Балдаччи Дэвид : другие произведения.

Абсолютная власть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  
  «Абсолютная власть развращает абсолютно».
  
  —ЛОРД АКТОН
  
  ГЛАВА ОДИН
  
  Он слабо схватился за рулевое колесо, когда машина погасла, медленно остановилась. Несколько последних клочков гравия вылетели из протектора шин, и затем его охватила тишина. Ему потребовалось время, чтобы приспособиться к окружающей обстановке, а затем он вытащил пару изношенных, но все еще эффективных биноклей ночного видения. Дом медленно стал фокусироваться. Он легко и уверенно передвигался на своем месте. На переднем сиденье рядом с ним лежала спортивная сумка. Салон машины был блеклым, но чистым.
  
  Автомобиль также был угнан. И из очень неожиданного источника.
  
  Из зеркала заднего вида свисала пара миниатюрных пальм. Он мрачно улыбнулся, глядя на них. Скоро он может отправиться в страну пальм. Тихая, голубая, прозрачная вода, пудровые закаты цвета лосося и позднее утро. Он должен был выйти. Было время. Во всех случаях, когда он говорил это самому себе, на этот раз он был уверен.
  
  Лютеру Уитни было шестьдесят шесть лет, и он имел право на получение пособия по социальному обеспечению и был членом AARP с карточкой. В этом возрасте большинство мужчин устроились вторую карьеру дедушек, на полставки воспитывая детей своих детей, когда усталые суставы были смягчены в знакомые кресла, а артерии закрылись с беспорядком всей жизни.
  
  У Лютера была только одна карьера за всю свою жизнь. Это включало в себя взлом и проникновение в дома и места работы других людей, как правило, в ночное время, как сейчас, и отобрание у них всего имущества, которое он мог унести.
  
  Хотя Лютер явно был на неправильной стороне закона, он никогда не стрелял из пистолета и не метал нож в гневе или страхе, за исключением своей роли в весьма запутанной войне, в которой Южная и Северная Корея были объединены в бедре. И единственные удары, которые он наносил, были в решетке, и только в целях самозащиты, поскольку пена делала мужчин смелее, чем они должны были быть.
  
  У Лютера был только один критерий при выборе своих целей: он брал только тех, кто мог позволить себе потерять его. Он считал себя ничем не отличным от армии людей, которые обычно нянчились с богатыми, постоянно убеждая их покупать вещи, в которых они не нуждались.
  
  Довольно много из его шестидесяти с лишним лет он провел в различных исправительных учреждениях среднего и затем строгого режима на Восточном побережье. Как гранитные блоки на шее, три предыдущих судимости стояли на его счету в трех разных штатах. Годы были вырезаны из его жизни. Важные годы. Но сейчас он ничего не мог сделать, чтобы это изменить.
  
  Он отточил свои навыки до того, что возлагал большие надежды на то, что четвертый приговор никогда не материализуется. В последствиях очередного бюста не было абсолютно ничего загадочного: он будет смотреть на все двадцать лет. А в его возрасте двадцать лет было смертной казнью. С таким же успехом они могли поджарить его, как в Содружестве Вирджинии обходились со своими особенно плохими людьми. Граждане этого исторического государства в целом были богобоязненными людьми, и религия, основанная на идее равного возмездия, постоянно требовала окончательной расплаты. Содружеству удалось избавиться от большего числа приговоренных к смертной казни преступников, чем во всех штатах, кроме двух, и лидеры Техаса и Флориды разделяли моральные чувства своей южной сестры. Но не для простого кражи со взломом; даже у хороших вирджинцев были свои пределы.
  
  Тем не менее, несмотря на весь этот риск, он не мог оторвать глаз от дома - особняка, конечно, его можно было бы назвать. Это занимало его уже несколько месяцев. Сегодня вечером это очарование закончится.
  
  Миддлтон, Вирджиния. Сорок пять минут езды на запад по тропе из рогатки из Вашингтона, округ Колумбия. Дом к обширным поместьям, обязательным ягуарам и лошадям, ценники которых могли бы прокормить жителей целого жилого дома в центре города в течение года. Дома в этой области, раскинувшиеся на земле, достаточно великолепны, чтобы претендовать на их собственное название. Ирония имени его жертвы, Медников, не ускользнула от него.
  
  Прилив адреналина, который сопровождал каждую работу, был абсолютно уникальным. Он вообразил, что это было чем-то похоже на то, что чувствовал тесто, когда он беспечно бегал по базам, отнимая все время в мире, после того, как недавно поцарапанная кожа приземлилась где-то на улице. Толпа на ногах, пятьдесят тысяч пар глаз на одном человеческом существе, весь воздух в мире, казалось, втянут в одно пространство, а затем внезапно смещен дугой великолепного качания леса одним человеком.
  
  Лютер долго осматривал местность своими все еще острыми глазами. Время от времени ему подмигивал светлячок. В противном случае он был один. Некоторое время он прислушивался к взлетам и падению цикад, а затем этот хор исчез на заднем плане, настолько он был вездесущим для каждого человека, долгое время проживавшего в этом районе.
  
  Он потянул машину дальше по асфальтированной дороге и выехал на короткую грунтовую дорогу, которая закончилась густыми деревьями. Его седые волосы были покрыты черной лыжной шляпой. Кожаное лицо его было измазано камуфляжным кремом; спокойные зеленые глаза парили над челюстью из шлакоблока. Плоть на его запасном теле была такой же тугой, как всегда. Он выглядел как армейский рейнджер, которым когда-то был. Лютер вышел из машины.
  
  Присев за деревом, Лютер осмотрел свою цель. У Медников, как и во многих загородных поместьях, которые не были настоящими рабочими фермами или конюшнями, были огромные и богато украшенные ворота из кованого железа, установленные на двух кирпичных колоннах, но без ограды. На территорию можно было попасть прямо с дороги или из ближайшего леса. Лютер вошел из леса.
  
  Лютеру потребовалось две минуты, чтобы добраться до края кукурузного поля, примыкающего к дому. Владелец, очевидно, не нуждался в домашних овощах, но, видимо, серьезно относился к роли деревенского помещика. Лютер не жаловался, поскольку это открывало ему скрытый путь почти к входной двери.
  
  Он подождал несколько мгновений, а затем исчез в обнимающей толщине стеблей кукурузы.
  
  Земля была практически очищена от мусора, и его теннисные туфли не издавали никаких звуков, что было важно, так как любой шум здесь легко переносился. Он смотрел прямо перед собой; его ноги после долгой практики осторожно пробирались сквозь стройные ряды, компенсируя небольшие неровности земли. Ночной воздух был прохладным после изнурительной жары очередного застойного лета, но не настолько прохладным, чтобы дыхание превратилось в крошечные облака, которые можно было увидеть издалека беспокойными или бессонными глазами.
  
  Лютер рассчитывал время этой операции несколько раз за последний месяц, всегда останавливаясь на краю поля, прежде чем выйти на переднюю территорию и миновать нейтральную зону. В его голове каждая деталь прорабатывалась и переделывалась сотни раз, пока точный сценарий движения, ожидания, за которым следовало движение, прочно укоренился в его голове.
  
  Он присел на краю переднего двора и еще раз долго огляделся; не надо спешить. Не о собаках, о которых можно было бы беспокоиться, и это было хорошо. Человек, каким бы молодым и быстрым он ни был, просто не мог убежать от собаки. Но именно их шум останавливал таких людей, как Лютер. Также не было системы охраны периметра, вероятно, из-за бесчисленных ложных срабатываний, которые вызывались большими популяциями оленей, белок и енотов, бродящих по местности. Однако вскоре Лютер столкнется с очень сложным защитным комплексом, на разоружение которого у него будет тридцать три секунды, включая десять секунд, которые потребуются ему, чтобы снять панель управления.
  
  Патруль частной службы безопасности прошел через это место тридцать минут назад. Клоны-полицейские должны были менять свой распорядок, совершая зачистки в своих секторах наблюдения каждый час. Но после месяца наблюдений Лютер легко обнаружил закономерность. У него было как минимум три часа, прежде чем будет сделан еще один проход. Ему не понадобится так много времени.
  
  Земля была черной, как смоль, и густые кусты, источник жизненной силы класса взломщиков, цеплялись за кирпичный вход, как гнездо гусеницы на ветке дерева. Он проверил каждое окно в доме: все черное, все тихо. Два дня назад он наблюдал, как караван с жильцами дома шествует к югу, и тщательно провел инвентаризацию всех владельцев и персонала. Ближайшее поместье было добрых две мили отсюда.
  
  Он глубоко вздохнул. Он все спланировал, но в этом бизнесе простой факт заключался в том, что невозможно все учесть.
  
  Он ослабил ручки своего рюкзака, а затем выскользнул с поля длинными плавными шагами по лужайке и через десять секунд оказался перед толстой входной дверью из цельного дерева с усиленным стальным каркасом вместе с системой блокировки, которая была рассчитана на верхняя часть диаграмм по удерживающей силе. Все это нисколько не волновало Лютера.
  
  Он вытащил факсимильный ключ от входной двери из кармана пиджака и вставил его в замочную скважину, однако, не поворачивая его.
  
  Он прислушался еще несколько секунд. Затем он снял рюкзак и сменил обувь, чтобы не было следов грязи. Он приготовил свою отвертку с батарейным питанием, которая могла выявить схему, необходимую ему, чтобы обмануть его, в десять раз быстрее, чем он мог бы вручную.
  
  Следующее оборудование, которое он осторожно вытащил из своего рюкзака, весило ровно шесть унций, было немного больше карманного калькулятора и, за исключением его дочери, было лучшим вложением, которое он когда-либо делал в своей жизни. Крошечное устройство, прозванное его владельцем «Остроумием», помогало Лютеру в его последних трех работах без сучка и задоринки.
  
  Пять цифр, составляющих код безопасности этого дома, уже были переданы Лютеру и запрограммированы в его компьютер. Их правильная последовательность все еще оставалась для него загадкой, но это препятствие должно было быть устранено его крошечным спутником из металла, проволоки и микрочипа, если он хотел избежать пронзительного крика, который мгновенно издавался бы четырьмя звуковыми пушками, установленными на каждом углу. крепости площадью десять тысяч квадратных футов, в которую он вторгался. Затем последовал звонок в полицию, набранный безымянным компьютером, с которым он сражался через несколько мгновений. В доме также были чувствительные к давлению окна и напольные плиты, а также дверные магниты, защищающие от взлома. Все это ничего не значило бы, если бы Вит смог вырвать правильную последовательность кода из рук охранной системы.
  
  Он взглянул на ключ в двери и отточенным движением прицепил Вита к ремню безопасности так, чтобы тот легко висел у него на боку. Ключ без усилий повернулся в замке, и Лютер приготовился заблокировать следующий звук, который он услышит, низкий гудок системы безопасности, предупреждающий о надвигающейся гибели злоумышленника, если правильный ответ не будет введен в него в отведенное время и ни миллисекунды позже.
  
  Он заменил свои черные кожаные перчатки парой более гибких пластиковых, у которых был второй слой прокладки на кончиках пальцев и ладонях. В его обычае не было оставлять никаких доказательств. Лютер глубоко вздохнул и открыл портал. Его тут же встретил пронзительный писк системы безопасности. Он быстро вошел в огромное фойе и столкнулся с панелью сигнализации.
  
  Автоматическая отвертка бесшумно вращалась; шесть металлических частей упали Лютеру в руки, а затем были помещены в переноску на его поясе. Тонкие провода, прикрепленные к Виту, вспыхнули на полоске лунного света, просачивающегося через окно рядом с дверью, и затем Лютер, на мгновение, как хирург, прощупывая грудную клетку пациента, нашел нужное место, закрепил пряди на месте и затем включил питание. источник своему товарищу.
  
  Из-за холла на него смотрела малиновая полоса. Инфракрасный датчик уже зафиксировал тепловое смещение Лютера. По мере того, как отсчитывались секунды, он терпеливо ждал, пока «мозг» системы безопасности объявит злоумышленника другом или врагом.
  
  Цифры на цифровом экране Вита неоново-янтарным светом вспыхнули быстрее, чем мог заметить глаз; Отведенное время мигало в маленьком квадрате в правом верхнем углу того же экрана.
  
  Прошло пять секунд, и затем цифры 5, 13, 9, 3 и 11 появились на крохотном стеклянном личике Вита и замкнулись.
  
  Звуковой сигнал прекратился по сигналу, когда система безопасности была отключена, красный свет мигал и был заменен дружественным зеленым, и Лютер был в деле. Он снял провода, прикрутил пластину и снова упаковал свое оборудование, затем осторожно запер входную дверь.
  
  Главная спальня находилась на третьем этаже, куда можно было подняться на лифте по главному коридору первого этажа справа, но Лютер выбрал лестницу. Чем меньше он зависел от того, над чем не имел полного контроля, тем лучше. Застрять в лифте на несколько недель не входило в его боевой план.
  
  Он посмотрел на детектор в углу потолка, когда его прямоугольный рот улыбнулся ему, а дуга наблюдения пока спала. Затем он поднялся по лестнице.
  
  Дверь в главную спальню не была заперта. Через несколько секунд он установил свою маломощную, небликовую рабочую лампу и ненадолго огляделся. Зеленое свечение второй панели управления, установленной рядом с дверью спальни, разорвало тьму.
  
  Сам дом был построен за последние пять лет; Лютер проверил записи в здании суда и даже сумел получить доступ к набору чертежей этого места из офиса комиссара по планированию; он был достаточно большим, чтобы потребовать особого благословения от местного правительства, как будто они когда-либо действительно откажут богатым их пожелания.
  
  В планах строительства не было сюрпризов. Это был большой прочный дом, более чем стоивший многомиллионного ценника, уплаченного его владельцем наличными.
  
  В самом деле, Лютер однажды уже бывал в этом доме среди бела дня с людьми повсюду. Он был в этой самой комнате и увидел то, что ему нужно было увидеть. И вот почему он был здесь сегодня вечером.
  
  Шестидюймовый каркас короны смотрел на него, когда он опустился на колени рядом с гигантской кроватью с балдахином. Рядом с кроватью стояла тумбочка. На нем были маленькие серебряные часы, новейший любовный роман того времени и старинный посеребренный нож для открывания писем с толстой кожаной ручкой.
  
  Все в этом заведении было большим и дорогим. В комнате было три гардеробные, каждая размером с гостиную Лютера. Две были заняты женской одеждой, обувью, кошельками и всеми остальными женскими аксессуарами, на которые можно было рационально или нерационально потратить деньги. Лютер взглянул на обрамленные гравюры на тумбочке и криво заметил двадцатилетнюю «маленькую женщину» рядом с семидесятилетним мужем.
  
  В мире существует множество видов лотерей, и не все из них государственные.
  
  Несколько фотографий почти в максимальной степени продемонстрировали размеры хозяйки дома, а его быстрый осмотр шкафа показал, что ее удовольствия от одевания склонялись к откровенно неряшливой.
  
  Он посмотрел на зеркало в полный рост, изучая резную резьбу по краям. Затем он осмотрел стороны. Это была тяжелая, изящная работа, встроенная прямо в стену, по крайней мере, так казалось, но Лютер знал, что петли были тщательно спрятаны в небольшом углублении в шести дюймах сверху и снизу.
  
  Лютер снова посмотрел в зеркало. У него было явное преимущество, так как он видел такую ​​цель, как эта модель в полный рост, пару лет назад, хотя он не планировал взломать ее. Но вы не проигнорировали второе золотое яйцо только потому, что первое было у вас в руке, а это второе золотое яйцо стоило около пятидесяти тысяч ». Он рассчитывал, что приз по другую сторону этого частного зеркала будет примерно в десять раз больше.
  
  Используя грубую силу и помощь лома, он мог преодолеть систему запирания, встроенную в резьбу зеркала, но на это потребовалось драгоценное время. Более того, это оставит после себя явные следы нарушения целостности. И хотя в следующие несколько недель дом должен был пустовать, никто не знал. Когда он уйдет из «Копперов», не останется никаких очевидных доказательств того, что он когда-либо там был. Даже по возвращении владельцы могли какое-то время не проверять хранилище. В любом случае ему не пришлось идти тяжелым путем.
  
  Он быстро подошел к телевизору с большим экраном, расположенному у стены огромного зала. Зона была устроена как гостиная с такими же обшитыми ситцем стульями и большим журнальным столиком. Лютер посмотрел на лежавшие там три пульта. Один для работы с телевизором, один для видеомагнитофона и один, который сократит его ночную работу на девяносто процентов. На каждом из них была торговая марка, каждый выглядел очень похоже на другой, но быстрый эксперимент показал, что двое работали с соответствующими аппаратами, а один - нет.
  
  Он вернулся через комнату, направил рычаг управления на зеркало и нажал одинокую красную кнопку, расположенную в нижней части устройства. Обычно это действие означало, что видеомагнитофон записывал. Сегодня вечером в этой комнате это означало, что банк открывает бизнес для своего счастливого клиента.
  
  Лютер наблюдал, как дверь легко распахивается, бесшумно на уже обнаруженных петлях, не требующих обслуживания. По давней привычке он поставил пульт на место, вытащил из рюкзака складную спортивную сумку и вошел в хранилище.
  
  Когда его свет проникал в темноту, он был удивлен, увидев в центре комнаты обитое обивкой кресло, которое выглядело примерно шесть на шесть футов. На подлокотнике стула лежал идентичный пульт, очевидно, для защиты от случайного запирания. Затем его взгляд остановился на полках по бокам.
  
  Сначала пошли деньги, собранные в аккуратной пачке, а затем содержимое тонких коробок, которые определенно не были бижутерией. Лютер насчитал оборотных облигаций и других ценных бумаг на сумму около двухсот тысяч долларов, а также две небольшие коробки с антикварными монетами и еще одну с марками, в том числе одну с перевернутой фигурой, от которой Лютер с трудом сглотнул. Он проигнорировал пустые чеки и коробки с юридическими документами, которые для него ничего не значили. Его быстрая оценка закончилась почти двумя миллионами долларов, возможно, больше.
  
  Он еще раз огляделся, стараясь не пропустить ни одного укромного уголка. Стены были толстыми - он решил, что они должны быть огнестойкими или настолько огнестойкими, насколько человек может что-то сделать. Место не было герметичным; воздух был свежим, а не затхлым. Кто-нибудь может остаться здесь на несколько дней.
  
  * * *
  
  LIMO БЫСТРО ЕЗЖАЛ ПО ДОРОГЕ СЛЕДУЮЩИМ ЗА ФУРГОНОМ, каждый водитель был достаточно экспертом, чтобы совершить этот подвиг без использования фар.
  
  На просторном заднем сиденье лимузина находились мужчина и две женщины, одна из которых была близка к пьянству и изо всех сил старалась раздеть мужчину и себя прямо здесь, несмотря на мягкие защитные усилия своей жертвы.
  
  Другая женщина села напротив них, скривив губы, якобы пытаясь не обращать внимания на нелепое зрелище, которое включало в себя девичье хихиканье и сильное дыхание, но на самом деле она внимательно наблюдала за каждой деталью усилий пары. Ее внимание было сосредоточено на большой книге, которая лежала у нее на коленях, где встречи и записи боролись друг с другом за место, и внимание мужчины, сидящего напротив нее, который воспользовался возможностью, когда его спутник оторвал ее острые каблуки, чтобы налить себе еще один стаканчик. . Его способность к алкоголю была огромна. Он мог выпить вдвое больше, чем он уже выпил сегодня вечером, и не было бы никаких внешних признаков, невнятной речи или нарушения двигательных функций - что было бы смертельно опасно для человека в его положении.
  
  Ей приходилось восхищаться им, его навязчивыми идеями, его поистине грубыми гранями, и в то же время его способностью проецировать на мир образ, который вопиет о чистоте и силе, нормальности и в то же время величии. Каждая женщина в Америке была влюблена в него, очарована его классической внешностью, безмерной самоуверенностью, а также тем, что он олицетворял для всех. И он ответил на это всеобщее восхищение страстью, хотя и неуместной, но поразившей ее.
  
  К сожалению, эта страсть никогда не направлялась в ее сторону, несмотря на ее тонкие послания, прикосновения, которые слишком долго сохраняли оттенок; как она маневрировала, чтобы первым делом увидеться с ним утром, когда выглядела как можно лучше, сексуальные отсылки, использованные в их стратегических сессиях. Но до тех пор, пока это время не придет - а оно придет, - говорила она себе, - она ​​будет терпеливой.
  
  Она выглянула в окно. Это длилось слишком долго; он сбросил все остальное. Ее рот недовольно скривился.
  
  * * *
  
  Лютер услышал, как автомобили вошли в передний привод. ОН подлетел к окну и последовал за мини-караваном, который возвращался назад, где он должен был быть скрыт от глаз с переднего подъезда. Он насчитал четырех человек, вышедших из лимузина, одного из фургона. Его мысли быстро прокручивали возможные личности. Слишком маленькая группа для хозяев дома. Слишком много, чтобы кто-то просто проверял это место. Он не мог разобрать ни одного лица. В течение одного иронического мгновения Лютер размышлял, суждено ли дом быть ограбленным дважды в одну и ту же ночь. Но это было слишком большим совпадением. В этом бизнесе, как и во многих других, вы играете на проценты. Кроме того, преступники не шли к своим целям в одежде, более подходящей для ночевки в городе.
  
  Он быстро подумал, когда до него донеслись шумы, предположительно из-за задней части дома. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что его отступление прервано, и рассчитать, каким будет его план действий.
  
  Схватив сумку, он бросился к панели сигнализации рядом с дверью спальни и активировал систему безопасности дома, молча поблагодарив свою память за цифры. Затем Лютер проскользнул в хранилище и вошел в него, осторожно закрыв за собой дверь. Он протолкнулся как можно дальше в маленькую комнату. Теперь ему пришлось ждать.
  
  Он проклял свое несчастье; все шло так гладко. Затем он ясно покачал головой, заставил себя дышать регулярно. Это было похоже на полет. Чем дольше вы это делаете, тем больше у вас шансов, что случится что-то плохое. Ему оставалось только надеяться, что последним прибывшим в дом не нужно будет вносить депозит в частный банк, который он сейчас занимает.
  
  Взрыв смеха, а затем до него донеслись барабанные голоса вместе с громким звуковым сигналом системы сигнализации, который звучал, как реактивный самолет, пролетавший прямо над его головой. По-видимому, произошла небольшая путаница с кодом безопасности. На лбу Лютера выступила капля пота, когда он представил, как взорвется сигнализация и полиция на всякий случай хочет осмотреть каждый дюйм дома, начиная с его маленького насеста.
  
  Он задавался вопросом, как бы он отреагировал, когда услышал, как открывается зеркальная дверь, и в ней вспыхивает свет, без малейшей возможности пропустить его. Странные лица, вглядывающиеся внутрь, обнаженные пистолеты, чтение его прав. Он почти рассмеялся. В ловушке, как гребаная крыса, некуда идти. Он не курил почти тридцать лет, но теперь отчаянно хотел закурить. Он тихо положил сумку и медленно выпрямил ноги, чтобы они не заснули.
  
  Тяжелые ступеньки на лестнице из дубовых досок. Кем бы они ни были, им было все равно, кто их знает. Лютер насчитал четыре, возможно, пять. Они повернули налево и направились в его сторону.
  
  Дверь в спальню открылась с легким скрипом. Лютер исследовал его разум. Все было подобрано или поставлено на свои места. Он только прикоснулся к пульту дистанционного управления и заменил его точно так же, как и на легком пятне пыли. Теперь Лютер мог слышать только три голоса: мужчина и две женщины. Одна из женщин казалась пьяной, другая занималась бизнесом. Затем мисс Бизнес исчезла, дверь закрылась, но не заперта, и миссис Пьяный и мужчина остались одни. Где были остальные? Куда пропала мисс Бизнес? Хихиканье продолжалось. Шаги приблизились к зеркалу. Лютер съежился в углу как можно дальше, надеясь, что стул защитит его от взгляда, но зная, что это невозможно.
  
  Затем вспышка света ударила ему прямо в глаза, и он почти задохнулся от внезапности того, что его маленький мир превратился из чернильно-черного в средь бела дня. Он быстро моргнул, чтобы приспособиться к новому уровню яркости, его зрачки расширились от почти полного до точных за секунды. Но не было ни криков, ни лиц, ни ружей.
  
  Наконец, по прошествии целой минуты Лютер выглянул из-за угла стула и получил новый шок. Дверь хранилища, казалось, исчезла; он смотрел прямо в проклятую комнату. Он чуть не упал на спину, но поймал себя. Лютер внезапно понял, для чего нужен стул.
  
  Он узнал обоих людей в комнате. Женщина, которую он уже видел сегодня вечером, на фотографиях: маленькая жена со вкусом проститутки в одежде.
  
  Человек, которого он знал по совершенно другой причине; он определенно не был хозяином этого дома. Лютер в изумлении медленно покачал головой и выдохнул. Его руки дрожали, и его охватила тошнота. Он подавил приступ тошноты и уставился в спальню.
  
  Дверь хранилища также служила односторонним зеркалом. В свете горящего снаружи и темноты в его маленьком пространстве казалось, что он смотрит на гигантский экран телевизора.
  
  Потом он увидел это, и из его легких вылетел кулак: бриллиантовое ожерелье на шее женщины. Двести тысяч на его опытный глаз, может быть, больше. И именно такую ​​безделушку обычно кладут в домашнее хранилище перед сном. Затем его легкие расслабились, когда он увидел, как она сняла кусок и небрежно бросила его на пол.
  
  Его страх отступил настолько, что он встал, медленно подошел к стулу и медленно уселся в него. Итак, старик сидел здесь и смотрел, как его маленькой женщине вырубили себе мозги процессия мужчин. По ее внешнему виду Лютер сообразил, что среди участников этой процессии были молодые парни, получающие минимальную заработную плату или держащиеся на свободе на ширину грин-карты. Но ее джентльмен, звонивший сегодня вечером, был совсем в другом классе.
  
  Он огляделся, его уши были прикованы к любому звуку других обитателей дома. Но что он мог на самом деле сделать? За более чем тридцать лет активного воровства он ни разу не сталкивался с подобным, поэтому решил сделать все, что мог. Всего лишь дюйм стекла отделял его от абсолютного разрушения, он тихо устроился в глубоком кожаном переплете и стал ждать.
  
  ГЛАВА ВТОРАЯ
  
  T РЗЭ БЛОКИ ИЗ ШИРОКОЙ БЕЛОГО НАЛИВА Соединенных Штатов Капитолия, Джек Грэм открыла входную дверь своей квартиры, бросил пальто на пол и пошла прямо к холодильнику. С пивом в руке он плюхнулся на потрепанный диван в своей гостиной. Его глаза быстро осмотрели крошечную комнату, когда он сделал глоток. Совершенно большая разница по сравнению с тем местом, где он только что был. Он оставил пиво во рту и проглотил. Мускулы его квадратной челюсти напряглись, а затем расслабились. Мучительные уколы сомнения медленно утихли, но они должны были появиться снова; они всегда так делали.
  
  Еще один важный званый обед с Дженнифер, его будущей женой, ее семьей и кругом социальных и деловых знакомых. У людей с таким уровнем сложности, очевидно, были не просто друзья, с которыми они зависали. Каждый выполнял определенную функцию, а целое было больше, чем сумма частей. По крайней мере, так было задумано, хотя у Джека было собственное мнение по этому поводу.
  
  Промышленность и финансы были хорошо представлены, и Джек читал имена, о которых Джек читал в Wall Street Journal, прежде чем выбросить их на спортивные страницы, чтобы посмотреть, как идут дела у «Skins or Bullets». Политики выступили в полную силу, добиваясь будущих голосов и текущих долларов. Группа была окружена вездесущими юристами, одним из которых был Джек, случайным врачом, который демонстрировал связи со старыми методами, и парой людей, придерживающихся общественных интересов, чтобы продемонстрировать, что власть имущие сочувствуют бедственному положению обывателей.
  
  Он допил пиво и включил телевизор. С него сорвались туфли, а узорчатые носки за сорок долларов, купленные для него невестой, были небрежно брошены на спинку абажура. Со временем она поместит его в фигурные скобки за двести долларов с соответствующими расписанными вручную галстуками. Дерьмо! Потирая пальцы ног, он всерьез задумался о втором пиве. Телевизор пытался, но не смог удержать его интерес. Он убрал свои густые темные волосы с глаз и в тысячный раз сосредоточился на том, где неслась его жизнь, по-видимому, со скоростью космического шаттла.
  
  Лимузин компании Дженнифер отвез их двоих в ее особняк на северо-западе Вашингтона, куда Джек, вероятно, переедет после свадьбы; она ненавидела его место. До свадьбы оставалось всего шесть месяцев, по-видимому, совсем не время по стандартам невесты, и он сидел здесь, серьезно задумываясь.
  
  Дженнифер Райс Болдуин обладала мгновенной потрясающей красотой до такой степени, что женщины смотрели на нее так же часто, как и мужчины. К тому же она была умной и образованной, имела серьезные деньги и собиралась выйти замуж за Джека. Ее отец руководил одной из крупнейших деволопмент-компаний в стране. Торговые центры, офисные здания, радиостанции, целые подразделения, вы называете это, он был в этом и преуспевал лучше, чем кто-либо другой. Ее прадед по отцовской линии был одним из первых промышленных магнатов Среднего Запада, а семье ее матери когда-то принадлежал большой участок в центре Бостона. Боги рано и часто улыбались Дженнифер Болдуин. Не было ни одного парня, которого знал Джек, который не ревновал бы его до чертиков.
  
  Он поерзал на стуле и попытался избавиться от изгиба плеча. Он не тренировался неделю. Его рост шесть футов и один даже в тридцать два года обладал той же жесткостью, что и в средней школе, где он был мужчиной среди мальчиков практически во всех предлагаемых видах спорта, и в колледже, где конкуренция была намного жестче, но где ему все же удалось стать первоклассным борцом в супертяжелом весе и выступить в первой команде All-Academic. Благодаря этой комбинации он поступил на юридический факультет Университета Вирджинии, где он сделал юридическое обозрение , получил высшее образование в своем классе и быстро устроился государственным защитником в системе уголовного правосудия округа Колумбия.
  
  Все его одноклассники ухватились за возможность стать крупной фирмой из юридической школы. Они обычно звонили по номерам телефонов психиатров, которые могли помочь ему выбраться из безумия. Он улыбнулся, а затем пошел и взял второе пиво. Холодильник был пуст.
  
  Первый год Джека в качестве полицейского был тяжелым, поскольку он изучал канаты, проигрывая больше, чем выигрывал. Шло время, и он перешел к более серьезным преступлениям. И когда он вложил в каждый из этих случаев каждую унцию юношеской энергии, необузданного таланта и здравого смысла, ситуация начала меняться.
  
  А потом он начал в суде надрать какую-то серьезную задницу.
  
  Он обнаружил, что он от природы был в этой роли, так же талантлив в перекрестном допросе, как и в том, чтобы бросать мужчин намного крупнее себя через циновку толщиной в два дюйма. Его уважали, любили как поверенного, если вы можете в это поверить.
  
  Затем он встретил Дженнифер на приеме в баре. Она была вице-президентом по развитию и маркетингу в Baldwin Enterprises. Динамичная присутствия, она обладала дополнительным навыком заставлять того, с кем разговаривала, чувствовать себя важным; к их мнению прислушивались, если не обязательно им следовали. Она была красавицей, которой не нужно было полагаться только на это имущество.
  
  Когда вы перестали привлекать внимание, их было намного больше. Или казалось. Джек был бы меньше, чем человек, если бы она его не привлекала. И с самого начала она ясно дала понять, что влечение было взаимным. Будучи якобы впечатленной его самоотверженностью в защите прав обвиняемых в преступлениях в столице, Дженнифер мало-помалу убедила Джека, что он внес свою лепту в дело бедных, глупых и несчастных, и что, возможно, ему стоит задуматься о он сам и его будущее, и что, возможно, она хотела быть частью этого будущего. Когда он, наконец, покинул PD, прокуратура США устроила ему настоящие проводы и избавила его от дороги. Это должно было сразу же сказать ему, что гораздо больше бедных, глупых и несчастных нуждалось в его помощи. Он не ожидал, что когда-нибудь сможет преодолеть острые ощущения, которые он испытывал, будучи полицейским; он полагал, что такие времена случались однажды в жизни, а потом их больше не было. Пора было двигаться дальше; даже маленьким мальчикам, таким как Джек Грэм, когда-нибудь пришлось вырасти. Может, просто пришло его время.
  
  Он выключил телевизор, схватил пакет кукурузных чипсов и пошел в свою спальню, перешагивая через груды грязного белья, разбросанные перед дверным проемом. Он не мог винить Дженнифер за то, что ей не нравилось его место; он был неряхой. Но что его беспокоило, так это мертвая уверенность в том, что даже безупречная Дженнифер не согласится жить здесь. Во-первых, это было не в том районе; Конечно, Капитолийский холм, но не облагороженная часть Капитолийского холма, на самом деле даже близко.
  
  Затем был размер. Площадь ее таунхауса, должно быть, составляла пять тысяч квадратных футов, не считая комнаты горничной и гаража на две машины, в котором находились ее Jag и новенький Range Rover, как если бы любому, кто живет в округе Колумбия с его забитыми автомобильным транспортом дорогами, был нужен дом. автомобиль, способный подниматься по вертикальной стороне горы высотой двадцать тысяч футов.
  
  У него было четыре комнаты, если считать ванную. Он добрался до своей спальни, снял одежду и упал в кровать. В другом конце комнаты на небольшой табличке, которая когда-то висела в его офисе на работе, пока он не смутился, глядя на нее, было объявление о его присоединении к Patton, Shaw & Lord. PS&L была корпоративной фирмой номер один в столице. Юридический поставщик услуг для сотен компаний с голубыми фишками, в том числе его будущего тестя, представляющий многомиллионный счет, который он перечислил на счет компании и который, в свою очередь, гарантировал ему партнерство в этой компании. следующий обзор. Партнерские отношения с Patton, Shaw стоили в среднем не менее полумиллиона долларов в год. Это были чаевые для Болдуинов, но тогда он не был Болдуином. По крайней мере, пока.
  
  Он накинул на себя одеяло. Утепление здания оставляло желать лучшего. Он выпил пару таблеток аспирина и запил их оставшейся на тумбочке кока-колой, затем оглядел тесную, грязную спальню. Это напомнило ему о его комнате, когда он рос. Это было теплое, дружеское воспоминание. Дома должны выглядеть жилыми; они всегда должны уступать место крикам детей, которые метались из комнаты в комнату в поисках новых приключений, свежих предметов, которые нужно сломать.
  
  Это было другое дело с Дженнифер: она дала понять, что звук ножек был далеким проектом, который нельзя было точно определить. Ее карьера в компании отца была в первую очередь в ее уме и сердце - может быть, больше, чем чувствовал Джек, чем он сам.
  
  Он перевернулся и попытался закрыть глаза. Ветер гнал окно, и он глянул в том направлении. Он отвернулся, но затем с покорным видом перевел взгляд на коробку.
  
  В нем была часть его коллекции старых трофеев и наград средней школы и колледжа. Но эти предметы не были предметом его внимания. В полумраке он протянул длинную руку к фотографии в рамке, отказался от нее и снова передумал.
  
  Он вытащил это. Это почти превратилось в ритуал. Ему никогда не приходилось беспокоиться о том, что его невеста наткнется на эту его собственность, потому что она категорически отказывалась входить в его спальню дольше, чем на минуту. Всякий раз, когда они скользили между простынями, они оказывались либо у нее дома, где Джек лежал на кровати, глядя на двенадцатифутовый потолок, где фреска с изображением древних всадников и молодых девушек делила пространство, в то время как Дженнифер развлекалась, пока не падала в обморок, а затем перевернулась. чтобы он закончил на ней. Или в доме ее родителей в деревне, где потолки были еще выше, а фрески были взяты из какой-то церкви XIII века в Риме, и все это заставляло Джека чувствовать, что Бог наблюдает, как на нем скачет красивая и абсолютно обнаженная Дженнифер. Райса Болдуина и что он будет томиться в вечном аду за эти несколько мгновений интуитивного удовольствия.
  
  У женщины на фото были шелковистые каштановые волосы, слегка завитые на концах. Ее улыбка посмотрела на Джека, и он вспомнил день, когда сделал снимок.
  
  Велосипедная прогулка далеко в сельскую местность округа Альбемарль. Он только начинал учиться в юридической школе; она была на втором курсе колледжа в университете мистера Джефферсона. Это было их третье свидание, но казалось, что они никогда не жили друг без друга.
  
  Кейт Уитни.
  
  Он медленно произнес имя; его рука инстинктивно проследила изгибы ее улыбки, одинокую ямочку прямо над левой щекой, придававшую ее лицу слегка искаженный вид. Миндалевидные скулы граничили с изящным носиком, переходящим к паре чувственных губ. Подбородок был острым и кричал «упрямо». Джек снова поднял лицо и остановился на больших каплевидных глазах, которые всегда казались полными озорства.
  
  Джек перевернулся и положил фотографию себе на грудь, чтобы она смотрела прямо на него. Он никогда не мог думать о Кейт, не видя образа ее отца с его смекалкой и кривой улыбкой.
  
  Джек часто навещал Лютера Уитни в его маленьком рядном доме в районе Арлингтона, который знал лучшие времена. Они часами пили пиво и рассказывали истории, в основном рассказывая Лютер, а Джек слушал.
  
  Кейт никогда не навещала своего отца, и он никогда не пытался связаться с ней. Джек узнал свою личность почти случайно, и, несмотря на возражения Кейт, Джек хотел узнать этого человека поближе. На ее лице редко было что-либо, кроме улыбки, но это было то, чему она никогда не улыбалась.
  
  После того, как он получил высшее образование, они переехали в округ Колумбия, и она поступила в юридический факультет Джорджтауна. Жизнь казалась идиллической. Она подошла к его первым испытаниям, когда он избавился от бабочек в животе и писк в горле, пытаясь вспомнить, за каким столиком советника сесть. Но по мере того, как возрастала серьезность преступлений, в совершении которых обвинялись его клиенты, ее энтузиазм уменьшался.
  
  Они разделили его первый год практики.
  
  Причины были просты: она не могла понять, почему он решил представлять людей, нарушающих закон, и она не могла мириться с тем, что ему нравился ее отец.
  
  На последнем вздохе их совместной жизни он вспомнил, как сидел с ней в этой самой комнате и умолял ее не уходить. Но она видела, и это было четыре года назад, и с тех пор он не видел ее и не слышал о ней.
  
  Он знал, что она устроилась на работу в прокуратуру Содружества в Александрии, штат Вирджиния, где, без сомнения, усердно сажала его бывших клиентов за решетку за нарушение законов принятого ею штата. В остальном Кейт Уитни была для него чужой.
  
  Но лежа там, где она смотрела на него с улыбкой, которая рассказала ему миллион вещей, которые он никогда не узнал от женщины, на которой он должен был жениться через шесть месяцев, Джек задавался вопросом, останется ли Кейт для него чужой; суждено ли его жизни стать намного сложнее, чем он когда-либо планировал. Он схватил телефон и набрал номер.
  
  Четыре гудка, и он услышал голос. В нем был край, которого он не помнил, а может быть, оно было новым. Раздался звуковой сигнал, и он начал оставлять сообщение, что-то забавное, совершенно неожиданно, но тут же он занервничал и быстро повесил трубку, его руки дрожали, его дыхание учащалось. Он покачал головой. Иисус Христос! Он участвовал в пяти делах об убийстве и дрожал, как чертов шестнадцатилетний парень, набирающийся храбрости, чтобы позвонить на свое первое свидание.
  
  Джек отложил фотографию и в ту же минуту представил, что делает Кейт. Наверное, все еще в своем офисе размышляет, сколько лет отнять у кого-то жизнь.
  
  Затем Джек задумался о Лютере. Был ли он в эту самую минуту не по ту сторону чьего-то порога? или уйти с еще одной пачкой финансовой радости, перекинутой через его спину?
  
  Какая семья, Лютер и Кейт Уитни. Такие разные и такие же. Такая сфокусированная пара, с которой он когда-либо сталкивался, но их соответствующие фокусы находились в разных галактиках. В ту ночь, когда Кейт ушла из его жизни, он пошел к Лютеру, чтобы попрощаться и выпить последнего пива. Они сидели в небольшом ухоженном саду, наблюдая, как клематисы и плющ цепляются за забор; запах сирени и роз лежал на них густой сеткой.
  
  Старик все хорошо воспринял, задал несколько вопросов и пожелал Джеку удачи. Некоторые вещи не сложились; Лютер понимал это не хуже других. Но когда Джек уходил той ночью, он заметил блеск в глазах старика - а затем дверь в эту часть его жизни закрылась.
  
  Наконец Джек погасил свет и закрыл глаза, зная, что еще один завтрашний день не за горами. Его горшок с золотом, его выплата, которую выпадает раз в жизни, на один день стал ближе к реальности. Это не способствовало легкому сну.
  
  В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ
  
  S ЛЮТЕР уставился сквозь стекло, мысль поразила его , что два сделал очень привлекательную пару. При данных обстоятельствах это было абсурдное мнение, но это не делало вывод менее достоверным. Мужчина был высоким, красивым, весьма знатным человеком лет за сорок. Женщина не могла рисковать далеко за двадцать; волосы были густыми и золотистыми, лицо овальным и красивым, с парой огромных темно-синих глаз, которые теперь любовно смотрели на изящное лицо мужчины. Он коснулся ее гладкой щеки; она прижалась губами к его руке.
  
  У этого человека было два стакана, и он наполнил их содержимым бутылки, которую он принес с собой. Он протянул женщине одну. После звона бокалов, их глаза смотрели друг на друга, он допил свой напиток одним глотком, в то время как она сделала только маленький глоток. Бокалы поставили, обняли посреди комнаты. Его руки скользнули по ее ягодицам, а затем снова к обнаженным плечам. Ее руки и плечи были загорелыми и в хорошем тонусе. Он восхищенно схватил ее за конечности и наклонился, чтобы поцеловать ее шею.
  
  Лютер отвел глаза, смущенный наблюдением за этой очень личной встречей. Странное чувство, когда он все еще явно находился в опасности быть пойманным. Но он был не настолько стар, чтобы не ценить нежность, страсть, медленно разворачивающуюся перед ним.
  
  Когда он поднял глаза, ему пришлось улыбнуться. Теперь пара медленно танцевала по комнате. Этот человек, очевидно, был хорошо подготовлен к этому делу; его напарница была не такой, но он осторожно вел ее через простые шаги, пока они снова не оказались рядом с кроватью.
  
  Мужчина сделал паузу, чтобы снова наполнить свой стакан, а затем быстро осушил его. Бутылка была теперь пуста. Когда его руки обняли ее еще раз, она наклонилась к нему, стянула его пальто и начала расстегивать галстук. Руки мужчины скользнули к молнии ее платья и медленно направились на юг. Черное платье соскользнуло, и она медленно вышла из него, обнажив черные трусики и чулки до бедра, но без бюстгальтера.
  
  У нее было такое тело, которое заставляло других женщин не сразу ревновать. Каждая кривая была там, где должна была быть. Лютер мог бы обхватить ее талию, соприкасаясь обеими руками. Когда она повернулась набок, чтобы выскользнуть из чулок, Лютер заметил, что груди были большими, круглыми и полными. Ноги были поджарыми и четко очерченными, вероятно, благодаря часам ежедневных упражнений под бдительным взглядом личного тренера.
  
  Мужчина быстро разделся до боксеров и сел на край кровати, наблюдая за женщиной, которая не спеша выскользнула из нижнего белья. Ее зад был круглым, твердым и кремово-белым на фоне безупречного загара. Когда ее последний предмет одежды был сброшен, на лице мужчины появилась улыбка. Белые зубы были прямыми и толстыми. Несмотря на алкоголь, его глаза казались ясными и сосредоточенными.
  
  Она улыбнулась его вниманию и медленно двинулась вперед. Когда она приблизилась к нему, его длинные руки схватили ее, притянули к себе. Она потерлась о его грудь.
  
  И снова Лютер начал отводить глаза, больше всего на свете желая, чтобы это зрелище скоро закончилось и эти люди ушли. Ему потребуется всего несколько минут, чтобы вернуться к своей машине, и эта ночь останется в его памяти как уникальный, хотя и потенциально катастрофический опыт.
  
  Именно тогда он увидел, как мужчина крепко схватил женщину за ягодицы, а затем снова и снова хлопнул по ним. Лютер вздрогнул от непреодолимой боли от повторяющихся ударов; белая кожа теперь светилась красным. Но либо женщина была слишком пьяна, чтобы чувствовать боль, либо ей понравилось такое лечение, потому что ее улыбка не исчезла. Лютер почувствовал, как его кишки снова сжались, когда пальцы мужчины впились в мягкую плоть.
  
  Губы мужчины плясали на ее груди; она провела пальцем по его густым волосам, поместив свое тело в его ноги. Она закрыла глаза, губы ее сжались в довольной улыбке; она запрокинула голову. Затем она открыла глаза и атаковала его рот своим.
  
  Его сильные пальцы отошли от травмированных ягодиц и начали нежно массировать ее спину. Затем он упал, пока она не вздрогнула и не отстранилась от него. Она слегка улыбнулась, и он остановился, когда она коснулась его пальцев своими. Он снова обратил внимание на ее груди и стал их кормить. Ее глаза снова закрылись, и ее дыхание превратилось в тихий стон. Мужчина снова переключил внимание на ее шею. Его глаза были широко открыты, он смотрел туда, где сидел Лютер, но не подозревал о его присутствии.
  
  Лютер смотрел на человека, в эти глаза, и ему не нравилось то, что он видел. Озеро тьмы, окруженное красным, как какая-то зловещая планета, увиденная в телескоп. Ему пришла в голову мысль, что обнаженная женщина находится в тисках чего-то не столь нежного и не столь любящего, как она, вероятно, ожидала.
  
  Женщина, наконец, потеряла терпение и толкнула любовника на кровать. Ее ноги оседлали мужчину, давая Лютеру вид сзади, который должен был быть зарезервирован для ее гинеколога и мужа. Она приподнялась, но затем с внезапным всплеском энергии он грубо оттолкнул ее в сторону и навалился на нее, хватая ее за ноги и поднимая их вверх, пока они не оказались перпендикулярно кровати.
  
  Лютер застыл в кресле при следующем движении мужчины. Он схватил ее за шею и рывком приподнял, засунув ее голову себе между ног. Внезапность акта заставила ее ахнуть, ее рот был в дюйме от него. Затем он засмеялся и бросил ее обратно. На мгновение ошеломленная, она наконец сумела слабо улыбнуться и села на локти, когда он возвышался над ней. Он схватил свою эрекцию одной рукой, а другой широко раздвинул ее. Когда она спокойно лежала, чтобы принять его, он дико уставился на нее.
  
  Но вместо того, чтобы нырнуть между ее ног, он схватил ее за грудь и сжал, по-видимому, слишком сильно, потому что, наконец, Лютер услышал крик боли, и женщина резко ударила мужчину. Он отпустил, а затем злобно хлопнул ее по спине, и Лютер увидел, как в уголке ее рта выступило пятно крови, которое пролилось на толстые, покрытые помадой губы.
  
  «Ты гребаный ублюдок». Она скатилась с кровати и села на пол, потирая рот, пробуя кровь, ее пьяный мозг на мгновение прояснился. Первые слова, которые Лютер ясно слышал за всю ночь, ударили его по голове, как кувалдой. Он встал и медленно двинулся к стеклу.
  
  Мужчина ухмыльнулся. Лютер замер, когда увидел это. Это больше походило на рычание дикого животного, готового убить, чем на человеческое.
  
  «Гребаный ублюдок», - сказала она снова, немного тише, слова были невнятными. Когда она встала, он схватил ее за руку, скрутил, и она упала на пол. Мужчина сел на кровать и торжествующе посмотрел вниз.
  
  Его дыхание учащалось, Лютер стоял перед стеклом, сжимая и разжимая руки, продолжая наблюдать и надеяться, что другие люди вернутся. Он взглянул на пульт на стуле, а затем его взгляд метнулся в спальню.
  
  Женщина наполовину приподнялась над полом, ветер медленно возвращался к ней. Романтические чувства, которые она испытывала, исчезли. Лютер мог видеть это в движениях ее тела, осторожных и неторопливых. Ее спутник, очевидно, не заметил изменения в ее движениях и вспышки гнева в голубых глазах, иначе он не встал бы и не протянул ей руку, что она и сделала.
  
  Улыбка мужчины внезапно исчезла, когда ее колено попало ему прямо между ног, сдвигая его вдвое и прекращая любое возбуждение, которое он испытывал. Когда он рухнул на пол, с его губ не издалось ни звука, кроме его затрудненного дыхания, когда она схватила свои трусики и начала их надевать.
  
  Он поймал ее за лодыжку, бросил на пол, нижнее белье было на полпути к ногам.
  
  «Ты, маленькая пизда». Слова вырывались из его коротких вздохов, когда он пытался восстановить дыхание, все время держась за лодыжку, притягивая ее к себе.
  
  Она пинала его снова и снова. Ее ноги стучали по его грудной клетке, но он все еще держался. «Ты, черт возьми, маленькая шлюха», - сказал он.
  
  Услышав в этих словах угрозу, Лютер шагнул к стеклу, одна из его рук взлетела на его гладкую поверхность, словно пытаясь протянуть руку сквозь нее, схватить человека и заставить его отпустить.
  
  Мужчина с трудом поднялся, и от его взгляда тело Лютера похолодело.
  
  Руки мужчины схватили женщину за горло.
  
  Ее мозг, затуманенный алкоголем, снова включился на полную мощность. Ее глаза, теперь полностью наполненные страхом, метались влево и вправо, когда давление на ее шею увеличивалось, и ее дыхание начало ослабевать. Ее пальцы царапали его руки, глубоко царапая.
  
  Лютер увидел, как кровь подступила к коже мужчины в том месте, где она напала на него, но его хватка не ослабла.
  
  Она пинала и дергала свое тело, но он был почти вдвое тяжелее ее; ее нападавший не двинулся с места.
  
  Лютер снова посмотрел на пульт. Он мог открыть дверь. Он мог это остановить. Но его ноги не двигались. Он беспомощно смотрел сквозь стекло, пот струился у него со лба, казалось, что каждая пора в его теле извергается; его дыхание прерывалось короткими рывками, а грудь вздымалась. Он приложил обе руки к стеклу.
  
  Дыхание Лютера остановилось, когда женщина на мгновение остановилась на тумбочке. Затем яростным движением она схватила нож для открывания писем и одним ослепляющим ударом рассекла мужчине руку.
  
  Он заворчал от боли, отпустил и схватил окровавленную руку. На одно ужасное мгновение он посмотрел на свою рану, почти не веря, что он был поврежден таким образом. Пронзенный этой женщиной.
  
  Когда мужчина оглянулся, Лютер почти почувствовал убийственное рычание, прежде чем оно сорвалось с его губ.
  
  А потом мужчина ударил ее сильнее, чем Лютер видел, чтобы мужчина ударил женщину. Твердый кулак соединился с мягкой плотью, и кровь текла из ее носа и рта.
  
  Лютер не знал, была ли это вся выпивка, которую она выпила, или что-то еще, но удар, который обычно нанес бы вред человеку, просто рассердил ее. С судорожной силой ей удалось пошатнуться. Когда она повернулась к зеркалу, Лютер увидел ужас на ее лице, когда она внезапно увидела резкое разрушение своей красоты. Невероятно расширив глаза, она дотронулась до опухшего носа; один палец опустился и нащупал расшатанные зубы. Она превратилась в размазанный портрет, исчез ее главный атрибут.
  
  Она повернулась лицом к мужчине, и Лютер увидел, что мускулы ее спины напряглись так сильно, что выглядели как маленькие куски дерева. С молниеносной быстротой она снова ударила мужчину ногой в пах. Мгновенно мужчина снова стал слабым, его конечности стали бесполезными, его одолела тошнота. Он рухнул на пол, перевернулся на спину и застонал. Его колени приподнялись вверх, а рука защищала его промежность.
  
  Кровь текла по ее лицу, а глаза в мгновение ока превратились из ужаса в смертоносный, женщина упала на колени рядом с ним и подняла открывалку для писем высоко над головой.
  
  Лютер схватил пульт, сделал шаг к двери, его палец почти на кнопке.
  
  Мужчина, видя, что его жизнь вот-вот закончится, когда нож для открывания писем опустился ему на грудь, кричал изо всех сил, что у него оставалось. Призыв не остался без внимания.
  
  Его тело застыло на месте, глаза Лютера метнулись к двери спальни, когда она распахнулась.
  
  Двое мужчин с коротко остриженными волосами и в строгих деловых костюмах, не скрывающих впечатляющего телосложения, ворвались в комнату с оружием наготове. Прежде чем Лютер смог сделать еще один шаг, они оценили ситуацию и приняли решение.
  
  Оба орудия стреляли почти одновременно.
  
  * * *
  
  КЕЙТ УИТНИ СИДАЛА В ЕГО ОФИСЕ, ПРОЧИТАЯ ФАЙЛ еще раз.
  
  У этого парня было четыре приора, и он был арестован, но в конечном итоге ему не предъявили обвинения в шести других случаях, потому что свидетели были слишком напуганы, чтобы говорить, или оказались в мусорных баках. Он был ходячей бомбой замедленного действия, готовой взорваться на другой жертве, все из которых были женщинами.
  
  Текущее обвинение заключалось в убийстве во время совершения грабежа и изнасилования, что соответствовало критериям смертной казни в соответствии с законами Вирджинии. И на этот раз она решила пойти на хоум-ран: смерть. Раньше она никогда не просила об этом, но если кто-то и заслуживал, так это этот парень, и государство не брезгливо разрешило это. Зачем позволять ему жизнь, когда он жестоко и жестоко покончил с жизнью, подаренной девятнадцатилетнему студенту колледжа, который совершил ошибку, зайдя в торговый центр средь бела дня, чтобы купить нейлоновые чулки и новую пару обуви?
  
  Кейт потерла глаза и, используя резинку из кучи на столе, собрала волосы в жесткий хвост. Она огляделась вокруг своего небольшого простого офиса; папки с делами были сложены по комнате, и в миллионный раз она задалась вопросом, прекратится ли это когда-нибудь. Конечно, нет. Во всяком случае, станет еще хуже, и она могла сделать только то, что могла, чтобы остановить кровотечение. Она должна была начать с казни Роджера Симмонса-младшего, двадцатидвухлетнего, и такого закаленного преступника, с которым она когда-либо сталкивалась, и она уже столкнулась с их армией за свою пока еще короткую карьеру. Она вспомнила, как он посмотрел на нее в тот день в суде. Это было выражение лица, в котором не было ни раскаяния, ни заботы, ни каких-либо других положительных эмоций. Это было также лицо без надежды, наблюдение, подтвержденное его историей, которая читалась как страшилка из детства. Но это не было ее проблемой. Казалось, единственное, чего не было.
  
  Она покачала головой и посмотрела на часы: далеко за полночь. Она пошла налить еще кофе; ее внимание начало блуждать. Последний штатный поверенный ушел пять часов назад. Бригада по уборке уехала на троих. Она пошла по коридору в носках на кухню. Если бы Чарли Мэнсон отсутствовал и занимался своим делом сейчас, он был бы одним из ее более легких случаев; любитель по сравнению с монстрами, бродящими на свободе сегодня.
  
  С чашкой кофе в руке она вернулась в свой кабинет и на мгновение остановилась, чтобы посмотреть на свое отражение в окне. С ее работой внешний вид был действительно неважным; черт возьми, она не была на свидании больше года. Но она не могла отвести взгляд. Она была высокой и стройной, возможно, слишком худой в определенных местах, но ее распорядок бега по четыре мили каждый день не изменился, в то время как ее потребление калорий неуклонно сокращалось. В основном она питалась плохим кофе и крекерами, хотя ограничивалась двумя сигаретами в день и надеялась, если повезет, вообще бросить курить.
  
  Она чувствовала себя виноватой из-за того, что ее тело подвергалось жестокому обращению с бесконечными часами и стрессом перехода от одного ужасного случая к другому, но что она должна была делать? Уйти, потому что она не была похожа на женщин с обложки Cosmopolitan ? Она утешала себя тем, что их работа двадцать четыре часа в сутки заключалась в том, чтобы хорошо выглядеть. Ее задача заключалась в том, чтобы наказывать людей, которые нарушили закон, причинили боль другим. По любым критериям, по ее мнению, она делала в своей жизни гораздо более продуктивные вещи.
  
  Она ударила свою гриву; его нужно было разрезать, но где это было время? Лицо все еще было относительно незаметным от бремени, которое ей становилось все труднее нести. Ее двадцатидевятилетнее лицо после четырех лет девятнадцатичасового рабочего дня и бесчисленных испытаний устояло. Она вздохнула, когда поняла, что это, вероятно, не продлится долго. В колледже она была любезным приемником повернутых голов, причиной учащенного сердцебиения и холодного пота. Но когда ей было уже за тридцать, она поняла, что то, что она считала само собой разумеющимся в течение стольких лет, что то, над чем она, по сути, так часто высмеивала, не будет с ней надолго. И, как и многие вещи, которые вы принимали как должное или отвергали как неважные, она знала, что ей будет не хватать возможности успокоить комнату одним своим входом.
  
  То, что ее внешность оставалась сильной в течение последних нескольких лет, примечательно, учитывая, что она мало что сделала для ее сохранения. Должно быть, хорошие гены; ей повезло. Но потом она подумала о своем отце и решила, что ей совсем не везет с генами. Мужчина, который воровал у других, а затем делал вид, что живет нормальной жизнью. Мужчина, обманувший всех, включая жену и дочь. Мужчина, на которого нельзя положиться.
  
  Она села за свой стол, сделала быстрый глоток горячего кофе, налила еще сахара и посмотрела на мистера Симмонса, размешивая черные глубины своего ночного раздражителя.
  
  Она сняла трубку, позвонила домой, чтобы проверить сообщения. Их было пятеро, двое от других адвокатов, один от полицейского, которого она выставила против мистера Симмонса, и один от следователя, который любил звонить ей в неурочные часы и сообщать в основном бесполезную информацию. Ей следует сменить номер телефона. Последнее сообщение было зависанием. Но она слышала очень тихое дыхание на конце, она почти могла разобрать пару слов. Что-то в этом звуке было знакомо, но она не могла определить это. Людям, которым нечем заняться.
  
  Кофе потек по ее венам, файл снова стал в фокусе. Она взглянула на свою маленькую книжную полку. Сверху было старое фото покойной матери и десятилетней Кейт. На фотографии вырезан Лютер Уитни. Большой разрыв рядом с матерью и дочерью. Ничего особенного.
  
  * * *
  
  «ИИСУС, ЕБАНЫЙ ХРИСТОС!» Президент Соединенных Штатов сел, прикрыв одной рукой его безвольные и поврежденные половые органы, а другой держал нож для открывания писем, который мгновением назад должен был стать орудием его смерти. Теперь на нем была не только его кровь. «Господи, черт возьми, Билл, ты, черт возьми, убил ее!» Цель его обстрела наклонилась, чтобы помочь ему подняться, в то время как его товарищ проверил состояние женщины: поверхностное обследование, учитывая, что две пули большого калибра прошли через ее мозг.
  
  «Простите, сэр, не было времени. Простите, сэр.
  
  Билл Бертон был агентом секретной службы двенадцать лет, а до этого - солдатом штата Мэриленд, и в результате одного из его выстрелов только что разнесло голову красивой молодой женщине. Несмотря на все его интенсивные тренировки, его трясло, как дошкольника, только что проснувшегося от кошмара.
  
  Он убивал раньше при исполнении служебных обязанностей: рутинная остановка движения выходила из строя. Но покойный был четырехкратным неудачником, вступившим в серьезную вендетту с офицерами в форме и вооруженным полуавтоматическим пистолетом «Глок» в искренней попытке поднять голову Бертона с его плеч.
  
  Он посмотрел на маленькое обнаженное тело и подумал, что ему будет плохо. Его партнер, Тим Коллин, посмотрел на него и схватил его за руку. Бёртон тяжело сглотнул и кивнул. Он сделает это.
  
  Они осторожно помогли Алану Дж. Ричмонду, президенту Соединенных Штатов, политическому герою и лидеру для молодых, средних и старых, но теперь просто обнаженных и пьяных. Президент посмотрел на них, первоначальный ужас наконец прошел, когда алкоголь подействовал. "Она мертва?" Слова были немного невнятными; глаза, казалось, закатились, как шарики.
  
  "Да сэр." Коллин ответил решительно. Вы не оставили без ответа вопрос президента, пьяный он или нет.
  
  Бёртон теперь отступил. Он снова взглянул на женщину, а затем снова посмотрел на президента. Это была их работа, его работа. Защитите проклятого президента. Как бы то ни было, эта жизнь не должна заканчиваться, не так. Не застрял, как свинья, какой-то пьяной сучкой.
  
  Губы президента скривились в том, что выглядело как улыбка, хотя ни Коллин, ни Бертон не вспомнили бы об этом позже. Президент начал вставать.
  
  «Где моя одежда?» он потребовал.
  
  «Прямо здесь, сэр». Бёртон, снова обратив внимание, наклонился, чтобы поднять одежду. Они были сильно заметны - казалось, все в комнате - с ней.
  
  «Ну, подними меня и приготовь, черт возьми. У меня где-то есть для кого-то речь, не так ли? " Он пронзительно рассмеялся. Бёртон посмотрел на Коллина, а Коллин посмотрел на Бёртона. Они оба смотрели, как президент потерял сознание на кровати.
  
  * * *
  
  НА ЗВУК ВЗРЫВОВ НАЧАЛЬНИК ПЕРСОНАЛА ГЛОРИЯ Рассел находился в ванной на первом этаже, как можно дальше от этой комнаты.
  
  Она сопровождала президента во многих из этих поручений, но вместо того, чтобы привыкнуть к ним, они с каждым разом вызывали у нее все большее отвращение. Представить себе ее босса, самого влиятельного человека на земле, укладывает постель всех этих знаменитостей-шлюх, этих политических фанаток. Это было за гранью понимания, и все же она почти научилась игнорировать это. Почти.
  
  Она снова натянула колготки, схватила сумочку, распахнула дверь, побежала по коридору и даже на каблуках сделала по две ступеньки за раз. Когда она подошла к двери спальни, агент Бертон остановил ее.
  
  «Мэм, вы не хотите этого видеть, это некрасиво».
  
  Она протолкнулась мимо него и остановилась. Первой ее мыслью было бежать обратно, вниз по лестнице, в лимузин, оттуда, из штата, из несчастной страны. Ей не было жалко Кристи Салливан, которая хотела, чтобы президент трахнул ее. Это было ее целью последние два года. Что ж, иногда вы не получаете то, что хотите; иногда вы получаете намного больше.
  
  Рассел взяла себя в руки и вступила в бой с агентом Коллином.
  
  «Что, черт возьми, случилось?»
  
  Тим Коллин был молод, жесток и предан человеку, которого ему поручили защищать. Он был обучен умирать, защищая президента, и не сомневался, что, если придет время, он это сделает. Прошло несколько лет с тех пор, как он атаковал нападавшего на парковке торгового центра, где появлялся тогдашний кандидат в президенты Алан Ричмонд. Коллин повалил потенциального убийцу на асфальт и полностью обездвижил еще до того, как парень даже полностью вытащил свой пистолет из кармана, прежде чем кто-либо еще даже отреагировал. Для Коллина единственной миссией в жизни была защита Алана Ричмонда.
  
  Агенту Коллину потребовалась одна минута, чтобы изложить факты Расселу краткими и связными предложениями. Бертон торжественно подтвердил счет.
  
  «Это был либо он, либо она, мисс Рассел. Другого пути не было ». Бертон инстинктивно взглянул на президента, который все еще лежал на кровати, ни на что не обращая внимания. Они прикрыли более стратегически важную часть его тела простыней.
  
  «Вы хотите сказать, что ничего не слышали? Никаких звуков насилия раньше, до этого? » Она помахала беспорядку в комнате.
  
  Агенты посмотрели друг на друга. Они слышали много звуков, исходящих из спален, где случайно находился их босс. Некоторые могут быть истолкованы как насильственные, некоторые - нет. Но раньше все всегда выходили нормально.
  
  «Ничего необычного, - ответил Бертон. «Потом мы услышали крик президента и вошли внутрь. Этот нож был примерно в трех дюймах от его груди. Единственное, что было достаточно быстрым, - это пуля.
  
  Он выпрямился, насколько мог, и посмотрел ей прямо в глаза. Он и Коллин выполнили свою работу, и эта женщина не собиралась говорить им иначе. На его плечи не возложат никакой вины.
  
  «В комнате был чертов нож?» Она недоверчиво посмотрела на Бертона.
  
  «Если бы я зависел, президент не пошел бы на эти, эти небольшие экскурсии. Половину времени он не дает нам ничего проверить заранее. У нас не было возможности осмотреть комнату ». Он посмотрел на нее. «Он президент, мэм», - добавил он для хорошей меры, как будто это все оправдывает. И для Рассела это обычно происходило, и Бертон был хорошо осведомлен об этом.
  
  Рассел оглядел комнату, все вбирая в себя. Она была штатным профессором политологии в Стэнфорде с национальной репутацией, прежде чем откликнулась на призыв Алана Ричмонда, стремящегося стать президентом. Он был такой могущественной силой, что всем хотелось запрыгнуть на его подножку.
  
  В настоящее время он является начальником штаба и ведет серьезные разговоры о том, чтобы стать госсекретарем в случае переизбрания Ричмонда, что все ожидали, что он сделает это с легкостью. Кто знал? Может быть, билет Ричмонда-Рассела сейчас в процессе. Они составили блестящую комбинацию. Она была стратегом, он был непревзойденным участником кампании. Их будущее становилось ярче с каждым днем. Но сейчас? Теперь у нее были труп и пьяный президент в доме, который должен был быть пустым.
  
  Она почувствовала, как остановился экспресс. Затем ее разум вернулся назад. Не над этим куском человеческого мусора. Никогда не!
  
  Бертон пошевелился. «Вы хотите, чтобы я позвонила в полицию, мэм?»
  
  Рассел посмотрел на него, как будто он сошел с ума. «Бертон, позвольте мне напомнить вам, что наша работа - всегда защищать интересы президента, и ничто - абсолютно ничто - не имеет приоритет перед этим. Это ясно? "
  
  «Мэм, леди мертва. Я думаю мы-"
  
  "Верно. Вы с Коллином застрелили женщину, и она мертва. Вырвавшись изо рта Рассела, слова повисли в воздухе. Коллин потер пальцы вместе; рука инстинктивно потянулась к его оружию в кобуре. Он уставился на покойную миссис Салливан, как будто мог вернуть ее к жизни.
  
  Бёртон согнул свои крепкие плечи, придвинулся на дюйм ближе к Расселу, так что значительная разница в росте была максимальной.
  
  «Если бы мы не стреляли, президент был бы мертв. Это наша работа. Чтобы сохранить президента в целости и сохранности ».
  
  - Еще раз, Бертон. И теперь, когда вы предотвратили его смерть, как вы собираетесь объяснять полиции, жене президента и своему начальству, юристам, СМИ, Конгрессу, финансовым рынкам, стране и остальному проклятому миру? почему президент был здесь? Что он делал, пока был здесь? И обстоятельства, которые привели к тому, что вам и агенту Коллину пришлось застрелить жену одного из самых богатых и влиятельных мужчин в Соединенных Штатах? Потому что если вы позвоните в полицию, если вы позвоните кому-нибудь, это именно то, что вам нужно сделать. Теперь, если вы готовы взять на себя полную ответственность за это дело, тогда возьмите тот телефон и сделайте тот звонок ».
  
  Лицо Бертона изменило цвет. Он отступил на шаг, теперь его большие размеры были для него бесполезны. Коллин замер, глядя, как двое расходятся. Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь так разговаривал с Биллом Бертоном. Здоровяк мог бы сломать Расселу шею ленивым толчком руки.
  
  Бёртон еще раз посмотрел на труп. Как вы могли это объяснить, чтобы все вышли нормально? Ответ был прост: нельзя.
  
  Рассел внимательно следил за его лицом. Бёртон снова посмотрел на нее. Его глаза заметно дрогнули; теперь они не встретят ее. Она победила. Она добродушно улыбнулась и кивнула. Шоу принадлежало ей.
  
  «Иди, сделай кофе, целый горшок», - приказала она Бертону, на мгновение смакуя эту смену ролей. «А потом оставайся у входной двери на случай, если к нам придут ночные посетители.
  
  «Коллин, подойди к фургону и поговори с Джонсоном и Варни. Не говори им об этом ничего. А пока просто скажи им, что произошла авария, но с президентом все в порядке. Это все. И что они останутся на месте. Понял? Я позвоню, когда захочу тебя. Мне нужно обдумать это ».
  
  Бертон и Коллин кивнули и вышли. Ни один из них не был обучен игнорировать столь авторитетные приказы. И Бертон не хотел вмешиваться в это дело. Они не могли заплатить ему за это достаточно.
  
  * * *
  
  ЛЮТЕР НЕ ДВИГАЛСЯ С тех пор, как выстрелы разорвали голову женщины. Он боялся. Его чувство шока наконец прошло, но он обнаружил, что его глаза постоянно блуждают по полу и к тому, что когда-то было живым, дышащим человеком. За все годы своей преступной деятельности он видел только одного убитого человека. Педофил, трижды осужденный, чей спинной мозг столкнулся с четырехдюймовым ножом, которым владел несимпатичный сокамерник. Сейчас его охватили совершенно другие эмоции, как если бы он был единственным пассажиром на корабле, вошедшем в чужую гавань. Ничего не выглядело или вообще ничего не казалось знакомым. Любой звук сейчас не принесет ему пользы, но он медленно сел, прежде чем его дрожащие ноги не подкосились.
  
  Он наблюдал, как Рассел ходил по комнате, наклонялся рядом с мертвой женщиной, но не касался ее. Затем она взяла нож для открывания писем, удерживая его за конец лезвия платком, который вытащила из кармана. Она долго и пристально смотрела на объект, который чуть не закончил жизнь ее босса и сыграл важную роль в прекращении жизни кого-то другого. Она осторожно положила нож для писем в кожаную сумочку, которую положила на тумбочку, и сунула носовой платок обратно в карман. Она мельком взглянула на искаженную плоть, которая недавно была Кристиной Салливан.
  
  Ей приходилось восхищаться тем, как Ричмонд выполнял свои внеклассные занятия. Все его «спутницы» были богатыми женщинами и социальным положением, и все они были замужем. Это гарантировало, что никакие разоблачения его супружеской неверности не появятся ни в одной из таблоидов. Женщинам, с которыми он спал, было что терять, если не больше, чем ему, и они это прекрасно понимали.
  
  И пресса. Рассел улыбнулся. В наши дни президент жил под непрекращающимся шквалом пристального внимания. Он не мог писать, курить сигару или отрыгивать, чтобы публика не знала всех самых интимных подробностей. По крайней мере, так думала общественность. И это было во многом основано на переоценке прессы и ее способности вытолкнуть каждый кусочек истории из тайника. Чего они не понимали, так это того, что, хотя канцелярия президента могла потерять часть своей огромной власти с годами, поскольку проблемы беспокойного земного шара взлетели за пределы способности любого человека противостоять им на равной основе, президент был в окружении абсолютно преданных и в высшей степени способных людей. Люди, чей уровень секретной деятельности находился в другой лиге от безупречных, резких журналистов, чья идея пролистать сложную историю заключалась в том, чтобы задавать глупые вопросы конгрессмену, который был более чем готов поговорить в интересах вечернего освещения новостей. Фактом было то, что при желании президент Алан Ричмонд мог передвигаться, не опасаясь, что кому-нибудь удастся отследить его местонахождение. Он мог даже исчезнуть из поля зрения общественности на сколько угодно долго, хотя это было полной противоположностью тому, чего успешный политик надеялся достичь в повседневной работе. И эта привилегия сводилась к одному общему знаменателю.
  
  Секретная служба. Они были лучшими из лучших. Эта элитная группа доказывала это снова и снова на протяжении многих лет, как и при планировании этой последней деятельности.
  
  Вскоре после полудня Кристи Салливан вышла из своего салона красоты в Верхнем Северо-Западе. Пройдя один квартал, она вошла в вестибюль многоквартирного дома и через тридцать секунд вышла в полном длинном плаще с капюшоном, вынутом из сумки. Солнцезащитные очки закрывали ей глаза. Она прошла несколько кварталов, беспорядочно осматривая витрины, затем села на поезд метро красной ветки и доехала до центра метро. Выйдя из метро, ​​она прошла еще два квартала и вошла в переулок между двумя зданиями, подлежащими сносу. Через две минуты из переулка выехала машина с тонированными стеклами. Коллин был за рулем. Кристи Салливан сидела на заднем сиденье. Она была изолирована в безопасном месте с Биллом Бертоном, пока президент не смог присоединиться к ней позже той ночью.
  
  Поместье Салливан было выбрано в качестве идеального места для запланированной интерлюдии, потому что, по иронии судьбы, ее загородный дом был последним местом, где кто-либо ожидал увидеть Кристи Салливан. И Рассел знал, что он также будет совершенно пустым, охраняемым системой безопасности, которая не препятствовала их планам.
  
  Рассел села в кресло и закрыла глаза. Да, в этом доме с ней были двое самых способных сотрудников Секретной службы. И это впервые обеспокоило начальника Генштаба. Четыре агента, которые были с ней и президентом сегодня вечером, были отобраны самим президентом из примерно ста агентов, назначенных для этой небольшой деятельности. Все они были преданными и высококвалифицированными. Они заботились о президенте и молчали, несмотря на то, что от них просили. Вплоть до сегодняшнего вечера восхищение президента Ричмонда замужними женщинами не порождало серьезных дилемм. Но сегодняшние события явно угрожали всему этому. Рассел покачала головой, когда она заставила себя думать о плане действий.
  
  * * *
  
  ЛЮТЕР ИЗУЧАЛ ЛИЦО. ЭТО БЫЛО ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО, ПРИВЛЕКАТЕЛЬНО, но в то же время с очень твердым лицом. Вы почти могли видеть мысленные маневры, когда лоб то морщился, то становился дряблым. Время шло, а она не двигалась с места. Затем глаза Глории Рассел открылись и двинулись по комнате, не упуская ни одной детали.
  
  Лютер невольно отпрянул, когда ее взгляд скользнул по нему, как прожектор по тюремному двору. Затем ее взгляд упал на кровать и остановился. В течение долгой минуты она смотрела на спящего мужчину, а затем на ее лице появилось выражение, которое Лютер не мог понять. Это было что-то среднее между улыбкой и гримасой.
  
  Она встала, подошла к кровати и посмотрела на мужчину. Человек из народа, по крайней мере, так думали люди. Человек для веков. Он не выглядел сейчас так здорово. Его тело было наполовину на кровати, ноги раздвинуты, ступни почти касались пола; неловкое положение, мягко говоря, без одежды.
  
  Она пробежала глазами вверх и вниз по телу президента, задерживаясь на некоторых моментах, - занятие, которое поразило Лютера, учитывая то, что лежало на полу. Прежде чем Глория Рассел вошла в комнату и встретилась с Бёртоном, Лютер ожидал услышать сирены и сидеть там, наблюдая за полицейскими и детективами, судебно-медицинскими экспертами и даже политтехнологами, кишащими повсюду; с грузовиками новостей, вываливающимися огромными колоннами снаружи. Очевидно, у этой женщины был другой план.
  
  Лютер видел Глорию Рассел по CNN и крупным сетям, а также бесчисленное количество раз в газетах. Ее черты были отличительными. Длинный орлиный нос между высокими скулами - подарок предка чероки. Волосы были черными, как воронья, и спускались прямо, доходя до плеч. Глаза были большими и такими темно-синими, что напоминали глубочайшую из океанических вод, две лужи опасности для беспечных и неосторожных.
  
  Лютер осторожно маневрировал в кресле. Одно дело наблюдать, как женщина перед величественным камином в Белом доме рассуждает о последних политических проблемах. Другое дело - наблюдать, как она движется по комнате, в которой находится труп, и осматривать пьяного обнаженного мужчину, лидера Свободного мира. Это было зрелище, на которое Лютер не хотел больше смотреть, но не мог отвести глаз.
  
  Рассел взглянул на дверь, быстро прошел через комнату, вынул ее носовой платок, закрыл и запер его. Она быстро вернулась и снова посмотрела на президента. Она протянула руку, и на мгновение Лютер съежился от нетерпения, но она просто погладила лицо президента. Лютер расслабился, но затем снова напрягся, когда ее рука опустилась к его груди, на мгновение задержавшись на густых волосах, а затем опустилась еще ниже к его плоскому животу, который равномерно поднимался и опускался во время его глубокого сна.
  
  Затем ее рука опустилась ниже, она медленно отодвинула простыню и позволила ей упасть на пол. Ее рука дотянулась до его промежности и держалась там. Затем она снова взглянула на дверь и опустилась на колени перед президентом. Теперь Лютеру пришлось закрыть глаза. Он не разделял своеобразных зрительских интересов хозяина дома.
  
  Прошло несколько долгих минут, и Лютер открыл глаза. Глория Рассел теперь снимала колготки, аккуратно кладя их на стул. Затем она осторожно забралась на спящего президента.
  
  Лютер снова закрыл глаза. Он подумал, слышат ли они скрип кровати внизу. Наверное, нет, потому что это был очень большой дом. И даже если бы они это сделали, что они могли бы сделать?
  
  Десять минут спустя Лютер услышал тихий непроизвольный вздох мужчины и низкий стон женщины. Но Лютер держал глаза закрытыми. Он не знал почему. Похоже, это произошло из-за комбинации грубого страха и отвращения к неуважению к мертвой женщине.
  
  Когда Лютер наконец открыл глаза, Рассел смотрел прямо на него. Его сердце остановилось на мгновение, пока мозг не сказал ему, что все в порядке. Она быстро надела колготки. Затем уверенными ровными мазками она снова нанесла помаду в зеркало.
  
  Улыбка появилась на ее лице; щеки покраснели. Она выглядела моложе. Лютер взглянул на президента. Он вернулся в глубокий сон, последние двадцать минут, вероятно, запрошены его разумом как особенно реалистичный и приятный сон. Лютер снова посмотрел на Рассела.
  
  Было неприятно видеть, как эта женщина улыбается прямо ему в этой комнате смерти, не зная, что он там. В лице этой женщины была сила. И взгляд, который Лютер уже однажды видел в этой комнате. Эта женщина тоже была опасна.
  
  * * *
  
  «Я ХОЧУ ЭТО ВЕСЬ МЕСТО ОБСЛУЖИВАНИЯ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ЭТОГО». Рассел указал на покойную миссис Салливан. "Подождите минуту. Вероятно, он был в ней повсюду. Бертон, я хочу, чтобы ты проверил каждый дюйм ее тела, и все, что отдаленно похоже на то, что ему здесь не место, я хочу, чтобы ты исчез. Тогда надень ее одежду ».
  
  Сжав руки в перчатках, Бёртон двинулся вперед, чтобы выполнить этот приказ.
  
  Коллин сел рядом с президентом, наливая ему еще одну чашку кофе в глотку. Кофеин поможет избавиться от вялости, но полностью очистит сланец только по прошествии времени. Рассел сел рядом с ним. Она взяла президента за руку. Теперь он был полностью одет, хотя его волосы были в беспорядке. У него болела рука, но они забинтовали ее, как могли. Он был в прекрасном здоровье; он заживает быстро.
  
  "Мистер. Президент? Алан? Алан ? » Рассел схватил его за лицо и указал им на нее.
  
  Чувствовал ли он, что она с ним сделала? Она в этом сомневалась. Он так отчаянно хотел потрахаться сегодня вечером. Хотел быть внутри женщины. Она отдала ему свое тело, не задавая вопросов. Технически она совершила изнасилование. На самом деле она была уверена, что исполнила мечты многих мужчин. Не имело значения, если он не помнил этого события, ее жертвы. Но он чертовски точно знал, что она собиралась для него сделать сейчас.
  
  Глаза президента появлялись и расфокусировались. Коллин потер шею. Он приближался. Рассел взглянул на ее часы. Два часа ночи. Им пришлось вернуться. Она ударила его по лицу, не сильно, но достаточно, чтобы привлечь его внимание. Она почувствовала, как Коллин напрягся. Боже, у этих парней было туннельное зрение.
  
  «Алан, ты занимался с ней сексом?»
  
  «Чт. . . »
  
  «Ты занимался с ней сексом?»
  
  «Чт. . . Нет. Не думаю. Не помню. . . »
  
  «Дайте ему еще кофе, вылейте его ему в горло, если нужно, но протрезвите». Коллин кивнул и принялся за работу. Рассел подошел к Бертону, чьи руки в перчатках ловко исследовали каждый дюйм покойной миссис Салливан.
  
  Бертон участвовал в многочисленных полицейских расследованиях. Он точно знал, что ищут детективы и где они это ищут. Он никогда не думал, что воспользуется этими специальными знаниями, чтобы помешать расследованию, но и представить себе не мог, что что-то подобное когда-либо произойдет.
  
  Он оглядел комнату, его разум прикинул, какие области нужно будет пройти, какие еще комнаты они использовали. Они ничего не могли поделать с отметинами на горле женщины и другими микроскопическими вещественными доказательствами, которые, несомненно, оставались на ее коже. Судмедэксперт забирал их независимо от того, что они пытались сделать. Однако ни одна из этих вещей не могла быть реально прослежена до президента, если полиция не идентифицировала президента как подозреваемого, что было в значительной степени за пределами области возможности.
  
  Несоответствие попытки удушения маленькой женщины со смертельным исходом в результате огнестрельного ранения было тем, что они должны были оставить на усмотрение полиции.
  
  Бёртон снова обратил внимание на покойную и начал осторожно поднимать по ее ногам нижнее белье. Он почувствовал похлопывание по плечу.
  
  «Проверь ее».
  
  Бертон поднял глаза. Он начал что-то говорить.
  
  "Проверь ее!" Брови Рассела изогнулись. Бертон видел, как она делала это с сотрудниками Белого дома миллион раз. Все они боялись ее. Он не боялся ее, но был достаточно умен, чтобы прикрывать задницу, когда она была рядом. Он медленно сделал, как ему сказали. Затем он расположил тело точно так, как оно упало. Он сообщил об этом, покачав головой.
  
  "Вы уверены?" Рассела выглядело неубедительным, хотя она знала из своего разговора с президентом, что, скорее всего, он не входил в женщину, а если и входил, то не кончил. Но могут быть следы. Было чертовски страшно то, что они могли определить в наши дни по мельчайшим образцам.
  
  «Я не проклятый гинеколог. Я ничего не видел и думаю, что видел бы, но микроскопа с собой не ношу ».
  
  Расселу придется отказаться от этого. Было еще много дел и мало времени.
  
  «Джонсон и Варни что-нибудь говорили?»
  
  Коллин взглянул оттуда, где президент пил четвертую чашку кофе. «Им интересно, что, черт возьми, происходит, если ты это имеешь в виду».
  
  "Ты не т ..."
  
  «Я сказал им то, что вы сказали им, и все, мэм». Он посмотрел на нее. «Они хорошие люди, мисс Рассел. Они были с президентом с момента предвыборной кампании. Они не собираются ничего делать, чтобы все испортить, хорошо?
  
  Рассел наградил Коллина улыбкой. Симпатичный ребенок и, что еще важнее, верный член личной охраны президента; он был бы очень ей полезен. Бертон может быть проблемой. Но у нее был сильный козырь: они с Коллином нажали на курок, может быть, при исполнении служебных обязанностей, но кто на самом деле знал? Итог: они тоже были в этом до конца.
  
  * * *
  
  Лютер наблюдал за происходящим с благодарностью, за которую он чувствовал себя виноватым в данных обстоятельствах. Эти люди были хорошими: методичными, осторожными, продуманными, ничего не упускали. Преданные адвокаты и профессиональные преступники не так уж сильно отличались. Навыки и техники были во многом одинаковыми, только фокус был другим, но все-таки фокус имел решающее значение, не так ли?
  
  Женщина была полностью одета и лежала именно там, где упала. Коллин заканчивал ее ногтями. Под каждую из них был введен раствор, и небольшое всасывающее устройство смыло следы кожи и другие компрометирующие остатки.
  
  Кровать была раздета и переделана; заполненные уликами листы уже были упакованы в вещевой мешок для их конечного назначения в печи. Коллин уже осмотрел область внизу.
  
  Все, к чему они прикасались, кроме одного предмета, было вытерто. Бёртон теперь пылесосил части ковра, и он будет уходить последним, отступая, поскольку он старательно тушит их след.
  
  Ранее Лютер наблюдал, как агенты обыскивали комнату. Их очевидная цель заставила его невольно улыбнуться. Кража со взломом. Ожерелье было положено в сумку вместе с множеством ее колец. Они создавали впечатление, будто женщина застала грабителя в ее доме неожиданно, и он убил ее, не зная, что в шести футах от нее настоящий грабитель наблюдает и слушает все, что они делают.
  
  Очевидец!
  
  Лютер никогда не был свидетелем кражи со взломом, кроме тех, которые он совершил. Преступники ненавидели очевидцев. Эти люди убили бы Лютера, если бы узнали, что он там; об этом не было и речи. Пожилой преступник, трижды проигравший, нечем было жертвовать ради человека из народа.
  
  Президент, все еще не в себе, но с помощью Бертона, медленно вышел из комнаты. Рассел смотрел им вслед. Она не заметила, как Коллин лихорадочно обыскивал комнату. Наконец, его острый взгляд остановился на сумочке Рассела на тумбочке. Из сумки торчал примерно дюйм ручки открывалки для писем. Используя пластиковый пакет, Коллин быстро вытащил нож для открывания писем и приготовился стереть его. Лютер невольно дернулся, наблюдая, как Рассел подбежал и схватил Коллина за руку.
  
  «Не делай этого, Коллин».
  
  Коллин не был таким сообразительным, как Бертон, и уж точно не принадлежал к лиге Рассела. Он выглядел озадаченным.
  
  - Здесь повсюду его отпечатки, мэм. Ее тоже, плюс еще кое-что, если вы понимаете, о чем я, - это кожа, она пропитана прямо насквозь.
  
  «Агент Коллин, президент назначил меня своим стратегом и тактическим планировщиком. То, что вам кажется очевидным, требует гораздо большего обдумывания и размышлений. Пока этот анализ не будет завершен, вы не сможете стереть этот объект. Вы поместите его в подходящую емкость, а затем отдадите мне ».
  
  Коллин начал протестовать, но грозный взгляд Рассела прервал его. Он послушно сложил нож для открывания писем и протянул ей.
  
  «Пожалуйста, будьте осторожны с этим, мисс Рассел».
  
  «Тим, я всегда осторожен».
  
  Она наградила его еще одной улыбкой. Он улыбнулся в ответ. Она никогда раньше не называла его по имени; он не был уверен, знает ли она об этом. Он также заметил, и не в первый раз, что начальник штаба была очень красивой женщиной.
  
  "Да, мэм." Он начал паковать оборудование.
  
  "Тим?"
  
  Он снова посмотрел на нее. Она двинулась к нему, посмотрела вниз, а потом ее глаза встретились с его. Она говорила тихим голосом; Коллин чувствовал, что она почти смущена.
  
  «Тим, мы столкнулись с уникальной ситуацией. Мне нужно немного нащупать свой путь. Понимаешь?"
  
  Коллин кивнул. «Я бы назвал это уникальной ситуацией. Чертовски испугался меня, когда увидел, как этот клинок вот-вот войдет в грудь президента ».
  
  Она коснулась его руки. Ногти у нее были длинными и идеально ухоженными. Она подняла открывалку для писем. «Мы должны держать это между собой, Тим. Хорошо? Не президент. Даже Бертон.
  
  "Я не знаю-"
  
  Она схватила его за руку. «Тим, мне действительно нужна твоя поддержка. Президент понятия не имеет, что произошло, и я не думаю, что Бертон сейчас смотрит на это слишком рационально. Мне нужен кто-то, на кого я могу положиться. Ты мне нужен, Тим. Это слишком важно. Вы знаете это, не так ли? Я бы не стал спрашивать вас, если бы я не думал, что вы справитесь с этим ».
  
  Он улыбнулся комплименту, затем посмотрел прямо на нее.
  
  «Хорошо, мисс Рассел. Как скажешь.
  
  Когда Коллин закончил собирать вещи, Рассел посмотрел на окровавленный семидюймовый кусок металла, который был так близок к тому, чтобы положить конец ее политическим устремлениям. Если бы президента убили, сокрытия не могло быть. Уродливое слово - сокрытие - но часто необходимо в мире высокой политики. Она слегка вздрогнула при мысли о заголовках. «ПРЕЗИДЕНТ ОБНАРУЖЕН МЕРТВЫМ В СПАЛЬНЕ ДОМА БЛИЗКОГО ДРУГА. ЖЕНА АРЕСТОВАЛА ЗА УБИЙСТВО. ГЛАВНЫЙ ПЕРСОНАЛ ГЛОРИЯ РАССЕЛ БЫЛА ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ ЛИДЕРОВ ПАРТИИ ». Но этого не произошло. Не случилось бы.
  
  Эта вещь, которую она держала в руке, стоила больше, чем гора оружейного плутония, больше, чем общая добыча нефти в Саудовской Аравии.
  
  Кто знал, что это у нее в руках? Может быть, даже билет Рассела- Ричмонда? Возможности были абсолютно безграничны.
  
  Она улыбнулась и сунула пластиковый пакет в сумочку.
  
  * * *
  
  КРИК СДЕЛАЛ ЛЮТЕР КРУПНУЮ ГОЛОВУ. БОЛЬ пронзила его шею, и он чуть не закричал.
  
  Президент побежал в спальню. У него были широко раскрытые глаза, но он все еще был наполовину пьян. Воспоминания о последних часах вернулись, словно Боинг-747 приземлился ему на голову.
  
  Бёртон подбежал к нему сзади. Президент двинулся к телу; Рассел уронил ее сумочку на тумбочку, и они с Коллином встретили его на полпути.
  
  "Черт побери! Она мертва. Я убил ее. О, милый Иисус, помоги мне. Я убил ее! » Он закричал, затем заплакал, а затем снова закричал. Он попытался пробиться сквозь стену перед ним, но все еще был слишком слаб. Бёртон потянул президента сзади.
  
  Затем с судорожной силой Ричмонд вырвался, бросился через комнату и врезался в стену, перекатываясь на тумбочку. И, наконец, президент Соединенных Штатов рухнул на пол и, скуля, свернулся клубочком, как плод, рядом с женщиной, с которой он намеревался заняться сексом той ночью.
  
  Лютер смотрел с отвращением. Он потер шею и медленно покачал головой. Невероятность событий этой ночи становилась невыносимой.
  
  Президент медленно сел. Бертон выглядел так, как чувствовал Лютер, но ничего не сказал. Коллин посмотрел на Рассела, ожидая инструкций. Рассел поймал взгляд и самодовольно принял эту незаметную смену караула.
  
  "Глория?"
  
  «Да, Алан?»
  
  Лютер видел, как Рассел смотрел на открывалку для писем. Теперь он знал кое-что, чего не знал никто из присутствующих.
  
  «Все будет хорошо? Успокойся, Глория. Пожалуйста. О Боже, Глория! »
  
  Она положила руку ему на плечо самым обнадеживающим тоном, как она делала это на сотнях тысяч миль агитационной пыли. «Все под контролем, Алан. У меня все под контролем ».
  
  Президент была слишком пьяна, чтобы уловить смысл, но ей было все равно.
  
  Бёртон дотронулся до своего наушника и какое-то время внимательно прислушивался. Он повернулся к Расселу.
  
  «Нам лучше убираться отсюда к черту. Варни только что заметил приближающуюся по дороге патрульную машину.
  
  "Будильник . . . ? » Рассел выглядел озадаченным.
  
  Бертон покачал головой. «Скорее всего, это обычная рутина наемного полицейского, но если он что-то увидит. . . » Больше ему ничего не нужно было говорить.
  
  Уехать в лимузине в эту богатую страну было лучшим прикрытием. Рассел поблагодарила Бога за распорядок, который она разработала для использования арендованных лимузинов без постоянных водителей для этих маленьких приключений. Имена на всех бланках были фиктивными, арендная плата и залог вносились наличными, машина забиралась и возвращалась в нерабочее время. Никаких лиц, связанных с транзакцией, не было. Автомобиль будет стерилизован. Это было бы тупиком для полиции, если бы они когда-нибудь зацепились за эту линию, что было весьма сомнительно.
  
  "Пойдем!" Рассел был слегка напуган.
  
  Президенту помогли подняться. Рассел вышел с ним. Коллин схватил сумки. Потом перестал замерзать.
  
  Лютер тяжело сглотнул.
  
  Коллин повернулся, схватил сумочку Рассела с тумбочки и направился к выходу.
  
  Бёртон запустил небольшой пылесос, завершил уборку в комнате и ушел, закрыв дверь и выключив свет.
  
  * * *
  
  МИР Лютера вернулся в чернильную тьму.
  
  Это был первый раз, когда он был один в комнате с мертвой женщиной. Остальные, по-видимому, привыкли к окровавленной фигуре, лежащей на полу, бессознательно переступающей через или вокруг уже неодушевленного предмета. Но Лютер не привык к смерти всего в восьми футах от него.
  
  Он больше не мог видеть груду запятнанной одежды и безжизненное тело внутри нее, но знал, что оно там есть. «Грязная богатая сука», вероятно, была бы ее неформальной эпитафией. И да, она изменила своему мужу, хотя, похоже, его это не заботило. Но она не заслуживала такой смерти. Он бы ее убил, в этом не было никаких сомнений. Если бы не ее быстрая контратака, президент совершил бы убийство.
  
  Он не мог винить сотрудников секретной службы. Это была их работа, и они ее сделали. Она выбрала не того мужчину, чтобы попытаться убить в пылу того, что она чувствовала. Может, так было лучше. Если бы ее рука была немного быстрее или агенты реагировали немного медленнее, она могла бы провести остаток своей жизни в тюрьме. Или она, вероятно, получит смерть за убийство президента.
  
  Лютер сел в кресло. Его ноги почти онемели. Он заставил себя расслабиться. Скоро он будет убираться оттуда к черту. Ему нужно было быть готовым к бегу.
  
  Ему нужно было многое обдумать, учитывая, что они невольно выставили Лютера Уитни в качестве подозреваемого номер один в том, что, без сомнения, было бы сочтено отвратительным и ужасным преступлением. Богатство жертвы потребует затрат огромных ресурсов правоохранительных органов на поиск преступника. Но они никак не могли найти ответ на Пенсильвания-авеню, 1600. Они будут искать в другом месте, и, несмотря на интенсивные приготовления Лютера, они вполне могут найти его. Он был хорош, очень хорош, но тогда он никогда не сталкивался с теми силами, которые будут задействованы для раскрытия этого преступления.
  
  Он быстро обдумал весь свой план вплоть до сегодняшней ночи. Он не мог придумать никаких очевидных дыр, но обычно это были не столь очевидные. Он сглотнул, сжал и разжал пальцы, вытянул ноги, чтобы успокоиться. По одному. Его все еще не было отсюда. Многие вещи могут пойти не так, и одно или два, несомненно, будут.
  
  Он подождет еще две минуты. Он мысленно отсчитывал секунды, представлял, как они загружают машину. Они, вероятно, подождут, пока не увидят или не услышат звук патрульной машины, прежде чем отправиться в путь.
  
  Он осторожно открыл сумку. Внутри была большая часть содержимого этой комнаты. Он почти забыл, что пришел сюда украсть, а на самом деле украл. Его машина находилась в доброй четверти мили. Он поблагодарил Бога за то, что бросил курить много лет назад. Ему понадобится каждая унция объема легких, которую он сможет собрать. Со сколькими агентами секретной службы он столкнулся? Как минимум четыре. Дерьмо!
  
  Зеркальная дверь медленно открылась, и в комнату вышел Лютер. Он ударил по пульту еще раз, а затем бросил его обратно на стул, когда дверь закрылась.
  
  Он посмотрел в окно. Он уже запланировал альтернативный побег через это отверстие. В его сумке был моток сверхпрочной нейлоновой веревки длиной в сто футов, завязанный через каждые шесть дюймов.
  
  Он обошел тело, стараясь не наступить ни на что из алого, положение которого он запрограммировал в своей памяти. Он лишь однажды взглянул на останки Кристин Салливан. Ее жизнь не могла быть возвращена. Теперь Лютер столкнулся с необходимостью сохранить в неприкосновенности свои собственные.
  
  Ему потребовалось несколько секунд, чтобы добраться до прикроватной тумбочки и заглянуть за нее.
  
  Пальцы Лютера сжимали пластиковый пакет. В результате столкновения президента с мебелью кошелек Глории Рассел перевернулся на бок. Пластиковый пакет и его чрезвычайно ценный предмет выпали и скатились за тумбочку.
  
  Палец Лютера протолкнул лезвие ножа для открывания писем через пластик, прежде чем спрятать его в спортивную сумку. Он быстро подошел к окну и осторожно выглянул. Лимузин и фургон все еще были там. Это было нехорошо.
  
  Он перешел в другой конец комнаты, достал веревку, закрепил ее под ножкой чрезвычайно тяжелого комода и провел веревкой к другому окну, из-за чего он упал в противоположном конце дома. , скрытый от дороги. Он осторожно открыл окно, молясь о хорошо смазанной дорожке, и был вознагражден.
  
  Он натянул веревку и смотрел, как она змейкой спускается по кирпичным стенам дома.
  
  * * *
  
  ГЛОРИЯ РАССЕЛ ВЫГЛЯДЕЛА НА БОЛЬШОЙ ЛИЦ особняка. Там были настоящие деньги. Деньги и положение, которых Кристин Салливан не заслуживала. Она выиграла это своими сиськами, искусно выставленной задницей и дрянным ртом, которые каким-то образом вдохновили пожилого Уолтера Салливана, пробудив некоторые эмоции, скрытые глубоко в его сложных глубинах. Через шесть месяцев он больше не будет скучать по ней. Его мир безупречного богатства и власти рухнет.
  
  Потом ее осенило.
  
  Рассел был на полпути из лимузина, прежде чем Коллин поймал ее за руку. Он поднял кожаную сумку, которую она купила в Джорджтауне за сотню баксов, и теперь стоила для нее неизмеримо дороже. Она снова откинулась на сиденье, ее дыхание нормализовалось. Она улыбнулась Коллину, чуть не покраснела.
  
  Президент, упавший в полусататоническое состояние, не заметил обмена.
  
  Затем Рассел заглянул в ее сумку, на всякий случай. Ее рот приоткрылся, руки отчаянно рвали содержимое мешка. Потребовалась вся ее сила воли, чтобы не закричать вслух, когда она с ужасом уставилась на молодого агента. Открывалки для писем не было. Он все еще должен быть в доме.
  
  Коллин рванулся вверх по лестнице, за ним мчался совершенно сбитый с толку Бёртон.
  
  Лютер был на полпути к стене, когда услышал их приближение.
  
  Еще десять футов.
  
  Они ворвались в дверь спальни.
  
  Еще шесть футов.
  
  Ошеломленные двое сотрудников секретной службы заметили веревку; Бертон кинулся за это.
  
  Еще две ноги, и Лютер отпустил, бросившись на землю.
  
  Бертон подлетел к окну. Коллин отшвырнул тумбочку: ничего. Он присоединился к Бертону у окна. Лютер уже скрылся за углом. Бёртон направился к окну. Коллин остановил его. Путь, которым они пришли, будет быстрее.
  
  Они выскочили за дверь.
  
  * * *
  
  ЛЮТЕР ПРОБИЛСЯ ЧЕРЕЗ КЕРНФИЛД, больше не заботясь о том, чтобы оставить след, теперь беспокоился только о выживании. Сумка немного замедлила его, но последние несколько месяцев он слишком много работал, чтобы уйти с пустыми руками.
  
  Он вылетел из-под дружественного прикрытия посевов и попал в самый опасный этап своего полета: сотню ярдов открытого поля. Луна скрылась за густыми облаками, и в деревне не было уличных фонарей; в его черной одежде его было бы почти невозможно заметить. Но человеческий глаз лучше всего замечал движение в темноте, и он двигался так быстро, как только мог.
  
  * * *
  
  ДВА СЕКРЕТНЫХ СЕРВИСНЫХ АГЕНТА МОМЕНТАЛЬНО остановились у фургона. Они вышли вместе с агентом Варни и помчались по полю.
  
  Рассел опустила окно и смотрела на них с шоком на лице. Даже президент несколько проснулся, но она быстро его успокоила, и он вернулся в свой полусон.
  
  Коллин и Бертон надели очки ночного видения, и их вид мгновенно напоминал грубую компьютерную игру. Тепловизионные изображения зарегистрированы красным цветом, все остальное - темно-зеленым.
  
  Агент Трэвис Варни, высокий и худощавый, лишь смутно понимавший, что происходит, был впереди них. Он бежал легко, как раньше.
  
  Три года проработав на Службе, Варни был холостым, полностью посвятил себя своей профессии и смотрел на Бертона как на отца, который заменит убитого во Вьетнаме. Они искали кого-то, кто что-то сделал в этом доме. Что-то, что касалось президента, а значит, и его. Варни пожалел того, кого он преследовал, если тот догонит его.
  
  * * *
  
  ЛЮТЕР МОГ СЛЫШАТЬ ЗВУКИ ЛЮДЕЙ, СТОЯЩИХ С НИМИ. Они поправились быстрее, чем он думал. Его преимущество уменьшилось, но этого должно быть достаточно. Они совершили большую ошибку, не запрыгнув в фургон и не сбив его. Они должны были знать, что у него будет транспорт. Не то чтобы он мог вмешаться. Но он был благодарен за то, что они оказались не так умны, как, вероятно, должны были быть. Если бы они были, он не был бы жив, чтобы увидеть восход солнца.
  
  Он срезал путь по тропинке в лесу, замеченной во время его последней прогулки. Это помогло ему получить около минуты. Его дыхание прерывалось частыми очередями, как пулеметный огонь. Его одежда казалась ему тяжелой; как в детском сне, его ноги двигались в замедленном темпе.
  
  Наконец он вырвался из-за деревьев, увидел свою машину и снова был благодарен за то, что принял меры предосторожности и вернулся обратно.
  
  * * *
  
  В сотне ярдов за спиной на экранах Бертона и Коллина наконец ожила тепловая фигура, не считая Варни. Мужчина бежит, и бежит изо всех сил. Их руки взлетели к кобурам на плечах. Ни одно из этих орудий не было эффективным дальнобойным оружием, но теперь об этом можно было не беспокоиться.
  
  Затем загудел двигатель, и Бёртон и Коллин побежали, словно смерч бушевал за ними по пятам.
  
  Варни все еще был впереди них и слева. У него была бы лучшая линия огня, но будет ли он стрелять? Что-то им подсказывало, что он не будет; это не было частью его обучения - стрелять в убегающего человека, который больше не представлял опасности для человека, которого он поклялся защищать. Однако Варни не знал, что на карту поставлено нечто большее, чем просто бьющееся сердце. Существовало целое учреждение, которое никогда не будет прежним, в дополнение к двум агентам секретной службы, которые были уверены, что не сделали ничего плохого, но были достаточно умны, чтобы понимать, что вина ляжет на их плечи.
  
  Бертон никогда не был хорошим бегуном, но он ускорил темп, когда эти мысли проносились у него в голове, и младшему Коллину было трудно угнаться за ним. Но Бертон знал, что было слишком поздно. Его ноги начали замедляться, когда машина взорвалась и отвернулась от них. Через мгновение дорога была уже в двухстах ярдах.
  
  Бёртон остановился, упал на колено, прицелился из пистолета, но все, что он мог видеть, это пыль, поднятая убегающим автомобилем. Затем погасли задние фонари, и через мгновение он полностью потерял цель.
  
  Он повернулся и увидел рядом с собой Коллина, смотрящего на него сверху вниз, и все происходящее начало складываться в реальности. Бёртон медленно поднялся и убрал пистолет. Он снял очки; Коллин сделал то же самое.
  
  Они посмотрели друг на друга.
  
  Бёртон втянул воздух, его конечности задрожали. Его тело наконец-то отреагировало на недавние усилия теперь, когда адреналин перестал поступать. Все кончено, не так ли?
  
  Затем подбежал Варни. Бертон не был слишком расстроен, чтобы заметить с завистливой болью и небольшой долей гордости, что молодой человек даже не запыхался. Он позаботится о том, чтобы Варни и Джонсон не пострадали вместе с ними. Они этого не заслужили.
  
  Он и Коллин упадут, но это все. Он чувствовал себя плохо из-за Коллина; однако он ничего не мог с этим поделать. Но когда Варни заговорил, мысли Бертона о будущем превратились из полной и абсолютной гибели в небольшой проблеск надежды.
  
  «Я получил номерной знак».
  
  * * *
  
  «ГДЕ ОН БЫЛ АД?» РАССЕЛ недоверчиво осмотрел спальню. "Какие? Был ли он под этой проклятой кроватью?
  
  Она попыталась пристально смотреть на Бертона. Парня не было ни под кроватью, ни в одном из туалетов. Бертон осмотрел все эти пространства, когда дезинфицировал комнату. Он сказал ей об этом недвусмысленно.
  
  Бёртон посмотрел на веревку, а затем на открытое окно. «Господи, это было похоже на то, что парень наблюдал за нами все время, знал, когда мы выходили из дома». Бертон огляделся в поисках других возможных призраков, парящих поблизости. Его взгляд остановился на зеркале, затем двинулся дальше, остановился и вернулся.
  
  Он посмотрел на ковер перед зеркалом.
  
  Он несколько раз прошел через эту область с помощью вакуума, пока она не стала гладкой; ковер на затылке, уже шикарный и дорогой, к тому времени, когда он закончил, был на добрую четверть дюйма толще. С тех пор, как они вернулись в комнату, туда никто не ходил.
  
  И все же теперь, когда он наклонился, его глаз различил очень грубые следы следов. Раньше он их не замечал, потому что теперь вся секция заматывалась, как будто что-то унесло. . . . Он надел перчатки, бросился к зеркалу, выдергивая его за края. Он крикнул Коллину, чтобы тот принес инструменты, в то время как Рассел смотрел ошеломленно.
  
  Бёртон вставил лом примерно на полпути к краю зеркала, и они с Коллином откинулись на инструмент всем своим весом. Замок не был таким сильным, поскольку для защиты его секретов полагался скорее на обман, чем на грубую силу.
  
  Раздался скрежет, затем слеза и хлопок, и дверь распахнулась.
  
  Бёртон нырнул внутрь, Коллин следовал за ним. На стене висел выключатель. В комнате стало светло, и мужчины огляделись.
  
  Рассел заглянул внутрь и увидел стул. Когда она огляделась, ее лицо застыло на внутренней стороне зеркальной двери. Она смотрела прямо на кровать. Кровать, где немного раньше. . . Она потерла виски, когда жгучая боль пронзила ее череп.
  
  Одностороннее зеркало.
  
  Она повернулась и увидела Бертона, смотрящего через ее плечо в зеркало. Его предыдущее замечание о том, что кто-то наблюдает за ними, только что оказалось пророческим.
  
  Бёртон беспомощно посмотрел на Рассела. «Он, должно быть, был здесь все время. Все проклятое время. Я не могу поверить в это ». Бертон посмотрел на пустые полки в хранилище. «Похоже, он взял кучу вещей. Вероятно, наличные и не отслеживаемые ».
  
  «Кого это волнует!» Рассел взорвался, указывая на зеркало. «Этот парень все видел и слышал, а вы позволили ему уйти».
  
  «У нас есть его номерной знак». Коллин надеялся на еще одну полезную улыбку. Он этого не понял.
  
  "И что? Думаешь, он будет ждать, пока мы проверим его ярлык и постучим к нему в дверь? »
  
  Рассел сел на кровать. Голова у нее кружилась. Если парень был там, он все видел. Она покачала головой. Плохая, но контролируемая ситуация внезапно превратилась в непонятную катастрофу и полностью вышла из-под ее контроля. Особенно учитывая информацию, которую Коллин передал ей, когда она вошла в спальню.
  
  У сукиного сына был нож для писем! Отпечатки, кровь, все, прямо в Белый дом.
  
  Она посмотрела в зеркало, а затем на кровать, где незадолго до этого она лежала на президенте. Она инстинктивно плотнее затянула куртку. Ей внезапно стало плохо в животе. Она уперлась в спинку кровати.
  
  Коллин вышел из хранилища. «Не забывай, что он совершил преступление, находясь здесь. Если он пойдет в полицию, он может попасть в большие неприятности ». Эта мысль пришла в голову юному агенту, когда он осматривал хранилище.
  
  Ему следовало подумать еще немного.
  
  Рассел подавил сильное желание рвать. «Ему не обязательно идти и сдаваться, чтобы нажиться на этом. Вы когда-нибудь слышали о проклятом телефоне? Он, наверное, сейчас звонит в почту. Черт возьми! А затем в таблоидах, и к концу недели мы будем смотреть, как его снимают в Опре и Салли, когда его снимают вдали от того маленького острова, на котором он ушел на пенсию с размытым лицом. А потом идет книга, а потом фильм. Дерьмо!"
  
  Рассел предполагал, что некая посылка прибудет в Почту, в здание Дж. Эдгара Гувера, в офис прокурора США или в офис лидера меньшинства в Сенате, причем все возможные депозитарии обещают максимальный политический ущерб, не говоря уже о юридических последствиях.
  
  В сопроводительной записке их просят сопоставить отпечатки на нем и кровь с образцами президента Соединенных Штатов. Это прозвучит как шутка, но они это сделают. Конечно, они это сделают. Отпечатки Ричмонда уже были в досье. Его ДНК будет совпадать. Ее тело будет найдено, ее кровь будет проверена, и они столкнутся с большим количеством вопросов, чем они могли бы получить ответы.
  
  Они были мертвы, все они мертвы. И этот ублюдок просто сидел там, ожидая своего шанса. Незнание, что этот вечер принесет ему самую большую расплату в его жизни. Нет ничего проще долларов. Он повергнет президента в пламя и в клочья, рухнув на землю без шанса на выживание. Как часто кому-то удавалось это делать? Вудворд и Бернштейн стали суперменами, они не могли сделать ничего плохого. Это чертовски увенчало Уотергейт. Это было чертовски сложно.
  
  Рассел едва добрался до ванной. Бёртон посмотрел на труп, а затем снова на Коллина. Они ничего не сказали, их сердца колотились все чаще, поскольку абсолютная чудовищность ситуации оседала на них, как каменная крышка склепа. Поскольку они не могли придумать ничего другого, Бертон и Коллин послушно забрали дезинфицирующее оборудование, в то время как Рассел опорожнил ее желудок. Через час они собрались и ушли.
  
  * * *
  
  Дверь тихонько закрылась за ним.
  
  Лютер полагал, что у него есть в лучшем случае пара дней, а может, и меньше. Он рискнул включить свет и быстро осмотрел гостиную.
  
  Его жизнь перешла от нормальной или близкой к ней, прямо в страну ужасов.
  
  Он снял рюкзак, выключил свет и подкрался к окну.
  
  Ничего, все было тихо. Бегство из этого дома было самым нервным переживанием в его жизни, хуже, чем быть захваченным воплями северокорейцев. Его руки все еще дергались. Всю дорогу назад каждая проезжающая машина, казалось, светила фарами ему в лицо, выискивая его виноватую тайну. Дважды полицейские машины проезжали мимо него, со лба выступал пот, его дыхание сжималось.
  
  Автомобиль был возвращен на штрафстоянку, где Лютер «одолжил» ее ранее той ночью. Пластина ни к чему не приведет, а вот что-то еще может.
  
  Он сомневался, что они на него взглянули. Даже если бы они знали, они бы знали только его рост и сложение. Его возраст, раса и черты лица все еще оставались бы загадкой, а без этого у них не было бы ничего. И как бы быстро он ни бежал, они, вероятно, сочли его более молодым. Был один открытый конец, и он думал, как с этим справиться на обратном пути. На данный момент он собрал все, что мог за последние тридцать лет, в два мешка; он не вернется сюда.
  
  Завтра утром он очистит свои счета; это дало бы ему ресурсы, чтобы бежать подальше отсюда. За свою долгую жизнь он столкнулся с большим количеством опасностей. Но выбор между выступлением против президента Соединенных Штатов или исчезновением был очевиден.
  
  Ночной улов был надежно спрятан. Три месяца работы за приз, который может привести к его смерти. Он запер дверь и исчез в ночи.
  
  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
  T SEVEN AM золотистыми двери лифта открылись, и Джек вошел в тщательно украшен сводом , который Паттон, приемная Шоу.
  
  Люсинды еще не было, поэтому на главной стойке регистрации из тикового дерева, весом около тысячи фунтов и стоимостью около двадцати долларов за каждый фунт, не было людей.
  
  Он прошел по широким коридорам в мягком свете неоклассических настенных бра, повернул направо, затем налево и через минуту открыл дверь из массива дуба в свой кабинет. На заднем плане можно было услышать несколько звонков телефонов, когда город проснулся для работы.
  
  Шесть этажей, более ста тысяч квадратных футов в одном из лучших адресов в центре города, где проживает более двухсот высокооплачиваемых адвокатов, с двухэтажной библиотекой, полностью оборудованным тренажерным залом, сауной, женскими и мужскими душевыми и раздевалками, десятью конференц-залами, вспомогательный персонал из нескольких сотен человек и, что самое важное, список клиентов, к которому стремится любая другая крупная фирма в стране, которая была империей Паттона, Шоу и Лорда.
  
  Фирма пережила плачевный конец 1980-х годов, а затем набрала обороты после того, как рецессия окончательно утихла. Теперь он стал полноценным, так как многие его конкуренты сократили размеры. Он был загружен одними из лучших адвокатов практически во всех областях права или, по крайней мере, в областях, которые платили больше всего. Многие из них были получены от других ведущих фирм, соблазненных подписными бонусами и обещаниями, что не пожалеют денег, преследуя новую часть бизнеса.
  
  Текущая администрация назначила трех старших партнеров на руководящие должности. Фирма присудила им выходное пособие в размере более двух миллионов долларов каждому, при неявном понимании, что после их правительственного ограничения они вернутся в упряжь, привезя с собой десятки миллионов долларов в юридическом бизнесе от их недавно налаженных контактов.
  
  Неписаное, но строго соблюдаемое фирмой правило заключалось в том, что никакие новые запросы клиентов не принимались, если минимальный счет не превысил сто тысяч долларов. Правление решил, что любое меньшее будет пустой тратой времени фирмы. И у них не было проблем с соблюдением этого правила и процветанием. В столицу страны люди приезжали за лучшим и не прочь заплатить за привилегию.
  
  Фирма сделала только одно исключение из этого правила, и по иронии судьбы это было для единственного клиента Джека, кроме Болдуина. Он сказал себе, что будет проверять это правило все чаще и чаще. Если он собирался выдержать это, он хотел, чтобы это было на его условиях, насколько это возможно. Он знал, что сначала его победы будут небольшими, но это было нормально.
  
  Он сел за стол, открыл чашку кофе и просмотрел « Пост». У Паттона, Шоу и Лорда было пять кухонь и три горничных с собственными компьютерами. Фирма, вероятно, потребляла пятьсот банок кофе в день, но Джек взял утренний кофе в маленьком уголке, потому что терпеть не мог то, что они здесь использовали. Это была особая импортная смесь, стоившая целое состояние, и на вкус она напоминала грязь, смешанную с водорослями.
  
  Он откинулся на спинку стула и оглядел свой офис. Он был хорошего размера по меркам крупных фирм, примерно четырнадцать на четырнадцать, с прекрасным видом на Коннектикут-авеню.
  
  В Службе государственных защитников Джек делил офис с другим адвокатом, и окна не было, только гигантский плакат с гавайским пляжем, который Джек приклеил одним омерзительно холодным утром. Джеку больше понравился кофе в отделении полиции.
  
  Когда он станет партнером, он получит новый офис, вдвое большего размера - возможно, еще не угол, но это определенно было в картах. Со счетом Болдуина он был четвертым по величине создателем дождя в фирме, а тройка лидеров была в возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет и больше смотрела на поля для гольфа, чем на внутреннее пространство офиса. Он взглянул на часы. Пора запустить счетчик.
  
  Обычно он приходил одним из первых, но скоро здесь все шевелится. Пэттон, Шоу соответствовали самым высоким зарплатам нью-йоркских фирм, и за большие деньги они ожидали больших усилий. Количество клиентов было огромным, и их юридические требования были одинаковыми. Ошибка в этой лиге может означать, что контракт на оборону на четыре миллиарда долларов рухнет или город объявит о банкротстве.
  
  У каждого сотрудника и младшего партнера, которого он знал в фирме, были проблемы с желудком; четверть из них проходили курс той или иной терапии. Джек наблюдал за их бледными лицами и размягченными телами, когда они ежедневно маршировали по нетронутым коридорам PS&L, выполняя еще одну титаническую юридическую задачу. Это был компромисс между уровнями вознаграждения, благодаря которому они вошли в пятерку лучших по стране среди всех профессионалов.
  
  Он единственный среди них был в безопасности от перчаток партнерства. Контроль над клиентами был великим уравнителем закона. Он работал с Паттоном Шоу около года, был начинающим корпоративным юристом и пользовался уважением самых высокопоставленных и опытных сотрудников фирмы.
  
  Все это должно было заставить его чувствовать себя виноватым, недостойным - и так было бы, если бы он не был так несчастен до конца своей жизни.
  
  Он сунул последний миниатюрный пончик в рот, наклонился вперед на стуле и открыл папку. Корпоративная работа часто была монотонной, а уровень его навыков был таким, что его задачи не были самыми захватывающими в мире. Рассмотрение договоров аренды земли, подготовка документов UCC, создание компаний с ограниченной ответственностью, составление меморандумов о взаимопонимании и документов о частном размещении - все это занимал один день, и дни становились все длиннее и длиннее, но он быстро учился; он должен был выжить, его навыки в зале суда здесь были для него практически бесполезны.
  
  Фирма традиционно не вела судебных разбирательств, предпочитая решать более прибыльные и стабильные корпоративные и налоговые вопросы. Когда все же возникали судебные тяжбы, их отдавали на откуп избранным элитным фирмам, занимавшимся только судебными разбирательствами, которые, в свою очередь, передавали любую нетривиальную работу, попавшую в их руки, в Паттон, Шоу. Это была аранжировка, которая хорошо зарекомендовала себя на протяжении многих лет.
  
  К обеду он переместил две стопки дрифта из своей корзины в корзину, продиктовал три заключительных контрольных листа и пару писем и получил четыре звонка от Дженнифер, напомнившие ему об ужине в Белом доме, который они будут посещать этой ночью.
  
  Ее отец был удостоен звания Предпринимателя года той или иной организацией. Это красноречиво говорило о тесной связи президента с крупным бизнесом, что такое мероприятие было бы достойно функции Белого дома. Но, по крайней мере, Джек сможет увидеть этого человека поближе. О встрече с ним, наверное, не могло быть и речи, но тогда вы никогда не знали.
  
  "Есть минутка?" Барри Алвис высунул свою лысеющую голову в дверь. Он был старшим сотрудником, а это означало, что его заменяли партнером более трех раз, и на самом деле он никогда не смог бы успешно завершить этот следующий шаг. Трудолюбивый и умный, он был поверенным, с которым повезло бы любой фирме. Однако его навыки общения и, следовательно, его перспективы по привлечению клиентов были нулевыми. Он зарабатывал сто шестьдесят тысяч в год и работал достаточно усердно, чтобы получать еще двадцать премий каждый год. Его жена не работала, его дети ходили в частные школы, он водил Beemer последней модели, от него не ожидалось, что он будет приносить прибыль, и ему не на что было жаловаться.
  
  Очень опытный адвокат, за плечами которого десять лет напряженной и высокоуровневой транзакционной работы, он должен был чертовски обидеться на Джека Грэма, и он это сделал.
  
  Джек жестом пригласил его войти. Он знал, что он не нравится Алвису, понимал почему, и не настаивал. Он мог бы справиться со своими шишками с лучшими из них, но тогда он позволил бы себе лишь до сих пор.
  
  «Джек, мы должны начать слияние Bishop».
  
  Джек выглядел пустым. Эта сделка, настоящая заноза в заднице, умерла, или, по крайней мере, он так думал. Он достал блокнот, его руки подергивались.
  
  «Я думал, что Раймонд Бишоп не хотел ложиться в постель с TCC».
  
  Алвис сел, положил четырнадцатидюймовую папку, которую нес на столе Джека, и откинулся назад.
  
  «Сделки умирают, а потом возвращаются, чтобы преследовать вас. Нам нужны ваши комментарии по документам вторичного финансирования к завтрашнему дню ».
  
  Джек чуть не уронил ручку. «Это четырнадцать соглашений и более пятисот страниц, Барри. Когда вы узнали об этом? »
  
  Алвис встал, и Джек уловил первые признаки улыбки на лице собеседника.
  
  «Пятнадцать соглашений, а официальное количество страниц - шестьсот тринадцать страниц с одинарным интервалом, не считая экспонатов. Спасибо, Джек. Паттон, Шоу это очень ценит ». Он повернулся назад. «О, хорошо провести время с президентом сегодня вечером и поздороваться с мисс Болдуин».
  
  Алвис вышел.
  
  Джек посмотрел на сверток перед собой и потер виски. Он задавался вопросом, когда маленький сукин сын действительно узнал, что сделка с Бишопом была возрождена. Что-то подсказало ему, что это было не сегодня утром.
  
  Он проверил время. Он позвонил своему секретарю, сумел очистить свой график на остаток дня, взял восьмифунтовую папку и направился в конференц-зал номер девять, самый маленький и самый уединенный, где он мог спрятаться и поработать. Он мог провести шесть напряженных часов, пойти на вечеринку, вернуться, поработать всю ночь, сходить в парную, принять душ и побриться здесь, закончить комментарии и положить их на стол Алвиса не позднее трех, четырех. Маленькое дерьмо.
  
  Шесть договоренностей спустя Джек съел последние чипсы, допил кока-колу, натянул куртку и пробежал десять рейсов в вестибюль.
  
  Такси доставило его к квартире. Он перестал быть холодным.
  
  Jag был припаркован перед его домом. На туалетном столике «УСПЕХ» было сказано, что его скоро ждет свидание наверху. Она, должно быть, расстроена из-за него. Она никогда не снисходила к тому, чтобы прийти к нему домой, если только она не была на него чем-то расстроена и не хотела, чтобы он знал об этом.
  
  Он посмотрел на часы. Он немного опаздывал, но все еще был в порядке. Он отпер входную дверь, потирая челюсть; может, он обойдется без бритья. Она сидела на диване, предварительно накинув на него простыню. Он должен был признать, что она выглядела потрясающе; настоящая голубая кровь, что бы это ни значило в наши дни. Неулыбаясь, она встала и посмотрела на него.
  
  "Ты опоздал."
  
  «Знаешь, я не себе босс».
  
  «Это не оправдание. Я тоже работаю ».
  
  «Да, но разница в том, что у твоего босса такая же фамилия, и он обнимает симпатичный мизинец своей дочери».
  
  «Мама и папа пошли вперед. Лимузин будет здесь через двадцать минут.
  
  "Много времени." Джек разделся и прыгнул в душ. Он отдернул занавеску. «Дженн, можешь достать мой синий двубортный?»
  
  Она вошла в ванную и огляделась с плохо скрываемым отвращением. «В приглашении был написан черный галстук».
  
  «Черный галстук по желанию», - поправил он ее, вытирая мыло с глаз.
  
  «Джек, не делай этого. Это Белый дом для бога, это президент ».
  
  «Они дают вам выбор, черный галстук или нет, я использую свое право отказаться от черного галстука. Кроме того, у меня нет смокинга. Он улыбнулся ей и задернул занавеску.
  
  «Ты должен был получить один».
  
  «Я забыл. Да ладно, Дженн, ради бога. Никто не будет смотреть на меня, никого не волнует, во что я буду одет ».
  
  «Спасибо, большое спасибо, Джек Грэм. Я прошу вас сделать одну маленькую вещь ».
  
  «Вы знаете, сколько стоят эти лохи?»
  
  Мыло резало ему глаза. Он подумал о Барри Алвисе и о том, что ему приходится работать всю ночь и объяснять этот факт Дженнифер, а затем ее отцу, и его голос стал еще более злым. «И сколько раз я надену эту проклятую вещь? Один или два раза в год? "
  
  «После свадьбы мы будем посещать множество мероприятий, на которых черный галстук не является обязательным, а обязательным. Это хорошее вложение ».
  
  «Я бы предпочел вложить свои пенсионные фонды в бейсбольные карточки». Он снова высунул голову, чтобы показать ей, что шутит, но ее там не было.
  
  Он провел полотенцем по волосам, обернул им свою середину и вошел в крошечную спальню, где обнаружил новый смокинг, висящий на двери. Дженнифер появилась, улыбаясь.
  
  «Комплименты компании« Болдуин Энтерпрайзис ». Это Армани. На тебе это будет прекрасно смотреться.
  
  «Как ты узнал мой размер?»
  
  - Тебе сорок два года в длину. Вы могли бы быть моделью. Личная модель Дженнифер Болдуин ». Она обняла его за плечи душистыми руками и сжала. Он почувствовал, как ее солидная грудь уперлась ему в спину, и мысленно проклял, что у него нет времени воспользоваться моментом. Один раз без проклятых фресок, без херувимов и колесниц, может быть, все было бы по-другому.
  
  Он с тоской посмотрел на маленькую неухоженную кровать. И ему пришлось работать всю ночь. Проклятый Барри Алвис и безвкусный Раймонд Бишоп.
  
  Почему каждый раз, когда он видел Дженнифер Болдуин, он надеялся, что между ними все может быть по-другому? Другое значение лучше. Что она изменится, или он, или они оба встретятся где-то посередине? Она была такой красивой, все на свете шло к ней. Господи, что с ним вообще было не так?
  
  * * *
  
  LIMO ЛЕГКО ПЕРЕДВИГАЕТСЯ ПО СТЕПЕНИ ПОЧТОВОГО ДВИЖЕНИЯ. После семи часов буднего вечера центр округа Колумбия был почти безлюден.
  
  Джек посмотрел на свою невесту. Ее легкое, но очень дорогое пальто не скрывало глубокого декольте. Идеально точеные черты лица были покрыты безупречной кожей, которая иногда сияла идеальной улыбкой. Ее густые каштановые волосы были уложены высоко на макушке; обычно она его стирала. Она была похожа на одну из тех супермоделей с одним именем.
  
  Он подошел к ней ближе. Она улыбнулась ему, проверила свой безупречный макияж и похлопала его по руке.
  
  Он погладил ее по ноге, снял с нее платье; она оттолкнула его.
  
  «Может быть, позже», - прошептала она, чтобы водитель не услышал.
  
  Джек улыбнулся и сказал, что позже у него может заболеть голова. Она засмеялась, а потом он вспомнил, что «позже» сегодня не будет.
  
  Он откинулся на мягкое сиденье и уставился в окно. Он никогда не был в Белом доме; Дженнифер уже дважды это делала. Она не выглядела нервной; он был. Он натянул галстук-бабочку и пригладил волосы, когда они свернули на Executive Drive.
  
  Охранники Белого дома методично их проверяли; Дженнифер, как обычно, получила второй и третий взгляды всех присутствующих мужчин и женщин. Когда она наклонилась, чтобы поправить свой высокий каблук, она чуть не вывалилась из своего платья за пять тысяч долларов, и это сделало нескольких сотрудников Белого дома гораздо более счастливыми мужчинами. Парни как обычно смотрели на Джека с завистью. Затем они вошли в здание и вручили свои выгравированные приглашения сержанту морской пехоты, который проводил их через коридор нижнего уровня, а затем поднялся по лестнице в Восточную комнату.
  
  * * *
  
  «ЧЕРТ!» Президент наклонился, чтобы забрать копию своей речи на вечернем мероприятии, и боль пронзила его плечо. «Я думаю, что он порезал сухожилие, Глория».
  
  Глория Рассел сидела в одном из широких плюшевых стульев, которыми жена президента украсила Овальный кабинет.
  
  У первой леди был хороший вкус, если не многое другое. На нее было приятно смотреть, но немного света в области интеллекта. Не вызов власти президента, а актив в опросах общественного мнения.
  
  Ее семейное прошлое было безупречным: старые деньги, старые связи. Однако связь президента с консервативным сегментом богатства и влияния в стране нисколько не повредила его репутации среди либерального контингента, главным образом благодаря его харизме и навыкам достижения консенсуса. И его внешность, которая значила гораздо больше, чем кто-либо мог себе представить.
  
  Успешный президент должен был уметь вести хорошую игру, и средний рейтинг этого президента был выше, чем у Теда Уильямса.
  
  «Я думаю, мне нужно обратиться к врачу». Президент был не в лучшем настроении, но и Рассел тоже.
  
  «Ну, Алан, тогда как именно ты объяснишь резкое ранение прессе Белого дома?»
  
  «Что, черт возьми, случилось с конфиденциальностью врачей и пациентов?»
  
  Рассел закатила глаза. Иногда он мог быть таким глупым.
  
  «Ты как компания из списка Fortune 500, Алан, все о тебе - публичная информация».
  
  «Ну, не все».
  
  «Это еще предстоит выяснить, не так ли? Это далеко не конец, Алан. Рассел выкурил три пачки сигарет и выпил две чашки кофе с прошлой ночи. В любой момент их мир, ее карьера может рухнуть. Полиция стучится в дверь. Это все, что она могла сделать, чтобы удержаться от крика и не выскочила из комнаты. Как то тошнота непрерывно захлестывала ее огромными волнами. Она стиснула зубы, ухватилась за стул. Образ полного разрушения не уходил из ее головы.
  
  Президент просмотрел копию, запомнил некоторые, остальные он импровизировал; его память была феноменальной, и он хорошо сослужил ему службу.
  
  «Вот почему у меня есть ты, Глория, не так ли? Чтобы все стало лучше? "
  
  Он посмотрел на нее.
  
  На мгновение она подумала, знает ли он. Если бы он знал, что она с ним сделала. Ее тело напряглось, а затем расслабилось. Он не мог знать, это было невозможно. Она вспомнила его пьяные мольбы; ох, как бутылка Джека могла изменить человека.
  
  «Конечно, Алан, но нужно принять некоторые решения. Некоторые альтернативные стратегии должны быть разработаны в зависимости от того, с чем мы сталкиваемся ».
  
  «Я не могу точно отменить свой график. Кроме того, этот парень ничего не может сделать.
  
  Рассел покачала головой. «Мы не можем быть уверены в этом».
  
  "Думаю об этом! Ему придется признаться в краже со взломом, чтобы даже оказаться там. Вы видите, как он пытается попасть в вечерние новости с этой историей? Они поместят его в резиновую комнату через минуту в Нью-Йорке ». Президент покачал головой. "Я в безопасности. Этот парень не может прикоснуться ко мне, Глория. Не через миллион лет."
  
  На обратном пути в город на лимузине они разработали стратегию порога. Их позиция проста: категорическое отрицание. Они позволят абсурдному утверждению, если оно когда-либо придет, сделать за них свою работу. И это была абсурдная история, несмотря на то, что это была абсолютная правда. Сочувствие от Белого дома к бедному, неуравновешенному и признанному преступнику и его стыдливой семье.
  
  Конечно, была и другая возможность, но Рассел решил пока не обсуждать ее с президентом. Фактически она пришла к выводу, что это более вероятный сценарий. Это было единственное, что позволяло ей функционировать.
  
  «Случились более сильные вещи». Она посмотрела на него.
  
  «Помещение было убрано, верно? Больше нечего искать, кроме нее? В его голосе была нотка нервозности.
  
  "Верно." Рассел облизнул ее губы. Президент не знал, что открывалка для писем с его отпечатками и кровью на ней теперь находится во владении их злоумышленника.
  
  Она встала и зашагала. «Конечно, я не могу говорить о каких-то следах полового контакта. Но это ни в коем случае не связано с вами ».
  
  «Господи, я даже не могу вспомнить, сделали мы это или нет. Похоже, я так и сделал.
  
  Она не могла не улыбнуться его замечанию.
  
  Президент повернулся и посмотрел на нее. «А что насчет Бертона и Коллина?»
  
  "Что насчет них?"
  
  «Ты с ними разговаривал?» Его сообщение было достаточно ясным.
  
  «Им есть что терять, не так ли, Алан?»
  
  «Как мы, Глория, как мы». Он поправил галстук перед зеркалом. «Есть ключ к разгадке« Подглядывающего Тома »?»
  
  "Еще нет; они управляют тарелкой ».
  
  «Как вы думаете, когда они поймут, что она пропала?»
  
  «Как бы тепло ни было днем, надеюсь, скоро».
  
  «Очень смешно, Глория».
  
  «По ней будут скучать, будут наведены справки. Вызовут мужа, поедут в дом. На следующий день, может, две, может, три вершины ».
  
  «И тогда полиция проведет расследование».
  
  «Мы ничего не можем с этим поделать».
  
  "Но ты будешь в курсе?" На лбу президента мелькнул след беспокойства, когда он быстро обдумывал различные сценарии. Он трахнул Кристи Салливан? Он надеялся, что да. По крайней мере, ночь не была бы полной катастрофой.
  
  «Насколько мы можем, не вызывая особых подозрений».
  
  «Это достаточно просто. Вы можете использовать точку зрения, что Уолтер Салливан - мой близкий друг и политический союзник. Для меня было бы естественно иметь личную заинтересованность в этом деле. Подумай, Глория, это то, за что я тебе плачу.
  
  «А ты спал с его женой, - подумал Рассел. Какой-то друг.
  
  «Это объяснение уже приходило мне в голову, Алан».
  
  Она закурила сигарету и медленно выпустила дым. Это было хорошо. В этом она должна была опережать его. Всего один маленький шаг вперед, и с ней все будет в порядке. Это будет непросто; он был резким, но при этом высокомерным. Высокомерные люди обычно переоценивали свои способности и недооценивали других.
  
  «И никто не знал, что она встречалась с тобой?»
  
  «Я думаю, мы можем предположить, что она была сдержанной, Глория. У Кристи было немного наверху, ее способности были немного ниже, но с лучшими из них она разбиралась в экономике ». Президент подмигнул начальнику своей администрации. «Она могла потерять около восьмисот миллионов, если ее муж узнает, что она лажает, даже с президентом».
  
  Рассел знал о странных привычках Уолтера Салливана к просмотру из зеркала и стула, но опять же, из-за заданий, о которых он не знал, не мог смотреть, кто знал, какова была бы его реакция? Слава богу, в темноте сидел не Салливан.
  
  «Я предупреждал тебя, Алан, что однажды твои небольшие внеклассные занятия доставят нам неприятности».
  
  Ричмонд посмотрел на нее с разочарованием на лице. «Слушай, ты думаешь, я первый человек в этом офисе, который ловит небольшую активность на стороне? Не будь такой чертовой наивной, Глория. По крайней мере, я чертовски осторожен, чем некоторые из моих предшественников. Я беру на себя обязанности по работе. . . и я беру льготы. Понимать?"
  
  Рассел нервно потер ей шею. «Совершенно верно, господин президент».
  
  «Так что это всего лишь один парень, который ничего не может сделать».
  
  «Достаточно одного, чтобы карточный домик рухнул».
  
  "Ага? Что ж, в этом доме живет много людей. Просто запомни это ».
  
  «Я делаю, шеф, каждый день».
  
  Был стук в дверь. Заместитель помощника Рассела наклонился вперед. «Пять минут, сэр». Президент кивнул и отмахнулся от него.
  
  «Отличное время для этой презентации».
  
  «Рэнсом Болдуин внес большой вклад в вашу кампанию, как и все его друзья».
  
  «Тебе не нужно объяснять мне политическую расплату, дорогая».
  
  Рассел встал и подошел к нему. Она взяла его здоровую руку и пристально посмотрела на него. На его левой щеке был небольшой шрам. Сувенир из шрапнели во время короткой службы в армии в конце войны во Вьетнаме. Когда его политическая карьера пошла вверх, женщины пришли к единому мнению, что крохотное несовершенство значительно повысило его привлекательность. Рассел обнаружила, что смотрит на этот шрам.
  
  «Алан, я сделаю все возможное, чтобы защитить твои интересы. Вы справитесь с этим, но нам нужно работать вместе. Мы команда, Алан, мы адская команда. Они не смогут нас победить, если мы будем действовать сообща ».
  
  Президент ненадолго изучил ее лицо, а затем наградил ее улыбкой, которая обычно сопровождает заголовки на первых полосах. Он чмокнул ее в щеку, прижал к себе; она цеплялась за него.
  
  «Я люблю тебя, Глория. Ты балерина. Он поднял свою речь. «Пришло время шоу». Он повернулся и вышел. Рассел посмотрел вслед своей широкой спине, осторожно потер ее щеку и последовал за ним.
  
  * * *
  
  Джек осмотрел преувеличенную элегантность огромного Восточного зала. Место было заполнено одними из самых влиятельных мужчин и женщин в стране. Вокруг него происходило умелое налаживание связей, и все, что он мог делать, это стоять и таращиться. Он оглядел комнату и заметил, что его невеста загоняет в угол конгрессмена из какого-то штата на западе, без сомнения, помогая нуждающемуся делу Болдуин Энтерпрайзис за помощью хорошего законодателя в защите прав прибрежных территорий.
  
  Его невеста проводила большую часть своего времени, пытаясь получить доступ к властям на всех уровнях. От окружных комиссаров до председателей комитетов Сената Дженнифер погладила правильное эго, накормила нужные руки и убедилась, что все важные игроки были на своих местах, когда Baldwin Enterprises захотела спланировать еще одну грандиозную сделку. Удвоение активов компании ее отца за последние пять лет в немалой степени было связано с тем, что она превосходно справлялась с этой задачей. По правде говоря, какой мужчина действительно был в безопасности от нее?
  
  Рэнсом Болдуин, все шесть футов пять дюймов, густые белые волосы и баритон, делал обходы, крепко пожимая руки политическим деятелям, которые у него уже были, и потирая локти тем немногим, которых еще не было.
  
  Церемония награждения была к счастью короткой. Джек взглянул на часы. Скоро ему нужно будет вернуться в офис. По дороге Дженнифер упомянула о частной вечеринке в отеле «Уиллард» в одиннадцать. Он потер лицо. Из всей чертовой удачи.
  
  Он собирался отвести Дженнифер в сторону, чтобы объяснить свой ранний уход, когда к ней подошел президент, к нему присоединился ее отец, и мгновение спустя все трое направились в его сторону.
  
  Джек поставил свой стакан и откашлялся, чтобы не показаться полным дураком, когда слова вылетели из его рта. Дженнифер и ее отец разговаривали с президентом, как старые друзья. Смеялся, болтал, трогал локти, как будто был двоюродным братом Недом из Оклахомы. Но это был не кузен Нед, это был президент Соединенных Штатов ради всего святого!
  
  "Так ты счастливчик?" Улыбка президента была мгновенной и приятной. Они пожали друг другу руки. Он был такого же роста, как Джек, и Джек восхищался тем, что он сохранил стройность и соответствовал своей работе.
  
  «Джек Грэм, мистер президент. Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр.
  
  «Я чувствую, что уже знаю тебя, Джек, Дженнифер так много рассказывала мне о тебе. По большей части это хорошо ». Он ухмыльнулся.
  
  «Джек - партнер Patton, Shaw & Lord». Дженнифер все еще держалась за руку президента. Она посмотрела на Джека и мило улыбнулась.
  
  «Ну, еще не партнер, Дженн».
  
  «Все дело во времени». - прогремел голос Рэнсома Болдуина. «Имея в качестве клиента Baldwin Enterprises, вы можете назвать свою цену в любой фирме в этой стране. Не забывай этого. Не позволяй Сэнди Лорду заткнуть тебе глаза.
  
  «Послушай его, Джек. Голос опыта ». Президент поднял свой стакан и затем невольно отдернул его. Дженнифер споткнулась, выпустив его руку.
  
  «Мне очень жаль, Дженнифер. Слишком много тенниса. Чертова рука снова доставляет мне проблемы. Что ж, Рэнсом, ты выглядишь так, будто у тебя здесь прекрасный протеже.
  
  «Черт, ему придется сражаться с моей дочерью за империю. Может быть, Джек станет королевой, а Дженн - королем. Как тебе равные права? » Рэнсом рассмеялся громким смехом, который охватил всех.
  
  Джек почувствовал, что краснеет. «Я всего лишь юрист, Рэнсом; Я не обязательно ищу пустой трон, чтобы занять его. В жизни есть чем заняться ».
  
  Джек взял свой стакан. Все шло не так хорошо, как ему хотелось бы. Он чувствовал себя защищающимся. Джек хрустел кубиком льда. А что на самом деле Рэнсом Болдуин думал о своем будущем зяте? Особенно прямо сейчас? Дело в том, что Джеку было все равно.
  
  Рэнсом перестал смеяться и пристально посмотрел на него. Дженнифер склонила голову, как она это делала, когда он сказал что-то, что она считала неуместным, что происходило в большинстве случаев. Президент посмотрел на всех троих, быстро улыбнулся и извинился. Он подошел к углу, где стояла женщина.
  
  Джек смотрел ему вслед. Он видел эту женщину по телевизору, защищающую позицию президента по множеству вопросов. Глория Рассел сейчас не выглядела очень счастливой, но при всех мировых кризисах счастье, вероятно, было редкостью в ее работе.
  
  Это было запоздалой мыслью. Джек встретился с президентом, пожал ему руку. Он надеялся, что его рука поправилась. Он отвел Дженнифер в сторону и выразил сожаление. Она была недовольна.
  
  «Это совершенно неприемлемо, Джек. Ты понимаешь, как особенная эта ночь для папы? »
  
  «Эй, я просто работяга. Тебе известно? Оплачиваемые часы? "
  
  "Это просто смешно! И вы это знаете. Никто в этой фирме не может предъявить к вам таких требований, не говоря уже о тех, с кем никто не связан ».
  
  «Дженн, это не так уж важно. Я прекрасно провел время. Ваш отец получил свою маленькую награду. Пришло время вернуться к работе. Алвис в порядке. Он немного пинает меня по заднице, но работает так же усердно, если не больше, чем я. Каждый должен снимать свои шишки ».
  
  «Это нечестно, Джек. Для меня это не удобно ».
  
  «Дженн, это моя работа. Я сказал, не беспокойтесь об этом, поэтому не беспокойтесь об этом. Увидимся завтра. Я верну такси.
  
  «Папа будет очень разочарован».
  
  «Папа даже не будет скучать по мне. Эй, подними мне одну. И помните, о чем вы говорили позже? Я проверю это дождем, может, мы сделаем его моим местом для разнообразия? "
  
  Она позволила поцеловать себя. Но когда Джека не стало, она бросилась к отцу.
  
  ГЛАВА ПЯТАЯ
  
  K ATE Whitney втягивается стоянке HER здания. Пакет с продуктами ударился об одну ногу, а ее переполненный портфель - о другую, пока она бежала вверх по четырем лестничным пролетам. В зданиях в ее ценовом диапазоне были лифты, но не те, которые работали постоянно.
  
  Она быстро переоделась в спортивную форму, проверила сообщения и вышла обратно. Она растянула судороги и изгибы своих длинных конечностей перед статуей Улисса С. Гранта и начала бег.
  
  Она направилась на запад, мимо Музея авиации и космонавтики, а затем мимо Смитсоновского замка, который с его башнями, зубчатыми стенами и итальянской архитектурой в стиле XII века больше походил на дом сумасшедшего ученого, чем на что-либо еще. Легкими и методичными шагами она пересекла торговый центр в самом широком месте и дважды обогнула памятник Вашингтону.
  
  Теперь ее дыхание учащалось; пот начал просачиваться сквозь ее футболку и запачкал толстовку Джорджтаун Лоу, которую она носила. Пока она шла по окраине Приливного бассейна, толпы людей становились все гуще. Ранняя осень привезла с собой самолеты, автобусы и вагоны людей со всей страны, которые надеялись пропустить летний наплыв туристов и печально известную Вашингтонскую жару.
  
  Когда она свернула, чтобы избежать одного заблудшего ребенка, она столкнулась с другим бегуном, идущим в другую сторону. Они спустились, переплетаясь руками и ногами.
  
  "Дерьмо." Мужчина быстро перевернулся и вскочил. Она начала вставать, посмотрела на него с извинениями на губах, а затем резко села обратно. Прошел долгий момент, когда кланы арканзанцев и айовцев танцевали вокруг них.
  
  «Привет, Кейт». Джек протянул ей руку и помог ей сесть под одним из уже обнаженных вишневых деревьев, которые окружали Приливный бассейн. Мемориал Джефферсона возвышался над спокойной водой, и высокий силуэт третьего президента страны был отчетливо виден внутри ротонды.
  
  Лодыжка Кейт начала опухать. Она сняла туфлю и носок и стала их тереть.
  
  «Я не думал, что у тебя будет время больше бегать, Джек».
  
  Она посмотрела на него: ни залысин, ни брюшка, ни морщин на лице. Для Джека Грэма время остановилось. Ей пришлось признать это, он выглядел великолепно. С другой стороны, она была абсолютной и полной катастрофой.
  
  Она молча проклинала себя за то, что не сделала эту стрижку, а затем снова прокляла себя за то, что даже подумала об этом. Капля пота скатилась по ее носу, и она смахнула ее раздраженным взмахом руки.
  
  «Я тоже думал о тебе. Я не думал, что прокуроров отпустят домой до полуночи. Расслабление? »
  
  "Верно." Она потерла лодыжку, что было очень больно. Он увидел боль, наклонился и взял ее ногу в руки. Она вздрогнула. Он посмотрел на нее.
  
  «Помните, я почти зарабатывал этим на жизнь, а вы были моим лучшим и единственным клиентом. Я никогда не видел женщины с такими хрупкими лодыжками, а все остальные выглядят такими здоровыми ».
  
  Она расслабилась и позволила ему поработать лодыжку, а затем ступню, и вскоре она поняла, что он не потерял своего прикосновения. Он имел в виду то, что выглядел здоровым? Она нахмурилась. В конце концов, она его бросила. И она поступила совершенно правильно. Не так ли?
  
  «Я слышал о Паттоне, Шоу. Поздравляю ».
  
  «Ой, черт возьми. Любой юрист, имеющий миллионы долларов в юридическом бизнесе, мог бы сделать то же самое ». Он улыбнулся.
  
  «Да, я тоже читал о помолвке в газете. Дважды поздравляю ». Он не улыбнулся этому. Она задалась вопросом, почему бы и нет.
  
  Он тихо надел ей носок и туфлю. Он посмотрел на нее. «Ты не сможешь бегать день или два, это сильно опухло. Моя машина прямо там. Я тебя подвезу.
  
  «Я просто возьму такси».
  
  - Ты доверяешь мне таксисту из округа Колумбия? Он притворился обиженным. «Кроме того, я не вижу карманов. Собираетесь договориться о бесплатном проезде? Удачи."
  
  Она посмотрела на свои шорты. Ее ключ был в носке. Он уже заметил выпуклость. Он улыбнулся ее дилемме. Ее губы сжались, ее язык скользнул по нижнему. Он давно помнил эту привычку. Хотя он не видел его много лет, внезапно показалось, что он никогда не уезжал.
  
  Он вытянул ноги и встал. «Я бы дал вам ссуду, но меня тоже разорили».
  
  Она встала, положила руку ему на плечо, проверяя лодыжку.
  
  «Я думал, что частная практика оплачивается лучше, чем это».
  
  «Да, я просто никогда не мог справиться с деньгами. Ты знаешь что." Это было достаточно правдой; она всегда балансировала чековую книжку. Не то чтобы тогда было что балансировать.
  
  Он держался за одну из ее рук, когда она хромала к его машине, фургону «Субару» десятилетней давности. Она смотрела на это с изумлением.
  
  «Ты никогда не избавлялся от этой штуки?»
  
  «Эй, осталось еще много миль. Кроме того, он полон истории. Видите это пятно прямо там? Твой рожок мороженого в молочной королеве, 1986 год, в ночь перед моим налоговым финалом. Ты не мог спать, а я больше не хотел бы учиться. Ты помнишь? Ты слишком быстро свернул на поворот ».
  
  «У вас плохой случай избирательной памяти. Насколько я помню, ты облил мою спину своим молочным коктейлем, потому что я жаловался на жару.
  
  "О, это тоже". Они засмеялись и сели в машину.
  
  Она внимательно осмотрела пятно, осмотрела интерьер. Так много всего возвращается к ней большими комковатыми волнами. Она взглянула на заднее сиденье. Ее брови приподнялись. Если бы это пространство могло только говорить. Она обернулась и увидела, что он смотрит на нее, и покраснела.
  
  Они свернули на свободный поток и направились на восток. Кейт нервничала, но не чувствовала дискомфорта, как будто это было четыре года назад, и они просто запрыгнули в машину, чтобы выпить кофе или газету, или позавтракать в Уголке в Шарлоттсвилле или в одном из кафе, разбросанных вокруг Капитолийского холма. Но это было много лет назад, и ей пришлось напомнить себе. Это не было настоящим. Настоящее было совсем другое. Она слегка опустила окно.
  
  Джек одним глазом следил за движением, а одним - за ней. Их встреча не была случайной. Она бегала по торговому центру, по сути, именно по этому маршруту, с тех пор как они переехали в округ Колумбия и жили в этом маленьком доме на юго-востоке, недалеко от Восточного рынка.
  
  В то утро Джек проснулся в отчаянии, которого он не чувствовал с тех пор, как Кейт оставила его четыре года назад, когда примерно через неделю после ее ухода до него дошло, что она не вернется. Теперь, когда его свадьба приближалась, он решил, что каким-то образом должен увидеться с Кейт. Он не мог, не мог позволить этому свету погаснуть, пока нет. Вполне вероятно, что он был единственным из двоих, кто чувствовал оставшееся освещение. И хотя у него могло не хватить смелости оставить сообщение на ее автоответчике, он решил, что если ему суждено найти ее здесь, в торговом центре, среди всех туристов и местных жителей, то он это сделает. Он позволил этому уйти.
  
  До их столкновения он бежал целый час, просматривая толпу в поисках лица на фотографии в рамке. Он заметил ее минут за пять до их внезапной встречи. Если бы его сердечный ритм не удвоился из-за упражнения, он бы достиг этой отметки, как только он увидел, что она двигается без усилий. Он не хотел растягивать ее лодыжку, но тогда она и сидела в его машине; это была причина, по которой он вез ее домой.
  
  Кейт откинула волосы назад и связала их в хвост, используя косу, которая была у нее на запястье. «Так как продвигается работа?»
  
  "Хорошо." Он не хотел говорить о работе. "Как твой старик?"
  
  «Ты бы знал лучше меня». Она не хотела говорить об отце.
  
  «С тех пор я его не видел. . . »
  
  "Повезло тебе." Она замолчала.
  
  Джек покачал головой из-за глупости упоминания Лютера. Он надеялся на примирение между отцом и дочерью на протяжении многих лет. Очевидно, этого не произошло.
  
  «Я слышал много хорошего о вас от прокурора Содружества».
  
  "Верно."
  
  "Я серьезно."
  
  "С каких пор."
  
  «Все растут, Кейт».
  
  «Только не Джек Грэм. Пожалуйста, Боже, нет.
  
  Он повернул направо на Конституцию и направился к станции Юнион. Потом он поймал себя. Он знал, в каком направлении двигаться, и не хотел делиться с ней фактом. «Я здесь как бы болтаю, Кейт. Какой путь?"
  
  "Мне жаль. Вокруг Капитолия, в Мэриленд и налево на 3-ю улицу ».
  
  «Тебе нравится этот район?»
  
  «Что касается моей зарплаты, мне это очень нравится. Дай угадаю. Вы, наверное, в Джорджтауне, верно, в одном из тех больших федеральных таунхаусов с помещениями для прислуги, верно?
  
  Он пожал плечами. «Я не переехал. Я там же.
  
  Она смотрела на него. «Джек, что ты делаешь со всеми своими деньгами?»
  
  «Я покупаю то, что хочу; Я просто не хочу этого ». Он смотрел в ответ. «Эй, а как насчет рожка мороженого в молочной королеве?»
  
  «В этом городе ничего не должно быть, я пробовал».
  
  Он развернулся, ухмыльнулся гудкам и рванул прочь.
  
  «Судя по всему, советник, вы недостаточно старались».
  
  * * *
  
  ТРИДЦАТЬ МИНУТАМИ СПУСТЯ ОН ПРИТЯНУЛ НА ЕЕ ПАРКОВКУ. ОН побежал ей на помощь. Лодыжка немного напряглась. Конуса ириски почти не было.
  
  «Я помогу тебе встать».
  
  «Тебе не обязательно».
  
  «Я сломал тебе лодыжку. Помогите мне частично избавиться от вины ».
  
  «Я понял, Джек». Этот тон был ему очень знаком даже через четыре года. Он устало улыбнулся и отступил. Она медленно двигалась на полпути вверх по лестнице. Он возвращался в свою машину, когда она обернулась.
  
  "Джек?" Он посмотрел вверх. «Спасибо за мороженое». Она вошла в здание.
  
  Уезжая, Джек не увидел человека, стоящего возле небольшой группы деревьев у въезда на стоянку.
  
  Лютер вышел из тени деревьев и посмотрел на многоквартирный дом.
  
  Его внешний вид, полученный два дня назад, резко изменился. К счастью, его борода быстро росла. Его волосы были очень коротко острижены, а то, что осталось, закрывала шляпа. Солнечные очки закрывали его напряженные глаза, а массивное пальто скрывало худощавое тело.
  
  Он надеялся увидеть ее еще раз перед отъездом. Он был шокирован, увидев Джека, но это было нормально. Ему нравился Джек.
  
  Он съежился в пальто. Ветер усиливался, и холода было сильнее, чем обычно в это время года в Вашингтоне. Он смотрел в окно квартиры дочери.
  
  Квартира №14. Он это хорошо знал; даже был внутри него несколько раз, конечно, без ведома дочери. Стандартный замок входной двери был для него детской забавой. У кого-то с ключом потребовалось бы больше времени, чтобы открыть его. Он сидел в кресле в ее гостиной и смотрел на сотню разных вещей, все они несли годы воспоминаний, некоторые хорошие времена, но в основном разочарования.
  
  Иногда он просто закрывал глаза и исследовал запахи в воздухе. Он знал, какие духи она использует - очень мало и очень невзрачно. Мебель у нее была большая, прочная и поношенная. Ее холодильник обычно был пуст. Он съежился, когда увидел скудное и нездоровое содержимое ее шкафов. Она держала вещи в порядке, но не идеально; место выглядело обжитым, как и должно было быть.
  
  И ей было много звонков. Он слушал, как некоторые из них оставляли сообщения. Они заставили его пожалеть, что она выбрала другое направление работы. Сам будучи преступником, он хорошо знал, сколько там настоящих сумасшедших ублюдков. Но было уже слишком поздно рекомендовать своему единственному ребенку сменить карьеру.
  
  Он знал, что это странные отношения с потомством, но Лютер полагал, что это почти все, что он заслужил. Ему в голову пришло видение его жены; женщина, которая любила его и поддерживала его все эти годы и ради чего? От боли и страданий. А потом - ранняя смерть после того, как она пришла в себя и развелась с ним. Он снова в сотый раз задумался, почему он продолжил свою преступную деятельность. Конечно, дело не в деньгах. Он всегда жил просто; большая часть доходов от краж со взломом была просто отдана. Его жизненный выбор свел жену с ума от беспокойства и заставил дочь покинуть его жизнь. И в сотый раз он ушел, так и не получив убедительного ответа на вопрос, почему он продолжает воровать у хорошо защищенных богатых. Возможно, это было только для того, чтобы показать, что он может.
  
  Он снова взглянул на квартиру дочери. Он не был рядом с ней, почему она должна быть рядом с ним? Но он не мог полностью разорвать связь, даже если бы она это сделала. Он был бы рядом с ней, если бы она захотела, но он знал, что она никогда не сделает этого.
  
  Лютер быстро двинулся по улице и, наконец, побежал, чтобы успеть на автобус метро, ​​направляющийся к метро на вокзале Юнион. Он всегда был самым независимым из людей, никогда ни на кого не полагаясь в значительной степени. Он был одиночкой, и это ему нравилось. Теперь Лютер чувствовал себя очень одиноким, и на этот раз это чувство было не таким утешительным.
  
  Начался дождь, и он смотрел в заднее окно автобуса, который петлял к большому железнодорожному вокзалу, который был спасен от исчезновения грандиозной реконструкцией железнодорожного вокзала и торгового центра. Вода пузырилась на гладкой поверхности окна и закрывала вид на то место, где он только что был. Он хотел бы, чтобы он мог, но он не мог вернуться туда сейчас.
  
  Он повернулся на сиденье, плотнее притянул шляпу и подул в носовой платок. Он взял выброшенную газету, просмотрел ее старые заголовки. Он задавался вопросом, когда они ее найдут. Когда они это сделают, он сразу узнает об этом; все в этом городе знали бы, что Кристин Салливан мертва. Когда богатых людей убивали, это было на первых полосах газет. Бедные люди и Джо Средний застряли в секции метро. Кристи Салливан наверняка будет на первой странице, впереди и в центре.
  
  Он уронил газету на пол, сгорбившись на стуле. Ему нужно было увидеться с адвокатом, и тогда его не будет. Автобус гудел, и его глаза наконец закрылись, но он не спал. В данный момент он сидел в гостиной своей дочери, и на этот раз она была там с ним.
  
  ГЛАВА ШЕСТАЯ
  
  L UTHER СИДАЛИ ЗА МАЛЕНЬКИМ СТОЛОМ В КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛЕ В очень просто обставленной комнате. Стулья и стол были старыми, на них было тысячи царапин. Коврик такой же старый и не очень чистый. Держатель карты был единственной вещью на столе, кроме его папки. Он взял одну из карточек и пролистал ее. «Юридические услуги, Inc.» Эти люди не были лучшими в своем деле; они были далеко от залов власти в центре города. Выпускники третьесортных юридических школ, не имевшие никаких шансов на традиционную практику фирм, они влачили свое профессиональное существование, надеясь на удачу в будущем. Но их мечты о больших офисах, крупных клиентах и, самое главное, о больших деньгах с каждым годом все больше угасали. Но Лютеру не требовалось самое лучшее. Ему нужен был только человек с юридическим образованием и правильными формами.
  
  «Все в порядке, мистер Уитни». Парню было лет двадцать пять, он все еще был полон надежд и энергии. Это место не было его конечным пунктом назначения. Он все еще ясно верил в это. Усталое, болезненное, дряблое лицо пожилого мужчины позади него не давало такой надежды. «Это Джерри Бернс, управляющий поверенный, он будет другим свидетелем вашего завещания. У нас есть свидетельские показания под присягой, поэтому нам не придется явиться в суд, чтобы узнать, засвидетельствовали ли мы ваше завещание ». Появилась суровая женщина лет сорока с ручкой и нотариальной печатью. «Филлис - наш нотариус, мистер Уитни». Все сели. «Вы хотите, чтобы я зачитал вам условия вашего завещания?»
  
  Джерри Бернс сидел за столом и выглядел до смерти скучающим, уставившись в пространство, мечтая обо всех других местах, в которых он предпочел бы побывать. Джерри Бернс, управляющий поверенный. Он выглядел так, будто предпочел бы разгребать коровий навоз на какой-нибудь ферме на Среднем Западе. Теперь он с презрением взглянул на своего молодого коллегу.
  
  «Я читал это», - ответил Лютер.
  
  «Прекрасно», - сказал Джерри Бернс. «Почему бы нам не начать?»
  
  Пятнадцать минут спустя Лютер вышел из Legal Services, Inc., с двумя оригиналами своего последнего завещания и завещания, заправленными в карман пальто.
  
  Чертовы адвокаты, без них нельзя ни ссать, ни гадить, ни умереть. Это потому, что все законы издавали юристы. Остальных они держали за яйца. Затем он подумал о Джеке и улыбнулся. Джек был не таким. Джек был другим. Затем он подумал о своей дочери, и его улыбка исчезла. Кейт тоже не была такой. Но потом Кейт возненавидела его.
  
  Он остановился в фотоателье и купил камеру Polaroid OneStep и пачку пленки. Он не планировал позволять кому-либо проявлять изображения, которые он собирался делать. Он вернулся в отель. Через час он сделал в общей сложности десять фотографий. Их завернули в бумагу и поместили в манильскую папку, которую затем спрятали глубоко в его рюкзаке.
  
  Он сел и посмотрел в окно. Прошёл почти час, прежде чем он наконец сдвинулся с места, поскользнувшись, а затем рухнув на кровать. Он был крутым парнем. Не настолько равнодушен, чтобы не вздрогнуть перед смертью, не ужаснуться событию, которое лишило жизни того, кому следовало прожить намного дольше. Вдобавок ко всему этому был причастен президент Соединенных Штатов. Человек, которого Лютер уважал, за которого голосовал. Мужчина, занимавший высший пост в стране, чуть не убил женщину пьяными руками. Если бы он видел, как его ближайший родственник хладнокровно избивал кого-то, Лютер больше не был бы потрясен или потрясен. Казалось, что на самого Лютера вторглись, как будто эти смертоносные руки схватили его за горло.
  
  Но что-то еще захватило его; то, с чем он не мог противостоять. Он повернулся лицом к подушке и закрыл глаза в тщетной попытке заснуть.
  
  * * *
  
  «ЭТО ЗАМЕЧАТЕЛЬНО, Дженн». Джек посмотрел на особняк из кирпича и камня, который простирался более чем на двести футов от края до края и имел больше комнат, чем общежитие колледжа, и удивился, зачем они вообще там оказались. Извилистая подъездная дорожка заканчивалась гаражом на четыре машины позади массивной конструкции. Лужайки были ухожены так идеально, что Джеку показалось, что он смотрит на огромный нефритовый бассейн. Задние территории были трехуровневыми, на каждой террасе был собственный бассейн. В нем было стандартное оснащение очень богатых: теннисные корты и конюшни, а также двадцать акров земли - настоящая земельная империя по стандартам северной Вирджинии, - по которым можно было бродить.
  
  Риэлтор ждала ее у входной двери, ее «Мерседес» последней модели припарковали у большого каменного фонтана, покрытого огромными розами, вырезанными из гранита. Комиссионные доллары быстро подсчитывались и пересчитывались. Разве они не были потрясающей молодой парой? Она сказала этого достаточно, чтобы у Джека пульсировали виски.
  
  Дженнифер Болдуин взяла его под руку, и через два часа их тур закончился. Джек подошел к краю широкой лужайки и полюбовался густым лесом, где за господство боролись эклектичные группы вяза, ели, клена, сосны и дуба. Листья начали поворачиваться, и Джек заметил, как красные, желтые и оранжевые тона танцуют на поверхности участка, который они рассматривали.
  
  "Так сколько?" Он чувствовал, что имеет право задать этот вопрос. Но это должно быть не для них. Во всяком случае, его примерный. Он должен был признать, что это было удобно. Всего в сорока пяти минутах часа пик от его офиса. Но они не могли прикоснуться к этому месту. Он выжидательно посмотрел на невесту.
  
  Она выглядела нервной, играла с волосами. «Три миллиона восемь».
  
  Лицо Джека посерело. «Три миллиона восемьсот тысяч? Доллары? »
  
  «Джек, это стоит втрое больше».
  
  «Тогда какого черта они продают его за три миллиона восемь? Мы не можем себе этого позволить, Дженн. Забудь это."
  
  Она ответила ему, закатив глаза. Она успокаивающе помахала Риэлтору, который сидел в ее машине и писал контракт.
  
  «Дженн, я зарабатываю сто двадцать тысяч в год. Вы зарабатываете примерно столько же, может, чуть больше ».
  
  «Когда ты становишься партнером…»
  
  "Верно. У меня повышается зарплата, но этого недостаточно. Мы не можем платить по ипотеке. Я все равно думал, что мы переезжаем к тебе.
  
  «Это не подходит супружеской паре».
  
  "Не правильно? Это чертов дворец. Он подошел к выкрашенной в зеленый цвет садовой скамейке и сел.
  
  Она села перед ним, скрестив руки, с решительным выражением лица. Ее летний загар начал тускнеть. На ней была кремово-коричневая шляпа-федора, из-под которой ее длинные волосы ниспадали ей на плечи. Ее брюки идеально подходили к ее элегантно стройной фигуре. Полированные кожаные сапоги обвивали ее ступни и скрывались под штанинами.
  
  «У нас не будет ипотеки, Джек».
  
  Он посмотрел на нее. "Действительно? Что, они дают нам место, потому что мы такая потрясающая молодая пара? »
  
  Она поколебалась, затем сказала: «Папа платит за это наличными, и мы собираемся вернуть ему долг».
  
  Джек ждал этого.
  
  «Оплатить ему? Как, черт возьми, мы собираемся отплатить ему, Дженн? "
  
  «Он предложил очень либеральный план погашения, который учитывает ожидания будущих доходов. Ради бога, Джек, я мог бы заплатить за это место из накопленных процентов по одному из моих трастов, но я знал, что вы возражаете против этого. Она села рядом с ним. «Я думал, если мы сделаем это таким образом, ты почувствуешь себя лучше. Я знаю, как вы относитесь к деньгам Болдуина. Мы будем должны платить папа обратно. Это не подарок. Это ссуда под проценты. Я продам свою квартиру. Я получу из этого около восьми. Тебе тоже нужно будет заработать немного денег. Это не бесплатная поездка ». Она игриво засунула длинный палец ему в грудь, доведя до конца свою точку зрения. Она снова посмотрела на дом. «Это красиво, правда, Джек? Мы будем так счастливы здесь. Нам суждено было здесь жить ».
  
  Джек посмотрел на фасад дома, но не заметил его. Все, что он видел, это Кейт Уитни в каждом окне монолита.
  
  Дженнифер сжала его руку, прижалась к нему. Головная боль Джека перешла в зону паники. Его разум отказывался функционировать. В горле пересохло, а конечности затекли. Он осторожно высвободил руку невесты, встал и тихо пошел обратно к машине.
  
  Дженнифер посидела там несколько мгновений, недоверие было главным среди эмоций, отражавшихся на ее лице, а затем сердито последовала за ним.
  
  Риэлтор, которая внимательно наблюдала за разговором между ними, сидя в своем «мерседесе», перестала писать договор, недовольно скривив рот.
  
  * * *
  
  Было раннее утро, когда Лютер вышел из маленькой гостиницы, спрятанной в захламленных жилых кварталах Северо-Западного Вашингтона. Он поймал такси до метро Metro Center, попросив водителя выбрать обходной маршрут, предполагая, что он увидит различные достопримечательности Вашингтона. Запрос не удивил таксиста, и он автоматически повторил действия, которые должны быть воспроизведены тысячу раз до официального завершения туристического сезона, если он когда-либо действительно закончился для города.
  
  Небо грозило дождем, но вы никогда не знали. Непредсказуемые погодные системы кружились и хлестали по всему региону, либо не попадая в город, либо сильно падая на него, прежде чем соскользнуть в Атлантический океан. Лютер взглянул на тьму, сквозь которую не могло проникнуть только что взошедшее солнце.
  
  Будет ли он жив через полгода? Может быть нет. Они вполне могли найти его, несмотря на его меры предосторожности. Но он планировал насладиться оставшимся временем.
  
  Метро доставило его в национальный аэропорт Вашингтона, откуда он на маршрутном автобусе доехал до главного терминала. Он предварительно зарегистрировал свой багаж на рейс American Airlines, который доставит его в Даллас / Форт-Уэрт, где он поменяет авиакомпанию и затем направится в Майами. Он останется там на ночь, а затем другой самолет доставит его в Пуэрто-Рико, а затем последний рейс доставит его на Барбадос. Все оплачено наличными; в его паспорте было указано, что это Артур Лэнис, шестидесяти пяти лет, из Мичигана. У него было с полдюжины таких документов, удостоверяющих личность, все профессионально составленные, выглядящие официально и абсолютно фальшивые. Паспорт действовал еще восемь лет и показал, что он много путешествовал.
  
  Он устроился в зоне ожидания и сделал вид, что просматривает газету. Место было многолюдным и шумным, типичный будний день для загруженного аэропорта. Иногда глаза Лютера поднимались над бумагой, чтобы увидеть, не обращает ли кто-нибудь на него больше, чем просто случайное внимание, но ничего не замечалось. И он делал это достаточно долго, чтобы что-то щелкнуло, если бы ему было о чем беспокоиться. Его рейс был вызван, ему вручили посадочный талон, и он спустился по трапу к тонкому снаряду, который в течение трех часов отправит его в самое сердце Техаса.
  
  Поездка Даллас / Форт-Уэрт была загружена для американца, но на удивление у него было свободное место рядом с ним. Он снял пальто и положил его на сиденье, осмеливаясь проникнуть внутрь. Он устроился и выглянул в окно.
  
  Когда они начали рулить к взлетно-посадочной полосе, он мог различить вершину монумента Вашингтона над густым клубящимся туманом липкого утра. Примерно в миле от этого места его дочь должна была вскоре встать, чтобы пойти на работу, в то время как ее отец поднимался в облака, чтобы начать новую жизнь с опережением графика и не совсем легкой для него.
  
  Когда самолет разогнался по воздуху, он посмотрел на местность далеко внизу и заметил, как «Потомак» извивается, пока он не остался позади. Его мысли ненадолго вернулись к давно умершей жене, а затем снова к его очень живой дочери.
  
  Он взглянул на улыбающееся, деловитое лицо бортпроводника и заказал кофе, а через минуту принял поданный ему простой завтрак. Он допил дымящуюся жидкость, затем протянул руку и коснулся поверхности окна с его странными полосами и царапинами. Протерев очки, он заметил, что его глаза слезятся. Он быстро огляделся; большинство пассажиров заканчивали завтрак или отдыхали, чтобы немного вздремнуть, прежде чем приземлиться.
  
  Он поднял поднос, расстегнул ремень безопасности и направился в уборную. Он посмотрел на себя в зеркало. Глаза опухшие, в красных пятнах. Мешки висели тяжелые, он заметно постарел за последние тридцать шесть часов.
  
  Он полил водой лицо, позволил каплям собраться вокруг его рта, а затем плеснул еще немного. Он снова вытер глаза. Им было больно. Он прислонился к крошечной тазу, пытаясь сдержать подергивание мускулов.
  
  Несмотря на всю его силу воли, его мысли вернулись в ту комнату, где он видел жестоко избитую женщину. Президент Соединенных Штатов был пьяницей, прелюбодеем и женщиной, избивавшей женщину. Он улыбался прессе, целовал младенцев и флиртовал с очарованными старушками, проводил важные встречи, летал по миру в качестве лидера своей страны, и он был гребаным засранцем, который трахал замужних женщин, затем избивал их, а затем убивал.
  
  Что за пакет.
  
  Это было больше знаний, чем следовало бы носить с собой одному человеку.
  
  Лютер чувствовал себя очень одиноким. И очень злой.
  
  И жаль, что ублюдку это сойдет с рук.
  
  Лютер твердил себе, что будь он на тридцать лет моложе, он вступил бы в эту битву. Но это не так. Его нервы по-прежнему были сильнее, чем у большинства, но, как речной камень, они с годами выветрились; они не были тем, чем были. В его возрасте битвы превратились в чью-то возможность сражаться, побеждать или проигрывать. Его время, наконец, пришло. Ему было не до этого. Даже он должен был это понять, принять эту реальность.
  
  Лютер снова посмотрел на себя в крошечное зеркало. Рыдание вырвалось из его горла, прежде чем оно достигло поверхности и заполнило маленькую комнату.
  
  Но никакое оправдание не оправдало бы того, что он не сделал. Он не открывал эту зеркальную дверь. Он не сбрасывал этого человека с Кристин Салливан. Он мог предотвратить смерть женщины, это была простая правда. Она была бы жива, если бы он действовал. Он променял свою свободу, возможно, свою жизнь, на чужую. Для кого-то, кто мог бы воспользоваться его помощью, кто боролся за свою жизнь, пока Лютер просто наблюдал. Человек, едва проживший треть лет Лютера. Это был трусливый поступок, и этот факт охватил его, как дикую анаконду, угрожая взорвать каждый орган в его теле.
  
  Он низко наклонился над раковиной, когда его ноги начали подводить его. Он был благодарен за обрушение. Он не мог больше смотреть на свое отражение. Когда по самолету обрушился зыбкий воздух, ему стало плохо в животе.
  
  Прошло несколько минут, и он намочил бумажное полотенце холодной водой и вытер им лицо и затылок. Наконец ему удалось вернуться на свое место. По мере того как самолет гремел, его вина росла с каждой милей.
  
  * * *
  
  ЗВОНИЛ ТЕЛЕФОН. Кейт посмотрела на часы. Одиннадцать часов. Обычно она проверяла свои звонки. Но что-то заставило ее руку выскочить и поднять ее до того, как машина включилась.
  
  "Привет."
  
  «Почему ты все еще не на работе?»
  
  "Джек?"
  
  «Как твоя лодыжка?»
  
  «Вы понимаете, который час?»
  
  «Просто проверяю моего пациента. Врачи никогда не спят ».
  
  «С вашим пациентом все в порядке. Спасибо за беспокойство." Она невольно улыбнулась.
  
  «Рожок ириски, этот рецепт меня никогда не подводил».
  
  «О, так были и другие пациенты?»
  
  «Мой адвокат посоветовал мне не отвечать на этот вопрос».
  
  «Умный советник».
  
  Джек мог представить, как она сидит там, играя пальцем с кончиками волос, точно так же, как она это делала, когда они вместе учились; он прорабатывает правила ценных бумаг, она - французский.
  
  «Твои волосы достаточно вьются на концах, даже если ты им не поможешь».
  
  Она убрала палец, улыбнулась и нахмурилась. Это заявление вернуло много воспоминаний, не только хороших.
  
  «Уже поздно, Джек. Завтра у меня суд.
  
  Он встал и принялся расхаживать с беспроводным, быстро соображая. Все, что угодно, лишь бы удержать ее у телефона еще несколько секунд. Он чувствовал себя виноватым, как будто крался. Он невольно оглянулся через плечо. Там никого не было, по крайней мере, никого, кого он не мог видеть.
  
  «Мне очень жаль, что я позвонил поздно».
  
  "Хорошо."
  
  «И мне очень жаль, что я повредил твою лодыжку».
  
  «Вы уже извинились за это».
  
  "Ага. Ну и как ты? Я имею в виду, кроме твоей лодыжки?
  
  «Джек, мне действительно нужно немного поспать».
  
  Он надеялся, что она это скажет.
  
  «Хорошо, расскажи мне за обедом».
  
  «Я сказал вам, что у меня есть суд».
  
  «После суда».
  
  «Джек, я не уверен, что это хорошая идея. На самом деле я почти уверен, что это паршивая идея ».
  
  Он задавался вопросом, что она имела в виду под этим. Слишком много внимания уделять ее заявлениям всегда было его дурной привычкой.
  
  «Господи, Кейт. Это просто обед. Я не прошу тебя выйти за меня замуж ». Он засмеялся, но знал, что уже все испортил.
  
  Кейт больше не возилась с волосами. Она тоже встала. Ее отражения отражались в зеркале в коридоре. Она потянула за шею своей ночной рубашки. Морщинки хмурого взгляда были заметны на ее лбу.
  
  «Мне очень жаль», - быстро сказал он. «Мне очень жаль, я не это имел в виду. Смотри, это будет моим угощением. Мне нужно на что-то потратить все эти деньги ». Его встретили молчанием. Фактически, он не был уверен, что она все еще на связи.
  
  Он репетировал этот разговор последние два часа. Всевозможные вопросы, обмены, отклонения. Он был бы таким мягким, она такая понимающая. Они бы так хорошо поладили. Пока что абсолютно ничего не шло по плану. Он вернулся к своему альтернативному плану. Он решил попрошайничать.
  
  «Пожалуйста, Кейт. Я действительно хотел бы поговорить с вами. Пожалуйста."
  
  Она снова села, подогнула под себя ноги, потерла длинные пальцы ног. Она глубоко вздохнула. Годы не изменили ее так сильно, как она думала. Хорошо это или плохо? Прямо сейчас у нее не было возможности ответить на этот вопрос.
  
  "Когда и где?"
  
  "Мортона?"
  
  "На обед?"
  
  Он видел ее недоверчивое лицо при мысли об ультра-дорогом ресторане. Интересно, в каком мире он теперь жил. «Хорошо, а как насчет гастронома в Старом городе возле парка Основателя около двух? Мы будем скучать по толпе за обедом ».
  
  "Лучше. Но я не могу обещать. Я позвоню, если не смогу.
  
  Он медленно выдохнул. "Спасибо, Кейт."
  
  Он повесил трубку и рухнул на диван. Теперь, когда его план сработал, он задумался, что, черт возьми, он делает. Что бы он сказал? Что бы она сказала? Он не хотел драться. Он не лгал, он просто хотел поговорить с ней и увидеть ее. Это все. Он все время повторял себе это.
  
  Он пошел в ванную, погрузил голову в раковину с холодной водой, взял пива, подошел к бассейну на крыше и сидел там в темноте, наблюдая за самолетами, когда они приближались к Потомаку в Нэшнл. Два ярких красных огонька памятника Вашингтону утешительно мигали. В восьми этажах по улице было тихо, если не считать случайных сирен полиции или скорой помощи.
  
  Джек посмотрел на спокойную поверхность бассейна, поставил ногу в уже прохладную воду и наблюдал, как она покрывается рябью. Он выпил свое пиво, спустился вниз и заснул в кресле в гостиной, перед ним гудел телевизор. Он не слышал звонка телефона, никакого сообщения не осталось. Почти за тысячу миль отсюда Лютер Уитни повесил трубку и выкурил свою первую сигарету за более чем тридцать лет.
  
  * * *
  
  ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЭКСПРЕСС-АВТОМОБИЛЬ МЕДЛЕННО ЕЗДИЛ по изолированной проселочной дороге, водитель сканировал ржавые и наклонные почтовые ящики в поисках правильного адреса. Он никогда не делал здесь доставку. Его грузовик, казалось, ехал от канавы к канаве по узкой дороге.
  
  Он подъехал к подъездной дорожке к последнему дому и начал пятиться. Он просто случайно взглянул и увидел адрес на деревянной доске рядом с дверью. Он покачал головой и улыбнулся. Иногда просто удача.
  
  Дом был маленьким и не очень ухоженным. Изношенные алюминиевые навесы на окнах, популярные примерно за двадцать лет до рождения водителя, провисли, как будто они устали и просто хотели отдохнуть.
  
  Открывшая дверь пожилая женщина была одета в платье-пуловер с цветочным принтом, на плечах был обернут толстый свитер. Ее толстые красные лодыжки говорили о плохом кровообращении и, вероятно, о множестве других болезней. Она казалась удивленной доставкой, но с готовностью расписалась.
  
  Водитель взглянул на подпись в блокноте: Эдвина Брум. Затем он сел в свой грузовик и уехал. Она смотрела, как он уходит, прежде чем закрыть дверь.
  
  * * *
  
  ТРЕЩАЕТСЯ WALKIE-TALKIE.
  
  Фред Барнс занимался этой работой уже семь лет. Ездить по кварталам богатых, видеть большие дома, ухоженную территорию, иногда дорогую машину с манекеноподобными пассажирами, проезжающую по идеальной асфальтовой дороге через массивные ворота. Он никогда не бывал ни в одном из домов, за охрану которого ему платили, и никогда не ожидал.
  
  Он взглянул на внушительное сооружение. Он предположил, что от четырех до пяти миллионов долларов. Больше денег, чем он мог бы заработать за пять жизней. Иногда это просто казалось неправильным.
  
  Он проверил свою рацию. Он бы осмотрел место. Он точно не знал, что происходит. Только то, что хозяин позвонил и попросил проверить патрульную машину.
  
  Холодный воздух на его лице заставил Барнса подумать о чашке горячего кофе и о закусках, за которыми следовали восемь часов сна, пока ему не пришлось снова отправиться в свой Сатурн, чтобы провести еще одну ночь, защищая имущество богатых. Заработок был не так уж и плох, хотя льготы - отстой. Его жена тоже работала полный рабочий день, и с тремя детьми их совокупного дохода едва хватало. Но потом всем пришлось нелегко. Он посмотрел на гараж на пять машин сзади, бассейн и теннисные корты. Ну, может, не все.
  
  Когда он завернул за угол, он увидел свисающую веревку и мысли о кофе и сливочном датском напитке исчезли. Он присел, его рука взлетела к своему пистолету. Он схватил микрофон и доложил, его голос смущающе дрожал. Настоящая полиция будет здесь через несколько минут. Он мог дождаться их или исследовать сам. По восемь синглов в час он решил оставаться там, где был.
  
  Начальник Барнса прибыл первым в совершенно белом универсале с логотипом компании на дверной панели. Тридцать секунд спустя первая из пяти патрульных машин съехала по асфальтированной дороге, пока они не сложились штабелями, как ожидающий поезд перед домом.
  
  Окно прикрывали двое офицеров. Было вероятно, что преступники уже давно покинули помещение, но предположения были опасны в полицейском деле.
  
  Четыре офицера ушли вперед, еще двое прикрыли спину. Работая парами, четверо полицейских вошли внутрь. Они отметили, что входная дверь не заперта, а сигнализация выключена. Они удовлетворились тем, что спустились вниз, и осторожно двинулись вверх по широкой лестнице, напрягая уши и глаза в поисках звука или движения.
  
  К тому времени, как они достигли площадки второго этажа, ноздри старшего сержанта сказали ему, что это не будет обычным ограблением.
  
  Четыре минуты спустя они стояли в кругу вокруг того, что недавно было молодой красивой женщиной. Здоровый цвет каждого из мужчин стал тускло-белым.
  
  Пятидесятилетний сержант, отец троих детей, посмотрел в открытое окно. «Слава Богу, - подумал он про себя; даже с наружным воздухом атмосфера в комнате была ошеломляющей. Он еще раз взглянул на труп, затем быстро подошел к окну и глубоко вдохнул свежий воздух.
  
  У него была дочь примерно того же возраста. На мгновение он представил ее на этом этаже, ее лицо - воспоминание, ее жизнь жестоко кончилась. Теперь дело не в его ведении, но он хотел одного: он хотел быть там, когда того, кто совершил эту ужасную вещь, поймают.
  
  ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  
  S ETH Франком ОДНОВРЕМЕННО жевал тост и пытается связать свои шесть-летние ленты волос дочери в школу , когда пришел телефонный звонок. Взгляд его жены сказал ему все, что ему нужно. Она закончила ленту. Сет держал телефон в руке, пока он завязывал галстук, при этом все время прислушиваясь к спокойным, эффективным тонам диспетчера. Через две минуты он был в своей машине; официальный пузырьковый фонарь без надобности прилип к верхней части выданного его ведомства «Форда», а голубые фары решетки радиатора зловеще вспыхивали, когда он с ревом несся по почти безлюдным проселочным дорогам графства.
  
  Высокое, ширококостное тело Фрэнка начало свой неизбежный путь к мягкости, а его вьющиеся черные волосы пережили более благополучные дни. В сорок один год, отец трех дочерей, которые с каждым днем ​​становились все более сложными и сбивающими с толку, он пришел к выводу, что не все так много в жизни имеет смысл. Но в целом он был счастливым человеком. Жизнь не нанесла ему нокаутирующих ударов. Пока что. Он проработал в правоохранительных органах достаточно долго, чтобы знать, насколько резко это может измениться.
  
  Фрэнк скомкал кусок сочного фрукта и медленно пережевал его, в то время как компактные ряды игольчатых сосен пролетали мимо его окна. Он начал свою карьеру в правоохранительных органах в качестве полицейского в некоторых из худших районов Нью-Йорка, где утверждение «ценность жизни» было оксюмороном и где он видел практически все, как один человек может убить другого. В конце концов он стал детективом, что очень взволновало его жену. По крайней мере, теперь он прибудет на место преступления после того, как плохие парни уйдут. Ночью она спала лучше, зная, что страшный телефонный звонок, вероятно, не разрушит ее жизнь. Это было все, на что она могла надеяться, будучи замужем за полицейским.
  
  Фрэнк наконец-то был назначен за убийство, что было серьезной проблемой в его работе. Спустя несколько лет он решил, что ему нравится работа и задача, но не в среднем по семь трупов в день. Итак, он отправился на юг, в Вирджинию.
  
  Он был старшим детективом по расследованию убийств в округе Миддлтон, что звучало лучше, чем было на самом деле, поскольку он также оказался единственным детективом по расследованию убийств, нанятым округом. Но относительно безобидные пределы деревенского графства Вирджиния за это время не поддались столь сложной работе. Уровень дохода на душу населения в его юрисдикции был зашкаливающим. Людей убивали, но кроме жен, стреляющих в мужей или наоборот, или детей, склонных к наследству, вырывающихся у родителей, особого ажиотажа не было. Преступники в тех случаях были довольно очевидны, меньше умственной работы, чем беготни. Звонок диспетчера обещал все это изменить.
  
  Дорога петляла мимо лесистой местности, а затем выходила на огороженные зеленые поля, где длинноногие чистокровные животные лениво встречали новое утро. За впечатляющими воротами и длинными извилистыми подъездными путями находились резиденции немногих счастливчиков, которых в Миддлтоне было очень много. Фрэнк пришел к выводу, что в этом случае соседи ему не помогут. Оказавшись внутри своих крепостей, они, вероятно, ничего не видели и не слышали снаружи. Несомненно, они этого хотели и дорого заплатили за эту привилегию.
  
  Приближаясь к поместью Салливанов, Фрэнк поправил галстук в зеркале заднего вида и откинул назад прядь волос. Он не питал особой симпатии к богатым и не любил их. Они были частями головоломки. Головоломка, которая была настолько далека от игры, насколько это возможно. Что привело к наиболее приятной части его работы. Ведь среди всех поворотов, поворотов, отвлекающих маневров и простых ошибок таился неоспоримый трюизм: если вы убьете другого человека, вы окажетесь в его владениях и в конечном итоге будете наказаны. Какое это было наказание, Фрэнк обычно не заботился. Что его действительно заботило, так это то, чтобы кто-то предстал перед судом и, в случае признания его виновным, получил назначенное наказание. Богатый, бедный или что-то среднее. Его навыки могут быть несколько притуплены, но инстинкты остались. В конце концов, он всегда выбирал последнее.
  
  Подъезжая к подъездной дороге, он заметил, что под соседним кукурузным полем жует небольшой комбайн, а его водитель внимательно следил за действиями полиции. Эта информация скоро будет распространяться по местности быстрыми темпами. У этого человека не было возможности узнать, что он уничтожает улики, свидетельства полета. То же самое сделал и Сет Фрэнк, когда он вылез из машины, накинул куртку и устремился к входной двери.
  
  * * *
  
  РУКИ ГЛУБОКО В КАРМАНАХ, ГЛАЗА МЕДЛЕННО ДВИГАЛИСЬ ПО комнате, рассматривая каждую деталь пола, стен и спускаясь к потолку, прежде чем вернуться к зеркальной двери, а затем к тому месту, где покойный пролежал последние несколько лет. дней.
  
  Сет Фрэнк сказал: «Сфотографируй побольше, Стю, похоже, нам это понадобится».
  
  Фотограф криминального отдела расхаживал по комнате дискретными сетками в сторону от трупа, пытаясь воспроизвести на пленке все аспекты комнаты, включая ее одинокую комнату. После этого следовала видеозапись всего места преступления с повествованием. Не обязательно допустимо в суде, но это было бесценно для расследования. По мере того как футболисты смотрели игровые фильмы, детективы все больше и больше изучали видео в поисках дополнительных улик, которые можно было уловить только на восьмом, десятом или сотом экзамене.
  
  Веревка все еще была привязана к бюро и все еще исчезла в окне. Только сейчас он был покрыт черным порошком для отпечатков пальцев, но там было не так уж много. Спускаться по веревке, даже завязанной, обычно в перчатках.
  
  Сэм Магрудер, старший офицер, подошел к нему, только что потратив две минуты, высунувшись из окна, всасывая воздух. Пятидесятилетнему, с копной рыжих волос на пухлом безволосом лице, он с трудом сдерживал свой завтрак. Принесли большой переносной вентилятор, окна были полностью открыты. Весь персонал КС был в масках, но зловоние оставалось гнетущим. Прощальный смех природы живым. Красиво в одну минуту, гниет в следующую.
  
  Фрэнк проверил записи Магрудера и заметил зеленоватый оттенок на лице ОИК.
  
  «Сэм, если бы ты не подходил к окну, твое обоняние пропало бы примерно через четыре минуты. Ты только усугубляешь ситуацию ».
  
  «Я знаю это, Сет. Мой мозг говорит мне это, но мой нос не слушает ».
  
  "Когда муж звонил?"
  
  «Сегодня утром, семь сорок пять по местному времени».
  
  Фрэнк попытался разобрать каракули копа. «А он где?»
  
  «Барбадос».
  
  Фрэнк склонил голову. "Сколько?"
  
  «Мы подтверждаем это».
  
  "Сделай это."
  
  «Сколько визитных карточек они оставляют, Лора?» Фрэнк посмотрел на своего технического специалиста, Лору Саймон.
  
  Она взглянула наверх. «Я не нахожу много, Сет».
  
  Фрэнк подошел к ней. «Давай, Лора, она должна быть повсюду. А как насчет ее мужа? Горничная? Везде должно быть что-то полезное ».
  
  «Не то, чтобы я нахожу».
  
  «Ты меня гадишь».
  
  Саймон, который очень серьезно относился к ее работе и был лучшим мастером печати, с которым когда-либо работал Фрэнк, в том числе в полиции Нью-Йорка, выглядел почти извиняющимся. Угольная присыпка была везде, а ничего не было? Вопреки распространенному мнению, многие преступники оставили свои следы на месте преступления. Просто нужно было знать, где искать. Лаура Саймон знала, где искать, и у нее была застежка-молния. Надеюсь, они получат что-нибудь после анализа в лаборатории. Многие скрытые объекты просто не были видны, независимо от того, под сколькими углами вы попадали в них светом. Вот почему они назвали их латентными. Вы просто припудрили и приклеили все, что, по вашему мнению, могли коснуться преступники. И тебе может повезти.
  
  «У меня есть кое-что упакованное, чтобы забрать его в лабораторию. После того, как я использую нингидрин и нанесу остальное суперклеем, у меня может быть что-то для вас ». Саймон покорно вернулся к своей работе.
  
  Фрэнк покачал головой. Супер-клей, цианоакрилат, вероятно, был лучшим методом распыления и мог снимать отпечатки с вещей, в которые вы не могли поверить. Проблема заключалась в том, что проклятому процессу требовалось время, чтобы творить чудеса. Времени у них не было.
  
  «Да ладно, Лора, судя по телу, плохим парням уже надоело фору».
  
  Она посмотрела на него. «У меня есть еще один цианоакрилатный эфир, который я давно хотел использовать. Так быстрее. Или я всегда могу быстро прожечь супер клей ". Она улыбнулась.
  
  Детектив поморщился. "Верно. В прошлый раз, когда вы пытались, нам пришлось эвакуироваться из здания ».
  
  «Я не говорил, что это идеальный мир, Сет».
  
  Магрудер откашлялся. «Похоже, мы имеем дело с настоящими профессионалами».
  
  Сет строго посмотрел на ОИК. «Они не профессионалы, Сэм, они преступники, они убийцы. Не то чтобы они пошли в проклятый колледж, чтобы научиться этому ».
  
  "Нет, сэр."
  
  «Мы уверены, что это хозяйка дома?» - поинтересовался Фрэнк.
  
  Магрудер указал на фотографию на тумбочке. «Кристин Салливан. Конечно, мы получим положительное удостоверение личности ».
  
  «Есть свидетели?»
  
  «Нет очевидных. Соседей еще не опрашивал. Сделаю это сегодня утром.
  
  Фрэнк начал делать подробные записи о комнате и состоянии ее обитателей, а затем сделал подробный набросок комнаты и ее содержимого. Хороший адвокат может выставить любого неподготовленного свидетеля обвинения кандидатом на завод Silly Putty. Неподготовленность означала, что виновные освобождались.
  
  Фрэнк усвоил единственный урок, который ему когда-либо понадобится по этому поводу, будучи полицейским-новичком, и первым на месте взлома и проникновения. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя более смущенным или подавленным, чем когда он вышел со дачи показаний, его показания были разорваны в клочья и фактически использовались как основание для того, чтобы отвести обвиняемого. Если бы он мог носить свой 38-й калибр в суде, в тот день в мире было бы на одного адвоката меньше.
  
  Фрэнк пересек комнату и увидел, что заместитель судмедэксперта, мускулистый седой мужчина, сильно вспотевший, несмотря на утреннюю стужу на улице, опускал юбку на труп. Фрэнк опустился на колени и осмотрел одну из маленьких рук, одетых в мешочек, затем взглянул на лицо женщины. Выглядело так, будто его избили черным и синим. Одежда была пропитана жидкостями ее тела. Со смертью происходит почти немедленное расслабление сфинктеров. Получившаяся комбинация запахов была неприятной. К счастью, заражение насекомыми было минимальным, несмотря на открытое окно. Хотя судебный энтомолог обычно мог установить время смерти более точно, чем патологоанатом, ни один детектив, несмотря на повышенную точность, никогда не испытывал удовольствия от мысли исследовать человеческое тело, которое превратилось в буфет насекомых.
  
  "Уже есть примерное?" - спросил Фрэнк судмедэксперта.
  
  «Мой ректальный термометр мне не пригодится, особенно когда температура тела упадет на полтора градуса в час. От семидесяти двух до восьмидесяти четырех часов. Я дам тебе номер получше, когда открою ее. ME выпрямился. «Огнестрельные ранения в голову», - добавил он, хотя ни у кого в комнате не было сомнений в том, что эта женщина умерла.
  
  «Я заметил следы на ее шее».
  
  Судмедэксперт на мгновение внимательно посмотрел на Фрэнка, а затем пожал плечами. «Они там. Я пока не знаю, что они означают ».
  
  «Я был бы признателен за быстрое решение этого вопроса».
  
  «Вы получите это. Так не много убийств. Понимаешь, они обычно получают приоритет ».
  
  Детектив слегка поморщился от этого замечания.
  
  Судмедэксперт посмотрел на него. «Надеюсь, вам нравится общаться с прессой. Они будут на этом, как рой медоносных пчел ».
  
  «Больше похоже на желтые куртки».
  
  Судмедэксперт пожал плечами. «Лучше ты, чем я. Я слишком стар для этого дерьма. Она готова уйти в любое время ».
  
  Судмедэксперт закончил собирать вещи и ушел.
  
  Фрэнк поднес маленькую ручку к лицу и посмотрел на профессионально ухоженные ногти. Он заметил несколько разрывов на двух кутикулах, что казалось вполне вероятным, если до того, как она лопалась, была борьба. Тело было сильно растянуто; бактерии бушевали повсюду, пока продолжался процесс гниения. Ригор давно умер, а это означало, что она умерла более сорока восьми часов назад. Конечности были податливыми, так как мягкие ткани тела растворились. Фрэнк вздохнул. Она действительно была здесь некоторое время. Это было хорошо для убийцы, плохо для копов.
  
  Его все еще удивляло, как смерть меняет человека. Раздутый затонувший корабль, в котором едва ли можно узнать человека, всего несколько дней назад. . . Если бы его обоняние еще не исчезло, он не смог бы делать то, что делал. Но это случилось с детективом по расследованию убийств. Все ваши клиенты были мертвы.
  
  Он осторожно поднял голову покойного, поворачивая каждую сторону к свету. Две небольшие входные раны справа, одно большое рваное выходное отверстие слева. Они смотрели на крупнокалиберные штуки. Стю уже получил снимки ран с разных сторон, в том числе прямо над головой. Круглые воротники для истирания и отсутствие ожогов или татуировок на поверхности кожи привели Фрэнка к выводу, что выстрелы были произведены с расстояния более двух футов.
  
  Контактные ранения малого калибра, ранения, выпущенные из дула в плоть, и ранения, нанесенные при прикосновении с расстояния менее двух дюймов от цели, могут дублировать типы входных ран, имеющихся на жертве. Но если бы они смотрели на контактную рану, глубоко в тканях вдоль следа пули оставались бы остатки пороха. Вскрытие окончательно ответит на этот вопрос.
  
  Затем Фрэнк посмотрел на ушиб левой челюсти. Он был частично скрыт естественными волдырями на теле, когда оно разлагалось, но Фрэнк видел достаточно трупов, чтобы заметить разницу. Поверхность кожи представляла собой странное сочетание зеленого, коричневого и черного цветов. Это был большой удар. Мужчина? Это сбивало с толку. Он позвал Стю, чтобы он сфотографировал местность с помощью цветовой шкалы. Затем он снова опустил голову с почтением, которого умерший заслужил даже в клинических обстоятельствах.
  
  Последующее судебно-медицинское вскрытие не было бы таким почтительным.
  
  Фрэнк медленно снял кожу. Белье целое. Протокол вскрытия ответил бы на очевидный вопрос.
  
  Фрэнк ходил по комнате, пока члены КС продолжали свою работу. Одна вещь о жизни в богатом, хотя и в основном сельском округе: налоговой базы было более чем достаточно для содержания первоклассного, хотя и относительно небольшого подразделения на месте преступления, оснащенного всеми новейшими технологиями и устройствами, которые теоретически упрощали ловлю плохих людей.
  
  Пострадавший упал на левый бок, подальше от двери. Колени частично подогнуты под нее, левая рука вытянута, другая прижата к правому бедру. Ее лицо было обращено на восток, перпендикулярно правой стороне кровати; она была почти в позе эмбриона. Фрэнк потер нос. От начала до конца, обратно к началу. Никто никогда не знал, как они собираются в конце концов покинуть этот старый мир, не так ли?
  
  С помощью Саймона он провел триангуляцию местонахождения тела; рулетка при раскручивании издала визгливый звук. В этой комнате смерти это звучало как-то нечестиво. Он посмотрел на дверной проем и положение тела. Он и Саймон провели предварительную траекторию выстрелов. Это указывало на то, что выстрелы, скорее всего, исходили из дверного проема, что, учитывая кражу со взломом, можно было ожидать наоборот, если преступник был пойман на месте преступления. Однако было еще одно свидетельство, которое в значительной степени подтвердило, каким путем пролетели слизни.
  
  Фрэнк снова встал на колени рядом с телом. На ковре не было следов сопротивления, а пятна крови и брызги указали на то, что погибшая была застрелена в том месте, где упала. Фрэнк осторожно повернулся к телу, снова приподняв юбку. При вскрытии кровь оседает в самых нижних частях тела - это состояние называется livor mortis. По прошествии четырех-шести часов трупная живота остается на месте. Следовательно, движение тела не приводит к изменению распределения крови. Фрэнк снова положил тело. Существовали убедительные доказательства того, что Кристин Салливан умерла прямо здесь.
  
  Распыление брызг также подтвердило вывод о том, что покойная, вероятно, стояла лицом к кровати, когда встретила свой конец. Если да, то на что, черт возьми, она смотрела? Обычно человек, которого собираются выстрелить, смотрел в сторону нападавшего, умоляя сохранить его жизнь. Кристин Салливан умоляла бы, Фрэнк был в этом уверен. Детектив осмотрел роскошное окружение. Ей было за что жить.
  
  Он внимательно посмотрел на ковер, его лицо было всего в нескольких дюймах от его поверхности. Распыление брызг было неравномерным, как если бы что-то лежало перед умершим или сбоку от него. Позже это может оказаться важным. О формах струи было написано много. Фрэнк уважал их полезность, но старался не придавать им большого значения. Но если что-то частично защищало ковер от крови, он хотел бы знать, что это было. Также его озадачило отсутствие пятен на ее платье. Он внесет это в каталог; это тоже может что-то значить.
  
  Саймон открыл ее набор для изнасилования и с помощью Фрэнка сделал мазок из влагалища покойного. Затем они прочесали волосы на ее голове и лобке, не заметив никаких посторонних веществ. Затем они упаковали одежду жертвы.
  
  Фрэнк внимательно осмотрел тело. Он взглянул на Саймона. Она прочитала его мысли.
  
  «Этого не будет, Сет».
  
  «Побалуй меня, Лори».
  
  Саймон покорно перенес ее комплект для печати и нанес порошок на запястья, грудь, шею и внутреннюю часть рук трупа. Через несколько секунд она посмотрела на Фрэнка и медленно покачала головой. Она собрала то, что они нашли.
  
  Он наблюдал, как тело завернули в белую простыню, поместили в сумку для трупа и вывели на улицу, где бесшумная скорая помощь доставит Кристин Салливан в место, куда, как все молились, им никогда не придется ехать.
  
  Затем он осмотрел хранилище, заметил стул и пульт. Образцы пыли на полу хранилища были нарушены. Саймон уже охватил территорию. На сиденье стула было пятно пыли. Однако хранилище было взломано; дверь и стена были сильно помечены в местах взлома замка. Они вырезали бы доказательство, подделанное рычагом, и посмотрели бы, можно ли получить отпечаток инструмента. Фрэнк оглянулся через дверь хранилища и покачал головой. Одностороннее зеркало. Это было очень мило. В спальне тоже. Он не мог дождаться встречи с хозяином дома.
  
  Он вернулся в комнату, посмотрел на картину на тумбочке. Он посмотрел на Саймона.
  
  «Я уже получил это, Сет», - сказала она. Он кивнул и взял фотографию. «Симпатичная женщина, - подумал он про себя, - действительно красивая, в каком-то смысле« давай трахни меня ». Фотография была сделана в этой самой комнате, недавно ушедший сидел в кресле рядом с кроватью. Затем он заметил отметину на стене. Вместо обычного гипсокартона в доме были настоящие оштукатуренные стены, но след оставался глубоким. Фрэнк заметил, что тумбочка была немного сдвинута; толстый ковер выдал свое первоначальное положение. Он повернулся к Магрудеру.
  
  «Похоже, в это кто-то врезался».
  
  «Наверное, во время борьбы».
  
  "Наверное."
  
  «Уже нашли пулю?»
  
  «Один все еще в ней, Сет».
  
  «Я имею в виду другого, Сэм». Фрэнк нетерпеливо покачал головой. Магрудер указал на стену рядом с кроватью, где была едва видна небольшая дыра.
  
  Фрэнк кивнул. «Вырежьте секцию и позвольте мальчикам из лаборатории вытащить ее. Не лади с этим сам ». Дважды за последний год баллистика приводила к бесполезной работе, потому что чрезмерно усердная униформа выбила пулю из стены, испортив бороздки.
  
  "Есть латунь?"
  
  Магрудер покачал головой. «Если из орудия убийства были выброшены какие-либо израсходованные снаряды, значит, они были подобраны».
  
  Он повернулся к Саймону. «Есть какие-нибудь сокровища из электронного пылесоса?» Доказательный вакуум был очень мощной машиной, которая, используя серию фильтров, использовалась для расчесывания ковра и других материалов на предмет волокон, волос и других мелких предметов, которые, как правило, приносили большие дивиденды, потому что если преступники не могли видеть их, они не собирались пытаться удалить их.
  
  Магрудер попытался пошутить. «Мой ковер должен быть таким чистым».
  
  Фрэнк посмотрел на свою команду. «Мы нашли какие-нибудь следы, люди?» Все посмотрели друг на друга, не зная, шутит Фрэнк или нет. Они все еще недоумевали, когда он вышел из комнаты и спустился вниз.
  
  Представитель охранной компании разговаривал с офицером в форме у входной двери. Член КС упаковывал тарелку и провода в пластиковые пакеты для вещественных доказательств. Фрэнку показали, где краска была слегка потрескавшейся, а почти микроскопический металлический осколок указывал на то, что панель была удалена. На проводке были небольшие зубчатые вмятины. Сотрудник службы безопасности восхищенно посмотрел на работу нарушителя закона. Магрудер присоединился к ним, его цвет медленно возвращался.
  
  Представитель кивал головой. «Ага, вероятно, они использовали счетчик. По крайней мере, так выглядит.
  
  Сет посмотрел на него. "Что это такое?"
  
  «Компьютерный метод вбивания огромного количества комбинаций в банк распознавания системы до тех пор, пока они не попадут в нужную комбинацию. Вы знаете, как они это делают, когда взламывают банкоматы ».
  
  Фрэнк посмотрел на выпотрошенную панель, а затем снова на мужчину. «Я удивлен, что в таком месте не было бы более сложной системы».
  
  «Это сложная система». Представитель казался обороняющимся.
  
  «В наши дни много мошенников, пользующихся компьютерами».
  
  «Да, но дело в том, что у этого ребенка пятнадцатизначная основа, а не десятичная, а задержка в сорок три секунды. Не попадаешь, ворота рушатся ».
  
  Фрэнк потер нос. Ему придется пойти домой и принять душ. Зловоние смерти, согретое за несколько дней в жаркой комнате, оставило неизгладимый след на вашей одежде, волосах и коже. И пазухи.
  
  "Так?" - спросил Фрэнк.
  
  «Итак, портативные модели, которые вам, скорее всего, придется использовать в такой работе, не могут выполнить достаточное количество комбинаций за тридцать секунд или около того. Черт, на основе пятнадцатизначной конфигурации вы видите триллион-три возможных варианта. Не то чтобы этот парень таскал с собой компьютер ».
  
  ОИК вмешался. «Почему тридцать секунд?»
  
  Фрэнк ответил. «Им нужно время, чтобы снять тарелку, Сэм». Он снова повернулся к охраннику. "Так что вы говорите?"
  
  «Я говорю, что если он перебил эту систему с помощью вычислителя чисел, то он уже исключил некоторые из возможных цифр из процесса. Может, половина, а может и больше. Я имею в виду, может быть, у вас есть система, которая с этим справится, или они могли бы устроить что-то, что могло бы взорвать эту клетку. Но вы не говорите о дешевом оборудовании и не говорите о каких-то придурках с улицы, которые вошли в Radio Shack и вышли с калькулятором. Я имею в виду, что они делают компьютеры быстрее и меньше с каждым днем, но вы должны понимать, что скорость вашего оборудования не решает проблему. Вы должны учитывать, насколько быстро компьютер системы безопасности будет реагировать на все поступающие комбо. Вероятно, он будет намного медленнее, чем ваше оборудование. И тогда у тебя должна быть большая проблема. Практический результат, если бы я был этими парнями, мне бы хотелось иметь хорошую зону комфорта, понимаете, о чем я? В их работе у вас не будет второго шанса ».
  
  Фрэнк посмотрел на форму мужчины, а затем снова на панель. Если парень был прав, он знал, что это значило. Его образ мышления уже сдвинулся в этом направлении в силу того факта, что входная дверь не была взломана или даже номинально взломана.
  
  Представитель охранной компании продолжил: «Я имею в виду, что мы можем полностью исключить такую ​​возможность. У нас есть системы, которые отказываются реагировать на массовые комбо, которые им навязывают. Компьютеры были бы бесполезны. Проблема в том, что эти системы настолько чувствительны к помехам, что они также регулярно обрушиваются на владельцев, которые не могут вспомнить свои номера с первой или второй попытки. Черт, к нам поступало столько ложных тревог, что полицейские управления начали нас штрафовать. Иди к черту ».
  
  Фрэнк поблагодарил его и прошел через остальную часть дома. Кто бы ни совершил эти преступления, знал, что они делали. Это не должно было быть быстрым. Хорошее предварительное планирование обычно означало одинаково хорошее последующее планирование. Но они, вероятно, не рассчитывали сдувать хозяйку дома.
  
  Фрэнк внезапно прислонился к дверному проему и задумался над словом, которое использовал его друг, судмедэксперт: раны.
  
  ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  
  J ACK было рано. На его часах было тридцать пять. ОН взял выходной, проводя большую часть его времени, решая, что надеть; то, чем он никогда раньше не интересовался, но теперь казалось жизненно важным.
  
  Он натянул серый твидовый пиджак, нащупал пуговицу на белой хлопковой рубашке и в десятый раз поправил узел на галстуке.
  
  Он спустился к причалу и наблюдал, как палубные работники чистят « Цветение вишни» , туристическое судно, построенное по образцу старой речной лодки Миссисипи. Он и Кейт отправились на это в свой первый год в Вашингтоне в редкий послеобеденный отпуск. Они постарались поразить все туристические достопримечательности. День был таким же теплым, как сегодня, но яснее. Серые облака теперь катились с запада; днем грозы были почти постоянным явлением в это время года.
  
  Он сидел на обветренной скамейке возле маленькой хижины капитана дока и следил за ленивым плаванием чаек по неспокойной воде. Капитолий был виден с его выгодной позиции. Леди Свобода, за вычетом общей грязи более ста тридцати лет проживания на открытом воздухе благодаря недавней уборке, властно стояла на вершине знаменитого купола. Со временем люди в этом городе были покрыты грязью, подумал Джек, это просто пришло вместе с территорией.
  
  Размышления Джека обратились к Сэнди Лорду, самому плодовитому создателю дождя фирмы и самому большому эго, которого Пэттон когда-либо видел. Сэнди был близок к тому, чтобы стать учреждением в юридических и политических кругах округа Колумбия. Другие партнеры оставили свое имя, как будто он только что сошел с горы Синай со своей собственной версией Десяти заповедей, которая начиналась бы с «Ты должен» Заработайте партнерам Паттона, Шоу и ЛОРДА как можно больше денег ».
  
  По иронии судьбы, когда Рэнсом Болдуин упомянул эту фирму, Сэнди Лорд тоже привлек внимание. Лорд был одним из лучших, если не лучшим примером сильного юриста, который мог предложить город, и у него были десятки в этой лиге. Возможности Джека были безграничны. Включает ли эти возможности его личное счастье, он не был уверен.
  
  Он также не был уверен, чего ожидал от этого обеда. Он был уверен в том, что хочет увидеть Кейт Уитни. Он очень этого хотел. Казалось, что чем ближе становился его брак, тем больше он эмоционально отступал. И где более вероятно место для отступления, чем к женщине, которую он попросил выдать за него замуж более четырех лет назад? Он вздрогнул, когда это воспоминание охватило его. Он боялся жениться на Дженнифер Болдуин. Боялся, что его жизнь скоро станет для него неузнаваемой.
  
  Что-то заставило его повернуться, он не знал, что именно. Но она стояла там, на краю пирса, наблюдая за ним. Ветер развевал ее длинную юбку вокруг ее ног, солнце боролось с темнеющими облаками, но все же давало достаточно света, чтобы сверкать на ее лице, когда она убирала длинные пряди волос с глаз. Икры и лодыжки были летними коричневыми. Свободная блузка обнажала плечи, обнажая веснушки, и крошечное родимое пятно в виде полумесяца, которое Джек имел обыкновение рисовать после того, как они закончили заниматься любовью, она спала, а он наблюдал за ней.
  
  Он улыбнулся, когда она подошла к нему. Должно быть, она ушла домой, чтобы переодеться. Это явно не ее доспехи в зале суда; эта одежда представляла для Кейт Уитни гораздо более женственную сторону, чем мог бы когда-либо увидеть ее законный оппонент.
  
  Они пошли по улице к маленькому гастроному, заказали и первые несколько минут поочередно смотрели в окно, наблюдая за приближающимся дождем, хлестающим деревья, и обмениваясь неловкими взглядами, как на первом свидании, и боялись смотреть пристально. договор.
  
  «Я ценю, что вы уделили время, Кейт».
  
  Она пожала плечами. "Мне здесь нравится. Давно не было. Приятно выйти для разнообразия. Обычно я ем за своим столом ».
  
  «Крекеры и кофе?» Он улыбнулся и уставился на ее зубы. Тот забавный, который слегка изогнулся внутрь, как будто быстро обнял своего соседа. Ему больше всего понравился этот зуб. Это был единственный недостаток, который он когда-либо замечал в ней.
  
  «Крекеры и кофе». Она улыбнулась в ответ. «До двух сигарет в день».
  
  «Поздравляю». Дождь пошел одновременно с их приказом.
  
  Она подняла глаза от своей тарелки, ее глаза метнулись к окну, а затем резко к лицу Джека. Она поймала его взгляд на ней. Джек неловко улыбнулся и сделал быстрый глоток.
  
  Она положила салфетку на стол.
  
  «Торговый центр - большое место, где можно случайно столкнуться с кем-нибудь».
  
  Он не смотрел на нее. «В последнее время мне очень повезло». Теперь он встретился с ней взглядом. Она ждала. Его плечи наконец упали.
  
  «Ладно, значит, это было не столько случайностью, но и более преднамеренным. С результатами не поспоришь ».
  
  "Какие результаты? Обед?"
  
  «Я не забегаю вперед. Я просто делаю это шаг за шагом. Решение новой жизни. Перемены к лучшему."
  
  Она сказала с более чем легким презрением: «Ну, по крайней мере, вы больше не защищаете насильников и убийц».
  
  "А грабители?" он выстрелил в ответ и тут же пожалел об этом.
  
  Лицо Кейт посерело.
  
  «Мне очень жаль, Кейт. Я не это имел в виду ».
  
  Она вытащила сигарету и спички, закурила и выпустила дым ему в лицо.
  
  Он отмахнулся от облака. "Ваш первый или второй день?"
  
  "В третьих. Почему-то ты всегда заставляешь меня чувствовать себя смелым. Она уставилась в окно, скрестила ноги. Ее ступня коснулась его колена, и она быстро отдернула его. Она затушила сигарету и встала, схватив сумочку.
  
  «Я должен вернуться к работе. Сколько я вам должен?"
  
  Он уставился на нее. «Я пригласил вас на обед. Которого ты даже не ел.
  
  Она вытащила десятку, бросила ее на стол и направилась к двери.
  
  Джек бросил еще десять и помчался за ней.
  
  "Кейт!"
  
  Он догнал ее возле гастронома. Дождь усилился, и, несмотря на то, что они держали его куртку на головах, они быстро промокли. Казалось, она не заметила. Она села в свою машину. Он прыгнул с пассажирской стороны. Она посмотрела на него.
  
  «Мне действительно нужно вернуться».
  
  Джек глубоко вздохнул и вытер влагу с лица. Сильный дождь барабанил по кузову машины. Он чувствовал, как все ускользает. Он не знал, как справиться с этой ситуацией. Но он должен был что-то сказать.
  
  «Давай, Кейт, мы мокрые, уже почти три часа. Пойдем помоемся и снимем кино. Нет, мы можем выехать за город. Помните Виндзорскую таверну?
  
  Она посмотрела на него, в ее чертах отразилось полное изумление. «Джек, ты случайно не обсуждал это с женщиной, на которой женился?»
  
  Джек посмотрел вниз. Что он должен был сказать? Что он не был влюблен в Дженнифер Болдуин, несмотря на то, что просил ее выйти за него замуж? В тот момент он даже не мог вспомнить, как спрашивал ее.
  
  «Я просто хотел бы провести с тобой немного времени, Кейт. Это все. В этом нет ничего плохого ».
  
  «В этом все не так, Джек. Все! Она начала вставлять ключ в замок зажигания, но он сдержал ее руку.
  
  «Я не собираюсь превращать это в битву».
  
  «Джек, ты принял решение. Для этого уже немного поздно ».
  
  Его лицо исказилось недоверием. "Прошу прощения? Мое решение? Я принял решение жениться на тебе более четырех лет назад. Это было моим решением. Это было ваше решение положить этому конец ».
  
  Она убрала мокрые волосы с глаз. «Хорошо, это было мое решение. Что теперь?"
  
  Он повернулся к ней лицом и схватил ее за плечи.
  
  «Послушайте, это внезапно пришло мне в голову вчера вечером. О, черт возьми! Это было каждую ночь с тех пор, как ты ушел. Я знал, что это ошибка, черт возьми! Я больше не в PD. Вы правы, я больше не защищаю преступников. Я зарабатываю на хорошую, респектабельную жизнь. Я, мы. . . » Когда он посмотрел на ее изумленное лицо, все его сознание стало пустым. Его руки дрожали. Он отпустил ее и откинулся на сиденье.
  
  Он снял промокший галстук, сунул его в карман и уставился на маленькие часы на приборной панели. Она проверила неподвижный спидометр, затем взглянула на него. В ее тоне была доброта, хотя в ее глазах была очевидна боль.
  
  «Джек, обед был очень хорош. Приятно было тебя видеть. Но это все, что мы можем сделать. Мне жаль." Она закусила губу - движения, которого он не заметил, потому что выходил из машины.
  
  Он снова засунул голову внутрь. «Удачной жизни, Кейт. Тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, позвони мне ».
  
  Она наблюдала за его толстыми плечами, когда он прошел под проливным дождем, сел в машину и уехал. Она посидела несколько минут. Слеза катилась по ее щеке. Она сердито отбросила его, завела передачу и поехала в обратном направлении.
  
  * * *
  
  На следующее утро Джек поднял телефон и затем медленно положил его обратно. В чем был смысл на самом деле? Он работал в офисе с шести лет, избавился от невыполненной высокоприоритетной работы и перешел к проектам, которые были на второй план в течение нескольких недель. Он выглянул в окно. Солнце рикошетом отражалось от бетонных и кирпичных зданий. Он убрал свет с глаз и опустил шторы.
  
  Кейт не собиралась внезапно окунуться в его жизнь, и ему пришлось к этому приспосабливаться. Он провел ночь, прокручивая в голове все возможные сценарии, самые дико нереальные. Он пожал плечами. Подобные вещи случаются с мужчинами и женщинами каждый день в каждой стране мира. Иногда дела не складывались. Даже если вы хотели их больше всего на свете. Вы не могли бы заставить кого-то полюбить вас в ответ. Вы должны были двигаться дальше. Ему было к чему двигаться. Может быть, ему пора насладиться будущим, которое, как он знал, у него действительно есть.
  
  Он сел за свой стол и методично прошел через еще два проекта: совместное предприятие, над которым он выполнял низкоуровневую работу, не требующую умственного труда, и проект для единственного клиента, кроме Болдуина, Тарра Кримсона.
  
  Кримсон владел небольшой аудиовизуальной компанией, был гением с компьютерной графикой и изображениями и зарабатывал очень хорошо, проводя AV-конференции для компаний в местных отелях. Он также ездил на мотоцикле, был одет в обрезанные джинсы, выкурил все, включая случайные сигареты, и был похож на самого большого перегоревшего наркомана в мире.
  
  Джек и он встретились, когда друг Джека обвинил Тарра в пьянстве и нарушении общественного порядка и проиграл. Тарр вошел, одетый в костюм-тройку, портфель, аккуратно подстриженные волосы и бороду, и убедительно доказал, что показания офицера были необъективными, потому что бюст находился за пределами концерта Grateful Dead, что полевые испытания недопустимы, потому что полицейский не сделал этого. получил надлежащие устные предупреждения и, наконец, потому, что для проведения теста использовалось неправильно функционирующее оборудование.
  
  Судья, обремененный более чем сотней D&D с концерта, закрыл дело после того, как посоветовал офицеру строго придерживаться правил в будущем. Джек с изумлением наблюдал за всем этим. Впечатленный, Джек вышел из зала суда с Тарром, выпил с ним пива в тот вечер, и они быстро стали друзьями.
  
  За исключением случайных, относительно безобидных столкновений с законом, Кримсон был хорошим, хотя и нежелательным, клиентом холлов Паттона, Шоу. Частью сделки Джека было то, что Тарру, уволившему своего последнего поверенного, будет разрешено следовать за Джеком до Паттона, Шоу, как если бы фирма на самом деле отказала их новому человеку с четырехмиллионным доходом.
  
  Он отложил ручку и снова подошел к окну, а его мысли вернулись к Кейт Уитни. Идея зародилась в его голове. Когда Кейт оставила его изначально, Джек пошел к Лютеру. У старика не было слов мудрости, не было мгновенного решения дилеммы Джека. Действительно, Лютер Уитни был самым неподходящим человеком в мире, у которого был ответ, который достиг бы сердца его дочери. И все же Джек всегда мог поговорить с Лютером. Ни о чем. Мужчина слушал. Он действительно слушал. Он не просто ждал, пока вы остановитесь и расскажете свою историю, чтобы он мог погрузиться в свои проблемы. Джек не был уверен, что он собирался сказать этому человеку. Но что бы это ни было, он был уверен, что Лютер будет слушать. И этого, вероятно, должно было быть достаточно.
  
  Час спустя компьютеризированный календарь Джека загудел с предупреждением. Джек проверил время и надел куртку.
  
  Джек быстро двинулся по коридору. Обед с Сэнди Лорд через двадцать минут. Джеку было неудобно находиться с этим мужчиной наедине. Джек предположил, что о Сэнди Лорде говорили легионы, в основном это правда. Он хотел пообедать с Джеком Грэмом, сказала ему сегодня утром секретарша Джека. И то, что хотел Сэнди Лорд, он получил. Секретарша Джека также напомнила ему об этом приглушенным шепотом, от которого Джека слегка оттолкнуло.
  
  Двадцать минут, но сначала Джеку нужно было уточнить у Алвиса документы епископа. Джек улыбнулся, вспомнив лицо Барри, когда черновики аккуратно положили на его стол, за тридцать минут до крайнего срока. Алвис внимательно изучил их, и на его лице было отчетливо выражено изумление.
  
  «Выглядит неплохо. Я понимаю, что поставил вам жесткий дедлайн. Обычно я не люблю этого делать ». Его глаза были отведены. «Я очень ценю эту суть, Джек. Прости, если я испортил твои планы.
  
  «Не беспокойтесь, Барри, это то, за что мне платят». Джек повернулся, чтобы уйти. Барри поднялся из-за стола.
  
  «Джек, у нас действительно не было возможности поговорить с тех пор, как ты был здесь. Место такое чертовски большое. Давай пообедаем однажды, скоро.
  
  «Звучит здорово, Барри, пусть твой секретарь назначит мне несколько свиданий».
  
  В этот момент Джек понял, что Барри Алвис не был таким уж плохим парнем. Он задел Джека, ну и что? По сравнению с тем, как старшие партнеры управляли своими подчиненными, Джек отделался легко. Кроме того, Барри был первоклассным корпоративным юристом, и Джек мог многому у него научиться.
  
  Джек прошел мимо секретарши Барри, но Шейлы там не было.
  
  Затем Джек заметил ящики, сложенные у стены. Дверь Барри была закрыта. Джек постучал, но ответа не было. Он огляделся и затем открыл дверь. Его глаза закрылись и снова открылись, когда он посмотрел на пустые книжные шкафы, на прямоугольные участки не выцветших обоев, на которых висело множество дипломов и сертификатов.
  
  Что за черт? Он закрыл дверь, повернулся и врезался в Шейлу.
  
  Обычно профессиональная и точная в своих манерах, без лишних волос и в очках, плотно сидящих на переносице, Шейла была ужасной. Она была секретарем Барри десять лет. Она смотрела на Джека, огонь вспыхнул в ее бледно-голубых глазах, а затем исчез. Она повернулась, быстро вернулась в свою кабинку и начала собирать коробки. Джек тупо уставился на нее.
  
  «Шейла, что происходит? Где Барри? » Она не ответила. Ее руки двигались быстрее, пока она буквально не бросала вещи в коробку. Джек подошел к ней и посмотрел на миниатюрную фигуру.
  
  "Шейла? Что, черт возьми, происходит? Шейла!" Он схватил ее за руку. Она дала ему пощечину, что ее так сильно потрясло, что она резко села. Ее голова медленно опустилась к столу и осталась там. Она начала тихонько рыдать.
  
  Джек снова огляделся. Барри мертв? Произошла ли ужасная авария, и никто не удосужился сказать ему? Была ли эта фирма такой большой, такой бездушной? Прочитал бы он об этом в служебной записке? Он посмотрел на свои руки. Они дрожали.
  
  Он присел на край стола, нежно коснулся плеча Шейлы, пытаясь вытащить ее из него, но безуспешно. Джек беспомощно огляделся, поскольку рыдания продолжались, становясь все сильнее и сильнее. Наконец из-за угла появились две секретарши и тихо увели Шейлу. Каждый из них недружелюбно взглянул на Джека.
  
  Что, черт возьми, он наделал? Он посмотрел на свои часы. Он должен был встретиться с лордом через десять минут. Внезапно ему очень захотелось этого обеда. Лорд знал обо всем, что происходило в фирме, обычно до того, как это действительно происходило. Затем его затылок щекотала мысль, поистине ужасная мысль. Его мысли вернулись к обеду в Белом доме и его разгневанной невесте. Он назвал ей имя Барри Алвиса. Но она бы этого не сделала. . . ? Джек практически побежал по коридору, задняя часть его куртки развевалась за его спиной.
  
  * * *
  
  FILLMORE'S БЫЛ ВАШИНГТОНСКИМ ЗЕМЛЕЕМ СОВЕРШЕННО НЕДАВНЕГО Урожая. Двери были из массивного красного дерева и украшены толстой увесистой латунью; ковры и портьеры были тканы вручную и стоили очень дорого. Каждая зона стола была автономным убежищем для интенсивной продуктивности во время приема пищи. Телефон, факс и копировальный аппарат были легко доступны и широко использовались. Резные столы были окружены стульями с богатой обивкой, на которых сидела настоящая элита деловых и политических кругов Вашингтона. Цены гарантировали, что клиентура останется такой.
  
  В переполненном ресторане темп работы был неторопливым; его обитатели, не привыкшие к диктовке, двигались со своей собственной интенсивностью. Иногда само их присутствие за определенным столом, приподнятая бровь, сдерживаемый кашель, понимающий взгляд были для них работой на целый день и приносили огромные награды лично им или тем, кого они представляли. Деньги и грубая сила плавали по комнате определенным образом, соединяясь и разъединяясь.
  
  Официанты в жестких рубашках и аккуратных галстуках-бабочках появлялись и исчезали через осторожно установленные промежутки времени. Покровителей нянчили, обслуживали, слушали или оставляли в покое в зависимости от обстоятельств. И чаевые отражали признательность клиентов.
  
  Филлмор был любимым местом обеда Сэнди Лорд. Он ненадолго, но методично окинул взглядом свое меню напряженными серыми глазами на простор столовой для потенциальных дел или, возможно, чего-то еще. Он грациозно передвинул свое тяжелое тело на стуле и осторожно убрал несколько седых волос на место. Проблема заключалась в том, что знакомые лица продолжали исчезать с течением времени, украденные смертью или уходом на пенсию, в точки на юг. Он убрал пылинку с одного из завитков рубашки с монограммой и вздохнул. Господь выбрал это заведение, может быть, этот город, чистым.
  
  Он набрал номер мобильного телефона и проверил сообщения. Уолтер Салливан не звонил. Если сделка Салливана состоится, Лорд сможет привлечь в качестве клиента страну бывшего Восточного блока.
  
  Проклятая страна! Сколько вы могли бы взимать с страны за юридическую работу? Обычно много. Проблема заключалась в том, что у бывших коммунистов не было денег, если не считать рублей, купонов, копеек и всего остального, что они использовали в наши дни, и все это с таким же успехом можно было потратить на туалетную бумагу.
  
  Эта реальность не беспокоила Господа. То, что у бывших коммунистов было в избытке, было сырьем, которое Салливан стремился приобрести. По этой причине Господь провел там три богом забытых месяца. Но это того стоило бы, если бы Салливан справился.
  
  Господь научился сомневаться в каждом. Но если кому и удастся добиться этой сделки, так это Уолтеру Салливану. Все, к чему он прикоснулся, казалось, умножается до глобальных масштабов, и помет, который достался его когортам, действительно внушал благоговение. А в свои почти восемьдесят старик не упал ни на шаг. Он работал по пятнадцать часов в день, был женат на двадцатилетней девочке прямо из фильма о проезде из машины. Он был как раз в эту минуту на Барбадосе, где летал с тремя высокопоставленными политиками ради небольшого бизнеса и развлечений в западном стиле. Салливан позвонит. И короткий, но избранный список клиентов Сэнди вырастет на один, но какой он будет.
  
  Лорд обратил внимание на молодую женщину в болезненно короткой юбке и на каблуках на цыпочках, прогуливающуюся по столовой.
  
  Она улыбнулась ему; он ответил на это взглядом, слегка приподняв брови, что было его любимым сигналом из-за его двусмысленности. Она была представителем Конгресса в одной из крупных ассоциаций 16-й улицы, но его не волновало ее занятие. Она превосходно чувствовала себя в постели, о чем он заботился.
  
  Вид вызвал много приятных воспоминаний. Скоро ему придется ей позвонить. Он сделал пометку об этом в своей электронной записной книжке. Затем он обратил свое внимание, как и большинство дам в комнате, на высокую угловатую фигуру Джека Грэма, шагающего через комнату, направляясь прямо к нему.
  
  Лорд встал и протянул руку. Джек этого не воспринял.
  
  «Что, черт возьми, случилось с Барри Алвисом?»
  
  Лорд посмотрел на конфронтацию одним из своих пустых взглядов и снова сел. Появился официант, а затем его отпустили коротким взмахом руки Лорда. Лорд посмотрел на Джека, который остался стоять.
  
  «Вы же не даете человеку отдышаться, не так ли? Прямо изо рта в огонь. Иногда эта стратегия бывает умной, иногда - нет ».
  
  «Я не шучу, Сэнди, я хочу знать, что происходит. Кабинет Барри пуст, его секретарь смотрит на меня так, будто я лично приказал его убить. Мне нужны ответы ». Голос Джека рос, а вместе с ним и пристальные взгляды.
  
  «Что бы вы ни думали, я уверен, что мы сможем обсудить это с чуть большим достоинством, чем вы сейчас собираетесь. Почему бы тебе не занять место и не начать действовать как партнер в лучшей проклятой юридической фирме в этом городе ».
  
  Их глаза оставались закрытыми целых пять секунд, пока Джек медленно не сел.
  
  "Напиток?"
  
  "Пиво."
  
  Вновь появился официант и ушел с заказом пива и крепкого джин-тоника Сэнди. Сэнди закурил «Роли» и небрежно посмотрел в окно, затем снова на Джека.
  
  - Значит, ты знаешь о Барри.
  
  «Все, что я знаю, он ушел. Я хочу, чтобы вы мне сказали, почему он ушел.
  
  «Не о чем рассказывать. Его отпустили, эффективно сегодня ».
  
  "Почему?"
  
  "Что это для тебя?"
  
  «Мы с Барри работали вместе».
  
  «Но вы не были друзьями».
  
  «У нас еще не было возможности подружиться».
  
  «Почему, черт возьми, ты хочешь дружить с Барри Алвисом? Человек был постоянным партнером, если я когда-либо видел его, а я видел много ».
  
  «Он был чертовски красивым юристом».
  
  «Нет, технически он был высококвалифицированным юристом, разбирающимся в вопросах корпоративных транзакций и налогообложения, со специализацией в приобретении медицинских услуг. Он никогда не зарабатывал ни копейки в бизнесе и никогда не заработает. Таким образом, он не был «адским юристом» ».
  
  «Черт возьми, ты понимаешь, о чем я. Он был очень ценным активом для фирмы. Тебе нужен кто-то, кто сделает чертову работу ".
  
  «У нас есть около двухсот адвокатов, которые очень хорошо подходят для выполнения этой долбаной работы. С другой стороны, у нас всего около десятка партнеров, которые привлекают каких-либо существенных клиентов. Это не та пропорция, к которой следует стремиться. Много солдат, мало начальников. Вы видите Барри Алвиса как актив, мы видели в нем дорогостоящее обязательство без таланта использовать себя. Он выставил достаточно денег, чтобы получать очень высокую зарплату. Мы, партнеры, не так зарабатываем больше денег. Таким образом было принято решение разорвать наши отношения ».
  
  - И ты говоришь мне, что Болдуина тебя не подтолкнул?
  
  На лице лорда было искреннее удивление. Юрист с более чем тридцатипятилетним опытом работы с людьми, он был непревзойденным лжецом. «Какого черта Болдуинам небезразличен Барри Алвис?»
  
  Джек целую минуту рассматривал тучное лицо, а затем медленно выдохнул. Он оглядел ресторан, внезапно почувствовав себя глупо и смущенно. Все это зря? Но если Господь лгал? Он снова взглянул на мужчину, но лицо было бесстрастным. Но зачем ему лгать? Джек мог придумать несколько причин, но ни одна из них не имела особого смысла. Мог ли он ошибаться? Неужели он только что выставил из себя полную задницу перед самым могущественным партнером фирмы?
  
  Голос лорда теперь был мягче, почти утешающим. «Барри Алвиса отпустили в рамках продолжающихся усилий по расчистке сухостоя возле вершины. Нам нужно больше адвокатов, которые могут делать работу и производить дождь. Черт, как ты. Просто как тот. Барри не был первым и не последним. Мы долго над этим работали, Джек. Задолго до того, как вы пришли в фирму. Лорд остановился и пристально посмотрел на Джека. «Ты что-то мне не рассказываешь? Мы скоро станем партнерами, вы не можете ничего скрывать от своих партнеров ».
  
  Лорд мысленно усмехнулся. Список секретных сделок, которые он заключал с клиентами, был длинным.
  
  Джек был близок к тому, чтобы укусить, но решил не делать этого.
  
  «Я еще не партнер, Сэнди».
  
  «Чистая формальность».
  
  «Вещи не происходят, пока они не происходят».
  
  Лорд неловко поерзал в кресле, размахивая сигаретным дымом, как волшебной палочкой. Так что, возможно, слухи о том, что Джек собирался спрыгнуть с корабля, были правдой. Эти слухи были причиной того, что Лорд сидел здесь с молодым адвокатом. Они посмотрели друг на друга. Улыбка растянулась на губах Джека. Четыре миллиона Джека в юридическом бизнесе были непреодолимым пряником. В частности, потому что это означало для Сэнди Лорда еще четыреста тысяч, не то, чтобы он в этом нуждался, но и не то, что он откажется от нее. У него была репутация крупного спонсора. А юристы не уходили на пенсию. Работали, пока не упали. Лучшие зарабатывали много денег, но по сравнению с руководителями, рок-звездами и актерами они были строго из низшей лиги.
  
  «Я думал, тебе понравился наш магазин».
  
  "Я делаю."
  
  "Так?"
  
  "И что?"
  
  Взгляд Сэнди снова бродил по столовой. Он заметил еще одну знакомую женщину в элегантном и дорогом деловом костюме, под которым Сэнди имела все основания полагать, что на ней абсолютно ничего не было. Он проглотил остаток джина с тоником и посмотрел на Джека. Лорд раздражался все больше и больше. Глупый зеленый сукин сын.
  
  "Вы когда-нибудь были в этом месте раньше?"
  
  Джек покачал головой, осмотрел толстое меню в поисках бургера и картошки фри, но не нашел. Затем меню вырвали у него из рук, и Лорд наклонился к нему, его дыхание было тяжелым и прерывистым на лице Джека.
  
  «Ну, а почему бы тебе тогда не осмотреться?»
  
  Лорд поднял палец к официанту и заказал дьюарс и воду, которые появились через минуту. Джек откинулся на спинку стула, но Лорд медленно подошел ближе, почти оседлав на резном столе.
  
  «Я был в ресторанах раньше, Сэнди, хотите верьте, хотите нет».
  
  «Но не этот, правда? Видишь вон ту маленькую леди? Удивительно тонкие пальцы Лорда рассекали воздух. Взгляд Джека упал на представителя Конгресса. «Я трахал эту женщину пять раз за последние шесть месяцев». Лорд не мог не улыбнуться, когда Джек оценил предмет и ушел, должным образом впечатленный.
  
  «А теперь спросите себя, почему такое существо снизошло до сна с таким большим старым мешком жира, как я».
  
  «Может быть, ей жаль тебя». Джек улыбнулся.
  
  Господь не сделал. «Если вы действительно в это верите, значит, вы обладаете наивностью, граничащей с некомпетентностью. Вы действительно верите, что женщины в этом городе чище мужчин? Зачем им быть? То, что у них есть сиськи и юбка, не означает, что они не возьмут то, что хотят, и не воспользуются для этого любыми имеющимися в их распоряжении средствами.
  
  «Видишь ли, сынок, это потому, что я могу дать ей то, что она хочет, и я не имею в виду между простынями. Она это знает, я знаю. Я могу открыть двери в этом городе только горстка мужчин. И плата за это - она ​​позволяет мне трахнуть ее. Это прямая коммерческая сделка, заключаемая умными, очень искушенными сторонами. Как насчет этого?"
  
  "Как насчет этого?"
  
  Лорд откинулся на спинку стула, закурил новую сигарету и задул точные кольца в потолок. Он прикусил губу и усмехнулся про себя.
  
  «Что-нибудь смешное, Сэнди?»
  
  «Я только что подумал, как тебе, вероятно, нравились такие люди, как я, когда ты учился на юридическом факультете. Думая, что ты никогда не будешь похож на меня. Собираюсь защищать нелегалов, желающих получить политическое убежище, или апеллировать к смертной казни в отношении бедных сукин сынков, которые зарезали слишком много людей и обвинили в этом то, что их мама отшлепала, когда они были плохими. А теперь давай, скажи правду, ты ведь сделал это, не так ли? "
  
  Джек ослабил галстук и сделал глоток пива. Он раньше видел Господа в действии. Он почувствовал запах подставки.
  
  «Ты один из лучших юристов, Сэнди, все так говорят».
  
  «Черт, я уже много лет не занимался юридической практикой».
  
  «Все, что вам подходит».
  
  «Что работает для тебя, Джек?»
  
  Джек почувствовал легкое, но ощутимое сжатие в животе, когда услышал, как его имя пролетело с губ Лорда. Это предполагало приближающуюся близость, которая поразила его, несмотря на то, что Джек знал о ее неизбежности. Партнер? Джек вздохнул и пожал плечами.
  
  «Кто знает, кем они хотят быть, когда вырастут?»
  
  «Но посмотри, ты вырос, Джек, и пора заплатить человеку у двери. Так что это будет? "
  
  «Я не слежу за этим».
  
  Лорд снова наклонился, сцепив руки, как тяжеловес, давящий на обменник, ища хоть малейшее отверстие. Действительно, на мгновение атака казалась неизбежной. Джек напрягся.
  
  «Ты думаешь, что я засранец, не так ли?»
  
  Джек снова взял свое меню. "Что-нибудь порекомендовать?"
  
  «Да ладно, малыш, ты думаешь, что я жадный, эгоцентричный, властолюбивый засранец, которому плевать ни на что или на кого-то, кто не может что-то для меня сделать. Разве это не так, Джек! » Голос лорда повышался, его толстое тело наполовину поднялось со стула. Он сдвинул меню Джека обратно на стол.
  
  Джек нервно оглядел комнату, но, похоже, никто не обращал внимания, а это означало, что каждое слово в разговоре тщательно усваивалось и анализировалось. Красные глаза лорда сфокусировались прямо на глазах Джека, притягивая их к себе.
  
  «Я, вы знаете. Это именно то, что я, Джек ».
  
  Лорд торжествующе откинулся на спинку стула. Он ухмыльнулся. Джек был склонен улыбнуться, несмотря на отталкивание.
  
  Джек немного расслабился. Словно почувствовав это легкое облегчение, Лорд придвинул свой стул рядом с креслом Джека, тесня его. На мгновение Джек серьезно задумался о том, чтобы украсить старика - хватило.
  
  «Верно, я все это, Джек, все эти вещи и многое другое, многое другое. Но знаешь что, Джек? Вот кто я. Я не пытаюсь это скрыть или объяснить. Каждый сукин сын, который когда-либо встречал меня, уезжал, точно зная, кем и чем я был. Я верю в то, что делаю. Здесь нет никакой чуши ». Господь глубоко вздохнул, а затем медленно выдохнул. Джек покачал головой, пытаясь ее прояснить.
  
  «Что насчет тебя, Джек?»
  
  "А что я?"
  
  «Кто ты, Джек? Во что вы вообще верите? "
  
  «Я двенадцать лет проучился в католической школе, я должен во что-то верить».
  
  Лорд устало покачал головой. «Вы меня разочаровываете. Я слышал, ты умный ребенок. Либо мои отчеты неверны, либо у тебя на лице дерьмовая ухмылка, потому что ты боишься того, что можешь сказать ».
  
  Джек схватил запястье Лорда липкой хваткой.
  
  «Какого хрена ты от меня хочешь?»
  
  Лорд улыбнулся и нежно похлопал Джека по руке, пока хватка не была отпущена.
  
  «Вам нравятся такие места? С Болдуином в качестве клиента вы будете есть в подобных местах, пока ваши артерии не станут твердыми, как сверла. Примерно через сорок лет вы попадете в какую-нибудь песчаную ловушку на Карибах и оставите после себя немного молодого и неожиданно богатого меда на третий круг; но ты умрешь счастливым, поверь мне.
  
  «Одно место для меня то же, что и другое».
  
  Рука Господа упала на стол. На этот раз несколько голов действительно повернулись. Метрдотель взглянул в их сторону, пытаясь скрыть свои опасения за своими густыми усами и спокойным видом компетентности.
  
  «В этом вся моя чертова мысль, сынок, твоя проклятая двойственность». Его голос понизился, но он продолжал наклоняться к Джеку, тесня его. «Одно место определенно не то же самое, что другое. Знаешь, у тебя есть ключ от этого места. Ваш ключ - Болдуин и его симпатичная дочь. Теперь возникает вопрос: откроете ли вы эту дверь или нет? Какой интересный запрос возвращает нас к моему первоначальному вопросу. Во что ты веришь, Джек? Потому что, если вы не верите в это, - Лорд широко раскинул руки, - если вы не хотите стать Сэнди Лордом следующего поколения, если вы просыпаетесь ночью и смеетесь над моими маленькими идиосинкразиями или проклинаете их, мой мудак, если вы будете, если вы действительно и искренне верите, что вы выше этого, если вы действительно ненавидите китобойный промысел у мисс Болдуин и если вы не видите ни одного пункта в меню, которое вам небезразлично, то почему бы вам не сказать мне отвалить? И встать и выйти за эту дверь с высоко поднятой головой, с чистой совестью и неприкосновенными убеждениями? Потому что, честно говоря, эта игра слишком важна и в нее ведется напряженная борьба для неподготовленных ».
  
  Лорд откинулся на спинку стула, его масса экстраполировалась наружу, пока полностью не поглотила пространство.
  
  За пределами ресторана разворачивался поистине прекрасный осенний день. Ни дождь, ни чрезмерная влажность не омрачали совершенства голубого неба; легкий ветерок шелестел выброшенными газетами. Бурный темп города, казалось, на мгновение замедлился на ступеньку ниже. Вниз по улице в парке Лафайет любители солнца лежали в траве, надеясь еще несколько минут загореть, прежде чем наступит по-настоящему холодная погода. Велосипедные курьеры на перерыве рыскали по местности в поисках открытых ног и блузок, распахнутых лишь на первый взгляд.
  
  В ресторане Джек Грэм и Сэнди Лорд смотрели друг на друга.
  
  "Вы же не тянете кулаками, не так ли?"
  
  «У меня нет на это времени, Джек. Не последние двадцать лет. Если бы я не верил, что вы можете справиться с прямым приближением, я бы просто свалил с вами чушь и отпустил ».
  
  "Что ты хочешь, чтобы я сказал?"
  
  «Все, что я хочу знать, это то, в игре вы или нет. По правде говоря, с Болдуином вы могли пойти в любой другой магазин в городе. Вы выбрали нас, я полагаю, потому что вам понравилось то, что вы увидели ».
  
  «Болдуин рекомендовал тебя».
  
  «Он умный человек. Многие последуют его примеру. Вы были с нами один год. Если вы решите остаться, вы станете партнером. Откровенно говоря, ожидание в течение двенадцати месяцев было чистой формальностью, чтобы проверить, подходим ли мы. После этого у вас никогда не будет никаких финансовых проблем, не считая немалых денег будущей жены. Ваше основное занятие будет заключаться в том, чтобы делать Болдуина счастливым, расширять этот бизнес и привлекать к себе всех, кого вы можете. Потому что давайте посмотрим правде в глаза, Джек, единственная безопасность любого юриста - это клиенты, которых он контролирует. Вам никогда не говорят этого в юридической школе, и это самый важный урок, который вам нужно усвоить. Никогда, никогда не упускайте этот факт из виду. Даже выполнение работы должно отойти на второй план. Всегда найдутся тела, которые сделают эту работу. Вам будет предоставлен карт-бланш для продолжения бизнеса. За вами не будет никого, кроме Болдуина. Вам не нужно будет следить за юридической работой, выполняемой для Болдуина, у нас есть другие, которые сделают это за вас. В общем, не такая уж и ужасная жизнь ».
  
  Джек посмотрел на свои руки. Там появилось лицо Дженнифер. Настолько совершенен. Он чувствовал себя виноватым за то, что предположил, что она уволила Барри Алвиса. Затем он подумал о часах ошеломления как о полицейском. Его мысли наконец обратились к Кейт, а затем быстро остановились. Что там было? Ответ был пуст. Он посмотрел вверх.
  
  "Глупый вопрос. Смогу ли я продолжать заниматься юридической практикой? »
  
  "Если это то что ты хочешь." Лорд внимательно посмотрел на него. «Так я воспринимаю это как да?»
  
  Джек взглянул на меню. «Крабовые лепешки выглядят хорошо».
  
  Сэнди выдохнула дым в потолок и широко улыбнулась. «Я люблю их, Джек. Я их, черт возьми, люблю.
  
  * * *
  
  Двумя часами позже Сэнди стоял в углу своего огромного офисного помещения, глядя на оживленную улицу внизу, в то время как конференц-связь продолжалась по громкой связи.
  
  Дэн Кирксен вошел в дверь, его жесткий галстук-бабочка и плотная рубашка скрывали тело стройного бегуна. Кирксен был управляющим партнером фирмы. У него был непоколебимый контроль над всеми в этом месте, кроме Сэнди Лорда. А теперь, возможно, Джек Грэм.
  
  Лорд посмотрел на него незаинтересованными глазами. Кирксен сел и терпеливо ждал, пока участники конференц-связи попрощаются. Лорд выключил телефон и сел в свое кресло. Откинувшись назад, он посмотрел в потолок и загорелся. Кирксен, фанатик здоровья, медленно отошел от стола.
  
  "Ты что-то хочешь?" Взгляд лорда наконец остановился на худом, безволосом лице Кирксена. Этот человек постоянно контролировал в бизнесе чуть меньше шестисот тысяч человек, что гарантировало ему долгий и безопасный дом в PS&L, но эти цифры были чушью для лорда, и он не делал ничего, чтобы скрыть свою неприязнь к управляющему партнеру фирмы.
  
  «Нам было интересно, как прошел обед».
  
  «Вы можете играть в софтбол. У меня нет времени играть в гребаный софтбол ».
  
  «До нас доходили тревожные слухи, а затем и о том, что Элвиса пришлось уволить, когда позвонила мисс Болдуин».
  
  Лорд махнул рукой по воздуху. «Об этом позаботились. Он любит нас, он остается. И я потратил два часа впустую ».
  
  «Сумма денег на кону, Сэнди, мы все чувствовали, что было бы лучше, это произвело бы самое сильное впечатление, если бы вы ...»
  
  "Ага. Я понимаю числа, Кирксен, лучше, чем ты, я понимаю числа. Хорошо? Теперь мальчик Джеки не двигается. Если повезет, он может удвоить свою леску через десять лет, и мы все сможем рано уйти на пенсию ». Лорд посмотрел на Кирксена, который, казалось, становился все меньше и меньше под взглядом большого человека. - Знаешь, у него есть яйца. Больше мячей, чем у других моих партнеров ».
  
  Кирксен поморщился.
  
  «На самом деле, мне нравится этот ребенок». Лорд встал и подошел к окну, откуда он наблюдал, как процессия дошкольников, связанных веревкой, пересекала улицу десятью этажами ниже.
  
  «Тогда я могу сообщить комитету о положительном результате?»
  
  «Вы можете сообщить о любой чертовой вещи, которая вам нравится. Просто запомните одну вещь: вы, мальчики, никогда больше не беспокоите меня одной из этих вещей, если только это действительно, действительно важно, вы меня понимаете? »
  
  Лорд еще раз взглянул на Кирксена, а затем его взгляд вернулся к окну. Салливан все еще не звонил. Это было нехорошо. Он видел, как его страна ускользает, как маленькие тельца, исчезающие за углом. Ушел.
  
  «Спасибо, Сэнди».
  
  "Ага."
  
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  
  В АЛЬТЕР САЛЛИВАН смотрел в лицо, или что от него осталось. На обнаженной ступне виднелась официальная бирка морга. Пока его свита ждала снаружи, он тихо сидел с ней наедине. Опознание уже было официально произведено. Полиция уехала обновлять свои записи, репортеры - писать свои истории. Но Уолтер Салливан, один из самых влиятельных людей своей эпохи, который с четырнадцати лет зарабатывал деньги почти на всем, к чему он прикасался, теперь внезапно обнаружил, что у него нет энергии, какой бы то ни было воли.
  
  У прессы был полевой день с ним и Кристи после того, как его сорок семилетний брак закончился смертью его первой жены. Но в почти восьмидесятилетнем возрасте он просто хотел чего-то молодого и живого. После стольких смертей он хотел чего-то, что наверняка его переживет. С близкими друзьями и близкими, умирающими вокруг него, он преодолел свой уровень терпимости как скорбящий. Стареть было нелегко даже для очень богатых.
  
  Но Кристи Салливан не пережила его. И он собирался что-то с этим сделать. К счастью, он почти ничего не знал о том, что ждало впереди с останками его покойной жены. Это был необходимый процесс, ни в коей мере не предназначенный для утешения семьи жертвы.
  
  Как только Уолтер Салливан покидал комнату, в комнату входил техник и увозит покойную миссис Салливан в комнату для вскрытия. Там ее взвесят и подтвердят ее рост. Ее фотографировали сначала полностью одетой, а затем обнаженной. Потом сделали рентген и сняли отпечатки пальцев. Будет проведено полное внешнее обследование с целью отметить и получить как можно больше пригодных для использования доказательств и как можно больше улик от тела. Жидкости будут взяты и отправлены в токсикологию для проверки на наркотики и алкоголь и других анализов. Разрез AY разделил бы ее тело плечом к плечу, грудью к гениталиям. Ужасающая пропасть даже для опытного наблюдателя. Каждый орган будет проанализирован и взвешен, ее гениталии проверены на наличие признаков полового акта или повреждений. Каждый след спермы, крови или посторонних волос будет отправлен на типирование ДНК.
  
  Ее голову осмотрят, начертят раны. Затем пила делала надрез между сосцевидными отростками на верхней части черепа, прорезая скальп и доходя до кости. Затем вырезали передний квадрант черепа, удаляли головной мозг посредством фронтальной трепанации черепа и исследовали. Одна пуля будет извлечена, помечена для целей цепочки поставок и сохранена для баллистики.
  
  Как только этот процесс будет завершен, Уолтеру Салливану вернут его жену.
  
  Токсикология проверит содержимое ее желудка и следы посторонних веществ в ее крови и моче.
  
  Будет подготовлен протокол вскрытия, в котором будут указаны причина и механизм смерти, а также все соответствующие выводы, а также официальное заключение судмедэкспертизы.
  
  Протокол вскрытия вместе со всеми фотографиями, рентгеновскими снимками, отпечатками пальцев, токсикологическими отчетами и любой другой информацией, составляющей все дело, будет сдан на хранение ответственному детективу.
  
  Уолтер Салливан наконец встал, накрыл останки покойной жены и ушел.
  
  Из-за еще одного одностороннего зеркала глаза детектива проследили за покинувшим его мужем, когда он выходил из комнаты. Затем Сет Фрэнк надел шляпу и тихо вышел.
  
  * * *
  
  КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ НОМЕР ПЕРВЫЙ, САМЫЙ БОЛЬШОЙ В ФИРМЕ, занимал видное центральное место сразу за стойкой регистрации. Теперь, за толстыми раздвижными дверями, только что созвалось собрание всего товарищества.
  
  Между Сэнди Лорд и другим старшим партнером сидел Джек Грэм; его партнерство еще не было официальным, но протокол не имел значения сегодня, и Господь настоял на этом.
  
  Обслуживающий персонал налил кофе, раздали даниши и кексы, а затем помощники отступили, закрыв за собой двери.
  
  Все головы повернулись к Дэну Кирксену. Он отпил сок, притворно постучал салфеткой по губам и встал.
  
  «Как я уверен, вы уже слышали, ужасная трагедия постигла одного из наших самых», - Кирксен быстро взглянул на лорда, - или, я бы сказал, нашего самого значимого клиента. Джек оглядел шестидесятифутовый стол с мраморной столешницей. Большинство голов осталось нацеленным на Кирксена, некоторые другие были осведомлены о происходящем по шепоту своих соседей. Джек видел заголовки. Он никогда не занимался какими-либо делами Салливана, но знал, что они достаточно обширны, чтобы почти на постоянной основе занимать в фирме сорок юристов. Он был, безусловно, Паттоном, крупнейшим клиентом Шоу.
  
  Кирксен продолжил. «Полиция тщательно расследует это дело. Пока по делу не было никаких подвижек ». Кирксен сделал паузу, снова взглянул на лорда и продолжил. «Как можно догадаться, это очень тяжелое время для Уолтера. Чтобы максимально упростить для него ситуацию в это время, мы просим всех адвокатов уделять особое внимание любым вопросам, связанным с Салливаном, и, надеюсь, пресекать любую потенциальную проблему в зародыше, прежде чем она обострится. Кроме того, хотя мы не считаем, что это ничто иное, как обычная кража со взломом с очень плачевным результатом и никоим образом не связана с какими-либо делами Уолтера, мы просим каждого из вас проявлять бдительность в отношении любых необычных признаков в любых о сделках, в которых вы участвуете от имени Уолтера. О любых подозрительных действиях следует немедленно сообщать мне или Сэнди ».
  
  Несколько голов повернулись к Лорду, который, как обычно, смотрел в потолок. Перед ним в пепельнице лежали три окурка, а рядом - останки Кровавой Мэри.
  
  Выступил Рон Дэй из отдела международного права. Его аккуратно подстриженные волосы обрамляли совиное лицо, частично скрытое тонкими овальными очками. «Это ведь не террористический акт? Я организовал ряд совместных предприятий на Ближнем Востоке для кувейтской дочерней компании Салливана, и эти люди работают по своим собственным правилам, я могу вам это сказать. Стоит ли беспокоиться за свою личную безопасность? Я вылетаю сегодня вечером в Эр-Рияд.
  
  Лорд повернул голову, пока его глаза не упали на Дэй. Иногда его удивляло, насколько близорукими, если не откровенно идиотскими, были многие из его партнеров. Дэй был партнером по службе, главной силой которого, и только в понимании Господа, была его способность говорить на семи языках и вежливо целовать задницу саудовцам.
  
  «Я бы не стал беспокоиться об этом, Рон. Если это международный заговор, вы недостаточно важны, чтобы с ним связываться, а если они действительно нацелятся на вас, вы умрете еще до того, как это произойдет ».
  
  Дэй возился с галстуком, а вокруг стола тихо кружилось беспокойное веселье.
  
  «Спасибо за разъяснения, Сэнди».
  
  «Не за что, Рон».
  
  Кирксен откашлялся. «Будьте уверены, что все, что можно сделать для раскрытия этого ужасного преступления, делается. Поговаривают даже, что президент сам уполномочит специальную следственную группу разобраться в этом вопросе. Как вы знаете, Уолтер Салливан занимал различные должности в нескольких администрациях и является одним из ближайших друзей президента. Думаю, можно предположить, что преступники в ближайшее время будут задержаны ». Кирксен сел.
  
  Лорд оглядел стол, приподнял брови и затушил последнюю сигарету. Стол очистился.
  
  * * *
  
  СЕТ Фрэнк повернулся в кресле. ЕГО ОФИС был размером шесть на шесть, шериф требовал единственного просторного помещения в небольшом здании штаб-квартиры. Заключение судмедэксперта лежало у него на столе. Было всего семь тридцать утра, но Фрэнк уже трижды прочитал каждое слово отчета.
  
  Он присутствовал на вскрытии. Детективы просто обязаны этим заниматься по множеству причин. Хотя он присутствовал буквально на сотнях из них, ему никогда не нравилось видеть мертвых, с которыми возились, как с останками животных, в которые каждый студент-биолог колледжа вонзил свои пальцы. И хотя он больше не заболел от этого зрелища, обычно ему требовалось два или три часа бесцельной езды, прежде чем он мог попытаться вернуться к работе.
  
  Отчет был толстым и аккуратно напечатанным. Кристи Салливан была мертва как минимум семьдесят два часа, а может, и дольше. Набухание и образование пузырей на теле, появление бактерий и газообразных веществ в ее органах подтвердили этот временной диапазон с довольно хорошей точностью. Однако в комнате было очень тепло, что ускорило посмертное разложение тела. Этот факт, в свою очередь, затруднял установление реального времени смерти. Но не менее трех дней судмедэксперт был тверд на это. У Фрэнка также была дополнительная информация, которая заставила его поверить, что Кристин Салливан встретила свою смерть в понедельник днем ​​ночью, что поставило бы их в диапазон от трех до четырех дней.
  
  Фрэнк почувствовал, что хмурится. Минимум три дня означало, что он столкнулся с очень холодной тропой. Тот, кто знал, что они делают, мог исчезнуть с лица земли через три или четыре дня. К этому добавился тот факт, что Кристин Салливан уже давно умерла, и его расследование действительно не продвинулось дальше, чем когда он начал. Он не мог припомнить случая, чтобы след не существовал.
  
  Насколько они могли установить, свидетелей происшествий в поместье Салливан не было, кроме умершего и того, кто убил ее. Объявления были размещены в газетах, в банках и торговых центрах. Никто не вышел вперед.
  
  Они поговорили с каждым домовладельцем в радиусе трех миль. Все они выражали шок, возмущение и страх. Фрэнк заметил последнее по подергиванию брови, согнутым плечам и нервному потиранию рук. Безопасность в маленьком графстве будет еще строже, чем когда-либо. Однако все эти эмоции не дали полезной информации. Персонал каждого из соседей также был тщательно опрошен. Там ничего не было. Были проведены телефонные интервью с домашними работниками Салливана, которые сопровождали его на Барбадос, и ничего особенного, о чем можно было бы сообщить, не было. Кроме того, у всех было железное алиби. Не то чтобы это было непреодолимо. Фрэнк оставил это в глубине души.
  
  У них также не было хорошего снимка последнего дня жизни Кристин Салливан. Она была убита в своем доме предположительно поздно ночью. Но если ее действительно убили в понедельник вечером, чем она занималась днем? Фрэнк считал, что информация должна помочь им в дальнейшем.
  
  В тот понедельник в девять тридцать утра Кристин Салливан видели в центре Вашингтона в престижном салоне, где Фрэнку пришлось бы заплатить две недели за то, чтобы отправить жену побаловать себя. Готовится ли женщина к каким-нибудь ночным развлечениям или это то, чем богатые занимаются регулярно, Фрэнку придется выяснить. Их запросы ничего не дали о местонахождении Салливан после того, как она покинула салон около полудня. Она не вернулась в свою квартиру в городе и не поехала на такси в любом месте, где они могли определить.
  
  Он подумал, что если маленькая женщина осталась дома, когда все ушли на солнечный юг, у нее должна быть причина. Если она была с кем-то в ту ночь, это был тот человек, с которым Фрэнк хотел поговорить, и, возможно, наручники.
  
  По иронии судьбы, убийство при совершении кражи со взломом не считалось смертным убийством в Вирджинии, хотя, что интересно, убийство в ходе вооруженного ограбления имело место. Если вас ограбят и убьют, вас могут приговорить к смертной казни. Если вы грабите и убиваете, больше всего вы бы смотрели на жизнь, что было не так уж важно, учитывая варварские условия большинства государственных тюрем. Но Кристин Салливан носила много украшений. В каждом отчете, полученном детективом, говорилось, что она очень любит бриллианты, изумруды, сапфиры; Вы назвали это, она его носила. На теле не было украшений, хотя было достаточно легко увидеть следы на коже, оставленные кольцами. Салливан также подтвердил, что бриллиантовое ожерелье его жены пропало. Владелец салона красоты также вспомнила, что видела именно это изделие в понедельник.
  
  Фрэнк был в этом уверен, что хороший прокурор сможет раскрыть дело о грабеже по этим фактам. Преступники всю дорогу ждали в засаде, преднамеренно. Почему хорошие люди Вирджинии должны платить тысячи долларов в год, чтобы кормить, одевать и содержать хладнокровного убийцу? Кража со взломом? Грабеж? Кого, черт возьми, это волновало? Женщина была мертва. Унесено каким-то больным головорезом. Подобные юридические различия не устраивали Фрэнка. Как и многие сотрудники правоохранительных органов, он считал, что система уголовного правосудия слишком сильно отягощена в пользу обвиняемого. Ему часто казалось, что во всем запутанном процессе с его запутанными сделками, техническими ловушками и сверхгладкими защитниками проигрывает тот факт, что кто-то на самом деле нарушил закон. Этот кто-то был ранен, изнасилован или убит. Это было абсолютно неправильно. У Фрэнка не было возможности изменить систему, но он мог обходить ее стороной.
  
  Он придвинул отчет ближе, возясь с очками для чтения. Он сделал еще один глоток густого черного кофе. Причина смерти: боковые огнестрельные ранения в головную область, вызванные выстрелом из высокоскоростного крупнокалиберного огнестрельного оружия: одна расширяющаяся пуля с мягким носом вызывает пробивающую рану, а вторая пуля неизвестного состава из неизвестного источника оружия вызывает проникающее ранить. Что, на обычном английском языке, означало, что ее мозг был взорван каким-то сверхмощным оборудованием. В отчете также говорилось, что смертью было совершено убийство, что было единственным явным элементом, который Фрэнк мог видеть во всем деле. Он отметил, что был прав в своем заключении о расстоянии, с которого были произведены выстрелы. На следе раны следов пороха не было. Выстрелы раздались с расстояния более двух футов; Фрэнк предположил, что расстояние, вероятно, было ближе к шести футам, но это говорил только его нутро. Не то чтобы самоубийство когда-либо рассматривалось. Но убийства по найму обычно были поголовными. Этот конкретный метод значительно сократил погрешность.
  
  Фрэнк наклонился ближе к своему столу. Почему больше одного выстрела? Женщина наверняка была убита первым же выстрелом. Был ли нападавший садистом, перекачивающимся в мертвое тело? И все же они могли объяснить только два проникновения в тело, что вряд ли было свинцовым шквалом какого-то сумасшедшего. Затем возникла проблема со слизнями. Думдум и загадочная пуля.
  
  Он поднял сумку со своей меткой. Из тела был извлечен только один патрон. Он вошел под правым виском, сплющился и расширился при ударе, проник в череп и мозг, вызвав ударную волну в мягких тканях мозга, как скатывание ковра.
  
  Он осторожно подтолкнул заключенное в клетку существо или то, что от него осталось. Ужасный снаряд, который должен был уплощаться при ударе, а затем разрывать все на своем пути, сработал так, как было задумано на Кристине Салливан. Проблема была в том, что теперь повсюду были думдамы. И деформация снаряда была огромной. Баллистика была почти бесполезной.
  
  Второй патрон вошел на полдюйма выше другого, прошел через весь мозг и вышел с другой стороны, оставив зияющую дыру намного больше, чем входная рана. Повреждения костей и тканей были значительными.
  
  Место упокоения пули преподнесло им сюрприз. Полудюймовая дыра в стене напротив кровати. Обычно после вырезания куска гипса персонал лаборатории, используя специальные инструменты, извлекал пулю, стараясь сохранить канавку пули, что позволило бы им сузить марку оружия, из которого она была произведена. и, надеюсь, в конечном итоге сопоставить его с конкретным боеприпасом. Отпечатки пальцев и баллистическая идентификация были столь же точными, как и вы в этом бизнесе.
  
  За исключением этого случая, пока дыра была там, в ней не было ни пули, ни другой пули в комнате. Когда лаборатория позвонила ему, чтобы сообщить об этом открытии, Сет Фрэнк спустился, чтобы убедиться в этом сам. Это было так же сердито, как и за долгое время.
  
  Зачем выкапывать пулю, когда она еще оставалась в трупе? Что покажет вторая пуля, чего не покажет первая? Возможности были.
  
  Фрэнк сделал несколько заметок. Пропавшая пуля могла быть другого калибра или типа, что, вероятно, указывало бы на то, что нападавших было как минимум двое. Каким бы сильным ни было его воображение, Фрэнк не мог реально представить, как один человек с пистолетом в каждой руке бросается на женщину. Итак, теперь у него, вероятно, были двое подозреваемых. Это также объяснило бы различные схемы входа, выхода и внутренней раны. Входное отверстие кувыркающегося болвана было больше, чем у другого пули. Значит, вторая пуля не была пустотелой или мягкотелой. Он пронзил ее голову, оставив после себя туннель шириной в половину ширины мизинца. Деформация от снаряда, вероятно, была минимальной, что было бессмысленно, поскольку у него не было проклятой пули.
  
  Он просмотрел свои начальные записи сцены. Он был на стадии сбора информации. Он надеялся, что не застрянет там навсегда. По крайней мере, ему не нужно было беспокоиться о сроке давности, истекающем по этому поводу.
  
  Он взглянул на отчет еще раз, и снова нахмурился.
  
  Он взял свой телефон и набрал номер. Десять минут спустя он сидел напротив судебно-медицинского эксперта в его кабинете.
  
  Здоровяк потрогал кутикулу старым скальпелем и, наконец, взглянул на Фрэнка.
  
  «Следы удушения. Или хотя бы попытка удушения. Поймите, трахея не была раздавлена, хотя в ткани была опухоль и кровоизлияние, и я обнаружил признаки небольшого перелома подъязычной кости. На конъюнктиве век тоже остались следы петехий. Нелигатура. Это все в протоколе ».
  
  Фрэнк мысленно обдумал это. Петехии или крошечные кровоизлияния в конъюнктиву или слизистую оболочку глаз и век могут быть вызваны удушением и, как следствие, давлением на мозг.
  
  Фрэнк наклонился вперед в своем кресле, посмотрел на градусы на стене, заявив, что человек напротив него давно посвятил себя судебно-медицинской экспертизе.
  
  "Мужчина или женщина?"
  
  Судмедэксперт пожал плечами на вопросе.
  
  "Трудно сказать. Как вы знаете, человеческая кожа - не лучшая поверхность для отпечатков. На самом деле это практически невозможно, за исключением нескольких отдельных областей, и примерно через полдня, если там что-то было, этого больше не будет. Трудно представить, однако, женщину, пытающуюся задушить другую женщину голыми руками, но это случилось. Не требуется большого давления, чтобы раздавить трахею, но удушение голыми руками - обычно мачо-метод причинения смерти. В сотне случаев удушения я ни разу не видел ни одного, где было бы доказано, что это совершила женщина. Это тоже было спереди », - добавил он. « Mano a mano. Вы должны быть чертовски уверены в своем силовом преимуществе. Мое обоснованное предположение? Это был мужчина, чего стоит предположение ».
  
  «В отчете также говорится, что на левой стороне ее челюсти были ушибы и синяки, расшатанные зубы и порезы на внутренней стороне рта?»
  
  «Похоже, кто-то хорошенько ее пристегнул. Один из коренных зубов почти вошел ей в щеку ».
  
  Фрэнк взглянул на свое дело. «Вторая пуля?»
  
  «Нанесенный ущерб заставляет меня думать, что это крупный калибр, как и первый».
  
  «Есть какие-нибудь догадки по первому?»
  
  «Вот и все. Может быть .357, .41. Тоже мог быть 9мм. Господи, ты видел слизняк. Проклятая штука была плоской, как блин, половина которой рассеялась по ее мозговым тканям и жидкости. Никаких площадок, бороздок, скручиваний. Даже если вы найдете вероятное огнестрельное оружие, вам не удастся найти там спичку ».
  
  «Если мы найдем другую, возможно, мы займемся делом».
  
  "Может быть нет. Кто бы ни выкопал его в стене, вероятно, испортил маркировку. Баллистики это не устроит.
  
  «Да, но это могло быть просто из-за волос, крови и кожи покойного в носу. Это какой-то след, который я бы с удовольствием заполучил ».
  
  ME задумчиво потер подбородок. "Это правда. Но сначала тебе нужно его найти ».
  
  "Что мы, вероятно, не будем". Фрэнк улыбнулся.
  
  "Никогда не знаешь."
  
  Двое мужчин посмотрели друг на друга, прекрасно зная, что в аду они ни за что не найдут другого пули. Даже если бы они это сделали, они не смогли бы разместить его на месте убийства, если бы на нем не было следов покойного, или они могли бы найти пистолет, из которого он выстрелил, и поместить оружие на место убийства. Потенциальный двойной удар.
  
  «Найти латунь?»
  
  Фрэнк покачал головой.
  
  - Значит, у тебя тоже нет булавочного укола, Сет. Судмедэксперт имел в виду уникальный отпечаток, оставленный ударником пистолета на основании гильзы.
  
  «Никогда не говорил, что это будет легко. Кстати, государственные ребята дают вам возможность дышать на этом?
  
  Судмедэксперт улыбнулся. «Замечательно тихий. Кто знает, если бы это был удар Уолтера Салливана? Я уже подал отчет в Ричмонде ».
  
  Затем Фрэнк сказал вопрос, который он действительно хотел задать.
  
  «Почему два выстрела?»
  
  Судмедэксперт перестал ковырять кутикулу, отложил скальпель и посмотрел на Фрэнка.
  
  "Почему нет?" Его глаза прищурились. Он находился в незавидном положении, будучи более чем компетентным в возможностях, предоставленных ему в тихом графстве. Один из примерно пятисот заместителей судебно-медицинских экспертов в Содружестве, он имел успешную общую практику, но его лично интересовали как полицейские расследования, так и судебно-медицинская экспертиза. Прежде чем обосноваться в тихой жизни в Вирджинии, он почти двадцать лет проработал заместителем коронера в округе Лос-Анджелес. Хуже убийств в Лос-Анджелесе не было. Но в это он мог попасть зубами.
  
  Фрэнк пристально посмотрел на него и сказал: «Любой выстрел явно был бы смертельным. Нет вопросов. Так зачем стрелять вторым? Вы бы этого не сделали по многим причинам. Номер один - это шум. Номер два, если вы хотите убраться оттуда к черту, зачем тратить время на то, чтобы закачать в нее еще один снаряд? Кроме того, зачем оставлять после себя еще одну пулю, которая могла бы идентифицировать вас позже? Салливан напугал их? Если да, то почему выстрел произошел из дверного проема в комнату, а не наоборот? Почему спускался огневой рубеж? Она стояла на коленях? Вероятно, она была, иначе стрелок был зашкаливает по росту. Если она стояла на коленях, почему? Стиль исполнения? Но контактных ран не было. А потом у вас есть отметины на шее. Зачем пытаться сначала задушить ее, а потом остановиться, взять в руки пистолет и оторвать ей голову? А потом снова сдуть. Одна пуля взята. Почему? Второй пистолет? Зачем пытаться это скрыть? Что в этом значительного? "
  
  Фрэнк встал и зашагал по комнате, засунув руки глубоко в карманы, что было его привычкой, когда он сосредоточенно размышлял. «И место преступления было таким чертовски чистым, что я не мог в это поверить. Ничего не осталось. И я ничего не имею в виду. Я удивлен, что они не прооперировали ее и не вытащили другую пулю.
  
  «Я имею в виду, давай, этот парень был грабителем, или, может быть, он хочет, чтобы мы в это верили. Но хранилище было очищено. Около четырех с половиной миллионов занято. И что там делала миссис Салливан? Она должна была загорать на Карибах. Она знала этого парня? Она баловалась на стороне? Если да, связаны ли эти два инцидента каким-либо образом? И какого черта ты вальсируешь в входную дверь, выбиваешь систему безопасности, а затем с помощью веревки вылезаешь из окна? Каждый раз, когда я задаю себе один вопрос, всплывает другой ». Фрэнк снова сел, глядя немного сбитым с толку своим излияниям.
  
  Судмедэксперт откинулся на спинку стула, покрутил дело и потратил минуту, чтобы прочитать его. Он снял очки и вытер их рукавом, потянул большим и указательным пальцами уголок губы.
  
  Ноздри Фрэнка задрожали, когда он смотрел на МЕНЯ. "Какие?"
  
  «Вы упомянули, что на месте преступления ничего не осталось. Я думал об этом. Ты прав. Это было слишком чисто. Фрэнк отметил, что судмедэксперт не торопился и освещал Пэлл-Мэлл - без фильтров. Все патологоанатомы, с которыми он когда-либо работал, курили. Судмедэксперт пустил в воздух кольца, явно наслаждаясь этим умственным упражнением.
  
  «Ее ногти были слишком чистыми».
  
  Фрэнк выглядел озадаченным.
  
  Судмедэксперт продолжил. «Я имею в виду, что не было грязи, лака для ногтей - хотя она была в нем, ярко-красного цвета - никаких обычных следов, которые вы ожидаете найти. Ничего такого. Вы понимаете, о чем я? " Он сделал паузу, а затем продолжил. «Я также нашел мельчайшие следы решения». Он снова остановился. «Как очищающий раствор».
  
  - В то утро она была в каком-то модном салоне красоты. За работу с гвоздями и все такое ».
  
  ME покачал головой. «Тогда вы ожидаете найти больше остатков, а не меньше, со всеми химическими веществами, которые они используют».
  
  "Так что вы говорите? Что ее ногти были намеренно вычищены? "
  
  Судмедэксперт кивнул. «Кто-то был очень осторожен, чтобы не оставить никаких идентификационных материалов».
  
  «Это означает, что они были параноиками по поводу того, что их каким-то образом опознали по вещественным уликам».
  
  «Большинство преступников, Сет».
  
  «В некоторой степени. Но выбрызгивать ногти и оставлять место таким чистым, что наш электронный пылесос оказался пустым, - это уже немного ».
  
  Фрэнк просмотрел отчет. «Вы также нашли следы масла на ее ладонях?»
  
  Медицинский работник кивнул и внимательно посмотрел на детектива. «Консервант / защитный состав. Вы знаете, как если бы вы использовали его на тканях, коже и тому подобном ».
  
  «Значит, она могла что-то держать, и там остался остаток?»
  
  "Ага. Хотя мы не можем точно сказать, когда масло оказалось у нее на руках ». Судмедэксперт снова надел очки. «Ты думаешь, она знала этого человека, Сет?»
  
  «Ни одно из свидетельств не указывает на это, если только она не пригласила его ограбить это место».
  
  Судмедэксперт внезапно почувствовал вдохновение. «Может, она устроила кражу со взломом. Тебе известно? Устали от старика, приводит нового приятеля в спальню, чтобы с удобством украсть их гнездовое яйцо, и он улетает в Страну Сказок? »
  
  Фрэнк задумался над теорией. «Вот только они поссорились, или все время случился двойной крест, и она получила деловую часть серьезного зацепления?»
  
  «Это соответствует действительности, Сет».
  
  Фрэнк покачал головой. «Судя по всему, покойному нравилось быть миссис Уолтер Салливан. Больше, чем деньги, если вы понимаете, о чем я. Ей пришлось общаться, и, возможно, с другими частями ее анатомии, с известными людьми по всему миру. Довольно пьянящий для человека, который раньше перебивал гамбургеры в Burger King ».
  
  ME уставился на него. "Ты шутишь?"
  
  Детектив улыбнулся. «У восьмидесятилетних миллиардеров иногда возникают странные идеи. Это как где сидит восьмисотфунтовая горилла? Куда угодно, черт возьми, ему заблагорассудится.
  
  Судмедэксперт усмехнулся и покачал головой. Миллиардер? Что бы он сделал с миллиардом долларов? Он посмотрел на промокательную бумагу на своем столе. Затем он затушил сигарету и снова посмотрел на отчет, затем на Фрэнка. Он прочистил горло.
  
  «Я думаю, что вторая пуля была в полу- или цельнометаллической оболочке».
  
  Фрэнк ослабил галстук и уперся локтями в стол. "Хорошо."
  
  Судмедэксперт продолжил. «Он прошел через правую височную кость черепа и прорвался через левую паренитальную кость, оставив выходную рану в два раза больше входной».
  
  «Значит, вы говорите определенно два пистолета».
  
  «Нет, если только парень не заряжал разные типы боеприпасов в одном и том же пистолете». Он внимательно посмотрел на детектива. «Кажется, тебя это не удивляет, Сет».
  
  «Это было бы час назад. Сейчас этого не происходит ».
  
  «Так что у нас, вероятно, два преступника».
  
  «Два преступника с двумя пистолетами. А дама какого размера? »
  
  Судмедэксперту не нужно было обращаться к своим записям. «Шестьдесят два дюйма в высоту, сто пять фунтов».
  
  «Итак, маленькая женщина и два вероятных мужчины-преступника с крупнокалиберным снаряжением, которые пытаются задушить ее, избивают, а затем оба открывают по ней огонь, убивая ее».
  
  Судмедэксперт потер подбородок. Факты были более чем озадачивающими.
  
  Фрэнк взглянул на отчет. «Вы уверены, что следы удушения и побои были перед смертью?»
  
  Судмедэксперт выглядел оскорбленным. «Положительно. Довольно беспорядок, не так ли? "
  
  Фрэнк пролистал отчет, делая заметки на ходу. "Ты мог сказать это. Никаких попыток изнасилования. Ничего подобного?"
  
  Судмедэксперт не ответил.
  
  Наконец Фрэнк взглянул на него, снял очки, положил их на стол и откинулся назад, потягивая черный кофе, который ему предложили ранее.
  
  «В отчете ничего не говорится о сексуальном насилии», - напомнил он своему другу.
  
  Судмедэксперт наконец пошевелился. «Отчет правильный. Сексуального насилия не было. Никаких следов семенной жидкости, никаких признаков проникновения, никаких явных синяков. Все это приводит меня к официальному выводу, что сексуального насилия не было ».
  
  "Так? Вас не устраивает такой вывод? " Фрэнк выжидающе посмотрел на него.
  
  Судмедэксперт сделал глоток кофе, протянул свои длинные руки, пока не почувствовал успокаивающий хлопок глубоко в пределах своего стареющего тела, а затем наклонился вперед.
  
  «Ваша жена когда-нибудь проходила гинекологический осмотр?»
  
  "Конечно, не каждая женщина?"
  
  «Вы будете удивлены», - сухо ответил судмедэксперт, а затем продолжил. «Дело в том, что вы идете на экзамен, независимо от того, насколько хорош акушер, обычно на гениталиях есть небольшая припухлость и небольшие ссадины. Это природа зверя. Чтобы быть внимательным, вы должны залезть туда и покопаться ».
  
  Фрэнк поставил кофе и поерзал в кресле. «Так что ты хочешь сказать, что ее гинеколог посетил ее посреди ночи, прямо перед тем, как у нее выскочили?»
  
  «Признаки были незначительными, очень незначительными, но они были». Судмедэксперт сделал паузу, тщательно подбирая слова. «Я думал об этом с тех пор, как сдал протокол. Поймите, ничего не могло быть. Она могла сделать это сама, понимаете, о чем я? Каждому свое. Но, судя по всему, я не думаю, что это было нанесено самому себе. Думаю, ее обследовали вскоре после смерти. Может, через два часа, а может и раньше ».
  
  «Проверял ее для чего? Чтобы узнать, не случилось ли что-нибудь? " Фрэнк не пытался скрыть своего недоверия.
  
  Судмедэксперт пристально посмотрел на него. «Не на что еще проверить женщину в этой конкретной ситуации, не так ли?»
  
  Фрэнк долго смотрел на мужчину. Эта информация лишь добавляла его и без того усиливающегося храмового трепета. Он покачал головой. Снова теория воздушного шара. Вдавите одну сторону, и она выйдет где-то еще. Он что-то нацарапал, его брови нахмурились, кофе неосознанно пригубил.
  
  Судмедэксперт осмотрел его. Это было непросто, но до сих пор детектив нажимал все нужные кнопки, задавал хорошие вопросы. Он был озадачен, но тогда это была большая часть процесса. Хорошие никогда не решали их всех. Но и они не остались в недоумении навсегда. В конце концов, если бы вы были удачливы и старательны, может быть, больше одних в одном деле, чем в другом, вы бы взломали его, и осколки упали на свои места. Судмедэксперт надеялся, что это один из таких случаев. Прямо сейчас это выглядело не очень хорошо.
  
  «Она была изрядно пьяна, когда купила его». Фрэнк изучал токсикологический отчет.
  
  «Пункт два-один. Я лично не видел это число с тех пор, как учился в студенческом братстве ».
  
  Фрэнк улыбнулся. «Ну, мне интересно, откуда она взяла этот пункт два-один».
  
  «Много выпивки в таком месте».
  
  «Да, за исключением того, что не было ни грязных стаканов, ни открытых бутылок, ни мусора в мусоре».
  
  «Так, может быть, она напилась где-то еще».
  
  «Так как же она попала домой?»
  
  Судмедэксперт на мгновение задумался, потер глаза от сна. «Ехал. Я видел людей с более высоким процентом за рулем ».
  
  "Вы имеете в виду в комнате вскрытия, не так ли?" Фрэнк продолжил: «Проблема с этой теорией состоит в том, что ни одна из машин в гараже не управлялась с того времени, когда семья уехала на Карибы».
  
  "Откуда ты это знаешь? Двигатель не прогреется через три дня ».
  
  Фрэнк просмотрел страницы своей записной книжки, нашел то, что хотел, и протянул другу.
  
  «У Салливана есть постоянный шофер. Старик по имени Берни Копети. Знает свои машины, анал как налоговый юрист, и он ведет тщательный учет автопарка Салливана. Имеет пробег по каждому из них в бортовом журнале, обновляемом ежедневно, если вы можете в это поверить. По моей просьбе он проверил одометры на каждой из машин в гараже, которые предположительно были единственными, к которым у жены был доступ, и фактически были единственными машинами в гараже на момент обнаружения тела. Вдобавок Копети подтвердил отсутствие пропавших без вести. Ни на одном из них не было дополнительного пробега. Их не гнали с тех пор, как все бежали в Карибское море. Кристин Салливан не поехала домой на одной из этих машин. Так как же она попала домой? »
  
  "Такси?"
  
  Фрэнк покачал головой. «Мы поговорили со всеми операторами такси, которые здесь работают. В ту ночь по адресу Салливана не сдавали проездной. Было бы довольно сложно забыть это место, не правда ли?
  
  «Если только таксист не ударил ее и не молчит».
  
  - Вы говорите, она пригласила в свой дом таксиста?
  
  «Я говорю, что она была пьяна и, вероятно, не знала, что, черт возьми, делала».
  
  «Это не согласуется с тем фактом, что была взломана система сигнализации или что за ее окном болталась веревка. Или что мы, вероятно, говорим о двух преступниках. Я никогда не видел такси с двумя таксистами ».
  
  Фрэнка осенила мысль, и он что-то сделал в блокноте. Он был уверен, что Кристин Салливан привезла домой кто-то, кого она знала. Поскольку этот человек или люди не выступили, Фрэнк подумал, что прекрасно понимает, почему они этого не сделали. А выход из окна по веревке вместо того, как они вошли - через парадную дверь - означал, что что-то заставило убийц броситься. Наиболее очевидной причиной был частный патруль, но дежуривший в ту ночь охранник не сообщил ничего необычного. Однако преступники этого не знали. Один лишь вид патрульной машины мог спровоцировать такой поспешный выход.
  
  Судмедэксперт откинулся на спинку стула, не зная, что сказать. Он развел руками. "Есть подозреваемые?"
  
  Фрэнк закончил писать. "Может быть."
  
  Судмедэксперт пристально посмотрел на него. «Какая история у ее мужа? Один из самых богатых парней в стране ».
  
  "Мир." Фрэнк отложил блокнот, взял отчет и допил кофе. «Она решила отказаться по дороге в аэропорт. Ее муж считает, что она переехала в их квартиру в Уотергейте в городе. Этот факт подтвержден. Их самолет должен был забрать ее через три дня и отвезти в поместье Салливан недалеко от Бриджтауна, Барбадос. Когда она не пришла в аэропорт, Салливан забеспокоился и начал звонить. Это его история ».
  
  «Она объяснила ему причину изменения плана?»
  
  «Не то чтобы он мне говорил».
  
  «Богатые парни могут позволить себе самое лучшее. Сделайте это похожим на кражу со взломом, пока они в четырех тысячах миль от вас раскачиваются в гамаке, потягивая сок островных насекомых. Думаешь, он один из них?
  
  Фрэнк долго смотрел в стену. Его мысли вернулись к воспоминаниям об Уолтере Салливане, тихо сидевшем рядом с женой в морге. Как он выглядел, когда у него не было причин полагать, что кто-то наблюдает.
  
  Фрэнк посмотрел на судмедэксперта и встал, чтобы уйти.
  
  "Нет. Я не."
  
  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  
  B ILL BURTON сидевшего в Белом доме команда секретная служба пост. Он медленно откладывал газету, его треть утра. В каждом из них был рассказ об убийстве Кристин Салливан. Факты были практически такими же, как и первоначальные истории. Судя по всему, новых разработок не было.
  
  Он разговаривал с Варни и Джонсоном. На пикнике на выходных у него дома. Только он, Коллин и двое их товарищей-агентов. Парень был в хранилище, видел президента и миссис. Мужчина вышел, нокаутировал президента, убил даму и скрылся, несмотря на все усилия Бертона и Коллина. Эта история не совсем соответствовала реальной последовательности событий той ночи, но оба мужчины безошибочно приняли версию Бертона о происшествии. Оба мужчины также выразили гнев, возмущение тем, что кто-то приложил руку к человеку, которого они были призваны защищать. Преступник заслужил то, что к нему шло. Никто не услышит от них об участии президента.
  
  После того, как они ушли, Бёртон сидел на заднем дворе, потягивая пиво. Если бы они только знали. Проблема была в том, что он это сделал. Будучи честным человеком всю свою жизнь, Билл Бертон не наслаждался своей новой ролью уловки.
  
  Бёртон проглотил вторую чашку кофе и посмотрел на часы. Он налил себе еще чашку и оглядел помещения секретной службы Белого дома.
  
  Он всегда хотел быть членом элитной службы безопасности, защищая самого важного человека на планете: тихую находчивость, силу и интеллект агента Секретной службы, тесное товарищество. Знание о том, что в любой момент от вас ожидают и на самом деле вы пожертвуете своей жизнью ради жизни другого человека, ради общего блага, сделало в высшей степени благородный поступок в мире, все более и более лишенном чего-либо отдаленно добродетельного. Все это позволяло агенту Уильяму Джеймсу Бертону каждое утро вставать с улыбкой и крепко спать по ночам. Теперь это чувство исчезло. Он просто выполнил свою работу, и это чувство исчезло. Он покачал головой и быстро закурил.
  
  Сидит на бочке с динамитом. Вот что они все делали. Чем больше Глория Рассел объясняла ему это, тем более невозможным он считал это.
  
  Машина была катастрофой. Очень осторожное расследование позволило установить его прямо на проклятую полицейскую стоянку округа Колумбия. Давить на это было слишком опасно. Рассел был в ярости. Но позволь ей быть. Она сказала, что у нее все под контролем. Фигня.
  
  Он сложил газету и аккуратно убрал ее для следующего агента.
  
  К черту Рассела. Чем больше Бёртон думал об этом, тем безумнее становился. Но возвращаться было поздно. Он коснулся левой стороны своей куртки. Его .357, заполненный цементом, вместе с 9-миллиметровым патроном Коллина, находился на дне реки Северн, в самой удаленной точке, которую они могли найти. Возможно, это было ненужной мерой предосторожности, но для Бёртона в ней не было необходимости. У полиции была одна бесполезная пуля, и она никогда не могла найти другую. Даже если бы они и могли, ствол его нового пистолета был бы безупречно чистым. Бертона не волновало, что его сбили отдел баллистики местной полиции Вирджинии.
  
  Бёртон повесил голову, когда события той ночи пронеслись в его голове. Президент Соединенных Штатов был прелюбодеем, измучившим его на ночь так сильно, что она пыталась убить его, а агентам Бертону и Коллину пришлось сдуть ее.
  
  А потом они все это скрыли. Вот что заставляло Бертона вздрагивать каждый раз, когда он смотрел в зеркало. Сокрытие. Они солгали. Своим молчанием они солгали. Но разве он не лгал все это время? Все эти ночные свидания? Когда он каждое утро приветствовал первую леди? Когда он играл с их двумя детьми на лужайке позади дома? Не сказать им, что ее муж и их отец были далеко не такими милыми, добрыми и хорошими, как они, вероятно, думали, что он был. Как считала вся страна.
  
  Секретная служба. Бертон поморщился. Это было подходящее название по маловероятной причине. Дерьмо, которое он видел за эти годы. А Бертон смотрел в другую сторону. Каждый агент в то или иное время имел. Все шутили или жаловались на это наедине, но это все. Эта конкретная, хотя и нежелательная, функция пришла вместе с работой. Власть сводила людей с ума; это заставляло их чувствовать себя непобедимыми. А когда случалось что-то плохое, приходилось навести порядок в секретной службе.
  
  Несколько раз Бертон брал трубку, чтобы позвонить директору секретной службы. Расскажите ему всю историю, постарайтесь сократить его потери. Но каждый раз он откладывал трубку, не в силах сказать слова, которые положили бы конец его карьере и, по сути, его жизни. И с каждым днем ​​надежды Бертона становились все ярче, что все это может рухнуть, хотя здравый смысл подсказывал ему, что этого не может быть. Он чувствовал, что теперь было слишком поздно говорить правду. Звонок через день или два позже с историей можно объяснить, но не сейчас.
  
  Его мысли вернулись к расследованию смерти Кристин Салливан. Бертон с большим интересом ознакомился с результатами вскрытия, любезно предоставленными местной полицией по просьбе президента, который был так обезумел из-за трагедии. Пошел и его тоже.
  
  Разбитая челюсть и следы удушения. Выстрелы его и Коллина не привели к этим травмам. У нее была веская причина хотеть убить его. Но Бертон не мог этого допустить, ни при каких обстоятельствах он не мог этого допустить. Абсолютов больше не было, но это был чертовски один из них.
  
  Он поступил правильно. Бёртон говорил себе это тысячу раз. То самое действие, которому он тренировался практически всю свою сознательную жизнь. Обычный человек не мог понять, никогда не мог понять, как агент подумает или почувствует, если на его часах случится что-то плохое.
  
  Он давно разговаривал с одним из агентов Кеннеди. Этот человек так и не смог пережить Даллас. Идя прямо возле лимузина президента, он ничего не мог поделать. И президент умер. Прямо у него на глазах у президента была взорвана голова. Он ничего не мог сделать, но всегда что-то было. Всегда еще одна предосторожность, которую вы могли предпринять. Обернулся не направо, а налево, наблюдал за одним зданием внимательнее, чем вы. Сканируйте толпу с чуть большей интенсивностью. Парень Кеннеди никогда не был прежним. Бросил службу, развелся, закончил свое человеческое существование в безвестности в какой-то крысиной норе в Миссисипи, но все еще жил в Далласе последние двадцать лет своей жизни.
  
  С Биллом Бертоном такого никогда не случится. Вот почему он швырнул свое тело перед предшественником Алана Ричмонда шесть лет назад и поймал за свои неприятности две стальные куртки 38-го калибра, несмотря на его бронежилеты; один через плечо, другой через предплечье. Чудом ни один из них не повредил жизненно важные органы или артерии, в результате чего Бертон остался только с несколькими шрамами и искренней благодарностью всей страны. И, что более важно, лесть его товарищей-агентов.
  
  Вот почему он выстрелил в Кристину Салливан. И сегодня он сделал бы то же самое. Он убьет ее, убьет ее так часто, как потребуется. Нажми на спусковой крючок, наблюдай, как пуля в сто шестьдесят гран врезается в голову со скоростью более чем 1200 футов в секунду, молодая жизнь окончена. Ее выбор, а не его. Мертвый.
  
  Он вернулся к работе. Пока еще мог.
  
  * * *
  
  НАЧАЛЬНИК ПЕРСОНАЛА РАССЕЛ БЫСТРО прошагал по коридору. Она только что закончила брифинг для пресс-секретаря президента о подходе к российско-украинскому конфликту. Чистая политика в этом вопросе диктовала поддержку России, но чистая политика редко контролировала процесс принятия решений в администрации Ричмонда. У «Русского медведя» теперь были все межконтинентальные ядерные силы, но Украина была в гораздо лучшем положении, чтобы стать крупным торговым игроком с западными странами. Что склонило чашу весов в пользу Украины, так это то, что Уолтер Салливан, хороший и теперь скорбящий друг президента, нацелился на крупную сделку с этой страной. Салливан и его друзья через различные сети вложили около двенадцати миллионов долларов в кампанию Ричмонда и получили практически все основные средства поддержки, в которых он нуждался в его поисках Овального кабинета. Он никак не мог не окупиться за такой эффект. Следовательно, США поддержат Украину.
  
  Рассел посмотрел на ее часы, считая ее благословением того, что были независимые причины для того, чтобы встать на сторону Киева по сравнению с Москвой, хотя она была уверена, что Ричмонд все равно поступил бы так же. Он не забыл о верности. Услуги должны быть возвращены. Президент просто оказался в состоянии вернуть их в массовом, глобальном масштабе. Решив одну серьезную проблему, она устроилась за столом и обратила свое внимание на постоянно растущий список кризисов.
  
  Через пятнадцать минут ее политического жонглирования Рассел встал и медленно подошел к окну. Жизнь в Вашингтоне продолжалась, как и двести лет назад. Фракции были разбросаны повсюду, вкладывая деньги, огромный интеллект и авторитетных тяжеловесов в политический бизнес, что, по сути, означало обмануть других, прежде чем они дойдут до вас. Рассел понимал эту игру лучше других. Она также любила это и преуспевала в этом. Это явно была ее стихия, и она была так же счастлива, как и раньше. Ее беспокоило то, что она была незамужней и бездетной. Груды профессиональных похвал стали однообразными и пустыми. А потом в ее жизнь вошел Алан Ричмонд. Заставил ее увидеть возможность перехода на следующий уровень. Возможно, до уровня, на котором ни одна женщина никогда не доходила. Эта мысль так сильно витала в ее голове, что иногда она дрожала от предвкушения.
  
  А потом проклятый кусок металла взорвался ей в лицо. Где он был? Почему он не выступил? Он должен, должен был знать, что у него есть. Если ему нужны деньги, она их заплатит. Имеющихся в ее распоряжении денежных средств было более чем достаточно для удовлетворения самых необоснованных требований, и Рассел ожидал худшего. Это была одна из замечательных особенностей Белого дома. Никто на самом деле не знал, сколько денег на самом деле требовалось, чтобы управлять этим заведением. Это произошло потому, что очень многие агентства внесли часть своего бюджета и персонала, чтобы помочь Белому дому функционировать. В условиях такой большой финансовой неразберихи администрациям редко приходилось беспокоиться о поиске денег даже для самых возмутительных покупок. Нет, подумала Рассел, деньги будут ее наименьшей проблемой. Однако у нее было много других забот.
  
  Знал ли этот человек, что президент совершенно не обращает внимания на ситуацию? Это было то, что разрывало Расселу живот. Что, если он попробует общаться с президентом напрямую, а не с ней? Она начала дрожать и плюхнулась в кресло у окна. Ричмонд сразу же узнает намерения Рассела, об этом не могло быть и речи. Он был высокомерен, но не дурак. А потом он уничтожит ее. Просто так. И она будет беззащитна. Было бы бесполезно его разоблачать. Она ничего не могла доказать. Ее слово против его. И ее отправят на политическую свалку токсичных отходов, осудят, а затем, что хуже всего, забудут.
  
  Она должна его найти. Как-нибудь передать ему сообщение, что он должен работать через нее. Только один человек мог ей в этом помочь. Она снова села за стол, собралась и продолжила работу. Не было времени для паники. Прямо сейчас ей нужно было быть сильнее, чем когда-либо в ее жизни. Она все еще могла сделать это, по-прежнему контролировать результат, если бы просто сдерживала свои нервы, использовала первоклассный разум, который Бог даровал ей. Она могла выбраться из этого беспорядка. Она знала, с чего ей нужно было начать.
  
  Механизм, который она выбрала для использования, поразил бы любого, кто знал Глорию Рассел, особенно странным. Но у начальника штаба была сторона, которая удивила бы тех немногих, кто утверждал, что хорошо ее знает. Ее профессиональная карьера всегда шла в ущерб всем остальным аспектам ее жизни, включая личные и сексуальные отношения, порожденные этой сферой жизни. Но Глория Рассел считала себя очень желанной женщиной; действительно, у нее была женская сторона, которая резко контрастировала с ее официальным саваном. То, что годы шли быстро, только усилило опасения, которые она начинала испытывать по поводу этого дисбаланса в ее жизни. Не то чтобы она обязательно что-то планировала, особенно в свете потенциальной катастрофы, с которой она столкнулась, но она считала, что знает лучший способ выполнить эту миссию. И подтвердите ее желательность в процессе. Она не могла убежать от своих чувств, как и от своей тени. Так зачем пытаться? Во всяком случае, она также чувствовала, что тонкость будет потеряна в отношении намеченной цели.
  
  Через несколько часов она выключила настольную лампу и вызвала машину. Затем она проверила укомплектование секретной службы в течение дня и сняла трубку. Три минуты спустя агент Коллин стоял перед ней, сцепив руки перед собой в позе, стандартной для всех агентов. Она велела ему подождать. Она проверила свой макияж, создав идеальный овал губ, когда повторно нанесла помаду. Краем глаза она изучала высокого худощавого мужчину, стоящего рядом с ее столом. Любой женщине было бы трудно сознательно игнорировать образы с обложек журнала. То, что его профессия также диктовала, что он жил на грани опасности и действительно мог быть опасен сам, только добавляло к общему положению ничего хорошего. Как и плохие мальчики в старшей школе, девочек всегда тянуло хотя бы на мгновение к тому, чтобы сбежать от тусклости собственного существования. Тим Коллин, предположила она с разумной уверенностью, за свою относительно короткую жизнь, должно быть, разбил многие женские сердца.
  
  Сегодня ее календарь был ясен, что было редкостью. Она отодвинула стул и поскользнулась на каблуках. Она не увидела агента Коллина, когда его взгляд переместился на ее ноги, а затем быстро вернулся, чтобы смотреть прямо перед собой. Если бы она увидела, она была бы довольна, не в последнюю очередь по очевидной причине.
  
  «Президент даст пресс-конференцию на следующей неделе в здании суда Миддлтона, Тим».
  
  «Да, мэм, девять тридцать пять утра. Мы работаем над предварительными мероприятиями прямо сейчас». Его глаза смотрели прямо перед собой.
  
  "Вы находите это немного необычным?"
  
  Коллин посмотрел на нее. "Как так, мэм?"
  
  «В нерабочее время, можешь звать меня Глория».
  
  Коллин неловко переминался с ноги на ногу. Она улыбнулась ему, увидев его очевидную неловкость.
  
  «Вы ведь понимаете, для чего нужна пресс-конференция?»
  
  «Президент будет говорить об убийстве миссис Салливан», - Коллин ощутимо сглотнул.
  
  "Верно. Президент проводит пресс-конференцию по поводу убийства частного лица. Тебе это не кажется любопытным? Я считаю, что это впервые в истории президента, Тим.
  
  «Я бы не знала об этом, мама… Глория».
  
  «В последнее время вы проводите с ним много времени. Вы заметили что-нибудь необычное в президенте? »
  
  "Как что?"
  
  «Как будто он выглядел чрезмерно напряженным или обеспокоенным? Больше, чем обычно?
  
  Коллин медленно покачал головой, не зная, к чему должен привести этот разговор.
  
  «Я думаю, у нас может быть небольшая проблема, Тим. Думаю, президенту может понадобиться наша помощь. Вы готовы ему помочь, не так ли? »
  
  «Он президент, мэм. Это моя работа - заботиться о нем ».
  
  Покопавшись в сумке, она сказала: «Ты сегодня занят, Тим? Ты сегодня уезжаешь в обычное время, не так ли? Я знаю, что президент остается ».
  
  Он кивнул.
  
  «Вы знаете, где я живу. Приходи, как только освободишься. Я хотел бы поговорить с вами наедине, продолжить это обсуждение. Не могли бы вы помочь мне и президенту? »
  
  Ответ Коллина последовал незамедлительно. «Я буду там, Глория».
  
  * * *
  
  Джек снова постучал в дверь. НЕТ ОТВЕТА. ЖАЛЮЗИ были опущены, и из дома не было видно света. Он либо спал, либо не был дома. Он проверил время. Девять часов. Он вспомнил, что Лютер Уитни редко ложился спать раньше двух или трех часов ночи. Старый Форд стоял на подъездной дорожке. Крошечная дверь гаража была закрыта. Джек заглянул в почтовый ящик рядом с дверью. Это было переполнено. Это выглядело не очень хорошо. Кем был Лютер сейчас, в середине шестидесятых? Сможет ли он найти своего старого друга на полу с холодными руками, сжимающими его грудь? Джек огляделся, а затем приподнял угол на терракотовом горшке рядом с входной дверью. Запасной ключ все еще был там. Он еще раз огляделся, затем вставил ключ в дверь и вошел.
  
  Гостиная была опрятной и скромной. Все было сложено там, где должно быть.
  
  "Лютер?" Он двигался по коридору, воспоминания подсказывали ему простые конфигурации дома. Спальня слева, туалет справа, кухня в задней части дома, небольшая крытая веранда за ней, сад в задней части дома. Лютера не было ни в одной из этих комнат. Джек вошел в маленькую спальню, которая, как и весь дом, была опрятной и аккуратной.
  
  На тумбочке несколько рамок с фотографиями Кейт смотрели на него, когда он сидел на краю кровати. Он быстро отвернулся и вышел из комнаты.
  
  Крошечные комнаты наверху в основном были пустыми. Некоторое время он внимательно слушал. Ничего такого.
  
  Он сел в маленький кухонный стул из проволоки и пластикового пластика, огляделся. Он не включил свет, а сел в темноте. Он наклонился и открыл холодильник. Он ухмыльнулся. На него снова посмотрели две упаковки Бада по шесть штук. Вы всегда можете рассчитывать на Лютера в приготовлении холодного напитка. Он взял одну и открыл заднюю дверь, чтобы выйти наружу.
  
  Маленький сад выглядел разрушенным. Хосты и папоротники поникли даже в тени толстого дуба, а клематисы nelly moser, цеплявшиеся за дощатый забор, болезненно засохли. Джек посмотрел на ценимую Лютера клумбу из однолетних растений и отметил больше жертв, чем выживших в Вашингтоне в конце лета.
  
  Он сел, поднес пиво к губам. Лютера явно не было здесь какое-то время. Так? Он был взрослым. Он мог пойти куда хотел и когда хотел. Но что-то было не так. Но прошло несколько лет. Меняются привычки. Он задумался еще мгновение. Но привычки Лютера не изменились бы. Мужчина был не таким. Он был крепким, надежным человеком, которого Джек когда-либо встречал в своей жизни. Сложенная почта, мертвые цветы, машина не в гараже - это не то, как он бы добровольно оставлял вещи. Volun tarily.
  
  Джек вернулся внутрь. Лента автоответчика была пуста. Он вернулся в маленькую спальню, и затхлый воздух снова ударил его, когда он открыл дверь. Он осмотрел комнату еще раз, потом почувствовал себя немного глупо. Он не был чертовым детективом. Затем он засмеялся про себя. Лютер, вероятно, жил на каком-то острове пару недель, а здесь он играл нервного родителя. Лютер был одним из самых способных людей, которых когда-либо встречал Джек. Кроме того, это больше не его дело. Семья Уитни не была его заботой, ни отцом, ни с дочерью. В самом деле, почему он вообще был здесь? Пытаетесь пережить старые времена? Пытаетесь добраться до Кейт через ее старика? Это был самый невероятный сценарий, который можно было вообразить.
  
  На выходе Джек запер дверь, вернул ключ под сеялку. Он оглянулся на дом и пошел к своей машине.
  
  * * *
  
  В ДОМЕ ГЛОРИИ РАССЕЛ В ТИХОМ пригороде Бетесды, недалеко от Ривер-роуд, находился CUL-DE-SAC. Ее консалтинговая работа от имени многих крупнейших корпораций страны в сочетании с ее значительной профессурой, а теперь и зарплатой начальника штаба и долгими годами тщательного инвестирования оставили ее с большим кошельком, и ей нравилось быть окруженным красивыми вещами. Вход был обрамлен старинной беседкой, увитой густым плющом. Весь передний двор был огорожен извилистой стеной из кирпича и раствора высотой по пояс и превращен в частный сад со столиками и зонтиками. Маленький фонтанчик пузырился и шипел в темноте, которую нарушал лишь неглубокий свет, падающий из большого эркера в передней части дома.
  
  Глория Рассел сидела за одним из садовых столиков, когда агент Коллин подъехал в своем кабриолете, спина была прямой, костюм все еще был хрустящим, галстук был жестко завязан. Не изменился и начальник штаба. Она улыбнулась ему, и они вместе прошли по аллее и вошли в дом.
  
  "Напиток? Вы похожи на любителя бурбона и воды. Рассел посмотрел на молодого человека и медленно допил свой третий стакан белого вина. Прошло много времени с тех пор, как у нее был молодой человек. «Может быть, слишком долго», - думала она, хотя алкоголь гарантировал, что она думала не так ясно.
  
  «Пиво, если оно у вас есть».
  
  "Скоро". Она остановилась, чтобы сбросить каблуки, и пошла на кухню. Коллин оглядел простор гостиной с профессионально выполненными вздымающимися шторами, фактурными обоями и изящными предметами антиквариата и задумался, что он здесь делает. Он надеялся, что она поспешила с пивом. Звездный спортсмен, он соблазнялся женщинами и раньше, начиная со средней школы. Но это была не средняя школа, и Глория Рассел не была чирлидершей. Он решил, что не выдержит ночи без сильного шума. Он хотел рассказать об этом Бертону, но что-то заставило его замолчать. Бертон вел себя отчужденно и угрюмо. То, что они сделали, не было неправильным. Он знал, что обстоятельства сложились неудобно, и действие, которое обычно вызывало бы похвалу всей страны, должно было держаться в секрете. Он сожалел об убийстве женщины, но других вариантов не было. Смерть случалась, трагедии случались постоянно. Пришло ее время. Только что пришел номер Кристины Салливан.
  
  Несколько мгновений спустя он потягивал свое пиво и проверял, как устроена начальник штаба, когда она взбивала подушку на широком диване, прежде чем сесть. Она улыбнулась ему, деликатно отпила вино.
  
  «Как долго ты на службе, Тим?»
  
  «Почти шесть лет».
  
  «Вы быстро поднялись. Президент очень много о вас думает. Он никогда не забывает, что вы спасли ему жизнь ».
  
  "Я ценю это. Я действительно так делаю."
  
  Она сделала еще один глоток вина и окинула его взглядом. Он сидел прямо; его очевидная нервозность позабавила ее. Она закончила обследование и осталась очень впечатленной. Ее внимание не ускользнуло от молодого агента, который теперь скрывал свой дискомфорт, рассматривая многочисленные картины, украшавшие стены.
  
  «Хороший материал». Он указал на произведение искусства.
  
  Она улыбнулась ему, наблюдая, как он поспешно глотнул пиво. Хорошая штука. Она думала о том же.
  
  «Пойдем сядем там, где удобнее, Тим». Рассел встал и посмотрел на него. Его провели из гостиной через длинный узкий коридор, а затем через двойные двери в большую гостиную. Свет включился сам по себе, и Коллин заметил, что через еще одну двойную дверь была отчетливо видна кровать начальника штаба.
  
  «Вы не возражаете, если я найду минутку, чтобы переодеться? Я уже достаточно долго в этом костюме ».
  
  Коллин смотрел, как она вошла в свою спальню. Она не закрывала двери полностью. Кусок комнаты был виден с того места, где он сидел. Он отвернулся, пытаясь сосредоточить все свое внимание на свитках и рисунках старинной перегородки для камина, которая скоро будет активна. Он допил пиво и сразу захотел еще одного. Он откинулся на толстые подушки. Он старался не делать этого, но слышал каждый звук, который она издавала. Наконец, он не смог устоять. Он повернул голову и посмотрел прямо в открытый дверной проем. С легким сожалением он ничего не увидел. Вначале. Затем она перешла через отверстие.
  
  Это было всего лишь мгновение, когда она задержалась у изголовья кровати, чтобы подобрать какой-то предмет одежды. Начальник штаба Глория Рассел, показавшаяся обнаженной перед ним, потрясла Коллина, хотя он этого и ожидал, или что-то вроде этого.
  
  Подтвержденный ночной распорядок дня, Коллин отвернулся, медленнее, чем следовало бы. Он лизнул крышку пивной банки, впитав последние несколько капель янтарной жидкости. Он почувствовал, как приклад его нового оружия уперся ему в грудь. Обычно металлическая масса успокаивала его кожу. Теперь было просто больно.
  
  Его интересовали правила братания. Известно, что члены Первой семьи очень сильно привязались к своим агентам секретной службы. На протяжении многих лет всегда были разговоры о том, чтобы дурачиться, но официальная политика на этот счет была ясна. Если бы Коллина обнаружили в этой комнате с обнаженным начальником штаба в ее спальне, его карьера была бы недолгой.
  
  Он быстро подумал. Он может уйти прямо сейчас и доложить Бертону. Но как это будет выглядеть? Рассел все это отрицал. Коллин выглядел бы дураком, и его карьера, вероятно, все равно закончилась бы. Она привела его сюда не зря. Она сказала, что президенту нужна его помощь. Теперь он задавался вопросом, кому он действительно будет помогать. И впервые агент Коллин почувствовал себя в ловушке. В ловушке. Где его атлетизм, его сообразительность и его 9 мм были ему бесполезны. В интеллектуальном плане он не мог сравниться с женщиной. В официальной структуре власти он был настолько ниже ее, как будто он смотрел из бездны в телескоп и все еще не мог разглядеть низ ее высоких каблуков. Ночь обещала быть долгой.
  
  * * *
  
  УОЛТЕР САЛЛИВАН шел, пока Сэнди Лорд смотрел. Бутылка виски заняла видное место в углу стола Лорда. Снаружи темноту омрачало тусклое сияние уличных фонарей. Жара вернулась на короткое время, и Лорд приказал, чтобы сегодня вечером кондиционер оставался включенным в Паттоне, Шоу, для его особенного гостя. Этот посетитель остановился и посмотрел на улицу, где в полдюжине кварталов от него стояло знакомое белое здание, где жил Алан Ричмонд, и один из ключей к великому плану Салливана и лорда. Однако Салливан сегодня не думал о делах. Лорд был. Но он был слишком хитрым, чтобы показать это. Сегодня он был здесь ради своего друга. Чтобы выслушать горе, излияние, позволить Салливану оплакивать свою маленькую проститутку. Чем быстрее это будет сделано, тем скорее они смогут перейти к тому, что действительно имело значение: к следующей сделке.
  
  «Это был прекрасный сервис, люди будут помнить его надолго». Господь тщательно подбирал слова. Уолтер Салливан был старым другом, но эта дружба строилась на отношениях адвоката и клиента, и поэтому в ее основе могли произойти некоторые неожиданные перемены. Салливан был также единственным человеком из знакомых Лорда, который заставлял его нервничать, хотя Господь знал, что он никогда не полностью контролировал ситуацию, что человек, с которым он имел дело, был, по крайней мере, ему равным, а возможно, и больше.
  
  «Да, это было». Салливан продолжал смотреть на улицу. Он считал, что наконец убедил полицию в том, что одностороннее зеркало не имеет отношения к преступлению. Были ли они полностью убеждены - другой вопрос. В любом случае это был довольно неприятный момент для человека, не привыкшего к такому. Детектив, Салливан не мог вспомнить его имя, не оказал Салливану заслуженного уважения, и это разозлило пожилого человека. Во всяком случае, он заслужил всеобщее уважение. Дело не в том, что Салливан не чувствовал ни капли уверенности в том, что местная полиция сможет найти виновных.
  
  Он покачал головой, когда его мысли вернулись к зеркалу. По крайней мере, это не было раскрыто прессе. Такого внимания Салливан терпеть не мог. Зеркало было идеей Кристины. Но он должен был признать, что согласился с этим. Теперь, когда он оглянулся, это показалось нелепым. Сначала его очаровывало наблюдение за своей женой с другими мужчинами. Он был вне возраста, в котором он мог удовлетворить ее сам, но он не мог разумно отказать ей в физических удовольствиях, которые были ему недоступны. Но все это было абсурдно, в том числе и брак. Теперь он это видел. Пытаясь вернуть себе молодость. Он должен был знать, что природа никому не поклоняется, независимо от их денежной ценности. Он был смущен и зол. Наконец он повернулся к Господу.
  
  «Я не уверен, что доверяю ответственному сыщику. Как мы можем привлечь федералов? »
  
  Лорд поставил стакан, вынул сигару из коробки, спрятанной в глубине своего стола, и медленно развернул ее.
  
  «Убийство частного лица не является основанием для федерального расследования».
  
  «Ричмонд вмешивается».
  
  «Пух, если вы спросите меня».
  
  Салливан покачал массивной головой. "Нет. Он выглядел искренне обеспокоенным ».
  
  "Может быть. Не рассчитывайте, что это беспокойство продлится слишком долго. Ему нужно обработать тысячу банок с червями.
  
  «Я хочу, чтобы виновные в этом были пойманы, Сэнди».
  
  «Я понимаю это, Уолтер. Из всех людей я это понимаю. Они будут. Ты должен быть терпеливым. Эти парни не были никель-димерами. Они знали, что делали. Но все делают ошибки. Они предадутся суду, помяните мои слова.
  
  "И что потом? Пожизненное заключение, верно? " - презрительно сказал Салливан.
  
  «Вероятно, это не будет дело об убийстве, караемом смертной казнью, так что жизнь - это то, что они в конечном итоге получат. Но поверьте мне, Уолтер, никаких шансов на условно-досрочное освобождение. Они никогда не вдохнут ни капли свободного воздуха. И небольшой укол в руку может показаться действительно желательным после нескольких лет, когда я сгибаюсь каждую ночь ».
  
  Салливан сел и уставился на своего друга. Уолтер Салливан не хотел участвовать в каком-либо судебном процессе. Где будут раскрыты все подробности преступления. Он вздрогнул при мысли, что все это перефразируется. Незнакомцы, знающие интимные подробности его жизни и жизни его покойной жены. Он не мог этого вынести. Он просто хотел, чтобы мужчин поймали. Остальное он устроит. Лорд сказал, что Содружество Вирджинии пожизненно заключит в тюрьму виновных. Уолтер Салливан тут же решил, что спасет государство от стоимости длительного заключения.
  
  * * *
  
  РАССЕЛ СВЕРНУЛСЯ НА КОНЦЕ КАТУШКИ, ОБОСЫЕ НОГИ заправлены под свободный хлопковый пуловер, доходивший чуть выше ее икр. Ее широкое декольте выглядывало на него там, где ткань внезапно опускалась. Коллин принес себе еще два пива и налил ей еще один бокал вина из бутылки, которую он принес с собой. Его голова была теперь немного теплой, как будто внутри горел небольшой огонь. Галстук был расстегнут, пиджак и пистолет лежали на противоположной кушетке. Она потрогала его, когда он снял.
  
  «Это так тяжело».
  
  «К этому привыкаешь». Она не задавала вопросов, с которыми он обычно сталкивался. Она знала, что он кого-то убил.
  
  «Вы бы действительно приняли пулю за президента?» Она посмотрела на него через опущенные веки. «Она должна оставаться сосредоточенной, - твердила она себе. Это не помешало ей подвести молодого человека к самому порогу своей кровати. Она почувствовала, что большая часть ее контроля ускользает. Мастерским усилием она начала его восстанавливать. Что, черт возьми, она делала? В критический момент в ее жизни она вела себя как проститутка. Ей не нужно подходить к этому вопросу таким образом. Она знала это. Притягивание, которое она чувствовала из другого сектора своего существа, нарушало ее процессы принятия решений. Она не могла допустить этого, не сейчас.
  
  Ей следует снова переодеться, вернуться в гостиную или, возможно, в свой кабинет, где темные дубовые панели и стены с книгами заглушат тревожный грохот.
  
  Он пристально посмотрел на нее. "Да."
  
  Она собиралась встать, но не успела.
  
  «Я бы тоже взял одну для тебя, Глория».
  
  "Для меня?" Ее голос дрожал. Она снова посмотрела на него, ее стратегические планы были забыты, ее глаза расширились.
  
  "Не думая. Много агентов секретной службы. Только один начальник штаба. Вот как это работает ». Он посмотрел вниз и тихо сказал: «Это не игра, Глория».
  
  Когда он снова пошел за пивом, он заметил, что она подошла так близко, что ее колено коснулось его бедра, когда он сел. Она вытянула ноги, потираясь о его, а затем положила их на стол напротив них. Пуловер каким-то образом подогнулся, обнажив полные и кремово-белые бедра; это были ноги пожилой женщины, и чертовски привлекательной. Глаза Коллина медленно скользили по коже.
  
  «Вы знаете, я всегда восхищался вами. Я имею в виду всех агентов. Она почти казалась смущенной. «Я знаю, что иногда тебя принимают как должное. Я хочу, чтобы вы знали, что я ценю вас ».
  
  «Это отличная работа. Ни на что не променяю. Он отпил еще пива и почувствовал себя лучше. Его дыхание расслабилось.
  
  Она улыбнулась ему. «Я рад, что ты пришел сегодня вечером».
  
  «Все, что угодно, чтобы помочь, Глория». Его уровень уверенности рос по мере увеличения потребления алкоголя. Он допил пиво, и она ткнула пальцем в стойку с ликером у двери. Он приготовил для них напитки и снова сел.
  
  «Я чувствую, что могу доверять тебе, Тим».
  
  "Вы можете."
  
  «Надеюсь, вы не ошибетесь, но я не думаю о Бартоне».
  
  «Билл - лучший агент. Самый лучший."
  
  Она коснулась его руки, оставила ее там.
  
  «Я не это имел в виду. Я знаю, что он хорош. Иногда я просто не знаю о нем. Это трудно объяснить. Это просто инстинкт с моей стороны ».
  
  «Вы должны доверять своим инстинктам. Я делаю." Он посмотрел на нее. Она выглядела моложе, намного моложе, как будто она должна была закончить колледж, готовая покорить мир.
  
  «Мои инстинкты подсказывают мне, что ты - тот, на кого я могу положиться, Тим».
  
  "Я." Он допил свой напиток.
  
  "Всегда?"
  
  Он уставился на нее, прикоснулся своим пустым стаканом к ее. "Всегда."
  
  Теперь его глаза были тяжелыми. Он вспомнил старшую школу. После выигрыша в тачдауне в чемпионате штата. Синди Пуркет смотрела на него именно так. Вседержитель на ее лице.
  
  Он положил руку ей на бедро, потер его вверх и вниз. Плоть была достаточно свободной, чтобы быть очень женственной. Она не сопротивлялась, а вместо этого медленно подошла ближе. Затем его рука исчезла под пуловером, проведя по ее все еще твердому животу, просто коснувшись нижней стороны ее груди, а затем вернувшись в поле зрения. Другая рука обвила ее талию, притягивая к себе; его рука опустилась на ее зад и крепко сжала. Она втянула воздух, а затем медленно выпустила его, опершись на его плечо. Он чувствовал, как ее грудь толкается в его руку вверх и вниз. Плывущая масса была мягкой и теплой. Она опустила руку на его затвердевшую промежность и сжала, затем задержала рот на его, медленно отстраняясь и глядя на него, ее веки двигались вверх и вниз в медленных ритмах.
  
  Она поставила стакан и медленно, почти дразняще выскользнула из пуловера. Он рванулся к ней, руки копошились под лямкой бюстгальтера, пока он не почувствовал, что она отступила, и она вылилась на него, его голова уткнулась в рыхлые холмики. Затем последний оставшийся предмет одежды, пара черных кружевных трусиков, был сорван с ее тела; она улыбнулась, когда его послали к стене. Затем у нее перехватило дыхание, когда он без усилий поднял ее и понес в спальню.
  
  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  
  T HE JAGUAR Дрова МЕДЛЕННО UP ДОЛГИЙ ПРИВОД, STOPPED, и два человека вышел.
  
  Джек поднял воротник пальто. Вечер выдался свежим, когда в местность вошли тяжелые тучи.
  
  Дженнифер обошла машину и села рядом с ним, когда они прислонились к роскошной машине.
  
  Джек посмотрел на это место. Толстые листы плюща покрывали верхнюю часть входа. В доме было тяжелое вещество, настоящее и преданное. Его обитатели, вероятно, восприняли бы хорошую меру этого. Он мог использовать это в своей жизни прямо сейчас. Он должен был признать, что это было красиво. Что же не так с красивыми вещами? Четыреста ты в качестве партнера. Если он начнет привлекать других клиентов, кто знает? Лорд зарабатывал в пять раз больше, два миллиона долларов в год, и это была его база.
  
  Размеры вознаграждения партнеров были строго конфиденциальными и никогда не обсуждались даже в самых неформальных обстоятельствах в фирме. Однако Джек правильно угадал компьютерный пароль к комп-файлу партнера. Кодовое слово было «жадность». Должно быть, какая-то секретарша посмеялась над этим.
  
  Джек оглядел лужайку перед домом размером с кабину авианосца. Видение промчалось. Он посмотрел на свою невесту.
  
  «Здесь достаточно места, чтобы поиграть в сенсорный футбол с детьми». Он улыбнулся.
  
  "Да." Она улыбнулась ему в ответ, нежно поцеловала в щеку. Она взяла его за руку и обвила ею свою талию.
  
  Джек оглянулся на особняк, который вскоре должен был стать его домом за три целых восемь десятых миллиона долларов. Дженнифер продолжала смотреть на него, ее улыбка стала шире, когда она сжала его пальцы. Ее глаза, казалось, блестели даже в темноте.
  
  Продолжая смотреть на структуру, Джек почувствовал прилив облегчения. На этот раз он видел только окна.
  
  * * *
  
  На тридцати шести тысячах футов УОЛТЕР САЛЛИВАН откинулся на спинку мягкого кресла и выглянул в темноту из окна «Боинга-747». По мере того, как они двигались с востока на запад, Салливан прибавлял несколько часов к своему дню, но часовые пояса его никогда не беспокоили. Чем старше он становился, тем меньше ему нужно было спать, а с самого начала он никогда не нуждался в большом количестве.
  
  Человек, сидевший напротив него, воспользовался возможностью, чтобы внимательно изучить пожилого человека. Салливан был известен во всем мире как законный, хотя иногда и агрессивный, глобальный бизнесмен. Законный. Это было ключевое слово, которое пронеслось в голове Майкла Маккарти. Законные бизнесмены обычно не нуждались в джентльменах Маккарти и не хотели с ними разговаривать. Но когда кто-то узнает по самым скрытым каналам, что один из самых богатых людей на земле желает встречи с вами, вы пришли. Маккарти стал одним из самых выдающихся наемных убийц в мире не потому, что ему особенно нравилась работа. Ему особенно нравились деньги, а вместе с ними и роскошь, которую они вдохновляли.
  
  Дополнительным преимуществом Маккарти было то, что он сам казался бизнесменом. Симпатичная внешность Лиги плюща, что было не так уж и далеко, поскольку он получил диплом специалиста по международной политике в Дартмуте. С его густыми волнистыми светлыми волосами, широкими плечами и лицом без морщин он мог быть энергичным предпринимателем на подъеме или кинозвездой на пике карьеры. Тот факт, что он убивал людей, чтобы заработать себе на жизнь, с гонораром, превышающим один миллион долларов, никак не повлиял на его юношеский энтузиазм или его любовь к жизни.
  
  Салливан наконец посмотрел на него. Маккарти, несмотря на огромную уверенность в своих силах и высочайшее хладнокровие под давлением, начал нервничать под пристальным вниманием миллиардера. От одной элиты к другой.
  
  «Я хочу, чтобы ты убил кого-нибудь за меня», - просто сказал Салливан. «К сожалению, в настоящее время я не знаю, кто этот человек. Но если повезет, однажды я это сделаю. Пока не настанет это время, я поставлю вас на гонорар, чтобы ваши услуги всегда были доступны мне до тех пор, пока они мне не понадобятся ».
  
  Маккарти улыбнулся и покачал головой. «Возможно, вы знаете мою репутацию, мистер Салливан. Мои услуги уже пользуются большим спросом. Моя работа переносит меня по всему миру, я уверен, что вы знаете. Если бы я посвящал вам все свое время до тех пор, пока не представится такая возможность, я бы отказался от другой работы. Боюсь, что пострадает мой банковский счет и моя репутация ».
  
  Ответ Салливана последовал незамедлительно. «Сто тысяч долларов в день, пока не представится такая возможность, мистер Маккарти. Когда вы успешно выполните задание, удвойте свой обычный гонорар. Я ничего не могу сделать для сохранения твоей репутации; однако я верю, что выплата суточных предотвратит любой ущерб вашему финансовому положению ».
  
  Глаза Маккарти немного расширились, а затем он быстро восстановил самообладание.
  
  «Думаю, этого будет достаточно, мистер Салливан».
  
  «Конечно, вы понимаете, что я очень доверяю не только вашим навыкам в устранении предметов, но и вашему усмотрению».
  
  Маккарти скрыл улыбку. Его забрали в самолете Салливана в Стамбуле в полночь по местному времени. Летный экипаж понятия не имел, кто он такой. Никто никогда не опознал его, поэтому кто-то узнал его не беспокоил. Встреча Салливана с ним лично устранила одну вещь. Посредник, который будет контролировать Салливана. У Маккарти, с другой стороны, не было ни одной земной причины предавать Салливана и всяких побуждений не делать этого.
  
  Салливан продолжил: «Вы получите подробную информацию по мере ее появления. Вы ассимилируете себя в столичном районе Вашингтона, округ Колумбия, хотя ваша задача может привести вас в любую точку мира. Мне нужно, чтобы вы двигались незамедлительно. Вы будете постоянно сообщать мне о своем местонахождении и ежедневно проверять меня по защищенным линиям связи, которые я установлю. Вы сами оплачиваете свои расходы из суточных. Будет настроен банковский перевод для перевода комиссии на выбранный вами счет. Мои самолеты будут доступны вам, если возникнет необходимость. Понял?"
  
  Маккарти кивнул, немного сбитый с толку серией команд своего клиента. Но тогда вы не смогли стать миллиардером, не обладая некоторой властью, не так ли? Вдобавок к этому Маккарти читал о Кристине Салливан. Кто, черт возьми, мог винить старика?
  
  Салливан нажал кнопку на подлокотнике своего стула.
  
  "Томас? Как скоро мы будем в Штатах? »
  
  Голос был живым и информированным. «Пять часов пятнадцать минут, мистер Салливан, если мы сохраним текущую воздушную скорость и высоту».
  
  «Убедитесь, что мы делаем».
  
  "Да сэр."
  
  Салливан нажал другую кнопку, и появился бортпроводник и эффективно накормил их таким ужином, которого Маккарти никогда раньше не ел в самолете. Салливан ничего не сказал Маккарти, пока обед не был окончен, и молодой человек не встал, и служитель направил его в спальню. Заметив взмах руки Солли Ван, служитель исчез в нише самолета.
  
  «Еще кое-что, мистер Маккарти. Вы когда-нибудь терпели неудачу в миссии? »
  
  Глаза Маккарти превратились в щелки, когда он снова посмотрел на своего нового работодателя. Впервые стало очевидно, что участник Лиги плюща чрезвычайно опасен.
  
  «Однажды, мистер Салливан. Израильтяне. Иногда они кажутся более чем людьми ».
  
  «Пожалуйста, не делайте это дважды. Спасибо."
  
  * * *
  
  СЕТ ФРАНК бродил по залам дома Салливана. Желтые полицейские линии все еще оставались снаружи, мягко трепеща от усиливающегося бриза и сгущающихся темных облаков, обещавших более сильный дождь. Салливан останавливался в своем пентхаусе в Уотергейте в центре города. Его домашние работники находились в резиденции своего работодателя на острове Фишер, штат Флорида, обслуживая членов семьи Салливана. Он уже лично беседовал с каждым из них. Вскоре их доставили домой для более подробного допроса.
  
  Ему потребовалось мгновение, чтобы полюбоваться окрестностями. Как будто он осматривал музей. Все эти деньги. Здесь пахло этим - от превосходного антиквариата до картин с широкими кистями, которые небрежно висели повсюду, с настоящими подписями внизу. Черт, в доме все было оригинальным.
  
  Он прошел на кухню, а затем в столовую. Стол напоминал мостик, перекинутый через бледно-голубой ковер, расстеленный на отполированном паркетном полу. Его ноги, казалось, были втянуты в толстые тяжелые волокна. Он сел во главе стола, его глаза постоянно блуждали. Насколько он мог сказать, здесь ничего не произошло. Время уходило, и прогресс давался нелегко.
  
  Солнце на мгновение пробилось сквозь тяжелые тучи, и Фрэнк впервые занялся этим делом. Он бы этого не заметил, если бы не любовался лепниной на потолке. Его отец был плотником. Суставы гладкие, как щека ребенка.
  
  Именно тогда он наблюдал, как радуга танцует по потолку. Восхищаясь параллелями цветов, он начал задумываться об их источнике, как в фольклоре о поисках горшка с золотом в конце полосатого привидения. Его взгляд осмотрел комнату. Ему потребовалось несколько секунд, но потом он его понял. Он быстро опустился на колени возле стола и заглянул под одну из ножек. Стол был «Шератон» восемнадцатого века, а это означало, что он был тяжелым, как полукруглый. Ему потребовалось две попытки, и по его лбу выступил пот, струйка попала в правый глаз и на мгновение заставила его слезиться, но, наконец, ему удалось сдвинуть стол и вытащить его.
  
  Он снова сел и посмотрел на свое новое владение, может быть, на горшок с золотом. Небольшой кусок материала серебристого цвета служил барьером между мебелью, чтобы мокрый ковер не повредил дерево или обивку, а также останавливал проникновение во влажные волокна. С помощью солнечного света его отражающая поверхность также создавала красивую радугу. У него были подобные дома в собственном доме, когда его жена особенно нервничала из-за визита родственников мужа и решила, что нужно сделать серьезную домашнюю уборку.
  
  Он достал свой блокнот. Слуги прибыли в Даллес завтра в десять утра. Фрэнк сомневался, что в этом доме можно было бы позволить маленькому кусочку фольги, который он держал, оставаться в своем месте отдыха очень долго. Не могло быть ничего. Это могло быть что угодно. Идеальный способ оценить рельеф местности. Вероятно, это было бы где-то посередине, если бы ему очень, очень повезло.
  
  Он снова ударился об пол, понюхал ковер, пробежался пальцами по волокнам. То, что они использовали сейчас, никогда не скажешь. Без запаха, сохнет за пару часов. Он скоро узнает, сколько времени прошло; если бы это могло ему что-нибудь сказать. Он мог позвонить Салливану, но по какой-то причине он хотел услышать это от кого-то, кроме хозяина дома. Старик не входил в список подозреваемых, но Фрэнк был достаточно умен, чтобы понять, что Салливан остался в этом списке. Спуститься ли его место или подняться, зависело от того, что Фрэнк мог узнать сегодня, завтра, на следующей неделе. Когда вы все объяснили, это было так просто. Это было хорошо, потому что до сих пор ничего в смерти Кристин Салливан не было простым. Он вышел из комнаты, думая о причудливой природе радуг и полицейских расследований в целом.
  
  * * *
  
  БЕРТОН ПРОСМОТРЕЛ ТОЛПУ, КОЛЛИН ПОСЛЕ НЕГО. Алан Ричмонд пробрался к неформальной трибуне, установленной на ступенях здания суда Миддлтона, к широкому блоку из замазанного строительным раствором кирпича, совершенно белых зубцов, обветшалых цементных ступеней и вездесущего американского флага рядом с парящим и кружащимся его двойником из Вирджинии. утренний ветерок. Ровно в девять тридцать пять Президент заговорил. Позади него стоял скалистый и невыразительный Уолтер Салливан, а рядом с ним - тяжеловесный Герберт Сандерсон Лорд.
  
  Коллин придвинулся немного ближе к толпе репортеров у подножия ступенек здания суда, когда они напряглись и расположились, как противоборствующие команды баскетболистов, ожидающих, когда штрафной удар нанесет удар или отлетит от кольца. Он покинул дом начальника штаба в три часа ночи. Какая это была ночь. Какая это была неделя. Какой бы безжалостной и бесчувственной ни казалась Глория Рассел в общественной жизни, Коллин увидел другую сторону женщины, сторону, которая его сильно влекла. Это все еще казалось беззаботным сном. Он спал с главой администрации президента. Этого просто не произошло. Но это случилось с агентом Тимом Коллином. Они тоже планировали увидеться сегодня вечером. Им приходилось быть осторожными, но они оба были осторожны по своей природе. Куда это приведет, Коллин не знал.
  
  Коллин родился и вырос в Лоуренсе, штат Канзас, и у него был хороший набор ценностей Среднего Запада. Вы встречались, влюблялись, женились и родили четверых или пятерых детей, строго в таком порядке. Он не видел, чтобы это происходило здесь. Все, что он знал, это то, что он хотел снова быть с ней. Он взглянул и посмотрел на нее, где она стояла позади и слева от президента. В солнцезащитных очках, ветер слегка приподнимал ей волосы, казалось, она полностью контролирует все вокруг.
  
  Бёртон внимательно следил за толпой, а затем взглянул на своего напарника как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот на мгновение пристально посмотрел на начальника штаба. Бертон нахмурился. Коллин был хорошим агентом, который хорошо выполнял свою работу, может быть, даже до чрезмерного усердия. Не первый агент, который страдает от этого, и не обязательно является плохой чертой в их работе. Но вы не сводили глаз с толпы, всего вокруг. Что, черт возьми, происходило? Бертон искоса взглянул на Рассела, но она смотрела прямо перед собой, по-видимому, не обращая внимания на мужчин, которым поручено защищать ее. Бертон еще раз взглянул на Коллина. Теперь мальчик внимательно изучал толпу, время от времени меняя темп, слева направо, справа налево, иногда вверх, иногда он смотрел прямо перед собой, не было никаких следов узора, на который мог бы рассчитывать потенциальный противник. Но Бертон не мог забыть взгляд, которым он одарил начальника штаба. За солнцезащитными очками Бертон увидел что-то, что ему не понравилось.
  
  Алан Ричмонд закончил свою речь каменным взглядом на безоблачное небо, когда ветер развевал его идеально уложенные волосы. Казалось, он искал помощи у Бога, но на самом деле он пытался вспомнить, встречался ли он с японским послом в два или три дня. Но его отстраненный, почти дальновидный взгляд уместился бы в вечерних новостях.
  
  По сигналу он снова обратил внимание, повернулся к Уолтеру Салливану и обнял покойного мужа, как подобает человеку его роста.
  
  «Боже, мне так жаль, Уолтер. Мои глубочайшие соболезнования. Если есть что-то, что я могу сделать. Ты знаешь что."
  
  Салливан держался за протянутую ему руку, и его ноги начали дрожать, пока двое из его свиты не поддержали его быстрым движением мускулистых рук.
  
  "Спасибо господин президент."
  
  «Алан, пожалуйста, Уолтер. Теперь друг другу ».
  
  «Спасибо, Алан, ты понятия не имеешь, насколько я ценю то, что ты нашел время сделать это. Кристи была бы так взволнована вашими словами сегодня.
  
  Только Глория Рассел, внимательно следившая за парой, заметила легкую ухмылку в уголке щеки своего босса. Затем в мгновение ока он исчез.
  
  «Я знаю, что на самом деле нет слов, которые я могу сказать, чтобы отдать должное твоим чувствам, Уолтер. Все больше и больше кажется, что вещи в этом мире происходят без всякой цели. Если бы не ее внезапная болезнь, этого бы никогда не случилось. Я не могу объяснить, почему происходят такие вещи, никто не может. Но я хочу, чтобы вы знали, что я здесь для вас, когда я вам понадоблюсь. В любое время и в любом месте. Мы через многое прошли вместе. И вы, безусловно, помогли мне пережить довольно тяжелые времена ».
  
  «Ваша дружба всегда была важна для меня, Алан. Я этого не забуду ».
  
  Ричмонд обнял старика за плечи. На заднем плане на длинных шестах болтались микрофоны. Подобно гигантским стержням и катушкам, они окружали пару, несмотря на коллективные усилия соответствующего окружения мужчин.
  
  «Уолтер, я собираюсь участвовать в этом. Я знаю, что некоторые люди скажут, что это не моя работа, и в моем положении я не могу лично заниматься чем-либо. Но, черт возьми, Уолтер, ты мой друг, и я не собираюсь просто так ускользнуть. Люди, ответственные за это, заплатят ».
  
  Двое мужчин снова обнялись, когда фотографы ушли. Двадцатифутовые антенны, выросшие из парка новостных грузовиков, послушно транслируют этот нежный момент по всему миру. Еще один пример того, что президент Алан Ричмонд был больше, чем просто президентом. Это заставило сотрудников по связям с общественностью Белого дома закружиться от мыслей о предварительных предвыборных опросах.
  
  * * *
  
  ТЕЛЕВИДЕНИЕ НАДЕЖДАЕТСЯ С MTV на GRAND OLE Opry на мультфильмы, на QVC, на CNN, на Pro Wrestling, а затем обратно на CNN. Мужчина сел в постели, затушил сигарету и положил пульт. Президент давал пресс-конференцию. Он выглядел суровым и, соответственно, потрясенным гнусным убийством Кристин Салливан, жены миллиардера Уолтера Салливана, одного из ближайших друзей президента, и его символикой растущего беззакония в этой стране. Вопрос о том, сделал бы президент такой же шаг, будь жертвой бедного чернокожего, латиноамериканца или азиатского происхождения, обнаруженного с перерезанным горлом в переулке на юго-востоке округа Колумбия, не рассматривался. Президент говорил твердым, резким тоном с совершенным оттенком гнева и жесткости. Насилие должно прекратиться. Люди должны чувствовать себя в безопасности в своих домах или в данном конкретном случае на своих поместьях. Это была впечатляющая сцена. Внимательный и заботливый президент.
  
  Репортеры доедали, задавали все нужные вопросы.
  
  Телевидение показало, как глава администрации Глория Рассел в черном одобрительно кивает, когда президент затрагивает ключевые моменты в своих взглядах на преступление и наказание. Братство полиции и голосование AARP были заблокированы на следующих выборах. Сорок миллионов голосов, стоит утреннего выезда.
  
  Она не была бы так счастлива, если бы знала, кто наблюдает за ними прямо сейчас. Чьи глаза впились в каждый дюйм плоти как на ней, так и на лицах президента, когда воспоминания о той ночи, никогда не уходившей далеко от поверхности, хлынули, как масляный огонь, извергающий жар и потенциальные разрушения во всех направлениях.
  
  Полет на Барбадос прошел без происшествий. Airbus был огромным кораблем, чьи мощные двигатели без труда оторвали самолет от земли в Сан-Хуане, Пуэрто-Рико, и за несколько минут они достигли крейсерской высоты 36000 футов. Самолет был переполнен, Сан-Хуан служил перевалочной базой для туристов, направляющихся к скоплениям островов, составляющих туристическую полосу Карибского моря. Пассажиры из Орегона и Нью-Йорка и всех промежуточных пунктов смотрели на стену черных облаков, когда самолет повернул налево и удалился от остатков тропического шторма в начале сезона, который никогда не имел статуса урагана.
  
  Когда они покинули самолет, их встретила металлическая лестница. Крошечный по американским меркам автомобиль вывел пятерых из них на другую сторону дороги, когда они выехали из аэропорта и направились в Бриджтаун, столицу бывшей британской колонии, которая сохранила явные следы своего длительного колониализма в своей речи. платье и манеры. Мелодичным голосом водитель сообщил им о многих чудесах крошечного острова, указав на путешествие пиратского корабля, когда корабль с черепом и костями несся через все еще бурное море. На его палубе бледных, но краснеющих туристов накачивали пуншем с ромом в таком количестве, что все они были бы очень пьяны и / или очень больны к тому времени, когда позже в тот же день вернулись на причал.
  
  На заднем сиденье две пары из Де-Мойна в веселых разговорах строили взволнованные планы. Пожилой мужчина, сидевший на переднем сиденье и глядя в лобовое стекло, погрузился в мысли о двух тысячах миль к северу. Пару раз он проверял, куда они направляются, инстинктивно желая увидеть местность. Основных ориентиров было относительно немного; остров был едва ли двадцать одну милю в длину и четырнадцать миль в ширину в самом широком месте. Почти постоянная жара в восемьдесят пять градусов смягчалась постоянным ветерком, его звук в конце концов исчезал в подсознании, но всегда рядом, как увядший, но все еще могучий сон.
  
  Отель представлял собой американский стандарт Hilton, построенный на искусственном пляже, выступавшем на одном конце острова. Его сотрудники были хорошо обучены, вежливы и были более чем готовы оставить вас в покое, если вы захотите. В то время как большинство гостей искренне отдавались этим усилиям, один посетитель избегал контактов, оставляя свою комнату только для того, чтобы бродить по изолированным участкам белого пляжа или гористой части острова у Атлантического океана. Остальное время он провел в своей комнате с приглушенным светом, включенным телевизором, подносами для обслуживания номеров на ковре и плетеной мебелью.
  
  В первый день пребывания Лютер схватил такси прямо перед отелем и поехал на север, почти к самому краю океана, где на вершине одного из многочисленных холмов острова стояло поместье Салливанов. Выбор Лютера Барбадоса не был произвольным.
  
  «Вы знаете мистера Салливана? Его здесь нет. Вернулся в Америку ». Лирические тона таксиста вывели Лютера из транса. Массивные железные ворота у подножия покрытого травой холма скрывали длинный извилистый подъезд к особняку, который с его оштукатуренными стенами лососевого цвета и колоннами из белого мрамора высотой восемнадцать футов выглядел странно уместно в пышной зелени, словно огромная розовая роза, торчащая из кустов.
  
  «Я был у него дома, - ответил Лютер. "В Штатах."
  
  Таксист посмотрел на него с новым уважением.
  
  «Кто-нибудь дома? Может быть, кто-нибудь из персонала? "
  
  Мужчина покачал головой. "Все ушли. Утро.
  
  Лютер откинулся на спинку стула. Причина была очевидна. Они нашли хозяйку дома.
  
  Следующие несколько дней Лютер провел на широких белых пляжах, наблюдая, как круизные лайнеры выгружают свое население в магазины беспошлинной торговли, разбросанные по центру города. Запертые в ужасе жители острова ходили со своими потрепанными портфелями, в которых хранились часы, духи и другие поддельные принадлежности.
  
  За пять американских долларов вы могли наблюдать, как островитянин разрезает лист алоэ и наливает его богатую жидкость в небольшую стеклянную бутылку для использования, когда солнце начинает щипать нежную белую кожу, которая лежала безмятежно и безупречно за костюмами и блузками. Ваши собственные кукурузные ряды, сотканные вручную, обошлись вам в сорок долларов и заняли около часа, и было много женщин с дряблыми руками и толстыми сморщенными ногами, которые терпеливо лежали на песке, пока им делали эту операцию.
  
  Красота острова должна была в какой-то степени освободить Лютера от его меланхолии. И, наконец, согревающее солнце, легкий ветерок и сдержанный подход к жизни жителей острова ослабили его нервное возбуждение, и он время от времени улыбался прохожему, говорил односложно с барменом и до поздней ночи пил свои коктейли. лежал на пляже, прибой врезался в темноту и нежно уносил его прочь от кошмара. Он планировал уехать через несколько дней. Куда, он не был уверен.
  
  А затем переключение каналов прекратилось на трансляции CNN, и Лютера, как побитую рыбу на неразрывной веревке, отправили на то, на что он потратил несколько тысяч долларов и преодолел несколько тысяч миль, пытаясь спастись.
  
  * * *
  
  Рассел, спотыкаясь, выбрался из кровати, подошел к бюро и нащупал пачку сигарет.
  
  «Они отрежут тебе десять лет жизни». Коллин перевернулся и с удовольствием наблюдал за ее обнаженными махинациями.
  
  «Эта работа уже сделана». Она зажглась, глубоко вдохнула в течение нескольких секунд, погасила дым и снова забралась в кровать, прижимаясь к Коллину задницей, удовлетворенно улыбаясь, когда она была заключена в его длинные мускулистые руки.
  
  «Пресс-конференция прошла хорошо, вам не кажется?» Она чувствовала, как он обдумывает это. Он был довольно прозрачен. Она чувствовала, что все они были без солнцезащитных очков.
  
  «Пока они не узнают, что произошло на самом деле».
  
  Она повернулась к нему лицом, провела пальцем по его шее, сделав букву «V» на его гладкой груди. Грудь Ричмонда была покрыта волосами, некоторые пучки поседели, закручиваясь по краям. Болезнь Коллина была как попка ребенка, но она чувствовала твердые мышцы под кожей. Он мог сломать ей шею одним лишь мимолетным движением. Она на короткое время задалась вопросом, как это будет ощущаться.
  
  «Вы знаете, что у нас проблема».
  
  Коллин чуть не рассмеялся. «Да, у нас там есть какой-то парень с отпечатками президента и мертвой женщины и кровью на ноже. Я бы сказал, что это большая проблема ».
  
  «Как вы думаете, почему он не выступил?»
  
  Коллин пожал плечами. Если бы он был тем парнем, он бы исчез. Взял тайник и ушел. Миллионы долларов. Каким бы лояльным ни был Коллин, что он мог сделать с такими деньгами. Он тоже исчезнет. Некоторое время. Он посмотрел на нее. С такими деньгами она снизошла бы до того, чтобы пойти с ним? Затем он вернул свои мысли к обсуждаемой теме. Может, парень был членом политической партии президента, а может, голосовал за него. В любом случае, зачем себе такие проблемы.
  
  «Наверное, боялся», - наконец ответил он.
  
  «Есть способы сделать это анонимно».
  
  «Может, этот парень не такой уж искушенный. А может, в этом нет никакой выгоды. Или, может быть, ему плевать. Выбирайте. Если бы он собирался выступить, он бы, вероятно, выступил. Если он это сделает, мы обязательно узнаем достаточно скоро ».
  
  Она села в постели.
  
  «Тим, я действительно волнуюсь по этому поводу». Резкость в ее голосе заставила его тоже сесть. «Я принял решение оставить открывалку для писем как есть. Если президент узнает. . . » Она посмотрела на него. Он прочитал сообщение в ее глазах и погладил ее по волосам, а затем обхватил ее щеку рукой.
  
  «Он не узнает от меня».
  
  Она улыбнулась. «Я знаю это, Тим, я действительно в это верю. Но если бы он, этот человек, каким-то образом попытался напрямую связаться с президентом ».
  
  Коллин выглядел озадаченным. «Зачем ему это делать?»
  
  Рассел подвинулся к краю кровати, позволив ее ногам свисать на несколько дюймов от пола. Коллин впервые заметил маленькую красноватую овальную родинку, размером в половину пенни, у основания ее шеи. Затем он заметил, что она дрожит, хотя в комнате было тепло.
  
  «Зачем ему это нужно, Глория?» Коллин придвинулся ближе.
  
  Она заговорила со стеной спальни. «Вам приходило в голову, что открывалка для писем представляет собой один из самых ценных предметов в мире?» Она повернулась к нему, потерла его волосы и улыбнулась отсутствующему выражению лица, которое постепенно приходило к заключению.
  
  "Шантажировать?"
  
  Она кивнула ему.
  
  «Как вы шантажируете проклятого президента?»
  
  Она встала, накинула на плечи свободный халат и налила еще глотку из почти пустого графина.
  
  «Быть ​​президентом не делает тебя защищенным от попыток шантажа, Тим. Черт, это дает тебе гораздо больше потерять. . . или получить. "
  
  Она медленно размешала свой напиток, села на диван и откинула свой стакан, жидкость стала теплой и успокаивающей. В последнее время она пила намного больше, чем обычно. Не то, чтобы ее работоспособность была нарушена, но ей придется следить за этим, особенно на этом уровне, в этот критический момент. Но она решила, что посмотрит завтра. Сегодня вечером, когда на ее плечах таится тяжесть политической катастрофы, а в ее постели лежит молодой красивый мужчина, она будет пить. Она чувствовала себя на пятнадцать лет моложе. Каждый момент, прошедший с ним, заставлял ее чувствовать себя все красивее. Она не забудет свою главную цель, но кто сказал, что она не может наслаждаться собой?
  
  "Что ты хочешь чтобы я сделал?" Коллин посмотрел на нее.
  
  Рассел этого ждал. Ее молодой красивый агент секретной службы. Современный белый рыцарь, о котором она читала, когда она читала широко раскрытые глаза. Она посмотрела на него, когда напиток выскользнул из ее пальцев. Другой рукой она медленно стянула халат и позволила ему упасть на пол. Времени было достаточно, особенно для тридцатисемилетней женщины, у которой никогда не было серьезных отношений с мужчиной. Времени на все хватит. Напиток развеял ее страх, ее паранойю. И вместе с тем ее осторожность. Все это ей было нужно в изобилии. Но не сегодня вечером.
  
  «Вы можете кое-что сделать для меня. Но я скажу тебе утром. Она улыбнулась, легла на диван и протянула руку. Он послушно встал и подошел к ней. Несколько мгновений спустя единственными звуками были смешанные стоны и постоянный скрип перетертой кушетки.
  
  * * *
  
  В ПОЛОВИНЕ УЛИЦЫ ОТ ДОМА РАССЕЛЛА Билл Бертон сидел в невзрачном «Бонневиле» своей жены и держал между колен банку диетической колы. Время от времени он поглядывал на дом, в который он видел, как его партнер входил в 12:14 и где он мельком увидел начальника штаба в одежде, которая не означала, что визит был деловым. С помощью своего дальнобойного объектива он получил два снимка той конкретной сцены, которую Рассел бы убил, чтобы заполучить ее. Свет в доме постепенно переходил из комнаты в комнату, пока не достиг восточной стороны помещения, когда все огни резко погасли.
  
  Бёртон посмотрел на неработающие задние фонари машины своего напарника. Парень ошибся. Быть здесь. Это был конец карьеры, может быть, и для него, и для Рассела. Бёртон вспомнил ту ночь. Коллин мчится обратно в дом. Рассел белый как полотно. Почему? Во всей суматохе Бертон забыл спросить. А потом они мчались через кукурузные поля за кем-то, кого не должно было быть там, но, черт возьми, он был.
  
  Но Коллин вернулся в тот дом по какой-то причине. И Бертон решил, что пора выяснить, в чем причина. У него было смутное ощущение, что заговор медленно развивается. Поскольку он был исключен из участия, он, естественно, пришел к выводу, что он, вероятно, не собирался извлекать выгоду из этого заговора. Он ни на секунду не поверил, что Рассела интересовало только то, что скрывается за застежкой-молнией его партнера. Она не принадлежала к этому типу, во всяком случае. У всего, что она делала, была цель, важная цель. Хороший секс с молодым оленем не был настолько важен.
  
  Прошло еще два часа. Бёртон взглянул на часы и застыл, увидев, как Коллин открыл входную дверь, медленно двинулся по дорожке и сел в машину. Проезжая мимо, Бёртон пригнулся на своем стуле, чувствуя себя немного виноватым из-за этого наблюдения за своим товарищем-агентом. Он смотрел, как мигает указатель поворота, когда «Форд» выезжает из дорогого района.
  
  Бёртон снова посмотрел на дом. Свет загорелся, вероятно, в гостиной. Было поздно, но, очевидно, хозяйка дома все еще была сильна. О ее выносливости ходили легенды в Белом доме. Бертон ненадолго задумался, проявляет ли она такую ​​же стойкость между простынями. Через две минуты улица опустела. Свет в доме оставался включенным.
  
  ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  
  T HE САМОЛЕТ ПОСАДКИ И загремели К СТОПУ НА КОРОТКАЯ полосу асфальта , составляющие основной взлетно - посадочной полосу Национального аэропорта, ударил немедленно оставило несколько сот ярдов от крошечного входа , который обратился к Потомаку для роев энтузиастов выходных лодок, и вырулил на номер ворота девять. Офицер службы безопасности аэропорта отвечал на вопросы группы встревоженных туристов с фотоаппаратами и не заметил, как мужчина быстро проходил мимо него. В любом случае, опознание не собиралось.
  
  Обратный путь Лютера следовал за его выходом. Остановка в Майами, а затем в Далласе / Форт-Уэрте.
  
  Он схватил такси и смотрел, как в час пик движется на юг движение по бульвару Джорджа Вашингтона, пока утомленные пассажиры едут домой. Небо обещало больше дождя, и ветер хлестал по усаженному деревьями бульвару, лениво извиваясь, параллельно с Потомаком. Самолеты периодически взлетали в воздух, кренились влево и быстро исчезали в облаках.
  
  Еще одна битва поманила Лютера. Образ праведно возмущенного президента Ричмонда, бьющего по кафедре в своей страстной речи против насилия, с самодовольным начальником штаба рядом с ним, был теперь неизменным в жизни Лютера. Старый, усталый и напуганный человек, сбежавший из страны, больше не устал, больше не боялся. Превалирующая вина за то, что позволила молодой женщине умереть, сменилась всепоглощающей ненавистью, гневом, пронизывающим каждый нерв его тела. Если бы он был своего рода ангелом-мстителем Кристины Салливан, он бы выполнил эту задачу с каждой унцией энергии и каждой каплей изобретательности, которые у него оставались.
  
  Лютер откинулся на спинку сиденья, жевал крекеры, спасенные после перелета, и задумался, хорошо ли Глория Рассел играет курицу.
  
  * * *
  
  СЕТ Фрэнк выглянул из окна машины. ЕГО ЛИЧНЫЕ интервью с домашними работниками Уолтера Салливана выявили две интересные вещи, первая из которых заключалась в том, что Фрэнк сейчас припарковал бизнес-предприятие; второй смог удержать. Вывеска Metro Steam Cleaner, размещенная в длинном сером бетонном здании в торговом районе Спрингфилда, недалеко от кольцевой дороги, гласила, что она работает с 1949 года. Это была стабильность, которая ничего не значила для Фрэнка. Многие давно существующие законные предприятия стали теперь прикрытием для отмывания денег для организованной преступности, как мафии, так и китайской, а также собственной американской версии. И чистильщик ковров, обслуживающий состоятельных домовладельцев, был в идеальном положении, чтобы определить системы сигнализации, наличные деньги и драгоценности, а также модели поведения предполагаемых жертв и их семей. Фрэнк не знал, имел ли он дело с одиночкой или целой организацией. Было более вероятно, что он шел в тупик, но тогда вы никогда не знали. В трех минутах ходьбы стояли две патрульные машины. На всякий случай. Фрэнк вышел из машины.
  
  «Это были бы Роджерс, Будизински и Джером Петтис. Ага, 30 августа, девять утра. Три этажа. Проклятый дом был настолько большим, что даже с тремя парнями на это ушел целый день ». Джордж Паттерсон сверился со своей записной книжкой, пока Фрэнк не сводил глаз с грязного офиса.
  
  «Могу я поговорить с ними?»
  
  «Ты можешь Петтису. Двое других ушли ».
  
  "Постоянно?" Паттерсон кивнул. «Как долго они были с тобой?»
  
  Глаза Паттерсона сканировали его журнал занятости. «Джером был со мной пять лет. Он один из моих лучших людей. Роджерсу было около двух месяцев. Я думаю, он переехал из этого района. Будизинский был с нами около четырех недель ».
  
  «Довольно короткое пребывание».
  
  «Черт, такова природа бизнеса. Потратьте тысячу долларов на обучение этих парней, и они ушли. Это не карьерная работа, понимаете? Это горячая грязная работа. И плата точно не отправит тебя на Ривьеру, ты слышишь, о чем я говорю?
  
  «У вас есть для них адреса?» Фрэнк достал свой блокнот.
  
  «Ну, как я уже сказал, Роджерс переехал. Петтис сегодня здесь, если вы хотите с ним поговорить. У него есть работа в Маклине примерно через полчаса. Он снова загружает свой грузовик ».
  
  «Кто решает, какая команда отправится в какой дом?»
  
  "Я делаю."
  
  "Все время?"
  
  Паттерсон заколебался. «Ну, у меня есть парни, которые специализируются на разных вещах».
  
  «Кто специализируется на высокодолларовых областях?»
  
  «Джером. Как я уже сказал, он мой лучший парень ».
  
  "Каким образом двое других попали к нему?"
  
  «Не знаю, мы так жонглируем. Зависит от того, кто иногда приходит на работу ».
  
  «Вы помните, что кто-то из этих троих особенно интересовался посещением дома Салливанов?»
  
  Паттерсон покачал головой.
  
  «А как насчет Будизинского? У тебя есть его адрес?
  
  Паттерсон сверился с записной книжкой, набитой бумагой, и написал на клочке бумаги. «Все кончено в Арлингтоне. Не знаю, там ли он еще ».
  
  «Мне нужно их досье с места работы. Номера социального страхования, даты рождения, история работы и все такое ».
  
  «Салли может достать это для вас. Она девушка впереди ».
  
  "Спасибо. У вас есть фотографии этих парней? »
  
  Паттерсон посмотрел на Фрэнка, как на чокнутого. "Ты издеваешься. Это не ФБР, за то, что кричали вслух.
  
  "Вы можете дать мне описание?" - терпеливо спросил Фрэнк.
  
  «У меня шестьдесят пять сотрудников, а текучесть кадров превышает шестьдесят процентов. Обычно я даже не вижу этого парня после того, как его наняли. В любом случае, через некоторое время все начинают выглядеть одинаково. Петтис запомнит.
  
  - Как вы думаете, что-нибудь еще может мне помочь?
  
  Паттерсон покачал головой. «Ты думаешь, кто-то из них мог убить эту женщину?»
  
  Фрэнк встал и потянулся. "Я не знаю. Что вы думаете?"
  
  «Эй, у меня тут всякие. Меня больше ничего не удивляет ».
  
  Фрэнк повернулся, чтобы уйти, затем повернулся обратно. «Кстати, мне нужны записи обо всех домах и учреждениях, убранных вашей фирмой в Миддлтоне за последние два года».
  
  Паттерсон взорвался со стула. "Какого хрена?"
  
  «У вас есть записи?»
  
  «Да, я их получил».
  
  «Хорошо, дай мне знать, когда они будут готовы. Хорошего вам.
  
  * * *
  
  ДЖЕРОМ ПЕТТИС БЫЛ РОСКИМ, КАДРОВЫМ ЧЕРНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ лет сорока с вечной сигаретой, свисающей изо рта. Фрэнк с восхищением наблюдал, как мужчина опытной рукой методично загружает тяжелое уборочное оборудование. Его синий комбинезон означал, что он старший техник в Metro. Он не смотрел на Фрэнка, не спускал глаз с его работы. Вокруг них в огромном гараже одинаково загружались белые фургоны. Пара мужчин уставились на Фрэнка, но быстро вернулись к своей работе.
  
  "Мистер. Паттерсон сказал, что у вас есть вопросы?
  
  Фрэнк припарковался на переднем бампере фургона. "Несколько. Вы работали в доме Уолтера Салливана в Миддлтоне 30 августа этого года ».
  
  Брови Петтиса нахмурились. "Август? Черт, я бываю по четыре дома в день. Я их не помню, потому что они не такие запоминающиеся ».
  
  «Это заняло у вас весь день. Большой дом в Миддлтоне. С вами были Роджерс и Будизински.
  
  Петтис улыбнулся. "Верно. Самый большой проклятый дом, который я когда-либо видел, и я видел несколько плохих мест, чувак.
  
  Фрэнк улыбнулся в ответ. «Это то же самое, что я подумал, когда увидел это».
  
  Петтис выпрямился и снова закурил. «Проблема была во всей этой мебели. Пришлось сдвинуть каждую чертову деталь, и кое-что из этого дерьма было тяжелым, таким тяжелым, как будто они больше не производят.
  
  «Так ты был там весь день?» Фрэнк не хотел, чтобы вопрос был задан таким образом.
  
  Петтис напрягся, пососал своего верблюда и прислонился к двери фургона. «Так почему же копам интересно, как чистили ковры?»
  
  «В доме убили женщину. Видимо она перепутала это с какими-то грабителями. Вы что, газеты не читаете?
  
  «Просто спорт. И тебе интересно, я один из них? »
  
  "Не сейчас. Я просто собираю информацию. Меня в последнее время интересуют все, кто был рядом с этим домом. В следующий раз я, наверное, поговорю с почтальоном.
  
  «Ты смешной для копа. Думаешь, я ее убил?
  
  «Я думаю, что если ты это сделал, ты достаточно умен, чтобы не оставаться здесь и ждать, когда я позвоню в твой дверной звонок. Эти двое мужчин, которые были с вами, что вы можете рассказать мне о них? "
  
  Петтис допил дым и молча посмотрел на Фрэнка. Фрэнк начал закрывать блокнот.
  
  «Тебе нужен адвокат, Джером?»
  
  "А мне он нужен?"
  
  «Насколько я понимаю, это не мое дело. Я не собираюсь вытаскивать свою карту Миранды, если ты об этом беспокоишься.
  
  Петтис наконец посмотрел на бетонный пол, затушил сигарету и снова посмотрел на Фрэнка. «Послушай, приятель, я был с мистером Паттерсоном долгое время. Приходите на работу каждый день, делайте свою работу, получайте зарплату и идите домой ».
  
  «Тогда похоже, тебе не о чем беспокоиться».
  
  "Верно. Послушайте, я кое-что сделал некоторое время назад. Некоторое время делал. Вы можете снять его со своих компьютеров за пять секунд. Так что я не собираюсь сидеть здесь и обдумывать тебя, хорошо?
  
  "Хорошо."
  
  «У меня четверо детей и нет жены. Я не врывался в тот дом и ничего не делал с той женщиной ».
  
  «Я верю тебе, Джером. Меня гораздо больше интересуют Роджерс и Будизински ».
  
  Петтис несколько секунд смотрел на детектива. "Давай прогуляемся."
  
  Двое мужчин вышли из гаража и подошли к старинному «бьюику» размером с лодку, в котором ржавчины было больше, чем металла. Петтис вошел внутрь. Фрэнк последовал за ним.
  
  - Знаешь, большие уши в гараже?
  
  Фрэнк кивнул.
  
  «Брайан Роджерс. Звали его Slick, потому что он был хорошим работником, быстро брал все на себя ''.
  
  "Как он выглядел?"
  
  «Белый парень лет пятидесяти, может быть, старше. Не слишком высокий, пять восемь, может, доллар пятьдесят. Разговорчивый. Усердно трудился."
  
  "А Будизинский?"
  
  "Приятель. У всех здесь есть псевдонимы. Я Тон. Для Шкеле тонну, вы знаете «. Фрэнк улыбнулся этому. «Он тоже был белым парнем, немного крупнее. Может быть, немного старше Слика. Он держался особняком. Сделал то, что ему сказали, и не более того ».
  
  "Какой из них был главной спальней?"
  
  «Мы все сделали. Пришлось поднять кровать и комод. Они весили пару тонн каждый. Спина все еще болит ». Джером полез на заднее сиденье и вытащил холодильник. «Сегодня утром нет времени на завтрак», - объяснил он, доставая банан и яичное печенье.
  
  Фрэнк неловко поерзал на изношенном сиденье. Кусок металла вонзился ему в спину. От машины пахло сигаретным дымом.
  
  «Были ли они когда-нибудь одни в главной спальне или в доме?»
  
  «Всегда кто-нибудь в доме. У человека там работало много людей. Они могли сами подняться наверх. Я никогда не следил за ними. Разве это не моя работа, понимаете?
  
  «Как Роджерс и Будизински пришли работать с вами в тот день?»
  
  Джером задумался на мгновение. «Я не уверен, если подумать. Я знаю, что это была ранняя работа. Может быть, они были здесь первыми. Иногда это все, что нужно ».
  
  «Значит, если бы они знали заранее, что вы собираетесь сделать такое место раньше, и приехали бы сюда раньше всех, они могли бы зацепиться за вас?»
  
  «Да, я думаю, они могли бы. Чувак, мы просто ищем тела, понимаешь, о чем я? Не обращайся к нейрохирургу, чтобы заниматься этим дерьмом ».
  
  "Когда вы в последний раз видели их?"
  
  Другой мужчина скривился, откусил банан.
  
  «Пару месяцев назад, может, дольше. Бадди ушел первым, не объяснив почему. Ребята все время приходят и уходят. Я здесь дольше всех, кроме мистера Паттерсона. Думаю, Слик уехал.
  
  "Знаю, где?"
  
  «Я помню, как он что-то говорил о Канзасе. Некоторые строительные работы. Раньше он был плотником. Меня уволили здесь, когда коммерческий успех упал. Хорошо владеет руками.
  
  Фрэнк записал эту информацию, пока Джером заканчивал завтрак. Они вместе пошли обратно в гараж. Фрэнк заглянул внутрь фургона, на все шланги, ручки с электроприводом, бутылки и тяжелое оборудование для уборки.
  
  «Это фургон, который вы использовали для съемок дома Салливанов?»
  
  «Этот фургон был моим три года. Лучший в этом месте.
  
  «У вас в фургоне есть такое же оборудование?»
  
  "Чертовски."
  
  «Тогда тебе лучше на время купить новый фургон».
  
  "Какие?" Джером медленно поднялся с водительского сиденья.
  
  «Я поговорю с Паттерсоном. Я задерживаю этого.
  
  «Ты меня гадишь».
  
  «Нет, Джером, боюсь, что нет».
  
  * * *
  
  «УОЛТЕР, ЭТО ДЖЕК ГРЭМ. ДЖЕК, УОЛТЕР САЛЛИВАН. Сэнди Лорд тяжело опустился на стул. Джек пожал руку Салливану, и затем мужчины сели за небольшой стол в конференц-зале номер пять. Было восемь часов утра, и Джек был в офисе с шести после двух ночей. Он уже выпил три чашки кофе и начал наливать себе четвертую из серебряного кофейника.
  
  «Уолтер, я рассказал Джеку о сделке с Украиной. Мы просмотрели структуру. Слово Хилл выглядит очень хорошо. Ричмонд нажал все нужные кнопки. Медведь мертв. Киев получил стеклянную туфельку. Ваш мальчик прошел.
  
  «Он один из моих лучших друзей. Я жду этого от своих друзей. Но я думал, что у нас достаточно юристов по этой сделке. Оплатите счет, Сэнди? Салливан приподнялся и посмотрел в окно на чистое раннее утреннее небо, обещавшее прекрасный осенний день. Джек покосился на мужчину, когда тот делал заметки из ускоренного курса о последней сделке Салливана. Салливан не выглядел очень заинтересованным в завершении многомиллиардного международного монолита. Джек не знал, что мысли старика задерживались в морге в Вирджинии, вспоминая лицо.
  
  У Джека перехватило дыхание, когда Лорд торжественно назначил его вторым председателем Лорда в крупнейшей сделке, которая в настоящее время происходит в фирме, обойдя нескольких ведущих партнеров и множество старших помощников Джека. Обиды уже начали катиться по шикарным коридорам. В этот момент Джеку было все равно. У них не было Рэнсома Болдуина в качестве клиента. Независимо от того, как он это получил, у него был дождь, сильный дождь. Он устал чувствовать себя виноватым за свое положение. Это была проверка Лордом способностей Джека. Он был так хорош, как сказал. Что ж, если он хочет, чтобы сделка была заключена, Джек сделает это. Философская, политкорректная болтовня о башне из слоновой кости здесь не решила. Только результаты.
  
  «Джек - один из наших лучших адвокатов. Он также законный орел Болдуина.
  
  Салливан посмотрел на них. «Рэнсом Болдуин?»
  
  "Ага."
  
  Салливан оценил Джека в ином свете, а затем снова повернулся к окну.
  
  «Наше окно возможностей, однако, с каждым днем ​​сужается, - продолжил Лорд. «Нам нужно укрепить игроков и убедиться, что Киев знает, что, черт возьми, им делать».
  
  "Ты не можешь справиться с этим?"
  
  Лорд посмотрел на Джека, а затем снова на Салливана. «Конечно, я справлюсь, Уолтер, но не думай, что ты сможешь отречься от престола прямо сейчас. Тебе еще предстоит сыграть важную роль. Вы продали эту сделку. Ваше постоянное участие абсолютно необходимо с точки зрения всех сторон ». Салливан по-прежнему не шевелился. «Уолтер, это венец твоей карьеры».
  
  «Это то, что вы сказали о последнем».
  
  "Чем могу помочь, если вы будете продолжать доводить себя до конца?" Лорд выстрелил в ответ.
  
  Наконец, почти незаметно Салливан улыбнулся - впервые с тех пор, как телефонный звонок из Штатов разрушил его жизнь.
  
  Лорд немного расслабился, посмотрел на Джека. Следующий шаг они репетировали несколько раз.
  
  «Я рекомендую вам полететь туда с Джеком. Пожмите правильные руки, похлопайте по правым плечам, позвольте им увидеть, что вы все еще контролируете этого тигра. Им это нужно. Капитализм для них все еще новая игра ».
  
  «А роль Джека?»
  
  Лорд сделал знак Джеку.
  
  Джек встал, подошел к окну. "Мистер. Салливан, последние сорок восемь часов я изучал все аспекты этой сделки. Все остальные юристы здесь только что работали над частью этого. За исключением Сэнди, я не думаю, что в компании есть кто-то, кто лучше меня знает, чего вы хотите достичь ».
  
  Салливан медленно повернулся к Джеку. «Это довольно громкое заявление».
  
  «Что ж, это довольно большая проблема, сэр».
  
  «Итак, вы знаете, чего я хочу достичь?»
  
  "Да сэр."
  
  «Хорошо, почему бы тебе не объяснить мне, что ты думаешь об этом». Салливан сел, скрестил руки на груди и выжидательно посмотрел на Джека.
  
  Джек не потрудился сглотнуть или отдышаться. «Украина имеет огромные природные ресурсы, все, что тяжелая промышленность всего мира использует и требует. Вопрос в том, как вывести ресурсы из Украины с минимальными затратами и минимальным риском, учитывая политическую ситуацию там ».
  
  Салливан разжал руки, сел и отпил кофе.
  
  Джек продолжил. «Дело в том, что вы хотите, чтобы Киев поверил, что экспорт, который будет делать ваша компания, будет сопровождаться инвестициями в будущее Украины. Я так понимаю, что вы не хотите брать на себя обязательства по долгосрочным инвестициям ».
  
  «Большую часть своей взрослой жизни я до смерти боялся красных. Я верю в перестройку и гласность так же сильно, как и в зубную фею. Считаю своим патриотическим долгом лишить коммунистов как можно большего. Оставить их без средств доминировать в мире, что является их долгосрочным планом, несмотря на этот последний сбой демократии ».
  
  Джек сказал: «Совершенно верно, сэр. Ключевое слово - «полоса». Очистите тушу, прежде чем она самоуничтожится. . . или нападения. " Джек сделал паузу, чтобы проверить реакцию обоих мужчин. Лорд смотрел в потолок, его черты не читались.
  
  Салливан пошевелился. "Продолжать. Вы переходите к самому интересному ».
  
  «Интересная часть заключается в том, как использовать сделку так, чтобы у Салливана и компании было мало или совсем не было риска убытков и максимальный потенциал роста. Вы либо будете посредником в сделке, либо будете покупать напрямую из Украины и продавать транснациональным корпорациям. Вы немного разбрызгаете из этих доходов по Украине ».
  
  "Верно. В конце концов страна будет почти полностью вычищена, и я уйду как минимум с двумя миллиардами нетто ».
  
  Джек снова посмотрел на лорда, который теперь сидел прямо в своем кресле и внимательно слушал. Это был крючок. Джек подумал об этом только вчера.
  
  «Но почему бы не забрать у Украины то, что действительно делает их опасными?» Джек сделал паузу. «И одновременно утроить свою сеть».
  
  Салливан пристально посмотрел на него. "Как?"
  
  «БРДД. Баллистические ракеты средней дальности. В Украине их полно. А теперь, когда развалился Договор о нераспространении ядерного оружия 94-го, эти ядерные бомбы снова стали главной головной болью для Запада ».
  
  «Так что вы предлагаете? Что я покупаю эти проклятые вещи? Что, черт возьми, я буду с ними делать? »
  
  Джек смотрел, как Лорд наконец наклонился вперед, затем продолжил. «Вы покупаете их за самый низкий доллар, может быть, за полмиллиарда, используя часть выручки от продажи сырья. Вы будете покупать их за доллары, которые затем могут быть использованы Украиной для покупки других товаров первой необходимости на мировых рынках ».
  
  «Почему нижний доллар? На них будут делать ставки все страны Ближнего Востока ».
  
  «Но Украина не может им продавать. Страны «большой семерки» никогда этого не допустят. Если бы Украина это сделала, они были бы исключены из ЕС и других западных рынков, а если это произойдет, они мертвы ».
  
  «Итак, я покупаю их и продаю кому?»
  
  Джек не мог не усмехнуться. "Нам. Соединенные Штаты. Шесть миллиардов - это консервативная оценка их стоимости. Черт возьми, оружейный плутоний, содержащийся в этих младенцах, бесценен. Остальные члены Большой семерки, вероятно, вложат несколько миллиардов. Именно ваши отношения с Киевом заставляют все это работать. Они смотрят на тебя как на своего спасителя ».
  
  Салливан выглядел ошеломленным. Он начал вставать, но потом передумал. Даже для него потенциальные суммы денег были ошеломляющими. Но денег у него было достаточно, более чем достаточно. Но чтобы убрать часть ядерного уравнения из коллективных невзгод мира. . .
  
  «И это была чья идея?» Салливан посмотрел на лорда, когда тот задавал вопрос. Лорд указал на Джека.
  
  Салливан откинулся на спинку стула и посмотрел на молодого человека. Затем он поднялся с быстротой, поразившей Джека. Миллиардер железной хваткой взял Джека за руку. «Вы собираетесь куда-то, молодой человек. Не возражаете, если я пойду вместе? "
  
  Господь просиял, как отец. Джек не мог перестать улыбаться. Он начал забывать, каково это - сбить кого-то из парка.
  
  После ухода Салливана Джек и Сэнди сели за стол.
  
  В конце концов Сэнди сказала: «Я понимаю, что это было нелегкое задание. Как вы себя чувствуете?"
  
  Джек не мог не усмехнуться. «Как будто я только что переспал с самой красивой девушкой в ​​старшей школе, и все вокруг меня покалывает».
  
  Лорд засмеялся и встал. «Тебе лучше пойти домой и отдохнуть. Салливан, наверное, вызывает своего пилота из машины. По крайней мере, мы отвлекли его внимание от этой суки.
  
  Джек не услышал последней части, когда он быстро вышел из комнаты. Сейчас, впервые за долгое время, он чувствовал себя хорошо. Не беспокойтесь, только возможности. Безграничные возможности.
  
  В ту ночь он засиделся допоздна, рассказывая об этом полон энтузиазма Дженнифер Болдуин. После этого за очень охлажденной бутылкой шампанского и тарелкой устриц, специально доставленной в ее особняк, у пары был самый приятный секс из их ухаживаний. На этот раз Джека не беспокоили высокие потолки и фрески. Фактически, они ему нравились.
  
  ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
  
  T HE WHITE HOUSE ПРИНЯЛ МИЛЛИОНЫ Кусочков почты неофициальной каждый год. Каждый предмет тщательно проверяется и обрабатывается надлежащим образом, вся задача выполняется штатным персоналом при содействии и под наблюдением Секретной службы.
  
  Два конверта были адресованы Глории Рассел, что было несколько необычно, поскольку большая часть корреспонденции такого типа была адресована Президенту или членам Первой Семьи, или часто Первому Домашнему питомцу, которым в настоящее время оказался золотистый ретривер по имени Барни.
  
  Почерк на каждом был написан печатными буквами, конверты были белыми, дешевыми и, следовательно, широко доступными. Рассел добрался до них около двенадцати часов дня, который до того времени шёл неплохо. Внутри одного был лист бумаги, а внутри другого был предмет, на который она смотрела несколько минут. На бумаге опять же заглавными буквами были написаны слова:
  
  Вопрос: Что представляет собой тяжкое преступление и злодейский проступок? Ответ: Не думаю, что вы хотите это узнать. Ценный предмет в наличии, еще предстоит следить, шеф, подписан не секретным поклонником
  
  Несмотря на то, что она ожидала этого, на самом деле отчаянно хотела получить это, она все еще чувствовала, как ее сердцебиение учащается, ударяясь о стенку ее груди; ее слюна уменьшилась до того места, куда она дотянулась, выпила стакан воды и повторяла процедуру до тех пор, пока она не могла держать письмо, не трясясь. Затем она посмотрела на второй предмет. Фотограф. Вид ножа для открывания писем вернул ей кошмарные события. Она ухватилась за края своего стула. Наконец атака утихла.
  
  «По крайней мере, он хочет иметь дело». Коллин отложил записку и фотографию и вернулся в кресло. Он отметил крайнюю бледность женщины и задумался, достаточно ли она стойкая, чтобы пережить это.
  
  "Может быть. Это также может быть подстава ».
  
  Коллин покачал головой. «Не думаю».
  
  Рассел откинулся на спинку стула, потер ей виски и выпил еще один тайленол. "Почему нет?"
  
  «Почему нас так подставили? Собственно, зачем вообще нас подставлять? У него есть вещи, чтобы нас похоронить. Он хочет денег ».
  
  «Вероятно, он получил миллионы от ограбления Салливана».
  
  "Может быть. Но мы не знаем, сколько в нем жидкости. Может, он спрятал его и не может вернуться к нему. Может, он просто очень жадный человек. В мире полно таких ».
  
  "Мне нужно выпить. Вы можете приехать сегодня вечером? »
  
  «Президент обедает в посольстве Канады».
  
  "Дерьмо. Разве ты не можешь найти кого-нибудь, кто заменит тебя? »
  
  «Может быть, если ты потянешь за ниточки».
  
  «Считайте их потянутыми. Как ты думаешь, как скоро мы снова получим от него известия? "
  
  «Он не выглядит слишком встревоженным, хотя может просто вести себя осторожно. Я бы сделал это в его ситуации ».
  
  "Большой. Так что я могу выкуривать две пачки ментолов в день, пока мы не получим известие от него. К тому времени я умру от рака легких.
  
  «Если он хочет денег, что ты собираешься делать?» он спросил.
  
  «В зависимости от того, насколько он хочет, это может быть выполнено без особых трудностей». Теперь она казалась более спокойной.
  
  Коллин поднялся, чтобы уйти. "Ты босс."
  
  "Тим?" Рассел подошел к нему. «Обними меня минутку».
  
  Он почувствовал, как она трется о его пистолет, когда схватил ее.
  
  «Тим, если дело касается большего, чем деньги. Если мы не сможем его вернуть ».
  
  Коллин посмотрел на нее.
  
  «Тогда я позабочусь об этом, Глория». Он прикоснулся пальцами к ее губам, повернулся и ушел.
  
  * * *
  
  КОЛЛИН ОБНАРУЖИЛ БЕРТОНА, ОЖИДАЮЩИЙ В КОРИДЕ.
  
  Бертон оглядел молодого человека с ног до головы. "Так как она держится?"
  
  "Все в порядке." Коллин продолжал идти по коридору, пока Бёртон не схватил его за руку и не развернул.
  
  «Что, черт возьми, происходит, Тим?» Коллин ослабил хватку напарника.
  
  «Сейчас не время и не место, Билл».
  
  «Ну, скажи мне время и место, и я буду там, потому что нам нужно поговорить».
  
  "Что о?"
  
  «Ты собираешься дурачиться со мной?» Он грубо оттащил Коллина в угол.
  
  «Я хочу, чтобы вы действительно ясно думали об этой женщине. Ей плевать на тебя, на меня или на кого-то еще. Единственное, о чем она заботится, - это спасти свою маленькую задницу. Я не знаю, какую историю она на вас раскручивает, и я не знаю, что вы двое придумываете, но я говорю вам быть осторожными. Я не хочу видеть, как ты бросаешь все ради нее.
  
  «Я ценю беспокойство, но я знаю, что делаю, Билл».
  
  «А ты, Тим? Подпадает ли трахание начальника штаба в сферу ответственности агента секретной службы? Почему бы вам не показать мне, где это находится в руководстве? Я бы хотел прочитать это для себя. И пока мы говорим об этом, почему бы вам не просветить меня, для чего, черт возьми, мы вернулись в тот дом. Потому что у нас этого нет, и я думаю, я знаю, кто это знает. Моя задница здесь тоже на кону, Тим. Если я пойду вниз, я хочу знать, почему.
  
  Помощник прошел по коридору и странно посмотрел на двух мужчин. Бёртон улыбнулся и кивнул, а затем снова обратил внимание на Коллина.
  
  «Давай, Тим, что бы ты, черт возьми, сделал на моем месте?»
  
  Молодой человек посмотрел на своего друга, и его лицо медленно расслабилось от жесткой линии, которую он обычно носил при исполнении служебных обязанностей. Если бы он был на месте Бертона, что бы он сделал? Ответ был прост. Он будет надрать задницу, пока люди не заговорят. Бертон был его другом, доказывал это снова и снова. То, что мужчина говорил о Расселе, вероятно, было правдой. Рассуждения Коллина не исчезли полностью в присутствии шелкового нижнего белья.
  
  «У тебя есть время на чашку кофе, Билл?»
  
  * * *
  
  Фрэнк спустился на два пролета по лестнице, повернул направо и открыл дверь в криминалистическую лабораторию. Маленькая и нуждающаяся в покраске комната оказалась на удивление хорошо организованной, во многом благодаря тому факту, что Лора Саймон была очень компульсивным человеком. Фрэнк представлял, что ее дом будет таким же опрятным и ухоженным, несмотря на присутствие двух дошкольников, из-за которых она достаточно измождена. Вокруг комнаты были сложены неиспользованные комплекты вещественных доказательств с целыми оранжевыми печатями, которые слегка окрашивали тусклые, трескучие серые стены. Картонные коробки, тщательно промаркированные, были сложены в другом углу. В еще одном углу находился небольшой напольный сейф, в котором хранились некоторые физические предметы, требующие дополнительных мер безопасности. Рядом с ним был холодильник, в котором хранились доказательства, требующие контролируемой температуры окружающей среды.
  
  Он наблюдал за ее изгибающейся спиной в микроскоп в дальнем конце комнаты.
  
  "Вы звонили?" Фрэнк наклонился. На предметном стекле были небольшие фрагменты какого-то вещества. Он не мог представить, как проводить дни, глядя на микроскопические части того, кто знает что, но он также полностью осознавал, что то, что сделала Лаура Саймон, было чрезвычайно важным вкладом в процесс осуждения.
  
  "Посмотри на это." Саймон указал ему на объектив. Фрэнк снял очки, которые, как он забыл, все еще были надеты. Он взглянул вниз, а затем снова поднял голову.
  
  «Лора, ты же знаешь, я никогда не знаю, на что смотрю. Что это?"
  
  «Это образец ковра, взятый из спальни Салливанов. Мы не нашли его при первоначальном поиске, подобрали позже ».
  
  «Итак, что в этом значительного?» Фрэнк научился очень внимательно слушать эту технику.
  
  «Ковер в спальне - одна из тех моделей очень дорогих моделей, которые стоят около двухсот долларов за квадратный фут. Ковер только для спальни, должно быть, пробежал им почти четверть миллиона ».
  
  "Иисус Христос!" Фрэнк засунул в рот еще один кусок жевательной резинки. Попытка бросить курить разрушала его зубы и увеличивала объем его талии. «Два пятьдесят за то, по чему ты ходишь?»
  
  «Это невероятно прочный; Вы можете катить по нему танк, и он просто отскочит назад. Он был там всего около двух лет. Тогда они сделали кучу ремонта ».
  
  «Ремонт? Дому всего несколько лет.
  
  «Именно тогда покойный женился на Уолтере Салливане».
  
  "Ой."
  
  «Женщинам нравится делать собственные заявления об этих вещах, Сет. Вообще-то у нее был хороший вкус в коврах.
  
  «Ладно, так что же насчет ее хорошего вкуса?»
  
  «Посмотри на волокна еще раз».
  
  Фрэнк вздохнул, но повиновался просьбе.
  
  «Вы видите на самых подсказках? Посмотрите на поперечное сечение. Они были вырезаны. Предположительно не очень острыми ножницами. Порез довольно рваный, хотя, как я уже сказал, эти волокна похожи на железо.
  
  Он посмотрел на нее. "Резать? Зачем кому-то это делать? Где ты их нашел? »
  
  «Именно эти образцы были обнаружены на юбке кровати. Кто бы ни разрезал их, вероятно, не заметил бы, как несколько волокон прилипли к его руке. Потом он задел юбку, и вот вы.
  
  «Вы нашли на ковре соответствующую деталь?»
  
  "Ага. Прямо под левой стороной кровати, если вы смотрите на нее примерно в десяти сантиметрах под перпендикулярным углом. Порез был небольшим, но поддающимся проверке ».
  
  Фрэнк снова выпрямился и сел на один из стульев рядом с Саймоном.
  
  «Это еще не все, Сет. На одном из фрагментов я также обнаружил следы растворителя. Как пятновыводитель.
  
  «Это могло быть из-за недавней чистки ковров. А может, горничные что-то пролили ».
  
  Саймон покачала головой. «Угу. Клининговая компания использует паровую систему. Для точечной очистки используют специальный растворитель на органической основе. Я проверил. Это готовый очиститель на нефтяной основе. А горничные используют то же очищающее средство, что и рекомендовано производителем. Это тоже органическая основа. У них в доме его полный запас. А ковер химически обработан, чтобы пятна не впитались. Использование растворителя на нефтяной основе, вероятно, усугубило ситуацию. Вероятно, поэтому они в конечном итоге отрезали куски ».
  
  «Предположительно преступник берет волокна, потому что они что-то показывают. А они? »
  
  «Не на образце, который я получил, но он мог обрезать область, чтобы убедиться, что он ничего не пропустил, и мы получили один из чистых образцов».
  
  «Что будет на ковре, из-за которого кто-то возьмется вырезать волокна шириной в один сантиметр? Должно быть, это была заноза в заднице ».
  
  И у Саймона, и у Фрэнка была одна и та же мысль, и она действительно была у них в течение нескольких мгновений.
  
  «Кровь», - просто сказал Саймон.
  
  - И не покойного. Если я правильно помню, ее рядом не было. Фрэнк добавил: «Я думаю, тебе нужно провести еще один тест, Лора».
  
  Она прицепила к стене комплект. «Я как раз собирался сделать это, подумал, что лучше сначала тебе позвоню».
  
  "Умная девушка."
  
  * * *
  
  ВЫЕЗД ПРОИЗВОДИЛСЯ ТРИДЦАТЬ МИНУТ. Фрэнк опускал окно и позволял ветру дуть ему в лицо. Это также помогло рассеять сигаретный дым. Саймон постоянно беспокоился об этом.
  
  Спальня оставалась закрытой по приказу Фрэнка.
  
  Фрэнк наблюдал из угла спальни Уолтера Салливана, как Саймон тщательно перемешивал бутылки с химикатами, а затем выливал результат в пластиковый распылитель. Затем Фрэнк помог ей запихнуть полотенца под дверь и приклеить коричневую упаковочную бумагу к окнам. Они закрывали тяжелые шторы, вырезая практически все следы естественного света.
  
  Фрэнк снова оглядел комнату. Он посмотрел в зеркало, на кровать, окно, туалеты, а затем его взгляд остановился на прикроватной тумбочке и на зияющей дыре позади того места, где была снята штукатурка. Затем его взгляд вернулся к картинке. Он поднял его. Ему снова напомнили, что Кристин Салливан была очень красивой женщиной, настолько удаленной от разрушенного громадного корпуса, который он видел. На фотографии она сидела в кресле у кровати. Слева от нее была хорошо видна прикроватная тумбочка. Угол кровати оказался в правой части картины. По иронии судьбы, учитывая то, как она, вероятно, использовала именно этот автомобиль. Пружины, вероятно, должны были пройти техосмотр за шестьдесят тысяч миль. После этого им, вероятно, нечем было бы заняться. Он вспомнил выражение лица Уолтера Салливана. Там мало что осталось.
  
  Он отложил фотографию и продолжил наблюдать за плавными движениями Саймона. Он оглянулся на фотографию, его что-то беспокоило, но что бы она ни вылетела из его головы так же быстро, как и возникла.
  
  «Как это снова называется, Лора?»
  
  «Люминол. Он продается под разными названиями, но это один и тот же реагент. Я готов."
  
  Она поставила бутылку на участок ковра, на котором были отрезаны волокна.
  
  «Хорошо, что за этот ковер не нужно платить». Детектив ей улыбнулся.
  
  Саймон повернулся, чтобы посмотреть на него. «Для меня это не имело бы значения. Я бы просто объявил о банкротстве. Отсюда до вечности они могли увеличивать мою зарплату. Это отличный эквалайзер для бедняков ».
  
  Фрэнк включил свет, погрузив комнату в кромешную тьму. Когда Саймон нажал на спусковой крючок баллончика с распылителем, послышались шорохи воздуха. Почти сразу же, как скопище молниеносных жуков, очень маленькая часть ковра начала светиться бледно-голубым светом, а затем исчезла. Фрэнк включил верхний свет и посмотрел на Саймона.
  
  «Значит, у нас есть чужая кровь. Пикап Helluva, Лаура. В любом случае, ты сможешь наскрести достаточно, чтобы проанализировать, определить группу крови? Типирование ДНК? »
  
  Саймон выглядел сомнительным. «Мы потянем ковер, чтобы увидеть, не протекли ли какие-то материалы, но я в этом сомневаюсь. Не сильно впитывается в обработанный ковер. И любой остаток был смешан с большим количеством вещей. Так что не рассчитывай на это ».
  
  Фрэнк подумал вслух. «Хорошо, один преступник ранен. Не много крови, но немного. Он ожидал подтверждения от Саймона по этому поводу и получил утвердительный кивок головы. «Ранен, но чем? Когда мы ее нашли, у нее не было ничего в руке.
  
  Саймон прочитал его мысли. «И какой бы внезапной ни была ее смерть, мы, вероятно, говорим о трупном спазме. Чтобы вытащить его из ее рук, им почти пришлось бы сломать ей пальцы ».
  
  Фрэнк закончил мысль. «И на вскрытии этого не было».
  
  «Если только удар пули не заставил ее руку разлететься».
  
  "Как часто это происходит?"
  
  «В этом случае достаточно одного раза».
  
  «Хорошо, допустим, у нее было оружие, а теперь оно отсутствует. Что это за оружие? »
  
  Саймон обдумывал это, когда она переупаковывала свой комплект.
  
  «Вы, вероятно, могли бы исключить пистолет; она должна была пройти обследование, и на ее руках не было пороховых ожогов. Они не смогли бы соскрести их, не оставив следов ».
  
  "Хороший. К тому же нет никаких доказательств того, что на нее было зарегистрировано оружие. И мы уже подтвердили, что в доме нет оружия ».
  
  «Так что никакого пистолета. Может, тогда нож. Не могу сказать, какую рану он нанес, но, возможно, порез, возможно, поверхностный. Количество отрезанных волокон было небольшим, поэтому мы не говорим об угрозе для жизни ».
  
  «Итак, она ударила одного из преступников, может быть, в руку или ногу. Потом они отступили и застрелили ее? Или она ударила ножом, когда умирала? " Фрэнк поправился. "Нет. Она умерла мгновенно. Она наносит удар одному из них в другой комнате, вбегает сюда, а затем получает выстрел. Стоящий над ней раненый преступник капает кровью.
  
  «За исключением того, что здесь находится хранилище. Более вероятный сценарий - она ​​их удивила прямо на месте ».
  
  «Верно, только помню, что выстрелы раздавались из дверного проема в комнату. И выстрелил . Кто кого удивил? Это то, что заставляет меня выводить из себя вечно любящее дерьмо ».
  
  «Так зачем же брать нож, если это был то, что было?»
  
  «Потому что он каким-то образом опознает кого-то».
  
  «Отпечатки?» Ноздри Саймона задрожали, когда она подумала о скрывающихся вещественных доказательствах.
  
  Фрэнк кивнул. «Вот как я это читаю».
  
  - А последняя миссис Салливан имела обыкновение держать при себе нож?
  
  Фрэнк в ответ хлопнул себя рукой по лбу с такой силой, что Саймон вздрогнул. Она смотрела, как он подбежал к тумбочке и взял фотографию. Он покачал головой и протянул ей.
  
  «Вот твой проклятый нож».
  
  Саймон посмотрел на фото. В нем на тумбочке лежала длинная открывалка для писем с кожаной ручкой.
  
  «Кожа также объясняет маслянистые пятна на ладонях».
  
  На выходе Фрэнк остановился у входной двери. Он посмотрел на контрольную панель безопасности, которая была возвращена в рабочее состояние. Затем он расплылся в улыбке, когда неуловимая мысль наконец просочилась на поверхность.
  
  «Лора, у тебя в багажнике люминесцентная лампа?»
  
  "Да почему?"
  
  «Не возражаешь?»
  
  Озадаченный Саймон так и сделал. Она вернулась в холл и включила его.
  
  «Посветите прямо на цифровые клавиши».
  
  То, что открылось под флуоресцентным светом, снова заставило Фрэнка улыбнуться.
  
  «Черт возьми, это хорошо».
  
  "Что это значит?" Саймон посмотрел на него, нахмурив лоб.
  
  «Это означает две вещи. Во-первых, у нас определенно есть кто-то изнутри, а во-вторых, наши преступники очень креативны ».
  
  * * *
  
  Фрэнк сидел в небольшой комнате для допросов и решил отказаться от другой сигареты и вместо этого выбрал вишневый тамс. Он посмотрел на стены из шлакоблоков, дешевый металлический стол и побитые стулья и решил, что это очень удручающее место для допросов. И это было хорошо. Депрессивные люди были уязвимыми людьми, а уязвимые люди, получив соответствующие толчки, имели тенденцию говорить. И Фрэнк хотел послушать. Он слушал весь день.
  
  Дело все еще оставалось крайне запутанным, но некоторые элементы прояснялись.
  
  Бадди Будизински все еще жил в Арлингтоне и теперь работал на автомойке в Фоллс-Черч. Он признался, что находился в доме Салливанов, читал об убийстве, но кроме этого ничего не знал. Фрэнк был склонен ему верить. Этот человек не был особенно умен, не имел предыдущего полицейского досье и всю свою сознательную жизнь выполнял черную работу, зарабатывая себе на жизнь, несомненно, из-за того, что он закончил только пятый класс. Его квартира была скромной до бедности. Будизинский был тупиком.
  
  Роджерс же добыл настоящую сокровищницу. Номер социального страхования, который он указал в своем заявлении о приеме на работу, был достаточно реальным, только он принадлежал сотруднице государственного департамента, которая была назначена в Таиланд на последние два года. Он, должно быть, знал, что компания по чистке ковров не стала бы проверять. Что им было до этого дела? В заявлении был указан адрес мотеля в Белтсвилле, штат Мэриленд. Никто с таким именем не регистрировался в мотеле за последний год, и никого, подходящего под описание Роджерса, там не видели. В штате Канзас о нем ничего не было. Вдобавок к этому он никогда не обналичивал зарплатные чеки, выданные ему Metro. Это само по себе говорит о многом.
  
  Эскиз художника, основанный на воспоминаниях Петтиса, создавался в коридоре и будет распространен по всему помещению.
  
  Роджерс был тем парнем, Фрэнк это чувствовал. Он был в доме и исчез, оставив за собой след ложной информации. Саймон был прав в эту минуту, внимательно осматривая фургон Петтиса в надежде, что отпечатки Роджерса все еще таились где-то внутри. На месте преступления у них не было отпечатков, но если бы они смогли идентифицировать Роджерса, тогда у него были деньги на пончики, и дело Фрэнка, наконец, сформировалось. Если человек, которого он ждал, решит сотрудничать, это будет большой скачок вперед.
  
  А Уолтер Салливан подтвердил, что антикварный нож для открывания писем из его спальни действительно пропал. Фрэнк лихорадочно надеялся, что сможет заполучить эту потенциальную доказательную золотую жилу. Фрэнк поделился своей теорией с Салливаном о том, что его жена нанесла удар этим орудием нападавшему. Похоже, старик не уловил информацию. Фрэнк ненадолго задумался, теряет ли Салливан это.
  
  Детектив еще раз проверил свой список сотрудников в доме Салливана, хотя к настоящему времени знал их всех наизусть. Был только один, который действительно интересовал его.
  
  Ему все время возвращались заявления представителя охранной компании. Варианты, генерируемые пятнадцатью цифрами для получения пятизначного кода в правильной последовательности, были невозможны для портативного компьютера за очень короткое время, особенно если вы учли менее чем молниеносную реакцию компьютера системы безопасности. Для этого вам пришлось исключить некоторые из возможных. Как ты это сделал?
  
  Осмотр клавиатуры показал, что химическое вещество - Фрэнк не мог вспомнить точное название, хотя Саймон узнал его, - которое обнаруживалось только при флуоресцентном свете, было нанесено на каждую из цифровых клавиш.
  
  Фрэнк откинулся назад и представил, как Уолтер Салливан - или дворецкий, или кто-то еще, кто должен был поставить будильник, - спускается и вводит код. Палец ударяет по нужным клавишам, их пять, и включается будильник. Человек уходил, совершенно не подозревая, что у него на пальце есть небольшой след химического вещества, невидимый невооруженным глазом и без запаха. И, что более важно, они будут совершенно игнорировать тот факт, что они только что раскрыли числа, составляющие код безопасности. Под флуоресцентным светом преступники смогут определить, какие числа были введены, потому что химическое вещество будет размазано по этим клавишам. Имея эту информацию, компьютер должен был предоставить правильную последовательность, которую представитель службы безопасности был уверен, что он сможет выполнить в отведенное время, если исключить 99,9% возможных комбинаций.
  
  Теперь оставался вопрос: кто применил химикат? Фрэнк сначала подумал, что Роджерс, или как там его настоящее имя, мог сделать это, находясь в доме, но факты, опровергающие этот вывод, были неопровержимыми. Во-первых, дом всегда был заполнен людьми, и даже у самого невнимательного незнакомца, притаившегося у панели сигнализации, вызвали бы подозрения. Во-вторых, входное фойе было большим и открытым и самым незащищенным местом в доме, наконец, приложение потребовало времени и внимания. И у Роджерса не было такой роскоши. Даже малейшее подозрение, самый беглый взгляд и весь его план могут быть заминированы. Человек, придумавший это, не был из тех, кто так рискует. Роджерс этого не сделал. Фрэнк был почти уверен, что знает, кто это сделал.
  
  * * *
  
  На первый взгляд женщина казалась настолько тонкой, что создавалось впечатление исхудания, возможно, вызванного раком. На второй взгляд, хороший цвет щек, легкая структура костей и изящная манера движений привели к выводу, что она очень худощавая, но в остальном здорова.
  
  «Пожалуйста, присаживайтесь, мисс Брум. Я ценю, что ты спустился ».
  
  Женщина кивнула и уселась на одно из сидений. На ней была цветочная юбка до середины икры. Единственная нить большого искусственного жемчуга обвивала ее шею. Ее волосы были собраны в аккуратный пучок; некоторые пряди в верхней части ее лба начинали становиться серебристо-серыми, словно чернила, вымывающиеся на бумаге. Судя по гладкой коже и отсутствию морщин, Фрэнк бы сказал, что ей около тридцати девяти лет. На самом деле она была на несколько лет старше.
  
  «Я думал, вы уже закончили со мной, мистер Фрэнк».
  
  «Пожалуйста, зовите меня Сетом. Ты куришь?"
  
  Она покачала головой.
  
  «У меня только что есть несколько уточняющих вопросов, рутина. Ты не один. Насколько я понимаю, вы уходите с работы мистера Салливана?
  
  Она заметно сглотнула, посмотрела вниз, а затем снова вверх. «Я был, так сказать, близок к миссис Салливан. Знаете, сейчас это тяжело. . . » Ее голос затих.
  
  «Я знаю, что это так, я знаю, что это так. Это было ужасно, ужасно ». Фрэнк на мгновение остановился. - Как долго вы были с Салливанами?
  
  «Чуть больше года».
  
  «Вы делаете уборку и. . . ? »
  
  «Я помогаю делать уборку. Нас четверо: Салли, Ребекка и я. Карен Тейлор, она готовит. Я также присматривал за вещами миссис Салливан. Ее одежда и все такое. Думаю, можно сказать, что я был ее помощником. У мистера Салливана был свой человек, Ричард ».
  
  "Хотите ли вы кофе?"
  
  Фрэнк не стал ждать, пока она ответит. Он встал и открыл дверь в комнату для допросов.
  
  «Привет, Молли, ты можешь быть мне парочкой javas?» Он повернулся к мисс Брум. "Чернить? Кремовый цвет?"
  
  "Чернить."
  
  «Сделай два чистых, Молли, спасибо».
  
  Он закрыл дверь и снова сел.
  
  «В воздухе холодно, мне кажется, я не могу согреться». Он постучал по грубой стене. «Этот шлакоблок мало помогает. Так вы говорили о миссис Салливан?
  
  «Она была действительно добра ко мне. Я имею в виду, что она говорила со мной о вещах. Она не была… она не была, знаете ли, из того класса людей, из высшего класса, я полагаю, можно сказать. Она ходила в среднюю школу, а я - прямо здесь, в Миддлтоне ».
  
  «И я думаю, не так уж и далеко друг от друга».
  
  Его замечание вызвало улыбку на губах Ванды Брум, и рука бессознательно пошевелилась, чтобы вернуть на место невидимую прядь волос.
  
  «Больше, чем я хотел бы признать».
  
  Дверь открылась, и их кофе был доставлен. Он был очень горячим и свежим. Фрэнк не лгал насчет холода.
  
  «Я не могу сказать, что она хорошо вписывалась в отношения со всеми этими типами людей, но она, похоже, держалась. Она ничего ни у кого не брала, если вы понимаете, о чем я.
  
  У Фрэнка были основания полагать, что это правда. Судя по всему, покойная миссис Салливан во многих отношениях была адом.
  
  «Вы бы сказали, что отношения между Салливанами были. . . хорошо, плохо, что посередине? "
  
  Она не колебалась. "Очень хороший. О, я знаю, что люди говорят о разнице в возрасте и всем остальном, но она была хороша для него, и он был хорош для нее. Я искренне верю в это. Он любил ее, я могу вам сказать. Может быть, больше похоже, что отец любит свою дочь, но это все равно была любовь ».
  
  "А она его?"
  
  Теперь было заметное колебание. «Вы должны понимать, что Кристи Салливан была очень молодой женщиной, возможно, во многих отношениях моложе других женщин ее возраста. Мистер Салливан открыл для нее совершенно новый мир и… - Она замолчала, явно не зная, как продолжить.
  
  Фрэнк переключил передачу. «А как насчет хранилища в спальне? Кто об этом знал? »
  
  "Я не знаю. Я, конечно, этого не сделал. Я предполагаю, что мистер и миссис Салливан знали. Слуга мистера Салливана, Ричард, возможно, знал. Но я в этом не уверен ».
  
  «Значит, Кристин Салливан или ее муж никогда не указывали вам, что за зеркалом есть сейф?»
  
  «Боже мой, нет. Я был в некотором роде ее другом, но все же оставался просто сотрудником. И только с ними год. Мистер Салливан никогда не разговаривал со мной. Я имею в виду, что это не то, что вы сказали бы кому-то вроде меня, не так ли?
  
  «Нет, наверное, нет». Фрэнк был уверен, что она лжет, но он не смог найти никаких доказательств обратного. Кристин Салливан была именно тем типом людей, которые хвастались своим богатством перед тем, с кем она могла себя идентифицировать, хотя бы для того, чтобы показать, как далеко она внезапно поднялась в мире.
  
  «Так вы не знали, что зеркало односторонне смотрит в спальню?»
  
  На этот раз женщина проявила видимое удивление. Фрэнк заметил румянец под легким нанесением макияжа.
  
  «Ванда, могу я называть тебя Ванда? Ванда, ты же понимаешь, что сигнализация в доме была отключена взломавшимся человеком? Он был отключен введением соответствующего кода. Кто поставил будильник на ночь? »
  
  «Ричард сделал», - быстро ответила она. «Или иногда мистер Салливан делал это сам».
  
  «Значит, все в доме знали код?»
  
  «О нет, конечно, нет. Ричард сделал. Он был с мистером Салливаном почти сорок лет. Он был единственным, кроме Салливанов, кто знал код, о котором я знаю.
  
  «Вы когда-нибудь видели, как он ставил будильник?»
  
  «Обычно я уже был в постели, когда включалась система».
  
  Фрэнк уставился на нее. Готов поспорить, что ты была, Ванда, держу пари, что была.
  
  Глаза Ванды Брум расширились. «Вы… вы не подозреваете, что Ричард имел к этому какое-то отношение?»
  
  «Что ж, Ванда, каким-то образом кто-то, кто не должен был это делать, обезвредил эту систему сигнализации. И, естественно, подозрение падает на любого, кто имел доступ к этому коду ».
  
  Ванда Брум выглядела так, словно вот-вот заплачет, но тут же успокоилась. «Ричарду почти семьдесят лет».
  
  «Тогда ему, вероятно, нужно хорошее маленькое яйцо. Вы понимаете, о чем я вам говорю, конечно, следует хранить в строжайшей тайне?
  
  Она кивнула и одновременно вытерла нос. Нетронутый кофе теперь пили небольшими порциями.
  
  Фрэнк продолжил. «И пока кто-нибудь не объяснит мне, как был осуществлен доступ к этой системе безопасности, мне придется исследовать пути, которые имеют для меня наибольший смысл».
  
  Он продолжал смотреть на нее. Он потратил прошедший день на то, чтобы узнать о Ванде Брум все, что мог. Это была довольно обычная история, если не считать одного поворота. Ей было сорок четыре года, она дважды развелась с двумя взрослыми детьми. Она жила в крыле для прислуги с остальным персоналом. Примерно в четырех милях от нее ее мать, восьмидесяти одного года, жила в скромном, несколько ветхом доме, комфортно существуя на социальное обеспечение и железнодорожную пенсию мужа. Брум работала у Салливанов, по ее словам, около года, что изначально привлекло внимание Фрэнка: она была самым новым членом персонала дома. Само по себе это мало что значило, но, судя по всему, Салливан очень хорошо относился к своей помощи, и было что сказать о лояльности давних, хорошо оплачиваемых сотрудников. Ванда Брум выглядела так, будто тоже могла быть очень лояльной. Вопрос был к кому?
  
  Дело в том, что Ванда Брум провела некоторое время в тюрьме более двадцати лет назад за растрату, когда работала бухгалтером у врача в Питтсбурге. Остальные слуги были безупречно чисты. Значит, она была способна нарушить закон и провела время внутри. Тогда ее звали Ванда Джексон. Когда она вышла, она развелась с Джексоном, вернее, он бросил ее. С тех пор записей об арестах не было. С изменением имени и осуждением в далеком прошлом, если бы Салливаны провели проверку биографических данных, они могли бы ничего не выявить, а может быть, им было бы все равно. Судя по всем источникам, Ванда Брум последние двадцать лет была честной и трудолюбивой гражданкой. Фрэнк задумался, что это изменило.
  
  «Есть ли что-нибудь, о чем ты можешь вспомнить или подумать, что могло бы мне помочь, Ванда?» Фрэнк старался выглядеть как можно более невинно, открывая блокнот и делая вид, что записывает какие-то заметки. Если бы она была внутренним человеком, единственное, чего он не хотел, - это бегство Ванды к Роджерсу, что привело бы к его дальнейшему подполью. С другой стороны, если бы он мог заставить ее рассыпаться, она бы просто прыгнула в сторону.
  
  Он представил, как она вытирает пыль в вестибюле. Было бы так легко, так легко нанести это химическое вещество на ткань, а затем небрежно притереть его к защитной панели. Все это выглядело бы так естественно, что никто, даже глядя прямо на нее, когда она это делала, не подумал бы об этом. Просто добросовестная служанка, выполняющая свою работу. Затем, когда все спали, она прокралась вниз, быстро погас свет, и ее роль была сделана.
  
  Технически она, вероятно, была бы соучастницей убийства, поскольку убийство было достаточно вероятным результатом, когда вы ограбили чей-то дом. Но Фрэнк был гораздо менее заинтересован в том, чтобы отправить Ванду Брум на большую часть оставшейся части ее жизни, чем в том, чтобы убрать спускового крючка. Он полагал, что женщина, сидящая напротив него, не придумала этот план. Она сыграла роль, небольшую, хотя и важную. Фрэнку нужен был церемониймейстер. Он попросит прокурора Содружества заключить сделку с Вандой для достижения этой цели.
  
  "Ванда?" Фрэнк перегнулся через стол и серьезно взял ее за руку. «Вы можете придумать что-нибудь еще? Что-нибудь, что поможет мне поймать человека, убившего вашего друга?
  
  В ответ Фрэнк слегка покачал головой и откинулся назад. Он не ожидал многого от этого раунда, но он все понял. Стена начала рушиться. Она не стала бы предупреждать парня, Фрэнк был в этом уверен. Мало-помалу он приближался к Ванде Брум.
  
  Как он выяснил, он уже зашел слишком далеко.
  
  ГЛАВА ЧЕТНАДЦАТАЯ
  
  J ACK БРОСИЛ СВОЮ ПЕРСОНАЖКУ В УГОЛОК, БРОСИЛ СВОЕ пальто на софе и боролся с порывом потерять сознание прямо здесь, на ковре. Украина и обратно за пять дней была убийцей. Семичасовой разницы во времени было достаточно, но для человека, приближающегося к восьмидесятилетнему возрасту, Уолтер Салливан был неутомимым.
  
  Они прошли через контрольно-пропускные пункты с той живостью и уважением, которые требовали богатства и репутации Салливана. С этого момента началась серия бесконечных встреч. Они посетили производственные предприятия, горнодобывающие предприятия, офисные здания, больницы, а затем были приглашены на обед и напились с мэром Киева. Президент Украины принял их на второй день, и Салливан заставил его есть из рук в течение часа. Капитализм и предпринимательства уважали прежде всего в освобожденной республике и Салливан был капиталистом с заглавной С . Все хотели поговорить с ним, пожать ему руку, как будто часть его магии зарабатывания денег коснется их, принося неисчислимое богатство за очень короткое время.
  
  Результат был больше, чем они могли надеяться, поскольку украинцы выполнили условия сделки, горячо восхваляя ее видение. Подача долларов за ядерное оружие поступит позже, в подходящее время. Такой актив. Ненужный актив, который можно превратить в ликвидность.
  
  Модернизированный Боинг 747 Салливана без пересадок летел из Киева в BWI, и его лимузин только что высадил Джека. Он прошел на кухню. Единственное, что было в холодильнике - простокваша. Украинская еда была хорошей, но тяжелой, и через пару дней он ел только свои блюда. И выпивки было слишком много. Видимо, без этого бизнес не мог бы вестись.
  
  Он потер голову, борясь с огромным недосыпанием. На самом деле он слишком устал, чтобы спать. Но он был голоден. Он посмотрел на часы. Его внутренние часы показывали, что было почти восемь утра. Его часы показывали, что было далеко за полночь. Хотя округ Колумбия не был «Большим яблоком» в своей способности удовлетворить любой аппетит или интерес, независимо от времени дня и ночи, было несколько мест, где Джек мог получить приличную еду в будний вечер, несмотря на поздний час. Пока он натягивал пальто, зазвонил телефон. Машинка была включена. Джек начал выходить, но заколебался. Он выслушал поверхностное сообщение, за которым последовал гудок.
  
  "Джек?"
  
  Голос налетел на него из прошлого, как шар, который держится под водой, пока не освободится и не взорвется на поверхность. Он схватил телефон.
  
  "Лютер?"
  
  * * *
  
  РЕСТОРАН БЫЛ ЧЕМ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ДЫРА В стене, что делало его одним из любимых мест Джека. Любую разумную смесь еды можно было достать в любое время дня и ночи. Это было место, в которое Дженнифер Болдуин никогда не ступала бы, и они с Кейт часто бывали в этом месте. Не так давно результаты этого сравнения обеспокоили бы его, но он принял решение и не собирался возвращаться к этому вопросу. Жизнь не была идеальной, и вы могли провести всю жизнь в ожидании этого совершенства. Он не собирался этого делать.
  
  Джек съел яичницу, бекон и четыре тоста. Свежий кофе обжег ему горло. После пяти дней употребления растворимого ява и воды в бутылках вкус стал прекрасным.
  
  Джек посмотрел на Лютера, который потягивал кофе и то смотрел через грязное стеклянное окно на темную улицу, то осматривал маленькое грязное внутреннее пространство.
  
  Джек поставил кофе. "Ты выглядишь усталым."
  
  «Ты тоже, Джек».
  
  «Я уезжал из страны».
  
  "Я тоже."
  
  Это объяснило состояние двора и почты. Бесполезное беспокойство. Джек отодвинул тарелку и махнул рукой, требуя долить себе кофе.
  
  «Я был на днях у тебя».
  
  "Почему это было?"
  
  Джек ожидал вопроса. Лютер Уитни никогда не использовал ничего, кроме прямого подхода. Но ожидание - это одно, а готовый ответ - другое. Джек пожал плечами.
  
  "Я не знаю. Думаю, просто хотел тебя увидеть. Прошло много времени."
  
  Лютер согласно кивнул.
  
  «Ты снова видишься с Кейт?»
  
  Джек проглотил кофе, прежде чем ответить. Его виски начали пульсировать.
  
  "Нет. Почему?"
  
  «Я думал, что видел вас двоих некоторое время назад».
  
  «Мы как бы столкнулись друг с другом. Это все."
  
  Джек не мог сказать точно, но Лютер выглядел расстроенным таким ответом. Он заметил, что Джек внимательно наблюдает за ним, затем улыбнулся.
  
  «Раньше ты был единственным способом узнать, все ли в порядке с моей маленькой девочкой. Ты был моим источником информации, Джек.
  
  «Вы когда-нибудь думали о том, чтобы просто поговорить с ней напрямую, Лютер? Вы знаете, что, возможно, стоит попробовать. Проходят годы ».
  
  Лютер отмахнулся от предложения и снова посмотрел в окно.
  
  Джек осмотрел его. Лицо было худее, чем обычно, глаза опухли. На лбу и вокруг глаз было больше морщин, чем помнил Джек. Но прошло четыре года. Лютер находился в том возрасте, когда возрастная атака быстро ударила по тебе, ухудшение было с каждым днем ​​все более и более очевидным.
  
  Он поймал себя на том, что смотрит в глаза Лютеру. Эти глаза всегда очаровывали Джека. Глубокие зеленые и большие, как у женщины, глаза в высшей степени уверенные. Как вы видите на пилотах, бесконечное спокойствие относительно жизни в целом. Их ничего не волновало. Джек видел счастье в этих глазах, когда они с Кейт объявляли о помолвке, но чаще он видел печаль. И все же прямо под поверхностью Джек увидел две вещи, которых никогда раньше не видел в глазах Лютера Уитни. Он видел страх. И он увидел ненависть. И он не был уверен, что беспокоило его больше всего.
  
  «Лютер, у тебя проблемы?»
  
  Лютер достал бумажник и, несмотря на протесты Джека, заплатил за еду.
  
  "Давай прогуляемся."
  
  Поездка на такси привела их к торговому центру, и они молча направились к скамейке напротив Смитсоновского замка. Холодный ночной воздух окутал их, и Джек поднял воротник пальто. Джек сидел, а Лютер стоял и закурил сигарету.
  
  «Это ново». Джек посмотрел на дым, медленно поднимающийся в чистом ночном воздухе.
  
  «Кому плевать в моем возрасте?» Лютер швырнул спичку и закопал ее ногой в грязь. Он сел.
  
  «Джек, я хочу, чтобы ты сделал мне одолжение».
  
  "Хорошо."
  
  «Вы еще не слышали об услуге». Лютер внезапно встал. «Вы не против прогуляться? Мои суставы сковывают ».
  
  Они миновали памятник Вашингтону и направились к Капитолию, когда Лютер нарушил тишину.
  
  «Я в каком-то смысле застрял, Джек. Сейчас все не так уж плохо, но я чувствовал, что будет еще хуже, и это может произойти раньше, чем позже ». Лютер не смотрел на него, казалось, он смотрел вперед на массивный купол Капитолия.
  
  «Я не уверен, как все будет развиваться прямо сейчас, но если все пойдет так, как я думаю, тогда мне понадобится адвокат, и я хочу тебя, Джек. Я не хочу никакой ерунды и не хочу никакого юного адвоката. Ты лучший адвокат, которого я когда-либо видел, и я видел многих из них лично ».
  
  «Я больше этим не занимаюсь, Лютер. Я толкаю бумаги, заключаю сделки ». В тот момент Джека осенило, что он больше бизнесмен, чем юрист. Эта мысль была не особенно приятной.
  
  Лютер, казалось, не слышал его. «Это не будет халява. Я заплачу тебе. Но мне нужен кто-то, кому я могу доверять, а я доверяю только тебе, Джек. Лютер остановился и повернулся к молодому человеку, ожидая ответа.
  
  «Лютер, ты хочешь сказать мне, что происходит?»
  
  Лютер энергично покачал головой. «Нет, если мне не придется. Это не принесло бы никакой пользы ни вам, ни кому-либо еще ". Он пристально смотрел на Джека, пока ему не стало неловко.
  
  «Я должен сказать тебе, Джек, если ты мой адвокат по этому поводу, это станет немного волосатым».
  
  "Что ты имеешь в виду?"
  
  «Я имею в виду, что люди могут пострадать из-за этого, Джек. На самом деле больно, как больно, когда ты не вернешься ».
  
  Джек остановился. «Если у вас есть такие ребята, возможно, лучше заключить сделку сейчас, получить иммунитет и исчезнуть в программе защиты свидетелей. Многие люди так делают. Это не оригинальная идея ».
  
  Лютер громко рассмеялся. Смеялся, пока не задохнулся и не согнулся пополам, откашлявшись от того, что было у него в животе. Джек помог ему встать. Он чувствовал дрожь в конечностях старика. Он не осознавал, что они дрожали от ярости. Эта вспышка была настолько нехарактерна для человека, что Джек почувствовал, как у него мурашки по коже. Он понял, что вспотел, несмотря на то, что в ночной прохладе его дыхание образовывало небольшие облачка.
  
  Лютер собрался. Он глубоко вздохнул и выглядел почти смущенным.
  
  «Спасибо за совет, пришлите мне счет. Я должен идти."
  
  "Идти? Куда ты, черт возьми, идешь? Я хочу знать, что происходит, Лютер ».
  
  «Если со мной что-то случится ...»
  
  «Черт возьми, Лютер, я очень устал от этого дерьма с плащом и кинжалом».
  
  Глаза Лютера превратились в щелочки. Уверенность внезапно вернулась с оттенком свирепости. «Все, что я делаю, не зря, Джек. Если я сейчас не расскажу вам всю сенсацию, вам лучше поверить, что это чертовски веская причина. Возможно, ты сейчас этого не понимаешь, но я делаю это, чтобы обезопасить тебя, насколько это возможно. Я бы вообще не стал тебя привлекать, за исключением того, что мне нужно было знать, пойдёшь ли ты за меня, когда и понадобишься ли ты мне. Потому что, если вы этого не сделаете, забудьте об этом разговоре и забудьте, что вы когда-либо знали меня ».
  
  «Ты не можешь быть серьезным».
  
  «Как дерьмо, Джек».
  
  Мужчины стояли, глядя друг на друга. Деревья за головой Лютера сбросили большую часть своих листьев. Их голые ветви тянулись к небу, как застывшие вспышки темных молний.
  
  «Я буду там, Лютер». Рука Лютера быстро легла на руку Джека, и в следующую минуту Лютер Уитни исчез в тени.
  
  * * *
  
  КАБИНА ВЫБРОСИЛА ДЖЕК ПЕРЕД КВАРТИРОЙ. Телефон-автомат был прямо через улицу. Он остановился на мгновение, собирая энергию и нерв, которые понадобятся ему для того, что он собирался сделать.
  
  "Привет?" Голос был полон сна.
  
  "Кейт?"
  
  Джек считал секунды, пока ее разум не прояснился и не узнал голос.
  
  «Господи Иисусе, Джек, ты знаешь, который час?»
  
  "Могу ли я приехать за?"
  
  «Нет, ты не можешь приехать. Я думал, мы все это уладили ».
  
  Он сделал паузу, собрался с силами. «Дело не в этом». Он снова остановился. «Это о твоем отце».
  
  Продолжительное молчание было трудно интерпретировать.
  
  "Что насчет него?" Тон был не таким холодным, как он мог подумать.
  
  «У него проблемы».
  
  Теперь знакомый тон вернулся. "Так? Какого черта тебя это до сих пор удивляет?
  
  «Я имею в виду, что у него серьезные проблемы. Он просто начал напугать меня до смерти, ничего не сказав мне ».
  
  «Джек, уже поздно, и в чем бы ни был замешан мой отец ...»
  
  «Кейт, он был напуган, я имею в виду очень напуган. Так испугался, что его вырвало ».
  
  Снова была долгая пауза. Джек следил за ее умственными процессами, когда она думала о человеке, которого они оба так хорошо знали. Лютер Уитни испугался? Это не имело смысла. Его работа обязательно требовала кого-то со стальными нервами. Не жестокий человек, всю свою сознательную жизнь он провел на грани опасности.
  
  Она была немногословна. "Где ты?"
  
  «Прямо через улицу».
  
  Джек поднял глаза и увидел, как стройная фигура подошла к окну здания и выглянула наружу. Он помахал.
  
  Дверь открылась на стук Джека, и он увидел, как она отступает на кухню, где он услышал стук котелка, льющуюся воду и зажженный газ на плите. Он оглядел комнату, а затем остановился у входной двери, чувствуя себя немного глупо.
  
  Через минуту она вошла обратно. На ней был толстый халат, доходивший до щиколоток. Она была босиком. Джек обнаружил, что смотрит ей в ноги. Она проследила за его взглядом, а затем посмотрела на него. Он отшатнулся.
  
  «Как щиколотка? Выглядит хорошо." Он улыбнулся.
  
  Она нахмурилась и коротко сказала: «Уже поздно, Джек. Что насчет него?"
  
  Он перешел в крошечную гостиную и сел. Она села напротив него.
  
  «Он позвонил мне пару часов назад. Мы взяли немного еды на том небольшом дайвинге рядом с Восточным рынком, а затем пошли пешком. Он сказал мне, что ему нужна услуга. Что он попал в беду. Серьезные неприятности с людьми, которые могут нанести ему непоправимый вред. Настоящее постоянное ".
  
  Чайник засвистел. Она вскочила. Он смотрел, как она уходит, вид ее идеальной формы, очерченной на фоне халата, пробуждает поток воспоминаний, которые, как он хотел, оставили бы его, черт возьми, в покое. Она вернулась с двумя чашками чая.
  
  "Какая была услуга?" Она отпила чай. Джек оставил свой на месте.
  
  «Он сказал, что ему нужен адвокат. Ему может понадобиться адвокат. Хотя могло случиться так, что он не стал бы. Он хотел, чтобы я был этим юристом ».
  
  Она поставила чай. "Это оно?"
  
  "Разве этого не достаточно?"
  
  «Может быть, для честного, порядочного человека, но не для него».
  
  «Боже мой, Кейт, мужчина испугался. Я никогда раньше не видел его напуганным, а?
  
  «Я видела все, что мне нужно о нем. Он выбрал свой образ жизни, и теперь, очевидно, он его догоняет ».
  
  «Он твой отец, черт возьми».
  
  «Джек, я не хочу вести этот разговор». Она начала вставать.
  
  «Что, если с ним что-то случится? И что?"
  
  Она холодно посмотрела на него. «Тогда это случается. Это не моя проблема ».
  
  Джек встал и начал уходить. Затем он повернулся, его лицо было красным от гнева. «Я расскажу, как проходит панихида. Если подумать, какое тебе дело, черт возьми? Я просто позабочусь о том, чтобы у тебя была копия свидетельства о смерти для твоего альбома для вырезок ".
  
  Он не знал, что она может двигаться так быстро, но он чувствовал пощечину около недели, как будто кто-то пролил кислоту на его щеку - более верное описание, чем он думал в данный момент.
  
  "Как ты смеешь?" Ее глаза горели на него, когда он медленно потер лицо.
  
  Затем слезы хлынули из нее с такой силой, что пролились на переднюю часть мантии.
  
  Он сказал тихо, как можно спокойнее: «Не стреляйте в посыльного, Кейт. Я сказал Лютеру и говорю вам, что жизнь слишком коротка для этого дерьма. Я давно потерял обоих родителей. Ладно, у тебя есть причины не любить этого парня, хорошо. Решать вам. Но старик любит вас и заботится о вас, и независимо от того, как вы думаете, что он испортил вашу жизнь, вы должны уважать эту любовь. Это мой вам совет, примите это или оставьте ».
  
  Он двинулся к двери, но она снова оказалась там раньше него.
  
  «Вы ничего об этом не знаете».
  
  «Хорошо, я ничего об этом не знаю. Возвращайся в постель, я уверен, ты заснешь крепко, ничего важного в твоих мыслях ».
  
  Она схватила его за куртку с такой силой, что дернула его, хотя он весил ее на восемьдесят фунтов.
  
  «Мне было два года, когда он в последний раз попал в тюрьму. Мне было девять, когда он вышел. Понимаете ли вы, насколько искренне стыдно маленькой девочки, чей отец сидит в тюрьме? Чей папа зарабатывает себе на жизнь кражей чужого имущества? Когда в школе у ​​вас было все, чтобы показать и рассказать, и отец одного ребенка - врач, а другой - водитель грузовика, и доходит ваша очередь, учитель смотрит вниз и говорит классу, что папе Кэти пришлось уехать, потому что он что-то сделал плохо, а потом она перескочила к следующему ребенку?
  
  «Он никогда не был рядом с нами. Никогда! Мама все время беспокоилась за него. Но она всегда хранила веру, до самого конца. Она облегчила ему задачу ».
  
  «Она наконец развелась с ним, Кейт», - мягко напомнил ей Джек.
  
  «Только потому, что это был единственный выбор, который у нее оставался. И как раз в тот момент, когда ее жизнь только начинала меняться, она обнаруживает уплотнение в груди, и через шесть месяцев ее больше нет ».
  
  Кейт прислонилась к стене. Она выглядела такой усталой, что было больно смотреть. «А вы знаете, что такое на самом деле безумство? Она никогда не переставала любить его. После всего того невероятного дерьма, через которое он ее заставил ». Кейт покачала головой, с трудом веря словам, которые она только что произнесла. Она посмотрела на Джека, ее подбородок слегка задрожал.
  
  «Но ничего страшного, у меня достаточно ненависти к нам обоим». Она уставилась на него, в ее лице была смесь гордости и праведности.
  
  Джек не знал, было ли это полным истощением, которое он чувствовал, или тем фактом, что в течение многих лет то, что он собирался сказать, скрывалось внутри него. Годы наблюдения за этой шарадой. И отбросив это в пользу красоты и жизнерадостности женщины напротив него. Его видение совершенства.
  
  «Это ваше представление о справедливости, Кейт? Достаточно ненависти, уравновешенной достаточным количеством любви, и все уравняется? "
  
  Она отступила. "О чем ты говоришь?"
  
  Он двинулся вперед, а она продолжала уходить в маленькую комнату. «Я слушал это твоё проклятое мученичество, пока мне это не надоело. Вы думаете, что вы идеальный защитник обиженных и жертв. Ничего не выходит выше этого. Ни ты, ни я, ни твой отец. Единственная причина, по которой вы преследуете каждого сукиного сына, который попадется вам в поле зрения, - это то, что ваш отец причинил вам боль. Каждый раз, когда ты кого-то обвиняешь, это еще один гвоздь в сердце твоего старика.
  
  Ее рука подлетела к его лицу. Он поймал его, схватил. «Вся ваша сознательная жизнь была потрачена на то, чтобы отомстить ему. За все ошибки. Несмотря на все обиды. За то, что никогда не был рядом с тобой ». Он сжал ее руку, пока не услышал ее вздох. «Вы когда-нибудь задумывались, что, возможно, вы никогда не были рядом с ним?»
  
  Он отпустил ее руку, когда она стояла и смотрела на него с таким выражением лица, которого он никогда раньше не видел.
  
  «Вы понимаете, что Лютер любит вас так сильно, что никогда не пытался связаться с вами, никогда не пытался быть частью вашей жизни, потому что он знает, как вы этого хотите? Его единственный ребенок живет в нескольких милях от него, и он полностью исключен из ее жизни. Вы когда-нибудь задумывались о том, что он чувствует? Разве твоя ненависть позволяла тебе это делать? »
  
  Она не ответила.
  
  «Вы никогда не задумывались, почему ваша мать любила его? Неужели твое изображение Лютера Уитни так чертовски искажено, что ты не понимаешь, почему она его любила?
  
  Он схватил ее за плечи, встряхнул. «Разве твоя проклятая ненависть когда-нибудь позволяла тебе проявить сострадание? Это когда-нибудь позволяет тебе что-нибудь любить, Кейт! »
  
  Он оттолкнул ее. Она попятилась, не сводя глаз с его лица.
  
  Он колебался на мгновение. «Дело в том, леди, что вы его не заслуживаете». Он сделал паузу, а затем решил закончить. «Вы не заслуживаете любви».
  
  В одно мгновение ярости ее зубы скрежетали, лицо исказилось от ярости. Она закричала и бросилась на него, ударяя кулаками по его груди, хлопая его по лицу. Он не почувствовал ни одного ее удара, когда слезы катились по ее щекам.
  
  Ее нападение прекратилось так же быстро, как и началось. Ее руки, как свинец, они вцепились в его пальто, держась. Именно тогда началась волна, и она упала на пол, слезы хлынули из нее, рыдания эхом разнеслись по крошечному пространству.
  
  Он поднял ее и осторожно положил на диван.
  
  Он встал на колени рядом с ней, позволяя ей плакать, и она делала это в течение долгого времени, ее тело постоянно напрягалось, а затем расслаблялось, пока он не почувствовал, что слабеет, а его руки становятся липкими. Наконец он обнял ее, прижался грудью к ее боку. Ее тонкие пальцы крепко вцепились в его пальто, и их тела долго тряслись.
  
  Когда все закончилось, она медленно села, ее лицо было красным, в пятнах.
  
  Джек отступил.
  
  Она отказалась смотреть на него. «Уходи, Джек».
  
  "Кейт-"
  
  "Убирайся!" Несмотря на ее крик, голос был хрупким, прерывистым. Она закрыла лицо руками.
  
  Он повернулся и вышел за дверь. Идя по улице, он повернулся, чтобы посмотреть на ее дом. Ее силуэт был обрамлен в окне, выглядывал наружу, но она не смотрела на него. Она что-то искала, он не знал, что именно. Наверное, она даже не знала. Продолжая смотреть, она отвернулась от окна. Через несколько мгновений свет в ее квартире погас.
  
  Джек вытер глаза, повернулся и медленно пошел по улице, направляясь домой после одного из самых долгих дней, которые он когда-либо мог вспомнить.
  
  * * *
  
  "ЧЕРТ ПОБЕРИ! СКОЛЬКО?" СЕТ Фрэнк стоял рядом с машиной. Было не совсем восемь утра.
  
  Молодой патрульный округа Фэйрфакс не знал значения происшествия и был поражен взрывом детектива.
  
  «Мы нашли ее около часа назад; ранним утром бегун увидел машину и вызвал ее ».
  
  Фрэнк обошел машину и выглянул со стороны пассажира. Лицо было мирным, сильно отличавшимся от последнего трупа, который он видел. Длинные волосы были распущены, струились по бокам автокресла и струились по полу. Ванда Брум выглядела так, будто спала.
  
  Через три часа осмотр места преступления был завершен. На сиденье машины были найдены четыре таблетки. Вскрытие подтвердит, что Ванда Брум умерла от передозировки дигиталиса по рецепту, который она выписала для матери, но, очевидно, так и не доставила. Она была мертва около двух часов, когда ее тело было обнаружено на уединенной грунтовой тропе, которая бежала вокруг пруда площадью пять акров примерно в восьми милях от поселения Салливан, сразу за границей графства. Единственное другое вещественное доказательство находилось в пластиковом пакете, который Фрэнк нес обратно в штаб-квартиру после получения разрешения от своей сестринской юрисдикции. Записка была на листе бумаги, вырванном из блокнота со спиральным кольцом. Почерк был женский, плавный и приукрашенный. Последние слова Ванды были отчаянным призывом к искуплению. Вопль вины в четырех словах.
  
  Мне очень жаль.
  
  Фрэнк проехал мимо быстро увядающей листвы и туманного болота, которые тянулись параллельно извилистой проселочной дороге. Он по-королевски облажался с этим. Он никогда бы не посчитал эту женщину кандидатом-самоубийцей. История Ванды Брум считала ее выжившей. Фрэнк не мог не пожалеть женщину, но еще и разгневался ее глупостью. Он мог бы заключить с ней сделку, милую сделку! Затем он задумался над тем фактом, что его инстинкты были верны по одному пункту. Ванда Брум был был очень лояльный человек. Она была верна Кристине Салливан и не могла жить с чувством вины, которое она произвела, пусть и непреднамеренно, в ее смерти. Понятная, хотя и достойная сожаления реакция. Но с ее уходом лучшая и, возможно, единственная возможность Фрэнка поймать большую рыбу тоже умерла.
  
  Воспоминания о Ванде Брум отошли на второй план, когда он сосредоточился на том, как привлечь к ответственности человека, который теперь стал причиной смерти двух женщин.
  
  * * *
  
  «ЧЕРТ, ТАРР, ЭТО БЫЛО СЕГОДНЯ?» ДЖЕК ПОСМОТРЕЛ СВОЕГО КЛИЕНТА в приемной Паттона, Шоу. Мужчина выглядел неуместно, как дворняга со свалки на выставке собак.
  
  "Десять тридцать. Сейчас одиннадцать пятнадцать, значит, у меня сорок пять минут бесплатно? Между прочим, ты выглядишь как ад.
  
  Джек посмотрел на свой помятый костюм и запустил руку в растрепанные волосы. Его внутренние часы все еще шли по украинскому времени, и бессонная ночь не способствовала его внешнему виду.
  
  «Поверьте, я выгляжу намного лучше, чем чувствую».
  
  Двое мужчин пожали друг другу руки. Тарр переоделся для встречи, а это означало, что на его джинсах не было дыр, и он носил носки вместе со своими теннисными туфлями. Вельветовый пиджак был пережитком начала 1970-х годов, а волосы представляли собой обычную путаницу из кудрей и циновок.
  
  «Эй, мы можем сделать это в другой день, Джек. Я понимаю похмелье.
  
  «Не тогда, когда ты весь нарядился. Вернись. Все, что мне нужно, это немного жратвы. Я отведу вас на обед и даже не буду выставлять вам счет за счет ».
  
  Пока мужчины шли по коридору, Люсинда, чопорная и правильная, соответствующая имиджу фирмы, вздохнула с облегчением. Не один Паттон, партнер Шоу, шли по ее территории с ужасом на лице при виде Тарра Кримсона. Записки будут отправлены на этой неделе.
  
  «Прости, Тарр, в последнее время у меня работает около двенадцати цилиндров». Джек бросил пальто на стул и несчастно устроился за стопкой розовых бланков для сообщений высотой около шести дюймов на своем столе.
  
  «Из страны, как я слышал. Надеюсь, это было где-то весело ».
  
  «Не было. Как бизнес?"
  
  «Бум. Очень скоро ты сможешь называть меня законным клиентом. Сделайте так, чтобы желудки ваших партнеров почувствовали себя намного лучше, когда они увидят меня сижу в холле ".
  
  «К черту их, Тарр, плати по счетам».
  
  «Лучше быть крупным клиентом и оплачивать некоторые из своих счетов, чем маленьким клиентом, который оплачивает все свои».
  
  Джек улыбнулся. «Вы нас всех выяснили, не так ли?»
  
  «Эй, чувак, ты видел один алгоритм, ты видел их все».
  
  Джек открыл файл Тарра и быстро просмотрел его.
  
  «К завтрашнему дню у нас будет создана ваша новая S-корпорация. Регистрация в Делавэре с квалификацией в Округе. Верно?"
  
  Тарр кивнул.
  
  «Как вы планируете извлечь из этого выгоду?»
  
  Тарр вытащил блокнот. «У меня есть список возможностей. То же, что и последняя сделка. Могу ли я получить скидку? » Тарр улыбнулся. Джек ему нравился, но бизнес оставался бизнесом.
  
  «Да, на этот раз вы не будете платить за обучение сотрудника с завышенной ценой и недостаточно информированной информацией».
  
  Оба мужчины улыбнулись.
  
  «Я сокращу счет до костей, Тарр, как всегда. Кстати, для чего новая компания? »
  
  «Получил внутреннюю информацию о некоторых новых технологиях для наблюдения».
  
  Джек оторвался от своих записей. "Наблюдение? Для тебя это немного не по плану, не так ли? "
  
  «Эй, ты должен плыть по течению. Корпоративный бизнес падает. Но когда один рынок иссякает, будучи хорошим предпринимателем, я ищу другие возможности. Надзор за частным сектором всегда был горячим. Теперь новый поворот - старший брат на арене правоохранительных органов ».
  
  «Это иронично для человека, которого бросили в тюрьму в каждом крупном городе страны в 1960-е годы».
  
  «Эй, это были хорошие причины. Но все мы растем ».
  
  "Как это работает?"
  
  "Два пути. Во-первых, низкоорбитальные спутники передаются по нисходящей линии связи к столичным полицейским участкам слежения. Птицы имеют заранее запрограммированные секторы охвата. Они обнаруживают проблему и посылают почти мгновенный сигнал на станцию ​​слежения, предоставляя точную информацию о происшествии. Для копов настало настоящее время. Второй метод заключается в размещении военного оборудования наблюдения, датчиков и устройств слежения наверху телефонных столбов или под землей с наземными датчиками снаружи зданий. Их точное местонахождение, конечно, будет засекречено, но они будут развернуты в наиболее криминальных районах. Если что-то пойдет не так, вызовут кавалерию ».
  
  Джек покачал головой. «Я могу вспомнить несколько гражданских прав, которые могут быть нарушены».
  
  "Расскажи мне об этом. Но это эффективно ».
  
  «Пока плохие парни не двинутся с места».
  
  «Довольно сложно обогнать спутник, Джек».
  
  Джек покачал головой и вернулся к своему досье.
  
  «Эй, как дела на свадьбу?»
  
  Джек поднял глаза. «Я не знаю, я стараюсь держаться подальше от дороги».
  
  Тарр рассмеялся. «Черт, у нас с Джули было в общей сложности двадцать баксов, чтобы пожениться, включая медовый месяц. Мы получили мирового судьи за десять долларов, купили вместе с остальными ящик Michelob, поехали на Харлее в Майами и ночевали на пляже. Чертовски хорошо провел время ».
  
  Джек улыбнулся и покачал головой. «Я думаю, что Болдуины имеют в виду нечто более формальное. Хотя мне кажется, что твой путь намного веселее.
  
  Тарр вопросительно посмотрел на него, кое-что вспомнив. «Эй, что случилось с той девушкой, с которой ты встречался, когда защищал преступные элементы этого прекрасного города? Кейт, верно?
  
  Джек посмотрел на свой стол. «Мы решили пойти разными путями», - тихо сказал он.
  
  «Ха, я всегда думал, что вы двое симпатичная пара».
  
  Джек посмотрел на него, облизнул губы и на мгновение закрыл глаза, прежде чем ответить. «Ну, иногда внешность обманчива».
  
  Тарр изучал его лицо. "Вы уверены?"
  
  "Я уверен."
  
  * * *
  
  ПОСЛЕ ОБЕДА И ЗАВЕРШЕНИЯ НЕКОТОРЫХ ПЕРЕПОЛНЕННЫХ РАБОТ Джек вернул половину своих телефонных сообщений и решил оставить остальное до следующего дня. Выглянув в окно, он полностью обратил свои мысли к Лютеру Уитни. В чем он мог быть замешан, Джек мог только догадываться. Самым загадочным было то, что Лютер был одиночкой в ​​личной жизни и в своей работе. Когда он работал с полицейским, Джек проверил некоторые из апостолов Лютера. Он работал один. Даже в тех случаях, когда он не был арестован, но был допрошен, никогда не было вопроса о более чем одном человеке. Тогда кем же могли быть эти другие люди? Забор каким-то образом сорвал Лютер? Но Лютер слишком долго занимался этим бизнесом, чтобы делать что-то подобное. Это того не стоило. Возможно, его жертва? Может быть, они не смогли доказать, что Лютер совершил преступление, но тем не менее устроили ему месть. Но кто держал такую ​​обиду за ограбление? Джек мог понять, был ли кто-то ранен или убит, но Лютер был на это не способен.
  
  Он сел за свой небольшой стол для переговоров и на мгновение вспомнил прошлую ночь с Кейт. Это был самый болезненный опыт в его жизни, даже больше, чем когда Кейт оставила его. Но он сказал то, что нужно было сказать.
  
  Он протер глаза. В этот момент его жизни Уитни не особенно приветствовали. Но он обещал Лютеру. Почему он это сделал? Он ослабил галстук. В какой-то момент ему придется провести черту или перерезать веревку, хотя бы для его собственного душевного благополучия. Теперь он надеялся, что его обещанная милость никогда не наступит.
  
  Он спустился и взял с кухни газировку, снова сел за стол и закончил счета за последний месяц. Фирма выставляла счета Baldwin Enterprises примерно триста тысяч в месяц, и работа ускорялась. Пока Джека не было, Дженнифер прислала два новых дела, которые должны были занять целый полк сотрудников примерно на шесть месяцев. Джек быстро подсчитал свою долю прибыли за квартал и присвистнул себе под нос, когда получил приблизительную сумму. Это было почти слишком легко.
  
  Между ним и Дженнифер дела действительно пошли на поправку. Его мозг сказал ему не облажаться. Орган в центре его груди не был так уверен, но он думал, что его мозг должен начать управлять его жизнью. Дело не в том, что их отношения изменились. Это было только то, что он ожидал от этих отношений. Был ли это компромисс с его стороны? Наверное. Но кто сказал, что можно прожить жизнь без компромиссов. Кейт Уитни попыталась посмотреть, что это ей дало.
  
  Он позвонил в офис Дженнифер, но ее там не было. Ушел на день. Он посмотрел на часы. Пять тридцать. Когда она не путешествовала, Дженнифер Болдуин редко покидала офис раньше восьми. Джек посмотрел в свой календарь. Она была в городе всю неделю. Когда он вчера вечером пытался ее вызвать в аэропорту, ответа тоже не было. Он надеялся, что все в порядке.
  
  Пока он собирался уйти и направиться к ее дому, Дэн Кирксен заглянул внутрь.
  
  «Могу я побеспокоить тебя на минутку, Джек?»
  
  Джек заколебался. Маленький человечек и его галстуки-бабочки раздражали Джека, и он точно знал, почему. Чертовски почтительно, Кирксен относился бы к Джеку как к навозу, если бы он не контролировал миллионы в бизнесе. Вдобавок ко всему, Джек знал, что Кирксен отчаянно хотел относиться к нему как к куску дерьма, и он надеялся однажды достичь этой цели.
  
  «Я думал о том, чтобы уйти. В последнее время я довольно сильно бьюсь ».
  
  "Я знаю." Кирксен улыбнулся. «Об этом говорила вся фирма. Сэнди, будь осторожна - по общему мнению, Уолтер Салливан очень влюблен в тебя.
  
  Джек улыбнулся про себя. Лорд был единственным, кому Кирксен хотел надрать задницу больше, чем Джек. Лорд без Салливана был бы уязвим. Джек мог прочитать все эти мысли, когда они проходили за очками управляющего партнера фирмы.
  
  «Не думаю, что Сэнди есть о чем беспокоиться».
  
  "Конечно, нет. Это займет всего несколько минут. Конференц-зал номер один ». Кирксен исчез так же быстро, как появился.
  
  Что, черт возьми, все это было? - подумал Джек. Он схватил пальто и пошел по коридору. Когда он проходил мимо пары товарищей по коридору, они искоса взглянули на него, что только усилило его недоумение.
  
  Раздвижные двери в конференц-зал были закрыты, что было необычно, если внутри что-то не происходило. Джек отодвинул одну из толстых дверей. Темная комната перед ним взорвалась ярким светом, и Джек с изумлением смотрел, как группа сосредоточилась. Баннер на дальней стене гласил: ПОЗДРАВЛЯЕМ, ПАРТНЕР!
  
  Лорд председательствовал на обильном предложении напитков и дорогих блюд с обслуживанием. Дженнифер была там вместе со своими отцом и матерью.
  
  «Я так горжусь тобой, милая». Она уже выпила несколько напитков, и ее мягкие глаза и нежные ласки говорили Джеку, что позже той ночью все станет лучше.
  
  «Что ж, мы можем поблагодарить твоего отца за это сотрудничество».
  
  «Угу, любовник. Если бы вы плохо выполняли свою работу, папа вырубил бы вас за минуту в Нью-Йорке. Отдайте себе должное. Вы думаете, что Сэнди Лорд и Уолтер Салливан легко угодить? Милая, ты порадовал Уолтера Салливана, даже ошеломил его, а лишь горстка адвокатов когда-либо делала это ».
  
  Джек проглотил остаток своего напитка и задумался над этим заявлением. Это звучало правдоподобно. Он добился больших успехов с Салливаном, и кто мог сказать, что Рэнсом Болдуин не перенес бы свой бизнес в другое место, если бы Джек не справился с этой задачей?
  
  "Может быть, вы правы."
  
  «Конечно, я прав, Джек. Если бы эта фирма была футбольной командой, вы были бы MVP или новичком года, может быть, и тем, и другим ». Дженнифер сделала еще глоток и обняла Джека за талию.
  
  «И вдобавок ко всему, теперь вы можете позволить себе поддерживать меня в том образе жизни, к которому я привык». Она ущипнула его за руку.
  
  «Привыкли. Верно! Попробуйте с рождения ». Они украли быстрый поцелуй.
  
  «Тебе лучше пообщаться, суперзвезда». Она оттолкнула его и отправилась на поиски своих родителей.
  
  Джек огляделся. Каждый человек в этой комнате был миллионером. Он был самым бедным из всех, но его перспективы, вероятно, превосходили все их перспективы. Его базовый доход только что увеличился в четыре раза. Его доля в прибыли за год легко увеличилась бы вдвое. Ему пришло в голову, что он тоже теперь технически миллионер. Кто бы мог подумать, если четыре года назад миллион долларов казался деньгами больше, чем существует на планете?
  
  Он вступил в закон не для того, чтобы разбогатеть. Он потратил годы на то, чтобы работать изо всех сил, за копейки. Но теперь он получил право, не так ли? Это была типичная американская мечта, не так ли? Но что было такого в этой мечте, что заставило вас почувствовать себя виноватым, когда вы наконец ее осуществили?
  
  Он почувствовал, как его плечо обнимает большая рука. Он повернулся, чтобы взглянуть на Сэнди Лорд, красные глаза и все смотрели на него.
  
  «Вы были чертовски удивлены, не так ли?»
  
  Джеку пришлось с этим согласиться. Дыхание Сэнди было смесью крепких напитков и ростбифа. Это напомнило Джеку их самую первую встречу у Филмора, а не из приятных воспоминаний. Он незаметно дистанцировался от своего пьяного партнера.
  
  «Посмотри вокруг этой комнаты, Джек. Здесь нет человека, за исключением, возможно, вашего покорного слуги, который не хотел бы оказаться на вашем месте ».
  
  «Это кажется немного ошеломляющим. Это произошло так быстро ». Джек больше разговаривал сам с собой, чем с лордом.
  
  «Черт, это всегда так. Для немногих счастливчиков, бах, ноль до вершины за секунды. Невероятный успех просто невероятен. Но это то, что делает его таким чертовски приятным. Между прочим, позволь мне пожать тебе руку за такую ​​заботу об Уолтере.
  
  «Удовольствие, Сэнди. Мне нравится этот мужчина ».
  
  «Между прочим, в субботу у меня небольшая посиделка у себя дома. Некоторые люди собираются там встретиться. Посмотрите, сможете ли вы убедить вашего чрезвычайно привлекательного Значимого Друга присутствовать на нем. Она могла бы найти какие-нибудь маркетинговые возможности. Девушка такая же прирожденная проститутка, как и ее папа ».
  
  * * *
  
  ДЖЕК ПОЖАРИ РУКАМ КАЖДОМУ ПАРТНЕРУ НА МЕСТЕ, НЕКОТОРЫМ более одного раза. К девяти часам он и Дженнифер отправились домой на лимузине ее компании. К часу дня они уже дважды занимались любовью. К часу тридцати Дженнифер уже спала.
  
  Джек не был.
  
  Он стоял у окна и смотрел на несколько упавших снежинок. Система раннего зимнего шторма установилась в этом районе, хотя скопления не должны были быть значительными. Однако мысли Джека были не о погоде. Он посмотрел на Дженнифер. Она была одета в шелковую ночную рубашку, зажатая между атласными простынями, на кровати размером со спальню его квартиры. Он взглянул на фрески своих старых друзей. Их новое жилище должно было быть готово к Рождеству, хотя вполне приличная семья Болдуинов никогда не допустит патентного сожительства до тех пор, пока не будут обменены клятвами. Интерьеры переделывались под пристальным вниманием его невесты, чтобы удовлетворить их индивидуальные вкусы и смело заявить о себе - что бы это, черт возьми, ни значило. Когда он изучал средневековые лица на потолке, Джеку пришло в голову, что они, вероятно, смеются над ним.
  
  Он только что стал партнером самой престижной фирмы в городе, это было тостом некоторых из самых влиятельных людей, которых вы только можете себе представить, каждый из которых стремился продвинуть свою и без того стремительную карьеру еще дальше. У него было все. От прекрасной принцессы до богатого старого свекра и преследуемого, хотя и совершенно безжалостного наставника, до серьезных денег в банке. С армией сильных мира сего и поистине безграничным будущим Джек никогда не чувствовал себя более одиноким, чем в ту ночь. И, несмотря на всю его силу воли, его мысли постоянно обращались к старому, испуганному и сердитому человеку и его эмоционально истощенной дочери. С этими красавицами-близнецами, кружившимися в его голове, он молча наблюдал за нежным падением снежинок, пока его не встретили смягченные края рассвета.
  
  * * *
  
  Старуха смотрела сквозь пыльные венецианские жалюзи, закрывавшие окно гостиной, когда темный седан въезжал к ее дому. Из-за артрита обоих сильно опухших коленей было трудно вставать, а тем более пытаться передвигаться. Ее спина была постоянно согнута, а легкие были плотными и неумолимыми после пятидесяти лет бомбардировки смолой и никотином. Она считала до конца; ее тело пронесло ее так далеко, как только могло. Дольше, чем у ее дочери.
  
  Она нащупала письмо, которое хранила в кармане своего старого розового халата, который не полностью прикрывал красные покрытые волдырями лодыжки. Она полагала, что они рано или поздно появятся. После того, как Ванда вернулась из полицейского участка, она знала, что что-то подобное случится - вопрос времени. Слезы навернулись на ее глаза, когда она вспомнила последние несколько недель.
  
  «Это была моя вина, мама». Ее дочь сидела на крохотной кухне, где еще маленькой девочкой она помогала матери печь печенье и консервы с помидорами и фасолью, собранные в огороде. Она повторяла эти слова снова и снова, когда она рухнула на стол, ее тело содрогалось от каждого слова. Эдвина пыталась урезонить свою дочь, но у нее не было достаточно красноречия, чтобы разрушить пелену вины, окружавшую стройную женщину, которая начала свою жизнь неуклюжим младенцем с густыми темными волосами и подковообразными ногами. Она показала Ванде письмо, но это не помогло. Старая женщина не могла заставить своего ребенка понять.
  
  Теперь она ушла, и приехала полиция. И теперь Эдвине нужно было поступить правильно. А в восемьдесят один год и Боясь Бога, Эдвина собиралась солгать полиции, и это было для нее единственное, что она могла сделать.
  
  «Я сожалею о вашей дочери, миссис Брум». Слова Фрэнка звучали искренне для ушей старухи. По глубоким трещинам ее состарившегося лица потекла струйка слезы.
  
  Записку, которую оставила Ванда, передали Эдвине Брум, и она посмотрела на нее через толстое увеличительное стекло, лежавшее на столе в пределах легкой досягаемости. Она посмотрела на серьезное лицо детектива. «Я не могу представить, о чем она думала, когда писала это».
  
  «Вы понимаете, что в доме Салливанов произошло ограбление? Что Кристин Салливан была убита тем, кто взломал?
  
  «Я услышал это по телевидению сразу после того, как это произошло. Это было ужасно. Ужасный."
  
  «Ваша дочь когда-нибудь рассказывала вам об этом инциденте?»
  
  «Ну, конечно. Она была так расстроена всем этим. Она и миссис Салливан поладили очень хорошо, очень хорошо. Это разбило ее ».
  
  «Как вы думаете, почему она покончила с собой?»
  
  «Если бы я мог вам сказать, я бы сказал».
  
  Она позволила этому двусмысленному заявлению висеть перед лицом Фрэнка, пока он не сложил бумагу обратно.
  
  «Ваша дочь рассказывала вам что-нибудь о своей работе, что могло бы пролить свет на убийство?»
  
  "Нет. Ей очень нравилась ее работа. Они очень хорошо к ней относились, судя по ее словам. Жить в этом большом доме - это здорово ».
  
  "Г-жа. Брум, насколько я понимаю, у Ванды некоторое время назад были проблемы с законом.
  
  «Давным- давно , детектив. Давным- давно . И с тех пор она прожила хорошую жизнь ». Глаза Эдвины Брум сузились, ее губы плотно сжались, когда она посмотрела на Сета Фрэнка.
  
  «Я уверен, что она это сделала», - быстро добавил Фрэнк. «Приводила ли Ванда кого-нибудь к вам за последние несколько месяцев. Возможно, кого-то, кого вы не знали?
  
  Эдвина покачала головой. Это было правдой.
  
  Фрэнк долго смотрел на нее. Глаза, наполненные катарактой, смотрели прямо на него.
  
  «Насколько я понимаю, ваша дочь уехала из страны, когда произошел инцидент?»
  
  «Спустился на тот остров с Салливанами. Мне сказали, что они ходят каждый год ».
  
  «Но миссис Салливан не пошла».
  
  - Полагаю, нет, поскольку ее убили здесь, наверху, пока они были там, детектив.
  
  Фрэнк почти улыбнулся. Эта старушка была далеко не такой тупой, как ей казалось. «Вы и представить себе не можете, почему миссис Салливан не поехала. Что-то Ванда могла тебе сказать?
  
  Эдвина покачала головой и погладила серебристо-белую кошку, которая вскочила ей на колени.
  
  «Что ж, спасибо, что поговорили со мной. Я снова сожалею о твоей дочери.
  
  «Спасибо, я тоже. Очень жаль."
  
  Когда она вырвалась, чтобы проводить его к двери, письмо выпало из ее кармана. Ее усталое сердце екнуло, когда Фрэнк наклонился, поднял его, не глядя на него, и протянул ей.
  
  Она смотрела, как он выезжает с подъездной дорожки. Она медленно опустилась в кресло у камина и развернула письмо.
  
  Она хорошо знала, что это были мужские руки: я этого не делал. Но вы не поверите мне, если я скажу вам, кто это сделал.
  
  Для Эдвины Брум это было все, что ей нужно было знать. Лютер Уитни был другом в течение долгого времени и проник в тот дом только из-за Ванды. Если полиция поймает его, то не с ее помощью.
  
  И то, что ее друг попросил ее сделать, она сделает. Боже, помоги ей, это было единственное достойное, что она могла сделать.
  
  * * *
  
  СЕТ ФРЭНК И БИЛЛ БЕРТОН пожали руки и сели. Они были в офисе Фрэнка, и солнце едва взошло.
  
  «Я ценю, что ты меня видишь, Сет».
  
  «Это немного необычно».
  
  «Чертовски необычно, если вы спросите меня». Бертон ухмыльнулся. «Не возражаете, если я зажгу один?»
  
  «Как насчет того, чтобы я к вам присоединился?» Оба мужчины вытащили свои рюкзаки.
  
  Бёртон наклонил спичку вперед и откинулся на спинку стула.
  
  «Я работаю в Службе уже давно, и для меня это впервые. Но я могу это понять. Старик Салливан - один из лучших друзей президента. Помогли ему начать заниматься политикой. Настоящий наставник. Они оба вернулись в прошлое. Просто между вами и мной, я не думаю, что президент на самом деле хочет, чтобы мы делали больше, чем производили впечатление причастности. Мы никоим образом не собираемся наступать вам на цыпочки ».
  
  «В любом случае, вы не имеете права это делать».
  
  «Совершенно верно, Сет. Точно. Черт, я восемь лет был государственным военным. Я знаю, как проходят полицейские расследования. Меньше всего тебе нужно, чтобы кто-то еще смотрел через твое проклятое плечо.
  
  Настороженность в глазах Фрэнка начала исчезать. Бывший государственный солдат превратился в агента секретной службы. Этот парень действительно был профессиональным сотрудником правоохранительных органов. В книге Фрэнка ничего лучше не было.
  
  "Так что ваше предложение?"
  
  «Я вижу свою роль в качестве информационного канала к президенту. Что-то ломается. Позвони мне, и я запишу президента. Затем, когда он увидит Уолтера Салливана, он сможет разумно рассказать об этом деле. Поверьте, это не только дым и зеркала. Президент искренне обеспокоен этим делом ». Бертон мысленно улыбнулся.
  
  «И никакого вмешательства со стороны федералов. Никаких сомнений? "
  
  «Черт, я не ФБР. Это не федеральное дело. Посмотри на меня как на гражданского эмиссара VIP-персон. На самом деле не более чем профессиональная вежливость.
  
  Фрэнк оглядел свой офис, медленно осмысливая сложившуюся ситуацию. Бёртон проследил за этим взглядом и попытался оценить Фрэнка как можно точнее. Бертон знал многих детективов. Большинство из них обладали средними способностями, что в сочетании с экспоненциально увеличивающейся нагрузкой на дела привело к очень низкому количеству арестованных и гораздо более низкому уровню обвинительных приговоров. Но он проверил Сета Фрэнка. Этот парень был бывшим полицейским Нью-Йорка с цепочкой цитат длиной в милю. С момента его приезда в округ Миддлтон не было ни одного нераскрытого убийства. Не один. Конечно, это был сельский округ, но стопроцентная скорость решения все еще была впечатляющей. Все эти факты очень успокоили Бертона. Хотя президент и просил Бёртона поддерживать связь с полицией, чтобы выполнить свое обещание Салливану, у Бёртона была своя причина желать доступа к расследованию.
  
  «Если что-то сломается очень быстро, я не смогу сразу вас уведомить».
  
  «Я не прошу чудес, Сет, просто немного информации, когда у тебя будет возможность. Это все." Бёртон встал, задушив сигарету. "У нас есть сделка?"
  
  «Я сделаю все возможное, Билл».
  
  «Мужчина не может просить большего, чем это. Итак, у вас есть зацепки? "
  
  Сет Фрэнк пожал плечами. "Может быть. Может закончиться, мало ли. Ты знаешь, как это бывает."
  
  "Расскажи мне об этом." Бёртон собирался уходить, но потом оглянулся. «Эй, в качестве вознаграждения за услугу, если вам нужно сократить бюрократизм во время расследования, получить доступ к базам данных и тому подобное, вы сообщите мне, и ваш запрос получит высший приоритет. Вот мой номер.
  
  Фрэнк взял предложенную карту. «Я ценю это, Билл».
  
  * * *
  
  Через два часа Сет Фрэнк поднял телефон, и ничего не произошло. Нет гудка, нет внешней линии. Звонили в телефонную компанию.
  
  Час спустя Сет Фрэнк снова взял свой телефон, и там был гудок. Система была исправлена. Телефонный шкаф всегда держали запертым, но даже если бы кто-нибудь смог заглянуть внутрь, обыватель не смог бы распознать массу линий и другого оборудования. Не то чтобы полиция обычно беспокоилась о том, что кто-то прослушивает их линии.
  
  Линии общения Билла Бертона теперь были открыты, намного шире, чем Сет Фрэнк мог себе представить.
  
  ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
  
  Я ДУМАЮ, ЭТО ОШИБКА, Алан. Я ДУМАЮ, МЫ ДОЛЖНЫ дистанцироваться от себя, а не пытаться взять на себя расследование ». Рассел стоял рядом с президентским столом в Овальном кабинете.
  
  Ричмонд сидел за столом, обсуждая некоторые недавние законы в области здравоохранения; болото, мягко говоря, и не то, на которое он планировал тратить много политического капитала перед выборами.
  
  «Глория, займись программой, ладно?» Ричмонд был озабочен; значительно опережая в опросах, он считал, что разрыв должен быть еще больше. Его ожидаемый противник, Генри Джейкобс, был невысокого роста, не особенно красив и не отличался хорошим оратором. Его единственной претензией на славу были тридцать лет работы на благо бедных и менее удачливых людей страны. Следовательно, он стал ходячей медийной катастрофой. В эпоху звуковых фрагментов и фотоопераций возможность смотреть и говорить в большой игре была абсолютной необходимостью. Джейкобс был даже не лучшим среди очень слабой группы, которая видела, как два ее ведущих кандидата были нокаутированы из-за различных скандалов, как сексуальных, так и иных. Все это заставило Ричмонда задуматься, почему его преимущество в 32 очка в опросах меньше пятидесяти.
  
  Наконец он повернулся, чтобы взглянуть на своего начальника штаба.
  
  «Послушайте, я обещал Салливану, что буду в курсе. Я сказал это проклятой национальной аудитории, которая принесла мне дюжину очков в опросах, которые, по-видимому, не может улучшить ваша хорошо отлаженная команда по переизбранию. Должен ли я пойти и начать войну, чтобы результаты голосования были там, где они должны быть? »
  
  «Алан, выборы в гуще событий; мы оба это знаем. Но нужно играть, чтобы не проиграть. Мы должны быть осторожны. Этот человек все еще там. Что, если его поймают? »
  
  Раздраженный Ричмонд встал. «Вы забудете его! Если бы вы на секунду задумались об этом, то тот факт, что я тесно связал себя с этим делом, лишает единственно возможного доверия к этому парню. Если бы я не объявил о своей заинтересованности публично, какой-нибудь любопытный репортер насторожился бы, заявив, что президент каким-то образом причастен к смерти Кристин Салливан. Но теперь, когда я сказал нации, что я сумасшедший и полон решимости привлечь виновного к ответственности, если обвинение будет сделано, люди подумают, что этот парень видел меня по телевизору и что он придурок ».
  
  Рассел сел в кресло. Проблема была в том, что у Ричмонда не было всех фактов. Если бы он знал о открывателе для писем, предпринял бы он те же шаги? Знал ли он о записке и фотографии, которые получил Рассел? Она скрывала от своего босса информацию, которая могла полностью и полностью разрушить их обоих.
  
  * * *
  
  Когда Рассел шел по коридору обратно в свой кабинет, она не заметила Билла Бертона, смотрящего на нее из коридора. В взгляде не было ни нежности, ни близкого отношения.
  
  Глупая, глупая сука. С того места, где он стоял, он мог воткнуть три пули ей в затылок. Никакого пота. Его разговор с Коллином полностью прояснил картину. Если бы он позвонил в полицию той ночью, были бы проблемы, но не для него и Коллина. Президент и его закадычный помощник приняли бы на себя всю жару. Женщина его обманула. А теперь он еле держался на краю всего, ради чего работал, потел, ради чего принимал пули.
  
  Он гораздо лучше Рассела знал, с чем они все столкнулись. И именно благодаря этому знанию он принял решение. Это было нелегко, но это было единственное, что он мог сделать. Это была причина, по которой он посетил Сета Фрэнка. И это было также причиной прослушивания телефонной линии детектива. Бертон знал, что его план действий, вероятно, был долгим, но теперь все они выходили далеко за рамки каких-либо гарантий. Вам просто нужно было использовать свои карты и надеяться, что Госпожа Удача улыбнется вам в какой-то момент.
  
  Снова Бертон содрогнулся от гнева из-за того, что женщина поставила его. Решение, которое заставила его принять ее глупость. Все, что он мог сделать, это не сбежать с лестницы и не сломать ей шею. Но он пообещал себе одно. Если бы он дожил до того, чтобы заниматься чем-то другим, он позаботился бы о том, чтобы эта женщина пострадала. Он вырвет ее из безопасных границ ее карьеры власти и бросит прямо в дерьмо реальности - и он будет наслаждаться каждой минутой этого.
  
  * * *
  
  ГЛОРИЯ РАССЕЛ ПОСМОТРЕЛА СВОИ волосы и помаду в зеркало. Она знала, что ведет себя как проклятый влюбленный подросток, но в Тиме Коллине было что-то настолько наивное и в то же время мужественное, что на самом деле это начинало отвлекать ее внимание от работы, чего никогда раньше не случалось. Но историческим фактом было то, что люди, занимающие руководящие должности, обычно получали какие-то действия на стороне. Не будучи ярой феминисткой, Рассел не видела ничего плохого в том, чтобы подражать своим коллегам-мужчинам. По ее мнению, это было просто еще одним преимуществом этой должности.
  
  Выскользнув из платья и нижнего белья и переодевшись в самую прозрачную ночную рубашку, она все время напоминала себе, почему она соблазняет молодого человека. Он был ей нужен по двум причинам. Во-первых, он знал о ее промахе с открывашкой для писем, и ей нужна была абсолютная уверенность, что он умалчивает об этом, а во-вторых, ей нужна была его помощь, чтобы вернуть это доказательство. Убедительные, рациональные причины, но сегодня, как и все предыдущие ночи, они были самыми далекими мыслями о ней.
  
  В тот момент она почувствовала, что может трахать Тима Коллина каждую ночь до конца своей жизни и никогда не устанет от чувств, которые переполняли ее тело после каждой встречи. Ее мозг мог объяснить тысячу причин, по которым она должна остановиться, но остальная часть ее тела на этот раз не слушала.
  
  Стук в дверь раздался немного раньше. Она закончила причесываться, снова быстро проверила свой макияж, а затем неловко соскользнула на каблуки и поспешила по коридору. Она открыла входную дверь, и ей показалось, что кто-то воткнул нож ей между грудей.
  
  "Какого черта ты здесь делаешь?"
  
  Бёртон поставил одну ногу в приоткрытую дверь, а одну массивную руку прижал к самой двери.
  
  "Нам нужно поговорить."
  
  Рассел подсознательно поискал позади себя мужчину, которого она ожидала заняться с ней любовью сегодня вечером.
  
  Бертон заметил этот взгляд. «Извини, любовник не придет, шеф».
  
  Она попыталась захлопнуть дверь, но не смогла сдвинуть двести сорок фунтов Бертона ни на дюйм. С безумной легкостью он толкнул дверь и вошел внутрь, закрыв за собой дверь.
  
  Он стоял у входа и смотрел на начальника штаба, которая теперь отчаянно пыталась понять, что он там делал, в то же время пытаясь скрыть стратегические части своей анатомии. Ни с одним из них у нее ничего не вышло.
  
  «Убирайся, Бертон! Как ты посмел сюда ворваться? Вы прошли.
  
  Бертон прошел мимо нее в гостиную, едва касаясь ее, когда проходил мимо.
  
  «Либо мы поговорим здесь, либо поговорим где-нибудь еще. Тебе решать."
  
  Она последовала за ним в гостиную. "О чем ты, черт возьми, говоришь? Я сказал тебе убираться. Вы забываете о своем месте в официальной иерархии, не так ли? »
  
  Он повернулся к ней лицом. «Ты всегда открываешь дверь в таком костюме?» Он понимал интерес Коллина. Ночная рубашка не скрывала пышную фигуру начальника штаба. Кто бы мог подумать? Он мог быть возбужден, несмотря на то, что двадцать четыре года провел с одной и той же женщиной и четырьмя детьми, рожденными от этого брака, за исключением того факта, что он был абсолютно отталкивается полуобнаженной женщиной, стоящей напротив него.
  
  "Иди к черту! Иди прямо к черту, Бертон.
  
  «Наверное, там мы все и закончим, так почему бы тебе не надеть какую-нибудь одежду, а потом мы поговорим, а потом я уйду. Но до тех пор я никуда не пойду ».
  
  «Вы понимаете, что делаете? Я могу раздавить тебя.
  
  "Верно!" Он вытащил фотографии из кармана пиджака и бросил их на стол. Рассел попытался не обращать на них внимания, но, наконец, уловил их. Она успокоила дрожащие ноги, положив руку на стол.
  
  «Вы с Коллином - прекрасная пара. Вы действительно любите. Я не думаю, что СМИ упускают этот факт из виду. Может получиться интересный фильм недели. Что вы думаете? Начальнику штаба выдавливает мозги молодой агент секретной службы. Вы могли бы назвать это The Fuck Heard «Round the World». Это цепляет, тебе не кажется? "
  
  Она ударила его так сильно, как никогда раньше. Боль пронзила ее руку. Это было все равно, что ударить по дереву. Бёртон взял ее руку и повернул ее в сторону, пока она не закричала.
  
  «Послушайте, леди, я знаю все, что здесь происходит. Все. Открывалка для писем. У кого это есть. Самое главное, как он это получил. А теперь эта недавняя переписка от нашего маленького вороватого вуайериста. Как бы то ни было, у нас возникла большая проблема, и, видя, что вы напортачили с самого начала, я думаю, следует сменить команду. А теперь иди, снимай одежду проститутки и возвращайся сюда. Если ты хочешь, чтобы я спас твою возбужденную маленькую задницу, ты сделаешь именно то, что я тебе говорю. Понимаешь? Потому что, если вы этого не сделаете, я предлагаю немного поговорить с президентом. Тебе решать. Главный!" Бёртон выплюнул последнее слово, недвусмысленно выразив ей свое абсолютное отвращение.
  
  Бертон медленно отпустил ее руку, но все еще возвышался над ней, как гора. Его массивная фигура, казалось, блокировала ее способность думать. Рассел осторожно потер ее руку и почти робко посмотрел на него, когда безнадежность ее положения начала оседать.
  
  Она сразу же пошла в ванную, и ее вырвало. Похоже, она тратила на это все больше времени. Холодная вода на ее лице, наконец, начала преодолевать приступ тошноты, пока она не смогла сесть, а затем медленно пошла в свою спальню.
  
  У нее закружилась голова, она переоделась в длинные брюки и толстый свитер, уронив пеньюар на кровать, слишком стыдно, чтобы даже взглянуть на него, когда одежда плыла вниз; ее мечты о ночи удовольствия разбились с ужасающей внезапностью. Она заменила красные туфли на шпильке коричневыми балетками.
  
  Похлопывая себя по щекам, она почувствовала прилив крови и почувствовала себя так, словно ее только что схватил отец с руками мальчика в ее платье. Это событие действительно произошло в ее жизни и, вероятно, способствовало ее абсолютной сосредоточенности на своей карьере в ущерб всему остальному, настолько она была смущена всем этим эпизодом. Ее отец назвал ее шлюхой и так сильно избил, что она пропустила неделю в школе. Она всю свою жизнь молилась, чтобы больше никогда не испытывать такого смущения. До сегодняшнего вечера на эту молитву был дан ответ.
  
  Она заставила себя регулярно дышать и, вернувшись в гостиную, заметила, что Бёртон снял куртку и на столе стоит кофейник. Она посмотрела на толстую кобуру с ее смертоносным предметом.
  
  «Сливки и сахар, да?»
  
  Ей удалось встретиться с ним взглядом. "Да."
  
  Он налил кофе, и она села напротив него.
  
  Она посмотрела на свою чашку. «Сколько сделал Ti. . . Коллин тебе сказать?
  
  «Насчет вас двоих? Не важно. Он не из тех, кто хотел бы. Я думаю, он очень сильно влюбился в тебя. Ты трахнул его голову и его сердце. Отлично. "
  
  «Ты ничего не понимаешь, правда?» Она чуть не взорвалась со стула.
  
  Бертон был до безумия спокоен. «Я это хорошо понимаю. Мы примерно в дюйме от края обрыва, и туда, куда мы направляемся, я не вижу даже дна. Честно говоря, мне плевать, с кем ты спишь. Я здесь не для этого ».
  
  Рассел снова села и заставила себя выпить кофе. Ее желудок начал наконец успокаиваться.
  
  Бёртон наклонился и держал ее за руку как можно нежнее.
  
  «Послушайте, мисс Рассел. Я не собираюсь сидеть здесь, чушь и говорить тебе, что я здесь, потому что я думаю о тебе, и я хочу вытащить тебя из затора, и тебе не нужно притворяться, что ты меня любишь. Но, как я на это смотрю, нравится нам это или нет, мы в этом деле вместе. И единственный способ, которым мы добиваемся успеха, - это работать в команде. Это сделка, которую я предлагаю ». Бёртон откинулся на спинку кресла и посмотрел на нее.
  
  Рассел поставил ей кофе и приложил салфетку к ее губам.
  
  "Все в порядке."
  
  Бёртон немедленно наклонился вперед. «Напомню, что на открывашке для писем остались отпечатки как президента, так и Кристины Салливан. И их кровь. Верный?"
  
  "Да."
  
  «Из-за этого у любого прокурора будет течь слюна. Мы должны вернуть его ».
  
  «Мы купим это. Он хочет продать это. В следующем сообщении мы узнаем, сколько ».
  
  Бертон шокировал ее во второй раз. Он перебросил конверт.
  
  «Парень сообразительный, но в какой-то момент он должен сказать нам точку отсечения».
  
  Рассел вынул письмо и прочел его. Как и прежде, письмо было блочным. Сообщение было кратким:
  
  Координаты скоро появятся. Рекомендуем заранее предпринять шаги для получения финансовой поддержки. Для такой элитной недвижимости предлагаю среднюю семизначную сумму. Предлагаю тщательно продумать последствия дефолта. Если интересно, ответьте через личную почту .
  
  «У него неплохой стиль письма, не так ли? Лаконично, но он передает свою точку зрения ». Бертон налил еще чашку кофе. Затем он кинул другую фотографию, которую Рассел отчаянно надеялся получить.
  
  «Он действительно любит подразнить, не так ли, мисс Рассел?»
  
  «По крайней мере, похоже, что он готов к делу».
  
  «Мы говорим о больших деньгах. Вы к этому подготовились?
  
  «Позволь мне побеспокоиться об этой штуке, Бертон. Деньги не будут проблемой ». Ее высокомерие вернулось как раз вовремя.
  
  «Вероятно, нет», - согласился он. «Кстати, какого черта ты не позволил Коллину вытереть эту штуку начисто?»
  
  «Мне не нужно на это отвечать».
  
  «Нет, на самом деле, мадам президент».
  
  Рассел и Бертон улыбнулись друг другу. Может, она ошибалась. Бертон был занозой в ее заднице, но он был хитрым и осторожным. Теперь она поняла, что ей нужны эти качества больше, чем галантная наивность Коллина, даже если она сопровождалась свежим твердым телом.
  
  «Есть еще один кусочек головоломки, шеф».
  
  "А что есть?"
  
  «Когда придет время убить этого парня, ты будешь брезгливее меня?»
  
  Рассел подавился ее кофе, и Бертону пришлось буквально бить ее по спине, пока она снова не начала нормально дышать.
  
  «Я думаю, это отвечает на этот вопрос».
  
  - О чем, черт возьми, ты говоришь, Бертон, убивая его?
  
  «Вы все еще не понимаете, что здесь происходит, не так ли? Я думал, вы где-то блестящий профессор. Думаю, башни из слоновой кости уже не те, что были раньше. Или, может быть, вам нужно немного здравого смысла. Позвольте мне объяснить это по-настоящему просто для вас. Этот парень был свидетелем того, как президент пытался убить Кристин Салливан, Салливан пытался отплатить за услугу, а мы с Коллином выполняли свою работу и убирали ее до того, как президент застрял, как кусок говядины. Очевидец! Запомните этот термин. Прежде чем я узнал об этом маленьком доказательстве, которое вы оставили, я подумал, что наши задницы все равно были приготовлены. Парень каким-то образом утекает историю, и оттуда начинается снежный ком. Некоторые вещи мы просто не можем объяснить, правда?
  
  «Но ничего не происходит, и я полагаю, что, возможно, нам всем повезло, и этот парень слишком боится выступить вперед. Теперь я узнаю об этом дерьме с шантажом и спрашиваю себя, что это значит ».
  
  Бёртон вопросительно посмотрел на Рассела.
  
  Она ответила: «Это означает, что он хочет денег в обмен на открывалку для писем. Это его лотерея. Что еще это могло значить, Бертон?
  
  Бертон покачал головой. «Нет, это значит, что этот парень ебется с нами. Играем в интеллектуальные игры. Это означает, что у нас есть свидетель, который становится немного смелее, немного авантюристом. К тому же, чтобы взломать гнездо Салливана, понадобился настоящий профессионал. Так что этот парень не из тех, кого слишком легко напугать ».
  
  "Так? Если мы вернем открывалку для писем, разве мы не дома бесплатно? » Рассел смутно начинал понимать, что имел в виду Бертон, но все еще было неясно.
  
  «Если он не хранит фотографии, которые могут оказаться на первой странице« Пост »в любой день. Увеличенная фотография отпечатка ладони президента на открывалке для писем, сделанная из спальни Кристин Салливан на первой странице. Наверное, сделаю серию интересных статей. Достаточно оснований, чтобы бумаги начали копаться. Даже малейший намек на связь между президентом и убийством Салливана - и все кончено. Конечно, мы можем утверждать, что этот парень ненормальный, а фотография - умная подделка, и, может быть, у нас все получится. Но одна из тех фотографий, которые появляются в Post , меня не волнует и вполовину так, как наша другая проблема ».
  
  "Который?" Рассел подалась вперед, ее голос был низким, почти хриплым, поскольку в ней начинало осознавать что-то ужасное.
  
  «Вы, кажется, забыли, что этот парень видел все, что мы делали той ночью. Все. Во что мы были одеты. Имя каждого. Как мы вытерли это место, и я уверен, что полиция до сих пор ломает голову над этим. Он может рассказать им, как мы прибыли и как вышли. Он может сказать им, чтобы они проверяли руку президента на предмет следов ножевого ранения. Он может рассказать им, как мы вытащили одну пулю из стены и где мы стояли, когда стреляли. Он может рассказать им все, что они хотят знать. И когда он это сделает, они сначала подумают, что он знает все о месте преступления, потому что он был там и на самом деле был человеком, который спровоцировал это. Но потом копы начнут понимать, что это было больше, чем спектакль одного актера. Они будут удивляться, откуда он знает все остальное. Некоторые из них он не мог придумать и которые они могут проверить. Они начнут задаваться вопросом обо всех этих мелких деталях, которые просто не имеют смысла, но которые этот парень может объяснить ».
  
  Рассел встала, подошла к бару и налила себе виски. Она тоже налила одну Бертону. Она подумала о том, что сказал Бертон. Человек уже видел все. Включая ее и бессознательного президента, занимающихся сексом. Несчастная, она выбросила эту мысль из головы.
  
  «Почему он пошел вперед после того, как ему заплатили?»
  
  «Кто сказал, что он действительно должен выступить? Помнишь, как ты сказал в ту ночь? Он мог делать это на расстоянии. Смейтесь всю дорогу до банка и снимите администрацию. Черт, он может все это записать и отправить копам по факсу. Им придется расследовать это, и кто скажет, что они ничего не найдут? Если у них есть какие-либо вещественные доказательства из этой спальни, корень волос, слюна, семенная жидкость, все, что им нужно, - это тело, с которым можно будет сравниться. Раньше у них не было причин смотреть в нашу сторону, но теперь, черт возьми, кто знает? У вас есть совпадение ДНК с Ричмондом, мы мертвы. Мертвый.
  
  «И что с того, что этот парень никогда не выйдет вперед добровольно? Детектив по делу не тупица. И мое чутье подсказывает мне, что со временем он найдет сукиного сына. И парень, смотрящий на жизнь в тюрьме или, может быть, на высшую меру наказания, отговорит ему голову, поверьте мне. Я видел это слишком много раз ».
  
  Рассел внезапно похолодел. То, что сказал Бертон, имело абсолютный смысл. Президент звучал так убедительно. Ни один из них даже не подумал об этой линии.
  
  «Кроме того, я не знаю, как вы, но я не планирую проводить остаток своей жизни, глядя через плечо, ожидая, когда тот ботинок упадет».
  
  «Но как мы можем его найти?»
  
  Бертона позабавило то, что начальник штаба без особых возражений согласился с его планами. Ценность жизни, очевидно, не имела большого значения для этой женщины, когда ее личное благополучие находилось под угрозой. Он не ожидал меньшего.
  
  «Прежде чем я узнал о письмах, я думал, что у нас нет шансов. Но с шантажом в какой-то момент придется расплачиваться. А потом он уязвим ».
  
  «Но он просто попросит банковский перевод. Если то, что вы говорите, правда, этот парень слишком умен, чтобы искать мешок с деньгами в мусорном контейнере. И мы не узнаем, где будет открывалка для писем, пока он не уйдет ».
  
  «Может быть, а может и нет. Вы позволяете мне беспокоиться об этом. Крайне важно, чтобы вы немного натянули парня. Если он хочет, чтобы сделка была заключена за два дня, сделайте это за четыре. Независимо от того, что вы вкладываете в личные сообщения, делайте их искренними. Я оставлю это вам, профессор. Но ты должен выиграть мне время ». Бертон встал. Она схватила его за руку.
  
  "Чем ты планируешь заняться?"
  
  «Чем меньше вы об этом знаете, тем лучше. Но вы понимаете, что если все это взорвется, мы все погибнем, в том числе и президент? На данный момент я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить это. Насколько я понимаю, вы оба этого заслуживаете.
  
  "Вы же не приукрашиваете вещи, не так ли?"
  
  «Никогда не считал это полезным». Он надел пальто. «Между прочим, вы понимаете, что Ричмонд плохо обыграл Кристин Салливан, не так ли? Судя по отчету о вскрытии, он пытался превратить ее шею в петлю для спагетти ».
  
  «Я понимаю. Это важно знать? "
  
  "У вас нет детей, не так ли?"
  
  Рассел покачала головой.
  
  «У меня четыре. Две дочери, ненамного младше Кристин Салливан. Как родитель, вы думаете о таких вещах. Возлюбленные испорчены таким засранцем. Просто хотел, чтобы вы знали, что за парень наш босс. То есть, если он когда-нибудь станет резвым, подумайте дважды.
  
  Он оставил ее сидеть в гостиной и созерцать свою разрушенную жизнь.
  
  Садясь в машину, он на мгновение закурил. Бертон провел последние несколько дней, анализируя предыдущие двадцать лет своей жизни. Цена, которую заплатили за сохранение тех лет, уходила в стратосферу. Стоило ли? Был ли он готов заплатить? Он мог пойти к копам. Расскажи им все. Его карьера, конечно, закончится. Полиция могла заставить его воспрепятствовать правосудию, заговор с целью совершения убийства, может быть, какое-то дерьмовое обвинение в непредумышленном убийстве за убийство Кристин Салливан и другой разной никель-копейки. Однако все это складывается. Даже заключая сделку, он собирался серьезно заняться. Но он мог успеть. Он тоже смог пережить скандал. Все это дерьмо напишут газеты. Он войдет в историю как преступник. Он будет неразрывно связан с заведомо коррумпированной администрацией Ричмонда. И все же он мог это выдержать, если до этого дойдет. Чего твердолобый Билл Бертон не мог вынести, так это взгляда в глаза своих детей. Он никогда больше не увидит гордости и любви. И абсолютная и полная уверенность в том, что их папа, этот здоровенный мужчина, бесспорно, был одним из хороших парней. Это было слишком тяжело даже для него.
  
  Это были мысли, которые крутились в голове Бертона с момента его разговора с Коллином. Какая-то его часть пожалела, что он не спросил. Что он так и не узнал о попытке шантажа. Потому что это дало ему возможность. А возможности всегда сопровождались выбором. Наконец-то Бертон сделал свое. Он не гордился этим. Если все пойдет по плану, он сделает все возможное, чтобы забыть, что это когда-либо происходило. Если не получилось? Что ж, это было очень плохо. Но если он упадет, все остальные тоже.
  
  Эта мысль породила другую идею. Бёртон протянул руку и открыл бардачок машины. Он вытащил магнитофон и несколько кассет. Он снова посмотрел на дом и затянулся сигаретой.
  
  Он поставил машину на передачу. Проходя мимо дома Глории Рассел, он решил, что свет еще долго будет гореть.
  
  ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
  
  L AURA SIMON ПРОСТО БЕЗ НАДЕЖДЫ НАЙТИ ЭТО.
  
  Внешняя и внутренняя части фургона были тщательно вытерты пылью, а затем вспыхнули от отпечатков. Даже был доставлен специальный лазер из штаб-квартиры полиции штата в Ричмонде, но каждый раз, когда они находили совпадение, это были чужие отпечатки. Кого-то, за кого они могли бы отчитаться. Теперь она знала отпечатки Петтиса наизусть. Ему посчастливилось иметь все арки, одно из самых редких отпечатков пальцев, а также крошечный шрам на большом пальце, который на самом деле привел к его аресту несколькими годами ранее за кражу автомобиля. Преступники со шрамами на кончиках пальцев были лучшими друзьями техников по идентификации.
  
  Отпечатки Будизинского однажды проявились, потому что он сунул палец в растворитель, а затем прижал его к куску фанеры, хранившемуся в задней части фургона, отпечаток такой идеальный, как если бы она сама сняла с него отпечатки пальцев.
  
  Всего она нашла пятьдесят три отпечатка, но ни один из них не принес ей никакой пользы. Она села посреди фургона и мрачно огляделась. Она обошла все места, где можно было разумно ожидать появления отпечатка. Она поразила каждый укромный уголок машины портативным лазером, и у нее не было идей, где еще искать.
  
  В двадцатый раз она повторила движения мужчин, загружающих грузовик, управляющих им - зеркало заднего вида было идеальным местом для распечаток - перемещения оборудования, подъема бутылок с моющим средством, перетаскивания шлангов, открытия и закрытия дверей. Сложность ее задачи усугублялась тем фактом, что отпечатки имели тенденцию исчезать со временем, в зависимости от поверхности, на которой они были, и окружающего климата. Влажные и теплые были лучшими консервантами, сухие и прохладные - худшими.
  
  Она открыла бардачок и снова просмотрела содержимое. Каждый предмет уже был проинвентаризован и вычищен. Она лениво пролистывала журнал технического обслуживания фургона. Пурпурные пятна на бумаге напомнили ей, что запас нингидрина в лаборатории низкий. Страницы были сильно изношены, хотя у фургона было очень мало поломок за три года эксплуатации. Очевидно, компания верила в строгую программу технического обслуживания. Каждая запись была тщательно помечена, подписана и датирована. У компании была собственная ремонтная бригада.
  
  Когда она просматривала страницы, ее внимание привлекла одна запись. Все остальные записи были подписаны либо Г. Генри, либо Г. Томасом, оба механика наняты Metro. Рядом с этой записью был инициал JP. Джером Петтис. Запись указывает на то, что в фургоне кончилось масло, и было добавлено несколько кварт. Все это было ужасно неинтересным, за исключением того, что это был день, когда дом Салливанов был убран.
  
  Дыхание Саймона немного ускорилось, когда она скрестила пальцы и вышла из фургона. Она открыла капот и стала смотреть на двигатель. Она посветила своим фонариком и через минуту нашла его. Масляный отпечаток большого пальца, оставшийся на ней со стороны бачка омывателя лобового стекла. Где кто-то, естественно, отдыхал бы, когда использовал рычаг, чтобы открыть или закрыть масляную крышку. И взгляд сказал ей, что это не Петтис. И это не было ни одной из двух механик. Она взяла карточку с фотографиями Будизинского. Она была на девяносто девять процентов уверена, что они не его, и оказалась права. Она осторожно протерла и подняла отпечаток, заполнила карточку и почти побежала к офису Фрэнка. Она нашла его в шляпе и пальто, которые он быстро снял.
  
  «Ты гадишь на меня, Лора».
  
  «Вы хотите узнать у Петтиса, помнит ли он, что Роджерс в тот день добавил масла?»
  
  Фрэнк позвонил в клининговую компанию, но Петтис уже ушел на ночь. Звонки к нему домой остались без ответа.
  
  Саймон посмотрел на карту лифта, как будто это была самая драгоценная жемчужина в мире. "Забудь это. Я пропущу это через наши файлы. Останься на всю ночь, если придется. Мы можем заставить Фэрфакса получить доступ к АДИС полиции штата, наш чертов терминал все еще не работает ». Саймон имел в виду автоматизированную систему идентификации отпечатков пальцев, расположенную в Ричмонде, где скрытые отпечатки, найденные на местах преступления, можно было сравнить с отпечатками в компьютеризированной базе данных штата.
  
  Фрэнк задумался на мгновение. «Я думаю, что могу сделать еще лучше».
  
  "Как это?"
  
  Фрэнк вытащил карточку из кармана, взял телефон и набрал номер. Он говорил по телефону. «Агент Билл Бертон, пожалуйста».
  
  * * *
  
  БЕРТОН подобрал Фрэнка, и они вместе поехали в здание Гувера ФБР, расположенное на Пенсильвания-авеню. Большинство туристов знают это здание как громоздкое и довольно уродливое, а также как место, которое нельзя пропустить при посещении округа Колумбия. Здесь размещался Национальный центр информации о преступности, компьютеризированная информационная система, управляемая ФБР, состоящая из четырнадцати централизованно-распределенных типов баз данных и две подсистемы, составляющие самую большую в мире коллекцию данных об известных преступниках. Компонент автоматизированной системы идентификации (АИС) NCIC был лучшим другом полицейского. С десятками миллионов криминальных карточек в досье шансы Фрэнка на убийство заметно возросли.
  
  После передачи отпечатка техническим специалистам ФБР, у которых были четкие инструкции, что это задание должно быть перенесено как можно ближе к верху стопки, Бертон и Фрэнк стояли в коридоре, нервно потягивая кофе.
  
  «Это займет немного времени, Сет. Компьютер выдаст кучу вероятностей. Специалистам все равно придется изготовить удостоверение вручную. Я пообщаюсь и дам тебе знать, как только вернется матч ».
  
  Фрэнк посмотрел на часы. Его младший был в школьном спектакле, который начался через сорок минут. Ее роль была всего лишь овощем, но сейчас она была самой важной вещью на земле для его маленькой девочки.
  
  "Вы уверены?"
  
  «Просто оставьте мне номер, по которому я могу с вами связаться».
  
  Фрэнк так и сделал и поспешил к выходу. На отпечатке могло оказаться ничто, служащий заправочной станции, но что-то подсказывало Фрэнку, что это не так. Кристин Салливан уже давно умерла. Такие холодные тропы обычно оставались такими же холодными, как жертва, отдыхающая на шести футах под ними, - самые длинные шесть футов, с которыми кому-либо из них когда-либо приходилось сталкиваться. Но холодный след внезапно стал пылающим; Погаснет ли он, еще неизвестно. А пока Фрэнк собирался наслаждаться теплом. Он улыбнулся, и не только при мысли о том, что его шестилетний ребенок бегает, одетый как огурец.
  
  Бёртон смотрел ему вслед, улыбаясь совсем по другой причине. ФБР использовало коэффициент чувствительности и надежности, превышающий девяносто процентов, при обработке скрытых данных через AFIS. Это означало, что из системы будут исключены не более двух вероятных, а скорее всего только одна. Кроме того, Бертон получил более высокий приоритет для поиска, чем он сказал Фрэнку. Все это принесло Бертону время, драгоценное время.
  
  Позже той ночью Бертон уставился на имя, которое было ему совершенно незнакомо.
  
  ЛЮТЕР АЛЬБЕРТ УИТНИ.
  
  Дата рождения 29.08.29. Также был указан его номер социального страхования; первые три цифры были 179, что указывало на то, что он был выпущен в Пенсильвании. По внешнему виду Уитни было пять футов восемь дюймов, доллар шестьдесят, с двухдюймовым шрамом на левом предплечье. Это соответствовало описанию Роджерса Петтисом.
  
  Используя базу данных NCIC Triple I (Межгосударственный идентификационный индекс), Бертон также получил хорошее представление о прошлом этого человека. В отчете перечислены три предыдущих судимости за кражу со взломом. У Уитни были записи в трех разных штатах. Он отсидел довольно долго, последний раз выходил из тюрьмы в середине 1970-х. С тех пор ничего. По крайней мере, власти ничего не знали. Бертон и раньше знал таких людей. Они были профессиональными парнями, которые становились все лучше и лучше в выбранной профессии. Он держал пари, что Уитни была одним из таких людей.
  
  Одна заминка, последний известный адрес был в Нью-Йорке, и ему было почти двадцать лет.
  
  Позаботившись о наименьшем сопротивлении, Бёртон прошел по коридору к телефонной будке и схватил все телефонные справочники этого района. Сначала он попробовал DC; на удивление это был пробел. Следующей была Северная Вирджиния. В списке было трое Лютера Уитни. В следующий раз он позвонил в полицию штата Вирджиния, где с ним был давний контакт. Доступ к записям отдела автотранспортных средств осуществлялся с помощью компьютера. Двум Лютерам Уитни было соответственно двадцать три и восемьдесят пять лет. Однако Лютер Уитни с Ист-Вашингтон-авеню, 1645, Арлингтон, родился 5 августа 1929 года, и его номер социального страхования, использованный в Вирингии в качестве номера водительских прав, подтверждал, что он был этим человеком. Но был ли он Роджерс? Был один способ узнать.
  
  Бёртон вытащил свой блокнот. Фрэнк был очень вежлив, позволив Бертону ознакомиться с материалами расследования. Телефон зазвонил три раза, затем ответил Джером Петтис. Смутно назвав себя работником офиса Фрэнка, Бертон задал вопрос. Последовало пять долгих секунд, пока Бёртон пытался сохранить свои нервы в целости и сохранности, прислушиваясь к поверхностному дыханию человека на другом конце провода. Ответ стоил недолгого ожидания.
  
  «Блин, верно. Двигатель почти заблокирован. Кто-то оставил масляную крышку незакрепленной. Попросил Роджерса сделать это, потому что он сидел на ящике с маслом, который мы везем сзади ».
  
  Бертон поблагодарил его и повесил трубку. Он посмотрел на часы. У него еще было время, прежде чем он должен был оставить Фрэнку сообщение. Несмотря на растущее количество доказательств, Бертон все еще не мог быть абсолютно уверен, что это Уитни была парнем в хранилище, но чутье Бертона подсказало ему, что это Уитни. И хотя, черт возьми, Лютер Уитни никак не мог подойти к своему дому после убийства, Бертон хотел лучше почувствовать этого парня и, возможно, получить какое-то указание на то, куда он ушел. И лучший способ сделать это - проверить, где он живет. До того, как это сделали копы. Он как можно быстрее пошел к своей машине.
  
  * * *
  
  ПОГОДА снова стала влажной и холодной, когда МАТЬ Природа играла с самым могущественным городом на земле. Дворники безжалостно хлопали по лобовому стеклу. Кейт точно не знала, зачем она здесь. Она бывала здесь ровно один раз за все эти годы. И в тот раз она сидела в машине, пока Джек зашел к нему. Сказать ему, что он и единственный ребенок Лютера собираются пожениться. Джек настаивал, несмотря на то, что она утверждала, что мужчине все равно. Видимо, так и было. Он вышел на крыльцо и, улыбаясь, посмотрел на нее, и его тело было неловко толкнуто, что свидетельствовало о его нерешительности в подходе к ней. Хотят поздравить, но не знают, как именно, учитывая их особые обстоятельства. Он пожал руку Джека, ударил его по спине, а затем посмотрел на нее, словно ожидая одобрения.
  
  Она решительно отвернулась, скрестив руки на груди, пока Джек не забрался обратно, и они не уехали. Когда они отъезжали, она уловила отражение маленькой фигурки в боковом зеркале. Он выглядел намного меньше, чем она помнила, почти крошечным. В ее сознании ее отец навсегда останется огромным монолитом всего, что она ненавидела и чего боялась в этом мире, который заполнял все пространство вокруг него и захватывал дух своей непреодолимой огромной массой. Очевидно, этого существа никогда не существовало, но она отказалась признать этот факт. Но хотя она не хотела больше иметь дело с этим образом, она не могла отвести взгляд. Более чем на минуту, когда машина набирала скорость, ее глаза скользили по отражению человека, который отдал ее жизнь, а затем забрал ее, и ее мать уехала с жестокой окончательностью.
  
  Когда машина отъехала, он продолжал смотреть на нее, и в его чертах была смесь печали и смирения, которая удивила ее. Но она объяснила это как еще одну его уловку, заставившую ее почувствовать себя виноватой. Она не могла приписать ни одному из его действий добрые качества. Он был вором. Он не уважал закон. Варвар в цивилизованном обществе. В его раковине не было места для искренности. Потом они повернули за угол, и его изображение исчезло, как будто оно было на веревочке, и его внезапно оторвали.
  
  Кейт свернула на подъездную дорожку. В доме было кромешной тьмы. Когда она сидела там, ее фары отражались от задней части припаркованной перед ней машины, и этот свет резал ей глаза. Она выключила свет, глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы, и выбралась на холод и сырость.
  
  Предыдущий снегопад был слабым, и немногочисленные остатки снега хрустели у нее под ногами, когда она шла к входной двери. Температура обещала, что в одночасье возникнут ледяные условия. Она прижалась одной рукой к боковой стороне его машины, чтобы удерживать равновесие при ходьбе. Несмотря на то, что она не ожидала найти своего отца дома, она вымыла и укладывала волосы, была одета в один из своих костюмов, обычно предназначенных для суда, и на самом деле нанесла больше, чем мазок макияжа. Она добивалась успеха по-своему, и если случай свел их лицом к лицу, она хотела, чтобы он понял, что, несмотря на его жестокое обращение, она не только выжила, но и процветала.
  
  Ключ все еще был там, где Джек сказал ей, что это было много лет назад. Ей всегда казалось иронией, что настоящий грабитель оставляет свою собственность такой доступной. Когда она открыла дверь и медленно вошла внутрь, она не заметила машину, остановившуюся на другой стороне улицы, или водителя, который пристально наблюдал за ней и уже записывал ее номерной знак.
  
  В доме стоял затхлый запах давно заброшенного места. Иногда она представляла себе, как это место будет выглядеть внутри. Она решила, что это будет аккуратно и аккуратно, и не была разочарована.
  
  В темноте она села на стул в гостиной, не осознавая, что это любимый стул ее отца, и совершенно не подозревая, что Лютер бессознательно сделал то же самое, когда посетил ее квартиру.
  
  Фотография была на каминной полке. Ему должно быть почти тридцать лет. Кейт, которую держала на руках мать, была закутана с головы до пят, из-под розового чепца было видно несколько прядей смолистых волос; она родилась с удивительно густой шевелюрой. Ее отец со спокойным лицом и в спортивной оправе стоял рядом с матерью и дочерью, его мускулистая рука касалась крошечных протянутых пальцев Кейт.
  
  Мать Кейт хранила ту же фотографию на туалетном столике до самой смерти. Кейт выбросила его в день похорон, проклиная близость между отцом и дочерью, которая была отображена на изображении. Она швырнула его сразу после того, как ее отец прошел мимо дома, где она взорвалась на него с яростью, взрыв, который становился все более и более неконтролируемым, поскольку его цель не отвечала, не сопротивлялась, а стояла там и принял шквал. И чем тише он становился, тем больше она злилась, пока не ударила его обеими руками, пока другие не оттащили ее и не удержали. И только тогда ее отец снова надел шляпу, положил принесенные цветы на стол и с воспаленным лицом от ее колотящихся и полных слез глазами вышел за дверь, тихонько закрыв ее за собой.
  
  И Кейт, когда она сидела в отцовском кресле, пришла в голову мысль, что он тоже горевал в тот день. Скорбя по женщине, которую он, по-видимому, любил большую часть своей жизни и которая, безусловно, любила его. Она почувствовала защемление в горле и поспешила предотвратить это, надавив пальцами.
  
  Она встала и двинулась по дому, осторожно вглядываясь в каждую комнату, а затем попятилась, нервничая все больше и больше по мере того, как она все глубже и глубже проникала во владения своего отца. Дверь в спальню была приоткрыта, и она, наконец, решила полностью ее распахнуть. Когда она вошла в комнату, она рискнула включить свет, и, когда ее глаза привыкли к выходу из темноты, они упали на тумбочку, и она подошла ближе, наконец села на кровать.
  
  Коллекция фотографий была для нее, по сути, маленькой святыней. С самого раннего возраста здесь пересказывалась ее жизнь. Каждую ночь, когда ее отец засыпал, последнее, что он видел, была ее. Но больше всего ее шокировали фотографии более позднего возраста. Окончила колледж и юридический факультет. Ее отца, конечно, не приглашали на эти мероприятия, но они здесь записывались. Ни одна из фотографий не была размещена. Она либо шла, либо махала кому-то, либо просто стояла, явно не подозревая о присутствии камеры. Она перешла к последней фотографии. Она спускалась по ступеням Александрийского суда. Ее первый день в суде, она чертовски нервничала. Дело о мелких правонарушениях, дела о Микки Маусе в Генеральном окружном суде, но широкая улыбка на ее лице означала не что иное, как абсолютную победу.
  
  И она задавалась вопросом, как, черт возьми, она никогда его не видела. А потом она подумала, а не признала ли она это.
  
  Ее немедленной реакцией был гнев. Ее отец все эти годы шпионил за ней. Все эти особенные моменты ее жизни. Он их нарушил. Нарушил ее своим незваным присутствием.
  
  Вторая ее реакция была более тонкой. И когда она почувствовала, как он проходит сквозь нее, она резко вскочила с кровати и повернулась, чтобы бежать из комнаты.
  
  Именно тогда она ударилась прямо в стоящего там большого мужчину.
  
  * * *
  
  «СНОВА, ИЗВИНИТЕ, МАМА, Я НЕ ЗНАЧИЛА ВАС НАУЧИТЬ».
  
  «Напугать меня? Ты напугал меня до чертиков. Кейт села на край кровати, пытаясь успокоить нервы, чтобы перестать дрожать, но холод в доме не помогал.
  
  «Простите, но почему Секретная служба заинтересована в моем отце?»
  
  Она посмотрела на Билла Бертона с чем-то вроде страха в глазах. По крайней мере, он прочел это как страх. Он наблюдал за ней в спальне, быстро оценивая ее мотивы, ее намерения по тонким движениям ее тела. Навык, который он развивал годами, просматривая бесконечные толпы на предмет одной или двух настоящих опасностей, которые могли там скрываться. Его выводы: отчужденные дочь и отец. Наконец-то она пришла его искать. Вещи начали складываться, и, возможно, очень положительно для его целей.
  
  «На самом деле это не так, мисс Уитни. Но полиция округа Миддлтон чертовски уверена.
  
  "Миддлтон?"
  
  "Да, мэм. Я уверен, что вы читали об убийстве Кристин Салливан. Он позволил этому заявлению висеть там, чтобы проверить ее реакцию. Он получил ожидаемый. Полное неверие.
  
  «Ты думаешь, мой отец имел к этому какое-то отношение?» Это был законно заданный вопрос. И ни один из них не оформлялся особо оборонительно. Бертон счел это важным и еще одним положительным моментом для своего плана, который формировался в ту минуту, когда он увидел ее.
  
  «Детектив, ведущий дело, знает. По всей видимости, ваш отец в составе бригады чистки ковров и под вымышленным именем был в доме Салливанов незадолго до убийства.
  
  Кейт затаила дыхание. Ее отец чистит ковры? Конечно, он обследовал это место. Выявление его слабых мест, как и прежде. Ничего не изменилось. Но убийство?
  
  «Не могу поверить, что он убил эту женщину».
  
  - Верно, но вы можете поверить, что он пытался ограбить этот дом, не так ли, мисс Уитни? Я имею в виду, что это не первый раз, да или второй? "
  
  Кейт посмотрела на свои руки. Наконец она покачала головой.
  
  «Люди меняются, мэм. Не знаю, насколько вы были близки со своим отцом в последнее время, - Бертон заметил небольшой, но заметный рывок в ее лице, - но есть довольно веские доказательства того, что он каким-то образом был замешан. И женщина мертва. Вероятно, тебя осудили на основании меньшего количества доказательств.
  
  Кейт подозрительно посмотрела на него. «Откуда ты знаешь обо мне?»
  
  «Я вижу женщину, крадущуюся в дом мужчины, которого разыскивает полиция. Я делаю то, что сделал бы любой сотрудник правоохранительных органов, я ввел ваш номерной знак. Ваша репутация опережает вас, мисс Уитни. Полиция штата думает о тебе всем.
  
  Она оглядела комнату. "Его здесь нет. Не похоже, чтобы он был здесь какое-то время ".
  
  «Да, мэм, я знаю. Вы бы случайно не узнали, где он, не так ли? Он не пытался связаться с вами или что-то в этом роде? "
  
  Кейт подумала о Джеке и его ночном госте. "Нет." Ответ был быстрым, слишком быстрым на вкус Бёртона.
  
  «Будет лучше, если он сдастся, мисс Уитни. У вас там есть какой-нибудь веселый коп. . . » Бёртон выразительно приподнял брови.
  
  «Я не знаю, где он, мистер Бертон. Мой отец и я. . . мы не были близки. . . надолго."
  
  «Но теперь ты здесь, и ты знал, где он хранил запасной ключ».
  
  Ее голос повысился на октаву. «Я впервые ступил в этот дом».
  
  Бертон внимательно изучил ее выражение и решил, что она говорит правду. Ее незнание дома уже привело его к такому выводу, а также то, что она и ее отец были разлучены.
  
  «Есть ли способ связаться с ним?»
  
  "Почему? Я действительно не хочу вмешиваться в это, мистер Бертон.
  
  «Что ж, я боюсь, что ты уже в какой-то степени. Было бы лучше, если бы вы сотрудничали ».
  
  Кейт перекинула сумочку через руку и встала.
  
  «Послушайте, агент Бертон, вы не можете меня обмануть, я слишком долго занимаюсь этим бизнесом. Если полиция хочет тратить время на допрос меня, я в телефонной книге. Телефонная книга правительства при прокуроре Содружества. Увидимся."
  
  Она направилась к двери.
  
  "РС. Уитни?
  
  Она обернулась, готовая к словесной перепалке. Секретная служба или нет, она не собиралась терпеть этого парня.
  
  «Если ваш отец совершил преступление, то его должно судить коллегия из числа его сверстников и признать виновным. Если он невиновен, он выходит на свободу. Вот как должна работать система. Ты знаешь это лучше, чем я.
  
  Кейт собиралась ответить, когда ее внимание привлекли фотографии. Ее первый день в суде. Это казалось столетием назад, и так было во многом, чем она могла когда-либо признаться себе. Эта улыбка, небесный пирог, о котором мечтают все, и единственная цель - не что иное, как совершенство. Она упала на землю давным-давно.
  
  Какое бы резкое замечание она ни собиралась вернуться, только что ускользнуло от нее, затерявшись в улыбке красивой молодой женщины, которой она очень хотела сделать в своей жизни.
  
  Билл Бертон смотрел, как она повернулась и ушла. Он посмотрел на фотографии, а затем снова на пустой дверной проем.
  
  ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
  
  H OU НЕ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ ЭТО, БИЛЛ. ВЫ СКАЗАЛИ, что не собираетесь вмешиваться в расследование. Черт, я должен бросить твоего хранителя прямо в тюрьму. Твоему боссу это очень понравилось бы. Сет Фрэнк хлопнул ящиком стола и встал, сверкая глазами на здоровяка.
  
  Билл Бертон перестал ходить и сел. Он ожидал, что над этим будет несколько шишек.
  
  «Ты прав, Сет. Но, Господи, я долгое время был полицейским. Вы были недоступны, я иду туда, чтобы осмотреть место, я вижу, как какая-то юбка проскальзывает. Что бы вы сделали? "
  
  Фрэнк не ответил.
  
  «Послушай, Сет, ты можешь надрать мне задницу, но я говорю тебе, друг, эта женщина - наш козырный козырь в рукаве. С ней мы сможем прижать этого парня ».
  
  Напряженное лицо Фрэнка расслабилось, его гнев утих.
  
  "О чем ты говоришь?"
  
  «Девушка - его дочь. Его долбаная дочь. Фактически его единственный ребенок. Лютер Уитни - трехкратный неудачник, профессиональный преступник, который с возрастом явно поправился. Его жена наконец развелась с ним, верно? Не мог больше этого терпеть. Затем, когда она начинает налаживать свою жизнь, она умирает от рака груди ».
  
  Он сделал паузу.
  
  Сет Фрэнк теперь был полностью внимателен. "Продолжать."
  
  «Кейт Уитни опустошена смертью матери. Предательство ее отца, как она это видит. Настолько опустошена, что полностью отрывается от него. Мало того, она ходит в юридический институт, а затем идет работать помощником прокурора Содружества, где имеет репутацию жесткого прокурора, особенно в отношении преступлений, связанных с имуществом - кражи со взломом, кражи, грабежа. Она делает все возможное для всех этих парней. И обычно получается, я могу добавить.
  
  «Откуда, черт возьми, вы взяли всю эту информацию?»
  
  «Несколько удачных телефонных звонков. Людям нравится говорить о несчастьях других людей, это заставляет их чувствовать, что их собственная жизнь в какой-то мере лучше, хотя обычно это не так ».
  
  «Так к чему же нам все эти семейные беспорядки?»
  
  «Сет, посмотри на возможности здесь. Эта девушка ненавидит своего старика. Ненависть с большой буквы подчеркнута ».
  
  «Итак, вы хотите использовать ее, чтобы добраться до него. Если они так отчуждены, как нам это сделать? »
  
  «Это поворот. По общему мнению, вся ненависть и страдания на ее стороне. Не это. Он любит ее. Любит ее больше всего на свете. У него в спальне есть чертов храм в ее честь. Говорю вам, этот парень созрел для этого.
  
  «Если - и это все еще большое« если », на мой взгляд, если она готова сотрудничать, как она сможет с ним связаться? Он чертовски уверен, что не собирается торчать дома с телефоном ».
  
  «Нет, но держу пари, он проверяет сообщения. Вы должны увидеть его дом. Этот парень очень аккуратный, все на своих местах, счета наверняка оплачены заранее. И он понятия не имеет, что мы на его заднице. Во всяком случае, пока нет. Вероятно, он проверяет свою машину один или два раза в день. На всякий случай."
  
  «Значит, она оставила ему сообщение, договорилась о встрече, и мы прижали его?»
  
  Бёртон снова встал, выкинул две сигареты из пачки и сунул одну Фрэнку. Им обоим потребовалось мгновение, чтобы загореться.
  
  «Лично я вижу, как это происходит, Сет. Если только у тебя нет идеи получше.
  
  «Мы все еще должны убедить ее сделать это. Судя по тому, что вы сказали, она, похоже, не очень хотела.
  
  «Я думаю, тебе нужно с ней поговорить. Без меня нет. Может быть, я слишком сильно к ней приставал. У меня есть склонность к этому ».
  
  «Я ударю его первым делом утром».
  
  Фрэнк надел шляпу и пальто и остановился.
  
  «Послушай, я не хотел прыгать через твою задницу, Билл».
  
  Бертон ухмыльнулся. «Конечно. На твоем месте я бы сделал то же самое ».
  
  «Я ценю помощь».
  
  "Любое время."
  
  Сет начал выходить.
  
  «Привет, Сет, небольшое одолжение старому экс-копу».
  
  "Что это такое?"
  
  «Позвольте мне заняться убийством. Я был бы не против увидеть его лицо, когда упадет молот ».
  
  "Ты понял. Я позвоню тебе после того, как поговорю с ней. Этот коп едет домой к своей семье. Тебе следует поступить так же, Билл.
  
  «Когда я закончу курить, я уйду отсюда».
  
  Фрэнк ушел. Бёртон сел, медленно прикурил сигарету, затем загасил ее в половине чашки кофе.
  
  Он мог скрыть имя Уитни от Сета Фрэнка. Сказал ему, что ФБР не нашло совпадения. Но это была слишком опасная игра, чтобы играть в нее. Если Фрэнк когда-нибудь узнает, а детектив сможет воспользоваться множеством независимых каналов, Бертон будет мертв как камень. Ничто не могло объяснить этот обман, кроме правды, что было недопустимо. Кроме того, Бертону нужно было, чтобы Фрэнк знал личность Уитни. План агента Секретной службы с самого начала заключался в том, чтобы детектив выследил бывшего заключенного. Найди его, да; арестовать его, нет.
  
  Бёртон встал, надел пальто. Лютер Уитни. Не в том месте, не в то время, не в тех людях. Что ж, если бы это было утешением, он бы этого не увидел. Он даже не услышал выстрела. Он был бы мертв до того, как синапсы могли запустить импульс в его мозг. Это были перерывы. Иногда они шли за вас, иногда против вас. Теперь, если бы он только мог придумать, как оставить президента и его начальника штаба сухим и сухим, он бы хорошо поработал. Но это, как он боялся, было выше даже его.
  
  * * *
  
  Коллин припарковал машину под улицей. НЕСКОЛЬКО оставшихся разноцветных листьев мягко ниспадали на него, подгоняемые лениво пробивавшимся ветром. Одет он был небрежно: джинсы, хлопковый пуловер и кожаная куртка. Под курткой не было выпуклости. Его волосы все еще были влажными после поспешного душа. Его голые лодыжки торчали из-под туфель. Он выглядел так, как будто он должен отправиться в библиотеку колледжа на ночное занятие или отправиться на вечеринку после игры в субботний дневной футбольный матч.
  
  Подойдя к дому, он начал нервничать. Его телефонный звонок удивил его. Она говорила нормально, в ее голосе не было ни напряжения, ни гнева. Бертон сказала, что, учитывая, она восприняла это довольно хорошо. Но он знал, насколько резким может быть Бертон, и поэтому волновался. Позволить ему присутствовать на встрече Коллина с дамой, вероятно, было не самым умным поступком, который Коллин когда-либо делал. Но ставки были высоки. Бертон заставил его это увидеть.
  
  Дверь открылась на его стук, и он вошел. Когда он повернулся, дверь закрылась, и она стояла там. Улыбается. Одетая в чистое белое неглиже, которое было слишком коротким и слишком узким, она стояла на цыпочках босиком, чтобы нежно поцеловать его в губы. Затем она взяла его за руку и повела в спальню.
  
  Она жестом предложила ему лечь на кровать. Встав перед ним, она расстегнула ремни, удерживающие хрупкую одежду, и позволила ей упасть на пол. Затем нижнее белье соскользнуло с ее ног. Он начал подниматься, но она мягко толкнула его обратно.
  
  Она медленно забралась на него, запустив пальцы в его волосы. Она провела рукой по его эрекции и поцарапала его через джинсы кончиком ногтя. Он чуть не закричал, когда его штаны стали слишком болезненными. Он снова попытался прикоснуться к ней, но она удержала его. Она стянула с него ремень, а затем расстегнула штаны. Они упали на пол. Затем она освободила его взрыв плоти. Он подскочил к ней, и она зажала его между ног, крепко сжимая между бедрами.
  
  Она наклонилась к его губам, а затем прижалась губами к его уху.
  
  «Тим, ты хочешь меня, не так ли? Ты так сильно хочешь меня трахнуть, не так ли?
  
  Он застонал и схватился за ее ягодицы, но она быстро убрала его руки.
  
  "Не так ли?"
  
  "Да."
  
  - Я тоже так сильно хотел тебя вчера вечером. А потом он появился ».
  
  «Я знаю, мне очень жаль. Мы поговорили и ...
  
  «Я знаю, - сказал он мне. Что вы ничего не сказали о нас. Что вы были джентльменом.
  
  «Это не его дело».
  
  «Верно, Тим. Это не его дело. А теперь ты хочешь меня трахнуть, не так ли? »
  
  «Господи Иисусе, да, Глория. Конечно, я делаю."
  
  «Так плохо, что это больно».
  
  "Это убивает меня. Это меня, черт возьми, убивает ».
  
  «Тебе так хорошо, Тим, Боже, тебе так хорошо».
  
  «Подожди, детка, подожди. Вы не знаете, что такое хорошее ».
  
  «Я знаю, Тим. Все, о чем я думаю, это заниматься с тобой любовью. Вы знаете это, не так ли? "
  
  "Да." Коллину было так больно, что теперь его глаза слезились.
  
  Она с удовольствием облизала капли.
  
  «И ты уверен, что хочешь меня? Вы абсолютно уверены? »
  
  "Да!"
  
  Коллин почувствовал это прежде, чем его разум действительно зафиксировал этот факт. Как дуновение холодного воздуха.
  
  "Убирайся." Слова произносились медленно, намеренно, как если бы они практиковались несколько раз, чтобы получить правильный тон, правильную интонацию; говорящий, смакуя каждый слог. Она слезла с него, стараясь приложить достаточно силы к его эрекции, чтобы он задохнулся.
  
  "Глория ..."
  
  Его джинсы ударили его по лицу, когда он лежал. Когда он отодвинул их и сел, ее тело было покрыто толстым длинным халатом.
  
  «Уходи из моего дома, Коллин. Теперь."
  
  Он быстро оделся, смущенный, а она стояла и смотрела на него. Она последовала за ним к входной двери, и когда она открылась, и он перешагнул через портал, она резко протолкнула его, а затем захлопнула за ним.
  
  Он на мгновение оглянулся, задаваясь вопросом, смеется ли она или плачет за дверью, или, может быть, вообще проявляет какие-то эмоции. Он не хотел причинять ей боль. Он явно смутил ее. Он не должен был так поступать. Она определенно отплатила ему за это смущение, доведя его вот так до порога, манипулируя им, как в каком-то лабораторном эксперименте, а затем обрушив на него занавес.
  
  Но когда он шел к своей машине, воспоминания об этом выражении ее лица заставили его радоваться, что их недолгие отношения закончились.
  
  * * *
  
  ВПЕРВЫЕ С ПРИСОЕДИНЯЯСЬ к прокуратуре Содружества Кейт заболела. Покрывало было натянуто до подбородка, она сидела, опираясь на подушки, глядя на холодное утро. Каждый раз, когда она пыталась встать с постели, образ Билла Бертона вырисовывался перед ней, как гранитная масса с острыми краями, угрожая раздавить или пронзить ее.
  
  Она соскользнула ниже по кровати, погрузившись в мягкий матрац, словно погрузившись в теплую воду, прямо под поверхностью, где она не могла ни слышать, ни видеть ничего, что происходило вокруг нее.
  
  Они скоро появятся. Прямо как с ее матерью. Все те годы назад. Люди проталкиваются внутрь и задают вопросы, на которые мать Кейт никак не могла ответить. Ищу Лютера.
  
  Она подумала о вспышке Джека прошлой ночи и плотно закрыла глаза, пытаясь отбросить эти слова.
  
  Будь он проклят.
  
  Она устала, более устала, чем любое испытание когда-либо делало ее. И он сделал это с ней, как и с ее матерью. Втянул ее в сеть, хотя она не хотела ничего в ней участвовать, ненавидела ее, уничтожила бы ее, если бы могла.
  
  Она снова села, не в силах дышать. Она крепко сжала горло пальцами, пытаясь предотвратить новый приступ. Когда он утих, она перевернулась на бок и уставилась на фотографию своей матери.
  
  Он был всем, что у нее осталось. Она чуть не рассмеялась. Лютер Уитни был всей семьей, которую она оставила. Боже, помоги ей.
  
  Она лежала на спине и ждала. Ждал стука в дверь. От матери к дочери. Теперь настала ее очередь.
  
  * * *
  
  В этот момент, примерно через десять минут, ЛЮТЕР снова уставился на старую газетную статью. Чашка кофе стояла у его локтя, забытая. На заднем плане гудел маленький холодильник. В углу гудел CNN. В остальном в комнате было абсолютно тихо.
  
  Ванда Брум была другом. Хороший друг. С тех пор, как они случайно встретились в доме на полпути в Филадельфии после последнего тюремного срока Лютера и первого и единственного срока Ванды. А теперь она тоже умерла. В статье говорилось, что покончила жизнь самоубийством: она повалилась на переднее сиденье своей машины, набив в горле пачку таблеток.
  
  Лютер никогда не действовал в мейнстриме, но даже для него это было непросто. Это мог быть какой-то продолжающийся кошмар, за исключением того, что каждый раз, когда он просыпался и смотрел в зеркало, холодная вода капала с черт лица, которые становились все более и более седыми, все более и более запавшими с каждым днем, он знал, что не проснется от Вот этот.
  
  Что было иронично в свете трагической смерти Ванды, так это то, что работа Салливана была ее идеей. Жалкая, ужасная идея оглядываться назад, но она вырвалась из ее удивительно плодородного разума. И идея, которой она упорно придерживалась, несмотря на предупреждения Лютера и ее матери.
  
  И они это спланировали, и он это сделал. Это было действительно так просто. И перед холодным взглядом ретроспективы он хотел это сделать. Это был вызов, и вызов в сочетании с огромным вознаграждением было слишком сложным, чтобы противостоять ему.
  
  Что, должно быть, чувствовала Ванда, когда Кристин Салливан не села в этот самолет. И у нее нет возможности сообщить Лютеру, что берег не так чист, как они думали.
  
  Она была подругой Кристин Салливан. Эта часть была абсолютно искренней. Последнее напоминание о реальных людях посреди сибаритской жизни, которую жил Уолтер Салливан. Там, где все были не только красивы, как Кристин Салливан, но и образованы, с хорошими связями и искушенными, всем, чем Кристин Салливан не была и никогда не будет. И из-за этой растущей дружбы Кристин Салливан начала рассказывать Ванде то, чего ей не следовало рассказывать, включая, наконец, местонахождение и содержимое хранилища, построенного за зеркальной дверью.
  
  Ванда была убеждена, что у Салливанов было так много, что они не могли пропустить так мало. Лютер знал, что мир устроен иначе, и Ванда, вероятно, тоже, но теперь это не имело значения.
  
  После тяжелой жизни, когда денег всегда было мало, Ванда отправилась за своим выигрышем в лотерею. Как и Кристин Салливан, ни один из них не осознавал, насколько высока цена на такие вещи.
  
  Лютер прилетел на Барбадос и получил бы там сообщение Ванде, если бы она еще не уехала. Он отправил письмо ее матери. Эдвина показала бы ей это. Но поверила ли она ему? Даже если бы она это сделала, жизнь Кристин Салливан все равно была бы принесена в жертву. Принесенный, как Ванда это увидела бы, в жертву жадности Ванды и желанию иметь то, на что она не имела права. Лютер почти видел, как эти мысли проносятся в голове у его подруги, когда она в одиночестве уезжала в это безлюдное место; когда она откручивала крышку, чтобы добраться до таблеток, она впадала в постоянное бессознательное состояние.
  
  И он даже не смог присутствовать на похоронах. Он не мог сказать Эдвине Брум, как ему жаль, не рискуя втянуть ее в этот кошмар. Он был так же близок к Эдвине, как и к Ванде, в некотором смысле даже ближе. Он и Эдвина провели много ночей, пытаясь отговорить Ванду от ее плана, но безуспешно. И только когда до них дошло, что она сделает это с Лютером или без него, Эдвина попросила Лютера позаботиться о ее дочери. Не позволяй ей снова сесть в тюрьму.
  
  Его глаза наконец обратились к фотографиям в газете, и ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы найти того, кого он искал. Он не улыбнулся, когда прочитал это. Как и Билл Бертон, Лютер не верил, что Глория Рассел обладает какими-либо искупительными качествами.
  
  Он надеялся, что они считают, что дело только в деньгах. Он вытащил листок бумаги и начал писать.
  
  * * *
  
  «ОТСЛЕЖИВАЙТЕ СЧЕТ». БЕРТОН сидела напротив начальника штаба в ее офисе. Он пригубил диетическую колу, но захотелось чего-нибудь покрепче.
  
  «Я уже делаю это, Бертон». Рассел снова надел ей сережку, когда она положила телефон на подставку.
  
  Коллин тихо сидел в углу. Начальник штаба еще не признал его присутствия, хотя он пришел с Бертоном двадцать минут назад.
  
  «Когда ему снова понадобятся деньги?» Бертон посмотрел на нее.
  
  «Если банковский перевод не поступит на указанный счет к концу рабочего дня, ни у кого из нас не будет завтра». Она перевела взгляд на Коллина, а затем вернула их к Бертону.
  
  "Дерьмо." Бертон встал.
  
  Рассел сердито посмотрел на него. «Я думал, ты позаботишься об этом, Бертон».
  
  Он проигнорировал взгляд. «Как он сказал, что собирается работать над падением?»
  
  «Как только деньги будут получены, он сообщит, где будет находиться товар».
  
  «Значит, мы должны ему доверять?»
  
  «Так могло бы показаться».
  
  «Откуда он знает, что ты вообще получил письмо?» Бёртон начал ходить.
  
  «Это было в моем почтовом ящике сегодня утром. Моя почта доставляется днем ​​».
  
  Бертон рухнул на стул. «Твой гребаный почтовый ящик! Вы имеете в виду, что он был прямо у вашего дома?
  
  «Я сомневаюсь, что он позволил бы кому-то другому передать это конкретное сообщение».
  
  «Как вы догадались проверить почтовый ящик?»
  
  «Флаг был поднят». Рассел почти улыбнулся.
  
  «У этого парня есть яйца, я дам ему это, шеф».
  
  «Видимо, больше, чем любой из вас». Она завершила заявление, глядя на Коллина целую минуту. Он съежился от этого взгляда, наконец, глядя в пол.
  
  Бёртон улыбнулся про себя при обмене мнениями. Ничего страшного, ребенок поблагодарит его через несколько недель. За то, что вытащил его из паутины этой черной вдовы.
  
  «Ничего особенного меня не удивляет, шеф. Уже нет. А ты?" Он посмотрел на нее, а затем на Коллина.
  
  Рассел проигнорировал это замечание. «Если деньги не будут переведены, мы можем ожидать, что он вскоре после этого станет публичным. Что именно мы собираемся с этим делать? "
  
  Спокойное поведение начальника штаба не было притворством. Она решила, что у нее из-за слез, из-за рвоты каждый раз, когда она оборачивалась, и что ей было достаточно обидно и неловко, чтобы продержаться всю оставшуюся жизнь. Что бы ни случилось, она почти оцепенела от всего остального. Это было на удивление хорошо.
  
  «Сколько он хочет?» - спросил Бертон.
  
  «Пять миллионов», - просто ответила она.
  
  Бёртон широко раскрыл глаза. «А у тебя есть такие деньги? Где?"
  
  «Это вас не касается».
  
  "Президент знает?" Бертон задал вопрос, прекрасно зная ответ.
  
  «Опять же, тебя это не касается».
  
  Бертон на это не настаивал. Какая ему разница?
  
  "Справедливо. Ну, в ответ на ваш вопрос, мы будем делать что - то об этом. На вашем месте я бы нашел способ как-нибудь вернуть эти деньги. Пять миллионов долларов мало что сделают для кого-то, кроме живых ».
  
  «Ты не можешь убить то, что не можешь найти», - парировал Рассел.
  
  «Это правда, это правда, шеф». Бертон откинулся назад и рассказал о своем разговоре с Сетом Фрэнком.
  
  * * *
  
  Кейт была полностью одета, когда открыла дверь, и почему-то думала, что если бы она была в купальном халате, интервью продлилось бы дольше, что она казалась бы все более и более уязвимой по мере поступления каждого вопроса. Меньше всего ей хотелось казаться уязвимой, как она и чувствовала.
  
  «Я не знаю, чего ты от меня хочешь».
  
  «Некоторая информация, вот и все, мисс Уитни. Я понимаю, что вы судебный исполнитель, и, поверьте, мне неприятно заставлять вас проходить через это, но сейчас ваш отец - мой главный подозреваемый по очень громкому делу ». Фрэнк посмотрел на нее серьезным взглядом.
  
  Они сидели в крохотной гостиной. Фрэнк достал свой блокнот. Кейт сидела прямо на краю кушетки, пытаясь сохранять спокойствие, хотя ее пальцы продолжали трепетать до маленького цепного ожерелья, скручивая и превращая его в маленькие узелки, крошечные центры бедлама.
  
  - Судя по тому, что вы мне сказали, лейтенант, у вас немного. Если бы я был ACA по этому делу, я не думаю, что у меня было бы достаточно средств для выдачи ордера на арест, не говоря уже о возвращении обвинительного заключения ».
  
  «Может быть, а может и нет». Фрэнк смотрел, как она играла с цепью. На самом деле он не собирал информацию. Вероятно, он знал о ее отце больше, чем она. Но ему пришлось загнать ее в ловушку. Потому что, как он думал об этом, это была ловушка. Для кого-то другого. Кроме того, какое ей дело? В любом случае его совесть успокаивалась от мысли, что ей на самом деле все равно.
  
  Фрэнк продолжил. «Но я скажу вам несколько интересных совпадений. У нас есть отпечаток вашего отца на уборщике, который, как мы знаем, находился в доме Салливанов незадолго до убийства. Тот факт, что мы знаем, что он был в доме и в той самой спальне, где было совершено преступление, незадолго до этого. У нас есть два свидетеля этого. И то, что он использовал псевдоним, ложный адрес и номер социального страхования при приеме на работу. И тот факт, что он, кажется, исчез ».
  
  Она посмотрела на него. «У него были приоры. Он, вероятно, не использовал свою настоящую информацию, потому что не думал, что иначе получит работу. Вы говорите, что он исчез. Вы когда-нибудь думали, что он просто мог отправиться в путешествие? Даже бывшие заключенные уезжают в отпуск ». Ее инстинкты как адвоката заставили ее защищать отца - невероятная мысль. Резкая боль пронзила ее голову. Она рассеянно потерла его.
  
  «Еще одно интересное открытие: ваш отец дружил с Вандой Брум, личной горничной и наперсницей Кристины Салливан. Я проверил. У твоего отца и Ванды Брум в Филадельфии был один и тот же офицер по условно-досрочному освобождению. Согласно некоторым источникам, они, видимо, поддерживали связь все эти годы. Держу пари, Ванда знала о сейфе в спальне.
  
  "Так?"
  
  «Итак, я поговорил с Вандой Брум. Было очевидно, что она знала об этом больше, чем показывала.
  
  «Так почему ты не разговариваешь с ней вместо того, чтобы сидеть здесь со мной? Может, она сама совершила преступление ».
  
  «Она была в то время за пределами страны, сотни свидетелей этого». Фрэнк на мгновение прочистил горло. «И я не могу больше с ней разговаривать, потому что она покончила жизнь самоубийством. Оставила записку, в которой говорилось, что ей очень жаль.
  
  Кейт встала и тупо посмотрела в окно. Полосы холода, казалось, сомкнулись вокруг нее.
  
  Фрэнк подождал несколько минут, глядя на нее, гадая, что она должна чувствовать, прислушиваясь к растущим уликам против человека, который помог создать ее, а затем, очевидно, бросил ее. Осталась ли там любовь? Детектив надеялся, что нет. По крайней мере, его профессиональная сторона. Как отец троих детей, он задавался вопросом, можно ли когда-нибудь убить это чувство, несмотря на худшее.
  
  "РС. Уитни, с тобой все в порядке?
  
  Кейт медленно отвернулась от окна. «Мы можем куда-нибудь пойти? Я давно не ел, а еды здесь нет ».
  
  Они оказались в том же месте, где познакомились Джек и Лютер. Фрэнк начал есть свою еду, но Кейт ничего не коснулась.
  
  Он посмотрел на ее тарелку. «Вы выбрали место, я подумал, что вам понравилась еда. Знаешь, ничего личного, но ты можешь поправиться ».
  
  Кейт наконец посмотрела на него с полуулыбкой. «Так ты консультант по здоровью на стороне?»
  
  «У меня три дочери. Моей старшей шестнадцать, и она клянется, что страдает ожирением. Я имею в виду, что ей, наверное, больше одного десятого, а она почти такого же роста, как я. Если бы у нее не было таких румяных щек, я бы подумал, что она страдает анорексией. А моя жена, Иисус, всегда сидит на той или иной диете. Я имею в виду, я думаю, что она выглядит великолепно, но должна быть какая-то идеальная форма, к которой стремится каждая женщина ».
  
  «Все женщины, кроме меня».
  
  "Ешь свою еду. Это то, что я говорю своим дочерям каждый день. Есть. ”
  
  Кейт взяла вилку и сумела съесть половину еды. Когда она пригубила чай, а Фрэнк нащупал большую чашу с кофе, они оба устроились поудобнее, а дискуссия вернулась к Лютеру Уитни.
  
  «Если вы думаете, что у вас достаточно денег, чтобы забрать его, почему бы и нет?»
  
  Фрэнк покачал головой и поставил кофе. «Вы были в его доме. Он отсутствовал какое-то время. Вероятно, взорвался сразу после того, как это произошло ».
  
  « Если бы он это сделал. Ваша партийная сумка - это все косвенно. Это не выходит за рамки разумного сомнения, лейтенант.
  
  «Могу я сыграть с тобой прямо, Кейт? Кстати, могу я называть вас Кейт?
  
  Она кивнула.
  
  Фрэнк оперся локтями о стол и посмотрел на нее. «Вся чушь снаружи, почему тебе так трудно поверить, что твой старик вытащил эту женщину? Он был осужден за три уголовных преступления. Видимо, парень всю жизнь жил на грани. Его допрашивали примерно в дюжине других краж со взломом, но они не смогли ничего приписать ему. Он карьерный преступник. Вы знаете животное. Человеческая жизнь не значит для них дерьмо ».
  
  Кейт допила чай, прежде чем ответить. Профессиональный преступник? Конечно, это был ее отец. Она не сомневалась, что он продолжал совершать преступления все эти годы. Очевидно, это было у него в крови. Как наркоман кока-колы. Неизлечимо.
  
  «Он не убивает людей», - тихо сказала она. «Он может украсть у них, но он никогда никому не причиняет вреда. Он так не поступает ».
  
  Что конкретно сказал Джек? Ее отец был напуган. Он был так напуган, что у него разболелся живот. Полиция никогда не пугала ее отца. Но если бы он убил женщину? Возможно, это просто рефлекс, пистолет выстрелил, и пуля положила конец жизни Кристин Салливан. Все это произошло бы в считанные секунды. Некогда думать. Просто действовать. Чтобы не дать ему попасть в тюрьму навсегда. Все было возможно. Если бы ее отец убил женщину, он бы испугался, он был бы в ужасе, он был бы болен.
  
  Несмотря на всю боль, самыми яркими воспоминаниями, которые она оставила об отце, была его мягкость. Его большие руки обнимают ее. Он был тихим до грубости с большинством людей. Но с ней он разговаривал. Для нее, а не над ней или под ней, как это удавалось большинству взрослых. Он говорил с ней о вещах, которые интересовали маленькую девочку. Цветы, птицы и то, как небо внезапно меняло цвет. И о платьях, ленточках для волос и шатких зубах, с которыми она постоянно возилась. Это были короткие, но искренние моменты между отцом и дочерью, разбитые между внезапной жестокостью убеждений и тюрьмы. Но по мере того, как она росла, эти разговоры почему-то превратились в тарабарщину, поскольку занятие мужчиной, скрывающимся за смешными рожицами и большими, но нежными пальцами, стало доминировать в ее жизни, в ее взгляде на Лютера Уитни.
  
  Как она могла сказать, что этот человек не может убивать?
  
  Фрэнк наблюдал за глазами, когда они быстро моргали. Там была трещина. Он это чувствовал.
  
  Фрэнк теребил ложку и засыпал сахар в кофе. «Так вы говорите, что это невероятно, чтобы ваш отец убил эту женщину? Я думал, вы сказали, что вы двое на самом деле не поддерживали связь?
  
  Кейт отшатнулась от своих размышлений. «Я не говорю, что это невероятно. Я просто сказал . . . » Она действительно взорвала это. Она опросила сотни свидетелей и не могла вспомнить ни одного, который выступал так же плохо, как она сейчас.
  
  Она поспешно порылась в сумочке в поисках пачки «Бенсон и Хеджес». При виде сигареты Фрэнк потянулся за пачкой «Сочных фруктов».
  
  Она выпустила дым от него, посмотрела на жевательную резинку. «Тоже пытаешься бросить?» На ее лице промелькнуло веселье.
  
  «Пытаться и потерпеть неудачу. Ты говорил?"
  
  Она медленно выдохнула дым, заставляя нервы перестать крутиться. «Как я уже говорил, я не видел своего отца много лет. Мы не близки. Возможно, он мог убить женщину. Все возможно. Но в суде это не работает. Доказательства работают в суде. Период."
  
  «И мы пытаемся построить против него дело».
  
  «У вас нет вещественных вещественных доказательств, связывающих его с настоящим местом преступления? Нет отпечатков? Нет свидетелей? Ничего подобного?"
  
  Фрэнк заколебался, но затем решил ответить. "Нет."
  
  «Удалось ли вам отследить какие-либо вещи от кражи со взломом до него?»
  
  «Ничего не обнаружено».
  
  «Баллистика?»
  
  «Отрицательный. Одна бесполезная пуля и никакого пистолета.
  
  Кейт откинулась на спинку стула, чувствуя себя более комфортно, поскольку разговор был сосредоточен на юридическом анализе дела.
  
  «Это все, что у тебя есть?» Ее глаза прищурились на него.
  
  Он снова заколебался, затем пожал плечами. "Вот и все."
  
  - Тогда у вас ничего нет, детектив. Ничего такого!"
  
  «У меня есть свои инстинкты, и мои инстинкты говорят мне, что Лютер Уитни был в доме той ночью, и он был в той спальне. Я хочу знать, где он сейчас.
  
  «Я не могу вам помочь. Это то же самое, что я сказал вашему приятелю вчера вечером.
  
  - Но в ту ночь ты ходил к нему домой. Почему?"
  
  Кейт пожала плечами. Она решила не упоминать свой разговор с Джеком. Утаивала ли она доказательства? Может быть.
  
  "Я не знаю." Отчасти это было правдой.
  
  «Вы производите впечатление, Кейт, как человека, который всегда знает, почему она что-то делает».
  
  В ее голове промелькнуло лицо Джека. Она сердито вытолкнула его. «Вы будете удивлены, лейтенант».
  
  Фрэнк церемонно закрыл блокнот и наклонился вперед.
  
  "Мне действительно нужна твоя помощь."
  
  "За что?"
  
  «Это не для протокола, неофициально, как бы вы это ни называли. Меня больше интересуют результаты, чем юридические тонкости ».
  
  «Забавно рассказывать государственному обвинителю».
  
  «Я не говорю, что не играю по правилам». Фрэнк наконец сдался и вытащил сигареты. «Все, что я говорю, это то, что я стремлюсь к точке наименьшего сопротивления, когда могу ее получить. Хорошо?"
  
  "Хорошо."
  
  «Моя информация такова, что, хотя вы, возможно, не в восторге от своего отца, он все еще тоскует по вам».
  
  "Кто тебе это сказал?"
  
  «Господи, я детектив. Верно или нет?"
  
  "Я не знаю."
  
  «Черт возьми, Кейт, не играй со мной в гребаные игры. Верно или нет?"
  
  Она сердито затушила сигарету. "Правда! Доволен?"
  
  «Еще нет, но я добираюсь туда. У меня есть план избавиться от него, и я ищу, чтобы вы мне помогли.
  
  «Я не вижу, чтобы я мог вам помочь». Кейт знала, что будет дальше. Она могла видеть это в глазах Фрэнка.
  
  Ему потребовалось десять минут, чтобы изложить свой план. Она отказалась трижды. Спустя полчаса они все еще сидели за столом.
  
  Фрэнк откинулся на спинку стула, а затем резко рванулся вперед. «Послушай, Кейт, если ты этого не сделаешь, то у нас не будет ни единого шанса наложить на него руки. Если так, как ты говоришь, и у нас нет дела, он выходит на свободу. Но если он это сделал, и мы сможем это доказать, тогда ты должен быть последним проклятым человеком в мире, который скажет мне, что ему это сойдет с рук. Теперь, если вы думаете, что я ошибаюсь, я отвезу вас к вам домой и забуду, что когда-либо видел вас, и ваш старик может продолжать воровать. . . и, возможно, убийство ». Он смотрел прямо на нее.
  
  Она открыла рот, но не произнесла ни слова. Ее взгляд скользнул по его плечу, где ее манил туманный образ из прошлого, но затем внезапно исчез.
  
  В почти тридцатилетнем возрасте Кейт Уитни была далеко от малыша, который хихикал, когда ее отец вертел ее в воздухе, или маленькой девочки, которая раскрывала важные секреты своему отцу, о которых она не рассказывала никому другому. Она была уже взрослой, взрослой зрелой, уже долгое время одна. Кроме того, она была судебным исполнителем, прокурором штата, поклявшимся соблюдать закон и Конституцию Содружества Вирджиния. Ее работа заключалась в том, чтобы обеспечить надлежащее наказание лиц, нарушающих эти законы, независимо от того, кем они были и с кем они были связаны.
  
  А потом еще один образ вторгся в ее разум. Ее мать следит за дверью, ожидая, когда он вернется домой. Интересно, в порядке ли он. Навещать его в тюрьме, составлять списки вещей, о которых можно с ним поговорить, заставлять Кейт наряжаться для этих встреч, воодушевляясь приближением даты его освобождения. Как будто он был проклятым героем, спасшим мир, а не вором. Слова Джека вернулись к ней, сильно кусаясь. Он всю ее жизнь называл ложью. Он ожидал, что она будет сочувствовать мужчине, который ее бросил. Как будто обидели Лютера Уитни, а не Кейт. Что ж, Джек может отправиться прямо в ад. Она поблагодарила Бога за то, что решила не выходить за него замуж. Мужчина, который мог сказать ей такие ужасные вещи, не заслужил ее. Но Лютер Уитни заслужил, чтобы к нему приходили все. Может, он не убивал эту женщину. Но, возможно, он это сделал. Это не ее работа. Ее работа заключалась в том, чтобы обеспечить возможность принятия решения мужчинами и женщинами в ложе присяжных. В любом случае ее отец принадлежал к тюрьме. По крайней мере, там он не мог никого обидеть. Там он больше не мог разрушить жизни.
  
  И именно с этой последней мыслью она согласилась помочь передать отца в руки полиции.
  
  Фрэнк почувствовал укол вины, когда они собрались уходить. Он не был полностью честен с Кейт Уитни. Фактически, он откровенно солгал ей по самой важной части дела, кроме вопроса на миллион долларов о том, где оказался Лютер Уитни. Он не был доволен собой прямо сейчас. Правоохранителям иногда приходилось лгать, как и всем остальным. Глотать было не легче, особенно если учесть, что получателем был тот, кого детектив сразу же уважал, а теперь сильно пожалел.
  
  ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
  
  К ATE поместила ВЫЗОВ В ту ночь; Фрэнк не хотел терять время зря. Голос в машине ошеломил ее; она впервые за много лет услышала такие тоны. Спокойный, расторопный, размеренный, как отработанная походка пехотинца. Она действительно начала дрожать, когда прозвучал тон, и потребовалось всей ее воли, чтобы вызвать простые слова, которые были созданы, чтобы поймать его. Она все время напоминала себе, каким хитрым он может быть. Она хотела его увидеть, хотела с ним поговорить. Как можно быстрее. Она подумала, не почувствует ли этот коварный старый ум ловушку, а потом она вспомнила их последнюю встречу лицом к лицу и поняла, что он никогда не предвидит ее. Он никогда не стал бы приписывать обман маленькой девочке, которая доверила ему свою самую ценную информацию. Даже она должна была дать ему это.
  
  Не прошло и часа, как зазвонил телефон. Когда она потянулась за ним, она пожелала Богу, чтобы она никогда не соглашалась на просьбу Фрэнка. Сидеть в ресторане, вынашивая план по поимке подозреваемого в убийстве, сильно отличалось от фактического участия в шараде, предназначенной исключительно для того, чтобы доставить вашего отца властям.
  
  «Кэти». Она почувствовала легкий перерыв в голосе. К нему прилетел оттенок недоверия.
  
  "Привет папа." Она была благодарна за то, что слова вышли сами по себе. В тот момент она казалась неспособной сформулировать простейшие мысли.
  
  Ее квартира была не очень хорошей. Он мог это понять. Слишком близко, слишком личное. Она знала, что его место не будет работать по очевидным причинам. Он предположил, что они могут встретиться на нейтральной почве. Конечно могли. Она хотела поговорить, он определенно хотел послушать. Отчаянно хотелось послушать.
  
  Пришло время, завтра, четыре часа, в маленьком кафе возле ее офиса. В это время суток было бы пусто, тихо; они могли не торопиться. Он будет там. Она была уверена, что его не удержит ничто, кроме смерти.
  
  Она повесила трубку и позвонила Фрэнку. Она дала ему время и место. Прислушиваясь к себе, она, наконец, дошла до того, что она только что сделала. Она чувствовала, как все внезапно уступает место, и не могла это остановить. Она бросила трубку и залилась слезами; ее тело содрогнулось так сильно, что она упала на пол, каждый мускул подергивался, ее стоны наполняли крошечную квартирку, как гелий в воздушном шаре; все это грозило взрывом.
  
  Фрэнк задержался у телефона еще на секунду и пожалел об этом. Он кричал в телефон, но она его не слышала; не то чтобы это имело значение, если бы она была. Она поступала правильно. Ей не за что было стыдиться, не за что было чувствовать себя виноватым. Когда он, наконец, сдался и взял трубку, его момент эйфории от приближения к своей цели закончился, как вспыхнувшая спичка.
  
  Итак, на его вопрос был дан ответ. Она все еще любила его. Эта мысль для лейтенанта Сета Фрэнка была тревожной, но управляемой. У Сета Фрэнка, отца троих детей, слезились глаза, и ему внезапно перестала нравиться его работа.
  
  * * *
  
  БЕРТОН ПОДВЕСИЛ ТЕЛЕФОН. ДЕТЕКТИВ ФРАНК СОВЕРШЕНСТВОВАЛ своему обещанию позволить агенту совершить убийство.
  
  Через несколько минут Бертон был в офисе Рассела.
  
  «Я не хочу знать, как вы собираетесь это делать». Рассел выглядел обеспокоенным.
  
  Бёртон улыбнулся про себя. Становится брезгливым, как он и предсказывал. Хотела, чтобы работа была сделана, просто не хотела пачкать свои красивые ногти.
  
  «Все, что вам нужно сделать, это сказать президенту, где это происходит. А потом убедитесь, что он перед этим все расскажет Салливану. Он получил , чтобы сделать это «.
  
  Рассел выглядел озадаченным. "Почему?"
  
  «Позвольте мне об этом позаботиться. Просто помни, делай то, что я тебе говорю ». Он ушел до того, как Рассел успел взорваться.
  
  * * *
  
  «А ПОЛИЦИЯ УВЕРЕНА, ЧТО ОН ЕДИНЫЙ?» В голосе президента, оторвавшегося от стола, промелькнула тревога.
  
  Рассел, расхаживая по комнате, остановился, чтобы посмотреть на него. «Ну, Алан, я предполагаю, что если бы он не был, они бы не приложили усилий, чтобы арестовать его».
  
  «Они и раньше делали ошибки, Глория».
  
  «Никаких аргументов. Как и все мы ».
  
  Президент закрыл папку, которую изучал, и встал, осмотрел территорию Белого дома из окна.
  
  «Значит, этот человек скоро будет под стражей?» Он повернулся, чтобы посмотреть на Рассела.
  
  «Так могло бы показаться».
  
  "Что это должно означать?"
  
  «Только то, что самые продуманные планы иногда идут наперекосяк».
  
  "Бертон знает?"
  
  «Кажется, Бертон все это организовал».
  
  Президент подошел к Расселу; положил руку ей на руку.
  
  "О чем ты говоришь?"
  
  Рассел рассказал о событиях последних нескольких дней своему боссу.
  
  Президент потер подбородок. «Что задумал Бертон?» Вопрос был задан больше самому себе, чем Расселу.
  
  «Почему бы тебе не позвонить ему и не спросить у себя самого? Единственное, на чем он настаивал, - это то, что вы передали сообщение Салливану.
  
  «Салливан? Какого черта. . . » Президент не доработал свою мысль. Он позвонил Бертону, но ему сказали, что он внезапно заболел и попал в больницу.
  
  Глаза президента сверлили его начальника штаба. «Собирается ли Бёртон делать то, что я думаю?»
  
  «Зависит от того, о чем вы думаете».
  
  «Прекрати игры, Глория. Вы точно знаете, что я имею в виду ».
  
  «Если вы имеете в виду, намеревается ли Бертон следить за тем, чтобы этого человека никогда не брали под стражу, то да, эта мысль пришла мне в голову».
  
  Президент нащупал на столе тяжелый нож для открывания писем, сел на стул и посмотрел в окно. Рассел вздрогнул, когда она посмотрела на него. Тот, что лежал на ее столе, она выбросила.
  
  "Алан? Что ты хочешь чтобы я сделал?" Она уставилась на его затылок. Он был президентом, и нужно было сидеть и терпеливо ждать, даже если вы хотели протянуть руку и задушить его.
  
  Наконец он развернулся. Глаза были темными, холодными и властными. "Ничего такого. Я хочу, чтобы ты ничего не делал. Мне лучше связаться с Салливаном. Назови мне место и время еще раз ».
  
  Рассел подумал о том же, что и она раньше, когда рассказывала информацию. Какой-то друг.
  
  Президент снял трубку. Рассел протянул руку и положил ее руку поверх своей. «Алан, в отчетах говорилось, что у Кристин Салливан были синяки на челюсти, и она была частично задушена».
  
  Президент не поднял глаз. "Да неужели?"
  
  «Что именно произошло в этой спальне, Алан?»
  
  «Что ж, по мелочам я могу вспомнить, что она хотела играть немного грубее, чем я. Следы на ее шее? Он сделал паузу и положил трубку. «Скажем так: Кристи увлекалась множеством странных вещей, Глория. В том числе сексуальное удушье. Вы знаете, люди выходят, когда они задыхаются и в то же время достигают оргазма ».
  
  «Я слышал об этом, Алан, я просто не думал, что тебе понравится что-то подобное». Ее тон был резким.
  
  Президент огрызнулся: «Помни свое место, Рассел. Я не отвечаю ни перед вами, ни перед кем-либо еще за свои действия ».
  
  Она отступила назад и быстро сказала: «Конечно, мне очень жаль, господин президент».
  
  Лицо Ричмонда расслабилось; он встал и покорно развел руками. «Я сделал это для Кристи, Глория, что я могу сказать. Иногда женщины оказывают на мужчин странное воздействие. Я, конечно, не застрахован от этого ».
  
  «Так почему она пыталась убить тебя?»
  
  «Как я уже сказал, она хотела играть грубее, чем я. Она была пьяна и просто вышла из-под контроля. К сожалению, такие вещи случаются ».
  
  Глория посмотрела мимо него в окно. Встреча с Кристин Салливан не просто «случилась». Время и планирование, затраченные на это рандеву, в конечном итоге приобрели элементы полномасштабной избирательной кампании. Она покачала головой, когда к ней вернулись образы той ночи.
  
  Президент подошел к ней сзади, схватил ее за плечи, повернул к себе.
  
  «Это был ужасный опыт для всех, Глория. Я определенно не хотел, чтобы Кристи умерла. Это было последнее, чего я хотел на свете. Я пошел туда, чтобы провести тихий романтический вечер с очень красивой женщиной. Боже мой, я не монстр ». На его лице появилась обезоруживающая улыбка.
  
  «Я знаю это, Алан. Просто все эти женщины, все это время. Что-то плохое должно было случиться ».
  
  Президент пожал плечами. «Что ж, как я уже говорил вам ранее, я не первый человек, занимающий эту должность, который занимается такими видами внеклассной деятельности. И я не буду последним ». Он обхватил ее подбородок рукой. - Глория, ты знаешь требования офиса, который я занимаю, лучше, чем кто-либо другой. Нет другой подобной работы в мире ».
  
  «Я знаю, что давление огромно. Я понимаю это, Алан ».
  
  "Верно. Это работа, которая действительно требует большего, чем может дать человек. Иногда вам приходится иметь дело с этой реальностью, снимая часть этого давления, время от времени вытаскивая себя из тисков. То, как я справляюсь с этим давлением, важно, потому что оно определяет, насколько хорошо я могу служить людям, которые избрали меня, которые оказали мне доверие ».
  
  Он вернулся к своему столу. «И кроме того, наслаждаться компанией красивых женщин - относительно безобидный способ борьбы со стрессом».
  
  Глория сердито смотрела ему в спину. Как будто он ожидал, что она, из всех людей, будет покорена риторикой, чушью патриотической речи.
  
  «Это определенно не было безобидным для Кристин Салливан», - выпалила она.
  
  Ричмонд снова повернулся к ней; он больше не улыбался. «Я действительно не хочу больше об этом говорить, Глория. Прошлое - это прошлое - начните думать о будущем. Понимать?"
  
  Она склонила голову в знак официального согласия и вышла из комнаты.
  
  Президент снова взял трубку. Он сообщит все необходимые подробности о полицейском укрытии своему хорошему другу Уолтеру Салливану. Президент улыбнулся про себя во время звонка. Похоже, что скоро это будет. Они были почти у цели. Он мог рассчитывать на Бертона. Рассчитывай на то, что он поступит правильно. Для всех.
  
  * * *
  
  ЛЮТЕР ПРОВЕРИЛ СВОИ ЧАСЫ. ВРЕМЯ ЧАС. Он принял душ, почистил зубы, а затем подстриг недавно отросшую бороду. Он задержался на своих волосах, пока они не встретили его удовлетворение. Его лицо сегодня выглядело лучше. Телефонный звонок Кейт сотворил чудеса. Он прижал телефон к уху, проигрывая сообщение снова и снова, просто чтобы услышать голос, слова, которые он никогда не ожидал услышать снова. Он рискнул пойти в мужской магазин в центре города, где купил новые брюки, спортивную куртку и лакированную кожу. Он подумал, а затем отбросил идею галстука.
  
  Он примерил свое новое пальто. Было хорошо. Штаны на нем были немного свободны; он похудел. Ему придется есть больше. Он мог бы даже начать с того, что угостил своей дочерью ранний обед. Если бы она позволила ему. Он должен подумать об этом; он не хотел давить на это.
  
  Джек! Должно быть, это был Джек. Он рассказал ей об их встрече. Что ее отец попал в беду. Это была связь. Конечно! Он поступил глупо, не увидев этого сразу. Но что это значило? Что она заботилась? Он почувствовал, как дрожь началась у него в шее и закончилась в коленях. После всех этих лет? Он выругался себе под нос в нужный момент. Гребаное время! Но он принял решение, и теперь ничто не могло его изменить. Даже его маленькая девочка. Нужно было исправить что-то ужасно неправильное.
  
  Лютер был уверен, что Ричмонд ничего не знает о его переписке с начальником штаба. Ее единственной надеждой было тихо выкупить то, что было у Лютера, а затем убедиться, что никто больше этого не увидит. Купите его, надеясь, что он исчезнет навсегда, и мир никогда не узнает. Он подтвердил, что деньги поступили на указанный счет. То, что случилось с этими деньгами, было бы их первым сюрпризом.
  
  А вот второй сюрприз заставит их забыть о первом. И самое приятное было то, что Ричмонд никогда этого не ожидал. Он серьезно сомневался, что президент действительно подойдет в любое время. Но если это не соответствовало критериям импичмента, он не знал, что именно. Это сделало Уотергейт похожим на шалость третьего класса. Ему интересно, что сделали экс-президенты, подвергнувшиеся импичменту. Он надеялся, что они засохли в пламени собственного разрушения.
  
  Лютер вытащил письмо из кармана. Он позаботится о том, чтобы она получила его как раз в то время, когда она будет ожидать последнего набора инструкций. Выплата. Она получит свое вознаграждение. Все будут. Это того стоило, позволить ей извиваться, как он знал, что она все это время.
  
  Как бы часто он ни пытался, он не мог стереть воспоминания о неторопливом половом акте женщины в присутствии все еще теплого тела, как если бы мертвая женщина была кучей мусора, о которой нельзя было беспокоиться. А потом Ричмонд. Пьяный, слюнявый ублюдок! Снова видения заставили Лютера закипеть. Он стиснул зубы и резко улыбнулся.
  
  Какую бы сделку Джек ни заключил с ним, он пойдет. Двадцать лет, десять лет, десять дней. Ему было все равно. К черту президента и всех вокруг него. К черту весь город, он их снимал.
  
  Но сначала он собирался провести некоторое время с дочерью. После этого ему было все равно.
  
  Когда он подошел к кровати, тело Лютера вздрогнуло. Ему только что пришло в голову кое-что еще. Что-то больно, но это он мог понять. Он сел на кровать и отпил стакан воды. Если бы это было правдой, мог бы он действительно винить ее? К тому же он мог просто убить двух зайцев одним выстрелом. Когда он снова лег на кровать, ему пришло в голову, что вещи, которые выглядели слишком хорошо, чтобы быть правдой, обычно были. Заслуживал ли он от нее лучшего? Ответ был абсолютно ясен. Он не делал.
  
  * * *
  
  КОГДА ДЕНЕЖНЫЙ ПЕРЕВОД ДОСТИГАЕТ ОКРУЖНОГО БАНКА, срабатывают автоматические предварительные инструкции, и средства сразу же переводятся со счета в пять различных региональных банков, каждый в размере одного миллиона долларов. Оттуда средства шли обходным путем, пока общая сумма снова не была собрана в одном месте.
  
  Рассел, который отслеживал поток денег с ее стороны, скоро узнает, что произошло. Она бы не обрадовалась этому. Следующее сообщение, которое она получит, доставит ей гораздо меньше удовольствия.
  
  * * *
  
  КАФЕ ALONZO было открыто около года. У ЭТОГО был обычный набор уличных столиков с разноцветными зонтиками в небольшом пространстве на тротуаре, окруженном черными железными перилами высотой по пояс. Кофе был разнообразным и крепким; пекарня была популярна среди утренних и обеденных толп. Без пяти без четырех за столиком на улице сидел только один человек. В холодном воздухе зонтики рухнули, напоминая колонну гигантских соломинок для питья.
  
  Кафе располагалось на первом этаже современного офисного здания. На два этажа вверху висели строительные леса. Трое рабочих заменяли треснувшую стеклянную панель. Весь фасад здания состоял из зеркальных панелей, которые давали целостное изображение местности прямо напротив него. Панель была тяжелой, и даже крепкие мужчины боролись с ее весом и весом.
  
  Кейт накинула пальто на себя и отпила кофе. Полуденное солнце пригревало, несмотря на холод, но быстро угасало. По столам начали ползать длинные тени. Она почувствовала сырость в глазах, когда прищурилась, глядя на солнце, висящее прямо над крышами нескольких ветхих домов, которые располагались по диагонали через дорогу от кафе. Они были предназначены для сноса, чтобы освободить место для продолжающегося ремонта района. Она не заметила, что окно верхнего этажа одного из рядных домов теперь было открыто. В соседнем доме выбито два окна. Парадная дверь в другом была частично выбита.
  
  Кейт посмотрела на часы. Она просидела там около двадцати минут. Привыкший к бешеному ритму прокуратуры, день тянулся бесконечно. Она не сомневалась, что поблизости были десятки полицейских, готовых наброситься, как только он подойдет к ней. Потом она подумала об этом. Смогут ли они хоть что-нибудь сказать друг другу? Что, черт возьми, она могла сказать? Привет, папа, тебя арестовали? Она потерла сырые щеки и стала ждать. Он будет там ровно в четыре. И было уже слишком поздно что-либо менять. Слишком поздно для чего-либо. Но она поступала правильно, несмотря на чувство вины, несмотря на то, что так сломалась после вызова детектива. Она сердито сжала руки. Она собиралась передать своего отца полиции, и он этого заслужил. Она уже давно это обсуждает. Теперь она просто хотела, чтобы все закончилось.
  
  * * *
  
  МАККАРТИ НЕ НРАВИТСЯ. НИСКОЛЬКО. ЕГО ОБЫЧНЫЙ РЕЖИМ заключался в том, чтобы следовать за своей целью, иногда в течение нескольких недель, пока убийца не понимал модели поведения жертвы лучше, чем сама жертва. Это сделало убийство намного проще. Дополнительное время также позволило Маккарти спланировать свой побег с учетом наихудшего сценария. На этой работе у него не было ничего из этих излишеств. Сообщение Салливана было кратким. Этот человек уже заплатил ему огромную сумму суточных, а по завершении работ - еще два миллиона. По любым меркам он был вознагражден - теперь он должен был сдать. За исключением своего первого хита много лет назад, Маккарти не мог припомнить, чтобы он так нервничал. Не помогало то, что дом кишел копами.
  
  Но он все время говорил себе, что все будет хорошо. За то время, что он имел, он хорошо спланировал. Он провел разведку местности сразу после телефонного звонка Салливана. Идея рядного дома его сразу же осенила. Это действительно было единственное логичное место. Он был здесь с четырех утра. Задняя дверь дома выходила в переулок. Его арендованная машина была припаркована у тротуара. С момента выстрела ему потребуется ровно пятнадцать секунд, чтобы уронить винтовку, спуститься по лестнице, выйти за дверь и сесть в машину. Он будет в двух милях отсюда, прежде чем полиция даже полностью поймет, что произошло. Самолет вылетал через сорок пять минут с частной взлетно-посадочной полосы в десяти милях к северу от Вашингтона. Его пунктом назначения был Нью-Йорк. В нем будет один пассажир, и чуть больше чем через пять часов Маккарти станет изнеженным пассажиром на борту «Конкорда», спускающегося в Лондон.
  
  Он в десятый раз проверил винтовку и прицел, автоматически стряхивая пыль со ствола. Глушитель был бы неплохим, но он еще не нашел того, который работал бы с винтовкой, особенно той, которая была бы оснащена сверхзвуковыми боеприпасами, как и его оружие. Он рассчитывал на замешательство, чтобы замаскировать выстрел и его последующий уход. Он посмотрел на другую сторону улицы и посмотрел на часы. Почти время.
  
  Маккарти, будучи очень опытным убийцей, не мог предположить, что другая винтовка будет направлена ​​на голову его жертвы. А за этой винтовкой будет пара глаз, таких же острых, если не более острых, чем у него самого.
  
  * * *
  
  ТИМ КОЛЛИН БЫЛ КВАЛИФИЦИРОВАННЫМ ЭКСПЕРТОМ МАРКСМЕНА В морской пехоте, и его старший сержант написал в своей оценке, что он никогда не видел лучшего выстрела. В центре внимания этой похвалы теперь было прицеливание через его прицел; затем он расслабился. Коллин оглядел фургон, в котором находился. Припаркованный на улице у тротуара напротив кафе, он выстрелил прямо в цель. Он снова прицелился в винтовку, и Кейт Уитни мельком появилась в прицеле. Коллин открыл боковое окно фургона. Он был в тени зданий позади него. Никто не мог заметить, что он делал. Он также имел дополнительное преимущество, зная, что Сет Франк и контингент окружной полиции были размещены справа от кафе, в то время как другие находились в вестибюле офисного здания, где располагалось кафе. Автомобили без опознавательных знаков стояли в разных местах вверх и вниз по улице. Если Уитни убежит, он далеко не уйдет. Но затем Коллин знал, что этот человек никуда не убежит.
  
  После выстрела Коллин быстро разбирал винтовку и спрятал ее в фургоне, выходил со своим пистолетом и значком и присоединялся к другим авторитетам в размышлениях о том, что, черт возьми, произошло. Никто не подумает проверять фургон секретной службы на предмет огнестрельного оружия или стрелка, который только что растратил свою цель.
  
  План Бертона был понятен молодому агенту. Коллин ничего не имел против Лютера Уитни, но на карту было поставлено гораздо больше, чем жизнь шестидесятишестилетнего профессионального преступника. Шибко побольше. Коллину не понравится убийство старика; на самом деле, он сделает все возможное, чтобы забыть об этом, как только это будет сделано. Но это была жизнь. Ему платили за работу, фактически он поклялся делать эту работу, прежде всего. Он нарушил закон? Технически он совершал убийство. На самом деле он просто делал то, что нужно было сделать. Он предположил, что президент знал об этом; Глория Рассел знала об этом; и Билл Бертон, человек, которого он уважал больше, чем кто-либо другой, посоветовал ему это сделать. Обучение Коллина просто не позволяло ему игнорировать эти инструкции. Кроме того, сюда проник старик. Он собирался отсидеть двадцать лет. Он никогда не доживет до двадцати лет. Кто хотел оказаться в тюрьме в восемьдесят лет? Коллин просто спасал его от страданий. Учитывая такой выбор, Коллин тоже взял бы раунд.
  
  Коллин взглянул на рабочих, стоявших на строительных лесах над кафе, когда они пытались исправить замену панели. Один мужчина схватился за конец веревки, соединенной с блоком, и схватился за него. Медленно кусок начал подниматься.
  
  * * *
  
  КЕЙТ ВЫГЛЯДАЛА, ИЗУЧАЯ ЕЕ РУКИ И ЕЕ ГЛАЗА, пристально смотрящие на него.
  
  Он грациозно двинулся по тротуару. Федора и кашпо скрывали большую часть его черт, но походка была безошибочной. В детстве она всегда хотела скользить по земле, как ее отец, так легко и уверенно. Она начала вставать и передумала. Фрэнк не сказал, в какой момент он переедет, но Кейт не ожидала, что он будет ждать очень долго.
  
  Лютер остановился перед кафе и посмотрел на нее. Он не был так близок со своей дочерью более десяти лет и не знал, что делать дальше. Она почувствовала его неуверенность и заставила улыбнуться. Он немедленно подошел к ее столику и сел спиной к улице. Несмотря на холод, он снял шляпу и убрал солнцезащитные очки в карман.
  
  Маккарти прицелился в прицел. Седые волосы оказались в фокусе, и его палец оторвался от предохранителя, а затем поплыл на спусковой крючок.
  
  * * *
  
  Примерно через сотню ярдов Коллин отражал эти действия. Он не был так тороплив, как Маккарти, поскольку имел преимущество знать, когда полиция собиралась въехать.
  
  * * *
  
  ТРИГГЕР МАККАРТИ СМОТРЕЛ НАЗАД. Раньше ОН заметил рабочих на строительных лесах один или два раза, но потом выбросил их из головы. Это была лишь вторая ошибка, которую он когда-либо совершал в своей работе.
  
  Зеркальная панель внезапно дернулась вверх, когда веревка была потянута вниз, и панель взвесилась в направлении Маккарти. Улавливая падающее солнце прямо на свою поверхность, панель отбрасывала отражение, красное и мерцающее, прямо в глаза Маккарти. Мгновенная боль пронзила его зрачки, и его рука непроизвольно дернулась, когда выстрелил. Он выругался и бросил пистолет. Он добрался до задней двери на пять секунд раньше запланированного срока.
  
  Пуля попала в шест зонта и разорвала его, а затем срикошетила и вонзилась в бетонное покрытие. И Кейт, и Лютер погибли, отец инстинктивно прикрыл дочь. Через несколько секунд Сет Фрэнк и дюжина униформ с обнаженными пистолетами образовали полукруг вокруг пары, глядя наружу, их глаза осматривали каждый укромный уголок улицы.
  
  «Закройте всю эту долбаную территорию», - крикнул Фрэнк сержанту, который рявкнул по рации. Разложена униформа, въехали машины без опознавательных знаков.
  
  Рабочие смотрели на улицу, совершенно не обращая внимания на невольную роль, которую они сыграли в событиях, разворачивающихся внизу.
  
  Лютера подняли и надели наручники, и вся группа устремилась в вестибюль офисного здания. Взволнованный Сет Фрэнк смотрел на мужчину одно приятное мгновение, а затем зачитал ему его права. Лютер посмотрел на свою дочь. Кейт сначала не могла встретиться с ним взглядом, но потом решила, что он, по крайней мере, этого заслужил. Его слова ранили ее больше всего, к чему она готовилась.
  
  «С тобой все в порядке, Кэти?»
  
  Она кивнула, и слезы начали заливаться, и на этот раз, несмотря на то, что она стиснула горло железной хваткой, она не смогла остановить их и рухнула на пол.
  
  Билл Бертон стоял прямо в дверях вестибюля. Когда вошел изумленный Коллин, взгляд Бертона угрожал растерзать молодого человека. Так продолжалось до тех пор, пока Коллин не прошептал ему на ухо.
  
  К его чести, Бертон быстро усвоил информацию и через несколько секунд узнал правду. Салливан нанял киллера. Старик действительно сделал то, что Бертон намеревался ложно подставить.
  
  В оценке Бертона хитрый миллиардер поднялся на ступеньку выше.
  
  Бертон подошел к Фрэнку.
  
  Фрэнк посмотрел на него. «Есть идеи, что за хрень все это было?»
  
  «Может быть», - ответил Бертон.
  
  Бёртон обернулся. Впервые он и Лютер Уитни посмотрели друг на друга. К Лютеру снова вернулись воспоминания о той ночи. Но он был спокоен, невозмутим.
  
  Бертону приходилось восхищаться этим. Но это также очень беспокоило его. Уитни, очевидно, не сильно расстроил арест. Его глаза сказали Бертону - человеку, который участвовал буквально в тысячах арестов, при которых обычно взрослые рыдали, как младенцы, - все, что ему нужно было знать. Парень все время собирался пойти в полицию. По какой причине Бертон не был уверен, и ему было все равно.
  
  Бёртон продолжал смотреть на Лютера, пока Фрэнк проверял своих людей. Затем Бёртон посмотрел на сбившуюся в кучу массу в углу. Лютер уже боролся со своими похитителями в попытке добраться до нее, но они не имели к этому никакого отношения. Женщина-полицейский пыталась утешить Кейт, но безуспешно. Следы слез текли по густым морщинкам на щеках старика, когда он наблюдал, как каждое рыдание терзает его маленькую девочку.
  
  Когда он заметил Бертона прямо у его локтя, Лютер, наконец, направил огонь в мужчину, пока Бертон не перевел взгляд старика на Кейт. Глаза мужчин снова встретились. Бёртон приподнял брови, а затем снова опустил их, как будто выстрелил в голову Кейт. Бертон пристально смотрел на некоторых из самых ужасных преступников, которых мог предложить этот район, и его черты лица могли быть угрожающими, но именно абсолютная искренность в этих чертах холодила закаленных людей. Лютер Уитни не был панком, в этом было достаточно легко убедиться. Он не был из тех, кто плачет. Но бетонная стена, которая составляла нервы Лютеру Уитни, уже начала рушиться. Он быстро закончил растворяться, и остатки потекли к рыдающей женщине в углу.
  
  Бёртон повернулся и вышел за дверь.
  
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  
  G ЛОРИЯ RUSSELL СБ в гостиной и провел в ней послание дрожащей руки. Она посмотрела на часы. Это пришло как раз вовремя, через мессенджер; пожилой мужчина в потрепанном «Субару». Логотип Metro Rush Couriers на двери пассажира. Спасибо тебе, мама. Попрощайся со своей жизнью. Она ожидала, что наконец-то в ее руках окажется ключ к избавлению от всех кошмаров, которые она пережила. Все риски, на которые она пошла.
  
  В дымоходе завывал ветер. В камине горел уютный огонь. Дом был безупречно чистым благодаря стараниям Мэри, ее горничной, работавшей по совместительству, которая только что уехала. Рассела ждали в доме сенатора Ричарда Майлза на обед в восемь. Майлз был очень важен для ее личных политических устремлений, и он начал издавать все нужные звуки. Дела наконец пошли на лад. Импульс вернулся к ней. После всех тех мучительных, унизительных моментов. Но сейчас? Но сейчас?
  
  Она снова посмотрела на сообщение. Неверие продолжало охватывать ее, как огромную рыболовную сеть, утаскивая ее на дно, где она и должна была остаться.
  
  Спасибо за благотворительный взнос. Мы будем очень признательны. Также оцените дополнительную веревку, которую вы мне только что дали , чтобы повесить вас. По поводу того предмета, который мы обсуждали, он больше не продается. Теперь, когда я думаю об этом, он, вероятно, понадобится копам на суде. Ой, кстати, НАХУЙ !
  
  Это было все, что она могла сделать, чтобы пошатнуться. Дополнительная веревка? Она не могла думать, не могла функционировать. Сначала она подумала позвонить Бертону, но потом поняла, что его не будет в Белом доме. Потом до нее дошло. Она бросилась к телевизору. Шестьчасовые новости просто рассказывали последнюю историю. В ходе дерзкой полицейской операции, проведенной совместно департаментом полиции округа Миддлтон и городской полицией Александрии, был обнаружен подозреваемый по делу об убийстве Кристин Салливан. Неизвестный боец ​​произвел выстрел. Предполагалось, что целью был подозреваемый.
  
  Рассел наблюдал, как транслировались кадры из полицейского участка Миддлтона. Она увидела Лютера Уитни, смотрящего прямо перед собой, никоим образом не пытающегося скрыть свое лицо, поднимающегося по ступенькам. Он был намного старше, чем она предполагала. Он был похож на директора школы. Это был мужчина, наблюдавший за ней. . . Ей даже в голову не приходило, что Лютер был арестован за преступление, которого, как она знала, он не совершал. Не то чтобы это откровение побудило ее к чему-либо. Когда оператор повернулся, она увидела Билла Бертона с Коллином позади него, когда они стояли и слушали, как детектив Сет Фрэнк делает заявление для прессы.
  
  Проклятые некомпетентные ублюдки! Он находился под стражей. Он был под охраной, и у нее в руке было сообщение, которое гарантировало, что парень сделает все, чтобы они все были сбиты. Она доверяла Бертону и Коллину, президент доверял им, и они потерпели неудачу, с треском провалились. Она с трудом могла поверить в то, как Бёртон мог стоять так спокойно, когда весь их мир собирался вспыхнуть, как внезапно истощенная звезда.
  
  Следующая ее мысль удивила даже ее. Она помчалась в ванную, открыла аптечку и схватила первую попавшуюся бутылку. На сколько таблеток хватит? 10? Сотня?
  
  Она повернула кепку, но ее трясущиеся руки не смогли ее снять. Она продолжала бороться; наконец таблетки пролились в раковину. Она набрала горсть и остановилась. В зеркале ее отражение смотрело назад. Впервые она осознала, насколько постарела. Глаза были изможденными, щеки ввалились, а волосы выглядели так, как будто у нее на глазах поседели.
  
  Она посмотрела на зеленую массу в руке. Она не могла этого сделать. Несмотря на то, что ее мир рушился перед ней, она не могла этого сделать. Она смыла таблетки, выключила свет. Она позвонила в офис сенатора. Болезнь помешает ей прийти. Она только что легла на кровать, когда раздался стук.
  
  Сначала это показалось далеким барабанным боем. Будет ли у них ордер? Что у нее было, что могло бы ее инкриминировать? Заметка! Она вырвала его из кармана и бросила в камин. Когда он загорелся, и вспышка пламени поплыла по дымоходу, она поправила платье, надела туфли и вышла из комнаты.
  
  Во второй раз укол боли обжег ее грудь, когда ее взгляд упал на Билла Бертона у входной двери. Не говоря ни слова, он вошел, скинул пальто и пошел прямо к выпивке.
  
  Она захлопнула дверь.
  
  «Отличная работа, Бертон. Блестяще. Вы прекрасно обо всем позаботились. Где твой приятель? Проверять его проклятые глаза?
  
  Бёртон сел со своим напитком. "Заткнись и слушай."
  
  Обычно такое замечание отпугнуло бы ее. Но его тон остановил ее. Она отметила оружие в кобуре. Она внезапно осознала, что ее окружают люди с оружием. Казалось, они были повсюду. Теперь раздались выстрелы. Она связала свою судьбу с очень опасными людьми. Она села и посмотрела на него.
  
  «Коллин никогда не стрелял из своего оружия».
  
  "Но-"
  
  «Но кто-то это сделал. Я знаю это." Он проглотил большую часть своего напитка. Рассел подумала о том, чтобы смешать себе одну, но отказалась от этого.
  
  Он посмотрел на нее. «Уолтер Салливан. Этот сукин сын. Ричмонд сказал ему, верно?
  
  Рассел кивнул. «Вы думаете, что за этим стоял Салливан?»
  
  «Кто, черт возьми, еще это мог быть? Он думает, что парень убил свою жену. У него есть деньги, чтобы нанять лучших стрелков в мире. Он был единственным человеком, который точно знал, куда он идет ». Он посмотрел на нее и с отвращением покачал головой. «Не глупи, леди, у нас нет времени на глупости».
  
  Бёртон встал и зашагал.
  
  Мысли Рассела вернулись к телевизору. «Но этот человек находится под стражей. Он все расскажет полиции. Я думал, это они у двери.
  
  Бертон перестал ходить. «Этот парень ничего не скажет полиции. По крайней мере на данный момент."
  
  "О чем ты говоришь?"
  
  «Я говорю о человеке, который сделает все, чтобы его маленькая девочка могла продолжать жить».
  
  «Ты, ты угрожал ему?»
  
  «Я ясно изложил свое сообщение».
  
  "Откуда вы знаете?"
  
  «Глаза не лгут, леди. Он знает игру. Поговорим, и его дочь прощается.
  
  «Ты, ты бы на самом деле не ...»
  
  Бертон протянул руку и схватил начальника штаба, без усилий подняв ее с пола и удерживая в воздухе так, чтобы она стояла на уровне глаз.
  
  «Я убью любого гребаного человека, который сможет со мной потрахаться, ты это понимаешь?» Его тон был пугающим. Он бросил ее обратно в кресло.
  
  Она смотрела на него, кровь сошла с ее лица, ее глаза были полны ужаса.
  
  Лицо Бертона покраснело от ярости. «Вы были тем, кто втянул меня в это. Я с самого начала хотел вызвать копов. Я сделал свою работу. Может, я убил женщину, но в мире нет присяжных, которые признали бы меня виновным. Но вы ударили меня, леди, своими болтовнями о глобальной катастрофе и бессмысленной заботой о президенте, и, глупо, я попался на это. И прямо сейчас я примерно в одном шаге от того, чтобы пропустить двадцать лет своей жизни, и я не в восторге от этого. Если ты этого не понимаешь, круто ».
  
  Они сидели молча несколько минут. Бертон взял свой стакан и внимательно задумался, изучая ковер. Рассел одним взглядом следил за ним, пока она пыталась унять дрожь. Она не могла заставить себя рассказать Бертону о полученной записке. Какая польза от этого? Насколько она знала, Билл Бертон вытащит пистолет и выстрелит в нее на месте. Мысль о насильственной смерти так близко к ней заставила ее кровь превратиться в лед.
  
  Расселу удалось откинуться на спинку стула. На заднем плане тикали часы; казалось, она отсчитывала последние оставшиеся моменты ее жизни.
  
  «Вы уверены, что он ничего не скажет?» Она посмотрела на Бертона.
  
  «Я ни в чем не уверен».
  
  "Но ты сказал-"
  
  «Я сказал, что этот парень сделает все, чтобы его маленькая девочка не погибла. Если он устранит эту угрозу, то следующие несколько лет мы будем просыпаться, глядя на дно двухъярусной кровати ».
  
  «Но как он может устранить эту угрозу?»
  
  «Если бы я знал ответ на этот вопрос, я бы не волновался так сильно. Но я могу гарантировать вам, что Лютер Уитни сейчас сидит в своем тюремном блоке и думает, как именно это сделать ».
  
  "Что мы можем сделать?"
  
  Он схватил свое пальто и грубо приподнял ее. «Давай, пора поговорить с Ричмондом».
  
  * * *
  
  Джек прошмыгнул через свои заметки, а затем осмотрелся за столом для переговоров. Его команда по сделкам состояла из четырех юристов, трех помощников юриста и двух партнеров. Переворот Джека с Салливаном распространился по всей фирме. Каждый из них смотрел на Джека со смесью трепета, уважения и небольшого страха.
  
  «Сэм, ты будешь координировать продажу сырья через Киев. Наш парень там настоящий хищник, играет на грани; присмотри за ним, но пусть бегает с вещами ».
  
  Сэм, десятилетний партнер, захлопнул свой портфель. "Ты понял."
  
  «Бен, я проверил ваш отчет об усилиях по лоббированию. Я согласен, я считаю, что мы должны упорно настаивать на международных отношениях, не повредит, если они будут на нашей стороне ». Джек открыл другой файл.
  
  «У нас есть примерно месяц, чтобы запустить эту операцию. Главное беспокойство вызывает неустойчивый политический статус Украины. Если мы собираемся ударить по латунному кольцу, мы должны сделать это довольно быстро. Меньше всего нам нужно, чтобы Россия аннексировала нашего клиента. Теперь я хотел бы потратить несколько минут, чтобы перейти ...
  
  Дверь открылась, и секретарша Джека наклонилась. Она выглядела раздраженной.
  
  «Мне очень жаль беспокоить вас».
  
  «Все в порядке, Марта, как дела?»
  
  «Тебе звонят по телефону».
  
  «Я сказал Люсинде не звонить, за исключением экстренных случаев. Я свяжусь со всеми завтра ».
  
  «Я думаю, это может быть чрезвычайная ситуация».
  
  Джек повернулся на своем стуле. "Это кто?"
  
  «Она сказала, что ее зовут Кейт Уитни».
  
  Через пять минут Джек был в своей машине: новеньком «Лексусе 300» медного цвета. Его мысли метались. Кейт была близка к истерике. Все, что ему удалось понять, это то, что Лютера арестовали. За то, чего он не знал.
  
  * * *
  
  Кейт открыла дверь при первом стуке и чуть не упала ему в объятия. Прошло несколько минут, прежде чем она начала регулярно дышать.
  
  «Кейт, что это? Где Лютер? В чем он обвиняется? "
  
  Она посмотрела на него, ее щеки были такими опухшими и влажными, что казалось, будто на нее напали.
  
  Когда ей, наконец, удалось выдохнуть это слово, Джек ошеломленно откинулся на спинку кресла.
  
  «Убийство?» Он оглядел комнату, его мысли двигались слишком быстро, чтобы он мог это заметить. "Это невозможно. Кого, черт возьми, он убил?
  
  Кейт села прямо и убрала волосы с лица. Она посмотрела прямо на него. На этот раз слова были четкими, прямыми и врезались в него, как осколки стекла.
  
  «Кристин Салливан».
  
  Остановившись на долгое время, Джек взорвался со стула. Он посмотрел на нее, попытался заговорить и обнаружил, что не может. Он, пошатываясь, подошел к окну, распахнул его и позволил холоду обрушиться на него. Его желудок взбалтывал чистую кислоту; оно доходило до его горла, пока он не смог оттолкнуть его. Его ноги медленно вернули свою жесткость. Он закрыл окно и снова сел рядом с ней.
  
  «Что случилось, Кейт?»
  
  Она вытерла сырые глаза рваной салфеткой. Ее волосы были спутаны. Она не снимала пальто. Ее туфли лежали рядом со стулом, с которого она их сбросила. Она собралась как могла. Она вытерла прядь волос со рта и, наконец, посмотрела на него.
  
  Слова вылетали из ее рта тихими порывами. «Полиция держит его под стражей. Они думают, что он ворвался в дом Салливанов. Там никого не должно было быть. . . . Но Кристин Салливан была ». Она остановилась и глубоко вздохнула. «Они думают, что Лютер застрелил ее». Как только она произнесла эти последние слова, ее глаза закрылись, веки, казалось, сами собой стукнулись под ужасной тяжестью. Она медленно покачала головой, ее лоб покрылся морщинами, а пульсирующая боль усилилась.
  
  «Это безумие, Кейт. Лютер никогда никого не убьет ».
  
  «Я не знаю, Джек. Я не знаю, что и думать ».
  
  Джек встал и снял пальто. Он запустил руку в волосы, пытаясь думать. Он посмотрел на нее.
  
  "Как вы узнали? Как, черт возьми, они его поймали? "
  
  В ответ тело Кейт затряслось. Боль казалась такой сильной, что ее можно было увидеть, парив над ней, прежде чем она неоднократно погружалась в ее худощавое тело. На мгновение она вытерла лицо другой салфеткой. Она так долго поворачивалась к нему, дюйм за дюймом, что казалась старой бабушкой. Ее глаза все еще были закрыты, ее дыхание прерывалось вздохами, как будто воздух был в ловушке, и ей приходилось изо всех сил бороться, прежде чем сбежать.
  
  Наконец ее глаза открылись. Губы шевелились, но сначала слова не выходили. Затем ей удалось произнести их медленно, отчетливо, как если бы она заставляла себя как можно дольше выдерживать каждый удар, сопровождавший их.
  
  «Я подставил его».
  
  * * *
  
  Лютер, одетый в оранжевый тюремный костюм, сидел в той же комнате для допросов из шлакоблоков, которую занимала Ванда Брум. Сет Фрэнк сидел напротив него и внимательно наблюдал за ним. Лютер смотрел прямо перед собой. Он не был отключен. Парень о чем-то думал.
  
  Вошли еще двое мужчин. Один нес диктофон, который он поставил посреди стола. Он его включил.
  
  "Ты куришь?" Фрэнк протянул сигарету. Лютер принял это, и оба выдохнули крошечные облака.
  
  Для протокола, Фрэнк дословно повторил предупреждение Лютера Mi randa. Здесь не будет никаких процедурных ошибок.
  
  «Так ты понимаешь свои права?»
  
  Лютер неопределенно помахал сигаретой в воздухе.
  
  Парень оказался не тем, чего ожидал Фрэнк. Его послужной список определенно был преступным. Три приоры, но последние двадцать лет были чистыми. Это мало что значило. Но никаких нападений, никаких насильственных действий. Это тоже мало что значило, но что-то было в этом парне.
  
  «Мне нужно ответить« да »или« нет »на этот вопрос».
  
  "Да."
  
  "Хорошо. Вы понимаете, что вас арестовали в связи с убийством Кристин Салливан? »
  
  "Да."
  
  «И вы уверены, что хотите отказаться от своего права на присутствие адвоката от вашего имени? Мы можем нанять для вас адвоката, или вы можете позвонить самому себе ».
  
  "Я уверен."
  
  «И вы понимаете, что никаких заявлений в полицию делать не нужно? Что любое заявление, которое вы сделаете сейчас, может быть использовано в качестве доказательства против вас? "
  
  "Я понимаю."
  
  Годы опыта научили Фрэнка, что признание в начале игры может обернуться катастрофой для обвинения. Даже добровольно данное признание могло быть уничтожено защитой, в результате чего зачастую все доказательства, полученные в результате этого признания, были выброшены как испорченные. Преступник мог бы привести вас прямо к проклятому телу, а на следующий день он выходит на свободу со своим адвокатом, улыбающимся вам и надеясь, что его клиент никогда не появится в его районе. Но у Фрэнка было свое дело. Все, что Уитни добавляла к нему, было просто подливой.
  
  Он внимательно посмотрел на заключенного. «Тогда я хотел бы задать вам несколько вопросов. Хорошо?"
  
  "Отлично."
  
  Фрэнк указал месяц, день, год и время суток для записи, а затем попросил Лютера назвать свое полное имя. Это было все, что им удалось. Дверь открылась. Наклонился мундир.
  
  «У нас есть его адвокат снаружи».
  
  Фрэнк посмотрел на Лютера и выключил диктофон.
  
  «Какой юрист?»
  
  Прежде чем Лютер смог ответить, Джек прорвался мимо офицера и вошел в комнату.
  
  «Джек Грэм, я адвокат обвиняемого. Уберите отсюда диктофон. Я хочу поговорить со своим клиентом наедине прямо сейчас, джентльмены ».
  
  Лютер уставился на него. - Джек… - резко начал он.
  
  «Заткнись, Лютер». Джек посмотрел на мужчин. "Сейчас!"
  
  Мужчины начали убирать комнату. Фрэнк и Джек переглянулись, а затем дверь закрылась. Джек поставил портфель на стол, но не сел.
  
  «Ты хочешь сказать мне, что, черт возьми, происходит?»
  
  «Джек, ты должен держаться подальше от этого. Я серьезно."
  
  "Ты пришел ко мне. Ты заставил меня пообещать, что я буду рядом с тобой. Ну, черт возьми, я здесь.
  
  «Отлично, ты выполнил свою часть работы, теперь можешь идти».
  
  «Хорошо, я иду, тогда что, черт возьми, ты делаешь?»
  
  «Это вас не касается».
  
  Джек наклонился ему в лицо. "Чем ты планируешь заняться?"
  
  Голос Лютера впервые повысился. «Я признаю себя виновным! Я это сделал."
  
  "Ты убил ее?"
  
  Лютер отвернулся.
  
  «Вы убили Кристин Салливан?» Лютер не ответил. Джек схватил его за плечо.
  
  "Ты убил ее?"
  
  "Да."
  
  Джек внимательно изучил лицо. Затем схватил свой портфель.
  
  «Я ваш адвокат, хотите вы меня больше или нет. И пока я не пойму, почему ты мне врешь, даже не думай разговаривать с копами. Если вы это сделаете, я объявлю вас сумасшедшим.
  
  «Джек, я ценю то, что ты делаешь, но ...»
  
  «Послушай, Лютер, Кейт рассказала мне, что случилось, что она сделала и почему она это сделала. Но позвольте мне сказать вам это прямо. Если вы упадете из-за этого, ваша маленькая девочка никогда не выздоровеет. Ты слышишь меня?"
  
  Лютер так и не закончил то, что собирался сказать. Внезапно крошечная комнатка показалась размером с пробирку. Он никогда не слышал, чтобы Джек ушел. Он сидел и смотрел прямо перед собой. Один из немногих случаев в своей жизни он понятия не имел, что ему делать.
  
  * * *
  
  Джек подошел к мужчинам, стоящим в коридоре.
  
  "Кто главный?"
  
  Фрэнк посмотрел на него. «Лейтенант Сет Франк».
  
  «Хорошо, лейтенант. Для протокола: мой клиент не отказывается от своих прав на Миранду, и вы не должны пытаться разговаривать с ним вне моего присутствия. Понял?"
  
  Фрэнк скрестил руки на груди. "Хорошо."
  
  «Кто ACA этим занимается?»
  
  «Помощник прокурора Содружества Джордж Горелик».
  
  «Я полагаю, вам предъявлено обвинение?»
  
  Фрэнк наклонился вперед. «Большое жюри на прошлой неделе вернуло настоящий холм».
  
  Джек надел пальто. «Я уверен, что они сделали».
  
  «Вы можете забыть о залоге, я думаю, вы это знаете».
  
  «Что ж, судя по тому, что я слышал, я думаю, ему будет безопаснее общаться с вами, ребята. Присмотри за ним вместо меня, ладно?
  
  Джек протянул свою визитку Фрэнку и затем целенаправленно пошел по коридору. После прощального слова улыбка исчезла с губ Фрэнка. Он посмотрел на карточку, затем на комнату для допросов и обратно на быстро исчезающего защитника.
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ
  
  К ATE HAD душ и переоделся. Ее влажные волосы были зачесаны назад и свободно спускались до плеч. На ней был толстый синий свитер с V-образным вырезом цвета индиго и белая футболка под ним. Выцветшие синие джинсы свободно свисали на ее узких бедрах. Ее длинные ступни закрывали толстые шерстяные носки. Джек наблюдал за этими ногами, когда они двигались вверх и вниз, толкая своего гибкого хозяина по комнате. Она немного поправилась от того, что было раньше. Но ужас все еще таился в ее глазах. Казалось, она борется с этим с помощью физических нагрузок.
  
  Джек взял стакан с газировкой и откинулся на спинку стула. Его плечи были размером два на четыре. Словно почувствовав это, Кейт перестала ходить и начала массировать.
  
  «Он не сказал мне, что им предъявлено обвинение». Голос Кейт был сердитым.
  
  «Ты действительно думаешь, что копы выше того, чтобы использовать людей для получения того, чего они хотят?» он выстрелил в ответ.
  
  «Я вижу, ты снова входишь в состояние ума защитника».
  
  Она действительно впилась ему в плечи; ему это казалось чудесным. Ее влажные волосы падали на его лицо, когда она касалась самых жестких точек. Он закрыл глаза. По радио играла «Река снов» Билли Джоэла. О чем он мечтал? - спросил себя Джек. Цель, казалось, продолжала прыгать на него, как солнечные пятна, которые вы пытались преследовать в детстве.
  
  "Как он?" Вопрос Кейт встревожил его. Он проглотил остаток своего напитка.
  
  "Смущенный. Облажался. Нервный. Все, чем я никогда не думал, что он может быть. Кстати, они нашли винтовку. Комната на верхнем этаже одного из тех старых таунхаусов через дорогу. Кто бы ни выпустил ту пулю, их уже давно нет. Это уж точно. Черт, я даже не думаю, что копов это волнует.
  
  «Когда предъявить обвинение?»
  
  «Послезавтра, в десять часов». Он выгнул шею и схватил ее за руку. «Они собираются за смертную казнь, Кейт».
  
  Она перестала массировать.
  
  "Это фигня. Убийство при совершении кражи со взломом является тяжким преступлением первой степени, убийство первой степени - еще более. Скажите ACA, чтобы он проверил статут ».
  
  «Эй, это моя линия, не так ли?» Он попытался заставить ее улыбнуться, но безуспешно. «Согласно теории Содружества, он ворвался в дом и был в центре ограбления, когда она поймала его на месте преступления. Они используют доказательства физического насилия - удушение, избиение и два выстрела в голову - чтобы отделить его от кражи со взломом. Они считают, что это сводит его к сфере подлого и развратного поступка. Плюс к этому исчезновение украшений Салливана. Убийство при совершении вооруженного ограбления равносильно убийству, караемому смертной казнью ».
  
  Кейт села и потерла бедра. Она не красилась и всегда была одной из тех женщин, которым в этом не было нужды. Однако напряжение сказывалось, особенно в ее глазах и под глазами, в наклоне плеч.
  
  «Что ты знаешь о Горелике? Он собирается попробовать этого сосунка ». Джек сунул в рот кубик льда.
  
  «Он высокомерный засранец, напыщенный, фанатичный и отличный адвокат».
  
  "Большой." Джек встал со стула и сел рядом с Кейт. Он взял ее лодыжку и потер ее. Она опустилась на диван и запрокинула голову. С ними всегда было так, так расслабленно, так комфортно в компании друг друга, как будто последних четырех лет никогда не было.
  
  «Доказательства, которые, по словам Фрэнка, у него были, даже близко не были к предъявлению обвинения. Я не понимаю, Джек.
  
  Джек снял с нее носки и обеими руками потер ей ступни, ощупывая тонкие крошечные косточки. «Полиция получила анонимную информацию о номерном знаке автомобиля, замеченного недалеко от дома Салливанов в ночь, когда, вероятно, произошло убийство. Той ночью его проследили до штрафстоянки округа Колумбия.
  
  "Так. Наконечник был неправильным ».
  
  "Нет. Лютер говорил мне, как легко было забрать машину на штрафстоянке. Сделай работу, а потом верни ее ».
  
  Кейт не смотрела на него, казалось, она изучает потолок.
  
  «У вас были приятные маленькие беседы». В ее тоне был знакомый упрек.
  
  «Давай, Кейт».
  
  "Мне жаль." Ее голос снова был усталым.
  
  «Полиция проверила коврики. Там были найдены волокна ковра из спальни Салливана. Также присутствовала очень своеобразная почвенная смесь. Оказывается, ту же почвенную смесь использовал садовник Салливана на кукурузном поле рядом с домом. Почва была особой смесью, созданной для Салливана; вы не найдете такой точной композиции больше нигде. Я поболтала с Гореликом. Он чувствует себя довольно уверенно, я могу вам это сказать. Я еще не получил отчетов. Завтра я подам ходатайство о своем открытии.
  
  «Опять, ну и что? Как это связано с моим отцом? "
  
  «У них есть ордер на обыск дома и машины Лютера. Та же смесь была обнаружена на коврике в машине. И еще один образец на коврике в гостиной ».
  
  Кейт медленно открыла глаза. «Он был в доме, чистя проклятые ковры. Тогда он мог бы подобрать волокна ».
  
  «А потом он побежал по кукурузному полю? Ну давай же."
  
  «Это могло быть отслежено в доме кем-то другим, и он вошел в него».
  
  «Это то, о чем я бы поспорил, если бы не одно».
  
  Она села. "Который?"
  
  «Наряду с волокнами и грязью они обнаружили растворитель на нефтяной основе. В ходе расследования полиция вытащила его следы с ковра. Они думают, что преступник пытался смыть немного крови, свою кровь. Я уверен, что у них есть несколько свидетелей, готовых поклясться, что на том ковре не использовалось ничего подобного до или во время чистки ковров. Следовательно, Лютер мог обнаружить следы чистильщика ковров, только если бы он был в доме после этого. Очиститель почвы, волокон и ковров. Вот твой галстук.
  
  Кейт снова упала.
  
  «Вдобавок к этому они проследили гостиницу, в которой остановился Лютер в городе. Они нашли поддельный паспорт и по нему выследили Лютера до Барбадоса. Через два дня после убийства он вылетел в Техас, затем в Майами, а затем на остров. Похоже на бегство подозреваемого, не так ли? У них есть показания под присягой от таксиста, который привез Лютера к Салливану на острове. Лютер сослался на то, что был вместо Салливана в Вирджинии. Вдобавок у них есть свидетели, которые подтвердят, что Лютера и Ванду Брум несколько раз видели вместе до убийства. Одна женщина, близкая подруга Ванды, засвидетельствует, что Ванда сказала ей, что ей очень нужны деньги. И что Кристин Салливан рассказала ей о сейфе. Это показывает, что Ванда Брум солгала полиции.
  
  «Я понимаю, почему Горелик был так свободен с информацией. Но это все еще косвенно ».
  
  «Нет, Кейт, это прекрасный пример дела, в котором нет прямых улик, связывающих Лютера с преступлением, но достаточно косвенных вещей, чтобы присяжные подумали:« Да ладно, кого ты обманываешь, ты это сделал, сукин сын ».
  
  «Я буду отклоняться везде, где смогу, но у них есть довольно тяжелые камни, чтобы поразить нас. И если Горелик сможет попасть в приоры твоего отца, нам может быть конец.
  
  «Они слишком старые. Их предвзятость намного превосходит доказательства. Он никогда их не получит ». Слова Кейт звучали более уверенно, чем она думала. В конце концов, как вы могли быть уверены в чем-либо?
  
  Телефон зазвонил. Она не решалась ответить. «Кто-нибудь знает, что вы здесь?»
  
  Джек покачал головой.
  
  Она взяла трубку. "Привет?"
  
  Голос на другом конце провода был резким, профессиональным. "РС. Уитни, Роберт Гэвин из Washington Post. Интересно, могу ли я задать вам несколько вопросов о вашем отце? Я бы предпочел увидеть вас лично, если это можно будет организовать.
  
  "Чего ты хочешь?"
  
  «Давайте, мисс Уитни, ваш отец на первых полосах новостей. Вы государственный обвинитель. Если вы спросите меня, там есть чертова история.
  
  Кейт повесила трубку. Джек посмотрел на нее.
  
  "Какие?"
  
  "Репортер."
  
  «Господи, они быстро движутся».
  
  Она снова села с испуганной усталостью. Он подошел к ней, взял ее за руку.
  
  Внезапно она повернула его лицо к себе. Она выглядела напуганной. «Джек, ты не справишься с этим делом».
  
  «Черт возьми, я не могу. Я активный член Коллегии адвокатов штата Вирджиния. Я провел полдюжины процессов по делу об убийствах. Я в высшей степени квалифицированный.
  
  «Я не это имел в виду. Я знаю, что ты квалифицированный. Но Паттон, Шоу не занимается защитой по уголовным делам ».
  
  "Так? Вы должны с чего-то начать ».
  
  «Джек, будь серьезен. Салливан - их большой клиент. Вы работали на него. Я читал об этом в Legal Times. ”
  
  «Нет никакого конфликта. Из моих отношений адвоката и клиента с Салливаном я ничего не узнал, что можно было бы использовать в этом деле. Кроме того, Салливана здесь не судят. Это мы против государства ».
  
  «Джек, они не позволят тебе заниматься этим делом».
  
  «Хорошо, тогда я уйду. Вешать мою собственную черепицу.
  
  «Вы не можете этого сделать. Прямо сейчас у вас все готово. Вы не можете это испортить. Не для этого ».
  
  «Тогда для чего? Я знаю, что твой старик не бил женщину, а потом спокойно отрубил ей голову. Он, вероятно, пошел в тот дом, чтобы ограбить его, но, насколько я знаю, он никого не убивал. Но вы хотите узнать кое-что еще? Я чертовски уверен, что он знает, кто ее убил, и это его до смерти напугало. Он что-то видел в этом доме, Кейт. Он кого-то видел . ”
  
  Кейт медленно выдохнула, пока слова не утихли.
  
  Джек вздохнул и посмотрел себе под ноги.
  
  Он встал и надел пальто. Он игриво потянул ее за пояс. «Когда вы в последний раз ели?»
  
  «Я не могу вспомнить».
  
  «Я вспоминаю, как вы наполняли эти джинсы так, чтобы это было немного более эстетично для мужского взгляда».
  
  На этот раз она улыбнулась. "Большое спасибо."
  
  «Еще не поздно поработать над этим».
  
  Она оглядела четыре угла своей квартиры. Никакой апелляции он не имел.
  
  "Что у тебя было на уме?"
  
  «Ребрышки, лопатка и что-нибудь покрепче, чем кока-кола. Игра?"
  
  Она не колебалась. «Дай мне пальто».
  
  Внизу Джек распахнул дверь «лексуса». Он видел, как она изучает каждую деталь роскошного автомобиля.
  
  «Я последовал твоему совету. Думал, что начну тратить часть своих с трудом заработанных денег ». Он только что забрался в машину, когда мужчина появился у пассажирской двери.
  
  На нем была шляпа с напуском, у него была седая борода и узкие усы. Его коричневое пальто было застегнуто до шеи. В одной руке он держал магнитофон, а в другой - жетон прессы.
  
  «Боб Гэвин, мисс Уитни. Думаю, раньше нас обрезали.
  
  Он посмотрел на Джека. Его лоб нахмурился. «Вы Джек Грэм. Адвокат Лютера Уитни. Я видел тебя на вокзале.
  
  «Поздравляю, мистер Гэвин, у вас явно видение двадцати двадцати лет и очень обаятельная улыбка. Увидимся ».
  
  Гэвин цеплялся за машину. «Подожди, давай, минутку. Общественность имеет право услышать об этом деле ».
  
  Джек хотел что-то сказать, но Кейт остановила его.
  
  - Будут, мистер Гэвин. Вот для чего нужны испытания. Я уверен, что ты будешь сидеть в первом ряду. До свидания."
  
  «Лексус» отъехал. Гэвин подумал о том, чтобы сбежать к своей машине, но решил не делать этого. В сорок шесть лет он и его мягкое и измученное тело явно находились в стране сердечного приступа. Это было еще в начале игры. Рано или поздно он доберется до них. Он задрал воротник против ветра и пошел прочь.
  
  * * *
  
  БЛИЖАЛОСЬ ПОЛУНОЧЬ, когда «ЛЕКСУС» подъехал к дому Кейт.
  
  «Ты действительно уверен, что хочешь это сделать, Джек?»
  
  «Черт, мне никогда не нравились фрески, Кейт».
  
  "Какие?"
  
  "Поспи. Нам обоим это понадобится ».
  
  Она положила руку на дверь и заколебалась. Она обернулась и посмотрела на него, нервно заправляя волосы за ухо. На этот раз в ее глазах не было боли. Это было что-то еще, Джек не мог понять. Может облегчение?
  
  «Джек, то, что ты сказал вчера вечером».
  
  Он тяжело сглотнул и схватился за руль обеими руками. Ему было интересно, когда это всплывет на поверхность. «Кейт, я думал об этом ...»
  
  Она приложила руку ко рту. Легкое дыхание сорвалось с ее губ. «Ты был прав, Джек. . . о многом. "
  
  Он смотрел, как она медленно вошла внутрь, и уехал.
  
  Когда он вернулся домой, в его автоответчике закончилась лента. Мигающий индикатор сообщения был настолько ярким, что свет превратился в один непрерывный малиновый маяк. Он решил сделать самое разумное, что мог придумать, поэтому притворился, что их там нет. Джек отключил телефон, выключил свет и попытался заснуть.
  
  Это было непросто.
  
  Он так уверенно вел себя перед Кейт. Но кого он обманул? Самостоятельно взяться за это дело, не разговаривая ни с кем в Паттоне, Шоу было сродни профессиональному самоубийству. Но что толку от разговоров? Он знал, каким был бы ответ. Если бы у него был выбор, его товарищи-партнеры скорее перерезали бы свои дряблые запястья, чем взяли бы Лютера Уитни в качестве клиента.
  
  Но он был юристом, и Лютер нуждался в нем. Такие серьезные проблемы никогда не были такими простыми, но именно поэтому он так упорно боролся, чтобы все оставалось как можно более черно-белым. Хороший. Плохой. Верно. Неправильный. Юристу, постоянно обученному искать серое во всем, было нелегко. Сторонник любой позиции, в зависимости от того, кем был ваш клиент, кто наполнял счетчик в тот или иной день.
  
  Что ж, он принял решение. Старый друг боролся за свою жизнь и попросил Джека помочь ему. Для Джека не имело значения, что его клиент внезапно стал необычайно непокорным. Подсудимые по уголовным делам редко в мире проявляли большую склонность к сотрудничеству. Что ж, Лютер просил его о помощи, и он был чертовски уверен, что получит ее сейчас. Серого в этом вопросе больше не было. Теперь пути назад не было.
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
  
  D KIRKSEN ОТКРЫЛ ВАШИНГТОН ПОСТ И начал принимать глоток апельсинового сока. Он никогда не доходил до его рта. Гэвину удалось подать историю по делу Салливана, состоящую в основном из информации о том, что Джек Грэм, недавно назначенный партнер в Patton, Shaw & Lord, был адвокатом обвиняемого. Кирксен немедленно позвонил Джеку домой. Ответа не было. Он оделся, вызвал машину и в половине девятого прошел через вестибюль своей фирмы. Он прошел мимо старого офиса Джека, где все еще были скоплены ящики и личные вещи. Новые апартаменты Джека находились чуть дальше по коридору от дома Лорда. Красавица размером двадцать на двадцать, с небольшой барной стойкой, антикварной мебелью и панорамным видом на город. «Лучше своего», - с гримасой вспомнил Кирксен.
  
  Стул отодвинули от дверного проема. Кирксен не удосужился постучать. Он вошел и бросил газету на стол.
  
  Джек медленно повернулся. Он взглянул на газету.
  
  «Ну, по крайней мере, они правильно написали название фирмы. Отличная реклама. Это может привести к некоторым большим ".
  
  Кирксен сел, не сводя глаз с Джека. Он говорил медленно и неторопливо, как с ребенком. «Вы сошли с ума? Мы не занимаемся защитой по уголовным делам. Мы не ведем никаких судебных разбирательств ». Кирксен резко встал, его длинный лоб стал ярко-розовым, а миниатюрное тело тряслось от ярости. «Особенно, когда это животное убило жену крупнейшего клиента фирмы», - пронзительно сказал он.
  
  «Что ж, это не совсем правильно. Мы не занимались защитой по уголовным делам, а теперь занимаемся. И в юридической школе я узнал, что обвиняемый невиновен, пока его вина не будет доказана, Дэн. Может, ты забыл об этом. Улыбаясь, Джек пристально смотрел на Кирксена. Четыре миллиона против шестисот тысяч приятелей. Так что давай, придурок.
  
  Кирксен медленно покачал головой и закатил глаза. «Джек, может быть, ты не до конца понимаешь процедуры, применяемые в этой фирме, до того, как начнется какое-либо новое дело. Я попрошу моего секретаря предоставить вам соответствующие положения. А пока примите необходимые меры, чтобы вы и эта фирма немедленно отказались от этого дела ».
  
  Кирксен с снисходительным видом повернулся, чтобы уйти. Джек встал.
  
  «Послушай, Дэн, я взялся за дело и собираюсь его попробовать, и меня не волнует, что ты или политика фирмы говоришь по этому поводу. Закрой дверь на выходе.
  
  Кирксен медленно повернулся и посмотрел на Джека глубокими карими глазами. «Джек, ступай осторожно. Я управляющий партнер этой фирмы ».
  
  «Я знаю, что это так, Дэн. Значит, тебе удастся закрыть эту проклятую дверь на выходе.
  
  Не говоря ни слова, Кирксен развернулся на каблуках и закрыл за собой дверь.
  
  Стук в голове Джека наконец утих. Он вернулся к своей работе. Его документы были почти завершены. Он хотел, чтобы они были заполнены первым делом, прежде чем кто-либо попытается его остановить. Он распечатал документы, подписал их и сам позвонил курьеру. Сделав это, он откинулся на спинку стула. Было почти девять часов. Ему нужно было идти, он видел Лютера в десять. Весь мозг Джека был переполнен вопросами, которые нужно было задать своему клиенту. А потом он подумал о той ночи. В ту холодную ночь в торговом центре. Взгляд Лютера. Джек мог задавать вопросы, он просто надеялся, что готов ответить на них.
  
  Он накинул пальто и еще через несколько минут был в своей машине по пути в тюрьму округа Миддлтон.
  
  * * *
  
  В соответствии с Конституцией Содружества Вирджинии и ее уголовно-процессуальным статутом, штат должен передать обвиняемому любые оправдывающие доказательства. Невыполнение этого требования было отличным способом для ACA резко сорвать его или ее карьеру, не говоря уже о снятии обвинительного приговора и предоставлении обвиняемому возможности подать апелляцию.
  
  Эти особые правила вызывали у Сета Фрэнка очень сильную головную боль.
  
  Он сидел в своем кабинете и думал о заключенном, сидящем в одиночестве в камере менее чем в минуте ходьбы. Его спокойствие и, казалось бы, безобидное поведение не беспокоило Фрэнка. Некоторые из худших преступников, которых он когда-либо арестовывал, выглядели так, будто они вышли из церковного хора сразу после того, как раскололи кому-то череп для пары смеха. Горелик собирал хорошее дело, методично собирая целый мешок маленьких ниток, из которых, если их сплести вместе перед присяжными, получился хороший прочный галстук, которым Лютер Уитни мог подавиться. Это тоже не беспокоило Фрэнка.
  
  Фрэнка беспокоили мелочи, которые все еще не складывались. Раны. Две пушки. Пуля вырвалась из стены. Место продезинфицировано, как операционная. Дело в том, что парень был на Барбадосе, а потом вернулся. Лютер Уитни был профи. Фрэнк провел большую часть четырех дней, изучая все, что мог, о Лютере-Альберте Уитни. Он совершил преступление, связанное с взломом, которое, за исключением одного сбоя, вероятно, осталось бы нераскрытым. Миллионы от его ограбления, холодный след для копов; он уехал из страны, а сукин сын возвращается. Профессионалы этим не занимались. Фрэнк понял бы, что он вернется из-за дочери, но Фрэнк проверил это в авиалиниях. Лютер Уитни, путешествовавший под псевдонимом, вернулся в Соединенные Штаты задолго до того, как Фрэнк замышлял свой заговор с Кейт.
  
  И вот что было круто: действительно ли он должен был поверить в то, что у Лютера Уитни была какая-то причина на земле проверять влагалище Кристин Салливан? И вдобавок к этому кто-то пытался убить парня. Это был один из немногих случаев, когда у Фрэнка действительно было больше вопросов после ареста подозреваемого, чем до того, как он взял своего парня под стражу.
  
  Он нащупал в кармане сигарету. Его десна уже давно прошла. Он попробует еще раз в следующем году. Когда он оглянулся, перед ним стоял Билл Бертон.
  
  * * *
  
  «ВЫ ПОНИМАЕТЕ, СЕТ, Я НИЧЕГО НЕ МОГУ ДОКАЗАТЬ, НО Я просто сообщаю вам, как, по моему мнению, все произошло».
  
  - И вы уверены, что президент сказал Салливану?
  
  Бёртон кивнул, возился с пустой чашкой на столе Фрэнка. «Я только что приехала со встречи с ним. Думаю, мне следовало сказать ему, чтобы он помалкивал. Прости, Сет.
  
  «Черт, он же президент, Билл. Ты скажешь президенту, что делать? »
  
  Бертон пожал плечами. "Так что ты думаешь?"
  
  "Имеет смысл. Я не позволю этому лгать, я могу вам это сказать. Если за этим стоял Салливан, я его тоже убью, меня не волнует, каково было его оправдание. Этот выстрел мог попасть в кого угодно ».
  
  «Что ж, зная, как, вероятно, действует Салливан, многого не найдешь. Стрелок, вероятно, на каком-то острове в Тихом океане с другим лицом и сотней человек, которые поклянутся, что он никогда не был в Штатах ».
  
  Фрэнк закончил писать в своем бортовом журнале.
  
  Бёртон внимательно посмотрел на него. - Что-нибудь получить от Уитни?
  
  "Верно! Его адвокат захлопнул его.
  
  Бертон казался равнодушным. "Кто он?"
  
  «Джек Грэм. Раньше работал в районной службе общественных защитников. Теперь он крупный партнер какой-то крупной юридической фирмы. Он сейчас с Уитни.
  
  "Что-то хорошее?"
  
  Фрэнк скрутил палочку для коктейля в треугольник. «Он знает, что делает».
  
  Бёртон поднялся, чтобы уйти. "Когда предъявить обвинение?"
  
  «Завтра в десять».
  
  «Ты забираешь Уитни?»
  
  "Ага. Хочешь пойти с тобой, Билл?
  
  Бёртон зажал уши руками. «Я не хочу ничего об этом знать».
  
  "Как придешь?"
  
  «Я не хочу, чтобы что-то возвращалось к Салливану, вот почему».
  
  «Ты не думаешь, что они попробуют что-то еще?»
  
  «Единственное, что я знаю, это то, что я не знаю ответа на этот вопрос, и вы тоже. На вашем месте я бы сделал кое-что особенное.
  
  Фрэнк пристально посмотрел на него.
  
  «Позаботься о нашем мальчике, Сет. У него свидание в камере смерти в Гринсвилле.
  
  Бертон ушел.
  
  Фрэнк просидел за своим столом несколько минут. То, что сказал Бертон, имело смысл. Может, они попробуют еще раз. Он снял трубку, набрал номер и немного поговорил, а затем повесил трубку. Он принял все меры предосторожности, какие только мог придумать, для перевозки Лютера. На этот раз Фрэнк был уверен, что утечки не будет.
  
  * * *
  
  Джек оставил Лютера, сидящего в комнате для допросов, и прошел по коридору к кофеварке. Перед ним был крупный парень в красивом костюме с изящным наклоном к телу. Мужчина обернулся, когда Джек прошел мимо него. Они столкнулись.
  
  "Извините."
  
  Джек потер плечо в месте попадания пистолета в кобуре.
  
  "Забудь это."
  
  «Вы Джек Грэм, не так ли?»
  
  «Зависит от того, кто хочет знать». Джек оценил парня; поскольку у него был пистолет, он явно не был репортером. Он был больше похож на полицейского. То, как он держал руки, его пальцы были готовы мгновенно двигаться. То, как глаза незаметно проверяют каждую деталь.
  
  «Билл Бертон, секретная служба США».
  
  Мужчины пожали друг другу руки.
  
  «Я своего рода слуховой аппарат президента в этом расследовании».
  
  Глаза Джека сосредоточились на чертах лица Бертона. «Верно, пресс-конференция. Что ж, думаю, твой босс сегодня утром очень счастлив.
  
  «Он был бы, если бы весь остальной мир не был в таком ужасном беспорядке. Насчет твоего парня, эй, у меня такое чувство, что они виновны только в том случае, если суд признает их виновными.
  
  "Я слышу тебя. Ты хочешь быть в моем жюри? "
  
  Бертон ухмыльнулся. "Не принимайте близко к сердцу. Приятно с тобой поговорить.
  
  * * *
  
  ДЖЕК ПОСТАВИЛ ДВЕ ЧАШКИ КОФЕ НА СТОЛ И посмотрел на Лютера. Джек сел и посмотрел на свой пустой блокнот.
  
  «Лютер, если ты не начнешь что-то говорить, мне придется просто придумать это по ходу дела».
  
  Лютер отхлебнул крепкий кофе, посмотрел в зарешеченное окно на единственный голый дуб рядом со станцией. Падал густой мокрый снег. Ртуть опускалась, и на улицах уже был беспорядок.
  
  «Что нужно знать, Джек? Заключи мне сделку, избавь всех от хлопот суда и давай покончим с этим ».
  
  «Может, ты не понимаешь, Лютер. Вот их сделка. Они хотят привязать вас к каталке, вставить капельницу в руку, накачать вас маленькими мерзкими ядами и представить, что вы проводите химический эксперимент. Или я думаю, что теперь содружество действительно дает осужденным выбор. Так что вы можете поджарить свой мозг на электрическом стуле. Это их дело ».
  
  Джек встал и посмотрел в окно. На мгновение в его голове промелькнула вспышка блаженного вечера перед жарким огнем в огромном особняке с большим передним двором, по которому бегали маленькие Джеки и Дженнифер. Он тяжело сглотнул, ясно покачал головой и снова посмотрел на Лютера.
  
  «Вы слышите, что я говорю?»
  
  "Я слышу." Лютер впервые пристально посмотрел на Джека.
  
  «Лютер, расскажи, пожалуйста, что случилось? Может быть, ты был в том доме, может быть, ты украл сейф, но ты никогда, никогда не заставишь меня поверить, что ты имел какое-то отношение к смерти той женщины. Я знаю тебя, Лютер ».
  
  Лютер улыбнулся. «А ты, Джек? Это хорошо, может, на днях ты скажешь мне, кто я ».
  
  Джек бросил блокнот в портфель и захлопнул его. «Я собираюсь признать вас невиновным. Может, ты придешь раньше, чем мы попробуем эту штуку. Он сделал паузу и тихо добавил: «Я надеюсь, что да».
  
  Он повернулся, чтобы уйти. Рука Лютера упала на плечо Джека. Джек повернулся и увидел дрожащее лицо Лютера.
  
  "Джек." Он с трудом сглотнул, его язык казался большим, как кулак. «Если бы я мог сказать вам, я бы сказал. Но это не принесет никакой пользы ни тебе, ни Кейт, ни кому-либо еще. Мне жаль."
  
  "Кейт? О чем ты говоришь?"
  
  «Увидимся, Джек». Лютер повернулся и снова посмотрел в окно.
  
  Джек посмотрел на своего друга, покачал головой и постучал за охранника.
  
  * * *
  
  СНЕГ ПЕРЕМЕЛСЯ С ЖИРНЫХ, ПОЛНЫХ ХЛОПЬЕВ НА ГЛАДКИ льда, которые грохотали по широким окнам, как пригоршни насыпанного гравия. Кирксен не обращал внимания на погоду, а смотрел прямо на лорда. Галстук-бабочка управляющего партнера был слегка покосившимся. Он заметил это в отражении из окна и сердито поправил. Его длинный лоб был красным от гнева и негодования. Маленькая ебля достанется ему. Никто с ним так не разговаривал.
  
  Сэнди Лорд изучал темные скопления, составляющие городской пейзаж. В правой руке тлела сигара. Его куртка была снята, и его огромный живот касался окна. Две полосы его красных подтяжек выступили на фоне накрахмаленной белой рубашки с монограммой. Он внимательно вгляделся, как фигура бросилась через улицу, лихорадочно преследуя такси.
  
  «Он подрывает отношения этой фирмы, вы , есть с Уолтером Салливаном. Я мог только представить, что, должно быть, подумал Уолтер, когда читал газету сегодня утром. Его собственная фирма, его собственный поверенный, на самом деле представляющий этого, этого человека. О Господи!"
  
  Лорд переварил лишь часть речи маленького человечка. Он не получал вестей от Салливана уже несколько дней. Звонки в его офис и домой остались без ответа. Похоже, никто не знал, где он. Это не было похоже на его старого друга, который поддерживал постоянный контакт с элитным внутренним кругом, давним членом которого был Сэнди Лорд.
  
  «Я предлагаю, Сэнди, немедленно принять меры против Грэма. Мы не можем позволить этой лжи. Это создало бы ужасный прецедент. Меня не волнует, есть ли у него Болдуин в качестве клиента. Черт, Болдуин - знакомый Уолтера. Он, должно быть, тоже в ярости из-за всей этой прискорбной ситуации. Сегодня вечером мы можем созвать заседание комитета управления. Я не думаю, что придется долго приходить к выводу. Потом-"
  
  Лорд, наконец, поднял руку и оборвал бессвязную болтовню Кирксена.
  
  "Я позабочусь об этом."
  
  «Но, Сэнди, как управляющий партнер я считаю, что ...»
  
  Лорд повернулся, чтобы посмотреть на него. Красные глаза по обе стороны от большого выпуклого носа врезались в тонкую фигуру.
  
  «Я сказал, что разберусь с этим».
  
  Лорд повернулся, чтобы посмотреть в окно. Оскорбленная гордость Кирксена не имела для него абсолютно никакого значения. Лорда беспокоил тот факт, что кто-то пытался убить человека, обвиняемого в убийстве Кристин Салливан. И никто не мог связаться с Уолтером Салливаном.
  
  * * *
  
  Джек припарковал машину, осмотрел улицу и закрыл глаза. Это не помогло, поскольку туалетные столики, казалось, отпечатались в его мозгу. Он выпрыгнул из машины и уклонился от движения по скользкой улице.
  
  Он вставил ключ в замок, сделал быстрый вдох и повернул дверную ручку.
  
  Дженнифер села в маленькое кресло у телевизора. Ее короткая черная юбка сочеталась с черными каблуками и черными чулками с рисунком. Белая блузка была расстегнута у воротника, и изумрудное ожерелье озарило маленькую комнату ослепительным цветом. Соболь в полный рост осторожно накинул на простыню, прикрывающую его рваную кушетку. Когда он вошел, она щелкала ногтями по телевизору. Она молча смотрела на него. Толстые рубиновые губы образовывали твердую вертикальную линию.
  
  «Привет, Дженн».
  
  «Ты определенно был очень занятым мальчиком последние двадцать четыре часа, Джек». Она не улыбалась, ногти продолжали щелкать.
  
  «Ты знаешь, что надо продолжать суетиться».
  
  Он снял пальто, расстегнул галстук и пошел на кухню выпить пива. Он снова появился и сел напротив нее на диван.
  
  «Эй, у меня сегодня новое дело».
  
  Она залезла в сумочку и бросила через почту.
  
  "Я знаю."
  
  Он посмотрел на заголовки.
  
  «Ваша фирма не позволит вам это сделать».
  
  «Жаль, я уже это сделал».
  
  "Если вы понимаете, о чем я. Что, черт возьми, на тебя нашло? "
  
  «Дженн, я знаю этого парня, хорошо? Я его знаю, он мой друг. Я не верю, что он убил женщину, и я собираюсь защищать его. Юристы делают это каждый день везде, где есть адвокаты, а в этой стране это практически везде ».
  
  Она наклонилась вперед. «Это Уолтер Салливан, Джек. Подумайте о том, что вы делаете ».
  
  «Я знаю, что это Уолтер Салливан, Дженн. Какие? Лютер Уитни не заслуживает хорошей защиты, потому что кто-то говорит, что он убил жену Уолтера Салливана? Простите, но где именно это написано? »
  
  «Уолтер Салливан - ваш клиент».
  
  «Лютер Уитни - мой друг, и я знаю его намного дольше, чем Уолтера Салливана».
  
  «Джек, человек, которого ты защищаешь, - обычный преступник. Он всю жизнь попадал в тюрьму и выходил из нее ».
  
  «На самом деле он не сидел в тюрьме больше двадцати лет».
  
  «Он осужденный преступник».
  
  «Но он никогда не был осужден за убийство», - ответил Джек.
  
  «Джек, в этом городе больше адвокатов, чем преступников. Почему другой юрист не может с этим справиться? »
  
  Джек посмотрел на свое пиво. "Вы хотите один?"
  
  "Ответь на мой вопрос."
  
  Джек встал и швырнул пивную бутылку в стену.
  
  «Потому что он, черт возьми, спросил меня!»
  
  Дженн посмотрела на него, испуганный взгляд исчез на ее лице, как только осколки стекла и пиво упали на пол. Она взяла пальто и надела его.
  
  «Вы делаете огромную ошибку, и я надеюсь, что вы одумаетесь до того, как нанесете непоправимый ущерб. Когда мой отец прочитал эту историю, у моего отца чуть не случилась коронарная болезнь.
  
  Джек положил руку ей на плечо, повернулся к нему лицом и тихо сказал: «Дженн, это то, что я должен сделать. Я бы надеялся, что вы поддержите меня в этом ».
  
  «Джек, почему бы тебе не перестать пить пиво и не начать думать о том, как ты хочешь провести остаток своей жизни».
  
  Когда дверь за ней закрылась, Джек рухнул на нее, потирая голову, пока не подумал, что кожа начнет отслаиваться под давлением его пальцев.
  
  Он наблюдал из крошечного грязного окошка, как туалетные столики исчезают в снежном пятне. Он сел, снова взглянул на заголовки.
  
  Лютер хотел заключить сделку, но сделки не было. Сцена была готова. Все хотели увидеть это испытание. В теленовостях был дан подробный анализ этого дела; Фото Лютера, должно быть, увидели несколько сотен миллионов человек. У них уже были опросы общественного мнения о виновности или невиновности Лютера, и во всех из них он сильно отставал. И Горелик облизывался, думая, что это была машина, которая через несколько лет катапультировала его в офис генерального прокурора. А в Вирджинии генеральные прокуроры часто баллотировались и побеждали в особняке губернатора.
  
  Низкорослый, лысеющий, с большим голосом Горелик был смертоносен на скорости. Грязная тактика, сомнительная этика, просто ожидание, чтобы при первой же возможности зарыть нож в спину. Это был Джордж Горелик. Джек знал, что ему предстоит долгая и тяжелая битва.
  
  А Лютер не разговаривал. Он был напуган. И при чем тут Кейт этот страх? Ничего не складывалось. И Джек собирался завтра прийти в суд и признать Лютера невиновным, хотя у него не было абсолютно никакой возможности доказать, что Лютер не виновен. Но доказательство - это работа государства. Проблема была в том, что у них, вероятно, было достаточно, чтобы перебить их. Джек клевал и чипировал, но у него был трехкратный неудачник в качестве клиента, хотя в записях говорилось, что Лютер оставался чистым в течение последних двух десятилетий. Им бы на это наплевать. Зачем им? Его парень создал идеальный финал трагической истории. Мальчик с плаката для правила трех ударов. Три тяжелых и твоя жизнь окончена с Лютером Уитни в главной роли.
  
  Он швырнул газету через всю комнату, вымыл битое стекло и пролитое пиво. Он потер затылок, почувствовал недоиспользованные мускулы на руках, пошел в спальню и превратился в пот.
  
  * * *
  
  YMCA ПРОДОЛЖАЕТСЯ В ДЕСЯТИ МИНУТАХ. УДИВИТЕЛЬНО ДЖЕК нашел парковочное место прямо перед домом и вошел внутрь. Черному седану позади него повезло меньше. Водителю пришлось несколько раз обогнуть квартал, а затем съехать с улицы и припарковаться на другой стороне.
  
  Водитель вытер стекло со стороны пассажира и осмотрел переднюю часть Y. Затем он принял решение, вылез из машины и побежал к ступеням. Он огляделся, взглянул на блестящий «Лексус» и медленно вошел внутрь.
  
  Спустя три пикапа по телу Джека струился пот. Он сел на скамейку, а подростки продолжали бегать по площадке с неиссякаемой энергией юности. Джек застонал, когда один из долговязых черных детей, одетых в свободные спортивные шорты, майку и большие кроссовки, бросил ему мяч. Он отбросил его обратно.
  
  «Эй, чувак, ты устал?»
  
  «Нет, просто старый».
  
  Джек встал, растер изгибы ноющих бедер и направился к выходу.
  
  Когда он выходил из здания, он почувствовал руку на своем плече.
  
  * * *
  
  ДЖЕК ДРОВ. Он взглянул на своего нового пассажира.
  
  Сет Фрэнк осмотрел салон «Лексуса». «Я много слышал об этих машинах. Насколько это тебя беспокоит, если ты не возражаешь, если я спрошу? "
  
  «Сорок девять пять с грузом».
  
  "Как ад! Я даже близко не приблизился к тому, чтобы сделать это за год ».
  
  «Я тоже до недавнего времени».
  
  «Я слышал, что государственные защитники не зарабатывают больших денег».
  
  «Вы не ослышались».
  
  Мужчины замолчали. Фрэнк знал, что нарушает больше правил, чем они, вероятно, записали, и Джек тоже это знал.
  
  Наконец Джек посмотрел на него. - Послушайте, лейтенант, я полагаю, вы пришли сюда не только для того, чтобы проверить мои вкусы в автомобилях. Тебе что-то нужно? »
  
  «У Горелика выигрышное дело против твоего парня».
  
  "Может быть. Может быть нет. Я не собираюсь бросать это полотенце, если ты об этом думаешь ».
  
  «Вы не признаете его себя виновным?»
  
  «Нет, я собираюсь отвезти его в исправительный центр Гринсвилля и сам наколоть его. Следующий вопрос."
  
  Фрэнк улыбнулся. «Хорошо, я это заслужил. Думаю, нам с тобой нужно поговорить. Некоторые вещи в этом деле не сходятся. Может быть, это помогает или вредит вашему парню, я не знаю. Вы готовы слушать? "
  
  «Хорошо, но не думайте, что этот поток информации станет улицей с двусторонним движением».
  
  «Я знаю место, где на самом деле можно разрезать мясной рулет ножом для масла, и кофе сносно».
  
  «Это глухое место? Не думаю, что ты хорошо выглядишь в депутатской форме ».
  
  Фрэнк посмотрел на него с ухмылкой. "Следующий вопрос."
  
  Джек сумел улыбнуться и поехал домой переодеваться.
  
  * * *
  
  Джек заказал еще одну чашку кофе, пока Фрэнк играл со своей первой. Мясной рулет был потрясающим, а место было таким изолированным, что Джек даже не знал, где они. «Сельская местность, южный Мэриленд», - подумал он. Он огляделся на немногих обитателей деревенской столовой. Никто не обращал на них чрезмерного внимания. Он снова повернулся к своему товарищу.
  
  Фрэнк весело посмотрел на него. «Я так понимаю, что у вас с Кейт Уитни были какие-то дела некоторое время назад».
  
  - Она тебе это сказала?
  
  "Конечно нет. Она пришла на вокзал через несколько минут после вашего сегодняшнего отъезда. Отец ее не видел. Я разговаривал с ней некоторое время. Сказал ей, что сожалею о том, что случилось.
  
  Глаза Фрэнка на мгновение заблестели, а затем он продолжил. «Я не должен был делать то, что сделал, Джек. Используя ее, чтобы добраться до своего старика. Никто этого не заслуживает ».
  
  "Это сработало. Некоторые люди скажут, что не спорят с успехом ».
  
  "Верно. В любом случае, эта тема до вас дошла. Я еще не настолько стар, чтобы не видеть блеска в глазах женщины ».
  
  Официантка принесла Джеку кофе. Он отпил. Оба мужчины смотрели в окно, где снег наконец прекратился, и вся земля казалась покрытой мягким белым одеялом.
  
  «Послушай, Джек, я знаю, что дело против Лютера практически полностью косвенно. Но за это отправили в тюрьму множество людей ».
  
  «Я не спорю с этим».
  
  «По правде говоря, Джек, существует очень много дерьма, в котором нет никакого смысла».
  
  Джек поставил кофе и наклонился вперед.
  
  "Я слушаю."
  
  Фрэнк оглядел комнату, а затем снова посмотрел на Джека. «Я знаю, что рискую сделать это, но я стал копом не для того, чтобы отправлять людей в тюрьму за преступления, которых они не совершали. Достаточно много виноватых людей ».
  
  «Так что же не сходится?»
  
  «Вы сами увидите некоторые из них в отчетах, которые вы получите в своем открытии, но факт в том, что я убежден, что Лютер Уитни ограбил этот дом, и я также убежден, что он не убивал Кристин Салливан. Но-"
  
  «Но вы думаете, что он видел, кто это сделал».
  
  Фрэнк откинулся на спинку стула и широко раскрытыми глазами уставился на Джека. "Как долго ты думал об этом?"
  
  "Недолго. Есть идеи по этому поводу? "
  
  «Я думаю, ваш парень чуть не попал в банку с печеньем, и ему пришлось спрятаться в банке с печеньем».
  
  Джек выглядел озадаченным. Фрэнк потратил несколько минут, чтобы объяснить, что такое хранилище, несоответствие вещественных доказательств и свои вопросы.
  
  - Итак, Лютер все это время находится в хранилище и наблюдает за тем, кто уживается с миссис Салливан. Потом что-то происходит, и ее выскакивают. Затем Лютер наблюдает за тем, кто стирает все следы ».
  
  «Вот как я это понял, Джек».
  
  «Значит, он не идет к копам, потому что не может не оговорить себя».
  
  "Это многое объясняет."
  
  «Кроме того, кто это сделал».
  
  «Единственный очевидный подозреваемый - муж, и я не верю, что это был он».
  
  Джек вспомнил Уолтера Салливана. "Согласовано. Так кто же не такой очевидный? »
  
  «С кем бы она ни встретилась той ночью».
  
  «Судя по тому, что вы рассказали мне о сексуальной жизни покойного, это число сужается до пары миллионов».
  
  «Я не говорил, что это будет легко».
  
  «Ну, мне кажется, это не какой-то обычный Джо».
  
  "Почему это?"
  
  Джек отхлебнул кофе и посмотрел на свой яблочный пирог. "Послушайте, лейтенант ..."
  
  «Сделай это, Сет».
  
  «Хорошо, Сет, я здесь по тонкой грани. Я слышу, откуда вы, и ценю информацию. Но . . . »
  
  «Но вы не совсем уверены, что можете мне доверять, и в любом случае вы не хотите говорить ничего, что может нанести ущерб вашему клиенту?»
  
  "Что-то подобное."
  
  "Справедливо."
  
  Они оплатили счет и уехали. Снег снова поехал обратно с такой скоростью, что дворникам было трудно за ним угнаться.
  
  Джек посмотрел на Фрэнка, который смотрел прямо перед собой, задумавшись или, может быть, просто ждал, пока Джек заговорит.
  
  "Хорошо. Я рискну, мне чертовски нечего терять, не так ли? "
  
  Фрэнк продолжал смотреть прямо перед собой. «Не то, чтобы я мог видеть».
  
  «Предположим на мгновение, что Лютер был в доме и видел убитую женщину».
  
  Фрэнк посмотрел на Джека; в лице детектива появилось облегчение.
  
  "Хорошо."
  
  «Вы должны знать Лютера, знать, как он думает, чтобы понять, как он отреагирует на что-то подобное. Он почти такой же непоколебимый человек, которого я когда-либо встречал. И я знаю, что его послужной список не указывает на это, но он настолько надежен и заслуживает доверия, насколько это возможно. Если бы у меня были дети, и мне нужно было бы оставить их с кем-нибудь, я бы оставил их с Лютером, потому что я абсолютно уверен, что с ними не случится ничего плохого под его наблюдением. Он невероятно способный. Лютер все видит. Он помешан на контроле ".
  
  «Все, кроме его дочери, которая загнала его в ловушку».
  
  «Верно, кроме этого. Он бы этого не ожидал. Не через миллион лет."
  
  «Но я знаю, о каком парне ты говоришь, Джек. Некоторые из ребят, которых я арестовал, за исключением небольшой привычки забирать чужое имущество, они одни из самых благородных людей, которых я когда-либо встречал ».
  
  «И если бы Лютер видел, как убили эту женщину, я говорю вам, что он нашел бы способ доставить этого парня в полицию. Он бы не позволил этому уйти. Он просто не стал бы! » Джек мрачно смотрел в окно.
  
  "Кроме?"
  
  Джек посмотрел на него. «За исключением чертовски веской причины. Может, он знал этого человека или знал о нем ».
  
  «Вы имеете в виду, что люди, которым трудно поверить, могут сделать что-то подобное, поэтому Лютер прикидывает, зачем вообще беспокоиться?»
  
  «Это еще не все, Сет». Джек повернул за угол и остановился рядом с YMCA. «Я никогда не видел Лютера напуганным до того, как все это случилось. И теперь он напуган. На самом деле испугался. Он смирился со всем этим, и я не знаю почему. Я имею в виду, что он уехал из страны ради бога ».
  
  "И вернулся".
  
  «Верно, чего я до сих пор не могу понять. Кстати, у тебя есть свидание?
  
  Фрэнк открыл блокнот и назвал дату.
  
  «Так что, черт возьми, произошло после того, как Кристин Салливан была убита, и до этого, чтобы заставить его вернуться?»
  
  Фрэнк покачал головой. «Может быть что угодно».
  
  «Нет, это было одно, и если бы мы могли выяснить, что это было, мы могли бы во всем этом разобраться».
  
  Фрэнк отложил свой блокнот, рассеянно потер рукой приборную панель.
  
  Джек припарковал машину и откинулся на спинку сиденья.
  
  «И он боится не только за себя. Почему-то он тоже боится за Кейт ».
  
  Фрэнк выглядел озадаченным. «Думаешь, Кейт кто-то угрожал?»
  
  Джек покачал головой. "Нет. Она бы сказала мне. Я думаю, что кто-то передал Лютеру сообщение, что он либо молчит, либо нет ».
  
  «Вы думаете, те же люди, которые пытались убить его?»
  
  "Может быть. Я не знаю."
  
  Фрэнк сжал кулаки обеими руками и посмотрел в окно машины. Он глубоко вздохнул и снова посмотрел на Джека. «Послушайте, вы должны заставить Лютера говорить. Если он сможет избавить нас от того, кто сделал Кристин Салливан, я порекомендую испытательный срок и общественные работы в обмен на его сотрудничество; он не подойдет ни разу. Черт, Салливан, вероятно, позволил бы ему сохранить то, что он украл, если бы мы могли пригвоздить этого парня.
  
  "Рекомендовать?"
  
  «Скажем так, я запихну это Горелику в глотку. Достаточно хорошо?" Фрэнк протянул руку.
  
  Джек медленно взял его, пристально глядя на полицейского. "Достаточно хорошо."
  
  Фрэнк вышел из машины и снова засунул голову внутрь. «Как бы то ни было, насколько я понимаю, этой ночи никогда не было, и все, что вы сказали, остается со мной, без исключений. Даже на свидетельских показаниях. Я серьезно."
  
  «Спасибо, Сет».
  
  Сет Фрэнк медленно вернулся к своей машине, когда «Лексус» съехал по улице, свернул за угол и уехал.
  
  Он прекрасно понимал, каким был Лютер Уитни. Так что, черт возьми, могло так сильно напугать такого парня?
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
  
  Я T БЫЛ полвосьмого утра , когда Джек ДЕРНУТЫЙ на стоянку полицейского участка Миддлтон. Утро выдалось ясным, но очень холодным. Среди множества засыпанных снегом полицейских машин стоял черный седан с холодным капотом, что говорило ему, что Сет Фрэнк рано встает.
  
  Лютер сегодня выглядел иначе; Оранжевая тюремная одежда была заменена коричневым костюмом-двойкой, а его полосатый галстук был консервативным и профессиональным. Он мог быть страховым агентом или старшим партнером в юридической фирме с аккуратно подстриженными густыми седыми волосами и остатками островного загара. Некоторые адвокаты сохранили красивую гражданскую одежду для фактического судебного разбирательства, где присяжные смогут увидеть, что обвиняемый не был таким уж плохим парнем, просто его неправильно поняли. Но Джек собирался все время настаивать на костюме. Это была не просто игра; Джек был твердо убежден, что Лютер не заслуживает того, чтобы его выставляли напоказ в неоново-оранжевом цвете. Он мог быть преступником, но он не был из тех преступников, которые, если подойти слишком близко, могут порезать ребра или найти на горле набор преступно безумных зубов. Эти парни заслужили носить оранжевый, хотя бы для того, чтобы вы всегда знали, где они находятся рядом со всеми.
  
  На этот раз Джек не стал открывать портфель. Распорядок был знакомым. Ему будут зачитаны обвинения против Лютера. Судья спрашивал Лютера, понимает ли он обвинения, и тогда Джек соглашался. Затем судья проводил их через шоу с собаками и пони, чтобы определить, понимает ли Лютер, что влечет за собой невиновность, и удовлетворен ли Лютер своим юридическим представительством. Единственная проблема заключалась в том, что у Джека появилось мучительное чувство, что Лютер может сказать ему, чтобы он пошел к черту прямо перед судьей и признал себя виновным. Это не было беспрецедентным. А кто знал? Проклятый судья может просто принять это. Но судья, скорее всего, будет внимательно следить за книгой, поскольку в случае убийства, караемого смертной казнью, любой случайный промах может быть основанием для апелляции. И апелляции к смертной казни, как правило, длятся вечно. Джеку просто нужно было рискнуть.
  
  Если повезет, вся процедура займет всего пять минут. Затем назначали дату судебного разбирательства и начиналось настоящее веселье.
  
  Поскольку содружество предъявило ему обвинение, Лютер не имел права на предварительное слушание. Не то чтобы наличие одного из них принесло бы Джеку хоть какую-то пользу, но он бы быстро ознакомился с делом Содружества и раскритиковал некоторых из их свидетелей на кресте, хотя судьи окружных судов обычно старались не позволять адвокатам использовать предварительные требования. как рыболовная экспедиция.
  
  Он также мог бы отказаться от предъявления обвинения, но Джек думал, что они должны работать на все. И он хотел, чтобы Лютер предстал перед открытым судом, чтобы все видели, и он хотел, чтобы его невиновность была услышана громко и ясно. А потом он собирался поразить Горелика сменой места встречи и убрать это дело к черту из округа Миддлтон. Если повезет, Горелик получит новый ACA, и будущий генеральный прокурор сможет терпеть это разочарование в течение нескольких десятилетий. Затем Джек собирался заставить Лютера говорить. Кейт будет защищена. Лютер поделится своей историей, и тогда сделка века будет заключена.
  
  Джек посмотрел на Лютера. "Ты выглядишь хорошо."
  
  Губы Лютера скривились скорее в ухмылке, чем в улыбке.
  
  «Кейт хотела бы увидеть вас до предъявления обвинения».
  
  Ответ вылетел из уст Лютера. "Нет!"
  
  "Почему нет? Боже мой, Лютер, ты хотел отношений с ней навсегда, и теперь, когда она, наконец, готова прийти в себя, ты успокаиваешься. Блин, иногда я тебя не понимаю.
  
  «Я не хочу, чтобы она была рядом со мной».
  
  «Послушайте, она сожалеет о том, что сделала. Это ее разорвало. Я говорю вам."
  
  Лютер повернул голову. «Она думает, что я зол на нее?»
  
  Джек сел. Впервые он наконец привлек внимание Лютера. Он должен был попробовать это раньше.
  
  «Конечно, знает. Почему еще ты ее не увидишь?
  
  Лютер посмотрел на простой деревянный стол и с отвращением покачал головой.
  
  «Скажи ей, что я не злюсь на нее. Она поступила правильно. Скажи ей это.
  
  «Почему бы не вы ей сказать?»
  
  Лютер резко встал и обошел комнату. Он остановился перед Джеком.
  
  «У этого места много глаз, ты меня слышишь? Ты понимаешь меня? Кто-то видит ее здесь со мной, тогда кто-то может подумать, что она знает то, чего не знает. И поверьте мне, это нехорошо ».
  
  "О ком ты говоришь?"
  
  Лютер снова сел. «Просто скажи ей, что я сказал. Скажи ей, что я люблю ее, и я всегда любил и буду любить. Скажи ей это, Джек. Не важно что."
  
  «Так вы говорите, что кто-то может подумать, что вы мне что-то рассказали, даже если вы этого не сделали?»
  
  «Я сказал тебе не браться за это дело, Джек, но ты не стал слушать».
  
  Джек пожал плечами, открыл портфель и достал копию « Пост». «Ознакомьтесь с ведущей историей».
  
  Лютер взглянул на первую страницу. Затем он сердито швырнул газету в стену. «Гребаный ублюдок! Гребаный ублюдок! » Слова вылетели изо рта старика.
  
  Дверь в комнату распахнулась, и крепкий стражник просунул голову, держась одной рукой за стандартный предмет. Джек показал, что все в порядке, и парень медленно отступил, не сводя глаз с Лютера.
  
  Джек подошел и взял газету. На обложке была фотография Лютера, сделанная возле полицейского участка. Заголовок был выделен жирными трехдюймовыми буквами, обычно зарезервированными для случаев, когда «Скины» выиграли Суперкубок: СУЛЛИВАН УБИЙСТВО ПОДОЗРЕВАЕТСЯ СЕГОДНЯ. Джек просмотрел оставшуюся часть первой страницы. В бывшем Советском Союзе продолжались убийства по мере того, как продолжались этнические чистки. Министерство обороны готовилось к очередному удару по бюджету. Глаза Джека оглянулись, но на самом деле он не заметил, как президент Алан Ричмонд объявил о своем намерении предпринять еще один удар по реформе системы социального обеспечения и его фотографию в детском центре в бедном юго-восточном округе Колумбия, которая стала хорошей фотографией.
  
  Улыбающееся лицо ударило Лютера прямо между висками. Держит бедных черных младенцев на глазах у всего мира. Гребаный, лживый засранец. Кулак бил Кристин Салливан снова и снова. Кровь полетела в воздух. Руки обвились вокруг ее шеи, как коварный змей, без раздумий сокрушая жизнь. Украл жизнь - вот что он сделал. Целовать младенцев и убивать женщин.
  
  «Лютер? Лютер? » Джек нежно положил руку Лютеру на плечо. Рама старика дрожала, как двигатель, отчаянно нуждающийся в настройке, угрожая разлететься на части, больше не в состоянии ограничиваться быстро разрушающейся оболочкой. На какое-то ужасное мгновение Джек задумался, убил ли Лютер женщину, не переборщил ли его старый друг. Его страхи развеялись, когда Лютер повернулся и посмотрел на него. Вернулось спокойствие, глаза снова стали ясными и сосредоточенными.
  
  «Просто скажи Кейт, что я сказал, Джек. И давай покончим с этим ».
  
  * * *
  
  МИДЛТОНСКИЙ ДОМ ДОЛГО БЫЛ ЦЕНТРОМ графства. Сто девяносто пять лет, он пережил британцев в войне 1812 года и янки и конфедератов в войне северной агрессии или гражданской войны, в зависимости от того, на какой стороне масона-Диксона происходил человек, которого вы спросили. . Дорогостоящий ремонт в 1947 году дал ему новую жизнь, и добрые горожане ожидали, что он будет рядом, чтобы их правнуки могли наслаждаться и время от времени заходить внутрь, надеясь, что не более чем проездной билет или разрешение на брак.
  
  Там, где раньше он стоял одиноко в конце двухполосной дороги, составлявшей деловой район Миддлтона, теперь он разделял пространство с антикварными магазинами, ресторанами, продуктовым рынком, огромной гостиницей с завтраком и станцией технического обслуживания, и все это было -кирпич в соответствии с архитектурными традициями района. В нескольких минутах ходьбы теснились ряды офисов, на которых с простой грацией висели черепицы многих уважаемых окружных адвокатов.
  
  Обычно тихо, за исключением утра пятницы, который был днем ​​движения для гражданских и уголовных дел, в здании суда Миддлтона теперь была сцена, которая заставила бы предков города сделать сальто в местах своего последнего упокоения. На первый взгляд можно было почти представить, что Повстанцы и Союз Блю вернулись, чтобы раз и навсегда свести счеты.
  
  Шесть тележек с толстыми буквами позывных, вышитыми на белых бортах, протянули прямо перед ступенями здания суда. Их вещательные мачты уже поднимались в небо. Толпы в десять человек толкались и толкали стену шерифов, усиленных мрачными сотрудниками полиции штата Вирджиния, которые молча смотрели на массу репортеров, проталкивающих им в лица планшеты, микрофоны и ручки.
  
  К счастью, в здании суда был боковой вход, который в этот момент был окружен полукругом из полиции, орудий беспорядков и щитов спереди и по центру, заставляя любого подойти. Сюда приедет фургон с Лютером. К сожалению, в здании суда не было внутреннего гаража. Но полиция все еще считала, что дела у них под контролем. Лютера разоблачали не более чем на несколько секунд.
  
  На противоположной стороне улицы полицейские с винтовками патрулировали тротуары, бегая глазами вверх и вниз в поисках отблеска металла - открытого окна, которого не должно быть.
  
  Джек выглянул в маленькое окно зала суда, выходившее на улицу. Комната была размером с аудиторию с вырезанной вручную скамьей, которая поднималась на восемь футов в высоту и простиралась более чем на пятнадцать футов от края до края. Флаги Америки и Вирджинии стояли по обе стороны скамейки по стойке «смирно». За маленьким столиком перед скамейкой сидел одинокий судебный исполнитель, а перед океанским лайнером - буксир.
  
  Джек посмотрел на часы, посмотрел на сотрудников службы безопасности, затем посмотрел на толпу СМИ. Репортеры были лучшими друзьями адвоката или худшим кошмаром. Многое зависело от того, что журналисты думали о конкретном обвиняемом и о конкретном преступлении. Хороший репортер будет громко и жестко кричать о своей объективности в статье, в то же время, когда они громят вашего клиента в последнем выпуске, задолго до вынесения какого-либо приговора. Женщины-журналисты, как правило, мягче относятся к обвиняемым в изнасиловании. поскольку они пытались избежать даже появления гендерной предвзятости. По схожим причинам мужчины, казалось, склонялись перед избитыми женщинами, которые, наконец, нанесли ответный удар. Лютеру не повезло. Бывшие зэки, убивающие богатых молодых женщин, получали таран всех участвовавших в этом мастеров слова, независимо от пола.
  
  Джеку уже поступила дюжина телефонных звонков от продюсерских компаний из Лос-Анджелеса, которые требовали рассказать историю Лютера. Еще до того, как парень даже подал заявление о признании вины. Они хотели его историю и заплатили за это. Хорошо платите. Может быть, Джек должен сказать им «да», войдите, но только при одном условии. Если он скажет вам что-нибудь, вы должны позволить мне рассказать об этом, потому что сейчас, чувак, у меня ничего нет. Почтовый индекс.
  
  Он посмотрел через улицу. Вооруженная охрана немного утешила его. Хотя в прошлый раз полиция была повсюду, а выстрел все равно был. По крайней мере, на этот раз полиция была предупреждена. У них все было в значительной степени под контролем. Но они не рассчитывали ни на что, и теперь это единственное происходило по улице.
  
  Джек повернул голову, наблюдая, как армия репортеров и просто любопытных в массовом порядке бросается к кортежу. Сначала Джек подумал, что это, должно быть, Уолтер Салливан, пока не увидел полицейских мотоциклистов, за которыми следовали фургоны секретных служб и, наконец, два американских флага на лимузине.
  
  Армия, которую привел с собой этот человек, превосходила ту, которая готовилась принять Лютера Уитни.
  
  Он смотрел, как Ричмонд выходит из машины. Позади него шагнул агент, с которым он разговаривал ранее. Бертон. Так звали парня. Один крутой, серьезный чувак. Его глаза скользили по местности, как луч радара. Его рука в нескольких дюймах от мужчины, готовая в мгновение ока схватить его. Фургоны секретных служб припарковались через дорогу. Один заехал в переулок напротив здания суда, и тогда Джек снова посмотрел на президента.
  
  Был установлен импровизированный подиум, и Ричмонд начал свою небольшую пресс-конференцию, когда щелкали камеры, и полсотни взрослых взрослых с дипломами журналистов пытались протиснуться мимо своего соседа. Несколько обычных и более здравомыслящих граждан парили сзади, двое с видеокамерами записывали то, что для них, безусловно, было особенным моментом.
  
  Джек повернулся и увидел рядом с собой судебного пристава, гранитную стену с черным мужчиной.
  
  «Я здесь двадцать семь лет, и никогда раньше здесь не было такого человека. Теперь он был здесь дважды за один год. Поймите.
  
  Джек улыбнулся ему. «Что ж, если бы ваш друг вложил десять миллионов в вашу кампанию, вы тоже могли бы быть здесь».
  
  «Много больших парней против тебя».
  
  «Ничего страшного, я взял с собой большую летучую мышь. . . »
  
  «Самуэль, Самуэль Лонг».
  
  «Джек Грэм, Сэмюэл».
  
  «Тебе это понадобится, Джек, надеюсь, ты зарядил его свинцом».
  
  «Так что ты думаешь, Сэмюэл? Моего парня здесь хорошо встряхнет?
  
  «Вы задаете мне этот вопрос два-три года назад, я бы сказал, да, черт возьми, вы зададите. Да сэр." Он смотрел на толпу людей. «Вы спрашиваете меня сегодня, я говорю, что не знаю. Меня не волнует, в каком вы суде. Верховный суд, дорожный суд. Все меняется, чувак. И не только суды. Все. Все. Весь проклятый мир меняется, и я больше не знаю ».
  
  Они оба снова посмотрели в окно.
  
  Дверь в зал открылась, и вошла Кейт. Инстинктивно Джек обернулся и посмотрел на нее. Сегодня без наряда в зале суда, на ней была черная юбка со складками, зауженная к талии там, где ее окружал тонкий черный пояс. Блузка была простой и застегивалась до шеи. Ее волосы были зачесаны назад со лба и свисали ей на плечи. Щеки ее покраснели от сильного холода, на руку было накинуто пальто.
  
  Они сели за стол советников. Самуэль незаметно исчез.
  
  «Пора, Кейт».
  
  "Я знаю."
  
  «Послушай, Кейт, как я сказал тебе по телефону, дело не в том, что он не хочет тебя видеть, он боится. Он боится за тебя. Мужчина любит тебя больше всего на свете ».
  
  «Джек, если он не заговорит, ты знаешь, что произойдет».
  
  «Может быть, но у меня есть кое-какие зацепки. Дело государства не так надежно, как все думают ».
  
  "Откуда ты это знаешь?"
  
  "Доверься мне в этом. Вы видели президента снаружи?
  
  «Как ты мог скучать по нему? Хотя со мной все в порядке. Никто не обратил внимания на то, что я вошел ».
  
  «Он определенно относит всех остальных к настенным цветам».
  
  «Он уже здесь?»
  
  "Скоро."
  
  Кейт открыла сумочку и нащупала жевательную резинку. Джек улыбнулся, убрал ее дрожащие пальцы и вытащил ей рюкзак.
  
  «Могу я хотя бы поговорить с ним по телефону?»
  
  "Я посмотрю что я могу сделать."
  
  Они оба сели и стали ждать. Рука Джека скользнула по руке Кейт, и они оба посмотрели на массивную скамейку, с которой через несколько коротких минут все должно было начаться. Но пока они просто ждали. Вместе.
  
  * * *
  
  БЕЛЫЙ ФУРГОН ОБОГНУЛ ЗА УГОЛ, ПРОЕЗЖАЯ ПОЛУКРУГ полицейских и остановился в нескольких футах от боковой двери. Сет Фрэнк подъехал прямо за фургоном и вышел с рацией в руке. Два офицера вышли из фургона, осмотрели местность. Это было хорошо. Вся толпа стояла впереди и таращилась на президента. Старший офицер повернулся и кивнул другому мужчине в фургоне. Через несколько секунд появился Лютер Уитни со скованными лодыжками и руками, в костюме, покрытом темным плащом. Его ноги коснулись земли, и в сопровождении офицера спереди и сзади он направился к зданию суда.
  
  Вот тогда толпа попала в угол. Они следовали за президентом, который целенаправленно шел по тротуару к тому месту, где был припаркован его лимузин. Проходя мимо здания суда, он поднял глаза. Словно почувствовав его присутствие, Лютер, глаза которого были прижаты к земле, тоже поднял глаза. Их глаза встретились на одно ужасное мгновение. Эти слова сорвались с губ Лютера прежде, чем он понял, что происходит.
  
  «Гребаный ублюдок». Это было сказано тихо, но каждый офицер что-то слышал, потому что они оглянулись, когда президент прошел всего в сотне футов от них. Они были удивлены. А потом их мысли сосредоточились только на одном.
  
  Колени Лютера подогнулись. Сначала оба офицера подумали, что он намеренно усложняет их работу, пока не увидели кровь, стекающую по его лицу. Один из них выкрикнул ругательство и схватил Лютера за руку. Другой вытащил пистолет и развернул его широкой дугой в том месте, откуда, по его мнению, был произведен выстрел. События, произошедшие в следующие несколько минут, показались большинству людей размытыми. Звук выстрела был не совсем ясен из-за криков толпы. Однако агенты секретной службы слышали это. Бёртон за секунду заставил Ричмонда приземлиться. Двадцать темных костюмов с автоматами образовали вокруг себя человеческий кокон.
  
  Сет Фрэнк наблюдал, как фургон секретной службы вылетел из переулка и отгородил уже истеричную толпу от президента. Один агент появился с автоматом и оглядел улицу, лая в рацию.
  
  Фрэнк приказал своим людям покрыть каждый квадратный дюйм площади; каждый перекресток был оцеплен, и начался обыск дом за домом. Скоро приедут грузовики с офицерами, но Фрэнк почему-то знал, что было слишком поздно.
  
  Через секунду Фрэнк оказался рядом с Лютером. Он с недоверием смотрел, как кровь залила снег, согревая его до тошнотворной алой лужи. Вызвали скорую, и она будет через несколько минут. Но Фрэнк также знал, что для «скорой помощи» уже слишком поздно. Лицо Лютера уже побелело, глаза смотрели пустыми, пальцы были плотно сжаты. У Лютера Уитни было две новые дыры в голове, и проклятый патрон проделал дыру в фургоне после выхода человека. Кто-то не рисковал.
  
  Фрэнк закрыл мертвому глаза и огляделся. Президент поднялся, и его затолкали в свой лимузин. Через несколько секунд лимузин и фургоны уехали. Репортеры начали собираться к месту убийства, но Фрэнк сделал знак своим людям, и журналисты были встречены кирпичной стеной возбужденных и смущенных полицейских, которые размахивали дубинками и надеялись, что кто-то что-то попробует.
  
  Сет Фрэнк посмотрел на тело. Он снял куртку, несмотря на холод, и положил ее на туловище и лицо Лютера.
  
  Джек добрался до окна через несколько секунд после начала криков. Его пульс был за пределами графика, а лоб внезапно покрылся потом.
  
  «Останься здесь, Кейт». Он посмотрел на нее. Она замерзла, на ее лице уже был отмечен факт, который, как надеялся Джек, был неправдой.
  
  Самуил вышел из святилища.
  
  «Что, черт возьми, происходит?»
  
  «Сэмюэл, присмотри за ней, пожалуйста».
  
  Сэмюэл кивнул, и Джек бросился к двери.
  
  Снаружи было больше мужчин с оружием, чем Джек когда-либо видел за пределами голливудского фильма о войне. Он побежал в сторону здания суда и собирался сломать себе голову солдатом, вооруженным дубинкой весом двести пятьдесят фунтов, когда раздался громкий голос Фрэнка.
  
  Джек осторожно подошел. Казалось, что на каждый его шаг по плотно утрамбованному снегу уходил месяц. Казалось, все взоры были прикованы к нему. Мятая фигура под пальто. Кровь, пропитанная некогда чистым снегопадом. Страдание и в то же время отвращение на лице детектива Сета Фрэнка. Он будет помнить каждую из этих вещей в течение многих бессонных ночей, возможно, на всю оставшуюся жизнь.
  
  Когда он наконец присел рядом со своим другом, он начал отдергивать куртку, но затем остановился. Он обернулся и оглянулся оттуда, откуда только что пришел. Море репортеров расступилось. Даже стена полицейских отошла назад ровно настолько, чтобы позволить ей пройти.
  
  Кейт стояла там долгую минуту без пальто, дрожа от ветра, который пронесся сквозь воронкообразное пространство между зданиями. Она смотрела прямо перед собой, ее глаза были настолько сосредоточены, что казалось, что они не замечают ничего и все одновременно. Джек хотел подняться, чтобы подойти к ней, но его ногам не хватило сил. Всего несколько минут назад, сытый и подготовленный к битве, чертовски злой на своего несговорчивого клиента, теперь из его существа были отобраны все частицы энергии.
  
  С помощью Фрэнка он встал на неустойчивых ногах и подошел к ней. Впервые в жизни любопытные репортеры не пытались задавать вопросы. Фотографы, похоже, забыли сделать необходимые снимки. Когда Кейт опустилась на колени рядом с отцом и нежно положила руку на его неподвижное плечо, единственными звуками были ветер и далекий вой приближающейся «скорой помощи». На пару минут мир остановился прямо перед зданием суда округа Миддлтон.
  
  * * *
  
  Когда лимузин отвез его обратно в город, Алан Ричмонд поправил галстук и налил содовой. Его мысли отважились на заголовки, которые заглушили бы предстоящие газеты. У него будут выделяться слюнки из главных новостных шоу, и он будет их доить. Он будет продолжать свой обычный распорядок дня. Крепкий президент. Выстрелы вокруг него , и он не дрогнул, идет о бизнесе управления страной, из ведущих людей. Он мог представить себе опросы. По крайней мере, добрых десять баллов. И все это было слишком просто. Когда он когда-нибудь почувствует настоящий вызов?
  
  Билл Бертон посмотрел на мужчину, когда лимузин приближался к линии постоянного тока. Лютер Уитни только что поймал конец самого смертоносного боеприпаса, который Коллин смог найти для заряжания своей винтовки, и этот парень спокойно пил газированную воду. Бертону стало плохо в животе. И это еще не конец. Он никогда не мог в своих самых смелых мечтах оставить все это позади, но, возможно, он мог бы прожить остаток своей жизни как свободный человек. Человек, чьи дети уважали его, даже если он больше не уважал себя.
  
  Продолжая смотреть на президента, Бертон подумал, что сукин сын гордится собой. Он и раньше видел такое спокойствие среди крайнего и расчетливого насилия. Никакого раскаяния, потому что человеческое существо только что принесено в жертву. Вместо этого прилив эйфории. Триумфа. Бёртон вспомнил отметины на шее Кристин Салливан. К сломанной челюсти. Под зловещие звуки, которые он слышал из-за дверей других спален. Человек из народа.
  
  Бертон вспомнил встречу с Ричмондом, на которой он рассказал своему боссу обо всех фактах. Если не считать того, что Рассел корчился, это было не из приятных впечатлений.
  
  Ричмонд пристально смотрел на каждого из них. Бёртон и Рассел сели рядом. Коллин завис рядом с дверью. Они были сосредоточены в личных покоях Первой Семьи. Компонент Белого дома, который нетерпеливой публике никогда не позволяли видеть. Остальные члены Первой семьи были на коротком отпуске, навещая родственников. Так было лучше всего. Самый важный член этой семьи был не в хорошем настроении.
  
  Наконец, президент был полностью осведомлен о фактах, самым примечательным из которых был открывающий письмо с некоторыми особенно компрометирующими доказательствами, который оказался в руках их бесстрашного и яростного очевидца. Когда Бертон сказал ему, кровь в жилах президента почти замерзла. Когда слова вылетели изо рта агента, президент повернул голову в сторону Рассела.
  
  Когда Коллин пересказал инструкции Рассела не вытирать лезвие и рукоять до упора, Президент встал и навис над своим начальником штаба, который так сильно оттолкнулся в своем кресле, что, казалось, стала частью ткани. Его взгляд был сокрушительным. Наконец она закрыла глаза рукой. Подмышки ее блузки были пропитаны потом. В ее горле не было слюны.
  
  Ричмонд снова сел, медленно хрустел льдом из своего коктейля и, наконец, перевел взгляд в окно. Он все еще был одет в костюм обезьяны после очередной помолвки, но галстук был расстегнут. Когда он говорил, он все еще смотрел в никуда.
  
  «Как долго, Бертон?»
  
  Бёртон перестал смотреть в пол. "Кто знает? Может быть, навсегда.
  
  «Ты знаешь лучше, чем это. Мне нужна ваша профессиональная оценка ».
  
  "Раньше чем позже. Теперь у него есть адвокат. Каким-то образом этот парень к кому-нибудь заскочит.
  
  «Есть ли у нас какие-либо представления, где это« это »?»
  
  Бёртон беспокойно потер руки. "Нет, сэр. Полиция обыскала его дом, его машину. Если бы они нашли открывалку для писем, я бы услышал.
  
  «Но они знают, что он пропал из дома Салливана?»
  
  Бертон кивнул. «Полиция понимает, что это имеет значение. Если он появится, они будут знать, что с ним делать ».
  
  Президент встал и поиграл пальцами по особенно уродливой коллекции готического хрусталя, принадлежавшей его жене, которая стояла на одном из столов. Рядом с ними были фотографии его семьи. Он никогда не обращал внимания на их лица. Все, что он видел в их лицах, было пламенем его администрации. Казалось, его лицо покраснело перед невидимым пожаром. Историю грозила опасность переписать, и все из-за маленького мартовского балбеса и чрезмерно амбициозного и невероятно глупого начальника штаба.
  
  «Есть идеи, кого нанял Салливан?»
  
  Бертон снова ответил. Расселу больше не было равных. Коллин был там только для того, чтобы ему сказали, что делать. «Может быть одним из двадцати или тридцати наемных убийц. Кто бы это ни был, его уже давно нет.
  
  «Но вы проложили мысленный след вместе с нашим другом детективом?»
  
  «Он знает, что вы« невинно »сказали Уолтеру Салливану, где и когда. Этот парень достаточно умен, чтобы это исправить.
  
  Президент резко поднял один из кристаллов и швырнул его о стену, где он разбился, разбросав осколки по всей комнате; его лицо исказилось массой ненависти и гнева, заставившей содрогнуться даже Бертона. «Черт возьми, если бы он не промахнулся, все было бы идеально».
  
  Рассел посмотрел на крошечные осколки хрусталя на ковре. Это была ее жизнь. Все эти годы учебы, кропотливого труда, по сто часов в неделю. Для этого.
  
  «Полиция собирается следить за Салливаном. Я убедился, что детектив, ведущий дело, понял возможное участие Салливана ». Бертон продолжил: «Но даже если он самый вероятный подозреваемый, он все отрицает. Они ничего не смогут доказать. Я не уверен, к чему это нас приведет, сэр.
  
  Ричмонд обошел комнату. Он мог готовиться к речи или готовиться пожать руку отряду бойскаутов из штата Среднего Запада. На самом деле он размышлял, как убить кого-то таким образом, чтобы на его пути не было ни малейшей вины, ни даже намека на подозрение.
  
  «Что, если он попробует еще раз? И на этот раз удалось ».
  
  Бертон выглядел озадаченным. «Как мы контролируем то, что делает Салливан?»
  
  «Делая это сами».
  
  Пару минут никто ничего не говорил. Рассел недоверчиво взглянул на ее босса. Вся ее жизнь пошла прямо в ад, и теперь она была вынуждена участвовать в заговоре с целью совершения убийства. Она чувствовала себя эмоционально оцепеневшей с тех пор, как все это началось. Она была абсолютно уверена, что ее положение не может ухудшиться. И в этом она совершенно ошибалась.
  
  Наконец Бертон рискнул провести анализ. «Я не уверен, что полиция поверит, что Салливан настолько сумасшедший. Он должен знать, что они его раскрывают, но ничего не может доказать. Если мы выберем Уитни, я не уверен, что они посмотрят на Салливана ».
  
  Президент остановился. Он стоял прямо перед Бертоном. «Так что пусть полиция сама придет к такому выводу, если она когда-нибудь сделает это».
  
  На самом деле Ричмонд больше не нуждался в Уолтере Салливане, чтобы вернуть себе Белый дом. Возможно, что более важно, это был идеальный способ избавиться от обязательства поддержать сделку Салливана с Украиной по поводу России; решение, которое превращалось во все большую и большую потенциальную опасность. Если бы Салливан хотя бы отдаленно был причастен к смерти убийцы своей жены, он бы больше не заключал глобальных сделок. Поддержка Ричмонда будет незаметно прекращена. Все, кто считает, поймут это безмолвное отступление.
  
  «Алан, ты хочешь обвинить Салливана в убийстве?» Это были первые слова, которые сказал Рассел. Ее лицо выдало полное изумление.
  
  Он посмотрел на нее с нескрываемым презрением в глазах.
  
  «Алан, подумай о том, что говоришь. Это Уолтер Салливан, это не какой-то мошенник, на которого никого не наплевать.
  
  Ричмонд улыбнулся. Ее глупость позабавила его. Она казалась такой умной, такой невероятно способной, когда он впервые взял ее на борт. Он ошибался.
  
  Президент сделал некоторые приблизительные подсчеты. В лучшем случае Салливан имел, наверное, двадцать процентов шансов погибнуть за убийство. При аналогичных обстоятельствах Ричмонд воспользовался бы этими шансами. Салливан был большим мальчиком, он мог позаботиться о себе. А если он запнулся? Что ж, поэтому у них были тюрьмы. Он посмотрел на Бертона.
  
  «Бертон, ты понимаешь?»
  
  Бертон не ответил.
  
  Президент резко сказал: «Вы, конечно, были готовы убить этого человека раньше, Бертон. Насколько я могу судить, ставки не изменились. На самом деле они, вероятно, выше. Для всех нас. Вы понимаете, Бертон? Ричмонд на мгновение помолчал, затем повторил свой вопрос.
  
  Наконец Бёртон поднял глаза и тихо сказал: «Я понимаю».
  
  На следующие два часа они составили свои планы.
  
  Когда два агента секретной службы и Рассел поднялись, чтобы уйти, президент посмотрел на нее. «Так скажи мне, Глория, что случилось с деньгами?»
  
  Рассел посмотрел прямо на него. «Он был передан в дар Американскому Красному Кресту анонимно. Я так понимаю, что это был один из самых больших их вкладов за всю историю ».
  
  Дверь закрылась, и президент улыбнулся. Хороший прощальный снимок. Наслаждайся этим, Лютер Уитни. Наслаждайся этим, пока можешь, ничтожное ничто.
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
  
  W ALTER SULLIVAN уселся в кресле с книгой, но так и не открыл ее. Его мысли вернулись назад. Вернемся к событиям, которые казались более неземными, более не связанными с его личностью, чем что-либо еще, что когда-либо происходило в его жизни. Он нанял человека, чтобы убить. Убить того, кого обвиняли в убийстве своей жены. Работа была неудачной. Факт, за который Салливан был тихо благодарен. Поскольку его горе улеглось настолько, что он знал, что то, что он пытался сделать, было неправильным. Цивилизованное общество должно следовать определенным процедурам, если оно не станет нецивилизованным. И как бы ему это ни было больно, он был цивилизованным человеком. Он будет следовать правилам.
  
  Именно тогда он посмотрел на газету. Уже много дней назад его содержимое продолжало непрерывно бить его по голове. Толстые темные заголовки сияли ему в ответ на белом фоне страницы. Когда он обратил на это внимание, в его голове начали кристаллизоваться далекие подозрения. Уолтер Салливан был не только миллиардером, он обладал блестящим и проницательным умом. Тот, который видел каждую деталь каждого пейзажа.
  
  Лютер Уитни был мертв. У полиции не было подозреваемых. Салливан проверил очевидное решение. Маккарти был в Гонконге в тот день, о котором идет речь. Последнее указание Салливана этому человеку действительно было учтено. Уолтер Салливан прекратил охоту. Но кто-то другой занялся погоней вместо него.
  
  И Уолтер Салливан был единственным человеком, который знал это, кроме его неумелого убийцы.
  
  Салливан посмотрел на свои старые часы. Было едва семь утра, а он уже не спал четыре часа. Двадцать четыре часа в сутки для него больше не значили. Чем старше он становился, тем менее важными становились параметры времени. Четыре часа ночи могли застать его бодрствующим в самолете, летящем над Тихим океаном, в то время как два часа дня могли быть серединой его дневного сна.
  
  Он тщательно анализировал множество фактов, и его разум работал быстро. Компьютерная томография, сделанная при его последнем физическом обследовании, показала, что мозг обладает молодостью и энергией двадцатилетнего подростка. И этот великолепный разум теперь работал над немногими неопровержимыми фактами, которые привели его владельца к выводу, который поразит даже его.
  
  Он взял телефон на своем столе и, набирая номер, оглядел полированные вишневые панели своего кабинета.
  
  В мгновение ока его связали с Сетом Фрэнком. Не впечатленный этим человеком с самого начала, Салливан неохотно отдал ему должное арестом Лютера Уитни. Но сейчас?
  
  «Да, сэр, мистер Салливан, чем я могу вам помочь?»
  
  Салливан откашлялся. В его голосе была скромная нотка, настолько далекая от его обычного тона, насколько это было возможно. Даже Фрэнк это понял.
  
  «У меня был вопрос относительно информации, которую я дал вам ранее о Кристи, эм, о внезапном отъезде Кристины по дороге в аэропорт для нашей поездки в поместье на Барбадосе».
  
  Фрэнк сел в своем кресле. «Вы что-то еще вспомнили?»
  
  «На самом деле я хотел проверить, не объяснил ли я вам причину, по которой она не поехала в поездку».
  
  «Боюсь, я не понимаю».
  
  «Что ж, полагаю, мой возраст догоняет меня. Боюсь, что мои кости не единственное, что ухудшается, хотя я не хочу признаваться в этом себе, тем более никому другому, лейтенант. Более того, я думал, что сказал вам, что она заболела и ей пришлось вернуться домой. Я имею в виду , что в любом случае я думал, что это то, что я сказал вам.
  
  Сет воспользовался моментом, чтобы вытащить файл, хотя был уверен в ответе. «Вы сказали, что она не объяснила, мистер Салливан. Просто сказал, что не пойдет, а ты не стал настаивать.
  
  «Ах. Что ж, я думаю, это решает. Спасибо, лейтенант.
  
  Фрэнк встал. Одна рука подняла чашку с кофе и поставила обратно. «Подождите, мистер Салливан. Почему вы подумали, что сказали мне, что ваша жена больна? Она была больна?
  
  Салливан помолчал, прежде чем ответить. «Вообще-то нет, лейтенант Фрэнк. Она была замечательно здорова. Отвечая на ваш вопрос, я полагаю, я думал, что сказал вам по-другому, потому что, честно говоря, помимо моих случайных провалов в памяти, я думаю, что последние два месяца я провел, пытаясь убедить себя, что Кристина осталась для некоторых причина. Думаю, по любой причине.
  
  "Сэр?"
  
  «Чтобы, по моему мнению, оправдать то, что с ней случилось. Чтобы не допустить, чтобы это было просто совпадением. Я не верю в судьбу, лейтенант. Для меня все имеет цель. Полагаю, я хотел убедить себя, что Кристина тоже осталась ».
  
  "Ой."
  
  «Прошу прощения, если глупость старика причинила вам ненужное недоумение».
  
  «Вовсе нет, мистер Салливан».
  
  * * *
  
  Когда Фрэнк повесил трубку, он закончил смотреть в стену добрых пять минут. Что, черт возьми, все это было?
  
  Следуя предложению Билла Бертона, Фрэнк тайно осведомился о том, что Салливан, возможно, нанял контрактного убийцу, чтобы убедиться, что предполагаемый убийца его жены никогда не предстанет перед судом. Эти расследования продвигались медленно; в такие воды приходилось ступать осторожно. Фрэнку нужно было думать о карьере, о семье, которую нужно было поддерживать, а у таких людей, как Уолтер Салливан, была армия очень влиятельных друзей в правительстве, которые могли сделать профессиональную жизнь детектива несчастной.
  
  На следующий день после того, как пуля оборвала жизнь Лютера Уитни, Сет Франк немедленно наведал справки о местонахождении Салливана в то время, хотя Фрэнк не питал иллюзий, что старик нажал на курок пушки, которая толкнула Лютера Уитни в загробную жизнь. Но убийство по найму было особенно злым делом, и хотя, возможно, детектив мог понять мотивацию миллиардера, дело в том, что он, вероятно, застрелил не того парня. Этот последний разговор с Салливаном оставил ему еще больше вопросов и никаких новых ответов.
  
  Сет Фрэнк сел и на мгновение задумался, не исчезнет ли когда-нибудь этот кошмар с его часами.
  
  * * *
  
  Полчаса спустя САЛЛИВЭН позвонил на местную телевизионную станцию, контрольный пакет которой ему принадлежал. Его просьба была простой и точной. Через час посылка была доставлена ​​к его входной двери. После того, как один из сотрудников передал ему квадратную коробку, он провел ее, закрыл и запер дверь в комнату, в которой находился, и нажал небольшой рычаг на части стены. Маленькая панель бесшумно соскользнула вниз, открывая очень сложную магнитофонную деку. За большей частью этой стены располагалась ультрасовременная система домашнего кинотеатра, которую Кристин Салливан однажды увидела в журнале и просто должна была иметь, хотя ее вкусы в видео-развлечениях колебались от порнографии до мыльных опер, и ни то, ни другое никоим образом не облагало налогом электронный мускул этой монолитной системы.
  
  Салливан осторожно развернул аудиокассету и поместил ее в магнитофон; дверь автоматически закрылась, и заиграла пленка. Салливан некоторое время прислушивался. Когда он услышал эти слова, его сложное лицо не выразило никаких эмоций. Он ожидал услышать то, что у него было. Он откровенно солгал детективу. Его память была отличной. Если бы только его зрение было вдвое лучше. Потому что он действительно был слепым идиотом к этой реальности. Эмоцией, которая наконец проникла в непостижимую линию его рта и темно-серый цвет его интроспективных глаз, был гнев. Гнев, которого он не чувствовал очень давно. Даже после смерти Кристи. Ярость, которую можно облегчить только действием. И Салливан твердо верил, что ваш первый залп должен быть вашим последним, потому что это означало, что либо вы их получили, либо они вас, а он не имел привычки проигрывать.
  
  * * *
  
  ПОХОРОНЫ ПРОИЗВОДИЛИСЬ В СТИЛЬНОЙ ОКРЕСТНОСТИ, и на ней присутствовали только три человека, кроме священника. Чтобы избежать очевидных нападений со стороны армий журналистов, потребовалась максимальная секретность. Шкатулка Лютера была закрыта. Остатки сильной травмы головы - это не то неизгладимое впечатление, которое близкие обычно хотели унести с собой.
  
  Ни происхождение умершего, ни способы его кончины не имели никакого значения для человека Божьего, и служение было должным образом благоговейным. Дорога до ближайшего кладбища была короткой, как и шествие. Джек и Кейт приехали вместе; позади них был Сет Фрэнк. Он сидел в задней части церкви, неловко и неудобно. Джек пожал ему руку; Кейт отказалась признать его.
  
  Джек прислонился к своей машине и смотрел, как Кейт сидела в складном металлическом стуле рядом с земляной ямой, в которую только что приехал ее отец. Джек огляделся. На этом кладбище не было грандиозных памятников дани. Редко можно было увидеть торчащий надгробный указатель, большинство из них были из грязи; темный прямоугольник с именем его владельца, датами въезда и выезда из проживания. Некоторые сказали «на память», большинство не решились на прощание.
  
  Джек снова посмотрел на Кейт и увидел, что Сет Фрэнк двинулся к ней, затем детектив, очевидно, одумался и тихонько направился к «Лексусу».
  
  Фрэнк снял солнцезащитные очки. «Хорошее обслуживание».
  
  Джек пожал плечами. «Нет ничего приятного в том, чтобы быть убитым». Хотя он находился далеко от позиции Кейт по этому вопросу, он не полностью простил Фрэнку за то, что он позволил Лютеру Уитни умереть вот так.
  
  Фрэнк замолчал, изучил отделку седана, вытащил сигарету и передумал. Он засунул руки в карманы и уставился в сторону.
  
  Он присутствовал на вскрытии Лютера Уитни. Переходная кавитация была огромной. Ударные волны рассеялись в радиальном направлении от следа пули до такой степени, что половина мозга человека буквально распалась. И в этом было немало удивления. Пуля, которую они выкопали из сиденья полицейского фургона, произвела на меня впечатление. Патрон .460 Magnum. Судмедэксперт сказал Фрэнку, что патроны часто используются для спортивной охоты, в частности, для крупной дичи. И это было неудивительно, поскольку снаряд врезался в Уитни с останавливающей силой, равной более чем восьми тысячам фунтов энергии. Как будто кто-то сбросил самолет на бедного парня. Охота на крупную дичь. Фрэнк устало покачал головой. И это произошло в его часы, прямо перед ним. Он никогда этого не забудет.
  
  Фрэнк осмотрел зеленые просторы места последнего упокоения более чем двадцати тысяч умерших. Джек прислонился к машине и проследил за взглядом Фрэнка.
  
  "Итак, какие-нибудь зацепки?"
  
  Детектив уперся пальцем в грязь. "Несколько. Никто из них никуда не денется ».
  
  Они оба выпрямились, когда Кейт встала, положила небольшую композицию цветов на кучу земли, а затем встала, глядя в сторону. Ветер утих, и, хотя было холодно, солнце было ярким и согревающим.
  
  Джек застегнул пальто. "И что теперь? Дело закрыто? Никто не будет винить тебя ».
  
  Фрэнк улыбнулся, решив, что он все-таки закурит. «Не на хуй, шеф».
  
  «Так что ты собираешься делать?»
  
  Кейт повернулась и пошла к машине. Сет Фрэнк снова надел шляпу, вытащил ключи от машины.
  
  «Просто найди мне убийцу».
  
  * * *
  
  «КЕЙТ, Я ЗНАЮ, КАК ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ, НО ВЫ ДОЛЖНЫ ВЕРИТЬ МНЕ. Он ни в чем не винил тебя. Это не твоя вина. Как вы и сказали, вас непроизвольно толкнули в середину. Вы не просили ничего из этого. Лютер это понимал ».
  
  Они ехали в машине Джека обратно в город. Солнце было на уровне глаз и заметно опускалось с каждой милей. Они просидели в его машине на кладбище почти два часа, потому что она не хотела уходить. Как если бы она ждала достаточно долго, он вылезет из могилы и присоединится к ним.
  
  Она приоткрыла окно, и узкая струя воздуха окутала салон, рассеивая запах новой машины густой влажностью, предвещавшей новую бурю.
  
  «Детектив Фрэнк не отказался от дела, Кейт. Он все еще ищет убийцу Лютера ».
  
  Наконец она посмотрела на него. «Мне действительно все равно, что он говорит, что собирается делать». Она коснулась своего носа, который был красным, опухшим и ужасно болел.
  
  «Давай, Кейт. Не то чтобы этот парень хотел, чтобы Лютера застрелили ».
  
  "Да неужели? Дело, полное дыр, которое разоблачается на суде, в результате чего все причастные к делу, включая главного детектива, выглядят полными идиотами. Вместо этого у вас есть труп и закрытое дело. А теперь скажи мне еще раз, чего хочет главный детектив?
  
  Джек остановился на красный свет и откинулся на спинку сиденья. Он знал, что Фрэнк стрелял прямо с ним, но, черт возьми, он ни за что не собирался убедить Кейт в этом факте.
  
  Свет изменился, и он двинулся через движение. Он посмотрел на часы. Он должен был вернуться в офис, предполагая, что у него есть офис, в который он может вернуться.
  
  «Кейт, я не думаю, что тебе следует сейчас оставаться одной. Как насчет того, чтобы я провалился к тебе на несколько ночей? Завари кофе утром, а я позабочусь об ужинах. Иметь дело?"
  
  Он ожидал немедленного и отрицательного ответа и уже подготовил свой ответ.
  
  "Вы уверены?"
  
  Джек посмотрел на нее и обнаружил на себе большие опухшие глаза. Казалось, каждый нерв в ее теле готов кричать. По мере того, как он шел через все этапы того, что для них обоих было трагедией, он внезапно осознал, что все еще полностью игнорирует огромную боль и чувство вины, которые она испытывала. Это ошеломило его даже больше, чем звук выстрела, когда он сидел, держа ее за руку. Еще до того, как их пальцы разошлись, зная, что Лютер мертв.
  
  "Я уверен."
  
  В ту ночь он только что устроился на кушетке. Одеяло было натянуто до шеи, защищая его от сквозняков, которые ударили его по грудь из невидимой щели в окне напротив. Затем он услышал скрип двери, и она вышла из спальни. На ней был тот же халат, что и раньше, волосы были собраны в пучок. Ее лицо выглядело свежим и чистым; только легкий красный блеск вокруг ее щек намекнул на внутреннюю травму.
  
  "Тебе что-нибудь нужно?"
  
  "Я в порядке. Этот диван намного удобнее, чем я думал. У меня все еще есть такой же из нашей квартиры в Шарлоттсвилле. Я даже не думаю, что у него остались пружины. Думаю, все они на пенсии ».
  
  Она не улыбнулась, но села рядом с ним.
  
  Когда они жили вместе, она каждую ночь принимала ванну. Когда она ложилась спать, от нее так хорошо пахло, что он чуть не сошел с ума. Как дыхание новорожденного, в нем не было абсолютно ничего несовершенного. И какое-то время она играла немой, пока он не лежал на ней в изнеможении, и она улыбалась явно злой маленькой улыбкой и поглаживала его, и он несколько минут размышлял о том, как для него было так кристально ясно, что женщины правят миром. .
  
  Он обнаружил, что его низменные инстинкты твердо ползут вперед, когда она прислонилась головой к его плечу. Но ее изможденные манеры, ее полная апатия быстро подавили его светские наклонности и заставили его чувствовать себя более чем немного виноватым.
  
  «Я не уверен, что буду очень хорошей компанией».
  
  Чувствовала ли она, что он чувствовал? Как она могла? Ее разум, все в ней должно быть в миллионе миль от этого места.
  
  «Развлечение не было частью сделки. Я могу позаботиться о себе, Кейт.
  
  «Я очень ценю то, что вы делаете».
  
  «Я не могу придумать ничего более важного».
  
  Она сжала его руку. Когда она поднялась, чтобы уйти, клапан на ее халате расстегнулся, обнажив не только ее длинные стройные ноги, и он был рад, что в ту ночь она окажется в другой комнате. Его размышления до раннего утра варьировались от видений белых рыцарей с большими темными пятнами, обезображивающими их первозданные доспехи, до идеалистических юристов, которые плохо спали в одиночестве.
  
  На третью ночь он снова устроился на кушетке. И, как прежде, вышла из спальни; легкий писк заставил его отложить журнал, который он читал. Но на этот раз она не стала ложиться на диван. Наконец он вытянул шею и обнаружил, что она наблюдает за ним. Сегодня она не выглядела апатичной. И сегодня вечером на ней не было халата. Она повернулась и вернулась в свою спальню. Дверь оставалась открытой.
  
  Какое-то время он ничего не делал. Затем он встал, подошел к двери и заглянул внутрь. В темноте он мог различить ее фигуру на кровати. Простыня лежала у изножья кровати. Контуры ее тела, когда-то столь же знакомые ему, как и его собственное, столкнулись с ним. Она посмотрела на него. Он мог просто различить овалы ее глаз, когда они смотрели на него. Она не протянула ему руку; он вспомнил, что она никогда этого не делала.
  
  "Вы уверены в этом?" Он чувствовал себя обязанным спросить об этом. Он не хотел, чтобы по утрам чувствовалась обида, не было подавленных, смущенных эмоций.
  
  Для ответа она встала и потащила его к кровати. Матрас был твердым и теплым там, где она была раньше. В другой момент он был таким же голым, как и она. Он инстинктивно провел по полумесяцу, провел рукой по кривому рту, который теперь касался его. Ее глаза были открыты, и на этот раз, и это было давно, не было ни слез, ни отеков, просто взгляд, к которому он так привык, что, как он ожидал, будет вечно. Он медленно обнял ее.
  
  * * *
  
  ДОМ УОЛТЕРА САЛЛИВАНА ВИДЕЛ СВОИХ сановников невероятно высокого ранга. Но сегодняшний вечер был особенным даже по сравнению с прошлыми событиями.
  
  Алан Ричмонд поднял бокал с вином и произнес короткий, но красноречивый тост за хозяина, пока четыре других тщательно отобранных пары чокались бокалами. Первая леди, сияющая в простом черном платье, с пепельно-русыми волосами, обрамлявшими скульптурное лицо, которое замечательно выглядело на протяжении многих лет и создавалось для восхитительных фотосессий, улыбнулась миллиардеру. Несмотря на то, что она привыкла к богатству, уму и утонченности, она, как и большинство людей, все еще трепетала перед Уолтером Салливаном и такими людьми, как он, хотя бы из-за их редкости на планете.
  
  Технически Салливан все еще был в трауре, но был в особенно общительном настроении. За импортированным кофе в просторной библиотеке разговор шел о глобальных деловых возможностях, последних маневрах Совета Федеральной резервной системы, шансах «скинов» против Сорока девяти в то воскресенье до выборов в следующем году. Никто из присутствующих не думал, что после подсчета голосов у Алана Ричмонда будет другое занятие.
  
  За исключением одного человека.
  
  Прощаясь, президент наклонился к Уолтеру Салливану, чтобы обнять пожилого человека и сказать несколько личных слов. Салливан улыбнулся замечанию президента. Затем старик слегка споткнулся, но выровнялся, схватив президента за руки.
  
  После того, как его гости ушли, Салливан выкурил сигару в своем кабинете. Когда он подошел к окну, огни президентского кортежа быстро исчезли из виду. Салливан невольно улыбнулся. Образ легкого вздрагивания в глазах президента, когда Салливан сжал его предплечье, стал для него особенно победным моментом. Дальний бросок, но иногда и дальний бросок окупался. Детектив Фрэнк был очень откровенен с миллиардером в отношении детективных теорий по этому делу. Одна из теорий, которая особенно заинтересовала Уолтера Салливана, заключалась в том, что его жена ранила нападавшего ножом для писем, возможно, в ногу или руку. Должно быть, это произошло глубже, чем думала полиция. Возможное повреждение нерва. Поверхностная рана наверняка уже успела бы зажить.
  
  Салливан медленно вышел из кабинета, выключив свет на выходе. Президент Алан Ричмонд, несомненно, почувствовал лишь небольшую боль, когда пальцы Салливана вонзились в его плоть. Но, как и в случае сердечного приступа, небольшая боль часто сменялась гораздо большей. Салливан широко улыбнулся, обдумывая возможности.
  
  * * *
  
  С НОЛЛА УОЛТЕР САЛЛИВАН смотрел на маленький деревянный домик с зеленой жестяной крышей. Он натянул на уши глушитель, укрепил ослабленные ноги толстой тростью. В это время года на холмах юго-западной Вирджинии стояли сильные холода, и прогнозы безошибочно указывали на снег, причем в большом количестве.
  
  Он спустился по пока что твердой, как железо, земле. Дом находился в отличном состоянии благодаря его безграничному кошельку и глубокому чувству ностальгии, которое, казалось, все больше и больше поглощало его по мере того, как он сам приближался к тому, чтобы стать нитью прошлого. Вудро Вильсон был в Белом доме, и земля тяжело переживала Первую мировую войну, когда Уолтер Патрик Салливан впервые увидел проблеск света с помощью акушерки и мрачной решимости своей матери Милли, которая потеряла все три предыдущих. дети, двое в родах.
  
  Его отец, шахтер - кажется, отец всех был шахтером в той части Вирджинии в то время - дожил до двенадцатилетия сына, а затем внезапно скончался от ряда болезней, вызванных слишком большим и низким содержанием угольной пыли. отдыхать. В течение многих лет будущий миллиардер наблюдал, как его папа, пошатываясь, ворвался в дом, каждый мускул истощен, лицо было таким же черным, как шерсть их большого лабрадора, и рухнул на маленькую кровать в задней комнате. Слишком устал, чтобы есть или играть с маленьким мальчиком, который каждый день надеялся на какое-то внимание, но в конечном итоге не получал никакого внимания от отца, постоянная усталость которого была настолько болезненной для свидетеля.
  
  Его мать прожила достаточно долго, чтобы увидеть, как ее отпрыск стал одним из самых богатых людей в мире, а ее послушный сын приложил немало усилий, чтобы у нее было все утешение, которое могли обеспечить его огромные ресурсы. В качестве дани своему покойному отцу он купил шахту, убившую его. Пять миллионов наличными. Он заплатил премию в пятьдесят тысяч долларов каждому шахтеру в этом месте, а затем с большой церемонией закрыл его.
  
  Он открыл дверь и вошел внутрь. Газовый камин наполнял комнату теплом без дров. В кладовой было достаточно еды на следующие шесть месяцев. Здесь он был полностью самодостаточен. Он никогда никому не позволял оставаться здесь с ним. Это была его усадьба. Все, имевшие право находиться здесь, за исключением него самого, были мертвы. Он был один, и он этого хотел.
  
  Простая еда, которую он приготовил, задержалась, пока он мрачно смотрел в окно, где в тусклом свете он мог разглядеть круг голых вязов возле дома; ветви махали ему медленными, мелодичными движениями.
  
  Интерьер дома не был возвращен в его первоначальное состояние или конфигурацию. Это было его место рождения, но это было не счастливое детство в условиях бедности, которая угрожала никогда не исчезнуть. Возникшее с того времени чувство безотлагательности сослужило Салливану хорошую службу в его карьере, поскольку подпитывало его выносливостью, решимостью, перед которой исчезли многие препятствия.
  
  Он вымыл тарелки и вошел в маленькую комнату, которая когда-то была спальней его родителей. Теперь в нем были удобный стул, стол и несколько книжных шкафов, в которых хранилась исключительно отборная коллекция материалов для чтения. В углу была небольшая койка, потому что комната служила ему спальней.
  
  Салливан взял сложный сотовый телефон, лежавший на столе. Он набрал номер, известный лишь горстке людей. На другой линии послышался голос. Затем Салливана на мгновение приостановили, прежде чем раздался другой голос.
  
  «Боже мой, Уолтер, я знаю, что у тебя есть непостоянные часы, но тебе действительно стоит немного сбавить обороты. Где ты?"
  
  «В моем возрасте нельзя сбавлять обороты, Алан. Если вы это сделаете, возможно, вы больше не начнете резервное копирование. Я лучше взорвусь в огненном шаре активности, чем скроюсь в тумане. Надеюсь, я не мешаю чему-то важному ».
  
  «Ничего такого, что не может ждать. Я все лучше понимаю приоритеты мировых кризисов. Тебе было что-то нужно?
  
  Салливан на мгновение поставил небольшое записывающее устройство рядом с приемником. Никто никогда не знал.
  
  «У меня был только один вопрос, Алан». Салливан замолчал. Ему пришло в голову, что он наслаждается этим. Затем он подумал о лице Кристи в морге, и его лицо стало мрачным.
  
  "Что это такое?"
  
  «Почему вы так долго ждали, чтобы убить этого человека?»
  
  В наступившей тишине Салливан услышал дыхание на другом конце телефона. К его чести, Алан Ричмонд не стал дышать гипервентиляцией; фактически его дыхание оставалось нормальным. Салливан ушел впечатленный и немного разочарованный.
  
  "Приходи еще?"
  
  «Если бы ваши люди промахнулись, вы могли бы встретиться со своим адвокатом прямо сейчас, планируя свою защиту от импичмента. Согласись, ты довольно близко его подрезал.
  
  «Уолтер, с тобой все в порядке? С тобой что-то случилось? Где ты?"
  
  Салливан на мгновение отодвинул трубку от уха. В телефоне было скремблирующее устройство, которое делало невозможным любое возможное отслеживание его местонахождения. Если бы они пытались зафиксировать его позицию прямо сейчас, в чем он был достаточно уверен, они столкнулись бы с дюжиной мест, из которых предположительно исходил звонок, и ни с одним из них где-нибудь поблизости от того места, где он был на самом деле. Устройство стоило ему десять тысяч долларов. Но тогда это были только деньги. Он снова улыбнулся. Он мог говорить столько, сколько хотел.
  
  «На самом деле, я давно не чувствовал себя так хорошо».
  
  «Уолтер, ты не имеешь никакого смысла. Кого убили? »
  
  «Вы знаете, я не был так уж удивлен, когда Кристи не захотела ехать на Барбадос. Честно говоря, я подумал, что она хотела остаться и побродить по улицам с несколькими молодыми людьми, на которых она нацелена этим летом. Было забавно, когда она сказала, что плохо себя чувствует. Я помню, как сидел в лимузине и думал, что бы она могла оправдать. Она не была такой уж изобретательной, бедная девочка. Ее кашель был особенно фальшивым. Думаю, в школе она с пугающей регулярностью выполняла домашнее задание «собаку съела».
  
  "Уолт ..."
  
  «Странно было то, что когда полиция спросила меня, почему она не поехала со мной, я внезапно понял, что не могу сказать им, что Кристи заболела. Как вы помните, в то время в газетах ходили слухи о делах. Я знал, что если я сообщу, что она плохо себя чувствует, в сочетании с тем, что она не присоединится ко мне на островах, то таблоиды скоро опишут ее беременность от ребенка другого мужчины, даже если вскрытие подтвердит обратное. Люди любят предполагать худшее и самое сочное, Алан, ты это понимаешь. Когда вас обвинят в импичменте, они, конечно, возьмут на себя самое худшее из вас. И это заслуженно ».
  
  «Уолтер, скажи, пожалуйста, где ты? Вы явно неважно себя чувствуете ».
  
  «Хочешь, я поставлю тебе кассету, Алан? На той пресс-конференции, где вы произнесли особенно трогательную реплику о происходящих вещах, которые не имеют смысла. Это было очень приятно сказать. Частный комментарий старых друзей, который был поднят несколькими телевизионными и радиостанциями в этом районе, но так и не попал в свет. Я полагаю, это дань вашей популярности, которую никто не заметил. Ты был таким обаятельным, таким благосклонным, кого волновало, если бы ты сказал, что Кристи больна. И ты сказал это, Алан. Вы сказали мне, что если бы Кристи не заболела, ее бы не убили. Она бы пошла со мной на остров и была бы жива сегодня.
  
  «Я был единственным, кому Кристи рассказала о болезни, Алан. И, как я уже сказал, я даже не сказал полиции. Так как ты узнал? »
  
  «Вы, должно быть, сказали мне».
  
  «Я не встречался и не разговаривал с вами до пресс-конференции. Это легко подтвердить. Мой график расписан по минутам. Как президент ваше местонахождение и связь с вами в значительной степени известны во все времена. Я говорю довольно много, потому что в ночь убийства Кристи ты определенно не был среди твоих обычных прибежищ. Вы оказались в моем доме, а главное, в моей спальне. На пресс-конференции нас постоянно окружали десятки людей. Все, что мы говорили друг другу, где-то записано на пленку. Вы не научились этому от меня ».
  
  «Уолтер, пожалуйста, скажи мне, где ты. Я хочу помочь тебе в этом ».
  
  «Кристи никогда не умела сохранять правильность. Должно быть, она так гордилась своей уловкой со мной. Она, наверное, хвасталась тебе, не так ли? Как она обманула старика? Потому что на самом деле моя покойная жена была единственным человеком в мире, который мог бы сказать вам, что она притворилась больной. И ты неосторожно сказал мне эти слова. Я не знаю, почему мне потребовалось так много времени, чтобы прийти к истине. Полагаю, я был настолько одержим поиском убийцы Кристи, что безоговорочно принял теорию кражи со взломом. Возможно, это тоже было подсознательное самоотречение. Потому что я никогда полностью не игнорировал желания Кристи в отношении тебя. Но, полагаю, я просто не хотел верить, что ты можешь сделать это со мной. Я должен был предположить худшее в человеческой натуре и не разочаровался. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда ».
  
  «Уолтер, почему ты позвонил мне?»
  
  Голос Салливана стал тише, но не потерял ни своей силы, ни интенсивности. «Потому что, ублюдок, я хотел рассказать тебе о твоем новом будущем. В нем будут задействованы юристы и суды, а также больше публичных выступлений, чем это было возможно даже в том случае, когда президент, о котором вы когда-либо мечтали. Потому что я не хотел, чтобы вы были полностью удивлены, когда на вашем пороге появилась полиция. И больше всего я хотел, чтобы вы точно знали, кого за все это благодарить ».
  
  Голос президента стал напряженным. «Уолтер, если ты хочешь, чтобы я тебе помог, я помогу. Но я президент Соединенных Штатов. И хотя вы один из моих самых старых друзей, я не потерплю такого рода обвинений со стороны вас или кого-либо еще ».
  
  «Это хорошо, Алан. Очень хороший. Вы заметили, что я буду записывать разговор на пленку. Не то чтобы это важно. Салливан на мгновение помолчал, затем продолжил. «Мой протеже, Алан. Научил тебя всему, что знал, и ты хорошо усвоил. Достаточно хорошо, чтобы занимать самый высокий пост в стране. К счастью, ваше падение также будет самым крутым ».
  
  «Уолтер, ты был в большом стрессе. В последний раз, пожалуйста, обратитесь за помощью ».
  
  «Забавно, Алан, это именно мой тебе совет».
  
  Салливан выключил телефон и выключил диктофон. Его сердце билось ненормально быстро. Он прижал руку к груди, заставил себя расслабиться. Коронарную болезнь допустить не собирались. Он собирался быть рядом, чтобы увидеть это.
  
  Он посмотрел в окно, а затем во внутреннюю часть комнаты. Его маленькая усадьба. Его отец умер в этой самой комнате. Почему-то эта мысль успокаивала его.
  
  Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Утром он позвонит в полицию. Он им все расскажет и отдаст ленту. Затем он садился и смотрел. Даже если они не осудили Ричмонда, его карьера была закончена. Это означало, что этот человек был почти мертв в профессиональном, духовном и ментальном плане. Кого заботит, задержится ли его физическое тело? Тем лучше. Салливан улыбнулся. Он поклялся, что отомстит за убийцу своей жены. Так и было.
  
  Внезапное ощущение руки, поднимающейся с бока, заставило его глаза открыться. А потом его рука сжалась вокруг холодного твердого предмета. Он действительно отреагировал только тогда, когда дуло коснулось его головы сбоку. К тому времени было уже слишком поздно.
  
  * * *
  
  Когда президент посмотрел на приемник телефона, он посмотрел на часы. Прямо сейчас все было бы кончено. Салливан хорошо его научил. Как оказалось, слишком хорошо для учителя. Он был почти уверен, что Салливан свяжется с ним напрямую до того, как объявит миру о виновности президента. Это сделало его относительно простым. Ричмонд поднялся и направился наверх, в свои личные покои. Мысль о покойном Уолтере Салливане уже ускользнула из его головы. Было неэффективно или продуктивно задерживаться над побежденным противником. Это только отбросит вас к следующему испытанию. Салливан также научил его этому.
  
  * * *
  
  В сумерках Младший смотрел на дом. Он слышал выстрел, но его глаза не переставали смотреть на тусклый свет в окне.
  
  Билл Бертон присоединился к Коллину через несколько секунд. Он не мог даже смотреть на своего партнера. Два подготовленных и преданных своему делу агента секретной службы, убийцы молодых женщин и стариков.
  
  На обратном пути Бёртон откинулся на спинку сиденья. Наконец-то все кончилось. Три человека погибли, считая Кристин Салливан. А почему бы не посчитать ее? Вот с чего начался весь этот кошмар.
  
  Бёртон посмотрел на свою руку, все еще с трудом понимая, что она только что обвилась вокруг рукоятки пистолета, вернула спусковой крючок назад и положила конец жизни человека. Другой рукой Бёртон взял кассетный магнитофон и кассету. Они были в его кармане и направлялись к мусоросжигательной установке.
  
  Когда он проверил телефонную трубку и прослушал телефонный разговор Салливана с Сетом Фрэнком, Бертон понятия не имел, что старик имел в виду с «болезнью» Кристин Салливан. Но когда он сообщил об этом президенту, Ричмонд несколько минут смотрел в окно, немного бледнее, чем когда Бертон вошел в комнату. Затем он позвонил в Управление СМИ Белого дома. Через несколько минут они оба прослушали запись с первой пресс-конференции на ступенях здания суда Миддлтона. Президенту, сочувствующему своему старому другу, о причудливой природе жизни; как Кристина Салливан была бы жива, если бы не заболела. Забыв, что Кристин Салливан сказала ему это в день своей смерти. Факт, который можно доказать. Факт, который мог бы свергнуть их всех.
  
  Бёртон откинулся на спинку стула, уставившись на своего босса, который молча смотрел на ленту, как будто пытался стереть ее слова своими мыслями. Бертон недоверчиво покачал головой. Погряз в собственной мягкой риторике, прямо как политик.
  
  «Что нам теперь делать, шеф? Сделать пробежку на Air Force One? » Бертон, разглядывая ковер, шутил только наполовину. Он был слишком оцепенел, чтобы больше думать.
  
  Он поднял глаза и увидел, что на него смотрят глаза президента. «Уолтер Салливан - единственный живой человек, кроме нас, который знает значение этой информации».
  
  Бёртон поднялся со стула и посмотрел в ответ. «Моя работа не заключается в том, чтобы привлекать людей только потому, что вы мне это сказали».
  
  Президент не сводил глаз с лица Бертона. «Уолтер Салливан теперь представляет для нас прямую угрозу. Он тоже трахается с нами, и мне не нравится, когда люди трахаются со мной. Ты?"
  
  «У него чертовски веская причина, как ты думаешь?»
  
  Ричмонд взял со стола ручку и покрутил ее между пальцами. «Если Салливан заговорит, мы потеряем все. Все." Президент щелкнул пальцами. "Ушел. Просто так. И я сделаю все возможное, чтобы этого не случилось ».
  
  Бёртон упал на стул, его живот внезапно загорелся. «Откуда вы знаете, что он еще не сделал этого?»
  
  «Потому что я знаю Уолтера», - просто сказал президент. «Он сделает это по-своему. И это будет зрелищно. Но намеренно. Он не тот человек, который ни во что не торопится. Но когда он будет действовать, результаты будут быстрыми и сокрушительными ».
  
  "Большой." Бёртон обхватил голову руками, мысли его кружились быстрее, чем он думал. Годы тренировок привили ему почти врожденную способность мгновенно обрабатывать информацию, думать на ходу, действовать на долю секунды раньше, чем кто-либо другой. Теперь его мозг превратился в путаницу, как дневной кофе, густой и жидкий; ничего не было ясно. Он посмотрел вверх.
  
  «Но убить парня?»
  
  «Я могу гарантировать вам, что Уолтер Салливан прав в эту минуту, планируя, как лучше всего нас уничтожить. Подобные действия не вызывают у меня сочувствия ».
  
  Президент откинулся на спинку стула. «Понятно и просто этот человек решил сразиться с нами. И нужно жить с последствиями своих решений. Уолтер Салливан знает это лучше всех живущих ». Глаза президента снова остановились на Бертоне. «Вопрос в том, готовы ли мы дать отпор?»
  
  * * *
  
  КОЛЛИН И БЕРТОН провели последние три дня, следуя за Уолтером Салливаном. Когда машина высадила его посреди ниоткуда, Бёртон не мог поверить в свою удачу и испытал глубокую печаль из-за своей цели, теперь действительно сидящей утки.
  
  Муж и жена погибли. Когда машина мчалась обратно в столицу, Бёртон бессознательно потер руку, пытаясь стереть грязь, которую чувствовал в каждой щели. Что сделало его кожу холодной, так это осознание того, что он никогда не сможет стереть свои чувства, реальность того, что он сделал. Абсолютный эмоциональный барометр будет с ним каждую минуту каждого дня до конца его дней. Он променял свою жизнь на другую. Опять таки. Его позвоночник, так долго остававшийся стальной балкой, превратился в жалкую резину. Жизнь бросила ему вызов, и он потерпел неудачу.
  
  Он уперся пальцами в подлокотник и уставился в окно в темноту.
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
  
  T HE ПОЛНЫЕ САМОУБИЙСТВА Вальтера Sullivan качали не только финансовое сообщество. На похороны присутствовали сильные мира сего. На должным образом торжественной и пышной церемонии в соборе Святого Матфея в Вашингтоне этого человека восхваляли полдюжины высокопоставленных лиц. Самый известный из них длился целых двадцать минут о великом человеке, которым был Уолтер Салливан, а также о большом стрессе, в котором он находился, и о том, как люди, находящиеся в таком напряжении, иногда делают то, о чем в противном случае даже не думали бы. Когда Алан Ричмонд закончил говорить, на этом месте не было ни единой сухой щеки, а слезы на его собственном лице казались искренними. Его всегда поражали его великолепные ораторские способности.
  
  Длинная похоронная процессия вырвалась наружу и, более чем через три с половиной часа, закончилась в крохотном домике, в котором Уолтер Салливан начал и закончил свою жизнь. Пока лимузины карабкались в поисках места на узкой заснеженной дороге, Уолтера Салливана унесли и похоронили рядом с его родителями, на небольшом холме, откуда вид на долину был, безусловно, самой богатой частью этого места.
  
  Пока гроб покрывала грязь, а друзья Уолтера Салливана возвращались в мир живых, Сет Фрэнк изучал каждое лицо. Он смотрел, как президент вернулся в свой лимузин. Билл Бертон увидел его, на мгновение выразил удивление, а затем кивнул. Фрэнк кивнул в ответ.
  
  Когда все скорбящие разошлись, Фрэнк обратил свое внимание на домик. Желтые полицейские линии все еще были по периметру, и двое офицеров в форме стояли на страже.
  
  Фрэнк подошел, показал свой значок и вошел.
  
  Казалось верхом иронии, что один из самых богатых людей в мире выбрал такое место, чтобы умереть. Уолтер Салливан был ходячим ребенком с плаката сказок Горацио Алджера. Фрэнк восхищался человеком, который поднялся на свет благодаря своим собственным достоинствам, смелости и решимости. А кто бы не стал?
  
  Он снова посмотрел на стул, на котором было найдено тело, и пистолет рядом с ним. Оружие было прижато к левому виску Салливана. Звездчатая рана, большая и рваная, предшествовала массивному разрывному перелому, положившему конец жизни мужчины. Пистолет упал на левую сторону пола. Наличие контактной раны и порошковых ожогов на ладони покойного побудило местных жителей зарегистрировать дело как самоубийство, факты которого были просты и очевидны. Скорбящий Уолтер Салливан отомстил убийце своей жены, а затем покончил с собой. Его соратники подтвердили, что Салливан был вне связи в течение нескольких дней, что было необычно для него. Он редко бывал на этом ретрите, и всякий раз, когда он приходил, кто-то знал его местонахождение. Газета, найденная рядом с телом, объявила о смерти подозреваемого в убийстве его жены. Все знаки указывали на человека, намеревавшегося покончить с собой.
  
  Фрэнка беспокоил один маленький факт, о котором он намеренно никому не рассказывал. Он встретил Уолтера Салливана в тот день, когда пришел в морг. Во время этой встречи Салливан подписал несколько форм, связанных с вскрытием, и опись немногих вещей своей жены.
  
  И Салливан подписал эти бланки правой рукой.
  
  Само по себе это было безрезультатно. Салливан мог держать пистолет в левой руке по любому количеству причин. Его отпечатки пальцев на пистолете были ясными, как день, может быть, даже слишком четкими, подумал Фрэнк.
  
  Физическое состояние пистолета: его нельзя было отследить; серийные номера были так искусно стерты, что даже прицел ничего не смог вытащить. Полностью стерилизованное оружие. Такие, которые можно ожидать найти на месте преступления. Но почему Уолтер Салливан должен беспокоиться о том, что кто-то отслеживает пистолет, который он собирался использовать, чтобы убить себя? Ответ был таков, что он не станет. Но снова этот факт был неубедительным, поскольку человек, предоставивший Салливану оружие, мог получить его незаконно, хотя Вирджиния была одним из штатов, в которых легче было купить пистолет, к большому разочарованию полицейских управлений в северо-восточном коридоре страны.
  
  Фрэнк закончил с интерьером и вышел на улицу. Снег все еще лежал на земле. Салливан умер до того, как пошел снег, вскрытие подтвердило это. К счастью, его люди знали местонахождение дома. Они пришли искать его, и тело было обнаружено примерно через двенадцать часов после смерти.
  
  Нет, снег не поможет Фрэнку. Все это место было настолько изолированным, что некому было даже спросить, не наблюдали ли что-нибудь подозрительное в ночь смерти Салливана.
  
  Его коллега из окружного шерифа вылез из машины и поспешил туда, где стоял Фрэнк. Мужчина нес папку с какими-то бумагами. Он и Фрэнк немного поговорили, а затем Фрэнк поблагодарил его, сел в машину и уехал.
  
  В отчете о вскрытии говорилось, что Уолтер Салливан умер где-то между одиннадцатью часами вечера и часом ночи. Но в двенадцать десять Уолтер Салливан кому-то позвонил.
  
  * * *
  
  КОРИДОРЫ PS&L БЫЛИ НЕУДОБНО ТИХИМИ. Капилляры процветающей юридической практики - это звонки в телефоны, звон факсов, шевеление ртов и щелканье клавиатуры. Люсинда, даже с индивидуальными телефонными линиями фирмы, обычно принимала восемь телефонных звонков в минуту. Сегодня она неспешно читала Vogue. Большинство дверей офиса были закрыты, чтобы скрыть от глаз интенсивные и часто эмоциональные дискуссии, происходящие между всеми, кроме горстки юристов фирмы.
  
  Дверь кабинета Сэнди Лорд была не только закрыта, но и заперта. Немногочисленные партнеры, отважные попытаться постучать в толстый портал, быстро оказались на острие непристойного словесного шквала от одинокого и угрюмого обитателя комнаты.
  
  Он сидел в своем кресле, поставив босые ноги на полированный стол, без галстуков, с расстегнутым воротником, небритый, почти пустая бутылка самого крепкого виски была в пределах легкой досягаемости. Глаза Сэнди Лорда теперь были просто красными пятнами. В церкви он использовал эти глаза, чтобы долго и пристально смотреть на блестящий медный гроб, в котором находилось тело Салливана; по сути, он содержал их земные останки.
  
  В течение многих лет Лорд ожидал кончины Салливана и с помощью дюжины специалистов по PS&L установил тщательно продуманный ряд мер безопасности, включая культивирование лояльного контингента в совете директоров материнской холдинговой компании Sullivan Enterprises. обеспечит постоянное представление огромной сети организаций Салливана в далеком будущем PS&L в целом и Лордом в частности. Жизнь продолжалась. Поезд PS&L будет процветать, если его главный дизельный двигатель не будет поврежден и даже будет пополнен. Но произошло неожиданное развитие событий.
  
  Финансовые рынки понимали, что кончина Салливана неизбежна. То, что, по-видимому, не могло смириться деловое и инвестиционное сообщество, так это смерть этого человека, якобы его собственноручно, вкупе с растущими слухами о том, что Салливан застрелил предполагаемого убийцу своей жены. его собственный мозг. Рынок не был готов к таким откровениям. Некоторые экономисты предсказывают, что удивленный рынок часто реагирует дико и опрометчиво. Эти экономисты не были разочарованы. Акции Sullivan Enterprises упали в цене на шестьдесят один процент на Нью-Йоркской фондовой бирже на следующее утро после того, как его тело было обнаружено, при самом большом объеме торгов по одной акции за последние десять лет.
  
  Когда акция продавалась на полные шесть долларов ниже балансовой стоимости, стервятники быстро обошли круг.
  
  Тендерное предложение Centrus Corp. было отклонено советом директоров по совету лорда. Однако все признаки указывали на то, что подавляющее большинство акционеров приняли предложение, которые нервно наблюдали, как большая часть их инвестиций испарилась в одночасье. Вполне вероятно, что битва за доверенных лиц будет завершена, а поглощение завершится через два месяца. Юрисконсульт Centrus, Rhoads, Director & Minor, была одной из крупнейших юридических фирм в стране, располагавшей широким спектром юридических услуг во всех областях.
  
  Суть была ясна. PS&L не понадобится. Ее крупнейший клиент на сумму более двадцати миллионов долларов, почти треть ее легального бизнеса, исчезнет. Резюме уже улетали из фирмы. Практические группы пытались заключить сделки с Роудсом, ссылаясь на то, что знакомы с бизнесом Салливана, как прикрытие от пугающей и дорогостоящей кривой обучения. Двадцать процентов до сих пор лояльных поверенных PS&L подали в отставку, и не было никаких признаков того, что приливная волна утихнет в ближайшее время.
  
  Рука лорда медленно скользила по его столу, пока виски не откинулся назад и не допил. Он повернулся, проверил сумрак зимнего утра и улыбнулся самому себе.
  
  В Rhoads, Director & Minor его не ждали сделки, и, таким образом, это наконец свершилось: Лорд был уязвим. Он видел, как клиенты кусают пыль с тревожной быстротой, особенно в последнее десятилетие, когда в одну минуту вы были бумажным миллиардером, а в следующую - нищим преступником. Однако он никогда не предполагал, что его собственное падение, если оно когда-либо произойдет, будет столь же ужасающе быстрым, столь же мучительно полным.
  
  В этом заключалась проблема с восьмизначной гориллой клиента. На это ушло все ваше время и внимание. Старые клиенты высохли и умирали. Новые клиенты не привлекались. Его самодовольство вернулось, чтобы укусить его прямо под задницу.
  
  Он быстро рассчитал. За последние двадцать лет он заработал около тридцати миллионов долларов. К сожалению, ему каким-то образом удалось не только потратить эти тридцать миллионов, но и намного больше. На протяжении многих лет он владел рядом роскошных домов, местом для отдыха на острове Хилтон-Хед, укромным гнездышком в Большом Яблоке, куда он увел свою невесту. Роскошные автомобили, различные коллекции, которые должен был накопить человек со вкусом и ресурсами, небольшой, но отборный винный погреб, даже его собственный вертолет - все это у него было, но три развода, ни один из которых не был дружеским, испортили его база активов.
  
  Резиденция, которую он теперь покинул, была прямо со страниц Architectural Digest, но ее ипотека соответствовала его ошеломляющей роскоши шаг за шагом. И чего у него действительно не было, так это наличных денег. Ликвидность ускользнула от него, и в PS&L вы ели то, что убили, а партнеры PS&L не охотились стаями. Вот почему ежемесячный розыгрыш Лорда был намного больше, чем у всех остальных. Этот пересмотренный чек теперь едва покрывает его пластиковые счета; один только его ежемесячный Am Ex обычно доходил до пятизначного числа.
  
  Он на мгновение обратил свои уже мчащиеся серые клетки к своим клиентам, не являющимся Салливаном. Приблизительная приблизительная оценка дала ему в лучшем случае полмиллиона потенциального легального бизнеса, если он их сильно накачал, сделал схему, которую он не хотел делать, не имел никакого желания делать. Теперь это было ниже его. Или так продолжалось до тех пор, пока старый добрый Уолтер не решил, что жизнь просто не стоит того, чтобы жить, несмотря на свои несколько миллиардов. Иисус Христос. Все для маленькой тупой шлюхи.
  
  Пятьсот тысяч! Это было даже меньше, чем у маленького придурка Кирксена. Лорд вздрогнул от этого осознания.
  
  Он обернулся и изучил рисунок на дальней стене. В мазках кисти маленького художника девятнадцатого века он нашел повод снова улыбнуться. У него был выбор. Хотя его самый крупный клиент по-королевски испортил жизнь лорда, у пухлого торговца остались активы в моем распоряжении. Он набрал номер телефона.
  
  * * *
  
  ФРЕД МАРТИН БЫСТРО толкнул тележку по коридору. Всего лишь третий день на работе и первая доставка почты юристам фирмы, Мартин очень хотел выполнить свою задачу быстро и точно. Один из десяти сотрудников фирмы, Мартин уже чувствовал давление со стороны своего начальника, чтобы тот ускорил темп. После того, как Мартин гулял по улицам в течение четырех месяцев без какого-либо оружия, кроме своего бакалавра истории из Джорджтауна, Мартин решил, что его единственный выход - это поступить в юридическую школу. И что может быть лучше, чтобы оценить возможности такой карьеры, чем в одном из самых престижных округов Вашингтона? Его бесконечный путь собеседований убедил его, что никогда не рано начинать нетворкинг.
  
  Он сверился со своей картой с именами поверенных, указанными в каждом квадрате, представляющем офис этого человека. Мартин схватил карту со стола в своем кабинете, не замечая обновленную версию, похороненную под папкой закрытия транснациональной транзакции, которая выросла на пять тысяч страниц, индексация и переплет которой ждали его в тот же день.
  
  Когда он завернул за угол, он остановился и посмотрел на закрытую дверь. Сегодня все двери были закрыты. Он взял пакет Federal Express, проверил имя на карте и сравнил его с нацарапанным почерком на этикетке упаковки. Это совпало. Он посмотрел на пустой держатель для паспортных табличек, и его брови недоуменно сошлись.
  
  Он постучал, подождал немного, постучал еще раз, а затем открыл дверь.
  
  Он огляделся. В доме царил беспорядок. Ящики валялись на полу, мебель была в беспорядке. На столе разбросаны какие-то бумаги. Первым его побуждением было посоветоваться со своим начальником. Может была ошибка. Он посмотрел на свои часы. Уже на десять минут позже. Он схватил телефон, набрал номер своего начальника. Нет ответа. Затем он увидел фотографию женщины на столе. Высокая, рыжеволосая, очень дорогое одетая. Должен быть офис этого человека. Наверное, переедет. Кто оставит после себя такую ​​красавицу? Установив это объяснение, Фред осторожно положил пакет на стул за столом, где он обязательно должен был быть найден. На выходе он закрыл дверь.
  
  * * *
  
  «Мне очень жаль Уолтера, Сэнди. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО." Джек проверил вид на городской пейзаж. Пентхаус в Верхнем Северо-Западе. Место должно быть очень дорогое, и деньги продолжали течь на дизайн интерьера. Куда бы Джек ни взглянул, везде были оригинальные картины, мягкая кожа и скульптурный камень. Он рассудил, что в мире не так много Сэнди Лордов и им нужно где-то жить.
  
  Лорд сидел у камина, приятно вспыхивающего в каминной решетке, в свободном одеянии с узором «пейсли», прикрывавшем его громоздкое тело, босые ноги были обтянуты кожаными тапочками. Холодный дождь пролился на широкие просторы окон. Джек подошел ближе к огню, его разум, казалось, потрескивал и прыгал, как пламя; свободный тлеющий уголь ударил по мраморному обрамлению, вспыхнул и быстро исчез. Джек взял свой стакан и посмотрел на своего напарника.
  
  Телефонный звонок не был полностью неожиданным. «Нам нужно поговорить, Джек, чем раньше, тем лучше для меня. Не в офисе.
  
  Когда он прибыл, престарелый камердинер лорда взял его пальто и перчатки и затем незаметно удалился в дальние уголки дома.
  
  Двое мужчин находились в кабинете Лорда, обшитом панелями из красного дерева, роскошном мужском уединении, которому Джек чувствовал виноватую зависть. На мгновение в фокусе появился отблеск большого каменного дома. У него была библиотека, очень похожая на эту. С усилием он сосредоточился на спине Господа.
  
  «Я как бы облажался, Джек». Первые слова из уст Лорда заставили Джека улыбнуться. Вы должны были оценить искренность этого человека. Но он поймал себя. Тон голоса Лорда требовал определенного уважения.
  
  «С фирмой все будет в порядке, Сэнди. Мы не собираемся терять намного больше. Так что мы сдаем часть помещения в субаренду, в этом нет ничего страшного ».
  
  Лорд наконец встал и пошел прямиком к сытому бару в углу. Рюмка была наполнена до краев и опущена хорошо отработанным движением.
  
  «Простите меня, Джек, может, я не совсем ясно выражаюсь здесь. Фирма понесла удар, но не тот, который засчитает его. Ты прав, Паттон, Шоу выдержит этот залп. Но я говорю о том, доживут ли Паттон, Шоу и Лорд , чтобы сражаться в другой день ».
  
  Лорд, покачиваясь, пересек комнату и устало рухнул на бордовую кожаную кушетку. Джек проследил за колонной медных гвоздей, пока они шли по контуру тяжелой детали. Он отпил свой напиток и внимательно посмотрел на широкое лицо. Глаза были узкие, не больше, чем щели в пенни.
  
  «Вы - руководитель фирмы, Сэнди, я не думаю, что это изменится, даже если ваша клиентская база пострадает».
  
  Лорд застонал со своего горизонтального насеста.
  
  "Удар? Удар? Я взял чертову атомную бомбу, Джек, прямо себе в задницу. Чемпион мира в супертяжелом весе не мог ударить меня сильнее. Я иду по счету. Канюки они кружат, а господин он - главное блюдо; чучело кабана с яблоком во рту и мишенью на заднице ».
  
  "Кирксен?"
  
  - Кирксен, Паккард, Маллинз, гребаный Таунсенд. Продолжай считать, Джек, список продолжается до тех пор, пока вы не дойдете до конца списка партнерских отношений. Я должен признать, что у меня самые необычные, ненавистные отношения с моими партнерами ».
  
  «Но только не Грэм, Сэнди. Только не с Грэмом.
  
  Лорд медленно приподнялся, усевшись на дряблой руке, глядя на Джека.
  
  Джек недоумевал, почему ему так нравится этот человек. Ответ, вероятно, лежал где-то в ланче у Филмора, когда. Без всякой фигни. Крещение в реальном мире, при котором от укусов слов у вас сжимается кишечник, а мозг вырабатывает ответы, на которые у вас никогда не хватит смелости. Теперь у этого человека были проблемы. У Джека были средства защитить его. Или, может быть, он это сделал; его отношения с Болдуинами сейчас были далеко не прочными.
  
  «Сэнди, если они хотят добраться до тебя, им сначала придется пройти через меня». Вот он это сказал. И он имел это в виду. Также верно, что Господь дал ему шанс сиять с большими мальчиками, бросил его прямо в огонь. Но каким другим способом вы могли бы знать, смогли бы вы это осуществить или нет? Этот опыт тоже чего-то стоил.
  
  «Вода может стать немного каменистой для нас обоих, Джек».
  
  «Я хорошо плаваю, Сэнди. Кроме того, не считайте это чисто альтруистическим. Вы - инвестиция фирмы, партнером которой я являюсь. Вы великий создатель дождя. Ты сейчас внизу, но ты не останешься внизу. Пятьсот долларов говорят, что через двенадцать месяцев вы вернетесь в позицию номер один. Я не собираюсь позволять такому активу уйти ».
  
  «Я не забуду этого, Джек».
  
  «Я не позволю тебе».
  
  После того, как Джек ушел, Лорд начал наливать еще стакан, но остановился. Он посмотрел на свои дрожащие руки и медленно поставил бутылку и стакан. Он добрался до дивана, прежде чем его колени подкосились. В зеркало федерального образца над камином попало его изображение. Прошло двадцать лет с тех пор, как с тяжелого лица скатилась единственная слеза. Это было при смерти его матери. Но теперь излияния неуклонно продолжались. Он оплакивал своего друга Уолтера Салливана. В течение многих лет Господь обманывал себя, полагая, что этот человек значил для него не больше, чем чек из чистого золота каждый месяц. Расплатой за этот самообман пришлось заплатить на похоронах, где Господь так сильно плакал, что вернулся к своей машине, пока не пришло время идти хоронить своего друга.
  
  Теперь он снова потер припухшие щеки, отталкивая соленую жидкость. Чертов молодой панк. Господь спланировал все до мельчайших деталей. Его подача была бы идеальной. Он предвидел все возможные ответы, кроме полученного. Он ошибся с молодым человеком. Лорд предполагал, что Джек поступил бы так, как поступил бы сам Лорд: потребовал всяческих преимуществ в обмен на просимую огромную услугу.
  
  Его тяготило не только чувство вины. Было стыдно. Он понял это, когда болезнь охватила его, и он низко склонился над толстым губчатым ковром. Стыд. Он тоже давно не чувствовал этого. Когда тошнота утихла и он снова посмотрел на обломки в зеркало, Лорд пообещал себе, что не разочарует Джека. Что он снова поднимется на вершину. И он не забудет.
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
  
  F RANK НИКОГДА НИКОГДА НЕ ОЖИДАЛСЯ здесь сидеть в своих смелых фантазиях. Он огляделся и быстро определил, что это действительно овальная форма. Мебель, как правило, была солидной, консервативной, но с яркими пятнами здесь, полосой там, парой дорогих кроссовок, аккуратно размещенных на нижней полке, что указывало на то, что обитатель комнаты еще не готов к пенсии. Фрэнк тяжело сглотнул и заставил себя дышать нормально. Он был ветераном милиции, и это было очередное рутинное расследование из череды бесконечных расследований. Он просто следил за зацепкой, не более того. Несколько минут, и он уйдет отсюда.
  
  Но затем его мозг напомнил ему, что человек, к которому он собирался навести справки, был нынешним президентом Соединенных Штатов. Когда на него накатила новая волна нервозности, дверь открылась, и он быстро встал, повернулся и долгое время смотрел на протянутую руку, пока его разум, наконец, не сообразил, и он медленно двинулся, чтобы встретить ее.
  
  «Спасибо, что спустились ко мне в лес, лейтенант».
  
  «Ничего страшного, сэр. Я имею в виду, что у тебя есть дела поважнее, чем сидеть в пробке. Хотя я думаю, вы никогда не сидите в пробке, не так ли, господин президент? »
  
  Ричмонд сел за свой стол и жестом пригласил Фрэнка вернуться на свое место. Бесстрастный Билл Бертон, невидимый для Фрэнка до этого момента, закрыл дверь и кивнул в сторону детектива.
  
  «Боюсь, что мои маршруты довольно хорошо проложены заранее. Это правда, что я не попадаю во многие пробки, но это подавляет чертовски спонтанность ». Президент ухмыльнулся, и Фрэнк почувствовал, как его собственный рот автоматически превращается в улыбку.
  
  Президент наклонился вперед и посмотрел прямо на него. Он сложил руки вместе, его лоб наморщился, и он в одно мгновение превратился из веселого в очень серьезный.
  
  «Я хочу поблагодарить тебя, Сет». Он взглянул на Бертона. «Билл рассказал мне, как вы сотрудничали с расследованием смерти Кристин Салливан. Я очень ценю это, Сет. Некоторые официальные лица проявили бы меньшую открытость или попытались бы превратить это в медийный цирк для своей личной выгоды. Я надеялся на лучшее от вас и мои ожидания превзошли. Еще раз спасибо."
  
  Фрэнк сиял, как будто он был награжден короной за орфографию четвертого класса.
  
  «Это ужасно, знаете ли. Скажите, а вы узнали о какой-либо связи между самоубийством Уолтера и застреленным преступником?
  
  Фрэнк стряхнул звезды с глаз, и пара его спокойных глаз остановилась на точеных чертах лица президента.
  
  «Пойдем, лейтенант. Я могу сказать вам, что весь официальный и неофициальный Вашингтон прав, в эту самую минуту яростно критикуя вопрос о том, что Уолтер Салливан нанял убийцу, чтобы отомстить за смерть своей жены, а затем покончил с собой. Вы не можете помешать людям сплетничать. Я просто хотел бы знать, привело ли ваше расследование к какому-либо факту, подтверждающему, что Уолтер заказал убийство убийцы своей жены.
  
  «Боюсь, что я действительно не могу сказать так или иначе, сэр. Надеюсь, вы понимаете, но это текущее полицейское расследование ».
  
  «Не волнуйтесь, лейтенант, я не наступаю вам на ноги. Но я могу сказать вам, что это было для меня особенно тревожное время. Подумать только, Уолтер Салливан покончит с собой. Один из самых блестящих и находчивых людей своей эпохи, любой эпохи ».
  
  «Так что я слышал, как очень много людей говорят».
  
  - Но только между вами и мной, зная Уолтера так же, как и я, не исключено, что он предпринял бы точные и конкретные шаги, чтобы поймать убийцу своей жены. . . иметь дело с."
  
  «Предполагаемый убийца, господин президент. Невиновен, пока его вина не будет доказана ".
  
  Президент посмотрел на Бертона. «Но меня заставили понять, что ваше дело было в значительной степени железным».
  
  Сет Фрэнк почесал ухо. «Некоторым адвокатам нравятся железные дела, сэр. Видишь ли, вы выливаете достаточно воды на железо, оно начинает ржаветь, и, прежде чем вы это заметите, повсюду появляются дыры ».
  
  «И этот защитник был таким человеком?»
  
  «А потом еще немного. Я не занимаюсь спортом, но дал бы нам не более сорока процентов шанса получить чистое обвинение. Нам предстояла настоящая битва ».
  
  Президент откинулся назад, впитывая эту информацию, а затем снова посмотрел на Фрэнка.
  
  Фрэнк наконец заметил выражение ожидания на своем лице и открыл блокнот. Его сердцебиение успокоилось, пока он просматривал знакомые каракули.
  
  «Вы в курсе, что Уолтер Салливан позвал вас сюда незадолго до своей смерти?»
  
  «Я знаю, что разговаривал с ним. Я не знал, что это непосредственно предшествовало его смерти, нет.
  
  «Думаю, я немного удивлен, что вы не сообщили эту информацию раньше».
  
  Лицо президента упало. "Я знаю. Думаю, я сам немного удивлен. Думаю, я полагал, что защищаю Уолтера или, по крайней мере, его память от дальнейших травм. Хотя я знал, что в конце концов полиция обнаружит, что звонок был сделан. Простите, лейтенант.
  
  «Мне нужно узнать подробности того телефонного разговора».
  
  «Хочешь чего-нибудь выпить, Сет?»
  
  «Чашка кофе будет хорошо, спасибо».
  
  Словно по команде Бёртон взял телефон в углу, и через минуту ему принесли посеребренный поднос с кофе.
  
  Был выпит дымящийся горячий кофе; Президент посмотрел на часы, затем увидел, что Фрэнк смотрит на него.
  
  «Прости, Сет, я отношусь к твоему визиту с должной важностью. Однако через несколько минут ко мне на обед приедет делегация Конгресса, и, честно говоря, я этого не жду. Как бы смешно это ни звучало, я не особо влюблен в политиков ».
  
  "Я понимаю. Это займет всего несколько минут. Какова была цель звонка? »
  
  Президент откинулся на спинку стула, как бы упорядочивая свои мысли. «Я бы охарактеризовал этот звонок как звонок отчаяния. Он определенно отличался от обычного. Он казался неуравновешенным, неконтролируемым. Долгое время он ничего не говорил. Очень не похож на того Уолтера Салливана, которого я знал.
  
  «О чем он говорил?»
  
  "Все и ничего. Иногда он просто бормотал. Он говорил о смерти Кристины. А затем о человеке, человеке, которого вы арестовали за убийство. Как он его ненавидел, как он разрушил свою жизнь. Это было поистине ужасно слышать ».
  
  "Что ты ему сказал?"
  
  «Ну, я все спрашивал его, где он. Я хотел найти его, помочь ему. Но он мне не сказал. Я не уверен, что он слышал хоть одно слово, которое я сказал, правда, он был так расстроен ».
  
  - Так вы думаете, сэр, он казался самоубийственным?
  
  - Я не психиатр, лейтенант, но если бы мне пришлось сделать предположение непрофессионала о его психическом состоянии, да, я бы определенно сказал, что голос Уолтера Салливана в ту ночь казался самоубийственным. Это один из немногих случаев, когда за время моего президентства я чувствовал себя по-настоящему безнадежным. Честно говоря, после разговора с ним я не удивился, узнав, что он мертв ». Ричмонд взглянул на бесстрастное лицо Бертона, затем посмотрел на детектива. «Именно поэтому я спросил вас, определили ли вы, были ли правдивые слухи о том, что Уолтер имел какое-либо отношение к этому человеку, которого застрелили. Должен признать, что после телефонного звонка Уолтера эта мысль определенно пришла мне в голову.
  
  Фрэнк посмотрел на Бертона. «Полагаю, у вас нет записи разговора? Я знаю, что здесь записаны некоторые сообщения ».
  
  Президент ответил. - Салливан позвонил по моей частной линии, лейтенант. Это безопасный канал связи, и запись разговоров по этой линии запрещена ».
  
  "Я понимаю. Он прямо указывал вам на то, что был причастен к смерти Лютера Уитни?
  
  «Не напрямую, нет. Он явно не думал ясно. Но, читая между строк, ярость, которую, как я знал, он испытывал - ну, и мне неприятно делать это заявление о человеке, который мертв, я думаю, было довольно ясно, что он убил этого человека. У меня, конечно, нет доказательств, но это произвело на меня сильное впечатление ».
  
  Фрэнк покачал головой. «Довольно неудобный разговор».
  
  «Да, да, это было очень неудобно. А теперь, лейтенант, я боюсь, что вас зовут официальная служба.
  
  Фрэнк не двинулся с места. «Как вы думаете, почему он позвонил вам, сэр? А в это время ночи? "
  
  Президент снова сел, бросил еще один быстрый взгляд на Бертона. «Уолтер был одним из моих самых близких друзей. У него были непостоянные часы, но я тоже. Для него не было ничего необычного в том, чтобы позвонить в такой час. Последние несколько месяцев я ничего о нем не слышал. Как вы знаете, он испытывал серьезное личное напряжение. Уолтер был из тех, кто молча страдает. А теперь Сет, извини меня.
  
  «Мне просто кажется странным, что из всех людей, которым он мог бы позвонить, он звонил тебе. Я имею в виду, что были очень хорошие шансы, что тебя здесь даже не будет. График поездок президентов довольно напряженный. Это заставляет меня задуматься, о чем он думал ».
  
  Президент откинулся на спинку кресла, сложил пальцы и стал изучать потолок. Коп хочет поиграть в игры, чтобы показать мне, насколько он умен. Он снова посмотрел на Фрэнка и улыбнулся. «Если бы я был читателем мыслей, мне бы не пришлось так сильно полагаться на социологов».
  
  Фрэнк улыбнулся. «Я не думаю, что вам нужно быть телепатом, чтобы знать, что вы собираетесь занимать этот стул еще четыре года, сэр».
  
  «Я ценю это, лейтенант. Все, что я могу вам сказать, это то, что мне звонил Уолтер. Если бы он планировал покончить с собой, кому бы он позвонил? Его семья была отчуждена от него с тех пор, как он женился на Кристине. У него было много деловых знакомых, но мало кого он мог бы назвать настоящими друзьями. Мы с Уолтером знакомы много лет, и я считал его суррогатным отцом. Как вы знаете, я очень активно интересовался расследованием смерти его жены. Все это вместе могло объяснить, почему он хотел поговорить со мной, особенно если он собирался покончить с собой. Это действительно все, что я знаю. Мне очень жаль, что я ничем не могу больше помочь ».
  
  Дверь открылась. Фрэнк не заметил, что это было реакцией на крошечную кнопку на нижней стороне стола президента.
  
  Президент посмотрел на своего секретаря. «Я сейчас буду там, Лоис. Лейтенант, если я могу что-то для вас сделать, сообщите Биллу. Пожалуйста."
  
  Фрэнк закрыл блокнот. "Спасибо, сэр."
  
  Ричмонд уставился на дверной проем после ухода Фрэнка.
  
  «Как звали адвоката Уитни, Бертон?»
  
  Бёртон на мгновение задумался. «Грэм. Джек Грэм.
  
  «Имя звучит знакомо».
  
  «Работает в Паттоне, Шоу. Он там напарник ».
  
  Глаза президента застыли на лице агента.
  
  "Что случилось?"
  
  "Я не уверен." Ричмонд открыл ящик стола и достал записную книжку, которую он составил по этому небольшому факультативному делу. «Не упускай из виду тот факт, Бертон, что одно очень важное улика, за которое мы заплатили пять миллионов долларов, так и не появилось».
  
  Президент пролистал страницы своего блокнота. В их маленькую драму в той или иной степени участвовало множество людей. Если бы Уитни дал своему адвокату открывалку для писем вместе с отчетом о том, что произошло, весь мир уже знал бы об этом. Ричмонд вспомнил церемонию награждения Рэнсома Болдуина в Белом доме. Грэм явно не был фиолетовым. Ясно, что у него этого не было. Но тогда кому, если кому, то Уитни дала бы это?
  
  По мере того, как в его голове проносились аккуратные блоки анализа и возможные сценарии, одно имя внезапно выделялось перед президентом из четких строк написания. Один человек, которого никогда по-настоящему не знали.
  
  * * *
  
  ДЖЕК ПРИНЯЛ ПЕРЕНОС В ОДНОЙ РУКЕ, СВОЙ ПОРТФЕЛЬ - В другой, и сумел вытащить ключ из кармана. Но прежде чем он успел вставить его в замок, дверь открылась.
  
  Джек выглядел удивленным. «Я еще не ожидал, что ты вернешься домой».
  
  «Тебе не нужно было останавливаться. Я мог бы что-нибудь сделать ».
  
  Джек вошел внутрь, бросил портфель на журнальный столик и направился на кухню. Кейт смотрела ему вслед.
  
  «Эй, ты тоже работаешь весь день. Зачем тебе готовить? »
  
  «Женщины делают это каждый день, Джек. Просто посмотри вокруг.
  
  Он вышел из кухни. «Никаких аргументов. Вы хотите кисло-сладкое или му гу гай пан? У меня тоже есть дополнительные блинчики с начинкой ».
  
  «Что бы вы не хотели. На самом деле я не настолько голоден.
  
  Он вышел и вернулся с двумя полностью заполненными тарелками.
  
  «Знаешь, если ты не ешь больше, ты просто взорвешься. Мне наполовину хочется набивать тебе камни в карманы, как сейчас.
  
  Он сел рядом с ней на полу, скрестив ноги. Она ковыряла свою тарелку, пока он ел свою.
  
  «Так как была работа? Вы знаете, что, вероятно, могли бы взять еще несколько выходных. Ты всегда слишком сильно заставляешь себя ".
  
  "Кто бы говорил." Она взяла блинчик с начинкой и положила его обратно.
  
  Он отложил вилку и посмотрел на нее.
  
  «Итак, я слушаю».
  
  Она забралась на диван и села, играя с ожерельем. Все еще одетая в рабочую одежду, она выглядела измученной, как цветок, упавший на ветру.
  
  «Я много думаю о том, что я сделал с Лютером».
  
  "Кейт-"
  
  «Джек, дай мне закончить». Ее голос обрушился на него, как кнут. В мгновение ока ее черты расслабились. Она продолжила более спокойно. «Я пришел к выводу, что никогда не перейду к этому, так что я мог бы с таким же успехом принять этот факт. Может быть, то, что я сделал, было правильным по многим причинам. Но это было определенно неправильно по крайней мере по одной причине. Он был моим отцом. Как бы глупо это ни звучало, это должно было быть достаточно веской причиной. Она еще раз скрутила свое ожерелье, пока оно не превратилось в серию крошечных комков. «Я думаю, что будучи юристом, по крайней мере, таким юристом, я стал тем, кто мне не очень нравится. Когда тебе стукнет тридцать, это не лучшее откровение.
  
  Джек протянул руку, чтобы она не дрожала. Она не пошевелила. Он чувствовал, как кровь течет по венам.
  
  «С учетом всего сказанного, я думаю, что меня ждут радикальные перемены. В моей жизни, в моей карьере, во всем ».
  
  "О чем ты говоришь?" Он встал и сел рядом с ней. Его пульс участился, поскольку он предвидел линию, которую она выбрала.
  
  «Я больше не собираюсь быть прокурором, Джек. На самом деле я больше не собираюсь быть юристом. Я подал заявление об отставке сегодня утром. Должен признать, они были изрядно шокированы. Сказал мне подумать об этом. Я сказал им, что уже сделал. Насколько я собираюсь ".
  
  В его голосе прозвучало недоверие. «Вы уволились с работы? Господи, Кейт, ты очень много вложила в свою карьеру. Вы не можете просто выбросить это ».
  
  Она внезапно встала и остановилась у окна, глядя наружу.
  
  «В том-то и дело, Джек. Я ничего не выбрасываю. Мои воспоминания о том, что я делал за последние четыре года, складываются примерно в целую жизнь фильмов ужасов. Это не совсем то, что я имел в виду, сидя в Con Law, когда в первый год обсуждал великие принципы справедливости ».
  
  «Не продавайте себя слишком низко. Улицы намного безопаснее из-за того, что ты сделал ».
  
  Она повернулась, чтобы посмотреть на него. «Я даже больше не сдерживаю поток. Меня давно смыло в море ».
  
  «Но что ты собираешься делать? Вы юрист ».
  
  "Нет. Ты не прав. Я был юристом лишь незначительную часть своей жизни. Моя прежняя жизнь мне нравилась намного больше ». Она остановилась и посмотрела на него, скрестив руки на груди. - Ты очень ясно дал мне это понять, Джек. Я стал юристом, чтобы отплатить отцу. Три года в школе и четыре года без жизни вне зала суда - довольно большая цена ». Глубокий вздох вырвался из ее горла, ее тело на мгновение качнулось, прежде чем она восстановила самообладание. «Кроме того, я полагаю, я действительно заплатил ему сейчас».
  
  «Кейт, это не твоя вина, ничего из этого». Его рот перестал двигаться, когда она отвернулась от него.
  
  Следующие ее слова потрясли его.
  
  «Я собираюсь уехать, Джек. Я еще не совсем уверен, где именно. Я сэкономил немного денег. Юго-запад звучит неплохо. Или, может быть, Колорадо. Я хочу как можно больше отличаться отсюда. Может, это начало ».
  
  "Движущийся." Джек сказал это слово больше себе, чем ей. "Движущийся." Он повторил слово, как будто оба пытались заставить его уйти, и пытались расчленить и интерпретировать его в манере, которая не была такой болезненной, как в тот момент.
  
  Она посмотрела на свои руки. «Меня здесь ничто не удерживает, Джек».
  
  Он посмотрел на нее и больше почувствовал, чем услышал, как гневный ответ сорвался с его губ.
  
  "Будь ты проклят! Как ты посмел так говорить?
  
  Наконец она посмотрела на него. Он почти видел, как в ее голосе шла трещина, когда она говорила. «Я думаю, тебе лучше уйти».
  
  * * *
  
  ДЖЕК СИДЕЛ ЗА СТОЛОМ, НЕ ХОТЯ ОБРАЩАТЬСЯ К ГРАДУ РАБОТЫ, маленькой горе розовых посланий, гадая, может ли его жизнь стать хуже. Тут вошел Дэн Кирксен. Джек про себя застонал.
  
  «Дэн, я действительно не ...»
  
  «Сегодня утром вас не было на встрече партнеров».
  
  «Ну, никто не сказал мне, что у нас он есть».
  
  «Была отправлена ​​служебная записка, но в последнее время ваш рабочий график был несколько нестабильным». Он неодобрительно посмотрел на разбитый стол Джека. Его собственное было неизменно в первозданном состоянии; скорее свидетельство того, как мало он реально занимался юридической работой, чем что-либо еще.
  
  "Теперь я здесь."
  
  «Насколько я понимаю, вы с Сэнди познакомились в его доме».
  
  Джек пристально посмотрел на него. «Думаю, больше ничего личного».
  
  Кирксен сердито покраснел. «Вопросы партнерства должны обсуждаться на полном товариществе. Чего нам не нужно, так это развития фракций, которые уничтожат эту фирму больше, чем она уже была ».
  
  Джек чуть не рассмеялся вслух. Дэн Кирксен, бесспорный король создателей фракций.
  
  «Я думаю, мы видели худшее».
  
  «А ты, Джек? Ты серьезно?" Кирксен усмехнулся. «Я не знал, что у тебя такой большой опыт в подобных делах».
  
  «Ну, если это тебя так сильно беспокоит, Дэн, почему бы тебе не уйти?»
  
  Усмешка быстро испарилась с лица человечка. «Я работаю в этой фирме почти двадцать лет».
  
  «Похоже, пришло время для перемен. Может быть, тебе хорошо.
  
  Кирксен сел, удалил подтеки со своих очков. «Дружеский совет, Джек. Не связывайся с Сэнди. Если вы сделаете это, вы сделаете большую ошибку. Он закончил.
  
  "Спасибо за совет."
  
  «Я серьезно, Джек, не подвергайте опасности свое собственное положение в какой-нибудь тщетной, хотя и благонамеренной попытке спасти его».
  
  «Ставить под угрозу мое положение? Вы имеете в виду позицию Болдуинов, не так ли?
  
  «Они ваши клиенты. . . теперь."
  
  «Вы подумываете о смене руля? Если да, удачи. Ты продержишься около минуты ».
  
  Кирксен встал. «Нет ничего вечного, Джек. Сэнди Лорд может сказать вам это не хуже других. Что посеешь, то и пожнешь. Вы можете сжигать мосты в этом городе, вам просто нужно убедиться, что на этих мостах никого не осталось в живых ».
  
  Джек обошел стол, возвышаясь над Кирксеном. «Ты был таким в детстве, Дэн, или ты просто превратился в гриб во взрослой жизни?»
  
  Кирксен улыбнулся и начал уходить. «Как я уже сказал, никогда не знаешь, Джек. Отношения с клиентами всегда очень непрочны. Возьмем, к примеру, вашу. Это в первую очередь основано на вашей будущей свадьбе с Дженнифер Райс Болдуин. Так вот, если бы мисс Болдуин случайно узнала, например, что вы не собирались ночью домой, а вместо этого делили квартиру с какой-то молодой женщиной, она могла бы быть менее склонна поручать вам юридические дела. тем более стать своей женой ».
  
  Это заняло всего мгновение. Спина Кирксена прижалась к стене, а Джек был так близко к его лицу, что очки мужчины запотели.
  
  «Не делай глупостей, Джек. Независимо от вашего статуса здесь партнерство не будет благосклонно относиться к младшему партнеру, нападающему на старшего. У нас все еще есть стандарты здесь, в Паттоне, Шоу ».
  
  «Никогда не связывайся с моей жизнью так, Кирксен. Никогда ». Джек без особых усилий швырнул его к двери и снова повернулся к своему столу.
  
  Кирксен поправил рубашку и улыбнулся про себя. Так легко манипулировать. Большие, высокие, красивые. Сильнее, как мулы, и не умнее. Примерно такой же сложный, как кирпич.
  
  «Знаешь, Джек, ты должен понять, во что ты ввязался. По какой-то причине вы, кажется, безоговорочно доверяете Сэнди Лорду. Он сказал вам правду о Барри Алвисе? Он случайно это сделал, Джек?
  
  Джек медленно повернулся и тупо посмотрел на мужчину.
  
  «Он пользовался линией постоянного сотрудника, не вызывающей дождя? Или он сказал вам, что Алвис облажался с большим проектом?
  
  Джек продолжал смотреть на него.
  
  Кирксен торжествующе улыбнулся.
  
  «Один телефонный звонок, Джек. Дочь звонит с жалобой на то, что мистер Алвис причинил неудобства ей и ее отцу. И Барри Алвис исчезает. Игра так устроена, Джек. Может, ты не хочешь играть в эту игру. Если вы этого не сделаете нет один останавливая вас покинуть «.
  
  Кирксен некоторое время разрабатывал эту стратегию. После ухода Салливана он мог пообещать Болдуину, что его работа будет главным приоритетом фирмы, а Кирксен по-прежнему имел ядро ​​одной из лучших армий поверенных в городе. А четыре миллиона долларов легального бизнеса вкупе с его собственным существующим бизнесом сделают его крупнейшим создателем дождя в этом месте. И имя Кирксен, наконец, появилось на дверях, взамен другого, которое бесцеремонно отбрасывали.
  
  Управляющий партнер улыбнулся Джеку. «Я могу тебе не нравиться, Джек, но я говорю тебе правду. Ты большой мальчик, тебе решать ».
  
  Кирксен закрыл за собой дверь.
  
  Джек постоял еще секунду, а затем рухнул обратно в кресло. Он сделал выпад вперед, быстрыми яростными толчками рук разбросал свой стол, а затем медленно положил голову на его поверхность.
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
  
  S ETH FRANK посмотрел на старика. КОРОТКИЙ, С МЯГКОЙ войлочной шапкой, закрывающей голову, одетый в вельветовые брюки, толстый свитер и зимние ботинки, мужчина выглядел одновременно неудобным и очень взволнованным от пребывания в полицейском участке. В руке он держал прямоугольный предмет, обернутый коричневой бумагой.
  
  «Я не уверен, что понимаю, мистер Фландерс».
  
  «Видите ли, я был там. В тот день в здании суда. Вы знаете, когда этого человека убили. Просто пошел посмотреть, из-за чего весь этот шум. Я прожил здесь всю свою жизнь, ничто и близко не могло сравниться с этим зрелищем, могу вам сказать ».
  
  «Я могу это понять», - сухо сказал Фрэнк.
  
  «Так или иначе, у меня была моя новая видеокамера, отличная вещь, экран с изображениями и все такое. Просто держи, смотри и стреляй. Отличное качество. Итак, жена сказала, что я должен спуститься ».
  
  «Это потрясающе, мистер Фландерс. И цель всего этого? » Фрэнк вопросительно посмотрел на него.
  
  Осознание распространилось по особенностям Фландрии. "Ой. Простите, лейтенант. Я стою здесь и болтаю, у меня есть склонность к этому, просто спроси у хозяйки. На пенсии на год. На работе никогда особо не разговаривал. Линия сборки на перерабатывающем заводе. Хотел бы поговорить сейчас. Слушай тоже. Проведите много времени в маленьком кафе за банком. Хороший кофе и кексы - настоящие, а не нежирные.
  
  Фрэнк выглядел рассерженным.
  
  Фландрия поспешила дальше. «Ну, я пришел сюда, чтобы показать тебе это. Даю это тебе, правда. Я, конечно, оставил себе копию. Он передал пакет.
  
  Фрэнк открыл ее и посмотрел на видеокассету.
  
  Фландрия сняла кепку, обнажив лысую голову с пучками волос вокруг ушей. Он продолжал взволнованно. «Получил несколько действительно хороших снимков, как я уже сказал. Вроде президента и как раз тогда, когда того парня застрелили. Получил все это. Иисус сделал я. Я следил за президентом, понимаете. Загнал меня прямо во все фейерверки.
  
  Фрэнк уставился на мужчину.
  
  «Там все, лейтенант. За что это стоит. " Он посмотрел на свои часы. "Хм. Я должен идти. Поздно на обед. Жене это не нравится ». Он повернулся, чтобы уйти. Сет Фрэнк уставился на кассету.
  
  «О, лейтенант. Еще кое-что."
  
  "Да."
  
  «Если бы что-нибудь появилось из моей записи, как вы думаете, они могли бы использовать мое имя, когда напишут об этом?»
  
  Фрэнк покачал головой. "Напиши об этом?"
  
  Старик выглядел взволнованным. "Ага. Вы знаете, историки. Они бы назвали это лентой Фландрии, не так ли, или что-то в этом роде. Возможно, видео Фландрии. Ты знаешь, как раньше.
  
  Фрэнк устало потер виски. "Как раньше?"
  
  «Ага, лейтенант. Знаете, как Запрудер с Кеннеди.
  
  Лицо Фрэнка наконец помрачнело от узнавания. «Я обязательно дам им знать, мистер Фландерс. На всякий случай. Для потомков ».
  
  «Вот так». Фландрия счастливо показала на него пальцем. «Потомство, мне это нравится. Всего хорошего, лейтенант.
  
  * * *
  
  "АЛАН?"
  
  Ричмонд рассеянно жестом пригласил Рассела войти, а затем снова посмотрел на записную книжку перед собой. Закончив, он закрыл ее и посмотрел на своего начальника штаба; его взгляд был бесстрастным.
  
  Рассел заколебался, изучая ковер, нервно сцепив руки перед собой. Затем она поспешила через комнату и скорее упала, чем села на один из стульев.
  
  «Я не знаю, что тебе сказать, Алан. Я понимаю, что мое поведение было непростительным, абсолютно неуместным, если бы я мог сослаться на временное безумие, я бы так и поступил ».
  
  «Значит, вы не собираетесь объяснять, что это как-то в моих интересах?» Ричмонд откинулся на спинку стула, не сводя глаз с Рассела.
  
  "Нет я не. Я здесь, чтобы подать заявление об отставке ».
  
  Президент улыбнулся. «Возможно, я недооценил тебя, Глория».
  
  Он встал, обошел стол и прислонился к нему лицом к ней. «Напротив, ваше поведение было абсолютно адекватным. Если бы я был на вашем месте, я бы сделал то же самое ».
  
  Она посмотрела на него. Ее лицо выдало ее изумление.
  
  «Не поймите меня неправильно, я ожидаю преданности, Глория, как любой лидер. Я, однако, не ожидаю, что люди будут чем-то большим, имея в виду человека, со всеми присущими им слабостями и инстинктами выживания. В конце концов, мы животные. Я добился своего жизненного положения, никогда не упуская из виду тот факт, что самый важный человек в мире - это я сам. Какова бы ни была ситуация, каковы бы ни были препятствия, я никогда, никогда не упускал из виду этот простой трюизм. То, что вы сделали той ночью, показывает, что вы тоже разделяете это убеждение ».
  
  «Вы знаете, что я имел в виду?»
  
  "Конечно, я делаю. Глория, я не осуждаю вас за то, что вы взяли ситуацию и попытались максимизировать ее благотворное влияние на вас. Боже мой, это основа, на которой построена эта страна и этот город в частности ».
  
  «Но когда Бертон сказал тебе ...»
  
  Ричмонд поднял руку. «Признаюсь, той ночью я испытал определенные эмоции. Из них, пожалуй, самое главное - предательство. Но с тех пор я пришел к выводу, что то, что вы сделали, свидетельствует о силе, а не о слабости характера ".
  
  Рассел изо всех сил пытался понять, к чему это привело. «Тогда могу ли я правильно предположить, что вы не хотите моей отставки?»
  
  Президент наклонился и взял ее за руку. «Я не могу припомнить, чтобы ты когда-либо упоминал это слово, Глория. Я не могу себе представить разрыв наших отношений после того, как мы так хорошо узнали друг друга. Оставим все как есть?
  
  Рассел встал и собрался уходить. Президент вернулся к своему столу.
  
  «О, Глория. У меня есть несколько вещей, которые я хочу обсудить с вами сегодня вечером. Семьи нет в городе. Так что, возможно, мы сможем поработать в моих личных покоях ».
  
  Рассел снова посмотрел на него.
  
  «Это может быть поздняя ночь, Глория. Лучше принеси сменную одежду. Президент не улыбнулся. Его взгляд пронзил ее, затем он вернулся к своей работе.
  
  Рука Рассела дрожала, когда она закрывала дверь.
  
  * * *
  
  Джек так сильно стучал в дверь, что чувствовал, как толстое полированное дерево врезается ему в суставы.
  
  Домработница открыла дверь, но Джек выскочил, прежде чем она успела сказать хоть слово.
  
  Дженнифер Болдуин спустилась по изогнутой лестнице в мраморное фойе. Она была одета в еще одно дорогое вечернее платье, ее волосы ниспадали на плечи, образуя значительную декольте. Она не улыбалась.
  
  «Джек, что ты здесь делаешь?»
  
  "Я хочу поговорить с тобой."
  
  «Джек, у меня есть планы. Придется подождать ».
  
  "Нет!" Он схватил ее за руку, огляделся, толкнул пару резных дверей и втащил ее в библиотеку, закрыв за собой двери.
  
  Она высвободила руку. «Ты с ума сошел, Джек?»
  
  Он оглядел комнату с ее огромными книжными шкафами и набитыми полками первых изданий с позолоченными краями. Все для галочки, наверное, ни один из них никогда не открывался. Все для галочки.
  
  «У меня есть для тебя один простой вопрос, а потом я уйду».
  
  "Джек-"
  
  "Один вопрос. А потом я уйду ».
  
  Она подозрительно взглянула на него, скрестила руки на груди. "Что это?"
  
  «Вы звонили или не звонили в мою фирму и просили уволить Барри Алвиса, потому что он заставил меня работать в ту ночь, когда мы были в Белом доме?»
  
  "Кто тебе это сказал?"
  
  «Просто ответь на вопрос, Дженн».
  
  «Джек, почему это так важно для тебя?»
  
  - Так вы его уволили?
  
  «Джек, я хочу, чтобы ты перестал думать об этом и начал понимать, какое будущее у нас будет вместе. Если мы-"
  
  «Ответь на этот проклятый вопрос!»
  
  Она взорвалась. "Да! Да, меня уволили. И что? Он это заслужил. Он относился к тебе как к неполноценному. И он был совершенно неправ. Он был ничем. Он играл с огнем, и он обгорел, и мне его нисколько не жаль ». Она посмотрела на него без тени раскаяния.
  
  Услышав ответ, который он ожидал услышать, Джек сел в кресло и уставился на массивный стол в другом конце комнаты. Кожаное письменное кресло с высокой спинкой смотрело в противоположную сторону. Он смотрел на оригинальные масляные краски, украшающие стены, огромные окна с идеально подобранными ниспадающими шторами, которые, вероятно, стоили больше, чем он мог даже предположить, декоративные изделия из дерева, вездесущие скульптуры из металла и мрамора. Потолок, по которому марширует еще один легион средневековых персонажей. Мир Болдуинов. Что ж, они были рады этому. Он медленно закрыл глаза.
  
  Дженнифер зачесала волосы назад и посмотрела на него, в глазах ее было больше, чем намек на беспокойство. Она колебалась на мгновение, а затем подошла к нему, встала на колени рядом с ним, коснулась его плеча. Его окутал запах ее ароматного тела. Она говорила тихо, близко к его лицу. Ее дыхание щекотало его ухо.
  
  «Джек, я уже говорил тебе раньше, тебе не нужно мириться с таким поведением. И теперь, когда это нелепое дело об убийстве закончилось, мы можем продолжать нашу жизнь. Наш дом почти готов, он шикарный, действительно такой. И у нас есть свадебные планы, которые нужно доработать. Милая, теперь все может вернуться на круги своя ». Она коснулась его лица, повернула его к себе. Она посмотрела на него своими лучшими глазами из спальни, а затем поцеловала его, долго и глубоко, позволяя своим губам медленно отойти от его губ. Ее глаза быстро посмотрели на него. Она не нашла то, что искала.
  
  «Ты права, Дженн. Дело о нелепом убийстве окончено. Человеку, которого я уважал и о котором я заботился, взорвало мозги. Дело закрыто, пора двигаться дальше. Получил состояние, которое нужно построить ».
  
  "Если вы понимаете, о чем я. Вам вообще не следовало вовлекаться в это дело. Это не твоя проблема. Если бы ты просто открыл глаза, ты бы понял, что все это было ниже тебя, Джек ».
  
  «И вряд ли удобно для вас, правда?»
  
  Джек резко встал. Он был истощен больше всего на свете.
  
  «Удачной жизни, Дженн. Я бы сказал, что увижу тебя, но я действительно не могу себе представить, чтобы это произошло ». Он начал уходить.
  
  Она схватила его за рукав. «Джек, расскажи, пожалуйста, что я сделал такого ужасного?»
  
  Он заколебался, а затем столкнулся с ней.
  
  «Дело в том, что вы даже должны спросить. Иисус Христос!" Он устало покачал головой. «Ты забрала жизнь человека, Дженн, человека, которого даже не знала, и уничтожила ее. И зачем ты это сделал? Потому что что-то, что он со мной сделал, «причинило вам неудобство». Итак, вы потратили десять лет карьеры и уничтожили ее. С одного телефонного звонка. Никогда не думал о том, что это сделает с ним, его семьей. Он мог бы вышибить себе мозги, его жена могла бы развелись с ним, все, что вы знаете. Тебя это не волновало. Вы, наверное, даже не задумывались об этом. И суть в том, что я никогда не смогу любить, я никогда не смогу провести свою жизнь с кем-то, кто может делать что-то подобное. Если вы не можете этого понять, если вы действительно думаете, что то, что вы сделали, было неправильным, то это еще одна причина, по которой нам нужно попрощаться прямо сейчас. С таким же успехом мы могли бы конкретизировать непримиримые разногласия до свадьбы. Экономит всем много времени и проблем ».
  
  Он повернул ручку двери и улыбнулся. «Все, кого я знаю, наверное, сказали бы мне, насколько я сумасшедший из-за этого. Что ты идеальная женщина, умная, богатая, красивая - и все это ты, Дженн. Они сказали бы, что у нас будет идеальная совместная жизнь. Что у нас будет все. Как мы могли не быть счастливыми? Но дело в том, что я не сделаю тебя счастливым, потому что меня не волнуют твои дела. Меня не волнуют миллионы в юридическом бизнесе или дома размером с многоквартирные дома или автомобили, которые стоят годовой зарплаты. Мне не нравится этот дом, мне не нравится твой образ жизни, мне не нравятся твои друзья. И я думаю, суть в том, что ты мне не нравишься. И прямо сейчас я, наверное, единственный человек на планете, который сказал бы это. Но я довольно простой парень, Дженн, и единственное, чего я никогда не сделаю с тобой, - это солгать. И давайте посмотрим правде в глаза, через пару дней около дюжины парней, которые подходят вам намного лучше, чем Джек Грэм, будут стучаться к вам в дверь. Тебе не будет одиноко ».
  
  Он посмотрел на нее и почувствовал гримасу боли, когда заметил полное изумление на ее лице.
  
  «Чего бы это ни стоило, любой, кто спрашивает, вы бросили меня. Не до стандарта Болдуина. Недостойно. До свидания, Дженн.
  
  Она все еще стояла там несколько минут после его ухода. Серия эмоций боролась за пространство на ее лице, но в конце концов ни одна из них не победила. Наконец она выбежала из комнаты. Звуки ее высоких каблуков по мраморному полу исчезли, когда она поспешила вверх по устланной ковром лестнице.
  
  Еще несколько секунд в библиотеке было тихо. Затем стул за столом повернулся, и Рэнсом Болдуин взглянул на дверной проем, где стояла его дочь.
  
  * * *
  
  Джек посмотрел в глазок, почти ожидая увидеть стоящую там Дженнифер Болдуин с пистолетом. Его брови приподнялись, когда он увидел, кто это был.
  
  Сет Фрэнк вошел, сбросил пальто и с признательностью оглядел загроможденную квартирку Джека.
  
  «Чувак, это вызывает воспоминания о другом времени в моей жизни, я могу тебе сказать».
  
  «Дай угадаю. Дельта Хаус '75. Вы были вице-президентом по работе с барами ».
  
  Фрэнк усмехнулся. «Ближе к истине, чем я хотел бы признать. Наслаждайся этим, пока можешь, мой друг. Не желая выглядеть политически некорректным, хорошая женщина не позволит вам продолжать такое существование ».
  
  «Тогда мне может повезти».
  
  Джек исчез в кухне и вернулся с парочкой Сэма Адамсеса.
  
  Они устроились в мебели со своими напитками.
  
  - Проблемы с женитьбой на земле, советник?
  
  «По шкале от одного до десяти, от одного до десяти в зависимости от вашей точки зрения».
  
  «Почему я думаю, что это не та девочка Болдуина, которая полностью досталась тебе?»
  
  «Ты никогда не перестаешь быть детективом?»
  
  «Нет, если я могу помочь. Вы хотите об этом поговорить? "
  
  Джек покачал головой. «Я могу согнуть твое ухо еще ночью, но не сегодня».
  
  Фрэнк пожал плечами. «Просто дай мне знать, я принесу пиво».
  
  Джек заметил пакет на коленях у Фрэнка. "Подарок?"
  
  Фрэнк достал ленту. «Я полагаю, у вас есть видеомагнитофон под каким-то барахлом?»
  
  * * *
  
  КАК ПРОШЛО ВИДЕО, Фрэнк посмотрел на Джека.
  
  «Джек, это определенно не G-рейтинг. И я говорю вам заранее, это показывает все, включая то, что случилось с Лютером. Готовы?
  
  Джек на мгновение остановился. «Ты думаешь, мы можем увидеть здесь что-то, что поймает того, кто это сделал?»
  
  «Это то, на что я надеюсь. Вы знали его намного лучше, чем я. Может быть, ты увидишь то, чего я не вижу ».
  
  «Тогда я готов к этому».
  
  Даже предупрежденный, Джек не был подготовлен. Фрэнк внимательно наблюдал за ним по мере приближения момента. Когда прозвучал выстрел, он увидел, как Джек невольно дернулся назад, его глаза расширились от ужаса.
  
  Фрэнк оборвал видео. «Держись, я тебя предупреждал».
  
  Джек рухнул на стул. Его дыхание было прерывистым, лоб был липким. Все его тело на мгновение вздрогнуло, а затем он медленно повернулся. Он вытер лоб.
  
  "Иисус Христос!"
  
  Мимолетное замечание Фландрии по поводу примера Кеннеди не было неуместным. «Мы можем остановиться прямо сейчас, Джек».
  
  Губы Джека сжались в твердую линию. «Черт возьми, мы можем!»
  
  * * *
  
  ДЖЕК НАЗАД НАЗАД ЕЩЕ РАЗ. ОНИ ПРОСМОТРЕЛИ ленту около дюжины раз. Наблюдать, как голова его друга практически взрывается, было не легче. Единственным смягчающим фактором было то, что гнев Джека нарастал с каждым просмотром.
  
  Фрэнк покачал головой. «Вы знаете, это очень плохо, что парень не снимал по-другому. Возможно, мы получили вспышку от стрелка. Думаю, это было бы слишком просто. Эй, у тебя есть кофе? Мне трудно думать без кофеина ».
  
  «В горшке есть что-то очень свежее, можешь принести мне чашку. Посуда над раковиной ».
  
  Когда Фрэнк вернулся с дымящимися чашками, Джек перемотал пленку демонстративному Алану Ричмонду, который произносил свою пьесу на импровизированной сцене перед зданием суда.
  
  «Этот парень динамо-машина».
  
  Фрэнк посмотрел на экран. «Я встретил его на днях».
  
  "Ага? Я тоже. Это было в те дни, когда я выхожу замуж за богатого и знаменитого ».
  
  «Что ты думаешь об этом парне?»
  
  Джек проглотил кофе, потянулся за пакетом крекеров с арахисовым маслом, лежащим на диване, предложил один Фрэнку, который взял его, а затем поставил ноги на шаткий журнальный столик. Детектив легко возвращался в менее структурированную область холостяцкой жизни.
  
  Джек пожал плечами. "Я не знаю. Я имею в виду, что он президент. Я всегда думал, что он президент. Что ты о нем думаешь?"
  
  "Умный. Действительно умно. Такой умный, с которым нужно быть очень осторожным, чтобы не вступить в битву умов, если вы не уверены в своих силах ».
  
  «Думаю, это хорошо, что он на стороне Америки».
  
  "Ага." Фрэнк снова посмотрел на экран. "Так что-нибудь привлекло ваше внимание?"
  
  Джек нажал кнопку на пульте дистанционного управления. "Одна вещь. Проверь это." Видео резко пошло вперед. Фигуры дергались, как актеры в немом кино.
  
  "Смотри."
  
  На экране было видно, как Лютер выходит из фургона. Его глаза были обращены к земле; наручники, очевидно, мешали ему ходить. Неожиданно в кадр вошла колонна людей во главе с президентом. Лютер был частично скрыт. Джек заморозил пламя.
  
  "Смотреть."
  
  Фрэнк внимательно изучал экран, рассеянно жевая крекеры с арахисовым маслом и допивая кофе. Он покачал головой.
  
  Джек посмотрел на него. «Посмотри на лицо Лютера. Вы можете увидеть это прямо между костюмами. Посмотри на его лицо ».
  
  Фрэнк наклонился вперед, почти касаясь экрана лицом. Он отпрянул, его глаза расширились.
  
  «Черт, похоже, он что-то говорит».
  
  «Нет, похоже, он что-то кому- то говорит . ”
  
  Фрэнк посмотрел на Джека. «Вы говорите, что он кого-то узнал, например, парня, который его сбил?»
  
  «В данных обстоятельствах я не думаю, что он будет просто вести случайный разговор с каким-то незнакомцем».
  
  Фрэнк снова посмотрел на экран, внимательно изучая его. Наконец он покачал головой. «Для этого нам понадобятся особые таланты». Он поднялся. "Ну давай же."
  
  Джек схватил свое пальто. "Куда?"
  
  Фрэнк улыбнулся, перематывая ленту, а затем надел шляпу.
  
  «Ну, сначала я собираюсь угостить нас обедом. Я женат, к тому же я старше и толще тебя. Следовательно, крекеры на ужин не режут. Потом спускаемся на вокзал. У меня есть кое-кто, с кем я хочу, чтобы ты встретился ».
  
  * * *
  
  Двумя часами позже Сет Фрэнк и Джек зашли в полицейский участок Миддлтона, их животы были покрыты серым и торфом, а также парой кусочков орехового пирога. Лаура Саймон была в лаборатории; оборудование уже было настроено.
  
  После представления Лора вставила кассету. Изображения ожили на 46-дюймовом экране в углу лаборатории. Фрэнк отправился в нужное место.
  
  «Вот, - указал Джек, - прямо здесь».
  
  Фрэнк заморозил ленту.
  
  Лаура села за клавиатуру и ввела серию команд. На экране часть кадра, содержащая изображение Лютера, была заблокирована, а затем увеличена во все более значительных градусах, как взорванный воздушный шар. Этот процесс продолжался до тех пор, пока лицо Лютера не охватило все сорок шесть дюймов.
  
  «Это все, что я могу». Лаура развернула стул и кивнула Фрэнку. Он нажал кнопку на пульте, и экран снова ожил.
  
  Звук был прерывистым; крики, крики, уличный шум и смешанные звуки сотен людей сделали то, что говорил Лютер, непонятным. Они наблюдали, как его губы открывались и закрывались.
  
  «Он зол. Что бы он ни говорил, он несчастен ». Фрэнк вытащил сигарету, получил неодобрительный взгляд от Саймона и сунул ее обратно в карман.
  
  «Кто-нибудь читал по губам?» Лаура посмотрела на каждого из них.
  
  Джек уставился на экран. Что, черт возьми, говорил Лютер? Выражение его лица. Джек видел это раньше, если бы только мог вспомнить, когда. Это было недавно, он был в этом уверен.
  
  «Вы видите то, чего не видим мы?» - спросил Фрэнк. Джек обернулся и увидел, что Фрэнк смотрит на него.
  
  Джек покачал головой, потер лицо. "Я не знаю. Там что-то есть, я просто не могу это разместить ».
  
  Фрэнк кивнул Саймону, чтобы тот выключил оборудование. Он встал и потянулся. «Хорошо, спи на нем. Что-нибудь придет к вам, дайте мне знать. Спасибо, что зашла, Лора ».
  
  Двое мужчин вышли вместе. Фрэнк взглянул на Джека, затем потянулся и нащупал его шею. «Господи, ты - стрессовая граната, готовая взорваться».
  
  «Боже, я не знаю, почему я должен быть таким. Женщина, на которой я должен был жениться, это не я, женщина, на которой я хотел жениться, только что сказала мне уйти из ее жизни, и я вполне уверен, что утром у меня не будет работы. О, не говоря уже о том, что кто-то убил человека, о котором я очень заботился, и мы, вероятно, никогда не узнаем, кто это. Черт, моя жизнь не могла стать более совершенной, не так ли? "
  
  «Что ж, может быть, тебе нужно немного удачи».
  
  Джек открыл свой «Лексус». «Да, эй, если вы знаете кого-нибудь, кто хочет почти новую машину, дайте мне знать».
  
  Глаза Фрэнка блеснули, когда он посмотрел на Джека. «Извини, никто из моих знакомых не мог себе этого позволить».
  
  Джек улыбнулся в ответ. "Я тоже."
  
  * * *
  
  Возвращаясь назад, Джек смотрел на автомобильные часы. БЫЛА почти полночь. Он миновал офис Паттона, Шоу, взглянул на участок затемненных офисов и развернул машину, свернув в гараж. Он вставил свою карточку безопасности, помахал камере слежения за дверью гаража и через несколько минут уже был в лифте, направляясь наверх.
  
  Он точно не знал, зачем он здесь. Его дни в Паттоне Шоу были теперь четко сочтены. Без Болдуина в качестве клиента Кирксен увез бы его по рельсам. Ему было немного жаль Господа. Он обещал этому человеку защиту. Но он не собирался жениться на Дженнифер Болдуин просто для того, чтобы обеспечить чек лорда на огромную ничью. И этот человек солгал ему об уходе Барри Алвиса из фирмы. Но Господь приземлился на ноги. Джек не шутил по поводу своей веры в стойкость этого человека. Ряд фирм схватили бы его за минуту в Нью-Йорке. Будущее лорда было гораздо более надежным, чем будущее Джека.
  
  Двери лифта открылись, и Джек вошел в вестибюль фирмы. Настенные светильники были приглушены, и эффект тени был бы немного нервирующим, если бы он не был так полностью поглощен своими мыслями. Он прошел по коридору к своему офису, остановился на кухне и взял стакан содовой. Обычно, даже в полночь, несколько человек ломали себе голову за какой-то невозможный срок. Сегодня была только холодная тишина.
  
  Джек включил свет и закрыл дверь своего кабинета. Он огляделся на область своего личного партнерства. Его королевство, хотя бы на другой день. Это было впечатляюще. Мебель была со вкусом дорогой, ковровое покрытие и покрытия на стенах роскошными. Он опустился ниже своей линии дипломов. Одни заработанные тяжелым трудом, другие - халява, которую вы получили просто за то, что вы были юристом. Он заметил, что разбросанные бумаги были подобраны - это работа кропотливой, а иногда и чрезмерно усердной уборщицы, которая привыкла исправлять небрежность и периодические полномасштабные истерики.
  
  Он сел, откинулся на спинку стула. Мягкая кожа была удобнее, чем его кровать. Он мог представить себе, как Дженнифер разговаривает со своим отцом. Лицо Рэнсома Болдуина вспыхнуло красным от того, что он счел бы непростительным оскорблением своей драгоценной маленькой девочки. Завтра утром мужчина поднимет трубку, и корпоративная карьера Джека закончится.
  
  И Джеку было наплевать. Его единственное сожаление заключалось в том, что он не привел к такому результату раньше. Надеюсь, полиция вернет его. Так или иначе, он принадлежал этому месту. Никто не мог помешать ему это сделать. Нет, его настоящие проблемы начались, когда он пытался быть кем-то, а кем-то не был. Он больше никогда не совершит эту ошибку.
  
  Его внимание переключилось на Кейт. Куда она пойдет? Неужели она действительно серьезно собиралась бросить работу? Джек вспомнил фаталистическое выражение ее лица и пришел к выводу, что да, она говорила довольно серьезно. Он умолял ее еще раз. Как и четыре года назад. Умолял ее не уходить, не оставлять его жизнь снова. Но было то, что он не мог пробить. Может быть, это было огромное чувство вины, которое она несла. Может, она просто его не любила. Обращал ли он когда-нибудь внимание на эту возможность? На самом деле он этого не сделал. Сознательно нет. Возможный ответ напугал его до чертиков. Но какое это имело теперь значение?
  
  Лютер мертв; Кейт уходит. Его жизнь особо не изменилась, несмотря на всю недавнюю активность. Уитни, наконец, безвозвратно ушли от него.
  
  Он посмотрел на розовую стопку сообщений на своем столе. Все рутинно. Затем он нажал кнопку на телефоне, чтобы проверить свою голосовую почту, чего он не делал пару дней. Паттон, Шоу позволили своим клиентам выбирать между устаревшими письменными телефонными сообщениями или технологически продвинутой голосовой почтой. Последний полюбился более требовательным клиентам. По крайней мере, тогда им не пришлось ждать, чтобы кричать на вас.
  
  Было два звонка от Тарра Кримсона. Он найдет Тарру другого адвоката. Паттон, Шоу все равно было для него слишком дорого. Было несколько вопросов, связанных с Болдуином. Верно. Те могли подождать следующего парня, на которого Дженнифер Болдуин наведет свой лазерный прицел. Последнее сообщение потрясло его. Это был женский голос. Маленький, нерешительный, пожилой, явно некомфортный с концепцией голосовой почты. Джек проиграл его снова.
  
  "Мистер. Грэм, ты меня не знаешь. Меня зовут Эдвина Брум. Я был другом Лютера Уитни ». Брум? Имя было знакомо. Сообщение продолжалось. «Лютер сказал мне, что если с ним что-нибудь случится, я должен немного подождать, а затем я должен отправить пакет вам. Он сказал мне не открывать его, и я не стал. Он сказал, что это было похоже на ящик Пандоры. Если вы посмотрите, то можете пораниться. Упокой, Господи, его душу, он был хорошим человеком, Лютер. Я не слышал от вас, не то чтобы я ожидал. Но мне пришло в голову, что я должен позвонить и убедиться, что вы получили вещь. Мне никогда раньше не приходилось отправлять что-то подобное, они это называют доставкой за ночь. И я думаю, что поступил правильно, но не знаю. Если вы не поняли, позвоните мне. Лютер сказал, что это очень важно. А Лютер никогда не говорил ничего ложного ».
  
  Джек выслушал телефонный номер и записал его. Он проверил время звонка. Вчера утром. Он быстро обыскал свой офис. Никакой посылки там не было. Он побежал по коридору к рабочему месту своей секретарши. Там тоже не было пакета. Он вернулся в свой офис. Боже мой, посылка от Лютера. Эдвина Брум? Он запустил руку в волосы, ударил себя по голове, заставил себя задуматься. Внезапно это имя пришло к нему. Мать женщины, покончившей с собой. Фрэнк рассказал ему о ней. Предполагаемый партнер Лютера.
  
  Джек поднял трубку. Казалось, он звенит вечность.
  
  "П-привет?" Голос был сонным, далеким.
  
  "Г-жа. Брум? Это Джек Грэм. Извините, что позвонил вам так поздно.
  
  "Мистер. Грэм? Голос больше не был сонным. Это было настороженно, резко. Джек почти мог представить, как она сидит в постели, сжимает свою ночную рубашку и с тревогой смотрит на телефонную трубку.
  
  «Извините, я только что получил ваше сообщение. Я не получил посылку, миссис Брум. Когда вы его отправили? »
  
  «Дай мне подумать минутку». Джек слышал затрудненное дыхание. «Почему это было пять дней назад, если считать сегодня».
  
  Яростно подумал Джек. «У вас есть квитанция с номером?»
  
  «Этот человек дал мне лист бумаги. Я пойду за ним.
  
  "Я буду ждать."
  
  Он постучал пальцами по столу, пытаясь не дать своему разуму разлететься на части. Просто держись, Джек. Только держись.
  
  «Я получил это прямо здесь, мистер Грэм».
  
  «Пожалуйста, зовите меня Джек. Вы отправили его Федеральной экспресс-почтой? »
  
  "Верно. Да."
  
  «Хорошо, а какой номер для отслеживания?»
  
  "Что?"
  
  "Мне жаль. Число в правом верхнем углу листа бумаги. Это должна быть длинная серия цифр ».
  
  "О, да." Она дала ему это. Он записал числа и зачитал их ей, чтобы подтвердить. Он также попросил ее подтвердить адрес юридической фирмы.
  
  «Джек, это очень серьезно? Я имею в виду, что Лютер умирает так же, как и он, и все такое ».
  
  «Тебе кто-нибудь звонил, кого ты не знаешь? Кроме меня?"
  
  "Нет."
  
  «Что ж, если они это сделают, я хочу, чтобы вы позвонили Сету Фрэнку из полицейского управления Миддлтона».
  
  "Я знаю его."
  
  «Он хороший парень, миссис Брум. Ему можно доверять.
  
  «Хорошо, Джек».
  
  Он повесил трубку и позвонил в Federal Express. Он слышал, как на другом конце провода щелкают клавиши компьютера.
  
  Женский голос был профессиональным и лаконичным. «Да, мистер Грэм, он был доставлен в адвокатскую контору Patton, Shaw & Lord в четверг в десять часов второго утра и подписан мисс Люсинда Альварес».
  
  "Спасибо. Я думаю, это где-то здесь. Сбитый с толку, он собирался повесить трубку.
  
  «Были ли какие-то особые проблемы с доставкой этой посылки, мистер Грэм?»
  
  Джек выглядел озадаченным. «Особая проблема? Нет почему?"
  
  «Что ж, когда я просмотрел историю доставки этого пакета, он показал, что сегодня мы уже получали запрос по этому поводу».
  
  Все тело Джека напряглось. "Ранее сегодня? Сколько времени?"
  
  «Шесть тридцать вечера»
  
  "Они оставили имя?"
  
  «Что ж, это необычная часть. Согласно моим записям, этот человек также назвал себя Джеком Грэмом ». По ее тону было ясно, что она не была уверена в истинной личности Джека.
  
  Джек почувствовал, как холод охватывает все части его тела.
  
  Он медленно повесил трубку. Кого-то еще очень заинтересовал этот пакет, чем бы он ни был. И кто-то знал, что это придет к нему. Его руки дрожали, когда он снова взял трубку. Он быстро набрал номер Сета Фрэнка, но детектив ушел домой. Этот человек не выдал домашний телефон Фрэнка, и Джек оставил этот номер в своей квартире. После некоторого уговора Джека человек попытался добраться до дома детектива, но ответа не получил. Он выругался себе под нос. Быстрый вызов справочной службы был бесполезен; домашний номер не был опубликован.
  
  Джек откинулся на спинку стула, дыхание стало более частым. Он почувствовал свою грудь, где его сердце внезапно угрожало взорваться сквозь рубашку. Он всегда считал себя обладателем мужества выше среднего. Теперь он не был так уверен.
  
  Он заставил себя сосредоточиться. Посылка доставлена. Люсинда расписалась за это. Распорядок дня в Паттоне, Шоу, был точным; почта была жизненно важна для юридических фирм. Все ночные посылки будут переданы внутренней команде сотрудников фирмы для распространения с другой дневной почтой. Привезли на телеге. Все они знали, где находится офис Джека. Даже если они этого не сделали, фирма распечатала карту, которая регулярно обновлялась. Пока вы использовали правильную карту. . .
  
  Джек бросился к двери, распахнул ее и побежал по коридору. Совершенно незаметно для него, за углом, в противоположном направлении, в кабинете Сэнди Лорд только что зажегся свет.
  
  Джек включил свет в своем старом офисе, и комната быстро стала фокусироваться. Он лихорадочно обыскал стол, затем выдвинул стул, чтобы сесть, и его взгляд остановился на пакете. Джек поднял его. Он инстинктивно огляделся, заметил открытые жалюзи и поспешно их закрыл.
  
  Он прочитал этикетку на упаковке: «Эдвина Брум - Джеку Грэму». Это было. Пакет получился квадратным, но легким. Это была коробка в коробке, вот что она сказала. Он начал открывать, но остановился. Они знали, что посылка была доставлена ​​сюда. Они? Это был единственный ярлык, который он мог придумать. Если бы они знали, что посылка здесь, на самом деле позвонили бы по этому поводу в тот же день, что бы они сделали? Если бы то, что было внутри, было настолько важным и оно уже было открыто, вероятно, они уже знали бы об этом. Если этого не произошло, что они будут делать?
  
  Джек побежал обратно по коридору в свой офис, крепко сжимая пакет под мышкой. Он накинул пальто, схватил со стола ключи от машины, чуть не опрокинув полупустой стакан содовой, и повернулся, чтобы выйти. Он перестал быть холодным.
  
  Шум. Он не мог сказать откуда; звук, казалось, мягко эхом разносился по коридору, как вода, плещущаяся по туннелю. Это был не лифт. Он был уверен, что слышал лифт. Но так ли бы он на самом деле? Это было большое место. Фоновый шум, производимый этим видом транспорта, был настолько повседневным, что он даже заметил бы это? И он говорил по телефону, все его внимание было так сконцентрировано. По правде говоря, он не мог быть уверен. Кроме того, это может быть просто один из адвокатов фирмы, который зашел на работу или что-то забрал. Все его инстинкты подсказывали ему, что вывод был неправильным. Но это было безопасное здание. Но опять же, насколько безопасным может быть общественное здание? Он тихонько закрыл дверь своего кабинета.
  
  Это было снова. Его уши безуспешно пытались определить его местонахождение. Кто бы это ни был, они двигались медленно, украдкой. Никто из тех, кто здесь работал, этого не делал. Он медленно подошел к стене и выключил свет, подождал мгновение, а затем осторожно открыл дверь.
  
  Он выглянул. Коридор был чист. Но как долго? Его тактическая проблема была очевидна. Офисное пространство фирмы было сконфигурировано таким образом, что если он начал движение одним путем, он был более или менее привержен этому пути. И он будет полностью обнажен, коридоры совершенно лишены мебели. Если бы он встретил того, кто шел этим путем, у него не было бы шансов.
  
  Его поразило практическое размышление, и он огляделся в темноте своего офиса. Его взгляд наконец упал на тяжелое гранитное пресс-папье, одну из многих безделушек, которые он получил, когда стал партнером. При правильном использовании он может нанести реальный ущерб. И Джек был уверен, что сможет это сделать. Если бы он падал, он не облегчил бы им задачу. Этот фаталистический подход укрепил его решимость, и он подождал еще несколько секунд, прежде чем решиться выйти в коридор и закрыть за собой дверь. Кто бы это ни был, вероятно, придется обыскать его от двери до двери, чтобы найти его офис.
  
  Он низко пригнулся, когда подошел к углу. Теперь ему отчаянно хотелось, чтобы офис был в полной темноте. Он глубоко вздохнул и огляделся. Путь был свободен, по крайней мере, на данный момент. Он подумал быстро. Если бы злоумышленников было несколько, они, вероятно, разделились бы, сократив время поиска вдвое. Узнают ли они вообще, был ли он в здании? Может, здесь за ним следили. Эта мысль была особенно тревожной. Они могли даже в этот момент кружить над ним с обеих сторон.
  
  Звуки стали ближе. Шаги - он различил хотя бы одну пару. Теперь его слух был поднят до высочайшего уровня. Он почти мог различить дыхание человека или, по крайней мере, предполагал, что может. Он должен был сделать выбор. И его взгляд, наконец, упал на что-то на стене, что-то, что светилось ему в ответ: пожарную сигнализацию.
  
  Когда он собирался бежать, из-за угла в другом конце коридора вылетела нога. Джек дернулся назад, не дожидаясь, пока остальная часть тела догонит конечность. Он как можно быстрее пошел в противоположном направлении. Он повернул за угол, пошел по коридору и подошел к двери на лестничную клетку. Он рывком открыл ее, и громкий скрип ударил его прямо в лицо.
  
  Он услышал звуки бега ног.
  
  "Дерьмо!" Джек захлопнул за собой дверь и с грохотом спустился по лестнице.
  
  Из-за угла выскочил мужчина. Черная лыжная маска закрывала его лицо. В правой руке был пистолет.
  
  Дверь офиса открылась, и Сэнди Лорд, одетый в майку, с наполовину спущенными штанами, выскочил и случайно врезался в мужчину. Они упали тяжело. Взмахнув руками Лорд инстинктивно схватил маску, стягивая ее.
  
  Лорд перекатился на колени, высасывая кровь из разбитого носа.
  
  «Что, черт возьми, происходит? Кто ты, черт возьми? Лорд сердито посмотрел в глаза мужчине. Затем Господь увидел пистолет и замер.
  
  Тим Коллин оглянулся на него, покачивая головой наполовину недоверчиво, наполовину с отвращением. Теперь выхода не было. Он поднял пистолет.
  
  "Иисус Христос! Пожалуйста, нет!" Лорд взвыл и отступил.
  
  Пистолет выстрелил, и кровь хлынула из самого центра майки. Лорд ахнул один раз, его глаза остекленели, и его тело приземлилось спиной к двери. Остаток пути был открыт, чтобы показать почти обнаженную фигуру молодого представителя законодательной власти, который в шоке уставился на мертвого адвоката. Коллин выругался себе под нос. Он посмотрел на нее. Она знала, что приближается, он видел это в полных ужаса глазах.
  
  Не в том месте, не в то время. Извини, леди.
  
  Его пистолет взорвался во второй раз, и удар отбросил ее стройное тело обратно в комнату. Ее ноги были расставлены, пальцы сжаты, она тупо смотрела в потолок; ночь удовольствий внезапно превратилась в ее последнюю ночь на земле.
  
  Билл Бертон подбежал к стоявшему на коленях партнеру и недоверчиво оглядел бойню, которая быстро сменилась гневом.
  
  «Ты с ума сошел!» он взорвался.
  
  «Они видели мое лицо, что, черт возьми, я должен был делать? Заставить их пообещать не рассказывать? К черту! »
  
  Нервы обоих мужчин были на пределе. Коллин крепко сжал пистолет.
  
  "Где он? Это был Грэм? - потребовал ответа Бертон.
  
  "Я так думаю. Он спустился по пожарной лестнице ».
  
  «Итак, он ушел».
  
  Коллин посмотрел на него и встал. "Еще нет. Я не тратил впустую двух человек только для того, чтобы он мог уйти ». Он начал взлет. Бертон схватил его.
  
  «Дай мне свой пистолет, Тим».
  
  «Черт возьми, Билл, ты чокнутый?»
  
  Бёртон покачал головой, вытащил свой кусок и протянул ему. Он взял оружие Коллина.
  
  «А теперь иди за ним. Я постараюсь кое-что исправить здесь ».
  
  Коллин подбежал к двери и скрылся вниз по лестнице.
  
  Бертон посмотрел на два трупа. Он узнал Сэнди Лорда и резко втянул воздух. «Черт побери. Проклятье, - снова сказал он. Он повернулся и быстро пошел в офис Джека. Следуя за своим партнером по спринту, он нашел его как раз в тот момент, когда прозвучал первый выстрел. Он открыл дверь и включил свет. Он быстро осмотрел интерьер. У парня будет сверток с собой. Это было ясно. Ричмонд был прав насчет причастности Эдвины Брум. Уитни доверила ей посылку. Черт, они были так близки. Кто знал, что Грэм или кто-то еще будет здесь так поздно?
  
  Он еще раз окинул взглядом содержимое комнаты. Они прошли мимо и медленно вернулись к столу. Его план воплотился в жизнь за несколько секунд. Наконец, что-то может пойти своим путем. Он двинулся к столу.
  
  * * *
  
  Джек достиг первого этажа и дернул за дверную ручку. Он не сдвинулся с места. Его сердце упало. Раньше у них были проблемы с этим. Обычные пожарные учения и двери были заперты. Руководство здания заявило, что устранило проблему. Верно! Только теперь их ошибка могла стоить ему жизни. И не из какого-то ада.
  
  Он снова посмотрел на лестницу. Они приближались быстро, тишина больше не была проблемой. Джек помчался обратно по лестнице на второй этаж, беззвучно помолился, прежде чем схватить ручку, и волна облегчения охватила его, когда она повернулась в его вспотевшей руке. Он повернул за угол, попал в лифт, нажал кнопку. Он проверил свою задницу, подбежал к дальнему углу и скрылся из виду.
  
  Ну давай же! Он слышал, как поднимается лифт. Но затем в его голове промелькнула ужасная мысль. Кто бы ни следил за ним, мог быть в этом лифте. Мог бы предположить, что Джек попытается сделать, и попытаться поставить ему мат.
  
  Автомобиль остановился у него на полу. В тот момент, когда дверь открылась, Джек услышал, как пожарная дверь ударилась о стену. Он прыгнул к машине, проскользнул между дверями и врезался в лифт. Он вскочил и нажал кнопку гаража.
  
  Джек сразу почувствовал присутствие, слегка учащенное дыхание. Он увидел черную вспышку, затем пистолет. Он швырнул пресс-папье и бросился в угол.
  
  Он услышал крик боли, когда двери, наконец, закрылись.
  
  Он пробежал через темный подземный гараж, нашел свою машину, а несколько мгновений спустя он вылетел через автоматическую дверь и нажал на педаль газа. Машина неслась по улице. Джек оглянулся. Ничего такого. Он посмотрел на себя в зеркало. Его лицо было залито потом. Все его тело было одним большим узлом. Он потер плечо в том месте, где он врезался в стену лифта. Господи, это было так близко. Так близко.
  
  По дороге он задавался вопросом, куда он может пойти. Они знали его, казалось, знали о нем все. Он явно не мог пойти домой. Где тогда? Полиция? Нет, пока он не узнает, кто его преследует. Кто смог убить Лютера, несмотря на всех копов. Который, казалось, всегда знал то, что знали копы. На сегодня он останется где-нибудь в городе. У него были кредитные карты. Утром, первым делом с утра, он встречался с Фрэнком. Тогда все будет хорошо. Он посмотрел на коробку. Но сегодня вечером он увидит то, что чуть не стоило ему жизни.
  
  * * *
  
  Рассел лежал под листами. РИЧМОНД ТОЛЬКО кончил на нее. И, не сказав ни слова, он вылез из комнаты и покинул комнату, жестоко выполнив ее единственную цель. Она потерла запястья там, где он их сжал. Она чувствовала ссадины. Ее груди болели там, где он их растерзал. Предупреждение Бертона вернулось к ней. Кристин Салливан тоже была изуродована, и не только пулями агентов.
  
  Она медленно двигала головой взад и вперед, пытаясь сдержать слезы. Она так сильно этого хотела. Хотел, чтобы Алан Ричмонд занялся с ней любовью; она представляла, что это будет так романтично, так идиллически. Два умных, сильных и динамичных человека. Идеальная пара. Как это должно было быть чудесно. А затем видение этого мужчины вернуло ее к реальности; стучал в нее, не проявляя больше эмоций в его чертах, чем если бы он мастурбировал в одиночестве в туалете с последним Penthouse. Он даже не поцеловал ее; никогда даже не говорил. Он просто снял с нее одежду, как только она вошла в спальню, вонзил в нее свою окаменевшую плоть, и теперь он ушел. Все это заняло всего десять минут. И теперь она осталась одна. Начальник штаба! Главной шлюхе это больше нравится.
  
  Она хотела кричать, я трахнул тебя! Сволочь! Я трахнул тебя в той комнате той ночью, и ты, сукин сын, ничего не мог с этим поделать.
  
  Ее слезы намочили подушку, и она проклинала себя за то, что не выдержала и снова заплакала. Она была так уверена в своих способностях, так уверена, что сможет контролировать его. Боже, она так ошибалась. Этот человек убивал людей. Уолтер Салливан. Уолтер Салливан был убит, убит с ведома, а точнее с благословения президента Соединенных Штатов. Когда Ричмонд сказал ей, она не могла поверить в это. Он сказал, что хочет держать ее в курсе. Полностью напуганный был больше похож на это. Она понятия не имела, чем он сейчас занимается. Она больше не была центральной частью этой кампании, и она благодарила Бога за то, что это не так.
  
  Она села в постели, натянула порванную ночную рубашку на дрожащее тело. На мгновение ее снова потрясло чувство стыда. Конечно, теперь она была его личной шлюхой. И он учел это своим невысказанным обещанием не раздавить ее. Но это все? Это действительно все?
  
  Она закуталась в одеяло и посмотрела в темноту комнаты. Она была сообщницей. Но она была также чем-то большим. Она была свидетельницей. Лютер Уитни также был свидетелем. А теперь он был мертв. И Ричмонд спокойно приказал казнить одного из своих самых старых и дорогих друзей. Если бы он мог это сделать, чего стоила ее жизнь? Ответ на этот вопрос был шокирующе ясным.
  
  Она кусала руку до боли. Она посмотрела на дверной проем, через который он исчез. Он был там? в темноте слушаете? думаешь, что с ней делать? Холодная дрожь страха схватила ее и не ушла. Ее поймали. Впервые в жизни у нее не было выбора. Она не была уверена, выживет ли она вообще.
  
  * * *
  
  Джек бросил коробку на кровать, снял пальто, выглянул в окно своего гостиничного номера и сел. Он был почти уверен, что за ним никто не следил. Он так быстро выбрался из здания. Он не забыл в последнюю минуту бросить свою машину. Он действительно не знал, кто его преследовал, но предполагал, что они достаточно умны, чтобы проследить местонахождение его машины.
  
  Он посмотрел на часы. Такси высадило его у отеля всего пятнадцать минут назад. Это было невзрачное место, отель, где останавливались дешевые туристы, а затем бродили по городу, чтобы насытиться историей страны, прежде чем отправиться домой. Это не мешало, но потом он захотел уйти с дороги.
  
  Джек посмотрел на коробку и решил, что ждал достаточно долго. Через несколько секунд он открыл ее и уставился на предмет внутри пластикового пакета.
  
  Нож? Он посмотрел на нее повнимательнее. Нет, это была открывалка для писем, одна из старомодных. Он взял сумку за концы и внимательно осмотрел предмет. Он не был квалифицированным судебно-медицинским экспертом, и поэтому не заметил, что черные корки на рукоятке и клинке на самом деле были очень старой засохшей кровью. Он также не знал об отпечатках пальцев на коже.
  
  Он осторожно положил сумку и откинулся на спинку стула. Это как-то связано с убийством женщины. В этом он был уверен. Но что? Он снова посмотрел на нее. Очевидно, это было важным вещественным доказательством. Это не было орудием убийства; Кристин Салливан застрелили. Но Лютер считал это критически важным.
  
  Джек резко дернулся. Потому что он идентифицировал того, кто убил Кристин Салливан! Он схватил сумку и поднес к свету, его глаза исследовали каждый дюйм пространства. Теперь он мог смутно различать их, как вихрь черных нитей. Печать. На нем были отпечатки пальцев человека. Джек внимательно посмотрел на лезвие. Кровь. На ручке тоже. Так должно было быть. Что сказал Фрэнк? Он изо всех сил пытался вспомнить. Салливан, возможно, зарезал нападавшего. На руке или ноге с открывашкой для писем, той, что на фото в спальне. По крайней мере, это была одна из теорий детектива, которой он поделился с Джеком. То, что Джек держал в руке, казалось, подтвердило этот анализ.
  
  Он осторожно положил сумку обратно в коробку и сунул ее под кровать.
  
  Он подошел к окну и снова выглянул. Поднялся ветер. Дешевое окно задрожало и затряслось.
  
  Если бы только Лютер сказал ему, доверился ему. Но он боялся за Кейт. Как они заставили Лютера поверить в то, что Кейт в опасности?
  
  Он вспомнил. Лютер ничего не получил в тюрьме, Джек был в этом уверен. Так что же тогда? Может быть, кто бы это ни был, просто подошел к Лютеру и прямо сказал ему: говори, и твоя дочь умрет? Как они вообще узнают, что у него есть дочь? Эти двое много лет не находились в одной комнате друг с другом.
  
  Джек лег на кровать, закрыл глаза. Нет, в этом он ошибался. Было время, когда это было возможно. В день ареста Лютера. Это был бы единственный раз, когда отец и дочь были бы вместе. Вполне возможно, что, ничего не сказав, кто-то мог бы объяснить это Лютеру кристально ясным взглядом, не более того. Джек вел дела, которые были отклонены, потому что свидетели боялись давать показания. Им никто никогда ничего не говорил. Это было исключительно запугивание невысказанным словом. Безмолвный ужас, в этом не было ничего нового.
  
  Так кто бы мог это сделать? Чтобы передать послание, которое заставило Лютера замолчать, как будто его рот был зажат скобами? Но, насколько было известно Джеку, там были только полицейские. Если только это не тот человек, который выстрелил в Лютера. Но зачем ему торчать? Как мог этот человек просто вальсировать на место, подойти к Лютеру, посмотреть ему в глаза, чтобы никто не заподозрил?
  
  Глаза Джека распахнулись.
  
  Если только этот человек не был копом. Его немедленная мысль ударила его сильно в грудь.
  
  Сет Фрэнк.
  
  Он быстро отклонил это. В этом не было никакого мотива, ни капли мотива. За всю свою жизнь он не мог представить детектива и Кристину Салливан на каком-либо свидании, и вот к чему все это сводилось, не так ли? Любовник Салливана убил ее, и Лютер все это видел. Это не мог быть Сет Фрэнк. Он надеялся, что это не Сет Фрэнк, потому что он рассчитывал, что этот человек вытащит его из этой неразберихи. Но что, если завтра утром Джек доставит именно то, что отчаянно искал Фрэнк? Он мог бы бросить его, выйти из комнаты, Лютер выходит из своего укрытия, поднимает его и убегает. Это было возможно. И место, продезинфицированное настолько чистым, должно было быть за этим. Профи. Опытный детектив по расследованию убийств, который точно знал, как очистить место преступления.
  
  Джек покачал головой. Нет! Черт возьми, нет! Он должен во что-то верить, кому-то. Это должно быть что-то другое. Кто-нибудь другой. Так должно было быть. Он просто устал. Его попытки дедукции становились смехотворными. Сет Фрэнк не был убийцей.
  
  Он снова закрыл глаза. Пока он считал себя в безопасности. Через несколько минут он заснул беспокойным сном.
  
  * * *
  
  Утро было освежающе холодным, закрытый, заткнутый в ловушку воздух, унесенный вчерашней бурей.
  
  Джек уже встал; он спал в своей одежде, и они это посмотрели. Он умылся в маленькой ванной, пригладил волосы, выключил свет и вернулся в спальню. Он сел на кровать и посмотрел на часы. Фрэнка еще не будет, но скоро пройдет. Он вытащил коробку из-под кровати и положил рядом с собой. Рядом с ним это было похоже на бомбу замедленного действия.
  
  Он включил маленький цветной телевизор, стоявший в углу комнаты. Рано утром местные новости были в эфире. Веселая блондинка, которой, несомненно, помогло значительное количество кофеина, пока она ждала своего перерыва в прайм-тайм, рассказывала главные новости.
  
  Джек ожидал увидеть множество различных горячих точек мира. Ближний Восток был хорош как минимум на минуту каждое утро. Может быть, в Южной Калифорнии произошло еще одно землетрясение. Президент борется с Конгрессом.
  
  Но сегодня утром была только одна важная новость. Джек наклонился вперед, когда на экране промелькнуло место, которое он очень хорошо знал.
  
  Паттон, Шоу и Лорд. Вестибюль PS&L. Что говорила женщина? Люди мертвы? Сэнди Лорд убит? Застрелен в своем офисе? Джек перепрыгнул через комнату и прибавил громкость. Он с нарастающим изумлением наблюдал, как из здания выкатывают двойные каталки. Изображение Господа вспыхнуло в правом верхнем углу экрана телевизора. Кратко рассказывается о его выдающейся карьере. Но он был мертв, безошибочно мертв. В его офисе кто-то застрелил его.
  
  Джек снова упал на кровать. Сэнди была там прошлой ночью? Но кем был другой человек? Другой под этой простыней? Он не знал. Не мог этого знать. Но он считал, что знает, что произошло. Мужчина за ним, мужчина с пистолетом. Господь, должно быть, каким-то образом столкнулся с ним. Они были после того, как Джек и Лорд вошли прямо в это.
  
  Он выключил телевизор, вернулся в ванную и полил лицо холодной водой. Его руки дрожали, в горле пересохло. Он не мог поверить, что все это произошло. Так быстро. Это не было его ошибкой, но Джек не мог избавиться от чувства огромной вины за смерть своего партнера. Виновен, как Кейт чувствовала. Это были сокрушительные эмоции.
  
  Он схватил телефон и набрал номер.
  
  * * *
  
  СЕТ ФРАНК УЖЕ ЧАС БЫЛ В ОФИСЕ. Контактное лицо из отдела DC Homicide сообщило ему о двойных убийствах в юридической фирме. Фрэнк понятия не имел, связаны ли они с Салливаном. Но был общий знаменатель. Общий знаменатель, от которого у него сильно заболела голова, и было едва ли семь утра.
  
  Зазвонила его прямая линия. Он поднял его, недоверчиво изогнув брови.
  
  «Джек, ты где, черт возьми?»
  
  В тоне детектива была резкая резкость, которую Джек не ожидал услышать.
  
  "Доброе утро тебе тоже."
  
  «Джек, ты знаешь, что случилось?»
  
  «Я только что видел это в новостях. Я был там вчера вечером, Сет. Они были за мной; Я не знаю точно, как, но, должно быть, в это попал Сэнди, и они убили его ».
  
  "Кто? Кто его убил?
  
  "Я не знаю! Я был в офисе, слышал шум. Следующее, что я помню, меня преследует через здание кто-то с пистолетом, и я едва выхожу оттуда с целой головой. У полиции есть какие-нибудь зацепки? »
  
  Фрэнк глубоко вздохнул. История казалась такой фантастической. Он верил в Джека, доверял ему. Но кто в наши дни может быть абсолютно уверен в ком-либо?
  
  «Сет? Сет?
  
  Фрэнк укусил ноготь, яростно размышляя. В зависимости от того, что он сделает дальше, произойдет одно из двух совершенно разных событий. Он на мгновение подумал о Кейт Уитни. Ловушка, которую он расставил для нее и ее отца. Он все еще не мог с этим справиться. Он мог быть копом, но он был человеком задолго до этого. Он верил, что у него еще остались некоторые достойные человеческие качества.
  
  «Джек, у полиции действительно есть одна зацепка, на самом деле очень хорошая зацепка».
  
  "Хорошо, что это?"
  
  Фрэнк помолчал, затем сказал: «Это ты, Джек. Ты ведущий. Ты тот парень, которого вся окружная полиция прочесывает город прямо сейчас.
  
  Телефон медленно выскользнул из руки Джека. Казалось, что кровь перестала течь по его телу.
  
  "Джек? Джек, черт возьми, поговори со мной. Слова сыщика не улавливались.
  
  Джек выглянул в окно. Были люди, которые хотели убить его, и люди, которые хотели арестовать его за убийство.
  
  "Джек!"
  
  Наконец, с усилием заговорил Джек. «Я никого не убивал, Сет».
  
  Эти слова были произнесены так, как если бы они проливались в канализацию, чтобы их смыло.
  
  Фрэнк услышал то, что отчаянно хотел услышать. Дело было не в словах - виновные почти всегда лгали, - а в тоне, которым они говорили. Отчаяние, неверие, ужас - все в одном лице.
  
  «Я верю тебе, Джек», - тихо сказал Фрэнк.
  
  «Что, черт возьми, происходит, Сет?»
  
  «Из того, что мне сказали копы, есть запись, что вы заходите в гараж около полуночи. Очевидно, лорд и его подруга были там до тебя.
  
  «Я никогда их не видел».
  
  «Ну, я не уверен, что ты обязательно это сделаешь». Он покачал головой и продолжил. «Кажется, их нашли не полностью одетыми, особенно женщину. Я думаю, они только что закончили это делать, когда купили его ».
  
  "О Боже!"
  
  «И снова они запечатлели вас на видео, когда вы вылетаете из гаража, по-видимому, сразу после того, как их убили».
  
  «А как насчет пистолета? Они нашли пистолет? »
  
  "Они сделали. В мусорном контейнере в гараже.
  
  "А также?"
  
  «И твои отпечатки были на пистолете, Джек. Они были единственными на пистолете. После того, как они увидели вас на видеозаписи, полицейские из Вашингтона получили доступ к вашим отпечаткам пальцев из досье адвокатуры штата Вирджиния. Мне сказали, что это девятибалльный удар ».
  
  Джек резко упал в кресло.
  
  «Я никогда не касался пистолета, Сет. Кто-то пытался меня убить, и я убежал. Я ударил парня пресс-папье, которое снял со стола. Это все, что я знаю." Он сделал паузу. "Что мне теперь делать?"
  
  Фрэнк знал, что этот вопрос придет. Честно говоря, он не знал, что ответить. Формально человек, с которым он разговаривал, разыскивался за убийство. Его действия как сотрудника правоохранительных органов должны были быть абсолютно ясными, но это не так.
  
  «Где бы ты ни был, я хочу, чтобы ты оставался на месте. Я собираюсь это проверить. Но ни при каких обстоятельствах никуда не ходи. Перезвони мне через три часа. Хорошо?"
  
  Джек повесил трубку и задумался. Полиция разыскивала его за убийство двух человек. Его отпечатки пальцев были на всем оружии, к которому он даже не прикасался. Он скрывался от правосудия. Он устало улыбнулся, затем слегка напрягся. Беглец. И он только что повесил трубку от разговора с полицейским. Фрэнк не спросил, где он. Но они могли отследить звонок. Они могли бы сделать это легко. Только Фрэнк этого не сделает. Но потом Джек подумал о Кейт.
  
  Копы никогда не говорили всей правды. Детектив сосал Кейт. Тогда он пожалел об этом или, по крайней мере, сказал, что сожалел.
  
  Снаружи завыла сирена, и сердце Джека на мгновение остановилось. Он бросился к окну и выглянул, но патрульная машина продолжала ехать, пока мигалки не погасли.
  
  Но они могут прийти. Они могут пойти за ним прямо сейчас. Он схватил пальто и надел его. Затем он посмотрел на кровать.
  
  Коробка.
  
  Он даже не сказал Фрэнку об этой чертовой штуке. Самое важное в его жизни прошлой ночью теперь уступило место чему-то другому.
  
  * * *
  
  «РАЗВЕ ТЫ ДОСТАТОЧНО ЗАНЯТО ТАМ В BOONIES?» Крейг Миллер долгое время работал детективом из округа Колумбия, занимавшимся расследованием убийств. Большой, с густыми волнистыми черными волосами и лицом, выдававшим его любовь к прекрасному виски. Фрэнк знал его много лет. Их отношения были отношениями дружбы и общей веры в то, что за убийство всегда нужно наказывать.
  
  «Никогда не слишком занят, чтобы прийти посмотреть, хорошо ли ты когда-нибудь разбираешься в этом детективном деле», - ответил Фрэнк с кривой усмешкой на лице.
  
  Миллер улыбнулся. Они были в офисе Джека. Подразделение по борьбе с преступностью только что заканчивало.
  
  Фрэнк оглядел просторный салон. Джек был очень далек от такой жизни, подумал он про себя.
  
  Миллер посмотрел на него, его мысль пришла в голову. - Этот парень Грэм, по-твоему, был замешан в деле Салливана, не так ли?
  
  Фрэнк кивнул. «Защитник подозреваемого».
  
  "Верно! Чувак, это довольно большие колебания. Защитник будущего подсудимого ». Миллер улыбнулся.
  
  «Кто нашел тела?»
  
  «Домработница. Она приходит около четырех утра ».
  
  «Значит, в твоей большой голове есть какой-то мотив?»
  
  Миллер взглянул на своего друга. "Ну давай же. Сейчас восемь часов утра. Ты проехал сюда из глуши, чтобы забрать мой мозг. Как дела?"
  
  Фрэнк пожал плечами. "Я не знаю. Я познакомился с этим парнем во время расследования. Я был до смерти удивлен, увидев его лицо в утренних новостях. Я не знаю, это просто застряло у меня в животе ».
  
  Миллер внимательно смотрел на него еще несколько секунд, а затем решил не преследовать его.
  
  «Мотив, кажется, довольно ясен. Уолтер Салливан был самым крупным клиентом покойного. Этот парень Грэм, не разговаривая ни с кем в фирме, вскакивает и представляет чувака, обвиняемого в убийстве жены этого парня. Это, очевидно, не слишком устраивало Господа. Судя по всему, у этих двоих была встреча у Лорда. Может, они пытались уладить ситуацию, а может, просто усугубили ситуацию ».
  
  "Как ты получил всю внутреннюю совок?"
  
  «Управляющий партнер заведения». Миллер открыл блокнот. «Дэниел Дж. Кирксен. Он действительно помогал со всем этим дерьмом ».
  
  «Так как же это привело к тому, что Грэм пришел сюда, чтобы засадить двух человек?»
  
  «Я не говорил, что это было преднамеренно. Таблицы времени на видео довольно четко показывают, что покойный был здесь за несколько часов до того, как появился Грэм ».
  
  "Так?"
  
  - Значит, эти двое не знают, что другой здесь, или, может быть, Грэм видит свет в кабинете Лорда, когда проезжает мимо. Он выходит на улицу, было бы достаточно легко увидеть кого-нибудь в офисе ».
  
  «Да, если только мужчина и женщина надели это, я не уверен, что они продемонстрируют это остальному городу. Жалюзи, вероятно, были опущены ».
  
  «Хорошо, но давай, Господь был не в лучшей форме, поэтому я сомневаюсь, что они делали это все время. На самом деле офисный свет был , когда они были найдены и жалюзи были частично открыты. Как бы то ни было, случайно или нет, но здесь они сталкиваются друг с другом. Спор снова разгорается. Чувства усиливаются, возможно, звучат угрозы. И бац. Сгоряча. Возможно, это был пистолет лорда. Они борются. Грэм забирает кусок у старика. Произведены выстрелы. Женщина все видит, ей тоже нужно съесть порцию. Все за несколько секунд ».
  
  Фрэнк покачал головой. «Простите, что говорю так, Крейг, но это звучит ужасно надуманным».
  
  "Ах, да? Ну, у нас тут парень вылетает, белый как полотно. Камера хорошо его сфотографировала. Я видел это, на лице парня не осталось крови, Сет, я тебе говорю.
  
  «Почему тогда служба безопасности не приехала и не проверила ситуацию?»
  
  Миллер рассмеялся. "Безопасность? Дерьмо. Половину времени эти парни даже не смотрят на мониторы. У них есть резервная копия на магнитной ленте, и вам повезет, если они даже проверят ее на постоянной основе. Позвольте мне сказать, что попасть в одно из этих офисных зданий в нерабочее время несложно ».
  
  «Так что, может быть, кто-то это сделал».
  
  Миллер с ухмылкой покачал головой. «Не думай так, Сет. Это твоя проблема. Вы ищете сложный ответ, когда простой смотрит вам в лицо ».
  
  «Так откуда же загадочным образом появилось это ружье?»
  
  «Многие люди хранят оружие в своем офисе».
  
  "Много? Например, сколько это много, Крейг?
  
  «Ты был бы удивлен, Сет».
  
  "Может быть, я бы стал!" Фрэнк парировал.
  
  Миллер выглядел озадаченным. «Почему у тебя такая жопа по этому поводу?»
  
  Фрэнк не смотрел на своего друга. Он посмотрел на стол.
  
  "Я не знаю. Как я уже сказал, я узнал этого парня. Он не был похож на тип. Значит, его отпечатки были на оружии? "
  
  «Два идеальных хита. Большой палец и указательный палец правой руки. Никогда не видел более четких ».
  
  Что-то в словах друга потрясло Фрэнка. Он смотрел на стол. Полированная поверхность была испорчена. Было хорошо видно маленькое водяное кольцо.
  
  "Так где же стакан?"
  
  "Что это такое?"
  
  Фрэнк указал на отметку. «Стекло, оставившее этот след. Вы получили это?"
  
  Миллер пожал плечами и усмехнулся. «Я не проверял посудомоечную машину на кухне, если вы об этом спрашиваете. Будь моим гостем."
  
  Миллер повернулся, чтобы подписать отчет. Фрэнк воспользовался возможностью, чтобы более внимательно осмотреть стол. Посередине стола было небольшое кольцо пыли. Что-то там было. Квадратной формы, около трех дюймов в поперечнике. Пресс-папье. Фрэнк улыбнулся.
  
  Через несколько минут Сет Фрэнк пошел по коридору. На пистолете были отличные отпечатки. Слишком идеально, больше нравится. Фрэнк также видел оружие и отчет о нем в полиции. Калибр .44, серийные номера стерты, проследить невозможно. Прямо как оружие, найденное рядом с Уолтером Салливаном.
  
  Фрэнку пришлось позволить себе улыбнуться. Он был прав в том, что сделал, или, точнее, в том, чего не делал.
  
  Джек Грэм говорил правду. Он никого не убивал.
  
  * * *
  
  «ВЫ ЗНАЕТЕ, БЕРТОН, Я НЕМНОГО УСТАВАЛСЯ уделять этому вопросу столько времени и внимания. У меня есть страна, которой я могу управлять, если ты забыл ». Ричмонд сидел в кресле в Овальном кабинете перед пылающим огнем. Его глаза были закрыты; его пальцы образовали тугую пирамиду.
  
  Прежде чем Бертон успел ответить, президент продолжил. «Вместо того, чтобы благополучно вернуть объект в наше владение, вам удалось внести еще две записи в городское фиаско с убийствами, и где-то там находится адвокат Уитни, у которого, возможно, есть доказательства, чтобы похоронить всех нас. Я абсолютно в восторге от результата ».
  
  «Грэм не пойдет в полицию, если только он действительно не любит тюремную еду и не хочет, чтобы на всю жизнь был большой волосатый мужчина». Бертон уставился на неподвижного президента. Дерьмо, через которое он, Бертон, спас все их задницы, пока этот приз благополучно остался в тылу. А теперь он критиковал. Как будто опытный агент Секретной службы действительно наслаждался смертью еще двух невинных людей.
  
  «Я поздравляю вас с этим. Это показало быстрое мышление. Однако я не верю, что мы можем рассчитывать на это как на долгосрочное решение. Если полиция арестует Грэма, он обязательно предъявит открывалку для писем, если она у него есть.
  
  «Но я купил нам время».
  
  Президент встал и схватил Бертона за толстые плечи. «И я знаю, что за это время вы найдете Джека Грэма и убедите его, что любые действия, наносящие ущерб нашим интересам, не будут в его интересах».
  
  «Вы хотите, чтобы я сказал ему это до или после того, как всадил ему пулю в мозг?»
  
  Президент мрачно улыбнулся. «Я оставлю это на ваше усмотрение». Он повернулся к своему столу.
  
  Бёртон уставился в спину президента. На мгновение Бертон представил себе, как пуля из своего оружия попадает президенту в шею. Просто прекратите эту ерунду прямо здесь и сейчас. Если кто-то и заслужил это, этот парень заслужил.
  
  «Есть идеи, где он может быть, Бертон?»
  
  Бертон покачал головой. «Нет, но у меня есть довольно надежный источник». Бертон не упомянул о телефонном звонке Джека Сету Фрэнку в то утро. Рано или поздно Джек сообщит детективу о своем местонахождении. И тогда Бертон делал свой ход.
  
  Бертон глубоко вздохнул. Если вам нравились сложные задачи, лучше этого не было. Это был девятый иннинг, хозяева поля отставали на один, было два аута, один бегун и полный счет на синяке на тарелке. Сможет ли Бертон закрыть его, или они все будут смотреть, как белый шар исчезает на трибунах?
  
  Когда Бертон выходил за дверь, более чем небольшая его часть надеялась, что это последнее.
  
  * * *
  
  СЕТ ФРЭНК ждал за своим столом, глядя на часы. Когда секундная стрелка прошла мимо двенадцати, зазвонил телефон.
  
  Джек сел в телефонную будку. Он поблагодарил Бога, что было так же холодно, как и на улице. Тяжелая парка с капюшоном, которую он купил этим утром, идеально подходила скомканной массе человечества. И все же у него было ошеломляющее впечатление, будто все смотрят на него.
  
  Фрэнк уловил фоновый шум. "Где ты, черт возьми? Я сказал тебе не уезжать, где бы ты ни остановился ».
  
  Джек ответил не сразу.
  
  "Джек?"
  
  «Послушай, Сет, я не очень хорошо умею быть сидячей уткой. И я не в состоянии полностью полагаться на кого-либо. Понял?"
  
  Фрэнк начал протестовать, но затем откинулся на спинку стула. Парень был прав, абсолютно прав.
  
  "Справедливо. Хотели бы вы услышать, как они вас подставили? "
  
  "Я слушаю."
  
  «У тебя на столе стоял стакан. Видно ты что-то пил. Вы это помните?
  
  «Да, кока-кола, и что?»
  
  «Итак, кто бы ни был после тебя, он столкнулся с Господом и женщиной, как ты сказал, и их пришлось схватить. Вы ушли. Они знали, что видео из гаража заставит вас уехать как раз в момент смерти. Они сняли ваши отпечатки со стекла и перенесли их в пистолет.
  
  "Вы можете сделать это?"
  
  «Бьюсь об заклад, если вы знаете, что делаете, и у вас есть необходимое оборудование, которое они, вероятно, нашли в кладовке вашей фирмы. Если бы у нас было стекло, мы могли бы показать, что это подделка. Точно так же, как отпечатки одного человека отличаются от отпечатков другого человека, ваш отпечаток на пистолете не может во всех деталях совпадать с отпечатком на стекле. Величина приложенного давления и так далее ».
  
  «Копы округа Колумбия принимают это объяснение?»
  
  Фрэнк чуть не рассмеялся. «Я бы не стал на это рассчитывать, Джек. Я действительно не стал бы. Все, что они хотят сделать, это привлечь вас. Они позволят другим людям беспокоиться обо всем остальном ».
  
  "Большой. Что теперь?"
  
  «Перво-наперво. Почему они вообще преследовали вас? "
  
  Джек чуть не ударил себя. Он посмотрел на коробку.
  
  «Я получил от кого-то особую доставку. Эдвина Брум. Я думаю, вы получите от этого удовольствие ».
  
  Сет встал, почти желая, чтобы он мог дотянуться до телефона и схватить его. "Что это?"
  
  Джек сказал ему.
  
  Кровь и отпечатки. У Саймона будет полевой день. «Я могу встретиться с тобой где угодно и когда угодно».
  
  Джек быстро подумал. По иронии судьбы, общественные места казались более опасными, чем частные. «Как насчет станции метро Farragut West, выход с 18-й улицы, сегодня около одиннадцати?»
  
  Фрэнк записал информацию. "Я буду здесь."
  
  Джек повесил трубку. Он будет на станции метро раньше назначенного времени. На всякий случай. Если он видел что-нибудь хоть немного подозрительное, он уходил в подполье, насколько мог. Он проверил свои деньги. Доллары истощались. И его кредитные карты пока не использовались. Он рискнет попасть в несколько банкоматов. Это принесет ему несколько сотен. На какое-то время этого должно хватить.
  
  Он вышел из телефонной будки, проверил толпу. Это был типичный торопливый темп Union Station. Похоже, никто не интересовался им. Джек слегка дернулся. Его путь шла пара полицейских округа Колумбия. Джек отступил в телефонную будку, пока они не прошли.
  
  Он купил гамбургеры и картошку фри в фуд-корте, а затем взял такси. Жевал, пока такси везло его по городу, и у Джека был момент, чтобы подумать о возможных вариантах. Как только он получит открывалку для писем Фрэнку, действительно ли закончатся его проблемы? Предположительно, отпечатки и кровь совпали с человеком в доме Салливанов той ночью. Но затем менталитет Джека взял верх. И этот образ мыслей подсказывал ему, что на пути к такому первозданному решению есть явные, почти непреодолимые препятствия.
  
  Во-первых, вещественные доказательства вполне могут быть неубедительными. Совпадений может не быть, потому что ДНК человека и его отпечатки могут нигде не храниться. Джек снова вспомнил выражение лица Лютера той ночью в торговом центре. Это был кто-то важный, кого-то знали люди. И это было еще одним препятствием. Если вы выдвинули обвинения против такого человека, вам лучше убедиться, что вы можете его подкрепить, иначе ваше дело никогда не увидит свет.
  
  Во-вторых, они столкнулись с гигантской проблемой цепочки поставок. Могут ли они даже доказать, что открывалка для писем пришла из дома Салливана? Салливан был мертв; персонал может не знать наверняка. По-видимому, Кристин Салливан справилась с этим. Возможно, ее убийца владел им в течение короткого периода времени. Лютер хранил его пару месяцев. Теперь он был у Джека и, надеюсь, скоро передаст его Сету Фрэнку. Наконец это поразило Джека.
  
  Доказательная ценность открывателя писем была ничтожной. Даже если бы они смогли найти совпадение, компетентный защитник искоренил бы его допустимость. Черт возьми, они, наверное, даже не получат обвинения на этом основании. Испорченные доказательства вовсе не были доказательствами.
  
  Он перестал есть и лег на грязное виниловое сиденье.
  
  Но давай! Они пытались вернуть его! Они убили, чтобы вернуть его. Они были готовы убить Джека, чтобы завладеть тем, что у него было. Для них это должно быть важно, смертельно важно. Таким образом, независимо от его юридической силы, он имел ценность. И что-то ценное можно было использовать. Может, у него был шанс.
  
  * * *
  
  БЫЛО ДЕСЯТЬ ЧАСОВ, КОГДА Джек ударил эскалатором, направляясь к станции метро Farragut West. Часть оранжево-синих линий Вашингтонской системы метро, ​​Фаррагут-Уэст была очень загруженной станцией в течение дня из-за своей непосредственной близости к деловому центру города с его бесчисленными юридическими и бухгалтерскими фирмами, торговыми ассоциациями и корпоративными офисами. Однако в десять часов вечера здесь почти никого не было.
  
  Джек сошел с эскалатора и осмотрел местность. Подземные станции метро системы представляли собой действительно огромные туннели со сводчатыми ячеистыми потолками и перекрытиями из шестигранного кирпича. Широкий коридор, заполненный рекламой сигарет с одной стороны и автоматами по продаже билетов, с другой, завершился киоском, который располагался в центре прохода с турникетами по бокам. У стены рядом с двумя телефонными будками стояла огромная карта метро с разноцветными железнодорожными линиями, временем в пути и информацией о ценах.
  
  Один скучающий сотрудник Metro откинулся на спинку стула в застекленном киоске. Джек огляделся и посмотрел на часы наверху киоска. Затем он снова посмотрел на эскалатор и замер. По эскалатору спускался полицейский. Джек заставил себя повернуться как можно небрежнее и прошел вдоль стены, пока не добрался до телефонной будки. Он прижался к задней части будки, спрятавшись за ее барьером. У него перехватило дыхание, и он рискнул выглянуть наружу. Офицер подошел к билетным автоматам, кивнул парню из метро в киоске и осмотрел периметр входа на станцию. Джек отступил. Он подождет. Парень скоро уйдет; он должен был.
  
  Время прошло. Громкий голос прервал мысли Джека. Он выглянул. По эскалатору спускался мужчина, явно бездомный. Его одежда была в лохмотьях, толстое одеяло перекинуто через плечо. Его борода и волосы были спутаны и растрепаны. Его лицо было обветренным и напряженным. На улице было холодно. Тепло станций метро всегда было желанным убежищем для бездомных, пока они не кончились. Железные ворота наверху эскалаторов должны были не пускать таких людей.
  
  Джек огляделся. Полицейский исчез. Возможно, чтобы проверить платформы поездов, потренируйтесь с парнем из киоска. Джек посмотрел в том направлении. Этот человек тоже исчез.
  
  Джек оглянулся на бездомного, который теперь валялся в углу, инвентаризируя свои скудные пожитки, потирая руки без перчаток взад и вперед, пытаясь наладить кровообращение в конечностях, растянутых до предела.
  
  Укол вины поразил Джека. Перчатка таких людей в центре города была ошеломляющей. Щедрый человек может опустошить все карманы за один квартал. Джек делал это не раз.
  
  Он проверил местность еще раз. Никто. Другой поезд не приходил минут пятнадцать. Он вышел из будки и посмотрел прямо на мужчину. Похоже, он не видел Джека; его внимание было сосредоточено на его собственном маленьком мире, далеком от нормальной реальности. Но затем Джек подумал, что его собственная реальность больше не была нормальной, если она когда-либо была. И он, и жалкая масса напротив него были вовлечены в свою особую борьбу. И смерть могла потребовать любого из них в любое время. За исключением того, что смерть Джека, вероятно, будет несколько более жестокой, более внезапной. Но, может быть, это было предпочтительнее медленной смерти, ожидающей другого.
  
  Он ясно покачал головой. Подобные мысли не приносили ему никакой пользы. Если он собирался пережить это, ему нужно было оставаться сосредоточенным, он должен был верить, что переживет силы, выстроенные против него.
  
  Джек двинулся вперед и остановился. Его кровяное давление почти удвоилось; от внезапного метаболического изменения, которое он испытывал, у него кружилась голова.
  
  Бездомный был в новой обуви. Коричневая кожа с мягкой подошвой, которая, вероятно, стоит больше ста пятидесяти долларов. Они были обнаружены из массы грязной одежды, как сверкающий голубой алмаз на ложе из белого песка.
  
  А теперь мужчина смотрел на него снизу вверх. Глаза остановились на лице Джека. Они были знакомы. Эти глаза он видел раньше, из-за глубины морщин, грязных волос и обожженных ветром щек; он был в этом уверен. Мужчина теперь поднимался с пола. Казалось, у него было гораздо больше энергии, чем когда он впервые вошел.
  
  Джек отчаянно огляделся. Место было пусто, как гробница. Его могила. Он оглянулся. Мужчина уже двинулся к нему. Джек попятился, прижимая коробку к груди. Он вспомнил о своем узком побеге в лифте. Оружие. Скоро он увидит, что пистолет появится. Он будет направлен прямо на него.
  
  Джек попятился по туннелю к киоску. Рука человека просовывалась под его пальто, изорванный и избитый бегемот, который с каждым шагом проливал свои шерстяные кишки. Джек огляделся. Он услышал приближающиеся шаги. Он оглянулся на мужчину, решая, бежать ли ему к поезду или нет. Затем он появился в поле зрения.
  
  Джек почти вскрикнул от облегчения.
  
  Полицейский завернул за угол. Джек подбежал к нему, указывая вниз по туннелю на бездомного, который теперь неподвижно стоял посреди коридора.
  
  "Тот человек; он не бомж. Он самозванец. Шанс, что его узнает коп, приходил в голову Джеку, хотя черты лица молодого копа не выдавали такого осознания.
  
  "Какие?" Озадаченный коп уставился на Джека.
  
  «Посмотри на его туфли». Джек понял, что в этом мало смысла, но как он мог, если не мог рассказать копу всю историю?
  
  Полицейский заглянул в туннель и увидел стоящего там бездомного с гримасой на лице. В замешательстве он вернулся к обычному расследованию.
  
  - Он вас беспокоил, сэр?
  
  Джек поколебался, затем сказал: «Да».
  
  "Привет!" Коп закричал на мужчину.
  
  Джек смотрел, как коп бежал вперед. Бездомный повернулся и убежал. Он добрался до эскалатора, но подъемный эскалатор не работал. Он повернулся и побежал по туннелю, выскочил за угол и исчез, полицейский последовал за ним.
  
  Теперь Джек был один. Он снова посмотрел на киоск. Парень из метро не вернулся.
  
  Джек мотнул головой. Он что-то слышал. Как крик чьей-то боли, откуда двое мужчин исчезли. Он двинулся вперед. Как он это сделал, полицейский, слегка запыхавшись, вернулся из-за угла. Он посмотрел на Джека и жестом приказал ему подойти медленными движениями руки. Парень выглядел больным, как будто он видел или сделал что-то, что вызвало у него отвращение.
  
  Джек подбежал к нему.
  
  Полицейский сглотнул. "Черт побери! Я не знаю, что, черт возьми, происходит, приятель. Коп снова попытался отдышаться. Он оперся рукой о стену, чтобы не упасть.
  
  "Вы поймали его?"
  
  Коп кивнул. "Ты был прав."
  
  "Что случилось?"
  
  «Пойдите и убедитесь сами. Я должен позвонить сюда ». Полицейский выпрямился и предупредительно указал пальцем на Джека. «Но ты не должен уходить. Я не объясняю это сам по себе, и похоже, что, возможно, вы знаете об этом намного больше, чем предполагаете. Понял?"
  
  Джек быстро кивнул. Коп поспешил прочь. Джек завернул за угол. Ждать. Полицейский сказал ему подождать. Подождите, пока они его арестуют. Он должен сейчас же сбежать. Но он не мог. Он должен был увидеть, кто это был. Он был уверен, что знает этого парня. Он должен был увидеть.
  
  Джек посмотрел вперед. Это был способ обслуживания персонала и оборудования метрополитена. В темноте в глубине туннеля лежал большой узел одежды. В тусклом свете Джек постарался разглядеть более ясно. Подойдя ближе, он увидел, что это действительно был бездомный. Некоторое время Джек оставался неподвижным. Он хотел, чтобы появились копы. Было так тихо, так темно. Связка не двигалась. Джек не слышал дыхания. Был ли парень мертв? Неужели копу нужно было его убить?
  
  Наконец Джек двинулся вперед. Он опустился на колени рядом с мужчиной. Какая тщательно продуманная маскировка. Джек коротко провел рукой по спутанным волосам. Даже резкий запах уличного человека был подлинным. А потом Джек увидел струю крови, стекающую по голове мужчины. Он убрал волосы. Был порез, глубокий. Это был звук, который он слышал. Произошла борьба, и полицейский ударил его. Это было окончено. Они пытались обмануть Джека и запутались. Он хотел снять парик и другие элементы маскировки, чтобы посмотреть, кем были его преследователи. Но с этим придется подождать. Может быть, хорошо, что к делу подключилась полиция. Он даст им открывалку для писем. Он рискнет с ними.
  
  Он встал, повернулся и посмотрел, как коп быстро шагает по коридору. Джек покачал головой. Какой сюрприз ждал этот парень. Спиши это на удачный день, приятель.
  
  Джек двинулся к полицейскому и остановился, когда 9-миллиметровый пистолет быстро вылетел из кобуры.
  
  Коп впился в него взглядом. "Мистер. Грэм.
  
  Джек пожал плечами и улыбнулся. Парень наконец опознал его. "Во плоти." Он поднял коробку. «У меня есть кое-что для тебя».
  
  «Я знаю, что ты хочешь, Джек. И это именно то, что я хочу ».
  
  Тим Коллин смотрел, как улыбка исчезает с губ Джека. Его рука сжала спусковой крючок, когда он двинулся вперед.
  
  * * *
  
  СЕТ ФРАНК МОЖЕТ ПОЧУВСТВОВАТЬ, ЧТО ЕГО ПУЛЬС УСТРАИВАЕТСЯ, когда он подъезжал к станции. Наконец-то он его получит. Он мог представить, как Лора Саймон пожирает улики, как будто это кусок выдержанной говядины. И Фрэнк был почти на сто процентов уверен, что они где-нибудь попадут в какую-нибудь базу данных. И тогда чемодан расколется, как яйцо, выброшенное из Эмпайр-стейт-билдинг. И, наконец, на его вопросы, на назойливые, назойливые вопросы будут даны ответы.
  
  * * *
  
  Джек смотрел в лицо, поглощая каждую деталь. НЕ то, что это принесет ему пользу. Он взглянул на смятую одежду на полу, на новые туфли, покрывающие безжизненные ноги. Бедный парень, вероятно, надел свою первую новую пару туфель за много лет и теперь никогда не получит от них удовольствия.
  
  Джек снова посмотрел на Коллина и сердито сказал: «Этот парень мертв. Вы убили его.
  
  «Дай мне коробку, Джек».
  
  «Кто ты, черт возьми?»
  
  «Это действительно не имеет значения, не так ли?» Коллин открыл отсек на поясе и вытащил глушитель, который быстро надел на ствол своего пистолета.
  
  Джек посмотрел на оборудование, направленное на его грудь. Он подумал о каталках, вывозящих лорда и женщину. Его очередь придет в завтрашнюю газету. Джек Грэм и бомж. Каталки-близнецы. Конечно, они будут работать так, чтобы Джека обвиняли в том, что он поступил с бедным, несчастным уличным человеком. Джек Грэм, от партнера Паттона Шоу до покойного массового убийцы.
  
  "Это важно для меня."
  
  "Так?" Коллин двинулся вперед, положив обе руки на приклад своего оружия.
  
  «Пошел ты, бери!» Джек швырнул коробку Коллину в голову сразу после того, как произошел приглушенный взрыв. Пуля пробила край ящика и вонзилась в бетонную стену. В то же мгновение Джек бросился вперед и нанес удар. Коллин был крепким и крепким, как и Джек. И они были примерно одного размера. Джек почувствовал, как дыхание мужчины полностью покинуло его тело, когда плечо Джека соединилось прямо с диафрагмой. Инстинктивно давние борцовские приемы вернулись к его конечностям, и Джек поднял, а затем ударил агента телом в неприветливые руки кирпичного пола. К тому времени, как Коллин сумел подняться на ноги, Джек уже повернул за угол.
  
  Коллин схватил пистолет, а затем коробку. Он остановился на мгновение, когда его охватила болезнь. У него разболелась голова от удара о твердый пол. Он опустился на колени, пытаясь восстановить равновесие. Джека давно не было, но, по крайней мере, он у него был. Наконец-то это было. Пальцы Коллинза сомкнулись вокруг коробки.
  
  Джек пролетел мимо киоска, преодолел турникеты, помчался по эскалатору и пересек железнодорожную платформу. Он смутно заметил, что люди смотрят на него. Его капюшон упал с головы. Его лицо было ясно видно. Позади него раздался крик. Парень из киоска. Но Джек продолжал бежать и покинул станцию ​​на 17-й улице. Он не думал, что этот человек был один. И последнее, что ему было нужно, - это кто-то его преследовал. Но он сомневался, были ли перекрыты оба выхода. Они, наверное, подумали, что он не покинет станцию ​​своим ходом. Его плечо болело от столкновения, и его дыхание было затруднено, когда холодный воздух обжег его легкие. Он был в двух кварталах, прежде чем перестал бежать. Он плотно закутался в пальто. А потом он вспомнил. Он посмотрел на свои пустые руки. Коробка! Он оставил проклятую коробку. Он рухнул на переднее стекло затемненного «Макдональдса».
  
  По дороге загорелась машина. Джек отвернулся от них и быстро завернул за угол. Через несколько минут он сел в автобус. Туда, где он не был уверен.
  
  * * *
  
  АВТОМОБИЛЬ свернул с улицы L на 19-ю. СЕТ ФРАНК добрался до Ай-стрит, а затем повернул на 18-ю. Он припарковался на углу напротив станции метро, ​​вышел из машины и спустился по эскалатору.
  
  Через дорогу, скрытый за коллекцией мусорных баков, обломков и металлическими ограждениями, продуктами масштабного сноса, Билл Бертон наблюдал. Выругавшись себе под нос, Бёртон затушил сигарету, осмотрел улицу и быстро направился к эскалатору.
  
  Сойдя с эскалатора, Фрэнк огляделся и проверил время. Он был не так рано, как ожидал. Его взгляд упал на груду мусора, лежащую у стены. Затем его взгляд переместился на безлюдный киоск. Вокруг никого не было. Было тихо. Слишком тихо. Мгновенно загорелся радар опасности Фрэнка. Автоматическим движением он вытащил пистолет. Его уши насторожились от звука, исходящего справа. Он быстро двинулся по коридору в сторону от турникетов. Там его ждал затемненный коридор. Он огляделся и сначала ничего не увидел. Затем, когда его глаза привыкли к тусклому свету, он увидел две вещи. Один двигался, другой нет.
  
  Фрэнк смотрел, как мужчина медленно поднимается на ноги. Это был не Джек. Парень был в форме, в одной руке пистолет, в другой - ящик. Пальцы Фрэнка сжались на его собственном оружии, его глаза остановились на оружии другого человека. Фрэнк украдкой двинулся вперед. Он не делал этого долгое время. Образ его жены и трех дочерей крутился в его голове, пока он не вытеснил его. Ему нужно было сосредоточиться.
  
  Наконец он был достаточно близко. Он молился, чтобы его учащенное дыхание не выдало его. Он нацелил пистолет в широкую спину.
  
  «Замри! Я офицер полиции.
  
  Мужчина действительно прекратил движение.
  
  «Положи пистолет прикладом вперед. Я не хочу видеть твой палец рядом со спусковым крючком, иначе я сделаю дыру прямо тебе в затылке. Сделай это. Теперь!"
  
  Пистолет медленно упал на пол. Фрэнк следил за ее развитием, дюйм за дюймом. Затем его зрение стало расплывчатым. Голова Фрэнка застучала, он пошатнулся, а затем рухнул на пол.
  
  Услышав звук, Коллин медленно оглянулся и увидел Билла Бёртона, держащего пистолет за ствол. Он посмотрел на Фрэнка.
  
  «Пойдем, Тим».
  
  Коллин неуверенно поднялся на ноги, посмотрел на упавшего офицера и приставил пистолет к голове Фрэнка. Массивная рука Бертона остановила его.
  
  «Он коп. Мы не убиваем копов. Мы не убивая любое тело еще, Тим «. Бертон посмотрел на своего коллегу. Неловкие мысли мелькали в голове Бёртона и вылетали из него при спокойной и терпимой манере, с которой молодой человек вступил в роль бессовестного убийцы.
  
  Коллин пожал плечами и убрал пистолет.
  
  Бёртон взял коробку, посмотрел на детектива, а затем на другую смятую массу человечества. Он презрительно покачал головой и укоризненно посмотрел на своего партнера.
  
  Через несколько минут после их ухода Сет Фрэнк издал громкий стон, попытался подняться, а затем снова потерял сознание.
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
  
  К АТЕ лежа в постели НО было, насколько из спящего режима , как она могла бы быть. Потолок ее спальни был заменен потоком изображений, каждое из которых ужаснее предыдущего. Она посмотрела на маленькие часы на тумбочке. Три часа ночи. Ее оконная штора была достаточно открыта, чтобы открывать кромешную тьму снаружи. Она могла слышать капли дождя на оконном стекле. Обычно успокаивающе, теперь они просто добавили неумолимой боли в ее голове.
  
  Когда зазвонил телефон, сначала она не двигалась. Ее конечности казались слишком тяжелыми, чтобы она даже пыталась сдвинуться с места, как будто каждая из них одновременно потеряла всякое кровообращение. На один ужасный момент она подумала, что перенесла инсульт. Наконец, на пятом гудке ей удалось поднять трубку.
  
  "Привет?" Голос ее был дрожащим, в шаге от забвения; ее нервы полностью израсходованы.
  
  "Кейт. Мне нужна помощь."
  
  * * *
  
  ЧЕТЫРЕ ЧАСАМИ СПУСТЯ они сидели перед небольшим Дели в парке Основателя, месте их первого рандеву после стольких лет разлуки. Погода ухудшилась, превратившись в сильный снегопад, из-за которого водить машину стало практически невозможно, а ходить можно было только для безрассудно смелых людей.
  
  Джек посмотрел на нее. Парка с капюшоном была снята, но лыжная кепка, бородка на несколько дней и пара толстых очков скрывали его черты до такой степени, что Кейт пришлось дважды взглянуть, прежде чем она узнала его.
  
  «Вы уверены, что за вами никто не следил?» Он с тревогой посмотрел на нее. Чашка дымящегося кофе частично закрывала ей поле зрения, но она видела напряжение на его лице. Было ясно, что он близок к критической точке.
  
  «Я сделал то, что ты сказал. Метро, ​​два такси и автобус. Если кто-то и не отставал от меня в такую ​​погоду, то они не люди ».
  
  Джек поставил кофе. «Судя по тому, что я видел, они могут быть не такими».
  
  Он не назвал конкретно место встречи по телефону. Теперь он предполагал, что они слушали все, всех, кто был с ним связан. Он упомянул только «обычное» место, будучи уверенным, что Кейт поймет, что она и сделала. Он выглянул в окно. Каждое проходящее лицо представляло угрозу. Он протянул ей копию « Пост» . Первая страница была показательной. Джек содрогнулся от гнева, когда впервые прочитал это.
  
  Сет Франк находился в стабильном состоянии в больнице Университета Джорджа Вашингтона с сотрясением мозга. Бездомному, пока не опознанному, повезло меньше. И в самом центре истории был Джек Грэм, волна преступности с участием одного человека. Она посмотрела на него после прочтения рассказа.
  
  «Нам нужно продолжать движение». Он посмотрел на нее, допил кофе и встал.
  
  Такси высадило их у мотеля Джека на окраине Старого города Александрии. Его глаза смотрели налево и направо, а затем назад, и они направились в его комнату. Заперев дверь на замок, он снял лыжную шапочку и очки.
  
  «Боже, Джек, мне так жаль, что ты замешан во всем этом». Она тряслась; он действительно мог видеть ее дрожащую через комнату. Ему потребовалось мгновение, чтобы обнять ее, пока он не почувствовал, как ее тело успокаивается, расслабляется. Он посмотрел на нее.
  
  «Я был вовлечен. Теперь мне просто нужно отвлечься ». Он попытался улыбнуться, но это не уменьшило страха, который она испытывала к нему; ужасный страх, что он скоро может присоединиться к ее отцу.
  
  «Я оставил для вас с десяток сообщений на вашем компьютере».
  
  «Я никогда не думала проверить, Кейт». Следующие полчаса он рассказал ей о событиях последних нескольких дней. В ее глазах отражался нарастающий ужас с каждым новым откровением.
  
  "О Господи!"
  
  Некоторое время они молчали.
  
  «Джек, ты хоть представляешь, кто за всем этим стоит?»
  
  Джек покачал головой, тихий стон сорвался с его губ. «У меня в голове скользит куча незакрепленных ниток, но пока ни одна из них не собралась, чтобы плевать. Я надеюсь, что статус изменится. Скоро."
  
  Окончательность, с которой было произнесено последнее слово, поразила ее, как внезапная пощечина. Его глаза сказали ей. Сообщение было ясным. Несмотря на маскировку, тщательно продуманные меры безопасности во время путешествия, несмотря на все врожденные способности, которые он мог использовать на поле битвы, они его найдут. Либо копы, либо те, кто хотел его убить. Это был лишь вопрос времени.
  
  «Но, по крайней мере, если они получат обратно то, что хотели?» Ее голос сорвался. Она посмотрела на него почти умоляюще.
  
  Он снова лег на кровать, вытянув измученные конечности, которые, казалось, ему больше не принадлежали.
  
  «Это не то, на что я действительно могу вешать шляпу вечно, Кейт, не так ли?» Он сел и оглядел комнату. На дешевую картину Иисуса, висящую на стене. Он примет дозу божественного вмешательства прямо сейчас. Подойдет маленькое чудо.
  
  «Но ты никого не убивал, Джек. Вы сказали мне, что Фрэнк это уже понял. Копы округа Колумбия тоже.
  
  «Будут ли они? Фрэнк знает меня, Кейт. Он знает меня, и сначала я все еще слышал сомнение в его голосе. Он поднял стекло, но нет никаких доказательств того, что кто-то вмешивался в это или в пистолет. С другой стороны, есть четкое доказательство того, что я убил двух человек. Три, если считать прошлой ночью. Мой адвокат порекомендовал бы мне вести переговоры о признании вины и надеяться на двадцать к жизни с возможностью условно-досрочного освобождения. Сам рекомендую. Если я пойду в суд, у меня нет шанса. Просто куча домыслов, пытающихся связать Лютера, Уолтера Салливана и всех остальных в некий ландшафт заговора, вы должны признать, ошеломляющих масштабов. Судья посмеет мне задницу прямо во внесудебном порядке. Жюри этого никогда не услышит. В самом деле, здесь нечего слышать ».
  
  Он встал и прислонился к стене, засунув руки в карманы. Он не смотрел на нее. На его краткосрочных и долгосрочных перспективах был написан конец света.
  
  «Я умру стариком в тюрьме, Кейт. То есть, если я доживу до старости, что само по себе является большим вопросительным знаком ».
  
  Она села на кровать, положив руки на колени. Вздох застрял на полпути к ее горлу, когда явная безнадежность погрузилась в нее, как валун, упавший в глубокие темные воды.
  
  * * *
  
  СЕТ ФРЭНК открыл глаза. СНАЧАЛА НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛОСЬ. То, что зарегистрировал его мозг, напоминало большой белый холст, на который было залито несколько сотен галлонов черной, белой и серой краски, образовав забитое, изменяющее сознание болото. После нескольких тревожных мгновений он смог различить очертания больничной палаты во всем ее белом, хромированном и остром углах. Когда он попытался сесть, чья-то рука уперлась ему в плечо.
  
  - Угу, лейтенант. Не так быстро."
  
  Фрэнк посмотрел в лицо Лоры Саймон. Улыбка не полностью скрывала морщинки вокруг глаз. Ее вздох облегчения был отчетливо слышен.
  
  «Ваша жена только что ушла, чтобы проверить детей. Она была здесь всю ночь. Я сказал ей, как только она уйдет, ты проснешься.
  
  "Где я?"
  
  «Госпиталь GW. Думаю, если бы тебе собирались забить себе голову, по крайней мере, ты выбрал место рядом с больницей ». Саймон продолжал наклоняться над кроватью, чтобы Фрэнку не приходилось поворачивать голову. Он уставился на нее.
  
  «Сет, ты помнишь, что случилось?»
  
  Фрэнк вспомнил прошлую ночь. Или это было прошлой ночью?
  
  "Какой это день?"
  
  "Четверг."
  
  «Так это случилось прошлой ночью?»
  
  «Около одиннадцати или около того. По крайней мере, они нашли тебя примерно тогда. И другой парень ».
  
  «Другой парень?» Фрэнк резко повернул голову. Боль пронзила его шею.
  
  «Успокойся, Сет». Лора на мгновение положила подушку рядом с головой Фрэнка.
  
  «Был еще один парень. Бездомный. Они еще не опознали его. Такой же удар по затылку. Видимо умер мгновенно. Ты был счастливчиком."
  
  Фрэнк осторожно прикоснулся к своим пульсирующим вискам. Он не чувствовал себя таким удачливым.
  
  "Кто-нибудь еще?"
  
  "Какие?"
  
  "Они нашли кого-нибудь еще?"
  
  "Ой. Нет, но вы не поверите. Вы знаете адвоката, который смотрел запись вместе с нами? »
  
  Фрэнк напрягся. «Ага, Джек Грэм».
  
  "Верно. Этот парень убивает двух человек в своей юридической фирме, а затем его замечают, убегая от метро, ​​примерно в то время, когда вас и другого парня ударили. Этот парень ходячий кошмар. И он выглядел как мистер Всеамериканец ».
  
  «Они его уже нашли? Джек? Они уверены, что он сбежал?
  
  Лаура странно посмотрела на него. «Он вышел со станции метро, ​​если вы это имеете в виду. Но это только вопрос времени ». Она посмотрела в окно, потянулась за сумочкой. «Копы округа Колумбия хотят поговорить с вами, как только вы сможете».
  
  «Я не уверен, чем могу помочь. Я мало что помню, Лора.
  
  «Временная амнезия. Вероятно, ты получишь его обратно ».
  
  Она надела куртку. "Мне надо идти. Кто-то должен обеспечить безопасность округа Миддлтон для богатых и знаменитых, пока вы здесь считаете овец. Она улыбнулась. «Не делай из этого привычку, Сет. Мы очень волновались, что нам, возможно, придется нанять нового детектива ».
  
  «Где бы вы нашли такого милого человека, как я?»
  
  Лаура засмеялась. «Ваша жена вернется через несколько часов. Тебе все равно нужно немного отдохнуть. Она повернулась к двери.
  
  «Между прочим, Сет, что ты делал в метро Farragut West в то время ночи?»
  
  Фрэнк ответил не сразу. У него не было амнезии. Он ясно помнил события ночи.
  
  "Сет?"
  
  «Я не уверена, Лора». Он закрыл глаза, а затем снова открыл их. «Я просто не помню».
  
  «Не волнуйтесь, это вернется к вам. А пока они поймают Грэма. Это, вероятно, все прояснит ».
  
  После ухода Лоры Фрэнк не отдыхал. Джек был там. И он, вероятно, изначально думал, что детектив подставил его, хотя, если бы Джек увидел газету, он бы знал, что детектив вслепую попал в засаду, устроенную для адвоката.
  
  Но теперь у них был нож для открывания писем. Вот что было в той коробке. Он был в этом уверен. И без этого, какой у них был шанс прибить этих людей?
  
  Фрэнк снова попытался подняться. На руке у него был капельница. Давление на его мозг заставило его немедленно лечь обратно. Он должен был выбраться отсюда. И ему нужно было связаться с Джеком. Прямо сейчас он не имел ни малейшего представления, как ему удастся добиться этого.
  
  * * *
  
  «ТЫ СКАЗАЛ, НУЖНА МОЯ ПОМОЩЬ? ЧТО Я МОГУ ДЕЛАТЬ?" КЕЙТ посмотрела прямо на Джека. К ее чертам не было никаких сомнений.
  
  Джек сел на кровать рядом с ней. Он выглядел обеспокоенным. «У меня есть серьезные сомнения относительно того, что ты сможешь приблизиться к этому. На самом деле мне интересно, правильно ли было позвонить тебе.
  
  «Джек, последние четыре года меня окружают насильники, вооруженные грабители и убийцы».
  
  "Я знаю это. Но, по крайней мере, вы знали, кто они такие. Это мог быть кто угодно. Людей убивают налево и направо, Кейт. Это настолько серьезно, насколько это возможно ».
  
  «Я не уйду, если ты не позволишь мне помочь тебе».
  
  Джек заколебался, его глаза отвернулись от нее.
  
  «Джек, если ты этого не сделаешь, я собираюсь сдать тебя. Лучше рискни с копами».
  
  Он посмотрел на нее. "Вы бы сделали это, не так ли?"
  
  «Черт возьми, я бы стал. Я нарушаю все правила, находясь здесь с тобой сейчас. Если ты впустишь меня в это дело, я забуду о том, что видел тебя сегодня. Если вы этого не сделаете. . . »
  
  В ее глазах было выражение, которое, несмотря на все ужасающие возможности, которые он обдумывал, заставило его каким-то образом почувствовать себя счастливым быть здесь именно в этот момент.
  
  "Хорошо. Вы должны быть моим контактом с Сетом. Помимо тебя он единственный, кому я могу доверять.
  
  «Но вы потеряли пакет. Чем он может помочь? » Кейт не могла скрыть своей неприязни к детективу из отдела убийств.
  
  Джек встал и зашагал. Наконец он остановился и посмотрел на нее. «Вы знаете, как ваш отец был помешан на контроле? Всегда есть запасной план? "
  
  Кейт сухо ответила: «Я помню».
  
  «Что ж, я рассчитываю на это качество».
  
  "О чем ты говоришь?"
  
  «У Лютера был запасной план на этот счет».
  
  Она смотрела на него с открытым ртом.
  
  * * *
  
  "Г-ЖА. Веник? »
  
  Дверь приоткрылась еще на одну ступеньку, и из нее выглянула Эдвина Брум.
  
  "Да?"
  
  «Меня зовут Кейт Уитни. Лютер Уитни был моим отцом ».
  
  Кейт расслабилась, когда старуха приветствовала ее с улыбкой.
  
  «Я знал, что видел тебя раньше. Лютер всегда показывал твои фотографии. Ты даже красивее своих фотографий ».
  
  "Спасибо."
  
  Эдвина распахнула дверь. «О чем я думаю. Вы, должно быть, мерзнете. Пожалуйста, войдите."
  
  Эдвина провела ее в небольшую гостиную, где трио кошачьих укрылось на различных предметах мебели.
  
  «Я только что заварил свежий чай, хочешь?»
  
  Кейт заколебалась. Времени было мало. Затем она оглядела узкие рамки дома. В углу стояло потрепанное пианино с толстой пылью на дереве. Кейт посмотрела в ослабленные глаза женщины; у нее отняли и удовольствие от музыкального времяпрепровождения. Муж скончался, ее единственная дочь умерла. Сколько у нее могло быть посетителей?
  
  «Спасибо, я бы».
  
  Обе женщины устроились в старой, но удобной мебели. Кейт отпила крепкий чай, и она начала таять. Она убрала волосы с лица и посмотрела на пожилую женщину и увидела на ней пару печальных глаз.
  
  «Я сожалею о твоем папе, Кейт. Я действительно. Я знаю, что у вас двоих были разногласия. Но Лютер был таким хорошим человеком, с каким я встречался в своей жизни ».
  
  Кейт почувствовала, что ей становится теплее. "Спасибо. Нам обоим пришлось многое решить в этом отношении ».
  
  Взгляд Эдвины переместился на небольшой столик у окна. Кейт проследила за взглядом. На столе многочисленные фотографии изображали маленькую святыню Ванды Брум; захватывая ее в счастливые времена. Она сильно походила на свою мать.
  
  Святыня. Кейт с трепетом вспомнила отцовскую коллекцию своих личных побед.
  
  "Да, в самом деле." Эдвина снова смотрела на нее.
  
  Кейт поставила чай. "Г-жа. Брум, я ненавижу сразу бросаться в это дело, но факт в том, что у меня мало времени.
  
  Старуха выжидательно наклонилась вперед. «Речь идет о смерти Лютера, и моей дочери тоже, не так ли?»
  
  Кейт выглядела удивленной. "Почему вы так думаете?"
  
  Эдвина еще больше подалась вперед, ее голос упал до шепота. «Потому что я знаю, что Лютер не убивал миссис Салливан. Я знаю это так, как будто я видел это собственными глазами ».
  
  Кейт выглядела озадаченной. «Ты хоть представляешь, кто ...»
  
  Эдвина уже печально качала головой. "Нет. Нет, не знаю ».
  
  «Ну, откуда ты знаешь, что мой отец этого не делал?»
  
  Теперь было определенное колебание. Эдвина откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Когда она наконец открыла их снова, Кейт не пошевелилась.
  
  «Вы дочь Лютера, и я считаю, что вам следует знать правду». Она сделала паузу, сделала глоток чая, вытерла губы салфеткой и откинулась на спинку стула. Черный перс проплыл и тут же заснул у нее на коленях. «Я знал о вашем отце. Его прошлое, так сказать. Он и Ванда познакомились друг с другом. Много лет назад она попала в беду, и Лютер помог ей, помог ей встать на ноги и устроиться в респектабельную жизнь. Я всегда буду ему за это благодарен. Он всегда был рядом, когда нам с Вандой что-нибудь было нужно. Дело в том, Кейт, твоего отца никогда бы не было в доме той ночью, если бы не Ванда.
  
  Эдвина говорила несколько минут. Когда она закончила, Кейт откинулась на спинку стула и поняла, что затаила дыхание. Она издала громкий вздох, который, казалось, эхом разнесся по комнате.
  
  Эдвина ничего не сказала, но продолжала смотреть на девушку своими большими грустными глазами. Наконец она пошевелилась. Густо морщинистая рука похлопала Кейт по колену.
  
  «Лютер любил тебя, дитя. Больше чем что либо."
  
  «Я это понимаю. . . »
  
  Эдвина медленно покачала головой. «Он никогда не винил тебя за то, что ты чувствовал. На самом деле он сказал, что вы совершенно правы, думая об этом ».
  
  "Он сказал, что?"
  
  «Он так гордился тобой, твоим адвокатом и всем остальным. Он говорил мне: «Моя дочь - юрист, чертовски хороший. Для нее важно справедливость, и она права, абсолютно права. ”
  
  У Кейт закружилась голова. Она чувствовала эмоции, с которыми сейчас не могла справиться. Она потерла шею сзади и на мгновение выглянула наружу. Черный седан проехал по улице и исчез. Она быстро посмотрела на Эдвину.
  
  "Г-жа. Брум, я ценю, что ты рассказываешь мне все это. Но я действительно приехал сюда по особой причине. Мне нужна ваша помощь."
  
  «Я сделаю все, что смогу».
  
  «Мой отец прислал тебе посылку».
  
  "Да. И я отправил его мистеру Грэму, как сказал Лютер ».
  
  "Да, я знаю. Джек получил посылку. Но кто-то. . . кто-то забрал это у него. Теперь мы задаемся вопросом, не прислал ли вам мой отец что-нибудь еще, что-то еще, что могло бы нам помочь? »
  
  Глаза Эдвины больше не выглядели грустными. Они собрались в две огромные массы. Она посмотрела через плечо Кейт.
  
  «Позади тебя, Кейт, на пианино. Слева псалтырь ».
  
  Кейт открыла сиденье пианино и вынула сборник гимнов. Внутри страниц был небольшой пакет. Она посмотрела на него.
  
  «Лютер был самым подготовленным человеком, которого я когда-либо встречал в своей жизни. Сказал, что если что-то пойдет не так с моей посылкой, я должен отправить это мистеру Грэхему. Я готовился к этому, когда услышал о нем по телевизору. Правильно ли я полагаю, что мистер Грэм не делал того, что, по их словам, он делал?
  
  Кейт кивнула. «Я хочу, чтобы все думали так же, как ты».
  
  Кейт начала открывать пакет.
  
  Голос Эдвины был резким. «Не делай этого, Кейт. Ваш отец сказал, что только мистер Джек Грэм мог видеть, что там внутри. Только он. Думаю, будет лучше, если мы поймем его на слове ».
  
  Кейт заколебалась, борясь со своим естественным любопытством, а затем закрыла пакет.
  
  «Он сказал вам что-нибудь еще? Знал ли он, кто убил Кристин Салливан? »
  
  «Он действительно знал».
  
  Кейт пристально посмотрела на нее. «Но он не сказал, кто?»
  
  Эдвина энергично покачала головой. «Но он сказал одно».
  
  "Что это было?"
  
  «Он сказал, что если бы он сказал мне, кто это сделал, я бы ему не поверил».
  
  Кейт откинулась назад и несколько тревожно задумалась.
  
  "Что он мог иметь в виду?"
  
  «Что ж, это меня удивило, я могу вам сказать».
  
  "Почему? Почему это вас удивило? "
  
  «Потому что Лютер был самым честным человеком, которого я когда-либо встречал. Я бы поверил всему, что он мне сказал. Принял это как Евангелие ».
  
  «Итак, что бы он ни видел, кто бы он ни видел, должно быть, было кем-то настолько маловероятным, что в него можно было бы поверить. Даже тебе.
  
  "Точно. Я тоже так думал ».
  
  Кейт встала, чтобы уйти. «Спасибо, миссис Брум».
  
  «Пожалуйста, зовите меня Эдвина. Забавное имя, но оно единственное, что у меня есть ».
  
  Кейт улыбнулась. «После того, как все закончится, Эдвина, я. . . Я бы хотел вернуться и навестить вас, если вы не против. Поговорим о вещах еще немного.
  
  «Я не хочу ничего лучше. В старости есть и хорошее, и плохое. Быть старым и одиноким - это плохо ».
  
  Кейт надела пальто и подошла к двери. Она благополучно положила сверток в сумочку.
  
  «Это должно сузить круг ваших поисков, не так ли, Кейт?»
  
  Кейт обернулась. "Какие?"
  
  «Кто-то такой невероятный. Я бы не подумал, что их не может быть слишком много вокруг ».
  
  * * *
  
  ОХРАННИК БОЛЬНИЦЫ БЫЛ ВЫСОКИМ, МОЛОДНЫМ и чертовски неудобным.
  
  «Я точно не знаю, что случилось. Меня не было, наверное, две-три минуты ».
  
  «Тебе вообще не следовало уходить со своего поста, Монро». Миниатюрный надзиратель был прямо перед лицом Монро, а здоровяк сильно вспотел.
  
  «Как я уже сказал, женщина попросила помочь с сумкой, и я помог ей».
  
  "Какая дама?"
  
  «Я же сказал вам, просто какая-то дама. Молодой, симпатичный, профессионально одетый. Наблюдатель отвернулся с отвращением. У него не было возможности узнать, что это была Кейт Уитни и что они с Сетом Фрэнком уже находились в пяти кварталах от нее в машине Кейт.
  
  * * *
  
  "ЭТО БОЛЬНО?" КЕЙТ смотрела на него без особого сочувствия ни в ее чертах, ни в голосе.
  
  Фрэнк осторожно прикоснулся к повязке на голове. "Да ты шутишь? Мой шестилетний ребенок бьет меня сильнее ". Он оглядел салон машины. «У тебя есть дым? С каких это пор в больницах курят?
  
  Она порылась в сумочке и сунула ему открытый пакет.
  
  Он зажегся и посмотрел на нее поверх облака дыма. «Между прочим, хорошая работа в арендодателе. Тебе следует сниматься в кино ».
  
  "Большой! Я хочу сменить карьеру ».
  
  «Как наш мальчик?»
  
  "Безопасно. Теперь. Давай оставим его таким ».
  
  Она повернула за угол и пристально посмотрела на него.
  
  «Знаешь, это не совсем мой план - позволить твоему старику купить его прямо на глазах у меня».
  
  «Это то, что сказал Джек».
  
  «Но ты ему не веришь?»
  
  «Какая разница, во что я верю?»
  
  "Оно делает. Для меня это важно, Кейт.
  
  Она остановилась на красный свет. "Хорошо. Скажем так. Я прихожу к мысли, что вы не хотели, чтобы это произошло. Этого достаточно? "
  
  «Нет, но пока достаточно».
  
  * * *
  
  Джек повернул за угол и попытался расслабиться. ПОСЛЕДНИЙ штормовой фронт наконец утомил столицу, но, хотя проливного ледяного дождя больше не было, термометр постоянно оставался на двадцатых, и ветер вернулся с удвоенной силой. Он подул на окоченевшие пальцы и потер бессонные глаза. На фоне черного неба висела полоска луны, мягкая и сияющая. Джек проверил свое окружение. В здании напротив было темно и пусто. Строение, перед которым он стоял, давным-давно закрыло свои двери. Несколько прохожих выдержали суровые условия, но большую часть времени Джек оставался один. Наконец он укрылся в дверном проеме здания и стал ждать.
  
  Через три квартала ржавая кабина подъехала к тротуару, задняя дверь открылась, и пара низких каблуков задела цементный тротуар. Такси немедленно отъехало, и через мгновение улица снова затихла. Кейт накинула пальто на себя и поспешила прочь. Когда она проезжала следующий квартал, другая машина выключила свет, свернула за угол и поехала вслед за ней. Ее мысли сосредоточились на ступенях, которые лежали впереди, Кейт не оглянулась.
  
  Джек увидел, как она повернула за угол. Он огляделся во всех направлениях, прежде чем двинуться, - привычка, которую он быстро выработал и надеялся, что очень скоро сможет отказаться от нее. Он быстро двинулся ей навстречу. На улице было тихо. Ни Кейт, ни Джек не заметили нос седана, когда он прополз мимо фасада углового здания. Внутри водитель остановился на паре с прибором ночного видения, который, как разрекламировали, были самыми последними советскими технологиями. И хотя бывшие коммунисты понятия не имели, как управлять демократическим капиталистическим обществом, они по большей части создавали надежную военную технику.
  
  «Господи, ты мерзнешь, как долго ты ждал?» Кейт прикоснулась к руке Джека, и ледяное чувство пробежало по всему ее телу.
  
  «Дольше, чем мне нужно. Комната в мотеле уменьшалась для меня. Мне просто нужно было выбраться. Я сделаю паршивого пленника. Хорошо?"
  
  Кейт открыла сумочку. Она позвонила Джеку из телефона-автомата. Она не могла сказать ему, что у нее было, только то, что у нее что-то было. Джек согласился с Эдвиной Брум, что, если придется пойти на риск, он пойдет на большее, чем кто-либо. Кейт уже сделала достаточно.
  
  Джек схватил пакет. Разглядеть, что было внутри, было несложно. Фотографии.
  
  Слава богу, Лютер, ты не разочаровал.
  
  "Ты в порядке?" Джек внимательно посмотрел на нее.
  
  «Я добираюсь туда».
  
  "Где Сет?"
  
  «Он рядом. Он отвезет меня домой ».
  
  Они смотрели друг на друга. Джек знал, что лучше всего было бы, чтобы Кейт уехала, может быть, уехала из страны на время, пока это не кончится или он не будет признан виновным в убийстве. Если последнее, то ее намерение начать все сначала было, вероятно, лучшим планом.
  
  Но он не хотел, чтобы она уходила.
  
  "Спасибо." Слова казались совершенно неадекватными, как будто она только что принесла ему обед или забрала его из химчистки.
  
  «Джек, что ты собираешься делать сейчас?»
  
  «Я еще не все продумал. Но это приближается. Я не сдамся без боя ».
  
  «Да, но ты даже не знаешь, с кем сражаешься. Это вряд ли честно ".
  
  «Кто сказал, что это должно быть справедливо?»
  
  Он улыбнулся ей, когда ветер пихнул старые газеты по улице.
  
  «Тебе лучше идти. Здесь не так безопасно.
  
  «У меня есть перечная булава».
  
  «Хорошая девочка».
  
  Она повернулась, чтобы уйти, затем схватила его за руку.
  
  «Джек, пожалуйста, будь осторожен».
  
  «Я всегда осторожен. Я адвокат. CYA - это СОП для нас ».
  
  «Джек, я не шучу».
  
  Он пожал плечами. "Я знаю. Обещаю, что буду как можно осторожнее ». Сказав это, Джек подошел к Кейт и снял капюшон.
  
  Ночные очки остановились на обнаженном лице Джека, а затем их опустили. Трясущимися руками подняли сотовый телефон машины.
  
  Двое крепко сжались в объятиях. В то время как Джек отчаянно хотел поцеловать ее, в сложившихся обстоятельствах он ограничился мягким прикосновением губ к ее шее. Когда они отошли друг от друга, на глазах у Кейт начали выступать слезы. Джек повернулся и быстро пошел прочь.
  
  Когда Кейт шла обратно по улице, она не заметила машину, пока она не свернула на другую сторону улицы и почти не остановилась на тротуаре. Она пошатнулась, когда дверь со стороны водителя распахнулась. На заднем плане воздух взорвался сиренами, все приближающимися к ней. К Джеку. Она инстинктивно оглянулась. Его не было видно. Когда она обернулась, то увидела пару самодовольных глаз, обрамленных густыми бровями.
  
  «Я думала, что наши пути снова пересекутся, мисс Уитни».
  
  Кейт уставилась на мужчину, но признания не последовала.
  
  Он выглядел разочарованным. «Боб Гэвин. Из почты ? »
  
  Она посмотрела на его машину. Она видела это раньше. На улице проезжает дом Эдвины Брум.
  
  «Ты следил за мной».
  
  "Да. Думал, ты в конце концов приведешь меня к Грэму.
  
  "Полиция?" Ее голова резко повернулась, когда патрульная машина с ревом сирены мчалась по улице к ним. «Вы им звонили».
  
  Гэвин кивнул, улыбаясь. Он явно был доволен собой.
  
  «Теперь, прежде чем сюда приедут копы, я думаю, мы можем немного поработать. Вы даете мне эксклюзив. Плохая и грязная история Джека Грэма, и моя история меняется настолько, что вместо аксессуара ты просто невинный наблюдатель во всей этой неразберихе ».
  
  Кейт впилась взглядом в мужчину, гнев внутри нее, накопившийся за месяц личных ужасов, был близок к точке взрыва. А Боб Гэвин стоял прямо над эпицентром.
  
  Гэвин оглядел приближающуюся патрульную машину. На заднем плане в их направлении двигались еще две патрульные машины.
  
  «Давай, Кейт, - сказал он настойчиво, - у тебя мало времени. Держись подальше от тюрьмы, и я получу свой долгожданный Пулитцеровский и мои пятнадцать минут славы. Что это будет? »
  
  Она скрежетала зубами, ее ответ был поразительно спокойным, как если бы она практиковала его доставку в течение нескольких месяцев. «Боль, мистер Гэвин. Пятнадцать минут боли ». Пока он смотрел на нее, она вытащила канистру размером с ладонь, направила ее прямо ему в лицо и нажала на спусковой крючок. Перечный газ попал Гэвину в глаза и в нос, оставив на его лице красный краситель. К тому времени, когда копы вышли из машины, Боб Гэвин уже был на тротуаре, хватаясь за лицо и безуспешно пытаясь вырвать глаза.
  
  * * *
  
  ПЕРВАЯ СИРЕНА ПОСЫЛАЛА ДЖЕК В СПРИНТ ПО Боковой улице.
  
  Он прижался к зданию, всасывая воздух. Его легкие болели, холод рвал лицо. Безлюдный характер местности, в которой он находился, превратился в огромный тактический недостаток. Он мог двигаться дальше, но он был подобен черному муравью на листе белой бумаги. Сирены доносились так сильно, что теперь он не мог понять, с какой стороны.
  
  На самом деле они шли со всех сторон. И они приближались. Он побежал к следующему углу, остановился и огляделся. Мнение не воодушевляло. Его глаза были прикованы к полицейской блокаде в конце улицы. Их стратегия была очевидна. Они знали его общие координаты. Они просто оцепили бы большой радиус и систематически закрыли бы этот радиус. У них были людские ресурсы и время.
  
  Единственное, что у него было, так это хорошее знание местности, в которой он находился. Многие из его клиентов PD пришли отсюда. Их мечты касались не колледжа, юридической школы, хорошей работы, любящей семьи и двухуровневого проживания в пригороде, а того, сколько денег они могли бы заработать, продавая пакеты с крэком, как они могли выжить в один прекрасный день. Выживание. Это был сильный человеческий драйв. Джек надеялся, что его хватит.
  
  Когда он летел по переулку, он понятия не имел, с чем он столкнется, хотя предполагал, что из-за суровой погоды некоторые местные преступники остались дома. Он почти рассмеялся. Ни один из его бывших партнеров в Паттоне, Шоу не подошел бы к этому месту, даже если бы их окружал бронетанковый батальон. С таким же успехом он мог бегать по поверхности Плутона.
  
  Он преодолел забор из сетки рабицы одним прыжком и приземлился немного потеряв равновесие. Он протянул руку к прочной кирпичной стене, чтобы не упасть, и услышал два звука. Его собственное тяжелое дыхание и звук бегающих ног. Несколько пар. Его заметили. Они нацелились на него. Дальше будут К-9, и ты не убежишь от четвероногих копов. Он вылетел из переулка и направился к Индиана-авеню.
  
  Джек свернул на другую улицу, когда ему навстречу проносился визг шин. Даже когда он мчался в новом направлении, новый фланг преследователей бросился встречать его. Теперь это был только вопрос времени. Он нащупал в кармане пакет. Что он мог с этим сделать? Он никому не доверял. Технически, должна быть проведена инвентаризация изъятого у арестованного имущества с соответствующими подписями и гарантиями непрерывности, все это ничего не значило для Джека. Тот, кто мог убить среди сотен сотрудников правоохранительных органов и бесследно исчезнуть, определенно сумеет забрать личные вещи заключенного из полицейского управления округа Колумбия. И то, что у него было в кармане, было единственным шансом, который у него был. В округе Колумбия не было смертной казни, но жизнь без условно-досрочного освобождения была не лучше и во многих смыслах казалась чертовски хуже.
  
  Он промчался между двумя зданиями, споткнулся о лед, перевернулся через груду мусорных баков и сильно ударился о тротуар. Он поднялся и вывалился на улицу, потирая локоть. Он чувствовал ожог, и его колено болело, что было новым ощущением. Когда он перестал катиться, ему удалось сесть, затем он замер.
  
  Прямо на него светили фары автомобиля. Свет полицейского пузыря ударил ему в глаза, когда колеса оказались на расстоянии двух дюймов от его головы. Он снова рухнул на асфальт. Он был слишком запыхался, чтобы даже пошевелиться.
  
  Дверь машины распахнулась. Джек озадаченно поднял голову. Это была пассажирская дверь. Потом водительская дверь распахнулась. Большие руки скользнули ему под подмышки.
  
  «Черт возьми, Джек, поднимай свою задницу».
  
  Джек взглянул на Сета Фрэнка.
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
  
  B ILL BURTON облокотился командный пункт Отправляйтесь в SECRET SERVICE. Тим Коллин сидел за одним из столов и просматривал отчет.
  
  «Давай, Тим».
  
  Коллин озадаченно поднял голову.
  
  Бертон тихо сказал: «Они загнали его в угол возле здания суда. Я хочу быть там. На всякий случай."
  
  * * *
  
  СЕДАН СЕТА ФРЭНКА МЕТЕЛ ПО УЛИЦЕ, СИНИЙ пузырьковый свет вызвал немедленное уважение со стороны транспортников, не привыкших ничего передавать другим автомобилистам.
  
  «Где Кейт?» Джек лежал на заднем сиденье, накрывшись одеялом.
  
  «Прямо сейчас ей, наверное, зачитывают ее права. Тогда она получит кучу дополнительных сборов за помощь тебе.
  
  Джек вскочил. «Нам нужно вернуться, Сет. Я сдамся. Они ее отпустят.
  
  "Да правильно."
  
  «Я не шучу, Сет». Джек был на полпути к переднему сиденью.
  
  «Я тоже не так, Джек. Ты возвращаешься и сдаешься, это не поможет Кейт и погасит тот маленький шанс, который у тебя есть, чтобы вернуть свою жизнь к реальности ».
  
  «Но Кейт ...»
  
  «Я позабочусь о Кейт. Я уже позвонил приятелю из Вашингтона. Он будет ждать ее. Он хороший парень ».
  
  Джек снова рухнул. "Дерьмо."
  
  Фрэнк открыл окно, потянулся, выключил лампочку и бросил ее на сиденье рядом с собой.
  
  «Что, черт возьми, случилось?»
  
  Фрэнк посмотрел в зеркало заднего вида. "Я не уверен. Лучшее, что я могу предположить, это то, что Кейт где-то хвост подцепила. Я путешествовал по местности. Мы собирались встретиться в конференц-центре после того, как она поехала с вами. По моему полицейскому радио слышал, что тебя заметили. Я следил за погоней по радиоволнам, пытался угадать, куда вы можете пойти. Повезло. Когда я увидел, как ты выбежал из переулка, я не мог в это поверить. Блин, чуть не сбил тебя с ног. Как, кстати, тело? "
  
  "Как никогда лучше. Я должен делать это дерьмо один или два раза в год, просто чтобы сохранять гибкость. Будьте готовы к Олимпиаде по бегству преступников ».
  
  Фрэнк усмехнулся. «Ты все еще жив и здоров, мой друг. Ваши благословения. Так ты получил какие-нибудь хорошие подарки? »
  
  Джек выругался себе под нос. Он был так занят бегством от полиции, что даже не взглянул. Он достал пакет.
  
  "Есть свет?"
  
  Фрэнк зажег плафон.
  
  Джек пролистал фотографии.
  
  Фрэнк посмотрел в зеркало. «Так что у нас есть?»
  
  "Фото. Нож для открывания писем, нож, как хочешь называть это, черт возьми.
  
  "Хм. Думаю, не удивительно. Вы можете что-нибудь разобрать?
  
  Джек присмотрелся в тусклом свете. "Не совсем. У вас, ребята, должно быть какое-то устройство, которое пригодится ».
  
  Фрэнк вздохнул. «Я должен быть откровенен с тобой, Джек, если только нет чего-то еще, у нас нет особого интереса. Даже если мы каким-то образом сможем оттуда вытащить что-то похожее на отпечаток, кто скажет, откуда это взялось? И вы не можете сделать ДНК-анализ крови с чертовой фотографии, по крайней мере, мне известно об этом ».
  
  "Я знаю это. Я не провел четыре года в качестве адвоката, ковыряя себе задницу ».
  
  Сет притормозил. Они были на Пенсильвания-авеню, и движение стало более интенсивным. «Так в чем же тогда твоя идея?»
  
  Джек откинул волосы назад, уперся пальцами в ногу, пока боль в колене не утихла, а затем лег на сиденье. «Тот, кто стоит за всем этим, очень хотел, чтобы открывалка для писем вернулась. Достаточно убить тебя, меня, кого угодно, кто встанет на пути. Мы говорим о паранойе на пике ».
  
  «Это согласуется с нашей теорией о большой шишке, которая может много потерять, если это выяснится. Так? Они вернули его. Что нам остается, Джек?
  
  «Лютер сделал эти фотографии не на тот случай, если что-то случится с исходной статьей».
  
  "О чем ты говоришь?"
  
  «Он вернулся в деревню, Сет, помнишь? Мы никогда не сможем этого понять ».
  
  Фрэнк остановился на красный свет. Он повернулся на своем месте.
  
  "Верно. Он вернулся. Думаешь, знаешь почему? »
  
  Джек осторожно сел на заднем сиденье, держа голову ниже линии окна. "Я так думаю. Помните, я говорил вам, что Лютер не из тех парней, которые позволяют лгать подобным вещам. Если бы он мог, он бы что-нибудь с этим сделал ».
  
  «Но он уехал из страны. Вначале."
  
  "Я знаю. Может быть, это был его первоначальный план. Может быть, это был его план с самого начала, если работа шла по плану. Но факт в том, что он вернулся. Что-то заставило его передумать, и он вернулся. И у него были эти фотографии ». Джек развернул их веером.
  
  Загорелся зеленый свет, и Фрэнк снова завелся.
  
  «Я не понимаю этого, Джек. Если он хотел пригвоздить парня, почему бы просто не отправить его в полицию? »
  
  «Я думаю, что в конечном итоге это был его план. Но он сказал Эдвине Брум, что, если бы он рассказал ей, кого видел, она бы ему не поверила. Если бы даже она, близкий друг, не поверила его истории, учитывая, что ему пришлось бы признаться в ограблении, чтобы кого-то убедить, он, вероятно, подумал, что его авторитет был на высоте ».
  
  «Хорошо, значит, у него проблемы с доверием. Откуда берутся фотографии? »
  
  «Допустим, вы проводите прямой обмен. Наличные за определенный товар. Что самое сложное? »
  
  Ответ Фрэнка последовал незамедлительно. «Выплата. Как получить свои деньги, не будучи убитым или пойманным. Позже вы можете отправить инструкции по получению товара. Сложно получить деньги. Вот почему количество похищений резко упало ».
  
  «Так как бы вы это сделали?»
  
  Фрэнк задумался на мгновение. «Поскольку мы говорим о подкупе, исходящем от людей, которые не собираются привлекать полицию, я бы пошел на скорость. Примите минимальный личный риск и дайте себе время сбежать ".
  
  "Как бы Вы это сделали?"
  
  «EFT. Электронный перевод денежных средств. Провод. Я был вовлечен в дело о хищении средств в банке, когда был в Нью-Йорке. Гай все это делал через отдел банковских переводов в своем банке. Вы не поверите, сколько долларов ежедневно пролетают через эти места. И вы также не поверите, сколько вещей теряется при перемешивании. Умный преступник мог бы взять небольшой кусок тут и там, и к тому времени, когда они его поймают, его уже давно не будет. Вы отправляете инструкции по телеграфу. Деньги отправлены. Это займет всего несколько минут. Хеллува намного лучше, чем рыться в мусорном контейнере в парке, где кто-нибудь может взять вам на голову симпатичную бусинку из пушки.
  
  «Но отправитель предположительно может отследить телеграмму».
  
  "Конечно. Вы должны указать банк, в который он собирается. Маршрутный номер ABA, у вас должен быть счет в банке. Все это дерьмо.
  
  «Итак, если отправитель достаточно опытен, они отслеживают провод. И что?"
  
  «Тогда они смогут следить за потоком денег. Они могли бы выкопать некоторую информацию об аккаунте. Хотя никто не будет настолько глуп, чтобы использовать собственное имя или номер социального страхования. Кроме того, такой умный парень, как Уитни, вероятно, имел бы заранее подготовленные инструкции. Как только средства попадают в первый банк, бац их отправляют в другое место, потом еще и еще. В какой-то момент след, вероятно, исчезнет. В конце концов, это мгновенные деньги. Немедленно доступные средства ».
  
  "Справедливо. Держу пари, что Лютер именно так и поступил.
  
  Фрэнк осторожно почесал края повязки. Его шляпа была туго стянута, и все это было очень неудобно. «Но я не могу понять, зачем вообще это делать. После нападения на Салливана деньги ему не понадобились. Он мог бы просто остаться исчезнувшим. Пусть все это улетучится. Через некоторое время выясняется, что он навсегда на пенсии. Ты меня не беспокоишь, я тебя не беспокою ».
  
  "Ты прав. Он мог это сделать. В отставке. Бросил это. Но он вернулся, и более того, он вернулся и, очевидно, шантажировал всех, кого он видел, убившими Кристин Салливан. И если он предположительно делал это не ради денег, то почему? »
  
  Детектив на мгновение задумался. «Чтобы заставить их вспотеть. Чтобы сообщить им, что он там. С доказательствами, чтобы их уничтожить ».
  
  «Но доказательств, в которых он не был уверен, было достаточно».
  
  «Потому что преступник был таким респектабельным».
  
  «Хорошо, так что бы вы сделали, учитывая эти факты?»
  
  Фрэнк подъехал к обочине и припарковал машину. Он обернулся. «Я бы попытался получить от них что-нибудь еще. Вот что я сделал бы ».
  
  "Как? Если вы кого-то шантажируете? »
  
  Фрэнк наконец всплеснул руками. "Я даю."
  
  «Вы сказали, что банковский перевод может быть отслежен отправителем».
  
  "Так?"
  
  «А как насчет другого пути? Приемник подключается к линии? "
  
  «Чертовски глупо». Фрэнк на мгновение забыл о сотрясении мозга и хлопнул себя по лбу. - Уитни направила на провод трассирующее средство в другую сторону. Тот, кто отправляет деньги, все время думает, что они играют в кошки-мышки с Уитни. Они кот, а он мышь. Он прячется, собирается бежать ».
  
  «Только Лютер не упомянул тот факт, что он поменял роли. Что он был котом, а они - мышью ».
  
  «И этот трассировщик в конечном итоге приведет прямо к плохим парням, вероятно, независимо от того, сколько щитов вы поставите, если они вообще захотят поставить какой-нибудь. Каждый провод в этой стране должен проходить через Федеральный резерв. Вы получаете справочный номер банковского перевода в Федеральном резерве или в отделении банка-отправителя, и вам есть на что повесить шляпу. Даже если Уитни не отследил это, тот факт, что он получил деньги, определенную сумму, достаточно разрушителен. Если бы он мог передать эту информацию копам с именем отправителя, и они ее проверили. . . »
  
  Джек закончил мысль детектива. «И вдруг невероятное становится очень правдоподобным. Электронные переводы не врут. Деньги отправлены. Если это были большие деньги, как я уверен, что это было здесь, то это невозможно объяснить. Это чертовски близко к очевидным свидетельствам. Он поставил их на их собственное вознаграждение ».
  
  «Я просто подумал о другом, Джек. Если Уитни строил дело против этих людей, то в конечном итоге он планировал обратиться в полицию. Он собирался просто войти в дверь и сдать себя и свои доказательства ».
  
  Джек кивнул. «Вот почему он нуждался во мне. Только они были достаточно быстры, чтобы использовать Кейт как способ обеспечить его молчание. Позже для этого использовали пулю ».
  
  «Значит, он собирался сдаться».
  
  "Верно."
  
  Фрэнк потер подбородок. «Вы знаете, о чем я думаю?»
  
  Джек ответил немедленно. «Он предвидел это». Двое мужчин посмотрели друг на друга.
  
  Фрэнк заговорил первым, слова прозвучали тихо, почти беззвучно. «Он знал, что Кейт была подстроена. И он все равно пошел. И я думал, что я чертовски умный ».
  
  «Наверное, подумал, что это единственный способ увидеть ее снова».
  
  "Дерьмо. Я знаю, что этот парень зарабатывал себе на жизнь воровством, но должен сказать, что мое уважение к нему растет с каждой секундой ».
  
  "Я знаю, что Вы имеете ввиду."
  
  Фрэнк снова включил передачу и тронулся с места.
  
  «Ладно, опять же, где нас оставляют все эти предположения?»
  
  Джек покачал головой и снова лег. "Я не уверен."
  
  «Я имею в виду, что до тех пор, пока мы не понимаем, кто это, я не уверен, что мы можем сделать».
  
  Джек снова взорвался. «Но у нас есть подсказки». Он откинулся назад, как будто вся его энергия внезапно испарилась после этого одного удара. «Я просто не могу понять из них».
  
  Несколько минут мужчины ехали молча.
  
  «Джек, я знаю, что это звучит забавно со слов полицейского, но я думаю, тебе стоит задуматься о том, чтобы выбраться отсюда к черту». Вы сэкономили немного денег? Может, тебе стоит пораньше уйти на пенсию ».
  
  «А что, оставить Кейт раскачиваться на ветру? Если мы не прижмем этих парней, на что она смотрит? От десяти до пятнадцати в качестве аксессуара? Я так не думаю, Сет, не через миллион лет. Они могут поджарить мне задницу, прежде чем я позволю этому случиться ».
  
  "Ты прав. Извини, что поднял этот вопрос ».
  
  Когда Сет взглянул в зеркало, машина рядом с ними попыталась развернуться прямо перед ними. Фрэнк нажал на тормоза, и его машина покатилась вбок, врезавшись в бордюр с оглушительным ударом. Номерные знаки Канзаса на автомобиле, который чуть не врезался в них, быстро исчезли.
  
  «Глупые туристы. Гребаные ублюдки! » Фрэнк крепко схватился за руль, его дыхание стало прерывистым. Плечевой фиксатор сделал свое дело, но глубоко вонзился в его кожу. В его разбитой голове стучало.
  
  «Гребаный ублюдок». Фрэнк снова не крикнул ни на кого конкретно. Потом он вспомнил своего пассажира и с тревогой посмотрел на заднее сиденье.
  
  «Джек, Джек, ты в порядке?»
  
  Лицо Джека прижалось к дверному стеклу. Он был в сознании; на самом деле, его глаза смотрели на что-то с большой интенсивностью.
  
  "Джек?" Фрэнк расстегнул ремень безопасности и схватил Джека за плечо. "Ты в порядке? Джек!"
  
  Джек посмотрел на Фрэнка, а затем снова в окно. Фрэнк подумал, не избавило ли его друга от ощущений от удара. Он автоматически искал на голове Джека синяки, пока рука Джека не остановила его и не указала в окно. Фрэнк выглянул.
  
  Даже его закаленные нервы пошатнулись. Вид на Белый дом сзади заполнял всю его поле зрения.
  
  Мысли Джека метались; изображения проносились по нему, как видеомонтаж. Видение президента, отстраненного от Дженнифер Болдуин, жалующегося на теннисный локоть. Только это было нанесено неким устройством для вскрытия писем, с которого началась вся эта безумная история. Необычный интерес президента и секретной службы к убийству Кристин Салливан. Своевременное появление Алана Ричмонда на обвинении Лютера. Привел меня прямо к нему. Это то, что, по словам детектива, сообщил их гражданин, снимавший видео. Привел меня прямо к нему. Он также объяснил убийц, которые убили посреди армии сотрудников правоохранительных органов и ушли. Кто остановит агента секретной службы, защищающего президента? Никто. Неудивительно, что Лютер чувствовал, что ему никто не поверит. Президент США.
  
  А прямо перед тем, как Лютер вернулся в страну, произошло знаменательное событие. Алан Ричмонд провел пресс-конференцию, на которой рассказал публике, как ужасно он себя чувствовал по поводу трагического убийства Кристин Салливан. Он, вероятно, трахал жену этого человека, и каким-то образом ее убили, и этот слизняк зарабатывал политические доллары, показывая, каким чувствительным и хорошим другом он был; человек, который будет жестко бороться с преступностью. Это было мощное выступление. И это действительно было то, что было. Ничего подобного не было правдой. Его транслировали по всему миру. Что бы подумал Лютер, увидев это? Джек считал, что знает. Вот почему вернулся Лютер. Чтобы свести счеты.
  
  Все осколки болтались в голове Джека, просто ожидая подходящего катализатора.
  
  Джек еще раз оглянулся на катализатор.
  
  Прямо в свете лампы Тим Коллин снова взглянул на улицу и увидел небольшую дорожную аварию, но не смог различить деталей в приближающемся рое автомобильных фар. Рядом с ним выглядывал Билл Бертон. Коллин пожал плечами и снова открыл окно на черном седане. Бёртон бросил свой пузырьковый свет на крышу машины, включил сирену, быстро проехал на машине через задние ворота Белого дома и рванул в направлении Верховного суда округа Колумбия, преследуя Джека.
  
  Джек посмотрел на Сета Фрэнка и мрачно улыбнулся, размышляя над взрывом детектива. Та же фраза прозвучала из уст Лютера прямо перед тем, как его жизнь закончилась. Джек наконец вспомнил, где слышал это раньше. Брошенная газета в тюрьму. Улыбающийся президент на первой полосе.
  
  Снаружи здания суда, глядя прямо на мужчину. Те же самые слова вырвались наружу со всей яростью и ядом, на которые старик только мог собрать.
  
  «Гребаный ублюдок», - сказал Джек.
  
  * * *
  
  АЛАН РИЧМОНД стоял у окна и удивлялся, если ему суждено было оказаться в окружении некомпетентных людей. Глория Рассел сидела, как дрон, на стуле напротив него. Он укладывал женщину в постель полдюжины раз и теперь полностью потерял к ней интерес. Он катапультирует ее, когда придет время. Его следующая администрация будет состоять из гораздо более способной команды. Подчиненные, которые позволят ему сосредоточиться на его конкретном видении страны. Он не стремился к президентству, чтобы беспокоиться о деталях.
  
  «Я вижу, что мы ни на дюйм не выиграли в опросах». Он не смотрел на нее; он ожидал ее ответа.
  
  «Неужели так важно, выиграете вы на шестьдесят процентов или семьдесят процентов?»
  
  Он обернулся. «Да», - прошипел он. «Да, это чертовски важно».
  
  Она закусила губу и отступила. «Я приложу больше усилий, Алан. Может быть, мы сможем закрыть Коллегию выборщиков ».
  
  «Как минимум, мы должны это сделать, Глория».
  
  Она посмотрела вниз. После выборов она поедет. Вокруг света. Где она никого не знала, и никто ее не знал. Новое начало. Это было то, что ей нужно. Тогда все будет хорошо.
  
  «Ну, по крайней мере, наша маленькая проблема решена». Он смотрел на нее, заложив руки за спину. Высокий, худощавый, безупречно одетый и ухоженный. Он выглядел как командир непобедимой армады. Но опять же история доказала, что непобедимые армады гораздо более уязвимы, чем люди думают.
  
  «От него избавились?»
  
  «Нет, Глория, он у меня в столе, хочешь посмотреть? Возможно, ты захочешь снова сбежать с ним ». Его воздух был настолько полон снисходительности, что она почувствовала острую необходимость завершить их консультацию. Она встала.
  
  "Будет ли что-нибудь еще?"
  
  Он покачал головой и вернулся к окну. Она только что положила руку на дверную ручку, когда она повернулась и открылась.
  
  «У нас проблема». Билл Бертон посмотрел на каждого из них.
  
  * * *
  
  «ЧТО ОН ХОЧЕТ?» Президент посмотрел вниз на фотографию, которую вручил ему Бертон.
  
  Бертон ответил быстро. «В записке не сказано. Я могу догадаться, что в той форме, в которой этот парень с копами в заднице, он ищет быстрых денег ».
  
  Президент многозначительно посмотрел на Рассела. «Я очень озадачен, откуда Джек Грэм узнал, что нужно отправить сюда фотографию».
  
  Бертон заметил взгляд президента, и, хотя меньше всего он хотел защищать Рассела, у них не было времени неправильно анализировать ситуацию.
  
  «Возможно, Уитни сказала ему, - ответил Бертон.
  
  «Если это правда, он долго ждал, чтобы потанцевать с нами», - ответил президент.
  
  «Уитни, возможно, не сказала ему прямо. Грэм мог бы понять это сам. Соединил вещи воедино ».
  
  Президент бросил фотографию. Рассел быстро отвел ее взгляд. Один лишь вид открывалки для писем парализовал ее.
  
  «Бертон, как это может причинить нам вред?» Президент уставился на него, казалось, исследуя внутренние области разума агента.
  
  Бёртон сел, потер подбородок ладонью. «Я думал об этом. Это могло быть то, что Грэм хватается за соломинку. Он сам в довольно тяжелом положении. А его подруга сейчас охлаждает ее пятки в карцере. Я бы списал это на отчаяние. Он получает внезапное вдохновение, складывает два и два и берет листовку, чтобы отправить нам это, надеясь, что это того стоит, чтобы мы заплатили его цену, какой бы она ни была ».
  
  Президент встал и потрогал свою чашку с кофе. «Есть ли способ найти его? Быстро?"
  
  «Всегда есть способы. Как быстро я не знаю.
  
  «Так что, если мы проигнорируем его сообщение?»
  
  «Он может ничего не делать, просто убейся и рискни».
  
  «Но мы снова сталкиваемся с возможностью того, что его догонит полиция…»
  
  «И он выплеснул кишки», - закончил Бёртон. «Да, это возможно. Реальная возможность ».
  
  Фотография подняла президент. «И только это подтверждает его историю». Он выглядел недоверчивым. "Зачем беспокоиться?"
  
  «Меня беспокоит не компрометирующая ценность изображения как такового».
  
  «Что вас беспокоит, так это то, что его обвинения в сочетании с любыми идеями или указаниями, которые полиция может развить на основе фотографии, могут вызвать некоторые очень неудобные вопросы».
  
  "Что-то подобное. Помните, что обвинения могут вас убить. Вы готовы к переизбранию. Вероятно, он видит в этом козырь для себя. Плохая пресса может быть столь же смертельной для вас прямо сейчас ».
  
  Президент на мгновение задумался. Ничего, никто не будет мешать его переизбранию. «Подкупить его - бесполезно, Бертон. Ты знаешь что. Пока рядом Грэм, он опасен ». Ричмонд посмотрел на Рассела, который все это время сидел, положив руки на колени и опустив глаза. Его глаза сверлили ее. Такой слабый.
  
  Президент сел за свой стол и начал просматривать какие-то бумаги. Он снисходительно сказал: «Сделай это, Бертон, и сделай это скорее».
  
  * * *
  
  Фрэнк посмотрел на настенные часы, подошел, закрыл дверь и поднял трубку. Голова все еще болела, но врачи предсказывали полное выздоровление.
  
  На телефон ответили. «DC Executive Inn».
  
  «Комната 233, пожалуйста».
  
  "Момент."
  
  Секунды тянулись, и Фрэнк начал волноваться. Джек должен был быть в своей комнате.
  
  "Привет?"
  
  "Это я."
  
  "Ну как жизнь?"
  
  - Бьюсь об заклад, лучше, чем твоя.
  
  «Как Кейт?»
  
  «Она вышла под залог. Попросил их отдать ее под мою опеку.
  
  «Я уверен, что она в восторге».
  
  «Я думал не об этом слове. Послушайте, время приближается к тому, чтобы поразвлечься. Послушай мой совет и беги, как в аду. Прямо сейчас вы тратите драгоценное время ».
  
  «Но Кейт ...»
  
  «Брось, Джек, у них есть показания одного парня, который пытался ее зацепить за эксклюзив. Его слово против ее. Никто тебя даже не видел. Это настоящий данк, она побьет этот заряд. Шлем данк. Я разговаривал с помощником прокурора США. Он серьезно собирается бросить все дело ».
  
  "Я не знаю."
  
  «Черт возьми, Джек. Кейт выйдет из этого намного лучше, чем ты, если ты не начнешь думать о своем будущем. Тебе нужно убираться отсюда. Это не только я говорю. Это тоже она.
  
  "Кейт?"
  
  «Я видел ее сегодня. Мы не во многом согласны, но с этим согласны ».
  
  Джек расслабился, затем тяжело вздохнул. «Хорошо, так куда мне идти и как мне туда добраться?»
  
  «Я ухожу с работы в девять. В десять я буду в твоей комнате. Собирайте чемоданы. Об остальном я позабочусь. А пока оставайся на месте.
  
  Фрэнк повесил трубку и глубоко вздохнул. Шансы, которыми он рисковал. О них лучше не думать.
  
  * * *
  
  Джек посмотрел на часы и на единственную сумку на кровати. Он бы не стал много бегать. Он посмотрел на телевизор в углу, но там не было ничего, что он хотел бы смотреть. Внезапно почувствовав жажду, он вытащил из кармана мелочь, открыл дверь в свою комнату и выглянул наружу. Автомат по продаже напитков был прямо в коридоре. Он надел бейсболку, надел очки от бутылки из-под кока-колы и выскользнул. Он не слышал, как открылась дверь на лестничную клетку в другом конце коридора. Он также забыл запереть дверь.
  
  Когда он проскользнул обратно, ему пришло в голову, что свет выключен. Он оставил его включенным. Когда его рука коснулась переключателя, дверь за ним захлопнулась, и он был брошен на кровать. Когда он быстро перевернулся и его глаза привыкли к свету, двое мужчин оказались в фокусе. На этот раз они не были в масках, что само по себе говорит о многом.
  
  Джек начал бросаться вперед, но две пушки встретили его на полпути. Он снова сел, внимательно изучая их лица.
  
  «Какое совпадение, я уже познакомился с каждым из вас по отдельности». Он указал на Коллина. «Ты пытался оторвать мне голову». Он повернулся к Бертону. «И ты пытался задуть мне в задницу. И это удалось. Бертон, верно? Билл Бертон. Всегда помни имена ». Он посмотрел на Коллина. «А вот твою не поймал».
  
  Коллин посмотрел на Бертона, затем снова посмотрел на Джека. «Агент секретной службы Тим Коллин. Возьми с собой хороший маленький мешок, Джек. Должно быть, в школе играл в мяч.
  
  «Да, мое плечо все еще помнит тебя».
  
  Бёртон сел на кровать рядом с Джеком.
  
  Джек посмотрел на него. «Я думал, что довольно хорошо заметал свои следы. Я немного удивлен, что ты меня нашел.
  
  Бёртон посмотрел на потолок. «Маленькая птичка сказала нам, Джек».
  
  Джек посмотрел на Коллина, а затем снова на Бертона. «Послушайте, я уезжаю из города и не вернусь. Не думаю, что вам, ребята, нужно добавлять меня к подсчету трупов ».
  
  Бёртон взглянул на сумку на кровати, затем встал и сунул пистолет обратно в кобуру. Затем он схватил Джека и швырнул его к стене. К тому времени, когда он закончил, старый агент не оставил ничего непроверенного. Следующие десять минут Бертон провел, исследуя каждый дюйм комнаты на предмет наличия подслушивающих устройств и других интересных предметов, закончив поиски сумкой Джека. Он вытащил фотографии и изучил их.
  
  Удовлетворенный, Бёртон спрятал их во внутренний карман пальто и улыбнулся Джеку. «Простите, но в моей работе паранойя - часть менталитета». Он снова сел. «Я хотел бы знать, Джек, почему ты послал эту фотографию президенту».
  
  Джек пожал плечами. «Ну, поскольку моя жизнь здесь подошла к концу, я подумал, что ваш босс, возможно, захочет внести свой вклад в мой уходящий фонд. Вы могли бы просто перевести деньги, как вы это сделали с Лютером ».
  
  Коллин хмыкнул, покачал головой и усмехнулся. «В мире так не работает, Джек, извини. Тебе следовало найти другое решение своей проблемы ».
  
  Джек парировал: «Думаю, мне следовало последовать твоему примеру. Есть проблема? Просто убей его ».
  
  Улыбка Коллина испарилась. Его глаза мрачно блеснули на адвоката.
  
  Бёртон встал и зашагал по комнате. Он вытащил сигарету, затем сжал ее и сунул в карман. Он повернулся к Джеку и тихо сказал: «Тебе надо было просто убраться из города, Джек. Может, у тебя бы получилось.
  
  «Только не с вами двумя на моей заднице».
  
  Бертон пожал плечами. "Никогда не знаешь."
  
  «Откуда вы знаете, что я не отдала копам одну из этих фотографий?»
  
  Бёртон вытащил фотографии и посмотрел на них. «Камера Polaroid OneStep. Пленка поставляется в стандартной упаковке из десяти кадров. Уитни послала Расселу двоих. Вы отправили один президенту. Здесь осталось семь. Извини, Джек, хорошая попытка.
  
  «Я мог бы просто рассказать Сету Фрэнку то, что знаю».
  
  Бертон покачал головой. «Если бы ты был, я думаю, моя маленькая птичка сказала бы мне. Но если вы хотите настоять на своем, мы можем просто подождать, пока лейтенант не появится и присоединится к группе ».
  
  Джек выскочил из постели и бросился к двери. Как только он достиг этого, железный кулак ударил его по почке. Джек рухнул на пол. Мгновение спустя его толкнули и бросили обратно на кровать.
  
  Джек взглянул Коллину в лицо.
  
  «Теперь мы в расчете, Джек».
  
  Джек застонал и снова лег на кровать, борясь с тошнотой, вызванной ударом. Он сел, затаил дыхание, когда боль утихла.
  
  Когда Джеку наконец удалось поднять глаза, его глаза нашли лицо Бертона. Джек покачал головой, на его лице отразилось недоверие.
  
  Бёртон пристально посмотрел на Джека и спросил: «Что?»
  
  «Я думал, что вы хорошие парни», - тихо сказал Джек.
  
  Бёртон несколько долгих мгновений ничего не говорил.
  
  Взгляд Коллина упал в пол и остался там.
  
  Наконец Бертон ответил слабым голосом, как будто его гортань внезапно рухнула. «Я тоже, Джек. Я сделал также." Он сделал паузу, болезненно сглотнул и продолжил. «Я не просил об этой проблеме. Если бы Ричмонд мог держать свой член в штанах, ничего бы этого не случилось. Но это случилось. И нам пришлось это исправить ».
  
  Бёртон встал и посмотрел на часы. «Мне очень жаль, Джек. Я действительно. Вы, наверное, думаете, что это смехотворно, но я действительно так чувствую ».
  
  Он посмотрел на Коллина и кивнул. Коллин жестом пригласил Джека лечь на кровать.
  
  «Я надеюсь, что президент ценит то, что вы для него делаете, - с горечью сказал Джек.
  
  Бертон печально улыбнулся. «Скажем так, он этого ожидает, Джек. Может, все так или иначе так и поступают ».
  
  Джек медленно отодвинулся и смотрел, как ствол все ближе и ближе приближается к его лицу. Он чувствовал запах металла. Он мог представить себе дым, снаряд, летящий быстрее, чем любой глаз мог бы заметить.
  
  Затем сильно ударили дверь в комнату. Коллин резко обернулся. Второй удар разбил портал внутрь, и полдюжины полицейских округа Колумбия ворвались внутрь с оружием наготове.
  
  «Замри. Все замерли. Пистолеты на полу. Теперь."
  
  Коллин и Бертон быстро положили пистолеты на пол. Джек лег на кровать с закрытыми глазами. Он коснулся своей груди, где его сердце грозило взорваться.
  
  Бёртон посмотрел на людей в синем. «Мы Секретная служба США. Идентификаторы в наших правых внутренних карманах. Мы выследили этого человека. Он угрожал президенту. Мы как раз собирались взять его под стражу ».
  
  Копы осторожно вытащили удостоверения личности и внимательно их изучили. Два других полицейских грубо вытащили Джека. Ему стали зачитывать его права. На его запястья были надеты наручники.
  
  Идентификаторы были возвращены.
  
  «Что ж, агент Бертон, вам просто нужно подождать, пока мы не закончим с мистером Грэмом. Убийство имеет приоритет даже перед угрозой президенту. Ждать придется долго, если у этого парня не останется девять жизней ».
  
  Полицейский посмотрел на Джека, а затем на сумку на кровати. «Надо было уехать, когда у тебя была возможность, Грэм. Рано или поздно мы тебя достанем. Он жестом приказал своим людям убить Джека.
  
  Он оглянулся на сбитых с толку агентов и широко улыбнулся. «Нам сообщили, что он был здесь. Большинство советов стоят дерьма. Вот этот. Это может дать мне то повышение, в котором я очень нуждаюсь. Хорошего дня, господа. Передай от меня привет президенту ».
  
  Они ушли со своим пленником. Бёртон посмотрел на Коллина и вытащил фотографии. Теперь у Грэма ничего не было. Он мог повторить все, что они только что сказали ему, полиции, и они просто подготовили его к резиновой комнате. Бедный сукин сын. Пуля была бы намного лучше, чем то, куда он направлялся. Два агента взяли свое оборудование и ушли.
  
  В комнате было тихо. Десять минут спустя дверь в соседнюю комнату приоткрылась, и в комнату Джека проскользнула фигура. Угловой телевизор поворачивался, а задняя часть снималась. Телевизор выглядел на удивление реалистичным и представлял собой абсолютную подделку. Руки проникли внутрь, камера наблюдения была быстро и бесшумно удалена, а кабель протянут через стену, пока он не исчез из поля зрения.
  
  Фигура открыла соседнюю дверь и вошла обратно. На столе у ​​стены стояла записывающая машина. Кабель свернули и положили в пакет. Фигура нажала кнопку на записывающей машине, и кассета выскользнула.
  
  Десять минут спустя мужчина с большим рюкзаком вышел из парадной двери Executive Inn, повернул налево и дошел до конца стоянки, где стояла машина с работающим на холостом ходу двигателем. Тарр Кримсон прошел мимо машины и небрежно швырнул ленту через открытое окно на переднее сиденье. Затем он сел на свой туристический байк Harley-Davidson 1200cc, радость его жизни, сел, завел его и помчался. Настройка видеосистемы была детской забавой. Голосовая камера. Записывающая машина включилась, когда сработала камера. Ваша стандартная кассета VHS. Он не знал, что было на пленке, но это должно быть что-то чертовски ценное. Джек пообещал ему годовые бесплатные юридические услуги за это. Когда он мчался по шоссе, Тарр улыбался, вспоминая их последнюю встречу, на которой адвокат отказался от новой эры технологий наблюдения.
  
  Вернувшись на стоянку, машина заскользила вперед, одна рука держалась за руль, а другой прикрывала ленту. Сет Франк свернул на главную дорогу. Не большой любитель кино, это была единственная запись, которую он очень хотел посмотреть.
  
  * * *
  
  БИЛЛ БЕРТОН СИДЕЛ В НЕБОЛЬШОЙ, НО УЮТНОЙ СПАЛЬНЕ, которую он разделил со своей женой на протяжении жизни четырех любимых детей. Двадцать четыре года вместе. Они занимались любовью бесчисленное количество раз. В углу у окна Билл Бертон сидел в сильно изношенном кресле-качалке и накормил своих четверых отпрысков перед тем, как отправиться на утреннюю смену, позволив своей измученной жене несколько минут столь необходимого отдыха.
  
  Это были хорошие годы. Он никогда не зарабатывал много денег, но это, казалось, никогда не имело значения. Его жена вернулась и получила диплом медсестры после того, как их младший поступил в среднюю школу. Дополнительный доход был хорош, но было приятно видеть кого-то, кто давно жертвовал своими личными целями ради нужд других, чтобы наконец сделать что-то только для себя. В целом это была прекрасная жизнь. Красивый дом в тихом живописном районе, вдали от постоянно расширяющихся зон боевых действий вокруг них. Всегда будут плохие люди. И всегда найдутся такие люди, как Билл Бертон, чтобы сразиться с ними. Или такие люди, как Бертон.
  
  Он выглянул в мансардное окно. Сегодня у него выходной. В джинсах, ярко-красной фланелевой рубашке и ботинках Timberland он легко мог сойти за дородного лесоруба. Его жена разгружала машину. Сегодня был день покупки продуктов. В один и тот же день последние двадцать лет. Он восхищенно наблюдал за ее фигурой, которая низко наклонялась, чтобы вытащить сумки. Крис, его пятнадцатилетняя девочка, и Сидни, девятнадцатилетняя, длинноногая и настоящая красавица, на втором курсе Университета Джона Хопкинса, нацелившись на медицинскую школу, помогали своей матери. Его двое других остались одни, и у них все хорошо. Время от времени они звонили своему старику за советом по поводу покупки машины или дома. Долгосрочные карьерные цели. И он любил каждую минуту этого. Он и его жена вылетели вчетвером из парка, и это было хорошее чувство.
  
  Он сел за письменный стол в углу, открыл ящик и вытащил коробку. Он поднял крышку и сложил пять аудиокассет на столе рядом с письмом, которое он написал тем утром. Имя на конверте было написано большими четкими буквами. «Сет Фрэнк». Черт, он был должен этому парню.
  
  Смех донесся до него, и он снова подошел к окну. Сидни и Крис были вовлечены в решающую снежную битву, в центре которой оказалась его жена Шерри. Улыбки были широкими, и конфронтация завершилась тем, что все они приземлились в кучу рядом с подъездной дорожкой.
  
  Он отвернулся от окна и сделал то, что никогда раньше не мог вспомнить. Он провел восемь лет в полиции, где крошечные младенцы скончались у него на руках, его до смерти забивали те, кто должен был их любить и защищать, день за днем ​​искали худшее в человечестве. Слезы были солеными. Он не стер их. Они продолжали лить. Его семья скоро приедет. Они должны были пойти на ужин сегодня вечером. По иронии судьбы, сегодня был сорок пятый день рождения Билла Бертона.
  
  Он перегнулся через стол и быстрым движением вытащил револьвер из кобуры. Снежок ударил в окно. Они хотели, чтобы их папа присоединился к ним.
  
  Мне жаль. Я люблю вас. Я хотел бы быть там. Прошу прощения за все, что я сделал. Пожалуйста, прости своего отца. Прежде чем он успел потерять самообладание, он затолкнул .357 как можно глубже себе в горло. Было холодно и тяжело. Одна из его десен начала кровоточить из-за пореза.
  
  Билл Бертон сделал все, что мог, чтобы никто никогда не узнал правду. Он совершил преступления; он убил невиновного человека и участвовал в пяти других убийствах. И теперь, казалось бы, ясно, ужас позади него, после месяцев растущего отвращения к тому, кем он стал, и после бессонной ночи рядом с женщиной, которую он любил всем своим сердцем более двух десятилетий, Билл Бертон понял, что он не мог принять того, что он сделал, и не мог жить с этим знанием.
  
  Дело в том, что без самоуважения, без гордости его жизнь не стоила жизни. И неизменная любовь его семьи не помогала делу, а только усугубляла его. Потому что объект этой любви, этого уважения знал, что он этого не заслуживает.
  
  Он посмотрел на стопку кассет. Его страховой полис. Теперь они составят его наследие, его собственную причудливую эпитафию. И из этого выйдет немного пользы. Слава Богу за это.
  
  Его губы скривились в едва заметной улыбке. Секретная служба. Что ж, теперь секреты улетят. Он на мгновение подумал об Алане Ричмонде, и его глаза заблестели. Вот надеюсь на жизнь без права досрочного освобождения, а ты доживешь до ста лет, засранец.
  
  Его палец нажал на спусковой крючок.
  
  Еще один снежок попал в окно. Их голоса доносились до него. Снова заплакали, когда он подумал о том, что оставил после себя. "Черт побери." Слово вылетело из его уст, неся с собой больше вины, больше боли, чем он когда-либо мог надеяться вынести.
  
  Мне жаль. Не надо меня ненавидеть. Пожалуйста, Бог не ненавидит меня.
  
  При звуке взрыва игра прекратилась, когда три пары глаз как одна обратились к дому. Через минуту они были внутри. Прошла всего одна минута, прежде чем крики стали слышны. Тихого района больше не было.
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
  
  Т ОН постучать в двери была неожиданной. ПРЕЗИДЕНТ АЛАН Ричмонд находился на напряженном совещании со своим кабинетом. В последнее время пресса критиковала внутреннюю политику администрации, и он хотел знать, почему. Не то чтобы сама политика интересовала его. Его больше беспокоило восприятие, которое они передавали. По большому счету, восприятие было все, что имело значение. Это была Политика 101.
  
  «Кто они, черт возьми?» Президент сердито посмотрел на секретаря. «Кем бы они ни были, на сегодня их нет в списке». Он оглядел стол. Черт, его начальник штаба сегодня даже не удосужился явиться на работу. Может, она поступила по-умному и приняла бутылку таблеток. Это причинит ему кратковременную боль, но он убедительно раскроет ее самоубийство. Кроме того, она была права в одном: он так далеко впереди в опросах, кого это волнует?
  
  Секретарша робко прокралась в комнату. Ее растущее удивление было очевидным. «Это большая группа мужчин, господин президент. Мистер Бейлисс из ФБР, несколько полицейских и джентльмен из Вирджинии, он не назвал своего имени ».
  
  "Полиция? Скажите им, чтобы они ушли и отправили запрос на встречу со мной. И скажи Бейлиссу, чтобы она позвонила мне сегодня вечером. Он бы остыл на каком-нибудь форпосте Бюро в глуши, если бы я не протолкнул его кандидатуру на пост директора. Я не потерплю такого неуважения ».
  
  «Они очень настойчивы, сэр».
  
  Президент покраснел и встал. «Скажи им убираться к черту. Я занят, идиот.
  
  Женщина быстро отступила. Однако прежде чем она успела дотянуться до двери, она открылась. Вошли четыре агента секретной службы, среди которых были Джонсон и Варни, за ними последовал контингент полиции округа Колумбия, в том числе начальник полиции Натан Бриммер и директор ФБР Дональд Бейлисс, невысокий плотно сложенный мужчина в двубортном костюме с лицом белее, чем у него. здание, в котором он сейчас находился.
  
  Подойдя к тылу, Сет Фрэнк тихонько закрыл дверь. В другой руке он держал простой коричневый портфель. Ричмонд пристально посмотрел на каждого из них, его взгляд, наконец, остановился на детективе по расследованию убийств.
  
  «Детектив. . . Фрэнк, да? Если вы не знали, вы прерываете конфиденциальное заседание Кабинета министров. Мне придется попросить вас уйти ". Он посмотрел на четырех агентов, приподнял брови и склонил голову к двери. Мужчины смотрели в ответ; они не двинулись с места.
  
  Фрэнк шагнул вперед. Он тихонько вытащил из-под пальто газету, развернул и протянул президенту. Ричмонд смотрел на него, а его кабинет наблюдал за ним в крайнем недоумении. Ричмонд наконец снова посмотрел на детектива.
  
  "Это какая-то шутка?"
  
  «Это копия ордера на арест, в котором вам предъявлено обвинение в убийстве, совершенном в Содружестве Вирджиния. У шефа Бриммера есть аналогичный ордер на арест по обвинению в убийстве, которое будет выдвинуто против вас в Округе. То есть после того, как содружество покончит с вами ».
  
  Президент посмотрел на Бриммера, который встретил его взгляд и строго кивнул. В глазах юриста было холодное выражение, которое точно отражало его чувства к генеральному директору.
  
  «Я президент Соединенных Штатов. Вы не можете подать мне ничего, кроме кофе. А теперь уходи ». Президент повернулся, чтобы вернуться к своему креслу.
  
  «Технически это может быть правдой. Однако мне все равно. После завершения процесса импичмента вы не будете президентом Аланом Ричмондом, вы будете просто Аланом Ричмондом. И когда это произойдет, я вернусь. Рассчитывай на это."
  
  Президент обернулся, его лицо было бескровным. «Импичмент?»
  
  Франк двинулся вперед, пока он не был с глазу на глаз с человеком. В любом другом случае это бы вызвало незамедлительные действия со стороны секретной службы. Теперь они просто стояли неподвижно. Нельзя было сказать, что каждый из них был внутренне шатается над потерей уважаемого коллеги. Джонсон и Варня кипели на будучи обманутым, как к событиям той ночи в поместье Салливана. И человек, которого они обвиняли за все это теперь смятие перед ними.
  
  Фрэнк сказал: «Давайте разберемся с чушью. У нас уже есть Тим Коллин и Глория Рассел. Они оба отказались от права на адвоката, и каждый предоставил подробные показания относительно всех событий, связанных с убийствами Кристин Салливан, Лютера Уитни, Уолтера Салливана и двумя убийствами в Паттоне, Шоу. Я считаю, что они уже заключили сделки с прокурорами, которые в любом случае заинтересованы только в вас. Я вам скажу, это дело - настоящая карьера прокурора ».
  
  Президент отступил на шаг, затем выпрямился.
  
  Фрэнк открыл портфель и вытащил видеокассету и пять аудиокассет лент. «Я уверен , что ваш адвокат будет интересно увидеть их. Видео агентов Бартона и Collin , когда они пытались убить Джек Грэм. Ленты из нескольких заседаний , на которых вы присутствовали и в которых Планировка за различные преступления имели место. За шесть часов показаний, г - н президент. Копии были доставлены в Холм, ФБР, ЦРУ, сообщение, Генеральный прокурор, Белый дом адвоката и кто - нибудь еще , я не мог думать, и никаких пробелов на лентах. Также имеется лента Walter Sullivan сделал из телефонного разговора в ночь его убийства. Это точно не совпадает с версией вы мне дали. Все комплименты Билл Бертон. Упомянутый в своей записке он обналичивание в его страховой полис «.
  
  "А где Бертон?" Голос президента был полон ярости.
  
  - Ему констатировали DOA в больнице Фэрфакса сегодня в десять тридцать утра. Самостоятельное огнестрельное ранение ».
  
  Ричмонд с трудом добрался до стула. Никто не предложил ему помощь. Он взглянул на Фрэнка.
  
  "Что-нибудь еще?"
  
  "Ага. Бертон оставил еще одну бумагу. Это его доверенное лицо. К следующим выборам. Извините, но похоже, вы не получили его голос ».
  
  Один за другим члены кабинета встали и ушли. Страх политического самоубийства по ассоциации был жив и процветал в столице. За ними последовали представители закона и агенты секретной службы. Остался только президент. Его глаза тупо смотрели на стену.
  
  Сет Фрэнк высунул голову назад в дверь.
  
  «Не забывай, скоро увидимся». Он тихонько закрыл дверь.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  T HE СЕЗОН Вашингтонского СЛЕДОВАЛ Знакомый рисунок, и голую неделю весны с переносимыми температурами и влажностью под пятьдесят процентов уступили круто метеорный термометр и уровень влажности , который обычно поставляется полный душ тела , когда вы вышли на улицу. К июлю типичные вашингтонцы приспособились настолько, насколько могли, к воздуху, который было трудно дышать, и движениям, которые никогда не были достаточно медленными, чтобы предотвратить внезапный всплеск пота под одеждой. Но, несмотря на все эти невзгоды, случайный вечер не был испорчен внезапной материализацией хлестающей, обливающей грозы с множеством ответвлений молний, ​​которые при каждом взрыве угрожали коснуться земли. Там, где ветерок был прохладным, воздух благоухающим, а небо чистым. Сегодня была именно такая ночь.
  
  Джек сел на краю бассейна, установленного на крыше здания. Его шорты цвета хаки открывали мускулистые загорелые ноги и завитые на солнце волосы. Он был даже стройнее, чем раньше, все остатки офисной вялости были изгнаны месяцами физических нагрузок. Шнуры хорошо подтянутых мышц лежали прямо под поверхностью его белой футболки. У него были короткие волосы, а лицо такое же каштановое, как и ноги. Вода шумела между его голыми пальцами ног. Он посмотрел на небо и глубоко вздохнул. Место было заполнено всего три часа назад, когда сотрудники офиса тащили свободные от загара мясистые тела к восстанавливающим силам теплых вод. Теперь Джек сидел один. Никакая кровать его не манила. На следующее утро никакой сигнал будильника не нарушит его сон.
  
  Дверь в бассейн открылась с легким скрипом. Джек обернулся и увидел бежевый летний костюм, помятый и неудобный на вид. Мужчина нес коричневый бумажный пакет.
  
  «Building super сказал мне, что вы вернулись». Сет Фрэнк улыбнулся. "Не возражаете против какой-нибудь компании?"
  
  «Нет, если у тебя есть то, что, я думаю, у тебя в сумке».
  
  Фрэнк сел в интернет-кресло и кинул пиво Джеку. Они топили банки, и каждому приходилось долго глотать.
  
  Фрэнк огляделся. «Так как там, где ты был?»
  
  "Неплохо. Было хорошо уйти. Но также хорошо вернуться ».
  
  «Похоже, это хорошее место для медитации».
  
  «На пару часов толпится около семи. В большинстве случаев это примерно так ».
  
  Фрэнк задумчиво посмотрел на бассейн, а затем начал снимать обувь. "Вы не возражаете?"
  
  "Угощайтесь."
  
  Фрэнк закатал штаны, завернул носки в туфли и сел рядом с Джеком, позволив своим молочно-белым ногам погрузиться в воду по колени.
  
  «Черт возьми, это хорошо. Окружные сыщики с тремя дочерьми и закладной из инь-янь редко контактируют с плавательными бассейнами ».
  
  «Я слышал».
  
  Фрэнк потер икры и посмотрел на друга. «Эй, бомж с тобой согласен. Вы можете подумать о том, чтобы придерживаться этого ».
  
  «Я думаю об этом. Идея с каждым днем ​​становится все привлекательнее ».
  
  Фрэнк посмотрел на конверт рядом с Джеком.
  
  "Важный?" Он указал на бумагу.
  
  Джек поднял его, кратко перечитал содержание. - Рэнсом Болдуин. Запомнить его?"
  
  Фрэнк кивнул. «Что, он решил подать на тебя в суд за то, что ты бросил его ребенка?»
  
  Джек покачал головой и улыбнулся. Он допил пиво, порылся в сумке и вытащил еще одну холодную. Он бросил вторую Фрэнку.
  
  «Вы никогда не знаете, я думаю. По сути, парень сказал, что я слишком хорош для Дженнифер. По крайней мере, сейчас. Это у нее было много подрасти делать. Он посылает ее на некоторых миссионерских обязанностей для благотворительного фонда Baldwin в течение года или около того. Он сказал, если мне когда-нибудь понадобится что-нибудь, чтобы сообщить ему. Черт, он даже сказал, что он восхищался и уважал меня «.
  
  Фрэнк отпил пиво. "Проклятие. Нет ничего лучше, чем это ».
  
  "Да. Болдуин сделал Барри Alvis его главный Inhouse консультируют. Алвис был парень Дженн был уволен в Паттон, Шоу. Алвис быстро вошел в кабинет Дэна Kirksen и вытащил весь счет. Я думаю, что Дэн был в последний раз видел на выступе очень высокое здание «.
  
  «Я читал, где фирма закрыла свои двери».
  
  «На всех хороших юристов сразу же накинулись. Плохие должны попробовать что-нибудь еще, чтобы заработать себе на жизнь. Помещение уже сдано. Вся фирма бесследно исчезла.
  
  «Ну, то же самое случилось с динозаврами. Просто у вас, адвокатов, у вас уйдет немного больше времени. Он ударил Джека по руке.
  
  Джек рассмеялся. «Спасибо, что пришли и подбодрили меня».
  
  «Черт, я бы этого не пропустил».
  
  Джек посмотрел на него, его лицо затуманилось. "Так что случилось?"
  
  «Не говорите мне, что вы все еще не читали газеты?»
  
  «Не месяцами. После столкновения репортеров, ведущих ток-шоу, групп независимых прокуроров, голливудских продюсеров и вашего заурядного любопытного человека, с которым мне приходилось иметь дело, я никогда не хочу ничего знать ни о чем. Я менял свой номер телефона раз десять, а ублюдки его находили. Вот почему последние два месяца были такими приятными. Никто не знал меня от Адама ».
  
  Фрэнк собрался с мыслями. «Что ж, давай посмотрим, Коллин пообещал совершить заговор, два пункта обвинения в убийстве второй степени, воспрепятствование и полдюжины различных менее значимых преступлений. Это был материал DC. Думаю, судье его стало жалко. Коллин был фермером из Канзаса, морским пехотинцем, агентом секретной службы. Он просто выполнял приказы. Делал это большую часть своей жизни. Я имею в виду, что президент говорит вам что-то делать, вы делаете это. Он получил двадцать к жизни, что, если вы спросите меня, было милой сделкой, но он дал полный отчет команде обвинения. Может, оно того стоило. Он, вероятно, уедет к своему пятидесятилетию. Содружество решило не возбуждать уголовное дело в обмен на его сотрудничество с Ричмондом ».
  
  «А что насчет Рассела?»
  
  Фрэнк чуть не подавился пивом. «Господи, разве та женщина выплеснула кишки? Должно быть, они потратили целое состояние на суд отчетности сборов. Она просто не будет перестать говорить. Она получила лучшее предложение из всех. Никакого тюремного заключения. Тысячи часов времени сообщества. Десятилетний испытательный срок. Для трахать заговор с целью совершения убийства. Ты можешь в это поверить? Между вами и мной, я думаю, что в любом случае она находится на грани рассудка. Они принесли в суд назначил психоаналитику. Я думаю, она могла бы провести несколько лет в учреждении, прежде чем она будет готова выйти и поиграть. Но я должен сказать вам, Ричмонд озверел ее. Эмоционально и физически. Если половину того, что она говорит правду. Иисус. Интеллектуальные игры из ада «.
  
  «Так что насчет Ричмонда?»
  
  «Вы действительно были на Марсе, не так ли? Испытание тысячелетия, и ты проспал все это время.
  
  «Кто-то должен был».
  
  «Он боролся до конца, я должен это признать. Должно быть, потратил все, что у него было. Я могу вам сказать, что этот парень плохо себя показал. Он был чертовски высокомерен, очевидно, выпячивая задницу. И они проследили денежный перевод прямо до Белого дома. Рассел извлек его из множества учетных записей, но совершил ошибку, объединив пять миллионов в один счет, прежде чем она подключила их. Наверное, боялся, что все деньги не появятся одновременно, Лютер пойдет в полицию. Его план сработал, даже если его не было рядом, чтобы увидеть это. У Ричмонда не было ответа ни по этому поводу, ни по многим другим вопросам. Они разорвали его на кресте. Он привел «Кто есть кто в американском величии», и это ничуть не помогло ему, сукин сын. Один опасный и больной чувак, если вы спросите меня.
  
  «И у него были ядерные коды. Очень мило. Так что он получил? "
  
  Фрэнк несколько мгновений смотрел на рябь на воде, прежде чем ответить. «Он получил смертную казнь, Джек».
  
  Джек уставился на него. "Фигня. Как им это удалось?
  
  «Немного сложно с юридической и технической точки зрения. Они преследовали его по закону об убийстве по найму. Это единственный случай, когда правило «триггера» неприменимо ».
  
  «Как, черт возьми, они получили убийство по найму?»
  
  «Они утверждали, что Бертон и Collin были оплачены подчинённых, единственной задачей было сделать то, что сказал им, президент делать. Он приказал им убить. Как киллера мафии на выплату заработной платы. Это растягивать, но присяжные вердикт и приговор, и судья пусть стоят «.
  
  "Иисус Христос!"
  
  «Эй, просто потому, что этот парень был президентом, это не значит, что с ним нужно обращаться иначе, чем с кем-либо еще. Черт, я не знаю, почему мы должны удивляться тому, что произошло. Вы знаете, какой человек нужен, чтобы баллотироваться в президенты? Не нормально. Они могли бы начать хорошо, но к тому времени, когда они достигнут этого уровня, они столько раз продали свою душу дьяволу и растоптали кишки у достаточного количества людей, что они определенно не такие, как мы с вами, даже близко ».
  
  Фрэнк изучил глубину бассейна и, наконец, пошевелился. «Но они никогда его не казнят».
  
  "Почему нет?"
  
  «Его адвокаты подадут апелляцию, ACLU подаст иск вместе со всеми другими противниками смертной казни; ты получишь Amicus трусы со всей планеты. Популярность этого парня резко упала, но у него все еще есть влиятельные друзья. Они найдут в записи что-то не так. Кроме того, страна может договориться о осуждении scumball. Но я не уверен, что Соединенные Штаты действительно могут казнить кого-то, кого они выбрали на пост президента. Не выглядит действительно хорошо с глобальной точки зрения либо. Меня тоже подташнивает, хотя этот засранец этого заслуживает ».
  
  Джек набрал горсть воды и позволил теплой жидкости стечь по его рукам. Он смотрел в ночь.
  
  Фрэнк пристально посмотрел на Джека. «Не то чтобы из всего этого не вышло каких-то положительных результатов. Черт, Фэрфакс хочет, чтобы ты действительно стал главой подразделения. Я получил предложения стать начальником полиции из десятка городов. Они говорят, что главный прокурор по делу Ричмонда - это первый шаг вперед на следующих выборах в АГ ».
  
  Детектив сделал глоток пива. «Что насчет тебя, Джек? Вы были тем, кто сбил парня. Назначить Бертона и президента было твоей идеей. Чувак, когда я обнаружил, что моя линия прослушивается, я подумал, что моя голова вот-вот взорвется. Вы были правы, хотя. Так что же вы получите от всего этого? "
  
  Джек посмотрел на своего друга и сказал просто: «Я жив. Я не практикую богатый человек, закон в Patton, Шоу, и я не женился на Дженнифер Болдуина. Это более чем достаточно «.
  
  Фрэнк изучал синие вены на ногах. "Вы получили известие от Кейт?"
  
  Джек сделал еще глоток пива, прежде чем ответить. «Она в Атланте. По крайней мере, она писала в последний раз.
  
  «Она будет там оставаться?»
  
  Джек пожал плечами. «Она не уверена. Ее письмо было не таким ясным. Джек сделал паузу. «Лютер оставил ей свой дом в своем завещании».
  
  «Я удивлен, что она это приняла. Нелегально добытые доходы и все такое ».
  
  «Отец Лютера оставил это ему, купил и заплатил. Лютер знал свою дочь. Я думаю, он хотел, чтобы она была. . . что-то. Дом - неплохое место для начала.
  
  "Ага? На дом нужно двое, если вы спросите меня. А потом немного грязных подгузников и детской смеси, чтобы закончить. Черт, Джек, вам двоим суждено быть вместе. Я говорю вам."
  
  «Я не уверен, что это имеет значение, Сет». Он стер густые капли воды со своих рук. «Она через многое прошла. Может быть, даже слишком. Я как бы причастен ко всему плохому. Я действительно не могу винить ее за то, что она хотела уйти от всего этого. Протрите грифель ".
  
  - Проблема не в тебе, Джек. Судя по тому, что я видел, все остальное было.
  
  Джек посмотрел на вертолет, несущийся по небу. «Я немного устал от того, чтобы всегда делать первый шаг, Сет, ты понимаешь, о чем я говорю?»
  
  "Наверное."
  
  Фрэнк посмотрел на часы. Джек уловил движение. "Есть куда пойти?"
  
  «Я просто думаю, что мы что-то нужно намного сильнее, чем пиво. Я знаю, что это миленькое место из Даллес. Стеллаж ребер долго, как моя рука, два фунта кукурузы-на-початка и текилы до восхода солнца. И некоторые не так плохо выглядящие официантки, если вы так склонны, хотя в браке я буду смотреть только с почтительного расстояния, вы делаете полный дурак о себе. Мы берем такси домой, потому что мы оба будем дерьмом лица и вы авария на моем месте. Что ты говоришь?"
  
  Джек ухмыльнулся. «Могу я получить проверку дождя? Хотя звучит неплохо ».
  
  "Вы уверены?"
  
  «Я уверен, Сет, спасибо».
  
  "Ты понял." Фрэнк встал, скатал штаны и плюхнулся, чтобы надеть туфли и носки.
  
  «Эй, как насчет субботы, ты придешь ко мне? Мы готовим на гриле гамбургеры, картошку фри и собак. Есть билеты и в Камден-Ярд.
  
  «У тебя есть сделка по этому поводу».
  
  Фрэнк встал и направился к двери. Он оглянулся. «Эй, Джек, не думаю , что слишком много, хорошо? Иногда это не реально здоровый «.
  
  Джек поднял банку. «Спасибо за пиво».
  
  После того, как Фрэнк ушел, Джек откинулся на цемент и уставился на небо, в котором, казалось, было больше звезд, чем цифр. Иногда он просыпался от глубокого сна и понимал, что ему снились самые странные вещи. Но то, о чем он мечтал, на самом деле случилось с ним. Это было неприятное ощущение. И это только добавляло замешательства, которое, как он надеялся, в его возрасте было бы давно исключено из его жизни.
  
  Полтора часа полета на самолете прямо на юг были, вероятно, самым верным ответом на то, что его беспокоило. Кейт Уитни может вернуться, а может и не вернуться. Единственное, в чем он был уверен, - это то, что он не сможет пойти за ней. Что на этот раз она должна будет вернуться к его жизни. И не горечь заставила Джека почувствовать, что это необходимо. Кейт пришлось принять собственное решение. О своей жизни и о том, как она хотела ее провести. Эмоциональная травма, которую она испытала с отцом, превзошла подавляющее чувство вины и горя, которые она пережила после его смерти. Женщине нужно было многое продумать. И она очень ясно дала понять, что ей нужно выполнить это упражнение в одиночку. И она, наверное, была права.
  
  Он снял рубашку, соскользнул в воду и сделал три быстрых круга. Его руки сильно рассекли воду, а затем он снова поднялся на выложенный плиткой фартук. Он схватил полотенце и обернул им плечи. Ночной воздух был прохладным, и каждая капля воды ощущалась на его коже как миниатюрный кондиционер. Он снова посмотрел на небо. Не видно фрески. Но Кейт тоже.
  
  Он раздумывал, возвращаться ли ему в квартиру, чтобы немного поспать, когда он услышал, как дверь снова скрипнула. Фрэнк должен иметь что-то забыли. Он оглянулся. Несколько секунд он не мог двинуться с места. Он просто сидел там с полотенцем вокруг его плечи боящихся сделать звук. То, что происходило, могло быть ненастоящим. Еще одна мечта, которая будет мерцать с первыми лучами солнца. Наконец он медленно поднялся, вода капает с него, и направился к двери.
  
  * * *
  
  Спустившись по улице, СЕТ Фрэнк остановился рядом со своей машиной на несколько мгновений, любуясь простой красотой вечера, нюхал воздух, который больше напоминал влажную весну, чем влажное лето. Когда он вернется домой, будет не так поздно. Может быть, миссис Фрэнк захочет поразить соседскую молочную королеву. Их всего двое. Он слышал хорошие отзывы о рожке, смоченной ириской. Это бы отлично закончило день. Он сел в свою машину.
  
  Как отец троих детей Сет Фрэнк знал, что такое замечательная и драгоценная жизнь в качестве товара. Как детектив по расследованию убийств он узнал, как этот драгоценный товар может быть жестоко оторван. Он взглянул на крышу многоквартирного дома и улыбнулся, заводя машину. «Но это было самое замечательное в жизни», - подумал он. Сегодня может быть не так хорошо. Но завтра у вас будет еще один шанс все исправить.
  
  ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
  
  Этот роман, очевидно, является художественным произведением и больше ни на что не претендует. Это никоим образом не подразумевает, что сотрудники Секретной службы Соединенных Штатов будут совершать какие-либо действия, приписываемые вымышленным агентам в романе. Агенты в Absolute Power были хорошими, верными людьми, поставленными в безвыходное положение. Решения, которые они приняли, были решениями, которые мог бы принять любой из нас, если бы столкнулся с полным разрушением всего, над чем мы работали.
  
  Я не могу представить себе более трудную задачу, чем та, которую каждый агент секретной службы выполняет в любой день. Недели, месяцы или годы скуки могут в любой момент быть разрушены действиями тех, кто хочет причинить вред, убить. Мне кажется, что агенты секретной службы - двойники неожиданных нападающих лайнменов футбола. Никто не хвалит их, когда все идет хорошо, когда миллионы логистических деталей, составляющих их повседневную рутину, не приводят к покушению на убийство и не дают ничего достойного освещения в печати. Но, конечно, мы слышим о них в очень редких случаях, когда все же происходит что-то плохое. И агенты Секретной службы должны жить с этой несправедливостью каждый день, защищая людей, политическое выживание которых требует, чтобы они делали то, что, по сути, делает их незащищенными. По этой и многим другим причинам мужчины и женщины Секретной службы Соединенных Штатов заслуживают уважения и восхищения каждого американца. У них точно есть мой.
  
  Дэвид Балдаччи
  
  Вашингтон
  
  Январь 1996 г.
  
  ПОЖАЛУЙСТА, СМОТРИТЕ НИЖЕ СПЕЦИАЛЬНУЮ БОНУСНУЮ ГЛАВУ ИЗ ЗАХВАТЫВАЮЩЕГО РОМАНА ДЭВИДА БАЛДАЧЧИ
  
  ПОЛНЫЙ КОНТРОЛЬ
  
  ДОСТУПНО ИЗ WARNER BOOKS
  
  ГЛАВА ОДИН
  
  Квартира была маленькой, непривлекательной и от нее исходил неприятный запах плесени, свидетельствовавший о долгом пренебрежении. Однако немногочисленная мебель и личные вещи были чистыми и хорошо организованными; несколько стульев и небольшой прикроватный столик явно были антиквариатом высокого качества. Самым большим обитателем крошечной гостиной был тщательно изготовленный книжный шкаф из клена, который с таким же успехом мог бы покоиться на луне, поэтому он казался неуместным в скромном, ничем не примечательном пространстве. Большинство томов, аккуратно лежащих на полках, носили финансовый характер и касались таких тем, как международная денежно-кредитная политика и сложные инвестиционные теории.
  
  Единственный свет в комнате исходил от торшера рядом с помятым диваном. Его небольшая светящаяся дуга очерчивала сидящего там высокого узкоплечого человека с закрытыми глазами, как будто он спал. По тонким часам на его запястье было четыре часа утра. Консервативные серые костюмные брюки с манжетами висели над блестящими черными туфлями с кисточками. Зеленые подтяжки охотника спускались по передней части жесткой белой классической рубашки. Воротник рубашки был расстегнут; концы галстука-бабочки свисали на шее. Большая лысая голова была чем-то второстепенным, потому что внимание привлекла густая стально-серая борода, обрамлявшая широкое лицо. Однако, когда мужчина резко открыл глаза, все остальные физические характеристики стали второстепенными. Глаза каштанового цвета и пронзительные; они, казалось, раздулись до размеров, которые полностью охватили глазницы, когда они пронеслись по комнате.
  
  Затем боль охватила мужчину, и он разорвал себе левый бок; на самом деле боль теперь была повсюду. Однако его происхождение лежало в том месте, которое он теперь атаковал с неистовой, хотя и бесполезной местью. Дыхание стало глубоким, лицо сильно исказилось.
  
  Его рука соскользнула к аппарату, прикрепленному к его поясу. По форме и размеру Walkman, на самом деле это был насос CADD, прикрепленный к катетеру Грошонга, который был полностью спрятан под рубашкой мужчины, а другой его конец был встроен в его грудь. Его палец нашел нужную кнопку, и компьютер, находящийся внутри помпы CADD, немедленно ввел невероятно мощную дозу обезболивающего, сверх той, которую он автоматически выдавал через равные промежутки времени в течение дня. Когда комбинация лекарств попала прямо в кровоток мужчины, боль наконец отступила. Но он вернется; так всегда было.
  
  Мужчина откинулся назад, измученный, его лицо было липким, его свежевыстиранная рубашка пропиталась потом. Слава богу, что помпа работает по запросу. Он обладал невероятной терпимостью к боли, так как его умственное мастерство могло легко преодолеть любой физический дискомфорт, но зверь, теперь пожирающий его внутренности, представил его совершенно новому уровню физических страданий. Он на мгновение задумался, что наступит раньше: его смерть или полное и полное поражение наркотиков от рук врага. Он молился за первого.
  
  Он споткнулся в ванную и посмотрел в зеркало. В этот момент Артур Либерман рассмеялся. В ближнем истерика воет продолжают расти, угрожая взорваться через тонкие стены квартиры, пока вспышка не закончилась рыданиями, а потом захлебнулся рвотой. Через несколько минут, сменив грязную рубашку на чистую, Либерман начал спокойно придавать своей галстуке-бабочке форму в отражении зеркала в ванной. Ему сказали, что резких перепадов настроения следовало ожидать. Он покачал головой, а затем в порыве гнева схватил его сторону, как будто оторвать его от своего тела и швырнуть его в окно в тишине и темноте.
  
  Он всегда заботился о себе. Регулярно занимался спортом, никогда не курил, никогда не пил, следил за своим питанием. Теперь, когда ему исполнилось шестьдесят два года, он не доживет до шестидесяти трех лет. Этот факт был подтвержден столькими специалистами, что, в конце концов, даже массивная воля Либермана к жизни уступила место. Но он не пойдет спокойно. Ему оставалось разыграть одну карту. Он улыбнулся, когда внезапно осознал, что надвигающаяся смерть дала ему маневренность, которой было отказано в жизни. По иронии судьбы, что такая выдающаяся карьера, как его, закончилась на такой неблагородной ноте. Но ударные волны, которые будут сопровождать его уход, того стоят. Он прошел в маленькую спальню и на мгновение взглянул на фотографии на столе. На его глаза навернулись слезы. Он быстро вышел из комнаты.
  
  Ровно в пять тридцать Либерман вышел из квартиры и спустился на небольшом лифте на уровень улицы, где у обочины стояла машина «Краун Виктория» с правительственными номерными знаками, блестевшими в свете уличных фонарей, и двигатель работал на холостом ходу. Шофер быстро вышел из машины и открыл дверь для Либермана. Водитель почтительно скинул фуражку уважаемому пассажиру и, как обычно, не получил ответа. Через несколько мгновений машина исчезла по улице.
  
  * * *
  
  Примерно в то время, когда машина Либермана въехала на рампу кольцевой дороги, лайнер Mariner L800 выкатили из своего ангара в международном аэропорту Даллеса, готовясь к прямому перелету в Лос-Анджелес. Техническое обслуживание завершено, самолет длиной 155 футов заправлялся топливом. Western Airlines передала в субподряд топливную составляющую своей операции. Бензовоз, приземистый и громоздкий, был припаркован под правым крылом. На L800 в стандартной конфигурации топливные баки располагались внутри каждого крыла и в фюзеляже. Топливная панель под крылом, расположенная примерно на трети расстояния от фюзеляжа, была опущена, и длинный топливный шланг извивался вверх во внутреннюю часть крыла, где он был заблокирован на месте вокруг впускного топливного клапана. Один клапан служил для подачи топлива во все три бака через серию соединительных коллекторов. Одинокий топливозаправщик в толстых перчатках и грязном комбинезоне следил за шлангом, пока в бак поступала легковоспламеняющаяся смесь. Мужчина медленно огляделся, наблюдая нарастающую активность вокруг самолета: загружались почта и грузовые грузы, к терминалу катились багажные тележки. Удовлетворенный тем, что за ним не наблюдают, заправщик одной рукой в ​​перчатке небрежно протер открытую часть топливного бака вокруг впускного клапана. Это было совершенно естественное действие, и оно не вызвало бы лишних подозрений, даже если бы оно было замечено персоналом авиакомпании. Металл топливного бака блестел там, где его коснулись. При более внимательном рассмотрении можно было бы обнаружить легкое запотевание на поверхности металла, но внимательного изучения он не стал. Даже первый офицер, совершающий предполетную проверку, никогда не обнаружит этого маленького сюрприза, скрывающегося в массивной машине.
  
  Мужчина положил маленький пластиковый контейнер глубоко в карман своего комбинезона. Он вытащил из другого кармана тонкий предмет прямоугольной формы и поднял руку внутрь крыла. Опять же, действие, которое не вызовет излишней проверки. Заправка была завершена, шланг был загружен обратно в грузовик, и топливная панель на крыле была прикреплена. Грузовик уехал, чтобы закончить работу над другим самолетом. Мужчина снова посмотрел на L800 и продолжил путь. Он должен был выйти из службы сегодня в семь утра. Он не собирался задерживаться ни на минуту.
  
  * * *
  
  Mariner L800 весом 220 000 фунтов оторвался от взлетно-посадочной полосы, легко преодолев ранний утренний облачный покров. Узкофюзеляжный реактивный самолет с двумя двигателями Rolls-Royce с высокой степенью двухконтурности, L800 был самым технологически продвинутым самолетом, который в настоящее время эксплуатируется помимо тех, которыми управляют пилоты ВВС США.
  
  Рейс 3223 перевез 174 пассажира и экипаж из семи человек. Большинство пассажиров рассаживались по своим местам с газетами и журналами, в то время как самолет стремительно поднимался над сельской местностью Вирджинии на крейсерскую высоту в тридцать пять тысяч футов. Бортовой навигационный компьютер установил время полета до Лос-Анджелеса пять часов пять минут.
  
  Один из пассажиров секции первого класса читал Wall Street Journal. Рука скользнула по густой стально-серой бороде, пока большие активные глаза просматривали страницы с финансовой информацией. В узком проходе, в секции автобусов, другие пассажиры тихо сидели, некоторые со скрещенными на груди руками, некоторые с полузакрытыми глазами, а третьи читали. На одном месте пожилая женщина сжимала четки в правой руке, ее рот молча декламировал знакомые слова.
  
  Когда L800 поднялся на высоту тридцати пяти тысяч футов и выровнялся, капитан включила громкоговоритель, чтобы сказать ей поверхностное приветствие, в то время как бортпроводники выполняли свой обычный распорядок - распорядок, который вот-вот должны были прерваться.
  
  Все головы обратились к красной вспышке, вспыхнувшей с правой стороны самолета. Те, кто сидели на сиденьях у окна с той стороны, с ужасом наблюдали, как подкосилось правое крыло, рванулась металлическая обшивка, высвободились заклепки. Прошло всего несколько секунд, прежде чем две трети крыла оторвались, неся с собой двигатель Rolls-Royce по правому борту. Разорванные гидравлические трубопроводы и кабели, словно прожженные вены, хлестали взад и вперед под сильным встречным ветром, пока реактивное топливо из треснувшего топливного бака заливало фюзеляж.
  
  L800 сразу же перевернулся на спину, в результате чего кабина была разрушена. Внутри фюзеляжа все человеческие существа кричали от смертельного ужаса, когда самолет хлестал по небу, как перекати-поле, полностью выходя из-под контроля. Пассажиров по проходу и по проходу жестоко срывали с мест. Для большинства из них короткая поездка с места была роковой. Крики боли были слышны, когда тяжелые куски багажа выбрасывались из отсеков, разорванных, когда ударные волны давления воздуха, вышедшие из-под контроля, превысили пределы прочности их запорных механизмов, столкнулись с мягкой человеческой плотью.
  
  Рука старухи раскрылась, и четки соскользнули на пол, который теперь был потолком перевернутой плоскости. Теперь ее глаза были широко открыты, но не от страха. Ей повезло. Смертельный сердечный приступ спас ее от следующих нескольких минут ужаса.
  
  Коммерческие авиалайнеры с двумя двигателями сертифицированы для работы только с одним двигателем. Однако ни один лайнер не может летать только с одним крылом. Летная годность рейса 3223 была безвозвратно нарушена. L800 попал в тугую смертельную спираль «нос к земле».
  
  На летной палубе экипаж из двух человек отважно боролся с управлением, когда их поврежденный самолет летел вниз сквозь пасмурное небо, как копье сквозь хлопок. Не зная точного характера произошедшей катастрофы, они, тем не менее, прекрасно понимали, что самолет и все люди на борту находятся в серьезной опасности. Пока они отчаянно пытались восстановить контроль над самолетом, два пилота молча молились, чтобы они не столкнулись ни с каким другим самолетом, когда они летели на землю. "О мой Бог!" Капитан недоверчиво уставился на высотомер, несущийся своим неудержимым курсом к нулю. Ни самая сложная в мире система авионики, ни самые исключительные навыки пилотирования не могли изменить поразительную правду, с которой сталкивается каждый человек, столкнувшийся с разбитым снарядом: все они должны были умереть, и очень скоро. И, как это бывает практически во всех авиакатастрофах, два пилота первыми покинут этот мир, но остальные на борту рейса 3223 будут отставать всего на долю секунды.
  
  Рот Либермана приоткрылся, когда он в полном недоумении схватился за подлокотники. Когда нос самолета опустился на шесть часов, Либерман смотрел лицом вниз на спинку сиденья перед ним, как будто он был на самой вершине каких-то абсурдных американских горок. К несчастью для него, Артур Либерман оставался в сознании до той самой секунды, когда самолет встретил неподвижный объект, к которому он теперь мчался. Его уход из жизни должен был произойти на несколько месяцев раньше срока и совсем не по плану. Когда самолет начал свой последний спуск, одно слово сорвалось с губ Либермана. Хотя он был односложным, он был издан одним непрерывным криком, который можно было услышать поверх всех других ужасающих звуков, наполнявших хижину.
  
  "Неееет!"
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"