Маккатчан Филип : другие произведения.

Небесный зонд

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  Филип Маккатчан
  
  Небесный зонд
  
  Оригинальное название Skyprobe
  
   Первая глава
  
  «Простите, пожалуйста», - сказал мужчина, проталкивая Шоу к бару. Шоу знал, что этот человек следил за ним с Сэвил-Роу. Он заметил в нем то, чем он был, за пределами Комиссии по гражданской службе в Берлингтон-Гарденс. Шоу намеревался воспользоваться одним из действительно хороших зимних лондонских лондонских утр - это был ясный день, с пухлыми белыми облаками, несущимися перед легким ветром по голубому небу, - пройдя через лондонский отель Hilton, где позже ожидала девушка. чтобы он купил ей обед. Но хвост, который не был особенно ловким, выглядел интересно; Итак, Шоу, небрежно прогуливаясь по Бонд-стрит и переходя на Стаффорд-стрит, остановился на мгновение у таверны «Коза». Он вошел. Бар был переполнен. Шоу протолкнулся сквозь толпу и заказал скотч-на-камне, и краем глаза он заметил, как вонзается хвост. С нижней губы человека беспорядочно болталась сигарета, которую он сам скрутил.
  
  Шоу добродушно сказал, когда мужчина прошел мимо: «Не обращайте на меня внимания, протискивайтесь».
  
  Мужчина выглядел взволнованным. «Большое вам спасибо», - сказал он, принимая приглашение без дальнейших нажимов. Он заказал Уортингтон. Шоу подумал, что это нечто большее, чем польский акцент. Хвост оказался высоким, худым, лысым и серым - около шестидесяти пяти, если предположить, может быть и больше, и далеко не крепким, хотя внешне он выглядел как бывший офицер. Армия - он нес печать этого, несмотря на болтающуюся сигарету, которую можно скручивать. Это было не в характере, вероятно, было частью хвостового акта, жалкой попыткой изменить его имидж. Взяв сдачу с купюры в десять шиллингов, мужчина перевернул несколько монет, которые ему дали, внимательно их изучив.
  
  У Шоу было ощущение, что он не так уж и незнаком с британской монетой. «Интересует нумизматика?» - небрежно спросил он.
  
  Мужчина поднял глаза, посмотрел на Шоу большими темными глазами, печальными глазами, как у спаниеля. «Когда они стоят больше, чем их номинальная стоимость, да», - ответил он. Толпа в баре толкнула его; его худое, хрупкое тело покачивалось, затем его прижал к стойке толстый, тяжелый мужчина, красная шея которого чрезмерно выпирала из-за жесткого белого воротничка. Хвост с кривой завистью смотрел на стойкость Шоу с тонкой талией и глубокой грудью. «Пенни 1950-х годов стоят, наверное, десять шиллингов каждый. Понимаете, в те годы чеканили не так много ». Шоу посмотрел на него с интересом. Он сказал: «Да, я слышал это». Мужчина хотел поговорить с ним, но не о гроши. Он поднял стакан с виски и посмотрел на мужчину через край бокала. «Интересно, случайно ли вы знаете какие-нибудь другие… необычные факты?»
  
  Мужчина напрягся, сглотнул, затем кивнул. Зрачки его глаз, казалось, сузились, и на лбу выступили капельки пота. Теперь он был очень близко к Шоу, и его рот был недалеко от уха Шоу. Он сказал шепотом, почти не шевеля губами: «Командир… Я хотел бы поговорить с вами наедине. Это срочно - поверьте мне ».
  
  «Расскажи мне немного больше, если сможешь». Как агент Шоу всегда был на дежурстве, и он не возражал против этого; но девушка в «Хилтоне» была привлекательной, и ей не нравилось, что ее заставляют ждать, а у него была своя доля чудаков. Кроме того, он не любил тратить время зря.
  
  Голос только что дошел до него. "Не здесь. Смею не. Есть человек, который убьет меня - человек по имени Рудольф Ренке, о котором вы, возможно, слышали.
  
  «Мне очень жаль, но я этого не сделал». Шоу был уверен, что был прав насчет того, что этот человек был поляком. «Кто вы, если можно спросить?» Мужчина колебался. «Я предпочитаю не говорить».
  
  «Ты был солдатом. Польская армия? »
  
  Мужчина не ответил, но Шоу мог сказать по выражению его глаз, что он был прав в лучшем случае. Шоу ждал, не желая сотрудничать; Последовало долгое молчание, а затем поляк прошептал: «Есть угроза американскому космическому кораблю Skyprobe IV, находящемуся сейчас на орбите. Я больше не скажу здесь ».
  
  Шоу почувствовал укол тревоги и машинально оглядел бар. Skyprobe IV был горячим, очень горячим. Он сказал: «Тебе не нужно. Достаточно хорошо. Уходи отсюда, как только закончишь пить. Будьте в Грин-парке через двадцать минут… по центральной дороге, ведущей к Дворцу, прямо напротив 94 Пикадилли. Найдите скамейку - присоединяйтесь ко мне, когда я прохожу мимо вас. Пойдем прогуляемся ». Он бросил на мужчину проницательный оценивающий взгляд. «Вы уверены, что за вами здесь не следят?»
  
  "Я уверен."
  
  "Прямо тогда." Он кивнул; поляк допил и ушел, сигарета все еще болталась. Шоу не спешил с виски, гадая, какую угрозу может принять космический корабль, который уже тринадцать дней находился на орбите. Через десять минут он покинул «Козел» и направился к месту встречи. Еще не наступил обеденный перерыв, и народу было не так много, как скоро. На полпути, под деревьями, он увидел поляка, сидящего в углу скамейки в одиночестве. Он опирался на подлокотник и выглядел больным, но когда Шоу подошел к нему, он увидел, что человек был мертв как камень. Он расстегнул куртку. Кровь текла по передней части рубашки, и острый, как бритва, стальной наконечник на долю дюйма выступал через стенку груди и рубашку. Эта сталь проскользнула через спину и, вероятно, по пути проникла в сердце. Шоу притянул к себе тело и увидел кусок металла, круглый, как стержень, торчащий между лопатками. Сталь была не больше четверти дюйма в диаметре и имела две глубокие канавки по периметру. Убийца, скорее всего, использовал съемную рукоять, и весьма вероятно, что она была подпружинена, так что шип вбивался внутрь, и никто из тех, кто находился поблизости, не видел больше, чем кусок дерева. Худому телу мертвеца не потребовалось бы больше шести или семи дюймов стали. У убийцы, вероятно, не было времени вытащить штырь; кто-то шел бы по тропинке.
  
  Очевидно, с Рудольфом Ренке, кем бы он ни был, шутить нельзя ...
  
  Шоу позволил телу снова погрузиться в угол; на первый взгляд поляк выглядел так, как будто он спал. Шоу быстро вернулся на Пикадилли и схватил полицейского. Он отвел офицера в парк и показал ему специальный пропуск Минобороны. «С этого момента, - сказал он решительно, - я не буду вдаваться в это. Я хочу, чтобы ты отнес тело во Двор - а потом ты забыл обо мне. Хорошо?"
  
  «Я не знаю об этом, сэр», - возразил констебль. Он пролистал свой блокнот. - Вам придется… - твердо перебил Шоу. «Мне совершенно ничего не придется делать. Вы обнаружите, что ваши собственные боссы это подтвердят. А пока сделайте то, что я говорю, и оставьте меня в стороне от своей записной книжки и разговора в столовой, иначе министр внутренних дел сам своими руками вышвырнет вас из Силы без пенсии! »
  
  Шоу направился к телефонной будке. Он позвонил в «Хилтон» и оставил сообщение. Потом позвонил в Минобороны. Когда его перевели в Отдел специальных служб военной разведки, он поговорил с секретарём Лэтимера. «Скажите шефу, что я еду к нему, - сказал он. «Это срочно, и это не продлится».
  
  
  * * *
  
  
  
  Тринадцатью днями ранее в Кеннеди, в самые ранние часы, люди шли один за другим к портальному лифту мимо центрального блокпоста, где техники просматривали панели управления, поскольку обратный отсчет неумолимо приближался к концу. Неуклюжие в своем громоздком снаряжении люди поднялись в лифте, теперь напряженные, не говоря ни слова на этом этапе, когда они приближались к последнему моменту отделения от земли. Это разделение продлится двадцать один день на орбите дальше от Земли, чем когда-либо пытался осуществить пилотируемый аппарат. С ними был и аэромедик - худощавый светловолосый мужчина с розовощеким лицом, который тоже молчал, пока они взлетали вдоль огромной ракеты, которая стояла в клетке в каркасе портала. Не делая вид, он внимательно следил за реакцией мужчин, в последнюю минуту оценивая их пригодность к продолжительному орбитальному полету, который откроет более широкие возможности для исследования космоса, чем считалось возможным до сих пор, и даже чудо лунного зонда в конце концов в тени.
  
  Наверху, когда они вышли из лифта, они посмотрели вниз на бетонный фартук далеко внизу, а за ним - на огромное здание сборки автомобилей в районе Хай-Бей в американском Мунпорте в нескольких милях к северо-западу от самого мыса Кеннеди. Заиграли прожекторы - везде был свет и шум - прежде всего шум… демонический, пугающий - шум, который барабанил и отражался в ушах, визг труб, проходящих через жидкий кислород, повышенные голоса людей, все еще работающих вокруг капсула, где-то под ними сирена, завывающая, как баньши в ночи, даже звук их собственного сердцебиения и стук крови в ушах. Вокруг них время от времени сквозь паровой пар они могли видеть мужчин в своих белых комбинезонах, проверяющих и перепроверяющих.
  
  Теперь они были на уровне входного люка в капсулу, ожидая их в аккуратной пластиковой оболочке. Врач положил руку на плечо одному из мужчин. «Хорошо, Грег», - сказал он. «Давайте теперь возьмем вас на борт. Ты в порядке ».
  
  «Конечно, док». Космонавты двинулись к ступеням, ведущим к люку. Они неуклюже и неуклюже забрались внутрь и уселись на контурные сиденья.
  
  «Удачи», - сказал авиамедик, впервые улыбаясь. Он заглянул в капсулу. «Это роскошь, - заметил он, - когда вы думаете о первых космических аппаратах, музейных экспонатах. У тебя есть вся необходимая комната ».
  
  Разговор… легкий, бессмысленный разговор, как всегда в последний момент. Они снова посмотрели на аэромедицинку через прозрачные козырьки.
  
  «Не забывайте о проверках пригодности. Увидимся.
  
  На них был закрыт люк.
  
  Тридцать минут спустя инерционная система наведения ожила, и раздался шипящий звук, когда сжатый газ ворвался в капсулу; Вскоре после этого шлангокабель, по которому были подключены питатели питания и воздуха - последнее звено с землей, - отпал.
  
  Через несколько секунд произошел взрыв. Из хвоста ракеты вырывался оранжево-желтый дым. Skyprobe IV поднялся с базы Кеннеди на свою орбитальную позицию на высоте 900 миль в космосе, быстро и уверенно поднялся на темную высокую арку неба, неся с собой, помимо своего человеческого груза и
  
  огромное количество нового и очень секретного оборудования, престиж Соединенных Штатов и расходы около 780 миллионов долларов.
  
  Им было дано задание, и через несколько секунд более сорока минут до старта космический корабль, используя совершенно новое топливо, которое также проходило экспериментальные испытания, вышел на свою первую орбиту со скоростью 27000 миль в час, а затем развернулся. держаться на месте на 60-футовой второй ступени стартовой ракеты, которая следовала за ней в космос.
  
  
  ДВА
  
  
  
  «Мертвый поляк - и Рудольф Ренке». Латимер покрутил круглую черную линейку в ухоженных руках и посмотрел на Шоу сквозь облако сигаретного дыма. «Тот факт, что Ренке замешан в этом, придает очень неприятную долю правды. И я говорю « противно», внимательно следя за своим выбором слов ».
  
  Шоу сказал: «Я так понимаю, вы его знаете».
  
  «Я знаю о нем. Я никогда с ним не встречался ».
  
  Шоу приподнял бровь.
  
  Латимер положил линейку и аккуратно расставил различные предметы на своем столе, а затем заговорил с точностью. «Ренке, - сказал он, - сволочь - в нашем понимании этого слова. Я ничего не знаю о его рождении. Он большой, лысый, квадратный ублюдок с излишками блестящих белых зубов - я видел фотографии. Если он в этой стране, то обязательно будет под псевдонимом. Ренке - кстати, он швейцарец - международный манипулятор, известный своей готовностью и желанием продавать свои услуги, и они довольно сомнительны для любого, кто делает это стоящим. Он еще и другие вещи ...
  
  "Такие как?"
  
  Латимер погасил сигарету в нефритовой пепельнице и вынул другую из серебряной коробки. Он передал коробку Шоу. Шоу щелкнул зажигалкой. Лэтимер сказал: «Он убийца несколько раз. И насильник. И садист ... но он еще и человек большого ума, даже если вы так не думаете по его фотографиям. Возможно, хитрость было бы лучше, чем ум ». Его твердые зеленые глаза проницательно смотрели на Шоу. «Разве этот поляк не дал вам никаких подсказок относительно того, как может быть замешан Ренке?»
  
  "Нет, сэр. Ничего, кроме того факта, что он может его убить.
  
  «А вы не представляете, кем был поляк? Он вообще не звонил в колокола?
  
  «Нет, как я уже сказал, было очевидно, что он служил в чьей-то армии. Судя по его возрасту, я бы сказал, что он мог участвовать в войне, вероятно, один из поляков, которые приехали сюда, чтобы вести войну после того, как Гитлер вошел в Польшу. Это все, что я могу предложить ».
  
  - Гм… Лэтаймер откинулся назад, проводя рукой по трансплантатам на лице. Через мгновение он снова взял линейку и нацелил ее на голову Шоу как револьвер. «Я серьезно отношусь к этому отчету - и не только из-за Ренке. Ваш поляк умер, чтобы попытаться передать свое послание, и сам факт, что кто-то посчитал его достойным убийства, прежде чем он сказал слишком много, придает его словам определенный дополнительный вес! Теперь: если что-нибудь случится со Skyprobe IV, будущее освоения космоса станет довольно мрачным. Не говоря уже о том, что в космосе есть люди, мы должны помнить, что никакой угрозы космическим программам ни Востока, ни Запада еще не существовало. В этом есть множество неприятных последствий для будущего, Шоу. Возмездие - лишь одно из них ». Он остановился, откинулся на спинку кресла, несколько секунд смотрел в потолок, затем вернулся в вертикальное положение и, не мигая, посмотрел на Шоу. Он внезапно спросил: «В чем, черт возьми, может заключаться угроза орбитальному космическому кораблю? Какая у вас теория? »
  
  «У меня его нет», - ответил Шоу. «Это меня избило». Он задумчиво выпустил дым. «Если только кто-то не собирается послать что-нибудь, чтобы встретить Skyprobe IV в лоб!»
  
  Лэтимер холодно и сардонически улыбнулся. «Почему-то я в этом сомневаюсь». Он наклонился вперед. «Скажи мне, Шоу, что ты знаешь о Skyprobe IV? Не беспокойтесь - я вам скажу, чтобы наверняка закрыть все пробелы в вашем космическом образовании. Начнем с того, что, как вы узнаете из прессы и телевидения, капсула была запущена тринадцать дней назад с мыса Кеннеди, и ей осталось выпустить еще восемь, орбита на гораздо более высоком уровне, чем когда-либо предпринимавшиеся попытки, и более высокая скорость тоже. Но это еще не все. Вкратце, и это засекреченная информация, проект Skyprobe планировался как исследовательский полет - и основная цель - открыть возможности для создания промежуточных постов для межпланетных путешествий за пределы Луны. Эти плацдармы, естественно, будут выходить далеко за пределы пилотируемых орбитальных космических станций, принадлежащих мальчикам-исследователям Луны. Если полет будет успешным, а до сих пор он был успешным, то на многие годы вперед Запад будет твердо опережать Россию. Это могло быть революционным с точки зрения освоения космоса. И еще кое-что, Шоу.
  
  "Да сэр?"
  
  «Как вы думаете, сколько мужчин, - медленно спросил Лэтимер, - содержится в этой капсуле?»
  
  Шоу сказал: «Ну, два, сэр. Майоры Шустер и Моррис из ВВС США ».
  
  «В этом, - категорично сказал Лэтаймер, - ты так ошибаешься. На борту трое мужчин.
  
  Шоу смотрел. "Три!"
  
  "Это то, что я сказал. Едва ли нужно говорить, что это не выходит за пределы этой комнаты. Ребята из прессы так и не почувствовали запаха третьего человека. И НАСА, и ЦРУ проделали первоклассную работу по обеспечению безопасности. Естественно, большое количество техников и так далее должны были знать, что на борту будет третий человек, но в большинстве случаев они не знают его личность. Причина секретности проста: само по себе имя третьего человека выдало бы кое-что о характере целей полета. Таким образом, помимо глав НАСА и ЦРУ и людей, непосредственно связанных с полетом - аэромедицины и так далее, - личность третьего человека известна только президенту, государственному секретарю и начальникам штабов в Соединенных Штатах и ​​более. здесь премьер-министр, министр обороны и я. Также, конечно, его жена. Причина, по которой нам в Британии сказали, состоит в том, что он является британским подданным по рождению. Сейчас он натурализованный гражданин Америки, но нам все равно сообщили, кто он такой ». Лэтимер замолчал. "Этого достаточно, чтобы дать вам ключ к разгадке?"
  
  - Вы говорите о Дэнверс-Маршалле, сэр? Тон Шоу был недоверчивым. Он наклонился вперед и высыпал сигаретный пепел в нефритовый сосуд. « Он в капсуле?»
  
  "Он. И это одна из причин, почему, на мой взгляд, мы, как и Соединенные Штаты, приходим к этому. Профессор Нил Данверс-Маршалл - никто другой - находится на орбите вместе с Шустером и Моррисом. Он человек, который любит видеть сам, чувствовать то же напряжение, что и его команда, хотя на самом деле это первый раз, когда он действительно находится на постоянной орбите. Настоящий дистанционный зонд - его любимый проект. Что ты знаешь о нем, Шоу?
  
  «Честно говоря, немногое, если не считать его репутации космического ученого… и что, несмотря на его британское происхождение, он один из высших руководителей космического управления США…»
  
  «Самый верх, Шоу, в его особой линии. Он подотчетен только главе НАСА. Он годами работал в теснейшем сотрудничестве с США в области космических исследований, прежде чем уехал туда навсегда ... на самом деле, было бы совершенно верно сказать, что он единственный человек, который схватился за палец ... сообщает все космические секреты Запада, все данные о прошлых полетах, подробности намеченных планов и так далее. Он практический ученый, а также блестящий администратор, координатор и планировщик. Он человек с большим умом и дальновидностью, со способностью, как говорят, конструктивно думать о будущем. Он на десятилетия опережает свое время ». Глаза Латимера изучили лицо Шоу. «А теперь - не могли бы вы сказать мне, чем он не является?»
  
  Шоу ухмыльнулся. «Хорошо, сэр, я вас понял! Он не из тех людей, которые враждебная Сила захочет врезаться тупым предметом в ...
  
  «Совершенно верно - значит, вашей теории столкновения в космосе нет вообще. На мой взгляд, они с гораздо большей вероятностью захотят заполучить его живым и неповрежденным - чтобы получить от него все эти секреты, в том числе подробности использования нового топлива Skyprobe. Также новое топливо используется в ракете-носителе. Поверьте, это фантастическое достижение - вывести пилотируемый аппарат на орбиту высоты, которой достиг Skyprobe IV, - и, по сути, это Дэнверс-Маршалл поставил его туда ».
  
  «Итак, вы предполагаете, что произошла утечка информации, и нам предстоит похищение людей, организованное коммунистами. Но я не понимаю, как кого-то могут похитить в космосе ».
  
  Лэтимер жестко и невесело улыбнулся. «Честно говоря, я тоже. Для этого просто нет техники! Российские пилотируемые орбитальные космические станции не могут помочь - они не могут помешать так или иначе. Американские станции также не могут бороться с любыми забавными делами… - Теперь он закрыл глаза, снова откинулся назад и думал вслух. «Они не могут выводить аппараты на орбиту - они предназначены только для прямого полета на ракетах. Нет ... их нет. Что касается машины с земли, то к чему пристыковаться… этого тоже нет. Я не вижу, чтобы кто-то рисковал вступить в бой в космосе, и я не вижу, чтобы они могли пристыковаться к нему без сотрудничества изнутри Skyprobe ... »
  
  «И я тоже». Шоу провел рукой по волосам. «Все это звучит как чертовски много совершенно ненужных проблем. Разве не было бы легче иметь дело с Дэнверс-Маршаллом на земле? Прямое похищение в Штатах? Латимер открыл глаза. «На первый взгляд, да, - мягко ответил он, - но это не обязательно следует, не так ли?»
  
  Шоу пожал плечами. «Ну, на орбите нет ни ФБР, ни ЦРУ, конечно ...»
  
  "Довольно. Не так-то просто вывести влиятельного ученого из Штатов. Любая враждебная держава, не называющая имен, в любом случае могла иметь в рукаве другие методы - например, я не сомневаюсь, что Дэнверс-Маршалл может быть схвачен при приводнении, прежде чем спасательный флот достигнет его. То же самое применимо, если на самом деле это капсула, а не кто-либо из экипажа, за которым они охотятся. Эти люди легко могли иметь подводные лодки на станции в Карибском море. Даже ВМС США не могут быть на сто процентов уверены в том, что смогут следить за всеми подводными лодками, которые наша гипотетическая Сила может направить в этот район - даже с помощью Aga Thermovision, установленного на самолетах. Это рискованно, Шоу, очень рискованно. Латимер сильно постучал пальцами по столу. «Мы должны действовать быстро. Поскольку эта вещь возникла здесь, в Лондоне, на данном этапе все зависит от нас. Американцы будут ожидать полного отчета в два раза быстрее,
  
  включая полную разбивку по этому полюсу. Я хочу, чтобы вы все бросили и точно выяснили, в чем заключается угроза. Я предполагаю, что вы, скорее всего, сделаете это, если сначала найдете Рудольфа Ренке. Для начала я посмотрю, как за портами и аэродромами наблюдают, но Ренке скользкий - он проскальзывает через контрольно-пропускные пункты годами. А пока приступайте к раскопкам и выкопайте все, что сможете, на мертвом человеке - это может привести к Ренке. Конечно, - добавил он, - все наши теоретические рассуждения могут быть совершенно неуместными. Тем не менее, есть кое-что еще ... что-то, что могло бы соединиться. Не спрашивайте меня, как и где ». Лэтимер полез в ящик стола и вытащил тонкую папку, которую протянул Шоу. «Это пришло вчера поздно вечером от FO для моего личного внимания».
  
  Шоу взял папку и увидел, что на первой странице стоит печать «Совершенно секретно», за которой следует несколько редкая инструкция ТОЛЬКО ДЛЯ ГЛАЗ ВЕЛИКОБРИТАНИИ. Он узнал различные «тидллы», поскольку в отделе были известны перекрестные ссылки на другие соответствующие секретные документы. Сама информация была краткой и по существу: британские агенты, работающие внутри коммунистических границ, сообщили о значительно возросшей активности российских космических исследовательских учреждений, а также сообщили, что некоторые новые разработки, похоже, тесно связаны с теми, которые недавно были разработаны в Соединенных Штатах; Из этого следует, что данные космических программ могли попасть в коммунистические страны с Запада. Никаких подробностей и указаний на вероятные источники не было. Но, как предположил Лэтаймер, между сообщениями этих агентов и сообщением, каким бы оно ни было, убитый поляк намеревался передать, существовала по крайней мере некоторая возможная, хотя и незначительная связь. Если отчеты разведки были точными и не было достаточных оснований для сомнений, то Восток уже был в шпионской игре. И была записка собственноручно премьер-министром о том, что, несмотря на указание FO об ограниченном тираже документа, информация должна быть немедленно передана в Вашингтон.
  
  Шоу закрыл папку. "Вашингтону еще не сказали?" он спросил.
  
  "Да. Я еще не знаю реакции, но я не сомневаюсь, что они всегда ожидают определенной утечки и не будут слишком беспокоиться ». Это было правдой; Никто никогда не мог быть уверен, что все сотрудники прошли стопроцентное расследование, какой бы жесткой ни была процедура проверки. «Но эта угроза, как бы она ни была расплывчата, может быть кристаллизацией любых предыдущих утечек, если вы последуете».
  
  Шоу кивнул. «Каковы ваши предположения относительно вероятных действий Америки сейчас - то есть, когда они услышали об угрозе?»
  
  Лэтимер приподнял плечи. «Понятия не имею. В конце концов, они могут приказать космическому кораблю прекратить работу раньше срока, но я думаю, что они захотят, чтобы что-то более твердое продолжалось, прежде чем они это сделают. Этот полет, я повторяю, чертовски много значит для Запада, Шоу, как для нас, так и для Америки, не в последнюю очередь для престижности. Тем не менее, есть одно важное соображение, которое, как я надеюсь, у них будет в голове, и оно следующее: если коммунистам позволят успешно выполнить любую угрозу американскому космическому кораблю в полете, тогда общественное мнение в Штаты не собираются соглашаться ни на что меньшее, чем полномасштабная война ».
  
  
  ТРИ
  
  
  
  В морге Скотланд-Ярда Шоу присмотрелся к поляку. В теле не было ничего примечательного, кроме одного: отсутствовал пятый палец на левой стопе. Также был старый шрам от аппендикса; но не было никаких родинок, боевых ран или других отличительных знаков.
  
  Но отсутствующий палец на ноге может оказаться большим подспорьем ...
  
  Шоу спросил: «Вы знаете, когда его ампутировали, доктор?»
  
  Полицейский хирург покачал головой. «Это совершенно невозможно сказать». Он задумчиво потер подбородок, а затем добавил: «Все, что я могу вам сказать, это то, что мне не кажется, что это было сделано особенно недавно».
  
  «Могло ли это случиться, скажем, на войне?»
  
  «Я не знаю… это могло быть, да. Даже до этого… Боюсь, я действительно не могу быть точным ».
  
  "Я понимаю." Шоу задумчиво посмотрел на тощее тело на плите. При жизни этот человек выглядел встревоженным - человек, чьи заботы отражались на его лице; после смерти это лицо все еще было навязчиво тревожным, возможно, из-за невыполненной миссии ... У Шоу было странное чувство, что он был обязан этому мертвому человеку в личном смысле, чтобы проследить, чтобы он не был пронзен этой иглой ... острая длина стали совершенно напрасно. Карие глаза - печальные глаза при жизни - тупо смотрели в никуда. Шоу отвернулся; Здесь, в этой чистой, унылой, унылой комнате, больше не о чем было спрашивать. Он уже сделал размеры тела и подробное описание, а также слепок зубов, и у него была посмертная фотография мертвого человека. Он просмотрел вещи трупа, обнаруженные полицией в карманах; и здесь не было ничего интересного. Обычный беспорядок из мужских карманов - табак, папиросная бумага, миниатюрная самодельная одежда, а также пачка Benson & Hedges, что подтвердило первоначальную теорию Шоу о том, что самодельный поступок этого человека был не более чем цвет фона для новой личности. Было неуклюже таскать с собой эти готовые изделия… Была зажигалка «Ронсон», дорогая; носовой платок, столь же невиновный для распознавания следов, как и вся остальная одежда - рубашка и нижнее белье, вплоть до носков, были все новые и все сохли от капель, поэтому их не было рядом с прачечной. Жалкую коллекцию дополняли шариковая ручка и записная книжка с деньгами, но опять же без удостоверения личности, без адресов, без писем, единственным откровением стал позолоченный отпечаток: НАСТОЯЩИЙ ТЕЛЕНК, СДЕЛАННЫЙ В АНГЛИИ.
  
  Шоу указал на помощника, который натянул простыню на тело; затем, так же анонимно, как и приехал, он покинул Двор.
  
  
  * * *
  
  
  
  Армейский архив где-то в Северном Лондоне предоставил истории болезни поляков, которые приехали в Великобританию, чтобы продолжить освободительную войну после того, как Гитлер, а затем Сталин захватили их собственную страну еще в 1939 году.
  
  Папок было много, они пыльные и пожелтевшие, и казалось, что их не трогали последние два десятилетия или около того. Шоу первым взял офицеров. Зная, что, несмотря на мгновенную реакцию покойника на его вопрос, он мог совершенно ошибаться в своих предположениях относительно национальности и призвания, он час за часом тщательно, ежеминутно, кропотливо обыскивал.
  
  Молчаливая женщина средних лет в очках без оправы и в форме старшего сержанта WRAC принесла ему, казалось, бесконечные чашки теплого министерского чая.
  
  
  * * *
  
  
  
  С тремя пассажирами Skyprobe IV продолжал двигаться по бесконечным орбитам, продолжая двигаться со скоростью 27 000 миль в час и теперь на высоте около 970 миль. Электрические соединения, которые питали мощность от ракеты-носителя Titan 6C, по-прежнему выходили из ее обтянутой пластиком задней части. Два майора ВВС сидели бок о бок на своих фигурных сиденьях, производя плановые проверки и поддерживая периодический контакт с землей. Раньше с топливным элементом были небольшие проблемы, но они довольно быстро заставили его снова заработать с помощью клапана поперечной подачи, и теперь все, что им нужно было делать, - это время от времени проверять давление в топливном элементе. Дэнверс-Маршалл сидел за ними, почти ничего не делая на этой стадии прохождения почти двух третей, но смотрел из своего окна и время от времени наблюдал за шкалами специальных инструментов, которые были помещены в космический корабль для его собственных целей. Ученый британского происхождения был худощавым смуглым мужчиной с постоянно напряженным взглядом вокруг него и заметным подергиванием под левым глазом, подергиванием, которое усиливалось по мере того, как продолжался долгий полет, и состояние невесомости затронуло его, поскольку это затронуло их всех. Время от времени он делал записи на блокноте. С самого начала полета люди двигались по орбите в нижнем белье, отказавшись от тяжелых и громоздких скафандров, ограничения которых измотали бы их задолго до конца их 21-дневного периода, если бы они постоянно их носили. Одна за другой, снова и снова, подходили станции слежения, дружелюбные голоса из знакомого мира, чтобы держать их на связи, следить за ними и фиксировать их продвижение: Канарские…
  
  Нигерия - Занзибар - Западная Австралия - Гавайи - Калифорния и обратно в центр управления полетами в Кеннеди… из всех этих мест их вызывали бестелесные голоса.
  
  От Кеннеди, вскоре после старта, тринадцать дней назад, семьи поговорили с ними. Жена Грегори Шустера Мэри вышла в эфир первой, чувствуя себя немного глупой и застенчивой, не зная, о чем говорить, услышав такое множество подслушивающих ушей.
  
  «Как ты себя чувствуешь, Грег?» она спросила.
  
  Она рассмеялась, и голос Грегори Шустера весело произнес: «Прекрасно, прекрасно… все с ясными глазами и пушистыми хвостами! Как там дела, Мэри?
  
  «О, - сказала она, - тоже хорошо ... мы в порядке, Грег, но очень скучаем по тебе. Дети тоже чертовски гордятся… но, думаю, я хочу, чтобы ты вернулся, Грег! »
  
  Опять легкий смех, изгоняющий страхи. "Почему, милая? Я в безопасности, здесь, наверху! "
  
  "Безопасно?"
  
  «Никаких девочек, дорогая. Ну и дела, ты не мог бы оставить меня в более безопасном месте, ты это знаешь? "
  
  Теперь там, внизу, в своих домах во Флориде, две семьи продолжали ждать, отсчитывая дни, ни одна из них не знала, что штаб британской военной разведки в Лондоне каким-либо образом связан с людьми на орбите. Мэри Шустер была занята , как она была с самого взлета, отвечая на бесконечные вопросы своих троих детей - Джейн, Лестера и Джимми. Вопросы, на которые нужно было отвечать разумно, хотя она с трудом могла сосредоточиться из-за беспокойства за своего мужа. Последние тринадцать дней были затянувшимся кошмаром, оставшиеся дни вплоть до приводнения будут ничуть не хуже, если не хуже. В прошлом Грегори часто говорил, что его работа легкая, а ее трудная. С ним все будет в порядке, он неоднократно настаивал, чтобы она не волновалась, когда настанет день. Космические полеты к тому времени были обычным делом, в них ничего не было, ответы на все вопросы были. Экспериментальные дни давно прошли, и скоро на Луну появятся пригородные рейсы. Но она знала, что это не совсем так, что нынешний полет во всяком случае был новаторским и в высшей степени экспериментальным; и она волновалась - сильно. Она не могла сдержать слез в тот день, когда Грегори приехал к Кеннеди на последние проверки и процедуры, которые завершились взрывом. С Моррисом тоже не так уж сильно отличалось, хотя Линда Моррис, возможно, была умственно более стойкой и беззаботной девушкой.
  
  Линда Моррис теперь отвечала на те же вопросы, что и Мэри - в сотый раз.
  
  «Мама ... скажи, мама - ты думаешь, что Папа плохо себя чувствует?»
  
  «Я не знаю, Бобби. Надеюсь, что нет », - вот и все, что она смогла ответить на этот вопрос, при этом откинув назад свои светлые волосы и прикрыв глаза, чтобы посмотреть в небо ... как будто она ожидала увидеть проплывающий мимо Skyprobe IV с ее волной. муж.
  
  «Мама, разве они не становятся тоскливыми?» Бобби настаивала.
  
  «Аноксия ... может быть, Бобби, но это не болезнь, или нет?»
  
  Бобби наморщил нос. «Боже, я не знаю ... но если это так, то в капсуле будет ужасно грязно!»
  
  "Он потеряет сознание?" Это был старший - младший Уэйн.
  
  «Нет… нет, конечно, не будет». Рука коснулась ее груди. «Пожалуйста, Бобби - вы оба - на некоторое время не задавайте больше вопросов. Убегай и играй ». Она внезапно отвлеклась, как будто у нее было предчувствие. В отличие от нее, это ... И до сих пор ни в одном космическом полете ничего не пошло не так, ни разу капсула не выходила на орбиту, но тогда всегда должен был быть первый раз. Это было клише, если оно вообще было, но клише могло быть достаточно реальным, в любом случае достаточно реальным для жены на следующие восемь дней. Та же проблема была и с топливным элементом. Она сказала: «Я приготовлю обед». Мальчики рассеянно кивнули, она повернулась и вошла в дом, а через несколько минут увидела, что они бегают по саду… будучи космонавтами.
  
  У Дэнверс-Маршалла не было детей, а его жены Кэтрин в настоящее время не было в Америке. Примерно в то же время, когда Шоу была в таверне The Goat, она получила телеграмму, по которой ее книга немедленно вылетела в Лондон, и она вылетела из Нью-Йорка, чтобы присоединиться к своей свекрови в небольшой деревне в Саффолке. .
  
  
  * * *
  
  
  
  Шоу, его пальцы потемнели от вековой пыли, наконец-то был вознагражден.
  
  Он натолкнулся на досье человека, который, казалось, соответствовал спецификации: мужчина со шрамом от аппендикса и отсутствующим пятым пальцем левой ноги. Размеры тела, по крайней мере, по высоте, тоже подошли, как и детали зубов в некоторых отношениях; также вероятный возраст. Человеком, досье которого Шоу держал в руке, был Стефан Александр Спалински, в то время майор польской армии. Когда штаб-сержант принесла служебное досье Спалински, Шоу обнаружил, что этот человек прошел подготовку в Файфе в Шотландии в качестве десантника и воевал, по-видимому, с некоторыми отличиями, поскольку он упоминался в депешах и имел польскую награду в составе польской бригады. в Северной Африке и Италии. Он был демобилизован в июне 1946 года по адресу Гирван-сквер, 14, Килбурн.
  
  Никакая информация из служебного файла сама по себе не представляла особого интереса, за исключением, пожалуй, одного: покойный был женат во время войны на английской девушке по имени Ванесса Бернсайд, вдове. Согласно платежным документам, брак состоялся 4 декабря 1941 года, когда Спалински было 34 года, и с этой даты до окончания его службы начислялось брачное пособие вместе с пособием на одного приемного ребенка, женского пола. , имя Кэролайн Энн Бернсайд. Никаких дальнейших действий в связи с этой информацией не последовало; после демобилизации запись прекратилась. Армия во всяком случае потеряла интерес к майору, к тому времени подполковнику С.А. Спалинскому.
  
  «Возможно, - заметил Шоу старшей сержанте, - охрана не совсем потеряла всякий интерес. Возможно, время, потраченное на поиски, было потрачено не зря. Он вздохнул; на момент своей столь недавней смерти Спалински - если бы он действительно нашел подходящего человека - мог быть вдовцом, мог быть разведен и жениться повторно или мог остаться холостым - или же в этот момент могла быть семья, ожидающая его возвращение домой ...
  
  Но где же в таком случае был дом?
  
  Когда Шоу просмотрел архивные дела в отделе безопасности министерства иностранных дел, кое-что выяснилось о доме - но опять же, не очень. Он обнаружил, что записи - не особо исчерпывающие - на самом деле велись обо всех польских военнослужащих, переживших войну. Полковник Спалински со своей женой и падчерицей вернулся в
  
  Польша в мае 1948 года, до этого проживавшая по адресу Килбум; На этом вся известная история Спалински закончилась. Сообщений о его возвращении в Соединенное Королевство не было; это могло произойти из-за того, что к тому времени служба безопасности потеряла интерес, либо из-за того, что Спалински повторно въехал в страну под псевдонимом и с фальшивыми документами.
  
  Посещение 14 Гирван-сквер, Килбурн, по общему признанию, долгая съемка после стольких лет, произвело еще один пробел. Никто не мог вспомнить Спалинских.
  
  
  * * *
  
  
  
  Шоу пошел поговорить осторожно с известным космическим экспертом, маленьким серьезным мужчиной с большой головой и выпуклым лбом, человеком с любопытным птичьим выражением лица и высоким скрипучим голосом. Этот человек эрудированно разъяснял проблемы космических путешествий и возможность некоторого маневра перехвата.
  
  Через некоторое время беседу прервал Шоу. «По вашему мнению, - осторожно спросил он, - что можно использовать, скажем, для того, чтобы на самом деле сбить капсулу с ее орбиты ... и, возможно, посадить ее в каком-нибудь выбранном месте, отключив нормальный контроль экипажа?»
  
  Маленький человечек мрачно посмотрел на него. «Я могу только предложить магию, мой дорогой друг», - сказал он. Его тон был весьма пренебрежительным, но в голове Шоу зародился ход мыслей, сосредоточенных на том факте, что Skyprobe IV был одним из космических кораблей нового поколения, которые вернулись в земную атмосферу с помощью стволовая секция цела. Поскольку эта секция ствола не отделялась перед повторным входом, в капсуле сохранялись радиоактивные элементы и топливные элементы вплоть до приводнения и после… чего это стоило как ключ к разгадке.
  
  
  ЧЕТЫРЕ
  
  
  
  Поздно ночью в квартире Шоу зазвонил телефон безопасности, скремблер, который напрямую связался с отделом специальных служб. Он потянулся за телефоном. «Шо сюда», - сказал он.
  
  «А… Шоу». Это был Латимер. «Новость, чего бы она ни стоила. Жена Дэнверс-Марша приземлилась в лондонском аэропорту бывшего Нью-Йорка. Она поехала прямо к свекрови в Лонг-Мелфорд, что в Саффолке, недалеко от Садбери. Очевидно, старушка больна. Голос замолчал. «Мне просто пришло в голову, что тебе будет полезно поговорить с ней».
  
  «О… да, сэр?»
  
  «Не говорите так чертовски скептически. Она больше всего похожа на Дэнверс-Маршалл, а у женщин есть свойство, которое они называют интуицией. По крайней мере, мне так говорят. Я разрешаю вам взломать систему безопасности и сказать ей, что есть вероятность неприятностей. Она может придумать что-нибудь, что поможет. Чтобы проявить доброту, нужно проявить жестокость - заставить ее побеспокоиться о безопасности мужа, и результаты могут быть весьма неожиданными. Видите ли, если мы предположим, что главная цель людей, стоящих за угрозой, - это сам Дэнверс-Маршалл, то эти люди, возможно, бросили перед ними какую-то тень, если вы последуете. Что-то, что могла бы заметить женщина - оглядываясь назад, то есть когда у нее появилась причина для беспокойства. Я могу говорить чепуху, но я не собираюсь пренебрегать любыми возможными способами, какими бы отдаленными они ни были. Эта штука могла быть динамитом, Шоу ... если это не слишком старомодное сравнение.
  
  «Я знаю это, сэр. Какая реакция со стороны Штатов? » Лэтимер сказал: «Осторожное неверие в то, что что-то действительно могло произойти, кроме, возможно, попытки перехвата подводных лодок при приводнении, как я предлагал. Естественно, они это будут освещать. Они говорят, что в противном случае ничего не может пойти не так, но они будут начеку на случай неприятностей, а парни из ЦРУ уже копают. Пока что они ничего не говорят мужчинам в капсуле - они не хотят без надобности загружать их лишним беспокойством. Что они будут делать дальше, зависит от того, что появится. Кстати, жену зовут Катерина. Она тоже британка по происхождению. Он передал адрес Дэнверс-Маршалла и резко позвонил.
  
  
  * * *
  
  
  
  Skyprobe IV находился над Западной Австралией, когда рано утром Шоу вошел в свой гараж. Астронавты смотрели вниз с интенсивной пурпурной черноты небес на бескрайние просторы Саутленда, на далекие, извилистые водовороты, течения и приливы на море у реки Леувин и прямо вдоль побережья до пролива Кинг и дальше. - действительно, почти вся Австралия была видна с первого взгляда. Шустер и Моррис чувствовали себя почти богами, всемогущими, всевидящими, путешествуя по космосу. К тому времени, как Шоу вывел из гаража двухместный кабриолет NSU Wankel Spider с откидным верхом, астронавты уже были над рекой Брисбен, а Дэнверс-Маршалл тихонько храпел в легком сне. Когда капсула пересекла Тихий океан и начала приближаться к зоне вызова станции слежения на Гавайях, Шоу наказал Ванкель - это было новое приобретение, жемчужина автомобиля с однороторным роторно-поршневым двигателем Ванкеля, сзади. - установленный и с задним приводом, способный разгоняться с нуля до шестидесяти за 14,5 секунд, с диафрагменным сцеплением и четырехступенчатой ​​полностью синхронизированной коробкой передач. Шоу добрался до заброшенной деревни Лонг-Мелфорд вскоре после 9:00, обнаружив домашнюю дозу Дэнверс-Маршалла в таверне «Бык». Звонить было рано, но не было времени слишком беспокоиться о съездах. Дверь ему открыла все еще привлекательная женщина лет пятидесяти, с серыми глазами и копной седеющих каштановых волос - женщина с застенчивой, замкнутой манерой поведения, которую он находил привлекательной.
  
  Он спросил: «Миссис. Дэнверс-Маршалл?
  
  "Да?" Она вопросительно посмотрела на него.
  
  "Могу ли я войти?" Шоу предъявил свой пропуск. Когда она осмотрела его, он заметил внезапную белизну ее лица, морщинки вокруг глаз и рта, которые, казалось, уже стали глубже. Она спросила: «Это связано с моим мужем?»
  
  «Почему вы спрашиваете об этом, миссис Данверс-Маршалл?»
  
  На этот раз она покраснела, встретившись с ним взглядом. «Да ведь он кажется единственной вероятной связью с вами, коммандер Шоу».
  
  Он кивнул. «Да, полагаю, ты прав. На самом деле это касается вашего мужа, и вы, возможно, сможете нам помочь ». Он повторил: «Могу я войти?»
  
  "Ах, да, конечно." Она рывком отошла от двери. «Мне очень жаль, я…» Она замолчала, и Шоу последовал за ней в прохладный зал, темный от старого дуба, а оттуда в длинную гостиную, обставленную дорогими антикварными предметами. Она велела ему сесть, но осталась стоять спиной к большому камину. Он подумал: она на грани ... пропуск Министерства сделал это ... это вполне естественно. Может быть. Через несколько минут ее ждало еще большее потрясение; Шоу раздраженно хотелось, чтобы у Лэтаймера кончились блестящие идеи. Он не был уверен, что это хороший вариант.
  
  Кэтрин Данверс-Маршалл спросила: «Ну что, командир?» Звук «а» был коротким, ровным; она слишком долго пробыла в Америке, и ее британский акцент не смог полностью выжить.
  
  Шоу посмотрел ей в глаза. «Во-первых, я должен попросить вас относиться ко всему, что я говорю, как к секретной информации». Он колебался. «Нас могут подслушать?»
  
  Она покачала головой. - В доме никого нет, то есть кроме свекрови, которая уже в постели. Газеты еще нет ».
  
  "Правильно. То, что я хочу сказать, не должно обсуждаться ни с кем - даже с вашей свекровью. Он снова заколебался. «Я обязан добавить следующее: Закон о государственной тайне может применяться в случае любого нарушения безопасности».
  
  «Я все это понимаю», - сказала она с глубокой резкостью в голосе. «Я живу в безопасности уже много лет! Не могли бы вы продолжить то, что вы хотите сказать, командир?
  
  Он сказал: «Да, конечно. Я начну с того, что мы просим вашей помощи, чтобы предотвратить любую возможность того, что что-то пойдет не так со Skyprobe IV, пока ваш муж находится в капсуле ». Он поймал внезапный страх в ее глазах. «Я изложу вам факты прямо, миссис Дэнверс-Маршалл». Он вкратце рассказал ей о своей встрече в «Козле на Стаффорд-стрит» и об убийстве человека, который пытался передать ему сообщение, и о возможности возникновения проблем с космическим кораблем в качестве его центра.
  
  Теперь ее руки дрожали. Она увидела, что он заметил, и заложила пальцы за спину, стоя перед камином, как мужчина, греющий свою задницу. Она спросила: «Ты не представляешь, что это за… эта угроза?»
  
  «Нет», - сказал он ей. «Мне очень жаль это говорить, но на данный момент у нас нет никаких идей, никаких зацепок. Я размышлял-"
  
  "Кто был этот человек?" - резко спросила она.
  
  Он сказал: «Этого я тоже не знаю - точно. Но я считаю, что он был поляком и ...
  
  "Поляк?"
  
  «Да… Он испытующе посмотрел на нее, обеспокоенный чем-то в ее жесткости. «Да, он был поляком. На самом деле, я считаю, что это был полковник Стефан Александр Спалински ». Он остановился; ее тело немного покачивалось, а лицо было плохого цвета. Он собирался встать и подойти к ней, когда она остановила его жестом руки.
  
  Она спросила: «Что вы знаете об этом полковнике Спалински, командир?»
  
  Он серьезно ответил на вопрос. «Что вы знаете о нем, миссис Дэнверс-Маршалл?»
  
  
  ПЯТЬ
  
  
  
  Единственный звук в комнате исходил от часов, отсчитывающих секунды за спиной Кэтрин Данверс-Маршалл. Шоу ждал, пока она ответит на его вопрос, тем временем наблюдая за ее лицом. В ее глазах был страх и тревога, но через некоторое время она сказала отрывистым тоном: «Это должно было выйти наружу, не так ли. Рано или
  
  позже? Я знал это. Я всегда так говорила своему мужу, но он не слушал. Видите ли, он был так поглощен своей работой. Он отказался рискнуть, чтобы этому помешали ». Внезапно ее плечи опустились; у нее был пораженный вид. «Если бы он был… совершенно честен, они бы сняли его со всей работы, связанной с угрозой безопасности, не так ли? Во всяком случае, он в это верил. Лично я никогда не думал, что они зашли так далеко, но он всегда говорил, что так и будет.
  
  Она остановилась. Шоу сидел неподвижно. Когда она не продолжила, он сказал подсказывающе: «Я думаю, вам есть что объяснить, миссис Дэнверс-Маршалл». Он повторил свой вопрос, его лицо стало жестким: «Что вы знаете о Стефане Александре Спалинском?»
  
  
  * * *
  
  
  
  Это была немного мерзкая, но вполне понятная история распущенности и уклонений. Кэтрин Данверс-Маршалл знала Спалински много лет назад; ее муж, по ее словам, никогда с ним не встречался, но по очень личным причинам она, по крайней мере, многим обязана Спалинскому и его жене. Жена Спалински, женщина, бывшая девушкой Ванессой Бернсайд, ранее была замужем за двоюродным братом Кэтрин Дэнверс-Маршалл Арнольдом Бернсайд, убитым в Дюнкерке. Кэтрин, которая была глубоко привязана к своей кузине, полюбила и Ванессу. Примерно в то время, когда ее кузина вышла замуж, Кэтрин, которой тогда было девятнадцать, очень полюбила молодого человека, который был на несколько лет старше ее; в двадцать она родила ему ребенка, девочку. После этого она больше никогда его не видела (а позже услышала, более или менее случайно, что он тоже был убит в Дюнкерке). Как только они смогли это сделать, Бернсайды легально усыновили незаконнорожденного ребенка Кэтрин. Кэтрин была убита горем, но у ее родителей возникли трудности, и на самом деле у ребенка не могло быть лучшего дома. Таким образом, из-за смерти кузины и последующего повторного брака Ванессы со Спалински именно дочь Кэтрин Данверс-Маршалл теперь жила, предположительно в Польше, как падчерица Спалински. Спалински отвезли ее туда, когда они уезжали из Англии в 1948 году, и Кэтрин, которая через два года после их отъезда вышла замуж за Нила Дэнверс-Маршалла, с тех пор не поддерживала с ними контактов. Она все рассказала Дэнверс-Маршаллу, и, очевидно, он все понял. Ни о чем из прошлого никогда никому не рассказывалось, никогда даже не упоминалось, кроме как между ними, и к моменту свадьбы, то есть почти через двенадцать лет после рождения ребенка Кэтрин, с мировой войной между ними никто из их друзей не знал. что-нибудь из истории; Кроме того, к этому времени родители Кэтрин умерли, и она больше никогда не возвращалась в свой старый дом. Таким образом, когда Дэнверс-Маршалл был проверен службой безопасности в Штатах, ничего не было известно, и Дэнверс-Маршалл никогда ничего не предлагал. Катерина признала, что он давал заведомо неправдивые ответы на определенные вопросы и фальсифицировал бланки, но это было сделано не по неправильным мотивам. Он беспокоился только о том, чтобы ничто не мешало его работе; и он был убежден, что такая связь в коммунистической стране гарантирует, что ему откажут по соображениям безопасности.
  
  «Вероятно, он был совершенно прав», - мрачно сказал Шоу. «Особенно в Штатах! Его можно было бы считать широко открытым для убеждений. Коммунисты любят использовать именно такое давление. А теперь давайте поговорим о Спалински немного подробнее ».
  
  Она сказала: «Я могу сказать вам одну вещь: они никогда не смогли бы привязать коммунистические взгляды к Стефану - или, конечно, к Нейлу».
  
  «Если Спалински не был коммунистом, почему он вернулся в Польшу?»
  
  Она тихо сказала: «Потому что он любил свою страну и никогда не привык к английской жизни. А также потому, что он был довоенным офицером Войска Польского. Он хотел сражаться за Польшу единственным оставшимся для него способом после окончания войны - подпольем ». Она добавила: «Когда он был еще в Англии, после войны, он стал членом NTS. Я считаю, что он вернулся в Польшу в качестве их агента ».
  
  « Это действительно так? Это очень полезно знать! » Это был проспект, который вполне мог передать то, что Спалински пытался ему сказать; Шоу точно знал, где найти британских агентов антикоммунистической организации, известной как NTS. Популярные
  
  Лейбористский Альянс - это перевод русского названия - на самом деле был российской структурой, но у него было много сочувствующих и активных сторонников в странах-сателлитах. Его цель заключалась в последовательной организации антикоммунистических сил с целью содействия революции мирными средствами. С этой целью NTS, по указанию из своего оперативного центра во Франкфурте, имела своих представителей во всех важных морских портах. Эти агенты связывались с моряками с кораблей коммунистического блока, чтобы распространять литературу и устанавливать контакты с членами внутри коммунистических стран. Вдобавок НТС организовывала пограничные переходы в эти страны и время от времени даже сбрасывала парашютистов внутри коммунистических границ. Возможно, именно так Спалинские попали в Польшу в 1948 году - полностью по поддельным документам, чтобы начать новую жизнь. Вряд ли польские власти могли не знать о связи Спалинского с НТС; как Спалински, он вряд ли мог ожидать, что останется в живых надолго после того, как пересечет границу. Ему бы предоставили совершенно новую личность, но нельзя было ожидать, что Кэтрин Данверс-Маршалл узнает об этом ...
  
  Шоу спросил: «Есть ли у вас какие-нибудь идеи относительно того, что это за угроза, о которой говорил Спалински? Можете ли вы найти какие-нибудь подсказки, подсказки в ваших личных отношениях с мужем? »
  
  Она была озадачена. - Что именно вы имеете в виду, командир?
  
  Шоу нахмурился; на этот вопрос было сложно ответить. Лэтимеру не удалось убедить его, что женская интуиция способна заранее разобраться в хитросплетениях коммунистического заговора. Он небрежно сказал: «Мне просто пришло в голову, что вы могли заметить что-то необычное… вот и все».
  
  «Мужчины прячутся по Флориде с плащами и кинжалами?» Она цинично рассмеялась. - Разве британский штаб обороны или что-то там еще не знает лучше, коммандер?
  
  «Прошу прощения», - сказал он ей, улыбаясь. «Я просто подумала, что вы могли знать что-то в воздухе - возможно, например, у вашего мужа было что-то на уме, что он, возможно, совершал незапланированные поездки, во время которых, скажем так, к нему могли подойти лицами, которые хотели поговорить с ним наедине? »
  
  Она застыла. - Вы имеете в виду, что Нил мог поддерживать связь с иностранными агентами, коммандер Шоу? Да это просто смешно! Он просто не ...
  
  - Нет, - вмешался Шоу. - Я не это имел в виду - по крайней мере, я не имею в виду, что он когда-либо инициировал что-либо в этом роде. Но, видите ли, мне трудно поверить, что коммунисты планировали что-нибудь, что могло бы сказать, уничтожить Skyprobe IV, если только они сначала не связались с вашим мужем, чтобы заставить его расстаться с информацией - или что они хотят - пока он еще был на земле. В конце концов, он является довольно ценным достоянием для обеих сторон. Он не расходный материал. Вы следите? »
  
  Ее рот все еще был сжат. «Да», - сказала она. «Я слежу, хорошо. Но ничего подобного, уверяю вас. Он бы сказал мне - я знаю, что сказал бы. И если бы что-то могло пойти не так, и если бы Нейл знал об этом, или если бы к нему сделали подходы, как вы их называете ... ну, он вряд ли вообще разрешил бы полет, не так ли? Он бы доложил в НАСА, в ЦРУ или в кого-нибудь и отменил это! »
  
  «Это была просто идея, - пробормотал Шоу, - и она явно неудачная! В любом случае, эта угроза может не существовать вообще, насколько я могу сказать на данный момент ». Он не хотел усугублять беспокойство этой женщины, напоминая ей, что Данверс-Маршалл все еще подвергался давлению из-за девушки в Польше и что, если бы подходы были сделаны, он вряд ли мог бы сообщить о них, если в то же время он был готов раскрыть, что он попал по грязному билету много лет назад. В свете того, что он слышал, и того, что Лэтаймер сказал ему накануне, Шоу в настоящее время был недоволен Нилом Дэнверс-Маршаллом; но все, что он сказал, когда поднялся на ноги, было: «Я не думаю, что мне нужно больше беспокоить вас, миссис Дэнверс-Маршалл. Вы очень помогли, и я вам благодарен ». Он помолчал, затем небрежно сказал: «На самом деле, есть еще одна вещь. Вы случайно не знаете человека по имени Рудольф Ренке?
  
  «Рудольф Ренке?» Она нахмурилась. «Боже, какое имя… нет, я никогда о нем не слышал. Должен ли я? »
  
  Он пожал плечами. "Не обязательно." Он повернулся к двери, но она остановила его.
  
  Она спросила: «А что насчет Нейла… потом?»
  
  «Как только мы выбили эту штуку, и капсула благополучно опустится?» Он чувствовал, что она, возможно, слишком быстро продвигается вперед. Он хотел пока слегка ее подвести, даже ценой невинной лжи. Он продолжил: «Я обязан доложить то, что вы мне сказали, вы поймете это, и я не могу предсказать официальную реакцию. Но я сомневаюсь, что по прошествии всех этих лет они бросили бы человека с профессором только из-за упущения в его первоначальном заявлении о безопасности, и тем более не предать огласке какие-либо обвинения ». Он не добавил, что это применимо только в том случае, если у Дэнверс-Маршалл на самом деле не было никаких контактов с враждебными агентами, о которых он не сообщил; он оставил ее, чтобы заполнить это для себя.
  
  
  * * *
  
  
  
  К обеду Шоу вернулся в Лондон.
  
  Не теряя времени, он проехал на стоянку у Тауэр-Хилл, где и оставил Ванкель. Он быстро прошел к Хаундсдичу, где на полпути свернул налево. Он перешел дорогу, проехал еще тридцать ярдов и вошел в мрачный магазин, над которым была дощечка с надписью « Пи Джей Феттерс». Марки - Монеты - Диковинки . Когда он толкнул дверь, раздался звон колокольчика. Пахло плесенью, запахом пыли, нафталина, гнили, плесени и сырости. Шоу ждал у стойки; за ним дверь вела в частные апартаменты Пи Джей Феттерса, но Пи Джей Феттерс не появился. Шоу вернулся к двери и снова нажал кнопку звонка. Он вернулся к стойке и ударил по дереву. Когда это не дало результата, он пошел за прилавок, открыл внутреннюю дверь и обнаружил, что Пи Джей Феттерс замерз, как камень, мертвым на полу темной комнаты, переполненной душной Викторианской эпохой.
  
  
  ШЕСТЬ
  
  
  
  П.Дж. Феттерс был стариком с серебристыми волосами. Эти волосы теперь прикрывала черная тюбетейка - подобающая дань уважения мертвым. Шоу знал все, что ему нужно было знать о нем. Он был белым русским и одним из членов-основателей НТС в Лондоне. При рождении его звали Серж Неруин, а его отец был офицером царского двора в Санкт-Петербурге. Шоу быстро оглядел комнату. По обе стороны от пустого камина стояли обшарпанные кресла, набитые выпуклым конским волосом. Небольшое пространство было отягощено множеством товаров Пи Джей Феттерса - марки на листах прямоугольной формы, монеты в рамках и специально подогнанных бархатных коробках для презентаций, всякие диковинки от чучел крокодилов и цветных раковин морских ежей до устрашающих ... ищу оружие со всего мира. В клетке в грязном окне унылая канарейка мрачно сидела на своем насесте и смотрела на тело Пи Джей Феттерса с безрадостными глазами-бусинками, что когда-нибудь снова ее накормит. Пол и общий беспорядок под подвешенной клеткой были обильно присыпаны выброшенной шелухой птичьего семени.
  
  Шоу наклонился к телу, которое лежало лицом вниз на полу среди беспорядка, который у него был в жизни, и мусора из обысканных ящиков стола и шкафов. На спине потертой куртки была небольшая дыра, и когда Шоу перевернул тело, он увидел кровь на переде рубашки вокруг еще одной крошечной слезинки. Оружие было таким же, как и раньше, только на этот раз стальной стержень вытащили до того, как убийца ушел.
  
  Шоу осторожно положил тело назад. Теперь он ничего не мог сделать для П.Дж. Феттерса, но был шанс, что вещи старика все еще могут раскрыть несколько секретов - если убийца не выполнил свою работу должным образом, это было так; достаточно неправдоподобная мысль.
  
  Шоу начал быстрый, но методичный осмотр комнаты. Когда он прошел примерно половину пути и ничего не нашел, зазвонил телефонный звонок. Он потянулся к инструменту, надел носовой платок на мундштук и сказал, блестяще имитируя высокий дрожащий голос старика: «Я?»
  
  Последовала пауза, затем женский голос сказал с иностранным акцентом: «Я говорю с мистером Феттерсом?»
  
  Шоу сказал: «Я ... мистер Феттерс».
  
  «Ингрид Ланж, мистер Феттерс». Голос был крутым и грамотным. «Речь идет о переводах. Ты понимаешь?"
  
  «Я понимаю, да».
  
  Снова была пауза, затем голос продолжил: «Отель Савой», через час. Пожалуйста, пройдите в мою комнату. Это удобно? » Он согласился, и девушка позвонила. Он положил инструмент обратно, нахмурившись. Это звучало интересно. Он завершил поиски; ему потребовалось еще двадцать минут, а он все равно ничего не нарисовал. Он снова взглянул на Пи Джей Феттерса, пожал плечами и вышел в магазин, закрыв за собой дверь личной комнаты. Когда он выходил на улицу, колокол магазина звенел металлическим звоном. Шоу вернулся к Тауэр-Хилл, не торопясь, внимательно следя за тем, что могло оказаться хвостом. Он не мог опознать ни одного, хотя на самом деле убийца Спалински и Феттерса мог предположить, что он будет связываться с агентствами НТС.
  
  По пути он остановился у телефонной будки и позвонил в Скотланд-Ярд. Сделав это, он сел в Ванкель и по кругу поехал в сторону Стрэнда и отеля «Савой».
  
  
  * * *
  
  
  
  К этому времени люди в капсуле достигли высокой степени усталости и апатии. Они выспались столько, сколько хотели, и их состояние было связано больше с борьбой с невесомым состоянием и явной скукой от длительных космических путешествий. Шустер и Моррис много говорили вместе - Дэнверс-Маршалл казался странным человеком. У него не было общей связи, присущей военно-воздушным силам, и здесь, в космосе, разница в национальности также казалась каким-то странным образом подчеркнутой. На ранних стадиях он нашел много дел и фактически был полностью занят; теперь, когда большая часть его данных собрана и готова для загрузки в компьютеры, у него было свободное время; и время в пространстве тяжело висело. Глаза всех троих теперь были покрасневшими и затемненными, а веки постоянно опускались. Все трое, даже при том, что они были в компании друг друга, чувствовали влияние абсолютной уединенности пространства; для них это был, возможно, их самый большой враг, поскольку они в полусонном состоянии пробирались через вселенную, снова и снова проходя по дружеским голосам наземных станций за много миль ниже, выполняя свои обычные проверки, подчиняясь медицинским указаниям и принимая свой рацион ксилозы. таблетки по мере необходимости. Иногда все они страдали космической болезнью, ощущением, как морская болезнь, вызванная воздействием невесомости. Это делало любопытные вещи с их равновесием, и у Дэнверс-Маршалла возникали странные ощущения, когда они висели вверх ногами или сидели на корточках, как животное на полу.
  
  Когда они снова пролетали над Кеннеди, их семьи снова вышли в эфир. Жены и дети здоровы, но для жен, в любом случае, как и для самих астронавтов, время идет медленно, и они почувствуют облегчение и счастье, когда их мужчины окажутся в безопасности на борту авианосца, который будет стоять в Карибском море.
  
  Из центра управления по-прежнему не поступало ни слова об угрозе бедствия.
  
  
  СЕМЬ
  
  
  
  В отеле «Савой» Шоу сказал на стойке регистрации: «Я хотел бы увидеть мисс Ингрид Ланге». Каким-то образом «мисс» подошла; казалось, что девушка не замужем. «Она меня ждет».
  
  "Да сэр. Как это имя? »
  
  "Оковы. Пи Джей Феттерс ».
  
  «Очень хорошо, сэр». Клерк позвонил и после короткого разговора сказал: «Дама хочет, чтобы вы поднялись, сэр. Сюита 604. «Он просигналил. Шоу подняли на лифте, и он последовал за ним по коридору, скромному, с хорошим ковровым покрытием и тихо. В номере 604 раздался звонок, и послышался слабый голос девушки: «Пожалуйста, подождите. Я как раз иду », - и через несколько мгновений дверь открылась, и Шоу прошел мимо переулка в вестибюль номера, положив руку на рукоятку« беретты »в наплечной кобуре.
  
  Девушке было около двадцати семи лет, и она была такой же привлекательной, как и ее голос. Ее глаза расширились, но она скромно встала, заложив руки за спину. Колокольчик закрыл дверь и предоставил им самим. Девушка сказала: «Что это? Вы не Феттерс?
  
  "Нет. Вы встречались с ним, мисс Ланге?
  
  «Нет, но я знаю, что он старик». Она не выглядела напуганной, и одна причина для этого стала очевидной, когда она вытянула руки вперед. Справа был крошечный револьвер, нацеленный на живот Шоу. Это не повредит на любом расстоянии, о котором стоит упомянуть, но прямо здесь, в маленьком вестибюле, он проделает достаточно смертельную дыру. "Представьтесь, пожалуйста?"
  
  Шоу легко сказал: «Скажем так, я Смит. Собственно говоря, это я разговаривал с вами по телефону, хотите верьте, хотите нет, час назад… из задней комнаты Феттерса. Вам не понадобится этот пистолет, мисс Ланге, я вам обещаю. Разве мы не можем пойти в вашу гостиную и удобно поговорить об этом? Могу добавить, что мои намерения строго честны, хотя боюсь, что удержать их в таком состоянии будет довольно сложно ».
  
  Ее глаза - голубые глаза, надежные глаза - были твердыми, как камень над рукояткой пистолета, и они тоже были твердыми, но в них был слабый проблеск веселой признательности. «Где, - категорично спросила она, - Пи Джей Феттерс?»
  
  «Феттерс, к сожалению, мертв».
  
  «Ты убил его?»
  
  Он покачал головой. «Конечно, нет. Когда я приехал, он был мертв. Я надеялся найти его живым.
  
  "Почему?"
  
  Шоу ухмыльнулся. «С одной стороны , потому что я не хочу думать о ком на моей стороне не быть живым. С другой стороны, что в настоящее время более важно, я хотел получить от него некоторую информацию ».
  
  «И вы здесь, потому что я звонил по телефону, и вы думаете, что я смогу дать вам некоторую информацию вместо него?»
  
  «Именно так», - весело сказал он. «А теперь мы можем войти внутрь?»
  
  Она нахмурилась; нахмурившись, она наморщила брови, что сделало ее еще более желанной. Шоу теперь мог видеть, что она красива - действительно красива, как мало женщин. Она была светловолосая - исключительно светлая, с очень тонкими волосами, вьющимися вокруг ушей и ниже… маленькими ушками, ласковыми ушками… чувствительными ушами, может быть, во многих отношениях, чем один? Ее тело было стройным - она ​​была высокой и длинноногой, с красивой грудью, упирающейся в ярко-синее платье. Глаза были большими, прямыми и невинными, несмотря на умелое обращение с ружьем. Она была явно скандинавкой, и акцент показался ему шведским. Имя, конечно, могло быть, а могло и не быть ее настоящим.
  
  Между тем она наблюдала за ним так же критически, как он за ней. Теперь ее глаза сузились, когда она приняла решение. Еще через несколько мгновений она решительно сказала: «Хорошо, Смит. Мы зайдем внутрь и поговорим, как вы говорите, с комфортом. Пожалуйста, пройдите мимо меня и сядьте в кресло у окна ».
  
  Он сделал, как ему сказали. Она все время держала пистолет нацеленным на него и оставалась стоять, когда он сидел. Она сказала: «А теперь, пожалуйста, расскажи мне, что происходит?»
  
  «Это, - сказал он, - я хотел тебя спросить. Я бы сказал, вы были наблюдательным человеком, мисс Ланге, и ...
  
  «Я, - сказала она, - и, во-первых, я бы сказала, что тебя зовут не Смит. Это не заставляет меня доверять тебе… хотя есть что-то в твоем лице, что я бы назвал, я думаю, честностью ».
  
  Он ухмыльнулся. "Спасибо! Может быть, я не Смит, но боюсь, что пока этого хватит ». Его собственные глаза внезапно сузились. «Мисс Ланге, о чем вы собирались поговорить с Пи Джей Феттерсом?»
  
  Она холодно ответила: «Это твое дело… Смит, а кто нет?»
  
  «Я верю, что это могло быть».
  
  Теперь ее глаза стали стальными, и она была озадачена - но также и заинтересована. В нем. Очень. Она внезапно сказала: «Скажи мне, каким образом, Смит».
  
  Он сказал: «Двое мужчин умерли - Феттерс и еще один. Вы знаете, кто второй, мисс Ланге?
  
  "Я не."
  
  «Он был поляком, и его звали Стефан Александр Спалински, когда-то он был полковником Польской армии в Великобритании». Ее глаза были совершенно спокойными. «Я не знаю этого человека», - сказала она. «Я никогда о нем не слышал. Тебе придется сделать лучше, чем это ».
  
  Она говорила правду; Провода Феттерса и Спалински не пересеклись с этой девушкой. Шоу изменил свою линию атаки. «Что ты делаешь в Лондоне?» он спросил. «Я предполагаю, что вы не живете постоянно в отеле Savoy - так когда вы приехали и откуда?»
  
  Она пожала плечами. «Я не против сказать вам это. Я прилетел вчера вечером из Швейцарии и ...
  
  "Швейцария?" - спросил он с внезапным интересом.
  
  Она кивнула. «Цюрих. Вы спрашиваете, что я делаю. Я вам тоже скажу. Я своего рода литературный агент ».
  
  «С пистолетом? Вы имеете дело с издателями под дулом пистолета, мисс Ланге?
  
  «О нет, не всегда!» На ее лице снова появилось веселье. «Что это за Спалински, который умер? При чем тут Пи Джей Феттерс? »
  
  Шоу сказал: «У Спалински было для меня сообщение. Он был убит прежде, чем он смог передать это. Он был убит точно так же, как и Феттерс не так давно сегодня. Для начала, мне кажется, что это своего рода ссылка ».
  
  «И вы пошли в Феттерс, чтобы узнать, в чем было послание?»
  
  «Это, - сказал он, - более или менее правильно».
  
  «А теперь вы приходите ко мне, чтобы узнать это».
  
  «У тебя все хорошо!»
  
  Она сказала категорически: «Тогда мне очень жаль. Я не знаю ни одного сообщения ».
  
  «Но вы были в контакте с Феттерсом». Он поерзал в кресле, скрестил ноги и удобно откинулся назад. «И есть еще одна связь между Спалински и Феттерсом».
  
  "А это?"
  
  Он сказал обдуманно, внимательно наблюдая за ее лицом: «Они оба были членами NTS, и я думаю, что вы тоже, мисс Ланге».
  
  Тень пробежала по ее лицу, и ее губы сжались; который ушел домой. Шоу улыбнулся и сказал: «Все в порядке, мы все на одной стороне. Спалински, Феттерс, ты - и я. Я буду тебе доверять. Я агент британской военной разведки ». Он полез в карман и достал свой специальный пропуск, показывая только обложку. "Ты веришь мне?"
  
  После паузы она сказала: «Да, думаю, Смит».
  
  «Тогда убери игрушечный пистолет. У меня в наплечной кобуре гораздо лучший, и если бы я захотел, я мог бы вытащить его задолго до того, как вы смогли бы схватить меня с помощью стрелка.
  
  Она внезапно засмеялась. «Хорошо, Смит, я сделаю, как ты говоришь». Она взяла с маленького столика сумочку и вставила в нее миниатюрный револьвер. Затем она села напротив Шоу, и он с признательностью посмотрел на нейлоновые бедра, когда ее платье спустилось выше колен. Она продолжила: «Я говорила вам простую правду, когда сказала, что не знала об этом Спалински. Следовательно, я не могу помочь вам в послании, о котором вы говорили. Уверяю вас, Смит, мой бизнес с Феттерсом никоим образом не касался этого.
  
  «Чем вы занимались?»
  
  Она медленно сказала: «Возможно, мне лучше объяснить. Я уже говорил вам, что я литературный агент, но с отличием. Я действую, как вы понимаете, как связующее звено с писателями коммунистических стран - писателями, которые не являются коммунистами, писателями, которые имеют послание для некоммунистических народов, писателями, которые на самом деле в значительной степени являются членами НТС и которые хотят, чтобы их произведения были публиковаться за пределами своей страны - то есть на Западе. Иногда, если они храбрые люди, они хотят публиковаться под своим собственным именем. Однако чаще они публикуются под псевдонимами. Я налаживаю для них контакты с западными издателями, тайные контакты и действую как их агент во всех некоммунистических странах. У меня, как вы понимаете, очень широкие контакты, наработанные за последние несколько лет ».
  
  "А Феттерс?"
  
  Она взяла прядь волос и закрутила ее под носом, удерживая на мгновение между носом и надутой верхней губой. «Феттерс должен был быть моим контактным лицом в этой стране в том, что касается моей деятельности для NTS…»
  
  "Я думал, что ты сказал-"
  
  «Подожди, Смит. Позволь мне объяснить. То, что я сказал, было правдой. По этому поводу я нахожусь в Лондоне очень строго по литературным делам, и я договорился с Феттерсом путем обмена корреспонденцией, чтобы он перевел книгу русского автора, его давнего друга, очень много лет назад. Это, а также контракт на книгу с лондонским издателем, имя которого я назову вам, если хотите, - единственная причина моего визита. Я должен это подчеркнуть. Это совершенно верно, Смит. Она добавила: «Верно и то, что я никогда не встречала Феттерса. Так получилось, что до сих пор я ни разу не брал на себя никаких комиссий для НТС в этой стране ».
  
  Шоу был разочарован. Он сказал: «Понятно. Что ж, если вы здесь только по литературным делам, я сомневаюсь, что вы можете сильно помочь, мисс Ланге. Разве что - поскольку вы приехали из Швейцарии - вы случайно не знаете человека по имени… Рудольф Ренке?
  
  « Ренке? Девушка отреагировала мгновенно. Ее тело дернулось, а глаза ожесточились. « Рудольф Ренке … почему вы упоминаете имя этого человека?»
  
  «Перед смертью Спалински сказал мне, что человек с таким именем может попытаться поймать его. Я не знаю, был ли убийца на самом деле Ренке или нет, но он мог быть им. Даже если бы он не был, если бы я смог связаться с ним, его можно было бы убедить рассказать мне, в чем было послание Спалински ». Он остановился, испытующе глядя на нее. «Что вы знаете о Ренке, мисс Ланге?»
  
  Теперь ее тон был резким и напряженным. «Я слишком много о нем знаю, Смит! Как вы полагаете, он убийца. Это человек, которого полиция многих стран хотела бы арестовать, но он слишком умен для них всех. Ничего не было сделано, чтобы приставать. У него очень много интересов, и все они - грязные. Он - зверюга, Смит, дьявольски жестокий человек, нездоровый ум и внешне. Он полностью преследует свои цели. Я слышал, что он работал на коммунистов. Какова его политика на самом деле, я не знаю, но, очевидно, он готов взять красные деньги, когда представится возможность. Это поможет? "
  
  Шоу сказал: «Да, мисс Ланге, это может помочь. Это могло поместиться. Полагаю, вы случайно не знаете, где он сейчас находится?
  
  «Нет, - сказала она, - не знаю. Судя по тому, что вы говорите, он, очевидно, мог быть в Лондоне, но я бы не знал, где его искать. Что, может быть, и к лучшему, Смит.
  
  Он пристально посмотрел на нее. "Почему это?"
  
  Тихим голосом она сказала: «Смит, три года назад в Швейцарии меня заставили смотреть, как Рудольф Ренке изнасиловал мою сестру, а затем убил ее. Не хочу вдаваться в подробности ... но каким-то образом я ускользнул от него, я пошел в полицию и сообщил о случившемся, но у Ренке было слишком много друзей, если их можно так назвать, в высоких кругах - людей, которых он в кармане были люди, которых он мог шантажировать. То, что случилось с моей сестрой, произошло в Веве на Женевском озере ... и на следующий день Ренке произвел на свет не менее пяти выдающихся личностей, один из которых был банкиром, а другой - членом Сен-Дерата , которые поклялись, что это он никогда не покидал Цуриша, и что я, должно быть, сумасшедшая - или мстительная, как брошенная любовница, чего на самом деле никогда не было. С тех пор он считал меня бессильным - если бы он не верил в это, он попытался бы убить меня. Он хочет мое тело, это я знаю… Клянусь тебе, Смит, если бы я когда-нибудь снова встретил Рудольфа Ренке, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы убить его ».
  
  
  * * *
  
  
  
  «Она была настоящей девушкой, - размышлял Шоу, уезжая от« Савойи », но она ничем не могла помочь. И снова казалось, что у Спалински все зацепки заканчиваются пустыми буквами, что, как его научил его опыт, было уделом большинства зацепок. Однако на этот раз тупик казался неразрешимым. Он даже не мог приступить к этой работе. Никто ничего не знал о Спалинском; Феттерс был мертв, и, скорее всего, любой другой, кто мог иметь хоть какое-то знание, мог умереть в любой момент. А между тем у Skyprobe IV оставалось всего семь дней до приводнения.
  
  Шоу проехал по Стрэнду, направился к Пикадилли и направился к своей квартире, и когда он вошел и вошел в свою гостиную, он обнаружил, что кто-то был там раньше него, и величественно откинулся в мягком кресле, попивая виски самого Шоу. из одного из своих хрустальных стаканов и держа в руках противное на вид полуавтоматическое оружие, направленное прямо на него, когда он вошел в дверь. Его посетитель был большим, лысым, квадратным, с полным ртом зубов и выглядел ублюдком. У него было пухлое белое лицо и влажные красные губы, очень полные и чувственные, и в целом он выглядел нездоровым и ублюдком ...
  
  Шоу спокойно подошел к нему, под дулом пистолета. - Полагаю, Рудольф Ренке? он спросил.
  
  
  8
  
  
  
  «К вашим услугам, коммандер Шоу». Ренке улыбнулся, показывая три золотых зуба среди белых. «Пожалуйста, вытащите пистолет из кобуры и бросьте его к ногам».
  
  «Если ты хочешь этого, тебе придется прийти и получить это».
  
  Лысый мужчина сказал: «Я предпочитаю обслуживание официантом».
  
  «Тогда ты можешь завязать узел».
  
  Ренке надуто улыбнулся и сказал: «Мох».
  
  Шоу мгновенно повернулся, его рука уже была в куртке, чего стоила «Беретта» против этого тяжелого орудия, но он опоздал. Двое мужчин подошли к нему из-за двери и, казалось, приземлились ему на плечи. Он рухнул задом наперед. Быстро отреагировав, он откинул ноги назад и отправил одного из мужчин в фарфоровый шкаф. У другого мужчины были замки на шее и руках. Человек в шкафу вышел из-под обломков потрясенный, но невредимый, и вернулся, чтобы помочь своему товарищу. Шоу подняли на ноги и поставили перед Рудольфом Ренке. Ренке прикусила сигару и ласково улыбнулась. Мягким голосом он сказал: «Какой неприятный человек. Мосс, вы с Хорном крепко держите его и приближаете ко мне… правильно.
  
  Ренке глотнул сигару и закрыл глаза. Затем он открыл их снова, улыбнулся так очаровательно, как умел, и ударил правым ботинком. Мускулы его ног, должно быть, были невероятно сильными. Удар попал Шоу прямо в пах, и он побелел от боли, когда мужчины держали его тело в вертикальном положении. Ренке еще дважды повторил представление, а затем, сквозь барабанную дробь в ушах, Шоу услышал, как он сказал: «На этом пока все, спасибо, Мосс. Мы останемся здесь до наступления темноты, тогда его можно будет легко забрать.
  
  
  * * *
  
  
  
  Шоу ударили сзади и сделали подкожный укол, который отключил его, как свет, и он ничего не знал, пока не очнулся на заднем сиденье большой машины, быстро мчащейся сквозь ночь. В голове у него ослепляющая боль, и он почувствовал себя больным. Смутно в свете проезжающих мимо машин он увидел, что за рулем ехал Мосс. Он сам был окружен другим мужчиной и Рудольфом Ренке, который, когда он почувствовал, как Шоу зашевелился, сильно ударил его пистолетом в бок.
  
  Ренке сказал мягким учтивым голосом: «Пожалуйста, никаких движений и никаких звуков».
  
  "Куда мы идем?"
  
  «Не будет вопросов».
  
  «Будь по-твоему, - ответил Шоу. Он закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на головную боль. Все вокруг него закружилось, и он снова открыл глаза и посмотрел на узоры деревьев и изгородей, которые, как призраки, появлялись в белых лучах фар. Куда бы они ни направлялись, они определенно уже были далеко за пределами Лондона. Впереди Мосс слегка приоткрыл окно, и прохладный, освежающий воздух обдал Шоу. Ночь была очень темной, с приближением дождя. Земля выглядела плоской и низменной, и Шоу уловил запах моря и кораблей; они, вероятно, были где-то в устье Темзы. Вскоре после этого они прибыли в Пурфлит, таким образом примерно подтвердив его географическую оценку, прошли через них и натолкнулись на разбросанные дома. Мосс повернул машину к подъезду к большому дому ранней викторианской эпохи, изолированному на своей земле, примерно в полумиле от своего ближайшего соседа. Машину пригнали к земле в гараже, и Шоу приказали выехать и проводить через мощеный двор, который, очевидно, когда-то был конюшней.
  
  к кухонным зонам дома. Оказавшись внутри, его привели к входу в подвал. Его руки были связаны за спиной, и его вытолкнули в дверной проем. Горел свет, и он увидел, что находится наверху жирной, осыпающейся каменной лестницы. Он осторожно спустился на пять ступенек, а потом что-то пошевелилось у него под ногами, и он упал до конца. Спуск был довольно долгим, и он приземлился на большие глыбы угля. Но он умел падать; он не пострадал. Прежде чем он успел осмотреться, свет погас. Он остался в кромешной тьме. Голос сверху позвал вниз: «Тебе не уйти, так что не пытайся. Если вы это сделаете, мы узнаем об этом все. Просто помните, у нас есть очень эффективная система сигнализации, но мы не будем слишком довольны, если она сработает ночью ». После этого дверь захлопнулась, и Шоу услышал, как сработали замок и задвижки.
  
  
  * * *
  
  
  
  На другом берегу Атлантики, на юге в мягком раннем вечернем воздухе Флориды, четырехместный самолет совершил аккуратную посадку на базе Кеннеди, и его пассажиры поспешили к ожидающему Тандерберду, который быстро отвез их к исполнительному зданию Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства. . Высшее руководство НАСА было потрясено, и исполнительный директор созвал еще одну конференцию и попросил прислать представителя из Объединенного комитета начальников штабов. Вашингтон прислал заместителя начальника штаба ВВС США и трех помощников. Начальник штаба вместе с министром обороны уже почти непрерывно работали над докладом, поступившим из Уайтхолла.
  
  На конференции Кеннеди также присутствовали физики и исследователи космоса из собственной наземной группы профессора Дэнверс-Маршалла, старший медик и его помощник, а также технические и исполнительные офицеры из центра управления полетами. Специалисты по аэромедицине подтвердили, что обычные проверки показали, что люди в капсуле находятся в хорошей форме и здоровы, если устали; они сообщили о чувстве тошноты, но рвоты не было. Все шло по расписанию, и не было даже намека на малейшую степень кислородного голодания, которая была одной из самых больших проблем в линии здоровья. В Центре управления полетами тоже заявили, что проблем нет.
  
  под их углом; полет шел идеально гладко. Исследователи остались довольны полученными результатами. Естественно, отчеты еще не были полностью проанализированы, и после того, как капсула упала, потребуется несколько недель, а не дней, прежде чем можно будет должным образом оценить ценность марафона на высокой орбите, а всю информацию должным образом компьютеризировать и оценить; но между тем было известно, что характеристики нового топлива были полностью удовлетворительными.
  
  Никаких решений принято не было, но возможность того, что им, возможно, придется отдать приказ о преждевременном приводнении, волновала всех. Когда встреча прервалась, глава НАСА Лерой Клабер остался с человеком из Вашингтона и его личным помощником. Клабер, невысокий седой мужчина, коренастый, с преждевременно покрытым морщинами лицом, свидетельствовавшим о его нынешних тревогах, подошел к широкому окну, теперь уже не занавешенному, из которого открывался панорамный вид на базу, порталы, ангары и служебные башни. Сегодня он был на грани, его движения были резкими и нервными; он не хотел, чтобы кто-то пострадал, и он не хотел видеть фиаско, под которым он имел в виду и паническое приводнение. Skyprobe IV открывал новые горизонты, и полет должен был пройти правильно ... просто необходимо. Клабер стоял, засунув руки в карманы, и его плечи опускались, опускаясь так, что его грудь, казалось, спускалась вниз, в живот, глядя вверх и вниз на свет и активность… активность, подумал он про себя, которая была постоянна в Кеннеди. , день и ночь, ночь и день, мир без конца, аминь ...
  
  Гарри Лутц, его помощник, внезапно спросил: «Что это было, мистер Клабер?» и Клабер, вздрогнув, сообразил, что последние несколько слов своих мыслей он произнес вслух. Он отвернулся от окна и медленно вернулся к столу для совещаний. Он сказал: «Не стоит повторять, Гарри». Он провел рукой по глазам. «Генерал, - сказал он офицеру ВВС, - если появится что-то определенное - если это действительно угроза, которую раскопали британцы, и помните, что еще не было поддержки, никаких последующих мер по этому поводу - никто не будет». рекомендую немедленное приводнение быстрее, чем я сделаю. Ты знаешь что. Но… нам просто нечего делать - ничего! Только то, что уловил этот Шоу.
  
  Заместитель начальника штаба закурил. Он выпустил струю дыма. Он тихо сказал: «Я сказал участникам конференции, мистер Клабер…»
  
  «Этот Шоу известен Пентагону, и он уже проделал для нас одну или две работы - хорошо, теперь я это знаю!» Тон Клабера был явно обидчивым; он всегда был острым человеком. «Но это не значит, что со мной ледокол, генерал! Что касается меня, то, насколько я могу судить, он просто агент, который обнаружил что-то настолько чертовски расплывчатое, что это почти не имеет значения! Солнце не светит из макушки, генерал. Он мог ошибаться, ты знаешь? " Его лицо сморщилось, как у обезьяны.
  
  Генерал кивнул. «Конечно, мог! Я надеюсь, что он есть. Но можем ли мы сознательно, с учетом его отчета, подвергнуть риску трех жизней, не говоря уже обо всем этом совершенно секретном новом оборудовании на борту капсулы? »
  
  Клабер устало махнул рукой. «Мы были во всем этом! Мы делаем то, что можем. Я же сказал вам, мои мальчики круглосуточно работают, чтобы запустить еще один космический корабль. Я знаю, что это не спасет оборудование, если случится худшее, что бы ни случилось, и что мы тоже не знаем, но мои люди - мое первое соображение ». Большая часть активности, происходящей под широким окном, на самом деле была связана с лихорадочными усилиями, прилагаемыми для подготовки стартовой площадки для запуска другого транспортного средства. При определенных обстоятельствах может возникнуть необходимость попытаться перебросить людей в Skyprobe IV. «Обычно это занимает двадцать девять дней, и на втором космическом корабле в любом случае неисправен компьютер. Это, вероятно, безнадежно и, вероятно, никогда не понадобится, если вы спросите меня, но мы стараемся изо всех сил, просто в качестве меры предосторожности. Эти пятерки по-прежнему являются моей обязанностью, и я не хочу, чтобы вы или кто-либо еще подумали, что я легкомысленно отношусь к этой ответственности, генерал. Но мне не нужно напоминать вам, что этот полет, если он будет успешным, поставит нас на пару десятилетий впереди русских и, возможно, заставит незарегистрированные страны повернуть свои звезды к нам на Западе, верно? ”
  
  "Вот и договорились. В военном отношении мы тоже рассчитываем на полный успех. Так что мы тоже не хотим сбрасывать капсулу раньше срока. Только-"
  
  Клабер продолжал, как будто ничего не слышал. «Мир наблюдает за Skyprobe IV. Весь мир, генерал! » Он ударил кулаком по раскрытой ладони. «В этой стране каждый мужчина, женщина и ребенок будут смотреть на экранах телевизоров новости о капсуле в течение всех следующих семи дней. Или это то, что они ожидают сделать. Если приказ будет отменен… ну, мы будем выглядеть такими глупыми, что это будет неправдой, если эта штука, эта угроза окажется сплошным ура! Нам тоже нужно будет указать причину. Вы не можете прервать такой полет, не сказав ни слова ». Он вытащил платок и смахнул с лица струйки пота. «Послушайте, я должен помнить одну вещь прежде всего, пока мы не узнаем больше, и я собираюсь повторить это снова и продолжать повторять: угроза, если она вообще существует, может быть преднамеренной установкой, расчетной утечкой. чертовски фальшиво, просто чтобы заставить нас разрушить капсулу и закончить проект. Обмануть нас в это. И если мы однажды поддадимся именно этому шантажу ... когда мы когда-нибудь снова вернемся в бизнес? »
  
  Летчик твердо сказал: «Я тоже хорошо осознаю этот риск. Но вы знаете мою точку зрения по этому поводу, мистер Клабер. Это меньший риск - обрушить капсулу сейчас и разрушить ее, чем позволить миру увидеть, что мы не можем контролировать наши собственные космические полеты ». Он мрачно рассмеялся. «Разве мы не собираемся выглядеть намного большими, если это произойдет, мистер Клабер?»
  
  Клабер вскинул руки. Он сказал: «Не знаю. Я просто не знаю. Все, что я знаю, это то, что я собираюсь дать ему немного больше, прежде чем я даже подумаю о том, чтобы приказать Шустеру запустить ретро-ракеты. И еще кое-что: я все еще жёстко пытаюсь рассказать этим людям там, наверху, то, что мы знаем - или, скорее, то, что мы, черт возьми , не знаем - от британских парней из службы безопасности! »
  
  Генерал взял портфель, сунул в него какие-то бумаги и захлопнул его. «В таком случае, - сказал он, - я вернусь в Вашингтон». Он постоял на мгновение, пристально глядя на Клабера, его тяжелое, темное лицо было мрачным. - Однако прежде чем я уйду, я напомню вам, мистер Клабер, что на этот раз решение о том, отдать капсулу досрочно или нет, принимает президент. В конечном итоге ... вам не придется принимать это решение самостоятельно ».
  
  Клабер кивнул. «Я знаю, что окончательное решение принимает президент, - сказал он, - но только в результате полученного совета. И я всего лишь один из его советников - я тоже это знаю ». Он сделал паузу. «Вы что-то знаете, генерал?»
  
  "Что?" Офицер ВВС снова пристально посмотрел на Клабера, нахмурившись из-под лохматых нависающих бровей.
  
  «Каждую минуту, - сказал Клабер, - я благодарю Бога, что мне не нужно принимать это окончательное решение в одиночку».
  
  «Конечно, я знаю». Теперь генерал проявил сочувствие. «Это чертовски тяжело, не думайте, что я этого не знаю. У нас тоже есть напряжение - возможность полномасштабной ядерной войны, если кому-то позволят вмешаться в эту капсулу. И я все еще говорю, что там будет безопаснее, и вот как я собираюсь доложить ». Он протянул руку, взял Клабера и улыбнулся. "Прости. Думаю, скоро вернусь.
  
  Увидев главу ВВС и его помощников в машине, Клабер пошел в свой кабинет, ведущий к конференц-залу. Он поговорил с Лутцем, который подошел к шкафу и налил два крепких виски. Лутц вернулся туда, где стоял Клабер, и передал своему шефу стакан. Клабер залпом выпил виски и сказал: «Так лучше». Он посмотрел на свой PA. «О чем ты сейчас думаешь, Гарри?»
  
  Гарри Лутц сказал: «Пресса, мистер Клабер». У Лутца был постоянно встревоженный вид, как будто он вечно гадал, что он оставил незавершенным.
  
  "Пресс?" Клабер приподнял бровь. "Ну и что?"
  
  «Итак, предположим, что что-то протекает здесь или в Великобритании? А что, если ребята из прессы доберутся до этого до того, как мы его выпустим? » Тревожный взгляд стал еще глубже. «Вы думали об этом, мистер Клабер?»
  
  «Насколько я знаю, Гарри, я все продумал». Начальник космонавтики мрачно, без юмора, улыбнулся. «Это только один из моментов. Прессе ничего не скажут без моего согласия, и даже тогда они не выпустят этого, пока я не скажу ».
  
  «Вы уверены в этом, мистер Клабер?» Лутц провел рукой по лицу. Он всегда опасался прессы.
  
  Клабер мрачно сказал: «Им лучше не надо, Гарри». Он посмотрел на свои часы, сверял их с атомными часами на стене своего офиса. «Я иду перекусить, Гарри. Немедленно позвони мне, если Вашингтон снова на линии.
  
  
  * * *
  
  
  
  Они пришли за Шоу, когда тусклый дневной свет последние три часа изо всех сил пытался просочиться через грязную, увешанную паутиной решетку, пропускающую воздух в подвал. Он услышал скрип открывшейся двери и затем краткие шаги по камню. Шаги остановились на полпути, и очертания человека проступили на фоне дневного света, сильнее проникавшего через дверь из прохода за ним.
  
  Это был человек, о котором Ренке называл Хорн, тот, кто ехал вместе с Шоу в машине. Горн прозвучал по-американски. Он крикнул: «Хорошо, Мак. На ногах. Тебя разыскивают.
  
  Свет блеснул на металле; Это был револьвер 45-го калибра с глушителем. Берег реки Эссекс, вероятно, был не совсем подходящим местом для пистолета-пулемета, который Ренке нес накануне, но этот тяжелый револьвер мог пробить дыру в теле человека, достаточно большого, чтобы пробить кулаком. Шоу поднялся на ноги, скользя по рыхлому углю, не в силах удержаться на связанных руках. Американец не помог; он просто стоял на ступеньках за ружьем, наслаждаясь чувством силы. Шоу двинулся к ступенькам, и боевик попятился впереди него. Наверху ему сказали повернуть налево, и он пошел впереди пистолета по коридору, пока его не остановила приоткрытая дверь. Ему сказали открыть эту дверь, и когда он это сделал, его затолкали в раздевалку. Мосс ждал внутри, закуривая сигарету. Пока американец прикрывал Шоу револьвером, Мосс развязал ему руки, затем прислонился спиной к плиточной стене и рукой, в которой не было оружия, начал ковыряться в носу.
  
  - Вымойте, - сказал Хорн. «Мы не любим здесь грязь. Для вас тоже есть бритва. Ваш хозяин очень разборчив, Мак. Он указал на электробритву, уже подключенную к розетке рядом с зеркалом. Также были новая зубная щетка и неиспользованный тюбик пасты. Обслуживание было хорошим, когда-то вдали от подвала. Шоу с удовольствием принялся работать над собой и смыл угольную пыль. Когда он был готов, Хорн снова вытолкнул его через дверь по коридору и остановил у другой двери, ведущей в коридор.
  
  Мосс обошел Шоу и открыл дверь.
  
  Шоу остановился в дверях комнаты, где двое мужчин и девушка заканчивали завтрак; это была одна из самых обычных домашних сцен, которые только можно вообразить. Или было бы, если бы персонажи были другими. Одним из мужчин был Рудольф Ренке. Девушке, смуглой фигуре, которая использовала много теней для век, было чуть больше двадцати, и она выглядела так, как будто она только что пришла после ночи, проведенной на радле. Но другой мужчина, небрежно сидевший в стороне от изголовья стола со скрещенными коленями и читавший « Таймс» , был ближе к мысленному представлению Шоу о том хозяине, которого мог бы иметь этот дом, - и все же он, возможно, был самым удивительным человеком, которого можно было найти в этом доме. конкретная таблица. Это был высокий, представительный мужчина, красивый, с густыми, аккуратно смазанными маслом волосами, седеющими выше ушей, идеально ухоженный в элегантном, дорогом и красиво скроенном костюме и в старинном итонском галстуке. Шоу знал, что, если бы он решил надеть его, этот человек имел бы равное право на знамена гвардейской бригады. Потому что Шоу знал его, как бы кивнув при знакомстве. Его звали Хилари Сент-Джордж Тикси, и он работал в одном государственном департаменте столь же элегантно, как и он сам. Со стороны безопасности.
  
  
  ДЕВЯТЬ
  
  
  
  «Доброе утро, старик! Вы, конечно, позавтракаете? Тикси был совершенно непринужден, идеальный хозяин, гостеприимный и очаровательный. Положив « Таймс» рядом с тарелкой, он улыбнулся Шоу. «Или ты не голоден после печальных событий последних суток? Между прочим, мне очень жаль, что с тобой пришлось обращаться, но тут уж ничего не поделаешь, старик. Он стряхнул крошку с манжеты.
  
  Шоу спросил: «Что ты здесь делаешь, Тикси?»
  
  Тикси снисходительно махнул рукой. - Пока обо всем этом не беспокойся, старик. Не давайте обсуждать дела, пока вы не поели. Обсуждения за завтраком шли очень хорошо в более просторные дни, когда приходилось пару часов на рассвете стрелять из снайперской винтовки по дикой утке, что? В наши дни это нецивилизованно - не принято! Присядь, дорогой мой.
  
  Тикси указал на Мосса. Мосс взглянул на Шоу, прошел мимо него в комнату и выдвинул стул. В этой удивительной ситуации больше нечего было делать, Шоу подошел и сел за стол. Мосс язвительно спросил: «Бекон и яйца - жареные? Или пикшу для джентльмена?
  
  "Ни один. Просто булочка и мармелад. Пока что он совсем не чувствовал себя яичницей или пикшей, но горячие булочки пахли почти аппетитно; кофе тоже. Он подумал, был ли это сон от нанесенного ему удара по голове или от подкожной инъекции. Это просто не имело смысла.
  
  Мосс сказал: «Булочки на столе, не так ли? Угощайтесь. Чай или кофе?"
  
  «Кофе - горячий, крепкий и очень черный». Шоу заметил, что девушка смотрит на него с чем-то вроде одобрения и желания. Она выглядела крутой - крупного телосложения, как в представлении обывателя о тюремной надзирателе. Любой менее стойкий будет съеден заживо. Мосс налил кофе и поднес чашку к столу, поставив ее рядом с Шоу. Пока Шоу пил, Мосс отступил к окну, привалился к стене и снова начал ковыряться в носу. Тикси наблюдал за Шоу, загадочная улыбка скривила его губы. Шоу уставился на него, гадая, во что играет этот человек, на чьей стороне он. Тикси имел первоклассную репутацию умного и инициативного человека, и в молодые годы ему довелось работать в полевых условиях в качестве агента. Само собой разумеется, что его послужной список был ясен, как колокол, что его прошлое и связи были безупречными ... конечно, было немыслимо, чтобы он мог быть предателем. Тем не менее, он был здесь, очевидно, полностью принят этими людьми, включая Рудольфа Ренке. Где, как и почему - и когда - Тикси отклонился? Это его прошлое не привело человека к коммунизму - а может, могло? Величественный дом - домом Тикси был Велтэм-холл, и он был местным оруженосцем, или мог бы быть в более просторные дни охоты на уток, о которых он говорил, - Итон, Сандхерст и Бригада гвардейцев, за которыми следовали поглощенность высокоуровневой безопасностью и все, что с этим связано, могло вызвать какое-то внутреннее восстание, отвращение духа. Это случилось раньше. И из всех людей у ​​агентов были лучшие возможности для установления неправильных контактов - они должны были это сделать просто при исполнении служебных обязанностей. Тикси могли соблазнить деньги или обещания - он, вероятно, не совсем богат по своим стандартам - или угрозами после неблагоразумия? Ясно было одно: Шоу был если не прямо в сердце того, что планировалось против американской космической миссии, то, по крайней мере, довольно близко к этому; для Хилари Сент-Джордж Тикси, если он был на другой стороне, должен был, по самой природе своего британского статуса и его профессиональных знаний, быть одним из самых больших мальчиков в установке. Вряд ли они наняли бы высокопоставленного британского охранника в качестве чайного мальчика.
  
  Шоу закончил булку, и Тикси вежливо попытался прижать его к другой. Он отказался.
  
  «Совершенно уверен, старик?» Тикси был внимателен.
  
  «Абсолютно уверен, спасибо», - Шоу захотелось рассмеяться; атмосфера загородного дома была слишком нелепой. Он помешал кофе.
  
  "Дым?"
  
  "Спасибо…"
  
  Тикси протянул золотой футляр. Шоу взял Собранию Вирджиния. Тикси щелкнул зажигалкой; Дым поднимался от его собственной сигареты, расширяясь, превращаясь в ранний солнечный луч, пробивающийся через высокое элегантное окно, где стоял Мосс. Девушка все еще наблюдала за Шоу, глядя на него поверх края чашки, когда она несколько шумно пила чай. Рудольф Ренке был на заднем плане, просто сидел тихо и выглядел бледным и нездоровым. Тикси улыбнулся и спросил: «Удивлен меня видеть, старик?»
  
  Шоу тяжело рассмеялся. «Просто сказать« да »кажется совершенно неадекватным ответом - старик».
  
  Тикси усмехнулся и откинулся на спинку стула. Он взглянул на американца Хорна, который все еще стоял у двери и держал револьвер с глушителем, нацеленный между лопатками Шоу. Завтрак был не совсем той веселой и беззаботной вечеринкой, которую пытался представить Тикси - пистолет испортил атмосферу. Мосс тоже свободно держал руку под своим двубортным пиджаком, готовый потянуться за наплечную кобуру, которая виднелась в виде небольшой выпуклости на ткани. Тикси сказал: «Да, я, конечно, прекрасно понимаю. Вам это должно показаться ужасно странным. Не стесняйся перед моими друзьями », - добавил он. «Они знают, кто я и в чем моя работа. Я имею в виду мою британскую работу ».
  
  «А как насчет другой твоей работы, Тикси, той, которая ко всему этому подходит?» Шоу махнул рукой по комнате, оценивая компанию. «Как ты познакомился с таким человеком, как Ренке?»
  
  Тикси рассмеялся. «Не так быстро, мой милый! Со временем все станет кристально ясным ...
  
  «Что они тебе за это платят, Тикси? Или у них есть досье на вас, которое хранится в безопасном месте ... возможно, с компрометирующими фотографиями? "
  
  Тикси это не понравилось; его рот на мгновение сузился, затем он снова расслабился и улыбнулся. «Дорогой мой старик, ничего подобного нет! Уверяю вас, я никогда не попадаю в такие компрометирующие ситуации. Я здесь по собственному желанию, и ...
  
  "Чего ты хочешь со мной?"
  
  «Вот к чему я иду, если вы дадите мне шанс. Мшистый, еще немного кофе, пожалуйста. Тикси протянул чашку; Мох отошел от окна, взял чашку и снова наполнил ее. Тикси выпил немного и продолжил. «Я должен вам сказать одну вещь. Я знаю твою репутацию, Шоу - я знаю, что ты и раньше выходил из чрезвычайно сложных ситуаций. В данный момент у вас в голове одна цель, а именно: узнать от меня все, что можно, а затем уйти целым и невредимым, чтобы передать это Уайтхоллу. Это твоя форма, не так ли? На этот раз на вашем месте я бы даже не стал рассчитывать шансы, потому что, поверьте мне, они все против вас. Для начала, если вы попробуете что-нибудь сейчас, наши друзья с оружием разорвут вас на части, прежде чем вы встанете со стула. И я так же готов к съемкам, как и они. Далее: вы не сможете выбраться из подвала, как только мы вернем вас обратно. Если вы даже попытаетесь это сделать, сработает сигнализация, и один из нас может услышать ее двадцать четыре часа в сутки. Так что будьте разумны. Мы не хотим убивать тебя, старик, но я хочу, чтобы ты понял, что, если нам придется, мы это сделаем без каких-либо колебаний ».
  
  «Мы, Тикси?» Шоу посмотрел мужчине в глаза. «Кого вы имеете в виду, когда говорите« мы »? И что «мы» запланировали для Skyprobe IV, Тикси? »
  
  Остальные сразу же отреагировали. Глаза девушки потемнели, и она быстро посмотрела на свою чашку. Тело Мосса дернулось, и рука вошла глубже в куртку, казалось, она вот-вот вылетит с ружьем, как удачный провал. Позади Шоу было слышно, как американец тяжело дышит со свистом. Тяжелое квадратное лицо Ренке, налившееся краской, утратило бледность, и он сжал кулаки на столе. Только Тикси оставался совершенно неподвижным и непринужденным, его длинные, ухоженные пальцы подносили Собрание к губам, а его глаза сардонические, веселые и даже озорные из-под тонкой шевелюры. Он небрежно спросил: «Что ты знаешь о Skyprobe IV, старик?»
  
  Шоу сказал: «Я первым задал тебе вопрос, Тикси».
  
  Тогда девочка ожила. Она резко сказала: «Берегись. Он что-то задумал, Хилари. Акцент был австралийский - Сидней, как показалось Шоу.
  
  «Чепуха, Битти!» Тикси весело рассмеялся и снова провел рукой по манжете. - В конце концов, мы знаем, что он встречался со Спалински. Он сделал паузу, глубоко затянулся сигаретой, наполнив легкие, а затем выпустил дым двумя струями через ноздри. «Мы думаем, возможно, вы скажете нам, сколько именно Спалински смог передать вам. Ты собираешься это сделать, старик? "
  
  Шоу коротко сказал: «Это маловероятно, не так ли?»
  
  - Знаешь, ты можешь передумать.
  
  «Мы посмотрим на это. Для этого ты меня сюда привел, Тикси?
  
  «Отчасти да. Естественно, мы должны были связаться с вами, как только вы встретили Спалински - если бы не это, старик, мы бы, наверное, не беспокоились о вас, на самом деле, - но есть некоторые другие вещи мы хотели бы знать, прежде чем реализовывать наши планы. Знаешь, просто потому, что ты здесь оказался. Тикси стряхнул пепел с сигареты. «Мы хотели бы знать, что сказал вам Спалински и что вы передали своему шефу и Вашингтону - и какие меры по этому поводу принимаются. Если вы задаетесь вопросом, почему я не могу выяснить это на своем официальном посту, ответ будет таков: в настоящее время я наслаждаюсь заслуженным долгим отпуском за границей и не могу получить его. В таком случае связаться с моим офисом или моими коллегами прямо сейчас было бы немного любопытно и, несомненно, возникло бы множество неудобных вопросов ».
  
  Шоу сказал: «Понятно. Что ж, Спалински вообще ничего мне не рассказывал, так что тебе не повезло, Тикси. Ваш мужчина схватил его, прежде чем он успел заговорить. Он посмотрел на Ренке. «Это был ты, не так ли, Ренке?»
  
  Ренке улыбнулся; в его глазах было тепло. «Да», - сказал он. «Я убил Спалински».
  
  "Феттерс тоже?"
  
  «Да, и Феттерс». Он выглядел и казался счастливым по этому поводу. Совершенно очевидно, что акт убийства доставил ему удовольствие само по себе.
  
  Тикси сказал: «Знаешь, Ренке ужасно эффективен». В его голосе была странная нотка. «А теперь скажи мне, Шоу: что именно сказал Спалински? Давай, старик, ты можешь нам это сказать! Спалински уже мертв, и вы избавите себя от огромных проблем, если примете неизбежное ».
  
  Шоу твердо сказал: «Все, что он сказал мне, было тем, на что я уже указывал путем вывода - что Skyprobe IV находится под угрозой. И на твоем месте, Тикси, я бы очень быстро выбрался из-под земли, потому что, если что-нибудь случится с капсулой, это означает войну. Можете считать это определенным ».
  
  «Мы пропустим хороший совет, старик, если ты не против. Это действительно все, что сказал Спалински?
  
  «Да, вот и все».
  
  «Интересно, старик - интересно, было ли это!» Тикси задумчиво посмотрел на него. «Знаете… очень важно установить, говорите вы правду или нет. Видите ли, так или иначе Спалински уловил всю историю ...
  
  «Я так и предполагал. Если бы он этого не сделал, он бы вряд ли приехал в Англию поговорить, не так ли?
  
  "Я действительно думаю, что нет". Тикси выпустил дым. «Боюсь, мы не сможем поверить тебе на слово, старик. Тебе понадобится небольшая подсказка ... ты, конечно, согласен, Ренке?
  
  «Я действительно полностью согласен», - мягко сказал Ренке. «Я думаю, что держать бархатную перчатку слишком долго, бесполезно, друг мой». Его влажные красные губы, чувственные губы приоткрылись, когда его взгляд упал на австралийскую девушку Битти. «Да, пора позволить юной леди увидеть, на что она способна».
  
  «Очень хорошо», - ровным тоном сказал Тикси. «Руки, пожалуйста, джентльмены».
  
  Мосс двинулся, американец двинулся, и в руке Тикси появился автомат Люгера. Внезапно Шоу почувствовал, как его руки были крепко сжаты, и его руки были прижаты к столу. Тикси протянул к девушке левую руку и передал ей свою сигарету. "Все твое. Битти, - сказал он.
  
  Битти затянула сигарету, и когда ее конец засветился очень ярко и красным, она наклонилась через стол, пока Шоу не увидел глубокую расщелину между ее грудями. В этом отношении она была очень хорошо сложена; Шоу не отрывал глаз и мысли от этих сладострастных холмов плоти, когда сигарета упала на тыльную сторону одного из его сжатых кулаков и загорелась глубоко.
  
  Девушка оставила его там и наклонилась, чтобы сделать еще один рывок на месте, чтобы он светился. Сквозь туман боли грудь, казалось, нависала над Шоу, как телесно-розовые воздушные шары на детском празднике.
  
  Рот Ренке был приоткрыт, красные губы стиснуты в любопытном рычании, показывая золотые зубы, расположенные среди жемчужин. Ренке это нравилось; на лбу у него выступил пот окончательного садизма. Тикси спросил: «Ну что, старик?»
  
  «Спалински, - сказал Шоу сквозь зубы, - больше не сказал ни слова. И если бы он это сделал, я бы вам не сказал.
  
  - Действительно, хорошо сказано. - пробормотал Тикси. «Очень британский, очень олдскульный галстук, бремя белого человека и все такое, но, как и многое другое, что мы привыкли ценить, это также немного старомодно в наши дни и к тому же крайне глупо. Убери кончик пидора, Битти, там хорошая девочка. Битти сделала, как ей сказали. Шоу почувствовал, как по его лицу стекает пот. Двое мужчин все еще держали его за руки, а «люгер» Тикси все еще был нацелен в середину его грудной клетки. Американец спросил: "Не собираетесь ли вы останавливаться на достигнутом, мистер Тикси, не так ли?"
  
  После едва заметной паузы Тикси ответил легко. - Знаешь, Хорн, возможно, он говорит простую правду. Мы знаем, что Спалински недолго с ним разговаривал ». Он взглянул на Ренке. "Правильно?"
  
  «Пока что», - хрипло сказал Ренке. «Но я по-прежнему считаю, что у Спалински было время сказать больше, чем сказал нам Шоу».
  
  Битти внезапно сказал: «Слишком пламенеет, верно!» Она повернулась к Тикси. «Хилари, мистер Ренке прав. Совершенно верно. Не высовывайтесь из-за этого шутника. Вы знаете приказы ».
  
  "Конечно." Шоу чувствовал, что Тикси не очень нравится ракурс агонии; он не был садистом, как Ренке и Битти, но он не был достаточно силен, чтобы плыть слишком далеко против течения. «Хорошо, тогда мы перейдем ко второму этапу. Скажи Корвейлеру, Хорн.
  
  "Хорошо." Хорн отпустил руку Шоу; то же самое сделал Мосс. Хорн с силой вонзил пистолет в спину Шоу. «Встань, Лайми».
  
  Шоу встал. При этом он сделал шаг в сторону, аккуратно и быстро, схватил Хорна и повернул мужчину перед телом миссис одной рукой, как тисками, на запястье американца. Он повернулся, и пистолет упал. Шоу шлепнул Хорна по Моссу, быстро нагнулся и поднял револьвер. Ренке выстрелил и промахнулся на волосок. Затем Шоу прикрыл Ренке и Тикси, и, когда Мосс и Хорн поднялись с пола, он попятился к двери.
  
  Тикси выглядел неуверенным в том, удастся ли ему обыграть Шоу до следующей пули, и именно Битти решил проблему. Так же быстро, как свет, она проникла внутрь своей юбки, и Шоу даже не заметил, как легкие кожаные ремешки пролетели к нему в воздухе, прежде чем они вырвали пистолет из руки мисс. Битти кивнул ей и нацелил на Шоу как раз в тот момент, когда Хорн и Мосс снова приближались.
  
  После этого Тикси взял на себя ответственность.
  
  "Оставь это!" - постучал он, когда двое мужчин выглядели так, будто начали грубить Шоу. Затем его тон стал насмешливым. «Успокойтесь, господа! Оставьте это Кортвейлеру ». Он подошел к Шоу. - Не пытайся снова делать такие вещи, старик. Знаете, это действительно не окупается. Битти - полезная девушка, чтобы быть рядом. Раньше она работала в цирке, отсюда и удобство с wMp ». Он взглянул на американца и сказал: «Хорошо, Хорн».
  
  Хорн встал позади Шоу, и на этот раз рукоять пистолета была полна смысла и намерения. Хорн приказал ему покинуть комнату, и они снова направились в подвал, на этот раз полностью в собственности, с Моссом, Тикси и девушкой позади них. Остался только Ренке. Когда они подошли к двери подвала, Хорн нажал на выключатель снаружи, и они спустились к свету. Впервые Шоу смог полностью, неторопливо осмотреть это место. Было что-то, чего он не осознавал в темноте, которая последовала за падением в уголь прошлой ночью, или в слабых проблесках дневного света через решетку тем утром, и это была тяжелая крышка люка в полу здания. подвал, над которым было что-то ужасно похожее на импровизированную виселицу.
  
  Тикси, казалось, собирался сказать что-то об этой виселице, когда Мосс произнес: «Вот Кортвейлер, - сказал он.
  
  На каменных ступенях послышался шаркающий звук, и Шоу, обернувшись, увидел гнома, спускающегося в подвал. У этого гнома было длинное мертвенно-белое лицо и огромные руки, свисающие по бокам, и он был полностью одет в черное. Под таким же лысым, как Ренке, скальпом, он носил маску, его глаза блестяще отражали свет сквозь прорези. На фотографии отсутствовал только топор…
  
  Может быть, подумал Шоу, этот новоявленный палач был еще одним цирковым артистом, как Битти.
  
  
  * * *
  
  
  
  Уже в Америке были приняты некоторые предварительные меры предосторожности. Подразделения Шестого флота США, детализированные как спасательные силы для проекта Skyprobe и стоявшие в Ки-Уэсте, получили приказ выйти в море и на полной скорости продвигались к району приводнения в Карибском море на случай, если программу придется ускоренный. Только командиры и некоторые старшие специалисты на кораблях знали, что их могут вызвать заблаговременно забрать капсулу; всему остальному персоналу, а также прессе сказали, что раннее движение было просто частью учений, направленных на устранение любой возможной заминки в плавном продвижении крупнейшего в истории престижного американского зонда в космос. Единственными исключениями в нижних эшелонах были те люди, включая экипажи самолетов, чья работа заключалась в управлении оборудованием, которое будет следить за любыми вражескими подводными лодками в этом районе.
  
  
  ДЕСЯТЬ
  
  
  
  Когда Кортвейлер спустился с лестницы, Тикси кивнул Моссу; Мосс и Хорн выстроились по обе стороны от Шоу. Кортвейлер обернулся и нанес ему внезапный сильный удар в поясницу, в то время как Хорн аккуратно выбил его ногой из-под ног. Мосс и Хорн схватили его за плечи и опустили на пол подвала. Пока Хорн стоял на коленях у себя на груди, Мосс обвивал готовые отрезки веревки вокруг его запястий и лодыжек. Они были туго натянуты на тяжелые железные ригели, вставленные в каменный пол. Кортвейлер отстраненно отошел.
  
  Мосс поднял глаза. «Все готово», - сообщил он.
  
  Лицо Тикси выглядело белым в свете голого электрического шалаша, свисающего в центре потолка. Он сказал: «Точно, Мосси», - затем обратился к Шоу. «А теперь посмотри сюда, старик. Я хочу, чтобы вы поняли, что мы собираемся заставить вас говорить. На самом деле нет никакого смысла в том, чтобы быть благородным и испытывать большой дискомфорт, потому что в конце вы обязательно сломаетесь. Вы знаете это не хуже меня. Мы все люди, старик ».
  
  «Не ставьте меня в один ряд с собой. Тикси. Тикси покраснел. «Я знаю, что ты думаешь обо мне. Я не собираюсь читать вам лекцию о философии, в которую я пришел ».
  
  "Отлично. Но мне все еще нечего сказать.
  
  - Что ж, тогда решать тебе, старик. Тикси кивнул гному. «Давай, Кортвейлер».
  
  Корвейлер снова неуклюже двинулся вперед, тяжелый и медленный, с шипением дыша сквозь сломанные зубы. Он казался астматиком. Его возраст невозможно было угадать. Ростом он был не более пяти футов, а по сравнению с ним его грудь напоминала бочку с ромом. В низком лбу было мало интеллекта, но глаза-бусинки проявляли некоторую хитрость, когда смотрели через прорези в черной маске. Шоу почувствовал, как его тело ползет, когда Кортвейлер подошел к нему, двигаясь в обуви с мягкой подошвой по замусоренному полу подвала. Он остановился в шести дюймах от Шоу. Все внимательно наблюдали. У девушки Битти на верхней губе выступила капля пота, а глаза, казалось, остекленели; ее груди быстро поднимались и опускались. Ей это нравилось; У Шоу было чувство, что Ренке, который, должно быть, был занят другим и, что немаловажно, помолвлен, будет сожалеть, если упустит то, что будет дальше.
  
  Внезапно, без всякого предупреждения, без звука или предварительного движения, даже не сгибая колен, Кортвейлер прыгнул.
  
  Как будто его двигала какая-то невидимая внутренняя пружина, которая действовала через подошвы его ног, подобно действию стального шипа с пружинной насечкой, которым Ренке убил Спалински и П.Дж. Феттерса. Шоу знал, что его ждет; мускулы его живота инстинктивно напряглись, и секунду спустя весь вес Кортвейлера обрушился на его живот. Он судорожно дергался, натягиваясь на удерживающие веревки. Он чувствовал мучительную боль. Кортвейлер отошел, и сквозь стук крови в ушах Шоу услышал голос Тикси.
  
  «Ты же не хочешь, чтобы это повторилось снова, старик?» - спросил Тикси. Когда Шоу не ответил, Кортвейлер снова прыгнул. Как и прежде, мышцы живота Шоу напряглись, и снова возникла жгучая боль, как будто его кишки выдергивали из его протестующего тела раскаленными железами, а затем последовала мучительная рвота. Кортвейлер снова подпрыгнул, и после этого Шоу услышал, как Тикси приказал остановиться на время, а затем потерял сознание.
  
  
  * * *
  
  
  
  Когда Шоу пришел в себя, остальные ушли, и Тикси стоял над ним. Когда он открыл глаза, Тикси присел на пол рядом с ним; даже в подобной ситуации Тикси следил за своей безупречной внешностью - он изо всех сил старался уберечь свои дорогие штаны от угольной пыли. Его суставы немного поскрипывали от напряжения. Он сказал: «Ну, старик. Ты собираешься поговорить сейчас? "
  
  «Ни слова, Тикси. Вы зря теряете время ».
  
  Тикси задумчиво посмотрел на него. «На самом деле, - сказал он, - это не так. Я верю, что в конце концов вы поговорите, но вы никоим образом не навредите нашим планам, если не сделаете этого. Вы можете просто сделать вещи более гладкими, вот и все - для нас и для себя. Мы добьемся успеха, чего бы вы ни предпочли не делать. Могу я тебе кое-что сказать?
  
  Кишки Шоу словно горели. «Если хочешь», - хрипло сказал он. «Не позволяй мне останавливать тебя».
  
  Тикси улыбнулся, немного откинулся назад и уронил бомбу. «С нами Дэнверс-Маршалл, - сказал он.
  
  Тело Шоу дернулось за веревки. « Дэнверс-Маршалл! Ты пытаешься сказать мне, что он предатель… такой же ублюдок, как ты, Тикси? Вы ожидаете, что я поверю в это? "
  
  Тикси кивнул. «Да, старик, потому что это абсолютно верно. Фактически, он какое-то время передавал информацию на Восток ». Он сдержанно закашлялся. «Я ... э ... ты уже знаешь о родной дочери его жены, старик?»
  
  "Да." У Шоу пульсировала голова. Он смотрел в лицо Тикси, его мысли кружились. «Да… я полагаю, это можно проверить».
  
  Тикси рассмеялся. "Оно делает! Если-"
  
  «Откуда вы знаете, что я слышал о дочери в Польше?»
  
  Тикси снова засмеялся. «Я разговаривал с женой. Наши агенты в США тоже много с ней разговаривали в последние недели ... на самом деле, старик, она уже едет в Россию. Вчера ее пригнали из Саффолка - вскоре после того, как вы приехали в Лонг-Мелфорд. Понимаете, она рассказала нам все о вашем визите ... и, кстати, для нее не будет оповещения, пока не станет слишком поздно. Она рассказала свекрови заранее подготовленную историю для прикрытия, которая объясняет ее достаточно долгое отсутствие. Знаете, все было очень аккуратно организовано, и ...
  
  «Где она сейчас, Тикси?»
  
  «Ее переправили контрабандой на борт польского грузового судна, стоявшего у Шеллхейвена - после того, как судно было оформлено для иностранцев таможней и иммиграционной службой. Это судно, теплоход « Ченстоховский» , с тех пор отплыло в Ленинград ».
  
  "Что они хотят от нее?"
  
  Тикси пожал плечами. «Откровенно говоря, ничего. Она знала, что ее муж сбежит, старик, и хотела быть с ним. Это все. Ты поскользнулся, пропустив ее через свою сеть, не так ли? Он ухмыльнулся Шоу. «Знаете, сейчас никто не может нас остановить. С помощью Дэнверс-Маршалл мы можем перехватить Skyprobe в любое время с этого момента - или, если быть более точным, мы можем перехватить ее в тот момент, когда она снова войдет в земную атмосферу, когда и где бы НАСА приказывает ей уйти. Если ты. - Тикси замолчал, когда дверь подвала открылась и по лестнице послышались шаги.
  
  Спускаясь, Хорн спросил: «Есть еще место, мистер Тикси?»
  
  Тикси покачал головой, встал и тщательно отряхнул одежду. «Нет, - сказал он. «Я не знал. В конце концов, нам придется пойти до предела ».
  
  Хорн кивнул. «Я так и думал», - сказал он, спускаясь по ступенькам. «Все готово, мистер Тикси». Его рука потянулась к ножу, воткнутому за пояс брюк. За ним спустились Мосс и Битти. Мосс нес две мотки веревки, одна прочная, а другая намного легче. Когда Мосс бросил веревки на пол, Хорн поймал взгляд Тикси. "Хорошо, чтобы пойти?" он спросил.
  
  Тикси сказал: «Он весь твой».
  
  "Правильно." Хорн выглядел счастливым. Он взглянул на девушку. «Хорошо, Битти», - сказал он ей. «Развяжите мистера Шоу».
  
  Девушка согнулась и ослабила веревки от болтов, затем сняла петли с запястий и щиколоток Шоу, пока Хорн и Мосс прикрывали его. Он сел, поиграл мускулами, чувствуя боль в животе, как нож ...
  
  толкать, когда он двигался. Хорн кивнул Моссу, который подошел к крышке люка и потянул ее, с усилием отрывая. Из открытой шахты тянулся отвратительный запах сырости.
  
  Хорн, зажимая нос от сильной тошноты, сказал: «Как мило! Думаю, Шоу это понравится! На ноги, Лайми. Переехать!"
  
  Шоу встал. Хорн сказал: «Не волнуйся, ты не умрешь - пока. Вы просто приблизитесь к этому, вот и все. Чтобы на самом деле не умереть, ты будешь говорить, и говорить лучше, чем ты разговаривал с мистером Тикси. Хорн ухмыльнулся и угрожающе взмахнул пистолетом, затем указал на Мосса и Битти. «Хорошо, - лаконично сказал он. «Настройте длинное падение».
  
  Мосс, пытаясь справиться с болезнью носа, поднял свой кусок прочной веревки. Он продел один конец через отверстие в центре крышки люка, а другой бросил в сторону Битти, который поймал его и накинул на шкив виселицы. Мосс протянул веревку на несколько футов через крышку люка, так что на нижней стороне крышки появилась большая длина, образовал на конце этого бугорок, натянул петлю на голову Шоу, натянул ее под руки и отрегулировал так, чтобы его тело.
  
  Хорн сказал: «Подойди ближе к шахте, мак». Он ждал послушания. Когда оно не пришло, он рявкнул: «Черт возьми, ты слышал! Если ты не хочешь, чтобы пуля попала тебе в задницу, Мак, сделай, как я сказал ».
  
  Шоу пожал плечами и повиновался. Теперь Мосс взял более легкую веревку и крепко связал руки Шоу за спиной. Затем Хорн передал свой пистолет девушке, и они с Моссом выстроились по обе стороны от Шоу, взяв его за руки и подтолкнув его к краю древка, в то время как Битти, удерживая пистолет в правой руке, использовала левую, чтобы поднять его. провисание веревки на шкиве виселицы, так что она вела по прямой от Шоу до головы виселицы. Когда он был натянут, Битти загнул конец вокруг шипа, прикрепленного к стоящей части конструкции.
  
  «Все быстро», - сообщила она.
  
  «Хорошо, Битти, - сказал Хорн. «Теперь, Mac. Вы спускаетесь, пока ваши ноги не окажутся на расстоянии шести футов от дна.
  
  Оставайся там, пока не решишь, что собираешься петь. Когда вы пришли к такому решению, вы просто кричите. Это все, что тебе нужно сделать - кричать. Мы вас услышим. С этого момента здесь будет кто-то на страже, и когда ты закричишь, тебя снова поднимут наверх ». Он остановился, тяжело дыша Шоу на ухо. «Если ты тогда не поешь, мак, ты вернешься и упадешь на дно навсегда».
  
  Шоу почувствовал, что люди приблизились. Его беспомощно подняли над выступом вала, и Битти повернул шип на виселице, в то время как Хорн и Мосс приняли на себя вес Шоу. Затем, когда для проверки оставался еще один поворот, девушка быстро спустила Шоу вниз, и он соскользнул в шахту, в почти осязаемую тьму и болезненный зловонный запах стоков и разложения.
  
  Слабо над собой он услышал смех Битти над каким-то замечанием Хорна, а затем последний электрический бой исчез, когда тяжелая крышка люка надвинулась на место над шахтой.
  
  
  11
  
  
  
  На столе Клабера на базе НАСА зазвонил телефон. Все звонки теперь звучали настойчиво, и они обостряли потрепанные нервы. PA Клабер ответил на звонок, затем передал телефон через стол своему начальнику.
  
  Он сказал: «Это президент, мистер Клабер. Лично."
  
  В виске Клабера заболела жила. Он смочил свой Ups кончиком языка и сказал в мундштук: «Клабер говорит… Да, господин президент. Да сэр." Он слушал, глядя в пространство, рука нервно постукивала шариковой ручкой по блокноту. Через некоторое время его рот сузился, и он резко сказал: «Почему, господин президент, я совершенно не согласен, но… Он остановился, его глаза теперь были сердитыми, когда голос продолжал звучать в его ухе; затем он сказал: «Хорошо,
  
  если вы отдадите мне приказ, господин президент… Очень хорошо, сэр. Да, сэр, это очень хорошо понятно. Да, действительно ... Около шести часов на данный момент.
  
  Он заменил трубку; его пальцы дрожали. Он снова увлажнил губы. Затем, явно пытаясь сохранить уровень голоса, он сказал: «Президент лично приказал привести вас в воду, Гарри. «От проекта нужно отказаться… на время», - говорит он. На данный момент… мы все знаем, что это значит! » Его кулаки сжались. «Черт возьми, Гарри, мы сдаемся, как я сказал ранее… позволяя коммунистам иметь чистое поле для сохранения всех наших космических проектов на будущее - на все времена! Он поднялся на ноги и начал расхаживать по комнате. Через некоторое время он вернулся к своему столу и тяжело сказал: «Людям наверху нужно приказать приступить к процессу приводнения, как только спасательный флот подаст сигнал, что он готов к подъему. Это должно произойти примерно через шесть часов ».
  
  Лутц спросил: «Означает ли это, что из Великобритании пришло что-то новое, мистер Клабер?»
  
  «Да, - с горечью сказал Клабер, - это так! Похоже, жена Дэнверс-Маршалла исчезла из дома свекрови в Великобритании… вчера. Прошлой ночью старушке внезапно стало плохо, и доктор связался с полицией, чтобы найти Кэтрин, и оказалось, что ее не удалось отследить, куда, по ее словам, она ушла. Из-за того, кем она была, полиция обратилась в службу безопасности. Шоу, тамошний оператор военной разведки, тоже исчез. По этой причине президент решил рассматривать эту угрозу как реальную и неминуемую ». Он на мгновение обхватил голову руками. «Ну, может, он и прав, - тихо продолжил он. «Может быть, я просто ненавижу уступать - вот и все!» Он взглянул на Гарри Латца и положил руки на промокашку на столе. «Позвоните в центр управления полетами, передайте им приказ, скажите, что я сейчас приду».
  
  Лутц взял другой телефон и тихо заговорил в него. Положив его снова, он с тревогой посмотрел на своего начальника. Он сказал: «В точку, мистер Клабер».
  
  "Что ж?"
  
  «Семьи, сэр».
  
  «А что насчет них, Гарри?»
  
  «Мы их предупреждаем?»
  
  Клабер сказал: «Нет, мы не предупреждаем их, Гарри. Вся эта операция должна проводиться в тишине до тех пор, пока капсула не опустится и все люди не окажутся на борту авианосца и не направятся домой. Подготовленное заявление распространяется в прессу. Мы даже должны назвать самих мужчин фальшивой причиной преждевременного приводнения ».
  
  
  * * *
  
  
  
  Шоу понятия не имел, сколько времени он пробыл в шахте, когда крышка люка оторвалась и прозвучал глухой голос Хорна. «Готов к разговору, Мак?»
  
  "Я не разговариваю." Ему пришлось раскручивать это как можно дольше; время было всем, на что он мог надеяться сейчас, и время могло быть ценным.
  
  "Хорошо." Крышка была задвинута на место. Шоу крепко стиснул зубы. Атмосфера успокаивалась; совсем не считая близкого, тошнотворного запаха древка, было жарко, и он обильно потел, а веревка со всей его тяжестью на ней врезалась в плоть под его руками и сжимала его грудь. С тех пор, как он побывал там, он старался изо всех сил тянуть веревки, связывающие его запястья, но, похоже, он ничего не добился, кроме того, что заставил свои запястья болезненно опухать. Мосс проделал хорошую работу.
  
  По прошествии нескольких часов Шоу потерял чувство времени. Он думал о том, что сказал ему Тикси. Тикси говорил о «перехвате» капсулы ... Во время интервью с серьезным маленьким экспертом по космосу, который так сокрушительно говорил о магии, мысли Шоу свернули в сторону своего рода радиоперехвата. «Магия» было правильным словом ... но казалось, что Шоу на самом деле был на более или менее правильных линиях, чего это стоило сейчас - хотя, если под «перехватом» Тикси действительно имел в виду сигнал радиопомех, зачем ждать повторного -Вход? Это не совсем проверяло… Шоу обдумывал факты деятельности Дэнверс-Маршалла, предстоящего запланированного бегства ученого на Восток. Почему в данных обстоятельствах жена открылась ему в Лонг-Мелфорде по поводу дочери и, как следствие, давления на ее мужа? Почему? Было ли это потому, что она верила, что Шоу все равно узнает, как только начнется жара, и она намеревалась сделать все возможное, чтобы заранее обезвредить зонд безопасности, или просто потому, что на этом этапе это уже не имело значения? Она бы знала, что через несколько часов ее увезут… вероятно, все оправдание ее приезда в Англию - болезнь матери Дэнверс-Маршалл - было сфабриковано. Старая дама, вероятно, и так была прикована к постели - вечный повод для поездки в Англию.
  
  
  * * *
  
  
  
  Люди в космосе плохо отреагировали, когда им сообщили первые известия о том, что их должны были сбить. Шустер и Моррис вели себя недоверчиво и кощунственно. Шустер взорвался: «Да они, должно быть, чокнутые! Все идет так чертовски правильно! Почему, черт возьми, нас сбить сейчас? Ты что-то знаешь? Я просто не верю в это, черт возьми! » Он повернулся к Данверс-Маршаллу. «Эй, профессор! Как ты думаешь, что ест их там, внизу? "
  
  Лицо Дэнверс-Маршалла посерело, и он внезапно оказался в состоянии сильного нервного напряжения. С тревогой и с оттенком резкости он сказал: «Черт возьми, я не могу сказать - как я могу? Нам просто нужно дождаться получения дополнительной информации от центра управления полетами, вот и все ».
  
  Шустер рассердился. «Это чертовски большая помощь…» Он злобно щелкнул рацией, чтобы передать, а затем снова выругался, долго и по делу. Когда он отпустил переключатель, сразу же появилась другая станция слежения. Контроллер станции сказал ему: «Извини, но бесполезно обижаться на это, Шустер», и Шустер, мрачно улыбаясь и злорадно улыбаясь, снова щелкнул переключателем передачи и сказал: «Ну, я чертовски рад. вы, ребята, там много слышали! "
  
  «Может быть», - вернулась станция. «Слушай, ты хочешь знать, что случилось, теперь я могу сказать тебе как могу. Кто-то уловил в компьютеризированной информации указание на то, что напряжения в вашем металле не совсем нормальные, не совсем нормальные. Сверху ничего не исправить, майор. Повторяю, нам очень жаль, и это еще не все, но вы падаете. Хорошо?"
  
  "Не хорошо. Это неудача - и меня это не волнует. Что, если мы не спим? »
  
  Бестелесный голос терпеливо сказал: «Ты не ложишься спать. Пока что вам не о чем беспокоиться, но вы падаете. Мы перестраховываемся. Это окончательно, Шустер. Последовала пауза; - яростно пробормотал Шустер в свой мундштук. Голос продолжал: «Приготовьтесь приступить к процедуре слива. Повторяю, готовьтесь приступить к процедуре захоронения. Над."
  
  Шустер снова щелкнул выключателем. «Хорошо, держи себя в руках», - коротко сказал он, его лицо все еще оставалось мрачным и злым, полным разочарования и шока из-за провала миссии. За его спиной дрожали руки Данверс-Маршалла; на лице британца было искаженное выражение. Шустер взглянул на Морриса. «Хорошо, Уэйн. Надо делать, как говорится. Контрольный список для процедуры сброса. Уберите все незакрепленное снаряжение. Когда это будет сделано, вы оба снова наденете скафандры. И не забудьте о таблетках декседрина. Мы должны быть правы мысленно… на всякий случай ».
  
  Они ускорились, с червем беспокойства в голове Шустера по поводу того, как стрессовая ошибка возьмет на себя повторное возвращение.
  
  
  * * *
  
  
  
  Спасательный флот, теперь уже далеко от Ки-Уэста, прошел под покровом ночи через пролив Юкатан между Кубой и Мексикой в ​​Карибское море. Они двигались со скоростью менее сорока узлов в спокойное море, создавая собственный ветер на своих палубах в районе, где в настоящее время не дует ветер, а волны носовой части поднимаются высоко вдоль их носовых частей. Условия были идеальными для приводнения, и теперь люди знали, что приближается приводнение. Командиры, в соответствии с приказом по радио, нарушили молчание своим экипажам. На всех кораблях таннои ожили, когда руководители передали информацию: «А теперь послушайте … из Вашингтона поступает приказ о том, что Skyprobe IV собирается покинуть корабль раньше намеченного срока. Возникла неисправность, и продолжение полета в соответствии с программой считается небезопасным ... в настоящее время опасности для людей в капсуле нет, и ожидается, что восстановление будет происходить в нормальном режиме ... Все руки к этому моменту будут готовы к операциям по восстановлению внутри капсулы. примерно в следующие два часа ».
  
  Вскоре самолет с авианосца вместе с корабельными наблюдателями будет сканировать небо в поисках тяжелого транспортного средства из космоса с помощью тормозного парашюта, невидимые пальцы радаров кораблей и наземных станций слежения будут определять его курс и предупреждать фрегаты заранее о точной точке, где они должны броситься. Тем временем со всех кораблей и с самолетов, оснащенных системой Aga Thermovision, велось наблюдение за любыми вражескими подводными лодками, которые могли проникнуть в этот район с востока.
  
  Скорость авианосца снизилась, так как немного позже флот начал входить в зону фактического приводнения; фрегаты широко расходились вперед, сохраняя свою полную скорость, скрываясь за горизонтом авианосца, чтобы покрыть весь океан вокруг того места, где Skyprobe IV должен был преждевременно закончить свою жизнь. На борту самого авианосца стояли вертолеты, чтобы выйти и забрать капсулу, когда ее заметили. Через полчаса капитан авианосца, внимательно изучив карту, обратился к своему офицеру связи. Он бодро сказал: «Доложите в Вашингтон, где вас заберут».
  
  В течение следующих пятнадцати минут было получено подтверждение Вашингтоном этого сигнала вместе с информацией о том, что капсула будет сбита на следующей орбите. Ракеты будут запущены, когда капсула будет еще примерно в 7000 милях от предполагаемой точки входа в атмосферу Земли, и, принимая во внимание ее нынешнее положение на текущей орбите, ожидалось, что капсула будет обнаружена через 145 км. минут до времени подачи сигнала Вашингтоном.
  
  С приближением времени наблюдатели стали более настороже, осматривая небо и морскую поверхность; Под палубой члены экипажей специалистов на всех кораблях молчали и сосредоточенно наблюдали за щупающими зелеными пальцами радара в поисках точки, которая сначала сообщила бы им, что Skyprobe IV снова в пределах досягаемости.
  
  
  * * *
  
  
  
  В Кеннеди о готовности флота доложили Клаберу, который теперь стоял в центре управления полетом. Прикоснувшись к губам, он наблюдал за приборами, показывающими ему курс и положение капсулы в космосе. Секунды шли; Вскоре - слишком скоро людям, которые не хотели видеть, что полет подошел к концу, космический корабль вышел на свою конечную орбиту и начал закрывать позицию в 7000 милях от точки входа, его экипаж ждал момента, когда ретро-ракеты будут запускаться с пятисекундными интервалами, чтобы замедлить колоссальную скорость.
  
  Клабер взглянул на часы, затем снова посмотрел на наборы инструментов. Бестелесный голос Шустера доносился из огромной пустоты космоса. «Проверить, хорошо, проверить, хорошо… готово к работе. Над."
  
  По какой-то причине Клабер почувствовал неприятный запах, он совершенно не знал почему, это было просто внезапное чувство, предчувствие.
  
  … Из-за отвратительной барабанной дроби в ушах он узнал, что с ним разговаривает начальник управления.
  
  Он начал. "Мне жаль. Что это было?"
  
  «Она на позиции. Готов сейчас. Хорошо, мистер Клабер?
  
  Клабер сглотнул и сказал: «Да. Дайте им ясное ". Его чувство беспокойства усилилось, но теперь с этим ничего нельзя было поделать.
  
  Операция перешла прямо в ход. «Управление Кеннеди вызывает Skyprobe, диспетчерское управление Кеннеди вызывает Skyprobe. Хорошо. Как только захотите, переходите к ретро-последовательности. У вас есть четкое. Мы все готовы для вас здесь ... "
  
  
  * * *
  
  
  
  «Готовлюсь к ретроспективе. Отношение правильное. Нулевой рыскание, крен на двадцать пять градусов. Шустер замолчал. «Я собираюсь запустить ракеты… стреляю - сейчас! ”
  
  Он потянулся к кнопке запуска ретро-ракет. Когда он это сделал, Данверс-Маршалл переехал. У него было время привыкнуть к идее раннего приводнения, и он знал, что ему нужно делать. Его движения не были замечены двумя астронавтами, намеревающимися безопасно спустить капсулу через тепловой барьер, который ударил бы их по мере ускорения их спуска, как это было бы после первоначального замедления ретро-ракет. На самом деле Дэнверс-Маршалл не двигался далеко - ему не нужно было ничего делать, кроме как дотянуться до ног. В руке он держал крошечный металлический цилиндр, который он теперь поместил на красный провод, один из сотен, бегущих вокруг внутренней части капсулы. Как только цилиндр занял свое положение, он щелкнул переключателем в его основании, и это все, что ему нужно было сделать. Пальцы Шустера перед собой активировали управление ретро-ракетой, и Шустер и Моррис напряглись, чтобы выдержать огромное обратное давление, которое нарастало на их тела и мучительно нарастало, когда капсула вошла в свое внезапное и быстрое замедление.
  
  Через пару секунд Шустер, переключив наземную связь на передачу, тихо сказал: «Господи». Это слышал внизу, в Кеннеди Клабер. Шустер снова положил руку на рычаг управления ретро-ракетой, давил на нее, снова и снова. Ничего не случилось. Он попробовал альтернативную систему… все равно безрезультатно. Теперь они были далеко за пределами своего положения. Шустер залил свой шлем потом. Его сердце бешено колотилось, он боролся с чувством зарождающейся паники… В конце концов, управление полетом было правильным, на самом деле, возможно, действовало недостаточно быстро. Где-то явно что-то не так. Они не собирались этого делать. Он резко сказал: «Что-то сошло с ума».
  
  Затем на смену пришли опыт и подготовка. «Skyprobe вызывает диспетчерскую… я не могу запустить ретро-ракеты. Повторяю, я не могу запустить ретро-ракеты… ни на одной из систем. Я отрицательно отношусь к дальнейшим попыткам приводнения на этой орбите. Над."
  
  «Контроль для Skyprobe». Голос был резким от беспокойства. «Что вызывает проблемы? Над."
  
  "Подойди и скажи мне!" Голос Шустера тоже был резким и напряженным; его руки дрожали. «Может быть, это напряжение металла - не так ли? Как бы то ни было, в этом есть ошибка. Мы не можем избавиться от нее, пока я не найду ее. Я займусь расследованием, пока выйдет на другую орбиту ".
  
  «Ты можешь это сделать?»
  
  "Конечно. Я не нахожу другой вины. Конец связи."
  
  Позади Шустера Данверс-Маршалл выпрямился, выключил металлический цилиндр и снова спрятал его в руке в перчатке. В его глазах было любопытство, выражение облегчения, надежды и триумфа. На земле управление полетами немедленно перешло в режим чрезвычайных ситуаций, и во всем мире были заняты телефонные, кабельные и радиосвязи. Сам Клабер называл дома Шустеров и Морриса.
  
  
  ДВЕНАДЦАТЬ
  
  
  
  «Может быть, - подумал Шоу, - ему следует сделать что-нибудь, что угодно, прежде чем он станет физически слишком слабым, чтобы вообще действовать».
  
  Он мог находиться в шахте практически любое время. Все, что он мог сказать, могли длиться часы, а может быть, и дни. Раскачиваясь на конце веревки в кромешной тьме, касаясь то одной слизистой, жирной стены, то другой, ударяя по крошащейся кирпичной кладке, его тошнило от мерзкого запаха, в котором он существовал, усталого, голодного и жаждущего. Его голова болела, глаза горели, грудь и подмышки натирали веревкой. Еще трижды открывалась крышка люка, трижды он отвечал, что не будет говорить. Он все еще тянул время, потому что это было все, что он мог сделать. Кто-то может пойти по следу Кэтрин Дэнверс-Маршалл… и чем дольше он продержится, тем больше шансов, что ее след приведет к этому месту.
  
  Но - шанс было правильным словом! Это был чертовски долгий выстрел ...
  
  И ему все равно нельзя было этого допустить. Прошло еще несколько часов, дней или недель, а затем он услышал, как крышка над ним снова срывается, и увидел струящийся вниз яркий свет. Хорн крикнул: «Ты идешь».
  
  Мгновение спустя Шоу почувствовал, что его медленно поднимают по шахте. Это был долгий путь, и потребовалось много времени, прежде чем его вытащили прямо в подвал. Его подняли почти до головы виселицы, не касаясь ногами древка. Его подняли на электрический свет, и темнота за решеткой подсказала ему, что сейчас ночь. У лестницы он увидел Битти с пистолетом в руке. Хорн любопытно рассмеялся и сказал: «Ты должен умереть, мак. Заведение закрывается на всякий случай. В таком случае мы бы предпочли убедиться, что ты действительно мертв, прежде чем мы уйдем.
  
  Хорн поднял пистолет.
  
  При этом Шоу поднял ноги и рванул вперед, стремительно, как легкий.
  
  Его ступня нанесла Хорну злой сокрушительный удар по нижней стороне подбородка, разбив зубы и челюсть и отбросив американца назад. Хорн подошел к нему, как будто его забросали мешком с песком, но Битти выстрелил сзади из пистолета. Ее цель была не слишком яркой; свинец пел над головой Шоу, но при этом разрезал веревку, удерживающую его на виселице. Когда веревка разошлась, Шоу упал, инстинктивно выбросив ноги в сторону. Он легко приземлился верхом на вершине шахты. Хорн все еще лежал на полу холодным. Битти снова использовала свой пистолет, но она была сильно потрясена и стреляла ослепее, чем раньше. Пули прошли мимо. Шоу отскочил от шахты к тому месту, где хранился уголь. Он поставил правую ногу за большую шишку и поднял ее в воздух, резко, быстро и точно. Он попал Битти прямо в ее руку с пистолетом, и она уронила пистолет, и прежде чем она смогла прийти в себя, Шоу бросился на нее, и они оба рухнули на пол, Битти внизу с дыханием, выбитым из ее хорошо развитого тела. тело и ее голова залиты кровью сзади от того места, где она ударилась о камень.
  
  Как и Хорн, она была вне дома.
  
  Шоу посмотрел на Хорна. Мужчина не двинул ни мускулом, а голова его выглядела немного странно поставленной. Шоу начал думать, что удар в челюсть сломал ему шею. Так или иначе, Хорн, несомненно, оставался неподвижным еще долгое время. И Шоу знал, что у американца был нож ...
  
  Он встал от Битти и побежал туда, где лежал Хорн. Скорость была теперь всем, но ему предстояла долгая работа, чтобы освободить руки. Ускользнув от тела Хорна - теперь он мог видеть, что мужчина на самом деле сломал себе шею, - Шоу толкал одежду ногами, приподнимая пальто, пока не коснулся ножа в поясе брюк. Повернувшись, он взял рукоять зубами и вытащил ее от трупа. Он быстро поднялся на ноги и огляделся в поисках места, где можно было бы закрепить нож достаточно надежно, чтобы можно было пропилить веревку поперек лезвия, и он нашел то место, которое хотел, в одной из деревянных стоек виселицы, где пуля от ружья Битти слегка отделились две смежные планки. Зубами Шоу с болью вонзил рукоять ножа в дерево, затем твердо вогнал его ногой и вклинил в большой гвоздь. Не теряя времени, он повернулся, нащупал связанными руками нож и провел лезвием под веревкой. Он сильно пил, помогая удерживать нож на месте кончиками пальцев.
  
  Ему потребовалось всего две минуты болезненных усилий и много крови, а затем он почувствовал, как веревка пошла под откос. Он сильно развел запястья, и веревка оторвалась. Он вытащил себя из ослабленной петли под руками, а затем, тяжело дыша, побежал к ружьям Хорна и Битти, перезарядив последнее и взяв запасные патроны для обоих. Он быстро взглянул на Битти; она была бледна, было много крови, но она дышала.
  
  С пистолетами в каждой руке Шоу быстро поднялся по ступеням подвала.
  
  Он остановился у двери, прислушиваясь. Звука не было. Он осторожно повернул ручку и приоткрыл дверь, затем вышел в коридор, освещенный единственной электрической лампочкой. Двигаясь медленно, он тихо пошел по коридору к комнате, где завтракал - как давно? Ему еще предстояло пройти, когда он услышал шаги. Они шли по коридору, ведущему из холла впереди. Между ним и холлом проход был под прямым углом. Шоу прижался к стене и поднял оба пистолета. Едва он сделал это, как Тикси, Мосс и Кортвейлер вышли из-за угла, тихо, но, по всей видимости, совершенно не подозревая, - а затем остановился как вкопанный.
  
  Шоу выстрелил в упор из обоих пистолетов.
  
  Трое мужчин в панике отступили. Мосс не был достаточно быстрым, чтобы очиститься, и он умер от пули в груди, откашлявшись до конца. Двое других временно исчезли. Шоу шел осторожно, не слишком быстро, ожидая, пока кто-нибудь покажется. Тот, кто двинулся и показал, был Тикси за тяжелым «люгером», но у него не было шанса использовать его, пока пуля Шоу не попала ему в горло, и он перевернулся в потоке крови. Кортвейлеру не терпелось продолжить бой. Он повернулся и побежал в холл, уклоняясь от огня Шоу, и направился к входной двери. Здесь он повернулся и нацелил пистолет на Шоу, но Шоу попал в него следующим выстрелом в грудь, как Мосс.
  
  Шоу опустил пистолеты.
  
  Было жаль Тикси, которого можно было заставить говорить, но теперь уже ничего не поделаешь. По крайней мере, выход был свободен, но сначала Шоу пришлось тщательно осмотреть дом. Помимо прочего, он скорее надеялся найти Ренке, который полностью отсутствовал на протяжении всех предыдущих процедур убеждения; но в случае, если чек ничего не дал, кроме Битти, который все еще был на улице. Было слишком очевидно, что Битти никогда не узнал бы ни о каких неопровержимых фактах, а Шоу был далек от желания, чтобы его бегство прервала бессознательная девушка ... Специальное отделение могло очистить это место, и они могли отправить Битти в больницу. под охраной, если они сочтут, что она того стоит ...
  
  Шоу использовал веревку от виселицы, чтобы надежно связать Битти, а затем, убедившись, что ничего не пропустил, вышел из дома и всю ночь направился в Пурфлит. Он совершил путешествие пешком. Кто-то, вероятно, Ренке, который, должно быть, оттолкнулся раньше, уже сел в машину.
  
  
  ТРИНАДЦАТЬ
  
  
  
  «Верно», - сказал Лэтимер в телефонную трубку. Он крепко спал, но в его голосе и в его реакции не было сна, когда Шоу вышел на линию из полицейского участка. «Немедленно иди сюда. Были и другие события - я расскажу вам, когда вы приедете сюда ». Он протянул руку и поправил абажур прикроватной лампы. «Тем временем я свяжусь со Специальным отделением и прикажу им взять на себя установку Purfleet, а также я сделаю еще один вызов Ренке - и я посмотрю, смогу ли я перехватить польский корабль». Он позвонил, лег на мгновение с закрытыми глазами, затем снова занялся телефоном. Когда через некоторое время прибыл Шоу, он обнаружил, что Лэтаймер в синем шелковом халате пил старый бренди из баллончика, который неотразимо напомнил ему Битти.
  
  Лэтимер уставился. «Ты выглядишь немного потрепанным, но я рад видеть, что ты цел, - сказал он. «Смею сказать, что ты можешь выпить. Угощайтесь."
  
  "Спасибо, сэр." Шоу подошел к подносу и налил себе крепкого виски.
  
  Латимер сказал: «Я так понимаю, вы не слышали о космическом корабле».
  
  "Какие новости?" Шоу повернулся со стаканом в руке. «Вашингтон приказал им бросить ... но ретро-ракеты потерпели неудачу. Шустер и Моррис провели следующие две орбиты, проверяя насквозь, и нигде не нашли никаких неисправностей - и, как я понимаю, это не имеет никакого отношения к небольшой проблеме с топливным элементом, с которой они столкнулись ранее. Они попытались снова вернуться к ретроспективе на третьей орбите, и произошло то же самое ».
  
  Шоу присвистнул. "Что-нибудь еще известно, сэр?"
  
  "Ничего такого. Это не значит, что вы не сможете прочитать все об этом к завтрашнему вечеру, или, я бы сказал, сегодня вечером ... на всех известных в мире языках! Это будет мечта Прессмана о рае, и вокруг будет много спекуляций ». Он закурил.
  
  Шоу спросил: «Какая официальная теория?»
  
  «Нет ни одного», - коротко сказал Лэтаймер. «НАСА одурачено».
  
  «Гм ... Шоу глотнул виски. Он спросил: «Что-нибудь еще из Особого отдела?»
  
  «Ради всего святого, дай им время».
  
  «Я подумал, что у них может быть что-то на Тикси».
  
  «Нет, но я позвонил знакомому. Тикси должен был быть в длительном отпуске, и у него было разрешение на выезд за границу. Его вождь считал, что он загорает в Греции. Сейчас в этом квартале царит паника ...
  
  "Я не удивлен!"
  
  «… И расследования уже ведутся». Латимер выдёргнул пепельное масло из сигареты. «Скажи мне, - сказал он, - ага, ты получил от Тикси».
  
  Шоу сказал: «Это не займет много времени! Я рассказывал вам о Дэнверс-Маршалл. Что до остального… Тикси сказал мне, что «они» могут перехватить Skyprobe, как только капсула войдет в атмосферу Земли. Он сказал, что с помощью Дэнверс-Маршалл они могут сделать это, когда и где НАСА прикажет отказаться от этого. Он звучал довольно уверенно. Для меня то, что он сказал, звучит так, как если бы они хотели сбросить капсулу сами - по-своему и в каком-то заранее выбранном месте, которое определенно не будет в Карибском бассейне. К сожалению, Тикси не стал вдаваться в подробности того, как и где! »
  
  Лэтаймер затянулся сигаретой и выпустил облако дыма. «Что касается того , как , - сказал он, - я бы посоветовал включить радиосигнал… какое-то вмешательство в органы управления».
  
  «Я думал в этом направлении, но сомневаюсь, что это так, сэр. Помните, что я сказал вам, что Тикси сказал о возвращении - я полагаю, если бы они использовали радиосигнал, они могли бы вступить в бой в любой момент. В конце концов, радиосигналы не ограничиваются земной атмосферой ».
  
  "Истинный." Лэтимер нахмурился. «Лично я предпочитаю сосредоточиться на том, где . Если мы найдем их базу, значит, они остыли, и как это не имеет значения. Теперь, если крайним сроком является момент возвращения, у нас есть чуть больше пяти дней, чтобы раскопать этих людей, и ...
  
  «Почему только пять, сэр? Разве капсула не может оставаться на орбите, пока мы их не найдем? »
  
  Лэтимер ровным голосом сказал: «Нет, не может. Мне говорят, что у Skyprobe есть предел выносливости, момент времени, когда она должна спуститься. К большому сожалению, эта точка будет достигнута только через двадцать четыре часа после ее должным образом запланированного времени приводнения. С учетом этого дополнительного времени получается всего пять дней. Это из-за ограниченного запаса топлива и кислорода из-за огромной нагрузки специально встроенного оборудования, которое несет Skyprobe, а также из-за других технических факторов. До того, как истечет этот окончательный срок, мы должны найти базу помех и заблокировать ее. Это сложная задача ». Латимер поднялся и прошел через комнату к картине, висящей над японским шкафом. Отодвинув картину в сторону, он нажал кнопку позади нее, и вдоль противоположной стены часть обшивки бесшумно отодвинулась в сторону и открыла большую карту мира, освещенную скрытым освещением. Лэтимер некоторое время задумчиво изучал эту карту, затем повернулся к Шоу. "Что ж?" - резко спросил он. "Любые идеи?"
  
  Шоу сказал: «Всего несколько. Я думал о местах по дороге из Пурфлита ». Он колебался. «Я думал о Тихом океане и, в частности, о северной части Тихого океана».
  
  «Гм. Причины? »
  
  «Из того, что сказал Тикси, похоже, что за всем этим стоит Россия. Совершенно очевидно, что они не будут за этим открыто стоять . Верно, сэр?
  
  "Проверять." Лэтимер пристально смотрел на него. "Так?"
  
  «Таким образом, они вряд ли будут действовать изнутри Советского Союза - я имею в виду, они не захотят сбрасывать капсулу на своей территории. Это вызовет проблемы - очевидно, Skyprobe будет отслеживаться радаром. Что ж, теперь - как я понимаю, у них будет где-то расширенная база, база не слишком далеко, от которой они примут капсулу после того, как ее выбросят, откуда бы они ни исходили свои перехватывающие сигналы - или какой бы метод они ни имели в виду. использовать. Я полагаю, что радиобаза, если такова схема, могла бы находиться внутри России, но я почти уверен, что сама база для восстановления не будет ».
  
  «Давай, Шоу». Глаза Лэтимера были теперь наполовину закрыты. «С чего бы вы посоветовали нам начать поиски?»
  
  «Я уже предлагал северную часть Тихого океана. Я исключаю моря к северу от России - мы должны сделать некоторые предположения, и я предполагаю, что они не будут рисковать ценной шеей Дэнверс-Маршалла, пытаясь увести капсулу в ледяные воды. Но, повторяю, реабилитационная база должна была быть где-то недалеко от советской территории из-за проблем с транспортом впоследствии. Конечно, я полагаю, операция вполне могла происходить с корабля в море - судна, которое могло бы поднять капсулу на борт и в ее трюмы, а затем направиться в коммунистический порт ». Он колебался. «Смотрите, сэр. Северный Тихий океан - довольно обширная область ... Я бы посоветовал мне кое-что подобрать и немного сузить область, если бы я использовал, скажем, Гонконг в качестве резонатора. Как это вас поразило, сэр?
  
  Латимер снова нажал на раздвижную панель. Карта исчезла. «Это звучит достаточно справедливо, Шоу, для проверки. Как только мы находим эту базу для восстановления, мы на полпути домой - или даже ближе. Мы можем показать их всему миру, и после этого они соберут чемоданы, пойдут домой и забудут о Дэнверс-Маршалле и капсуле. Масло не тает во рту ». Он погасил сигарету. «Я предлагаю Вашингтону, что северной части Тихого океана, возможно, стоит уделить приоритетное внимание, а что касается вас - вы можете отправиться в Гонконг на первом доступном самолете и посмотреть, сможете ли вы подобрать что-нибудь раньше американцев. Если вы сможете это сделать, нам, возможно, простят экспорт Danvers-Marshall ».
  
  
  * * *
  
  
  
  Латимер рано поднял с постели премьер-министра и министра обороны. Полный отчет для Вашингтона был утвержден, зашифрован и передан в радиовещание для срочной передачи в 05:36 по Гринвичу, и он был получен в американской столице в 01:19 по восточному поясному времени. В этом сообщении британское правительство заявило, что в этом нет никакого смысла, учитывая заявление Тикси о том, что капсула может быть подвергнута вмешательству в любое время, когда ей будет приказано отказаться от дальнейших попыток раннего приводнения. В сообщении говорилось, что чем дольше он сможет оставаться на орбите, тем выше будут шансы найти базу помех. По мнению британского правительства, найти базу до того, как что-нибудь случится, было единственной надеждой Запада на предотвращение начала войны. Было также предположение, что сам Дэнверс-Маршалл мог, и по причинам, до сих пор не известным, намеренно заблокировать ретро-ракеты, чтобы отсрочить преждевременное торможение. Это было выдвинуто просто как теория в свете поразительной информации о том, что Дэнверс-Маршалл был известен как намеренный перебежчик на Восток и что он сыграл определенную роль в перехвате; Было признано, что такие действия не связаны с заявлением Тикси о том, что программа вмешательства может быть введена в действие в любое время.
  
  
  * * *
  
  
  
  «Это круто, и они, кажется, только это признают», - сказал Клабер. «Но Бог знает, нам нужно над чем поработать!» Он все еще был потрясен тем, что ему рассказали о лондонском отчете о Дэнверс-Маршалл, а также ему было неприятно читать газеты. Они были доставлены ему почти сразу после сообщения Лондона, которое было переброшено по закрытой линии из Вашингтона после расшифровки и надлежащего обсуждения президентом и Объединенным комитетом начальников штабов. Клабер взглянул на часы; даже сейчас время было всего 8:15… его мысли вернулись к газетам. Еще одно тщательно подготовленное заявление было опубликовано в прессе накануне вечером, в котором говорилось, что все находится под контролем, что космонавты не беспокоятся и что неисправность будет устранена в ближайшее время. Тем не менее, предположения газетных авторов были довольно близки к истине, а именно, что никто не мог даже догадываться о том, что теперь произойдет с капсулой, и никто не имел ни малейшего представления, что с этим делать. Это. Клабер продолжил: «Мы все знаем, что британцы не слишком умны с точки зрения безопасности, но Дэнверс-Маршалл здесь тоже засветился. Так что, если он красный, мы тоже ошиблись - по крайней мере, твои мальчики. Человек, с которым он разговаривал, был из Вашингтона, высокопоставленный сотрудник ЦРУ, который без промедления вылетел на юг вскоре после того, как доклад британского правительства был рассмотрен в столице. «Черт возьми, Грант, я хорошо знаю Дэнверс-Маршалла!» Клабер покачал головой; вера в его собственные суждения упорно отразилась на его лице. «Я не считаю его предателем. И что, черт возьми, он мог сделать с оборудованием там, и все равно не оставить никаких признаков какой-либо неисправности, даже если он мог сделать что-нибудь без ведома Шустера или Морриса? »
  
  Грант уклонился от ответа. - Не моя работа знать это, мистер Клабер. Это ваше." Он улыбнулся. Это был мрачный человек с острым лицом и проницательными глазами, одетый в дешевый костюм, возможно, потому, что он чувствовал себя в нем более анонимным.
  
  Клабер вздохнул, встал из-за стола и начал расхаживать по комнате взад и вперед. Через некоторое время он остановился. Он сказал: «Послушайте. У меня есть одна вещь, а именно: я не предупреждаю тех людей в космосе, что Дэнверс-Маршалл должен быть красным, что ...
  
  "Но подождите минутку, мистер ..."
  
  «Погодите, ничего!» Клабер фыркнул. «Послушайте… вы никогда не были в космосе. Я тоже - но я прожил уже много лет с мужчинами, которые есть, и я был в симуляторе в течение долгих периодов времени. Это дало мне хоть какое-то представление о том, каково им. Я могу понять стрессы и напряжения, которые испытывают эти люди наверху. Я могу понять одиночество, чувство полной оторванности от земли, семей и всех обычных вещей в жизни. Эти люди находятся там чертовски долго, Грант. Двадцать один день может показаться вам не таким уж большим, но скоро он пройдет. Он замахал руками. «Ладно, здесь внизу! Но там ... ну, это совсем другое. Я сомневаюсь, что смогу когда-нибудь заставить вас полностью оценить, насколько все выглядит по-другому. Физически ты тоже другой: невесомость - это не просто отсутствие гравитационного притяжения, это образ жизни, пока он длится. Это всего лишь один момент. Если бы у меня было время, я мог бы работать часами. Но я просто добавлю следующее: любые проблемы в этой капсуле, возникающие в результате раскрытия информации, которое вы хотите сделать, могут привести к тому, что наблюдатель будет убит. По крайней мере, может быть непоправимый ущерб оборудованию и системам управления, и тогда они больше никогда не выйдут из строя, независимо от того, вмешиваются эти люди или нет, как говорит Лондон! Так что - его просто нет. Мне очень жаль, но я думаю, что мысль о битве в космосе просто пугает меня. Помните, я отвечаю за безопасность этих людей, и я просто не могу понять, чего можно добиться, взбалтывая что-то внутри капсулы. Это никак не может помочь ситуации, Грант.
  
  Грант мирно сказал: «А теперь послушайте, мистер Клабер…»
  
  Клабер резко сказал: «Никто, кроме самого президента, не заставит меня изменить свое мнение».
  
  Грант сказал: «Ага. А теперь позвольте мне изложить мою точку зрения, верно? Это справедливо, не так ли? " Он посмотрел на свои часы.
  
  Зубы Клабера сошлись с треском. Он сделал еще пару поворотов по комнате, чтобы взять себя в руки. Потом вздохнул. «Хорошо», - смиренно сказал он. «Давай, если нужно».
  
  "Спасибо." Сотрудник ЦРУ откашлялся и указал лицом на Клабера. «Я собираюсь предложить, и я знаю, что буду иметь полную поддержку в этом из Вашингтона, что сообщение будет составлено и зашифровано сразу для передачи Шустеру с полной информацией обо всем, что мы знаем от британского правительства, сообщение, которое будет отправлено из Пентагона, как только он получит президентские полномочия, что, я полагаю, он действительно получит после того, как я поговорил с Белым домом, мистер Клабер ». Он повысил голос, когда снова вмешался глава НАСА. «Пожалуйста, дайте мне закончить. Я предлагаю сказать Шустеру, что приказ о досрочном прекращении работ теперь отменен, вне зависимости от того, исправны ли ретро-ракеты или они будут исправны, если только он сам не сможет разобраться с Дэнверс-Маршаллом и вывести его из строя, чтобы он не мог сыграть свою роль в программе вмешательства. В противном случае мы следуем британскому предложению о том, чтобы Skyprobe IV оставался на орбите до конца своего максимального 24-часового лимита продления, чтобы дать как можно больше времени на поиск базы, которую используют эти люди. Фактически, Шустеру нужно рассказать все, что мы знаем о Дэнверс-Маршалле ... минутку, мистер Клабер ... потому что, если Дэнверс-Маршалл является перебежчиком, каким мы его теперь знаем, и неотъемлемой частью плана, тогда он должен знать местонахождение этой базы вмешательства. Правильно? Работа Шустера - разобраться с ним и получить от него эту информацию, если он сможет. Мы не можем упустить единственный реальный шанс, который у нас может быть, вовремя выяснить местонахождение этой базы. Вы это видите, мистер Клабер?
  
  Клабер ответил не сразу, но через несколько секунд медленно сказал: «Да, я согласен с тобой в этом».
  
  "Отлично. А пока, здесь, на земле, наши агенты будут активно пытаться найти собственную зацепку ... Фактически, мы начали допрос известных сторонников красных, как только получили первое слово из Лондона об угрозе - теперь мы ее усилим, но быстро! Конечно, никаких пресс-релизов об известных намерениях коммунистов не будет. Нет смысла поднимать тревогу в мировом масштабе и узнавать общественное мнение.
  
  опасно эмоционально. То же самое и с семьями космонавтов - мы не хотим никаких утечек на этой стороне мира, поэтому им ничего не следует рассказывать об этой внешней угрозе. Так будет до тех пор, пока президент не скажет иное, г-н Клабер. Тебе придется придумать что-нибудь для газет, чтобы ответить на любые вопросы о том, почему Skyprobe все-таки не откатывают раньше времени ». Грант собрал пачку документов и запихнул их в портфель. Он встал. Брюки дешевого анонимного костюма с мешковиной до колен. «Если это возможно с человеческой точки зрения, мистер Клабер, мы обнаружим эту установку помех задолго до того, как Skyprobe достигнет своего 24-часового лимита продления - даже если Шустер не сможет заставить Дэнверс-Маршалл петь».
  
  
  * * *
  
  
  
  Грант попросил и получил разрешение использовать линию безопасности в Вашингтон, и вскоре после того, как он ушел, Белый дом подключился к линии и поставил президента. Казалось, время не теряется. Президент повторил то, что сказал человек из ЦРУ; и Клаберу сказали, что Пентагон получил разрешение на отправку разоблачающего послания астронавтам. Президент спросил: «А как насчет второго космического корабля, Клабер?»
  
  «Skyprobe V… мы делаем все, что в наших силах, мистер президент, но неисправность компьютера еще не исправлена, и, честно говоря, я не могу понять, стоит ли отправлять ее в любом случае. Мы не хотим перестрелки в космосе, и мы уверены, что Дэнверс-Маршалл вооружен. Я предлагаю, чтобы, как только мы доложим о ситуации Шустеру, если вы действительно этого хотите, господин президент, мы сможем лучше прийти к решению по этому вопросу. Насколько я понимаю, из того, что нам сообщил Лондон, этим людям нужна помощь Данверс-Маршалла ... так что, если Шустер сможет справиться с Данверс-Маршалл, он сможет безопасно доставить Skyprobe IV. Кроме того, Грант ЦРУ сказал о том, что Шустер может заставить Дэнверс-Маршалл рассказать о местонахождении базы. В любом из этих случаев, господин президент, нам не понадобится Skyprobe V…
  
  «Может быть, - вмешался президент. - Но если там победит Дэнверс-Маршалл, и я согласен, мы должны предположить, что он будет вооружен и, возможно, сумеет получить контроль» - и если ни мы, ни британцы не найдут базу в время, то отправка второго космического корабля для попытки стыковки может быть единственным, что осталось ».
  
  «Но, господин президент ... они не могут приступить к процедуре стыковки без сотрудничества со Skyprobe IV, и если Дэнверс-Маршалл контролирует…»
  
  «Я сказал, что это, возможно, единственное, что осталось попробовать , Клабер. Если до этого дойдет, то я рассчитываю, что Дэнверс-Маршалл потеряет самообладание, когда увидит другую капсулу с вооруженным экипажем на борту, заходящую в док. Клабер, я хочу, чтобы ты сразу приступил к подготовке - и не забывай, что мы живем в условиях фактора времени ».
  
  
  * * *
  
  
  
  В 09:30 Лэтимер подтолкнул папку через стол и сказал: «Вот ваш авиабилет, Шоу. Губернатора предупредили, что вас ждут. Ваша задача - находить потенциальных клиентов для любых необычных событий в районе северной части Тихого океана. Помните, что вам нужно найти эту базу в течение следующих пяти дней. Сейчас у нас две надежды - второй космический корабль и ты. Имейте в виду, что если эту вещь удастся уберечь от рук генералов, адмиралов и так далее - пока мы не сможем взглянуть правде в глаза коммунистам и показать их и их базу перед всем миром, - тогда мы у меня будет шанс избежать войны. Но как только армия продвигается впереди нас, она у всех нас. Адмиралов и генералов нельзя отпускать, кроме как в самых солнечных и идиллических условиях совершенного мира ». Он открыл папку на своем столе. «Тем временем у меня есть отчет из Особого отдела. Это нам совсем не помогает. Все порты и аэродромы были под пристальным наблюдением, но они не смогли произвести Рудольфа Ренке - он исчез. Он, вероятно, ускользнул из наших рук под псевдонимом и с безупречными бумагами задолго до того, как вы уехали из этого дома, или он, возможно, пошел тем же путем, что и Кэтрин Дэнверс-Маршалл. Кстати о ней, польское судно «Ченстоховский» уже пришвартовалось в Ленинграде - вот и все. Особое отделение запечатало дом Пурфлитов, но птицы улетели, а я ...
  
  «Улетели? Все они были мертвы! »
  
  - Кроме девушки, Битти, - раздраженно сказал Лэтимер. «Я должен был сказать« птица » в единственном числе. Кто-то, должно быть, зашел за ней до того, как это успело сделать Особое отделение.
  
  
  * * *
  
  
  
  Десять минут спустя Шоу ехал на быстрой машине в аэропорт Лондона, где был первый этап долгого перелета в Гонконг.
  
  
  ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
  
  
  
  Мэри Шустер, вставшая поздно после почти бессонной ночи, взяла брошенные на крыльцо газеты и вошла с ними внутрь, читая на ходу, ее лицо было мертвенно-белым, а в глазах были глубокие круги. Несмотря на телефонный звонок Клабера, предупредивший семьи о неисправности, несмотря на всплески телевизионных новостей, увидеть это в черно-белом цвете было новым шоком.
  
  Дети ждали ее. Ей пришлось сказать им; они бы услышали об этом только в школе, а это было бы немыслимо. Джейн, старшая, теперь была представительницей всех троих. Когда Мэри вошла в комнату, где они завтракали, она спросила: «Мамочка, есть что-нибудь о попе?»
  
  Мэри тихо сказала: «Да, конечно, Джейн. Все будут помогать ему сбиться… вот что там сказано ».
  
  "Ой." Джейн зачерпнула ложку сливочной каши. Теперь она выглядела такой же растянутой, как и ее мать. По ее указанию мальчики не беспокоили мать, но их лица были заполнены незаданными вопросами. «С ним все будет в порядке, мамочка?» она не могла не спросить. «Они его поймают, не так ли?»
  
  «Да, дорогая, конечно, будут», - твердо ответила Мэри. «Просто не беспокойся о папе, ни о ком из вас троих. Ничего особенного. Просто техническая неисправность, которую он и майор Моррис исправят, как только смогут. Они все об этом знают ».
  
  Джейн с детской прямотой спросила: «Тогда почему они еще не исправили это?»
  
  «Я не знаю, Джейни». Теперь в фасаде появилась трещина; Голос Мэри дрожал, и слезы наворачивались на ее глаза, угрожая пролиться на глазах у детей. «Давай просто доверимся папе, ладно… он знает лучше. Он не хотел бы, чтобы мы волновались, Джейни. Поторопись, дорогая, позавтракай. Ты и так ужасно опоздаешь в школу.
  
  Джейн не стала комментировать; она вернулась к хлопьям и ела без аппетита. Мэри вообще не могла смотреть в лицо еде. Вместо этого она читала газеты, жажда новостей, заверений. Этого было не так уж много. Заголовки баннера прыгнули на нее: НЕИСПРАВНОСТЬ РАЗВИВАЕТСЯ В SKYPROBE IV ... КАПСУЛА НЕ МОЖЕТ УБРАТЬСЯ. А мелким шрифтом беззаботно космонавт говорит начальник НАСА. Затем, ниже, сама история; отказ ретро-ракет на обеих системах каждый раз, когда они пытались запустить их, и полная неспособность Грегори Шустера найти неисправность где-либо. После того, как факты были такими голыми, очевидными и простыми, в дело вошли спекулянты - и не все они следовали оптимизму раздаточных материалов НАСА. Если люди в космосе, как предполагали спекулянты, не смогли определить причину, как они могли надеяться исправить ее? Они прямо сказали, что у них нет реального способа помочь им с земли, и Мэри знала достаточно, чтобы понять правду этого. Им было дано множество советов, но, очевидно, это не помогло. Не могли помочь и пилотируемые космические станции на их фиксированных постоянных орбитах; у них не было средств физического контакта с аппаратом, подобным Skyprobe IV, на его исследовательской орбите так далеко в космосе, так далеко за пределами их собственных позиций. Теперь стало известно, что в Кеннеди круглосуточно велась работа, которая велась в течение последних двух или трех дней, по подготовке стартовой площадки для запуска другого космического корабля для выполнения процедуры стыковки. Но даже если бы они смогли поднять его в отведенное время, что, по мнению экспертов, было весьма сомнительным, это не могло бы реально помочь - если бы идея не заключалась в том, чтобы снять людей и выбросить саму капсулу. Но любопытно, далее предположили спекулянты, что люди в Кеннеди сочли необходимым подготовить второй запуск еще до того, как произошла неисправность. Они спросили, была ли ошибка ожидаемой, или она впервые произошла несколькими днями ранее? Неужели эта новость была скрыта?
  
  Вскоре после завтрака Клабер прибыл в дом Шустеров и получил от цветных помощников чашку кофе, пока он ждал, пока Мэри вернется из школы. Она была благодарна за его визит, и он был настолько обнадеживающим, насколько мог, но когда он ушел, он знал, что ему не удалось убедить Мэри Шустер в том, что ее мужчине грозит что-то, кроме самой серьезной опасности полного невозвращения на Землю. Он оставил ее с сухими глазами, но напряженной от беспокойства, и гадал, как она будет продолжать объяснять вещи детям, поскольку время истекло. Она очень хорошо знала, что газеты «никогда не оставят эту вещь в покое, и каждый раз, когда она берет одну, ее засыпают паллиативными мерами от официальных представителей НАСА и пессимистическими прогнозами из колонок мнений».
  
  Клабер обнаружил почти то же самое с Линдой Моррис, когда он подъехал, и лучшее, что он смог сделать, обмениваясь телефонными звонками, - это организовать, чтобы две жены прожили чары ожидания в компании друг друга, обе вместе в доме Шустеров. Сделав это, он поехал обратно к Кеннеди.
  
  
  * * *
  
  
  
  Шустер раздраженно сказал: «Какого черта!» Радио начало трескать Морзе - из Вашингтона во всех местах; Шустер узнал кодовую группу организатора. Он послушал мгновение, прежде чем подтвердить свой позывной. «Закодированные группы… какого черта они начинают рассылать сообщения полностью упакованными на этом этапе полета? И, ради всего святого, о чем идет речь в Пентагоне? Давай составим таблицы декодирования, Уэйн.
  
  До этого момента и Шустер, и Моррис все еще пытались найти неисправность в ретро-системах. Данверс-Маршалл сделал вид, что помогает. Проверки и двойные проверки продолжались бесконечно с момента неудачи. Казалось, что в обеих системах все было в полном порядке; это действительно было неприятной частью этого бизнеса. Явной вины просто не было. И они были совершенно неспособны связать отказ с неисправностью напряжения, которая, как утверждается, была обнаружена наземными компьютерами. На первый взгляд, в мире просто не было причин, по которым ракеты не должны стрелять в следующий раз, когда Шустер нажал кнопку, но теперь, когда общая внешняя тьма космической ночи, через которую они в настоящее время проходили, подчеркивала абсолютное одиночество. В любом случае Уэйн Моррис был убежден, что они обречены оставаться на орбите земного шара до тех пор, пока у них не закончится кислород и они не умрут в космосе.
  
  Отсутствующим тоном, когда Моррис проходил по таблицам декодирования США, Шустер сказал: «Спасибо…» На декодирование ушло немного времени. Когда Шустер записал первые несколько слов версии, написанной простым языком, он напрягся, застыл от шока и полного неверия в то, что он мог читать правильно… должно быть, что-то пошло не так с транскрипцией. Он закончил расшифровку, затем, не сказав ни слова, передал лист бумаги Моррису, чьи губы сформировали свист, который так и не появился. Двое мужчин неподвижно сидели бок о бок, пока капсула двигалась по своему высокому кругу вокруг света, снова уходя из короткой космической ночи в сияние дня. Позади них сердце Данверс-Маршалла бешено колотилось; Ни один из астронавтов не смог увидеть напряженное серое выражение лица ученого, когда он услышал сообщение из Вашингтона. Он без особого труда оценил то, что содержалось в этом сообщении. Теперь он просунул палец в петлю из ткани своего скафандра и сорвал несколько швов на подкладке. Он достал малокалиберный автомат и направил его в спину Шустеру. Прежде чем Шустер смог собраться с мыслями и решительно отреагировать, Данверс-Маршалл сказал: «Грег, поверьте мне, мне очень жаль, но я беру все на себя».
  
  Шустер, чувствуя, как кровь стекает с его лица, но не осознавая теперь особого удивления, оглянулся через плечо и увидел пистолет. Он мрачно сказал: «Так ли это, профессор?»
  
  «Боюсь, что это так…»
  
  «Вы знаете, о чем говорится в сообщении?»
  
  «У меня есть неплохая идея, Грег».
  
  "Правильно - что там написано?"
  
  «Да… правильно, если там написано…»
  
  «Там написано, что ты проклятый предатель… Красный». Данверс-Маршалл не отреагировал на это напрямую. Он сказал: «Я не могу сейчас объяснить, Грег. Это ... из-за моей жены. Они оказывали на меня давление, а позже они могли угрожать мне - раскрывая определенные вещи. Мне очень жаль, но с этого момента вы должны делать то, что я говорю. Продолжай летать, Грег. И помните, они ничего не могут сделать сейчас с земли ».
  
  - Тебе придется бодрствовать еще долгое время… Красный ублюдок. У нас осталось пять дней. В приказе сказано, что мы не ложимся спать… до последней минуты ».
  
  «Грег, это не будет проблемой», - тихо сказал Дэнверс-Маршалл. Он похлопал по части скафандра. «У меня есть планшеты, которые справятся с этим. Мне не составит труда бодрствовать и держать мяч прямо до приводнения ».
  
  Шустер сквозь зубы сказал: «Куда же мы тогда приводнёмся? В сообщении говорилось, что Корны могут вмешаться в нашу систему управления по радио и отвлечь нас при повторном входе. Если это правда, то куда они нас отвлекают? »
  
  «Грег, я не могу сказать тебе этого, потому что я не знаю, и я бы не сказал, если бы знал, не так ли? Это именно то, что люди внизу хотят знать, не так ли? Не задавай мне больше вопросов, Грег, и не доставляй хлопот ни тебе, ни Уэйну. Если мне придется использовать этот пистолет, вы знаете, что произойдет. Скорее всего, мы все умрем. Но я хочу, чтобы вы очень ясно поняли одну вещь, Грег, а именно: я сам вполне готов к этому. Никто сейчас не заберет меня обратно в Америку ». Он добавил: «Вам больше не нужно беспокоиться о ретро-ракетах. В следующий раз они выстрелят, хорошо.
  
  - Значит, Вашингтон прав, вы это тоже исправили? - спросил Шустер. В одном он почувствовал глубокое облегчение - по крайней мере, проблема не была связана с какой-либо неисправностью космического корабля. «Все это беспокойство… все проверки… все это было ненужным?»
  
  Дэнверс-Маршалл сказал: «Да, Грег. Понимаете, у меня был приказ не позволять капсуле опускаться слишком далеко раньше графика в случае каких-либо утечек - просто чтобы убедиться, что они все готовы к нам на базе ... где мы собираемся приводить. Он изменил свое положение, устраиваясь поудобнее, чтобы оружие прикрывало двоих мужчин. «Отныне, Грег, больше не будет разговоров с центром управления полетами. Я собираюсь действовать очень осторожно, и я вообще не рискую… хотя, как я уже сказал, никто не может сейчас сделать ничего, чтобы помешать осуществлению этого плана ».
  
  «Не говори слишком рано», - мрачно сказал Шустер.
  
  Спустя всего несколько минут после этого снова заговорили о Центре управления полетами, на этот раз устно и простым языком. Это был Клабер, говорящий от Кеннеди. Шустер был вынужден сидеть в беспомощном молчании под дулом пистолета Дэнверс-Маршалла, пока глава НАСА тщетно пытался выразить свое признание. Клабер все время повторял: «Ты меня не слышишь, Грег? Что пошло не так с вашим общением? » пока он не сказал высоким, надрывным голосом, который показал его растущую тревогу: «Хорошо, Грег, может быть, ты просто не можешь ответить, поэтому я просто передам сообщение и надеюсь, что ты примешь меня». Наступила пауза. «Мы делаем все, что в наших силах, чтобы доставить вам еще один космический корабль, корабль, вмещающий пять человек… Skyprobe V. Она готовится к выходу на орбиту и стыкуется с вами для передачи персонала. Я повторю это… »
  
  Когда Шустер выслушал повторение, Дэнверс-Маршалл сказал: «Я не верю, что они когда-либо смогут это сделать, Грег, это будет чудо, но если они это сделают, это не поможет. Вы никогда не откроете люк ».
  
  
  * * *
  
  
  
  На следующий день мировая пресса приблизилась к истине. Мэри Шустер и Линда Моррис прочитали его вместе. Клабер прочитал его, и его опасения усилились. Гарри Лутц выглядел крайне напуганным, но не удивленным. Грант, человек из ЦРУ, прочитал его, злобно выругался и схватился за пару телефонов одновременно; ибо, среди прочего, правда и неправда просочилась новость о том, что на борту космического корабля находился профессор Дэнверс-Маршалл.
  
  Во всем мире Шоу тоже читал некоторые газеты.
  
  
  ПЯТНАДЦАТЬ
  
  
  
  Шоу прочел свое чтение, когда лайнер BOAC приземлился в Бангкоке на предпоследнем этапе рейса в Гонконг. Заголовки были о Дэнверс-Маршалле, и были почти лихорадочные предположения относительно того, что означало его присутствие на борту Skyprobe IV и почему новости были такими тихими. Типичным второстепенным заголовком был ранний SPLASHDOWN CANCELED - SKYPROBE TO ORBIT ON. Это было достаточно безобидно, но в более мелком шрифте появился еще один свежий уклон, который гласил: « Обеспокоены безопасностью Америки и Великобритании» . В выпуске авиапочты одной лондонской газеты научный корреспондент написал: Считается, что американское ЦРУ расследует возможность некоторого внешнего вмешательства в капсулу. Вероятно, не совсем невозможно использовать радиосигнал с Земли таким образом, чтобы он мог отключить систему управления космическим кораблем на орбите. Если это есть на картах, это, естественно, указывает на действие враждебной Силы, с какой целью можно только догадываться. Это могло быть просто доказательство того, что такой сигнал эффективен, и в этом случае можно было бы предположить, что капсула используется в качестве экспериментальной морской свинки. Это, однако, кажется совершенно неприемлемой теорией, если принять во внимание фактическую уверенность в возмездии против любой державы, использующей космический корабль другой страны таким образом. В свете недавней утечки можно задаться вопросом, привлекло ли присутствие на борту Skyprobe профессора британского происхождения Дэнверс-Маршалла интерес какой-то державы, желающей получить доступ к западным космическим данным. В колонках новостей той же газеты сообщалось: «Понятно, что определенные передвижения морских, сухопутных и военно-воздушных сил Соединенных Штатов происходят в северной части Тихого океана, но официальные представители в Вашингтоне категорически отрицают наличие какой-либо связи между этими передвижениями и возможностью отказ на борту Skyprobe IV был вызван обстоятельствами, не зависящими от экипажа. Другие газеты публиковали аналогичные сообщения и предположения; В каждом прочитанном Шоу говорилось о затруднительном положении космонавтов. Теперь мысли всего мира были сосредоточены на них…
  
  Шоу оторвался от « Нью-Йорк Таймс» вскоре после вылета из Бангкока и увидел, что хозяйка парила над ним. Это была высокая брюнетка с голубыми глазами и манящей улыбкой. Она спросила: «Вы хотите завтрак, сэр?»
  
  «Звучит неплохо». Он улыбнулся ей в ответ и взял меню. «Грейпфрут, бекон, яйца и кофе».
  
  "Спасибо, сэр." Девушка заколебалась у его места, казалось, не желая покидать его, и посмотрела на его газету. «Разве это не ужасно… по поводу этих людей?»
  
  Он кивнул. "Это. Но я уверен, что они каким-то образом справятся с ними ».
  
  «О, я на это надеюсь!» Она посмотрела мимо него, в окно лайнера. Небо над ними было ярко-синим; внизу были бесконечные темно-зеленые густые джунгли, простирающиеся до границы с Вьетнамом и далее до Южно-Китайского моря. «На этой работе… у вас есть что-то вроде сочувствия, больше, чем у большинства. Возможно, это самонадеянно ... но в основном мы все летаем, не так ли? Было бы ужасно, если бы то, что написано в газетах, было правдой ».
  
  Он взглянул на нее, на чистую линию ее подбородка, когда она продолжала смотреть в окно. «О чем вы особенно думаете?» он спросил.
  
  «О каком-то постороннем вмешательстве, разве они не говорили?»
  
  «Да, но это всего лишь газетные разговоры. Им нужно чем-то наполнять вещи, не так ли? Лично я бы не сказал, что это было так ».
  
  "Не так ли?" - с сомнением спросила она. «Я не так уверен. Коммунисты пойдут на все. Я только надеюсь, что кто-то действительно что-то с этим делает ... а не просто говорит, что этого не может быть ».
  
  Шоу улыбнулся. "Прости!"
  
  Она встретилась с ним взглядом и покраснела. «О, я не имел в виду это лично. Мне так жаль. В конце концов, это не твоя работа… »
  
  «Что с этим делать? Нет ... и на твоем месте я бы не волновался. Я думаю, что власти это хорошо понимают.
  
  Хозяйка кивнула и отошла, идя вперед по проходу. Она остановилась на четвертом месте от Шоу и поговорила с девушкой, которая присоединилась к рейсу в Бангкоке, девушкой, которую Шоу сразу узнал, девушкой, которая старательно избегала его, но которая, очевидно, знала о нем не меньше, чем он. был ее. Ее присутствие сильно заинтриговало его возможными последствиями, поскольку девушкой была Ингрид Ланге из лондонского отеля «Савой».
  
  
  * * *
  
  
  
  Шоу, который тем временем вернулся к своим бумагам, тщетно искал какие-либо фактические отчеты о ходе запуска второй капсулы, наблюдал за мисс Ланге, пока они все пристегивали ремни безопасности перед прибытием в Гонконг. Зачем она летела этим рейсом? Почему она избегала его - почему ей так явно хотелось, чтобы он не признал ее? Он намеревался выяснить это, как только они приземлятся. Он выглянул в окно, когда лайнер потерял высоту; облако тумана касалось Таймошана и горных вершин на материковой части Красного Китая, принося им пурпурно-синюю мантию, когда солнце спускалось по небу в восточном великолепии. Вокруг море было темнеющим ковром из ультрамарина.
  
  Когда они спустились и ступеньки встали на место, мисс Ланж, не оглядываясь, вышла вперед Шоу и провела его до таможенного и иммиграционного контроля. Там, по-прежнему полностью игнорируя его, девушка сумела пройти рядом с ним для прохождения таможенного досмотра, убедившись, что он не пропустит ее чемодан для рук, на котором на видном месте красовалась этикетка с адресом гостиницы «Шанхай». Имя на этикетке было Хельма Тегнер.
  
  Итак - мисс Ингрид Ланге, если даже это было ее настоящее имя, имела определенную цель приехать в Гонконг одновременно с ним, и ему казалось, что эта цель заключалась не только в том, чтобы стоять с ним на какой-нибудь залитой лунным светом террасе и наблюдать за гаванью. драки. Что ж, он сейчас будет играть по-ее мнению и пока не приближается к ней. Он нашел такси и сказал водителю-китайцу отвезти его в его собственный отель, несколько менее гламурное, хотя и не менее дорогое заведение, куда он был забронирован из Лондона и который, как оказалось, находился недалеко от Шанхая. После регистрации он назначил тайную встречу с губернатором и командующим британскими войсками. Губернатор явно был встревоженным человеком, его беспокойство отражалось в усталых глазах и судорожных движениях его руки, когда он постоянно гладил коротко остриженные седые усы.
  
  После предварительных мероприятий Шоу спросил: «Какие районы до сих пор были прикрыты разведывательными силами, сэр?»
  
  Губернатор махнул рукой в ​​сторону Командующего Силами Филдинга. Филдинг сказал: «Они движутся на север. И наши люди, и американцы выполнили все возможные миссии, но… - Он пожал плечами.
  
  "А результаты?"
  
  Филдинг развел руками. «Пусто, Шоу. Полный и абсолютный бланк. Мы нигде не нашли ничего неуместного ».
  
  "Ага." Шоу прошел через комнату к карте, похожей на карту в квартире Лэтимера. Он внимательно изучил его, задумчиво сузив глаза. Возникло предчувствие. Он посмотрел на Охотское море, окаймленное с востока цепью островов, образующих Курильскую группу - островов, простирающихся к северу от Хоккайдо, островов, которые в 1945 году были отобраны у Японии и переданы на тарелке Советскому Союзу. Да, местность была русской, но она была совершенно глухой, одинокой и, вероятно, совершенно не посещаемой. Чаще всего острова были окутаны густым цепляющим туманом. Там может происходить многое, о чем внешний мир никогда не узнает. Само Охотское море в это время года будет сковано льдом, но не северная часть Тихого океана, омывающая восточные берега Курил ... и космический корабль вполне может быть сброшен к востоку от Курил, а затем быстро поднят и взят на эти русские острова, а оттуда на материк Советского Союза, где он исчезнет из глаз Запада ...
  
  Шоу повернулся к губернатору и небрежно спросил: «А как насчет Охотского моря?»
  
  Губернатор пожал плечами. «Это российские территориальные воды, дорогой мой».
  
  «Я знал об этом, сэр. Я тоже знаю риски. Я все еще думаю, что этот район заслуживает внимания ».
  
  «Нет никаких властей, чтобы нарушать территориальное воздушное пространство России, Шоу. И британские, и американские главнокомандующие поисковыми силами совершенно бессильны действовать в этом направлении ».
  
  Шоу медленно кивнул. Он был убежден, что такой авторитет никогда не появится. Латимер, например, сам был бы категорически против этого; Департамент привык работать по-другому, и Шоу был их помощником. Он верил в свою догадку, поэтому ему нужно было найти способ попасть в Охотское море - а времени у него оставалось совсем немного.
  
  
  * * *
  
  
  
  Вернувшись в отель, Шоу позвонил в Шанхай. Он сказал: «Я хотел бы поговорить с мисс Тегнер, мисс Хельмой Тегнер».
  
  «Да, сэр», - ответил вежливый китайский голос, прекрасно говорящий по-английски. «Я позвоню даме. Как вас зовут, сэр?
  
  «Смит».
  
  «Пожалуйста, держите линию, сэр».
  
  Шоу ждал. Он подождал целых пять минут, а затем послышался треск, и голос девушки сказал: «Смит? Это правда ты? "
  
  «Как будто ты не знал. Я жду объяснений ».
  
  «Приятно снова тебя слышать. Я был в ванной. Я так удивлен! Что тебе нужно, Смит?
  
  Он ответил нетерпеливо. «Я дам вам три предположения. Это должно быть на два больше ».
  
  Ее смех был легким и серебристым. Внезапно он очень сильно захотел ее. Она сказала: «Да, я думаю, одного будет вполне достаточно, Смит!» Она сделала паузу, как будто ожидая дальнейших комментариев, но, когда их не было, продолжила: «Так как вы тоже в Гонконге, Смит, вы можете пригласить меня поужинать в какое-нибудь хорошее место. То есть, если хотите, Смит?
  
  «Я не хочу ничего лучшего», - заверил он ее, чувствуя, как кровь бежит в его жилах, но более того, сознавая, что девушке нужно поговорить с ним о чем-то важном. «Где это должно быть? Сегодня я потерял связь с жизнью Гонконга. Я, конечно, не знаю, как вы. Если у тебя нет других предложений, давай познакомимся…
  
  Она быстро сказала: «Мне сказали, что есть хорошее место, предлагающее очень вкусную еду, и не слишком дорого, вы будете рады узнать, Смит ... на улице Хо Те, которая находится рядом с улицей Чунг, через гавань в Коулун. Он называется Mi Ling's. Я буду там в девять часов ».
  
  Она не дала ему времени даже сказать, что он тоже будет там. Телефон щелкнул у него в ухе. Он пожал плечами и прошел через холл в бар, где китайский бармен с улыбкой смешал ему манхэттенский бокал. Его смутно раздражало упоминание девушки о том, что место на Хо Те Роуд не слишком дорогое. У него был очень щедрый счет расходов, и ему нравилось тратить его на контакт, когда контакт оказался столь же интригующе красивым, как Ингрид Ланге ... а Лэтаймер никогда не запрашивал элемент в счете. Пока что.
  
  Он закончил «Манхэттен» и взглянул на часы. Время шло. Он поднялся в свою комнату, принял душ в собственной ванной, а затем переоделся в белый смокинг. Он проверил заслонку своей «беретты» и спустился на улицу, где швейцар подал знак рикше.
  
  «Паром Коулун», - сказал он мальчику. Китаец кивнул; Шоу забрался внутрь, и кули тронулся, пробежав рысью между осями своей машины. Они прошли по улицам, ярко освещенным сверкающими неоновыми вывесками, по другим улицам с висящими вывесками - новый Гонконг и старый, испещренный дорогами и переулками, все заполнены молодыми и старыми, красивыми, женственными девушками, мужественными молодые люди и старые измученные нищие. После переправы на пароме Шоу подобрал еще одну рикшу. Здесь, в Коулуне, он в основном оставил яркие улицы позади себя и шел по темным, грязным дорогам, где смутно видимые, призрачные формы порхали в дверных проемах и выходили из них, где то и дело доносился крик и где молодые китайские девушки призывно улыбались оттуда. несколько освещенных окон по пути. Это была другая сторона жизни Гонконга, чем рай для миллионеров, который он оставил через гавань. Гонконг был странной, но процветающей смесью, местом, где встречаются Восток и Запад, оживленным портом и пограничным гарнизоном - с огромным, неумолимым и таинственным Красным Китаем на его пороге, местом, все еще оставшимся загадочным, интригующим и жестоким за отделкой. за богатством с одной стороны и бедностью с другой.
  
  
  ШЕСТНАДЦАТЬ
  
  
  
  Дорога Хо Те представляла собой убогую, неосвещенную улицу с ветхими, шаткими зданиями, в основном частными домами крайне сомнительного вида с горсткой магазинов тут и там, которые все еще были открыты, надеюсь, но без обычаев, их убогие хозяева сидели неподвижны за своими товарами, под обычными знаменами, свисающими с верхних этажей. Верхушки рушащихся зданий, казалось, соприкасались над головой, закрывая скопления дружественных звезд. Был странный, почти всепоглощающий запах, состоящий из гниющих овощей и человеческого пота, и, вероятно, опиума и многих других вещей. Шоу поместили у дверей заведения Ми Линга, где он расплатился с рикшей и на мгновение наблюдал, как кули повернулся и направил свой автомобиль обратно в более благоприятную среду. Дом Ми Линг выглядел убогое, с гниющими ставнями и облупившейся краской, и находился немного в стороне от линии других зданий. Звук металлической музыки донесся до ушей Шоу, когда он прошел мимо мускулистого смотрителя и толкнул распахивающуюся дверь. Он вошел в холл и обнаружил, что внешний вид Ми Линг был, мягко говоря, обманчивым.
  
  Пол в этом зале был выложен мозаикой яркой расцветки; вокруг стен, в нишах, были установлены фигуры мужчин и женщин, женщины в основном обнаженные, мужчины старые и с почтенной бородой ... это было символом чего-то, это сопоставление, подумал Шоу, и, вероятно, задавало тон Ми Линг ... некоторые Фигуры были сделаны из прессованного шелка методом, известным только старшему поколению китайцев, другие были из чистейшего нефрита. Они, должно быть, стоили небольшое состояние в валюте любого человека. Воздух был наполнен эротическим благовонием, теплым, пьянящим проникновением, которое, казалось, доносилось сквозь решетку, установленную в стенах. Когда Шоу с интересом огляделся, за ширмой открылась дверь. Очевидно, существовала какая-то система предупреждения, когда кто-то входил с улицы - что неудивительно, учитывая эти нефритовые и шелковые фигуры. Вошел высокий китаец, официант, низко поклонившись при виде англичанина.
  
  Он вежливо спросил: Смит? »
  
  Шоу кивнул. "Правильный. Я жду даму ... "
  
  «Дама уже здесь, хозяин, и ждет вас. Не могли бы вы следовать за мной?
  
  Китаец отвернулся через дверь, придерживая ее для Шоу, который последовал за ним по коридору и поднялся по лестнице на площадку. Из двери перед лестницей доносилась слабая музыка. Официант подошел к двери и поклонился Шоу. Он вошел в тускло освещенную комнату, разделенную на отдельные кабинки. В конце этой комнаты происходило какое-то интимное кабаре в миниатюре, и, кроме свечей, установленных в фонарях, по одной в каждой кабине, единственным источником освещения был свет сцены. В этом свете Шоу мог видеть, что большинство посетителей были пожилыми мужчинами разных национальностей, некоторые из них сидели взаперти с молодыми женщинами, а некоторые одни.
  
  Официант поклонился Шоу. - Извините, пожалуйста, - почтительно пробормотал он. «Сюда, пожалуйста, хозяин». Он подвел Шоу к кабинке на полпути слева от комнаты и остановился, еще раз поклонившись. Из тени раздался голос: «Смит, ты опоздал, но как приятно тебя видеть», и он увидел, как мягкий свет фонаря падает на тонкие, очень светлые волосы, вьющиеся вокруг пары похожих на раковины ушей, и тонкое облегающее платье с глубоким разрезом - нефритово-зеленый чонсам, который ей идеально шел.
  
  Он сказал: «Я тоже рад тебя видеть. Извините, я опоздал." Официант исчез. Шоу сел напротив девушки. «Теперь, может быть, вы объясните», - обвиняюще сказал он.
  
  Она сразу сказала, приложив палец к губам: «Нет. Здесь нельзя разговаривать - даже с кабинами это не совсем безопасно. Скоро мы поговорим о важных вещах ».
  
  Он пожал плечами и легко сказал: «Хорошо. А пока я просто потрачу время на то, чтобы рассказать тебе, какая ты красивая! »
  
  Она смеялась. «О, это банально, Смит, но мне это действительно очень понравится! А в ответ я скажу вам, насколько вы интригующе красивы, и как сильно я восхищаюсь вашим типом мужчин, которые суровы и, вероятно, довольно безжалостны с женщинами. Но есть и другие вещи, о которых вы можете поговорить со мной, Смит ... о Гонконге, о том, что я могу увидеть, пока нахожусь здесь, о местах, которые я должен посетить, об истории Гонконга с момента прихода британцев, о тайфунах и пиратах. и красивые, соблазнительные женщины, которые заманивали британских моряков на свою гибель… все такое, понимаете? " Она захрипела от смеха, глядя ему в глаза при свете фонаря. «Меня это так сильно интересует. А теперь, Смит, официант. Ты умеешь заказывать китайскую еду, Смит?
  
  Он улыбнулся голубым глазам, а затем посмотрел на официанта, теперь стоявшего у его локтя. «Я всегда могу попробовать», - сказал он, взяв у китайца большую карточку с меню. «Что вам нравится… мисс Тегнер?»
  
  Она сказала отстраненно: «О, как это похоже на британцев - оставить это женщине! Мне нравится, когда меня берут на себя, Смит. Я думал, ты бы это знал.
  
  «Я был просто вежлив - это тоже британская привычка, иногда - но, если вы настаиваете, я обожаю брать на себя ответственность за женщин. Между тем вы просили об этом ». Шоу пробежался глазами по огромному списку пронумерованных китайских блюд и отдал заказ. За официантом за столом парил винный стюард, и Шоу, просматривая список китайских напитков, заказал вместо него белое вино, которое, как он чувствовал, понравится девушке, - Боммес из виноградников Шато Лафори-Пейрагей. Когда китаец удалился, он тихо сказал: «Давайте сократим исторический очерк и все материалы путеводителя, во всяком случае, пока официанта нет рядом. Я не очень хорошо разбираюсь в подобных вещах ».
  
  "В чем ты хорош?" - спросила она, глядя на него весело и насмешливо.
  
  Он пожал плечами. «Многое. Назови это, и я сделаю это. Только не это ... во всяком случае, пока я не буду менее занят.
  
  «Смит, ты меня разочаровал», - сказала она, надувая губы и заправляя кончики волос за нос этим жестом, который, по его мнению, был так характерен для нее. «Я так хотел, чтобы ты меня водил… пока я нахожусь здесь в гостях у своего кузена».
  
  «Так вот и все», - сказал он, внимательно наблюдая за ней. «Мисс Тегнер, я очень занятой человек, вы даже не представляете, насколько занят сейчас. Ненавижу это говорить, но разве он не может тебя взять с собой? »
  
  "Он?"
  
  "Твой двоюродный брат."
  
  - Он она, Смит, и я считаю неблагодарным с вашей стороны предлагать моей кузине взять меня на себя, поскольку вы думаете, что она мужчина! Я предпочитаю вопиющую ревность отсутствию галантности, Смит. В любом случае мой кузен болен, стар и прикован к постели. Строго говоря, она не моя двоюродная сестра, а моя мать. Она тоже в Шанхае ».
  
  "Твоя мать?"
  
  "Моя кузина! У нее там уже много лет есть свита ».
  
  «Она, должно быть, невероятно богата», - язвительно сказал он.
  
  «Она такая, Смит, она то, что вы бы назвали катящейся. И это совершенно верно. Я остаюсь с ней, когда приезжаю в Гонконг, что и делаю время от времени по делам ». Она улыбнулась. «Я не настолько игнорирую Гонконг, как я представлял, Смит. Просто я хочу, чтобы ты меня водил! »
  
  Он спросил: «Какие дела приводят вас сюда?»
  
  "Мое собственное дело. Здесь, в Гонконге, я иногда могу связаться с китайскими писателями, мужчинами и женщинами, которым удалось переправить свои рукописи с материка, и которые ищут для них западных издателей ». В последовавшей за этим паузе он озорно сказал, но с намерением дать удовлетворительный ответ: «Если вы приехали сюда хотя бы частично, чтобы побыть со своим кузеном, вы не должны увиливать. В нерабочее время вы должны быть у постели больного ».
  
  Она тихонько рассмеялась, этот серебристый смех сделал что-то с Шоу. Он подумал, что она слишком привлекательна, и тем более опасна для сознательного агента из-за этого. Он сказал: «Расскажи мне об этом косяке - Ми Линг. Снаружи это выглядит довольно мерзко ».
  
  Она снова засмеялась. «Возможно, вы тоже сочтете это грязным внутри, Смит!»
  
  Он решил неправильно понять. «С того места, где я сижу, это не похоже. Он выглядит пожилым и респектабельным ... во всяком случае, более или менее ».
  
  «Я не говорил о столовой. Сюда приходят самые разные люди - китайцы, англичане, японцы, немцы, в основном богатые люди и… - Она замолчала, понизив голос. «Ми Линь предлагает другие вещи в своем заведении».
  
  Он приподнял бровь. "Продолжать?"
  
  Она пожала плечами, затем посмотрела прямо на него и сказала все еще низким, но ровным, прозаичным голосом: «Молодые девушки, азартные игры - я думаю, опиум. Ми Линг устраняет большинство пороков, Смит.
  
  Шоу вспомнил свои мысли о символике молодых обнаженных женщин и бородатых стариков. Он медленно сказал: «Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Почему на него не совершают набег? »
  
  "В Гонконге?" Ее тон упрекнул его. «Но вы, возможно, думаете об опиуме… Я так понимаю, что в помещениях время от времени совершаются облавы из-за этого, и только из-за этого. Но здесь деньги говорят, как и везде, Смит, и тюрьма для курильщиков опиума в Тай Лам собирает немногих из своих сокамерников из Ми Линг! »
  
  Он хмыкнул. «В любом случае, я надеюсь, что пока мы здесь, на него не совершат набег».
  
  Она улыбнулась. «У нас с тобой нет опиума, Смит!»
  
  Он улыбнулся ей в ответ, затем протянул руку через стол и взял ее за руку. Он сказал: «Знаешь, я начинаю терять всякую способность удивляться тебе, Хельме». Внезапно у него возникло любопытное, но сильное чувство, что он знал эту девушку всю ее жизнь, что они были очень старыми друзьями… что само по себе было удивительно, учитывая, что они встречались только однажды, на другом конце света, в «Савойе». Но в ней было что-то такое, что заставляло мужчину чувствовать себя с ней как дома, и в любом случае он давно перестал стесняться женщин… как раз тогда официант вернулся с супом, и Шоу завел светскую беседу. Только половина его ума была сосредоточена на том, что он говорил; ясно, что Ингрид Ланге - или Хельма Тегнер - где-то вписывалась в картину, и он инстинктивно чувствовал, что она была на его стороне, но он знал, что она не та девушка, которую сносят бульдозером, что бы она ни говорила о властных мужчинах, и ему нужно было запастись терпением. и ждать, пока она
  
  давать. Но все это время он сознавал, что осталось всего четыре дня до того, как Skyprobe IV будет вынужден бросить вызов. Шоу съел эту трапезу с нарастающим нетерпением, и, хотя еда была так хороша, как обещала Ингрид, особого аппетита не было.
  
  Наконец, за чашкой кофе она внезапно сказала: «Теперь ждать осталось недолго, Смит. Поймайте взгляд официанта и, когда он приблизится, выйдите из кабинки, чтобы поговорить с ним ... чтобы вы меня не смущали, понимаете? Вы скажете ему, что хотите комнату, чтобы дама, которая плохо себя чувствует, могла его спуститься. Он прекрасно поймет ».
  
  В ее глазах загорелся блеск безумного восторга. Шоу снова почувствовал, как по его венам срочно текла кровь.
  
  
  СЕМНАДЦАТЬ
  
  
  
  Молодая китаянка встретила их у дверей ресторана, поклонилась и отвернулась, показывая, что они должны следовать за ней. Она повела их на второй лестничный пролет и открыла дверь комнаты, ведущей со второй площадки. Здесь она оставила их одних. Комната была небольшой, обставленной в западном стиле, с толстым ковром, с мягким широким диваном и столом рядом с ним, а на этом столе стояла прикроватная лампа с золотым абажуром. Кроме стула другой мебели в комнате не было.
  
  Ингрид Ланж повернулась к Шоу и обняла его за шею. Она повернула его лицо к своему и поцеловала его в губы; ее собственные были мягкими, податливыми, теплыми… и восхитительными. Через мгновение она немного отстранилась и прошептала ему на ухо: «Бедный Смит… ты такой сознательный человек! Тебе сейчас нужны разговоры, а не любовь. Я прав, Смит? Ее глаза были озорными.
  
  «Пока что да», - сказал он ей. «Но я все еще человек где-то внизу».
  
  Она тихонько рассмеялась, смехом, полным понимания. «Я знаю это, Смит. Однако сейчас мы будем говорить только о том, как вы желаете. У меня есть важные вещи, и это был самый безопасный способ ». Она добавила: «Кроме того, мы должны оставаться в безопасности, не так ли?»
  
  "Значение?"
  
  Она прошептала: «Мы должны вести себя так, как от нас ожидают. Я бы не стал слишком доверять Ми Линг, Смит. Многие важные люди приходят сюда, потому что это тактично, но мне кажется, что Ми Линг мог бы значительно увеличить свое состояние, подслушивая разговоры в этих комнатах ».
  
  "Ошибки?"
  
  «Совершенно верно», - ответила она. «И не годится их искать и сдерживать».
  
  «Верно, - сказал он. «Я полностью за прикрытие!»
  
  
  * * *
  
  
  
  Они лежали близко друг к другу на диване, обняв ее. Ее голова прижалась к его локтю, а рот был у его уха. Она говорила тихо, почти не шевеля губами, так что ее слова были подобны дыханию, ласкающему его ухо. Она сказала: «Я не буду рассказывать вам всю историю того, как я пришла к определенным сведениям. Я предпочитаю всегда держать мои контакты и мои источники в секрете по причинам, которые должны быть вам очевидны, и, пожалуйста, я не буду ожидать, что вы будете давить на меня по этому поводу, Смит.
  
  "Какая информация?" - нетерпеливо спросил он.
  
  «Во-первых, - сказала она, - вы рассказали мне в Лондоне, в чем ваша работа… и, естественно, я прочитала в газетах, что есть проблемы с космическим кораблем, который вращается вокруг Земли, и что на его борту находится важный ученый британского происхождения. космический корабль. Итак, понимаете, я сложил два и два вместе. Ты понимаешь? Я вспомнил ваш визит ко мне и сказал себе, Смит, что официально опубликованная история об этом Skyprobe IV не совсем настоящая и правдивая. Вы следите за этим? »
  
  «Я следую», - прошептал он.
  
  "Хорошо." Она слегка пошевелилась на диване, устроившись поудобнее. Шоу почувствовал движение ее тела против своего собственного. Она продолжила: «Я слышала кое-что еще, что-то, что заставило меня проделать весь путь из Бангкока в Гонконг… по определенным причинам».
  
  Он сказал: «Минуточку. Как ты вообще узнал, что я направлялся сюда?
  
  Она сказала ему: «Вскоре после вашего визита я вылетела в Бангкок по своим делам, поскольку смерть Феттерса прервала то, ради чего я ехал в Лондон. В Бангкоке я услышал новости, о которых я только что рассказал, и они убедительно указали мне, что вы тоже будете знать об этом и приедете в Гонконг из-за этого. Так вот, я тоже пришел! Признаюсь, это был величайший шанс, что я летел тем же рейсом, что и вы, из Бангкока. Итак, хватит ли объяснения, Смит?
  
  Он сказал: «Пока подойдет, если только ты не скажешь мне, пришел ли ты сюда в основном для того, чтобы еще раз взглянуть на мою мужественную красоту!»
  
  «Нет, Смит, не совсем то», - ответила она с тихим смехом.
  
  "Ты меня разочаровываешь. Какая тогда информация?
  
  Она сказала: «В Лондоне вы спрашивали меня о Рудольфе Ренке».
  
  «Я, конечно, сделал. Что ж?"
  
  «Он здесь, в Гонконге, Смит. Вы не знали? »
  
  Он рывком сел. «Ренке - в Гонконге! Готов поспорить на любые деньги, это последнее место, где он появится! Поверьте, он не стал бы совать лицо в владения британцев в этот конкретный исторический момент! »
  
  Она сказала: «Я считаю, что вы ошибаетесь. Мне положительно сказали, что он проехал через Бангкок в Гонконг ».
  
  Он покачал головой. - У того, кто вам это сказал, были перекрещены провода, Ингрид. В любом случае, насколько вы уверены, что он был в Бангкоке?
  
  «Совершенно верно, Смит. Мой… информатор сам видел его ».
  
  Он мягко сказал: «Ну, в любом случае, это довольно интересно».
  
  «Вы верите, Смит, но не в то, что он в Гонконге?»
  
  Он сказал: «Верно. По определенным причинам я считаю, что он, скорее всего, будет в этой части мира - если, конечно, все мои теории не к черту! Но в колонии его не будет. Я предполагаю, что он направился далеко на север - и, возможно, через Красный Китай ». Он остановился и снова лег на диван рядом с девушкой. Его мысли обдумывали возможности. Если Ренке был поблизости, то ему казалось, что один этот факт помог подтвердить, что в районе северной части Тихого океана находилась база для восстановления для операции по перехвату. Он должен был отправиться на север, к Охотскому морю ... это не могло быть предоставлено поисковым силам, которые в любом случае никогда не получат этого разрешения от своих правительств. Полет военного самолета над территорией России вполне может спровоцировать неприятности, даже войну, и ничего не выиграть. Коммунистам нужно было незаметно поставить перед свершившимся фактом и перед угрозой разоблачения мирового общественного мнения в отношении неопровержимого физического факта базы вмешательства. Если бы только он мог заполучить Ренке ... но Ренке не мог быть в Гонконге, во что бы ни верила девушка. Имея предупреждение для него и всей северной части Тихого океана, находящейся под общим подозрением, он никогда не смог бы проскользнуть через сеть безопасности в колонию - и даже если бы он верил, что сможет войти, не рискнул бы своей способностью выбраться наружу. снова. Шоу твердо повторил: «Его здесь не будет, Ингрид. Если вы спросите меня, ваш информатор попался на место утечки информации. Ренке просто заметил отвлекающий маневр, который сработал ».
  
  Она помолчала какое-то время, а затем с разочарованием в голосе, как если бы она неохотно приняла вердикт Шоу, спросила: «Куда же тогда, Смит, как вы думаете, он ушел?»
  
  «Как я уже сказал - север! Далеко на север, на территорию России. Теперь я скажу вам кое-что еще: я тоже должен туда отправиться ».
  
  «Как, Смит? Как вы попадаете на территорию России? »
  
  «Это большой вопрос! Все, что я могу вам сказать, это то, что я должен туда добраться ».
  
  Она мягко сказала: «Если ты действительно чувствуешь, что должен это сделать, я могу помочь».
  
  Он напрягся. «Ты, Ингрид? Как?"
  
  «Я уже говорил вам, двоюродный брат моей матери очень богат. У нее есть богатые друзья. Один из них сейчас здесь, в Гонконге. В гавани у него есть моторная яхта, большое новое и быстрое судно, Смит. Если я поговорю с ним ... возможно, он согласится позволить вам пользоваться яхтой ».
  
  Шоу глубоко вздохнул. «Это хорошая мысль, но даже если бы твой друг захотел, это все равно не помогло бы. У меня нет времени на круиз, Ингрид. Когда я двигаюсь на север, это должно быть по воздуху. Это требует большого расстояния ».
  
  Она помолчала какое-то время, затем сказала: «Ничего не будет потеряно, если поговоришь с этим человеком. У него много интересов, и, возможно, он сможет помочь, потому что, хотя он сейчас живет в Японии, он швейцарец ... и он также страдал от Рудольфа Ренке. Ты понимаешь? Он также сдержан. В любом случае, ничего секретного ему не рассказывай. Я сам поговорю с ним - оставьте это мне. Она ласкала его ухо. «Вы доверяете мне, Смит, и пойдете со мной, чтобы увидеть его?»
  
  Нахмурившись, он изучал ее лицо. Он спросил: «Почему ты это делаешь?»
  
  Она сразу же сказала: «Смит, я говорила тебе, что очень хотела тебе помочь, или, кажется, помогла. Это совершенно верно, но есть еще кое-что. Я рассказал вам, что Ренке сделал с моей сестрой. В основном я хочу, чтобы Рудольф Ренке был уничтожен ... и я считаю, что ваша конечная цель - уничтожить его, не так ли?
  
  Шоу мрачно сказал: «В конце концов, да».
  
  «Тогда позволь мне помочь тебе. Если бы Ренке был в Гонконге, как я полагал, я намеревался помочь тебе, Смит. Я намеревался дать понять, что я тоже был здесь, чтобы я мог стать горшком с медом, который привлекает пчел - видишь ли, он всегда желал меня физически - и чтобы я мог завести его в приготовленную для тебя ловушку. чтобы арестовать его или что бы вы там ни делали. Но с учетом того, что вы говорите о том, что Ренке не находится в Гонконге - а вы тот человек, который знает об этом - я считаю, что мой друг стоит того, чтобы вы его увидели ».
  
  Шоу сказал: «Времени мало. Предположим, я согласен ... когда можно будет назначить встречу? »
  
  «О, я могу отвезти тебя к нему сегодня вечером! Я позвоню кузине, и она пришлет ей машину. Она немного двинулась к нему. «А пока нам придется немного подождать. Сегодня вечером на яхте развлекается друг моего двоюродного брата. Мы должны дать его гостям время уйти, согласитесь? Итак, Смит ... о, Смит ... "
  
  В ее голосе был смысл и мольба. Не говоря ни слова, Шоу потянулся к свету и выключил его.
  
  
  * * *
  
  
  
  На линии от базы НАСА до Белого дома Клабер сказал: «Нет, господин президент, все еще ничего нет». Из капсулы не было получено ни слова с тех пор, как накануне был передан кодированный сигнал Вашингтона. «Они прямо вне связи».
  
  В ухе зазвенела линия. - Как я понимаю, вы не считаете, что это связано с какой-либо технической неисправностью?
  
  «Нет, сэр, определенно не знаю. Не сейчас. Я бы сказал, что Дэнверс-Маршалл контролирует капсулу, хорошо. Он просто перестраховывается и не позволяет им разговаривать с нами, хотя я не понимаю, почему он чувствует необходимость волноваться сейчас. Видит Бог, господин президент ... здесь никто из нас ничего не может сделать! Даже запуск ...
  
  «Клабер, - вмешался президент, - в случае каких-либо неприятностей я готов потерять капсулу в случае необходимости. Но я не готов рисковать людьми внутри ». Наступила пауза. «Поиск базы помех в настоящее время идет не очень хорошо, и, возможно, нам придется действовать быстро. Придется попытаться встретиться со Skyprobe IV и увести этих людей, если это окажется необходимым. Мы должны рискнуть, что Дэнверс-Маршалл нанесет какой-то ущерб, если он уже получил контроль ... Я не верю, что он рискнет своей собственной шеей, Клабер, там, наверху, когда он увидит другой космический корабль, стыкованный с капсулой. Я прошу вас активизировать программу по запуску Skyprobe V в космос ».
  
  Клабер сказал: «Мы все продвигаемся вперед, господин президент, настолько быстро, насколько это возможно». В его голосе было напряжение и усталость. Теперь он сам пришел к выводу, что запуск Skyprobe V - единственная оставшаяся надежда - если бы это было возможно. «Я не могу сделать это быстрее… и я обязан доложить еще раз, я не верю, что это может быть достигнуто за время, даже несмотря на то, что неисправность компьютера уже устранена».
  
  Воцарилась тишина, пока президент боролся со своим растущим нетерпением, своим чувством ужасного бессилия. Он не был тем человеком, который преследовал ответственных чиновников, зная, что они стараются изо всех сил, в отличие от Клабера. Лучше Клабера не могло быть никого, кто справился бы с этой работой.
  
  Он резко сказал: «Ладно, Клабер, ты тут как тут. Я счастлив предоставить это вам, но просто имейте в виду, какие могут быть последствия ... если что-то пойдет не так ».
  
  «Я сделаю это, сэр».
  
  Когда президент позвонил, глава НАСА положил телефон на стол сильно дрожащей рукой. Как Клабер сказал президенту, он не верил, что есть реальная перспектива приступить к процедуре стыковки в отведенное время; и никто не знал, что может случиться, когда восточные маньяки начнут свою программу вмешательства. Для НАСА такие вещи были девственной территорией. Мысли Клабера, как и с тех пор, как вышли новости из Лондона, думали об ужасающих возможностях. В настоящее время они даже не знали, будет ли работать ретро-система Skyprobe. Одна вещь, только одна вещь, должна была пойти наперекосяк, и всем мужчинам было прикончено. Если что-нибудь попадет в капсулу, скажем, если она каким-либо образом будет взломана при ее яростно быстром спуске в несанкционированные и, вероятно, неспособные руки ... и скажем, что британец в панике применил пистолет и расколол скафандры астронавтов ... тогда кровь Шустер и Моррис буквально закипали и умрут в считанные секунды.
  
  
  18
  
  
  
  Шоу подумал: «Какого черта… у него в любом случае не было альтернативы». С этим человеком стоит поговорить, и не так много времени будет потеряно, если он окажется бесполезным. Итак, он согласился; и через два часа, после того как Ингрид позвонила своей кузине, они ехали в роскошном лимузине за китайским шофером, выезжая с улиц Коулун и направляясь в общем направлении границы с коммунистическим Китаем.
  
  Они были вынуждены ехать медленно в темных узких проездах, которые даже в это время ночи были, по крайней мере, в некоторых случаях, еще многолюдными. Желтые лица прижались друг к другу, глядя в стекло; водитель не отрывал пальца от сирены, без особого успеха уводя их со своего пути. Шоу по большей части сидела молча, время от времени поглядывая на Ингрид Ланж, когда уличный свет падал на ее лицо. Когда, наконец, машина выехала из улиц и ветхих домов и магазинов, скорость увеличилась, и они быстро мчались через колонии вонючих, разрушенных хижин, наполненных человеческим убожеством, пока не натолкнулись на пустынные просторы северной страны. к востоку от Коулуна. Они бежали ниже холмов Коулун, чьи стороны были в местах, покрытых лачугами в районе скваттеров, районе, в котором проживало так много беженцев из Красного Китая, районе, заполненном опиумными «диванами», лачугами, используемыми наркоманами в качестве убежища, где они могли потакать своим порокам.
  
  Задолго до того, как дошли до границы и пограничники, машину свернули на дорогу направо. Эта дорога вела через пустынный пейзаж, такой же пустынный, как и предыдущая страна, а теперь пейзаж, поддерживаемый холмами Красного Китая, виден вдалеке через воду под высокой яркой луной. Примерно через пять миль они свернули с этой дороги и двинулись по дороге, которая была немногим лучше грунтовой дороги, медленно двигаясь по неровной поверхности с выбоинами. Они спустились к небольшому ручью, не более чем выступу береговой линии - за островом Кат-О в заливе Мирс, южнее залива Старлинг, сказала Шоу девушка.
  
  Здесь машина остановилась.
  
  Шоу и Ингрид вышли на холодный ночной воздух. Слева от них они увидели флот сампанов, лежащих, одни в ручье, другие лежали на дюжине рысей на двух или трех обветшалых причалах, деревянные конструкции, пьяно уходившие в глубокую воду, выглядели так, будто их держали вместе веревкой. и добрые намерения. Сампаны казались безлюдными, но Шоу знал, что под каждым из навесов миделя целые семьи будут влачить жалкое, жалкое существование, полное нищеты, лишений и полного отсутствия уединения.
  
  Он спросил: «Что теперь?»
  
  «Шофер вызовет сампана, Смит». Пока девушка заговорила, китаец издал пронзительный крик, который, после недолгого ожидания, повторил еще дважды. Наконец из-под навеса сампана в ручье показалась смутная согнутая фигура, и после некоторой задержки этот сампан тронулся и втиснулся в конец одной из деревянных пристаней, при этом загрязненная вода мягко плескалась. по бокам.
  
  Шоу и Ингрид последовали за шофером по пристани и спрыгнули в сампан. Ингрид велела китайскому водителю подождать вместе с автомобилем, после чего сампан был отброшен своим злодейским навигатором и унесен в воду сильным толчком шеста. Оттуда он двинулся из ручья в саму бухту под воздействием единственного длинно-лопастного весла. После получасового раздражающе медленного продвижения по воде гребля остановилась, и лодка мягко налетела на жилой трап большой моторной яхты, быстрой на вид роскошной яхты, выкрашенной в белый цвет сусальным золотом. Под луной Шоу ясно видел название «Лак Бриенц», написанное на доске, прикрепленной к переборке рубки.
  
  Высокий мужчина в белом смокинге стоял у верхушки жилой лестницы и с некоторым удивлением смотрел на сампан.
  
  Ингрид крикнула ему: «Мсье Даль, можно нам подняться на борт, пожалуйста?»
  
  «Ну, конечно, родная! Какой счастливый сюрприз, конечно! » Голос был приятным и легким. «Я очень рад вас видеть».
  
  «Не больше, чем я увижу вас сегодня вечером, месье Даль», - сказала Ингрид, поднимаясь по лестнице вместе с Шоу за ее спиной. Наверху она повернулась, чтобы представить. «Могу я представить своего друга? Это мистер Смит ... Смит, это мсье Даль, бывший житель Цюриха.
  
  Двое мужчин пожали друг другу руки. Даль был мужчиной лет шестидесяти, высоким худым мужчиной с чувствительным подвижным лицом и седеющими волосами. Шоу посмотрел ему в глаза; он произвел впечатление порядочного человека. Улыбка, когда он пожал руку, была искренней, лицо - искренним и заслуживающим доверия. Даль сказал: «Пожалуйста, зайдите в мою каюту. Я уверен, что в этом визите много смысла, юная леди! » - добавил он девушке. Он взял ее за руку и повел на корму по палубе к трапезе. Шоу последовал за ними вниз и вошел в роскошно обставленную каюту, выходящую на устланный ковром переулок. Стюард в накрахмаленной белой куртке руководил подносом с напитками. Даль отпустил его и сам налил напитки. При этом он сказал: «Теперь, моя маленькая леди, вы можете сказать мне, что у вас на уме».
  
  Она резко сказала, наклоняясь вперед, обхватив колени пальцами: «Я желаю помощи - помощи Смиту, да и мне тоже. Я быстро перейду к делу. Мне не нужно спрашивать вас, мсье Даль, помните ли вы Рудольфа Ренке.
  
  Рука Даля дернулась; из стакана, который он нес Шоу, откололась немного виски. Он сказал: «Нет, вам, конечно, не нужно спрашивать об этом. Но почему именно вы напоминаете мне человека, которого я бы так предпочел забыть? "
  
  Ингрид взглянула на Шоу. Он заметил, что ее лицо теперь было бледным, бледным и решительным. Она решительно сказала: «Смит расскажет вам столько, сколько сочтет способным, мсье Даль. После этого мне нужно будет кое-что тебе сказать. Кстати, я уже пообещал Смиту, что вы ему поможете.
  
  Лицо Даля расплылось в широкой улыбке. «Правда, юная леди? Тогда мне кажется, что я как рыцарский человек уже совершил преданность! »
  
  
  * * *
  
  
  
  Впоследствии Шоу узнал, что сделку заключила Ингрид. Она говорила большую часть времени, и у нее получился очень хороший эффект. Похоже, у Даля был вертолет, который он держал на частном аэродроме недалеко от города Саппоро на Хоккайдо, самом северном острове Японии. По его словам, этот вертолет он очень хотел предоставить в распоряжение Шоу, если Шоу сможет найти свой собственный воздушный транспорт в Японию.
  
  «Я могу это исправить, - сказал Шоу. «Мсье Даль, я не знаю, как вас за это благодарить».
  
  Швейцарский улыбнулся и пожал плечами. «Пожалуйста, не думайте об этом. Я буду щедро вознагражден вашим полным успехом, поскольку, как я понимаю, этот успех приведет к тому, что с Ренке поступят так, как он того заслуживает. Кроме того, я прошу вас позаботиться о мисс Ланж.
  
  Шоу сразу сказал: «Я сделаю это, хорошо - оставив ее на попечение ее кузена. Или вас, мсье Даль ».
  
  Даль покачал головой. «Я лечу завтра в Цюрих по делам. Кроме того, мисс Лэнг - очень решительная молодая леди ... и что-то мне подсказывает, что она решила полететь с вами на север. Он посмотрел на девушку. «Разве это не так?»
  
  «Это так», - твердо ответила Ингрид. «Итак, Смит, по этому поводу не может быть никаких споров. Я уже сказал вам, я хочу вам помочь. Помните, что я сказал у Ми Линг. Я приехал сюда, в Гонконг, чтобы помочь тебе и уничтожить Ренке. Я не хочу, чтобы меня обманули. Я-"
  
  «Но посмотри ...»
  
  «Нет, я не буду смотреть, Смит!» - почти яростно сказала она. «Я повторяю еще раз, именно для этого я пришел, для этого я обратился к М. Далю от вашего имени». Она била кулаком по груди. «Здесь есть что-то… Я постоянно чувствую… это не успокоится, пока я сам не увижу, как уничтожили Ренке!»
  
  Шоу посмотрел ей в глаза; она имела в виду каждое произнесенное ею слово. Он сказал с улыбкой: «Я не разрешаю тебе убивать! Но вы все равно можете дойти до Саппоро, если вы готовы делать именно то, что я вам скажу. Хорошо?"
  
  Она подошла к нему и обняла его. Она поцеловала его. "Очень хорошо!" она сказала.
  
  
  * * *
  
  
  
  Лимузин с шофером все еще ждал, когда Шоу и Ингрид вернулись к ручью в сампане. По приказу Шоу их отвезли в аэропорт Кай Так, после чего шофер отвез машину обратно в отель «Шанхай». У Шоу было интервью с высокопоставленным должностным лицом аэропорта, и через девяносто минут после выхода из озера Бриенц они с девушкой направлялись в Токио, где заранее был забронирован другой рейс в Саппоро. В Саппоро, как обещал Даль, они найдут его пилота, австралийца по имени Эван Макаллистер, который будет ждать их с транспортом на частный аэродром. Макаллистер, казалось, всегда искал азарта. «Ему можно доверять», - сказал швейцарец. «Перед тем, как вы уедете, я дам вам письмо для него. Если возникнут проблемы, ты найдешь его очень полезным ».
  
  
  19
  
  
  
  Кораблей, ищущих неизвестную базу для восстановления, было недостаточно, и они не могли надеяться на эффективное прикрытие в то время, когда оставалась территория столь же обширная, как весь север Тихого океана, хотя флот был усилен всеми доступными самолетами дальнего действия. Огромная область поиска простиралась от экватора примерно до 60-й параллели и от побережья Китая до 120 градусов западной долготы; поскольку, как предположил Шоу, операцию по восстановлению можно было спланировать с корабля на станции, ожидая, когда капсула будет выброшена рядом с ней. Обыскивающие суда приближались к своим пределам, наземные эскадрильи ВВС США летали круглосуточно, но до сих пор ничего, никаких подсказок не было обнаружено, и ни один из патрулей не сообщил ни о чем ни малейшей неприятности. .
  
  
  * * *
  
  
  
  Президент снова был на связи из Белого дома, на этот раз чтобы узнать о семьях космонавтов. Клабер сказал: «Они не слишком хороши, сэр. Думаю, их за это нельзя винить. Он не добавил, из-за огромной ноши, которую нес президент, что Линда Моррис не ела с тех пор, как пришла первая новость о неисправности, и что теперь она лежит в своей постели в доме Шустеров. с сухими глазами, без слов, но с непрерывно движущимися в молитве губами и совершенно неподвижным телом. В конце концов, она пережила худшее, чем Мэри Шустер. Клабер предпочитал не говорить о семьях. Он спросил: «Как обстоят дела с политической точки зрения, сэр?»
  
  «Было много активности», - сказал ему президент. «Я только что видел посла России. Он подчеркивает, что Восток не имеет ничего общего с какой-либо угрозой. Естественно, это штраф, который он должен был понести… но я должен признаться, что он звучал совершенно искренне. Он был в контакте с Кремлем, и они выяснили, что такое Пекин, с тем же результатом. И он не оставил мне сомнений в том, что Восток определенно не блефует, когда говорят, что будут рассматривать любую атаку наших кораблей или самолетов как прямой акт войны. Если мы атакуем что-либо, что может считаться сферой их влияния, начнется Третья мировая война, Клабер. Времени уходит, и кажется, что мы не собираемся выводить Skyprobe V на орбиту. Есть ли у вас на данном этапе какие-либо предложения по устранению угрозы помех, если мы предположим, что это радиоперехват? »
  
  Клабер твердо сказал: Президент, мы не перестаем думать в этом направлении. Единственное предложение состоит в том, что мы заглушим все, что сможем, когда капсула снова войдет, но, честно говоря, я сомневаюсь, что это может быть эффективным при отсутствии какой-либо информации о виде сигнала ... есть только один человек, который мог бы помочь и он прямо там, в капсуле - и я думаю, вы знаете, что я не имею в виду Шустера или Морриса ».
  
  Последовала пауза, затем президент тихо сказал: «Хорошо, Клабер, я знаю, что ты сделал все, что мог. Я позвоню тебе еще раз, если что-нибудь откроется.
  
  Линия оборвалась. Клабер сидел за своим столом, подперев голову руками. Его разум кружился от усталости, беспокойства и злого бессилия - и, как всегда, беспокойства за своих людей в космосе. Он чувствовал, что все сходят с ума ... Мировая пресса была в шумихе, а он был прямо в эпицентре бури. Газеты в Штатах требовали от правительства немедленных действий; пугающие истории о причастности иностранной державы возымели должный эффект - Государственный департамент был вынужден признать возможное существование некоей неопределенной угрозы, и это признание было подхвачено экстремистами, эмоциональными реакторами, и они были динамит в нынешней ситуации. Skyprobe и его возможная ужасная судьба, если что-то пойдет не так, были на слуху у каждого человека. Общественное мнение настаивало на том, что, если астронавтов невозможно сбить, следует оказать чрезвычайное давление на восточные державы, на территориях которых угроза, если она вообще существует, очевидно, должна находиться. Если что-то действительно случится с капсулой и ее экипажем, должны быть немедленно приняты меры противодействия угрозе массированного возмездия.
  
  Реакцию коммунистов на все это можно было увидеть в газетах с Востока - в « Правде» , в « Известиях» , в прессе Пекина, стран-сателлитов и афро-азиатского блока. Официальные представители категорически отвергли, как и посол России в США, любые предложения о вмешательстве с Востока. По их словам, Запад разжигает войну - оправдание готовилось обычным злобным, циничным способом капиталистических обществ - возможно, Запад даже готовился принести в жертву своих собственных астронавтов, чтобы предоставить веский предлог для нападок на коммунизм. . Война, если бы она случилась, была бы во всех смыслах этого слова на головах самих капиталистов. По их словам, совершенно определенно не было никакой угрозы с Востока, но коммунизм был готов и ждал любого посягательства на суверенитет его государств-членов, и любое проявление силы будет немедленно встречено всем ядерным оружием. Восток мог собрать.
  
  
  * * *
  
  
  
  Юэн Макаллистер встретил Шоу и Ингрид в Саппоро, как и обещал Даль, подъезжая на потрепанном Land Rover. Макаллистер был крутым. Его кулак, когда он взял руку Шоу, был похож на ветчину. Он был одет как бушмен, в выцветшую рубашку цвета хаки с закатанными рукавами и мятые слаксы, испачканные маслом. Его взгляд скользнул по ним двоим, когда он без комментариев сначала взял письмо Даля. Он прочитал это, затем кивнул.
  
  «Верно», - коротко сказал он. «Это динкум. С этого момента я считаю, что подчиняюсь вашим приказам, командир. Его глаза сузились. «Вы можете сказать мне, в чем дело, или нет?»
  
  Шоу сказал: «Мне очень жаль. Я не могу. Надеюсь, вы примете это, мистер Макаллистер.
  
  «Большинство людей называют меня просто Маком. Хорошо, я приму это. Думаю, я бы не был слишком далеко от луча, если бы сказал, что это связано со всеми проблемами, происходящими вокруг этого космического корабля! »
  
  «Мак, - сказал Шоу, ухмыляясь австралийцу, - ты имеешь право на все теории, которые тебе нужны, если только ты быстро доставишь нас в воздух. Как только мы встанем, я скажу вам, на что обращать внимание ... как можно ближе, конечно. Честно говоря, я и сам не уверен ».
  
  Макаллистер кивнул. «А что насчет леди? Она идет? »
  
  «Да», - сразу сказала Ингрид. Макаллистер взглянул на Шоу, который подтвердил сказанное девушкой. Он наполовину намеревался оставить ее в Саппоро, если он сможет найти кого-нибудь, кто возьмет на себя ответственность за нее, но она отговорила его от этого. По ее словам, она достаточно способна позаботиться о себе и хочет довести дело до конца. В любом случае, они собирались только на разведку… Макаллистер махнул рукой в ​​сторону «лендровера».
  
  «Пошли, - сказал он. Он сел за руль и уже тронулся, прежде чем Шоу и Ингрид устроились. Он ехал с головокружительной скоростью, поднимая облака пыли, и через час после прибытия в Саппоро они поднялись в воздух на вертолете Даля и взяли курс на Охотское море. Прежде чем они взошли на борт, Макаллистер вынес из ангара на частном аэродроме груду теплой одежды.
  
  «Погода здесь не такая уж и плохая, - сказал он, - но там может быть сволочь. Как будто острова все равно накроет туман, и мы не увидим ни одной пылающей твари ».
  
  «Я знаю это», - согласился Шоу. Им придется рискнуть. Он был хорошо знаком с репутацией Курил. Температура резко упала, когда вертолет двигался на север от Хоккайдо, преодолевая ледяной ветер, дующий с Берингова моря. Рядом с Шоу Ингрид дрожала, несмотря на ее скандинавскую кровь. Вскоре они начали подходить к самому южному из Курильских островов, и Макаллистер опустил машину ниже. Он и Шоу смотрели из окон. Перекрикивая звуки двигателя, Шоу сказал: «Я ищу все, что выглядит как лагерь, или какое-нибудь импровизированное жилище на самом деле… хижины и тому подобное. Наверное, радиомачта. Извините, я не могу сказать точнее! »
  
  «Что, если мы что-нибудь заметим?»
  
  «Это зависит от того, что мы заметим, Мак. А пока я сохраняю непредвзятость ».
  
  «Как вы и сказали, командир». Машина продолжала рев, и люди, и Ингрид неусыпно следили за островами и горьким морем между ними. Нигде не было ни малейшего признака какой-либо человеческой деятельности. В
  
  Курилы были голыми, продуваемыми ветрами, ледяными, враждебными человеческой жизни. В настоящее время тумана не было, но Шоу знал, что он может спуститься очень внезапно. Они продолжали путь, пересекая остров, остров за островом, скользили по голой пустынной земле, по-прежнему ничего не видя. Макаллистер сказал: «Думаю, мы могли бы заглянуть дальше, верно? Если то, что вам нужно, должно быть спрятано сразу же, то, возможно, это будет на одном из более отдаленных островов - некоторые из них отделены от основной группы, дальше в Охотском море. Хорошо?"
  
  - Хорошо, - крикнул в ответ Шоу. Они будут углубляться в воздушное пространство России, но сейчас ничего не поделаешь. Лучше, если он сделает это по собственной инициативе, чем чтобы ВВС пошли в бой ...
  
  
  * * *
  
  
  
  Еще ничего.
  
  Ничего, кроме полной пустоты, и теперь они были уставшими и скованными, пальцы почти онемели, лица посинели от холода, проникавшего в самые кости. Они прошли по скованному льдом морю, прошли более десятка крошечных островов, не заметив ни малейшего следа человека. А через некоторое время Макаллистер забеспокоился о топливе. «Нам придется вернуться на базу в любое время», - крикнул он Шоу на ухо. «Мы можем заправиться, выйти снова и направиться прямо в любые места, где мы еще не достигли этого этапа. Хорошо, командир?
  
  «Если придется, то все», - сказал ему Шоу. Это не место для вынужденной посадки. Макаллистер повернул к дому, и когда они миновали последний из островов к западу от основной, более крупной группы, произошло невероятное.
  
  
  ДВАДЦАТЬ
  
  
  
  Макаллистер сказал: «Что-то не так». Его голос был резким и высоким, прерывистым от тревоги, а его загорелое лицо внезапно стало желтоватым. Он боролся с управлением.
  
  «Что такое, Мак?»
  
  «Черт возьми… я не знаю! Она просто не отвечает. Разве ты не чувствуешь этого? »
  
  Шоу сказал: «Да, я начинаю». У вертолета было странное торможение, совершенно тревожное чувство. Шоу взглянул на Ингрид и взял ее за руку. Ее лицо было бледным, ее рукава были сильно расставлены, когда она смотрела на Макаллистера. Макальстер крикнул: «Она теряет рост, и я не могу ее вернуть. Как будто кто-то другой захватил ... машину с двойным управлением ». Мгновение спустя он сказал: «Скорость уходит… Черт возьми, приятель, в любую минуту мы сделаем пылающий живот!»
  
  Он все еще боролся с управлением, но ничего не мог поделать; машина была совершенно беспомощна, словно во власти какой-то силы, намного более сильной, чем она сама. Шоу, его сердце сильно колотилось, смотрел, как катится пейзаж, пока вертолет уклонился, быстро покачиваясь вниз. Он обнял Ингрид и приготовился к хрусту удара, который теперь был неизбежен. Он посмотрел на приборную панель перед Макалустером. Стрелки циферблатов двигались, опять же, как будто они находились под каким-то контролем извне, и теперь вертолет стабилизировался и пошел вниз прямо, быстро и ровно, как упавший камень. Шоу снова посмотрел в окно и на этот раз увидел небольшую группу людей, которые смотрели на машину и не пытались укрыться. Затем внезапно быстрый спуск замедлился, замедлился, как если бы они встретили воздушную подушку, и через мгновение после этого они упали на землю плашмя, в живот, который предсказал Макалустер. Несмотря на эффект амортизации в последнюю минуту, они приземлились с трудом. Шоу ударился головой о металлические конструкции кабины и потерял сознание.
  
  
  * * *
  
  
  
  Когда Шоу пришел в себя, его вытащили из вертолета, и он лежал на голой земле, а над ним с пистолетом стоял Рудольф Ренке. Пистолет дымился, а Макалустер лежал грудой, кровь текла из его разбитой груди, мертвый, как баранина. Вертолет, очевидно неповрежденный, покоился на огромной круглой металлической пластине, которая была слегка приподнята над землей и, казалось, выступала на толстой стебле из шахты. Пока Шоу ошеломленно смотрел, послышался звук механизмов с электроприводом, и металлическая пластина с вертолетом упала на землю. После того, как он исчез, тяжелое, напряженное бетонное покрытие медленно выскользнуло из-под земли, чтобы запечатать силос. После этого Ренке отдал приказ, и люди с ним начали катать маскировочную сетку по бетонной плите.
  
  Ренке ухмыльнулся Шоу. «Добро пожаловать, мой дорогой командир», - сказал он счастливым тоном. «Поздравляю вас с тем, что вы нашли свою цель, даже если это обнаружение было несколько непреднамеренным. А теперь вставай! »
  
  Казалось, что в голову Шоу попала тонна свинца, но в остальном он не пострадал. Он поднялся на ноги и увидел, что Ингрид держит один из мужчин позади него; этот человек был китаец, как и двое других мужчин, оба вооруженные, прикрывавшими его и девушку своими ружьями. Он спросил: «Я полагаю, ты нас сбил, Ренке. Не могли бы вы мне сказать, как?
  
  Ренке сказал: «Это вы узнаете позже. А пока ты пойдешь за мной ». Он позвал китайцев, чтобы те привели девушку, а затем воткнул пистолет Шоу в живот. - Повернись, - резко приказал он. Когда Шоу сделал это, Ренке продолжил: «Идите прямо туда, куда вы сейчас смотрите, и вы выйдете на несколько ступенек. Вы спуститесь по этим. Переехать."
  
  Шоу пожал плечами и двинулся с места. Ренке прижал пистолет к позвоночнику. Теперь было очень холодно; это было похоже на прогулку по холодильной камере. Дыхание Шоу превратилось в застывшую пленку перед ним. Ингрид Ланж теперь была рядом с ним, стуча зубами. Она уже выглядела посиневшей и пощипанной. Когда они двинулись дальше, Ренке сказал: «Вы, конечно, знаете, где находитесь, командир. Вы будете знать, насколько далеки внутренние Курилы - вы будете знать, что ваши поисковые силы никогда не найдут нас здесь, даже если они достаточно отважны, чтобы нарушить воздушное пространство России и пройти над этим самым островом! »
  
  Шоу сказал: «Я не был бы слишком уверен в этом. Мой пилот послал сигнал еще до того, как мы приземлились, и к настоящему времени ...
  
  Насмешливый смех Ренке оборвал его. Ренке сказал: «Не теряйте зря, командир! Ваш пилот не посылал такого сигнала. Наше оборудование для мониторинга сообщило бы нам мгновенно - кроме того, устройство, сбившее вертолет, также заблокировало вашу радиосвязь, так что с того момента, как вы вошли в поле луча, не могло быть никакой передачи ».
  
  «Луч поля, Ренке?»
  
  «Вы узнаете», - нетерпеливо сказал швейцарец. Шоу пошел дальше, пересекая периметр того, что выглядело как большой круг круглых отверстий в земле, выстланных металлом отверстий примерно в фут в диаметре. За пределами этого круга они миновали другие ямы разного размера, все они теперь закрыты бетонными плитами и дополнительной маскировочной сеткой. Под еще большей сеткой они увидели что-то похожее на тяжелую землеройную технику - экскаваторы и бульдозеры, хорошо прикрытые с воздуха. Это была полная анонимность. Общим аспектом было полное запустение, и Шоу чувствовал себя так, как будто они прибыли на какую-то другую планету, в какой-то кошмарный мир, порожденный воображением сценариста фильма. Ледяной ветер завывал всех, и снова вдали окружающее море было мрачным, серым и неподвижным во льдах; это была самая мрачная вещь, которую Шоу видел с тех пор, как провел некоторое время на Кольском полуострове. Он знал, что вся Курильская группа имеет вулканическое происхождение и бесплодна, как сука скрипача. Впереди него группа китайцев вышла из того, что, казалось, было еще одной дырой в земле, и начала снимать маскировочную сетку с ряда герметичных ям, а затем, после того, как железобетонные крышки были отодвинуты в сторону, возникла сеть радарные сканеры и высокие радиомачты, а также две телекамеры начали медленно подниматься из шахт. Это, без сомнения, будет частью системы мониторинга, средством, с помощью которого коммунисты будут следить за поисковыми силами Запада. Вокруг всей территории был установлен забор по периметру - высокая заграждение из толстой проволоки с высокими перекладинами и зазубринами, которое Шоу не видел во время спуска. Поскольку этот богом забытый остров казался самым маловероятным местом во всем мире для злоумышленников, забор, скорее всего, был там, чтобы сдержать любого из рабочих, которые могли бы разочароваться в своей судьбе.
  
  И в настоящее время, конечно, для содержания других видов беглецов.
  
  
  ДВАДЦАТЬ ОДИН
  
  
  
  Они спустились в яму в земле, куда пришли китайские рабочие. Этот подземный вход был выложен железобетоном и свинцом, а ступени уходили в землю. Мачты и радарные сканеры остались на своих местах, пока Шоу спускался по ступенькам; без сомнения, они будут спущены в свои бункеры для безопасности, как только они подберут что-нибудь, направляющееся к островной базе.
  
  Ингрид теперь шла за Шоу, Ренке держал пистолет у нее в спине, а впереди китайский рабочий, также вооруженный, шел впереди. Другой вооруженный человек спустился за Ренке. Когда они спустились, бетонная крышка плавно встала на место, закрывая вход. Ступеньки продолжались вниз около тридцати футов, затем они вошли в сравнительную теплоту замкнутой, облицованной бетоном галереи в виде прохода, ведущего налево и направо по кругу вокруг главной ямы, в которой находилась большая металлическая пластина, которая принесла вертолет упал. Человек впереди повел их налево, мимо нескольких дверей. В помещении было тихо, хотя на заднем плане доносился гул динамо-машин и шум нагнетательных воздухозаборников; Проходя мимо некоторых дверей, они слышали приглушенный, но настойчивый вой машин, в то время как в других они слышали слабый писк радара или высокоскоростные короткие и длинные радиопередачи. Подземная база была грубо построена и имела незавершенный вид - она ​​была полностью утилитарной и аскетичной - но это было чудовищное место на этом бесплодном, горьком острове у северо-восточного побережья России. Их шаги эхом разносились по голому бетонному полу, как и многие крики рока для Skyprobe IV, который, вероятно, даже сейчас непрерывно отслеживался на его орбите из пиратского отряда на Курилах.
  
  Их проводник остановился у двери на некотором расстоянии от остальных. Он ловко повернулся, прикрывая пленников своим ружьем. Другой мужчина приблизился сзади. Ренке с предчувствием произнес: «Через несколько минут, после того как я с ним поговорим, вы встретите одного из самых блестящих научных умов коммунизма, командира ... человека впечатляющих достижений».
  
  Ренке открыл дверь и вошел, а один из китайцев закрыл за собой дверь.
  
  
  * * *
  
  
  
  Пятнадцать минут спустя над дверным проемом загорелся зеленый свет, и Шоу и Ингрид втолкнули в комнату впереди оружия. Квартира была такой же пустой и утилитарной, как и коридоры, и в ней было душно от затхлого затхлого воздуха. Там было несколько стальных картотек, несколько жестких стульев и топчан с двумя телефонами, один красного цвета, другой белый. Человек за столом выглядел достаточно обычным - худой, бледный мужчина лет сорока, в тяжелых очках в черной оправе и в длинном белом пальто поверх темных брюк. Его глаза, твердые и преданные, увеличенные толстыми линзами, неотразимо напоминали Шоу лягушку.
  
  Но ... в некоторых отношениях это было знакомое лицо. Шоу подумал, что он видел этот лягушачий вид раньше… на фотографиях, несколькими годами ранее, хотя на данный момент он все равно не мог определить человека.
  
  Ренке обошел заключенных к столу. «Доктор, - сказал он, - это человек Шоу из штаба британской военной разведки… и Ингрид Ланге, о которой вы также знаете».
  
  Человек за столом с торжественной вежливостью поднялся и протянул руку. Он сказал: «Я так рад познакомиться с вами, коммандер Шоу - это самый неожиданный, но удачный сюрприз. Я много о вас слышал, очень много. Я доктор Анатолий Калицкин ». Он выглядел выжидательно. - Возможно, вы слышали обо мне?
  
  Анатолий Калицкин ! Шоу был потрясен, но теперь он вспомнил. Лицо изменилось по фотографиям, вероятно, в результате пластической операции, но все же Калицкин. Он сказал: «Да, я слышал о тебе». Четыре года назад западные спецслужбы ходили слухами об этом человеке. Калицкин, хотя и был сравнительно молод, до того времени был одним из ведущих советских ученых, человеком с блестящим умом, как сказал Ренке, человеком больших административных способностей и энергии, лидером российской программы космических исследований и одним из люди, стоящие за лунным зондом - ближайшая Россия могла бы приблизиться к западному профессору Дэнверс-Маршаллу, человеку очень похожего уровня в профессиональном плане. Но Калицкин имел репутацию хладнокровной рыбы, бесстрастной, отстраненной и безжалостной в интересах научного прогресса. Он никогда не был женат и, как полагали, не имел личных отношений. Он жил только своей работой. Затем четыре года назад он внезапно исчез со сцены; его имя больше не упоминалось, и его посты были заполнены другими людьми, по общему мнению, гораздо менее значимыми. Предполагалось, что либо он умер, либо был ликвидирован, либо заключен в тюрьму по некоему идеологическому обвинению, но заинтригованный Запад так и не узнал фактов о том, что с ним на самом деле произошло.
  
  Не раньше…
  
  Калицкин официально поклонился Ингрид. Указывая на стулья, он сказал: «Пожалуйста, присядьте».
  
  Шоу и Ингрид сели по стульям; Ренке последовал его примеру. Калицкин вернулся на свое место, в то время как вооруженная охрана стояла у двери с оружием наготове. Калицкин надел очки на лоб и потер глаза, прежде чем заменить линзы. Шоу заметил, что ученый выглядел усталым и напряженным, как будто после многих месяцев непрерывной работы и ответственности. Калицкин больше не тратил время на шутки. Внезапно он сказал: «Я должен вам сказать, что я возглавляю операцию по перехвату здесь, на Курилах, и, как таковой, отвечаю за безопасную посадку американской капсулы и ее экипажа на этой базе. Но я скоро вернусь к этому вопросу более подробно, командир. Во-первых, я полагаю, вы захотите узнать, что мы предлагаем делать с вами теперь, когда вы к нам присоединились. Я удовлетворю твое естественное любопытство. Он наклонился вперед, упираясь локтями в стол, ладони вместе, опираясь подбородком на кончики вытянутых пальцев. Выражение его лица было серьезным, а глаза сияли за толстыми очками. «Во-первых, я считаю, что вы можете оказаться для нас очень полезным человеком, как сейчас, так и после диверсии, благодаря вашему непревзойденному опыту и отличному знанию западной разведки и ее методов. Вы можете нам многое рассказать ...
  
  "Если вы думаете-"
  
  «Пожалуйста, коммандер Шоу!» Калицкин поднял руку в увещевательном жесте учителя. «Я, конечно, понимаю, что вы ничего не скажете нам, пока не будет оказано определенное давление. Но позвольте мне продолжить. Как это случилось, есть еще одна причина, по которой вы можете быть полезны: вы можете помочь нам в наших реальных планах отвлечения внимания ». Он поймал взгляд Ренке.
  
  "Действительно?" Шоу был ледяно вежливым. «Вы ожидаете многого, не так ли, доктор Калицкин?»
  
  «Возможно», - согласился русский, склонив голову. «Но, опять же, мы, естественно, не ожидаем вашего немедленного сотрудничества. Конечно, будут уговоры ...
  
  "Конечно! А пока, возможно, вы будете достаточно хороши, чтобы рассказать мне, каковы эти планы - а также точно, кого вы имеете в виду под словом «мы». Судя по тому факту, что у вас повсюду китайцы, я так понимаю, что за угрозой для Skyprobe IV стоят и Россия, и Китай. Теперь я нахожу это чрезвычайно интересным! Удалось ли двум коммунистическим странам найти общее дело, доктор?
  
  Калицкин покачал головой. «Не совсем так, командир. Не совсем ... К сожалению, слишком мало вопросов, по которым наши восточные правительства согласны друг с другом, как вы знаете. Более того, сам Кремль не знает, что мы предлагаем здесь делать, и даже, как мы полагаем, не знает о нашем существовании в качестве сплоченного тела. Впрочем, Пекин напрямую не касается ...
  
  Шоу прервал его: «Давайте разберемся, не так ли? Вы говорите мне, что идете в одиночку, что коммунистические правительства вам совсем не помогли? » Он махнул рукой вокруг купе. «Откуда тогда взялись ваши ресурсы? Это не совсем роскошь, но она солидная, и она здесь. Этот наряд не сочетается со старыми пепельницами! »
  
  Калицкин тонко улыбнулся кончиками пальцев. Шоу заметил, что, каким бы учтивым, корректным и вежливым ни был русский, его улыбка ни разу не коснулась его глаз. Он был слишком холоден, слишком отстранен для этого. «Я не делаю это полностью в одиночку, командир. Мне и моей группе была предоставлена ​​и предоставляется всяческая справочная помощь и практическая поддержка по всему миру, а также вся необходимая оперативная помощь, но не, и я должен подчеркнуть это, не официальными правительствами, которые никоим образом не участвует ».
  
  "Тогда кто-?"
  
  Калицкин сказал тоном, близким к благоговению: «WUSWIPP, командир Шоу! На самом деле именно WUSWIPP осуществляет переадресацию капсулы. Я всего лишь служащий, ответственный ученый здесь, на Курилах, как я вам уже говорил ».
  
  «А WUSWIPP есть?»
  
  «Всемирный союз научных работников за международный прогресс в области мира. Мы используем английскую форму как более удобную за пределами России, в мире, где английский является универсальным языком - и, видите ли, мы в любом случае не чисто русские, а сами универсальны ». Он тихо рассмеялся. «Я вижу, что вы не слышали о нас, и для меня это совершенно не удивительно, командир! Мы отлично храним нашу тайну, и мы намного более эффективны в этом виде строгой секретности, чем любой из ваших западных людей. Как я уже сказал, даже власти в Советском Союзе ничего не знают о существовании нашей организации ».
  
  «Но - к чему ты стремишься, Калицкин? Чем вы отличаетесь от Кремля? Разве вы не все коммунисты? »
  
  «Но, безусловно, мы, командир - все без исключения! Те из нас, кто разделяет идеалы WUSWIPP, являются гораздо более убежденными коммунистами, чем большинство членов официальной российской партии. Видите ли, мы верим в тотальный коммунизм - под которым я подразумеваю политическую интеграцию России с Китаем и, таким образом, конец навсегда разногласиям между нашими двумя великими странами - разногласиям, которые так серьезно ослабляют наш совместный марш к мировому коммунистическому движению. Укажите, а точнее, каким должен быть совместный марш к этой цели ». Он покачал головой. «Нет, правительства России и Китая в Москве и Пекине сами не озабочены тем, что мы собираемся делать, а что касается людей в Москве, они ничего не знают о том, что мы планируем…»
  
  «Что означает, насколько я понимаю, что люди в Пекине знают?»
  
  Калицкин снова улыбнулся; мягко. «Позвольте мне вскоре вернуться к этому вопросу. Я говорил о кремлевских людях. Они не знают, например, что в течение последних двух лет мы и наши рабочие строили эту базу в то время, когда ценный приз предложит себя, как мы знали, однажды ».
  
  «Но Россия и Китай оказали неофициальную помощь?» Шоу настаивал. «Когда вы сказали, что Россия не знала о ваших планах ... вы говорили чисто на официальном уровне?»
  
  Калицкин яростно покачал головой. «Не Россия, нет. Они ничего не знают - ничего! Китай предоставил рабочих, в основном неквалифицированных, для рытья силоса, а также землеройные машины и другое оборудование. Наш хороший друг Ренке и другие, кто думает так же, как мы, поставили или, скорее, организовали поставку точных инструментов и высокоспециализированного оборудования, в котором мы нуждались. Товарищ Ренке - вездесущий человек, командир, с пальцами на очень многих пирогах по всему миру, и он очень отличный агент. Фирмы, которые поставляли наше оборудование через его добрые услуги… они понятия не имели, куда идет их продукция! Я и мои коллеги-ученые из WUSWIPP предоставили ноу-хау и администрацию и установили контрольный фактор. Россия, мой дорогой командир Шоу, ничего об этом не знает. Естественно, мы на этой базе постоянно следим за мировыми новостями, и мы знаем, что Москва искренне встревожена возможной угрозой капсуле - и, таким образом, косвенно, из-за общественного мнения на Западе, обеспокоенного также возможной угрозой капсуле. ее собственные территории в порядке возмездия. Они боятся войны ».
  
  «Не так ли, Калицкин? Вас не беспокоит угроза войны? »
  
  Калицкин пожал плечами. «Я не могу сказать, что это так. Конечно, это было бы прискорбно, но ...
  
  «Вас не беспокоит то, что вы можете нести ответственность за гибель миллионов людей во всем мире, включая Россию?»
  
  Калицкин сказал спокойно, холодно: «Эта перспектива меня не тревожит, если, в конце концов, коммунизм будет служить наилучшим образом, - а это еще и моя работа, командир. Возможно, вы не представляете, какое это огромное достижение - сбить космический корабль с его курса! Вы не представляете, какую огромную мощь это в конечном итоге даст объединенному Востоку. Однако, возвращаясь к тому, что я говорил: мне вряд ли нужно говорить вам, я думаю, что мы охватили все возможные углы в интересах нашей полной безопасности, и что наши агенты фактически развеивают опасения России перед войной и существование нашего ...
  
  «Что именно ты имеешь в виду, Калицкин?»
  
  Калицкин перегнулся через стол. «Я имею в виду, что у нас есть свои люди в Кремле, люди, которые умело сеют семена растения, которое говорит официальному руководству, что на самом деле угрозы нет , что все это уловка капитализма, чтобы подготовить народ Запад за войну, которую они намереваются начать однажды, хотя и не сейчас, - капиталистический план отравить умы людей против коммунизма в мире, который все больше и больше склоняется к принятию факта коммунизма и желанию жить бок о бок с этим-"
  
  «Но какой во всем этом смысл?» - перебил Шоу. «Даже если вы положите капсулу туда, куда хотите, что, черт возьми, вы собираетесь с ней делать? Как вы думаете, отсюда вы можете контролировать космос или вмешиваться во все западные космические проекты на все времена? Это то, что тебе нужно? "
  
  «Нет, командир, это не наша цель, хотя, конечно, это может стать побочным продуктом нашего успеха». Калицкин задумчиво посмотрел на Шоу. «Я скажу вам, какова наша цель, но сначала я должен сообщить вам небольшую деталь». Он снова потер глаза за очками. «Кремль в течение нескольких месяцев хотел заполучить профессора Данверс-Маршалла - и с этой целью они использовали присутствие в Польше внебрачной дочери его жены, чтобы через нее оказать на него давление. Об этом мы в WUSWIPP, конечно, тоже знали, и мы достигли определенных договоренностей с Дэнверс-Маршаллом, у которого сложилось впечатление, что наши агенты были агентами Москвы. Теперь Дэнверс-Маршалл не получил никаких сведений о местонахождении нашей базы - он, конечно, знает, что капсула должна быть перенаправлена, но он считает, что он собирается сбежать в Россию и снова присоединиться к своей жене. , который на самом деле был доставлен нашим сотрудникам в этой стране. Однако на самом деле произойдет следующее: мы намерены передать капсулу и людей в ней, включая самого Данверс-Маршалла, правительству Пекина, с тем чтобы они использовали их в качестве прилавков для переговоров с Москвой, чтобы добиться большего. обмен российскими техническими ноу-хау в самом широком смысле и, среди прочего, для того, чтобы помочь Пекину прочно включиться в космическую гонку - что, в результате, повысит престиж Китая как в коммунистическом, так и в неприсоединившемся мире. Конечной целью этого, командующий, является интеграция, о которой я говорил ранее, - мы хотим, увеличивая мощь и престиж Китая, принудить к интеграции Советский Союз ». Он пожал плечами. «Естественно, это долгосрочный проект… и тот, который, возможно, не будет реализован в полной мере при моей жизни. Я это хорошо знаю. Но все мы стремимся и можем сделать скромные начинания, ведущие к великим целям ».
  
  Шоу сказал: «Да, я понял. А вы сами, доктор? Полагаю, вы собираетесь поехать в Пекин, как только вы доставите капсулу в Китай? »
  
  «Да, это так», - ответил Калицкин. «Я и все мои сотрудники здесь, на этой базе. На самом деле я жил в Китае и работал на Народную Республику с тех пор, как четыре года назад… когда у меня были определенные идеологические разногласия с моими начальниками в Кремле, и я сбежал через границу - немного опередив КГБ ».
  
  «Понятно», - сказал Шоу. «Теперь, я был бы рад узнать, как вы думаете, что вы все равно собираетесь доставить капсулу?»
  
  «Мы не думаем », - сказал ученый. «Мы знаем, что мы не можем потерпеть неудачу». Его глаза горели, живые и горящие на бледном аскетическом лице. Теперь там не было холода; этот человек сохранял холодность к своим человеческим контактам. «Наш метод стопроцентно защищен от сбоев. Вы сами стали жертвой моей системы помех - вы и ваши друзья, когда вас сбили в вертолете. Вы видели металлическую пластину и окружающие ее воздуходувки?
  
  «Струйные воздуходувки?» Шоу смотрел. «Этот круг отверстий с металлической подкладкой… они были воздуходувками?»
  
  Калицкин кивнул. "Я объясню. Когда пластина была включена, а это было только после того, как ваша машина оказалась в зоне ее притяжения, луч проецировался вверх и автоматически направлялся на вертолет. Я назвал его Лучом Масурова в честь профессора, который впервые заинтересовал меня подобными исследованиями. Это луч аттрактора ... луч, мой дорогой командир, который блокирует и отключает всю систему управления, а также любое радиооборудование всего, что попадает в его поле зрения. Вскоре после этого луч автоматически переустанавливает элементы управления таким образом, что объект его внимания как бы направляется к нему и падает на него - на струйные воздуходувки. Фактически, луч действует так, что направляет цель на этот остров и мое кольцо реактивных самолетов. Вот что с тобой случилось. Вашу посадку смягчили реактивные двигатели, которые создали воздушную подушку между вертолетом и землей. Тебя могли продержать там бесконечно долго. Баночка пришла при выключении системы. Итак, видите ли, вы сами были подопытными кроликами - хотя, я должен добавить, отнюдь не первым. Мы провели множество таких испытаний на наших собственных машинах. Точно то же самое, по сути, произойдет с капсулой, когда наступит момент, только тогда, конечно, сила сигнала луча и струйных воздуходувок будет очень сильно увеличена. Сегодня они были включены в самую низкую степень ». Он не мигая смотрел на Шоу. «Вы должны позволить мне заверить вас совершенно положительно, что мы не можем потерпеть неудачу. Я сам работал над этим проектом в лабораториях, находящихся в моем распоряжении на плато Ордос в Китае. Я начал рисовать, тайком, конечно, даже в России… много лет назад. На доведение до совершенства ушло много времени. Я снова говорю - мы не можем проиграть ». Он сделал паузу. «Процедура будет следующая: во время опускания капсулы пластина будет поднята на своей колонне из бункера и направлена ​​как можно ближе к точке, где капсула снова войдет в атмосферу Земли. Пластина полностью направлена, то есть она не будет влиять ни на что за пределами пути ее луча. Наш радар сообщит нам момент и точное положение входа в атмосферу, и с этого момента пластина возьмет верх и автоматически вернется к капсуле и лучу, который, кстати, точно не может быть заблокирован. по радиопомехам - включится. Теперь я должен напомнить вам об особой природе Skyprobe IV, поскольку он относится к новому типу, который не сбрасывает свою стволовую часть перед повторным входом в атмосферу - она ​​снова входит в атмосферу как единое целое, полный космический корабль, таким образом она по-прежнему будет иметь полную систему управления, включая радар сближения, вспомогательные электронные системы, радио и топливные элементы. Для наших целей она будет полностью маневренной и управляемой, и мы фактически доставим ее на этот остров. Почти сразу после входа в атмосферу - мой луч аттрактора, как вы понимаете, не будет работать вне атмосферы - капсула начнет реагировать. Она изменит свой курс и вместо того, чтобы продолжать обычную процедуру приводнения, двинется в этом направлении. Она будет направляться лучом аттрактора, и никто внутри капсулы не сможет противодействовать его эффекту. Skyprobe будет совершать все правильные движения - то есть тормозной парашют и так далее будут работать вполне обычным образом - и он будет помещен на мои струйные воздуходувки и приземлится так же легко, как если бы он совершил обычное приводнение в море. После этого капсула и находящиеся в ней люди будут вывезены на материковую часть Китая, а оттуда в Пекин, и Пекин затем уладит дела между собой и Москвой. И, - добавил Калицкин, - пусть вас не вводят в заблуждение какие-либо сообщения, которые вы, возможно, слышали о другом космическом корабле, готовящемся к запуску с мыса Кеннеди. Это правда, что без помощи вашего Дэнверс-Маршалла у нас может не быть успешного перехвата этой второй капсулы, если когда-нибудь американцы вообще ее поднимут, что в то время очень маловероятно, но, как видите, к этому времени Дэнверс-Маршалл будет полностью контролировать Skyprobe IV. Если Skyprobe V будет успешно запущен и стыкуется, то Danvers-Marshall обязательно позаботится о том, чтобы никаких передач не производилось! »
  
  В комнате стояла тишина, тишина нарушалась только громким тиканьем часов на стене напротив стола Калицкина. Шоу спросил: «Ты все еще думаешь, что тебе это сойдет с рук… теперь эта история разглашается в прессе по всему миру?»
  
  Калицкин спокойно ответил: «Да, я верю в это. У меня нет никаких сомнений. Первоначально, признаюсь, мы надеялись и ожидали, что исчезновение капсулы Запад приписывает какой-то необъяснимой вине. Естественно, ни Москва, ни Пекин никогда не раскрыли бы правду! Но мы полностью готовы действовать в соответствии с планом, хотя, как вы говорите, в газетах много домыслов ». Калицкин на мгновение посмотрел поверх головы Шоу, а затем резко продолжил: «Я сказал, что мы достигли определенных договоренностей с Дэнверс-Маршаллом, который, как вы уже поняли, на самом деле должен помочь в самой отвлекающей манере - действительно, он уже был помощь нам в нашем проекте. Это он заблокировал механизм запуска ретро-ракет ...
  
  Шоу вмешался: «Я подозревал нечто подобное, но почему? Моя информация заключалась в том, что вы сможете помешать капсуле, когда и где бы она ни была приказана. Разве это не так? "
  
  Калицкин улыбнулся. «Давайте возьмем когда-нибудь первыми, не так ли, командир? Это совершенно правильно - сейчас! Возможно, ваша информация не учитывала тот факт, что мы не были полностью готовы до вчерашнего дня. У Дэнверс-Маршалла был предварительный приказ о том, что в случае любой утечки, ведущей к попытке более раннего приводнения, он должен был убедиться, что капсула действительно не упала до последнего возможного момента - для того, чтобы, видите ли, передать нам максимальное время, в течение которого нужно быть готовым. Мы не знали дату взлета почти до этого времени, и нам приходилось работать быстро, чтобы подготовиться к дате приводнения, а также у нас были некоторые неожиданные, но теперь исправленные технические трудности. Даже на Востоке мы не свободны от таких вещей, командующий.
  
  Итак ... Тикси в конце концов не владел всеми фактами ... - спросил Шоу. «Что делать Дэнверс-Маршалл, когда капсула наконец рухнет?»
  
  «Этот вопрос, - плавно сказал Калицкин, взглянув на часы, - ведет нас куда угодно . Я бы не стал слишком полагаться на свой луч Масурова на очень экстремальном расстоянии, предлагаемом запланированным приводнением в Карибском бассейне, поэтому Дэнверс-Маршалл получил приказ следить за запуском ретро-ракет, чтобы вместо этого сбить Skyprobe IV над Тихим океаном. ” Он пожал плечами. «Совершенно верно, конечно, сказать, что мы можем перехватить капсулу, где бы ей ни велено бросить, поскольку присутствие Дэнверс-Маршалл гарантирует, что она действительно бросится именно там, где мы этого хотим - кроме, конечно, место, которое было бы возможно только на другой орбите. На самом деле ближайшая возможная точка находится над островами Феникс в Тихом океане, но это вполне приемлемо. Помимо всего этого, Дэнверс-Маршалл - наш человек на месте, чтобы взять на себя ответственность за двух американских астронавтов, а также он должен заблокировать некоторые другие элементы управления на борту космического корабля на заключительных этапах, непосредственно перед возвращением в атмосферу, то есть перед Масуровым. Луч может подействовать ». Он оборвался. Теперь он быстро сказал: «Командир, я думаю, мы говорили достаточно долго, и у меня есть много работы, которую нужно сделать. Теперь мы должны подойти к заключительному пункту - это то, как вы должны будете нам помочь. Вот это. Во время переадресации вы будете в диспетчерской ... и сами поговорите с Вашингтоном и базой НАСА на мысе Кеннеди с помощью нашего вещательного оборудования ...
  
  «Что я сделаю ? ”
  
  Калицкин повторил сказанное. Шоу смотрел, задаваясь вопросом, мог ли он неправильно понять. - Вам это не кажется рискованным, доктор? - язвительно спросил он.
  
  «Нет, нет, совсем нет! Пожалуйста, позвольте мне продолжить. Вы также поговорите с Лондоном, со своим начальником, который, не теряя времени, подтвердит Вашингтону, что голос принадлежит вам. За оставшееся время - а оно, как вы знаете, короткое - вас хорошо отрепетируют в том, что вы должны сказать, но, резюмируя это вкратце, вы скажете своим западным властям, что все в порядке, что вы справились. для определения источника угрозы. Вы прикажете Западу вывести флот и самолеты сразу из всех зон поиска, иначе будет война. Вы будете призывать своих людей оставить все вам ... вы скажете, что вы слишком поздно остановили реальную диверсию, и прервать процесс сейчас может означало сбросить капсулу на землю - но вы взяли под свой контроль база и капсула совершенно безопасно опустятся в северной части Тихого океана, если ей не будут препятствовать… и вы самым срочным образом подчеркнете, что жизненно важно, чтобы суверенитет России никоим образом не был нарушен западными самолетами или военными кораблями. Вы человек на месте, командир - у них не будет иного выхода, кроме как делать то, что вы говорите. Я уверен, что вы согласны с этим. Они могут подозревать принуждение, но вы будете очень убедительны, и у них нет доказательств, и они не пойдут на риск ». Он сделал паузу. «Теперь, когда вы уже собрались, я хочу, чтобы эта трансляция была сделана после того, как началась переадресация, а не раньше. Без сомнения, вы понимаете почему, командир?
  
  Шоу резко сказал: «Думаю, да. Как только ретро-ракеты начнут стрелять раньше и станет известно, что Skyprobe приземляется над Тихим океаном, американцы уже будут знать, что что-то началось ... и как только вы перейдете к своей процедуре отвода после этого, радар сообщит, что капсула на самом деле все равно идет на отвлекающий маневр, так что ...
  
  «Совершенно верно, да. Так что, если трансляция была произведена до начала переадресации, они сразу же проигнорировали то, что вы сказали, когда увидели, что капсула начинает отходить после повторного входа . Вы, если бы вы сказали правду о получении контроля над базой, смогли бы остановить диверсию на этом этапе. Теперь - корабли, которые ищут нас не так далеко за пределами Охотского моря, собираются уловить капсулу на своих радарах, когда она приближается в Луч Масурова, - но как только вы объясните, что движение в северную часть Тихого океана должно быть Ожидается, что они не будут слишком встревожены. Они не будут нарушать приказы - поисковые силы будут отозваны, как вы просите, на случай, если какая-то неосмотрительность в результате их присутствия приведет к перестрелке. Они будут ждать дополнительной информации, и после этого будет уже поздно. И-"
  
  «Зачем тебе это, Калицкин? Правда скоро откроется, не так ли? А если бы меня не привел Ренке - что бы вы тогда сделали?
  
  Калицкин пожал плечами. «Дело в том, командующий, что вы здесь - и ситуация немного изменилась за последние дни, тем более что, должен признаться, наша служба наблюдения сообщает нам, что поисковые силы приближаются к Курилам. Я уверен, что они не могут найти нашу базу ни с моря, ни с воздуха, потому что мы полностью под землей, как вы видели, за исключением проволочного забора по периметру, который никому ничего не будет значить, даже если его увидеть с разведывательного самолета. Но сначала, помните, мы не ожидали никаких поисков - до тех пор, пока Спалински не заговорил. При всех этих обстоятельствах я чувствовал бы себя в большей безопасности, если бы выигрывал немного больше времени после приземления капсулы, чтобы быть уверенным, что благополучно доставлю ее китайцам. Это было бы поставлено под угрозу, если бы поиски были допущены слишком близко. Ваша вокальная интерполяция в нужный момент, командир, обеспечит мне это дополнительное время. Он уже выглядел успешным. «То, что вы, мой дорогой командир, говорите от нашего имени - это последнее, что необходимо для обеспечения полного выполнения…»
  
  «Тебе повезет!» - рявкнул Шоу.
  
  «Да, я верю, что мы будем», - ровно сказал Калицкин, и торжество в его глазах увеличилось в очках до насмешливой мании величия, - «потому что у вас будут определенные побуждения, чтобы безоговорочно оказать вам помощь. Вам может быть интересно, какая польза от этой девушки. Имейте в виду, что она не представляет для нас особой ценности ... за исключением вашей помощи. Я уверен, что вы понимаете? »
  
  Шоу быстро взглянул на Ингрид. Едва ли она могла не догадаться, что имел в виду Калицкин. Русский снова холодно и невесело рассмеялся. «Я вижу, что вы не нуждаетесь в пояснениях, - небрежно заметил он, - но если вам нужно, то я предлагаю вам проконсультироваться с товарищем Ренке, поскольку он будет отвечать за то, что я лучше всего могу назвать процедурой убеждения».
  
  
  ДВАДЦАТЬ ДВА
  
  
  
  Калицкин нажал кнопку, установленную на панели на своем столе, и сразу двое вооруженных мужчин - китайцы в тонких джинсах и шапках-ушанках - вошли в купе. Калицкин взглянул на Ренке. «На данный момент, - сказал он, - я покончил с ними, товарищ Ренке. Позже мне понадобится твоя помощь.
  
  «Ты получишь это», - пообещал Ренке.
  
  Калицкин сделал знак охранникам, которые вместе с двумя мужчинами, которые присутствовали повсюду, сомкнулись вокруг Шоу и Ингрид. Калицкин сказал: «Есть еще кое-что, командир. Завтра будет финальное испытание, когда ненадолго включим Масуровский луч. Думаю, результат вас впечатлит. Тем временем вас обоих будут держать взаперти, а сегодня вечером и завтра после теста вас репетируют в том, что вы должны будете сказать во время самого отвлечения. Могу я настоятельно порекомендовать вам поступать именно так, как вам говорят? » Он снова сделал знак охранникам, которые толкнули их автоматами, и Шоу и Ингрид вывели из комнаты обратно в галерею, которая проходила вокруг главного бункера.
  
  Через несколько мгновений Ренке последовал за ними и крикнул конвою, чтобы они остановились.
  
  Они так и сделали.
  
  Ренке подошел и положил руку на руку Ингрид, злорадно проведя пальцами по обнаженной коже. Он горько сказал: «До сих пор у нас было слишком мало шансов поговорить о старых временах, моя дорогая. Скоро для этого будет достаточно времени, а может быть, и больше? "
  
  Его глаза раздели ее.
  
  Лицо Ингрид побелело, когда она почувствовала прикосновение мужчины к своей плоти. Теперь она попятилась от него, ее дыхание прерывалось. Ренке громко рассмеялась, отступая прямо под орудия эскорта. «Пойдем, пойдем, милая девочка», - пробормотал он. «Это не принесет вам никакой пользы - вести себя так! Отныне ты должен делать именно то, что я хочу, не так ли? Теперь ты моя, дорогая Ингрид ... моя навсегда! » Его голос стал жестче. «Не усложняйте жизнь мне или себе, слишком явно не желая этого. Вы не забываете, я надеюсь, что случилось с вашей сестрой? »
  
  Ингрид вздрогнула; затем ее тело окаменело, и ее глаза с презрением смотрели в лицо Ренке. Она сказала: «Ты подонок, Ренке. Подонок и убийца ... Я не могу, я полагаю, предотвратить то, что вы делаете со мной, но я хочу, чтобы вы знали, что я презираю и ненавижу вас, потому что вы не мужчина, Ренке.
  
  Открытая рука Ренке змеей ударила девушку по лицу. На белой коже ее щеки появился гневный красный след. Шоу сделал шаг вперед и рявкнул: «Упакуй это, ублюдок ...»
  
  Кулак Ренке вылетел и ударил Шоу мимо уха. Шоу был слишком поспешным, ожидал реакции и заметил красный отблеск в глазах мужчины. Он сильно ударил Ренке левой рукой в ​​живот, и швейцарец согнулся вдвое, затаив дыхание. Но пистолет вонзился в спину Шоу, и перед ним рука начала нажимать на спусковой крючок. Ренке, приходя в себя, сделал заказ. Пистолет в позвоночнике Шоу был удален, а его руки были болезненно скручены за спину. После этого он подвергся тому же лечению, что и девушка. Ренке разжал ладони и сильно ударил Шоу по лицу, направо и налево, затем снова направо и налево, причем некоторые из ударов были нанесены ответным ударом. У швейцарца было тяжелое кольцо, украшенное драгоценными камнями, которое вонзилось в кожу Шоу. Его голова звенела, как колокол. Теперь, тяжело дыша, его бледное лицо стало темно-красным, как свекла, Ренке прорычал: «Возможно, это научит тебя держать свой грязный рот на замке! Как и все англичане, вы слишком много мешаете тому, что вам не нужно ». Он сделал видимое усилие, чтобы успокоиться. - Но ваш день закончился, коммандер Шоу, а значит, скоро станет и день всего Запада. Я могу позволить себе подождать еще немного… но для тебя, моя дорогая, - добавил он, снова повернувшись к Ингрид, - я не буду ждать так долго. Сейчас вас проведут посмотреть ваши апартаменты, и вскоре я пришлю за вами.
  
  Ни разу не взглянув на Шоу, Ренке отвернулся и пошел обратно в кабинет Калицкина. Шествие заключенных и сопровождение по галерее возобновилось. Где-то дальше раздался приказ одного из китайских стражников, и они остановились у двери, более толстой и тяжелой, чем другие, мимо которых они проходили. Один из мужчин протиснулся и отпер дверь, и Шоу и Ингрид в сопровождении только двух китайцев приказали пройти в короткий ярко освещенный коридор с бетонным полом, как и все остальное место. По обе стороны от пола до потолка стояли тяжелые стальные прутья, поддерживаемые двойным остеклением и делящие пространство на две небольшие клетки, похожие на клетки, по одной по обе стороны от прохода.
  
  Охранник, открывший внешнюю дверь, которая теперь была закрыта снаружи двумя оставшимися китайцами, вставил ключ в замок и распахнул узкую калитку в стальных прутьях. Затем, положив руку на ягодицы Ингрид, он толкнул ее в клетку. Другой мужчина отпер такие же ворота на другой стороне, и Шоу приказали войти.
  
  На ломаном английском первый охранник сказал: «Теперь ты разденешься. Обе полосы. Он повернул пистолет по дуге, прикрывая двух пленников. «Снять всю одежду. Одежда снята с трапа вручную. Немедленно, пожалуйста.
  
  Сопротивление или отказ на этом этапе никому не принесут никакой пользы… Шоу спросил: «Почему? В чем идея? »
  
  С пустым лицом охранник смотрел на него. «Делай, как велено, пожалуйста».
  
  Шоу пожал плечами; этот мужчина не собирался открываться, и на самом деле причина раздевания была достаточно очевидна: любой мужчина или женщина находились в непосредственном психологическом невыгодном положении, когда его допросили или принуждали обнаженным со стороны следователя, который был полностью одетый. Шоу медленно начал раздеваться. Внутри базы было достаточно тепло; они бы не замерзли. Он увидел, что Ингрид следует его примеру. Он видел ее изгибы, видел слегка загорелую кожу и более белые участки там, где она носила бикини, в более теплых регионах мира, чем Курилы. У нее было красивое тело; он хорошо понимал побуждения Ренке.
  
  Китаец указал вверх на что-то высоко расположенное под углом к ​​потолку в клетке Шоу, далеко вне досягаемости, даже если ему придется карабкаться по перекладине, потому что потолки в этом помещении были высокими. «Телевизионная камера», - информативно сказал мужчина. «Он смотрит все время, ты и девушка. Когда здесь заключенные, камеры в каждой камере смотрят весь день, всю ночь - постоянно. Также земля над силосом. Монитор тоже смотрел все время ». Охранник сделал паузу, затем выстрелил из пистолета. «Поторопитесь, пожалуйста».
  
  «Кабельное телевидение», - подумал Шоу… еще один психологический трюк! Поджав губы, он начал выбрасывать одежду в проход. Когда обе сваи были собраны, охранник захлопнул и запер двери клеток. Затем двое мужчин собрали одежду и, долго глядя на Ингрид, ушли. Как только дверь клетки была закрыта, двойное остекление заглушило все звуки; Шоу и Ингрид находились в практически звукоизолированных боксах и могли ясно видеть друг друга, но не могли общаться.
  
  Шоу посмотрел на телекамеру. Его разум взбесился при мысли, что за Ингрид тоже наблюдают; он подумал, будет ли Ренке стоять у монитора со злорадными похотливыми глазами, и решил, что так и будет. Он посмотрел на девушку, сидящую теперь, сгорбившись, в углу, опустив голову на колени, вокруг которых были сцеплены ее руки. Он отвел взгляд, попытался сконцентрироваться, сосредоточить свое внимание на проблемах, стоящих впереди. И снова телекамера привлекла его. Он смотрел на его подслушивающий глаз, отслеживая каждое его движение. Он почти чувствовал, что это может проникнуть в его разум, прочитать его мысли и записать их для Ренке и Калицкина. Скорее всего, монитор будет в главной диспетчерской - месте, куда, предположительно, его повезут для его послания на Запад. Комната управления станет неприкосновенным, священным местом, самым сердцем и душой операции по диверсии. Может, его шанс выпадет во время утреннего экзамена. Если бы он смог разбить какое-то жизненно важное оборудование, это положило бы конец плану Калицкина ... и в конце концов превратило бы фальшивое сообщение в правдивое!
  
  Он коротко рассмеялся. Они будут за этим очень внимательно следить!
  
  Прошли часы, и полная тишина и бездействие начали разъедать его нервные окончания.
  
  Калицкин сказал, что поблизости находятся американские войска ... но его нисколько не беспокоило, что эта база будет найдена. Шоу знал, что думать в этом направлении бесполезно. Даже если поисковые силы действительно проникли в Охотское море по прошествии времени, база была полностью и полностью скрыта, совершенно невидима, совершенно не о чем не подозревал ... усилием воли он остановил дрейф своих мыслей. Негативное мышление никогда не приносило пользы. Какими бы безнадежными ни были перспективы получения какой-либо помощи, и независимо от того, удалось ли людям из Кеннеди запустить Skyprobe V, его работа оставалась той же самой - остановить вступление в силу процедуры переадресации.
  
  Ему лучше сосредоточиться на этом - хотя это тоже выглядело довольно безнадежным.
  
  
  * * *
  
  
  
  Наконец они спустились к клеткам - четверо охранников, Рудольф Ренке и доктор Калицкин. Ренке, который, должно быть, был сильно занят в другом месте, иначе он, вероятно, к этому времени выполнил свою угрозу послать за Ингрид, был одет в обтягивающий костюм из черной кожи с поясом, из-за которого его тяжелое лицо и лысая голова казались белее, чем Когда-либо. Его впустили в клетку Ингрид, и когда он повернулся, чтобы войти, Шоу увидел, что у него в кобуре на бедре лежит пистолет, а на его поясе на крючке висит короткий тонкий хлыст.
  
  
  ДВАДЦАТЬ ТРИ
  
  
  
  Голос Клабера дрожал от волнения, когда он выходил в эфир на Skyprobe IV. «Грег, мы сделали это! В то время я отказался даже от надежды, что мы когда-нибудь сможем! » Он остановился и вытер лоб; его рука дрожала, как лист. «Грег… Не знаю, слышишь ты меня или нет, но мы это сделали. Skyprobe V почти готов к работе. Она тебя всех снимет. Ты меня слышишь, Грег? Последние слова были почти как молитва, вырванная из сердца и души Клабера. Долгое молчание из космоса сильно его утомило. «Мы не собирались предупреждать вас положительно до тех пор, пока не будем абсолютно уверены, а теперь мы это делаем. Обратный отсчет начнется очень скоро, если мы не столкнемся с препятствиями ».
  
  Он ждал, прислушиваясь к ответу из капсулы. Его сердце быстро колотилось, а по лицу струился пот. Все в Центре управления полетом наблюдали за ним, ожидая ответа от людей в космосе. Еще трижды Клабер вызвал капсулу - и затем, как ни удивительно, как это показалось напряженным людям в Кеннеди, дошел ответ. Голос Грегори Шустера сказал: «Хорошо, мистер Клабер, теперь я могу общаться. Я получаю ваши сообщения четко и ясно ».
  
  Клабер вскрикнул от облегчения. «Приятно слышать тебя, Грег! В чем была проблема? Над."
  
  В мчащейся капсуле Шустер встретился взглядом с Моррисом, затем посмотрел через плечо на Дэнверс-Маршалла. Ученый, встревоженный сейчас и желающий получить больше информации, разрешил ему ответить в центр управления полетом, но подвергал передачу цензуре. Шустер сказал: «Ну, я полагаю, это была просто техническая неисправность, вот и все. Теперь все в порядке ». Он звучал искусно небрежно; Клабера нельзя было обмануть, и его не обманули.
  
  Клабер сказал: «Хорошо, все в порядке, Грег». Он задал вопрос, ответ на который хотел услышать весь мир. «Как твои ретро-ракеты, Грег?»
  
  Шустер сказал: «Когда придет время, с ретро-системой все будет в порядке».
  
  «Конечно, Грег?»
  
  "Да, я уверен."
  
  - Тогда ладно, Грег. Я ухожу из эфира. Я позвоню тебе еще раз перед взлетом.
  
  Клабер отпустил переключатель и подошел к начальнику управления полетами. Вместе они наблюдали за техниками, сосредоточенными на своих наборах циферблатов, кнопок и мигалках по мере приближения обратного отсчета. На планшете ждал Skyprobe V, указывая гигантским пальцем в небеса. Несмотря на огромный риск, связанный с возможной реакцией Дэнверс-Маршалла, Клабер выглядел более счастливым, чем это было много дней назад. Наконец-то они действительно достигли чего-то положительного. Тем не менее его лицо, все еще изможденное и осунувшееся от недосыпания, отражало огромное напряжение, которое он испытывал и все еще испытывал. Иногда, когда из Вашингтона поступали негативные сообщения, он чувствовал себя на грани полного краха. Сигналы дальневосточного флота, сообщения обыскиваемых самолетов наземного базирования - все сообщали о полном отсутствии успеха, и, казалось, не оставалось никакой надежды. О Шоу, о котором известно, что он работал из Гонконга, ничего не было слышно последние сорок восемь часов, и британцы, очевидно, были чрезвычайно обеспокоены лаконичностью своих сообщений. Вашингтон, как сказал Клаберу сотрудник ЦРУ, полагает, что Шоу, скорее всего, убила другая сторона и, скорее всего, он мертв.
  
  К этому времени Клабер, работающий в надежде, что встреча состоится и Дэнверс-Маршалл с ним благополучно разберутся, мысленно списал саму капсулу; до тех пор, пока мужчины могут уйти, этого должно быть достаточно. Капсула просто должна будет продолжать движение по орбите земного шара до тех пор, пока не достигнет естественного предела своего срока службы, и придется смириться с нанесенным этим ударом по престижу Америки, потерей ее позиции в космической гонке. Между тем ситуация в мире ухудшалась быстро, даже с ужасающей быстротой, и было известно, что война близка. Дело было на острие. Если Skyprobe V не сможет состыковаться, а Skyprobe IV закроют во враждебной зоне, война ipso facto неизбежна. Администрация, хотели она этого или нет - а настроение в Вашингтоне было не совсем примирительным - никогда не удержала бы американский народ. Фактически, защитные меры уже были приняты Пентагоном, и страна фактически находилась в чрезвычайном положении, готовая ко всему, что могло бы развиться, хотя на поверхности жизнь протекала нормально.
  
  Клабер снова вытер лицо. Теперь на нем лежала огромная ответственность.
  
  
  * * *
  
  
  
  Skyprobe IV продолжал свое непрекращающееся путешествие в космос, проходя над беспомощными головами станций слежения, разбросанных по всему миру, теперь, казалось, бесконечно ожидая взлета и окончательных приказов Кеннеди о стыковке. Рука Дэнверс-Маршалла держала автомат, направляя его на Шустера и Морриса, а свободной рукой он снова полез в свой скафандр за таблетками, которые не дадут ему уснуть столько, сколько потребуется. Дэнверс-Маршалл теперь проявлял признаки нервозности; его лицо было мертвенно-белым и осунувшимся от недосыпания, его глаза были запавшими, с красными краями ям. Пока Клабер не дал обещание успеха, Дэнверс-Маршалл не воспринимал всерьез вероятность второго запуска. Теперь он должен был это сделать. Шустер, рискуя оружием, отказался вызвать центр управления полетом, чтобы сказать, что вторая капсула ему не понадобится. И Дэнверс-Маршалл знал, что когда Skyprobe V попытается состыковаться, ему придется убить Шустера и Морриса, если он не сможет убедить их не помогать стыковке. Тогда ему придется попытаться взять верх. Он не был космонавтом-практиком, но, возможно, у него получилось. Если он этого не сделает, то он тоже умрет, и он это тоже знал. Но ему придется с этим справиться; как он ранее сказал Шустеру, никто не собирался забирать его обратно в Америку, чтобы предстать перед судом ...
  
  Шустер и Моррис думали о своих семьях, гадали, как они все это воспринимают, гадали - поскольку они знали, что им не рассказали полностью - что пресса извлекает из всего этого и как это повлияет на своих жен, которые беспомощно ждали расплаты. Они прекрасно знали, что процедура стыковки будет простой и единственной реальной надеждой на то, что Дэнверс-Маршалл потеряет самообладание в последний момент и решит, что обвинение в государственной измене предпочтительнее поджаривания и поджаривания. кремация в космосе в результате любой стрельбы.
  
  
  * * *
  
  
  
  Клабер снова был в эфире, разговаривая с Шустером. Он сказал: «Была небольшая задержка, но сейчас все идет хорошо. Skyprobe V должен встретиться и состыковаться на своей третьей орбите после запуска. Думаю, вы знаете, что такое переброска. Единственная разница на этот раз - это высота, на которой вы находитесь на орбите, и это не должно иметь большого значения. Хорошо, Грег?
  
  «Хорошо», - раздался голос Шустера.
  
  - Тогда удачи, Грег. Я снова ухожу из эфира, но вернусь. Помните, вы бросаете новую капсулу в том же месте, что и в Skyprobe IV. Спасательный флот готов для вас ».
  
  Клабер выключился и снова подошел к начальнику управления. Обратный отсчет скоро начнется. Клабер старался не думать, что успех или провал всей операции зависел от реакции Дэнверс-Маршалла, когда он увидел, что стыковка неизбежна.
  
  
  * * *
  
  
  
  Когда охранники открыли клетки, Калицкин сказал: «Через тридцать три часа, командир, Skyprobe IV достигнет безопасного предела своей жизни в космосе. Пора вас проинструктировать, что вы должны сказать, когда мы перейдем к процедуре переадресации ».
  
  «Тебе не о чем беспокоиться», - спокойно сказал Шоу, глядя в лицо русскому. "Я ничего не говорю."
  
  Калицкин пожал плечами. «Я не буду обращать на это внимания. Я считаю, что вы будете слишком озабочены исполнением наших желаний, командир, когда вы поймете альтернативу - так что вам лучше пока поучиться.
  
  «Если ты думаешь, что я собираюсь тебе помочь, ты сумасшедший».
  
  Ренке, который слушал из клетки Ингрид, наткнулся на трап. Он пробормотал что-то на ухо Калицкину и направился к Шоу. Он потянулся к хлысту и снял его с пояса, вызывающе пропуская кожаный ремешок через пальцы. «Вы сделаете, как говорит доктор Калицкин, - сказал он Шоу.
  
  «Ты зря тратишь время, Ренке».
  
  Четыре пистолета наставили Шоу в живот. Они могли запутать его; но Ренке хотел его живым. Рука Ренке шевельнулась, как молния, и рукоять кнута ударила Шоу по лицу. Кровь текла по его подбородку и падала на грудь. С тревогой заступился Калицкин. «Только не снова», - сказал он. "Пожалуйста! Он должен говорить четко, а не с болью или травмой, которые могут проявиться во время разговора. Мы договорились использовать девушку ...
  
  Ренке пожал плечами; он не возражал против того, кто понес наказание. «Я предоставляю это вам, доктор», - коротко сказал он. «Ты здесь главный».
  
  "Спасибо." Калицкин повернулся к Шоу. «Вы должны делать то, что мы просим, ​​- сказал он, - иначе у девушки будут проблемы».
  
  «Ты уже получил мой ответ».
  
  «Очень хорошо, но я верю, что ты передумаешь». Русский поймал взгляд Ренке и кивнул. Ренке вернулся в клетку Ингрид Ланж. Один из охранников вошел позади него. Как и прежде, рука Ренке двигалась быстро. Хлыст обрушился с силой, просвистывая в воздухе, и девушка развернулась, издав низкий всхлип от боли. Шоу заметил тяжелую красную отметину, расползавшуюся по ее спине. Еще дважды Ренке использовал кнут и снова поднял его, когда Шоу щелкнул:
  
  «Прекрати, Ренке!»
  
  Калицкин вытер лоб со лба и почувствовал облегчение. «Вы узнаете, что требуется, командир? Было бы намного лучше, если бы вы это сделали.
  
  Рот Шоу был твердым, его пальцы зудели от желания выжать дыхание из горла Ренке. «Я выучу», - коротко ответил он.
  
  "Хорошо!" Калицкин сложил руки и потер их. «Это достаточно просто, и это не займет много времени. Но поскольку совершенство необходимо, необходимо много повторений, понимаете? Возможно, мне следует сказать вам сейчас - если во время самой трансляции вы не говорите в точности так, как вы узнаете от меня, или если вы добавите что-нибудь еще свое, не только микрофон мгновенно отключится, но и что-то неприятное и неприятное. с мисс Ланж сразу случится очень больно. Он прочистил горло. «Теперь ты будешь повторять за мной следующее…»
  
  
  * * *
  
  
  
  То, что сказал Шоу, было кратким и легко запоминающимся, но он осознавал его великолепие и полную эффективность; он знал, что этого было вполне достаточно, чтобы убедить Запад и заставить руководство вздохнуть с облегчением. Они поспешили бы подчиниться его требованиям, падая на себя, чтобы прекратить поиски и немедленно вывести все силы из уязвимых мест. Они останутся в этом счастливом состоянии блаженства достаточно долго, чтобы Калицкин мог беспрепятственно разобраться с капсулой. Впоследствии, когда капсула исчезла и Шоу не смог снова появиться, мир, очевидно, был в состоянии войны. Официальным российским протестам невиновности ни на минуту не поверишь в том эмоциональном состоянии, в котором будет находиться Запад. Это было просто невозможно.
  
  После репетиции Калицкин сказал: «Завтра, когда мы закончим последний тест, мы репетируем вас в самой диспетчерской, чтобы не было никаких заминок».
  
  После этого Ренке, Калицкин и охрана вышли. Они ушли с Ингрид, все еще обнаженной. Она вышла с высоко поднятой головой, но ее тело бесконтрольно тряслось, когда рука Ренке схватила ее за руку.
  
  Бессознательно, сжав кулаки по бокам, Шоу смотрел из-за решеток своей клетки.
  
  
  24
  
  
  
  Утром, после унылого, холодного рассвета, который неохотно прокрался через северную часть Тихого океана и коснулся Курил, открыв твердый, как железо, пейзаж, лежащий под мрачным, металлическим, но так далеко свободным от лягушек небом, Ингрид Ланж вернулась к ней. клетка у охранников. Она шла прямо, но отвернулась от Шоу, когда она толкала решетчатые ворота, хотя не раньше, чем он заметил выражение ее глаз - а также ушибленную плоть на ее боках.
  
  За те часы, что она провела с Ренке, она сильно пострадала. Лицо Шоу было гранитным. Если это было последнее, что он когда-либо делал в этой жизни, он собирался заполучить Рудольфа Ренке.
  
  
  * * *
  
  
  
  Теперь Skyprobe IV находился в пределах досягаемости станции слежения в Западной Австралии. Незадолго до этого Шустер был проинформирован, что обратный отсчет начался, что все идет хорошо; и теперь он знал, что Skyprobe V был готов к отправке от Кеннеди в течение следующих нескольких минут. Атмосфера в капсуле была напряженной, нервы всех троих были на пределе. Шустер снова и снова репетировал в уме, что ему нужно сделать, чтобы получить контроль над стыковкой у Дэнверс-Маршалл. Он был уверен, что Дэнверс-Маршалл сломается, когда приблизится «Скайпроб V». Со своей стороны Дэнверс-Маршалл продолжал делать все возможное, чтобы убедить астронавтов получить отрицательный результат стыковки; Он настаивал, что он воспользуется своим ружьем, если будет разрешена стыковка. Он все еще подключал эту линию, когда в эфир вышла Западная Австралия. Он говорил: «Грег, осталось не так много времени. Вы должны привести их к отрицательному взрыву. Ради бога ... скажите, что есть еще одна неисправность, и вы не сможете открыть люк. Грег… - теперь его голос умолял. «Грег, мы не все хотим здесь умереть!»
  
  Шустер яростно рявкнул: «Заткнись! Я пытаюсь услышать станцию. Если хочешь перестраховаться, дай мне пистолет, вот и все! » С земли слышалось много отвлекающей фоновой болтовни, и он не мог разобрать, что происходит. Сам голос был высоким и возбужденным, и это тоже не помогло. Но через какое-то время что-то явно прояснилось, что-то невероятное, потрясшее Шустера.
  
  Дэнверс-Маршалл спросил: «Что это было?»
  
  Шустер на мгновение сидел молча, его мысли были горькими, вся надежда внезапно испарилась. Затем он мрачно сказал: «Ты еще какое-то время в безопасности, Красный ублюдок! Skyprobe V вообще не появится. Непосредственно перед взлетом они обнаружили неисправность ».
  
  Мгновение спустя он сообразил, что ему не следовало ничего говорить Дэнверс-Маршаллу - ему следовало позволить ему тушиться, дать его нервам подействовать; но было уже слишком поздно. Дэнверс-Маршалл напевал мелодию, показывая свое облегчение. Помимо этого, в капсуле царила тишина полного ужаса. Шустер и Моррис мрачно сидели на своих местах, почти в состоянии шока теперь, когда их последняя надежда, пусть даже слабая, исчезла на стартовой площадке Кеннеди. Skyprobe IV продолжил свой путь под полным и безоговорочным контролем руки Дэнверс-Маршалла.
  
  
  * * *
  
  
  
  Вскоре они вернулись к Кеннеди через стартовые площадки «Мунпорта». К ним подошел голос Клабера, близкий к слезам ярости, разочарования и беспокойства. Глава НАСА отрывисто сказал: «Грег, это был полный отказ от целого ряда оборудования, которое мы не сможем заменить вовремя. У нас есть всего двадцать четыре часа, чтобы пойти и поверьте мне, это вышло. Практически невозможно пройти всю процедуру за время ».
  
  «Не надо мне рассказывать», - мрачно сказал Шустер.
  
  «Прости, Грег, ты можешь представить, как мы все себя чувствуем здесь, внизу… все, что мы видели, - это просто взрыв оранжевого и желтого дыма от основания ракеты, а после этого - просто ничего. Ракета просто не оторвалась от площадки. Двигатели выключаются через две секунды после зажигания ... система обнаружила неисправность и автоматически выключила двигатель, но к тому времени повреждение было уже нанесено ».
  
  «А как насчет экипажа?»
  
  «С ними все в порядке, слава богу», - сказал Клабер.
  
  Вскоре после этого Клабер потерял связь. Когда Skyprobe IV продолжал свой путь к Канарским островам, он подошел к своей машине и поехал обратно в свой офис. Если бы только у них было больше времени… за двадцать четыре часа они не могли бы надеяться произвести ремонт, запустить обратный отсчет, взлететь, вывести капсулу на орбиту и пристыковаться. Человеку ничего не оставалось, как надеяться, что поисковые силы найдут базу - или что британец Шоу, в конце концов, все еще работает и сможет вовремя получить результаты. И без стрельбы по войне.
  
  
  * * *
  
  
  
  После скудного завтрака Шоу вытащили из клетки четверо вооруженных китайских охранников. Его провели по коридорам бункера и по бетонным ступеням в комнату управления, где один большой телеэкран, стоящий отдельно от нескольких меньших, показывал верх бункера и тяжелую маскировочную сетку, скрывавшую его. яма с бетонной крышкой внизу.
  
  Ренке и Калицкин уже были там, Ренке смотрел на доминирующий телевизионный экран, а Калицкин серьезно и выразительно жестикулировал, разговаривая с группой техников из примерно пятидесяти человек, которые наблюдали за рядами циферблатов и экранами радаров, которые вместе с экраны системы видеонаблюдения, которые держали под наблюдением тюремные клетки и землю над базой, окруженные стенами в идеально подогнанном отсеке круглой формы. Другие техники сидели в рядах панелей, идущих по центральному проходу, некоторые с наушниками, зажатыми в ушах, деловито снимая сигналы из внешнего мира, без сомнения собирая отчеты о ситуации, когда поисковые силы Запада вступали в контакт друг с другом.
  
  Ренке повернулся, когда ввели Шоу. С радостной улыбкой он подошел к нему. Он сказал: «Есть новости из Америки, командир. Вы бы хотели это услышать? »
  
  Шоу испугался. "Что ж?" он спросил.
  
  Ренке сказал: «Космический корабль, который они готовили на мысе Кеннеди, теперь не выйдет в космос. Произошла ошибка, и запуск был отклонен непосредственно перед взлетом ».
  
  Шоу сжал кулаки. Теперь он был действительно один ... Он с горечью сказал: «Тебе ужасно повезло, не так ли».
  
  Ренке снова улыбнулся. «В любом случае нас никогда не волновала такая возможность». В его голосе прозвучала злорадная усмешка, и Шоу снова почувствовал почти непреодолимое желание убить, разбить это самодовольное белое лицо до полусмерти. Ренке повернулся, когда Калицкин подошел к ним. Русский сказал:
  
  «Теперь мы готовы приступить к финальному испытанию. Конечно, на данном этапе это не столько испытание, сколько репетиция. Пойдем со мной, командир. Он сделал знак охранникам, и они пошли Шоу за ним, двое из них держали его за руки, мимо телевизионных экранов - на одном из них Шоу мог видеть Ингрид Ланге, все еще в клетке этажом ниже, а на другом - свою собственную пустую клетку. , хотя переулок между ними, похоже, не был перекрыт - и остановился перед квадратным серым сооружением, похожим на компьютер, большим, но невысоким сооружением из стекла и металла, увенчанным панелью с рядами кнопок и циферблатов. и несколько электрических лампочек, все они в настоящее время погашены. Все кнопки, кроме двух, были окрашены в красный цвет. Два исключения, расположенные в центре панели и обведенные жирной красной линией, были больше остальных и окрашены в фиолетовый цвет.
  
  Калицкин слегка прикоснулся к одной из этих фиолетовых кнопок. «Это, - сказал он, - поднимает пластину аттрактора. Другой переключает луч - то есть, конечно, когда мы находимся в ручном режиме. Обычно мы переходим в режим автоматического управления в тот момент, когда наш радар обнаруживает капсулу при ее повторном входе, но при необходимости мы можем следить за показаниями наших различных инструментов с помощью ручного управления ». Он протянул руку рядом с панелью и указал на большой красный маховик. «Мы используем это, чтобы направить Луч Масурова в первую очередь на ожидаемую точку входа в атмосферу, точку, которая будет заказана Данверс-Маршалл, как только центр управления полетом на мысе Кеннеди прикажет капсуле приготовиться к приводнению. После этого, как вы понимаете, после повторного входа происходит автоматическое управление, и луч направляется прямо на капсулу ... но если что-то пойдет не так с автоматическим управлением, мы все равно можем использовать нашу ручную систему. Маховик, естественно, имеет усилитель для перемещения пластины. Сегодня мы воспользуемся ручным управлением ». Он сделал паузу. «Вы хотите задать вопросы сейчас?»
  
  «Не сейчас ...»
  
  - Тогда очень хорошо. Теперь мы практически готовы к этому моменту - чтобы поднять пластину, требуется немного времени, как вы вскоре увидите, и в любом случае мы узнаем время входа в атмосферу в течение минуты или около того, поскольку мы принимаем все передачи НАСА. . Все это очень просто в эксплуатации, - добавил Калицкин, - хотя я могу вас заверить, что это было непросто в планировании и строительстве ». Он двигался по диспетчерской, спокойный, уверенный и легкий, совершенно расслабленный. «Здесь вы поговорите с Западом, командир». Он указал на какое-то сложное радиооборудование. «По приказу товарища Ренке вы будете говорить отсюда точно так, как отрепетировали, как только я дам вам сигнал завтра утром. А теперь… теперь у меня есть действительно интересная вещь, которую я могу вам показать! »
  
  Калицкин отвернулся и вернулся к центральному пульту управления. Здесь он находился прямо напротив экрана телевизора, показывающего уровень земли над бункером. Очевидно, там работали люди, пока Калицкин проводил свою экскурсию, поскольку маскировочная сетка была снята, и группы китайских рабочих стояли вокруг в тяжелых стеганых одеждах и меховых шапках, топая ногами и размахивая руками. их тела в попытке сохранить суровый рассветный холод.
  
  Калицкин приподнял бровь, глядя на одного из техников, человека, который, казалось, был следующим руководителем диспетчерской под общим руководством самого Калицкина. Этот мужчина кивнул. По-русски он доложил: «Все готово, товарищ доктор».
  
  «Спасибо, Иван». Калицкин посмотрел на часы, затем потянулся к панели управления перед собой и нажал три переключателя с осторожностью и осторожностью. На открытом воздухе прозвучал сигнал тревоги, который транслировался на экране телевизора, люди на земле выше отошли в сторону, их дыхание витало в воздухе, как кипящие котлы, когда бетонные покрытия раздвинулись. Слабо откуда-то из-под пола диспетчерской послышался высокий воющий звук. Калицкин нажал первую из фиолетовых кнопок, которая с громким щелчком вошла в положение «включено». Сразу по купе прокатилась дрожь, сначала слабая, но усиливающаяся. Все техники теперь внимательно наблюдали за распространением циферблатов и манометров или внимательно слушали, как врачи со стетоскопами, через наушники. Калицкин, который в настоящее время следил за показаниями на своей панели управления, время от времени поглядывал на доминирующий телевизионный экран, показывающий Землю наверху. Шоу и Ренке теперь полностью сосредоточили свое внимание на экране; огромная круглая пластина появилась после короткого перерыва, заполнив все пространство, где раньше были покрывала, а затем двинулась дальше, теперь медленно, целеустремленно и угрожающе, пока не остановилась на стебле на высоте примерно шестидесяти футов над уровнем земли. Шоу восхищенно смотрел. Затем высокий воющий звук и дрожь прекратились, закончившись, когда толстый металлический стержень достиг максимальной высоты, в банке, которая сотрясла всю диспетчерскую.
  
  Калицкин сказал: «Когда мы впервые направим луч Масурова на Skyprobe, плита будет на нынешней высоте. По мере приближения капсулы мы убираем пластину, пока она не окажется на уровне земли, как это было при приземлении вашего вертолета. Между тем, у меня есть еще кое-что, что я могу вам показать ». Его рука упала на красное колесо рядом с панелью. Он начал поворачивать это; При срабатывании механизма с усилителем раздался гул, и на экране телевизора было видно, как металлическая пластина падает на ее ножку, а сама ножка наклоняется, пока рабочая поверхность не окажется под углом в пятьдесят градусов к земле.
  
  Калицкин отпустил маховик и взглянул на Шоу. «Через мгновение, - сказал он, - я подключу питание, и пластина оживает. Я так направил его угол, как вы можете видеть, что его сила будет ощущаться только на земле этого единственного острова. То, что я должен вам показать, является почти случайным побочным эффектом моего изобретения, но я верю, что вы будете очень удивлены и впечатлены тем, что происходит! » Теперь он дрожал от возбужденного предвкушения, желая похвастаться своей игрушкой. «Пожалуйста, внимательно смотрите на экран».
  
  Он наклонился к микрофону и, говоря по-русски, сказал: «Первый этап завершен… готов к этапу два. Отчет по порядку, начиная с этого момента ».
  
  Он ждал; Краткие отчеты были переданы по системе tannoy, и один за другим крошечные огоньки начали светиться на панели управления. Когда все собрались, Калицкин, снова заговорив в микрофон, объявил: «Этап второй». Он начал считать: « … десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль ». На ноль, ровным и неторопливым движением руки, он нажал вторую из двух фиолетовых кнопок.Одновременно погас свет в диспетчерской, и над панелью Калицкина загорелась единственная ярко-красная лампа. экран телевизора - один из самых странных звуков, которые Шоу когда-либо слышал, звук града был сильно увеличен, и вся поверхность металлической пластины, казалось, внезапно покрылась неравномерным покрытием, которое на первый взгляд выглядело как лохматая шуба, но которая Вскоре Шоу осознал, что на самом деле это целая масса металла, мелкие частицы, которые непреодолимо тянулись через воздух, чтобы натолкнуться на пластину и прилипнуть к ней. Он наблюдал, как поверхностное покрытие становилось все глубже, и время от времени появлялся какой-то более крупный объект. втягивался, чтобы броситься на экран и врезаться в остальное. Это была устрашающая масса металла в движении. Калицкин, глядя на его лицо, увидел его выражение. С торжеством в голосе русский сказал: «Ты ее? Луч действует как магнит и притягивает к себе все металлическое на своем пути. Понимаете, на этом острове есть металлические руды - плита фактически извлекла их из-под земли! Некоторые из более мелких фрагментов движутся почти со скоростью боя! Теперь, командир, возможно, вы имеете некоторое представление о том, чего может достичь мое изобретение - даже, как я уже сказал, в области простых побочных эффектов? »
  
  Шоу был впечатлен, но его ответ был холодным. «Это была мелочь. И это было близко. Капсула - совсем другое дело, и она не реагирует на магнетизм ».
  
  Калицкин засмеялся. «В этом не будет необходимости. Это просто между прочим. При сотрудничестве с моими коллегами в Китае были проведены очень удовлетворительные испытания реальных качеств балки Масурова, как я вам сказал - вы увидите! Когда астронавты внесут капсулу в атмосферу Земли, она станет не хуже моей. И сразу после этого вы сделаете свой эфир, чтобы сказать, что все в порядке. А теперь посмотри еще раз, пожалуйста.
  
  Шоу снова посмотрел на экран телевизора.
  
  Калицкин снова повернул маховик, и пластина наклонилась еще дальше, а сам стебель наклонился так, что пластина зависла почти вертикально над землей, примерно в тридцати футах над краем глубокой ямы. Затем Калицкин нажал еще одну красную кнопку. Раздался небольшой хлопок, когда вторая фиолетовая кнопка щелкнула обратно в положение «выключено», питание отключилось - и небольшая гора металла, которая, предположительно, весила пару тонн, соскользнула на землю. Снова чистая и девственная, пластина приняла направление вверх, когда Калицкин еще раз повернул маховик, и она осталась там, как какой-то гротескный металлический гриб ... или как цветок тропического растения-людоеда, жадно ожидающего, когда Skyprobe IV упадет ему в рот.
  
  
  ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ
  
  
  
  Вскоре после этого подрулевой рычаг снова опустили в укладку, и через пару минут один из операторов радара сообщил, что он поймал самолет на востоке. Они находились далеко и не сближались, придерживаясь курса на север, и Калицкин нисколько не беспокоился, будучи уверен в полной безопасности и анонимности своей базы. После того, как Шоу прошел генеральную репетицию его выступления с Западом, четверо охранников снова схватили его и сопроводили обратно в клетку. Он увидел, как Ингрид наблюдает за ним через звуконепроницаемую стеклянную перегородку решетки, с облегчением и радостью в глазах, видя его невредимым. Она улыбнулась ему; он ценил эту улыбку и проявленное ею мужество.
  
  Его заперли и оставили размышлять.
  
  Он запечатлел в своем уме каждую деталь планировки диспетчерской, включая тот факт, что контрольные телевизионные экраны не закрывали проход между его клетками и клетками Ингрид. Возможно, об этом стоит помнить; но у него было мало надежды на достижение каких-либо результатов на этом этапе. Он знал, что на следующее утро вывоз капсулы нельзя будет отложить намного больше, чем срок продления. Возможно, они могли задержать на час или около того сверх установленного срока, но это следует рассматривать как абсолютный крайний срок; и властям в Штатах, безусловно, показалось бы довольно бессмысленным подвергать людей дополнительной опасности для их жизни, задерживая приводнение сверх известного безопасного предела, если бы поисковые силы все еще сообщали о пустых данных к тому времени, когда дополнительные двадцать четыре часа были вверх.
  
  
  * * *
  
  
  
  В Карибском бассейне спасательный флот, не зная о том, что Дэнверс-Маршалл прикажет запустить ретро-ракеты, чтобы перебросить капсулу над Тихим океаном, оставался на стоянке для посадки.
  
  Теперь определенно планировалось произвести обводнение на 09:00 следующего дня с учетом пересмотренных приказов только в том случае, если в это время должна быть обнаружена база противника. Клабер лично снова разговаривал с людьми в космосе и сообщил им об этом решении, принятом после всесторонних консультаций с президентом, Объединенным комитетом начальников штабов и его собственными техническими помощниками.
  
  Клабер снова спросил: «Ты уверен, что с ретро-ракетами сейчас все в порядке?»
  
  «Конечно, я уверен». Дэнверс-Маршалл больше не будет им мешать; все шло в его сторону. Шустер дрожал от разочарования; даже при том, что не было никакого мыслимого смысла сообщать о ситуации для контроля, поскольку никто на земле просто не мог с этим поделать - а они, должно быть, уже догадались - он хотел бы, чтобы Клабер и весь мир знали наверняка именно то, что происходило внутри капсулы. Но взгляд через плечо показал ему, что глаза Дэнверс-Маршалла смотрят безумно, и он начинает убеждать, что разум человека был затронут его положением, и он вполне может начать стрелять, если что-то еще сильнее его потрясет.
  
  Голос Клабера сказал без надобности: «Немедленно сообщайте, если у вас возникнут проблемы». Клабер хотел продолжать говорить, ему не нравилась идея отрезать их и оставить их наедине. Шустер это почувствовал; он хорошо знал Клабера.
  
  Он сказал: «Конечно, конечно», и его тон был ироничным. Он не мог с этим поделать; предстояло много неприятностей, и они просто должны были с ними справиться. Без угрозы стыковки, которая будет использоваться против Дэнверс-Маршалл, не было бы никакого будущего в том, чтобы рисковать ружьем британца, и они не могли бы начать что-либо на пути вниз. С этой штукой нужно было бороться после приводнения, а не раньше - если только не стало слишком много, и он не мог остановить себя, а если он это сделал, в любом случае это было прощанием.
  
  Он должен был это посмотреть ...
  
  Вдруг Данверс-Маршалл сказал: «Грег».
  
  Шустер застыл от чего-то в тоне мужчины. "Ага?"
  
  «Вы захотите поговорить со своими семьями».
  
  Это было омерзительно. "Как ад."
  
  "Уэйн?"
  
  «Оставь их в покое, красный бомж».
  
  «Смотри», - настаивал Данверс-Маршалл. «Мне очень жаль. Я сказал это и серьезно. Мои руки были связаны ...
  
  «Орехи».
  
  «Что ж, если ты не хочешь верить в это, Грег, я не могу тебя заставить». Голос Дэнверс-Маршалла теперь был неустойчивым. «Это не значит , что я не буду с ним ... Я буду идти прямо через это, я вас уверяю. Но я хочу, чтобы вы думали о своих семьях, о вас обоих. Они захотят поговорить с вами. Только не говори ничего, чего я бы не хотел. Это все." Он колебался. «Грег… вызови центр управления полетом. Скажи им, чтобы они одели семьи ».
  
  «Наполнись чучелом».
  
  «Я серьезно, Грег. Я говорю тебе сделать это ».
  
  Шустер глубоко вздохнул и взглянул на Уэйна Морриса. Моррис медленно кивнул… он был бы не против сказать последнее слово, хотя он, как и Шустер, знал, что Дэнверс-Маршалл всего лишь пытался помочь своей совести над липким пятном. Шустер вздохнул и вызвал станцию ​​слежения на Канарских островах. Он сказал: «Скажи Кеннеди, мы хотели бы поговорить с нашими семьями в следующий раз».
  
  Может быть, это была не такая уж и плохая идея…
  
  
  * * *
  
  
  
  Они сделали, как их просили, и разместили семьи - Линду Моррис, Мэри Шустер и детей. Дети, конечно же, ничего не знали о происходящем - их не пускали в школу с тех пор, как в прессе разразился настоящий шум, и, естественно, газеты тоже были скрыты от них, и телевидение также было запрещено; и они не присутствовали, когда их матери действительно разговаривали с мужчинами в капсуле.
  
  Шустер сказал: «Все будет хорошо, Мэри. Ошибка исправлена. Ни о чем не беспокойся. Все они избегали настоящих неприятностей, как будто по обоюдному согласию, хотя Шустер знал, что к этому времени женам уже должно быть сказано. «Только не волнуйся, вот и все!»
  
  «Мы постараемся не делать этого, Грег». Техника двусторонней радиосвязи поддерживала формальный разговор, но ее голос уже начинал прерываться. «О, Грег…» Она отпустила переключатель передачи.
  
  «Я сказал, не волнуйтесь! Я имею в виду, что." В голосе Шустера говорилось о его собственной тревоге - за свою семью, за Морриса, за себя самого и за то, что должно было произойти в мировом масштабе. «Я вернусь… дорогая, я знаю, что это непросто, но ты должен доверять мне сейчас больше, чем когда-либо прежде. Ошибка в системе, теперь все в порядке… мы в порядке, все мы в порядке ». По-прежнему ни одна из сторон не упомянула о восточной угрозе. «Я собираюсь сбить Skyprobe ... я и Уэйн между нами». Он все время знал о ружье Дэнверс-Маршалла, о зорких глазах ученого за прозрачным козырьком космического шлема. И снова он сказал неадекватно: «Только не волнуйся, дорогая Мэри».
  
  После этого в эфир вышла Линда Моррис со слезами на глазах; затем они одели детей, а две женщины ждали вне пределов слышимости. Они не верили, что не сломаются, когда услышат, как говорят дети ...
  
  С детьми и Шустер, и Моррис казались веселыми, счастливыми… ни слова о том, чтобы не волноваться, этого просто не возникало. Они спускались благополучно, их приветствовали по телеграфной ленте на Бродвее, а сам президент пожимал им руки и называл их по именам. «Но знаешь, чего я действительно с нетерпением жду?» - спросил Моррис. Он ответил на свой вопрос. «Видеть, как твоя мама наливает мне хорошего длинного кокаина… со льдом!»
  
  «Конечно, я уверен». Это был отчаянный Уэйн-младший. «Скотч-он-рок, скорее, поп!»
  
  "Хорошо, может быть. У вас, детки, в наши дни наверняка много щекотки. Пауза, долгая и неловкая. «Увидимся, младший».
  
  «Конечно ... увидимся, папа».
  
  «Да благословит Бог, мальчик. Заботься о маме и Бобби. Теперь его голос дрожал, и он думал: «Господи, давай покончим с этим».
  
  «Что это было, поп?» Было легкое недоумение, непонимание.
  
  «О… неважно. Просто веди себя хорошо - пока я не вернусь. Если нет, я загорю тебе зад. Хорошо?"
  
  "Хорошо.…"
  
  Skyprobe IV мчался со скоростью 27000 миль в час от базы Кеннеди, вдали от семейных голосов, снова отправляясь через земной шар. Позже, когда они пересекли Тихий океан на последнем этапе следующей орбиты, космонавты незаметно прошли над объединенными флотами в поисках, все еще безуспешно, диверсионной базы. Однако многие из кораблей и самолетов теперь были далеко на север и начинали сужать поле в сторону Курил, хотя самолеты, которые пролетели так близко к этому району, насколько они осмеливались, и сделали фотографии, не сообщали о каких-либо признаках активности на окраины этой мрачной мертвой области.
  
  Тем не менее, сильные подозрения в отношении Курил беспокоили адмирала флота в Тихом океане, и, поскольку Skyprobe IV мчался по сигналу, уже направлявшемуся в Вашингтон, объявляя о позитивном намерении исследовать острова более внимательно. На борту своего флагмана, авианосца, этот адмирал уже наблюдал, как «Фантомы» готовятся к взлету в условиях войны. Phantom III F6C - их девяносто - готовились к запуску с угловой кабины экипажа площадью четыре с половиной акра с 20-секундными интервалами и увеличивают скорость до 1700 миль в час, неся свои смертоносные грузы напалмовых бомб, которые израсходовали своим сильным жаром весь кислород в области падения, поскольку горели низкосортное реактивное топливо и гелигнит, погибли от удушья или сгорели в 200-футовом оранжевом пламени и клубах дыма. «Фантомы» также несли «Вилли Питерс», бомбы с белым фосфором, которые горели почти сорок минут даже под водой; и инфракрасные тепловыделяющие ракеты, которые могут попасть на окурок сигареты с высоты более тысячи футов. Механики готовили вулканских гатлингов, известных как «Пуфф-волшебные драконы»… ружья, шесть вращающихся стволов которых производили сотню выстрелов в секунду. Когда сигнал адмирала достиг Пентагона и Белого дома, он обнаружил, что высшее командование США не в настроении отправлять негатив, несмотря на риски; вместо этого, определенные подробные приказы были направлены на объекты межконтинентальных баллистических ракет и станции раннего предупреждения на Аляске и в восточных штатах, а также в центр боевых действий объединенного американо-канадского командования ПВО Северной Америки, глубоко в его бетонном «городе» под землей. Гора Шайенн высотой 9565 футов в Скалистых горах получила приказ, фактически переведя ее в состояние боевой готовности.
  
  
  * * *
  
  
  
  В ту ночь, когда до приводнения и некой мировой катастрофы отсчитывались минуты, Шоу час за часом лежал без сна, размышляя, планируя, пока не заставил себя расслабиться и очистить свой разум сном. Проснувшись, он придумал кое-что, что могло сработать.
  
  В 08:30, когда осталось всего полчаса, внешняя дверь была открыта, и четверо вооруженных мужчин снова вошли в проход между клетками, и один из них отпер двери в каждой. Шоу и Ингрид приказали уйти под прикрытием оружия. Когда они оказались в узком проходе, Шоу начал что-то говорить девушке, но ему резко приказали замолчать.
  
  - Хорошо, ты… - Шоу прервался, поморщившись, а затем хрюкнул от явной боли и оторвал одну ногу от земли, его лицо исказилось.
  
  Человек, который, казалось, руководил партией, раздраженно спросил по-английски: «Что случилось?»
  
  «Я не знаю», - отрезал Шоу. «Я не врач. Все, что я знаю, это чертовски больно! "
  
  Охранник издал гневный и нетерпеливый звук. «Это не имеет значения. Боль нужно принимать. Должен гулять. Не надо сейчас тратить время зря ».
  
  «Будь проклят. Я не могу положить его на землю. Кто-то должен мне помочь, вот и все ... если ты действительно хочешь, чтобы я переехал. Лично я вполне согласен остаться здесь ». Теперь он внимательно наблюдал за этим человеком; он мог быть уверен только в одном: что бы ни случилось, что бы он ни делал, эти люди не были достаточно высоки в иерархии, чтобы рискнуть убить его или Ингрид. Ни Калтизкин, ни Ренке не были бы очень довольны, если бы они это сделали.
  
  Охранник впился взглядом, топнул ногой и, казалось, собирался подтолкнуть Шоу по переулку, но передумал. Если боль англичанина станет хуже, он может перестать работать в диспетчерской… Товарищам это тоже не понравится. Мужчина кивнул одному из своих подчиненных. Он заговорил на своем языке, затем отошел в сторону, когда другой мужчина подошел к Шоу. Второй мужчина крепко схватил Шоу за левую руку прямо под подмышкой. Он начал тянуть Шоу вперед.
  
  Шоу расслабился и внезапно ударил. Он быстро двинул правой рукой, схватил мужчину за шею и, используя всю свою силу, заставил его поперек тела, высвободив хватку на его плече. В тот же миг, когда он схватил пистолет, он почувствовал, как треснула шея мужчины.
  
  Он позволил телу упасть и отпрыгнул назад, прикрыв пистолетом всех оставшихся мужчин. "Молчи!" - рявкнул он. «Двигайтесь внутрь от двери, или вы все мертвы». Пока он говорил, дрожь, как на репетиции, пробежала по элеватору, сотрясая переулок камеры. Тремор усилился, и раздался сильный вой электрических машин. Пластина-аттрактор поднималась, выдвигаясь на своей ножке в открытый воздух, готовясь к финальному действию.
  
  
  ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ
  
  
  
  Охранники были смертельно напуганы, опасаясь реакции Ренке и Калицкина не меньше, чем физической угрозы со стороны своих бывших заключенных. Их глаза осторожно мерцали, пока они искали свой шанс.
  
  Шоу сказал: «Бери их ружья, Ингрид».
  
  Девушка вышла вперед и вытащила автоматы у троих мужчин.
  
  «Держи один себе и будь готов использовать, если я скажу. Положи двух других к моим ногам ".
  
  Ингрид сделала, как ей сказали. Шоу пробежался глазами по безоружным охранникам. «А теперь раздеться», - сказал он им. "Вы все. Сразу." Мужчины пошевелились, но не повиновались. Шоу ткнул пистолетом вперед, сильно вонзив его в живот ближайшему охраннику. «Я сказал раздеться. Я дам вам всего пять секунд, чтобы начать, а если вы этого не сделаете, я взорву этому человеку кишки прямо через его позвоночник. А после него вы двое других ». Он добавил: «Не позволяйте телекамерам создавать ложное чувство безопасности. Они не видят прохода ... может быть, будет слышна любая стрельба, но это вас не спасет ».
  
  Глаза Шоу были ледяными.
  
  Наступила тишина, а затем человек, находившийся под самой большой угрозой, решил, что его желудок важнее для него, чем верность Калицкину. Он начал снимать одежду. Остальные последовали его примеру. Когда их всех раздели, Шоу сказал: «Ингрид, забери их у меня и прикрывай. Не бойтесь стрелять, если понадобится ». Он положил свое собственное ружье, затем разобрал одежду самого высокого из трех мужчин и быстро оделся в нее; одежда подходила ему достаточно для его цели. Когда он был полностью одет, он снова принял людей у ​​Ингрид. «А теперь, - сказал он ей, - как можно скорее наденьте один из этих комплектов одежды. Набейте волосы плотно под шапку… опустите ушные вкладыши, и вы можете пройти ».
  
  Она поморщилась. «Всегда при условии, что любой, кого мы встречаем, слеп, Смит!»
  
  Он сказал с ухмылкой: «Да, цифра немного другая, но это лучшее, что мы можем сделать». Ингрид быстро натянула комплект китайской одежды. Когда она была готова, Шоу сказал: «Хорошо! Это достаточно грубо, но дает нам шанс ». Он прикоснулся к прядке ее волос. «Подоткни еще немного. Так-то лучше."
  
  «Что мы будем делать, Смит?» спросила она.
  
  «Мы собираемся убить это место, атаковав его сердце и душу», - сказал он ей. «Луч Масурова не выдержит отключения электричества!» Он снова воткнул пистолет в живот ближайшего из охранников. «Ты знаешь, где находится энергетическая комната, друг. Я хочу, чтобы вы привели нас прямо к этому - и быстро! » Мужчина сглотнул и нервно взглянул на товарищей. «Я не знаю», - сказал он, его глаза метались, глядя куда угодно, только не на Шоу.
  
  Пистолет вошел сильнее. Он извивался. Шоу отрезал: «Попробуйте еще раз, и на этот раз сделайте лучше. Вы не можете долго находиться в этом месте, не найдя пути к важным частям. Двое ваших друзей останутся здесь, но вы собираетесь отвести даму и меня в комнату питания, так что вам лучше привыкнуть к этой идее. Конечно, я не могу заставить вас выглядеть англичанином, но вы сделаете все возможное, чтобы выглядеть тем, кем я должен был быть - заключенным под конвоем. Понял?"
  
  Мужчина кивнул.
  
  "Хорошо! Помни, если ты попробуешь что-нибудь смешное по дороге или отвезешь нас не в то место, ты умрешь на месте - как твой друг со сломанной шеей позади меня ». Он взглянул на Ингрид. «Снова возьмитесь за дело», - сказал он. Пока девушка прикрывала мужчину, который должен был вести их, Шоу поставил двух оставшихся спиной к решетке. Затем, отступив в сторону, он нанес каждому из них удар по челюсти, отчего у них расшатались зубы. Мужчины беззвучно соскользнули на пол один за другим. Наклонившись, Шоу отстегнул связку ключей от брошенного ремня охранника номер один, запер двери клеток с телекамерами, затем приказал обнаженному мужчине выйти в главный коридор с его собственным пистолетом, и Ингрид подгоняла его сзади. Никого не было видно. Шоу запер за собой внешнюю дверь переулка камеры. «Идите вперед, - сказал он китайцам, - и не забывайте, что я вам сказал. Я никогда не говорю пустых угроз. Если кто-то помешает, стрельба начнется сразу - вы станете мишенью номер один. С тех пор я играю ее на слух - только тебя не будет рядом, чтобы слушать ».
  
  Они быстро пошли по коридору, следуя за обнаженным охранником по кругу справа от них, а затем спустились по бетонной лестнице, ведущей в небольшой вестибюль, соединяющийся с главным коридором. Они никого не видели; предположительно, весь персонал к этому времени будет на своих местах для действий, которые теперь были так неизбежны. Очень скоро, как только пустые клетки будут замечены на телеэкранах в диспетчерской, а Шоу и Ингрид все еще не появятся в соответствии с приказом, охота будет продолжена. А пока у них все было по-своему.
  
  В этом нижнем коридоре гул динамо-машин и механизмов усилился, пока, казалось, не разнесся по всей силосной башне; все место было ярким, мягко трясясь от силы, подаваемой на гигантский стебель и его аттракторную пластину.
  
  Впереди, чуть дальше, они увидели выкрашенную в красный цвет дверь с надписью русскими и китайскими иероглифами: POWER ROOM.
  
  
  * * *
  
  
  
  Klaber вышел в эфир незадолго до начала последнего акта. Он сказал: «Грег, ты бросишься на следующей орбите. Сообщите, как только будете готовы ... удачи вам обоим, Грег.
  
  Шустер сказал: «Спасибо, мистер Клабер», - выключил связь и повернулся, чтобы отдать необходимые приказы для перехода к процедуре выхода.
  
  Лицо Дэнверс-Маршалл теперь было напряженным, а глаза смотрели на Шустера, снова с тем взглядом зарождающегося безумия. Когда Шустер передал приказ, Данверс-Маршалл кивнул и сказал: «Верно, но мы перейдем к ретроспективе раньше, чем вы думаете, Грег».
  
  "Что это должно означать?" - резко спросил Шустер.
  
  «Мы не бросаемся в Карибское море. Мы снова входим через Тихий океан, через острова Феникс ».
  
  "Мы делаем?" Шустер уставился на него. "В чем идея?"
  
  Данверс-Маршалл сказал: «Не волнуйтесь, в чем идея. Просто делай, как я тебе говорю. Начни готовиться сейчас же, ты и Уэйн, и я отдам приказ запустить ретро-ракеты. Также не нужно звонить в центр управления полетами. Они скоро узнают.
  
  Его лицо застыло, Шустер отвернулся и начал выполнять рутину. На этот раз все работало отлично. На следующей и последней орбите, когда капсула неслась через космос, закрывая точку, где теперь она так неожиданно снова войдет в атмосферу Земли, Грегори Шустер под руководством Дэнверс-Маршалла потянулся к кнопке, чтобы запустить ретро. -ракеты. Раннее нажатие этой кнопки должно было отправить центр управления полетом на станции паники, хорошо.
  
  Космонавты вспотели.
  
  Несколько мгновений спустя Шустер нажал кнопку. При этом Дэнверс-Маршалл снова задействовал свой крохотный металлический цилиндр, но на этот раз не так, чтобы вмешиваться в ретро-систему. Цилиндр отключил другие элементы управления, в том числе радио, в то же время Дэнверс-Маршалл потянулся назад, чтобы переместить два рычага на панели позади себя; не было никакого последующего ответа на рядах шкал приборов перед двумя намеренными астронавтами. Хотя Шустер знал, что на этот раз ретро-система будет правильной, он все же с чувством глубокого облегчения почувствовал, как ракеты стреляют с пятисекундными интервалами. По мере того, как каждый из них уходил, возникало ощущение, что их безжалостно оттесняют назад; по мере увеличения замедления увеличивались и силы G. Глазные яблоки троих мужчин, казалось, покинули свои глазницы, когда на них действовала сила, а затем внезапно, когда капсула начала входить в тепловой проход, это чувство ослабло.
  
  В Карибском бассейне корабли спасательного флота США ждали, чтобы уловить капсулу на своем радаре и визуально в бинокль наблюдателей, пока моряки с такой тревогой осматривали небо, каждый искал тормозной парашют, который мог бы раскрыться. когда космонавты взяли курс на приводнение. Но даже пока они наблюдали, флоту приходили сообщения, в которых говорилось, что Skyprobe IV на самом деле запустил свои ретро-ракеты задолго до того, как это потребовалось для того, чтобы сбить его в Карибском море.
  
  Когда эти сообщения были получены, люди спасательных кораблей до мозга костей знали, что в ближайшие пару часов они будут на боевой основе.
  
  
  * * *
  
  
  
  Охранник с Шоу и Ингрид позади него подошел к двери энергетической комнаты.
  
  Шоу приказал ему остановиться.
  
  Он собирался обработать мужчину так же, как и других охранников в переулке с клетками, когда внезапно раздалось злобное заикание автоматической стрельбы. Пули отскакивали от бетонных стен. Ингрид, вскрикнув, выронила пистолет. Она схватилась за руку.
  
  Шоу резко обернулся.
  
  Ренке шел за ним в толпе вооруженных китайцев, и когда эти люди подошли, обнаженный охранник вонзил пистолет Ингрид в спину Шоу. Ренке подбежал ближе, его тяжелое тело вспотело, как у свиньи, грубое лицо усмехалось Шоу в глаза. «Пистолет, пожалуйста!» - яростно рявкнул он. «Немедленно брось на пол!»
  
  «Если хочешь», - спокойно ответил Шоу, - «бери».
  
  «Делайте, как я говорю, или я прикажу людям стрелять».
  
  Шоу ухмыльнулся. «Ты не убьешь меня, Ренке! Еще нет."
  
  «Возможно, нет, но девочка - расходный материал, командир, если необходимо…»
  
  «Ты нуждаешься в ней так же сильно, как и я, не так ли, Ренке? Разве она тебе не нужна, чтобы заставить меня говорить?
  
  Ренке сказал: «Вы очень умны в разговорах, командир, но если вы не уроните пистолет, я прикажу людям стрелять вам по рукам. Вам вряд ли понадобятся ваши руки для того, чтобы вести трансляцию ».
  
  
  ДВАДЦАТЬ СЕМЬ
  
  
  
  Ренке провел их обратно по нижнему коридору и на два уровня вверх к диспетчерской.
  
  В диспетчерской все техники были заперты на своих постах, готовые к отвлечению внимания, которое подорвало бы космический престиж Запада. На этом позднем этапе все их внимание было сосредоточено на инструментах. На главном телеэкране была показана огромная круглая пластина, исследующая небо, ищущая, разыскивающая капсулу. Повсюду царила атмосфера сильнейшего возбуждения, и во всем отсеке царило огромное пьянящее ожидание. Огни то загорелись, то погасли, циферблаты загорелись, а потом снова погасли, другие ожили на своих местах. Был общий фоновый шум Морса и отчетов, передаваемых через танной. Калицкин, наблюдая за своим центральным блоком управления и манипулируя маховиком направления, напряженно, как и все остальные, дрожал от волнения и нетерпения, а его лицо было залито полосами пота. На этом лице, как отметил Шоу, было выражение, приближающееся к экзальтации, как если бы русский видел себя как Божество, некоего самодельного бога, чьи знания вскоре позволили ему управлять вселенной.
  
  Ренке окликнул его; он повернулся с блестящим лицом.
  
  Он резко сказал: «Наконец-то!» Когда Ренке начал объяснять, русский его оборвал. «Все это будет сделано позже», - сказал он. «А пока не будем разделять наше внимание. К счастью, - добавил он, - они прибыли не слишком поздно. Это все, что имеет значение. Я полагаю, что космический корабль немного превысит свой срок. Он сделал знак охранникам, и Шоу вместе с Ингрид, на правое плечо которой капала кровь из ссадины, где одна из пуль порезал плоть, направились к микрофону, где он должен был передать свое отрепетированное сообщение. Калицкин тихо переговорил с Ренке, который приказал стражникам отодвинуть Ингрид на шесть шагов от Шоу. Затем Ренке встал в паре шагов от нее и отдал приказ стражникам. Пока один из мужчин прикрывал ее своим пистолетом, другой подошел и снял одежду, которую она забрала у китайцев. Ренке полез в карман и вытащил зажигалку, которую зажег. Осмотрев струю бутана, он снова ее отключил. Калицкин собирался сказать что-то еще, когда на центральной панели управления громко прозвучал клаксон, и в тот же момент на экране телевизора было видно, что пластина-аттрактор немного движется, ее рабочая поверхность слегка приподнялась на оси своего стебля, как если бы она вращалась. как какой-то гротескный подсолнух по направлению к источнику энергии.
  
  Теперь взяли на себя автоматическое управление радаром.
  
  Мгновение спустя автоматическая система отключила питание, исключив более длительные процессы ручного управления, которые использовались в последнем испытании накануне. Красная лампа наготове ярко светилась, пока тускнели оставшиеся бои. Калицкин, более чем когда-либо вспотевший от эмоций момента действия и неминуемого успеха, увенчавшего годы работы, замер в неподвижности, когда щелкнул танной и взволнованный голос объявил по-русски, что было практически триумфальным криком: « Капсула» теперь снова вошел в атмосферу и находится внутри Мазуровского луча ».
  
  Все глаза теперь следили за циферблатами, экранами и датчиками радаров; мужчины с наушниками над головами сидели неподвижно, сосредоточенно. Затем сообщения снова начали поступать через танной: « Капсула на спуске над островами Феникс в Тихом океане… скорость нормальная… снижение сейчас замедляется, но, вероятно, только из-за натяжения тормозного парашюта… лучевой эффект еще не установлен. Радиостанции США передают сигналы глушения, но это неэффективно ». Последовала пауза; воздух был теперь наэлектризован огромным напряжением, пьянящим от ощущения достижения и завершения. На лице Калицкина было выражение экстаза. Он полностью ожидал задержки, прежде чем эффект Мазуровского луча станет очевидным. Это должно было произойти очень скоро - потребовалось время, чтобы перенастройка управления преодолела гравитацию и высокую скорость падения, но на самом деле все шло по плану.
  
  
  * * *
  
  
  
  За пределами капсулы был ярко-оранжевый свет, который струился вниз через тепловой проход, где температура за пределами теплового экрана составляла 3000 градусов по Фаренгейту. Капсула раскачивалась и раскачивалась ужасным и резким движением, но Дэнверс-Маршалл сумел удержать пистолет достаточно устойчиво. Затем, когда оранжевый свет начал уменьшаться, Шустер понял, что худшее из фактического спуска уже позади, что они, по крайней мере, прошли через тепловой проход. Внезапно его разум теперь до некоторой степени освободился от его технической концентрации, он почувствовал, что им все еще может сойти с рук. Внизу, в Тихом океане, он мог видеть корабли, корабли, которые обязательно должны быть частями американского флота, и острова - американские острова, британские острова. Не считая принудительной смены места сближения, ничего страшного на самом деле не произошло ... он хрипло крикнул: « Уэйн ... о, боже, мы собираемся сделать это - Красные ублюдки в конце концов не справились!» Затем он увидел лицо Уэйна Морриса, то, как глаза его второго пилота смотрели на загроможденную приборную панель. Он посмотрел на циферблаты. Его внезапное возбуждение умерло, и его охватил холодный страх. Все двигалось, на его глазах сбрасывалась вся система управления. Это было внешнее вмешательство, о котором говорилось в сигнале Вашингтона, вмешательство радио или что-то еще ... откуда-то непрерывно глушили радио, скорее всего, от различных станций слежения и кораблей внизу, но это не имело никакого эффекта. Капсула уже начала постепенно менять направление падения. Теперь в отчаянии, как Макаллистер над Курилами, Шустер боролся с управлением, пытался вернуть его к правильному спуску для приводнения. Это было бесполезно; ничего не ответил. Шустер попробовал свое радио и обнаружил, что совершенно не может вести передачу. Он категорически сказал: «Хорошо, значит, я ошибался. В конце концов, ублюдки схватили нас. Он повернулся к Дэнверс-Маршаллу, его лицо было бесноватым. Он уставился в ружье британца.
  
  Дэнверс-Маршалл сказал: «Ты прав, Грег. Это оно. Они захватили нас, и мы в луче света. Ничего не пытайся. Сиди спокойно, и все будет хорошо, я тебе это обещаю. Если ты попробуешь что-нибудь, я пристрелю и рискну. В любом случае ты не сможешь их остановить, Грег. Теперь мы в их руках ».
  
  
  * * *
  
  
  
  Танной в диспетчерской Курил снова поднялся, громкий, возбужденный, голос хриплый. « Изменение направления теперь заметно на радаре », и через долю секунды последовал почти истерический крик и сообщение: «Капсула заметно замедляется при спуске». А потом: « Капсула теперь определенно меняет курс на эту базу ».
  
  Калицкин, со странно сверкающими глазами, повернулся к Шоу. «Начни говорить», - приказал он высоким голосом. «Немедленно, пожалуйста!» Он потянулся к переключателю микрофона, готовый включить его. Губы Шоу были сухими, как пыль; он смочил их языком, глядя на Ингрид. Ее тело было напряженным, груди жесткими, но ее глаза говорили ему, что он не должен говорить. Ренке, почти безумно ухмыляясь, держал палец за штурвал бутанового истребителя. Он оживил его, и из него вырвалась зажженная струя. Он направил это на тело Ингрид.
  
  Шоу вспотел.
  
  Помимо того, что случилось бы с девушкой, если бы он что-нибудь попробовал, он знал, что никогда не услышит неправильное слово в микрофон. Калицкин был слишком летуч для этого. Тем не менее, это было все, на что он теперь мог надеяться. К этому времени Калицкин начал терять терпение. Русский отрезал: «Вы будете говорить мгновенно, командир, мгновенно, я говорю!» В шести шагах от меня шевельнулась рука Ренке. Освещенная струя опалила грудь Ингрид. Она корчилась и, когда грубые руки охранников удерживали ее неподвижно, издала пронзительный крик.
  
  
  * * *
  
  
  
  На борту кораблей, ведущих поиск в Тихом океане, радары зафиксировали космический корабль, а затем заметили изменение направления спуска капсулы. Срочные сообщения были немедленно отправлены Кеннеди и Вашингтону, и корабли на полной скорости двинулись в погоню на север, погоня, которую каждый в глубине души знал, что она окажется совершенно бесполезной.
  
  Из Белого дома вышел приказ экипажам ядерных ракет подготовиться к запуску в течение следующих нескольких минут. Генеральное командование Стратегической авиации уже запустило свои бомбардировщики к своим целям на территории Советского Союза, и они мчались по заранее выбранным маршрутам для точного контроля, и президент был готов разослать код, когда появился Шоу. воздух с Курил.
  
  
  * * *
  
  
  
  Зубы Шоу прижались к его губе, когда этот крик вырвался у Ингрид. Он яростно сказал: «Хорошо, Ренке… ты можешь прекратить это. Я поговорю. Это был момент, когда ему пришлось рискнуть; если он потерпит неудачу, никто не пострадает от того, что он пытался. Война наступит в любом случае - если он не сможет сказать Западу правду о невинном официальном коммунистическом руководстве.
  
  Калицкин резко сказал: «Сначала поговорим».
  
  "Нет. Сначала погаснет пламя, иначе я не открою рот. И в любую минуту будет уже слишком поздно ... не так ли, Калицкин? »
  
  Лицо Калицкина исказилось, но он жестко указал на Ренке. "Останавливаться!" он крикнул.
  
  Ренке неохотно погасил пламя. Один из вооруженных охранников по приказу Калицкина воткнул Шоу автомат в живот. Калицкин снова потянулся к переключателю микрофона. "Сразу!" - приказал он и щелкнул выключателем.
  
  Во время репетиции Шоу отчетливо сказал в микрофон: «Это командующий Шоу из британской военной разведки разговаривает с Лондоном и Вашингтоном. Держи все. Это сообщение жизненно важно. Отменить все, повторить все, контрмеры. Я контролирую диверсионную базу ». Его глаза метнулись к лицу Калицкина, и после этого он быстро заговорил.
  
  «База находится в ...»
  
  Калицкин, пристально наблюдавший за ним, сразу выключил рубильник. Умер микрофон. Калицкин видел, как слова формируются на «Апсах Шоу»; он был быстрым, но Шоу был быстрее - намного быстрее. Он схватился за выключатель, и охранник рванулся, чтобы остановить его руку, и это дало ему шанс. Как молния, он изменил направление, и его кулак яростно ударил мужчину по тыльной стороне запястья. Пистолет упал, и Шоу послал мужчину влететь в Ренке, который пошатнулся и ругался. Шоу наклонился к упавшему пистолету; стражники отпустили Ингрид и направили оружие на Шоу. Когда они открыли огонь, он пригнулся и бросился на Ренке, который так и не смог полностью восстановить равновесие. Шоу надел на этого человека прицел и повернул его поперек его тела, как щит от оружия. К этому времени он был прямо перед центральным блоком управления, и некоторые пули, прежде чем стрельба прекратилась по кричащей команде Ренке, врезались в механизм управления. Стекло разлетелось на куски, полетело повсюду. Шоу потащил Ренке обратно к компьютерному блоку управления. К сожалению, пули не причинили никакого вреда какой-либо жизненно важной части системы - все выглядело так, как будто она все еще функционирует. Каким-то образом Шоу пришлось прервать процесс, сделать что-нибудь - все, что могло бы сбросить луч Мазурова, чтобы люди в капсуле могли восстановить контроль над Skyprobe, благополучно броситься в Тихий океан и дождаться восстановления кораблей и вертолетов на станции. Он быстро взглянул на панель, на шкалы, датчики и кнопки.
  
  Он потянулся к группе кнопок.
  
  Калицкин с дикими глазами увидел движение и крикнул: «Нет, нет! Не мешайте - оставьте эти инструменты в покое. Ты-"
  
  Шоу яростно стукнул кулаком по кнопкам. Они пошли домой серией щелчков мышью. Русский ученый издал высокий каклд маниакального смеха, истерический звук, отражавший пылающую ненависть и ярость в глазах этого человека. В тот же момент из блока управления раздался высокий вой, и ярко-красная лампа готовности к свету над ним начала усиливаться, пока на нее не стало невыносимо смотреть. Калицкин закричал: «Дурак, ты разрушил весь мой план! Но для вас это нечто большее! Вы знаете, что натворили? ”
  
  Шоу, все еще крепко державший Ренке, усмехнулся Калицкину. «В общих чертах, да, - отрезал он, - поскольку вы подтверждаете, что я испортил все шоу! Достаточно хорошо, не правда ли? "
  
  Калицкин казался неспособным к дальнейшим выступлениям. Ренке ответил за него, повернув лицо к Шоу. «Возможно, этого достаточно, командир», - сказал он. «Вы только что убили своих космонавтов. Одна из нажатых кнопок увеличивает тепловую интенсивность луча Мазурова, так что, проникая в корпус, внутренняя часть капсулы нагревается до температуры около 4000 градусов по Фаренгейту ».
  
  Тело Шоу дернулось. "Ты имеешь в виду-?"
  
  «Я имею в виду именно то, что я сказал, командир».
  
  «Вы… сволочи!» Голос Шоу дрогнул. «Сними огонь, Ренке. Или ты, Калицкин. Быстрый! Снимай - нажми правую кнопку, или я вышибу Ренке кишки! Пот - пот ужаса, струился по его лицу.
  
  Калицкин, казалось, был на грани слез из-за того, что случилось с его планами. Он взорвался: «Дурак, уже слишком поздно, слишком поздно. Было уже слишком поздно, когда ты это сделал! " Дрожа, он двинулся к блоку управления и нажал другую кнопку. Один из тех, кого Шоу подавил, щелкнул обратно в «сейф», и нота скуления и яркость лампы, готовой к лучу, начали медленно уменьшаться - намного медленнее, чем они загорелись. В этот момент один из охранников снова начал стрелять из-за прикрытия толпы техников. Еще несколько пуль прошли мимо Шоу и врезались в блок управления - и внезапно маховик направления начал бешено вращаться. Казалось, это сошло с ума. На этот раз пострадало что-то жизненно важное. Шоу взглянул на экран телевизора. Бревно-пластина устало опустилась на стебель, как это было сделано накануне по приказу Калицкина, а сам стебель, который все еще находился на максимальной высоте от земли, принял наклон вниз, так что балка была теперь направлен вправо, обратно на землю острова. И этот луч был все еще жив - Шоу мог видеть эффект отложения на пластине и слышать этот странный шум града. Один из этих последних пуль, подумал он ошалело, должно быть , вырезать соединения с автоматическим управлением , но оставил нетронутыми линий электропередачи ... что - то вроде этого ... тысячи сострадает , что не случилось , прежде чем он был настолько глуп , чтобы помешать управление! Он увидел, что Калицкин идет за ним, его лицо было в пятнах. Шоу, не отрываясь от Ренке, воткнул пистолет ему между колен и встретил Калицкина прямо в челюсть. Русский с открытым ртом и раздробленной челюстью, качнулся назад, споткнулся и тяжело врезался в отсек, в котором находилось множество высоковольтных соединений. Когда он это сделал, произошла яркая вспышка, за которой последовал дикий крик, а затем резкий приступ горящей плоти. Тело Калицкина на мгновение дергалось и покачивалось, а затем повисло неподвижно, подперев между двумя разбитыми изоляторами. Запах гари усилился. Наблюдающие за ним техники разразились ужасом. Электротехнический отсек горел, металлические части светились красным, отсек наполнялся дымом, который ужалил и рвал глаза людям. К этому времени Ингрид присоединилась к Шоу с пистолетом Ренке, которым она овладела в общем замешательстве, когда Шоу наложил свой взор на швейцарцев.
  
  Все было в полном аду.
  
  Техники покинули свои бесполезные комплекты и вместе с вооруженной охраной кричали и дрались сквозь окутывающий дым, стремясь только выбраться и уйти из подземного отсека, прежде чем вся база загорелась и поймала их в ловушку. Вид их лидера, жаряющегося до смерти в собственном силовом отсеке, как вол, свисающий с какого-то жертвенного алтаря, окончательно расстроил их, и у них не было ни малейшей мысли о том, что у них наверняка закончится противопожарное оборудование. Это была паника, красная и грубая… Шоу начал отступать к микрофону, волоча за собой Ренке. Он еще не успел туда добраться, как откуда-то из дыма и надвигающегося пламени к нему донесся бестелесный голос - от какого-то радиоприемника, может быть, от системы мониторинга, которая все еще работала. Голос был американским, хриплым, шокированным и недоверчивым.
  
  Он сказал: «О, Боже, мы потеряли весь восковой шар. Она раскаленная расплавленная глыба ... эти ребята только что поджарились, там наверху. Это все; набор больше не ожил. Лицо Шоу было белым, обескровленным; его разум был лишен эмоций. Он увидел внезапное выражение жалости на лице Ингрид и тупо подумал: «Я уже весь вымыт… им лучше найти мне мягкий номер дома, клерком в Министерстве». Это все, чем я был хорош ...
  
  
  * * *
  
  
  
  В «Skyprobe IV» конец был к счастью быстрым.
  
  Шустер внезапно заметил странный перегрев воздуха внутри капсулы, что почти сразу стало невыносимым, вот и все. Он, Уэйн Моррис и Дэнверс-Маршалл умерли до того, как панель приборов начала плавиться и металл контуров сидений начал течь; они уже были сожжены, когда в следующую долю секунды топливный элемент поднялся, и космический корабль просто упал внутрь. Таким образом, они никогда не знали о последнем акте и никогда не знали, что их тела были кремированы или что их останки навсегда остались в расплавленной структуре их корабля; потому что, когда сошло тепло, металл начал остывать, и твердый кусок упал, все движение вперед прекратилось, упало, как огромный камень, и с шипением ушло в Тихий океан сразу за островом Хауленд.
  
  
  * * *
  
  
  
  Ренке рискнул, когда хватка Шоу стала ослабевать после той американской передачи. Швейцарец ударил его головой назад и сильно ударил Шоу по зубам, затем вырвался из его рук, повернулся и сильно ударил его коленом в живот. Когда Шоу вернул ветер, Ренке исчез за дверью, которую только сейчас можно было увидеть сквозь клубы дыма.
  
  Ингрид взяла Шоу за руку. Она задыхалась. Со слезами на глазах она сказала: « Смит, ты не мог знать! Вы не должны винить себя. По крайней мере, вы предотвратили попадание любых секретов в руки этих людей. Вы должны думать об этом, а не о том, что там произошло ».
  
  Он неуверенно сказал: «Это бесполезно. Я убил их и все ».
  
  «Смит… ты не должен сдаваться!»
  
  «Не волнуйся», - сказал он ровным голосом. «Я не сдамся, пока что. Во-первых, я должен увезти тебя отсюда. Между тем есть кое-что, о чем я должен позаботиться. Пока я это делаю, одевайся ».
  
  Когда девушка снова начала натягивать китайскую одежду, Шоу вернулся к радиостанции, которую использовал ранее, и щелкнул выключателем; передатчик мог быть жив, а мог и нет, но он должен был попытаться. В микрофон он сказал: «Это Шоу звонит… Шоу звонит в Лондон и Вашингтон с Охотского моря. Поверьте, мне ... жаль ... за то, что случилось. Мне очень жаль. Его голос задыхался, затем он продолжил еще сильнее: «Это очень важно. Призываю немедленно повторить немедленное прекращение всех ответных мер. База находится на неопознанном острове внутри основной Курильской группы. Я знаю, что это территория России… но Правительство России это точно не беспокоит. Я это подчеркиваю. То, что произошло, было ужасно ... но это не должно служить оправданием для боевых действий. Москва никогда за этим не стояла. Человеком, полностью ответственным по своей инициативе, был русский ученый Калицкин. Я самым решительным образом призываю правительства США и Великобритании принять это безоговорочно и чтобы самолеты были мирно доставлены на Курилы как можно скорее ».
  
  Шоу отпустил переключатель. Его глаза, струящиеся из дыма, он сказал Ингрид: «По крайней мере, я помог остановить войну. Может быть. А теперь поехали отсюда ».
  
  Ее глаза были ярче, чем слезы от дыма, когда она подошла ближе и посмотрела ему в лицо. «Береги себя, Смит!» она сказала. "Возьми себя в руки. Есть еще Ренке ».
  
  Он кивнул. "Я знаю. Я позабочусь - и о тебе тоже. Держитесь ближе, но держитесь позади меня, если я не скажу вам иное. Это порядок." Он горько рассмеялся. «Однажды вы сказали, что вам нравится, когда вас берут на себя. Но я не знаю, сделаю ли я это ».
  
  "Да, Смит!" Ее глаза изучали его лицо. «О, Смит, ты не должен воспринимать это слишком плохо ...»
  
  «Спаси дыхание!» - огрызнулся он ей. Он взял ее за руку и двинулся к двери. «Помните, что у нас нет неограниченного времени, если вы хотите осуществить свое стремление убить Ренке».
  
  Они побежали вперед, сквозь дым, и выбежали из пылающей диспетчерской. Они двинулись вправо, дым, выходящий за их спиной, бежал по пустынному коридору, пока не наткнулся на ступеньки, ведущие наверх, к свежему воздуху и пронизывающему холоду. Никто не позаботился закрыть герметизирующие дверцы наверху - несомненно, оператор сбежал с остальными. Когда Шоу и девушка вышли из-под клубы дыма, они увидели, как бегущие люди расчищают территорию так быстро, как только могли, последний из них в панике устремился из ворот в проволочном заборе по периметру, возможно, опасаясь некоторых из них. взрыв внизу, который разорвал бы поверхность на части.
  
  За бегущими техниками была громоздкая фигура Рудольфа Ренке.
  
  Шоу крикнул: « Ренке! ”
  
  Ренке оглянулся через плечо.
  
  При дневном свете его лицо было убийственным. Откуда-то он достал еще одно ружье, пистолет-пулемет, и теперь внезапно остановился. Он присел и выстрелил по качающейся дуге. Шоу схватил Ингрид и повалил ее на землю. Пули свистели мимо ушей Шоу - теперь Ренке был потрясен, слишком безумно разъяренным, чтобы хорошо прицелиться.
  
  Но мгновение спустя, когда Шоу прицелился в него, он стабилизировался.
  
  Шоу увидел точечный огонь, когда пистолет Ренке дернулся, и почти одновременно он почувствовал мучительные удары, когда пули попали в него. Он перевернулся на землю, оба его плеча были разбиты. Затем его правая коленная чашечка исчезла, разбитая на осколки еще одной тяжелой пулей. Тогда Ренке перестал стрелять, и сквозь маску боли Шоу наблюдал, как Ингрид поднимает пистолет, который он сам уронил, когда его плечи опустились. Ее лицо было твердым, напряженным и очень решительным. Она выстрелила с хладнокровной неторопливостью, чудом избежав пуль, которые швейцарцы теперь посылали снова, и она попала Ренке в его руку. Бросив пистолет, швейцарец повернулся и побежал.
  
  Ингрид посмотрела на Шоу. «Теперь, - сказала она, - я не подчинюсь приказу. Я вернусь. Не переживай. Я собираюсь убить Ренке ».
  
  Он облизнул губы, почувствовал, как его кровь впитывается в землю. Он ничего не мог сделать, чтобы остановить ее или помочь ей. Девушка исчезла из поля его зрения, и он услышал стрельбу. С отчаянным усилием он перевернулся, прижимая наполненное болью тело к животу, чтобы он мог смотреть. Девушка неслась как ветер, ее длинноногое гибкое тело легко опережало тяжелого швейцарца. Теперь она взяла автомат Ренке… и стреляла умело. Она стреляла не для того, чтобы убить Ренке, а для того, чтобы сбить его с пути через ворота и подтолкнуть его к тому пути, который она хотела, чтобы он пошел, тревожа его свинцом, как собака, загоняющая стадо овец в загон.
  
  Сначала Шоу не понял, а потом что-то осенило, и он в изумлении с болью повернул голову, чтобы посмотреть на огромную опущенную балку.
  
  Так девушка вела Ренке! Может быть, когда швейцарцы забрали ее из камеры той ночью, он рассказал ей о странном побочном магнитном эффекте Мазуровского луча. Может, он сделал это, чтобы напугать ее. Может быть… Мысли Шоу, как он чувствовал, были на грани бреда… может, девушке угрожали, что ее погрузят в металл и затянут в это магнитное поле. Но теперь ботинок был на другой ноге ... впрочем, это не сработало. Ренке не был сделан из металла… возможно, Ингрид просто подумала, что луча как такового будет достаточно, чтобы убить Ренке.
  
  Ренке, как оказалось, в любом случае не нужно было делать из металла.
  
  Внезапно огромная тарелка сдвинулась, сдвинулась, пока Шоу наблюдал, двигаясь с толчком, чтобы еще сильнее опереться на опущенный стебель, и после этого все, казалось, произошло сразу. Тяжелая проволочная ограда теперь находилась в пределах поля Мазуровской балки - а балка все еще оставалась очень большой.
  
  в живых. Баррикада с тройными берегами вырвалась из земли и неровно устремилась к плите, которая уже вытягивала частицы металла со свежего участка земли, на котором она теперь была сконцентрирована. Колючки забора промазали по Ингрид на несколько дюймов, но они собрали Ренке, который перевернулся, как будто его ударил танк.
  
  Шоу почти забыл о своей боли.
  
  Ренке, теперь завернутый в кокон из шипов, быстро несся по воздуху к тарелке. Он был совершенно беспомощен, как младенец, ничего не мог сделать, чтобы остановить себя. И он кричал ... он кричал от чистого ужаса и от мучительной агонии от тугих проволочных колючек и миллионов мелких металлических частиц, которые летели через пространство и проникали сквозь его протестующее тело. Однако крик длился недолго; это закончилось очень внезапно, когда эти частицы пронзили череп Ренке и пронеслись сквозь его мозг. Каждого квадратного сантиметра его плоти, костей и сухожилий он был пронзен, как подушечка для иголок, и когда, наконец, он промокшим вонзился в металлический нарост на пластине, он превратился в измельченную, окровавленную массу дрожащей и очень мертвой плоти, которая быстро исчезал по мере того, как собиралось все больше и больше металла.
  
  Тогда Шоу потерял сознание.
  
  Ингрид, по-прежнему сжимая пистолет в руках, вернулась к нему и опустилась на колени рядом с ним на холодной голой земле. «Смит», - сказала она. «О, Смит…» Она поцеловала его мертвенно-белые щеки. Теперь, наконец, надвигался курильский туман - густые клубы пара, которые, казалось, поднимались из земли и окружающего моря и поднимались призрачными венками к небу. Через несколько минут Ингрид перестала видеть тарелку или ее стебель. Она сделала для Шоу все, что могла, а затем села рядом с ним, и они стали ждать прихода американцев.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"