- Скажи, Аполлон, почему ты предложил Эвтерпу? Она мне кажется абсолютно неподготовленной к такому ответственному участку, как лирическая поэзия, - Зевс, он же Патрон, откинулся в кресле и начал раскуривать трубку.
- А, по-моему, то, что надо. Я еще раз в этом убедился. Сейчас поясню. Эвтерпа очень тонкая натура. Вы заметили, как она держалась? Постоянно краснела, стеснялась... ну просто само очарование и воплощение кротости. А какая стать! Эта взрослая и опытная девушка похожа на веселого подростка! Миниатюрна, улыбчива...
- Раз улыбчива, то надо ей комедию поручить. У тебя с ней что-то было? - Патрон погладил пышную бороду, - так и скажи "протеже", а то кротость...очарование....
- Давайте о деле, мой господин, - Аполлон посерьезнел, - Я все-таки настаиваю на ее кандидатуре.
Зевс же наоборот, повеселел. Попыхивая новой вересковой трубкой, он встал и начал прохаживаться вокруг овального стола, - Ладно, извини... очарование, так очарование... давай теперь про Каллиопу. Что думаешь? Мне кажется, тут твой выбор абсолютно верный... какие у нее все-таки выраженные ягодичные мышцы...
- Каллиопа безусловно хороша для этой должности. Одно лицо чего стоит! Строгий профиль, очки в тонкой оправе... брови. Контрастная блондинка с крепкими формами как никто иной подходит на эпос. Да еще и умна, ну, как все боги второго этажа Олимпа.
- Ты так говоришь потому, что сидишь на третьем? Смотри, Аполлон, я тебя враз подрихтую, если о коллегах плохо отзываться будешь! Их подбираю я, а значит, мне и критиковать! Давай зови следующую! Кто там у нас? Талия!
- Она же Фалия..... - Аполлон подошел к серванту и открыл бар, - Патрон, коньяк будете? "Спарапет", армянский, 40 лет...
2.
- Чудесный эксземпляр! - Патрон прямо искрился от счастья, - Талия просто великолепна! Ей и комедию, и трагедию поручить можно! Очень у нее острый язык! Ты, кстати, уже провел совещание с сатирами?
- Зачем мне сатиры? Талия подходит, это и так ясно. Все сатиры на нее молятся. Она ведь не только Талия, она ведь еще и Фалия, - Аполлон улыбнулся, - она любого сатира заставит почувствовать себя тельцом, спасающим Европу. Не сомневаюсь, что она себя покажет... ох, как покажет.
- Да.... а глаза у нее... ууух! - Патрон отхлебнул из хрустального бокала, - Хм... хороший коньяк, однако... Арес подарил?
- Нет, Арес не по этой части... он мечи дарит. Ну что, утверждаем?
- Однозначно! А что, Арес мечи, говоришь, дарит? И, поди, хорошие? Так вроде ж Марс у нас мечами ведает?
Аполлон с легкой иронией взглянул на Патрона, - "А еще ругает меня за второй этаж. Сам-то совсем запутался, как кого звать-величать и кто за что отвечает", - подумал он и аккуратно промолвил:
- Ну, Вам-то, вроде, незачем,... А то могу замолвить словечко.
- Не утруждай себя, я сам поговорю с ним. Давай, колись, кто из девчонок по его протекции идет?
- О его симпатиях говорить не буду, скажу лишь, что мне и следующая муза очень нравится... очень.
- Ладно, сам догадаюсь.... Ну-ка, плесни мне еще "Спарапету"!
3.
- Ну, ты меня удивил... я просто отказываюсь тебя понимать! Почему ты хочешь поручить такой жизнерадостной девушке трагедию? Ей впору заняться лирикой и любовью! Объясни уж мне старику, какой витиеватой мыслью прокладывался путь к этому странному решению...
- Извольте, Патрон... Мельпомена девушка роковая. Она умна, быстра, легка. Ее взгляды на жизнь очень гибки, ее походка воздушна, а тело пленительно. К тому же у нее очень серьезные рекомендации...
- Ну а трагедия-то тут причем??? Кстати, кто рекомендовал?
- Гефест, - Аполлон сказал и осекся. Зевс нахмурился, но промолчал, - еще Дионис прислал чудесную характеристику, Гелиос был не против... Посейдон ходатайствовал...
- Ну, Дионис всех любит, ты еще мне про Эроса скажи, а вот Гелиос и Посейдон...ну и все же, причем же тут трагедия?
- Дело в том, что трагедию постигают те, кого она отвергает сердцем. Стало быть, ей, как никому другому видны чужие переживания, да и к тому же она огненно-рыжая, как вы заметили...
- Да, я как раз об этом тоже подумал... хорошо, убедил, утверждаю!
4.
Терпсихора и Полигимния подняли настроение на весь оставшийся день. Аполлон даже немного позавидовал жизнерадостности девушек.
А ведь когда они втроем частенько обедали недалеко от его конторы, он любил их "щебетание" и ловил завистливые взгляды рестораторов. Ну, теперь им придется работать вместе, так что о легких беседах можно было забыть. Патрон после демонстрационных танцев вообще перестал хмуриться, а только вздыхал.
- А где этих-то нашел, а, дружище Аполлон? - Зевс жевал мундштук.
- Вы знаете, что такое стриптиз, Патрон? - Аполлон ответил вопросом на вопрос.
- Откуда мне? Это все у вас, молодых, какие-то неведомые забавы... Это морские прогулки, кажется... или нет... то ведь "круиз", вроде... да?
Аполлон не ответил.
- У нас на очереди Урания и Клио, уже поздно, может, в понедельник с ними побеседуем?
- Да ладно уж, отстреляемся сегодня, зови, давай.
* * *
За стол уселись две шикарные девушки. Клио высокая стройная брюнетка, откинув густую прядь иссиня-чёрных, как воронье крыло волос, красиво улыбнулась, блеснув двумя рядами белых и ровных зубов. Аполлон заворожено смотрел в ее черные угольные глаза. "Загадка, а не женщина", - думал он.
Патрон же рассматривал Уранию. Темно-каштановые волосы, выразительные серо-зеленые глаза, прекрасное телосложение... Особое внимание его привлекла грудь музы.
Когда Урания заходила в комнату, одна и та же мысль промчалась в мозгах обоих начальников: "Интересно, а грудь настоящая или она что-то туда подложила?", но они были очень тактичными мужчинами и вопросов на этот счет задавать не стали. Каждый решил озаботиться выяснением после...
...Когда девушки удалились, мужчины еще некоторое время молчали.
- Что думаешь? - Патрон посмотрел на Аполлона. Тот задумчиво почесал переносицу.
- Я считаю, кандидатуры подходят. Обе работящи, обе внимательны и усидчивы. Обе дотошны, а это в их новой работе весьма ценное качество. Опять же, любовных утех умело избегают...
При этих словах Зевс приподнял бровь, - Избегают, говоришь? Хм... это, наверное, хорошо. Ну что ж, я думаю, дадим им испытательный срок, а потом посмотрим. Ладно, до понедельника! Хороших тебе выходных, - с этими словами Зевс удалился. В комнате висел приятный запах датского табака.
Спустя минуту в кабинет, звеня доспехами, вбежал Арес.
- Не волнуйся, её утвердили, - Аполлон наливал в бокал коньяк, - Ты выпьешь?
- Мне бы чаю, - Арес снял шлем и опустился в кресло, - если нет у тебя, я схожу, возьму в колеснице.
- Ты, надеюсь, не у парадного входа запарковался?
- За углом! Совсем за дурака держишь? Она ж черная! А у тебя тут все белое...
5
Консул Гай Публий стоял на холме и наблюдал за движением своего легиона. Начальники когорт, военные трибуны стояли за его спиной, поодаль в конном порядке ожидали приказаний преторианские всадники, направленные в поход лично Цезарем.
"Великая честь, иметь за спиной таких воинов... пропади они пропадом, надзиратели проклятые", - подумал Публий.
VIII легион "АвгУста" двигался как огромная толстая змея по дороге между холмами, поблескивая металлическими чешуйкам на солнце. Четыре когорты, ровными квадратами центурий, шли неторопливо покачиваясь и напевая строевые песни.
К Консулу подошел главный военный трибун Квинт Сервий.
- Мой господин, до воссоединения с "Германикой" мы еще пройдем Бононию. Осмелюсь напомнить, что это последнее место, где можно приобрести качественное оливковое масло.
- Ты прав, друг Сервий... это последний город. Не забудь взять мне большую амфору.
Консул положил руку на плечо трибуна:
- Кто знает, чем закончится этот поход, а амфоры мне хватит надолго. На дорогу до Аквитании точно. Воссоединимся с "Германикой" и дальше на север воевать... хотя, знаешь, возьми мне, пожалуй, две амфоры. Ведь нужно подумать и об обратном пути...
Трибун улыбнулся, его всегда восхищал оптимизм Консула...
***
Консул и трибун стояли у большого могильного камня.
"Гай Валерий Крисп, легионер LEGIO VIII AUGUSTA, родом из Берты в Македонии, принадлежал к трибе Мenenia. Прослужил в римской армии 21 год и умер в возрасте 40 лет", - гласила скромная надпись.
- А знаешь, отчего умер этот достойный воин?
- Просветите меня, господин. Я полагаю, что это произошло в очередном походе на земли германцев?
- Совершенно верно, трибун, совершенно верно. Его душа не вынесла того великого позора, который принесло ему его тело.
- Очень поэтично. Несомненно, подвиг героя будет или уже воспет местными поэтами.
Бровь Консула поползла вверх, а краешки губ тронула улыбка.
- Когда Цезарь осматривал лучшие когорты LEGIO VIII AUGUSTA, этот воин не удержался и звучно выпустил зловонного духа, когда император был рядом. Душа вышла из его тела следом...
"Слава Великому Клавдию, теперь это можно делать даже на пиршествах", - подумал трибун.
6
На город опустилось июньское марево, редкое для этого времени года. Аргенторат жил в ожидании дождя, но чистое синее небо не давало никаких шансов изнывающей от жажды хвойной растительности. Горячий ветерок теребил плащи преторианцев, стоявших в тени близ мраморной беседки.
- Ну что ж, мой господин, долгий период мира закончился. Несмотря на наши победы аллеманы все-таки захватили Агри Декуматес. Впереди большая война.
- А ты и рад, - Консул грустно улыбнулся, - благодари бога, что остался жив и смог сберечь себя для новых битв. Император призывает нас выступить в составе мобильной армии против германцев на Рейне и Дунае. Я отправляю пять когорт, и руководить ими будешь ты.
- Почту за честь.
- Я слышал, ты обзавелся семьей?
Консул и трибун вышли за пределы территории дома и медленно двинулись по Виа Принсипалис в сторону Виа Претория.
- Не совсем так, я не женат, но у меня уже родился второй сын, - трибун улыбнулся.
- Мальчики рождаются к войне... Если что-то случится, ты знай, о семье позаботятся. Твою жену, кажется, зовут Ксантипией?
- Нет, мой господин. Я помню, что говорил Вам много добрых слов о ней, но его мать другая женщина.
- Мать твоего ребенка довольна?
- Она никогда не будет довольна. Ей трудно мириться с тем, что я воин и вряд ли умру своей смертью.
- Как говорил Цицерон, "глупость, даже достигнув того, чего жаждала, никогда не бывает довольной". Она глупа?
- Нет, она просто любит меня больше, чем я ее. Вы часто цитируете Цицерона.
- Ну да... часто. Он весьма умен...
Такое часто происходит - это я уже про вашу любовь, хотя все женщины, по мнению мужчин глупы. У них другой мозг. В любом случае я обещаю тебе заботу о ней и детях в твое отсутствие. Кстати, имя первого сына Спириус весьма необычно. Древнее значение его имени можно трактовать как "внебрачный". Можно ли считать это совпадением?
Мужчины остановились, в глазах трибуна читалось неприкрытое удивление.
- Знаешь, друг Сервий, как мне думается, в жизни совпадений никогда не бывает, - Консул был весьма доволен собственной проницательностью, - ну что же, пришла пора насладиться яствами, которые приготовил мой повар!
"Трапеза"
- Приходится себя сдерживать, - сказал Консул, отломив сочную ягнячью ножку, - зрелость пришла, на пороге старость.
- К чему эти ламентации, мой господин, я вас не узнаю, - трибун налил в чаши вино, - возможна ли в жизни радость, когда понимаешь, что тебя ожидает скорая смерть?
- Эти слова принадлежат Великому Марку Туллию Цицерону, - Консул стал активнее поглощать пищу.
- Пусть так, это ведь чистая правда.
- Он еще говорил, что главная склонность человека направлена на то, что соответствует природе, видимо в данный момент моей жизни, главное склонностью является желание вкусно поесть.
- Для меня война и женщины, безусловно, предпочтительнее, - трибун уже немного выпил и стал менее бдителен в беседе.
- Война для меня, это работа. Моя жизнь не нужна даже мне самому настолько, насколько она нужна Риму. Значит, мне нельзя умереть, а раз так, я не могу насладиться радостью схватки, могу лишь вкусить удовлетворение победой. Ну и плюс ко всему я уже староват для рукопашной. А женщины... Ты знаешь, друг Сервий, это совсем другая тема. Ее мы обсудим потом. Впредь никогда не смешивай женщин с поглощением пищи, это мой тебе совет...
7
- Привет, - Арес вошел в кабинет, постукивая об пол мечом, - чего приуныл?
Аполлон отхлебнул кофе и открыл крокодиловый портсигар.
Наступали холода, и даже на Олимпе чувствовалось, что лето ушло. Синь была еще более прозрачной, а облака обдавали ноги, обутые в кожаные сандалии, уже совсем не летней прохладой.
- Поклон тебе, Арес. Забот много, дела не дают покоя, и чувствуется, что год прошел, а ничего нового так и не смогли мы сделать для людей, - Аполлон закурил.
- Что люди? Так ли много ты ими занимаешься?
- А разве не проводишь ты большую часть времени с ними? Давай еще поспорим, кто из нас тщательнее разбирает людские проблемы...
- Знаешь, дружище Аполлон, что меня тревожит? - Арес открыл шкаф и тщательно осмотрел содержимое полок, - у тебя, кстати, чай есть?
- Нет, только кофе и коньяк. Так что тебя тревожит?
- Каждый из нас занимается людьми и проводит большую часть времени с ними. Каждый из нас разгребает кучи людских проблем, живет их заботами, их радостями и печалями. Мы совсем забываем друг о друге. Мы мало общаемся, а если и общаемся, то делаем это поверхностно. Мы пытаемся дружить, любить, гулять и веселиться, но все это как-то временно, что ли. В конце концов, все равно возвращаемся к вверенным нам людям и там по-настоящему живем.
- Ну и в чем проблема? - Аполлон рассеянно смотрел на небеса. Высоко над головой висели клубы облаков под кабинетом Зевса. - Что-то начальник уже месяц носа не кажет, заболел чтоль...
- Проблема в том, дорогой мой друг, что у меня, в отличие от тебя, слишком часто меняются люди, слишком большая текучесть кадров. Я не успеваю сосредоточиться на них... слишком мало у меня постоянных поданных. Очень хочется полноценно жить в нашей компании, но не получается, ибо все мы заняты вверенными людишками. Ты вообще понимаешь, о чем я?
Аполлон неторопливо поднялся и подошел к Аресу.
- Вот оно что... Я тебя понимаю, но, боюсь, с этим ничего не поделаешь. Боги живут среди людей, но прячутся и отдыхают от них здесь. Отдых и жизнь. Боги не хотят смешивать эти понятия.
Аполлон затушил окурок и подошел к селектору.
- Интересно, чем там заняты наши музы...
8
Оливковые деревья нежно шелестели своей серебристой листвой.
Марк Туллий Цицерон сидел на террасе и наблюдал за ласточками. Помощник сидел рядом, готовый записать очередную мысль или изречение хозяина. Эти записи были чрезвычайно важны, так как постоянно использовались их автором в своих речах и публичных выступлениях. Цицерон как раз собирался принять участие в одном бракоразводном процессе, потому все мысли в его голове были только о женщинах. Он размышлял об их психологии, поведении и логике...
- Женщина раскаивается в любовных грехах своих, это подтверждает лишь ее неспособность жить с этим мужчиной. Удивительно, но человек часто сам себе злейший враг, - пафосно изрек Цицерон, глядя в небо. Потом повернулся к помощнику, - Первую фразу не записывай... это все-таки спорный факт. А вторую запиши!
9
Аполлон был опечален, хотя усиленно пытался изобразить гнев:
- Ну что же это такое?! Почему все разбежались? Что тут вообще происходит?
- Право, не надо так убиваться, - Дионис заговорил первым, - я сейчас все объясню...
- Да что тут объяснять! - Арес по-хозяйски бухнулся в кресло Аполлона, - распустились они у тебя совсем, или уже нечем заинтересовать тебе их.... Чай, кстати, есть?
- Какой чааай!!!!??????
- Значит так, - Дионис продолжал, как ни в чем не бывало, - Урания беременна, Мельпомена захворала, танцовщицы в отпуске, муж Талии разведал ее божественное происхождение, разбираются сейчас, Гермес уехал на вверенные территории, Патрон тоже на Земле, решает проблемы...
- Патрон уехал, и все разбежались! - Аполлон чуть не плакал.
- Клио на месте, Эрато тоже где-то тут - вставил Арес - успокойся вообще и не ной!
- Сам ты Ной!
Аполлон вышел на воздух, Дионис и Арес вышли следом.
- Вот именно бабье! А мы еще не наливали, - глаза Диониса хитро блеснули. - Ну что едем? Арес с транспортом!
10
Консул Пинарий Клеменс и Главный военный трибун Квинт Сервий стояли на веранде. В саду было достаточно холодно, в открытых медных чашах тлели угли.
- Его надо наказать, причем очень жестоко, но как? Родственные связи с Прокуратором позволяют ему вести себя абсолютно безнаказанно! А ты ведь знаешь о том, кем приходится Прокуратор двоюродному брату сестры Цезаря? - последние слова Консул проговорил, понизив голос. Его правая бровь непроизвольно поползла вверх. Трибун многозначительно кивнул. Консул протянул руки к горячему очагу, - Все мои предупреждения и требования действуют только, пока он стоит передо мной, а затем опять продолжает творить свои безобразия... так недалеко и до волнений... Позор! Уже весь город знает о том, что я не могу обуздать своего подчиненного! С каким же удовольствием я бы раздавил этого мерзавца...
- Поручите это дело мне, мой господин, - глаза трибуна хищно сверкнули.
- Друг Сервий, ты же знаешь, что закон для меня превыше всего, - Консул неуверенно посмотрел на трибуна, который всегда славился тем, что в одном лице любил совмещать судью и палача, - ну что ж, займись им. Ты ведь знаешь о ком я?
- О командире бенефициариев легате Луции Клементе, который месяц назад установил колонну Юпитеру.
- Эх, если бы ты знал, как он добыл деньги на ее строительство...
- Для меня достаточно Ваших знаний, мой господин.
* * *
- Я уже похоронил свой титул и карьеру, когда узнал о том, что Луций был жестоко избит, а его жилище превращено в прах. Но когда он подал на меня жалобу преторианцам, я стал думать о вечном. И все это благодаря тебе, мой друг! - переживший многое Консул просто источал ярость, - насколько мне известно, он просил допустить его к смотру охранной центурии. Луций был уверен, что нападавшие были переодетыми легионерами, и надеялся опознать их при свидетелях. Объясни мне, каким магическим образом все так тихо разрешилось?
- Он опознал нападавших чуть раньше, мой господин, когда только подавал свою жалобу.
- Любопытно. Ну мне достаточно своих знаний на этот счет, благодарю тебя.
11
Антония
- Ну что она может ему дать? Ни-че-го! Она уже стара, она не так красива, как я, она не может напоить его страстью, не может заставить петь райской птицей и летать ласточкой! Он живет с ней, но приходит ко мне... Он просто жалеет ее старость!
- Остановись, глупая женщина!
- Марк! Разве я не права?
Цицерон с интересом смотрел на молодую красивую женщину, которая просто истекала злостью.
Солнце садилось, и на веранде уже началась причудливая игра света и тени.
- Послушай, Антония, может быть не все так однозначно? Прежде всего, мой тебе совет, наберись терпения и жди. Ты должна понимать, что для мужчины любовь важней скандала, - за спиной Цицерона заскрипело перо помощника. Марк приосанился, и уже начал было входить в роль, как вдруг девушка вплотную подошла к нему и, глядя глаза в глаза, томно произнесла:
- Не петляй. Твои слова витиеватей любой лозы. Ты сейчас чувствуешь тепло моего тела... твои щеки уже розовеют, еще немного и ты меня захочешь... так ответь же мне, наконец, ЧТО ОНА МОЖЕТ ЕМУ ДАТЬ?
Мужчина отступил на шаг...
- Она ничего не может ему больше дать, потому что она ему уже все дала. Она стала его частью. И вообще, пожалей других, а не только себя! Известно, что сопереживание и глубокое изучение чужих проблем всегда приводит к снижению груза собственных...
Цицерон отметил, как чудесно солнечный луч коснулся кончиков ресниц красавицы Антонии и блеснул в наворачивающейся слезе...
12
Разговор Консула Пинария Клеменса с главным военным трибуном Квинтом Сервием.
(Аргенторат, лето 379 года н.э)
- Я предчувствую скорый конец Империи. Это произойдет не завтра... и даже не через год-два, но это обязательно произойдет в обозримом будущем. Нам, трибун, возможно даже суждено это увидеть.
- Мой Господин, то, что Вы говорите это абсурд! Рим, это навсегда.
- Ты, верно, думаешь, что я сошел с ума. Я поясню свою мысль. Мы наблюдаем расцвет Империи, Рим силен, как никогда ранее, но он стареет, а значит не за горами то время, когда он распадется на части, и эти части уже нельзя будет собрать. Ты ведь знаешь, как погиб Гай Юлий Цезарь? Ему тогда было 56 лет. Он был настолько мудр и опытен, что я едва ли поверю в то, что его убили заговорщики.
- Я не понимаю...
- Он разрешил им себя убить. И знаешь, зачем он это сделал? Он ушел из жизни героем, он покинул Рим на пике славы, такое не под силу обычным смертным. Стоячая вода гниет, как известно. Его старость могла бы разрушить государство, ведь никто не смел противостоять его мудрости и силе духа. Элита была увлечена женщинами и прожиганием своего богатства. Цезарь своим уходом заставил ее вскипеть, заставил ее избрать себе нового властителя, заставил ее выжать из себя свежие соки для растущего государства.
Рим не сможет поступить, как Цезарь, он не сможет позволить себя убить, а потому он просто состарится и умрет.
- Если я Вас правильно понял, то всему виной женщины и золото?
- Женщина это жизнь, это свежая кровь, которая заставляет мужчину расти, крепнуть и развиваться. Но чем быстрее бежит кровь в жилах, тем вернее ускоряется рост и развитие, тем сильнее износ и тем скорее смерть. Женщина своей силой заставляет нас, мужчин, добиваться успехов, ведёт нас к достатку и власти. Но она же успокаивает нас, уводит к семье, заставляет вместе с ней вкушать все плоды нашего успеха, а это уже начало заката. Подвигнуть мужчину на воистину великий успех может только женщина, и только женщине по силам его остановить. Но, не в женщине дело. Дело в утере ума...стратегического ума, если ты понимаешь, о чем я.
- И золото ни при чем?
13
Новый проект Ареса
Аполлон и Гефест редко виделись. Наговорившись вволю о делах земных и обменявшись всеми новостями и сплетнями, они досиживали день в кабинете у Аполлона за крепким черным чаем.