Пирус Анна Сергеевна : другие произведения.

Элегия с осенью

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Судьба всё ж уготовила нам встретиться..." Да нет, встречи не было... Осень... Листья-то на березах еще совсем недавно ве-есело так на ветру лопотали, призывно, а сейчас уже - под ногами, и шелестят тускло, бесцветно, словно прощаясь... Сяду-ка, пожалуй, вот на эту лавочку под березкой, может, всё же снова услышу отголоски и её летней песни? Странное существо человек. Вот, читаю письмо прошлых лет, а будоражит, смущает давнишним чувством почти незнакомого человека. Как понять это? "И случилось это так неожиданно. Я мгновенно узнал Вас, - покупали что-то у окошечка ларька. А потом как-то сразу, бессознательно пошел следом и тоже сел в троллейбус, хотя и ехать-то не надо было, и шел совсем в другую сторону. Но как под гипнозом, сел рядом и забилось сердце. И было не пошевелиться! Но украдкой поглядывал на Вас: да, годы прошли, но такой же остались! И снова почувствовал: боюсь Вас, как и шестнадцать лет назад..."
'Судьба всё ж уготовила нам встретиться...' Да нет, встречи не было. Осень... Листья-то на березах еще совсем недавно ве-есело так на ветру лопотали, призывно, а сейчас уже - под ногами, и шелестят тускло, бесцветно, словно прощаясь. Сяду-ка, пожалуй, вот на эту лавочку под березкой, может, всё же снова услышу отголоски летней песни? Странное существо человек. Вот, читаю письмо прошлых лет, а будоражит, смущает давнишним чувством почти незнакомого человека. Как понять такое? 'И случилось это так неожиданно. Я мгновенно узнал Вас, - покупали что-то у окошечка ларька. А потом как-то сразу, бессознательно пошел следом и тоже сел в троллейбус, хотя и ехать-то не надо было, и шел совсем в другую сторону. Но как под гипнозом, сел рядом и забилось сердце. И было не пошевелиться! Но украдкой поглядывал на Вас: да, годы прошли, но такой же остались! И снова почувствовал: боюсь Вас, как и шестнадцать лет назад...' Чудак! Жаль, что почти не помню его. Так, - лёгкой тенью: светлые волосы, светлые глаза. Наверное, не привлёк тогда ничем, хотя и метался рядом со своей влюблённостью, а я... А я не замечала, не чувствовала его. Почему? Может потому, что тогда и сама была влюблена? 'Трудно, конечно, поверить в это, но так и несу Вас с собой с тех пор. И чувство моё - то ярко вспыхнет, то притухнет и тлеет, тлеет до следующего воспоминания, но никогда не погасало совсем...' Где упрятаны струны, которые вдруг начинают звучать, отзываясь на чужой душевный порыв? И почему царапает даже вот такое: падает, кружась, листок, словно в отчаянии цепляется за ветки, а я смотрю на него и во мне - грусть от неизбежности его падения. 'Простите мою откровенность, но ведь Вы первая, кого я полюбил. И полюбил сразу, в один момент, когда в кабинете главного редактора разбирали поведение диктора. Еще раз простите, что пишу всё это, иначе поступить не могу, и помните: есть человек, который Вас очень любит и никто сильнее, уверен в этом, любить не сможет. Видите, так всё и выложил в письме. И поверьте, признания мои честны, а поэтому прошу: напишите мне ответ 'до востребования'. Пожалуйста, напишите!'. Какой могучий дуб раскинулся напротив! И листья на нём... как стайки разноцветных попугайчиков, - пёстрые, легкие и вот-вот вспорхнут с темных веток. Да еще вокруг - оранжевый пояс из клёнов, изумрудная зелень травы, голубейшее небо... Господи, какая изысканная и пленяющая красота! А, может, всё это благолепие - мой только сиюминутный маленький миф, сотворённый воображением? Шестнадцать лет... Ну да, тогда я не ответила на это письмо, - семья, заботы... Да и думалось, наверное: это - просто прихоть, причуда далёкого и почти незнакомого мне поклонника, справится, мол, со своим чувством, забудет, успокоится. Ан нет, писал опять. И почти через три года! 'Тысячу раз прошу у Вас прощения и умоляю: наберитесь терпения, дочитайте письмо и вспомните, пожалуйста, вспомните! Набережная, старый монастырь, в нём - Ваша редакция, в которой работал и я осветителем киносъемочной группы. Вспомнили? А потом написал письмо из Воркуты: знайте, что есть человек, который Вас любит...' И всё же странно: почему таким, как Николай, непременно нужны предолгие, затянувшиеся мифы, а другим вполне хватает и немудрёных, заурядных 'мификов', горящих еле-еле и гаснущих в одночасье... как вот эти, еще пылающие на ветке листья, которые уже через несколько дней окрасятся цветом тлена и поблекнут. 'И до сих пор не пойму: почему тогда не открылся, почему побоялся? Ведь я человек не робкий, а перед Вами немел, сознание терялось и мутнело, но чувствовал к Вам силу притягательную, непреодолимую...' Наверное, глубокое, одухотворенное чувство протяжённее во времени... Да, конечно! И, наверное, протяжённей потому, что начинает вплетаться в ауру того самого ЕДИНСТВА, на существование которого можем только уповать, - останемся частичкой нашего чувства во Вселенной! 'Вы не могли знать, что часами сидел я возле трансформаторной будки на Сельской улице (Вы там квартировали) и ждал, когда будете идти. Вы не могли знать, что провожал Вас к автобусу, когда уезжали на выходные домой. Не могли знать, что часами торчал в читальном зале библиотеке и ждал: когда же Вы придёте? Как искал в редакции, чтобы только взглянуть... Нет, ничего этого Вы не знали и не замечали. А передо мной всё это всплыло теперь вновь, и столько лет Вы - перед глазами: в цветной широкой юбке с широким поясом и сумочкой в руках, а если и закрою их, постараюсь отогнать образ, Вы - опять!' Какой радостный инициал осени! В кругу темноствольных и еще не поблекших лип, - три выбеленных грациозных березки с несколькими ветками уцелевших красно-оранжевых листьев. Глаз не оторвать! Удивительно. Неужели и впрямь я столько лет - в нём? Бедняга... А, впрочем, ему можно и позавидовать, - за долгие годы не утратить чувства?! Я не способна на подобное. Лики моих прекрасных мифов довольно скоро начинали таять и через них продирались маски реальных образов. В этих берёзках со стайкой красно-оранжевых листьев столько трогательной радости! Но и грусти. Уж слишком эфемерна красота! Дунут холодные ветры и закружатся листья в последнем полёте, а вот сейчас... Нет, не верю, что такое благолепие создала эволюция. Эволюция прагматична. Ну, зачем ей такая блистательная красота, да еще только на несколько дней, - как на прощанье? Хочу, очень хочу верить, что творит красоту то самое, неведомое нам ЕДИНСТВО. И творит не только красоту, но и чувство любви. Да, Николаю, можно завидовать. 'И надо же мне было приехать и опять встретить Вас! Нет, я не мог обознаться, это были Вы. Только показалось, что стали немного ниже и обозначились чуть заметные морщинки у глаз. Я потерял дар речи и не мог сойти с места, а Вы сели в троллейбус на третье сиденье справа, вынули книгу... И эта нежданная встреча так взволновала меня! Но снова, стоя позади Вас, боялся выдать себя. С тех пор опять загорелся Вами, как и шестнадцать лет назад, и теперь не нахожу себе места. И часами хожу по городу, ищу Вас, но не могу найти. А если и встречу? Может, так ничего и не смогу сказать'. А надо ли говорить? Ведь то, что услышит от меня, развеет грёзы, - миф, который он лелеял годами. Ведь зачастую правда груба, беспощадна, так зачем же стремиться к ней? 'Да, я далёк, очень далёк от мысли, что Вы несчастливы в жизни, что не связаны семьёй, но всё равно! Напишите мне несколько строк: сможем ли мы встретиться? Не избегайте меня, пожалуйста, прошу!' Смотрю на эти тёмные стволы лип, на светлые - березок, и не знаю: как, каким чудесным образом в них уже зарождается жизнь тех самых листочков, которые снова будут лопотать на тёплом летнем ветру? А впрочем, что дало бы мне это знание? Вдруг упростило бы, притупило восприятие красоты, окрасило будничными красками? Нет, встречи с Николаем не будет, а вот письмо... 'Николай, благодарю Вас за искренность. Вы удивительно сохранили свою душу юной, а в ней - образ любимой, который соткали. Ваше письмо на какие-то мгновения тоже возвратило мне юность, но что я теперь? Женщина, прошедшая достаточно долгий путь и в основном живущая заботами семьи. Так стоит ли Вам расставаться с тем удивительным образом, который создало воображение? Если у Вас такая сильная и преданная любовь к нему, то сохраняйте его и не призывайте меня стать соучастницей убийства. Пусть образ этот сам тихо покинет Вас для очевидной, осязаемой встречи, и постарайтесь хотя бы иногда быть счастливым в нашем суетном мире!' Сейчас я спущусь в неглубокий овражек, потом, шурша листьями, поднимусь к тому рыжекудрому деревцу и передо мной откроется любимая панорама: голубой изгиб Десны, еще зеленая луговая пойма, за ней - белые строения города с яркими вкраплениями оранжевых деревьев, а дальше - темно-зелёный каскад хвойных лесов и над всем - небо с грядой белых, подкрашенных закатным свечением облаков. Раздолье завораживающего, зовущего, обещающего неба, в просторах которого, может быть, и обитает то самое ЕДИНСТВО. Дорогой читатель!
  Приглашаю Вас на свой сайт, где кроме текстов, есть много моих фото пейзажей. Веб-адрес для поисковых систем - - http://galinasafonova-pirus.ru
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"