Это важно - успеть убежать, забиться куда-нибудь, потеряться из поля зрения твоих преследователей. Легкие, вернее то, что ранее ими называлось, отказывают, наливаются серной кислотой, во рту железный привкус крови. Ноги выносят тебя в частный сектор, в квартал низших слоев населения, с маленькими покосившимися домиками без садов, с огородом в два метра, с йодистыми фонарями, протекающими крышами и запахом подвала. Открытая дверь - ты вбегаешь в помещение, прежде чем она захлопнется, и оказываешься в кромешной темноте. За спиной - лязг замка. Стоишь, напряженно вглядываясь во тьму, говоришь обычный умоляющий лживо текст, чтобы не выдали. Последняя попытка избежать наказания за традиционное воровство. Чиркает спичка, зажигается керосиновая лампа, со скрипом прикручивают огонь. Женщина с фонарем подходит ближе, чтобы дать свету упасть на твое лицо, неверный огонек кидает лучи на черные волосы, индейский нос, кусок самошитого платья с меховыми вставками. Воздух пахнет воском, керосином и жженой травой.
- Свой, - бросает она низко-хрипло в глубину комнаты, и, с облегченным вздохом, зажигается наконец верхний свет. Лампочка, тоскливо свисающая петлей с потолка. Ты оглядываешь помещение и хренеешь. Волчье, шаманское жилище в одну большую комнату, угол отведен под кухню с печью, у окна - маленькая дверь. Грязный оконный проем завешен вязками чеснока. Трехногий стол у стены, обшитой деревянными панелями, грязными, закопченными, увешанными шикарного качества шкурами и декоративными букетами из полевых цветов. За ним, все еще держа худую, длинную руку на выключателе, сидит, обернувшись, девушка белая и дикая, черные глаза сверкают в контрасте с льняно-белыми и вьющимися волосами. Над тобой склонилась смуглая, спокойная скво - типичная, с раскосыми глазами, высокого роста, в странной одежде. В густых и длинных темных волосах виднеется пара косичек. Она смотрит пристально в твои глаза, улыбается углом узкого рта.
- Цыганщина, - говорит. Блондинка хмыкает, наливает в гранчак, стоящий на столе, мутной жидкости из бутылки и протягивает брюнетке. Та принимает и сует тебе в руки.
- Отдышись, - в нос, протяжно и лениво, бросает сидящая. Берешь, выпиваешь, жмурясь от плохо очищенного самогона. Крепко. Странный способ восстановки дыхания. В пальцах у тебя оказывается самокрутка из темной бумаги, забитая чем-то неизвестным, но явно с немалой примесью шмали. Скво затягивается такой же, прикрыв глаза и выдыхая сизый дым тонкой струйкой. Обе молчат, молчишь и ты, начиная чувствовать некоторое смущение по поводу создавшейся ситуации. Закашливаешься мучительно.
- Эй, Анфиса, принеси средство, - кратко приказывает темноволосая. Блондинка, явно нехотя, цыкнув зубом, встает медленно из-за стола, который начинает колебаться с угрожающим скрипом, шатая бутылки, и идет к двери, юркает в помещение - там, наверное, кладовка. Скво садится на пол, смотрит на тебя снизу вверх.
- Ты кто будешь?
- Кошка, - отвечаешь растерянно, забывая более распространенное имя. Хотя и то не имя - ты сам себя так нарек.
- Михаэла, - мурлычет, снова затягивается. Добавляет куда-то в сторону. - Будем знакомы.
Анфиса вскоре появляется. В тонких пальцах ее - большая четырехгранная бутыль из-под водки, полная какой-то жидкости, черной и вязкой. Она ставит ее на стол и падает вновь на прежнее место с таким видом, будто ей пришлось пройти километров десять. Михаэла встает, отбирает стакан, который ты до сих пор бережно держишь, проходит с армейским грохотом по дощатому полу - тут только ты замечаешь, что на ногах у нее военные ботинки - и наливает в него средства из бутылки до половины. Индиффирентно отдает тебе вновь.
- Средство, - пожимает плечами Михаэла. - От чахотки.
Некоторое время размышляешь над его эффективностью, затем решаешь - не изменишь ничего в любом случае - и выпиваешь. Средство посильнее самогона будет, обжигает язык и глотку, чувствуется раскаленно в желудке.
- Спасибо, - говоришь. Она кивает, спокойная и ароматная, глядит искоса.
- Ты приходи еще, - отвечает.
- Ага, - неожиданно подает голос Анфиса, оборачивается и улыбается, сверкает острыми клыками.
- Приду, - соглашаешься, чувствуя полную растерянность. Поворачиваешься к двери и, все еще смакуя спирт средства, покидаешь шаманское жилище. На улице тебя никто не ждет, воздух пропитан туманом. Оборачиваешься, и в голову приходит мысль, что это строение пахнет домом. Михаэла улыбается криво, маняще, и закрывает дверь. Ты придешь еще. Невозможно туда не вернуться.