Давно это было, а может, еще только будет, а может быть этому уже не суждено совершиться, но я прошу у вас прощения за всё...
Золотая лестница
Быть или не быть, или уже не был?..
I
Каждой ночью мы блуждаем на первом уровне Астрала, встречая там таких же путников, как мы. Именно с ними - на фоне нашего прошлого и настоящего, на фоне наших желаний и слабостей, -разворачивается построенный по всем законам режиссуры фильм, который мы называем сном. Но той ночью Андрей попал совсем в другое место.
Голый Бетонный пустырь во все стороны до границы серого безжизненного неба. Воют ветра, летает пыль. Но во всей этой пустоте столько необъяснимой жизни...
Посреди пустыря стоит лестница, сшитая из золотых нитей. От лестницы пахнет теплом и уплывает светом, и уходит она глубоко в бесконечность, и ей так же глубоко наплевать, что в нашей реальности она бы слилась с небом. Минуя все наши законы, она уходит в бесконечность, оставляя облака нетронутыми. Любой человек, который хоть раз видел эту картину, терял рассудок и навсегда пропадал где-то глубоко на помойке под названием Астрал.
Но это место не было Астралом.
Андрей свалился на золотые ступени и скривился от переполняющих его новых, непонятных ощущений, которые совершенно невозможно испытать ни в одной из существующих реальностей. Запахи обретали форму и цвет, цвет обретал запах и находился на разном расстоянии от своей настоящей точки в пространстве. У всего здесь была своя плотность и частота. Всё здесь проживало свою жизнь и перерождалось заново, чтобы на еще один шаг приблизиться к высшей цели, которую не дано понять ни то что цвету, или форме, но даже человеку.
Андрей попытался взять себя в руки, но понял, что его мысли слишком громко дышали, и имели неприятный горький вкус. Андрей ощутил еще один удар, когда понял что горький вкус - это воспоминание, а оно в свою очередь тоже приобрело много новых качеств. Сам удар был переполнен кучей других ощущений, которые в нашем мире просто невозможно испытать, а если еще учитывать что подобный удар мог возникнуть только в этом мире, а в нашем он ударом-то мог и не являться, то становилось ясно, что Андрей был просто на грани.
Ощущения порождали друг друга, и Андрей понял что умирает. Осознание этого приобрело новые оттенки и распространило по его телу разные точки реальности.
Андрей стал всем и никем. Он уже не был здесь никогда, тогда как было здесь то, чего еще не было и не предвиделось, когда всё было, ведь на самом деле ничего никогда не было, ибо даже это уже было.
Когда Андрей понял это он, он смог собрать краски своего тела в один комок и поставить на ноги того что никогда еще не было его телом, он ощутил что любит этот мир, главное научиться в нём обитать. Андрей попытался оперировать реальностью. Он мотал головой и видел как сливаются разводы в следы как после хорошей выдержки на фотоаппарате. Он ощущал мысли, и запахи всего что есть. Он ощущал всё под другим углом и совершенно с другим смыслом.
Лестница кончалась кода-то внизу, но он не мог понять откуда. Мозг Андрея получил сильнейший удар от переизбытка новых чувств и ощущений и никогда уже не будет прежним.
За спиной появился запах боли. На него плыли капли тьмы. На зубах появился песок страдания, а в теле добавилось новых красок, со вкусом новый боли.
Андрей обернулся и увидел ангела. Она была в драных лохмотьях, потерявших свой цвет, под дырявостью которых нельзя было скрыть увечий на некогда прекрасном теле.
В глазах её были слёзы.
Не то это место, в котором надо испытывать сочувствие, не это место в котором надо думать и быть. Это не то место, в которое приходят эфирным телом. Это не то место, в котором даже не надо не быть, ибо никогда его не было и ни к чему тогда понимать, что этого еще не будет. Андрей не смог даже орать. Он, просто, столкнул ангела вниз, на каменные плиты.
Прекрасное тело быстро достигло серого живого камня и кусочки ангельского мозга разлетелись далеко вдоль каменных плит.
Андрей потерял равновесие и покатился вниз, дико вопя от той новой сути ощущений, которые не смогли бы столько испытывать в нашем мире. Он сделал предпоследнюю ошибку в своей жизни.
Внизу его ждал человек, сшитый из мрака, взгляд которого долго и внимательно изучал дёргающееся на бетоне извергнутое самим же собой нечто, что когда-то было астральным телом Андрея.
Так начался его путь.
Некий Город живущий по своим законам. Некий мир. Время можно вполне приравнять к нашему. Уже почти рассвело. Андрей проснулся на полу рядом со своей кроватью, из носа его текла кровь, руки дрожали, а голос не смог издать ни одного даже самого слабого хрипа. Андрей безуспешно пытался орать, но у него не получалось. Трясущееся, вмиг истощившееся тело забилось в угол и начало нервно трястись.
Он сидел, обхватив свою голову руками и наблюдал, как комната елозит вверх-вниз. Первые пять минут он пытался понять, какой же запах имеет это движение и какой у него голос, но потом просто удивлялся от того, что каждая его линия находится на своём, заданном ей месте. Какой странный мир, как странно, как в нём можно жить, неужели он стоит на месте и никогда уже не будет живым?
Комната ходила ходуном, голова наполнялась ветром. На лице Андрея появилась улыбка. Он вдруг подумал, что надо попробовать мотать слева на права, может тогда мир ему откликнется?
Мир молчал...
Андрей начал паниковать. Что? Как же так? Я хочу почувствовать вкус движущейся комнаты! Я хочу узнать как плачет ветер, наполняясь в моей голове. Я хочу понимать, что моё тело разрывают, как и впредь, если ничего не осознавать! Куда всё подевалось? За что?
Ему никто не ответил.
Спустя час Андрей решил лечь набок и попытаться одновременно с движением ощущать пол. Еще через тридцать минут, к нему вернулся хриплый голос, и он смог произносить еле слышные слова: "Как, почему, за что, где ты..."
Спустя два часа Андрей остановился и стал изучать непривычно обычный мир.
В комнате стоит тахта, тумбочка, стол, стул и шкаф. Одна дверь вела на балкон, а другая в коридор, который совсем не понятно куда вёл. Изучение комнаты заняло весь день и в итоге Андрей заснул...
Бетонный пустырь, самый живой и прекрасный. Боли уже не было. За его спиной золотая лестница, а перед ним человек, сшитый из тьмы, единственная неживая фигура в этом мире. Андрей разозлился, как так? Как он посмел быть мёртвым? Андрей испытал отдачу, но справившись с ней, стянул прекраснейший мир в одну точку и ударил Мёртвое нечто этим комком.
Ответа не было.
Человек, сшитый из тьмы, стоял, и казалось, с любопытством изучал нового гостя. Андрей разозлился еще сильнее и ударил еще раз. А потом еще и еще. Бил он, наверное, бесконечно, не обращая внимания на отдачу своих эмоций, но эффекта это не давало никакого. Тогда он увидел тело ангела. Безумно рассмеявшись, он вспомнил, сколько боли испытал первый раз из-за этого проклятого создания и побежал пинать ни в чём не повинное тело ногами, разбрасывая кусочки мозга по бетону.
Человек в чёрном молча, изучал странного гостя.
Андрей бежал, таща за собой руку ангела. Гневу его не было границ. Лестница была далеко позади, а воспоминания о Мёртвом Человеке были ближе, чем что-либо еще. Естественно его самого нельзя было запомнить, но он оставался в памяти как провал в никуда человеческой формы на лоне прекраснейшей реальности. Андрей бесился и строил планы о том, что можно сделать с прочащим это прекрасное место Ничем и мир его во всём поддерживал.
Мир жил, мир ощущался, мир задавал три вопроса, мир был троичен. Этот мир был идеален, и лучше него просто не могло не быть! Андрей уже давно выкинул никчёмную руку и просто бежал, играя миром, как заблагорассудится. Мир сам тянулся к нему, сам хотел, чтобы Андрей им повелевал. Это был секс, эта была любовь, это был акт, в котором хотелось раствориться. Хотелось быть с этим одушевлённым живым миром вечно.
Много времени прошло , наконец Андрей устал и решил прилечь отдохнуть. Он заснул, рисуя завитки на сером небе и покой его нарушали только мысли о Мёртвом человеке - язве на теле прекрасной женщины. Ничего, думал Андрей, мы еще его победим...
На балконе был свет, тусклый свет пасмурного осеннего утра. Андрей не понял где он и что с ним. Около часа он провалялся рядом с дверью и пытался понять, что нужно сделать, какие механизмы своего тела надо задействовать, чтобы заставить свою руку подняться и открыть дверь на балкон.
Так он провалялся часов пять, пока не пришло понимание того что он человек и когда-то умел управлять своим телом совсем не задумываясь о том как он это делает. Он просто хотел и всё. Сейчас же ему нужно что-то еще... Но как? Что нужно сделать? Почему это место не такое податливое и лёгкое? Почему нужно делать что-то? Зачем надо быть? Зачем вообще что-то надо? Там, на пустыре всё было так легко и понятно, так хорошо и просто...
Андрей заплакал.
О том как он плачет, о том как он еще ползал, как он трясся, как он говорил, о том почему он еще может думать, почему его разум остался, он задумается потом, а сейчас он плакал даже не от того что в квартире он один и если он останется валяться на полу в таком же состоянии, то он просто умрёт от голода ибо никто о нём не вспомнит ближайшую неделю, а от того что ему просто престал быть понятен этот мир и он понятия не имеет как в нём дальше жить.
Андрей по одной терял слёзы в недрах серой каменной тюрьмы, из которой плача его никто не услышал, хотя стоило бы, ибо это был последний плач перед концом этого мира и начала нового. А люди ходили взад-вперед, ловя осенний дождь своими душами. В каждом была своя пустота, в каждом была своя закрытость, но больше разного в них не было ничего.
Машины ездят, дома строятся, заводы работают. Где-то в глубине городского лабиринта ребёнок теряет мяч, который выскальзывает из его рук и катится на дорогу. Где-то в глубине дворов хмурится нищий старик. Чья-то дочь отдаётся хулигану из соседнего района. Через пятнадцать минут он выпьет её душу. В квартирках коптятся люди, для которых даже не придумали телевизора - электричества в этом мире не открыли и никогда не откроют. Никто ни с кем не разговаривал и никто никому не верил. Каждый искал, как бы повыгоднее продать душу.
Андрей был единственным, кто его оплачет - этот нелепый мир, перед тем как он обратится в нечто совершенно иное...