Дверь на кухню ждёт, зевая, 
чайник свистом подзывает - 
кипяток в разгул стремится, 
и мелькают чашек лица.

Майонез какой-то грустный, 
тосты загорели шустро, 
и омлет, как солнце будто 
восклицает: "С добрым утром!"

Сердце вдруг покрыли тени:
джем бесплатных объявлений - 
стены встали равнодушно, 
и уют уполз в подушку.

Разметав кофейной гущи 
пустоту осколков мыслей, 
ноги, добровольный грузчик, 
сквозь подъезд несутся быстро.

Улицы нос любопытный... 
Тонких кистей плащ ветровый 
разметает аппетитно 
важных туч льняные строфы.

Мелких брызг язык шершавый - 
на щеках, как  будто стилос. 
И катарсиса оправа: 
острота глаз прохудилась.

Волшебство - капель рисует 
девушку совсем простую...
Слепит, веками листая: 
ситец платьица растаял.

Как увидеть-то такую,
настоящую... простую?
Солнцем ли обжечь, наверно?
Кровью напоить из вены?..

Плачут ветви, машут ветру 
луж асфальтовые гетры, 
убегают солнца тени 
как весенний хвост кисельный.

Кожа улиц, как в ознобе, 
но ругается не злобно 
сквозь капель подросших чащу 
флюгер на обед спешащий...

Конфетти издохли вожжи, 
в урне диск с пометкой "прожиг", 
и постель уж настороже - 
номерной день снова прожит.

...Гаснет свет в высоком замке, 
слепленном из мягкой глины, 
но в огранке слов обильных
эхо ожило внезапно: 
в хрупких шпилях тонких башен 
входа нет, мол, - он не важен...
Да и выход уж не нужен - 
одиночество тут кружит.

Размываются чернила 
под морским приливом снова, 
тает жизнь, уходит сила...
Ну а слово - просто... слово.