|
|
||
Захотелось написать о Гарри Поттере, взять разные штампы и приготовить из них что-нибудь удобоваримое. | ||
Гарри Поттер: Hollow
В доме номер четыре по Тисовой улице проживала обычная английская семья.
Вернон Дурсль – жирный мужчина с пышными усами – возглавлял фирму, которая специализировалась на производстве дрелей. Петуния Дурсль – тощая блондинка с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при ее росте – была домохозяйкой. Их сын, Дадли, являлся уменьшенной копий отца и учился в школе.
А еще в доме номер четыре, в маленьком чулане, жил мальчик – Гарри Поттер.
В детстве его бросили родители, и Дурсли постоянно напоминали ему об этом:
«Никчемный мальчишка! Ты должен быть благодарен нам за то, что мы взяли тебя на воспитание, когда твои собственные родители выбросили тебя словно мусор...»
Но Гарри не был им благодарен.
Он часто мечтал, что однажды за ним придут его настоящие родители и он, наконец, покинет опостылевший дом, пропитанный страданием, унижением и болью.
Но чуда так и не произошло, и Гарри перестал мечтать.
Возможно, поэтому он изменился. Слишком много горечи, слишком мало любви и вот уже все чувства мальчика похоронены за пеленой пустоты. Он стал напоминать маленькую фарфоровую куклу, в которую кто-то вдохнул жизнь.
Так и жил – существовал – Гарри Поттер, пока однажды в дом на Тисовой улице не пришел мужчина с письмом.
От него Гарри узнал, что является волшебником.
Профессор Северус Снейп поругался с Дурслями, пригрозил им и отправился с мальчиком за покупками в Косую Аллею.
Гарри быстро осознал, что зельевар является грубым и желчным человеком, который его почему-то ненавидит, но не придал этому особого значения. Он уже давно привык к людской ненависти.
***
– Любопытно... Очень любопытно... Эта палочка из бузины и волоса фестрала была сделана моим предком. Семейные легенды гласят, что Эллиас Олливандер пытался воссоздать Палочку Смерти, но потерпел неудачу. Впрочем... Думаю, мы должны ждать от вас великих свершений, мистер Поттер.
– Что такое Палочка Смерти?
Старик пугающе улыбнулся, а его серебренные глаза, казалось, начали светиться в полумраке лавки.
– Чтобы узнать о ней, мистер Поттер, вам следует прочитать «Сказки барда Бидля».
***
Вечером того же дня Северус Снейп вернулся в свой маленький дом в Паучьем Тупике и напился. Он лучше других знал, что глаза являются окнами души, но только встретившись с Гарри Поттером, осознал, что существуют люди, у которых ее просто нет.
***
Поезд был красным.
***
– Поттер, Гарри!
Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.
– Она сказала Поттер?
– У Ричарда есть брат?
– Я никогда не слышал о брате Мальчика-Который-Выжил.
– Наверное, магглорожденный...
Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, многие из которых с удивлением рассматривали его. А затем перед глазами встала черная стена.
– Гм-м-м, – задумчиво произнес прямо ему в ухо тихий голос. – Интересно... Никогда прежде я не видела мастера окклюменции столь юного возраста. Впрочем, это не поможет тебе, мистер Поттер, от меня нельзя скрыть желания, что таятся в твоем сердце...
Гарри молчал. «У меня нет сердца».
– Непростой вопрос. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает... Слизерин? Или Гриффиндор? – спросил голос. – Ты можешь стать великим. Но скажи мне, чего же ты хочешь?
– Я стану великим вне зависимости от факультета, – что-то решив для себя, медленно ответил мальчик.
– Возможно... Но путь к могуществу лежит через тяжелую работу. Тебя научат этому на факультете Хельги ПУФФЕНДУЙ!
Гарри снял Шляпу и прошел к своему столу.
***
Ричард Поттер подошел к Гарри на следующий день, во время завтрака.
Это был высокий, широкоплечий мальчик со здоровым загаром и теплыми карими глазами. На его лбу располагался шрам в виде молнии.
Любой другой первокурсник мог бы испугаться или обрадоваться, заметив к себе интерес живой легенды, но Гарри спокойно продолжил завтракать.
– Я могу тебе чем-то помочь? – наконец, спросил Гарри, прожевав сосиску.
Ричард склонил голову на бок.
– У тебя глаза мамы, – ответил он и нахмурился.
Гарри молча начал накладывать себе салат. Ему было плевать...
***
– Трансфигурация – один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, – начала профессор МакГонагалл. – Любое нарушение дисциплины на моих уроках – и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.
После такой речи первокурсникам из Пуффендуя и Гриффиндора стало немного не по себе.
Профессор сначала рассказала теорию элементарных превращений, затем перешла к практике и превратила свой стол в свинью.
Когда она раздала каждому по спичке и сказала, что ученики должны превратить их в иголки, используя специальное заклинание из учебника, Гарри задумался.
Минут пять он просто смотрел в пустоту.
Профессор заметила странное поведение мальчика и подошла к нему.
– Немедленно начните выполнять упражнение, мистер Поттер. Я не собираюсь терпеть лентяев на своих уроках.
Гарри ткнул палочкой в спичку. Он не произносил заклинаний и не делал специальных движений, но спичка мгновенно превратилась в серебряную иголку.
МакГонагалл сняла свои очки, устало потерла переносицу.
– Пять баллов Пуффендую!
В конце урока профессор подарила десять баллов и улыбку Гермионе Грэйнджер за едва посеребренную спичку.
***
После ужина школьный староста привел Гарри в кабинет директора.
Ричард оказался прав. Гарри, действительно, унаследовал глаза своей матери.
Ребенок молча разглядывал людей, что породили его. Обычно, он точно так же смотрел на мебель. Гарри даже сам удивился тому, что ничего не чувствует. Не было ни горя, ни злости, ни ненависти. Любви тоже не было.
Феникс печально запел. Он оплакивал мальчика.
– Вы вызывали меня, профессор Дамблдор?
Великий волшебник хотел улыбнуться, но песнь Фоукса...
– Да, мой мальчик. Познакомься, это твои родители: Лили и Джеймс Поттер.
– Очень приятно, – кивнул Гарри. Он мельком заметил, что в глазах женщины стоят слезы, а мужчина с силой сжимает кулак. – Что-то еще?
– Я... мы... – начала Лили, но пустой взгляд ребенка заставил ее замолчать.
– Мы бы хотели, чтобы ты провел с нами рождество. – Вперед вышел Джеймс. – Еще рано, конечно, но... – Он широко улыбнулся. – Кстати, можешь писать нам если возникнут проблемы или тебе будет что-то нужно. Мы же семья...
– Спасибо, но я воздержусь. – Гарри поправил свои заклеенные скотчем очки, подумав, что стоит попробовать трансфигурировать их, пусть даже это будет временное решение.
После его слов, температура в кабинете упала на несколько градусов.
– Можешь возвращаться, Гарри, – с грустью в голосе, Дамблдор отпустил ребенка.
Плачь феникса стал громче.
Гарри еще раз убедился, что ему не нужны родители, теперь, когда у него есть магия...
***
Слухи о том, что Поттеры оставили одного из своих сыновей у магглов за пару дней распространились по Хогвартсу.
Возможно, в этом крылась причина, что во время обеда к столу Пуффендуя подошел белобрысый мальчик из Слизерина.
Драко или Срако Малфой – Гарри не был уверен – с презрительной усмешкой начал глумится над юным Поттером.
Гарри не обращал внимания на чистокровного дебила. Еда была гораздо важней.
Заметив отсутствие реакции на свои слова, Малфой разъярился и начал обзывать Гарри, грубить и кричать о том, что его следовало оставить у магглов. Раз за разом он повторял, что раз Гарри выбросили, как мусор, то следовательно он и есть мусор.
Ученики четырех факультетов, учителя и директор молча смотрели на это.
Когда Гарри Поттер решил, что все же следует что-то сказать, иначе ему не дадут спокойно поесть, он спросил:
– Я жил у магглов, да. Что с того?
– Поттеры выбросили тебя! Ты слышишь? Даже твои родители ненавидят тебя! – закричал Малфой. Его лицо покрылось красными пятнами. Он выглядел просто жалко...
– Я верю тебе, – спокойно согласился Гарри. – Но ты спутал меня с тем, кому не все равно...
Мертвая тишина в Большом зале, что установилась после слов первокурсника, была прервана лишь через пару минут.
– Драко Малфой! Пятьдесят баллов со Слизерина и месяц ежедневных отработок с мистером Филчем за ваше недостойное поведение!
Гарри так и не понял, почему разозлилась профессор Спраут.
***
Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно – куда холоднее, чем в самом замке. Вдоль стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные.
Снейп начал занятие с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. Он остановился, дойдя до фамилии Поттер.
Взгляд черных глаз упал на лицо мальчика, но через мгновение, мужчина тряхнул головой и жадно вдохнул воздух, будто-то только что вырвался из темных глубин. В какой-то мере, это было правдой.
«Все та же ужасная, абсолютная пустота», – подумал зельевар.
Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом.
– Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, – начал профессор. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. – Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, – продолжил он. – Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства... Могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть...
Гарри сглотнул. Если магия стала его смыслом жизни, его богом, то зельеварение могло стать одним из апостолов.
***
Наверное, именно из-за постоянной занятости – уроки, домашние задания и самостоятельное изучение волшебных легенд и мифов – Гарри не заметил, как пролетели целых два месяца с тех пор, как он приехал в Хогвартс.
За это время замок стал его настоящим домом. А дому номер четыре по Тисовой улице так и не удалось этого добиться за десять лет. В Хогвартсе он чувствовал себя уютно. К тому же здесь было ужасно интересно, в том числе и на уроках, которые стали куда увлекательнее с тех пор, как первокурсники освоили азы и приступили к изучению более сложной программы.
Войдя в Большой зал на банкет, посвященный Хэллоуину, Гарри отметил, что на стенах и потолке сидели, помахивая крыльями, тысячи летучих мышей, а еще несколько сотен летали над столами, подобно низко опустившимся черным тучам. От этого огоньки воткнутых в тыквы свечей трепетали. Как и на банкете по случаю начала учебного года, на столах стояли пустые золотые блюда, на которых вдруг внезапно появились самые разнообразные яства.
Гарри накладывал себе в тарелку запеченные в мундире картофелины, когда в зал вбежал профессор Квиррелл. Его тюрбан сбился набок, а на лице читался страх. Все собравшиеся замерли, глядя, как Квиррелл подбежал к креслу профессора Дамблдора и, тяжело опираясь на стол, простонал:
– Тролль! Тролль... В подземелье... Спешил вам сообщить...
И Квиррелл, потеряв сознание, рухнул на пол.
В зале поднялась суматоха. Понадобилось несколько громко взорвавшихся фиолетовых фейерверков, вылетевших из волшебной палочки профессора Дамблдора, чтобы снова воцарилась тишина.
– Старосты! – прогрохотал Дамблдор. – Немедленно уводите свои факультеты в спальни!
***
На следующий день вся Магическая Британия узнала, что Ричард Поттер, Мальчик-Который-Выжил, погиб, защищая своих друзей от тролля.
Гарри лишь еще раз с сожалением вздохнул, посетовав про себя на несправедливость жизни, из-за которой он не смог насладится праздничным ужином.
– Мистер Поттер, – отвлекла его от мыслей, профессор Спраут, в глазах которой стояли слезы. – Вам следует подготовиться к похоронам. У вас есть траурная мантия?
Гарри недоуменно моргнул.
– Разве у волшебников принято ходить на похороны к незнакомым людям?
Он прошел мимо женщины, не обратив внимания на странное выражение ее лица.
***
«АЛЬБУС ПЕРСИВАЛЬ ВУЛЬФРИК БРАЙАН ДАМБЛДОР ПОКИНУЛ ПОСТ ДИРЕКТОРА ШКОЛЫ ВОЛШЕБСТВА И МАГИИ «ХОГВАРТС».
По решению Совета попечителей его место заняла Минерва МакГонагалл».
...
Сьюзен Боунс сложила газету и кинула задумчивый взгляд на своего соседа, который вдумчиво и аккуратно поглощал завтрак.
Гарри Поттер был энигмой.
Иногда казалось, что он живет в каком другом мире. В его собственном мире, где нет места обычным людям.
Признаться, он был ей интересен, этот странный мальчик, которого окутывала тайна и магическое могущество. О, все уже давно поняли, кто является лучшим учеником на курсе, и это была вовсе не Гермиона Грэйнджер. Сьюзен знала, что юный Поттер не особо заморачивается с письменными заданиями, но колдовство любого вида у него получается лучше всех.
– Гарри... – решила начать разговор девочка. – А почему тебя не было на похоронах брата?
Он взглянул на нее, но Сьюзен показалось, что он смотрит сквозь нее. Это было так странно.
– Я был занят, – просто ответил Гарри.
– Занят?
– Да. Практиковал заклятия в пустом кабинете, – он сказал это так будто не было ничего важнее чем его занятия, даже похороны родного брата.
Девочка молчала.
– А еще у меня не было траурной мантии, – даже Сьюзен поняла, что это была отговорка.
– Тебя искали в школе. И учителя и старосты, – девочка начала поднимать голос. – На похоронах... Твоя мама, она плакала. Неужели тебе...
Гарри надоел разговор. Он отвернулся к своей сумке и, покопавшись в ней, достал два пузырька с зельями.
Сьюзен обменялась взглядами с Джастином Финч-Флетчли, который только пожал плечами.
Юный Поттер выпил содержимое сначала одного пузырька, а затем и второго.
– Слушай, Гарри, – подключился к разговору Джастин. – А что это за зелья?
– «Питательное зелье» и десятипроцентный «Костерост».
– «Питательное зелье» дают в Азкабане вместо еды... – протянула Боунс. – Мне об этом рассказывала тетя.
Вопрос «зачем ты их пьешь?» висел в воздухе, во всяком случае, так показалось Гарри.
– ...За тем же, зачем бегаю и тренируюсь по утрам. – Он вздохнул. – И да, я их сам сварил.
Девочка нахмурилась.
– Ты читаешь мои мысли!
Гарри посмотрел на нее, как на ненормальную.
Поняв, что ошиблась, Сьюзен начала оправдываться:
– Просто есть такое магическое искусство – Легилименция. Вот я и подумала...
– Существует магия, которая позволяет читать мысли? – в голосе Поттера появился интерес. – И ей можно научится?
– Да, то есть нет. Для обучения легилименции и окклюменции необходимо специальное разрешение Министерства Магии.
«Никогда прежде я не видела мастера окклюменции столь юного возраста», – Гарри вспомнил слова Шляпы.
– Окклюменция?
Сьюзен вздохнула, уже пожалев, что начала этот разговор.
– Окклюменция – это магическое искусство управления собственным сознанием. Но может быть использовано для защиты от легилименции.
Гарри молчал пару минут о чем-то размышляя, а затем спросил:
– Джастин, а как ты выполняешь трансфигурацию?
Мальчик не ожидал вопроса и поперхнулся тыквенным соком.
– Трансфигурацию? Ну, делаю движения палочкой, произношу заклинание и представляю конечный результат. Все, как написано в учебнике.
– А ты, Сьюзен?
– Да так же... – Она помолчала. – Но еще стараюсь представить сам процесс превращения.
Гарри Поттер улыбнулся. Улыбнулся! Если бы он превратился в мозгошмыка, о которых писали в «Придире», то Сьюзен была бы меньше удивлена. Она уже хотела спросить не заболел ли он, как новый директор привлекла внимание учеников.
– Здравствуйте! – сказала МакГонагалл. – В это тяжелое время... И в связи с перестановками в составе преподавателей «Хогвартса», я рада представить вам нового учителя Зельеварения. Лили Поттер!
Красноволосая женщина скупо улыбнулась, кивнула и села за стол.
– Также, из-за ухода Квиринуса Квиррелла, профессор Снейп займет место учителя Защиты от темных искусств. На этом все.
Гарри кивнул своим мыслям. А еще он надеялся, что Снейп будет лучшим учителем ЗОТИ, чем Квиррелл.
***
В «Стандартной книге чар, первый курс» было всего восемь заклинаний. До конца года первокурсники были обязаны выучить только шесть из них.
Гарри Поттер уже не сомневался, что Магический мир был населен магглами с волшебными палочками.
Учебник Миранды Гуссокл отправился на дно чемодана, туда же, где лежало «Пособие по трансфигурации для начинающих» Эмерика Свитча.
***
В Хогвартсе было сто сорок две лестницы. Гарри их лично пересчитал. Одни из них были широкие и просторные, другие – узкие и шаткие. Были лестницы, которые в пятницу приводили Гарри совсем не туда, куда вели в четверг. Были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда юный Поттер спускался или поднимался по ним.
Идя в подземелья со своими однокурсниками, Гарри Поттер понял, что ему не нравятся лестницы. Но, к сожалению, если их разрушить, то будет только хуже. Мир был несправедлив.
– Теперь и на Зельеварении нам придется учиться вместе с Гриффиндором, а на Защите – со Слизерином! – недовольный возглас Захарии Смита, прервал размышления мальчика.
Гарри сбился с шага.
– Почему?
– Директор решила, что объединенные уроки у красных и зеленых чаще всего ведут к нарушению дисциплины, а профессор Поттер и профессор Снейп согласились с ней.
Захария взглянул на Гарри так, будто это произошло по его вине. Он, вообще, любил перекладывать вину на других. А еще он был завистлив и труслив. Этакая дешевая пуффендуйская версия Малфоя.
Как оказалось, Гриффиндорцы уже стояли возле кабинета Зельеварения.
Даже Гермиона Грэйнджер и Рон Уизли, которых, видимо, выпустили из Медицинского крыла после стычки с троллем.
Скоро выяснилось, что их заметил не только Гарри.
– Оу, Уизел, я удивлен, что тебя не исключили из Хогвартса, – растягивая слова, сказал Захария. – Тебя и эту магглокровку. – Он кивнул на Гермиону. – Ведь это из-за вас погиб Мальчик-Который-Выжил!
– Заткнись! – заорал Рон, вытащив палочку.
– И что ты сделаешь? Ткнешь мне ей в глаз? – усмехнулся Смит. – Или попробуешь Вингардиум Левиоса?
Лицо Рона стало таким же красным, как и его шевелюра.
– Успокойтесь, вы оба! – вмешалась Сьюзен Боунс, крепко сжимая свою палочку. Было понятно, что в отличии от большинства присутствующих, племянница главы Департамента правопорядка знала пару болезненных проклятий и умела их использовать.
Гарри отметил, что ученики Пуффендуя и Гриффиндора вытащили волшебные палочки и направили их на «противников». Все, кроме него и Невилла Лонгботтома. И если юному Поттеру было просто лень, то причина отсутствия мотивации у Невилла оставалась загадкой.
– И чего ты пристал к ним, Смит? – спросил Эрни Макмиллан, повернувшись к однокурснику, и убрал палочку. – Тебя, что, усыновили Нотты или Малфои?
Это немного разрядило атмосферу. Раздались смешки.
Открылась дверь кабинета.
– Проходите в класс, – сказала Лили Поттер, с недоумением глядя на смущенных учеников. – Рассаживайтесь парами.
Профессор задержала свой взгляд на Гарри, но тот проигнорировал его. Или не заметил.
Гарри подошел к столу, за которым он обычно сидел на Зельеварении.
– Эмм... Можно я... – неуверенно протянул Невилл Лонгботтом, переминаясь.
Гарри оторвался от раскладывания своих вещей, посмотрел на полного мальчика, затем снова полез в сумку, потеряв всякий интерес.
– Ты можешь сесть с Гарри, – прошептала Ханна Аббот, заметив, что Лонгботтом готов расплакаться. – Он не очень общительный, но не злой...
Невилл благодарно кивнул и молча начал доставать реагенты, ожидая, что в любой момент Поттер может прогнать его.
– Итак, я вижу вы уже приготовились к уроку, – сказала Лили Поттер. – Отлично! Сегодня мы займемся чем-то особенным...
Увидев заинтересованные лица детей, профессор улыбнулась.
– Сегодня вы сможете попробовать приготовить любое зелье, используя школьные реагенты.
А дальше Гарри пропустил мимо ушей рой вопросов от Гермионы Грэйнджер и ее же громкие сетования на то, что некоторых чистокровных ребят родители учили варить зелья – да, как они посмели?! – до поступления в Хогвартс.
– Эм, Гарри? А какое зелье мы будем варить?
– «Эликсир Эйфории».
Инстинкт самосохранения подсказал Невиллу не спорить с соседом по парте, хотя он и сомневался в возможности успешного приготовления эликсира, изучаемого на шестом курсе.
Лонгботтом ошибся. И в конце урока Гарри Поттер сосредоточено наполнял два десятка флаконов «жидким золотом».
***
Драко Малфой стоял на карачках и щеткой драил коридор четвертого этажа. Рядом с ним довольно щерился школьный завхоз. Время от времени, Аргус Филч бубнил что-то про цепи и порку, и поглаживал свою киску.
Гарри, прислонившись к стене, пытался понять почему белобрысый хорек все еще проходит отработки, которые должны были закончиться месяц назад.
«Наверное, ему понравилось, – решил юный Поттер. – Или он просто привык...»
***
Перешагнув порог кабинета Защиты от темных искусств, Гарри осмотрелся. На всем уже был виден отпечаток личности Снейпа. В комнате оказалось гораздо темнее, чем обычно – занавески на окнах были задернуты и класс освещался свечами. На стенах красовались новые картины, в основном изображавшие людей в мучениях, со страшными ранами или невероятно искаженными частями тел. Ученики рассаживались молча, с ужасом вглядываясь в зловещие изображения.
– Я не велел вам доставать учебники, – сказал Снейп, закрыв дверь и остановившись возле учительского стола.
Сьюзен Боунс поспешно бросила свой экземпляр учебника «Темные силы: пособие по самозащите» обратно в сумку, а сумку затолкала под стул.
– Просто послушайте меня.
Взгляд профессора прошелся по лицам учеников, задержавшись на лице Гарри на какую-то долю секунды дольше других.
– Темные искусства, – начал говорить Снейп, свистящим шепотом, – многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бороться с ними – все равно что сражаться с многоголовым чудовищем. Отрубишь одну голову – на ее месте тут же вырастает новая, еще более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником – непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья... И уничтожить его невозможно.
Гарри с удивлением смотрел на Снейпа. Одно дело – уважать Темные искусства, и совсем другое – говорить о них с нежностью и страстью.
– Следовательно, ваша защита, – чуть громче продолжил Снейп, – должна быть такой же изобретательной и гибкой, как те Искусства, которые вы тщитесь одолеть. Добиться подобного возможно лишь узнав о том, с чем вам придется сразиться...
Он взмахнул палочкой и из ящиков вылетели книги, ложась на парту перед каждым учеником.
«Эволюция проклятий, том 1», – гласило название.
– Эта книга расскажет вам об истоках того, что мы сейчас называем «проклятиями». Не удивляйтесь, когда узнаете, что бормотание латинских слов и махание палочкой есть лишь бледное подобие древних проклятий – злой воли, воплощенной магией...
***
Пивз был полтергейстом.
В отличии от жалких призраков, Пивз был сыном Хаоса.
Каждый из директоров Хогвартса пытался изгнать Пивза.
Все они потерпели неудачу.
Пивз был красив. Пивз был умен. Пивз был силен. Пивз был неуязвим.
Пивз злобно рассмеялся, упиваясь собственной непревзойденностью, и продолжил выписывать матерные слова на стене.
***
– Гарри, а как ты трасфигурируешь вещи?
– Я просто верю, что у этого стула есть состояние «собаки», так же как у обычной воды есть состояния «пара» и «льда».
***
– Рон, нам никто не даст пропуск в Запретную секцию!
Сьюзен и Ханна недоуменно переглянулись, оторвавшись от выполнения заданий по Зельеварению. Гарри продолжил выписывать интересные факты из «Индийских записок путешественника». В книге описывались очень интересные легенды и малопонятные ритуалы, о которых слышал британский маг по имени Том Риддл.
– Ты не понимаешь, Гермиона...
Голоса из-за стеллажей книг, посвященных развитию магического искусства в Древнем Риме, стали громче.
– Даже в библиотеке уже нельзя спокойно позаниматься, – вздохнула Ханна.
– Ну, кому-то это совсем не мешает, – Сьюзен кивнула на Гарри. На ее губах появилась легкая улыбка.
Уизли и Грэйнджер подошли ближе к столу, за которым сидели пуффендуйцы.
– Вместо поиска каких-то особенных заклинаний, тебе следует сначала овладеть основами.
Рон издал мученический стон.
– И не говори мне, что если бы ты знал магию из Запретной секции, то Ричард остался бы жив, – продолжила «хогвартская зубрилка», но к концу фразы ее голос перешел на шепот.
– Попробуй попросить пропуск у профессора Поттер. Ты же в ее кабинете проводишь больше времени, чем в нашей гостиной! Она тебя даже дополнительно обучает. Ну, что тебе стоит, Гермиона?
Гриффиндорцы вышли из-за стеллажей. И застыли, уставившись на Ханну, Сьюзен и Гарри. Первым взял себя в руки Рон:
– Что вы здесь делаете? – зло спросил Уизли.
– А на что это похоже? – Ханна подняла бровь.
Рон окинул взглядом стол, взял их справочник по Зельеварению, положил его, начал осматривать другие вещи, будто они принадлежали ему.
От подобной наглости у девочек пропал голос.
Гарри моргнул, когда рука рыжего потянулась к его свитку. Он поднял взгляд.
– Ты что-то хотел?
– Гарри Поттер, – сказал Уизли, выплюнув фамилию. – И чем ты тут занимаешься?
– Тебя это не касается.
Рон отшатнулся, наверное, от мертвого тона, каким была произнесена эта простая фраза. Через пару секунд он в ярости вытащил свою волшебную палочку.
– Здесь нет Смита, – зло прошипел гриффиндорец. – Теперь-то ты не такой храбрый, а?
– Рон, оставь его, – в разговор вмешалась Гермиона. – Если профессор узнает...
Гарри устало вздохнул.
– Проваливайте отсюда.
– Ах, ты! – лицо Уизли покраснело. – Стингус!
Гарри немного повернул голову, пропуская луч проклятия, и лениво махнул палочкой. Парализованный орангутанг глухо упал на каменный пол, разбив себе нос. Даже по сравнению со своими сородичами этот рыжий примат отличался крайней уродливостью, что, впрочем, было не слишком удивительно.
– Человеческая трансфигурация, – восхищенно прошептала Сьюзен Боунс.
***
– Никогда прежде! – Мог погибнуть! – Невообразимая жестокость! – Еще одна подобная выходка...
Гарри зевнул. Директор скрипнула зубами.
***
Семь секунд, восемь, и сердце снова бьется в груди.
Проходят еще десять, Гарри начинает чувствовать каменный пол, на котором сидит, и теплоту странной стены, к которой он прислонился. И горечь холодного яда, что струится по венам.
Сколько раз он уже умер сегодня?
Пустая склянка выпадает из ослабевшей ладони.
Гарри вздыхает.
Он закрывает глаза и слушает бой барабанов...
***
– Мистер Филч, вам дорога Миссис Норрис?
Завхоз грозно навис над первокурсником, который посмел угрожать ему. Но что-то сдерживало мужчину, что-то неправильное в этом мальчике...
***
В середине декабря, проснувшись поутру, Гарри обнаружил, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло.
Перед входом в Большой зал Гарри встретила Минерва МакГонагалл. Она сообщила, что запрещает ему оставаться на рождественских каникулах в школе. Мальчик и прежде подозревал, что чета Поттер вряд ли оставит его в покое.
Он прошел к факультетскому столу, сел на свое обычное место и начал накладывать обед. В Хогвартсе отменно готовили запеченные бараньи ребрышки.
– Я слышал, что родители Гермионы Грэйнджер погибли в автокатастрофе, – громким шепотом поделился Джастин Финч-Флетчли.
Гарри отпил тыквенного сока из кубка, поморщился, с легкой завистью посмотрел на преподавательский стол, где некоторые учителя пили ароматный черный чай из изящных фарфоровых чашек.
***
Его магия желает покинуть бренную оболочку. Ей тесно. Она рвется на свободу.
***
Любопытство.
Уже не первый раз, Гарри стоял на опушке Запретного леса, спрашивая себя, что его ждет там – в чаще?
– Ты чево эта тут делаешь?
Лесничий Хагрид улыбнулся. Он и прежде замечал этого мальчишку.
– Не след шастать, где нельзя... – философски добавил он.
Гарри склонил голову на бок, с интересом рассматривая полувеликана. Потомок фоморов выглядел на удивление добродушным.
– Звать-то тебя как?
– Гарри Поттер.
Улыбка Хагрида стала шире.
– Чаю маево будешь, Гарри Поттер?
***
– Ты плохо выглядишь, мальчик.
Гарри еще раз оглядел себя в излишне болтливом зеркале. Прошло пять месяцев, но в высоком, немного нескладном подростке с трудом угадывался тот хрупкий ребенок, который только узнал о магии.
– Нет, – вздохнуло зеркало. – Ты выглядел плохо, когда только поступил в Хогвартс, а сейчас – ты выглядишь ужасно...
Потемневшие, запавшие глаза нахмурились.
– Ты ошибаешься, – констатировал юный Поттер.
– Вот как? – в голосе зеркала появилась насмешка. – И что же ты видишь во мне?
Гарри помолчал, пытаясь понять, что желает услышать странный артефакт.
– Я вижу... себя.
– Нет, ты видишь свое отражение...
Поттер отвернулся. У него не было времени на глупости. Через час отходил поезд из Хогсмита.
***
Дверь в купе открылась. Судя по довольному лицу Эрни Макмиллана, Гарри понял, что он нашел покупателя.
– Мой кузен из Когтервана согласился купить четыре флакона «Эликсира Эйфории» за сто галлеонов.
Сьюзен Боунс нахмурилась.
– Гарри, откуда это у тебя?
– Сварил, используя школьные ингредиенты.
Девочка покачала головой. Наглец.
– По двадцать пять галлеонов за «Эйфорию» – это слишком дешево, – подключилась к разговору Ханна Аббот. – Нужно поднять цену хотя бы вдвое.
***
Коттедж Поттеров в Годриковой впадине удивительно напоминал собой дом номер четыре на Тисовой улице. Это впечатление только усилилось, когда Гарри вошел внутрь. На стенах гостиной комнаты висели фотографии в рамках: Ричард ползающий по кровати, Ричард сидящий на игрушечной метле, Ричард играющий с большой черной собакой, Ричард задувающий свечи на праздничном торте, Ричард взмахивающей палочкой, Ричард на плечах у отца, Ричард в объятиях матери...
Гарри не успел просмотреть их все, как был атакован маленьким зеленым существом в тоге, которое вцепилось в его ногу, заплакало и писклявым голосом запричитало, что-то о том, как «давно Тинки мечтала снова увидеть молодого господина Гарри!»
Впервые на памяти мальчика, он почувствовал себя абсолютно беспомощным.
Новоявленная сирота, Гермиона Грэйнджер, которую Лили Поттер пригласила на рождество, от удивления открыла рот, но уже начала набирать воздух в легкие, чтобы задать сотню-другую вопросов.
– Тинки, хватит, – сказала Лили, с улыбкой наблюдавшая за этой сценой. – Гарри теперь будет жить с нами.
Тинки с неохотой отцепилась от ребенка, вытерла сопли и часто закивала ушастой головой.
– Пойдем, сынок, – Джеймс кивнул в сторону лестницы. – Я покажу тебе твою комнату. А твоя мама, думаю, поможет Гермионе.
Пустой взгляд Гарри остановился на мужчине.
– Вы что-то путаете, сэр. Ваш сын погиб, – он сказал это с вежливой улыбкой, которая была настолько уродливой, что отлично подошла бы Северусу Снейпу.
***
Гарри направил свою палочку на красивую брошь из белого золота. Впрочем, он знал, что это вовсе не брошь и совсем не из золота – обычный камень, который примет настоящую форму через пару дней. Трансфигурация не могла менять суть, но алхимия, с другой стороны...
«Алхимия – это искусство изменения природы вещей».
Мыслей не осталось – восприятие сузилось до маленькой сверкающей точки, чтобы через безумно малое мгновение расшириться до невообразимых пределов. Материальный мир сейчас казался ему нелепым и смешным атавизмом, а пульсация магии стала голосом бога.
– Изменись, – попросил Гарри.
...Бездна вгляделась в ребенка, взвесила его и нашла недостойным.
Гарри моргнул. Фальшивая брошь, так и осталась фальшивой брошью.
Магия предала его.
***
Седовласый мужчина поднял свои глаза к звездам, прислушиваясь.
– Ты почувствовала это, Перенель? – спросил он красивую женщину, которая сидела в соседнем плетенном кресле.
Перенель Фламель кивнула.
– Потомок Игнотуса Певерелла, я уверена...
– Но каков наглец?! Не владея Сердцем магии, решил пройти за Грань, – на губах Николаса появилась хитрая улыбка. – Кого же он мне напоминает, хмм?
***
Джеймс Поттер налил огневиски в три бокала, протянул два своим гостям и с удобством устроился в кожаном кресле перед низким столиком.
Ремус осушил бокал залпом, будто набираясь храбрости. Его друзья знали, что у оборотня были острые клыки, но заячье сердце.
– Все так плохо? – спросил Люпин.
– Хуже чем ты думаешь, – на лице Джеймса Поттера появилось какое-то беспомощное выражение. – У меня такое чувство будто десять лет назад я своими руками убил сына, а теперь раскопал его труп и пытаюсь заставить инфери стать частью семьи.
Сириус нахмурился.
– Ты преувеличиваешь.
– Нет, Сириус. Все это время мы даже не вспоминали о Гарри. У нас был Ричард, так зачем нам еще один ребенок? – голос Джеймса начал повышаться. – А теперь мы не нужны ему! Понимаешь?
– Но ведь это не ваша с Лили вина, – мягко сказал Люпин. – Заклинание показало, что Гарри стал сквибом. А что делать сквибу в Магическом мире?
– Мои родители, они пожертвовали жизнью, чтобы спасти двух внуков, а не одного Ричарда, но, прежде, я даже не понимал этого. – Джеймс допил огневиски. – Дамблдор, он говорил нам, что волшебный дар нельзя потерять, что магия – это не кошель с сиклями. Мы с ней рождаемся и она остается с нами до нашего последнего вздоха. Старик предупреждал, что мы совершаем ошибку.
Сириус и Ремус переглянулись.
– Дружище, – Блэк откинулся на спинку кресла. – По-моему, ты слишком зациклился на прошлом. Пусть не сразу, пусть через годы, но Гарри поймет и примет вас...
***
Это было несправедливо.
Почему Ричард погиб?
Она желала вернуть своего сына, ей не нужен был самозванец.
Так иногда думала Лили Поттер.
И ненавидела себя за подобные мысли.
***
Гермионе Грэйнджер снился кошмар.
***
|