Несчастным существом была Золушка. Пролетарии по праву рождения не могут быть довольными жизнью. Она работала...
Нет, не так...
Она РАБОТАЛА... О, отлично получилось! Она РАБОТАЛА 18 часов сутки, 6 дней в неделю, 46 недель в году, 11 лет из 17 возможных. И некому было её пожалеть, кроме отца-подкаблучника и Старой Доброй Фей. Правда о существовании последней Золушка не подозревала. До сегодняшнего вечера.
- Золушка! Золушка! - сестры Золушки были не столько страшными внешне, сколько внутренне. Это позволяло им обходиться с Золушкой как с рабом и не испытывать при этом угрызений совести. - Золушка! Ты где?
- И за что мы только платим этой бездельнице? - старшая сестра не столько поддерживала разговор, сколько подавала реплику для шутки младшей.
- Стоп. Мы что, ей платим?
Классика жанра ситуационной комедии вступила в свои права даже на территории вымышленных государств.
Пока сестры заходились дружным лошадиным смехом где-то в глубине дома, Золушка тихо рефлексировала за мытьем посуды. Ей было очень жаль себя. Она всем своим телом чувствовала нечто находящееся в ней внутри, глубоко внутри, и чувствовала, что это нечто вырывается наружу, с трудом, но вырывается. А они его загоняют назад. Семья. Семья бьет наотмашь слепыми ударами по всем проявлениям личности в Золушке. Даже отец. Его удары больнее остальных - они неожиданны, хотя и привычны.
- Золушка, ты нужна сестрам, - заглянул в кухню отец.
- А они мне не очень, - в сторону шепнула Золушка. - Сейчас, домою и приду.
- Хорошо, доченька.
Золушке очень хотелось побыстрее расправиться с сестринскими пожеланиями, поэтому оставшуюся посуду она просто ополоснула, и выбежала из кухни.
Сестры, обе рыжие и похотливые, обе пухлые и брезгливые, обе визгливые и несносные, они обе забыли, зачем звали Золушку. Они даже забыли про бал во дворце Прекрасного принца, на который сейчас собирались. Вот насколько им нравилось упражняться в остроумии над золушкиной персоной.
- ...А когда она умрет, на её похороны придут только отец, священник и землекоп.
- И все трое только потому, что им заплатят!
- Да!
Золушке не жаль было расстраивать великолепный диалог сестер, поэтому она вошла без стука.
- Звали, сестры?
- Звали. Потому что...
- Потому что...
- Потому что... Почему платья, которые ты нам сшила для бала нам не подходят?
- Подходят, - меланхолично заявила Золушка.
- А вот и нет! Эльзе её платье жмет, а мне моё велико! - Инга была старшая из сестер, поэтому Эльзе обычно было уготовано только подпирать руками бока и поддакивать.
- Да.
- Ну так поменяйтесь ими.
Решение проблемы оказалось таким очевидным для Золушки и таким простым для сестер, что в разговоре возникла небольшая пауза.
- Ааа... А сколько требуется Золушек, чтобы вкрутить одну лампочку? - с честью вышла из положения Инга.
- Одна, - с поникшей головой вышла из комнаты Золушка. Никакой благодарности от сестер Золушка, естественно, не ждала. Опущенная голова была единственным выходом, благодаря которому сестры всегда чувствовали себя победителями и переставали преследовать сводную сестру своим чувством юмора.
- Мы что, уже рассказывали ей эту шутку? - последнее, что услышала Золушка в закрывающуюся дверь, был недоуменный вопрос Эльзы
Золушка отнюдь не испытывала неприязни к сестрам. Она их ненавидела. Всем, сердцем. Всей душой. Как только может ненавидеть существо, рожденное в любви семнадцать лет тому назад. То есть очень сильно.
Девушка не успела сойти с нижней ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж, а навстречу ей уже попался главный объект ее вселенской ненависти: Мачеха. Персона поистине концептуальная и трансцендентальная относительно всего мирового сказочного творчества.
- Ты помогла сестрам? - спросил ходячий архетип у Золушки.
- Да, - покорно склонила голову та.
- Умница, дочка, - закончила диалог Мачеха тем, что прошествовала в комнату дочерей мимо падчерицы.
Золушка осталась стоять на ступеньки как оплеванная. Талант Мачехи заключался в том, что она умудрялась говорить самые обычные, даже местами ласковые слова, выплевывая их в лицо собеседнику. Никому их мачехиных знакомых не хотелось быть объектом ее возвышенных чувств: признание в любви от Мачехи могло бы стать эталоном кровавой бойни от риторики.
Оплеванная девушка с трудом нашла в себе силы спуститься на первый этаж. Ступенька была пройдена. Немного постояв в нерешительности, Золушка приняла решение пойти к себе в коморку и поспать там не много. Ровно до следующих приказаний.
Золушка мечтала о многом: о Прекрасном принце, о красивой прическе, о любящей матери, о красивом платье... Но никогда она не мечтала об устройстве типа будильника, который поднимал бы ее на работу и не давал опаздывать. Будильник ей попросту не был нужен - как только появлялась работа, Золушка тут же просыпалась. Дело было вовсе не в каком-нибудь сверхъестественном чувстве, просто голоса ее сводных родственников вполне могли поднять из могилы армию-другую мертвецов.
Вот и сейчас произошло так, что Золушка пришла по первому зову. Заспанная приплелась она в прихожую, где уже стояла ее родня. Мачеха, Инга, Эльза и папа. Все они были ярко и пышно одетыми. Не "красиво", а "ярко и пышно". Золушка хорошо готовила, что способствовало:
--
Хорошему аппетиту членов семьи;
--
Уплотнению тел членов семьи;
--
Расходящимся по швам одеждам членов семьи.
Глядя на то, как части тела ее родственников пытаются найти выход из лабиринтов кружев и аппликаций, она невольно поблагодарила судьбу за вынужденную диету.
- Золушка. Мы уезжаем на бал, - при словах "на бал" Мачеха картинно взмахнула рукой в сторону абстрактного замка. - Чтобы ты не сильно скучала в наше отсутствие, я подыскала тебе занятие.
- Какое? - спросил отец. Золушка бы спрашивать все равно не стала - зачем торопить судьбу? Судьба сама придет к вам домой и нагадит под дверь.
- Это уже наше дело, а дело Золушки. Не скучай, золотце, - Мачеха покину дом первой. Дверь ей при этом держал отец, который покидал прихожую последним. Уходя, он очень тихо закрыл дверь и старался не смотреть на дочь.
Предвкушая унылое зрелище, Золушка направилась на кухню. Зловещий вид перемешанного с горохом овса ее не удивил - примерно такой картины она и ожидала от Мачехи. Единственная мысль, которая посетила голову Золушки в тот момент, была: "Интересно, а Мачеха сама эти кучи перемешивала или кто-то ей помогал?"
Мысль эта настолько поглотила сознание девушки, что она не заметила утраты собственного одиночества на кухне. Проще говоря, в кухню влетела Старая Добрая Фея.
- Привет, - сказала Старая Добрая Фея.
- Привет, - сказала Золушка.
- Ты меня не узнала? - спросила Старая Добрая Фея.
- Я тебя не узнала, - ответила Золушка.
- Я Старая Добрая Фея, - представилась Старая Добрая Фея.
- Я Золушка, - представилась Золушка.
- Ты еще не проснулась? - задала Старая Добрая Фея наводящий вопрос.
- Я еще не проснулась, - не растерялась Золушка.
После последней реплики сознание Золушки решило, что может вместить в себя более одного факта, и обратило своё внимание на то, что гостья находится на расстоянии метра от пола.
- Ааа! - издала Золушка подобие ужасного крика.
- Так. Еще раз. Я - Старая Добрая Фея. Я умею летать, колдовать и, как теперь оказалось, не хило пугаю крестниц.
- Ты умеешь колдовать? - страх ушел, так и не успев закрепиться в череде эмоций Золушки.
- Да.
- Здорово.
Повисла неловкая пауза, в течение которой Золушка пыталась самостоятельно понять цель визита Старой Доброй Феи. Старая Добрая Фея пыталась совершить тот же поступок: обычно она появлялась там, где её уже ждали или некие пожелания, или, хотя бы, тема для разговора.
- Рассказывай.
- Что? - Золушка не знала, что такое "подавать реплики".
- Как жизнь?.. Родня как?.. Хобби?.. Ну хоть что-нибудь!
- Жизнь так себе, родня еще хуже - Мачеха хочет, чтобы я разгребла эту большую кучу, - Золушка указала на кучу, - на две маленькие.
Старая Добрая Фея достала откуда-то маленький, сантиметров в десять жезл и взмахнула им. Гора из овса и гороха расползлась на две кучи. Овса и гороха в каждой было поровну.
- Я слышу иронию в твоем голосе, дитя! - погрозила крестная Золушке жезлом.
- Нет-нет! - быстро сказала Золушка, испугавшаяся жезла и слова "ирония".
- Ну смотри мне. Ладно. Чем еще тебе помочь?
Как вы уже поняли, Золушка абсолютно не имела понятия ни об иронии, ни о сарказме и проч. Но она все равно сказала:
- Преврати тыкву в карету, крыс - в лакеев, а на меня надень хрустальные туфельки и отправь на бал к Прекрасному принцу.
После того, как Старая Добрая Фея перестала подозревать Золушку в сумасшествии (а это произошло не сразу), она начала подозревать Золушку в издевательстве над собой.
- Перестаньте шутить с магией, юная леди! А что, если бы я действовала по твоим "инструкциям"? Представляешь, чтобы получилось?
- Представляю. Тыква превратилась бы в карету, крысы в - лакеев, а я бы ехала на бал в хрустальных туфельках.
- То есть ты это на полном серьезе, да? - все еще не верила своим ушам Старая Добрая Фея.
- Да.
- А что? Это даже интересно...
Старая Добрая Фея как столяр закатала рукава и поплевала на ладони. "Черт! Надо было задать денег побольше и собственный замок!" - пронеслось в голове Золушки. Туту она заметила, что стоит в новом платье, хрустальных туфельках, а в приоткрытой кухонной двери во двор виднеются пара лакеев и округлая карета.
- Вот!.. - выдохнула Старая Добрая Фея.
- А я платье не заказывала, - растерянно выпалила Золушка.
Старая Добрая Фея уронила жезл на пол.
- Да ну тебя, - Старая Добрая Фея подобрала жезл с пола и развернулась к Золушке спиной.
- Стой, Старая Добрая Фея! Не уходи, Старая Добрая Фея!
Старая Добрая Фея обернулась и заинтересованно посмотрела на крестницу.
- Спасибо, - розовея, сказала Золушка.
- Золотце ты мое! Ах ты моя кровинушка! - причитая, Старая Добрая Фея кинулась обнимать Золушку. Та, понимая, что сейчас происходит, возможно, самый слащавый момент в ее жизни, не преминула разреветься. Старая Добрая Фея в долгу решила не оставаться, и на себе показала, как рождаются водопады.
Так они и стояли. Обнявшиеся. Плачущие. Мокрые. А затем в кухню вошли Мачеха, Инга, Эльза и отец.
- Ой! - сказала Старая Добрая Фея и почувствовала неладное.
- Ой! - сказала Мачеха и почувствовала, что горох и овес еще не разгребли.
- Ой! - сказали Инга и Эльза, потому что они хотели быть похожими на маму.
- Ой! - сказал отец и увидел свою сестру. Только теперь она была с крыльями и исполняла желания.
И только Золушка не сказала "Ой". Она почувствовала, что пролетариат не нуждается в магии, а потому была готова к такому развитию событий. Гордо она покинула кухню, которой отдала столько смазливых лет. Её призвали к себе красные знамена. Была она и медсестрой, и комиссаром, и командиром карательного отряда.
Все Золушка повидала.
Встретились однажды они с Прекрасным принцем. Он тогда на вокзале уже работал. Посмотрели в глаза друг другу Золушка с Прекрасным принцем, да прошли мимо, каждый своею дорогой. Только дорога Прекрасного принца буржуйской была, а дорога Золушки - умащенной потом, кровью и слезами угнетенного народа!
Вот так параноидально заканчивается самая абстрактная из сказок.