Аннотация: Подлинные истории Спящей Красавицы, Золушки и Бабы Яги рассказанные ими самими
Яркое полуденное солнце заливало громадную дворцовую спальню морем света. Свет проникал во все уголки, не оставляя мраку ни малейшего темного уголка. Солнечные зайчики, отразившись от зеркал на стенах, весело резвились в воздухе, заставляя проснуться хозяйку этих роскошных покоев. Девушка лежащая на громадной кровати, установленной, в соответствии с традициями, на возвышении в пять ступеней под балдахином с вензелями и короной наконец-то проснулась. Проснулась, сладко потянулась, потерла кулачками все еще не желающие открываться глаза. Затем откинула нежное шелковое одеяло, набитое легчайшим лебяжьим пухом и украшенное послушницами из монастыря урсулинок великолепной вышивкой. Полежала несколько минут, нежась в теплых солнечных лучах, и прислушиваясь к ощущениям собственного тела. Ощущения тоже были чудесными, подстать великолепному дню. Вчера она великолепно повеселилась, а ночью чудесно выспалась. Юное тело ее не чувствовало ни малейших следов усталости, веселилось и радовалось новому дню, сулящему новое веселье. Девушка приподнялась и села, опираясь спиной на гору таких же мягких подушек. Она медленно осмотрелась, пытаясь вспомнить - когда она ложилась спать, куда подевались ее фрейлины, и почему они еще не принесли ее любимые платья, дабы она могла выбрать самое любимое. Пыталась вспомнить и не могла. Не могла также понять, почему на полу и всей мебели - толстый слой пыли. Решив, что надо немедленно выбранить слуг за нерадивость, она решительно дернула шнур звонка, вызывая дежурных фрейлин и слуг. Однако ее недоумению и возмущению не было предела, когда на ее первый звонок никто немедленно не прибежал. Она позвонила еще раз. Затем еще несколько раз. Повернулась на кровати, так что бы было удобнее смотреть на дверь - когда же наконец-то из-за нее кто-либо покажется. От ее движений одеяло почти полностью сползло на пол.
- О боже!!! - из ее груди вырвался хриплый возглас испуга и изумления, - Кто это???
На кровати, почти рядом с ней уткнувшись ничком в подушки и сладко посапывая во сне, спал совершенно незнакомый мужчина! Более того, он был одет! О, ужас, он даже в ботфортах! А правой рукой он сжимал клинок! Даже во сне!
Она испугалась, и рефлекторно дернула одеяло, прикрывая белоснежную, изумительной формы грудь от возможных нескромных взглядов незнакомца.
- О боже! Кто это? Что со мной было? Неужели это мой любовник?? У меня есть любовник? Кто он? Или это все же мой муж??? Но я не помню своей свадьбы!!! Родители говорили что-то о сватовстве...Ничего не могу вспомнить... Или случилось что-то страшное?.. Что же теперь будет? - мысли одна другой ужаснее путались в голове, мешая, друг другу и никак не желая приходить в порядок.
Она потеребила незнакомца за плечо правой рукой, левой придерживая одеяло у груди. Видя, что он не просыпается, решительно отбросила одеяло, и, поправив, чтобы не мешала, кружевную, мало что закрывающую сорочку, приложив все свои силы, разжала спящему пальцы и вынула из руки шпагу, затем перевернула спящего незнакомца навзничь. Но это ничего не дало - он не просыпался. Ее терпение лопнуло, и она надавала спящему пощечин. Но это тоже оказалось бесполезным, она только больно исколола свои нежные пальчики о щетину на его щеках. Герб, вышитый на его странного покроя камзоле, ей тоже ничего не говорил. Во всяком случае, среди ее знакомых и среди многочисленных женихов, осаждающих ее родителей, такого герба ни у кого не было.
Переведя дух и подумав, она твердо решила избавиться от не просыпающегося незнакомца, но сделать это без помощи слуг не представлялось ей возможным. И она вновь решительно дернула шнур звонка. Наконец-то за дверью в спальню послышалось какое-то движение, затем дверь со скрипом открылась и, позевывая, в спальню вошла ее старшая фрейлина - высокая, но миловидная особа лет тридцати. Увидев рядом с госпожой спящего незнакомца, вошедшая в испуге сплеснула руками, но быстро сообразила что делать, и, подойдя к кровати сказала:
- Добрый день ваше высочество! Сладко поспали, надеюсь? А об этом, - указав на спящего продолжила, - Не беспокойтесь. У вашего камер-лейб-медикуса есть чудесное средство для таких случаев. Оно конечно противно на вкус, но отлично помогает, и именно в таких случаях. Я на себе проверяла многократно. Так что не беспокойтесь, выпьете его и никаких последствий. Я сейчас разбужу остальных фрейлин, они вас оденут, ваше высочество, а я тем временем распоряжусь на счет этого средства. А его мы тихонечко выведем через потайную дверь в саду вашего замка...
И старшая фрейлина, поднатужившись, стащила незнакомца с кровати, доволокла его до стены и, открыв скрытую в обшивке стены дверь, спрятала его в тайнике. Незнакомец спал настолько крепко, что не почувствовал даже эту варварскую операцию.
Принцесса, ибо кто еще может быть хозяйкой такой роскошной и уютной спальни, успокоенная речами своей старшей фрейлины, в ожидании начала одевания своей персоны, села на край кровати. От этого движения нечто продолговатое, круглое и заостренное с одной стороны скатилось на пол и со стуком покатилось по паркету. Принцесса с громадным трудом вспомнила эту штуковину. Вчера она взяла эту штуковину у новенькой фрейлины, только третьего дня поступившей к ней, намереваясь научиться рукоделию. Но с рукоделием у принцессы ничего не вышло, хотя она никак не могла вспомнить, что этому помешало...
Да, дорогой читатель, как вы наверняка уже догадались, принцесса, о которой идет речь - это Спящая Красавица собственной персоной. И проклятие злой ведьмы, и предсказание доброй феи полностью сбылись. Принцесса укололась веретеном и уснула вечным сном. Прошло сто лет с лишком, принц поцеловал принцессу, разбудив и ее, и весь ее замок.
Но сон то, наколдованный злой ведьмой - вечный, и потому тот, кто разбудил принцессу, будет спать дальше вместо нее...
Теперь очередь спать принца.
Он спит, и будет спать до тех пор, пока новая красавица его не поцелует.
Он спит, и будет спать, если ...
Если его не съедят крысы в подземных переходах замка, ибо вынести его на свет божий у принцессы и ее старшей фрейлины просто не хватило сил, а звать еще кого-то на помощь они не рискнули. Они просто оставили нахального незнакомца, набравшегося наглости забраться в ботфортах в постель к принцессе, в подвале, решив что, проснувшись, он и сам выберется...
А о проклятиях и пророчестве они всё забыли за те сто лет с гаком, которые продолжался их сон. Им кажется, что уснули они только под утро, бурно проведя ночь...
2.
Закончив читать внуку сказку перед сном, Его Величество устало закрыл книжку, встал с кресла, поцеловал спящего малыша, выключил свет и, закрыв за собой дверь, направился в спальню к Ее Величеству. Поцеловав супругу, лег в постель рядом, надеясь уснуть, но сон все никак не приходил. В голове Его Величества крутились беспокойные мысли о разных государственных делах, не давая уснуть. Повернувшись в очередной раз с боку на бок, Его Величество решительно уселся на ложе, как на троне, и, поцеловав, спросил жену:
-Дорогая, тебе не кажется, что нашему внуку давно пора знать правду?
Разбуженная Ее Величество недовольно потянулась, включила свет, и хотя она ответила поцелуем на поцелуй, спросила все же капризным тоном:
-Ты это о чем, милый?
-Да вот об этом, - и Его Величество взял в руки книжку сказок, - Понаписали тут всяких глупостей про нас.
-А-а-а, вот в чем дело, - недовольно протянула Ее Величество, увидев книжку - Ну что ты хочешь от сказок, милый?... Хотя, пожалуй ты прав. Малыш уже грамотный, во всяком случае, каракули предка он уже сможет прочитать сам. Можем дать Малышу мемуары предка хоть завтра...
-О! И пусть он переведет их с кухонной средневековой латыни на современный язык!
Сказано - сделано. На следующее утро Его Величество вошел в классную комнату внука, приказал учителю оставить их одних. Когда учитель ушел, Его Величество выложил на парту перед Малышом небольшую тетрадь в сафьяновом переплете с фамильным гербом на обложке.
-Сегодня у тебя будет экзамен по латинскому языку. Ты прочитаешь и переведешь воспоминания нашего предка - Генриха Великолепного. Даю тебе на это три часа. Проверю лично. И запомни - никто не должен знать об этом....Все понятно?
-Да, дедушка
-Ну тогда не буду мешать...
Когда Его Величество вышел, Малыш без интереса открыл тетрадь с рукописью, с ужасом ожидая, что ему предстоит скучнейшее занятие - разбирать выцветшие буквы на рассыпающихся в прах ветхих листах бумаги, написанные к тому же ужаснейшим почерком. Однако листы лучшего пергамента и не думали рассыпаться, чернила почти не выцвели, а почерк автора оказался вполне разборчивым - крупным, но не очень аккуратным конечно. Но что можно требовать от автора, рука которого больше привыкла держать меч или секиру чем перо? Малыш обрадовался этому и начал читать, постепенно чтение его увлекло.
***
Я, король Генрих, известный соседям как Генрих Великолепный, пишу эти строки, находясь в здравом уме и твердой памяти, выполняя просьбу моего сына и моей обожаемой супруги Алиенор, поддержавшей просьбу нашего наследника. Эта повесть - единственное правдивое изложение историй, известных многим как истории Золушки и Спящей Красавицы. Достопочтенные мессиры сказочники, имена которых я не считаю необходимым тут приводить ибо они общеизвестны, опубликовавшие эти и многие другие истории как сказки для детей и взрослых, внесли в них много своей фантазии. Они поступили так невольно, поскольку несмотря на большое количество слухов, циркулирующие кругом, большая часть этой истории была им неизвестна, ибо по вполне понятным причинам правда хранится в кругу семей, в которых все это произошло.
Итак, я впервые услышал о Спящей Красавице от своего отца, а он в свою очередь узнал ее от своего прадеда, который был среди гостей на том самом балу, с которого все и началось. Прадед рассказал эту историю в назидание потомкам, дабы они, то есть мы, держались подальше от этого заколдованного королевства, ибо считал, что от магии все зло и ведьмины чары ни в коем случае не должны попасть на нашу богоспасаемую землю. Рассказывая эту историю, мой отец говорил, что, не смотря на запрет, он сам бы отправился спасть Спящую Красавицу, если бы не был влюблен в мою маму.
Только после того, как мне самому исполнилось двадцать один год, и после того как я был посвящен в рыцари не по праву рождения, а по праву победителя в битве при Монт Флезире, в которой я собственноручно сразил трех сарацин, я решил попытать счастья и добыть себе возлюбленную и славу в замке Спящей Красавицы, королевство которой, как известно расположено по соседству с нашим.
Однажды, летним днем после праздника Пятидесятницы как и подобает настоящему рыцарю, я отправился в путь. Дорога вначале нормальная и прямоезжая, по мере приближения к цели моего пути, стала сначала не проезжей, а затем и не проходимой из-за густейших зарослей колючего шиповника. Чтобы продвигаться вперед, мне пришлось рубить моим мечом эти заросли. Я смог прорубить только треть пути, но мой меч так затупился, и рубить стало невозможно. Я не мог в это поверить - мой золингенский клинок, с легкостью пронзавший сарацинские кольчуги из превосходной дамасской стали, затупился! Мне пришлось возвращаться домой, нет, это не отступление! В нашем роду никто и никогда не отступает перед трудностями. Это было не отступление, а разумная предосторожность - я возвращался за новым оружием.
Я вернулся домой к вечеру, стараясь не попадаться на глаза родителям, дабы не вступать в неприятные для нас всех объяснения. Никем незамеченный, я зашел в арсенальную башню и молча протянул свой меч нашему придворному оружейнику. Увидев мое тупое оружие, он пришел в ужас, но пообещал к утру его вновь заточить.
Утром, получив из рук мастера великолепно заточенное оружие, я дополнительно навьючил на своего коня четыре секиры, решив, что ими будет гораздо удобнее рубить заросли, чем мечом, который лучше поберечь для других целей. Выехав засветло, к полудню следующего дня я добрался до зарослей. К моему величайшему удивлению, просека, прорубленная мною четыре дня тому, уже почти полностью заросла. И мне пришлось начинать все заново, но с острыми секирами дело пошло несколько лучше. Только к вечеру следующего дня, моя секира, (четвертая и последняя!) звякнула о камень стены замка. По ветвям шиповника и плюща, густо облепившим стены, я взобрался на галерею и проник в замок Спящей Красавицы. К моей радости, внутри замка и замкового двора зарослей не было. Вид у замка, конечно, был заброшенный, а коридор левого крыла, в который я вошел из галереи был покрыт толстым слоем пыли, скопившейся за эти годы. Первоначально я хотел дождаться утра, но мое нетерпение было столь велико, что я не смог усидеть на месте.
Идя по галерее замка, я понял - заклятие подействовало не мгновенно, а только в полночь! Ибо кроме стражи, спящей на постах (что греха таить, это бывает в любом замке в любое время!) все остальные мирно почивали в своих постелях. В чем я мог убедиться, заглянув в несколько комнат, заодно поняв, что попал в крыло, в котором живут слуги. Размышляя о том, где мне найти спальню принцессы, я медленно шел по галерее в сгущающихся сумерках, когда я заметил тонкий лучик света, пробивающийся сквозь щель в незакрытой двери одной из комнат. Я подошел к этой двери и распахнул ее. Моим глазам предстало волшебное зрелище, освещаемое пламенем спящей свечи, и от вида которого я застыл не в силах отвести взор и пошевелиться.
Просторная комната, служившая хозяйке одновременно и спальней и мастерской - ткацкой и швейной. В центре комнаты, за шитем сидела сама хозяйка, судя по вензелю вышитому на ее платье, фрейлина принцессы. Сказать что она красавица - это не сказать ничего. Великолепная фигура, густые и длинные шелковистые волосы, заплетенные в длинную косу, змеей вьющуюся по полу, нежное прекрасное лицо, высокий лоб, а глаза! Глаза, ее хоть и были закрыты, но казалось, что они смотрят на меня сквозь веки, опушенные густыми ресницами, проникая взором в самую глубину моей души. В общем, нужно быть поэтом, чтобы точно описать ее красоту. Я долго любовался ею, не в силах отвести взор. Как бы очнувшись, я подошел к ней и запечатлел поцелуй на ее челе.
Как только мои губы коснулись ее, пламя свечи дрогнуло и проснулось. А спустя пару секунд проснулась и она! Проснулась и спросила:
-Что? Уже пора? Вас послала принцесса? Она требует платье?
-Нет, успокойтесь, сударыня. Принцесса ничего не требует.
-Да-а-а? - она удивилась, - Мне приказано сшить это платье к сегодняшнему балу, который состоится вечером.
-Я думаю, принцесса еще спит, - ответил я, прислушиваясь к тишине. Похоже, что мой поцелуй разбудил только мою собеседницу. Что вполне естественно, ведь принцессу я не только не поцеловал, но даже и не нашел. Я растерялся - я полюбил ее с первого взгляда, и мне уже и не хотелось искать принцессу. Действительно, зачем мне искать синицу в небе, когда журавль уже в руках?
-Так значит, проклятие исполнилось?
-Да, исполнилось. Но это уже не важно... Как вас зовут, прекрасная незнакомка? - спросил я.
-Я - Алиенор, дочь шевалье д`Орсиньяка, маркграфа Вальденштауфенского, младшая фрейлина Ее Высочества принцессы, - с гордостью ответила моя собеседница, приседая в книксене. А затем спросила меня:
-А кто вы, шевалье?
Я подумал минуту и решился. Опустившись на правое колено, я обратился к ней:
-О прекрасная Алиенор, я принц Генрих, сын короля ..., прошу вас, будьте моей женой, ибо я полюбил вас с того самого мига, как только увидел вас. Если вы согласитесь, то мы будем счастливейшими из смертных.
-Что?... я... меня... вы... принцесса.. - запинаясь, пролепетала в ответ Алиенор.
-Но причем тут принцесса? - недоумевал я.
-Вы разве не разбудите ее поцелуем? - робко спросила Алиенор.
-А зачем ее будить? Чтобы она заставила вас шить себе платье? Нет уж, пусть продолжает спать! Ведь я полюбил вас, а не ее. Пусть спит, и может быть, другой принц разбудит ее когда-нибудь.
-Ах, я согласна, - ответила моя Алиенор, и мы поцеловались...
Сборы наши были не долгими. По известному мне пути мы выбрались из замка, по счастью прорубленная мною просека еще не успела зарасти, и к вечеру следующего дня мы торжественно въехали в ворота моего замка. Я представил родителям мою невесту. Выслушав мой рассказ, родители одобрили мой выбор.
-Да, маркграф Вальденштауфенский был прекрасный воин, я много слышал о нем. И я очень рад что, мой сын женится на его дочери, - сказал мой отец. - Но как случилось, что вам пришлось шить? Разве у вас нет прислуги для этого?
-Видите ли, Ваше Величество, после смерти моего отца, некому стало защищать наши земли, и соседи все растащили, так что мне даже не осталось где жить. Мать принцессы, памятуя о заслугах отца, сжалилась и взяла меня фрейлиной к принцессе. Сперва мне пришлось прислуживать старшим фрейлинам, топить печи и камины. Я вечно была в золе и пепле, поэтому меня прозвали Синдерелльон, то есть Золушкой. Позже, заметив, что я так же хорошо управляюсь с иголкой и ниткой, как Вы и Генрих с мечом и копьем, мне поручили шить платья принцессе....
В пятницу, мы c Алиенор обвенчались, мои родители не поскупились, и закатили пир если и не на весь мир, то на десяток соседних королевств, точно.
На этом рукопись заканчивается, переходя в подпись
HENRICUS, REX SUPER, заканчивающуюся витиеватой завитушкой.
Ниже, изящным женским почерком было приписано пару слов:
Все так и было.
Alienor, Regina Magnum
3.
Старая корчма, стоящая у развилки дорог, уже пять поколений принадлежит нашей семье. Народ, который бывает у нас, очень разный, но такого странного постояльца, как этот рыцарь, я не видел ни до, ни после, а ведь я с детства в корчме кручусь. Началось это две недели тому назад. Он приехал под вечер - запыленный в долгой дороге конь, слегка тронутые ржавчиной кольчуга, в общем, рыцарь как рыцарь, странствующий как многие. Щедро заплатив за ночлег и ужин, спросил то, что давно в наших краях никого не интересует. Он хотел знать дорогу в замок Спящей Красавицы. Я подсказал ему - это от развилки прямо, никуда не сворачивая, когда то за день запросто доехать можно было. В этот замок уже давно никто не ездит, потому, что дорога полностью заросла.
Утром он уехал. Я запомнил его, только потому, что он щедро заплатил и потому, что интересовался этим забытым замком. Когда все это случилось, а мой отец тогда был еще мальчишкой, то все сначала не могли в это колдовство поверить. Потом любопытные пытались туда проникнуть. Отец говорил, что даже и рыцари приезжали. А затем, после одного июльского ливня, шиповник с плющём так быстро все заплели, что проникнуть в замок стало почти невозможно. И все как-то забыли дорогу в замок и о том что он все еще существует. А действительно, что там делать? Мы с мальчишками как-то залезли туда, проползя на пузе по руслу ручья и ободрав спину о колючки в надежде поживиться чем-то полезным, но все действительно полезное растащили еще до моего рождения. Михель, младший брат моей Гретхен потом хвастался, что нашел принцессу и поцеловал ее. Но я думаю, что он все врет. Михель хвастался что принцесса - пышная брюнетка, а мой отец говорил, что принцесса - блондинка, высокая и худющая как тростинка, и что у королей именно такие девушки в моде. Я склонен верить отцу. В детстве он видел и принцессу, и всю ее свиту, когда ее семейство останавливалось в нашей корчме, по пути на пасхальное богомолье в монастырь святого Эриберта.
Я отвлекся, а запомнил этого рыцаря, пожалуй, еще потому, что когда он уезжал, его глаза светились надеждой.
А через неделю он вернулся, и смотреть на него было страшно. Кольчуга продрана, руки - в жутких царапинах, как будто его тигр или барс рвал. А в глазах - жутчайшая тоска. Уж я то знаю, всякого навидался.
Он заказал роскошный ужин, но почти ничего не ел, только налегал на наше замечательное вино. А когда я принес ему второй кувшин, он схватил меня за рукав и приказал взять еще стакан и выпить с ним за компанию. Я так и сделал. Отчего ж не выпить чуток, тем более что народа в корчме было мало. Я налил ему полный стакан, а себе только плеснул, чтобы дно стакана покрыть. Выпив, рыцарь сказал только:
-Столько трудов, столько лет в дороге, пока я нашел этот замок! Сколько раз меня дурачили. И вот наконец-то... А она вовсе не красавица... Нет, может кто и считает иначе, но как по мне - не красавица, и кто-то ее действительно полюбит...
Я не понял сразу о ком речь, а когда сообразил, то обрадовался. Значит не только мы деревенские, не любим худышек...
А он тем временем налил себе еще, выпил и продолжил:
-Нет, конечно же, я мог бы ее поцеловать, и сделаться королем. Но это же подлость... Всю жизнь потом маяться с нелюбимой женой... Конечно же никто не усмотрел бы корысти. Но моя честь рыцаря, и Господь всевидящий... Нет, я не смог взять грех на душу!
-Да вы совершенно правы, ваша милость. Жить с не любимой - это ужас, - поддакнул я.
-Понимаешь, я едва прорубил себе дорогу сквозь эти жуткие заросли! Потом я просидел в ее спальне два дня. А все зря! Она милая девушка, но я так и не смог ее полюбить. Я не смог ее поцеловать просто так. Мне жалко ее - она все еще спит, а я тут вот...
-Ваша милость, не горюйте. Не смогли полюбить и не надо! Как по мне, то лучше с колдовством не связываться. Посмотрите, вот сколько красивых девушек кругом! И принцесса для вас непременно еще сыщется...
-Нет, я теперь на принцесс смотреть не могу. Лучше удавиться...
-Чур, вас, чур! Вы что это вздумали - самоубийство это ж самый смертный грех.... Впрочем, коли вам жизнь не мила, то присоединяйтесь к крестоносцам, отправляющимся в Святую Землю, отвоевывать гроб Господень. Они проезжали тут третьего дня...
-Что? Куда проезжали? - рыцарь оживился, услышав о крестоносцах.
-Да в Палестину, это от той же развилки направо, на юг...
-О! Я так и сделаю!
Рыцарь даже не допил стакан, хватив им о стол так, что остатки вина и осколки разлетелись по всей корчме, поднялся из-за стола и пошел спать. А утром мы его уже и не увидели - уехал еще до рассвета, бедняга...