Аннотация: Раскидав копну льняных волнистых волос по белоснежной подушке, он обнажил ровные зубы и резко выкрикнул: - Пошли вон, шалаааавы!!!
- Марик, Мааарик!!!- Спишь??!!
Марик сполз с постели и нагнулся. Пол его комнаты был усыпан яблоками: зелеными, сочными. Он с наслаждением откусил бок у одного из них.
- Ууууууу, ты из сада тети Агриппины, вкусненький.
- Марик, Марииииик!- не унимался девичий голос внизу.
Марик лег обратно, прихватив явно похудевшего зеленого друга. Он привык, что девчонки, пытаясь вызвать его, кидают яблоки в окно. Марик уже давно перестал вставлять стекла в окно, и яблоки сыпались прямо в комнату вместе с оголтелыми воплями его имени. Зажмурившись от летнего солнца, он потянулся, его упругое загорелое тело еле умещалось на ставшей резко короткой кровати. Раскидав копну льняных волнистых волос по белоснежной подушке, он обнажил ровные зубы и резко выкрикнул:
- Пошли вон, шалаааавы!!!
Крики смолкли.
После экспериментов по выведения идеального человека, жизнеспособное население Земли исчезло. Ее заполнили клоны, клоны клонов, клоны клонов клонов. Геном нормального землянина был потерян в веренице лабораторных изысканий. Его постоянно улучшали и улучшали, пока не загубили вовсе. Теперь кризис перенаселения не грозил Земле, она и вовсе могла стать необитаемой. Население, которое было способно родить детей, стерилизовали, из-за "неидеальности" генов. Создатель не смог спокойно созерцать, как издеваются над его творениями, и на Земле произошел очередной апокалипсис. Марик оказался единственным самцом округа Ливерпуль, оставшимся в облике человека, не мутирововшим, не зараженным и не утратившим репродуктивную функцию. В 2236 году, когда радиация осела на Землю, большинство людей подверглись заражению и стали мутантами, редко в ком можно было узнать человека. Мать Марика, не выжила после облучения. Он остался один. Марика и еще нескольких счастливчиков это не коснулось, потому -то он и пользовался дикой популярностью среди девиц всех мастей, а вовсе не потому, что был красавчиком. Это особенно ощущалось, когда он выходил из дома: статный, хорошо сложенный с широкой белозубой улыбкой и ярко-синими глазами. Он был контрастом по сравнению с ползающими вокруг тварями: мерзкими, склизкими, жутко вонючими. Это то, чем стало население Земли снаружи. Потому что внутри это были все те же люди, со своими проблемами и переживаниями. Многие не смогли справиться с тем, кем они стали и попросту покончили с собой. Оставшиеся, более сильные особи, перебили все зеркала и стали жить как раньше, стараясь смириться с тем, что произошло. Изменились не только люди, вся планета, утратив свою красоту, превратилась в нечто, напоминающее мультфильм "Алиса в стране чудес": все поменяло либо форму, либо содержание. Даже яблоки, внешне оставшиеся прежними, по вкусу были как смесь черники и пластилина. Тюльпаны теперь пахли полиэтиленовыми пакетами, собаки напоминали ромбы на ножках, только с ушами, малина и ежевика были похожи на пазлы из детской мазайки, правда, вкус сохранили прежний. Много что было совсем не тем, чем было раньше. Душистые грушевые деревья походили на колючую проволоку, поверхность Землю была не однородной, пятнистой, плешивой, пестрящей ямами, язвами всех цветов радуги от ярко лазоревого до буро-морковного. Жилища землян также претерпели изменения, и не стали исключением, затронувшим все живое. Теперь они отражали сущность своих хозяев, казалось, каждый из живших здесь намеренно уродовал свой дом под стать себе: кто-то сносил крышу, заменяя ее жутковатыми свисающими растениями зловонными и шипящими ядом, грозящими наброситься на каждого проходящего мимо; кто-то бил стекла, вставляя вместо них частокол, кто-то раскрашивал стены жуткими портретами своих родственников или того хуже рыл землянки, пытаясь спрятаться от происходящего, хотя бы там. Сильнее всего, конечно, это коснулось людей. Изменения затронули не только тело, но и душу. Многие из землян стали забывать человеческие привычки, все больше и больше становясь похожими на свою оболочу.
Марик вышел из дома и свернул направо. Там за углом в тени багрово-махровых каштанов виднелся бар "Бездна". Это было единственным местом, куда он наведывался с завидной регулярностью пропустить стаканчик другой и поболтать с Кэтрин - бывшей однокурсницей. Он подвалил за стойку.
- Два виски с содовой! Мне и моей подружке. Привет, Кэтрин!
Она обернулась.
- Привет, Маррик! Кэтрин немного картавила, но это совершенно ее не портило. Ее портили последствия радиации: лысый череп, глаза, съехавшие на подбородок и четыре ноги разбросанные хаотично по туловищу, так что когда Кэтрин передвигалась трудно было понять откуда они растут. Если бы не тонкие, изящные руки, трудно было бы представить, что она когда-то была человеком. Марик помнил ее совершенно другой. Высокой, ладной девицей с большой грудью и пышной каштановой шевелюрой, которая хохотала и спорила со всеми наперебой. Сейчас от нее остались только руки. Марик нагнулся и поцеловал ее человеческое запястье.
- Ну, как, подружка, не подцепила себе кого-нибудь?
- Ой, Марик, я тебя умоляю, вокруг одни урроды!!!
И они оба заржали так, что посетители за соседними столиками подпрыгнули.
Вечерами было особенно скучно, поэтому все скопище, оставшегося населения Ливерпуля прожигало жизнь в барах. Зрелище было жутковатое, не для слабонервных. Толпа пьяных мерзких уродов! Смотреть на это можно было только изрядно выпив. А так как альтернативы для общения у Марика не было, ему приходилось довольствоваться этим. Иногда он закрывал глаза и все становилось на свои места: обычный бар, обычные люди, обычные пьяные разговоры. Так он мог создать иллюзию того, что ничего не было, все по-прежнему. Вот она - красавица Кэтрин сидит за стойкой бара, закинув ногу на ногу, вот Рэй - бармен, рыжий веснушчатый парень, поодаль две подружки-студентки из колледжа напротив, сыплют анекдотами, а вот дядя Джейми, большой с грязными руками, пахнущими бензином. Открыв глаза, Марик каждый раз вздрагивал и падал из своей иллюзии в реальность - жуткую и неумолимую: четырехногая Кэтрин томно опустив глаза, висящие на подбородке, курила, покручивая своей лысой головкой, закинув две ноги на две другие. Рэй - бармен, покрытый лиловой слизью, щедро сочившейся на его восемь рук, ловко орудовал со стаканами и бутылками. Поодаль две подружки-студентки, напоминающие гусениц с пурпурными глазами, расположенными по бокам болтали, вздрагивая всеми своими щупальцами, так, что, казалось их сейчас стошнит друг на друга. Дядя Джейми, да добрый здоровяк дядя Джейми теперь был просто бесформенной массой, растекшейся по полу бара.
К концу вечера компания так напилась, что решила устроить конкурс красоты. О чем речь! Марик был коронован сразу и беспрекословно! Яростная злоба разлилась по лицам собравшихся. Толпа набросилась на него и потащила к ближайшей речке-вонючке, брызжущей ядовитой слюной. Это радиоактивная серо-фиолетовая дрянь протекала недалеко от бара, и Марика макали туда с наслаждением, чтобы посмотреть, как он будет мутировать. Но чуда не происходило, и, отряхнувшись от прилипшей густой жижи, Марик выкарабкался на берег, к всеобщему разочарованию, невредимым. Он уже привык, что каждый вечер заканчивался именно так: его апогеем было купание так ненавистного, оставшегося в прежнем облике Марика в радиоактивной речушке в надежде, что он преобразиться в такого же урода, как и они сами. После все расползались по своим жилищам ждать утреннего похмелья. Лишь Кэтрин не участвовала в этом развлечении.
Марик уже давно был бельмом в глазу Ливерпуля. Жителям было больно смотреть на его совершенство. Уничтожив все зеркала, они не могли уничтожить Марика - живое напоминания их уродства. Если бы он был как все, было бы проще и им и ему, но Марик почему-то не мутировал. Его иммунная система не подчинялась новому волновому полю Земли, которое так изменило здесь все. Он часто размышлял над этим, валяясь на своем яблочном полу. Он обычный парень, стал эксклюзивом, у него одного было две руки и две ноги, одна голова и два глаза. На своей родной планете он ощущал себя пришельцем. Спросить было не у кого, мама не успела поведать ему тайну его зачатия. Он думал выколоть себе глаза, чтобы не видеть этот кошмар, окружавший его, но понимал, что это эгоистично. Он не будет видеть, а его-то будут. Стать человеком-невидимкой у него вряд ли получится. Что ж остается только один выход...
Улететь отсюда ...далеко ... на другую планету... ближайшую к Земле... на Марс.
Собрав в воскресное утро жителей своего городка, он сообщил эту новость, сказал, что полет необходим для поиска более пригодной для жизни планеты. Жителям Ливерпуля было все равно, под каким предлогом он улетит. Главное, чтобы он улетел!!! Перестал маячить перед глазами, напоминая, кем они были и кем стали. Деньги на ракету собрали быстро, буквально за несколько дней. Вместе с Мариком полетели и еще несколько жителей из окрестностей Ливерпуля, не подвергшихся мутированию.
Ракета достигла своей цели. Марс раскрыл объятия. Астронавты надеялись, что планета будет необитаема и примет их такими, какие они есть. Они ошибались!
Радары навигаторов на станции Союз-96 показали приближавшийся объект. Встречать его вышло все население Марса. Путешественников не могли испугать монстры и гоблины - они не так давно расстались с ними. Больше они боялись повторения своей судьбы на Земле, неприятие их земной оболочки. Читая книги о пришельцах, марсиан представляли либо в образе зеленых человечков, либо в форме монстров, таких, какие сейчас как раз населяли Землю. Стоило ли улетать, чтобы здесь встретить точно таких же уродов?!
Астронавты ступили на поверхность Марса.
- Инопланетяне!!!!- вопль восторга раздался снизу, и кто-то впился в коленку Марика. Он отступил и замер...
- О, Боже!! Это же девочка. Обычная маленькая девочка. Она обхватила его коленку руками и сильно сжала ее.
- Мама, смотри какой он красивый. Такой же, как наш папа.
Марик упал навзничь и зарыдал. Марсиане были обычными людьми, ничем не примечательными, такими же, как он и его спутники. Две руки, две ноги, одна голова и два глаза. Почему мы представляли их страшными уродами?!
Вперед вышел престарелый мужчина с окладистой седой бородой:
- Приветствую вас! Я должен спросить. Готовы ли вы жить здесь, на Марсе и называться марсианами?
- Да, готовы! Ведь мы уже и есть марсиане и как, оказалось, были ими всегда, - улыбчиво ответил Марик, оглядывая новый дом.