- Олежка! Как рад тебя видеть, не поверишь! Садись давай!
Скобеев шагнул навстречу другу, который, поколебавшись секунду, порывисто обнял его. Руки пожали, как водится. Опустились, наконец, на вертящиеся высокие стулья у барной стойки. Оглядели друг друга, не скрывая улыбки.
- А ты располнел, Пашка, да... - усмехнувшись, заметил Олег, - Публичная личность теперь, а?
Он хлопнул друга по плечу.
- А, ерунда! - старый друг легко отмахнулся, - Просто жена классно готовит.
Скобеев улыбнулся одними губами. И снова на миг пришло чувство какой-то ноющей тоски. И этот уже женился...
Павел, довольно крякнув, расслабил спину, чуть выкатив пузико, которое раздвинуло полы дорогого пиджака. Мечтательно посмотрел куда-то сквозь ряды бутылок бара.
- Да, Олежка, сколько ж мы не виделись? - с улыбкой проговорил он, - Лет пятнадцать?
- Четырнадцать, - счел нужным поправить Олег.
Бар был хорошим. Уютно, приятный полумрак. Сюда заходила только приличная публика, что находило объяснение в местных ценах, развешенных по углам камерах наблюдения и внушительного вида охраннике, беспристрастно стоящем у входа в уборную. Место в городе, в общем-то известное. Не из тех, куда приходили тосковать и заливать горе, праздновать зарплату. И Олег раньше здесь не бывал.
- Ну, брат, настоящая дружба не стареет! Как тебе место, кстати? Люблю тут посидеть, особенно после закрытия месяца... Ты давно переехал?
- Пару лет назад, - Скобеев уклончиво поморщился и расстегнул пуховик, стащил видавший виды шарф, - Потом вспомнил, что ты тут обосновался, и решил найти. Все думал, ты - не ты? Ты что, фамилию жены взял?
- Это просто в соцсетях, - весело пояснил Павел, - Чтоб журналюги не доставали. Они меня по работе теперь часто дёргают. А тебя я сразу узнал! Жена говорит, "Тебе какой-то Скобеев Олег пишет", я аж подскочил!
- Я тоже очень рад встретиться, - искренне сказал Олег, - Женился, значит? Я там у тебя фотографии видел, хорошая.
- А то! - Павел придвинул себе и другу меню, - Почти сразу, как мы разъехались.
- Дети?
- Сын, - гордо выпрямился Павел, - Тринадцать лет, замечательный мальчишка растёт! Придешь к нам в гости, познакомлю.
Где-то за столиками у них за спиной какая-то компания разразилась громким смехом вперемешку с матом. Олег, оглянувшись, поморщился. Павел, подняв брови, качнул головой - мол, ничего, бывает.
- Мда, - Скобеев сжал губы, но, сдержавшись, тряхнул головой, и снова расслабился, - Пашка, а ты в новостях! Рассказывай!
- Да чего тут рассказывать? - Павел поставил "Айфон" на беззвучный режим, - Как-то, знаешь, закрутилось...
Олег слушал его с неподдельной радостью за друга. Вот уж кому и впрям всегда везло! После университета родители помогли с переездом в крупный мегаполис, нашли жилье. Пару месяцев Павел проработал стажёром при Администрации муниципального округа, а затем его позвали на более тёплое местечко. Он всегда умел находить общий язык с людьми, и скоро его вновь обретенные связи позволили ему красиво уйти, основав собственный бизнес. Сначала помаленьку, потом дело стало расти как на дрожжах. Женился, родил сына, пошли неплохие контракты, удалось удачно взять ипотеку. Машину брал уже на свои. Параллельно решил основать фонд помощи детям-инвалидам. Пара успешных акций, и потекли гранты, инвесторы, спонсоры. Деньги фонда превращались в спасённые жизни. Имя Павла Грушицкого стало часто звучать сначала на фестивалях и форумах, а затем и в новостях.
- Мы детишкам из седьмого интерната недавно тренажёры поставили, очень хорошие, - похвастался Павел, - Все счастливы, все довольны.
- Ты смотри, не зазвездись, - засмеялся Олег.
- Да ладно тебе, что ты, - весело отмахнулся Павел, - Куда уж мне, это всё - шелуха... Вот с женой повезло, это - да, это ценю больше всего.
Лихой и услужливый бармен принес их заказ - шведское пиво и мясо краба, не имитированное. Возразить Олег так и не решился, и, прикусив язык, мысленно пересчитал редкие денежные бумажки во внутреннем кармане пуховика.
- А ты-то сам как? - Павел придвинул пиво и жестом предложил другу попробовать, - Где, чем занимаешься? Не женился? Ты вроде хотел архитектором стать?
- Где они теперь, те наши мечты... - пробормотал Скобеев и усмехнулся, - Все гораздо прозаичнее. Жизнь, мать её... Я потом искал работу, не нашел, пришлось то тут, то там... А когда мама умерла...
- Соболезную, дружище, - помрачнел Павел.
- Нормально... В общем, когда умерла, я что-то запутался, не знал, куда себя деть, - Олег смотрел в сторону громко смеющейся компании, - Туда сунулся - пашу, как лось, нормально так пашу, потом зарплату первую не выплатили, стали говорить что-то про перегруппировку штата компании...
- Старая песня, - хмыкнул Павел и отхлебнул из своей кружки.
- Во-во... Потом в другую сунулся - там обещали нормальные деньги, а по факту заплатили копейки.
- А трудовой кодекс, договор, всё такое? - Павел иронично поднял бровь.
- Ты в каком веке живешь, Пашка? - усмехнулся Олег, - Где ты такое последний раз видел? Разве что где ЗэПэ от сорока... Сейчас везде либо чёрная зарплата, либо серая.
- Ну да, ну да... И что, как потом?
- Потом надоело, - Олег поднял глаза, и, поколебавшись, отпил сразу половину своей кружки, - Понимаешь, надоело! Ну, еще в паре мест побатрачил - архитекторам копейки палатят. И везде надо идти по головам, заискивать, лебезить, врать - только тогда будешь на плаву. В общем, бросил всё, пошел служить по контракту.
- Да ты что? - округлил глаза Павел.
- Там хотя бы кормят...
- Нет, ну ты даёшь, брат! - друг жестом попросил бармена повторить, - Уважаю! Не каждый сможет.
- Ты вот такой всегда был, Пашка, - улыбнулся Олег, - Всегда видел всё в каком-то идеале! Тебе крупно повезло, если ты до сих пор думаешь, что служба в армии - это долг, совесть и честь. Товарищество и самоотверженность. Да-да, конечно...
- Насколько я помню, - заметил Павел, - Это ты у нас всегда был самым знатным мечтателем. А сейчас чего? Олежка, не узнаю тебя. Глаза потухли.
- Жизнь приласкала, - Олег снова сжал губы, - Кованым сапогом по роже...
Павел, помолчав, вздохнул. И вновь выпрямился, принимая от бармена добавку.
- Значит так! - голос друга снова ожил, - Всё, Олежка, хорош! Мы пятнадцать лет не виделись...
- Четырнадцать.
- Неважно! И ты такой мрачный пришел? А ну-ка отставить, солдат!
- Старший сержант...
- Отставить, старший сержант, - с удовлетвоерением повторил Павел, - Тоску отставить и всё нехорошее. Давай хотя бы сейчас забудем о проблемах? Я даже вон телефон выключил, пусть идут лесом, отметим встречу, как полагается?
...Час спустя оба, уже порядком захмелевшие, заказали очередную добавку и переместились за столик. Скобеев, стянув пуховик, взгромоздил локти на столешницу, и, подавшись вперед, рассматривал пузырьки, вьющиеся в его бокале. Павел блаженно откинулся в кресле, явно наслаждаясь обстановкой. И опять заметил, как Олег хмуро покосился на компанию у них за спиной.
- Ты чего это всё время на них смотришь? - придвинулся вперёд Павел.
- Матерятся, - медленно проговорил Олег и, поморщившись, опустил взгляд.
- Да ладно тебе, ты что, ребенок что ли? - искренне удивился друг, - Вчера с Луны на Землю народился? В армии мало посидел?
Олег, помедлив с ответом, вздохнул.
- Понимаешь, - медленно начал он и придвинул к себе стакан, - В этом суть человека... Всех в детстве учили, что это нехорошо. Знают, что нехорошо, но все равно матерятся. И, заметь, не имеют на это даже никакой... необходимости, вот. Просто так! Просто так хамят, просто так подлянки строят, просто так гребут под себя, врут на каждом шагу, тоже просто так... В общем, не люблю я людей, Пашка. Совсем.
Павел, на миг посерьезнев, усмехнулся. Его слегка повело.
- Так, может, у тебя потому все наперекосяк, - он иронично поднял брови, - Потому что ты людей не любишь? А ты не пробовал...
- О, нет, не надо! - фыркнул Скобеев, и даже слегка стукнул кулаком по столу, - Это сначала всё стало идти наперекосяк, и поэтому я стал не любить людей. Не само же оно, всё люди делают. Они... Они все такие. Грязь, низость, и всё по себя...
- Это что же, - Павел с улыбкой картинно развел руки, - Я тоже такой?
- Ты... - Скобеев открыл было рот, но, остановившись, слегка улыбнулся и погрозил другу пальцем, - Нет. Ты - исключение.
- Ну конечно, - искренне рассмеялся друг, - Раз это я, так уж сразу и исключение!
- Да! - с легким вызовом парировал Олег, - Исключения всегда бывают. Из всего. Вот. Но в целом... Ты же тоже не вчера родился, прекрасно видишь, какая она, жизнь. Нет в жизни справедливости. И никогда уже не будет. Коррупция, преступники, подростки, которые любого маньяка переплюнут, хамы, быдло... Везде надо идти по головам. Доброта и культурность, джентельменство и учтивость... Это теперь признак слабости, ну или сумасшествия, вот. Люди уже не способны на добрые дела, на... поступки! Бескорыстно!
Утомившись от жаркой речи, Скобеев перевел дух и залпом осушил бокал.
- Ты... Ты знаешь кто? - торжественно произвнес Павел, - Ты пессимист!
- Ну да, конечно...
Друг, задумавшись, посмотрел на Олега уже серьезнее. С искренним сочувствием.
- Знаешь, дружище, тебе просто не повезло, - примирительно сказал Павел, - Понимаю. Но из-за того, что просто не свезло, нельзя ставить крест на человечестве. Я вон в моем фонде знаешь сколько повидал? Сколько добрых людей есть, хороших. Я тебе такое понарасскажу, сразу призадумаешься. И детям помогают, и лично ездят, развлекают больных, живут ими, совершенно искренее! А ты говоришь, нет людей, на доброе дело способных... Ещё как есть!
- Не, - отмахнулся Олег, - Знаю я таких. Твои люди просто из корыстных целей в делах инвалидов участвуют. Известное дело! Деньги отмыть, от налогов освободиться, попиариться там, ну или просто совесть свою прогнившую успокоить. Мол, я ещё способен на поступок, сделаю что-то хорошее, и пойду дальше грешить. Типа инде... индуль-генции, вот!
Павел снова улыбнулся, весело и пьяно.
- Ну, брат, ты уж совсем! - рассмеялся он, - Ты сам-то добрые дела пробовал делать? По-настоящему. Начни с себя, сам делай такие дела! Делов-то? О, каламбур...
Олег снова поморщился:
- Я ж тебе совсем о другом...
Павел, пололжая улыбаться, покачал головой.
- Ты как с таким пессимизмом живешь? - подмигнул он другу, предлагая не брать в голову, - Надо верить в хорошее! И притянешь к себе хорошее. И сразу все будет окей! Есть нормальные люди ещё!
Скобеев вдруг ощутил, как он благодарен. Вот, что значит - настоящий друг. Другой уже давно бы ушел от такого мрачного, вечно ноющего собеседника, сославшись на "внезапные дела". Что-то он и в самом деле слишком распустил нюни, разнылся. Зачем грузить друга, сопли разводить? Что изменится? Пора и честь знать.
- Ну ладно, ладно, Пашка, - Олег махнул рукой, - Соглашусь, пусть будет по-вашему.
Но Павел, неожиданно заведясь, вдруг подался вперед.
- Нет уж, погоди! - горячо выпалил он и разом допил своё пиво, - Ты же на глазах гаснешь! Не дам! Я докажу тебе, что есть ещё на свете нормальные люди, способные на доброе дело! Пошли!
Он резко поднялся, качнулся, и неловко накинул пальто. Бросив на стол деньги, потянул Олега к выходу.
- Стой, Пашка, ты чего? - обомлел Скобеев, - Куда?
- Пошли, пошли! - проговорил друг с боевым задором, - Щас докажу...
- Да что ты вскочил, куда тебя несёт?..
Поспешно натянув на ходу пуховик, Олег выскочил вслед за другом на морозную улицу...
...- Куда ты идёшь, Пашка, стой!
Павел остановился и повернулся к другу всем телом, с легким заносом.
- Сейчас! - провозгласил он, - Восстановим твою веру в людей! Сейчас я тебе докажу, что - любого возьми - согласится доброе дело сделать.
Олег неуверенно заоглядывался, немногочисленные прохожие оборачивались на странную парочку и спешили скорее пройти мимо.
- Да не надо, ты что? - пробормотал Скобеев, - Зачем? Я верю...
- Нет уж! - друг тоже начал внимательно оглядывать опустевшую улицу, - Вон, вон смотри! Пошли!
И он потянул друга за собой, к неосвещенной подворотне, где виднелась небольшая группа парней.
Их было четверо. Пар изо рта, сигаретные окурки в пальцах, на земле стоят две банки коктейля. Однотипные черные куртки с капюшонами скрывали большую часть среднестатистических лиц.
- Господа! - громко сказал Павел издалека, - Друзья, можно вас на минутку?..
Парни медленно повернулись в сторону приближающейся парочки. Олег, инстинктивно напрягшись, потянул дурга за рукав.
- Пашка, не надо, пойдём...
- Погоди, - отмахнулся тот, и подошел к компании поближе, - Как жизнь, ребята?
Парни медленно расположились веером.
- Ты чё, мужик, чё надо?
- Да так, - Павел улыбнулся, - Хочу доказать, что есть ещё добрые люди. Вы нам не поможете?
Парни переглянулись.
- Слыш, на ... пошёл, ты попутал что ли? - шагнул вперед один из них.
Олег подступил к другу, но его оттеснил один из парней, напористо подойдя вплотную.
- Мужики, погодите, - продолжал Павел как ни в чём не бывало, - Там, на углу, я видел, мусорные баки на дорогу выкатились. Ветер, знаете ли... Поможете доброе дело сделать? Укатим их на место?
- Чего? - к нему тоже подступили вплотную, - Какие баки? Ты дебил, что ли?
- Э, слышь, подожди, - подключился третий, - Это даже прикольно. А чё нам за это будет, а мужик?
Скобеев на миг отвел глаза от подступившего к нему парня. На улице уже совсем никого не было, почти час ночи. Парень отступил в сторону, пропуская, наконец, Олега ближе к другу.
- А будет вам наша сердечная благодарность, - интригующе наклонил голову Павел, - Доброе дело сделаем же.
Один из парней уже откровенно веселился:
- Добрый такой, да? А тогда может, чем покруче нас отблагодаришь? Чё там у тебя есть, ну-ка...
Олег, ощутив звон в мышцах, хотел уже рвануться вперед, но не успел. Массивный кулак с оглушающей силой ударил его в затылок, и асфальт перед глазами померк...
...Прошло уже два дня после того, как погиб Павел. Скобеев все это время сидел в своей комнатушке в коммуналке, задвинув шторы намертво. Сколько он выпил, он не знал, новые бутылки смешались со старыми, разбросанными по полу, и их уже не сосчитаешь. Только алкоголь не действовал на Олега. Не мог унять боль. Единственный раз за столько лет увиделся с другом, и...
Скобеев хотел было пожевать остатки старого разводимого пюре, но оно тут же начало проситься наружу. Он со стоном отпихнул от себя возмущенно звякнувшие бутылки, опрокинул табурет. Тяжело опустился на поломанный, замызганный диван, закрыл глаза. Бедный Пашка... Ну почему? Пашка, почему ты тогда не послушался?..
Когда Скобеев той ночью, два дня назад, очнулся на промерзшем асфальте, вокруг никого уже не было. Карманы вывернуты, по земле рассыпана мелочь, валялась его зажигалка, ключи, порванный надвое паспорт. Скудная зарплата исчезла из кармана пуховика. Голова раскалывалась. А рядом, он не сразу заметил это, комом желал Пашка. Друг уже не двигался, губы посинели. Ножевое в живот и сердце. Широко раскрытые глаза Павла уже не видели ничего.
Выпрямившись на старом диване, Олег застонал. Он тогда вызвал полицию и скорую, но сам сразу же ушёл. Он совсем не помнил лиц этих парней, вряд ли он чем-то смог бы помочь... Одинаковые куртки, никаких примет. Пашка хотел доказать ему, что есть добрые люди на свете... Как же всё-таки погано всё...
Олег притянул к себе подержанный треснувший ноутбук. И, взяв бутылку, снова включил в интеренете запись сегодняшнего репортажа. По экрану поплыли кадры с места убийства. Полиция отгоняет зевак, врачи накрывают тело.
"Вчера в Москве был убит известный общественный деятель, глава фонда помощи детям с ограниченными возможностями Павел Грушицкий... Полиция прибыла на место преступления... По предварительным данным, улик у следствия пока нет... Вдова мецената уже дала эксклюзивное интервью нашему телеканалу...".
Он начал проматывать видеозапись вперед, на экране замелькала заплаканная жена Пашки. Скобеев смотрел это уже в который раз, и снова остановил перемотку в том же месте, где убитая горем женщина, кутаясь в шубу, вдруг посмотрела прямо в камеру.
- ...И, главное, сердце чувствует, что всё будет как всегда, - она всхлипнула, сдерживая слезы, и сжала губы от бессильной ярости, - И не надеюсь, что их найдут... Нет в нашем мире справедливости... Не верю... Простите, я больше не могу говорить...
Олег остановил запись. Отхлебнув из бутылки, он смотрел на застывшие на экране глаза женщины. Раньше в этой "берлоге" ему нравилось то, что оказавшись здесь, он словно прятался от опостылевшей реальности. Но сейчас не было ничего реальнее этих глаз.
Бутыка отлетела в сторону, заплескав двадцать лет назад пожелтевшие обои. Рука взъерошила котороткие растрёпанные волосы. Хмель улетучился.
Он знал, что нужно делать. Впервые за долгое время точно знал. Всё равно он устал. Бороться, биться, трепыхаться. Хуже уже не будет. Поди, даже лучше. Пашка говорил - хочешь, чтобы было больше добрых дел, начни первый. Вот он и сделает это. Настоящее доброе дело, то, чем он может отплатить несчастной вдове друга, подарив веру и покой...
...- Сашка! Что я тебе говорила? Никакого телевизора, пока уроки не доделаешь!
- Но там про папу...
Мать, вздохнув, хотела было что-то сказать, но дыхание дрогнуло в груди. Заметив её промедление, мальчик потянулся за пультом, сделал погромче и сел у самого экрана. Почувствовав подступившие слезы, мать тихо вышла. Пусть. Ведь они нашли его. Паша теперь может покоиться с миром.
- В распоряжении редакции нашей передачи, - беспристрастно вещал диктор криминальной хроники, - Оказались данные о том, что по подозрению в убийстве известного мецената Павла Грушицкого арестован молодой человек.
Сашка, замерев, смотрел и ловил каждое слово.
- По нашим данным, он совершил явку с повинной. Предполагаемым убийцей оказался близкий друг погибшего, некто Олег Скобеев.
"Дядя Олег? - похолодев, подумал мальчик, - Папа столько рассказывал про него... Про то, какой он хороший...".
- Они не виделись несколько лет, - продолжал диктор, опустив взгляд в свои записи, - После чего имела место встреча в ресторане. Подозреваемый рассказал о том, что совершил убийство в переулке у ресторана после продолжительной перепалки, будучи в состоянии алкогольного опьянения. Скобеев был заключен под стражу, ему грозит мера пресечения в виде лишения свободы на срок до пятнадцати лет.
Сашка отошел от телевизора.
"Но как же так? Дядя Олег? Это же был папин друг... Папа так уважал его!".
Мальчик сжал губы, изо всех сил ударил кулаком в стену, разбив руку до крови.
- Нет в мире справедливости... - зло прошептал он, - И дружбы - никакой нет...