Подколзин Б. : другие произведения.

Б.И. Подколзин. Должны ли мы отнестись к демократизации России, как к искусству? (Россия и Москва: патернальный синтез и книжный либерализм). Письмо из провинции

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Подколзин Б.И. АННОТАЦИЯ. Идущая сейчас в медиа и в обществе предвыборная полемика в нынешней ситуации внутри- и внешнеполитической неустойчивости может серьёзно повлиять на направление, способ движения и даже на саму судьбу России. Столь жизненные вопросы недопустимо обсуждать почти исключительно, как приходится наблюдать, на уровне кипящих на поверхности дискуссии сиюминутных интересов, вкусов, столкновения самолюбий и эффектной интеллектуальной позы. Было бы непростительным не использовать более глубокий, но, вместе с тем, отнюдь не сваливающийся в академическую риторику, подход, позволяющий опереться в самом широком смысле на опыт истории, на глубинные императивы народной жизни. У меня нет ни медийного рупора, ни связей с к-л редакциями, группировками, но я убеждён, что мысли, сформулированные в размещаемом здесь тексте "Должны ли мы отнестись к демократизации России, как к искусству? (Россия и Москва: патернальный синтез и книжный либерализм). Письмо из провинции", должны прозвучать. Канд. ист. наук Б.И. Подколзин, Старая Русса
   Б.И. Подколзин
  Должны ли мы отнестись к демократизации России, как к искусству? *
   (Россия и Москва: патернальный синтез и книжный либерализм)
  Письмо из провинции
  _______
  * Работа представляет собой более продвинутый вариант текста "Дума русского"
  
   На одну сторону становятся жители столиц и немногих больших городов, светские люди, сановники, чиновники, публицисты, литераторы, торговцы и банкиры - публика, пользующаяся всеми благами цивилизации, сообщающаяся в несколько дней со всеми другими столицами и городами всего света... Хотя эта публика и подразделяется на разные партии и кружки, враждующие между собой по политическим вопросам, но в сущности все они сходятся в общем стремлении - создать для себя как можно более житейских удобств и выгод...
  На другой стороне стоят в печальном недоумении сельские сословия разных наименований...
  
   Князь А. И. Васильчиков, зачинатель движения за подлинную демократизацию России ("О самоуправлении", 1870 год)
  
  
  Стартовав во Внуково, наш самолёт круто шёл вверх, сверля темноту ночи, резко раздвигая поле горизонта. Но неизменно всё пространство под нами, насколько хватал глаз, заполняли всё новые, сливающиеся в светящееся молоко, огни Большой Москвы. И только спустя минут десять у этой светящейся лавы обозначился тёмный край. Он надвигался всё ближе, пока не поглотил весь видимый мир, и мы на восемь часов погрузились в чёрную ночь России. Лишь изредка где-то далеко внизу проплывали скупые сгусточки и полосы света, говоря о том, что под нами на всём протяжении - хоть и не такая освещённая, и не так бьющая в глаза - пульсировала жизнь. И так продолжалось до тех пор, пока лайнер - уже с рассветом - не стал спускаться к пенящейся кромке океана. Эта картина диссонанса, двухслойности, двусоставности страны оставляет, быть может, самое глубокое впечатление при пролёте через Россию. И это возвращает нас к эпиграфу.
  Цитируемый там выдающийся общественный деятель, социальный мыслитель и экономист Александр Илларионович Васильчиков - по рождению и воспитанию "штучка" столичной и даже придворной выделки, затем всю жизнь намеренно проживший в глубине России - был человеком не просто высоко образованным и талантливым, но и в силу личных качеств особо тесно, эмоционально и интеллектуально, тысячами нитей, делами и преданиями своей знаменитой семьи связанным с историей и сокровенной жизнью родины. И поэтому, быть может, как никто ясно, увидевшим глубину, болезненность этой разделяющей пропасти, раны, проходящей по её телу. Князь не просто увидел эту пропасть - её видели многие, никто её и не скрывал, а некоторые даже всеми силами расширяли, чтобы закрепить свои преимущества,- но и понял её дальнейшую недопустимость, её гибельность в условиях, когда передовые страны всё более определённо поворачивали к новой, едва начавшей открываться в ту эпоху, изумительной по возможностям и результатам общественной форме - демократии, организации жизни без всех и всяких "пропастей". В его и его единомышленников сочинениях и начинаниях было предусмотрено избежать на предстоящем пути демократизации многих ошибок и коллизий, на которые всё же "напоролась" увлечённая простыми решениями Россия, и устранение которых остаётся насущной задачей сегодняшнего дня.
  В Москве во все стороны асфальт, в каждом квартале школа, через квартал поликлиника или больница, в получасе-часе езды - вуз, стадион, высокооплачиваемая и интересная работа. Москвич имеет текущих доходов втрое больше, чем средний россиянин. А если из расчёта убрать несколько особо процветающих - благодаря полезным ископаемым - регионов, то превосходство вырастает до 4-х - 5-ти раз. Его квартира, - когда-то обыкновенная "хрущёба" или облезлая коммуналка - поднялась в цене за последние годы до 5-6-ти, а в центре города до 20, а то и 30-ти миллионов рублей, и он - не приложив никаких усилий - стал на порядок богаче такого же квартировладельца в Архангельске или, скажем, в Туле. Он может сдать жильё в аренду или продать и жить на проценты, и на эти доходы регулярно развлекаться на зарубежных курортах. Палец о палец не ударив, он стал миллионером. Откуда такое богатство? Не нужно особых экономических познаний, чтобы понять, что он живёт на ренту, созданную трудом и достоянием всей России, но пожинаемую Москвой.
  Но это москвича никак не заботит, он высматривает, как бы продвинуться дальше. Его раздражает то, что Россия оказалась отделённой от Европы и Америки почти тупиковым визовым барьером, его возмущает засилье чиновничества, да ещё, пуще того, - чиновничества коррумпированного, он взбешён многочасовыми автомобильными пробками на улицах. "Нам и так проехать негде, а власти ещё выгораживают полосы для движения общественного транспорты, на котором всё равно никто не ездит!",- дрожащим от негодования голосом обращается ведущая одной из программ на московском деловом ТВ-канале к своей благополучной аудитории. Предполагается, что большинство москвичей, у которых нет машин, просто летают по воздуху. И если эта публика добьётся власти, то и "полетят", как они сейчас пробираются бочком вдоль стен домов мимо заполонивших проезжую часть и тротуар "тойота", "фордов" и "фольксвагенов". А уж те россияне, что вне Москвы и "до самых до окраин" - "замкадыши", по выражению московской золотой молодёжи, - "полетят" тем более. А хоть и в "тартарары" - вся эта преуспевающая публика этого даже не заметит, занятая разделом и приумножением своих привилегий. Не заметит, потому что такие уж куцые мозги и нравственная аномия у отечественных нуворишей (нуворишей не обязательно на почве материальной состоятельности), а уж тем более у безработных столичных маменькиных сынков, вероятно совсем не понимающих, на чём зиждется их "блестящая" жизнь. Конечно, "Москва", о которой здесь говориться, это не вся Москва, а "Россия" - не вся Россия. Однако перед нами несомненная и бросающаяся в глаза локализация и противостояние групповых интересов.
  Да, Россия столицецентрична. И это часть её патриархальности. Социально-территориальная двусоставность возникла не сегодня и, вероятно, исторически и геополитически оправдана, порождая изумительные вспышки слаженной работы и героизма в результате сплочения в годины смертельной опасности и соединяя воедино отдалённые друг от друга регионы расселения русской нации, которые иначе стали бы добычей и жертвами иных центров силы.
  Но это преобладание Центра, хоть и внушительно, и бросается в глаза, вместе с тем отнюдь не безраздельно. Ей противостоит, и это также подчёркивал князь Васильчиков, неуступчивая самобытность "молчаливого большинства", твёрдость народной традиции. И потому эта двусоставность проявляется в нашей стране, быть может, устойчивей, резче, чем в любой иной. Во время стабильного курса страны это расслоение, обусловленное историей и природой, остаётся малозаметным, образуя при этом довольно эффективный тандем для действия. Но ситуация резко ухудшается, когда нужно сделать исторически необходимый демократический поворот. Если в столичном чайнике уже кипит, то в бескрайнем море России может быть совсем иная температура. Неумелое исполнение необходимого для поворота к демократии ослабления, отступления обычно успешно объединяющего страну общероссийского патернального синтеза (а именно такое "отступление" было сознательно начато высшей властью ради Великих реформ Александра II Освободителя, ради Перестройки и последующей либерализации 1990-х и сейчас делается правительством Путина), раз за разом порождает катастрофический раскол социума.
   "Столичный актив", безо всяких усилий получающий часть внимания и авторитета, традиционно адресуемой населением метрополии, освобождённый от шор и даже поощряемый высокопоставленными реформаторами, оказывается в центре общественного процесса, становится доминантой общественного мнения. Но он выходит на эту ведущую, влиятельную позицию совершенно неподготовленным - мы этого коснёмся ниже - имеющими хождение среди нашей читающей публики выработанными в России "западническими" культурными мифами, , да и не озабоченным стать интегралом интересов страны или, по меньшей мере, не понимающим сути возникающей проблемы. В противоположность этому, большинство населения, воспитанное в традиционной политической культуре, живущее в патернальных (аналогичных семейным) общественных отношениях, лишившись "ведущего", "старшего", с которым его связывали кровно сросшиеся узы взаимных обязательств и личного доверия, останавливается в растерянности, ощущая себя "кинутым" и даже преданным.
  Разница жизненных ситуаций естественно порождает разницу реальных интересов. И тут, как водится, в зоне общественного напряжения появляются предприимчивые сыны оппозиции. Причём, как это характерно для печально известной русской тотальности, главным образом, оппозиции "непримиримой", максималистской, ставящей задачу ничтожными силами добиться конституционных и правительственных изменений (т.е. власти), обычно требующих поддержки половины или даже двух третей избирателей, чего нет и в помине. Для этого демократический избирательный процесс в России объявляется ими несуществующим, не поддающимся исправлению, заведомой подделкой "Кремля".
   На телеэкранах и въяви снова замелькали образы "вечно вчерашних", жаждущих реванша: напомаженные кучеры Немцова, оплывшая фигура Явлинского на трибуне, в кожанке, которому не хватает лишь маузера на боку, злобное личико профессора Рыжкова, тут же выделившего своих единомышленников, собравшихся на Болотной, в "партию честных людей" - этакого, очередного в нашей истории, интеллектуала, вышедшего с топором "теории" на большую дорогу. В 1869 г. его коллега, профессор математики Пётр Лавров - безусловно, в идейном и организационном плане, "отец русской революции", - вдохновлённый начавшимся в соответствии с замыслом Великих освободительных реформ отступлением, самосокращением самодержавной власти и особенно возбуждённый неожиданно начавшейся в связи с этим "разрухой в умах", выступил с обширным сочинением, призвающим - хоть и в несколько завуалированной форме - покончить с самодержавным режимом и всей существующей "позорной российской действительностью". Он определил "критически мыслящих личностей" (точнее, рантье), которые поведут Россию в светлое, свободное будущее. Это "те, кто образован, умственно развит и избавлен судьбой от гнетущей заботы о насущном хлебе". Причём, автор тут же предусмотрительно облегчил формирование этого, призванного вершить судьбы страны, "критически мыслящего меньшинства", снизил планку принадлежности к нему. Для этого, оказывается, совсем не обязателен талант и обширные знания. Если ты "выработал критическое отношение к действительности", то ты уже - "зрячий среди слепых" и выражаешь "народный дух в данную эпоху".
  Вот уж прямо манна небесная для широких рядов нынешних "блогеров" и "геймеров", жаждущих престижа и признания, но (вот незадача!) не нашедших ещё себя ни в каком деле и вынужденных, бедолаги, перебиваться на окраинах блестящей московской тусовки. Главное - "народный дух выразить", а что будет с самим народом, дух которого присвоили другие, обрекая тем самым его "тело" на удел "пушечного мяса истории" - то до этого всей этой публике, которая подобными рассуждениями возносится к высшему призванию в собственных глазах, дела нет.
  Вот из подобных писаний и настроений и родилась в своё время террористическая "Народная воля" (народом, кстати, ни на йоту не уполномоченная и не представлявшая его интересов, а лишь честолюбивые вожделения "умственного пролетариата", и вскоре начавшая взрывать и убивать), а затем и точно такая же "Партия большевиков" (сумевшая-таки вызвать обширный исторический "откат" назад, в "распределиловку" и растоптать уже появившиеся тогда в России густые, но ещё не укоренившиеся и нежные всходы "самодеятельности").
  На фоне невежества, амбиций и раздражения, используя, в том числе, и энергию реального возмущения, вызванного подтасовкой голосов на отдельных избирательных участках, лидеры нынешней "непримиримой", "несистемной" оппозиции торопятся возглавить процесс. Они образуют "штаб", "оргкомитет", они сооружают трибуну и взбираются на неё. Использовав лозунг "За честные выборы!" как завесу, они сразу же начинают поворачивать общественное настроение непосредственно на подрыв высшей власти. Ну конечно, русский "традиционный человек" после утраты веры (упомянутой личной связи) в существующую власть автоматически становится анархистом, как раз обманутый влюблённый перестаёт верить всем женщинам.
  "Мы потребуем! Мы потребуем!" - размахивает кулачком Явлинский. У кого потребует? Не у тех ли, кого поголовно определил ворами? Или у своих коллег по партии, которые даже не способны организовать надёжный сбор подписей, предохранив его от вполне вероятных подлогов? "Непримиримая оппозиция" - это движение "требователей", очередная генерация амбициозных "детей расределиловки", которые на деле не способны разоблачить даже самого завалящего взяточника и у которых, тем более, начисто отсутствует искренность побуждений, позволяющая, "переступая через себя", объединиться в интересах дела.
  Будучи пигмеми по размеру получаемой поддержки, они развязывают себе руки тем, что под благовидным предлогом тех или иных "избирательных" инцидентов, выходят из демократического процесса. Эта оппозиция непримирима в первую очередь потому, что её примирение, вхождение в демократический процесс означало бы её исчезновение. Её надежда только на шантаж и террор, пусть пока только на политическом уровне - угрозой дестабилизации. Но и с намёком на большее. "Трудно будет - многозначительно размышляет профессор Рыжков на сайте американской радиостанции "Свобода",- остановить развитие событий по ливийско-сирийскому сценарию" - т.е. в итоге мировой телезритель увидит изувеченные трупы нынешних руководителей России.
  Вряд ли на них может что-либо повлиять. Они на пьедестале, при деле, у них тусовка. Пусть тешатся. Только нужно выщипать у них словесные робингудовские перья на шляпах. Я думаю, что в этой реплике в какой-то мере приложил к этому руку.
  Конечно подобные "политики" не заслуживают хоть какого-то уважения.
  Но их способность разрушать, безусловно, заслуживает внимания. Ибо бьёт в уязвимое место российского либерального реформирования вообще и нынешнего его исполнения, в частности - ускоренно, преждевременно не просто сокращает, а намеренно дискредитирует, разрывает патернальный синтез, которым пока ещё, до построения подлинной (а не лозунговой) демократии, держится Россия. В то же время подлинную демократию взамен они не строят и даже не понимают, что её нужно (а тем более, как нужно) строить, да и не стремятся к этому, занятые эгоистической задачей утверждения собственной значительности в роли "народных освободителей".
  Без сомнения, опорой для столь размашистых действий в большой мере выступает - как в прошлом, так и теперь - политическое невежество нашей читающей публики. Она - рано или поздно - приходит во вполне естественное возмущение от разницы между тем, что прочла в книгах, и теми порядками, при которых ей приходится жить. Вскоре делается подсказанный теми же книгами (особенно одной из постоянно всплывающих там мифологем европейской культуры - о свержении тирании), вывод, что виной этому несоответствию - ну конечно же!- высшее государственное руководство России, тормозящее демократическое и либеральное благоустройство в угоду собственному властолюбию. Ну, а возмущённый несправедливостью человек, тем паче, ведомый эмоциями россиянин, может "залететь" туда, откуда и не вернёшься. В своё время наши просвещённые и состоятельные соотечественники, устраивавшие многочисленные "протестные" собрания с целью ослабления "тюремщика свободы" - самодержавия, охотно приглашали знаменитого певца-баса, выступавшего с песнями, содержащими угрозу революционной расплаты. "Я в экстазе только пел,- вспоминал впоследствии артист, уже в спешке покинув родину после осуществления "ниспровергательных" устремлений,- а что за этим следует - рай или ад - я не думал". Ну и вскоре смог убедиться, что "практика" победивших революционеров "ещё страшней" их "теории".
  Логика мысли и действия упомянутой "читающей публики" совершенно очевидны. Она прилагает к анализу общественного процесса единственные - в силу, мягко говоря, публицистической "вялости" наших политологов и историков - шаблоны, имеющиеся в её распоряжении, - шаблоны западных учебников политологии или даже просто почёрпнутые из доминирующего культурного контекста - своего рода комиксов по мотивам западной политической мифологии. А там ясно написано: "дважды два - четыре", "трижды три - девять", "два срока президентства", "правительство - слуга общества" и т. д. Такая вот таблица умножения "образованщины".
  А ведь на самом деле демократизация, как верно было сказано, это всегда - в том числе и на Западе - была и есть успешный исторический эксперимент, а не копирование тех или иных образцов. Для того чтобы в Испании - после бесконечной череды революций и контрреволюций - смогла, наконец, утвердиться устойчивая демократия, диктатор Франко предложил, а общественность приняла в дополнение к партийно-парламентскому механизму также и возвращение к власти довольно весомой по получаемой прерогативе монархии. Зато сейчас - после полутора веков мытарств - полноценная, общепризнанная испанская демократия успешно действует! Когда американцам понадобилось выбираться из ожесточения и нищеты Великой депрессии, они не остановились перед избранием Рузвельта президентом не только на 1-й и 2-й, но и на 3-й и 4-й сроки. Не умри он в 1945-м, неизвестно, сколько бы это продолжалось, ибо страна вскоре вступила в очередную "чрезвычайку" - "холодную войну". Сейчас Россия проходит исторический период, куда более тяжёлый и опасный, чем депрессия 1930-х. Можем ли мы в этих условиях отнестись к процессу демократизации не как к искусству, а как к шаблону? Конечно, нет.
  Русские "либералы", "демократы" - будем говорить о самой искренней их части - это люди, усвоившие западнический (т.е. книжный, да ещё местного, российского производства) тип политической культуры, с которым они целиком заглотили просвещенческий миф о безграничности человеческой рациональности. "Эта доктрина, -писал в своё время Фридрих Лист, инициируя важный реалистический поворот в социально-экономической теории, а затем и политике многих стран - явно имеет дело с одними только индивидами и с универсальной республикой, охватывающей всех членов человеческой расы. Но данная доктрина опускает существенную промежуточную ступень между индивидом и миром как целым. Это - нация, объединяющая своих членов патриотической [т.е. семейного типа - Б.П.] связью". Вот потому-то адепты этой доктрины - будь они дважды россияне! - не понимают русской жизни, природы существующих здесь взаимоотношений, того, что главная проблема уже начатой либерализации, демократизации - не авторитаризм, а хаос, наступающий из-за принудительного разрушения или хотя бы просто неподготовленности к ослаблению указанной связи. 1917-й год, 1990-ые - конкретные тому доказательства. Нужно ли ещё?!
  Мыслящим и образованным людям России пора углубить своё мышление и расширить свою образованность.
  Можно себе представить, что будет, если какой-либо из лидеров "непримиримой" или даже "примиримой", "системной" оппозиции", победив на выборах, имея на руках по всем правилам оформленное удостоверение президента России, заявится, ну, скажем, в Дагестан, Ингушетию или в экс-номеклатурное царство региональных баронов, да просто к россиянину "от станка" и "от сохи" (личности, между прочим, весьма норовистой). Нечто подобное с классическим блеском и иронией (и конечно же, "с разоблачениями"!) уже описал Булгаков. Причём, не как художественный сюжет, а как исторический документ. Вдруг исчезли губернатор и генерал-губернатор, и Его Императорское Величество, и "2 марта 1917 г.,- пишет он,- в Киев пришла телеграмма, подписанная двумя загадочными словами: "Депутат Бубликов". Ни один человек в Киеве, за это я ручаюсь, не знал, что должны были означать сии таинственные 15 букв, но знаю одно, ими история подала сигнал к началу. И началось и продолжалось в течение четырёх лет". Сколько за эти четыре и последовавшие за ними годы миллионов человек было умерщвлено и скольким десяткам миллионов сломали жизнь, теперь, кажется общеизвестно. Общеизвестно, но причины этого не поняты. Обычно их относят на счёт человеческой злобы и даже злодейства, классовой борьбы, безмерной корыстности и властолюбия e tutti guanti.
  А кто выпустил эти звериные атавизмы из ящика Пандоры, кто дал им индульгенцию?!
  Ответ один: бездарная стратегия, ещё в досоветские времена принятая общественным сознанием. Она была заведомо порочна. В наступившем хаосе "кинутый", разъярённый и не имеющий никаких демократических, либеральных навыков народ легко становиться в руках одной из особо активных и патернально ему родственных политических групп орудием для подавления конкурентов. И нужно ли говорить, что первыми жертвами как раз и становятся так долго лелеемые свобода и демократия?
  И сегодня любое политическое меньшинство, обещающее, придя к власти, "ввести", "дать" свободу и демократию, попросту лжёт или в лучшем случае обманывается. Свободу нельзя "принести", "ввести", "завоевать". Её можно только построить. Причём, построить, во-первых, не "красноречивыми" призывами или "продуманными" законами и даже не велениями всесильных верховных властей. Это строительство должно вестись кирпичик за кирпичиком, возводимыми не иначе как самими обретающими свободу, выкладываемыми строго определённым опытно выверенным способом, за познание которого, - к несчастью, запоздалому и пока ещё не полному - наша родина заплатила большую цену (См. кое-что об этом в моём очерке "Страна мастеров" и некоторых публикациях).
   Свобода может быть успешно построена, во-вторых, только если в этот процесс заблаговременно вовлечено подавляющее большинство россиян, осваивающих навыки демократии или - как именовал её князь и его единомышленники - "самодеятельности", в первую очередь, в своей повседневной, насущной жизни и труде, а не согнанные таскать горящие уголья из всероссийского костра для устроивших его политиканов. И даже в тех странах, где свобода была, в конечном счёте, всё же "завоёвана", она сначала была на локальном, повседневном уровне "построена" и именно потому утвердилась такой подлинной, прочной и справедливой.
  Наконец, в-третьих, свобода и демократия смогут утвердиться в России, только если сознательно ослабляемый, сворачиваемый для высвобождения им места наш традиционный властный патернальный синтез будет тут же, шаг за шагом, заменяться заранее подготовленным только что указанным способом властным синтезом демократическим.
  И здесь не нужны, а напротив вредны, любые теории, которые всегда много примитивней, чем жизнь. "Суха теория, мой друг, а древо жизни вечно зеленеет", сказал великий поэт. Вот и мы будем следовать этой мудрости и двигаться только малыми, но верными шагами практики. Свобода - устойчивая, настоящая свобода - может быть выращена только с подлинным укоренением в реальности. "Республика будет консервативной [т.е. опирающейся на реальное общество - Б.П.]- или ее не будет вовсе",- сформулировал свою позицию знаменитый историк и первый президент пост-наполеоновской Франции Луи Тьер. Он отступил из Парижа (где тогдашние революционеры уже успели кое-кого расстрелять и начали экспроприацию собственности), опёрся на силы провинции и успешно вернул устойчивость государству, которое и до сих пор остаётся одним из лидеров мирового сообщества.
  
  Столь сложный процесс преобразований, его правильный ход может обеспечить в современной России только патернальная прагматично ориентированная власть. Для этого сейчас нет иных сил, кроме нынешнего правительства - компетентного и готового делать всё, что будет признано полезным для успеха. В том числе и отступать, сокращать свою прерогативу, но лишь на тех участках, где её уже реально готово подхватить гражданское общество. Но чтобы такие участки появились, нужна тяжёлая борьба с косностью, шкурничеством, соглашательством, проявляющимися, что греха таить, во всех общественных слоях. И в этой борьбе люди доброй воли вполне могут и даже должны объединиться с правительством, а не ставить ему подножки.
  В связи с этим, не иначе как временным представляется участие в непримиримой оппозиции "класса людей дела". Это можно объяснить только накопившейся в их среде безысходностью от идейной, организационной и всякой другой "спячки" в узкой и глухой, тоже построенной из шаблонов, "берлоге" Партии правого дела. Класс предпринимателей и примыкающая к нему быстро растущая страта "суверенных работников" (knowledge workers) имеют широкие позитивные перспективы в России. При правильно поставленной стратегии они могут не оттолкнуть, а постепенно, в той или иной, в том числе в самобытной, лишь сугубо российской, форме, вовлечь в свои ряды самые широкие слои населения, укрепляя оптимальную перспективу для страны в целом. Похоже, что, наконец-то, деловой класс - с большим, как всегда в нашем Отечестве, запозданием - энергично и самостоятельно выходит на политическую арену, предводительствуемый мощной фигурой Прохорова. Однако должно быть понято, что одной политической и организационной - пусть самой правильной - активности для успеха недостаточно. Необходим также широкий и хорошо оснащённый выход на арену социальной и идеологической работы и борьбы. (См. подробнее некоторые аспекты проблемы в моём уже упомянутом очерке "Страна мастеров").
  
   Да, возможности непримиримой оппозиции пока невелики, а приёмы её неуклюжи. Но бьёт она в давний, а значит отнюдь не легко устранимый дефект. Россия имеет очень серьёзную проблему в деле перехода к самодеятельности-демократии - весомое распространение среди её населения сразу двух политических культур и вообще типов общественного взаимодействия, двусоставность, которая раз за разом останавливала и пускала под откос шаблонно, с прямолинейным заимствованием, проводимые демократические, либеральные преобразования. В случае конфликта она ведёт к прямому подавлению одной частью населения другой и, отсюда, к стеснению, а то и к параличу человеческих сил, которые так нужны для страны. Пойдя снова рутинным путём, мы опять можем сорваться в изматывающие катаклизмы, губя не только себя, но и сокращая возможности мирового развития, которое быстро вступает в совершенно неизведанную область и которому нужны все силы. Согласное, стабильное развитие страны возможно только в результате выработки и освоения единых 'правил игры', представлений о 'правильном' и 'неправильном', о справедливости. Чтобы быть прочной и эффективной, эта 'взаимоувязка' должна быть органичной, компромиссной. Вопрос в том, что это за компромисс? Ответ на него может дать только практический опыт - и выработанный отечественной историей, и тот, что мы сознательно набираем сегодня. До распространения и обретения силы новым органичным, самобытным демократическим синтезом сохранение существенных элементов нынешнего патернального синтеза как 'несущей' структуры России остаётся необходимым. Идя своим путём, россияне внесли и ещё внесут в порыв, в живучесть, в достижения человечества свой вклад (в том числе усмиряя чересчур зарвавшихся покорителей того же Запада), который за них не выполнит никто.
  Но для этого не надо выкручивать нам руки!
  Когда-то, переходя жить в воды океана, млекопитающие выработали мощный движитель в новой среде - хвост, колеблющийся в вертикальной плоскости. И это при том (о, ужас!), что у царей водной стихии - акул - хвост работал в горизонтальном направлении. Что было бы, если бы тут же явились энергичные "прогрессивные" хирурги и стали резать и переставлять хвосты? Они залили бы море кровью, уничтожили открывшуюся возможность и загнали эволюцию в тупик. А так появились дельфины - более симпатичные, перспективные и плавающие куда лучше всех давних акул демократического моря.
  Мы сейчас проходим "свои университеты". Наши соотечественники, вступившие в работу по организации честных выборов - их первые студенты, образующие свои первые сообщества, организации действия. Но именно "вступившие" в эту и в последующую работу, а не в "бунт, бессмысленный и беспощадный". Доброго им пути"! Они могут заставить попятиться монолит номенклатуры и порождённую им коррупцию. Но только если заменят её кропотливо возделываемым садом самодеятельности, а не руинами, в нелепой надежде, что на них сам собой вырастет не злой бурьян.
  На дворе 21-й век. Десятки государств наперегонки устремились к вершинам цивилизации. История не позволяет нам, поддавшись эйфории простых решений, совершить ещё одну глупость - бросится вперёд с саблей в руке, чтобы отрубить голову злу. Чувство собственного достоинства и жажда осмысленной жизни требуют от нас большего. Только что, в эти последние месяцы, мы получили ещё одно, свежее, предупреждение о серьёзном изъяне, таящемся в самой сердцевине нашего движения, дефекте, от которого не отмахнуться и который не обойти - его нужно только выправить. Вот в этом и будет наш подвиг и наш вклад.
  
  Б.И. Подколзин, канд. ист. наук
  Старая Русса, январь - февраль 2012 г.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"