Ведовские Истории : другие произведения.

Вспомни меня (Ви7)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    4 Она взяла в руки старый дневник - всего лишь записи о чужой жизни. Но магическая вещица показала ей ее собственную историю, возродила воспоминания о любви, которая проклята.
    Рассказ написан для новогоднего аудио-сборника в озвучке Ведьмы.
    Скачать аудиокнигу можно по ссылке ниже:
    Скачать с booktracker


Вспомни меня...

"По кругу все идет

Прощается и врет

Здесь так заведено

И ничего не будет

И встали точки -- люди

И снова двое не вдвоем

Идет на вылет в небо сердце насквозь

Среди осколков башен рухнувших грез

Среди фасадов, шрамов прожитых лет

Где-то есть мост нашей встречи"

Коrsика - Мост нашей встречи

   Сумерки за окном окрасились в неповторимый оттенок синевы - густой и насыщенный, как бывает лишь зимой. Век сумерек короток: люди до сих пор боятся приходящей за ними темноты, и стараются разогнать уютную синь резким электрическим светом. Но за ее окном фонари не слепят, они сияют теплыми оранжевыми пятнами и кажутся ей цветами в окружении трудолюбивых пчел - снежинок. Метель сегодня не спешила, проводя над городом лишь самым краешком своего рукава, прозрачным и легким, как драгоценное кружево. Но ведьма знала, что к утру улицы заметет - ей рассказал об этом снег, уже сейчас гасящий привычные звуки города. Остались только тишина раннего вечера и кружащие в морозном воздухе искристые колкие льдинки.
   Ляля отвела взгляд от окна. Вообще-то, по документам она звалась Ольгой, но в родительском доме об этом вспоминали нечасто - домашнее прозвище оказалось любимей и ближе настоящего имени. В комнате стемнело довольно быстро, и девушка зажгла настольную лампу. На кухне громко тикали старые часы. Обычно этот звук раздражал, но сегодня он был такой же необходимой частью вечера, как поющая свои песни пурга за тонкой преградой стекла и как аромат чая - обязательно в пузатой керамической кружке.
   Из-за простуды оставшись дома одна, она поначалу расстроилась. Теперь же девушка смаковала этот вечер, ведь сегодня она наконец-то откроет книгу. А в такой момент обязательно нужно соблюсти все нюансы своего маленького ритуала.
   Об этой книге она слышала с детства. Мать привезла ее из очередного путешествия, и очень гордилась, что смогла достать такую редкость. Ее написал один из далеких-далеких предков их семьи. Собственно, это и не книга была, а дневник, сохраненный магией и заботливыми руками переплетчика: старую обложку заменили лет сто назад, надежно закрепив рассыпающуюся от возраста прошивку. В магическом мире об этом дневнике ходили легенды. Кто-то считал, что создавший его маг вложил в него всю свою любовь, ведь иных достойных претендентов вокруг не нашлось. Иные говорили, что дневник позволяет побывать в тех временах, о которых рассказывает, и заглянуть в души давно уже умерших людей. Ходили слухи, что некоторые не могут понять в нем ни слова, а некоторые - оторваться от текста. А еще говорили, что каждому читателю книга открывает что-то свое, предназначенное только ему одному. Об этом ей в детстве рассказывал отец, но Ляля считала, что он попросту превратил семейное предание в занимательную сказку для маленькой дочери. К тому же, она знала, что такой дневник далеко не единственный. Несомненно, человек, написавший его, обладал магией  - в ее роду все были потомственными чародеями. Но вот вложил ли он частичку своей силы в эту тетрадь? Это она и собиралась сегодня выяснить.
   Коснувшись обложки, ведьмочка подавила внезапно возникшее сомнение, словно внутренний голос нашептывал не трогать загадочную вещицу. Бред какой-то! Да и не стали бы родители держать в доме что-то настолько опасное. Ну или, на худой конец, предупредили бы. Отхлебнув горячего чая, Оля начала читать:
   "Эта история такая старая, что ее вполне можно считать сказкой. Сейчас уже никто не верит, что все произошло именно так, даже потомки участников тех событий забыли правду. Но я помню - я был там, я стал причиной этого... О боги мои, чего бы я только не отдал, лишь бы повернуть время вспять и сказать тебе... Но ты не захочешь слушать меня после всего, что я натворил. У меня остается лишь одна надежда: однажды ты найдешь эту тетрадь и прочтешь предназначенное тебе одной послание. И вспомнишь меня..."
   Ляля моргнула, подняв взгляд от странного текста. Старинный дневник не мог быть написан так... современно? Просто? Или все дело в том, что закорючки не самого идеального в мире почерка плывут перед ее глазами, оборачиваясь легко читаемыми печатными буквами? Впрочем, не это было самым странным. Она как будто слышала голос, что произносил эти слова. Хрипловатый, как от долгой простуды или застарелой боли где-то за грудиной, низкий мужской голос. Спокойный, бесстрастный - как у того, кто давно смирился со своей судьбой. Он порождал отклик в ее сердце, заставлял его биться быстрее в каком-то смутном предчувствии. Но голос смолк, стоило лишь оторваться от книги.
   Оля поправила сползший с плеч плед и поежилась - вот они, последствия слишком живого воображения. Но, несмотря на странное начало, ее уже тянуло узнать, что же будет дальше... Взгляд заскользил по строкам, но девушка уже не видела букв: перед нею разворачивались события давно минувшего прошлого.

***

   В камине потрескивало пламя, обогревая крошечный пятачок перед ограждавшей огонь чугунной решеткой. Молодая женщина поднесла к желанному теплу озябшие руки. Она ждала, вздрагивая всякий раз, когда за окном мертвенно-белым сполохом мелькала молния, и монотонный шум ливня разрывали гулкие раскаты грома.
   Ее не должно было быть здесь, она не имела на это права. У нее были обязанности и долг перед родным кланом, но... Она готова была забыть о них ради него, ради одного вечера, часа... да что там, даже мига для них двоих.
   Когда скрипнула дверь, ее взгляд метнулся на встречу вошедшему, лаская жесткую линию подбородка, светлый росчерк небольшого шрама на обветренной щеке, и утонул в таком же любящем взгляде цвета темного шоколада.
   Она бросилась к нему и обняла. И все равно, что в щели проникает ветер, а дорогую ткань изысканного платья пропитывает дождевая вода, все еще стекающая с его плаща. Они были вместе, и больше ничего не существовало.
   Его губы отыскали ее уста. Слова были не нужны - их заменила нежность легких прикосновений, шелест спадающей одежды и чуть ускорившееся дыхание. И за окном уже не выл, словно бешеный пес, ветер, не лютовал ураган, не барабанил в окно дождь. Даже стихия отступила, чтобы дать им хоть на миг побыть вдвоем.
   Почему-то всегда в легендах и рассказах временем зла называют ночь, ее бархатную, душную тьму... Но она дает пристанище влюбленным. Самый страшный момент - это рассвет. Точнее, те пара часов перед тем, как грань, где соприкасается земля и небо, загорается холодным пламенем восходящего солнца. Когда все живое замирает, словно сомневаясь, а придет ли новый день, или мир останется погружен в вечную тьму.
   И сейчас она молилась, чтобы утро никогда не наступило, прервав последнюю ночь ее счастья. Она не хотела, чтобы он уходил, но не имела права его об этом попросить, поэтому просто смотрела, как он одевается. У него был шанс спастись. У нее - вера, что, возможно, жизнь сведет их вместе снова. Пусть через год, два, десятилетие... Но он будет жив, и этого будет достаточно, чтобы она чувствовала себя счастливой.
   Судьба жестоко поступила, поселив любовь в сердцах людей, не имеющих права быть вместе. Ведь глупо предполагать, что двое смогут противостоять целому клану.  Но эта истинная любовь, столь редкая и хрупкая, все же была, было счастье, нежность... пусть недолгое, но было. И этого хватит, чтобы прожить всю последующую жизнь с верой и воспоминаниями, полными света и тепла.
   За окнами маленького домика бушевал ураган, ветер пригибал высокие деревья к земле, словно это были травинки, упругой плетью хлестал дождь, словно вторя ее невыплаканным слезам. В камине тлел огонь. Любимый в последний раз поцеловал ее, задержался на мгновение, словно сомневаясь в правильности принятого решения, и вышел в темноту. Дверь не скрипнула, не хлопнула. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как он уходит из этого дома... и из ее жизни. Из-под опущенных век скатилась слеза, бриллиантом блеснув в свете вспыхнувшей молнии. Она знала, что он будет вспоминать ее, так же, как и она - его, хотя никогда более не произнесет столь дорогого сердцу имени.
   Теперь безумный ветер будет петь ему песни и шептать ее имя. Она упала на колени и заплакала, беззвучно молясь, чтобы шторм никогда не утих, ведь если он увел его, то возможно, лишь возможно, ураган вернет его ей. А она будет ждать. Всегда.
   Погас огонь, мигнув на прощанье затухающей искрой. Утих гром. И только ветер свистел в щелях этого временного пристанища, холодным касанием стирая слезы. Он сохранит ее гордость, он сохранит ее слабость, он прошепчет его имя, когда она готова будет сдаться... отнесет ему ее благословение.

***

   Ляля провела пальцами по щеке, с удивлением стирая соленые капельки слез. Похоже, магия в дневнике все же была. Иначе с какой радости она буквально пережила всю эту бурю эмоций несчастной влюбленной женщины? Ведьмочка потянулась к чашке, с удивлением отметив, что пальцы нервно подрагивают.
   "Совсем расклеилась, раз такой впечатлительной стала", - подумала она.
   Чай успел остыть, так что пришлось простеньким заклинанием подогреть кисловатую из-за обилия лимонного сока жидкость. Ясность мысли вернулась, а с нею и привычная критичность. Если дневник написан мужчиной, (ведь вступительное слово было именно от мужского лица), то почему сейчас она едва ли не обрыдалась из-за эмоций неизвестной женщины? Хотя почему неизвестной? Ляля точно знала, о ком этот рассказ. Эту девушку звали Дайна. Она была лишена сил и с позором изгнана из семьи почти восемь веков назад за предательство... Или за свою любовь, пересилившую все, чему с детства учили одну из Буранов? А ведь это звание носили лишь сильнейшие маги клана Снежных. Ну, а человек со шрамом - наемник и вор. И он же - любимый мужчина, потерянный, но не забытый. Это он украл артефакт, из-за которого началась одна из самых страшных и кровопролитных войн магического мира. В те времена некогда могущественный клан Снежных был почти полностью стерт с лица земли.
   Возможно, стоило отложить книжицу и поделиться своим открытием с родителями. Сильные и опытные маги куда быстрее разобрались бы со странностями дневника. Но девушка уже знала, что никого ждать она не будет. Ей нестерпимо хотелось прикоснуться к ветхим страницам и вновь окунуться в фантастически чувственный мир записанных древней ведьмой историй.

***

   ...У Хранительницы Севера тяжелая рука - настолько, что простая пощечина валит с ног. На алебастровых скулах главы клана пылает гневный румянец. Дайна никогда раньше не видела эту женщину, спокойную и холодную, как вечные снега заполярья, в такой ярости. Сейчас ее не хочется назвать тетушкой и, как в детстве, взять за руку, ожидая нового интресного урока. От нее хочется бежать без оглядки, так далеко, как только получится. Но Дайна утирает выступившую капельку крови - одно из тетушкиных колец оставило на ее щеке длинную царапину - и поднимается. Она - одна из Буранов. Что сделано, то сделано. Да и не стала бы она менять свое решение.
   - Ты хоть понимаешь, что натворила? - в голосе Ингрид столько злости, что она прорывается змеиным шипением. - Ты всех нас предала. Они требуют найти виновного, а ты просто позволила ему уйти?
   Дайна гордо вскинула подбородок, но скрыть владеющую ею горечь все же не сумела. Она знала, что клан решил откупиться головой Рейвена. Это Ингрид наняла вора, чтобы тот украл артефакт. Разве могла она допустить, чтобы столь могущественная вещь досталась кому-то другому? Разве могли Снежные позволить настолько сместиться балансу сил? Теперь же они всячески пытались выкрутиться. Можно было принести в жертву одного, ничего не значащего для клана мага, и отвести от себя подозрения. Прямых доказательств их вины не было.
   - Считаешь, что какая-то влюбленность важнее всех нас? Нас же теперь попросту сотрут с лица земли!
   - А ведь ты боишься, - поняла Дайна. Видимо, она сказала это вслух и попала в точку - так изменилось лицо Хранительницы. - Ты знала, как мы относимся друг к другу, и что я смогу его задержать. Тебе нужно было лишь время для своих интриг.
   Никогда бы ранее она не позволила себе так разговаривать с главой клана. Но сейчас ведьме куда проще было злиться, нежели вспоминать, как за ним закрывается дверь. Навсегда. Злость выжигала печаль разлуки, сметала все границы, сплеталась с обидой от того, что самый родной человек ее попросту использовал.
   - Видимо, от этой любви ты помутилась рассудком, - Ингрид снова была спокойна, и это пугало даже больше, чем ярость. - Что же, ты не оставляешь мне выбора. Война теперь неизбежна, и довериться однажды предавшему меня я не могу. Но вот твоя сила мне понадобится...
   Боль разрядом тока прошла вдоль позвоночника, ворвалась в мозг, и в глазах потемнело. Дайне показалось, что из нее заживо вырывают кости. Насильно забрать у волшебника его магию считалось одним из тягчайших преступлений... И самым действенным наказанием. Но хуже этого была пришедшая следом пустота. Как будто она в одночасье ослепла и оглохла - мир, лишившись сияния колдовских течений, выцвел до едва различимых оттенков. По сравнению с болью потери раскаленная, пульсирующая метка на лице почти не ощущалась.
   - Приберите здесь, - властно бросила Ингрид в пространство. - А ты... Раз ты так хотела любить, то запомни: где бы и когда бы вы не встретились, вы принесете друг другу лишь смерть. Вы виновны, и вы будете платить за это, пока даже отголоски этой войны не сотрутся из памяти мира. А до тех пор - будь проклята, предательница. Будьте вы оба прокляты!

***

   Ляля будто из омута вынырнула. В груди болело, словно это у нее самой выдирали магию, корежа и разрывая на части ауру. Ведьмочка судорожно вздохнула и сотворила простенькое заклинание - перед нею в воздухе соткалось туманное зеркало, отобразив девушку с пепельно-русыми чуть вьющимися волосами и широко распахнутыми серыми глазами. Оценив свой испуганный вид, Оля покосилась на книгу, до сих пор зажатую в руке. Да так крепко, что костяшки побелели.
   Вот уж чего точно не было в семейных хрониках и учебниках истории для ведьминского молодняка. Да это настоящей сенсацией могло бы стать! Вот только Ляля ни за что бы не вынесла прочитанное на суд магического сообщества. Слишком уж личным оно ощущалась. Интересно, а что стало с Рейвеном? Выжил ли он? Она поняла, что откуда-то знает: злополучного вора звали Даниэль Рейвен. Прозвище это ей было знакомо... Вполне возможно, что она встречала его в какой-то из семейных легенд, и теперь память услужливо подбрасывала ей подсказки.
   Руки дрожали. Противный, липкий озноб, который при всем желании не получалось списать на болезнь, заставлял все глубже прятаться в спасительное тепло пушистого пледа. Как в детстве, когда она еще боялась призраков метели, а братья успокаивали ее, убеждая, что тем нет хода в защищенный дом. Но сейчас уговаривать ее было некому, да и негоже взрослой ведьме трястись от ужаса, как пойманному зайчонку. Ляля заставила себя разжать пальцы, откладывая книгу, и встать. Вдумчиво, как учили тетушки, заваривая зимний чай (черный китайский, две гвоздичные почки, корица и апельсиновая цедра -  никак иначе), она заставляла себя отрешиться, вырваться из плена чужой магии и начать уже воспринимать себя - собою, а не давно умершей Дайной. Но самоконтроль сегодня работать не желал, взяв бессрочный отпуск. Так что, возвращаясь к чтению, Оля уже понимала: дальше будет только хуже. И все равно не могла прекратить вчитываться в пляшущие перед глазами строчки.
   "Так началась эта история без конца. Ты знаешь, я столько раз хотел, чтобы мы никогда не познакомились, а потом старался вспомнить каждый миг этой встречи. Каждый раз надеялся, что проклятие потеряет силу, и мы разминемся, а затем вглядывался в женские лица, гадая, кто из них на этот раз окажется тобой. Мы оба ненавидели и любили столько раз, что можно сбиться со счета. Это как калейдоскоп мучительных видений. Я понимаю, что жестоко заставлять тебя вновь пережить это, но, возможно, так у нас будет возможность хоть раз друг друга не убить..."
   Она уже не понимала, что это: книга или внезапно вернувшаяся память о том, что ни один человек помнить не должен - о прошлых жизнях. У нее были разные имена и разные судьбы, но она неизменно встречала его: каждый раз иного и все равно того же самого. Сколько раз сводило их проклятие? Трижды? Четырежды? Ляля не бралась сказать, чего в этой ее новой памяти больше: безграничной, все сметающей на своем пути любви или же бесконечной муки и ужаса перед неминуемой гибелью любимого. Но даже это не имело значения. Проклятие и страх - это мелочи, обычное наказание за жизнь, прожитую против своей воли. Ничто по сравнению с костром, в котором она сгорела на его глазах - в их первой жизни. Или его медленной, мучительной агонией во второй. Или тем, как их разорвала толпа - в третьей... Все это - чепуха, на самом-то деле. Куда страшнее оказалось не помнить - и обретать всю полноту этих отравленных воспоминаний после его смерти. Ингрид, темная ведьма из Снежного клана, превзошла саму себя, изобретая кару для отступников. Только один из них знал, что случилось в прошлом, второй вспоминал об этом лишь после его смерти. Отсроченная, но неизбежная пытка для них обоих. Был ли Даниэль ее второй половинкой, или это проклятие заставляло их встречаться раз за разом в каждой новой жизни? Наверное, это не имело значения. Важно лишь одно: теперь она все знает, он заставил ее вспомнить. А значит, они смогут встретиться по своей воле и отыскать возможность разрушить проклятие. Но сначала предстояло еще дочитать дневник...
   Знаки окончательно смешались перед глазами. Кажется, сквозь них начал проглядывать рисунок какой-то магической фигуры. Или это была оскаленная морда низшего демона? Воздух над страницами дрожал, как над раскаленным камнем. Или же этот жар был всего лишь частью ее болезни? Ляля не знала. Она проваливалась все глубже и глубже, становясь частью книги, забывая себя, чтобы уже через миг оказаться кем-то иным...

***

   - И не надоедает им? - лениво поинтересовался Ферек, прислушиваясь к далекой пушечной канонаде. Солнце садилось, и разлитые в воздухе зеленоватые сумерки ежились от басовитого тявканья орудий.
   - Тебе-то что? - здоровенный скандинав, больше похожий на пещерного медведя, чем на человека, любовно гладил приклад винтовки и на разговоры настроен не был. Словам Рагнар предпочитал выстрелы или заклятья, равно убийственные по свой силе.
   - Мешает спать. Хотя тебе, наверно, даже хорошо. Тебе и молнии Тора не помешали бы, так, Торвальдсон? - подначил Ферек и спрыгнул со своего импровизированного лежака. В их небольшом отряде он был одновременно шутом и главным громоотводом, а потому на него не обижались. Еще бы, что взять-то с пироманта?
   - Заткнитесь оба! - рявкнула из угла темноволосая девушка, оторвавшись от военно-полевого телефона. - Ничего же не разберу.
   Да и никто не разобрал бы, кроме нее. Переносные станции можно было пересчитать по пальцам, но им повезло захватить немецкий "Ордонанс" после одной из зачисток. Лида над ним долго колдовала, и теперь перехватывала послания с обеих сторон фронта. Это помогало призракам оставаться неуловимыми, уходя буквально из-под носа солдат - неважно, какой из сторон.
   - Лида, думаешь, что-то поменялось с тех пор, как ты с этой адской машинкой обнималась час назад? - хмыкнул Григор. В их разношерстным отряде он был единственным румыном и хорошо знал здешние места. Темноволосый и кареглазый поджарый парень был Ядвиге симпатичен. Сама же девушка решила в разговор не вмешиваться.
   - А мало ли! Или предпочтешь, чтобы к нам чьи-нибудь солдаты в гости забрели? Давно не нюхал горелого мяса?
   Григор раздосадовано фыркнул, но ничего не ответил, и девушка вернулась к прерванному занятию. В шуме и треске радиосвязи дикая ведьма слышала не то голоса, не то мысли людей где-то в невообразимой дали. Ее странноватый, похожий на спонтанное ясновиденье дар не раз спасал призракам жизни.
   - Долго нам еще тут сидеть? - Ферек выглянул в окно избушки, служившей им прибежищем. На улице стремительно темнело. Было сыро, пахло озоном, гарью и мокрым мхом. С ветвей огромных смерек, окружавших домик, срывались капли дождя, сползая по гладкой хвое.
   - Вернется Ян - у него и спросишь, - огрызнулась Ядвига, которой уже порядком надоели метания пироманта. Маг тут же заткнулся - авторитет их предводителя был непоколебим. Единственный оборотень, болгарин с украинскими корнями, Ян собрал всех их, таких разных ведьм и колдунов, в один отряд. Истории у всех были разные: кто хотел - делился, иные отмалчивались - и это уважалось. Важным было лишь одно: в этой тянущейся уже три года войне у них была цель и друзья, готовые подставить плечо. И правила были не такими, как в регулярных войсках. Не нужно было скрывать магию от своих же союзников - ради достижения результата подходили любые методы.
   - Григор, иди сюда, - девушка негромко, чтобы не мешать Лиде, окликнула мага земли. Сама Ядвига была целителем для этой развеселой братии. Латала особо неудачливых, а когда ее навыки врачевателя не требовались, занималась готовкой. Дождавшись, когда парень снимет рубашку, она размотала бинты на его плече и, щурясь из-за полумрка, осмотрела пациента.
   - Да нормально уже все, - хмыкнул он. - Просто признайся, тебе нравится видеть меня без одежды.
   - Раз такой шутник, в следующий раз зашивать себя будешь сам, - с достоинством отозвалась Ядвига, но скрыть предательский румянец не смогла. Что уж там, парень ей на самом деле приглянулся. Да вот только какой роман под прицелом стольких глаз?
   - Ян возвращается, - внезапно подал голос Рагнар. Медитативно скользящие по прикладу мосинки пальцы на мгновение замерли. - И он не один.
   Отряд тут же подобрался, в любое мгновение готовый к бою. Правда, посторонний бы этого не заметил, но вот Ядвига, привычно отодвинувшись подальше от предполагаемой линии огня, все видела. И как щурится Ферек, и как расслабленно, будто невзначай прижал ладонь к теплому дереву Григор, и как невидимый другим ветер треплет волосы Рагнара. Только Лида осталась безучастной. Вещунья была не здесь, а возможно, даже не сейчас.
   Хлипкая дверь отворилась без скрипа, и на пороге появился Ян. С виду ему было лет около сорока, хотя сколько на самом деле - боги знают. Еще молодое лицо тонкими, будто ранние морщины, полосами рассекали шрамы. Чем надо было ударить оборотня, чтобы остались отметины, Ядвига даже знать не хотела. Как и то, почему светлые волосы предводителя почти полностью седы.
   За оборотнем следовал высокий худощавый мужчина лет тридцати. Лицо его было скуластым, с тонким ровным носом, бровями вразлет и глубоко посаженными, совершенно черными глазами. Цепким взглядом он обвел временных обитателей избушки. Они с Ядвигой лишь мгновение смотрели друг на друга, а девушка почувствовала, как сердце пропустило удар. Она знала его. В других жизнях. Она любила его больше этих самых жизней. Иногда, как сейчас, узнавая с первой секунды их встречи. Порой вспоминая лишь в самый последний миг его жизни. И вот теперь опять. Значит, в этот раз проклятие опять отвело ей участь помнящей.
   - Эй, ты чего застыла? - Ферек толкнул ее локтем в бок.
   Ядвига поняла, что к ней уже обращались, а она даже не обратила внимания. Ей хотелось либо броситься на шею незнакомцу, либо бежать прочь без оглядки. Вот только от судьбы не убежишь. Пришлось подавить бурю эмоций и кивнуть вновь заговорившему Яну:
   - Нам бы поесть.
   Ужинать сели все. Сначала за столом царила тишина, только слышен был мерный стук ложек о миски. Когда народ насытился, предводитель решил ввести их в курс предстоящего дела. Оказалось, что Денис - их новый проводник, согласившийся отвести отряд в одну австрийскую деревеньку.
   - Будем зачищать, - буднично сообщил оборотень, разламывая ломоть хлеба и с удовольствием выбирая им из миски остатки каши. - Совсем твари озверели. Весь люд вырезали и устроили себе логово.
   Тихо ругнулся притихший Григор, что-то со всхлипом проворчала Лида. Остальные остались спокойны, хотя на душе и стало гадко - у всех одинаково. Здесь, на границе трех стран, посреди кипящей войны, было отнюдь не две стороны конфликта. Совсем рядом рычала артиллерия, гарцевали кавалеристы (пойди пойми, где чьи), звонко рявкали винтовки. Но Ядвиге казалось, что они в другой реальности - близко, но при этом невообразимо далеко. А в ее мире играли другую партию, и в нем тоже шла война. Только по одну сторону баррикад здесь были люди, а по другую - утратившие человеческий облик звери. Не оборотни, не вампиры, не демоны даже - нет, такие же колдуны, как их маленький отряд. Опьяневшие от крови и вседозволенности, осатаневшие от вкуса магии и дарованного ею всемогущества твари. Разве нужно таиться, скрывать свои нечеловеческие способности, если можно прийти и взять, а произошедшее спишут на ужасы и странности военных лет? Вот призраки и уничтожали подобных себе, кому обычные люди противостоять не в силах.
   - Идти придется далеко, - чуть хрипловатый, такой знакомый голос заставил ее едва заметно вздрогнуть. Ядвига сжала кулачки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Зато боль отрезвляла. - Нужно сделать крюк и подобраться к деревне со стороны гор. За дорогой будут следить, так что пойдем тропами, которыми охотники пользуются.
   - Там довольно крутые скалы, - немного ревниво ввернул Григор. В их отряде проводником и знатоком окрестностей был он, и этот залетный колдун портил ему репутацию.
   - Не везде, - Денис безразлично пожал плечами. - Я в соседнем селе все детство провел, окрестности знаю. У меня там двоюродная бабка осталась, так что... выведу. Сам на той тропе костьми лягу, но доведу куда надо.
   В черных глазах на мгновение полыхнула яркая искорка ненависти, и Ядвига поспешно отвела взгляд. Она понимала, что пялится на этого человека, как деревенская девчонка на леденцы, но справиться с собой не могла. Это был он, Рейвен - человек, ради которого она предала свой клан и свое служение невообразимо давно. Вот только в этой жизни ему достался совсем иной магический дар. Даниель из прошлого был чародеем дождей и туманов, Денис из настоящего - некромантом.
   - Ложимся спать, - скомандовал Ян, поднимаясь. - Дежурства сами распределите. Только девчонкам дайте выспаться.
   Судя по похабной улыбке Ферека, пироманту было, чем дополнить эту фразу. Но все же он смолчал, наткнувшись на тяжелый взгляд Рагнара.
   - А ничего так этот Денис, - шепнула Лида, устраиваясь на лежаке рядом с Ядвигой.
   - Пожалуй, - тихо отозвалась целительница. Замечание ведуньи вызвало у нее волну недовольства и ревности. Глупо.
   - А то я не видела, как ты на него таращилась, - хмыкнула собеседница.
   - Он... похож на человека, которого я когда-то знала, - нашла слабое оправдание девушка. - Я даже сначала его с ним спутала.
   - Конечно-конечно, - согласно кивнула Лида, не скрывая ехидной улыбки. Пойди пойми эту дикую ведьму, то ли женская интуиция в ней сейчас говорит, то ли дар нашептывает. Не найдя, что добавить, Ядвига отвернулась к стене и попыталась уснуть. Хотя и знала, что не сможет.
   Ян поднял их еще затемно. Всю ночь не сомкнувшая глаз Ядвига словно в тумане разложила по мискам остывшую вчерашнюю кашу. Ели быстро и молча - чтобы поскорее выйти. Путь был неблизким, а темнело в горах быстрее, чем на равнине - даром, что осень еще только-только наступила.
   Переход по Карпатам был не слишком утомительным - девушка уже привыкла к таким марш-броскам. Она давно уже научилась ходить бесшумно, чтобы не выдать себя случайным треском попавшей под ногу веточки. Не соблюдай эти простые меры предосторожности - и тебя ждет участь хуже смерти.
   На привал встали поздно, укрывшись в расселине меж гигантских, поросших мхом и плющом валунов. Всем нужно было отдохнуть перед боем. Охранял стоянку Григор - магу земли в лесу это было сделать проще всех. Мир сам шептал ему, что творится вокруг, и вовремя предупреждал об опасности.
   Во время перехода они почти не разговаривали: опасались выдать себя и берегли дыхание. Больше всего от вынужденного молчания обычно страдал неугомонный Ферек. Вот и сейчас, разведя бездымный, незаметный со стороны костерок, пиромант дал волю любопытству:
   - Денис, - шепотом окликнул он проводника, - а ты вообще откуда? И как попал в эту глушь?
   - Когда война началась, я с женой перебрался в село, где вырос. Думал, безопасней, - некромант заговорил неохотно, но с каждым словом голос менялся. - Однажды поехал в город, а как вернулся... застал пепелище. Выслеживал этих тварей больше года. Потом про вас узнал.
   Ядвига только глаза опустила к котелку, над которым как раз колдовала. Ни в одной из жизней она так и не стала его женой. Подняв взгляд от закипающей воды, она заметила, как ей подмигивает Лида, мол, свободен красавчик-маг - действуй. Врачевательница лишь фыркнула. Эх, знала бы ведунья, насколько все на самом деле сложно с ее личной жизнью, то бросила бы идею сводничества.
   - У тебя больше никого не осталось? - и не подумал проявить тактичность Ферек. Даже испепеляющий взгляд некроманта его не вразумил. Ядвига первая не выдержала, не желая больше слышать ничего на эту тему:
   - Ферек, захлопнись, а?
   - Извини мальца, - примиряюще попросил оборотень. - Его иногда заносит.
   Денис не ответил, лишь кивнул неохотно. У Ядвиги сжалось сердце. Был ли он счастлив хоть в одной из жизней? Или проклятие и это у них отняло?
   Долго решили не засиживаться. Перед самым сном ведьма отправилась умываться к протекающему неподалеку ручью. И уж никак не ожидала встретить там мага земли, словно специально ее поджидавшего. Облегчать ему дело девушке не хотелось  - настроение было прямо-таки похоронным. Так что пока она поправляла растрепавшуюся светлую косу и плескала в лицо студеной водичкой, парень молча переминался рядом.
   - Я тут заметил, как ты на некроманта заглядывалась... - наконец собрался с духом он.
   - Я что, на шею к нему вешалась? - огрызнулась Ядвига, выпрямляясь. В сумерках ей было плохо видно собеседника, но она знала, что Григор сейчас упрямо сжал тонкие губы. Как же невовремя-то! - Важно только то, что скоро нам предстоит работа, так что не выдумывай лишнего.
   - Мне казалось, между нами что-то происходит...
   - Иди спать, Григор, - устало попросила девушка. Ей раньше тоже так казалось, и довольно долго, но сейчас присутствие мага вызывало только легкое раздражение. - Выживем в этой войне - тогда и поговорим, ладно?
   - У тебя интересный способ говорить "никогда", - горько усмехнулся румын и исчез в зеленоватом мраке ночного леса.
   Ядвига только вздохнула и медленно пошла обратно к стоянке. Остановку сделали лишь на пару часов, набратьcя сил перед следующим броском. Предстояло идти ночью, чтобы уже к утру добраться до места назначения. В предрассветные часы сон самый крепкий, лучшего шанса застать врагов врасплох может и не представиться.
   Передвигаться в горах в кромешной тьме - верная возможность свернуть шею. Но им это не грозило - маг земли и оборотень кого угодно выведут по едва заметным тропам, а то и без них. Идущий сразу за ними Денис указывал, куда  сворачивать, и обернувшийся крупным волком Ян тут же исчезал в зарослях, проверяя путь. Чужак влился в их слаженную команду легко и непринужденно, будто всегда был здесь.
   До цели они добрались как раз вовремя - ночная тьма сгустилась до той непроницаемой взором степени, что бывает лишь незадолго до рассвета. Во мраке мертвое село казалось еще более темной кляксой, лишь над крыльцом какой-то хаты едва тлел старый масляный фонарь.
   - Как-то мне не по себе, - внезапно зашептала Лида. - Здесь как на кладбище... нет, даже хуже. В других селах было не так жутко.
   - Рагнар, - тут же скомандовал Ян. Уточнять не было необходимости. Роли были распределены давно, отряд действовал как хорошо отлаженный механизм.
   Скандинав призвал свою магию, проводя разведку. Ветер, подчиняясь воле мага, скользнул по пустынной улице, зашуршал соломой в крышах, просочился в щели. Он отыщет любого, где бы тот ни скрывался, и донесет об этом хозяину.
   - Один часовой, еще шестеро в двух домах. Скорее всего, спят, так как не двигаются, - сообщил Рагнар через несколько минут. - Часовой пьет и за окрестностями почти не следит.
   - Лида, прикрой нас отсюда, - принял решение командир, видя, что ведьме не по себе. Рагнар тут же сунул девушке в руки свою винтовку. Он-то и без оружия мог обойтись. - Я и Денис возьмем на себя дом слева, Ферек и Григор - справа. Рагнар, горе-охранник на тебе. Ядвига, идешь с ним. Вопросы?
   Вопросов не было, план и так озвучили исключительно для Дениса.
   Мир словно застыл. Ядвиге казалось, что сейчас движутся только они, словно те самые призраки, которыми их нарекли. Ей каждый раз было противно от необходимости убивать - и как целителю, и просто как женщине. Но всякий раз она убеждала себя, что так нужно, что мир от этого станет чище. Обычно это срабатывало, но сейчас все равно было муторно, словно дурные предчувствия Лиды передались и ей.
   Девушка не оглядывалась по сторонам, как пришитая следуя за Рагнаром. Потомок викингов свое дело знал крепко: бесшумный и быстрый, как ветер, он рвался к дозорному самым коротким путем - но так, чтобы их не заметили. Если тот не успеет поднять тревогу, эта зачистка окажется для отряда одной из самых легких.
   Они еще не успели добраться до часового, как ночь раскололась от волчьего воя, перешедший в болезненный визг. Ядвига резко остановилась, едва не врезавшись носом в плечо напарника. Рванув ее за плечо, Рагнар отбросил ее к стене соседнего домишки. Раздался выстрел, на Ядвигу плеснуло кровью. Она упала на землю и перекатилась под защиту деревянных ступеней. Взгляд наткнулся на распластавшееся в пыли тело спасшего ее воздушника.
   Инстинкты целителя оказались сильнее здравого смысла: она бросилась к напарнику и, едва ли не надрываясь, потащила неподъемное тело в свое хлипкое укрытие. Откуда-то выстрелили снова, но не попали. А вот в той стороне, где осталась Лида, было тихо... Слишком тихо. Как и в доме, где скрылись Ферек с Григором. Она слышала скулеж волка и странное чавканье, будто плохо воспитанный великан жрал огромный окорок... От звуков этих девушку колотило - такого ужаса она не испытывала в этой жизни ни разу. Если бы не долг и не пробудившаяся память, хранившая куда более страшные картины, Ядвига бы уже бежала, не разбирая дороги. Но на руках захлебывался кровью Рагнар, и у нее не было выбора. Но и магии не было тоже. Вообще ничего, словно ее накрыли прозрачным колпаком, отрезав от источников энергии.
   Рагнар захрипел, и из раны плеснуло темной, пузырящейся кровью. Сильное тело в последний раз вздрогнуло и затихло: пуля ударила в спину и прошла насквозь, разворотив легкое и часть грудной клетки. Ядвига заставила себя перевести дыхание и вытереть окровавленные руки об одежду. Стоило выбираться и надеяться, что уцелела не она одна. Она крадучись двинулась вдоль стены, молясь лишь о том, чтобы ее не заметили. В запасе оставалось еще несколько минут спасительной темноты...
   Где-то сбоку послышались возгласы, но голоса она не узнавала. Она метнулась к росшему неподалеку дереву, затем к следующему. Лишь бы убраться подальше. Неважно, кто там - проснувшиеся чужаки или отряд солдат. Только бы выбраться живой, только бы найти своих...
   Краем глаза она заметила движение и замерла испуганной мышкой, вжимаясь всем телом в шершавую кору дерева. Неподалеку стоял Денис.
   - Боги мои, ты жив! - придушенно вскрикнула она и бросилась к некроманту. Сейчас Ядвига не помнила, что перед ней - едва знакомый, она видела своего любимого, спасшегося из оказавшейся западней деревеньки вместе с ней... Западней?!
   Последний шаг она сделала уже по инерции. Боли Ядвига почти не почувствовала, только тупой удар в живот и то, как немеют ноги. Взгляд уткнулся в торчащий под ребрами... нож? меч? Кусок еще влажной, окровавленной кости, вырванной из чужого тела, служил некроманту отменным клинком.
   Она поняла... слишком поздно. Она снова предала своих ради него. Ведь знала, что эта встреча сулит беду и смерть, но не предупредила, не уберегла... И его - тоже. Ведь он еще заплатит за свой поступок и очень скоро.
   - Мне жаль тебя, Рейвен, - прошептала девушка побелевшими губами. Некромант дернулся, как от пощечины.
   Последним, что она увидела, были его глаза. Черные, непроницаемые, пустые. Как у мертвого.
   Он тоже понял...

***

   Тиски памяти разжимались неохотно.  Болела голова, и на душе было паршиво и пусто. Она переживала этот отрывок из жизни Ядвиги, словно на самом деле вернулась в прошлое. Словно это она только что умерла. Сил подняться и сходить за чаем не нашлось, хотя в горле першило от невыплаканных слез. Теперь Ляля помнила все, каждую жизнь, каждую их встречу, каждую потерю... Неужели и теперь будет так же?
   Ляля с опаской посмотрела на дневник. Не осталось и следа предвкушения - теперь ей было страшно открывать книжицу. Последний прочитанный... пережитый ею фрагмент описывал период Румынской кампании 1916 года. Почему-то после этого в ее памяти было пусто - лишь неясные тени. Так что же случилось?
   Открыв страницу наугад - да и разве имело смысл искать какую-то определенную запись? - она вчиталась в строки:
   "В свое оправдание могу лишь сказать, что верил в свое дело. Я считал, что совершаю возмездие. Мою семью убили во время одной из таких "зачисток", и проводил ее отряд под командованием Яна. Мне казалось, я выжил из-за нелепой случайности. Оказывается, мне только предстояло встретить тебя.
   Память как яд, разъедает меня изнутри. Ее хочется вырезать из себя, выцарапать ногтями, но я не имею на это ни малейшего права. Как ты жила с этой памятью, любовь моя? Насколько же ты сильнее меня, если могла дышать с этой болью... Мне кажется, я знаю способ прекратить это все. Я лишь надеюсь, что моя решительность не изменит мне и сил хватит, чтобы довести задуманное до конца.
   Мне не хватает слов, чтобы все объяснить, но я сумел сохранить кое-что из своих воспоминаний на этих страницах. Надеюсь, они помогут тебе понять мой замысел. Когда ты в следующий раз придешь в этот мир, ты будешь свободна от проклятия. Ты сможешь жить так, как того хочется тебе самой, а не давно мертвой ведьме с непомерными амбициями. А когда придет время, этот дневник сам найдет тебя. Я не прошу о прощении, любимая, и о помощи не прошу. Если ты решишь, что не желаешь знать меня, что моей душе самое место в заточении, я приму твою волю с благодарностью. Я сломал тебе жизнь... да что там, множество жизней, и не смею просить об еще одном шансе".
   Книга больше не затягивала, и текст оставался просто текстом. Денис тоже оставил ей кое-что - то, о чем она помнить уже не могла. Это было важно, и Ляля заставила себя читать. Он должен быть услышан, или все эти смерти были напрасны.

***

   Мертвая девушка на руках казалась легкой, будто маленький ребенок. Денис с трудом разбирал дорогу, в глазах почему-то стояла мутная пелена. Он не пытался загладить свою вину - это было невозможно. Но у нее должна быть могила. Это единственное, что он еще может для нее сделать.
   - Хей, а нашему командиру девка из этих приглянулась, - похабно улыбнулся Зубоскал. Маг воды всегда улыбался, и всегда так погано, что передергивало даже некроманта.
   - Заткнись ты уже, - устало попросила Маришка, зачехляя оружие. Их отряд переругивался точно так же, как только что отправленные к праотцам призраки. Смешно, одни призраки настигли и уничтожили других. Еще утром Денису это казалось важным, сейчас не имело ни малейшего значения.
   - А ты знаешь еще варианты, зачем труповоду могла понадобиться дохлая ведьма? Ну-ка, ну-ка, расширь мой кругозор! - никак не унимался Зубоскал.
   Поэтому он и умер первым.
   Денис убивал своих людей спокойно и без малейших сожалений. Мир перед глазами изменился в одночасье, рывком, и он понял: это - единственный путь. Единственный шанс отплатить Дайне за ее страдания. И если между ним и этим шансом стоят жизни призраков... Что же, его долг как некроманта водворять неупокоенных на их законное место.
   Тело Ядвиги осталось лежать под корнями огромной голубой ели. Некромант несколько часов рыл могилу настолько глубокую, чтобы дикие звери не добрались до останков. На остальных он даже и не взглянул, оставив изувеченые тела лежать там, где их настигла смерть.
   Его воспоминания мелькали перед внутренним зрением Ляли как слайды диафильма - подробные, но лишенные жизни.
   Задуманное было задачей не из легких и требовало подготовки. Для начала, Денис отыскал ее прапрадеда. Снежный слыл заядлым картежником, причем не из удачливых. Обыграть его оказалось не слишком сложной задачей, а списать долг в обмен на древний дневник из семейного архива - и того проще. Затем был долгий путь обратно в Румынию. Хода в захваченный Бухарест не было никому, тем более, человеческому колдуну. И если обмануть войска оккупантов было просто, то вот владеющие городом вампиры представляли реальную угрозу. Вернее, представляли бы, не приди он сюда умирать.
   Денис скитался по улицам, не обращая внимания на патрули - те просто не замечали некроманта. Где-то здесь, на самой окраине, должна была остаться старая башня. Много веков назад она служила прибежищем темному магу, почти другу Рейвена. Почти - потому что настоящих друзей у наемника никогда не было. Если башня уцелела, ее сила поможет ему, а если нет... что ж, он в любом случае на территории вампиров. Если понадобится, он обнаглеет окончательно и попросит у них помощи. А там пусть делают, что хотят...
   Но его пропустили беспрепятственно. Денис чувствовал, что за ним следят, но не обращал внимания. Башню он все же отыскал и даже попал внутрь: память прошлых жизней подсказала, как войти. Она же сохранила знание, где искать лабораторию.
   Здесь Денис продолжил свои изыскания. Постепенно пол комнаты покрылся сложными рисунками и рунами. Некромант по нескольку раз выверял каждый символ - не имел права ошибиться. Он затруднялся сказать, сколько времени провел в подземельях, но наконец приготовления были окончены.
   Денис устроился в самом центре магического рисунка - аккуратно, чтобы случайно не повредить линии. Вскрыть вены было даже проще, чем он предполагал. Кровь стекала на лежащий рядом с ним дневник Дайны, пропитывая страницы, наполняя их его магией. Страха не было - только усталость и желание закрыть глаза. Скоро все должно было закончиться. Его душа будет поймана в ловушку и заперта в книге памяти. Он никогда больше не переродится, никогда не встретит Дайну и не станет причиной ее смерти. И если когда-нибудь наступит тот день, когда проклятие утратит силу, книга сама найдет ее, кем бы она ни была. Есть вещи, о которых нужно помнить - хотя бы для того, чтобы не совершать подобных ошибок впредь.

***

   Ляля отложила дневник - дальше были лишь пустые страницы. Что ж, он ее нашел. Странными путями книжица вернулась в руки своей создательницы. Оля как зачарованная глядела на черный переплет, медленно проводя по нему пальцами, словно лаская. Даниэль пожертвовал собой, поэтому она и не помнила последних перерождений, ведь они не встречались. Так продолжалось бы и дальше, но заклятие утратило свою силу. Ее собственная мать, Гела Снежная, еще до рождения Ляли сумела пересилить от века завещанную ей вражду и спасла жизнь, казалось бы, заклятому врагу. Теперь она считала его названным братом. Они сумели стереть последние отголоски той войны... Но это совсем другая история. А сейчас нужно было поставить точку в своей.
   На то, чтобы вытащить душу из книги, не разрушив ее, Лялиных талантов еще хватило бы, но вот что делать дальше? Переселить ее в другой артефакт? Попытаться отыскать для нее новое тело? И где, спрашивается, в городском морге? Нет, вариант, конечно, интересный и, что главное, вполне действенный, но в их крошечном городишке в мертвецкой можно найти разве что преставившегося по случаю преклонного возраста северного оленевода. Даже пьянчуги здесь предпочитают отсыпаться по домам, чтобы ненароком не отдать концы на трескучем морозе. Создать тело самой? Будь она целителем, тем более, такого уровня - не сидела бы дома с температурой. А из подвластного ведьме снега можно было создать разве что голема, да и то недолговечного.
   Нетерпеливое желание вернуть его как можно скорее затмевало собою все. Здравый смысл подсказывал, что книга хранила душу больше сотни лет и каких-то пару дней ничего не изменят, но голос его был слишком тих. Помочь могли только родители, тем более что специализацией отца была некромантия. Оля, вцепившись в этот единственный вариант как в спасительную соломинку, бросилась к телефону. Только скорее, нельзя медлить ни мгновения, иначе...
   Что "иначе" она, к счастью, не додумала. Измотанные нервы и поднявшийся жар сделали свое. Слишком резко вскочившая девушка зашаталась, и мир перед глазами потемнел...
  
   Видения перед глазами проносились стремительно, будто в хороводе. Чем они были: воспоминаниями из прежних жизней или порождениями горячечного бреда? Люди, которых она не знала, неясные лики знакомых - все смешалось в странном театре теней. Там был и Денис - он улыбался ей, чтобы через миг рассыпаться мириадом колких снежинок, остаться на руках каплями, всего лишь утекающей сквозь пальцы водой.
   Ей что-то шептали, звали... Столько разных имен. Ее ли?
   В сознание ее привели настойчивые похлопывания по щекам.
  -- Ляля, ты как? Пришла в себя?
   Сквозь мельтешащие цветные пятна она различила обеспокоенное лицо нависшего над ней отца. Судя по ощущениям, пока она была в отключке ее перенесли в кровать.
  -- Ну и как ты докатилась до жизни такой? - нервно поинтересовалась мама, вбегая в комнату со стаканом какого-то пузырящегося зелья. Судя по запаху, родительница просто не смогла отыскать в аптечке нашатырь.
  -- Где дневник?! - всполошилась Оля, едва не подскочив на кровати. Точнее, попыталась подскочить, но вышло вяло - руки и ноги слушались с трудом, а перед глазами и вовсе поплыло.
   Родители переглянулись. Ведьмочке это не понравилось совершенно.
  -- А давай по порядку все нам расскажешь? - мягко попросил Рок Снежный. Ляля поняла, что из нее вытянут все до последнего, даже если она начнет хитрить и упираться. Только девушка все равно собиралась просить о помощи.
   Разговор затянулся. Оле приходилось делать перерывы и пить то горячий чай, то какие-то лекарства и настои, которые ей подсовывала мама.
  -- Кто бы мог подумать? Столько раз его читала, а ничего не заметила. Некромант явно был знатоком своего дела, - Гела повертела в руках дневник, а Ляле нестерпимо захотелось прикоснуться к потертой обложке, даже кончики пальцев покалывать начало.
  -- Ляля, даже не пытайся, - предупредил отец, заметив ее взгляд. - Дневник разбудил твою память, но сделал это за счет твоих же сил. А ты и так была больна. Так что, если не хочешь моей профессиональной помощи, на ближайшую неделю и думать о нем забудь.
  -- Но вы же поможете его освободить? - Ляля с надеждой посмотрела на родителей. - Мама, я не раз слышала историю, как ты папу с того света вытянула. Так что это реально, я знаю!
  -- Технически, все было не так, - педантично поправил отец. - Да, это возможно, но придется соблюсти множество условий. И, прежде всего, выздороветь! Потому что проводить ритуал будешь ты, никому другому этот строптивый колдунишка в руки не дастся. Все еще не передумала?
   Ляля возмущенно фыркнула. Да как он даже подумать мог, что она испугается трудностей?
  -- Так и знал, - удовлетворенно кивнул мужчина. - В таком случае, начнем подыскивать подходящее тело и документы для "новорожденного".
  -- И ты вот так просто готов принять в семью какого-то колдуна? - понизив голос спросила Гела, когда они с мужем вышли из спальни дочери и думали, что их уже не слышно. - Они убивали друг друга чаще, чем любили. Это скорее напоминает одержимость, нежели что-то высокое и светлое.
  -- А кто сказал, что любовь может быть только высокой и светлой? - вскинул бровь Рок. - Если я правильно понял, чья именно душа заключена в дневнике, поверь, он сделает все, чтобы Ляля была счастлива.
  -- Ну ладно, - сдалась Гела. - Пойдем, нужно подготовиться к ритуалам и отыскать подходящее вместилище для души. Вряд ли Лялю устроит какой-нибудь дедок...
  

***

   Близился вечер. Те, кому в этот день не повезло работать, уже спешили по домам - успеть приготовить праздничный ужин. В магазинах толпы любителей все делать в последний момент судорожно искали подарки. В общем, царил традиционный предновогодний бедлам.
   Ляля повесила последний шарик и отошла, любуясь плодами своих трудов - елочка была украшена на славу: тут тебе и шары, и мерцающая разноцветными огоньками гирлянда, и пушистый дождик. Со всеми произошедшими за последний месяц событиями она едва не забыла про новогоднее деревце. Почему-то в этот год поставить настоящую нарядную зеленую красавицу ей казалось очень важным.
   - Ляля, ты мандарины куда дела? - из-за двери высунулась хитрая мордаха старшего-среднего брата. Старший-старший, судя по воплям из кухни, как раз пытался отвоевать у кузины предназначенное к праздничному столу шампанское.
   - На балконе смотрел? - рассеяно отозвалась девушка.
   - В таком случае, это уже не мандарины, а шары для бильярда, - фыркнул неугомонный братец. - Очнись, влюбленная дурында, и ответь нормально.
   - Кирилл, свали в туман, - беззлобно фыркнула Оля, направляясь на кухню.
   Там творился форменный дурдом. Мама стояла у плиты и что-то вещала, размахивая деревянной лопаткой. При этом она не замечала, что еда начала подгорать. Хорошо еще, что это увидела тетя. Огненная ведьма, позволяя подруге закончить свою проникновенную речь, щелкнула пальцами, и конфорка погасла. Заметив вошедшую девушку, тетя Огнеслава отсалютовала ей чашкой с кофе и подняла вверх большой палец. Ляля улыбнулась в ответ.
   - Ляля, твой брат - редчайшая зараза! - оповестила ее Полина.
   - Это который из двух? - усмехнулась ведьмочка.
   - В данный момент, этот, - неугомонная рыжеволосая кузина и думать забыла о бутылке шампанского, за которую только что сражалась словно тигрица. - Ляля, вот как ты умудрилась такого парня найти, не выходя из дома? Мне вот сплошные придурки попадаются...
   - Она к некромантам обратилась, - заржал братец, за что моментально был стукнут лопаткой.
   - Некроманты в семье лишними не бывают, - наставительно пояснила Гела, косясь на старшего сына. - Ну, за редким исключением... Дети, у нас все готово, или как обычно?
   - Дорогая, спокойно, - тетушка улыбнулась, едва заметным жестом давая понять, что младшим на кухне делать больше нечего и все могут быть свободны. - Все и так было на высшем уровне, а эти баламуты сейчас только нашкодить могут.
   О том, что большинство "баламутов" уже совершеннолетние, ведьма предпочла не вспоминать.
   Очень кстати в замке заскрипели ключи, и Ляля, с трудом сдерживая восторженный девчоночий визг, понеслась в прихожую.
   - Отдай маме! - отец вручил выскочившей следом Полине пакет с продуктами. Как всегда что-то да забыли - вот и пришлось отправлять сильную половину семьи за покупками.
   - И пусть кто-то из парней заберет шампанское на балкон! - вдогонку крикнул дядя.
   Мужчины быстро разулись и пошли снимать верхнюю одежду в одну из спален - на вешалке в коридоре места уже не хватало. Оля же наконец попала в теплые объятия вошедшего последним высокого темноволосого парня.
   - С наступающим, волшебная моя, - шепнул Денис, и Ляля едва не расплакалась от счастья.
   - С наступающим...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"