Козочка Нюся сладко потянулась на своей лежанке. Утреннее солнце уже заглядывало к ней сквозь щели сарая, а козы её стада ещё спали. Нюся подняла голову и втянула ноздрями свежий, утренний воздух. А с ним целую гамму запахов - навоза, сена, цветущего луга.
Козочка зажевала жвачку, прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам. За стенкой громко закричали гуси, выясняя отношения. "До чего беспокойные птицы, - подумала Нюся, - а ведь, как и я, траву щиплют". Гусиная перебранка разбудила и остальных коз её стада, которые начали поднимать головы и потягиваться. Открыл глаза и лежавший рядом с ней козлик Кеша, у которого уже начали отрастать рога, занимавшие всё его свободное время. Первым делом он поднялся на ноги и ударил рогами в стенку сарая. Сверху посыпались былинки прошлогоднего сена, от которых козам сразу захотелось чихать. Кеша тоже чихнул два раза и, отойдя чуть дальше, решил ударить рогами ещё раз, посильнее. Но тут заскрипела дверь и в сарай вошла хозяйка с подойником в руках. "Потом попробую, на пастбище", - решил Кеша, укладываясь опять на лежанку.
Началось доение коз - обычная утренняя процедура. Хозяйка сначала помыла козам вымя тёплой водой, потом протёрла чистым полотенцем. А затем Нюся услышала, как струйки парного молока ударились о стенки подойника. Доили только взрослых коз, у козочек молока ещё не было. Нюся хорошо помнила то время, когда её поили молоком. Ах, какое оно вкусное! А теперь она выросла и щиплет травку, как взрослые козы.
Подоив коз, хозяйка ушла в дом. Козы проголодались за ночь и с нетерпением ждали выхода на лужок, где росла вкусная, сочная трава. Вскоре пришёл хозяин и выпустил коз на улицу, где собиралось всё стадо. К Кеше сразу подошёл соседский козлик, чтобы померяться рогами.
- А у меня рога больше, - горделиво вскинул он голову. Кеша обиделся и слегка ткнул его в бок.
-Но, но, не балуй, - закричал пастушок и погнал коз за деревню, на пастбище, где козы начали щипать свежую травку, утоляя голод. Козлик Кеша, забыв на время о своих рогах, с удовольствием жевал свежие листья одуванчика. Рядом с ним паслась Нюся, а чуть дальше соседский козлик с интересом наблюдал за пчелой, собирающей нектар с цветов красного клевера.
Пчёлка, деловито жужжа, перелетала с цветка на цветок, опуская свой хоботок туда, где внутри была припасена маленькая капелька сладкой жидкости, из которой пчёлы умели делать такой вкусный мёд. Когда зобик пчелы наполнился нектаром, она ещё нацепила на свои лапки два шарика пыльцы, и лишь тогда, полностью нагруженная, полетела в улей. А ей на смену прилетела другая пчёлка, чтобы продолжать прерванную работу по сбору нектара и опылению цветов.
Вдруг Кеша с Нюсей увидели, как соседский козлик высоко подпрыгнул и, отчаянно мекая и тряся головой, поскакал по лугу. Его ужалила пчела, когда он неосторожно зацепил её губами, отщипывая листок клевера. Добежав до речки, он опустил свои распухшие губы в прохладную утреннюю воду, чтобы унять сильную боль. Вскоре к речке подошли и остальные козы, чтобы напиться воды.
Солнце уже высоко поднялось над землёй и стало нагревать её своими лучами. Козам стало жарко. Они улеглись в тени тополей, растущих по речным берегам, и начали пережёвывать травку, съеденную ими на лугу. Или, как говорят люди, зажевали жвачку.
Рядом со стадом расположился пастушок, который достал из своей сумки бутылку молока и кусок хлеба и с аппетитом принялся за еду. Позавтракав, он подошёл к козлику, ужаленному пчелой, и погладил его по взъерошенной холке. Пожалел, значит. Козлик уже успокоился после неприятной встречи с пчёлкой и улёгся тут же, рядом. Пастушок порылся в своей сумке и протянул ему кусочек хлеба, который козлик осторожно взял своими ещё пухлыми губами. Кеша с завистью посмотрел на соседского козлика, жующего вкусный хлеб, и стал искать глазами пчелу, надеясь, что и ему дадут хлеба, если он так же пострадает. Но пчёлы не залетали в тень тополей, и Кеша передумал, вспомнив о том, как больно было ужаленному пчелой козлику.
Мимо прошли гуси, которые до этого паслись невдалеке, на соседнем лужке. Они спокойно шли цепочкой, направлялись к своему излюбленному месту, речному плёсу, где с их прибытием начиналось целое представление. Гусиный гомон разносился далеко вокруг, дополняемый хлопаньем крыльев по воде. Гуси носились по плёсу во всех направлениях, часто ныряя в воду, где распугивали краснопёрок, чинно плавающих стайками. И лишь вдоволь накупавшись, они выходили на низкий бережок, где начинали вычищать свои перья, смазывая их жиром, который выделялся у них из специальной пипки, расположенной в конце спины, около хвоста.
Начавшаяся полуденная жара пригнала к речке деревенских мальчишек. Они примчались на велосипедах, которые тут же свалили в кучу и сразу побежали к обрыву, на ходу стаскивая рубашки. О, что тут началось! Они прыгали "бомбочкой" с высокой кручи, поднимая целые каскады брызг. И не только "бомбочкой", но и "головка", что означало - головой в воду, вытянув вперёд руки. А один городской, приехавший на лето к бабушке и подружившийся с местными мальчишками, крутил сальто, прыгая с обрыва в воду, чем вызывал зависть и восхищение у местных ребят. И конечно у девчонок, которые купались отдельно, на более мелком месте.
Козлик Кеша, насмотревшись на ребячьи игры, захотел тоже блеснуть своим умением, хотя никогда раньше не прыгал в воду, а тем более с кручи. Но такой уж это был козлик - продвинутый. Он разогнался за ребячьими спинами, взбрыкнул в воздухе всеми своими четырьмя копытцами, победно мекнул и... свалился в воду, только тут вспомнив, что не умеет плавать. Но пастушок был начеку. Он прыгнул вслед за Кешей и, с помощью мальчишек, вытащил его на мелкое место, ухватив за рога. Хотя Кеша слегка испугался, но купание ему понравилось. Выйдя на берег, он отряхнулся, как собака, обрызгав всех лежащих рядом коз, многие из которых уже задремали, расслабившись от летнего зноя.
Козочка Нюся подошла к Кеше, восхищённо посмотрела на него и мекнула: "Какой ты храбрый Кеша, я хочу с тобой дружить!" Кеша был совсем не против дружбы, только не понимал, в чём это будет выражаться. О чём и спросил козочку.
- Ну, понимаешь,- начала она,- ты теперь будешь всегда рядом со мной, будешь делиться сладкой морковкой, которой угощает нас хозяйка, ну и вообще, будем дружить...
Дружить, так дружить, вот только насчёт морковки Кеша не был согласен, чтобы делиться. Но Нюсе об этом не сказал, вдруг обидится и дружить перестанет.
Послышался звук мощного мотора и на лужок, где только что паслись козы, выехала большая чёрная машина. Бесшумно опустилось стекло дверцы водителя и наружу выглянуло широкое, самодовольное лицо. Узкие, прищуренные глазки стрельнули на речку, затенённую ветками деревьев, на сочную траву под широкими колёсами джипа, на всю первозданную красоту сельской природы, и, обернувшись в салон, хозяин лица пророкотал густым басом: "Вылась, приехали!"
Разом открылись все четыре дверцы, и на лугу сразу стало тесно от вывалившей из джипа целой "армады" завывающих и хохочущих людей и собак. Следом полетели кульки и кулёчки, бутылки и пластмассовые стаканчики, одноразовые тарелки и прочая атрибутика летнего пикника на дикой природе. Музыка, вырвавшись из внутренностей машины, оглушила речной простор громким буханьем барабана и каких-то других инструментов.
Вырвавшись на волю, по лугу наперегонки понеслись две крупные собаки с широкими, как хозяйское лицо, мордами. Засидевшись в тесной машине, они выписывали немыслимые кренделя, взлаивая, и хватая друг друга за холки. Пассажиры джипа, весело смеясь, расстилали широкий, цветастый плед поверх изумрудной травки, ставили на него бутылки с прохладительными напитками. По всему было видно, что приехали они сюда надолго, до самого вечера и чувствовали себя хозяевами в этом месте, поскольку совершенно не обращали внимания на находившихся у речки мальчишек и стадо коз, расположившееся на отдых в тени деревьев.
Собаки, завидев коз, бросились к стаду. Охотничий инстинкт, проснувшись в них, гнал собак на беззащитных животных. Пастушок, вскочив на ноги, громко закричал человеку с широким лицом, который стоял у машины и курил сигарету, прося призвать псов к порядку. Но человек лишь улыбался в ответ, наблюдая за происходящим с любопытством постороннего зрителя. Наверное, ему было интересно узнать, что же произойдёт дальше.
Козы сгрудились в кучу у самой кромки воды, а гуси, широко загребая перепончатыми лапками воду, уже выплывали на середину речки, где были в относительной безопасности. Пастушок схватил палку и заслонил собой стадо, готовый отразить агрессию. Собаки, увидев человека с палкой, остановились в нерешительности в двух шагах от него и повизгивали, роняя пену из широко открытых пастей с вывалившимися красными языками.
И здесь Кеша вспомнил, что до сих пор не попробовал свои рога по-настоящему. И вот представился прекрасный случай, который нельзя упускать - так подумал храбрый козлик. Раздумывать было некогда, надо действовать! Кеша переборол дрожь в коленках, выскочил из-за спины пастушка и изо всей силы ударил рогами одного пса и, тут же, другого.
Собаки, не привыкшие к нападению, поджали хвосты и жалобно скуля, бросились к своему хозяину, ища у него защиты. Поле боя осталось за Кешей, который горделиво вскинул голову и искоса поглядывал в сторону Нюси, которая с восхищением смотрела на своего друга, защитившего её от этих страшных псов.
Мальчишки, прекратив купание в речке, подошли поближе, настороженно поглядывая на чужаков, вторгнувшихся на территорию их деревни, готовые к отражению нападения вместе с пастушком и козликом Кешей, ставшим героем дня.
Человек у машины, бросив недокуренную сигарету в траву, задумчиво посмотрел на выстроившихся против него мальчишек, пастушка с палкой в руке, козлика с острыми рогами, и понял, что вторгся на чужую территорию, которую без боя не отдадут. А он приехал сюда не воевать, а расслабиться после целой недели жутчайшего напряга в городе. Всё его видимое благополучие даром не давалось, за него надо было биться. А он устал быть в постоянном напряжении, требовалась разрядка, чтобы не сломаться. И он дал единственно правильную в такой ситуации команду: "В машину, быстро!"
Через пять минут джип уже разворачивался и уползал от речки, как собака с поджатым хвостом. И лишь сигарета ещё некоторое время дымилась в траве, пока не сгорела дотла.