Белесый президент, он же заслуженный блондин, на людях подпускает сладость во взгляде - честен, мол, как раскаявшийся разбойник, ставший святым.
Мне мои близкие говорят: - Угомонись! Мы ведь живем в справедливой Британии. Что ты не спишь по ночам? Это же не Россия!
Вспоминаю, как моя мама, бывшая замужем за забитым насмерть чекистами Тимой Логиновым, в свое время зачисленным в академию имени Фрунзе в Москве, как и Тимошенко (на занятиях Логинов вместе с будущим маршалом решал тактические и стратегические задания), ходила со мной по улице Воронцовская в Москве, спрашивая в сотый раз: - Ты точно, решил уехать из СССР? - Точно, мама, даже если придется отсидеть в лагерях, если чекисты спровоцируют на чем-то. - На чем, сынок? - Например, что я мочился при народе, свидетели у них всегда в запасе. - Ты, сынок, знаешь, конечно, что для тебя лучше. У тебя ведь два высших образования, ты не дурак.
Мама приостановилась, глядя в сторону Таганской тюрьмы: - Здесь твоего дядю, моего брата Володю, расстреляли чекисты.
- Мама, он как-то сопротивлялся советским властям? - Нет, сынок. Он только сказал: "Интересно, руководители страны тоже питаются по талонам?" Работал он слесарем на заводе. Какой-то завербованный чекистами стукач донес на него.
- Мама, а как вам объяснили, что с ним произошло?
- Мы ходили с твоей бабой Маней в Таганскую тюрьму, надеялись передать хлеб. Тюремщик в окошке сказал: - Больше не ходите. - Он показал нам список с красным крестом против фамилии Володи.
- Мама, нет чекистам прощения. Поэтому я и уезжаю отсюда. - Сынок, я тебя больше никогда не увижу, но ты расскажи там, если сможешь, как нас здесь мучили и убивали ни за что.
- Расскажу, мама. Обещаю! Врут чекисты, все время крестятся, и как руки у них не отсохнут!
- Будь они прокляты, сынок. Но я беспокоюсь о тебе.
- Мама, я выживу. Я на ученьях тонул с подводной лодкой и выжил. Выживу и сейчас.
- Сынок, дядя Володя покупал книжки о челюскинцах, о Марине Расковой, мечтал стать героем, да вот стал чекистским отходом.
- Мама, сколько живу, никогда не забуду дядю Володю, пусть этот белесый богомол хвалебно заверяет, что "чекист всегда чекист". Я гляну на него с другого угла.
- Глянь, сынок! Если у него поворачивается язык воспевать эту смертоносную шайку, то нет ему прощения, и двери ада открыты для таких перевертышей.
- Мама, я всегда буду помнить всех, кто остался здесь. - Помни, сынок. Мы будем молиться за тебя. Бог не простит чекистам!