Аннотация: Сборник созерцательно-философских рассказов о природе.
Радуга
Солнечный лучик всегда любил дождевую капельку, хотя ещё никогда им не приходилось видеть друг друга. Как только солнечный лучик слышал голос дождевой капельки, его душа замирала от счастья, а взор его застилали облака, не позволявшие достигнуть зовущей его. Борьба всегда заканчивалась тем, что дождевой капельки успевал и след простыть, когда лучику удавалось совладать с тучами. Но он всегда помнил нежный голос капельки - и ему оставалось только мечтать о новой встрече, надеяться когда-нибудь не только услышать, но и увидеть её.
- Что случилось, братец солнечный лучик? Отчего ты не весел? - спрашивал его ветерок.
- Как же быть веселым, когда дождевая капелька вновь пропала за горизонтом? - шептал лучик.
- Ах, ты грустишь по сестрице капельке? Так взбодрись, она уже близко. Я видел её, пролетая над заснеженными горами на севере.
- Горы? Я видел их на рассвете, но капельки там не было... Ты обманываешь меня, братец ветер!
- Как могу я обманывать тебя? Для чего бы мне была нужна эта бессмысленная жестокость? Но, быть может, ты не узнал её? Видел ли ты тучи, что окутали горы после полудня?
- Я видел и это - но капельки там не было. Я не слышал её голоса.
- Всё верно: она замерзла и не смогла позвать тебя там. Но уже завтра днём она оттает, придя в долину. Там ты сможешь её увидеть, я помогу тебе в этом.
- Спасибо тебе, братец ветерок!
Солнечный лучик с нетерпением ждал рассвета и горячо оглядывал долину с момента появления из-за горизонта. Его нетерпение и пристальное внимание согрели долину, и когда в неё пришли тучи, пряча её от взора лучика, то долина возмутилась:
- Не уйдем. Не уйдем, - зашумели тучи, тревожа покой дождевой капельки. - Промочим. Остудим.
Так солнечный лучик вновь услышал голос дождевой капельки и принялся расчищать себе путь к ней сквозь тучи, но силы были слишком неравны, - и один бы он никогда не справился. Однако ему помог ветерок: он стал разгонять тучи на пути лучика. Долина же подсказала собрать все тепло, что дал ей солнечный лучик, и направить его прямиком в тучи. Лучик пробивался сверху, ветерок разгонял исподволь, а долина отдавала тепло снизу.
При помощи друзей лучику наконец удалось увидеть дождевую капельку. Она сияла всеми цветами радуги, звенела от счастья и переполнявшей её любви. Радость от воссоединения была столь полной и всеобъемлющей, что, достигнув друг друга, они слились в одно целое. Спаянные любовью, солнечный лучик и дождевая капелька обратились в радугу и шагнули через всё небо и землю, освещая своим счастьем долину, тучи и ветерок.
- Как красиво! - воскликнули ветерок и долина.
- Как ослепительно, - занервничали тучи.
Солнечный лучик и дождевая капелька навсегда остались вместе. А сердце того, кто видит их счастье, и по сей день переполняется радостью и надеждой.
11.11.2012
_________________________________
Жизнь листа
Будучи еще маленькой непроклюнувшейся почкой и чувствуя ежедневное тепло, становившееся все сильнее и сильнее, он мечтал, что однажды найдет источник этого тепла. Он хотел поскорее распуститься и увидеть мир за пределами окружавших его плотных чешуек.
Древесный сок, питавший его, все ускорял свой бег. Ласковое тепло вовне становилось все отчетливее. И вот однажды, с тихим щелчком, почечные чешуйки разошлись в стороны, давая ему впервые увидеть мир.
Среди голых ветвей, усеянных многочисленными почками, казалось, путалась глубокая синева. "Небо", - пришло к нему понимание с соком дерева.
В прозрачной сини стремительно проносились черными росчерками птицы. Выше степенно плыли облака, даже изредка не задевавшие дерева, на котором рос он - маленький, только проклюнувшийся лист.
И над всем этим сияло оно - ослепительное недосягаемое солнце, чье тепло манило его сквозь плотные чешуйки. Казалось, весь окружающий мир радовался его теплу: птицы пели, лягушки квакали, ветер шелестел в ветвях дерева - и даже сок бурлил весельем, очнувшись от зимней медлительности.
Радовался солнцу и лист. Он еще никогда не был так близок к его свету, впервые смотрел на слепящий диск и познавал величие венчавшего мир светила. Рядом с ним появлялись все новые и новые листья - такие же, как и он: еще еле заметные и наливающиеся зеленью. Все они впервые видели мир и радовались солнцу.
Оставшись без защиты почечных чешуек, лист узнал о смене дня ночью, о том, что ночь приносит с собой холод и гонит солнце, а также о том, что вслед за тьмой всегда приходит рассвет. Он изо дня в день любовался солнцем, впитывал его тепло и свет. Радовался восходам, огорчался закатам. И однажды захотел стать еще ближе к светилу. Так он начал расти в длину и ширину, впитывая тепло и свет, прогоняя сок по жилкам.
Солнце будто поощряло его, становясь все жарче день ото дня. Оно щедро светило, не обходя вниманием никого - ни листочек, ни травинку. Все они тянулись к солнцу изо всех своих сил, приветливо шелестя на ветру и ловя капли дождя - или переживая шквалистые порывы и сильные ливни.
Но пришло время, когда лист стал замечать, что не у всех хватает сил расти. Кому-то недоставало тепла. Кого-то изгрызли гусеницы. Сильные ветра и ливни порой рвали листья, а то и вовсе срывали их с дерева и уносили прочь. Были и те, кто рос слишком близко к солнцу - и его жар опалял их, такие листья высыхали и вскоре сами облетали с дерева.
Тогда он впервые посмотрел вниз - туда, куда падали соседние листья, - и увидел, что под деревом скопилось их немало - жухлых и скрюченных. Лист понял, что однажды ему тоже предстоит облететь. Он осознал, что был одним из многих, но даже это не заставило его прекратить мечтать о солнце.
Дни сменялись днями. Тепло от солнца становилось слабее. Ночи - холоднее. Лист давно прекратил расти, а из его пазушной почки прорезался побег.
"Так приходит осень", - подсказало ему дерево, когда он начал желтеть.
И тогда он понял, что настало время ему облетать. Но сильное желание быть ближе к солнцу никуда не делось.
Налетевший порыв холодного ветра оторвал его черешок от дерева - и лист взмыл в синюю даль.
Он все ждал, когда же ветер швырнет его оземь, но тот только набирал силу и нес его все дальше от дерева. А лист поднимался все выше и выше к солнцу.
20.09.2014
_________________________________
Вид из окна
Каждый день из окна была видна одна и та же унылая картина. Кусты, деревья, небо. Она не радовала ни яркостью красок, ни оживленным движением. Лишь изредка в окно заглядывала самым своим краешком любопытная луна.
День ото дня, в светлое время суток и темное, в дождь и солнце, в любое время года, радостно ли было на сердце у смотрящего или грустно, картина за окном оставалась неизменной.
Вид из окна - одинаковый и унылый - был той константой, через призму которой внутренний мир взирал на внешний мир. Он настолько въелся в подсознание, став отправной точкой пробуждения, что без его незримого присутствия был невозможен контакт двух миров.
Какими бы ни были два мира: добрыми или злыми, веселыми или печальными, - но пересекались они всегда в одной унылой точке, ставшей обоим близкой и родной.
21.09.2014
_________________________________
Капля, полная любви
Когда он родился, шел дождь. Младенец был завернут в тряпки - так, что небу были видны лишь нос и пухлые щечки.
Это был момент их первой встречи и поцелуя. Когда одинокая тяжелая капля дождя, не выдержав притяжения, шлепнулась на носик-пуговку, отчего малыш смешно сморщил лобик, нахмурил бровки - и чихнул.
- Смотри, милый, даже капля не может удержаться от того, чтобы не чмокнуть тебя в носик, - проворковала женщина, покачивая на руках ребенка.
С тех пор и повелось, что капля всюду следовала за малышом. Она смотрела на него с поверхности луж и окон. Смотрела на него, пролетая расстояние от неба до земли бесчисленное количество раз.
Бежал ли мальчик по улице, играл ли дома с машинками или стоял на автобусной остановке под зонтиком. Все моменты его жизни были дороги капле. Они отражались в ее прозрачной глубине и навсегда оставались с ней.
Их соприкосновения были редкими. Ребенка не пускали гулять в дождь, а если ему и случалось выйти из дома в плохую погоду, то непременно в сапогах, курточке и под зонтом.
Поэтому каждое прикосновение к теплой коже капля берегла как драгоценное воспоминание. Тогда ли, когда малыш бежал и, упав, поранил коленку, а капля, не выдержав слез дорогого существа, сорвалась с тонкого облака - и упала на соленую от слез щеку, утешая шалуна. Или тогда, когда подстерегла момент, чтобы упасть на протянутую ладошку, высунувшуюся из-под зонтика.
Замерзая, капля радовалась возможности подольше оставаться вблизи от ребенка: на его шапочке или варежках; вмятой в снежок или став частью снеговика. Зима была ее любимым временем года из-за того, что дарила самые длинные встречи и возможность вместе поучаствовать в забавах.
Она смотрела с поверхности окна на то, как он учится в школе, с поверхности канавы - на то, как он прыгает через нее; растекаясь по еловым хвоинкам, смотрела, как малыш впервые робко целует девочку.
Проливаясь, прятала его слезы, когда, уже став взрослым мужчиной, он шел под дождем и прощался с чем-то дорогим и непонятным ей.
Ей был важен каждый его шаг и вздох. Она ласково скатывалась по его волосам, даря незримую поддержку и утешение.
- Я так одинок, - вздыхал он, не слыша звона капли, говорившего каждый момент его жизни: 'Я с тобой'.
Она смотрела на то, как он перестал быть одиноким, как у него появились дети. Как он улыбался тем, кого любит. Она с самого начала и до самого конца была с тем, кто был ей дорог, - и даже последний вздох она разделила с ним, становясь туманом на восходе и испаряясь бесследно к обеду.
13.12.2014
_________________________________
Воздушный поцелуй
Это был серьезный кот почтенного возраста, чья неторопливая походка с задранным кверху хвостом, покачивающимся из стороны в сторону, внушала невольное уважение. Наблюдая за возней на своей территории, вальяжно развалившись или сидя с гордо поднятой головой и разметавшимся, как королевская мантия, хвостом, кот снисходительно жмурил глаза.
Степенная манера поведения кота говорила о его важности. Достоинство, с которым он взирал на мир, внушало трепет. А взгляд слишком умных глаз заставлял окружающих признавать его авторитет.
Кот не знал, что когда-то его предкам поклонялись как богам. Не ведал он и о всеобщем обожании пушистых мурлык. Зато кот знал о любви своей семьи, чем всегда пользовался, принимая как данность.
Когда его ругали, он слушал возмущенные голоса, подергивая ушами, неодобрительно жмуря глаза и нередко отвечая недовольным мявом. Пререкаться с человеком, посмевшим предъявлять ему свои претензии, кот мог долго.
Однако размолвки не влияли на его отношения с семьей в целом. Он разделял сон, будь тот ночным или дневным, с любым членом семьи. Всегда готов был составить компанию на кухне за кусочком рыбки. Провожал и встречал людей у входной двери. Он отвечал взаимностью на чувства семьи.
И когда ему посылали воздушный поцелуй, смачно причмокивая губами, он мурлыкал, одобрительно щуря глаза, - и подавался вперед, благосклонно принимая знак внимая.