Мне было лет десять, и это был не единственный бутерброд с красной икрой, который я видела в жизни. Запомнился он, потому что выглядел дико. На тяжелой надбитой больничной тарелке лежал толстенный кусок криво отрезанного серого хлеба без масла посередке довольно обильно намазанный икрой. К этому благолепию прилагалась ежедневная чашка приторного горячего какао и тарелка манной каши на воде. На мой взыскательный вкус манка на воде выгодно отличалась от домашней на молоке. В ней не было пенок, и она была такой жидкой, что при необходимости ее можно было, зажмурившись, выпить. Тем не менее, как продукты питания ни какао, ни каша мной не рассматривались, а серый хлеб я в принципе в рот не брала. Проблема возникла, потому что в детском травматологическом отделении Филатовской больницы, где я находилась после неудачного падения с велосипеда, объявили карантин. До этого в палате видимо существовало социальное неравенство, но я его не замечала. Мы жили в десяти минутах ходьбы от больницы, еду мне носили каждый день. Я щедро подкармливала соседок копченой колбасой и шоколадом и не задумывалась, что, так как я живут не все дети. И тут карантин, который всех уравнял. Передачи запретили. Я, девочка избалованная и с плохим аппетитом, в первый день ничего не заметила, на второй обеспокоилась, а на третий почувствовала, что голодаю. Серый хлеб в ход не пошел, голод не был еще столь силен, но кашу я наловчилась выпивать. И вдруг - комиссия Минздрава, не иначе - бутерброд! С икрой! Дети смотрели на эти чудеса на своих тарелках с недоверием и восторгом. Кое-кто начал осторожно надкусывать. "Сейчас подерутся", - определила я звериным чутьем ребенка, оказавшегося в замкнутом коллективе. То, что это была травматология для девочек, дракам не мешало. У лежачих еду можно было легко отобрать, а ходячие использовали гипс как оружие - и бить удобно, и самому не больно. Я оценила хлебный ломоть, поняла, что не совладаю, и приняла мгновенное решение - слизнула всю икру до последней икриночки, запила какао и блаженно откинулась на подушку. Теперь деритесь, мне-то что! И кашу мою можете забрать, не нужна мне сегодня каша. Но им было не до каши. Они подрались из-за бутербродов, и к тому времени, когда прибежали нянечки с мокрыми половыми тряпками, кого-то успели треснуть гипсом, кого-то задеть костылем, а половина бутербродов была растоптана по полу. Меня не тронули - икру-то обратно не достанешь. Потом карантин кончился, а вскоре меня и вовсе выписали. А больниц я не люблю. Хоть тресни.