Панкратову убили! Зою Витальевну Панкратову убили! Зою в Астрахани убили! - в корридорах и оффисах Генеральной прокуротуры была суета и гвалт - пришло известие, что в Астрахани была убита старший следователь Зоя Витальевна Панкратова, которая 2 месяца назад была откомандирована в Астрахань по делу хищений и злоупотреблений на Астраханском рыбоконсервном комбинате. Эти сведения уже давно просачивались в прокурорские анналы, но заняться этим всё не доходили руки: то хлопковые дела в Узбекистане были на первой очереди, то в Туве и в Хакассии боролись с наркоторговцами, то в Приморье остро стоял вопрос с незаконной вырубкой кедра, то там же в Приморье разбирались с пограничниками, которые погрязли в криминале с выловом крабов и продажей их в Японию. Пора бы уж предметно заняться и с астраханскими безобразиями - и вот время приспело, отправили туда Панкратову с помощником, чтобы вникнуть в этот вопрос и принять соответствующие меры. Во всех прошлых расследованиях Панкратова принимала деятельное участие и много пользы приносила - была деятельна и изобретательна. Подполковник в звании и старший советник юстиции Панкратова среди сотрудников пользовалась авторитетом и уважением. И вот где-то она не остереглась, чего-то не учла и погибла. Её застрелили дробью из охотничьего ружья или из обреза, стреляли в лицо в упор. Делом по этому случаю уже занималвсь местная прокупротура. Но вопрос по рыбкомбикату оставлять было нельзя - это был уже вопрос престижа - и заказчик и исполнители это понимали. Видимо, Панкратова уже крепко наступила кому-то на хвост, и это убийство было повидимому жестом отчаяния - не видели другого выхода.
Клим Саблин уже много лет работал в РУВД города Осинники Свердловской области. Он носил погоны майора, хотя в личном деле, которое хранилось в министерстве, звание его значилось - полковник. От капитана до полковника он добирался около 30 лет, по-прежнему заведовал скромным отделом ОБХСС, имея в распоряжении 3-4 работника. Никаких хищений социалистической собственности в Осинниковском районе не было уже давно, майор Саблин был грозой всех желающих разбогатеть нахаляву. Много раз Клим Алексеевич привлекался к расследованию сложных и запутанных дел и в области и в
других местах необъятного Совет ского Ссоюза. Бывал он и в Молдавии, и на Кавказе, и на Украине и во многих российских местах. И стреляли в него, и в реке топили, и в деревенской избе он чуть не сгорел, но всё обошлось, и был 53 летний Клим Алексеевич Саблин, хоть и поседевший немного, но бодр и силён - через день делал он объёмистую гимнастику и через день по утрам пробегал в спортивном костюме и в кроссовках по 10 км. Однажды во время такой пробежки в него и пальнули из "макарова". Стрелка этого Саблин вычислил в этот же день, послал оперов и того арестовали.
Сем ья у Саблина была большая: жена Маргарита Лавровна была немного старше Клима, но бодрая и красивая, старший сын (Митенька) окончил Уфимский юридический институт и работал там же, в Башкирии, младшенькие-погодки Соня и Ефрем родились через 15 лет после Мити, и было Соне 17 лет, а Ефрику - 16. Они заканчивали в этом году школу, учились в одном классе. Клим Алексеевич нежно и трогательно относился к детям: катался с ними на лыжах, ходил за грибами, возил детей на рыбалку, проверял дневники и тетрадки, приносил интересные книжки и заставлял учить английский язык.
- Пап, а зачем мне английский язык? - спрашивал 10-летний Ефрем.
- В Лондоне будешь потом учиться.
- Я не хочу в Лондоне, я хочу в Питере
- Не в Питере, а в Ленинграде.
- А Сашка Минин говорит - в Питере.
- Этот город назывался Петербург, он был назван в честь императора Петра Перввого, который этот город основал, затем город назвали Петроград, а при Советской власти город стал называться Ленинград. Ленинград хороший город, но Лондон лучше
- А чем он лучше?
- Там живут более дисциплинированные люди.
- А у нас не дисциплинированные?
- Менее дисциплинированные.
- А почему?
- В соответствии с традициями.
- А что такое традиция?
И отец терпеливо разъяснял сыну, что такое традиции, что такое характер народа, его привычки и моральные законы. Приводя примеры из жизни разных людей.
- Ты сильно-то в школе не хвастай,что в Лондон собираешся. Держи это при себе.
- А Соня где будет учиться?
- Тоже в Лондоне.
-Мы снова вместе будем! Классно!
Сейчас Соня ибыла красивой, уже оформившаяся в женскую красоту, девушка, а Ефрем играл в волейбол за школу, за город и за район.
Клим Саблин числился в специальном резерве Министерства, его старались не использовать слишком часто, и следователи бурчали, что "колдуна" зачем-то берегут, а с них три шкуры дерут, требуя быстрого и качественного раскрытия. За эти годы Клим раз 5-6 "встречался" с отцом. Встречи эти происходили обычно перед раскрытием особо сложных дел, когда Климу предстояло сосредоточить свою волю и быть готовому к невероятному напряжению. Когда Климу шло к 50-ти, отец всё ещё "был" 35-летний. Каждый раз отец говорил с ним словами, которые он неоднократно слышал от врачей, когда он по приказу начальства проходил регулярное, раз в 3 года, обследование. И врачи и отец находили его здоровье более, чем удовлетворительное.
Сеёчас, после убийства Панкратовой майора Саблина срочно вызвали в Москву. В кабинет министра он вошёл в полковничьих погонах и при всех орденах.
- Там в концелярии - начал министр - готовится приказ на вашу командировку с соответствующим особым предписанием. Главная ваша задача выполнить миссию Панкратовой, которую она выполнить не успела. Ознакомьтесь с материалами, которые имеются в результате её недолгой работы - вы их возьмёте у её помощника Почепцова. Он будет и вашим помощником. Там местные товарищи барахтаются с раскрытием убийства, если будет возможность - помогите им, но сильно не отвлекайтесь.
Астраханский аэропорт "Нариманово" был уже реконструирован для приёма реактивных самолётов, и рейсы ТУ-104 из Москвы и других городов были постоянны. Майор Саблин прибыл в Астрахань в середине дня. Архитектурно Астрахань напоминала старые города России, где основные строения были ещё из прошлого века - узнавался Ярославль, Владимир, Владикавказ и другие. Город Тянулся вдоль Волги на 22 км, он располагался на 11 островах дельты. Острова соединялись мостами, их было около 30-ти. В черте города были рукава и протоки дельты, наиболее крупные из которых были Болда, Кутум., Царёв, Кизань, было множество причалов и обилие лодок и катеров. На Волге действовали грузовые и пассажирские порты - их было 10, наиболее крупный порт был "Стрелецкое". Главной достопримечательностью города был Астраханский кремль, знавший ещё казаков Степана Разина и отразивший когда-то приступы турецкого войска. Город был жаркий и пыльный..
Панкратова со своим помощником Почепцовым избрали своей резиденцией небольшой домик на Демидовском подворье. Здесь они жили и работали в окружении десятка местных милиционеров.
Почепцов, капитан милиции. встретил Клима в аэропорту и коротко ввёл его в детали убийства Панкратовой: её застрелил браконьер из села Самосделка Тарас Бородин. Его быстро вычислили и нашли в его же селе, допросов в настоящее время не вели - решался вопрос о вменяемости преступника. Странным казалось то, что Панкратову на первоначальном этапе расследования почти не интересовало браконьерство - она работала с документами производства и сбыта в рыбоконсервном комбинате. Директор комбината Махбубов Нариман Хашимович весьма любезно предоставил документы по приходу сырья, производству, сбыту и отправлению продукции. Комбинат не был грандиозным по объёму продукции предприятием и было не понятно, почему его дела заинтересовали Генеральную Прокуротуру. Основной продукцией комбината были консервы в томате из частиковых пород рыб, в основном из чехони. Производилась так же щука в масле и в собственном соку, были партии консервов из судака, карпа, камбалы и даже из воблы.
Клим перелистал тетрадки, где аккуратным почерком Почепцова были записаны все ходы расследования: составлена статистика в графиках и таблицах, были занесены все приходы и расходы бухгалтерии, включая и зарплату работающего контингента.
Ночью "пришёл" отец: "Побереги себя, сынок! Не мне тебя учить, хочу только передать тебе своё беспокойство за тебя. Опасное это дело, лучше бы ты отказался. Хотя и отказаться ты не мог. Побереги себя. В Астрахани народ с азиатскими нравами - это особенно опасно." Клим проснулся и сел на кровати. Повеяло холодом на спину и голову.
" - А ну - подбери слюни! Не раскисай! Прорвёмся!" - сказал он себе. Он встал, прошёл в другую комнату, где посапывал носом Почепцов и налил в стакан немного коньяка, оставшегося от вчрашнего застолья. Пить не стал, лёг на кровать и заснул. Утром , не вставая с кровати, уговаривал себя не реагировать на свои "чувства" необдуманными действиями. А "чувства", если и не обуревали его, то подкрадывались - он уже осознал, что попал в логово коррупции и преступности. Надо было составить план действий: познакомиться с Махбубовым и со всей городской элитой, допросить Тараса Бородина, хотя много знать он не мог, изучить все вопросы поступления сырья и отгрузки продукции потребителям. Материалы, собранные Панкратовой заканчивались как раз вопросами отгрузки. Она уже ими заинтересовалась - здесь её и убили.
Махбубов Нариман Хашимович был мужчина средних лет, небольшого роста, крепкого телосложения, безукоризненно одетый, весёлый и доброжелательный. Он встретил Клима посреди своего кабинета, протянул ему обе руки, на лице его была печаль и сочувствие:
- Ужасное горе, страшная беда! И это произошло в нашем городе! Как только повернулась мысль, как только поднялась рука у негодяя-браконьера! Они, эти браконьеры, очень опасны, особенно когда их загонят в угол. Браконьер как волк, у которого нет входа, бросается на того, кто его прижал.Конечно, это дело так оставлять нельзя, для этого вас и прислали. Память о Зое Витальевне, пусть земля ей будет пухом,достойна того, чтобы браконьеры получили бы достойное возмездие от государства.
От Махбубова несло фальшью и лицемерием. Саблину сделалось противно, но он "сдержал" себя - ответил соответствующими ситуации словами.
- Ну, умерших мы обязаны помнить и почитать, а о жизни тоже ведь думать надо? Как вы считаете? - юлил директор.
- Согласен с вами, Нариман Хашимович.
- Предлагаю отметить наше знакомство в условиях на природе. Вам будет, я думаю, познакомиться с теми, кто непосредственно занимается расследованием убийства Панкратовой. Завтра и послезавтра - выходные, может быть проедемся на Ахтубу, порыбачим и отдохнём.
- Не возражаю.
- Завтра машина к вам подойдёт.
- Надо бы и помощника моего пригласить, что же парню два дня в этом пекле страдать.
На лицо Махбубова набежала тень неудовольствия, но он ответил:
- А в чём же дело! Пусть готовится - поедем!
Назавтра небольшой польский "ЖУК" рано утром подъехал к домику следователей и требовательно просигналил. Соблин и Почепцов вошли в салон и увидели двух молодых людей в штатском, всем своим видом говорившим, что это милицейские оперы. Поехали. Молодые люди молчали. Клим решил сам с ними заговорить:
- Что, ребята, на рыбалку собрались?
- Да. Надо порыбачить - выходные же сегодня. - ответил тот, что помоложе, блондинистый парень.
- Что-то одеты вы не по-рыбацки.
- Да мы... - замялся опер - мы так... посмотрим, поболеем за вас...
- Как служба? - спросил Почепцов с нескрываемой иронией.
- Служба нормально. - прогудел простуженным басом краснолицый здоровяк. Белобрысый метнул на него сердитый взгляд.
Клим хорошо помнил ту трагическую рыбалку на Чебакуле, когда убили Витю Зимина. Сейчас ничего ему не подсказывало, что дело может повториться
- А где начальство ваше? - не успокаивался Почепцов.
- Подъедет начальство.
- А Махбубов?
- Он уже там.
Ахтуба это огромная полурека полупротока, идущая с востпчной стороны Волги, длиной более 599 км, широкая и грубокая. Пойма между Ахтубой и Волгой шириной от 10 до 30 километров называлась займищем и была испещерена речками, речушками, протоками и разного размера озёрами. Дороги через займище не было. Были только десятки, а может и сотни дорожек и тропинок, кое-где через протоки были сделаны гати, кое-где мостки, а вообще дороги по займищу петляли самым замысловатым образом, разрисовывая его затейливыми узорами. Кустарники, лески и лесочкм яркими пятнами изпятныли территорию займища , между ними были поляны и полянки, покрытые травой и бурьяном. Это был край птиц, зайцев, енотов, кобанов и прочего зверья. Озёра и речки были полны рыбы. Весной займище покрывалось волжской водой и здесь нерестилась щука, в июне вода сходила, но проехать по займищу было невозможно. Только в июле сюда пробирались мотоциклисты и редкие автомобили. Это был край рыбы, птицы и зверья.
Ехали уже почти час, но ещё никуда не приехали, и дороги не было видно конца. И вот неожиданно открылась понорама реки: чистая вода со слабым течением, берега кое-где были камышовые, на противоположной стороне был тополёвый лес. Тополь уже отцвёл, пуха не было, был уже август - и мошки, "овечьей смерти" тоже не было. На берегу были разбиты 3-4 военные палатки, было парковочная площадка, на которой стояли два УАЗика, стояли вкопанные два стола со скамейками, дымился костёр, бродила большая кавказская овчарка, недлинный причал уходил метров на 30 в воду, к нему приткнулись несколько лодок и катер. Махбубов действительно был уже здесь, с ним было ещё четверо: начальник городской милиции Аубакиров, его заместитель Черыев, прокурор области Переверзев и секретарь Трусовского райисполкома Есин.
- Сейчас подгребут мои люди, они сети трясут, мы займёмся ухой и шашлыками, а вы с товарищами можете развлечься рыбалкой с пирса. Я, кстати говоря, больше признаю на удочку рыбку выловить, а не из вентерей и сетей вытряхивать. - Махбубов излучал доброжелательность и гостеприимство. - У нас и банька здесь имеется. Давайте развлекайтесь. Может быть по чарочке?
- С утра-то? - Клим сделал удивлённое лицо. - Давайте это дело отложим блише к ухе.
Время утреннего клёва уже прошло, Клим поймал несколько небольших окуней, одну чехонь и пару плотвиц. К ухе подали холодную водку, перец, лук солёный огурец, в тарелке медовым цветом красовалась частиковая икра - угощение было классное.
Клим "объяснил" себе, что пьяным он сегодня не будет, выпить он выпил, немного сыграл пьяного и внимательно слушал разговоры. Почепцову он дал задание напиться. Больше говорили о миссии Панкратовой, об убийстве, говорили об Ахтубе и о бесчинствах браконьеров. Есин и Переверзев напились и мололи разную чушь, но милицеёские чины держались настороженно и много давили на то, что медицына,видимо, признает Тараса Бородина невменяемым, и это очень жаль. Сетовали они на то, что с браконьерами бороться трудно, что они бывают очень жестоки и что рыбнадзор погряз весь в коррупции и во взятках.
Махбубов источал лучезарную доброжелательность, был весел и травил анекдоты.
Переночевали. На второй день Саблин снова устроиться с утра на пирсе, но ловились только окуни, он их отпускал обратно в воду. Милицейские опохмелились и куда-то погребли. Охранники слонялись по берегу и скучали. В середине дня уехали.
Неожиданно сообщили, что в КПЗ умер от сердечного приступа Тарас Бородин. Это означало, что миссию Саблина признали всерьёз и старались обрубить концы, за которые можно было ухватиться в расследовании убийства Панкратовой.
Клим с Почепцовым прибыли на товарную станцию Астрахань-2 и потребовали документы по отправке грузов. Из них они выбирали грузы, отправляемые с продукцией рыбкомбината.
Адреса были все российские, и большинство их было в центральной части России: Курск, Воронеж, Липецк и другие. На многих документах стояли только станции назначения, не указывался вид грузов, иногда даже не было подписи отправителя, некоторые были подписаны не товарным кассиром, а самим начальником стпнции Анкудиновым. По количеству отправленных вагонов можно было видеть, что объёмы отправляемой с комбината продукциизначительно превышает его проектную и статистическую мощность.
Вопросов на станции никаких не задавали. Клим ничего не записывал, только листал папки с документами, Почепцов тоже ничего не писал, записи делали на свежую память у себя на Демидовском подворье.
Клим стал "ощущать тревогу". Они уже не приходили на комбинат - нечего было там делать: и в бухгалтерии и в отделе сбыта царил идеальный порядок. Где-то велась "чёрная" бухгалтерия. Такая бухгалтерия должна была быть, без неё нельзя.
Аубакиров усилил охрану резиденции - теперь день и ночь рядом с домиком, в котором работали следователи, в пристройке находились два милиционера. "Тревога" нарастала. Махбубов сделался сух в обращении, лучезарность с его лица исчезла. Клим приказал Почепцову срочно переписать все данные из тетради Панкратовой и те материалы, которые они успели сделоть сами, в отдельный большой блокнот и носить его всегда с собой.
Саблин встретился с начальником милиции Аубакировым:
- Я бы хотел переменить место нашей работы - у нас собрались новые важные документы, которые подлежат особой охране.
- Мы усилили вашу охрану, она вполне надёжна, люди специально подобраны.
- Хотелось бы что-то понадёжнее.
- Можно непосредственно на комбинате подобрать помещение, можно прямо у нас или в прокуротуре.
- Я подберу себе место сам. Не возражаете?
- Да пожалуйста! Только известите нас о своём новом месте, мы же несём ответственность за вашу безопасность.
Клим явился к начальнику Астраханского училища милиции полковнику Соболеву и изложил свою просьбу взять особую заботу по безопаснлсти его и его помощника. Соболев распорядился выделить для следователей комнату рядом со своим кабинетом. Работали они и спали в этой же комнате, а питались в общей курсантской столовой. Соболев даже предложил поставить их на довольствие наравне с курсантами, от чего Саблин с улыбкой отказался.
В тот же день пропала тетрадь с записями Панкратовой, и Клим обнаружил, что кто-то рылся в его и Почепцова вещах. Расследование приобретало очертания войны.
Полковник Клим Саблин прилетел в Москву. Блокнот Почепцова он взял с собой. В Москве он встретился с начальником Главного Управления по борьбе с хищением социалистической собственности (ГУХСС) и доложил о всех делах, включая переселение в новые апартаменты.
Немедленно было с озвано совещание руководителей областных ОБХСС, на котором Клим внятно и доходчиво доложил обстановку и разъяснил, что и как надо сделать. Привлечены были ОБХССники всех территорий, куда поступали грузы с астраханского рыбкомбината и вообще из Астрахани. В магазинах "океан" наверняка продавалась продукция, которая не выпускалась комбинатом. В основном это были копчёности: лещ, судак, щука, сом. Комбинат не коптил рыбу, он специализировался на консервах. Уловы осетрины значительно сократились, и её, а так же икру, реализовывали непосредственно в Астраханской области, и, если её видели в Курске или в Челябинске, значит это была "левая" осетрина и "левая" икра. Необходимо было связаться с управлениями торговли и выяснить квоты на получение рыбной продукции. Работу такого масштаба невозможно было лержать в тайне, наверняка в Астрахани должны были встрепенуться и постараться ликвидировать "левое" производство. Клим телеграфировал Почепцову, чтобы он с помощью курсантов милиции организовал розыск "левых" предприятий и по возможности их охрану.
На совещании назвали операцию по обнаружению "левых" предприятий и "левых" товаров - "Розыск". Эта операция была распространена на полтора десятка российских городов, обещали заняться этим делом и ОБХССники Казахстана и Узбекистана.
Из Москвы Клим на пару дней наведался в Осиники к семье и снова вылетел в Астрахань. В день его приезда был убит капитан Почепцов. С нова стреляли из ружья, на этот раз медвежьим жаканом в грудь. Почепцов в сопровождении двух милицейских курсантов пробирался на фофане по ахтубинской протоке, в это время из-за поворота речки вынырнул быстрый катер, и с него в упор выстелили в Почепцова. Катер немедленно умчался вниз по течению.
Не шатко не валко за дело взялась астраханская прокуротура. Свидетели-курсанты говорили, что стреляющий был по пояс голый, лица его они не разглядели, фоторобота составить не могли, заметили только, что катер сильно трещал - видимо был без глушителя.
Полковник Соболев был в самое сердце уязвлён этим событием, он считал себя виновным в смерти Почепцова, т.к. его курсанты не уберегли его. Он поднял по тревоге училище и объявил, что все, служившие в армии, мобилизуются для оперативной работы. Таких набралось 56 человек, все получили из арсенала училища оружие. Одновременно рота полка внутренних войск , расквартированного в Батаевке, на собственных плавсредствах направились в речки и протоки займища в поисказ "левого" предприятия и его трудового контингента. Курсанты на 10-ти катерах двигались веером от Самосделки - них были карты займища со всеми водными путями, у солдат карты не было, но они, служа в Батаевке, хорошо знали местность. Воспрепятствовать такому поиску попытались прокурор Переверзев и начальник милиции Аубакиров. Они доказывали, что это не война, и Соболев и командир полка не вправе открывать военные действия без команды их начальства. И Соболев и командир полка ВВ проигнорировали эти возражения.
В первый же день было задержано более сотни рыбаков, браконьеров и просто туристов. Всех их отпустили. Но зато нашёлся катер без глушителя, однако он был без номера и без названия. Это ничего не давало.
"Левый" комбинат сам себя обнаружил - он горел в 5-ти км от города вверх по Ахтубе, пуская по ветру дым с запахом горящей рыбы. Через пару дней из тугаёв выловили 3 десятка перепуганных людей - "левых" работникоя, с ними было 2 ружья и что самое главное, патроны были заряжены жаканами. Это было уже что-то.
Из Москвы прибыла бригада следователей, местных следователей отстранили до выяснения. Прокурор Переверзев застрелился, начальник милиции Аубакиров сбежал, его искали, его заместителя Черыева арестовали, арестовали начальника ж.д. станции Анкудинова. Махбубов подался в бега, он был арестован в Узбекистане в его родном кишлаке Баяуте. На материалах допросов было установлено, что заказчиком убийств Панкратовой, Тараса Бородина и Почепцова был Махбубов, исполнитель убийства Почепцова, молодой парень, повесился в своём сарае на коровьем налыгаче.
Шли аресты в городах России, причастных к астраханскому рыбному делу, полгода продолжалось расследование. обрастая подробностями и подельниками. Затем прогремели суды. Смертная казнь за служебные злоупотребления отменена тогда ещё не была.
Зимой следующего года вышел Указ Совета Министров СССР о награждении полковника млиции Саблина Клима Алексеевича орденом Трудового Красного Знамени.
Майор Саблин получил отпуск и поехал со всей семьёй по туристической путёвке в Закарпатье.
Из аэропорта "Быково" вылетели обыкновенным ИЛ-14 и через 3 часа приземлились в Ужгороде. Ужгород располагался на реке Уж и был самой западной точкой Украины, в 30-ти километрах была уже Чехословакия. Только что произошли чехословацкие события, когда чехи активно выступили против своего коммунистического "старшего брата" и пожелали жить, не повинуясь его жёсткой и глупой указующей руке, пожелали чувствовать себя людьми, а не послушным быдлом. Советский Союз решительно присёк эти желания с помощью танков, и сейчас в Чехословакию были введены войска Варшавского Договора, так называемые "голубые каски". Непосредственно в Ужгороде был расквартирован ГДРовский полк, солдаты которого носили каски голубого цвета. По городу ходили патрули.
Клим Саблин не желал вдаваться в политические подробности настоящего времени, они взяли в аэропорту такси и помчались в Мукачево, откуда должен был стартовать туристический маршрут. Так началось путешествие по Закарпатью.
Закарпатье это обширная область Западной Украины, покрытая лиственными лесами ( очень немного ели, которая зовётся здесь смеричкой) и изобилующая невысокими, лишёнными скал , горами (это Карпаты). На вершинах некоторых были плоское безлесные поляны - полонины. Здесь была только трава и овцы во главе с чабанами.
Дорога была прямая - будто по линеёке её провели. Проезжали мимо небольших хуторов, главным занятием людей в которых было виноградорство и виноделие. В один хуторок заехали. Хозяева были природные гуцулы: он высокий с коршунячьим носом и с настороженным взглядом человек. Она - улыбчатая , румяная в разноцветной гуцульской одежде. Встретили туристов приветливо, но без подобострастия, с чувством собственного достоинства. Угостили вином. Вино было очень вкусное и очень крепкое - видимо его всё-таки крепили. После 2-х стаканов хозяин разговорился - он сказал, что живут они хорошо, колхозов здесь Советская Власть, слава Богу, не сделала. Лично он немного "побаловал" в лесах в бандах самостийников - он показал как указательным пальцем нажимал на курок автомата, но во-время бросил это опасное дело, пришёл с повинной, и его простили. Остальных, кто продолжал сопротивляться, перестреляли, а тех, кто сдался, тоже перестреляли. А сейчас у него другая "идея життя", и на судьбу грех жаловаться.
Туристических групп было несколько: одни были уже в пути, которые ушли днями раньше. Две или три группы собрались в Мукачево, другие были на подходе. Саблины были включены в уральскую группу, в ней было 18 человек из разных уральских городов. Группа была исключительно разношерстная: две молодые девушки были из Челябинска (одна из них, Света Старченко, имела звание мастера по шахматам), супружеская пара Иван и Лена были из Миасса, три девушки в строгих чёрных костюмах были из Каменск-Уральска, был Рудольф, была Лиля с хромой ногой, была Катя тоже с хромой ногой, были 2 или 3 бабушки неизвестно откуда.
В Мукачево туристов поселили в общежитие корридорного типа, Саблиных поселили всех в одной комнате. Одновременно с уральской группой на турбазе были группы из Азербайджана, Казахстана и из Волглграда. Ежедневно одна группа стартовала, уходила на маршрут, вернее уезжала в Межгорье, Лумшоры и дальше.
В первый же вечер Клим начал себя "проявлять": он победоносно сыграл на биллиарде с инструктором их группы Мишей, потом выиграл две шахматные партии у Светы Старченко, затем они всей семьёй лихо сплясали "Летку-Еньку", танцевали большой группой, Соблины были в голове: Клим, Рита, Соня и Ефрем - держались друг за дружку и в такт музыке выкидывали ноги в стороны, у Ефрема даже тапочка с ноги слетела, аплодисментов было много.
Назавтра ушли азербайджанцы, потом казахстанцы, потом волгоградцы. Дошла очередь и до уральцев. А за эти дни посмотрели город Мукачево: посетили замок, который был знаменит тем, что ни турки, ни поляки его штурмом не взяли. Только советские войска голодом выкурили из него немецкий гарнизон. В этом замке запомнилось место, где казнили приговорённых - оно тасполагалось в восточном крыле замка. Казнили рано утром, и у преступника была возможность в последний раз увидеть восходящее солнце. Вот такая средневековая "гуманность". Кознили отсеканием головы.
Один раз сходили куда-то на гору - ничего интересного. Интересным был похол на Синевирское озеро. Вся группа надела рюкзаки, предварительно затолкав в них спальные мешки, чашки-ложки, продукты, свитера и собрались уже идти, но образовалась заминка - инструктор Миша забыл взять лавровый лист для всего того, что он собирался готовить для группы, и никак не мог его розыскать, пришлось ему идти за лавровым листом на кухню. Из-за этого лаврового листа почти час потеряли. Пошли.
Дорога, вернее тропа, прямо от турбазы шла вверх и вверх. Предстояло придти в промежуточный лагерь, ночевать у костра, а утром двигать дальше. На полпути к лагерю тропу пересекала небольшая отара овец, штук 15-20. Инструктор Миша сказал, что здесь обычно туристы покупают у чабана овцу, а по пиходу в лагерь делают из неё шашлык. Решили традицию не нарушать - овцу купили. А как с ней добираться до лагеря? Связали ей все ноги вместе, водрузили овце на длинную палку, и двое мужчин понесли бедное животное всё в гору и в гору. В лагере Миша овцу зарезал, ободрал, требуху , голову и ноги куда-то унёс и закопал, развели костйр и нажарили шашлыков. У Миши здесь была "заначка" - 10 бутылок белого столового. Бутылки по 0,75. За бутылки пришлось заплатить. Выпили. поели, давай песни разучивать:
" - Отчего же мне не спится,
Отчего бессонница?
Я влюбился в продницу -
Не могу опомниться...."
" - У вербы плакучей
Краса незривнянна...."
" - Ой на гори билый камень ку-ку-ку,
Верховинка сидит на нём ри-ки-ки-ки- ки- ку- ку...."
Попели и давай спать. У каждого был спальный мешок. Утром разглядели - куда это пришли? С трёх сторон были невысокие горы, покрытые хвойным и лиственным лесом. Откуда-то с гор сбегал довольно большой и громкой ручей, даже рыбу в нём было видно. Рыба - форель. Миша уже приготовил похлёбку из гречневого концентрата с лавровым листом. Когда в ручье умывались, у Рудольфа рука соскользнула с осклизлого камня, и он со всего маху грохнулся лицом о камни - четырёх передних зубов как не бывало - только дырка осталась. И смех и грех!
Собрались и пошли. Рудольф без зубов. Приблизительно в обед подошли к Серевирскому озеру. Озеро не очень большое, приблизительно 200 на 500 метров. На берегу как и положено - турбаза. Снова варили какую-то еду и ужинали. Там был буфет, кто хотел, покупал бутылку, и мужики выпивали. Клим не хотел, а Рита выпила немного.
Снова пели песни.
Наутро решили обойти озеро. Шли по терассе над озером. Вдруг Ефрем спрыгнул с терассы прямо к воде и помчался огромными прыжками вдоль озера.. Он добежал до устья небольшого ручья, впадающего в озеро, забежал в воду и что-то там начал ловить руками. И поймал-таки! Это была большая форель килиграмма на полтора весом. Оказывается Ефрик, когда глядел на воду, заметил, что большая рыбина гнала мелюзгу, а мелюзга устремилась в ручей. Рыба вылетела на мелководье и беспомощно трепыхалась, здесь её Ефрем и поймал. Рыбу отдали Мише, он из рыбы сделал шашлык - всем досталось по кусочку.
Миша снова что-то сварил, поели и пошли не обратно, а куда-то дальше. Вышли на дорогу, на дороге стоял автобус, сели и поехали обратно на турбазу.
Из Мукачева автобусом приехали в Межгорье. Опять - турбаза. Здесь купались в речке и видели как тесением несло целое стадо крохотных малькоа: где-то браконьеры бросили в воду отравленный аспирином хлеб, рыба ела, отравлялась и погибала. Крупную рыбу браконьеры собрали, а тысячи мальков погибли. В Межгорье посетили местную достопримечательность - колыбу. Колыба это такая изба без окон, только с дверью, в которой жили гуцулы вместе с их скотом - в одной половине люди, а в другой коровы и телята. Овцы были на улице. В этой колыбе - очаг в виде костра, огороженного камнями, и дрова аккуратно сложены. Здесь есть буфет с винами и коньяками, пиво в кегах под давлением, буфетчица улыбается и лозунг: " Слава героям советского торгового прилавка!"
У буфетчицы Саблины купили четыре огромных сырых шашлыка, Соня и Ефрик разожгли костёр и изжарили их на огне. Рита снова посетовала, что Клим не пьёт.
На второй день снова купались, вечером пошли на танцы на танцплощадку. Здесь родители сделали открытие, они лучше узнали своих весьма добропорядочных детей - Соня и Ефрик выделывали ногами такие кренделя и коленца...!! Ефрик пригласил красивую гуцулку, танцевал с ней что-то украинское, улыбаясь во всю ширь своего лица. Девушка завороженно глядела на своего юного, высокого и красивого партнёра, а потом сама дважды тащила его за руку в круг, поглядывая в сторону подруг. Дело чуть не закончилось дракой, но гуцулка решительно присекла ревнивый порыв своего парня. Это как же здорово, что есть такой край на земле, где живут такие красивые люди!
На другой день сели в автобус и поехали дальше. Приехали в Лумшоры. Лумшоры это огромное село, расположившееся среди леса и гор. А на самой высокой горе (горы-то вобщем-то невысокие, гладкие, не скалистые и какие-то добрые) расположилась турбаза. Палаток было много, в них жили несколько десятков туристов по 4 человека в палатке. Саблиным досталась снова семейная палатка, в каждой палатке были кровати для сна и отдыха и 4 тумбочки неизвестно для чего.
Начался затяжной, обложной дождь - сидели в палптке и дулись в карты. В " дурака" давно все умели, "66" тоже освоили. Начали осваивать преферанс. Рита эту игру знала, Клим владел ею прекрасно, а дети быстро наловчились. Ефрик где-то раздобыл лист ватмана, расчертили и начали записывать висты друг на друга по копейке.
Так случилось, что пришлось Климу применить ( хоть и не серьёзно) свой "дар" на деле. Дело было пустяковое , но грозило перерости в проблему: вроде бы в шутку Клим нагадал пожилой гуцулке, что её сын скоро возвратится из тюрьмы, и пускай его жена и двое детей не печалятся - он в тюрьме здоров и там ему хорошо и скоро он освободится. Женщина притащила варёную курицу и ведро слив, а за ней прибежали ещё трое или четверо молодых и пожилых её подруг. Клим и этим тоже погадал. На следующий день перед саблинской палаткой с узелками и просто с деньгами стояла очередь, в очереди было много и туристок, проживающих в это время в Лумшорах. Весь день ушёл на гадание. Это было нетрудно для Клима - угадать простенькую судьбу простой женщины. Врать Клим не хотел и поэтому заметив отрицательные тенденции в судьбе посетительницы сразу отправлял её домой, снабдив своим адресом и сказав, что надо бы прислать необходимую фотографию, а так же он предупредил. что если просительницы будут присылать ему гонорар, то хорошее гадание не сбудется.
Видимо, Соня немного простудилась, стала сморкаться и кашлять, её знобило. У Риты лекарства всегда были, Соню лечили, но хотелось больного ребёнка чем-то вкусненьким побаловать . Оставили женскую половину в палатке, а Клим с сыном пошли в село в надежде купить что-нибудь особенное. Ничего путного из этого не вышло: Клима уже в селе знали, и за ним увязалась толпа селян, которым интересно было, что было, что будет, чем сердце успокоится. В палатку мужчины приволокли две кошёлки фруктов, сала, пышек, варенца и... жареных грибов.
Эти грибы натолкнули на мысль, что их можно здесь собрать и отлично полакомиться. Пошли в лес за грибами. Через полчаса набрали два целофановых мешка, нашли большой кусок кровельной жести, загнули края, немного подзаклепали - получился вместительный противень. Сходили в магазин за маслом и за солью. Изжарили грибы и наелись. К вечеру снова захотелось грибов. Пошли в лес все четверо. А грибов - масса: стоят столбиками среди невысокой травы. Набрали снова, стали жарить. В это время подошла заспанная пожилая женщина (она была из команды волгоградцев). Она полюбопытствовала, чем это занимаетя "гадалка" со своей семьёй:
- Кто так жарит?! А ну - вон! - она сгребла противень, прихватив его своим плащём, и швырнула уже почти готовые грибы в ближайший куст. Рита аж захлебнулась от злости, но женщина ушла в лес и через малый срок принесла кучу отличных боровиков , быстро их очистила и стала жарить. Купили 2 бутылки "Иршавского", прекрасно поели вместе с волгоградской тёткой.
По местным туристическим правилам в соответствии с программой маршрута в Лумшорах каждая группа должна была выступить со своей самодеятельностью: пели, плясали, иллюзионисты выступали и всякое другое делали. Было весело. Поскольку в уральской группе были две хроменькие девушки, решили при выходе на сцену всем хромать на правую ногу. Это сразу произвнло на зрителей благоприятное впечатление. Инструктор Миша принёс 4 бутылки портвейна "777", дал выпить всем без исключения почти по полному стакану - девушки и бабушки - все выпили. Прихромали на сцену и исполнили всё, что знали. Голоса у выпивших людей всегда крепкие, если не перепить и много не петь. Миша сам играл на аккордеоне, получилось хорошо. Зрители хлопали и, по-видимоиу, им понравилось.
Из Лумшор поехали в Воловец. Это железнодорожная станция, и группа вся с разу ополовинилась: уехала шахматистка с подругой, уехала одна хромая, уехал Рудольф без зубов, уехали две жены, видя, как их мужья мучаются без пьянки и, поскольку Соня чувствовала себя неважно, они с Ритой тоже уехали. Ничего примечательного в Воловце не произошло, если не считать, что Саблины , и отец и сын , выигрывали на биллиярде у всех подряд, включая и местного врача, бильярдного чемпиона. Ефрем сыграл с ним 2 партии и с "помощью" Клима обе выиграл. Мальчик не знал, что это отец "направлял" его удары кием, и был ужасно горд своим успехом. Врач принёс коньяк в качестве приза , но, поскольку Саблины не пили, выпил его сам. Кроме этого здесь, в Воловце, в ресторане слушали музыку оркестра, достопримечательностью которого была девушка-барабаньщик, т.е. ударник. Весь оркестр был собран из молодых ребят, которые сетовали на своего руководителя, который все деньги прикарманивал себе. Клим провёл с ним беседу и тот поклялся больше ребят не обирать..
Из Воловца уехали в Ужгород. Посетили замок, посмотрели кино "Доживём до понедельника" и подверглись нападению уборщиц, которые заходили по утрам в палатки вроде бы поговорить и незаметно уносили с собой полотенца, а потом при отъезде туристов требовали заплатить за утерянное. Клим уборщиц в этом уличил, и они пристыжённые извинялись.
Из Ужгорода Саблины улетели в Москву, потом до Свердловска, и автобусом домой в Осинники.
По приезде в Осинники Саблина ожидала телеграмма, предписывающщая срочно явиться в Министерство для беседы.
Суть беседы заключалась в следующем: Интерпол рыскал по всему свету в поисках пропавшего контеёнера с миллиардами долларовой наличности, пропавшего после ограбления государственного монетного двора Канады. Грабителей вычислили, нашли, но при задержании они погибли в результате перестрелки, а следы контейнера пропали, и вот уже 2 месяца найти его не могут. Искали сыщики Канады, США, Мексики и Великобритании, их версии подчас доходили до абсурда, и ни одна из них не выводила на местонахождние контейнера. В поиски вовлекались всё более обширные круги мировой полиции. Обратились за помощью и к Советскому Союзу.
- Если сможете - говорил министр - помогите этим канадцам найти этот злосчастный контейнер. Они там миллион долларов согласны выплатить. Есть у вас щанс стать миллионером - министр криво усмехнулся.
- Всё это неожиданно, мне надо думать.
- Долго?
- Ну уж не 2 месяца! Я должен оценить свои возможности, с отцом надо посоветоваться.
- А причём здесь ваш отец? Ваш отец жив? Вы себя хорошо чувствуете? Может быть позвать врача?
- Отец погиб в Польше в 45-ом. Врача не надо - чувствую себя хорошо. Мне нужна фотография контейнера, понорама монетного двора, фотографии грабителей и подробные сведения об инфраструктуры Канады и США.
- И вам не надо лететь через океан?
- Пока не надо. Желательно - отдельную тихую комнату. Людей не надо.
Саблина поселили на территории пионерского лагеря в окрестностях Клина. В комнате, где ему предстояло работать было 2 окна, холодильник и душевая. Не было даже телевизора. На территории было пусто и безлюдно. Был конец августа. Клим сходил за грибами, нажарил их на электроплитке, отлично пообедал и лёг спать.
Пришёл отец: " Ты успокойся, не торопись, всё будет хорошо, всё ты найдёшь.
"- Ведь мне уже за 50, а ты мкня учишь, как маленького!"
"- Не сердись. Я не учу. Я глажу тебя по голове. Не сердись."
Через неделю позвонил в Министерство: - Мне надо вылететь в Канаду. Переводчика не надо.
В окрестностях Монреаля он жил на спец. даче, дважды посетил город и подолгу сидел в сквере напротив Монетного Двора. Его не торопили.
Клим не знал английского, но когда обращались непосредственно к нему, он дословно "воспроизводил" это для себя. Переводчика ему всё-таки навязали - это был молодой лейтенант Тодд Лигет.
- Мне надо объясниться с вашим руководством. - сказал Саблин лейтенанту.
- С кем именно ?
- Я окончил работу, надо начинать действовать.
В обширном кабинете полицейского президента собрались десятка полтора людей в штатском. Были они разных возрастов и, видимо, разных по званиям и функциям.
- Скажите президенту, что мы должны остаться здесь втроём: он, вы и я.
Тодд перевёл.
Люди покинули кабинет, кое-кто скептически улыбался.
- Искомый нами контейнер - начал Саблин - находится в акватории у берегов Чукоти, это российские воды. Геометрическую точку могу указать только по прибытию в район поиска. Полагаю, что сейчас, в конце сентября, в этих водах уже льды, скоро будет сплошной лёд. Потребуется работа ледокола. Надо тороиться.
- Неужели мы найдём зтот проклятый контейнер!? - изумился президент.
- Мы его уже нашли, его надо вынуть из воды, его надо вызволить с территории другого государства. Там глубины небольшие. Но надо торопиться. Если не успеем ко времени сплошного льда, придётся откладывать операцию до лета - это в стороне от северо- морского пути.
Через 2 недели маленькая эскадра вышла из грузового порта Виктории и взяла курс на север. Обогнув Алеутские острова,устремились к Берингову проливу, здесь встретились с двумя российскими караблями береговой охраны, прошли пролив и повернули на запад. Льдов было уже во множестве, ледокол расталкивал их по сторонам, делая форфатер. Целыми днями висел сплошной туман. В 200-х милях от пролива Саблин дал команду остановиться, очистить от льда акваторию площадью милю на милю и с матросами и с переводчиком на вёсельном боте приступили к поискам. Они рыскали до глубокой темноты, гребли почти всю ночь, и только под утро Саблин дал команду остановиться и опустить под воду груз с буем на тонком тросе. Утра как такового никакого не было - только чуть-чуть посерело. Стали стрелять из ракетницы. Получили ответ и погребли в направлении постоянно вспыхивающих ракетных огней, а потом стали просматриваться силуэты кораблей.
- Нашли? - с дрожью в голосе спросил представитель Государственного канадского банка.
- Этот русский говорит, что нашли. - ответил Тодд Лигет. - Буй там посчтавили.
Водолазы нашли контейнер на глубине 30 метров, его вытащили лебёдкой и установили на палубе.
- Не хотите ли посмотреть на результаты своей работы, на материальное воплощение ваших умственных и психических усилий? - спросил президент всея полиции Канады.
- Нет не хочу. Хочу домой....
- Вам ведь положена награда. Как вы собираетесь ей распорядиться?
- Переведите сумму в любой лондонский банк (в какой - вы мне потом скажете) на имя моего сына Саблина Дмитрия Климовича.
- Его возраст?
- 34 года.
В Москве все были удивлены и возмущены, что какой-то майоришко с Урала не поделился своим гонораром с Государством , со своей любимой Родиной. Все мировые чемпионы и олимпийские чемпионы, а так же нобелевские лауреаты и театральные звёзды отсисляли в пользу Государства от 50 до 70 процентов своих гонораров. А тут какой-то сыщик и - ничего. С Климом провели беседу
- Я не волен распоряжаться этой суммой, хозин этих денег мой сын.
- Он теперь в Лондоне?
- Да. И младшие дети тоже.
- Почему?
- Младшим надо учиться, а старший хорошо владеет английским - он будет работать.
- Вы не любите свою страну.
- Такую страну я не люблю. Я не люблю видеть прибывающий из Афганистана груз " 200",мне противно разграбление народного добра партийными функционерами и обыкновенными жуликами, в меня дважды стреляои, нападению подвергался мой старший сын, я не знаю, что ждёт моих детей. Нет гарантии безопасности моих близких.
- А как у вас с чувством самосохранения?
- Это угроза? Лично я и моя жена покидать страну не собираемся. Будем умирать на Родине.
- Почему обязательно умирать?
- Пока эти дни я нахожусь в Москве, я постоянно наблюдаю наглую слежку за собой. Думаю, что то же будет и в Осинниках.
- Это охрана. Мы должны вас охранять, вами интересуются спец.службы всего мира.
- Я хочу выйти на пенсию. По-моему я выдохся как ценный работник. Возраст подпирает. Мне уже 54.
- Вам не удастся засесть где-нибудь на даче и жить спокойно в окружении цветов и домашних животных. Пока вы официально на работе, мы можем вас охранять, а пенсионера мы охранять не сможем. Вас выкрадут какие-нибудь шведы или японцы и заставят работать на себя.
- Но и в России я не смогу работать бесконечно. К тому же я чувствую себя очень плохо: головокружение, тошнота, постоянный озноб.
- До сих пор ваше здоровье никакой тревоги не вызывало. Но в конце концов это определят врачи и,возможно, назначат лечение.
- Но всё это должно когда-то закончиться.
- Все мы на этой земле временные. А уехать за границу свободной личностью вам никак нельзя; с вами там не будут вот так разговаривать. Вас там заставят работать, шантажируя через детей.
- Что же -придётся работать в своё ОБХСС или переселяться в психушку.
- И ваша прежняя работа и психушка вас в настоящее время не ждут. На ваше прежнее место уже принят человек. Вам предлагается следующее: вы с женой уедете в Лондон или в другой британский город, или просто на загородную виллу и будете там жить, числясь официально в нашем штате. У вас будет наша советская зарплата. Мы разрешим вам выполнять просьбы британских властей - это на ваше усмотрение. Вы будете в нашем резерве,возможно вы будете получать разовые задания. Вы будете в системе ИНТЕРПОЛА. Устраивает вас такая перспектива? Подумайте и известите нас. До свидания!