Полищук Вадим : другие произведения.

Капитан Магу-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.48*121  Ваша оценка:

   Капитан Магу-2
  
   - Алекс, ну помогите же мне!
   Еще не обернувшись, по голосу, Алекс узнал баронессу Люменкрофт - жену министра двора Его Императорского Величества Александриса II. Года три тому назад, юная выпускница Академии светских девиц Биргет Эберлейн сочеталась браком с министром бароном Люменкрофтом, находившимся к тому времени уже в весьма почтенном возрасте. Трудно сказать, зачем этот брак, третий по счету, понадобился самому барону, но факт остается фактом - он состоялся. Вскоре после свадьбы, молоденькая супруга с задором и страстью, так свойственными, женам престарелых мужей, начала коллекционировать всех, более или менее привлекательных мужчин, попадавших в поле ее зрения. Естественно, госпожа министерша никак не могла пройти мимо новоиспеченного флигель-адъютанта.
   - Прошу прощения, мадам, сейчас я вам помогу.
   Почему Алекс проигнорировал весьма недвусмысленные намеки прелестницы? Во-первых, ему как-то не хотелось стать очередным охотничьим трофеем распутницы, посетившим супружескую спальню баронов Люменкрофтов. Во-вторых, ему было просто жалко барона. Пока старик сутками пропадал на службе, вел весьма запутанные дворцовые дела, разбирался с интригами и улаживал многочисленные конфликты среди придворных, его жена бессовестно наставляла ему рога с очередным кавалером. Барон Люменкрофт, сам опытный придворный интриган, сумевший четверть века удержаться в министерском кресле, безусловно, обо всем знал. Не мог не знать, но на похождения баронессы закрывал глаза. По крайне мере, до тех пор, пока еще не случилось публичного скандала.
   - Ну, наконец-то, Алекс! Я уже устала вас ждать!
   Столкнувшись с неожиданным пренебрежением своими несомненными достоинствами, Биргет Люменкрофт поначалу удивилась, а потом перешла к планомерной осаде непокорной крепости, именуемой капитан Магу. Она играла с ним, как опытная кошка с маленьким мышонком. То буквально преследовала его, была с ним очень мила и приветлива, то вдруг становилась холодна и безразлична. Более того, по дворцу поползли слухи, что на период этой битвы все прежние ухажеры баронессы получили отставку.
   По началу Алекса даже забавляли все эти наивные маневры великосветской потаскушки, потом они его начали раздражать. А раздражение началось потому, что молоденькой и хорошенькой Биргет Люменкрофт удалось сыграть на его чувствах. Правда, не совсем так, как она рассчитывала, но все-таки удалось. С недавних пор Алекс начал подумывать над тем, что может, и стоило бы разок задрать юбки баронессы только для того, чтобы она от него отстала.
   - Я к вашим услугам, мадам!
   Кучер - скотина, остановил карету прямо посреди лужи, образовавшейся после утреннего дождя, и теперь баронесса не могла самостоятельно достичь более или менее сухого места. Она стояла на подножке кареты, приподняв подол юбки так, чтобы была видна ножка в изящной туфельке и ажурном чулке. Дама ожидала помощи молодого офицера. Пришлось самому влезть в эту проклятую лужу и подать даме руку.
   - Ах!
   При попытке преодолеть приличное расстояние над поверхностью грязной воды, баронесса буквально повисла на Алексе, который сам едва устоял на ногах. Плотно упакованная в лиф платья грудь министерши прижалась к флигель-адъютантскому аксельбанту.
   - Как же вы неловки Алекс! А что это у вас там такое твердое?
   - Это рукоятка моей сабли, мадам.
   Капитан вынес баронессу на сухое место, где ей пришлось от него оторваться. В этот момент на дворцовый двор въехала карета генерала Скоблина, которого Алекс, собственно, и вышел встретить, чтобы проводить к императору.
   - Прошу прощения, мадам, служба!
   - Ну так идите, Алекс, но обещайте что мы еще сегодня увидимся.
   - Непременно, мадам, - пообещал капитан.
   После этого обещания баронесса Люменкрофт упорхнула к дворцовым дверям, распахнутым перед ней лакеями. Проводив взглядом ее ловко виляющий аппетитный задик, Алекс вздохнул отправился встречать генерала. Его хотя бы не потребуется тащить через лужу. А вообще, вся эта дворцовая суета уже начала изрядно надоедать ему.
  
   Глава 1
  
   Странно, в его спальне был высокий беленый потолок, а первое, что увидел Алекс, едва открыв глаза, был нависающий над кроватью кружевной балдахин, уместный для спальни какой-нибудь высокооплачиваемой куртизанки или великосветской дамы. Разница между двумя этими категориями женщин была только в том, что одни занимались этим за деньги, а вторые из любви к искусству или ради карьеры своих мужей.
   Секундой позже Магу понял, что пуховое перина под его боком также ничем не напоминала жесткий матрас в его комнате. И укрывавшее его розовое одеяло тоже было чужим. А еще он был полностью голым. Баронесса Люменкрофт! Ей все-таки удалось! Алекс торопливо отогнул край одеяла, чтобы увидеть свою соседку по перине. Вместо мелких кудряшек баронессы на подушке обнаружились крупные светлые локоны. Не она!
   События вчерашнего вечера начали нехотя всплывать в его памяти. Они с Анатолем наконец-то выбрались вчера к Тюба чтобы, как полагается, хорошенько обмыть новый орден Алекса. Заодно отметили и новое назначение капитана Магу. Память решительно отказывалась явить тот момент, когда к ним присоединилась эта девица. Вроде она была не дурна собой и весела, но Анатоль при ее появлении вроде даже немного протрезвел.
   Потом Алекс пил с ней шампанское на брудершафт, а Анатоль, гад, наступил ему на ногу своим сапожищем. "Или он хотел меня о чем-то предупредить?". Потом основательно перебравший горячительных напитков капитан Магу галантно предложил отвезти барышню домой в своей семейной карете. Там же, в карете, они начали целоваться. Продолжили на темной лестнице какого-то особняка, потом она привела Алекса в эту спальню.
   "Карета! Неужели она до сих пор здесь стоит?". Ах, да, он же ее вчера отпустил. Затем Алекс припомнил, что они с барышней вытворяли на этой перине и невольно покраснел. "Интересно, где мое портмоне, и хватит ли в нем денег, чтобы с ней расплатиться?". Капитан протянул руку и убедился, что на сегодняшнюю ночь его соседка нижним бельем также не озаботилась.
   - Алекс, я еще сплю!
   "Она еще и имя мое помнит!". Алекс хотел было убрать руку, но ее сверху накрыла нежная девичья ручка и настойчиво потянула выше. Ладонь легла на нежное полушарие с твердой пуговкой на вершине. Барышня явно требовала продолжения, бравый капитан не нашел причин для отказа.
   Где-то час спустя, девица откинула одеяло, села, блеснув белизной хрупких плеч, затем накинула шелковый пеньюар и отправилась в уборную. "Как же ее зовут? Кажется Мари. Опять Мари!". После ухода барышни Алекс получил возможность немного осмотреться и сориентироваться на местности. Желтое солнце поздней осени заглядывало в высокое окно. Не вставая с кровати, Магу через то же окно выглянул на улицу, пытаясь понять, куда же его вчера занесло столь приятное приключение.
   "Так, судя по всему это угол Гвардейской и Гренадерского. А что у нас находится в этом месте...". В этом месте сердце Алекса ухнуло куда-то в низ живота, а потребность самому посетить уборную приобрела необычайную остроту. А все потому, что на углу Гвардейской улицы и Гренадерского бульвара стоял дворец великого князя Николоса, а барышня, с которой он столь неосмотрительно закрутил вчера интрижку, была никем иной, как его младшей дочерью Мари, великой княжной и племянницей самого императора! Вот влип! "А я еще ей заплатить собирался, хорошо хоть не успел".
   Кроме того, сам великий князь Николос был видным мужчиной гвардейских статей и весьма вспыльчивого нрава. Поругателю чести младшей дочурки он мог не только кулаком в рыло дать, но в горячке и саблей рубануть. Подскочив, будто подброшенный мощной пружиной, капитан Магу в лихорадочной спешке отыскал среди вороха нижних юбок княжны свои подштаники и принялся торопливо натягивать их.
   Все дело было в том, что по причине напряженной международной обстановки, а затем и войны, всем было недосуг озаботиться судьбой этой девицы императорских кровей и подыскать ей какого-нибудь жениха из палканских князей. Нищие палканские династии были традиционным местом, куда пристраивали замуж руоссийских великих княжон. С одной стороны, какая-никакая, а правящая династия. С другой, приданого большого не требовалось, эти и малым крохам были рады.
   Но в этот раз в матримониальных династических планах что-то не срослось, а девица, тем временем, уже созрела. И даже перезрела. Но ее-то можно было понять. В скором времени после окончания войны великой княжне Мари предстояло отправиться в какую-нибудь не ей выбранную дыру в одном из палканских княжеств, где придется жить на прокаленной солнцем скале, нянчить многочисленный выводок княжеских детишек, считать каждый грош и пускать горькую слезу, вспоминая роскошь столицы огромной империи. Вот и гуляла барышня направо и налево, прекрасно понимая, что ей в будущем предстоит.
   Алекс трясущимися пальцами пытался справиться с завязками на кальсонах, но это ему никак не удавалось. Вообще-то, такое явное проявление эмоций было не к лицу кавалеру столь высоких орденов и флигель-адъютанту самого императора, но, во-первых, сейчас его никто не видел, а во-вторых, разъяренный великий князь с обнаженной саблей в руке пострашнее любого османийца будет. И из револьвера в него стрелять нельзя, придется покидать спальню княжны через окно и в одном нижнем белье.
   И тут Алекс вспомнил, что великий князь Николос назначен главнокомандующим на Южноморском театре боевых действий, а потому, сейчас находится за тысячи верст от столицы. Следовательно, немедленного вторжения любящего папаши можно было не опасаться. Расправа над соблазнителем особы императорской крови откладывалась на некоторое время. С проклятыми завязками удалось как-то справиться, да и позывы в животе сразу же стихли.
   - Алекс, милый, ты останешься на завтрак?
   "Я уже "милый Алекс" да еще и приглашение на завтрак. Не иначе эта дурочка планирует продолжение интрижки. Ее-то в любом случае не тронут, а мне что делать?". Внутренний голос тут же подсказал единственный разумный выход - бежать. Немедленно, под любым благовидным предлогом и подальше от столицы. Желательно сразу на войну, благо таковая в наличии имеется.
   - Прошу прощения, дорогая Мари, но я вынужден вас покинуть. Служба.
   Сказать-то легко, а как сделать? Нельзя же просто так заявиться к императору и испросить дозволения вернуться обратно в полк по причине того, что сегодня ночью имел неосторожность покувыркаться на перине с великой княжной, а теперь опасается мести со стороны младшего брата императора. В отношении соблюдения супружеской верности император и сам не без греха, своим подданным подобные шалости великодушно прощал, но в этом случае дело непосредственно касалось его семьи. К тому же, княжна не замужем, а тут расклад совсем иной.
   С третьей попытки Алекс попал в рукав мундира, пуговицы никак не хотели протискиваться в жесткие петли. И не было никакой надежды на то, что это приключение останется незамеченным. Наверняка уже вся прислуга знает о ночном посетителе. На выходе он немедленно будет опознан, хотя бы по флигель-адъютантскому аксельбанту, а к вечеру капитан Магу станет звездой светских сплетен. Мать узнает... Тут даже бегство по черной лестнице не поможет, кто-то наверняка будет "случайно" подниматься по ней навстречу или заниматься каким-либо "срочным" делом у двери.
   - Все-таки уходишь?
   Вернувшаяся в спальню княжна сладко зевнула, затем потянулась, демонстрируя изумительную тонкость талии сквозь просвечивающий пеньюар. "Интересно, это она случайно так встала или намеренно заняла позицию напротив окна?".
   - Мне сегодня на дежурство заступать.
   Это была истинная правда, вот только смена дежурных флигель-адъютантов производилась в шесть часов вечера.
   - Жаль.
   Мари присела на кровать, откинулась назад, в разрезе пеньюара показалась соблазнительная белая ножка. Покачивая на кончиках пальцев пушистой тапочкой, княжна поинтересовалась.
   - А когда мы увидимся вновь?
   Алекс отделался туманным обещанием.
   - Непременно увидимся.
   Портупея затянута, симметрия фуражки проверена, пора отступать. Княжна встала, бесшумно скользнула два шага по паркету, обвила теплыми руками шею, обдав капитана смесью таких соблазнительных запахов, что он с трудом удержался от того, чтобы задержаться у гостеприимной хозяйки еще на часок.
   - До скорой встречи, мой герой.
   Княжна, видимо довольная произведенным на молодого офицера впечатлением, чмокнула его в щеку и выпустила из объятий. Алекс лихорадочно пытался вспомнить, что он такое нес вчера о своих подвигах при взятии Арса, пытаясь произвести впечатление на симпатичную барышню. Или она имела в виду совсем другие подвиги?
   - До встречи. А где у вас черная лестница?
   Пальчик княжны указал на дверь.
   - Прямо по коридору, вторая дверь направо.
   В полутемном коридоре Алекс удачно избежал встречи, как с людьми, так и с мебелью. Пробравшись на лестницу, он осторожно, стараясь произвести как можно меньше шума, спустился на первый этаж. Аккуратно приоткрыл входную дверь и...
   - Здравия желаю, ваше сиясь-во!
   Борода лопатой, нос картошкой, из-под козырька картуза блестят хитрющие глазки-пуговки. Дворник стоял с метлой наизготовку, будто только и ждал его появления. Рожа повелителя мусора излучала почтение посетителю княжеского дворца и только в глазах светилась веселая хитринка. Поняв, что его инкогнито раскрыто, капитан решительно толкнул дверь и шагнул во внутренний двор.
   - И тебе не хворать. Где здесь выход?
   - Сюда извольте, ваше сиясь-во.
   Вот прохиндей! Никаких вопросов "Кто? Куда? И не спер ли фамильное серебро из княжеского буфета?". Значит, уже знал. Даже "сиятельством" назвал на всякий случай. За недобор в титуловании можно и в морду получить, а за перебор в худшем случае словесно одернут.
   Дворник проводил офицера до кованых ворот, выходивших на Гвардейскую, предупредительно забежал вперед, распахнул калитку. Алекс нащупал в кармане монету покрупнее, не глядя сунул ее хранителю ворот.
   - Премного благодарен, ваше сиясь-во.
   И хоть еще ничего не кончилось, на улице Алекс облегченно вздохнул, некоторая передышка была ему обеспечена. Как назло, на Гвардейской не оказалось ни одного наемного экипажа. Пришлось дойти до угла Гренадерского проспекта, где ему попался вожделенный извозчик. Забравшись в коляску, офицер назвал адрес и под мерное покачивание на мягких рессорах погрузился в размышления, что делать дальше.
  
   - Новость слышали? Штурм Коварны закончился неудачей, большие потери с обеих сторон.
   Лейтенант Новославский был доволен, его дежурство закончилось, и теперь он мог отдохнуть и развлечься где-нибудь в приличном месте. Для него потери - всего лишь цифры в донесении. А капитану Магу при этих словах привиделись забитые ранеными и умирающими казематы форта, где мертвые продолжали лежать рядом с еще живыми. Новых размещать уже негде, а их все несут и несут. Хирурги, валящиеся с ног от усталости и ведра с ампутированными конечностями. Их вываливали в специально вырытые ямы. И над всем этим вонь дерьма и крови, стоны и крики, сводящие с ума.
   Поначалу капитан Магу пытался объяснить эгоистичному и избалованному мальчику разницу между Большими осенними маневрами в столичном пригороде и настоящей войной, но дальний родственник генерала Новославского понять его даже не попытался. Вот и сейчас он сразу перевел разговор на служебную тему.
   - Происшествий никаких не было. На шесть тридцать назначено генералу Скоблину, надо встретить и проводить. Больше на сегодня приема нет.
   Дежурство предвещало быть спокойным. В назначенное время Алекс проводил Скоблина к Александрису. Судя по пухлому портфелю в правой руке генерал-квартирмейстера, аудиенция закончится нескоро. Капитан Магу откинулся на спинку неудобного жесткого стула и вытянул ноги. Не нравилась ему нынешняя служба. В полку он был "господином капитаном", командиром роты численностью в полторы сотни штыков, а здесь во дворце он всего лишь "эй, капитан", мальчик на побегушках, пусть и у самого императора.
   И с сослуживцами отношения не складывались. Причисленные к свите офицеры продолжали носить форму своих прежних полков. В ряду изукрашенных гвардейских мундиров, мундир армейского пехотного капитана смотрелся непрезентабельно, даже несмотря на то, что пошит был из самого дорогого сукна. И служба адъютантская им нравилась. А что? Столичная жизнь, служба сил и времени требовала немного, ответственность минимальная, близость к императору опять же.
   Да и жизнь дворцовая была полна скрытых ловушек и подводных течений. Требовалось четко знать, кто, несмотря на скромный сюртук, имеет вес при дворе, а кто, будучи весь увешан орденами, и при больших звездах на погонах, всего лишь пустое место. Только к концу второго месяца в новой должности, Алекс начал хоть немного ориентироваться в хитросплетениях дворцовых интриг.
   Дверь императорского кабинета начала открываться, капитан Магу торопливо поднялся со стула, приветствуя выходящего генерала-квартирмейстера. Скоблин пребывал в состоянии глубокой задумчивости. Остановившись у стола, генерал взглянул на Алекса.
   - Как служба, капитан? Не скучаете после гохарских приключений?
   - Никак нет, господин генерал-лейтенант! Привык уже.
   - А мне думается, что этот стул для вас слишком мал. Не провожайте меня, выход я и сам сумею найти.
   После ухода генерала Скоблина Алекс планировал некоторое время расслабиться в мягком кресле, стоявшем в приемной, но требовательный звон императорского колокольчика заставил его оторвать зад и явиться в рабочий кабинет Александриса II.
   Несколько томительных секунд император молчал. Да и вообще, вид у него был, будто правитель огромной империи отягощен какими-то тяжелыми думами.
   - Садитесь, капитан.
   А вот это уже что-то новенькое! Обычно адъютанты в кабинете надолго не задерживались. Получил указание, и "аллюр три креста" выполнять. В голову Алекса холодной змеей вползла мысль "Неужели, уже знает". Капитан осторожно, стараясь не производить лишнего шума, опустился на краешек стула. А Александрис продолжал молчать, и это угнетало все сильнее. Наконец, он заговорил.
   - Про нашу неудачу под Коварной уже знаете?
   Алекс хотел было вскочить, но удержанный взмахом императорской ладони остался на месте.
   - Так точно, ваше величество!
   "Еще не знает", Алекс облегченно вздохнул.
   - Для исправления дел в Палканскую армию отбывает генерал Скоблин, он и примет командование ею.
   Новость, безусловно, была хорошей. Если кто и сможет переломить неблагоприятную ситуацию, сложившуюся на Палканах, так это молодой и перспективный генерал-квартирмейстер. Но при чем тут флигель-адъютант капитан Магу? Для его ушей эта информация была явно лишней. Тем более, что данное решение было принято в этом кабинете не более четверти часа назад, и Алекс Магу стал третьим, кто о нем узнал.
   - Вместе с ним, - продолжил император, - отправится наследник со своей свитой.
   Тоже вполне логичное решение. Пора уже наследнику в званиях расти и ордена получать. Палканы для этого сейчас самое лучшее место. Ну и свите, естественно, тоже много чего перепадет без малейшего риска для здоровья. Ну, если только кто-нибудь печень посадит от неумеренных возлияний.
   - А там все-таки война, и не мне вам объяснять, что на войне может произойти всякое. Так уж получилось, что из моих флигель-адъютантов вы единственный, кто знает, как свистят пули над головой и где искать укрытие от шрапнели.
   Алекс второй раз хотел вскочить со стула, но Александрис опять жестом удержал его.
   - Знаю, что ваше отношение к наследнику после недавней истории, скажем так, неоднозначное, но сейчас не время вспоминать старые обиды, речь идет о судьбе Руоссийской империи. Я мог бы приказать вам как император, но я прошу вас как отец - отправиться в свите наследника в Палканскую армию и позаботиться о сохранении его жизни.
   Такая просьба из уст императора дорогого стоила. Сейчас Алекс увидел перед собой уже не молодого мужчину, придавленного грузом забот огромной империи, войной, а теперь еще и беспокойством о судьбе своего старшего сына. Капитан Магу все-таки успел вскочить со стула, сидеть в присутствии императора было крайне непривычно, стоя он чувствовал себя намного комфортнее.
   - Ваше величество, клянусь. Все, что будет в моих силах, сделаю.
   - Спасибо, капитан. У вас есть ко мне какие-либо просьбы?
   - Есть, ваше величество. Могу я взять с собой денщика?
   - Разумеется. Берите, кого хотите.
   - Осмелюсь спросить, ваше величество, когда планируется отъезд?
   - Через три дня.
   Три!!! Три дня на сборы наследника и его свиты! Обычно такие сборы длились не меньше трех недель. А бывало, и в три месяца не укладывались.
   - Вам хватит этого времени на сборы.
   - Так точно, ваше величество!
   - Ступайте, капитан. Даст бог, ваша помощь наследнику не потребуется.
   И только выйдя за дверь, Алекс осознал, что судьба в лице императора дает ему великолепный шанс покинуть столицу под благовидным предлогом и на длительное время. А там, глядишь, княжну все-таки выдадут замуж куда-нибудь подальше и эта история всеми позабудется. Главное, чтобы за эти три дня никто из ее участников не натворил новых глупостей. Довольный таким развитием событий Алекс, плюхнулся в кресло, где предался блаженному ничегонеделанью в ожидании весьма нескорого окончания своего дежурства.
   Сменившись, Алекс спешно отправился домой, путь ожидался неблизким, а возвращение нескорым. Фелонова он застал в отведенной ему комнатушке, где тот бессовестно храпел даже не подумав запереть дверь.
   - Рота подъем! Сколько можно спать? Вставай, нам предстоит долгий путь.
   - Куда? - не разлепляя глаз поинтересовался отставной унтер.
   - На войну.
   Фелонов резво перешел из полностью горизонтального положения в сидячее.
   - Что? Опять на войну?
   - Опять. Или ты чем-то недоволен?
   - Если бы ты меня в кабак позвал, а потом к бабам, я был бы доволен, но война тоже сгодится. Когда выезжаем?
   - Через три... Нет, уже через два дня. Собраться успеешь?
   - Мне собраться - только подпоясаться. Да, еще патроны для револьвера надо купить, деньги нужны.
   Капитан отсчитал нужную сумму. Потом были разговор с отцом и длительное объяснение с матерью. Ирен Магу успокоилась только после того, как взяла с сына клятву ни в какие перестрелки с противником не вступать, в авантюры не ввязываться, и вообще, от свиты наследника ни на шаг не отходить.
   Только за час до полуночи капитан смог приступить непосредственно к сбору необходимых в дороге вещей. Утром Алекса разбудила горничная.
   - Вас дама спрашивают.
   - Кто такая?
   - Не представилась и лицо капюшоном плаща прикрывает.
   "Господи, неужели эта дурочка приперлась сюда?! Нет, не может быть. Чтобы сюда прийти нужно совсем разума лишиться. Да и горничная вряд ли назвала бы Мари дамой. Нет, это не она".
   - Сейчас приду.
   Накинув халат, Алекс направился в гостиную. Это действительно была не она, хотя фигурка очень даже миленькая и, кажется, знакомая.
   - Чем могу служить, мадемуазель?
   - Мадам.
   Женщина сбросила капюшон. Капитан не сразу узнал ее.
   -Баронесса Люменкрофт?!
   Вместо легкомысленной попрыгуньи передним стояла серьезная, сосредоточенная женщина с озабоченным выражением на лице.
   - Что-то случилось, мадам?
   - Случилось. У моего мужа пропали важные документы. И я подозреваю, что их похитил мой любовник. Прошу вас, помогите мне их вернуть!
   - Но причем здесь я? Попробуйте обратиться к мужу, он поймет...
   - Как вы не понимаете, я не могу ему открыться! Он прощает мне все измены, но здесь затронуты дела его службы. Я в отчаянном положении, Алекс! Прошу, помогите мне! Мне просто больше не к кому обратиться!
   Ну разве можно было отказать женщине с такими умоляющими и беззащитными глазами. А как волнительно вздымалась ее грудь, обтянутая тонким атласом.
   - Но что я могу сделать для вас? Если я вызову его на дуэль и убью, то вряд ли он носит эти бумаги при себе.
   Опытная женщина почувствовала слабость, данную молодым офицером, и тут же усилила свой натиск.
   - Алекс, умоляю! Придумайте что-нибудь!
   Ах, эти бездонные глаза с поволокой... Проклиная свою податливость, Алекс спросил.
   - Скажите хотя бы, кто он.
   - Штаб-капитан Белосветский, из гвардии. Так вы мне поможете?
   - Попробую, - буркнул офицер, отлично понимая, что ввязывается в историю, не сулящую ему ничего хорошего, - но ничего не обещаю. И мне хотелось бы знать обстоятельства дела.
   - Конечно, конечно, - оживилась баронесса, мгновенно приняв деловой и озабоченный вид. - С вечера документы были в кабинете у мужа, он с ними работал. На ночь он запер их в шкатулке. Утром они ему зачем-то понадобились, и он прислал за ними секретаря, а когда шкатулку открыли, там их не оказалось.
   - Но почему вы подозреваете именно своего любовника, вы же все время были с ним?
   - Он дважды выходил. Один раз отсутствовал довольно долго. Всю прислугу в доме муж набирал сам, случайных людей среди них нет, и никогда ничего подобного не случалось, а тут такое!
   - Я все понял, баронесса. И сделаю все возможное.
   Лицо женщины посветлело, она даже позволила себе улыбнуться.
   - Мою благодарность можете получить в любой момент. Только поторопитесь, Алекс, пока мои активы не начали увядать.
   Баронесса ухитрилась встать как-то так, что ее и без того выдающиеся активы, которым было еще очень далеко до увядания, обозначились еще более явно.
   - Я бы предпочел благодарность в иной форме.
   - Это в какой же? Я готова на все!
   - Пока не знаю. И сначала надо сделать дело. Возвращайтесь к себе, мадам, как только будет хоть какой-нибудь результат, я извещу вас.
   Поскольку фамилия подозреваемого ничего Алексу не говорила, он быстро оделся и направился к своему знатоку столичной гвардии. Капитан Червонозерский только встал, и сейчас изволил кушать свой утренний кофе. Алекс сходу перешел к главному.
   - Ты штаб-капитана Белосветского хорошо знаешь?
   - Не то, чтобы очень близко, но все-таки в одном полку служим. А что случилось?
   - У министра двора пропали важные документы и твой знакомый - основной подозреваемый.
   Магу изложил Анатолю все известные обстоятельства.
   - Нет, только не Белосветский, - воскликнул гвардеец. - Не могу представить себе причин, которые бы побудили его пойти на такое!
   - Какие у него увлечения?
   - Обыкновенные. Водка и дамы. Причем, предпочитает замужних.
   - Карты?
   - Бывает, но по мелочи и без азарта.
   - Долги есть?
   - Алекс, где ты видел гвардейского офицера и без долгов? Но тоже ничего серьезного. У его отца имение, по-старому считай на десять тысяч душ, и не в залоге.
   - Да, действительно, непонятно зачем ему потребовалось, - согласился Алекс.
   - А давай поедем к нему, - предложил Анатоль, - и спросим его прямо, уверяю тебя он здесь не при чем!
   - Не вижу другого выхода, - согласился Алекс, - поехали!
   Штаб-капитан Белосветский - видный мужчина с черными, пышными усами, пребывал в отличном расположении духа и визиту незваных гостей обрадовался.
   - Проходите, господа, проходите. Прошу прощения, только что встал.
   - Весело провели ночь? - поинтересовался Анатоль.
   - Не то слово, дамочка попалась весьма темпераментная, выжала меня как лимон.
   - Это вы о баронессе Люменкрофт? - не удержался от вопроса Алекс.
   - О ней. А вы откуда знаете?
   - А мы, собственно, именно по этому поводу к вам и пришли. Капитан Магу, флигель-адъютант его величества. Видите ли, у министра барона Люменкрофта в ночь вашего э-э... визита пропали важные документы. Пока что расследование ведется частным порядком, и я советую вам ответить на мои вопросы, если не хотите пообщаться по этому поводу с жандармами.
   После этих слов Белосветский побледнел.
   - Я... Господин капитан, уверяю вас, я к этому делу не имею ни малейшего касательства. Клянусь.
   - Ночью вы выходили из спальни баронессы?
   - Два раза. Один раз в уборную и второй покурить, баронесса в спальне не дозволила.
   - Вы проходили через коридор, ведущий к рабочему кабинету министра?
   - Да, проходил.
   - Никого не встретили?
   - Никого, господин капитан, - заверил Алекса Белосветский.
   - Благодарю за помощь в расследовании, господин штаб-капитан. Лично я убежден в вашей непричастности к данному инциденту. Надеюсь на ваше благоразумие в том, что вы не станете придавать огласке наш визит и свое участие в этой истории.
   - Буду нем, как рыба. Могу я со своей стороны рассчитывать, что все это не скажется на моей дальнейшей службе?
   - При условии сохранения тайны, безусловно, можете.
   На этом оба офицера откланялись. На выходе Анатоль поинтересовался.
   - И что тебя убедило в его невиновности?
   - Видишь ли, судя по ситуации, как ее описывает баронесса, бумаги эти потребовались барону внезапно, если он их не сразу с собой взял, а прислал за ними секретаря. Тот, кто их украл, рассчитывал, что кража не вскроется, по крайней мере, до сегодняшнего вечера. Это был кто-то, кто очень хорошо знает привычки министра. То есть, он из прислуги или домочадцев барона. А Белосветский оказался там случайно.
   - Звучит убедительно, - согласился гвардеец. - Тогда, зачем мы здесь?
   - Надо же было проверить версию госпожи министерши.
   - Что думаешь делать дальше?
   - Поеду к баронессе. Надо уточнить некоторые детали. Скорое обнаружение пропажи нарушило планы похитителя, есть шанс, что украденные бумаги еще не покинули пределов особняка Люменкрофтов.
   - Я тебе больше не нужен? Не хотелось бы светиться в этой истории, сам понимаешь...
   - Понимаю. За помощь - спасибо.
   Анатолю Червонозерскому еще карьеру в гвардии делать, а если эта история вскроется, все шло именно к этому, то участие в ней может бросить тень на его репутацию.
   По дороге в особняк Люменкрофтов Алекс заехал домой за Фелоновым. Опыт отставного унтер-офицера мог пригодиться в случае, если придется учинять обыск. Вот только как это сделать втайне от старого барона? Карета остановилась у парадного подъезда, минуту спустя Алекс энергично дергал шнурок дверного колокольчика. Довольно долго ничего не происходило, наконец, из-за дверей донесся голос.
   - Никого не принимаем!
   - Сообщите госпоже баронессе, к ней капитан Магу, флигель-адъютант его величества!
   Последнее Алекс добавил, чтобы придать веса собственной персоне, пусть хоть немного пошевелятся. А в ответ - тишина. Даже непонятно, услышали его или нет. Оставалось только ждать, и надеяться, что известие о визите до баронессы все-таки дойдет. Ждать пришлось довольно долго. Наконец, дверь открылась. Из нее вышел пожилой мужчина в старомодной ливрее, согнулся в почтительном полупоклоне и сделал приглашающий жест.
   - Барон Люменкрофт ждет вас, господин капитан.
   Судя по этим словам и наглухо запертым дверям, его инкогнито раскрыто, а участие в поисках пропавших документов перестало быть тайной для министра. Фелонова оставили в гостиной, а капитан следом за слугой поднялся на второй этаж. А вот и тот самый коридор, в который выходят двери спальни баронессы, но слуга остановился у другой двери.
   - Прошу вас, господин капитан.
   Барон в кабинете был один. Сидел, откинувшись в кресле за массивным резным столом, надо полагать, простоявшем на этом месте не один десяток лет. Несколько секунд министр двора и флигель адъютант рассматривали друг друга, будто увиделись впервые. Только сейчас Алекс понял, насколько барон стар. Или это последние события на него так подействовали? Наконец, раздался его скрипучий голос.
   - Биргет мне обо всем рассказала. Признаться, очень удивлен вашим участием в этой истории, капитан. Насколько мне известно, вы один из немногих, кто смог устоять перед чарами баронессы. Или моя информация уже устарела?
   - Не устарела, господин барон, в этом отношении все остается по-прежнему. Но может, вас больше заинтересует результат моего визита к штаб-капитану Белосветскому?
   - Это я и так знаю, он здесь не при чем.
   - То есть вы пришли к выводу, что кражу совершил кто-то из постоянных обитателей этого дома?
   - Да. И даже попытался установить, кто именно, но все бесполезно. Никто ничего не видел, улик никаких. Никогда не думал, что придется уйти в отставку с таким позором.
   - Все настолько серьезно, господин барон?
   - Даже серьезнее, чем вы можете себе представить.
   - Так может, все-таки попробовать разоблачить злоумышленника и попытаться вернуть бумаги?
   - Как? Я даже не могу официально обратиться к жандармам. Впрочем, если хотите поиграть в сыщика, капитан, то я не возражаю, мне уже все равно. Часа три-четыре у вас еще есть.
   Из этих слов министра Алекс сделал вывод, что необходимые полномочия им получены. Первой его мыслью было сразу обыскать особняк, но от нее пришлось отказаться. Мало времени, еще меньше сил для обыска, да и запаниковавший похититель мог просто уничтожить документы, что было равносильно поражению. Нет, сначала следовало изобличить злоумышленника, а уж он-то точно знает, где спрятаны бумаги. Но как его изобличить?
   - Господин барон, кто имеет доступ в ваш кабинет?
   - Кто угодно. Кабинет не запирается, в двери замка нет, только внутренняя задвижка. Родственники, прислуга, даже садовник. Круг подозреваемых слишком велик.
   Алекс подошел к стоявшей на столе шкатулке красного дерева.
   - Разрешите?
   Барон кивнул. Капитан взял шкатулку в руки. Тяжелая. Попробовал открыть крышку - заперто.
   - Можно открыть?
   Барон протянул ключ. В шкатулке было пусто.
   - Прошу прощения, господин барон, пропало все содержимое шкатулки?
   - Нет, - проскрипел министр, - только одна папка. Остальное я приказал секретарю увезти во дворец и спрятать в сейфе.
   Похоже, банальные вопросы самозваного сыщика начали надоедать старику, но остановиться Алекс уже не мог, он почуял след.
   - То есть ваш секретарь покинул пределы особняка после кражи? Это весьма опрометчиво, он мог вывезти украденное с собой.
   - Я доверяю ему абсолютно. Он проверенный человек. К тому же, ночью его не было в доме, у него своя квартира.
   - Вот такие, самые верные и проверенные обычно и предают, - изрек философское рассуждение Алекс. - А утром он шкатулку открывал в одиночестве?
   - Да, - подтвердил министр, - он был один.
   - Вот видите!
   Алекс почувствовал себя охотничьей собакой, вставшей на свежий след. Но тут его осенила еще одна мысль.
   - Постойте! Для того чтобы открыть шкатулку, злоумышленник должен был иметь доступ к ключу от нее, а это очень снижает круг подозреваемых!
   - Оставьте, капитан. Этот замок даже ребенок дамской булавкой откроет.
   Алекс еще раз внимательно рассмотрел замок и ключ к нему.
   - Не скажите, господин барон. Замочек, конечно, простенький, но на раз с ним без навыка, да без отмычки не справиться. Разрешите вашу лупу.
   Осмотрев замок вооруженным глазом, капитан уверенно заявил.
   - Нет, я решительно не вижу никаких следов взлома. Тот, кто украл документы, имел ключ или хотя бы его дубликат! А сколько всего ключей от шкатулки?
   - Один. И его я постоянно ношу при себе.
   - Но вы же не спите с ним ночью! Вы передавали его секретарю! Подумайте, кто еще мог его взять.
   - Нечего тут думать, - вздохнул министр, - всего трое. Секретарь, мой личный камердинер и госпожа баронесса. Но как вы думаете найти среди них похитителя? Не пытать же их всех, в конце концов!
   - Знаете, господин барон, - оживился Алекс, - а это хорошая мысль. Я тут с собой одного отставного унтера прихватил - большой специалист по развязыванию языков! Он сейчас внизу в гостиной дожидается, пошлите за ним кого-нибудь.
   От изумления брови министра полезли на лоб.
   - Вы всерьез собрались их пытать?
   - А что? Не очень эстетично, конечно, зато чудо, как действенно и быстро! Начнем, пожалуй, с камердинера. Если он не признается, то следующим будет секретарь. Ну а госпожу баронессу оставим, так сказать, на сладкое, - плотоядно ухмыльнулся Алекс. - Зовите его, господин барон, зовите, если не хотите, если не хотите в позорную отставку.
   Министр дотянулся до стоявшего на столе колокольчика. На звон явился мужик в ливрее, барон приказал привести Фелонова. Когда они опять остались вдвоем, сидевший за столом старик взглянул прямо в глаза Алексу.
   - Но вы же не думаете, что Биргет могла...
   - Нет, конечно. В случае вашей отставки она теряет едва ли не больше всех. Сейчас он жена всесильного министра Двора его императорского величества, ей все двери открыты, каждый лизнуть норовит. А после вашей отставки ее даже на порог самого захудалого светского салона не пустят. С ее-то репутацией...
   Сообразив, что наговорил лишнего, Алекс поспешно прикусил язык.
   - Не скажу, что мне приятно слышать такое, - проскрипел министр, - но, по сути, вы правы. Тот, кто взял эти документы, целился именно в меня и отлично знал, что именно он берет.
   - Именно поэтому я в первую голову подозреваю вашего секретаря. Вспоминайте, господин барон, чем вы так ему насолили, что он на такое дело пошел. Или он у вас на большие суммы в карты играет?
   - Нет, он не картежник.
   - Может, водку неумеренно пьет или опиум курит?
   - Ни в коем случае! Это надежный, проверенный человек, без каких либо пороков!
   - А ваш камердинер?
   Этот вопрос выпустил наружу все раздражение, скопившееся в господине бароне.
   - Его предки служили еще моему прадеду! Я его знаю буквально с пеленок, он у меня на глазах вырос! Как он мог предать меня?! Как?! Да и в дворцовых интригах он никоим образом не замешан.
   - Но он мог послужить инструментом в чьих-то руках, - возразил капитан. - Кстати, он никаких денежных затруднений не испытывал?
   Барон только рукой махнул.
   - Да какие у него могут быть затруднения! Хотя, подождите... В прошлом месяце он просил меня о прибавке жалованья.
   - И вы ему отказали, - предположил Алекс.
   - Ну почему же? Поднял, как он и просил. Да и просил он немного.
   - А зачем ему эта прибавка понадобилась?
   Министр только плечами пожал. Хоть это и его личный камердинер, у дворцового чиновника такого ранга других забот хватает. За каждым из прислуги не уследить.
   - С него, пожалуй, и начнем, - принял окончательное решение капитан Магу. - Кстати, где он сейчас?
   - Должен быть у себя. Я распорядился, во избежание огласки, никого из особняка не выпускать.
   Алекс хотел было отметить разумность данной меры, но в это время ливрейный лакей доложил о доставлении отставного унтер-офицера Фелонова. Отослав обратно слугу, Люменкрофт внимательно рассмотрел возникшую в дверях внушительную фигуру.
   - Это и есть ваш специалист, капитан?
   - Он самый, господин барон.
   - Да тут, похоже, и пытать никого не придется. Я бы от одного только его вида в чем угодно признался.
   - Господин министр шутит. Значит так, - начал инструктировать подчиненного Алекс, - сейчас господин барон вызовет сюда своего камердинера. Надо узнать у него, не он ли украл важные документы.
   - Всего-то? Узнаем, господин барон, не извольте сомневаться.
   - Отставить! - вмешался капитан. - Для начала только припугнем.
   - А ну, как он не признается?
   - Тогда хватаешь его и тащишь в подвал. У вас есть в доме подвал?
   - Есть, - кивнул барон.
   - Тащишь в подвал, - продолжил инструктаж Алекс, - там продолжим допрос, только аккуратно и без членовредительства. Понял?
   - Так точно, господин капитан.
   Капитан Магу повернулся к министру.
   - Зовите подозреваемого, господин барон. Мы готовы.
   - Ладно, делайте что хотите.
   Барон позвонил в колокольчик. На звонок явился ливрейный.
   - Позови Маруса ко мне, - приказал Люменкрофт.
   В ожидании подозреваемого, Фелонов встал около двери так, чтобы оказаться за спиной у вошедшего. Алекс занял позицию перед столом, дабы тот не стеснял его маневра, и он мог быстро прийти на помощь унтеру.
   В кабинет вошел средних лет мужчина, даже увидев в кабинете хозяина незнакомого офицера, остался абсолютно спокойным, ни один мускул на лице не дрогнул.
   - Готов служить вашей милости, господин барон.
   - Попался! - перехватил инициативу Алекс. - Вяжи его, Фелонов!
   Камердинер оказался мужиком крепким, но долго противостоять отставному унтеру не смог. Кроме того, свою роль сыграли выгодная позиция и неожиданность нападения. Вмешательства капитана не потребовалось, слуга был скручен и поставлен на колени. Вот теперь он по-настоящему испугался.
   - Говори, - капитан подскочил к камердинеру, схватил за волосы и потянул вверх. Где документы? Нам все известно! Где ты их спрятал?! Говори!
   - Я..., я..., я не брал!
   - Что?! Возражать?!
   Алекс заехал камердинеру в ухо. Голова камердинера мотнулась, он едва не упал, Фелонов удержал его.
   - Признавайся! Ты взял?!
   - Не брал! Не брал я!
   - Упорствует. Фелонов, тащи его в подвал! Там каленым железом прижжем, все скажет!
   Унтер начал вытаскивать камердинера из кабинета, но тот так отчаянно брыкался, что пришлось это делать вдвоем. И они уже почти справились, как вдруг тот обмяк и от него пошел характерный запах.
   - Скажу, скажу, все скажу, - разрыдался камердинер.
   - Где документы?
   - В гардеробной, за шкафом спрятаны.
   - Фелонов...
   - Постойте, - из-за стола поднялся белый, как мел барон Люменкрофт, - я сам.
   Министр поднялся с кресла, нетвердой походкой вышел из кабинета, обогнув замершую у дверей троицу.
   - Может, все-таки вытащим в коридор, - внес предложение Фелонов, - пока он барону ковер не испортил?
   - Пусть сначала барон бумаги принесет, а на ковер плевать. Я думаю, все-таки хорошо, что мы не с секретаря начали.
   Вернулся Люменкрофт с тонкой картонной папкой в руках.
   - Это они?
   - Да, все на месте.
   А дальше министр Двора сделал то, чего от него никто не ожидал. Он опустился на колени перед лежавшим на ковре камердинером, не обращая внимания, на исходивший от того неприятный запах.
   - Марус, скажи мне, почему? Ты же столько лет верно служил мне. Чем я тебя обидел?
   Только что успокоившийся слуга разрыдался вновь.
   - Вы не обижали меня, ваша милость, это все деньги, проклятые деньги.
   - Зачем тебе деньги, Марус? Я мало платил тебе?
   - Нет, ваша милость, вы платили мне достойное жалованье, но мой сын... Вы же знаете, как долго мы ждали его! А теперь он..., он заболел. На лечение нужны были деньги, очень большие деньги.
   - Но почему ты не пришел ко мне?
   - Я приходил, ваша милость, и вы подняли мне жалованье, но этого не хватало. Я не решился просить больше.
   - Зато ты решился предать меня Марус.
   - Да ваша милость, он сказал, что эти бумаги совсем не важны, их пропажи никто и не заметит, а заплатить обещал за все сразу.
   - Но почему ты не вернул их, когда кража вскрылась?
   - Я испугался, ваша милость...
   Алекс помог барону подняться на ноги. Несколько секунд министр был погружен в тяжелые думы, потом огласил свое решение.
   - Я оплачу лечение вашего сына, но вы больше не служите у меня, Марус. Покиньте мой дом немедленно. Господин капитан, проследите, чтобы он сделал это. Только дайте ему возможность переодеться в чистое. Я буду ждать вас здесь.
   - Господин барон, он еще не назвал того, кто ему заказал кражу, - напомнил Алекс.
   - Пусть уходит, - вяло отмахнулся от предложения министр, - я знаю, кто это сделал.
   Рыдающего камердинера пришлось вести под руки, затем ждать пока он переоденется и соберется. Наконец, его выставили за дверь. Во время этой процедуры вся прислуга попряталась, только ливрейный лакей вынужден был повсюду ходить за ними до самого конца.
   Барона Люменкрофта капитан Магу застал в состоянии черной меланхолии.
   - Откройте вон тот шкафчик, капитан. Налейте старику рюмочку. И себе заодно.
   Выпили, не чокаясь и не закусывая.
   - Вы знаете, капитан, - старика потянуло на откровенность, - до сегодняшнего дня я считал себя человек умным, опытным и с прочным положением в обществе. А сегодня вдруг выяснилось, что ничего я о жизни не знаю, и все мое положение может быть разрушено в один момент. Мне даже не к кому было обратиться за помощью. Вот так. Я уже и с отставкой своей смирился. И тут появились вы. И спасли меня.
   Внезапно Люменкрофт поднял голову, посмотрел Алексу прямо в глаза и спросил.
   - Скажите, капитан, какой вывод вы сделали из сегодняшних событий?
   Вопрос застал офицера врасплох.
   - Я..., э-э-э... Полностью доверять нельзя никому. Пожалуй, так.
   - А я понял, что нужно быть добрее и внимательнее к людям, которые тебя окружают, надо заботиться о них.
   - Может, еще по одной? - предложил Алекс.
   - Не стоит, мне сегодня еще на службу надо прибыть. А вы, если хотите, можете выпить еще.
   "Да, силен старик, после всех сегодняшних переживаний еще и на службу собрался".
   - А может, не стоит сегодня на службу, господин барон?
   - Стоит, капитан, стоит. Я слишком долго терпел его, но сегодня он перешел все границы. Я смешаю его с грязью, я его уничтожу, я его...
   В пальцах барона хрустнул сломанный карандаш.
   - Простите, капитан. Хоть ваши методы чрезвычайно действенны, они не приемлемы для меня, придется по старинке, с помощью нашей руоссийской бюрократии. А какую награду хотите получить вы? Денег не предлагаю, вряд ли у меня найдется сумма, достойная человека, носящего фамилию Магу. Но вот орден, следующее звание, должность, какую хотите, даже титул. Все это в моих силах.
   - Право, даже не знаю, чего можно пожелать в такой ситуации. Хотя нет, знаю. Послезавтра я отправляюсь на Палканы в свите наследника, а по возвращении хотел бы получить должность ротного командира в действующей армии.
   - Весьма скромное желание, - барон позволил себе едва заметно улыбнуться. - Адъютантский аксельбант жмет или хотите оказаться подальше от княжны? Да не бледнейте вы так, чего только не бывает между молодыми людьми. Главное, чтобы это не переросло в устойчивую связь. Впрочем, это совсем не мое дело, будет вам должность. С императором я все решу.
   Барон поднялся, давая понять, что аудиенция закончена, протянул на прощание руку. Рука у министра оказалась сухой и неожиданно сильной. Похоже, старик еще не один год проскрипит, а врагам его придется туго.
   - Честь имею, господин барон, - откланялся Алекс.
   "Если барон знает, значит, слухи о моем посещении великокняжеской спальни уже поползли. Эх, пережить бы только завтрашний день, а там я буду уже недосягаем. К моменту же моего возвращения, эта история забудется, найдутся другие поводы для сплетен". Капитан Магу сбежал по лестнице вниз, где его ждал Фелонов.
   - Влад, ты не против, если мы не просто прокатимся на Палканы в свите наследника, а на некоторое время задержимся там?
   - Можно и задержаться, а то я тут скоро ото сна опухну.
   - Тогда, вперед мой храбрый Фелонов, враги уже заждались нас!
   - Считай, что уже дождались, - пробурчал отставной унтер.
   Ливрейный лакей закрыл за ними дверь особняка Люменкрофтов.
  
   Наследнику выделили целый литерный поезд, включавший сразу два салон-вагона. В одном разместился сам наследник с особо приближенными лицами, во втором - генерал-лейтенант Скоблин со своими офицерами. Оставшиеся вагоны первого и второго класса были заняты многочисленными офицерами, сопровождавшими высоких персон. Алекс прикинул, что одним только этим поездом можно было полностью укомплектовать офицерский штат пехотной дивизии и еще на пару батальонов хватило бы точно.
   За первым, следовал второй литерный поезд, состоявший из пассажирских вагонов третьего класса и обычных двухосных теплушек. В нем следовала многочисленная обслуга свиты наследника: денщики, повара, конюхи. Были даже свои сапожник, шорник и парикмахер. Теплушки были заняты лошадями господ офицеров. В одном из вагонов третьего класса трясся на стыках отставной унтер-офицер Фелонов.
   Капитану Магу досталось купе в вагоне второго класса первого литерного. Делить его пришлось с капитаном Троеградским. Будучи на два года старше по выпуску, свитский капитан смог повесить на грудь только Станисласа третьей степен, коей давался за особые заслуги или беспорочную выслугу лет. Свой орден он получил за образцовое выполнение заданий командования, выразившееся в подготовке ипподрома к скачкам на приз Императора, после чего почти сразу был причислен к свите наследника.
   Похоже, сей достойный офицер испытывал некоторую закомплексованность на почве отсутствия боевых наград. И сейчас, когда неожиданно появилась реальная возможность, недостаток своей карьеры исправить, он ни о чем другом говорить не мог.
   - Егориев, как у вас, нам, конечно, не видать. Ближе пары верст нас к османийцам не подпустят. А вот Владислава за взятие Коварны вполне могут дать. Как вы думаете, господин капитан?
   - Не знаю. Вполне возможно.
   - Да хоть бы и Аннету четвертой степени. Главное, чтобы непременно с мечами. Без мечей как-то не комильфо, выйдет, что зря в такую даль ездили.
   И далее все в том же духе. Уже через два часа эти разговоры смертельно надоели Алексу и он, извинившись, вышел в коридор и остановился у окна. Из тамбура тянуло табачным дымом. В одном из салонов штабные обсуждали планы на будущую кампанию, в другом дым стоял коромыслом. Наследник, вырвавшийся из под опеки и жены, и отца, гулял по полной.
   Флигель-адъютанта Магу на пирушку не пригласили, что, по сути, являлось умалением достоинства. Но Алекс на них не обижался, в свите наследника его наверняка считали шпионом, приставленным к наследнику Александрисом, чтобы доносить в столицу о его поведении и всех неблаговидных поступках. Потому и не позвали. А поскольку ничего большего, чем похмелье наследнику не грозило, Алекс на приглашении настаивать не стал. Да и самому капитану смотреть на эти пьяные рожи не было никакого удовольствия.
   - Разрешите пройти, господин капитан.
   Алекс обернулся, и тут же вытянулся, прижавшись спиной к вагонному окну.
   - Здравия желаю, господин генерал-лейтенант!
   В коридоре стоял новый командующий Палканской армией генерал-лейтенант Скоблин. За генералом следовали несколько штабных офицеров.
   - Как вам новая служба, капитан?
   - Привыкаю, господин генерал-лейтенант!
   - По настоящему делу не скучаете?
   - Есть немного, - признался Алекс.
   - Если из флигель-адъютантов отчислят - обращайтесь. Дело для столь доблестного офицера всегда найдется.
   - Благодарю за заботу, господин генерал-лейтенант!
   Скоблин хотел было двинуться дальше, но передумал и задержался.
   - У меня с господином полковником, - генерал указал на стоявшего рядом с ним полковника с академическим значком на мундире, - возник спор. Я хочу взять Коварну до наступления зимы, а он предлагает подождать до весны. Каким будет ваше мнение?
   - Коварну нужно брать немедленно, - выпалил Алекс.
   - А вот полковник Гупский полагает, что за зиму можно будет пополнить потери, подтянуть дополнительную осадную артиллерию, снаряды подвезти. Обоснуйте свое решение, капитан.
   - За зиму санитарные потери в нашей армии превысят любые потери при штурме, господин генерал-лейтенант!
   Скоблин победно взглянул на штабного полковника. Тот что-то невнятно пробурчал на тему младенца и истины.
   - Заметьте, это вам говорит офицер, еще три месяца назад участвовавший в штурме Арса! Генерал Новославский рискнул сходу пойти на решительный штурм, и Арс - наш. А вам, дай волю, так вы с Коварной еще три года возиться будете! У вас солдаты к тому времени закончатся! Благодарю за поддержку, господин капитан!
   Алекс так и не понял, всерьез это генерал сказал или пошутил, но ответил строго по уставу.
   - Рад стараться, господин генерал-лейтенант!
   Штабные офицеры проследовали в другой конец вагона. Когда его миновал последний, капитан смог выдохнуть. Да, похоже, недолго осталось капитану Троеградскому ждать исполнения своего заветного желания. Будет ему орден и непременно с мечами. "Надо будет порадовать человека. Может, тогда он хоть ненадолго заткнется".
   Не заткнулся. Правда орденскую тему все же оставил в покое, зато принялся пересказывать Алексу последние дворцовые сплетни, которые его нисколько не интересовали. Алекс учтиво кивал, слушая свитского капитана, и старательно пропускал его слова мимо ушей. Но вдруг его зацепила мелькнувшая в словах Троеградского знакомая фамилия.
   - Что? Повторите, что вы только что сказали.
   - Я сказал, что, которого некоторые прочили на место министра Люменкрофта, буквально вчера попал в опалу и император отослал его в имение, запретив появляться в столице! Шаросвятского, представляете!
   Алекс не представлял. Нет, фамилию эту он неоднократно слышал, но понятия не имел, что из себя представляет ее обладатель. Зато недавно он немного узнал второго.
   - А с чем связана опала не знаете?
   - Доподлинно не знает никто. Но был слух...
   Свитский капитан почти перешел на шепот, как будто кто-то мог их сейчас подслушивать.
   - Шаросвятский умышлял покуситься на достоинство императорской фамилии.
   Под этой туманной формулировкой могло скрываться все, что угодно, в том числе и истинная причина опалы. Не иначе барон Люменкрофт сдержал свое обещание, представив императору нечто компрометирующее его противника по дворцовым интригам. И горе побежденному.
  
   Глава 2
  
   От последней станции Юго-Западной железной дороги пришлось передвигаться верхом. Во главе длинной колонны, блестевшей обильным золотом погон, ехал здоровенный молодой мужчина с опухшим от долгого путешествия лицом. Конь наследника был под стать всаднику - огромный медлительный тяжеловоз. У этого коняки было только одно достоинство - он десять часов кряду мог нести на своем хребте даже такого тяжелого всадника, как великий князь Александрис. Молодая, горячая кобылка капитана Магу, взятая из отцовской конюшни, двигалась в самом конце процессии.
   За все время поездки по железной дороге он так и не смог наладить отношения с остальными свитскими, с ним разговаривали, но только на служебные темы. И только капитан Троеградский болтал без умолку. Этот недалекого ума офицер был настоящим кладезем столичных сплетен и слухов. Теперь он посчитал своим долгом все их пересказать Алексу, пока они еще не потеряли свежесть.
   - А княжна Мари, дочка князя Николоса, спуталась с каким-то провинциальным офицериком. Представляете, великая княжна и никому не известный офицер из всеми забытого полка! Эта дурочка чуть ли не замуж за него собралась, а он..., он...
   Троеградский с трудом сдерживал смех.
   - Что он? - не выдержал Алекс. - Говорите же, наконец!
   - Он от нее сбежал! Сбежал, представляете?!
   Не сбежал, а отбыл по служебной необходимости, если уж на то пошло. Справедливости ради следовало отметить, что отбытию этому он ничуть не противился, но и сам бежать не пытался. Просто так все совпало. Еще можно было понять, что в светских, сильно искаженных сплетнях фамилия офицера не фигурировала. Следовательно, опасность стать всеобщим посмешищем капитану Магу пока не грозила. Нет, кому по должности положено, те знали все. Но и они такие вещи всеобщим достоянием делать не станут, если сам виновник будет вести себя правильно. Барон Люменкрофт на это весьма прозрачно намекнул.
   К счастью, Троеградский тему сплетен на некоторое время отложил.
   - Вы только посмотрите, какая красота!
   Кавалькада выехала на берег широкой полноводной реки, неторопливо несущей в Южное море, темные и по-осеннему уже холодные воды. А за рекой уже виднелись покрытые снежными шапками вершины Палканских гор, такие обманчиво близкие и далекие одновременно. Зрелище было очень впечатляющим.
   Через Надуй переправились по построенному руоссийскими саперами наплавному мосту. Над простором реки гуляли порывы холодного ветра, напоминавшие о скором пришествии зимы. Копыта лошадей простучали по доскам деревянного настила, и свита въехала на землю, которой османийцы завладели три с лишним сотни лет тому назад.
   Первое, что бросилось в глаза - нищета городков и деревень, через которые проезжала свита. А дороги были даже хуже руоссийских.
   - И как они только так живут? - не переставал удивляться Троеградский.
   Местные жители свиту великого князя встречали хоть и без восторга, но довольно дружелюбно, в основном, кислым слабым вином, от которого у Алекса была изжога. Александрис же поглощал его в больших количествах, ухитряясь не пьянеть при этом.
   Вскоре дорогу со всех сторон обступили горы, а она поднималась все выше и выше. Многие руоссийцы - исконные жители равнин, впервые попали в горы и чувствовали себя неуютно. Решив, что пришла пора приступить к исполнению своих основных обязанностей, Алекс собрался с духом и во время очередной остановки на ночь испросил аудиенции у великого князя.
   К удивлению капитана Магу, Александрис изволил принять отцовского флигель-адъютанта, и даже выслушал его. Но от предложенных Алексом мер безопасности наследник решительно отказался.
   - Ни о какой маскировке не может быть и речи! Мы находимся на территории занятой руоссийскими войсками. И эти войска должны видеть, что к ним прибыл наследник престола, а не какой-то никому не ведомый полковник.
   В этом Александрис был прав, но хотя бы передовой дозор можно было выставить! Вполне разумное было предложение. Хоть и считается, что данная территория контролируется руоссийцами, но вокруг горы, все проходы и тропинки перекрыть - никаких войск не хватит.
   Буквально на следующий день в сознании многих свитских начали происходить значительные изменения. Уже несколько раз свита обгоняла неторопливо ползущие к Коварне обозы, еще чаще попадались встречные. А в это утро на дороге им встретился санитарный транспорт. После того, как фургоны с ранеными солдатами миновали свиту, утративший свою постоянную болтливость капитан Троеградский произнес только одну фразу.
   - Господи, неужели и со мной может произойти?!
   И это были уже обработанные и подготовленные к транспортировке раненые. С тщательно скрываемым злорадством Алекс наблюдал, как резко изменились лица свитских. До них наконец-то начало доходить, что разница между этой поездкой и выездом на Большие осенние маневры заключается не только в расстоянии, которое требуется преодолеть.
   А затем произошло совсем уже необычное. Сначала к наследнику приблизился начальник конвоя, после чего, два десятка кавалеристов выдвинулись вперед по ходу движения свиты. По крайней мере, вероятность попасть в засаду существенно снизилась.
   Но к счастью, никаких засад на пути свиты не встретилось, и к исходу восьмого дня пути достигли Ясена - крохотного селения в восьми верстах от Коварны, где сейчас располагалась ставка руоссийской армии, осаждающей крепость.
   Коварна была не только сильно укреплена, но и очень удобно расположена для обороны. В этой долине, которую крепость перекрывала полностью, сходились отроги двух горных хребтов. За три месяца осады успехи руоссийской армии были более чем скромными - удалось выйти на линию внешних фортов и захватить один из них. Захватить-то захватили, а вот удержать не удалось. Во время контрштурма гарнизон Коварны сумел вернуть форт. Более того, очень трудно было перехватить пути внешнего снабжения. Османийцы, через горные перевалы, имели возможность восполнять потери гарнизона, доставлять продовольствие и боеприпасы.
   А крепость эта была очень нужна руоссийцам. Взятие Коварны высвобождало сорокатысячную осадную армию и значительно сокращало пути снабжения руоссийских войск на себрийском направлении. Потеря Арса привела к потере всего одного бедного пашалыка на самой дальней окраине империи, падение Коварны означало потерю довольно богатой области, а главное, открывало руоссийцам путь к столице империи и проливам. Поэтому, османийское командование не жалело сил и средств для удержания крепости. В окрестностях города, о котором еще год назад мало кто слышал, назревали кровавые события.
   В окрестностях Коварны все, что имело стены и крышу, было занято войсками на постой. Прибытие еще более сотни свитских и штабных офицеров вынудило местных отдать им самое лучшее жилье, а самим частично переселиться в палатки. Этот факт не способствовал установлению дружественных отношений между офицерами, тем более, что утро уже встречало хрустом льда в замерзших лужах.
   Алекс приоткрыл низенькую скрипучую дверь, и заглянул внутрь. Каменный дом под крышей из старой, потемневшей соломы встретил его полумраком. Свет проникал через крохотные, грязные окошки.
   - Какого черта?! Не держите открытой дверь, тепло уходит!
   Капитан торопливо шагнул внутрь и закрыл за собой дверь.
   - Прошу прощения, я определен сюда на постой.
   Лежавший на низеньком топчане, застеленном солдатским одеялом, офицер сменил положение на сидячее. На нем был мундир с погонами подполковника и академическим значком.
   - В таком случае, добро пожаловать. Располагайтесь. Подполковник Светлорецкий, старший квартирмейстер штаба шестой пехотной дивизии.
   - Капитан Магу. Флигель-адъютант его императорского величества.
   - И за что вас к нам сослали?
   - В свите наследника считают, что император меня к ним доносчиком приставил, вот и разместили подальше от себя.
   - А их домыслы соответствуют действительности?
   - В какой-то степени, - не стал углубляться в подробности Алекс.
   Несмотря на весьма скудное освещение, квартирмейстер сумел разглядеть некоторые детали.
   - А почему, господин капитан, на вас мундир пехотный?
   - Потому что до недавнего времени я в девятнадцатом полку ротой командовал. Оттуда во флигель-адъютанты и был взят.
   - А я, признаться, думал, что офицеры с такой фамилией серой пехотной скотинкой брезгуют. Ладно, не обижайтесь. Это все хандра после неудавшегося штурма. Иконостас у вас, смотрю, знатный. Ого! Два Егория, Владиславы, Аннета, и все с мечами! Давно из училища выпущены?
   - Этим летом пятый год пошел.
   - Да бурная у вас была служба!
   - Разная, господин подполковник, иногда и скучать приходилось. А с орденами фамилия помогает.
   - Это как?
   - Офицера с такой фамилией просто невозможно не отметить в любом деле.
   - Так я вам и поверил! Владиславы еще куда ни шло, но Егориев за фамилию точно не дают. Третью степень за что получили?
   - За штурм Арса.
   - А вот это уже интересно. Рассказывайте, капитан, не терпится узнать подробности из первых рук.
   Больше часа Алекс удовлетворял профессиональное любопытство штабного подполковника. За окном постепенно стемнело, и квартирмейстер зажег свечу.
   - А у нас тут дела невеселые, - начал делится информацией о здешних делах подполковник. - Еще в июле можно было взять Коварну без особого труда, но не решились, ждали подхода резервов. За это время османийцы подготовили крепость к обороне, гарнизон увеличили втрое, новую артиллерию подвезли. Дважды пытались штурмовать. Народу положили - жуть, а толку никакого. У вас водка есть?
   Алекс отрицательно покачал головой.
   - Ну и ладно. Во время первого штурма только до третьей траншеи смогли дойти. Османийцы дрались как бешеные. Как резервы закончились, пришлось отступить. Второй раз лучше подготовились, артиллерию осадную подвезли. Взяли один только форт. Тут османийцы будто с цепи сорвались. Шесть раз в штыки сходились, а все одно не удержались. Коварна открывает путь к Одреополю, где Агаджи-паша сейчас спешно формирует резервный корпус османийской армии. А Одреополь - ключ к проливам и самому Истанбулу. Вот османийцы и держатся за нее, как только могут.
   Подполковник извлек из кармана трубку, набил ее табаком.
   - А что в свите говорят по поводу третьего штурма? Скоро будет?
   - Думаю, скоро.
   По комнате пополз сизый табачный дым, некурящий Магу поморщился.
   - Не получится ничего. Потери не восполнили, снарядов не подвезли, дух у солдат низок. Только опять людей зря положим.
   - А у вас, надо понимать, есть план по взятию Коварны?
   - Есть, - твердо заявил Светлорецкий, - я нашел слабое место этой крепости.
   - И что же это за место? - заинтересовался Алекс.
   - Ее гарнизон. Да, да. И не смотрите на меня, как на безумного. Хотите объяснений? Извольте, капитан. Перед осадой османийцы увеличили гарнизон, а вот создать соответствующие запасы продовольствия не успели. На сегодняшний день текущие поставки едва закрывают текущие потребности.
   - А это вам это откуда известно?
   - Пленные, взятые во время второго штурма, показали, что незадолго до него им урезали рационы. К тому же в городе осталось довольно много гражданских, их запасы тоже должны подходить к концу. Если перехватить пути подвоза продовольствия, то Коварна не продержится и двух месяцев!
   - И ваше командование об этом знает?
   - Не имею понятия, - пожал плечами квартирмейстер, - рапорт я написал, начальник дивизии его завизировал и по команде отправил. Под каким сукном он сейчас лежит, то мне не ведомо. Да и не все так просто. Вот смотрите.
   Подполковник сыпанул на патронный ящик, служивший импровизированным столом горсть револьверных патронов.
   - Это Коварна.
   Город Светлорецкий обозначил дымящейся трубкой.
   - Снабжение ее ведется через два перевала Шиповский и Орканский. Для того чтобы их перекрыть требуется взять Лочев и Тешель. Оба хорошо укреплены османийцами.
   Квартирмейстер расставил на ящике патроны, указывающие на расположение названных объектов.
   - Нет никаких препятствий для взятия Тешеля...
   - Так почему же этого не было сделано до сих пор? - удивился Алекс.
   - Зачем? Османийцы держат там трехтысячный гарнизон, который не участвует в отражении штурма. А пока не взят Лочев, толку от взятия Тешеля немного. Гарнизон Лочева еще меньше, всего тысяча штыков, но укрепления очень сильные без осадной артиллерии его не взять, а через горы пушки не протащить.
   - Но должна же быть приличная дорога к этому самому Лочеву!
   - Есть, - кивнул Светлорецкий, - как не быть. Вот только ведет она через Коварну. Замкнутый круг получается. Чтобы взять Коварну, надо взять Лочев. Чтобы взять Лочев, нужно взять Коварну.
   - И как разорвать этот круг?
   - Это вам скажет любой лейтенант, едва взглянув на карту. Форт номер два.
   Подполковник поставил на стол еще один патрон к востоку от своей трубки.
   - Если этот форт будет в наших руках, мы сможем провести артиллерию к Лочеву мимо крепости.
   - Тогда в чем проблема?
   - В том, - усмехнулся квартирмейстер, - что османийцы тоже это знают. Во время последнего штурма они дрались как черти. Омар-паша сам повел своих солдат в контратаку. Мы в этом форте оставили полторы тысячи только убитыми.
   С минуту Алекс смотрел на блестевшие в свете свечи патроны, расставленные на ящике, и думал.
   - Значит, форт номер два, Лочев с Тешелем и через два месяца Коварна наша. Не хотите изложить свой план генералу Скоблину лично? Я берусь устроить вам аудиенцию.
   - Думаю, что генерал в сложившейся обстановке разберется не хуже меня. Да и мое начальство такое нарушение субординации не одобрит.
   - Давайте сделаем так, - предложил капитан, - вы напишете рапорт и отправите его по команде. А я со своей стороны уведомлю генерала Скоблина о его существовании. Если генерал сочтет нужным, он вас вызовет. Надеюсь, ваше начальство не сочтет это нарушением субординации.
   - Я тоже на это надеюсь, господин капитан. Завтра к вечеру мой рапорт будет готов.
   Подполковник Светлорецкий смахнул патроны с ящика в ладонь.
   Ночью Алекса разбудили выстрелы. Он мгновенно вскочил со своего жесткого ложа, достал из висевшей у изголовья кобуры револьвер. Его сосед на ночную стрельбу отреагировал намного спокойнее.
   - Спите, капитан, это башибузуки где-то шалят. Сюда они сунуться не рискнут.
   Тем не менее, Магу все-таки высунул нос на улицу, но только для того, чтобы убедиться в том, что Светлорецкий оказался прав - стрельба велась в стороне от Ясена и наследнику ничем угрожать не могла. Вернувшись в дом, Алекс запихнул "голд" обратно в кобуру и завалился досыпать дальше.
   Утром выяснилось, что на остальных офицеров свиты отдаленная перестрелка произвела куда более серьезное впечатление. Вооружившись, они заняли оборону, и только после длительных уговоров местным офицерам удалось убедить свитских в безвредности отдаленной перестрелки. Но многие, так глаз до рассвета и не сомкнули. А утром, только и было разговоров, что о ночном происшествии.
   Утром капитан Магу пытался пробиться на прием к Скоблину, но в штабе было не до него. Пока Алекс околачивался в штабе, прибыл отставший обоз свиты. При этом обозе находился Фелонов. Убедившись в бесполезности дальнейшего ожидания, капитан отправился искать своего денщика. После долгих поисков ему указали на сарай, где были размещены лошади господ офицеров из свиты наследника.
   Едва войдя в сарай, капитан Магу стал свидетелем безобразной сцены. Фелонов, держа за шиворот какого-то солдата из нестроевых, пытался сунуть того носом в кучу лошадиного навоза. Тот отчаянно, но безуспешно пытался вырваться, отставной унтер неумолимо приближался к достижению им задуманного.
   - Сми-ирно!
   Оба дебошира замерли, затем приняли строевую стойку.
   - Что здесь происходит? Я вас спрашиваю?!
   Первым проявил сообразительность Фелонов.
   - Эта сволочь пыталась наше седло украсть, господин капитан!
   - Какое такое седло?! - возмутилась "эта сволочь". - Ничего я не брал!
   - Вот это, - денщик капитана указал на лежавшее в стороне седло, на которое Алекс поначалу не обратил внимания.
   Шагнув ближе, Магу убедился, что это действительно седло его лошади, при лошади должное и находится в данный момент. Картина стала ясна, вор-неудачник был пойман на месте преступления. Подойдя к воришке, капитан без замаха дал ему в зубы, а затем задал вопрос.
   - Кто такой?
   Тот молчал. Второй удар был сильнее, голова солдата качнулась в сторону, но на ногах он устоял, в уголке рта появилась кровь. Зато язык развязался.
   - Денщик полковника князя Всехсвятского, - упавшим голосом доложил неудачник.
   В свите наследника полковника с такой фамилией не значилось. Среди штабных, прибывших с генералом Скоблиным, Алекс такового вспомнить не смог. Так и оказалось, полковник был из шестой дивизии, осаждавшей Коварну.
   - Фелонов, найди полковника Всехсвятского, доложи об инциденте, пусть сам со своим денщиком разбирается.
   Но не успел отставной унтер отправиться на поиски, как воришка рухнул на колени.
   - Не губите, господин капитан! Он же меня в штрафники сдаст!
   - А ты не воруй!
   - Пощадите!
   Солдат попытался поцеловать руку капитана, но Алекс этого не допустил. Зрелище было мерзким.
   - Фелонов, отставить! Отпусти его.
   Влад с неодобрением наблюдал, как воришка, бормоча извинения, бочком, бочком добрался до выхода и прошмыгнул в приоткрытые ворота.
   - Зря ты его отпустил.
   - Да пусть идет. Лучше седло убери, пока на него еще один претендент не нашелся.
   Седло Фелонов убрал, а для пущей сохранности на самом видном месте ножом вырезал на нем фамилию владельца. Знал бы кто, как это вполне естественное стремление сохранить собственное имущество, аукнется его владельцу в дальнейшем.
   На следующий день капитан Магу все-таки пробился к новому командующему Палканской армии, нагло используя положение императорского флигель-адъютанта. Скоблин Алекса выслушал и даже пообещал рапорт Светлорецкого рассмотреть.
   Несколько следующих дней Магу мотался по округе в свите великого князя. Наследник объезжал осаждавшие Коварну части с целью подъема у солдат боевого духа. Длительные поездки верхом на свежем воздухе способствовали улучшению цвета лица Александриса и всех офицеров его свиты.
   Тем временем, обновленный штаб Палканской армии развил бурную деятельность. Одна за другой прибывали пехотные колонны новых частей и маршевые батальоны для пополнения потерь, понесенных в ходе неудачного штурма. Везли новые орудия и снаряды к ним, патроны, фураж, продовольствие и бутылки с вином для господ офицеров. Солдаты рыли траншеи все ближе и ближе подбиравшиеся к османийским позициям. Те в ответ огрызались артиллерийским огнем. Пару раз противник пытался устроить ночные вылазки, хоть и неудачные, но вызвавшие немалый переполох у руоссийцев.
   В один из вечеров Светлорецкий вернулся мрачнее тучи. На вопрос Алекса "Что случилось?", ответил.
   - Общий штурм. Решение окончательное.
   - А ваш план?
   - Был рассмотрен, и после недолгого обсуждения отвергнут, как слишком долгий по времени. Решено, что Коварна нам нужна немедленно.
   - Как всегда, времени у нас нет, а солдат бабы еще нарожают, - поддержал подполковника Алекс. - И когда начало штурма?
   - Артиллерийский обстрел начнется через три дня. Начало штурма еще через три.
   В полдень четвертого дня загрохотала руоссийская осадная артиллерия. Спустя несколько минут ей ответили крепостные орудия османийцев. Грохот отдельных выстрелов слился в непрерывный гул, хорошо различимый на расстоянии десятка верст от Коварны. Над долиной поплыли плотные клубы белого дыма от десятков пудов сжигаемого за минуту пороха. Сотни пудов чугуна и стали летели с обеих сторон. Все, что с таким трудом было доставлено из империи, руоссийское командование поставило на карту для скорейшего достижения цели.
   С безопасного расстояния наблюдая за обстрелом крепости, Александрис поделился со свитскими офицерами своими впечатлениями.
   - Какое грандиозное и ужасающее одновременно зрелище! Неужели, там еще кто-то может остаться в живых?
   К сожалению, очень даже может. Основные усилия осадной артиллерии были сосредоточены на трех фортах, именуемых руоссийцами номер два, три и четыре. Частично доставалось крепостной цитадели, построенной лет триста тому назад. Но гораздо больше от обстрела страдали, ничем не защищенные дома жителей Коварны. Надежно укрытые под землей казематы фортов были недосягаемы даже для шестидюймовых осадных орудий весом двести пудов.
   С наступлением темноты орудийная стрельба стихала, с обеих сторон в действие вступали саперы и пехота. Одни старались исправить нанесенные днем повреждения, вторые пытались этому помешать. То и дело на подступах к фортам вспыхивали ожесточенные перестрелки, быстро переходящие в штыковые, а затем и в рукопашные схватки.
   На третью ночь второму батальону двадцать второго пехотного полка удалось опрокинуть и разогнать османийских саперов, исправлявших повреждения первой траншеи, а заодно и занимавших ее пехотинцев. Сходу проскочив еще две линии траншей, руоссийская пехота ворвалась в люнет, расположенный между фортами номера два и три, и после короткой, но яростной схватки захватила его.
   Османийцам, что вполне естественно, такое развитие ситуации не понравилось. Подтянув со своей стороны сразу два пехотных батальона, они бросили их в атаку с целью вернуть утраченное укрепление. Это им почти удалось, но тут на помощь второму батальону пришел первый батальон того же полка. Османийцев вновь выбили из люнета, где руоссийцы спешно начали окапываться.
   Пока противник не успел укрепиться, османийцы поспешно бросили в бой свежие силы. В свою очередь, со стороны руоссийцев к люнету подтянулись остальные подразделения двадцать второго полка, включая саперную роту, полковую батарею и оркестр. С рассветом обеим сторонам начала помогать артиллерия. А еще час спустя, вести о ночных событиях дошли до великого князя Александриса.
   - Надо непременно поддержать наступательный порыв наших солдат, - оживился наследник.
   А поскольку никаких сил, кроме собственной свиты, в его распоряжении не было, великий князь решил оказать поддержку собственным присутствием в боевых порядках.
   - Где генерал Скоблин?
   - Вон он, ваше высочество!
   Командующий Палканской армией стоял на небольшой скале, откуда открывался хороший вид на поле боя. При нем находились два штабных офицера, а под скалой располагались адъютанты и посыльные. Время от времени, кто-нибудь из них срывался с места и спешил с приказанием к командирам частей, втянувшихся в бой.
   - Едем к нему, - принял решение Александрис.
   Наверняка мысленно он уже видел себя стоящим рядом с командующим армией и как бы причастным к управлению боем. А еще это увидит несколько тысяч идущих в бой солдат и офицеров. Но тут столь блестящим перспективам попытался воспрепятствовать капитан Магу.
   - Ваше высочество, это очень опасно. Эта скала находится в пределах досягаемости вражеской артиллерии.
   - Но по генералу Скоблину османийцы не стреляют, - нашел резонное, как ему казалось, возражение великий князь.
   - Их там меньше десятка, а на скале всего трое. По ним артиллерию использовать не станут, а по такой кавалькаде, как ваша свита, применят непременно.
   - Прекратите праздновать труса, капитан, - свысока бросил великий князь, - едем. А вы, привезите мой бинокль, который я забыл.
   Дальше настаивать на своей позиции было немыслимо, так как у князя появлялись все основания для обвинения в неисполнении прямого приказа.
   - Слушаюсь, господин полковник!
   Ответ Алекса строго соответствовал уставу руоссийской армии, но был настоящим вызовом для свитского офицера. Развернув лошадь, капитан поспешил к дому, в котором в настоящее время квартировал наследник. Бинокль нашелся быстро, хотя поначалу голову Магу посещали мысли, что это был только повод отослать неугодного офицера подальше, чтобы не путался под ногами.
   Уже с окраины Ясена Магу смог хорошо увидеть скалу, на которой расположился генерал Скоблин со своими офицерами, и приближавшуюся к ней кавалькаду свиты великого князя. Дав шпоры ни в чем не повинной кобылке, Алекс поспешил вслед за свитой. Ему оставалось проскакать еще около версты, когда над скалой вспухли белые облачка порохового дыма. "Шрапнель!". Огонь османийскрй батареи был убийственно точным, цель была накрыта первыми же выстрелами.
   Алекс в отчаянии перетянул лошадь плетью. Та недовольно всхрапнула, но послушно перешла на галоп. Дорога, как назло, нырнула в низину, откуда ничего не было видно.
   - Стой! Стой!
   Навстречу капитану выскочили два всадника, явно из свитских. Один из них успел проскочить мимо, второй вынужден был натянуть поводья, когда лошадь капитана Магу перекрыла ему дорогу. Лошадь встала на дыбы, всадник едва не вылетел из седла.
   - Где наследник?!
   Перекошенный от страха рот, расширенные зрачки, Алекс не сразу узнал капитана Троеградского.
   - Что с великим князем?!
   - Н-не знаю! Не видел!
   - Скачите за мной, капитан!
   - Но там же...
   - Орден! Святой Егорий за спасение наследника!
   Лекарство от страха было выбрано правильно, Троеградский начал разворачивать лошадь. Алекс поскакал вперед. Дорога, наконец, выбралась из низины и капитану Магу открылась ужасающая картина - мертвые, умирающие и еще живые, люди и лошади. Не обращая внимания на стоны и крики раненых, капитан направил свою кобылу туда, где, по его мнению, мог находиться наследник.
   Лежащего на боку тяжеловоза капитан заметил издалека. Судя по неподвижности, конь был уже мертв. Здоровяк в форме руоссийского полковника лежал буквально в двух шагах от своего коня. Голова и рука в крови, сердце Алекса будто сжала холодная железная лапа. Преодолев секундную слабость, офицер торопливо скатился с лошади, кинулся к наследнику, попытался нащупать пульс.
   - Живой!
   Рядом с капитаном, брякнув саблей, опустился на колени Троеградский. Лицо бледное, губы трясутся, но виду старается не подавать.
   - Дайте нижнюю рубаху!
   - Зачем?!
   - Наследника перевязать!
   Капитан начал торопливо срывать с себя портупею и мундир, а Алекс осмотрел раны великого князя и, к своему удивлению, ничего серьезного не нашел. Шрапнельная пуля пробила бицепс левой руки, но кость, видимо, не задела. А рану на голове Александрис получил при падении с убитой лошади. От этого удара он сознание и потерял, но череп остался цел.
   Троеградский наконец-то справился с мундиром и снял с себя исподнюю рубашку. Вместе они начали раздирать ее на полосы, а затем Алекс начал перевязку. Крови было немного для такого крупного мужчины, смерть от ее потери Александрису не грозила. Закончив перевязку руки и головы, капитан обратился к офицеру свиты.
   - Помогите мне!
   Вдвоем им с большим трудом удалось поднять наследника и взвалить его поперек седла на лошадь Алекса. Кобылке такой груз пришелся не по вкусу, пришлось на нее прикрикнуть, чтобы успокоить.
   - Везите великого князя в госпиталь!
   Магу протянул Троеградскому уздечку.
   - А вы?!
   - Спасайте наследника!
   Капитан кивнул, вскочил в седло своей лошади, принял уздечку из рук Алекса и, дав шпоры, направился обратно в Ясен. Глядя ему вслед, Магу подумал, что надо было привязать Александриса к седлу, а то, не приведи Господи, с лошади упадет и еще раз травмируется.
   Оглядевшись, капитан не увидел на привычном месте фигуры командующего. Не иначе, османийцы решились потратить несколько шрапнелей и на его наблюдательный пункт. Если генерал ранен или, хуже того, убит, то управление руоссийскими войсками оказывалось потеряно. Встревоженный Алекс поспешил к скале, чтобы выяснить, что случилось со Скоблиным.
   С командующим все было в порядке. Во избежание повторного обстрела он спустился ниже и укрылся среди камней. А вот его адъютантов и посыльных османийская шрапнель основательно проредила.
   Увидев Алекса, Скоблин оторвался от бинокля.
   - Что с наследником?
   - Ранен, господин генерал-лейтенант! Вроде, ничего серьезного, но находился без сознания. Отправлен в госпиталь.
   - Даст Бог все обойдется. Капитан, больше мне послать некого, доставьте генералу Шкрибнеру приказ оставить захваченный люнет и отойти на исходные позиции.
   - Слушаюсь, господин генерал-лейтенант! Только свою лошадь я для эвакуации наследника отдал.
   - С той стороны лошади привязаны, берите любую.
   Лошади нашлись там, где указал Скоблин. Из четырех, Алекс выбрал самую смирную на вид. Коник, хоть и не одобрил смены хозяина, попыток сбросить с седла новичка не предпринимал. Дав ему шпоры, капитан направил его к захваченному люнету. На этом пути пришлось преодолеть три траншеи. Магу никогда не считал себя умелым всадником, но конь отлично справился со всеми препятствиями и без его вмешательства. Над головой противно засвистели первые пули. Хорошо хоть османийская артиллерия взяла паузу для охлаждения орудий и доставки боеприпасов. Огибая лежавшие на земле тела, конь галопом долетел до люнета.
   Положение здесь и впрямь было очень тяжелое. Через открытый тыл, внутренняя часть люнета полностью простреливалась винтовочным огнем османийцев. К тому же полк понес большие потери и уже семь часов, как беспрерывно находился в бою, люди были измотаны до предела.
   - Где начальство?
   Махавший лопатой солдат, не оборачиваясь, указал дальнейшее направление.
   - Там.
   Еще через полсотни саженей Алекс добрался до группы офицеров, что-то горячо обсуждавших, стоя в траншее.
   - Где генерал Шкрибнер?
   Высокий плечистый полковник показал на тело, завернутое в шинель тонкого серого сукна с золотыми генеральскими погонами.
   - Минут пять, как отмучился. А вы здесь, откуда, господин флигель-адъютант?
   Отношение армейских офицеров к свитским было двойственным. С одной стороны, пренебрежительным, как к подхалимам, карьеристам и лизоблюдам. Хотя Алекс подозревал, что за всем этим скрывается банальная зависть, особенно гвардейцев и представителей старой аристократии. С другой стороны, перед флигель-адъютантами едва ли не лебезили, ведь эти офицеры исполняли поручения самого императора, а все замеченные ими упущения по службе докладывались на самый верх. Да и о достигнутых успехах тоже можно по-разному доложить, а это ордена, звания, должности. Карьера, одним словом.
   Этому полковнику было не до политесов, обстановка не способствовала.
   - Спускайтесь к нам, капитан, пока и вас не подстрелили!
   Алекс слез с лошади и спрыгнул в траншею.
   - Генерал Скоблин приказывает оставить люнет и отступить на исходные позиции!
   - Давно пора, - проворчал полковник, - пока нас тут всех не перестреляли. Вот только назад мы отступать не будем.
   - А куда же вы намерены отойти, господин полковник?
   - Вон в том!
   Повернувшись в указанном полковником направлении, Алекс от удивления замер, поскольку взгляд его уперся в валы форта, обозначенного на руоссийских картах как "N2". В этот момент руоссийская артиллерия возобновила обстрел укрепления и форт окутался клубами дыма. Пока флигель-адъютант хлопал глазами, оставшийся за старшего начальника полковник отдавал приказания своим офицерам.
   - Господа офицеры, решение принято, и пусть каждый исполнит свой долг до конца! Выступаем через десять минут! Прошу сверить часы. На моих девять двадцать две.
   Капитан Магу почти автоматически выставил стрелки своих часов по полковничьим. Офицеры начали расходиться по своим подразделениям.
   - Ложись!!!
   Заунывный вой бомбы крупного калибра прервался оглушительным грохотом близкого взрыва. Алекс успел присесть в траншее, но и здесь его настиг сильнейший удар взрывной волны, а затем сверху полетели комья земли вместе с камнями, в нос лезла вонь сгоревшего пороха. Когда слух восстановился, стало слышно, как истошно кричит раненая лошадь. Та самая, на которой капитан Магу приехал сюда.
   - Кто-нибудь, пристрелите это несчастное животное, чтобы не мучилось, - распорядился поднявшийся на ноги полковник. - Вы с нами капитан?
   - Капитан Магу, - представился Алекс. - С вашего позволения, останусь с вами.
   - Полковник Всехсвятский, командир двадцать второго пехотного полка.
   Сверху хлопнул винтовочный выстрел, оборвавший конский крик. Полковник взглянул на часы.
   - Пора. Оркестр! Гвардейский марш!!!
   Зрелище получилось впечатляющим и незабываемым. В считаные секунды, словно из-под земли поднялись полторы тысячи руоссийцев и с примкнутыми штыками, под оркестр, решительно и неумолимо двинулись к форту номер два под звуки бравурного марша.
   Этот маневр стал полной неожиданностью для всех. Османийская артиллерия еще несколько минут продолжала обстреливать люнет уже после того, как руоссийская пехота оставила его. Эти минуты атакующие цепи руоссийцев несли относительно небольшие потери от огня из стрелкового оружия. Но так не могло продолжаться долго.
   Первые разрывы шрапнелей появились довольно высоко в небе с недолетом саженей в двести. Но уже четвертая серия засыпала правый фланг круглыми шрапнельным пулями. Хоть и установки трубки были выбраны не совсем верно - большая часть разрывов произошла с недолетом, среди солдат появились первые прорехи, быстро, впрочем, затянувшиеся. А над всем этим действом продолжал греметь бодрый и торжественный Гвардейский марш, то и дело заглушаемый разрывами артиллерийских снарядов.
   Понимая, что следующий залп чреват куда более серьезными потерями, полковник Всехсвятский во всю глотку буквально прорычал.
   - Полк! В атаку! Бего-ом марш!
   Измотанные ночным боем, продолжившимся после рассвета, пережившие несколько ожесточенных контратак, солдаты двадцать второго пехотного полка перешли на бег. Оркестр стих, зато над атакующими цепями прокатилось хриплое и грозное руоссийское "Ура-а-а!!!". А впереди их ждала картечь крепостной артиллерии, пули и штыки засевших в форте османийцев.
   Во время атаки капитан Магу старался держаться около командира полка. Всехсвятский время от времени подбадривал своих подчиненных крепким словцом. Глотка у полковника была луженая, слышно его было далеко, несмотря на шум боя.
   - Вперед! Быстрей, твою дивизию!
   До внешнего вала форта оставалось не более двухсот саженей, когда руоссийская артиллерия прекратила огонь по нему, опасаясь попасть по своим. Двести саженей, солдату с полной выкладкой на преодоление этого расстояния требуется меньше двух минут. Донельзя измотанным, уставшим, солдатам двадцать второго полка потребовалось вдвое больше времени. Где-то на середине пути их встретил картечный залп. Амбразуры форта плюнули вдруг огнем и дымом, что-то с визгом пронеслось над головой Алекса, а несколько шедших впереди рядовых рухнули, как подкошенные.
   Капитан Магу даже не сразу сообразил, что этот жуткий визг означает миновавшую его смерть. Однако даже обрадоваться было некогда. Бой продолжался, и в любой момент мог последовать повторный залп. Алекс потянул саблю из ножен.
   - Вперед! В атаку!!!
   Бежавший перед капитаном солдат споткнулся и завалился на бок безвольной куклой, брякнула о камень выпавшая из руки винтовка. Перескочив через убитого солдата, офицер оказался на краю рва глубиной почти в сажень с обложенными камнем стенками.
   - За мной!
   Алекс одним из первых прыгнул в ров, приземлился удачно, правда, прыгнувший следом за ним солдат, едва не напоролся на капитанскую саблю. Над головой прогремел еще один пушечный залп, доставшийся тем, кто не успел укрыться во рву. Эскарпная стенка рва была довольно крутой, цепляясь за выступающие камни, солдаты полезли вверх.
   Справа раздались выстрелы, крики, лязг холодного оружия - османийцы атаковали скопившихся во рву руоссийцев через потайной проход из форта. "Рано, рано! Надо было дождаться, когда большая часть солдат начнет выбираться из рва, и только тогда ударить в спину!". Ошибка османийского начальства дорого обошлась его подчиненным, узкий ход не позволял быстро перебросить в ров значительные силы, а те, кому не повезло оказаться в первых рядах, были буквально задавлены численным превосходством руоссийцев и перебиты в считаные минуты. Капитан Магу даже не успел принять участия в схватке, настолько быстро все закончилось.
   Уничтожив противника во рву, руоссийская пехота решила нанести ответный визит в форт, воспользовавшись тем же ходом. Однако предпринятая штурмующими попытка завершилась неудачей. В очередной раз узость прохода сыграла против атакующих. Потеряв в проходе полтора десятка убитыми и ранеными, руоссийцы вынуждены были отойти обратно в ров на заваленную трупами площадку перед ходом.
   Чья-то тяжелая рука легла на плечо Алекса.
   - Капитан, если уж вы еще здесь, вернитесь назад, подгоните наших артиллеристов, а то, боюсь, как бы наши пушки противнику не достались!
   - Слушаюсь, господин полковник!
   Пришлось вернуть саблю в ножны и выбираться изо рва в обратном направлении. Подъем оказался куда более тяжелым и затяжным. Ободрав ладони и проклиная бьющую по ногам саблю, капитан выбрался наверх. Выбравшись, он оглянулся назад. Внешний вал форта был покрыт массой шевелящихся тел. Волна за волной они перетекали во внутренний двор, откуда доносился шум боя и хлопки отдельных выстрелов. Огонь артиллерии с обеих сторон стих, и те, и другие, опасались ударить по своим. Поправив кепи, Алекс пригнувшись побежал обратно, навстречу ему то и дело попадались отставшие от своих подразделений солдаты. Никто прицельно не стрелял по нему, но то и дело вокруг посвистывали шальные пули.
   От полковой батареи исправными осталось всего три орудия, а лошадей для их перевозки не осталось вовсе. Батарейцы, коих осталось всего-то около двух дюжин при одном офицере, перекатывали свои пушки вручную, выбиваясь из последних сил. Зарядные ящики и весь еще оставшийся запас выстрелов также пришлось бросить, для их спасения просто не было ни людей, ни транспорта.
   Алекс отыскал лейтенанта-артиллериста, исполнявшего обязанности командира.
   - Господин лейтенант, полковник Всехсвятский приказал ускорить передислокацию ваших орудий в форт.
   - Делаю все, что могу, господин капитан! Но, сами видите, люди вымотаны.
   В этот момент одна из пушек провалилась в какую-то колдобину и застряла в ней.
   - Навались!
   Артиллеристы навалились, но их усилий оказалось недостаточно. И тут лейтенант сделал то, чего Алекс от него никак не ожидал. Повернувшись, артиллерийский офицер подбежал к застрявшему орудию и сам взялся за колесо.
   - Раз, два, взяли! Еще, взяли!
   Им не хватало совсем чуть-чуть, чтобы справиться с орудием. И тут Алекс обнаружил, что все вокруг заняты делом, и только он один находится в роли стороннего наблюдателя. Плюнув на традиции офицерства руоссийской армии, капитан Магу последовал примеру лейтенанта. Если артиллерист на такое пошел, то можно и пехотинцу руки испачкать.
   - Еще, взяли!
   Упираясь ногами в землю Алекс навалился на колесо. Пушка приподнялась, на мгновение зависла, и медленно, будто нехотя выкатилась из удерживающей ее ямы. Лейтенант тыльной стороной ладони стер со лба пот, водрузил кепи обратно на голову и обратился к капитану.
   - Господин капитан, есть ли возможность переправить орудия через ров?
   Вопрос застал Алекса врасплох. О том, что орудия придется перетаскивать на другую сторону рва, он как-то не подумал. Припомнив глубину рва, и крутизну его склонов, капитан отрицательно покачал головой.
   - Нет, ничего не получится. А мост через ров и ворота расположены в тыльной части форта и простреливаются османийцами.
   - Что же тогда делать?
   На лице артиллериста огорчение было смешано с растерянностью. Алекс попытался предложить хоть какое-нибудь разумное решение проблемы.
   - Попробуем хотя бы спустить их в ров. Без снарядов проку от них все равно нет, а так хоть целыми останутся. Можно их как-нибудь разобрать?
   - Можно снять стволы с лафетов, - оживился лейтенант, - за четверть часа управимся.
   - Боюсь, лейтенант, у нас не будет и десяти минут. Форт падет с минуты на минуту, после чего, его начнет обстреливать османийская артиллерия.
   Словно подтверждая слова капитана Магу, поднятый на флагштоке форта, измочаленный пулями и осколками османийский флаг дрогнул и пополз вниз.
   - Быстрее, быстрее, иначе стволы придется снимать под обстрелом!
   А вот, наконец, и край рва. Батарейцы под руководством своего лейтенанта начали возиться с разборкой орудий. Словно норовя помешать им в этом деле, османийская артиллерия начала обстрел потерянного форта. Можно было не сомневаться, что следом последует контратака с целью вернуть потерянное укрепление обратно. Просто так смириться с потерей позиции, столь важной для обороны Коварны, османийское командование никак не могло.
   Предупредив артиллерийского лейтенанта о своем отбытии, капитан Магу отправился на поиски полковника Всехсвятского, чтобы доложить ему о выполнении поручения. В разборке пушек он артиллеристам все равно помочь ни чем не мог, да и бомбы османийских крепостных мортир начали с грохотом рваться в очень неприятной близости. Поэтому, Алекс решил, что каменный свод и пара саженей земляной насыпи над головой будут не лишними.
   Чтобы проникнуть в форт капитан воспользовался потайным ходом через ров. Охранявшие вход солдаты о расположении штаба полка ничего сказать не могли, они и своего-то ротного уже больше часа в глаза не видели. Командовавший ими унтер-офицер указал на черный провал, ведущий вглубь вала.
   - Идите прямо, господин капитан, там у кого-нибудь спросите.
   Идти пришлось в полной темноте, держась рукой за стену. Несколько раз он спотыкался о трупы, свои или чужие понять было невозможно. Время от времени под ногами брякало брошенное оружие. Взрывы османийских бомб отдавались еле заметными толчками воздуха. Самые близкие, вызывали дрожь каменной кладки и гулкое эхо, гулявшее под каменными сводами подземелья. Пару раз рука Алекса проваливалась в пустоту, видимо, это были какие-то боковые ответвления, но ему удавалось вновь нащупать продолжение стены и не сбиться с пути.
   По ощущениям он преодолел не меньше полусотни саженей, когда почва подземного хода пошла вверх, а впереди забрезжил неровный, мерцающий свет факела. Его приближение заметили, сверху донеслось.
   - Стой, кто идет!
   - Капитан Магу к полковнику Всехсвятскому!
   В желтоватом свете коптящего и шипящего дрянного факела встретившие капитана солдаты выглядели сущими мумиями, только глаза поблескивали в темных провалах глазниц.
   - Вам туда, господин капитан.
   Новый ход был гораздо шире и выше, через двадцать-тридцать саженей в нем были расположены посты. Их горящие факелы выхватывали из темноты всего три-четыре сажени прохода, остальное расстояние приходилось преодолевать все также на ощупь. Трупы из-под ног здесь успели прибрать, зато взрывы наверху были гораздо ощутимее.
   Руководствуясь указаниями постовых, капитан Магу минут через пять отыскал полковника Всехсвятского. Штаб полка расположился в каземате, который сами османийцы использовали для той же цели. Здесь стоял большой стол с расстеленной на нем картой. С потолка свисали две масляные лампы, с трудом разгонявшие по углам темноту подземелья.
   Кроме самого командира полка в каземате присутствовали еще четверо. У стола сидел подполковник что-то торопливо писавший карандашом в блокноте. Молоденький лейтенант, видимо, недавний выпускник офицерского училища, пытался заставить лежать карту ровно, но она упорно вырывалась и норовила свернуться в трубочку. "Начальник штаба и адъютант", догадался Алекс. Около входа расположились унтер и ефрейтор, ожидавшие поручений полкового начальства.
   - Господин полковник, ваше приказание выполнено, полковая батарея в составе трех орудий доставлена в форт!
   - Где они?
   - Артиллеристы их сейчас разбирают и пытаются спустить в ров форта.
   - Что у них со снарядами?
   - Если что-то и есть, то не больше двух-трех на орудие, господин полковник.
   Новость эта заметно огорчила командира полка, при отражении предстоящего контрштурма на помощь полковой артиллерии нечего было рассчитывать.
   - Вам ротой командовать приходилось? - неожиданно спросил Всехсвятский.
   - Так точно, господин полковник! Девятой ротой девятнадцатого Анненского полка.
   Невольно смутившись, Алекс добавил.
   - Это в свите я недавно.
   Всехсвятский одобрительно кивнул.
   - Приказывать вам права не имею, поэтому, прошу временно принять под свое командование пятую роту. В ней ни одного офицера не осталось, и послать некого, некоторыми ротами и так уже лейтенанты командуют. А обратно вам сейчас все равно не выбраться, придется на некоторое время в форте задержаться.
   То ли калибр бомбы был больше, чем прежние, то ли взрыв произошел точно над казематом, но тряхнуло на этот раз изрядно. С потолка посыпалась штукатурка, по ушам прошла звуковая волна. Алекс смахнул с погона упавшую сверху известку.
   - Я готов, господин полковник! Но может, может, есть целесообразность сократить количество рот, сведя уцелевший личный состав под командование опытных офицеров.
   - Целесообразность, может, и есть, а времени нет. Османийцы с минуты на минуту полезут форт отбивать. Здесь после штурма такая каша была, что едва по своим подразделениям солдат развели. Так что, господин капитан, отправляйтесь в пятую роту и готовьтесь к отражению атаки. Провожатого я вам сейчас найду.
   - Слушаюсь, господин полковник!
   Хмурый, неразговорчивый ефрейтор минут десять вел капитана Магу по подземным ходам. Снаружи форт номер два не казался грандиозным сооружением. Во всяком случае, то, что офицер успел увидеть, не произвело на него особого впечатления. Зато подземные сооружения этого укрепления были весьма протяженными, османийцы всерьез готовились к длительной осаде Коварны
   То ли Алекс уже привык к взрывам наверху, то ли и вправду интенсивность обстрела форта снизилась. А это могло указывать на скорое начало османийской атаки. Вслед за ефрейтором Алекс поднялся наверх, в казематы внешнего вала форта, куда через орудийные амбразуры снаружи проникал дневной свет. В нос шибануло вонью сгоревшего пороха, а в воздухе повисла мелкая белая пыль.
   - Старший унтер-офицер Охримцев, командир первого взвода.
   Кто-то с мясом выдрал правый погон унтера и подбил ему левый глаз. Левый рукав мундира окровавлен и разрезан, сквозь разрез белеет повязка - захват форта недешево обошелся взводному. Остальные солдаты роты выглядели немногим лучше.
   - Капитан Магу. Прислан командиром полка, временно исполняющим обязанности командира пятой роты. Сколько солдат в строю?
   - Пятьдесят пять, господин капитан, вместе со мной.
   - Что с боеприпасами?
   - По полсотни на винтовку, господин капитан. Гранат нет совсем, последние использовали при штурме.
   - Соберите трофейное оружие и патроны, могут пригодиться. И трупы с прохода уберите, чтобы самим не спотыкаться.
   - Слушаюсь, господин капитан!
   С одной стороны, прибытие нового начальства приносило новые заботы и необходимость заниматься грязной и тяжелой работой. С другой - снимало с унтера непривычную ответственность за всю роту и предстоящий бой. Оставалась привычная обязанность исполнять приказы, а потому, в голосе Охримцева слышалось нескрываемое облегчение.
   - И покажите мне позиции роты.
   - Прошу сюда, господин капитан!
   Рота разместилась в казематах южной части внешнего вала. Первый же каземат, куда они вошли с унтером, носил следы недавнего ожесточенного боя уже присыпанные белой известковой пылью. Такие же покрытые белым налетом солдаты начали подниматься при появлении начальства.
   - Вольно!
   Обстрел хоть и стих, но не прекратился совсем, а потому, было не до церемоний. Посреди каземата стояла старая бронзовая пушка на деревянном крепостном лафете с маленькими железными колесиками. Тут же был сложен запас круглых чугунных ядер. Кто-то пытался рубить лафет топором или тесаком, но не сильно преуспел в этом. Алекс заглянул в пушечный ствол. Так и есть, заклепана. Стало понятно, почему при штурме вала артиллерийский огонь форта был так слаб - большая часть орудий была заклепана руоссийцами еще при первом захвате укрепления, а заменить их было нечем.
   Алекс выглянул в амбразуру. Отсюда открывался хороший вид на перепаханное снарядами и сыпанное телами пространство между фортом и полуразрушенным люнетом, вынужденно оставленным двадцать вторым полком около часа назад. Атака с этого направления была маловероятной, так как османийцы подставляли свой фронт под огонь из форта, а левый фланг под огонь руоссийской артиллерии и стрелков с основных осадных позиций. Тем не менее, необходимость приготовиться к отражению атаки никто с капитана не снимал.
   В следующем каземате картина была аналогичной, разве что пушечный лафет был изуродован сильнее. Обойдя все шесть казематов, Магу не нашел ни одной исправной пушки, которую можно было бы использовать. Дальнейший путь преградил завал. Свод не выдержал попадания крупнокалиберной бомбы, засыпав проход камнями и землей. Сквозь щель у потолка просвечивало солнце.
   Новомодный бетон при строительстве этого укрепления не использовали, по старинке обошлись каменной кладкой с земляной отсыпкой. Вот и получилось, что мортирные бомбы, выпущенные из старых османийских мортир, форт держал, а снаряды руоссийских осадных орудий далеко не всегда. Будь в числе крепостной артиллерии подобные пушки, засевшему в форте двадцать второму пехотному полку пришлось бы туго.
   - Дальше ходу нет, господин капитан, - сообщил Охримцев, - там позиции четвертой роты.
   - Связь с нею есть?
   - Только через вал или внутренний двор, но там сейчас лучше не появляться. Есть еще позиции для стрелков на валу, но я даже наблюдателей оттуда убрал.
   Капитан одобрительно кивнул, от наблюдателей сейчас толку немного, а вероятность лишних потерь неоправданно велика. Алекс уже хотел было вернуться обратно, но тут с докладом заявился еще один рядовой.
   - Господин капитан, там еще одну пушку нашли. Только...
   - Что только?
   - Чудная она какая-то, господин капитан.
   - Веди. Посмотрим, что вы там за чудо нашли.
   Пушка оказалась бритунийской копией "гартинга" на колесном лафете. Такие системы в небольшом количестве состояли на вооружении османийской армии. Из потерны, где стоял "гартинг", его можно было выкатить на вал, а там для него наверняка оборудована соответствующая позиция. Странно только, что такое грозное оружие не было использовано при отражении штурма, а так и осталось стоять в своем укрытии.
   Внешне "гартинг" выглядел вполне исправным, его даже не пытались испортить при отступлении. Однако, при попытке повернуть рукоятку, приводящую механизм оружия в действие, выяснилось, что он чем-то заклинен. Прежде, чем попытаться устранить неисправность, Алекс поинтересовался.
   - Патроны к нему есть?
   - Здесь в ящиках есть какие-то, господин капитан!
   Одного взгляда хватило для того, чтобы убедиться, что патроны те самые и есть. И есть смысл попытаться привести трофей в боеспособное состояние. С подобной неисправностью он уже сталкивался, но тогда в его распоряжении был мастеровой-оружейник с набором нужных инструментов, а сейчас только собственные руки, голова и солдатский нож.
   После недолгой, но упорной возни с винтами, капитану удалось снять горловину приемника патронов. Благо, "гартинг" был новым, и винты не успели закиснуть. Выковыряв из механизма подачи патрон с мятой гильзой, Алекс еще раз налег на рукоять. На этот раз стволы "гартинга" повернулись с негромким стрекотанием шестерен.
   - Господин капитан, османийцы в атаку пошли!!!
   Только сейчас Алекс обратил внимание на то, что уже минуты две прошло с последнего взрыва.
   - Вы, трое, останьтесь здесь! Остальные - берите ящики с патронами и наверх.
   Капитан начал торопливо прикручивать горловину на место. Когда был затянут последний винт, капитан махнул солдатам рукой.
   - Катите его наверх!
   Солдаты навалились, тяжелый "гартинг" медленно покатился на подъем. Верхняя часть вала встретила капитана Магу солнцем, легким ветерком, винтовочной пальбой и посвистом пуль над головой. Солдаты закатили трофей в круглый дворик. Отсюда открывался отличный вид на разворачивающееся перед фортом номер два действо. Густые цепи османийцев подходили с запада. Частый огонь руоссийских солдат прореживал эти цепи, выбивая атакующих одного за другим, но до критических потерь было еще далеко. Создавалась явная угроза того, что сдержать противника на подходах к форту не удастся.
   Решив, что настала пора вмешаться, капитан Магу приказал солдатам.
   - Разворачивай! Вы - доставайте патроны из ящиков, ты - подавай их в горловину. Смотри, ровно подавай! Перекосишь патрон, на гауптвахте сгною!
   Рядовой, проникнувшийся важностью поручения и строгостью возможного наказания, начал засыпать патроны в горловину. Алекс устроился на жестком сиденье наводчика, поймал османийцев в прорезь прицела. Отсюда открывалась отличная возможность обстрелять наступающих косоприцельным огнем. Капитан взялся за ручку.
   "Гартинг" затрясся, плюнул огнем и пороховым дымом. Время от времени, приходилось прекращать огонь, давая возможность стволам остыть, а ветру отнести в сторону клубы дыма, закрывавшие цель. Не выдержав обстрела, первая цепь залегла, Алекс направил стволы "гартинга" на вторую.
   К этому времени проснулась руоссийская артиллерия, обрушившая на наступавших османийцев град снарядов и мортирных бомб. Османийская пехота вынуждена была частью отойти на исходные позиции, а частью искать укрытия в полевых укреплениях, построенных вокруг форта.
   - Кажись, отбились.
   Подававший патроны солдат стянул с бритой головы кепи, рукавом мундира вытер со лба пот. Алекс слез с жесткого сиденья.
   - Закатывайте "гартинг" обратно, пока не началось.
   - Что началось, господин капитан? - осмелился полюбопытствовать один из рядовых.
   - Сейчас увидите, - туманно пообещал капитан. - Охримцев, гони всех вниз!
   Началось, едва только рота укрылась в казематах форта. Второй обстрел был гораздо дольше и интенсивнее предыдущего. Крепостная артиллерия османийцев пустила в действие все, что могло дотянуться до форта номер два. Казалось, этот обстрел не закончится никогда.
   - Господин капитан, к вам господин подполковник!
   Это был тот самый подполковник, которого Алекс видел в штабе полка.
   - Подполковник Чанаев, - представился вошедший офицер, - начальник штаба полка и главный противник вашего назначения на эту должность. Теперь вижу, что был не прав. Из "гартинга" вы палили?
   - Так точно, господин подполковник!
   - Я так и подумал, среди наших офицеров таких умельцев не сыскать. И вот что еще, придется вам у нас задержаться, по крайней мере, до ночи. Османийцы простреливают все подходы к форту, из двух связных ни один не прошел. Поэтому, держитесь, господин капитан, скоро опять полезут. Ваш участок пока самый спокойный, но бдительности не теряйте. А мне пора, еще в трех ротах побывать надо. Держитесь, капитан.
   - Слушаюсь, господин подполковник!
   После ухода начальника штаба, Алекс сел на пол каземата, прижался спиной к холодной каменной стене, то и дело вздрагивающей от близких взрывов. В голове крутился только один вопрос. "Ну что, добился своего?".
  
   Глава 3.
  
   - Господин капитан! Господин капитан! Вас тут какая-то нестроевщина ищет.
   Ничего больше разбудивший Алекса солдатик сказать не успел. Он только издал испуганное "Ой!", когда его ноги оторвались от земли. "Нестроевщина" левой рукой взял наглеца за шиворот, правой за ремень и уже развернулся, чтобы выкинуть его вон из каземата вместе с бесполезно болтавшейся на локте винтовкой. Пришлось вмешаться.
   - Отставить! И поставь рядового на место. Он уже все осознал, и больше так говорить не будет.
   - Ладно, пусть идет.
   Фелонов вернул низкорослого солдата на землю, и легким толчком в шею придал ему ускорение к выходу. Поняв, что дальше поспать не получится, капитан сел на патронном ящике, нашарил сапоги.
   - Как ты меня нашел?
   - Тоже мне задачка, - фыркнул денщик, - к ночи уже весь штаб и свита знали, что флигель-адъютант Магу из двадцать второго полка не вернулся. А полк в форте номер два окружили.
   - И что, действительно, окружили? - улыбнулся Алекс.
   - Не, ночью пройти можно, а днем так палили, что... Я тебе шинель принес.
   - Шинель - это хорошо. А в общем, как дела обстоят? Как штурм?
   - Да никак. Кроме этого форта удалось взять первую линию траншей, да кое-где вторую. Все остальное османийцы обратно отбили. Потери большие, снаряды кончаются.
   - И откуда только ты все это знаешь?
   - При свите служу, - усмехнулся отставной унтер-офицер.
   - Кстати, - забеспокоился Алекс, - а что там с наследником.
   - Да что ему сделается-то, - отмахнулся Фелонов. - Дыркой в руке отделался, да лоб, расшиб, когда с коня падал. Завтра обратно в столицу повезут. Капитан Троеградский гоголем ходит, собственной рубахой раны будущего императора перевязал. Уже, небось, дырку под Егория за спасение наследника провертел и новые эполеты примерил. Я только одного понять не могу, почему этот спаситель, Александриса на нашей лошади привез?
   Ничего более глупого, чем прямо сейчас бросить роту и отправиться доказывать свою причастность к спасению наследника и придумать было невозможно. Нет, флигель-адъютант капитан Магу был в своем праве. По уставу, никакой полковник Всехсвятский им распоряжаться не мог, но в собственных глазах Алекса Магу такой поступок выглядел форменным дезертирством. А потому, капитан только одернул разошедшегося денщика.
   - Ты языком-то полегче болтай! О будущем венценосце речь ведешь!
   - Ладно, ладно, - пошел на попятную Фелонов, а затем постарался сменить тему. - А чего этот так тихо у вас?
   Алекс закончил натягивать сапоги.
   - Перемирие, чтоб его. Сейчас вокруг форта тысячи три лежит. И наших, и османийцев. Вот с девяти до шести перемирие и объявили, но, думаю, за один день не управятся, до завтра продлят.
   Алекс подозревал, что сегодняшнее перемирие с перспективой продления до завтра обусловлено отнюдь не благородством противников или боязнью эпидемий из-за тысяч разлагавшихся трупов. Погода не жаркая, покойники свежие, вполне могли бы полежать еще два-три дня, от них не убудет. Просто, и у штурмующих, и у гарнизона Коварны, банально истощились запасы снарядов. И людей.
   После отражения вчерашнего штурма, в пятой роте в строю остался сорок один штык. Патроны к трофейному "гартингу" закончились во время отражения второй атаки османийцев, поэтому, третью пришлось отбивать без его участия. Третья атака была лучше всех подготовленной и самой опасной. Османийским пехотинцам удалось перейти через ров по мосту в тыльной части форта и подняться на вал. На валу они заняли часть стрелковых позиций восьмой роты и попытались закрепиться в них, чтобы накопить силы для развития штурма.
   Не удалось. Полковник Всехсвятский лично возглавил контратаку, в которой приняли участие остатки восьмой роты и резервы, которые наскребли со всех, не подвергшихся атаке участков обороны форта. Схватка была короткой, но невероятно яростной и ожесточенной. В результате, османийцев выбили с вала и отбросили обратно за ров. Полковнику проткнули штыком живот, и этой ночью, вместе с остальными ранеными, его эвакуировали из форта с минимальными шансами на исцеление. Из двадцати пяти солдат, выделенных в полковой резерв от пятой роты, назад вернулись только одиннадцать.
   Окопы на валу, сам вал, мост и ров под мостом оказались буквально завалены убитыми. В этом бою обе стороны не брали пленных и не щадили раненых. Сейчас там бродили нестроевые солдаты из похоронной команды. Своих хоронили в братской могиле - углубленной и расширенной османийской траншее. Османийцев складывали на краю рва, откуда их должны были забрать, но пока у османийских похоронщиков руки до них не доходили, им хватало дел на подступах к форту.
   Алекс поднялся на ноги, затянул ремни портупеи.
   - Хочешь на османийцев взглянуть?
   - Сто лет бы их не видеть, - отмахнулся Фелонов. Лучше скажи, мы тут надолго?
   - А ты что, уже по столице соскучился?
   - Не успел еще, - пробурчал отставной унтер, - мне и здесь нравится. Еще бы османийцы не стреляли, а то у меня от стрельбы голова болеть начинает. А вопрос свой я к тому задаю, мне все хозяйство сюда перетаскивать, или пусть пока на прежнем месте остается?
   Капитан на несколько секунд задумался. С одной стороны, еще неизвестно, сколько придется просидеть в этом форте без привычных и необходимых в быту вещей. С другой, нет никаких гарантий того, что "номер два" не будет отбит османийцами. Тогда, все добро, привезенное из самой столицы, будет утрачено окончательно. Придется все покупать заново, а некоторые мелочи только в Руоссии и можно будет найти.
   - Не надо ничего сюда тащить. Думаю, надолго мы в этом форте не задержимся. Потери большие, скоро нас должны сменить другим полком.
   - Ну и ладно, пойду хоть за водой схожу. Где вы воду берете?
   - На нижнем ярусе колодец есть. Спроси солдат, они покажут.
   Денщик забрал офицерскую флягу и вышел из каземата. Из прохода донеслось.
   - Кому вода нужна? Давайте сюда фляги, пока я добрый!
   Капитан Магу поднялся на вал форта. Трупы отсюда уже убрали, и сейчас по валу бродили трофейщики, подбирали брошенное оружие, собирали патроны. День был безветренным, позднее осеннее солнце радовало ласковым теплом. А главное, не было слышно стрельбы, можно было стоять на валу в полный рост, не пригибаясь. Значит, почти гарантирована жизнь до шести часов вечера. Ночью в форт доставят патроны, приведут пополнение, а дальше... Дальше будет видно, разрешит высокое начальство остаться в полку или прикажет вернуться обратно в столицу. Но больше всего, Алекс рассчитывал, на то, что сейчас всем будет не до него и о капитане Магу на некоторое время забудут.
   И если в ближайшие два дня никто из руоссийского командования о капитане Магу никто не вспомнил, то османийцы о засевшем в форте полку не забыли. Они подготовили ему сюрприз - ночной штурм. Никто потом так и не узнал, что послужило основанием для такого решения, ведь оно изначально исключало из боя крепостную артиллерию. То ли османийцы увидели, что она недостаточно эффективна против укрепления такого типа, то ли решили поберечь остаток боезапаса. Ставка была сделана на темноту, внезапность, численное преимущество, штыки и пули.
   Началось все с того, что Алекса бессовестно разбудили.
   - Господин капитан, там шум какой-то!
   И ведь только успел заснуть! Очень не хотелось вылезать из-под теплой шинели и куда-то идти, но пришлось.
   - Ладно, показывай, где там у вас шумит.
   Вслед за солдатом Алекс поднялся на вал форта.
   - Слышите, господин капитан? Вон там.
   Поначалу, Магу ничего не услышал, потом уши его уловили какой-то отдаленный шорох. Если бы глаза капитана могли видеть сквозь темноту, он бы обнаружил, как сотни и тысячи османийских солдат поднялись из укрытий вокруг форта и пошли на штурм. Они пробрались в них с наступлением темноты, выждали, когда руоссийцы угомонятся и лягут спать, а теперь, по команде своих офицеров двинулись отбивать свой форт. Ночь выдалась безлунная, и темнота надежно скрывала их маневры.
   - Ерунда какая-то.
   Алекс зевнул, прикрывая рот рукой. "Может, разведку выслать?". Однако для этого требовалось испросить дозволения исполняющего обязанности командира полка подполковника Чанаева, который уже наверняка отправился спать. По здравому размышлению Алекс от этой идеи отказался.
   - Вроде, сильнее шуметь стало, господин капитан!
   Вот угораздило же такого неугомонного наблюдателем выставить. Солдат был из вчерашнего пополнения, капитан мало кого успел запомнить в лицо и по фамилии. Этого, например, он вспомнить не смог. Алекс хотел было сделать рядовому внушение, чтобы не беспокоил начальство по пустякам, но тут ему послышалось, как во тьме что-то звякнуло или брякнуло. Капитан насторожил уши, но звук не повторился. Однако за это время намерения офицера успели кардинально перемениться.
   - Поднимай роту! Быстро! И посыльного к подполковнику, бегом!
   А сам потянул из кобуры "голд". Приближающийся шорох множества ног уже был слышен отчетливо. Минута томительного ожидания, и снизу затопали солдатские сапоги.
   - По местам! К бою!
   С пришедшим вчера пополнением численность роты была доведена до семидесяти восьми штыков, и она вновь начала представлять собой заметную силу. Щелкая затворами, солдаты разбегались по окопам. Алекс начал открывать рот, чтобы подогнать их, но в этот момент слева неожиданно бухнула пушка, одна из немногих, оставшихся исправными. Не один капитан Магу проявил бдительность.
   Вспышка выстрела выхватила из темноты часть рва и спускавшихся в него османийских пехотинцев. Картечь хлестнула по людской массе, и мгновенно сомкнувшаяся темнота разразилась криками боли и отчаяния.
   - Огонь!!!
   Куда стрелять? В кого? Ничего не было видно, но сейчас имела значение только плотность винтовочного огня. Вразнобой часто захлопали винтовки руоссийских пехотинцев. Еще раз рявкнула из каземата пушка. Другая, первую не успели бы второй раз зарядить за столь короткий промежуток времени. В яркой вспышке порохового огня стало видно, что османийцы уже заполнили ров и начали взбираться на вал. Изо рва доносился даже уже не крик, а непрерывный вой.
   - Огонь! Огонь! Чаще стрелять!
   В данной обстановке, экономить патроны не приходилось. Несмотря на грохот винтовочной пальбы, впереди явно ощущалось шевеление людской массы, упорно взбирающейся на вал, несмотря на летящие в нее пули. С той стороны стреляли редко и не прицельно, противники находились в одинаковых условиях почти нулевой видимости, но руоссийцы укрывались в окопах, а османийцы поднимались на вал плотной толпой, в которую невозможно было промахнуться даже в такой темноте.
   Первый османийский солдат, которого удалось разглядеть, выскочил справа. Пока Алекс вскидывал револьвер, чья-то винтовочная пуля сбила его с ног и он скатился обратно в темноту. Оттуда полыхнула вспышка выстрела, и капитан, не удержавшись, выстрелил в ее направлении. В следующую секунду из темноты показалась толпа османийской пехоты. Из пяти оставшихся в барабане патронов, ни один не был потрачен даром, промахнуться было невозможно. Вот только пяти выпущенных пуль было явно недостаточно, чтобы остановить плотную массу вражеской пехоты.
   - А-а-а-а!!!
   Первый османиец вскочил на бруствер окопа. Снизу его тут же достали штыками, и он свалился вниз прямо на капитана Магу. Не удержавшись на ногах, Алекс упал на дно траншеи, труп навалился сверху. Офицер попытался спихнуть с себя убитого, но в этот момент рядом упал кто-то еще, затем сверху навалился второй, то ли убитый, то ли раненый. Затем, не давая капитану вдохнуть, по лежащим на дне прошлась целая толпа.
   И хоть по трупам уже никто не топтался, наверху продолжали галдеть османийцы. Алекс решил, что вылезти прямо сейчас, да еще и с разряженным револьвером в руке, будет не самым разумным решением в его жизни. От убитого османийца несло потом, табаком и свежей кровью.
   Выждав, когда голоса затихнут, капитан попытался сдвинуть навалившийся сверху труп. Задуманное удалось только с третьей попытки. Убитый османиец и при жизни обладал немалым весом, а после смерти, казалось, стал еще тяжелее. Вновь обретя свободу, Алекс, первым делом, решил зарядить оружие. За этим занятием его и застал отставший от своих османийский солдат. Хоть тот и шел не скрываясь, увлеченный процессом заряжания офицер, его шагов не услышал.
   - Ди копек!
   Ударь османиец молча, быть бы капитану Магу пришпиленным к стенке окопа длинным, ятаганообразным штыком, а так, в последний момент, Алексу каким-то чудом удалось увернуться, и клинок только скользнул по боку. Не ожидавший того, что его оружие провалится гораздо дальше, солдат не смог устоять на ногах и начал падать на капитана, офицер сходу заехал ему в лоб рукояткой тяжеленного "голда", который он так и не успел зарядить.
   Второй раз за четверть часа Алексу пришлось выбираться из-под лежащего на нем трупа, только на этот раз саднила рана на левом боку. Револьвер так и стался в руке, а вот приготовленные для заряжания патроны рассыпались. Недолго думая, Алекс позаимствовал винтовку у им убитого, выгреб из подсумка и рассовал по карманам мундира патроны. Винтовка, кстати, оказалась заряженной. И чего он, дурак, просто не выстрелил?
   После того, как капитан Магу обзавелся трофейным оружием, в полный рост встал вопрос: а что же делать дальше? Судя по шуму боя, не сумев удержать эту часть вала, оборонявшиеся отступили во внутренние помещения форта, и османийцам удалось прорваться во внутренний двор, где сейчас гремели выстрелы. Наконец-то, проснулась российская артиллерия, начавшая ставить заградительный огонь вокруг форта. Для начала, Алекс решил убраться с дороги подходящих к месту боя резервов османийцев.
   Вот только никаких османийских резервов к форту сейчас не выдвигалось. Не было второй волны штурмующих, которая смогла бы закрепить результаты и развить успех первой. Османийские паши все поставили на первый удар. Не зная этого, капитан Магу выбрался из окопа и двинулся на восток. Рана на боку, поначалу доставлявшая не много беспокойства, кровила и болела все сильнее, мешала двигаться.
   Пройдя всего два десятка шагов, Алекс едва не натолкнулся на бродившую в своих тылах группу османийцев. Он успел опять нырнуть в траншею, где и притаился, пока османийцы не прошли мимо него. Похоже, эти солдаты не горели желанием принять участие в штурме вместе со своими товарищами, а предпочли уклониться от боя. Но для раненого руоссийского офицера они были куда, как опасны.
   Решив, что по валу идти опасно, капитан принял весьма опрометчивое решение - он решил спуститься в ров и выбраться по нему. Мало того, что этот спуск потревожил рану и лишил Алекса последних сил, так внизу еще и негде было укрыться. К счастью, там кроме не подававших признаков жизни тел, никого и не было. Возможно, среди них были и еще живые, но проверять их наличие офицер не стал. Отметил только, что казавшаяся бесполезной стрельба в темноту все-таки собрала свою дань со штурмующих. Сделав несколько шагов вдоль контрэскарпной стенки рва, Алекс остановился, опираясь на винтовку, и закрыл глаза.
   Негромкий шорох заставил его разлепить веки, и он каким-то чудом успел громко, как только мог рявкнуть.
   - Отставить!!!
   Четырехгранный штык замер едва, не коснувшись сукна капитанского мундира. Солдат, меньше всего ожидавший встретить здесь своего же офицера, привычную команду выполнил с похвальной быстротой.
   - Отставить, рядовой, вторую дырку за сегодня я могу и не пережить.
   Солдат отвел штык в сторону и, обернувшись назад, откуда подходили остальные, доложил.
   - Господин капитан, здесь наш офицер! Вроде, раненый.
   Из темноты появился незнакомый пехотный капитан, видимо, из другого полка.
   - Кто вы такой?
   - Капитан Магу, - представился Алекс, - пятая рота двадцать второго полка.
   - Санитар! Перевяжи капитана.
   До прихода санитара офицер успел спросить.
   - Османийцы впереди есть?
   - Только одиночки и небольшие отдельные группы. Основные их силы увязли во внутреннем дворе форта. Если через пятьдесят шагов подниметесь на вал то, как раз зайдете им в тыл.
   Поблагодарив Алекса за совет, офицер повел своих солдат дальше. Сообразив, что ночная перестрелка это не просто дежурная вылазка османийцев, а решительный штурм форта номер два, генерал Скоблин бросил в бой все, имевшиеся в его распоряжении резервы. Еще бы, потеря единственного захваченного укрепления Коварны обращала неудачный штурм в полную катастрофу. Во рву капитан Магу столкнулся с одной из рот двадцать четвертого пехотного полка, первым пришедшим на помощь защитникам форта.
   Подоспевший санитар помог Алексу избавиться от портупеи и снять мундир. Разрезав нижнюю рубаху, санитар, как мог, осмотрел рану и огласил диагноз.
   - Повезло вам, господин капитан, штык поверху прошел, внутренние органы не задел. Только крови много потеряли. Ну да сейчас мы вас перевяжем.
   Присыпав рану каким-то вонючим порошком, солдат наложил повязку.
   - Подождите здесь, господин капитан, я за вами кого-нибудь пришлю, а мне идти надо.
   С подходом руоссийских резервов бой вспыхнул с новой силой. Но теперь нападающие и оборонявшиеся поменялись местами. К тому же к руоссийцам постоянно подходили все новые и новые силы. Теперь темнота помогала им, позволяя скрытно перебрасывать резервы к форту. Османийцы, большей частью, были зажаты во внутреннем дворе форта, где и были почти полностью истреблены. В плен попали не больше сотни человек, по большей части тяжелораненых. Остальные, поняв на чью сторону склоняется чаша весов победы, бежали из него еще быстрее, чем к нему в начале штурма. Ночь и занятость руоссийцев другими проблемами, позволили им спастись.
   Санитары подобрали Алекса где-то час спустя после перевязки. Изо рва его доставили в лазарет форта, после боя напоминавший филиал ада. Уставший фельдшер уделил офицеру целых три минуты, даже под повязку заглянул, после чего, приказал санитарам повторно перевязать и отнести капитана Магу в офицерскую палату.
   В каземате, освещенном коптящим факелом, на расстеленной соломе лежали восемь офицеров двадцать второго и двадцать четвертого полков. Рядовых и унтер-офицеров укладывали намного плотнее. Там местами уже умершие лежали вперемешку с еще живыми. Картину дополняли стоны, крики, вонь немытых тел, дерьма и крови.
   В самом просторном каземате при свете масляных ламп оперировал хирург, с ног до головы испачканный чужой кровью. Стакан водки в рот и на стол, а там, палку в зубы и под нож, терпи, если жить хочешь. Время от времени, санитары выносили ведра с ампутированными конечностями. Не было редкостью, когда еще до окончания операции, со стола убирали труп.
   Под землей время течет по иному, чем на дневной поверхности. Здесь нет светлого времени суток, только темное. День наверху или ночь можно определить только по поведению людей, тех, которые могут перемещаться самостоятельно. Ходят, значит, день, если спят - ночь. Все смешалось на утро после боя. Одни продолжили ходить, вторые, измученные боем, бессонной ночью и ранами, спали. Капитан Магу входил в число вторых. Несмотря на боль в боку и постоянный шум, его сморил сон.
   - Господин, капитан! Господин, капитан!
   - А? Что?
   Возвращение из царства Морфея в заполненный ранеными вонючий каземат удовольствия Алексу не доставило. Там он почти уговорил хорошенькую девушку на весьма нескромный поступок, вот только лица своей обольстительницы припомнить никак не мог. Здесь же он лежал на прелой соломе, левый бок побаливал, голова кружилась от потери крови, а живот, совсем некстати, вспомнил, что со вчерашнего вечера хозяин не отправил в него даже крошки.
   - Чего надо?
   Разбудивший капитана санитар сообщил новость.
   - Раненых господ офицеров приказано из форта эвакуировать.
   Магу похлопал ладонью по боку. К его удивлению, после всех ночных приключений часы остались на месте. Открыв крышку, офицер едва не присвистнул от удивления. Оказывается, он ухитрился проспать почти весь день, до самого вечера.
   - Что сегодня на ужин?
   - Так ведь...
   - Неси, что есть, - потребовал Алекс, - а то я тут у вас от голода помру.
   - Слушаюсь, господин капитан!
   Солдат принес полкотелка пресной пшенки, сваренной на воде. Ну, хоть ложку не забыл прихватить. Наворачивая кашу из котелка, капитан поинтересовался.
   - Меня никто не искал?
   - А как же! Дважды, господин капитан. Сначала двое приходили - унтер из пятой роты и нестроевой какой-то, здоровый, как медведь. Разбудить не решились, постояли, да так и ушли. Потом нестроевой еще раз один приходил.
   - Жив, значит.
   Ну хоть один камень с души. Набив живот, капитан Магу приказал.
   - Помоги мне встать.
   - Лекарь не сказал, можно ли вам вставать!
   - Не сказал? Значит, можно. Подними меня, я приказываю!
   Будь санитар старше и опытнее, он бы нашел способ выйти из ситуации, а этот в лазаретные служители недавно попал. Обиженно засопев, он, тем не менее, подхватив капитана, помог ему подняться на ноги. Переждав, когда отступит головокружение, Алекс двинулся в путь. После первых же шагов от намерения посетить расположение роты пришлось отказаться. Сил хватило только на то, чтобы добраться до лазаретного сортира. На обратном пути Алекс заметил, что на повязке проступили красные пятна свежей крови.
   Тут-то и подоспели известия о прибытии подвод за ранеными. Офицеров эвакуировали первыми, но Алекс успел сунуть санитару гривенник, чтобы тот предупредил Фелонова об эвакуации. Наверху было довольно прохладно, и он пожалел об оставшейся где-то в форте шинели. Саперы за день успели сколотить временный деревянный мост, по нему в форт доставили продовольствие и боеприпасы, обратным рейсом прибывшие повозки вывезли раненых.
   Полевой госпиталь, куда капитана Магу доставили вместе с другими ранеными офицерами, располагался в самом Ясене. Утром с Алекса сняли повязку, и его рану осмотрел лекарь.
   - Ну что же, совсем неплохо. Я бы даже сказал - хорошо. Рана чистая, воспаления нет. Прописываю вам отдых, покой и усиленное питание. Для восполнения кровопотери рекомендую красное вино. Перевязки через день.
   Лекарь распорядился наложить повязку, и уже хотел было заняться следующим пациентом, но капитан придержал его.
   - Одну минуту, господин лекарь. Уж коли рана моя не такая опасная, может, я не буду койку в госпитале занимать, а продолжу лечение у себя на квартире?
   После неудачного штурма Коварны и последующих боев за форт номер два, госпиталь был переполнен, а следующей ночью ожидалась еще одна партия раненых из форта. Заметив, что лекарь заколебался, Алекс поспешно добавил.
   - Доктор, обещаю исполнить все ваши рекомендации.
   - Только не злоупотребляйте, господин капитан. И на перевязки являйтесь вовремя, иначе могут быть осложнения.
   - Большое спасибо, господин лекарь, послезавтра прибуду в ваше распоряжение.
   До прежней квартиры капитана Магу доставил госпитальный фургон. Санитары помогли пройти внутрь. Его койка была свободной и все вещи остались на месте. Денщик Светлорецкого сообщил, что подполковник отсутствует со вчерашнего утра, но к вечеру обещал быть. Развалившись на постели, Алекс предался скуке. Зато здесь было тепло, светло, сухо, отсутствовала госпитальная вонь, стоны и крики раненых.
   После полудня скрипнула входная дверь, и в комнату без приглашения ввалился Фелонов.
   - Ну наконец-то! Где тебя носило? Шинель принес?
   - Да принес, принес. И не только шинель.
   Денщик опустил на пол большой узел, развязал и принялся раскладывать принесенное, попутно сообщая информацию о ночном штурме и своем участии в его отражении.
   - Я проснулся, только когда пушка бабахнула. Думаю, какого черта, артиллеристы пальбу устроили, а тут второй выстрел. Тогда я уже понял, что неспроста стрельба эта. Пока оделся, револьвер с тесаком взял, а османы уже через амбразуру в каземат лезут. Двое-то пролезли, а третий, здоровый гад, застрял. Этих двоих я сразу положил...
   - Герой, - улыбнулся Алекс. - А третий, действительно, такой здоровый был, что в амбразуру не пролез?
   - Да не то слово! Башка - во!
   Денщик развел ладони, демонстрируя размер османийской головы, абсолютно нереальный, кстати.
   - И его тоже пришиб?
   - Пришиб.
   - И каземат в одиночку удержал.
   - Не, не удержал. Османы со стороны внутреннего двора в коридор прорвались, пришлось на нижний уровень отступить. Единственный факел прогорел, темнотища! Лестницу завалили каким-то хламом, палили на любой шорох, заряжали наощупь. Хорошо, что патронов хватило. А потом уж наши на них навалились, им деваться некуда, так они на нас поперли, тогда уже пришлось и тесаком помахать. Где свои, где чужие, ничего не видать, отбились кое-как.
   - Народу в роте много осталось?
   - В строю десятка два, пожалуй, наберется.
   - М-да, не густо.
   - Для такого боя, я считаю, очень даже хорошо. Мы потом наверх прямо по трупам выбирались, все коридоры были завалены, не пройти. Османийцев и наших потом весь день из форта выносили, сегодня ночью закопать были должны. А я, как только выбрался, сразу нашел фонарь и тебя искать пошел. Честно говоря, и не надеялся живым найти.
   - Ты же даже не знал, где меня искать!
   - Не знал, - подтвердил Фелонов. - А что делать? Сначала в казематах искал, потом Охримцева встретил, он сказал, что ты в траншее на валу был. Я туда пошел. Сначала один был, потом Охримцев пятерых солдат прислал. Всю траншею обыскали, и вал, и двор. Вот когда тебя нигде не нашли, тогда у меня надежда появилась.
   От этого бесхитростного рассказа у Алекса едва слезы на глазах не выступили.
   - Спасибо тебе, Влад.
   - Да ладно, - смутился Фелонов, - ты же меня тоже не бросишь.
   - Не брошу, - подтвердил капитан, - ни живым, ни мертвым. А ты бы сразу в лазарет сходил, я в это время там уже был.
   - Да посылали мы в лазарет. Вернулся этот обалдуй, сказал нет тебя там. Потом один унтер из двадцать четвертого полка вспомнил, что они во рву раненого офицера подобрали, тогда уже мы вдвоем с Охримцевым в лазарет пришли, а ты спать изволил в это время.
   - Ну извини, ночка уж очень веселая выдалась, да и крови много потерял. Кстати, о крови. Мне лекарь рекомендовал для восполнения потери красное вино употреблять. Сможешь найти что-нибудь более приличное, чем местная кислятина?
   - Смогу. Чего не смочь, коли деньги есть.
   - Заодно и счастливое завершение этой эпопеи отметим, - оживился Алекс.
   Полчаса спустя Фелонов принес глиняный кувшин полуведерной, приблизительно, вместимости. Еще через час на свою квартиру вернулся подполковник Светлорецкий, заставший попойку в самом разгаре. Поймав на себе неодобрительный взгляд старшего офицера, менее пьяный денщик поспешил ретироваться, освободив господ офицеров от своего присутствия.
   - Вам не кажется, господин капитан, что совместная пьянка с нижним чином не предусмотрена ни одним уставом и наносит ущерб чести офицера?
   - Бросьте, подполковник, он не нижний чин, он мой старый и надежный друг, - подвыпившего Алекса потянуло на откровенность. - Давайте лучше выпьем!
   Магу потянулся к кувшину.
   - Я сегодня не в настроении, - попытался избежать своей участи Светлорецкий.
   - За счастливое спасение наследника!
   Капитан разлил содержимое кувшина по кружкам, одну из них протянул квартирмейстеру.
   - До дна!
   Тут же налил по второй.
   - За здоровье государя императора! Многая лета! До дна, подполковник, до дна!
   Светлорецкий попробовал сменить тему разговора, чтобы отвлечь Алекса от кувшина.
   - Где вас ранили, капитан?
   Не на того напал! Вино опять потекло в кружки.
   - Там. В форте. За форт! Вот черт, закончилось! Эй, кто там есть, еще вина!
   Только это и спасло подполковника от утреннего похмелья. С огромным трудом ему удалось отговорить раздухарившегося капитана Магу от идеи послать кого-нибудь за вторым кувшином и продолжить банкет, но третью кружку живительной влаги Светлорецкому все-таки пришлось выпить. Вскоре Алекс, разочарованный быстрым опустошением кувшина, заснул.
   Утром капитан Магу страдал от похмелья. Сжалившись над ним, квартирмейстер поделился с Алексом вполне приличным коньяком из своих личных запасов. Опрокинув в рот содержимое кружки, капитан блаженно зажмурился и рассыпался в благодарностях.
   - Ой, спасибо, господин подполковник, вы мне, можно сказать, жизнь спасли.
   Немного поправив здоровье и придя в себя, офицер пожелал узнать последние новости. Квартирмейстер, видимо, обидевшийся за вчерашнее, поначалу был немногословен, но потом все-таки разговорился и постепенно выложил все, что знал об оперативной обстановке вокруг Коварны.
   - Наследника позавчера эвакуировали, вместе с ним и вся свита снялась. Теперь в Ясене с квартирами стало намного лучше. А вы тоже вслед за ними уедете?
   Обратно возвращаться совсем не хотелось, благо у Алекса сейчас был уважительный предлог задержаться здесь на некоторое время.
   - Да, только подлечусь сначала. А что там с фортом?
   - Можно сказать, удержали. После той ночной атаки, в которой вас ранили, османийцы ничего, кроме дежурных обстрелов, не предпринимали. Мы, в свою очередь, ввели в форт резервы, перебросили туда артиллерию. Мост со стороны османийцев саперы взорвали. Так что повторить тот успех противнику не удастся. А ведь в ту ночь все висело на волоске, промедли Скоблин с вводом резервов...
   - Я бы с вами сейчас не разговаривал, - продолжил Алекс. - От двадцать второго полка много осталось?
   - Не очень. В строю чуть больше двухсот пятидесяти штыков, в полковой батарее три орудия без лошадей и передков. Сегодня ночью остатки полка выведут из форта на переформирование. Хотя, фактически, требуется его заново формировать. А вам в нем какой интерес, капитан?
   - Практически никакого. Но я в полку двое суток все-таки пробыл, в отражении штурма участвовал, вот и интересуюсь. Значит, если для форта номер два опасности более нет, то появляются все предпосылки, для реализации вашего плана по взятию Коварны?
   - Он уже не мой, - грустно улыбнулся квартирмейстер шестой дивизии.
   - А чей же? - изумился Алекс.
   - Официально - штаба Палканской армии. В случае его успешной реализации, мне, может, какую медаль и дадут. Если вспомнят. Или вы наших порядков не знаете?
   - Знаю, к сожалению. Но меня фамилия выручает. И влиятельные родственники. Так, когда начнется наше наступление?
   - Не спешите, господин капитан. В свете последних событий, от любых авантюр, связанных хоть с малейшим риском, решено отказаться. В ближайших планах - захват люнета, расположенного к северу от форта номер два и закладка новой траншеи, что позволит обеспечить безопасное сообщение с фортом в любое время суток.
   Капитан Магу тут же подхватил мысль квартирмейстера.
   - А за это время подтянуть резервы, подвезти снаряды...
   - Вот-вот. Можно подумать, османийцы будут ждать, когда мы закончим свои дела и займемся блокадой Коварны.
   - А вы считаете, что нужно действовать немедленно?
   - Да!
   От волнения Светлорецкий вскочил на ноги и начал мерить ногами их небольшую комнату. Алекс лежа наблюдал за его перемещениями.
   - Есть сведения, что Эник-паша заканчивает формирование тридцатитысячного резервного корпуса. У нас есть два, в лучшем случае три месяца. Если корпус Эника прибудет в Коварну, осаду можно снимать!
   - И как вы хотите его остановить?
   - Взять Лочев и Тешель, закрыть перевалы и пусть Эник бьется о них лбом, пока не растратит все свои резервы! На перевалах можно одним батальоном целую дивизию удержать! Впрочем, не мне вам это рассказывать. А в армейском штабе меня никто выслушать не захотел.
   - Рапорт подавали?
   - Само собой. Никакой реакции.
   Поморщившись от боли в левом боку, Алекс приподнялся на локте.
   - Значит, немедленно.
   Остановившись, квартирмейстер рубанул воздух ладонью правой руки.
   - Да, немедленно! Пока у нас больше людей, больше орудий, больше снарядов!
   - Ладно, сегодня уже никуда не двинусь, а завтра, после перевязки заеду в штаб, попробую устроить вам аудиенцию у командующего. Так что будьте к этому готовы.
   - Я уже давно ко всему и всегда готов, - махнул рукой Светлорецкий. - И так после прошлого раза начальник дивизии и начальник штаба волками смотрят за то, что через их головы к Скоблину обратился.
   - Одним разом больше, одним меньше... Кстати, вам, господин подполковник, уже на службу пора, а мне лечиться.
   Прежде, чем уйти, квартирмейстер посоветовал Алексу.
   - Вы бы лечением-то не злоупотребляли бы, господин капитан, а то завтра не то, что до командующего, до госпиталя не доберетесь.
   - Под лечением, я усиленное питание имел в виду, - выпалил свое оправдание Магу.
   Кроме состояния здоровья, еще одной проблемой для посещения начальства была форма одежды. Поездка предполагалась не очень долгой, без участия в торжественных церемониях и боевых действиях. По этой причине, парадный мундир капитан с собой брать не стал, ограничился двумя комплектами полевой формы.
   Мундир и брюки, бывшие на капитане во время недавних боев, пришли в полную негодность. Изорванные и окровавленные, они были сожжены Фелоновым без всякой жалости. Погоны и флигель-адъютантский аксельбант были почищены и вместе с орденами перекочевали на запасной мундир. Кепи и портупею денщик привел в порядок, сапоги надраил до зеркального блеска. Однако полностью это проблемы не решало, случись что единственным мундиром, и можно остаться в совсем уже не подобающем его положению виде.
   - Влад, узнай, где в городе можно купить сукно и пошить мундир.
   - Да откуда в этой дыре может быть портной, тем более приличный?!
   - Должен быть! Господ офицеров в городишко понаехало - пруд пруди, значит, и обшивать их кто-то должен! Иди и ищи, хватит бока отлеживать!
   Побурчав себе под нос, денщик отправился на поиски. Отсутствовал всего около часа, вернувшись, доложил.
   - Есть портной! Недавно появился. Только очередь к нему уже на месяц вперед расписана!
   - Ничего, - отмахнулся Алекс, - придется тряхнуть кошельком. А не поможет, воспользуюсь служебным положением. В конце концов, я здесь единственный флигель-адъютант, пусть проявят уважение.
   Следующий день капитан Магу начал по заранее намеченному плану. С утра отправился в госпиталь, где его осмотрели и перевязали. Закончив осмотр, лекарь одобрительно покивал головой.
   - Ну вот, уже намного лучше. И цвет лица у вас более здоровым стал. Недельки через две к исполнению обязанностей сможете приступить.
   Поблагодарив лекаря за хорошие новости, Алекс поехал к портному. Местный специалист нитки и иголки занимал половину большого дома на центральной улице Ясена, в то время, как руоссийские офицеры вынуждены были ютиться по крохотным домишкам на окраине. Судя по этому факту, дела у него шли отлично.
   Проверив наличие пухлого бумажника в кармане мундира, капитан Магу приступил к решительному штурму местной цитадели портновского искусства.
   - Вам назначено, господин офицер?
   Юный возраст вопрошавшего указывал на то, что перед ним ученик или подмастерье, а потому, Алекс предпочел вопрос проигнорировать.
   - Хозяина позови! Бегом!
   Юноша метнулся в дверь, ведущую вглубь дома и минуты три спустя, из нее выкатился пухлый человечек в очках, едва державшихся на кончике носа. Руоссийский портной освоил вполне прилично, хотя и говорил с неистребимым местным акцентом.
   - Прошу прощения, господин офицер, но у меня все расписано...
   - Молчать! - рявкнул Алекс. - Ты что, аксельбант не видишь!
   Портной испуганно заткнулся.
   - Я флигель-адъютант капитан Магу, - представился Алекс. - Мне нужен полевой повседневный мундир и брюки, причем срочно. Тебе все ясно?
   - Прошу прощения, господин офицер, а что есть "флигель-адъютант"?
   - Я адъютант его величества императора Александриса Второго.
   - О! Вы адъютант самого императора Руоссии!
   Портной проникся важностью пожаловавшей к нему персоны. Его спина почтительно изогнулась, а физиономия расплылась в угодливой улыбке.
   - Какая великолепная работа! И сукно отличное, - оценил своего столичного коллегу портной, а заодно и польстил клиенту. - У меня так не получится.
   - И не надо. Мне нужен обычный мундир, но очень быстро. Плачу втройне!
   - Конечно, конечно! Извольте пожаловать, мне нужно снять мерку! И сразу хочу предупредить, что такого качества сукна в Ясене не найти.
   - Возьмите лучшее из того, что есть.
   Когда Алекс снимал мундир, портной с подмастерьем заметили, что он двигается очень неловко.
   - Господин офицер ранен?
   - Ерунда, царапина. Продолжайте.
   Закончив свои портновские дела, толстячок поинтересовался.
   - Куда мне прислать этого бездельника, чтобы пригласить господина офицера на первую примерку?
   Магу назвал адрес дома, который он сейчас делил с квартирмейстером шестой дивизии, и в свою очередь спросил.
   - И когда я могу ожидать этого приглашения?
   - Дня через два-три, раньше никак нельзя. Очень много заказов.
   Такой срок Алекса вполне устраивал, а потому, милостиво согласившись выплатить задаток, капитан опять облачился в свой мундир и отправился в штаб. В приемной Скоблина ему преградил путь адъютант командующего.
   - Господин генерал-лейтенант занят, извольте обождать.
   Здесь глоткой взять не получится, и даже на аксельбант никакой надежды нет. Пришлось ждать. Хорошо хоть недолго, минут через сорок капитана Магу пригласили к командующему Палканской армией.
   - Господин генерал-лейтенант, ваше приказание выполнено, приказ об отходе двадцать второго пехотного полка доставлен!
   - То, что он доставлен, я увидел сразу. Правда, выполнен он был весьма своеобразно. А вот где вы все это время отсутствовали, господин капитан?
   - Вынужден был отступить в форт вместе с полком, потом не имел возможности выбраться оттуда, принимал участие в отражении штурма.
   Алекс коротко изложил командующему все свои злоключения за последние дни.
   - Ранены, значит, - вслух рассудил Скоблин, - это хорошо. То есть плохо, конечно. Зато снимает любые вопросы. Что говорят доктора?
   - Через две недели смогу исполнять служебные обязанности!
   - Сможете, - согласился командующий, - из столицы приказ на вас пришел. Приказано назначить вас ротным командиром в любой полк на мое усмотрение.
   "Старик Люменкрофт свое слово сдержал". Этой новости капитан только обрадовался, возвращаться обратно в столицу прямо сейчас очень не хотелось. Довольное выражение физиономии Алекса не осталось незамеченным.
   - Судя по вашему лицу, капитан, вы этого назначения ожидали?
   - Надеялся, господин генерал-лейтенант. Наконец-то я смогу снять аксельбант.
   - Нет, не сможете. При отчислении из свиты издается отдельный приказ, а пришедшем из столицы об этом не сказано ни слова. Так что вы по-прежнему состоите при особе государя императора, а ваше назначение в полк только временная командировка.
   Вот такой военно-бюрократический казус, в котором никакой юрист не разберется.
   - Можете выбрать любой полк, - любезно предложил генерал. - После штурма, открылось много вакансий.
   - Я бы предпочел продолжить службу в рядах двадцать второго пехотного полка!
   - От этого полка мало что осталось. Он не скоро сможет принять участие в боевых действиях.
   - Так ведь и я, господин генерал-лейтенант нескоро смогу принять участие в боевых действиях.
   Собственно, по этой причине капитан Магу и выбрал именно этот полк. Пока его пополнят личным составом, приведут в порядок, обучат солдат - времени изрядно пройдет. К тому времени и сам Алекс полностью избавится от последствий ранения. Ну и знакомые, какие-никакие, у него в полку появились.
   - Хорошо, будь по-вашему. Приказ будет подписан завтра, выписку сможете забрать в канцелярии штаба.
   - Слушаюсь, господин генерал-лейтенант!
   Скоблин поднялся со стула, давая понять, что аудиенция окончена, но капитан Магу продолжал стоять изваянием посреди кабинета.
   - У вас ко мне что-нибудь еще капитан?
   - Так точно, господин генерал-лейтенант! Подполковник Светлорецкий...
   - А-а, это тот, что предложил план по блокаде Коварны?
   - Он самый, господин генерал-лейтенант! У подполковника есть соображения по ускорению реализации своего плана. Мне они показались вполне резонными.
   - Пусть напишет рапорт и подаст его по команде
   - Рапорт уже подан, но где-то заблудился в штабных канцеляриях, а время дорого. Прошу вас принять подполковника Светлорецкого и выслушать его.
   Скоблин вздохнул, взял со стола колокольчик и встряхнул его. На его звук из приемной явился капитан с блокнотом и карандашом наизготовку. Адъютант замер, чуть склонив голову с идеальным пробором. Почтение и готовность служить одновременно. Талант у человека, Алексу невольно подумалось "У меня так никогда не получится. Видимо, шея недостаточно гибкая".
   - На какое время назначено завтра последнему посетителю?
   - Восемнадцать тридцать, полковник-интендант Боринов по вопросу доставки снарядов к осадным орудиям, - четко и бесстрастно доложил капитан.
   - Запишите на девятнадцать ровно подполковника Светлорецкого...
   Скоблин замолк, видимо, пытаясь припомнить должность посетителя.
   - Старшего квартирмейстера штаба шестой пехотной дивизии, - так же бесстрастно продолжил адъютант командующего, продолжая лихо строчить карандашом в блокноте.
   Ну и память! Один раз стоило побывать подполковнику на приеме у командующего, а его уже взял на карандаш генеральский адъютант. Отпустив капитана, Скоблин опять обратил свое внимание на Алекса.
   - У вас ко мне что-нибудь еще, капитан?
   - Никак нет, господин генерал-лейтенант!
   - В таком случае, ступайте, господин капитан, и постарайтесь больше не совать свою голову под пули без крайней необходимости.
   - Слушаюсь, господин генерал-лейтенант!
   Алекс попытался принять строевую стойку, но помешала боль в левом боку.
   Выйдя из штаба, капитан Магу решил, что хороших дел на сегодня хватит, пора и о себе позаботится. Плотно отобедав в местной харчевне, Алекс скрупулезно исполнил рекомендации лекаря. Правда, на этот раз вино ему подали не самое лучшее, да еще и осмелились утверждать, что ничего более приличного во всей округе не найти. Закатывать скандал по этому поводу не хотелось, а потому, капитан ограничился тем, что не оставил чаевых. На квартире, куда он вернулся после обеда, Алекса сморил сон, и он благополучно проспал до возвращения со службы подполковника Светлорецкого.
   Не сказать, что господин старший квартирмейстер сильно обрадовался предстоящей аудиенции, скорее, воспринял известие стоически.
   - Ну что же, чему быть, тому не миновать. Надеюсь, завтра вечером мне удастся убедить Скоблина действовать решительнее.
   - Один командующий - это еще не весь штаб.
   - Кому вы это рассказываете, капитан! Я, как академию окончил, так уже лет десять на штабной службе. Кухню эту хорошо изучил.
   - А я, представьте себе, назначен ротным командиром в двадцать второй полк, и при этом оставлен в свите императора. Вот такой пердюмонокль!
   - М-да, интересный случай, - согласился Светлорецкий, - никогда о таком даже не слышал.
   С утра капитан Магу корпел над рапортом. Получалось длинно и не слишком вразумительно. Испортив шестой лист бумаги, Алекс на все плюнул и переписал набело, как есть. Вряд ли этот рапорт будет кто-нибудь читать, а потому, и время тратить не стоит. Весь следующий день он предавался блаженному ничегонеделанью. Когда еще выпадет такой шанс?
   Вернувшийся поздним вечером Светлорецкий пребывал в мрачно-решительном настроении.
   - Никаких конкретных решений не приняли. Разрешили мне провести дополнительную рекогносцировку Лочева и Тешеля с привлечением соответствующих сил. А знаете, мне тут пришла в голову интересная мысль, жаль Скоблину предложить не успел. Лочев можно взять вообще без потерь.
   - Это как? - заинтересовался Алекс.
   - Артиллерийское наступление.
   - Никогда не слышал, - удивился Алекс.
   - И никто не слышал. Смотрите, капитан.
   В ход опять пошел патронный ящик и горсть револьверных патронов. Квартирмейстер начал расставлять патроны на крышке ящика.
   - Судя по карте, османийские позиции в Лочеве расположены вдоль дороги, идущей вдоль скалы. Сам Лочев настолько мал, что оборону в нем может держать не больше роты, остальные будут расположены в этих укреплениях рядом с городом. А вот здесь...
   Светлорецкий выставил неровной линией пять желтовато блестящих гильзами патронов.
   - Здесь есть высоты, господствующие над этими позициями.
   - Османийцы не увидели такой очевидной слабости?
   - У них не было выбора. Дальше до самого перевала нет места, где можно развернуть хоть сколько-нибудь значительные силы. К тому же, удаление высот от Лочева от трех до пяти верст. Для старых систем далековато и скорострельность у них недостаточная, а новые шестифунтовые гаубицы и полевые мортиры должны справиться. Если сосредоточить достаточное количество стволов, то можно создать такую плотность огня, что противник вынужден будет сам оставить эти позиции.
   - Это сколько же снарядов потребуется! - присвистнул Алекс.
   - Да, много, - подтвердил квартирмейстер, - и выпустить их придется всего за два-три часа. Старые гаубицы на такое просто не способны. Зато людские потери будут сведены к минимуму.
   - Да, красивая может получиться операция. Взять город...
   Капитан снял с ящика патрон, обозначавший Лочев, и продолжил.
   - Не потеряв ни одного солдата.
   - Это только замысел. Во время рекогносцировки предстоит уточнить количество систем и потребное количество боеприпасов. Да и сама возможность их размещения еще под вопросом. Но, надеюсь, получится.
   - А Тешель?
   - Там все сложнее.
   Светлорецкий начал расставлять патроны заново.
   - Сам город крупнее, гарнизон втрое больше, укрепления сильнее. Боюсь, во всей Палканской армии не найдется такого количества орудий, чтобы повторить Лочевское артиллерийское наступление. Придется брать Тешель по старинке, пехотой. Хотя, артиллерийскую подготовку с высокой плотностью огня можно провести и здесь. Вот тут можно разместить артиллерийские позиции...
   Патроны с легким стуком вставали на крашеное дерево.
   - А затем, два удара. Отсюда - отвлекающий, а отсюда - главный.
   - Браво, господин подполковник!
   Алекс даже сделал вид, что зааплодировал.
   - Ваша ирония здесь не уместна, капитан.
   Похоже, Светлорецкий даже обиделся. Магу постарался смягчить ситуацию.
   - В моих словах нет ни капли иронии. Сейчас я искренне сожалею, что провалился на вступительных экзаменах в академию. Если "поднимать" карту меня научили, то правильно выбрать позицию для гаубичной батареи я уже вряд ли смогу. А уж рассчитать нужную плотность огня или потребное количество снарядов мне и вовсе не под силу.
   - Не вам одному, к сожалению. Многие наши офицеры, даже будучи в немалых чинах, такими знаниями пренебрегают, а нас, штабных, считают бесполезным балластом.
   - Я к таковым не отношусь, - заверил квартирмейстера Алекс. - Хоть я и пребываю в невеликом чине, но если вам потребуется мое содействие, то вы можете на него рассчитывать.
   Квартирмейстер протянул капитану руку, Магу сжал его сухую и твердую ладонь.
   Следующий день капитан начал с поездки в штаб Палканской армии. Сдав свой рапорт, он получил в канцелярии выписку с приказом о новом назначении, а заодно узнал, куда передислоцировался двадцать второй пехотный полк после его вывода из форта номер два. Путь к месту новой службы оказался неблизким, до небольшой деревушки в окрестностях Ясена предстояло преодолеть восемь верст.
   Судя по десятку парусиновых палаток расположенных на окраине деревушки, численность нижних чинов в полку не превышала четырех сотен штыков. Штаб полка и квартиры офицеров располагались в самой деревушке. Главная, она же единственная, улица деревни быстро привела Алекса к большому каменному дому под рыжей черепичной крышей. Стоявший у крыльца солдат с винтовкой на плече, указывал, что штаб находится именно в этом доме.
   - Капитан Магу к командиру полка!
   Из-за аксельбанта на правом плече Алекса подполковник Чанаев решил, что капитан прибыл с поручением от командующего, а потому, был немало удивлен предъявленной ему выпиской из приказа о назначении.
   - Ну что же, - подполковник и не думал скрывать своего изумления, - добро пожаловать в полк, господин капитан.
   Магу вполне понимал смущение подполковника, исполняющего обязанности командира полка - уж очень непривычно и неудобно иметь в подчинении офицера, обладающего возможностью напрямую докладывать императору, минуя все промежуточные инстанции.
   - Полк сведен в два батальона, шесть рот, соответственно. Оба батальонных командира выбыли по ранению. Ротами капитаны командуют, а одной так и вовсе лейтенант. Вакансии ротных командиров есть в четвертой и пятой ротах. Вы, я так понимаю, выберете пятую?
   - Так точно, господин подполковник!
   - В ротах сейчас в среднем по пятьдесят штыков. В течение недели ожидаем прибытие маршевой роты, тогда удастся довести численность хотя бы до сотни. Когда сможете приступить к исполнению обязанностей?
   - Лекарь сказал, что через двенадцать дней буду полностью здоров и смогу исполнять свои должностные обязанности.
   - Вот и отлично, буду ждать вас через десять дней. А перебраться сюда из Ясена советую прямо сейчас. После прибытия маршевой роты с офицерскими квартирами и здесь станет туго, а сейчас еще есть возможность выбора.
   - Премного благодарен за совет, господин подполковник! Непременно им воспользуюсь.
   Мысль перебраться подальше от Ясена и штаба армии показалась Алексу вполне здравой. Правда, в госпиталь на перевязки ездить будет далековато, но это с лихвой искупалось возможностью поселиться одному в комнате. Не выходя из штаба, он узнал, где можно будет встать на квартиру, затем договорился с хозяином дома, заросшим бородой мужиком по имени Кирян, о том, что уже сегодня вечером переберется к нему на постой.
   Едва Алекс вернулся на старую квартиру в Ясене, чтобы предупредить Фелонова о переезде и собрать вещи, как к нему заявился портновский подмастерье с хорошими известиями.
   - Господин офицер, мастер Тома завтра после полудня приглашает вас на примерку нового мундира.
   - Передай хозяину - непременно буду.
   Быстро портной управился, значит, уважает, да и мастер должно быть неплохой. На секунду мелькнула мысль отложить переезд еще на день, но Алекс решил все-таки не менять планов. Отпустив портновского подмастерье, капитан отыскал Фелонова и они вместе приступили к сборам. За этим занятием их и застал раньше обычного времени вернувшийся Светлорецкий.
   - Вы, не иначе, съезжать собрались?
   - Да, нашел другую квартиру. Просторнее и до нового места службы - рукой подать.
   Подполковник избавился от портупеи, присел и сообщил свою новость.
   - А я тоже последнюю ночь здесь обитаю. Завтра с утра отправляюсь на рекогносцировку.
   - Лочев или Тешель? - поинтересовался Алекс.
   - Сначала Лочев, затем Тешель.
   - В таком случае, желаю удачи, господин подполковник. Не сомневаюсь, ваш план приведет нашу армию к успеху.
   - Мне бы вашу уверенность, господин капитан. Кстати, вам же мои планы и исполнять придется.
   - Нет, нет, нет и еще раз нет.
   Алекс даже руками замахал.
   - У меня есть еще двенадцать дней на поправку здоровья, и их я намерен провести в тишине и спокойствии с усиленным питанием и красным вином. Чувствую, до полной компенсации кровопотери мне еще далеко. А сейчас, прошу прощения, но мне еще нужно закончить сбор вещей.
   - Не смею вас задерживать, капитан.
   Светлорецкому требовалось заняться тем же самым, вряд ли ему удастся вернуться в Ясен раньше, чем через три-четыре дня.
  
   Глава 4.
  
   Утро выдалось недобрым, хотя бы потому, что разбужен капитан Магу был жандармами. Возглавлявший их рослый, дубоватый на вид ротмистр, вежливо, но настойчиво растолкал спящего Алекса.
   - Прошу прощения, господин капитан, но вынужден вас побеспокоить.
   Алексу пришлось оторвать голову от подушки. Солнце было уже довольно высоко, похоже, он проспал часов до десяти.
   - Что-то случилось?
   - Ротмистр Вязодубовский, - представился жандарм. - Случилось, господин капитан. Сегодня ночью неизвестные пытались похитить подполковника Светлорецкого.
   Капитану потребовалась пара секунд, чтобы осознать сказанное ротмистром.
   - Надеюсь, нападение было неудачным?
   - Можно сказать и так. Сначала зарезали денщика, потом попытались связать подполковника и заткнуть ему рот, но он оказал им сопротивление и был убит.
   После таких слов жандарма Алекс изумленно замер.
   - Как убит?!
   - Ударом ножа в сердце. Один очень точный удар.
   - Убийцу поймали?
   - Злоумышленникам удалось скрыться.
   - Так, значит, их было несколько?
   Только сейчас Алекс заметил, что жандарм исподволь наблюдает за его реакцией на сообщаемую информацию. Капитан постарался успокоиться и взять себя в руки.
   - Прошу прощения, господин ротмистр, не могли бы вы выйти, мне необходимо одеться и привести себя в порядок, после этого я буду готов ответить на все ваши вопросы.
   - Конечно, конечно, капитан.
   Жандарм вышел, Алекс начал торопливо натягивать брюки. Вряд ли его подозревают, но проверят обязательно, уж больно вовремя он съехал с прежней квартиры, перед самым нападением, а значит, придется ответить на ряд каверзных вопросов. Этот жандарм вовсе не такой дуб, каким кажется с первого взгляда. Затянув ремень, капитан шагнул за порог.
   - Господин ротмистр, я в вашем распоряжении.
   - В таком случае, господин капитан, соблаговолите пересказать мне ваш вчерашний день во всех подробностях.
   Слушал Вязодубовский внимательно, ничего не записывал, а под конец сделал вывод.
   - Значит, решение о съезде с прежней квартиры вы приняли спонтанно и съехали около пяти часов вечера. А на Светлорецкого и его денщика напали в четыре утра. Вы под счастливой звездой родились, господин капитан.
   - Я так понимаю, вы уже в курсе, что подполковник Светлорецкий утром должен был этим утром отправиться на рекогносцировку? - предположил Алекс.
   Жандарм утвердительно кивнул.
   - И что решение о ней было принято только позавчера, тоже знаете?
   - Да. И что кто-то очень хотел ей помешать, тоже знаю. И этот кто-то, очень вероятно, сидит в штабе армии. Не исключено, что в соседнем со мной кабинете. А вы тоже были в курсе планов квартирмейстера?
   - В самых общих чертах. Надеюсь, вы меня не подозреваете?
   - Ну что вы! Личность ваша у меня сомнений не вызывает, а подозревать флигель-адъютанта, это все равно, что подозревать самого...
   Ротмистр ткнул в потолок указательным пальцем.
   - А вы своим внезапным отъездом только облегчили злоумышленникам их задачу, но спасли себе жизнь. Не смею вас больше задерживать.
   Жандарм собрался в обратный путь, но тут капитан кто-то дернул за язык.
   - Подождите, ротмистр, я с вами! Фелонов, седлай кобылу!
   Хоть до Ясена ехать недалеко, а час времени в седле провести придется. А время лучше всего коротать за разговором.
   - И куда вы так быстро собрались, капитан?
   - В штаб, командующему. Постараюсь убедить его не отменять рекогносцировку. В крайнем случае, сам поеду.
   - Весьма достойное решение, - одобрил жандарм. - А один справитесь?
   - В том-то и дело, что нет, образования не хватит. Постараюсь выпросить грамотного штабиста с академией за плечами. И артиллериста хорошо бы, но это уже из области несбыточного. Если удастся, то завтра с утра и отправимся. А вы, ротмистр, найдите эту сволочь. Возможно это кто-то из офицерских денщиков или штабной обслуги. Когда свита наследника здесь была, мой Фелонов иной раз больше меня знал.
   - Дельное замечание, капитан, только думается мне, что нужный нам человек куда, как повыше сидит. Чтобы через обслугу информация прошла - время нужно. И на организацию нападения тоже. А тут уж больно оперативно все было сделано, всего-то чуть больше суток прошло.
   - Может, вы и правы, - согласился капитан. - А сколько их всего было? И как все произошло.
   - Трое или четверо. Крючок ножом подняли через щель в дверном косяке. В дверь и вошли. Денщика сразу убили, а с подполковником накладка вышла, он схватился за револьвер и успел один раз выстрелить. Даже ранил кого-то, на полу нашли кровь Светлорецкому не принадлежащую. Второй раз выстрелить ему не дали.
   - А почему вы решили, что подполковника хотели похитить?
   - Веревку нашли, ее злоумышленники при бегстве бросили. А еще, рядом тряпка лежала, по размеру как раз для кляпа подходящая.
   - Странно это, - задумался Алекс, - если хотели сорвать рекогносцировкку, то проще было сразу убить, а не связываться с похищением офицера из битком набитого войсками городишки! Как они его вывезти собирались?
   Настала очередь жандармского ротмистра, чтобы задуматься.
   - Думаю, у них есть база где-то в городе. Если они сразу налегке из Ясена не ушли, то после прочесывания у нас будет тот, кому мы зададим вопрос, зачем им понадобился Светлорецкий. Подстреленного подполковником быстро найдем.
   На въезде в Ясен стоял пост, которого еще вчера здесь не было. У них проверили документы, после чего, они вместе доехали до штаба, где пути их разошлись. Жандарм отправился принимать участие в облаве, которую проводила в городе комендантская рота. А капитан Магу поднялся в приемную Скоблина. Все стулья стоявшие в небольшом помещении оказались заняты полковниками и подполковниками. Остальные офицеры, чином пониже, спинами подпирали стены. Адъютант сразу же предупредил.
   - Командующего с утра не было, и когда будет - неизвестно.
   - Я подожду.
   Алекс выбрал стенку посвободнее, штабные потеснились, и спина капитана приняла на себя часть нагрузки. Ждать пришлось недолго, в коридоре застучали каблуки нескольких сапог.
   - Господа офицеры!
   Капитаны и штаб-капитаны отлепились от стен, полковники оторвались от стульев. Скоблин возник на пороге, взглядом пробежался по присутствовавшим и направился было к двери своего кабинета, но вдруг изменил траекторию и остановился перед Алексом.
   - Капитан Магу, вы-то мне и нужны! Зайдите!
   Кроме Алекса, в кабинете командующего оказались молодцеватый штаб-капитан со значком академии Генштаба и среднего роста капитан-артиллерист, пришедшие вместе с генералом. Скоблин занял кресло за своим столом и обратился к Магу.
   - С чем пожаловали, капитан?
   - Господин генерал-лейтенант, до меня дошло известие о гибели подполковника Светлорецкого сегодня ночью.
   - Да, очень прискорбный случай, - согласился командующий.
   - В связи с этим, прошу вас не отменять назначенную на сегодня рекогносцировку. Подполковник успел посвятить меня в свои планы, и в случае необходимости я могу заменить его...
   - Нет, капитан, не сможете. А посему, господа офицеры, знакомьтесь. Капитан Магу - флигель-адъютант его величества и кавалер орденов Святого Егория двух степеней. С этого момента его рота обеспечивает пехотное прикрытие экспедиции.
   - Штаб-капитан Годрин, - представился "академик". - Назначен начальником рекогносцировочной партии.
   - Капитан Осигов, - в свою очередь назвался артиллерист.
   - Прошу к столу, господа офицеры, - вмешался Скоблин, - сейчас я поставлю вам задачу, и приступайте. Немедленно.
   Задача и впрямь предстояла весьма сложная. В общей сложности предстояло преодолеть больше трех десятков верст, большую часть по горной местности. Разведать подходы к хорошо укрепленным городкам Лочеву и Тешелю, в которых засели крупные гарнизоны османийцев и вернуться обратно. Желательно живыми.
   Поставив задачу, командующий вручил Алексу собственноручно написанный приказ подполковнику Чанаеву, предписывающий выделить роту капитана Магу в распоряжение штаб-капитана Годрина.
   - Есть ли у вас вопросы, господа офицеры?
   Офицеры переглянулись, и штаб-капитан Годрин, как самый старший по званию и должности, ответил за всех.
   - Никак нет, господин генерал-лейтенант!
   На этом аудиенция была окончена, и офицеры отправились поставленную им задачу.
   - А куда подевалась рота, выделенная для этой задачи ранее?
   - Вместе с комендантской ротой и жандармами участвует в блокировании города и поиске убийц, - пояснил Годрин. - Когда ваша будет готова к выходу?
   Очень интересный вопрос, если учесть, что самой роты Алекс еще и в глаза не видел. А отвечать нужно было немедленно. Не долго думая, капитан выпалил .
   - Через четыре часа!
   - В таком случае, - штаб-капитан Гордин взглянул на часы, - выход назначается на шестнадцать часов.
   Отдав честь, капитан поспешил к штабной коновязи. На выезде его проверили еще раз. На дороге Алекс пришпорил кобылу, та с шага перешла на рысь. Алекс вспомнил, что на сегодня у него назначена первая примерка нового мундира, да видно не судьба.
   Нельзя сказать, что исполнявший обязанности командира двадцать второго пехотного полка подполковник Чанаев обрадовался, прочитав приказ командующего. С другой стороны, от полка сейчас и так мало что осталось. Поэтому, убыль некоторого количества солдат принципиально на боеготовность полка не влияла. Подполковник даже внес конструктивное предложение.
   - Сейчас у вас в роте штыков чуть больше, чем во взводе, такого количества солдат для глубокой разведки в тылу противника вам будет явно недостаточно. Так что берите с собой еще и четвертую роту. Командира у нее все равно нет, а у вас будет возможность сформировать сводную роту в составе четырех взводов.
   Алекс и сам хотел предложить нечто подобное, а теперь оставалось только воспользоваться предложением начальства.
   - Так точно, господин подполковник, будет исполнено!
   Получив разрешение от подполковника, капитан отправился известить солдат, уж они-то точно предстоящему походу в тыл к противнику обрадуются.
   Взводный унтер-офицер Охримцев уже был осведомлен о том, кто назначен его ротным командиром. Вот только столь скорого визита капитана в расположение роты он не ожидал. Торопливо застегнув воротник мундира, унтер вытянулся и гаркнул.
   - Здравия желаю, господин капитан!
   Алекс подозрительно потянул носом воздух, но свежего запаха не учуял от взводного, а потому ограничился коротким внушением.
   - Я смотрю, ты без ротного командира совсем обнаглел! Ремень подтяни! Кепи поправь! Через десять минут общее построение четвертой и пятой рот. Всех в строй, кто не ранен и не болен. Кого не будет в строю, отдам под трибунал и в арестантской роте сгною!
   - Так ведь...
   - Выполнять! Бегом!
   Четверть часа спустя, все, до кого успели дотянуться унтеры, пытались выровнять строй под пристальным взглядом капитана Магу. Алекс с трудом сдерживал раздражение, постепенно переходившее в ярость. Понятно, что уцелевшие после обороны форта могли несколько распоясаться, но не до такой же степени! Наблюдаемое им зрелище противоречило всем его представлениям о порядке в руоссийской армии.
   - Р-равняйсь! Сми-ирна!
   Ну, хоть этих слов не забыли и выполнили команды более или менее пристойно. Алекс несколько успокоился.
   - Вольно.
   Сложившаяся обстановка все меньше нравилась капитану. Надо бы отложить выход на сутки и за это время привести сводную роту в порядок, подготовиться к маршу. Но уже поздно, приказ получен и его никто уже не отменит, тем более, что сам на это дело напросился.
   - Унтер-офицерам выйти из строя!
   Унтеров в строю оказалось только семеро. На четыри взвода маловато будет, ну да ладно, разберутся. Следующие полчаса солдат распределяли между взводами, назначали командиров взводов и отделений, ставили задачи и определяли все необходимое для трехсуточного похода. Время утекало, а рота продолжала стоять на месте, в то время, как ей уже следовало покинуть расположение полка. В конце концов, капитану Магу пришлось решительно отдать приказ.
   - Построение через тридцать минут и сразу на марш. К этому времени все должно быть готово! Р-разойдись!
   Солдаты все опытные, обстрелянные, прошедшие ночную мясорубку второго форта, сами сообразят, что с собой в поход брать.
   В это же время в расположение полка заявился отставной унтер Фелонов, каким-то образом пронюхавший о готовящемся выступлении роты. Причем, пришел уже с оружием и двумя седельными сумками, перекинутыми через плечо.
   - Опять я последним обо всем узнаю! Куда на сей раз?
   - Недалеко, Лочев и Тешель. Верст тридцать с гаком.
   - И в самом деле, недалеко. Вот только не припомню я, когда это мы их заняли?
   - Можешь даже не пытаться, их взятие еще впереди. А пока, седлай лошадей.
   Заняв делом своего денщика, капитан Магу с головой нырнул в суету спешных сборов роты, внеся свою долю беспорядка в этот всеобщий бардак. В отведенные полчаса, само собой, не уложились. Как всегда, в последний момент не досчитались двух солдат, на поиски которых тут же отправили еще десяток. Спустя еще десять минут потеряшки нашлись и были представлены на глаза ротному. Обматерив разгильдяев, Алекс пообещал по возвращении сгноить обоих на гауптвахте, после чего отправил их во взвод, где взводный унтер дал одному в ухо, второму в морду.
   Следом капитан Магу посчитал наличный запас патронов у солдат недостаточным, пришлось писать заявку и посылать подчиненных на полковой склад за дополнительными боеприпасами. Наконец, все-таки тронулись в путь.
   - Цыганский табор, - прокомментировал вид ротной колонны Фелонов.
   К месту рандеву рота вышла с полуторачасовым опозданием. Кроме двух офицеров здесь же присутствовали два рядовых солдата при одном унтере, все верхами, и две вьючных лошади, груженые треногами и футлярами неведомых Алексу приборов. Еще одним участником вылазки на рекогносцировку был толстенький, кругленький палкарец.
   - Надеюсь, такого больше не повториться, господин капитан, - высказал свое неудовольствие штаб-капитан Годрин.
   - Так точно, господин штаб-капитан, больше не повториться, - заверил его капитан Магу. - А это наш проводник?
   - Войко Бобев, - представил палкарца штаб-капитан, - обещал провести нас в обход османийских постов.
   В обход, так в обход, капитану Магу было все равно. Собственно, такое сильное пехотное прикрытие для того и было выделено рекогносцировочной партии, чтобы эти самые посты разогнать, дабы под ногами не путались. А вопрос был задан Гордину только чтобы внимание начальства от собственной провинности отвлечь.
   Поскольку времени до темноты оставалось всего часа два, дальше решено было сегодня не двигаться, рота начала располагаться на ночевку. Солдаты развели костры, над временным лагерем поплыла привычная вонь подгоревшей каши. Господам офицерам, ужин приготовил один из их денщиков. Второй предстал перед Алексом.
   - Господин капитан, господин штаб-капитан приглашают вас к их столу.
   Капитан Магу рассчитывал пристроиться к солдатскому котлу, но ответить на предложение отказом означало обидеть хоть и временное, но начальство. Пришлось приглашение принять, а во время трапезы ответить на некоторые вопросы.
   - На приеме у командующего мы стали свидетелями вашего весьма эмоционального настояния по отправлению нашей рекогносцировочной партии, - издалека начал Гордин. - Не соблаговолите ли, господин капитан, разъяснить причины такой горячности?
   - Отчего же не разъяснить, господин штаб-капитан, - усмехнулся Алекс, - вас ведь просветили по поводу дальнейших наших действий по осаде Коварны?
   - В самых общих чертах.
   - А кто был автором этого плана?
   - Насколько мне известно, план был разработан штабом Палканской армии и утвержден командующим.
   - Вы ведь, господа, из Руоссии недавно прибыли? - предположил Алекс.
   - Буквально позавчера, - подтвердил его догадку Осигов.
   - Тогда разрешите вам сообщить - истинным автором этого плана является подполковник Светлорецкий...
   - Тот самый, что должен был возглавить эту экспедицию.
   - Тот самый, - подтвердил Алекс. - И тот, который так не вовремя погиб перед самым ее началом.
   Следующим своим вопросом Гордин вернул разговор к изначальной теме.
   - А какое отношение вы имеете к подполковнику Светлорецкому и его плану?
   - Волею случая мы с ним оказались соседями по квартире, пользуясь положением флигель-адъютанта его величества, я и доложил командующему об этом плане. А после неудачи со штурмом он был принят для дальнейших действий. Как видите, я к этому плану имею самое непосредственное отношение, поэтому, я и настаивал на посылке этой рекогносцировочной партии.
   - Вот теперь хоть что-то разъяснилось, - кивнул Гордин. - Вы уж простите, капитан, мы при штабе армии люди новые, в местных интригах неискушенные, не успели прибыть - попали, как кур в ощип.
   - Кстати, - заинтересовался капитан Осигов, - а как так получилось, что будучи причисленным к свите его Императорского величества, вы одновременно командуете пехотной ротой в линейном полку?
   - О, это длинная история, - тяжело вздохнул Алекс. - Но, если коротко, я был послан сюда с поручением, которое ухитрился исполнить недостаточно хорошо. Так что здесь я остаюсь вроде, как в опале, но от свиты по каким-то причинам так и не отчислен.
   Про более деликатные причины своего пребывания здесь капитан Магу, естественно, умолчал.
   - Может, просто забыли? - высказал предположение артиллерист. - В наших канцеляриях чего только случается.
   - Не тот случай, - возразил более опытный и искушенный в столичных порядках Гордин, - насколько я знаю, канцелярия министерства двора такие вещи отслеживает весьма строго. Думаю, капитан, для вас еще не все потеряно, вы вполне можете вернуться ко двору.
   - Право не знаю, - начал кокетничать Алекс, - хочу ли я этого. В роли ротного командира я чувствую себя на своем месте, а ко двору за время своего пребывания так и не привык.
   Второе было истиной, а что касается первого, то возвращение в столицу и ко двору капитаном Магу не планировалось. По крайне мере, до той поры, когда княжну Мари благополучно выдадут замуж.
   - Впрочем, - подвел итог Алекс, - давайте не будем гадать, господа. Завтра нас ждет тяжелый день, поэтому, предлагаю хорошенько выспаться, поскольку эта ночь будет последней на территории, занятой нашими войсками.
   На этом ужин был окончен, и господа офицеры отправились на боковую, но перед сном капитан Магу еще успел проверить посты.
   Следующий день и вправду выдался нелегким, но надо отдать должное Войко Бобеву, обещание свое он сдержал, и трудности эти были связаны исключительно с самим переходом. Местные горы проводник знал превосходно, и уже к двум часам пополудни рекогносцировочная партия вышла на подступы к Лочеву, избежав стычек с османийцами. В конце пути Войко вывел роту на террасу, с которой открывался отличный вид на город и городские укрепления.
   Сам Лочев оседлал вершину горы своими узкими кривыми улочками, беленькими домиками и рыжими черепичными крышами. На самой вершине стремилась в небо колокольня собора. Симпатичный городишко, но от него до дороги, ведущей от Коварны к Шиповскому перевалу было около полутора верст. Зато у самой дороги к лепился к склону османийский укрепрайон. Большая часть его сооружений была не построена, а выдолблена в скале. Недостатком укреплений была их плохая маскировка, все они обнаруживались без труда.
   Час капитан Магу потратил на расстановку постов, после чего вернулся на террасу, уж больно любопытно было, чем там Годрин с Осиговым занимаются. "Академик" был погружен в расчеты, и капитан не решился ему мешать. Артиллерист колдовал над каким-то прибором, установленном на треноге. Время от времени капитан что-то рассматривал в бинокль, сверялся с картой и делал пометки в своем блокноте.
   - Разрешите полюбопытствовать, - приблизился к нему Алекс, - что это у вас тут за штукенция такая интересная?
   - Артиллерийская буссоль, - пояснил Осигов. - Не уж-то никогда не видели?
   - Не довелось. И в академию меня не приняли. На последнем экзамене срезался. Планируете на этой террасе батарею разместить?
   - Да, - подтвердил догадку артиллерист, - восемь пушек здесь вполне можно разместить.
   - А не далековато? - прикинул расстояние Алекс.
   - Для орудий старого образца, действительно, далеко, а для современных пушек в двести пудов в самый раз будет. Гаубицы и мортиры, конечно, ближе поставим, места я уже наметил.
   - И какое время планируете отвести на артиллерийское наступление? - продолжил приставать к артиллеристу капитан.
   - Трех, полагаю, хватит. Османийская армия особой стойкостью не блещет.
   В этом моменте Алекс был с ним полностью согласен, но его интересовал еще и расход снарядов на это наступление.
   - У пушек и гаубиц скорострельность два выстрела в минуту, - пустился в пояснения Осигов. - С учетом времени, потребного для охлаждения орудий, выходит около пятидесяти снарядов в час. У мортир получается тридцать-сорок снарядов в зависимости от калибра.
   Восемь пушек, на каждую по сто пятьдесят снарядов, а вес каждого снаряда... Капитан Магу в уме прикинул суммарный вес боеприпасов, которые планировалось обрушить на османийские позиции. А ведь это только одна батарея, хоть и самая мощная! Да, не хотелось бы оказаться в укреплениях Лочева, когда на них обрушится вся эта прорва снарядов и бомб. Но сначала всю эту массу стали, взрывчатки и пороха еще предстояло сюда доставить. Алекс порадовался, что эта задача перед ним не стоит.
   Одна из османийских батарей окуталась клубочком белого дыма. Ниже по склону с приличным недолетом хлопнула бомба немалого калибра. Вверх по склону пополз подгоняемый легким ветерком пороховой дым, вниз покатились потревоженные камни, последним долетел еле слышный звук выстрела.
   - Кажется, нас заметили, - забеспокоился капитан Магу. - Может сменить позицию?
   - Не стоит.
   Осигов оторвался от бинокля, и продолжил спокойно делать записи в блокноте.
   - Не стоит, пушки у них старые, до нас не достанут.
   Артиллерист оказался прав. Еще четырежды османийский фейерверкер пытался закинуть бомбу на террасу, но так в этом и не преуспел. Ближе, чем на пятьсот шагов ни одна из них не взорвалась. И только окончательно убедившись в бесплодности своих потуг, османийцы успокоились и прекратили огонь.
   В последнее время, прогресс в развитии артиллерийских систем был таким, что принятые на вооружение всего десять лет назад, сейчас считались устаревшими. А пушки, двадцатилетней давности выглядели сущим анахронизмом. Хотя, за неимением новых орудий в достаточном количестве, в ход шло все, что имелось в войсках.
   Появился Годрин.
   - Пора сворачиваться, господа офицеры, я свои расчеты уже закончил.
   - Одну минуту, господин штаб-капитан, я тут наметил позицию для еще одной гаубичной батареи.
   Минут десять спустя, артиллерист разобрался со своей батареей, и солдаты начали упаковывать приборы обратно в ящики. Алекс обратил внимание, как аккуратно и осторожно они обращаются с вверенным имуществом.
   С террасы рота двинулась на юго-запад, все больше уходя вглубь территории противника. Еще до темноты она успела перевалить через горный хребет, спуститься по тропе вдоль склона и расположиться на ночевку в долине. Выставив посты, капитан Магу присоединился за ужином к Гордину и Осигову.
   На его счастье, на этот раз речь зашла не о его персоне, а о столичных новостях.
   - А что нового в свете?
   Алекс попытался осторожно прощупать интересовавшую его тему.
   - Ничего интересного, - пожал плечами Осигов, - сейчас все новости только с театра военных действий, а их мы и так узнаем первыми, поскольку являемся непосредственными участниками событий.
   - Позвольте с вами не согласиться, - возразил Годрин, - вспомните скандал с советником Шаросвятским.
   - Этот скандал произошел буквально в день моего отъезда сюда в свите великого князя. Есть что-нибудь посвежее?
   - А еще, - продолжил выдавать новости штаб-капитан, - перед самым нашим отъездом в газетах мелькнула новость о помолвке великой княжны Мари с каким-то палканским князем.
   Сердце Алекса ухнуло втрое сильнее обычного, он с трудом сохранил безразличное выражение на лице.
   - Ах, да, - встрепенулся артиллерист, - и в самом деле, что-то такое припоминаю. Еще писали, что великий князь не смог прибыть на помолвку дочери по причине активизации боевых действий на Южноморском театре. А вот имя счастливого жениха я никак не припомню...
   - То ли Григорос, то ли Григолис, - покопался в своей памяти штаб-капитан.
   - Да какая разница, господа, как его зовут! Птичку скоро посадят в клетку, а клетку доставят сюда, на Палканы.
   "Осталось только дождаться свадьбы и отъезда новообразованной четы из столицы, тогда можно возвращаться обратно". Поскольку самая ценная, хоть и столь неожиданная информация была получена, Магу перевел разговор на личности самих офицеров. Надо же было узнать, с кем свела прихоть военной судьбы.
   - Вы, господин штаб-капитан, судя по знаку на мундире, окончили полный курс академии. Трудно было учиться?
   - Невероятно. После сдачи вступительных экзаменов мне казалось, что все трудности уже позади, а они даже и не начинались! Достаточно сказать, что приняли в академию пятьдесят офицеров, а через два года было выпущено всего три десятка. Остальные отсеялись, причем, большинство ушло, не выдержав трудностей обучения, а не срезавшись на экзаменах. А полный трехлетний курс смогла преодолеть всего дюжина.
   В рассказе Годрина сквозила ничем не прикрытая гордость за свою способность выдержать три труднейших года обучения и в награду быть допущенным в касту офицеров Генерального штаба, своего рода, вершителей судеб руоссийской армии. Не имея больших денег и нужных связей, в генералы он вряд ли выйдет, но до полковничьих погон вполне сможет дослужиться.
   - ...а вы капитан?
   - Что, простите? - встрепенулся Алекс.
   - Я спросил, хотите ли вы стать полковником? - повторил вопрос Годрин.
   - Даже не знаю, - смутился капитан, потом решил отшутиться, - да чего уж там полковником, можно и генералом!
   "Академик" шутки не воспринял.
   - А, в самом деле, почему вы здесь? Могли бы сейчас на столичных паркетах блистать, да и в отставке не бедствовали.
   - В отставке, - фыркнул Алекс, - война идет, а я - офицер! Я присягу давал!
   - А мне почему-то кажется, - продолжил приставать штаб-капитан, - что просто вам все это нравится. Признайтесь, капитан, вы уже не можете без свиста пуль над головой и подгоревшей каши из солдатского котла. Вы уже не мыслете себя без службы, а службу без опасностей войны.
   В ответ Магу только пожал плечами и отделался неопределенным.
   - Может, вы и правы.
   Раскрывать душу перед этим малознакомым офицером не входило в планы Алекса, а потому, он поспешил прекратить этот разговор и ретироваться под благовидным предлогом исполнения служебных обязанностей.
   - Прошу прощения, господа офицеры, я должен проверить посты.
   Ночь прошла спокойно, руоссийцев никто не потревожил. Казалось, будто они одни в этих горах, только на юге и западе вдалеке виднелись огоньки костров, но ближе к рассвету и они погасли.
   А потом был утомительный дневной переход. Войко Бобев вел роту какими-то обходными путями. В результате, пятнадцать верст по карте вылились в не менее чем четверть сотни с перепадами высот где-то в полверсты. И только в вечерних сумерках палкарец вывел их на небольшую, относительно ровную площадку и ткнул пальцем вниз.
   - Тешель.
   Подробностей разглядеть не удалось, так как было уже достаточно темно. На фоне серых скал и зеленой растительности город выглядел светлым пятном, расцвеченным многочисленными огоньками.
   - Странно, - заметил капитан Магу, - за весь день мы не встретили никого, даже местных жителей.
   - А по-моему, вы зря беспокоитесь, - возразил Осигов, - возможно, османийцы потеряли нас. А завтра, часа в два после полудня мы тронемся в обратный путь.
   - Нас обнаружили почти двое суток назад, - напомнил артиллеристу Алекс, - вполне могли догадаться о цели нашей миссии и принять меры, но почему-то даже не почесались. И это меня беспокоит. Ладно, пойду, выставлю посты.
   Эту ночь капитан Магу провел беспокойно. Трижды, сам, никому не доверяя, проверил несение подчиненными службы, и только под утро забылся коротким, тяжелым сном. Но едва только он закрыл глаза, как его тут же безжалостно растолкал Фелонов.
   - Подъем, господин капитан, солнце уже высоко.
   Открыв глаза, Алекс убедился, что солнце уже действительно взобралось довольно высоко по небосклону. Следовательно...
   - Сколько я спал?
   - Почти четыре часа. Я уж не стал тебя со всеми будить, благо, идти никуда не надо.
   Позавтракав слегка подгоревшей и основательно недоваренной перловкой, что не улучшило его настроение, капитан Магу решил взглянуть на объект их сегодняшней рекогносцировки. Тешель оказался намного больше Лочева и в отличие от последнего полностью перекрывал дорогу, идущую от Коварны к Орканскому перевалу. Над городом и дорогой господствовал старый форт, построенный из местного камня.
   - Ерунда, - презрительно скривился Осигов, - десяток пятипудовых бомб, и от него камня на камне не останется.
   Спорить Алекс не стал, артиллеристу виднее, к тому же, ему нашлось другое, куда более важное занятие. От поста, расположенного к северу от их теперешней позиции, донесся шум интенсивной стрельбы, стрелки палили не экономя патроны.
   - Взвод, за мной!
   Проклиная бьющую по ноге саблю, капитан во главе дежурного взвода спешно выдвинулся на помощь посту. К этому времени интенсивность стрельбы снизилась до уровня дежурной перестрелки. А это указывало на то, что нападение на пост удалось отбить.
   - Противник, господин капитан, - доложил командовавший постом ефрейтор, - силою до взвода, у них два убиты, пятеро ранены!
   - Наши потери?
   - Никак нет, господин капитан!
   - Благодарю за службу! Ну, показывай, что тут у тебя.
   Ефрейтор не стал дожидаться приближения противника и приказал открыть огонь, едва противник подошел на дальность прицельного выстрела. Османийцы попрятались между камней и сейчас лениво постреливали по позициям руоссийцев. Время от времени, пули противно свистели над головой, вызывая непроизвольное желание пригнуться. В бинокль Алекс разглядел двух убитых.
   - Раненых они с собой утащили, - пояснил ефрейтор.
   - Черт с ними, - отмахнулся капитан, - почему они не уходят?
   - Не могу знать, господин капитан!
   Непонятно, чего тут ждут османийцы? Прибытие дежурного взвода не могло остаться незамеченным. На месте противника Алекс отступил и отправил посыльного к начальству, дожидаясь его решения на безопасном удалении. А эти только патроны жгут постоянно обозначая свое присутствие. Пугают? Или хотят от чего-то отвлечь?
   - Смотрите, господин капитан!
   Указательный палец ефрейтора был направлен в сторону от османийских позиций. Алекс торопливо перевел бинокль на новое направление. А вот это уже серьезно.
   - Не меньше батальона. И горные пушки. Одна, две, три, четыре... Целая батарея.
   В том, что все это явилось сюда по их душу, сомнений не было. А этот несчастный взвод просто пытается удержать их на месте до подхода основных сил. Оставив дежурный взвод на месте, капитан Магу поспешил к Годрину.
   - Надо уходить, господин штаб-капитан, османийцы!
   Годрин оторвался от своего планшета и обратил внимание на Алекса.
   - Какими силами?
   - Около взвода. Но на подходе целый батальон с артиллерией.
   - Нам требуется еще два часа, чтобы все закончить.
   - Никак невозможно, господин штаб-капитан, через два часа они уже будут здесь и отрежут нам путь отхода!
   - Час, - ответил Годрин, - меньше не получится!
   - В таком случае, я соберу роту, собью османийский взвод с его позиций и постараюсь заставить подходящий батальон развернуться из походного порядка в наступательный!
   - Действуйте, господин капитан, - разрешил Годрин.
   Плохо, все очень плохо. Отогнать османийцев совсем уж без потерь не получится, а несколько раненых замедлят скорость марша. А это очень неприятно, когда у тебя за плечами в получасовом переходе марширует батальон противника, да еще и с пушками. Одна надежда, что османийцы уже успели подустать.
   Четверть часа потребовалось только на то, чтобы собрать всех солдат с дальних постов, после чего, основные силы роты выдвинулись к месту предстоящего боя. Позиция у оборонявшихся была слабенькой, можно было обойти ее с левого фланга, поставив оборонявшихся в два огня, но время, проклятое время, утекало, как вода в песок! Придется атаковать без всяких изысков, в лоб.
   - Винтовки зарядить! Штыки примкнуть!
   Сабля с шорохом покинула ножны.
   - В атаку! Цепью вперед! Марш!
   Команда была подкреплена трелью ротного свистка. Пропустив солдат вперед, капитан пристроился в десятке шагов за их спинами. Поначалу вниз идти было легко, да и османийцы не стреляли, выжидая, когда атакующие приблизятся. На взгляд капитана Магу это было ошибкой. При почти четырехкратном численном перевесе руоссийцев, огонь надо было открывать с предельной дистанции. Тогда, первые пару сотен шагов преодолевать пришлось намного дольше и с потерями.
   Но вот, спуск сменился подъемом, каждый шаг сразу стал короче и тяжелее. А там и камни, за которыми укрывались османийцы, заволокло пороховым дымом, над головой просвистели первые пули, шедший правее солдат охнул и начал оседать на землю мятым кулем.
   - Не останавливаться!
   Главное сейчас не дать солдатам залечь, тогда поднять их будет существенно труднее. Алекс решительно взмахнул саблей, будто голову кому-то хотел снести одним ударом.
   - Вперед, короткими!
   Такого способа передвижения в атаке ни в одном уставе не прописано, но суровая действительность заставляла солдат и офицеров приноравливаться к возросшей скорострельности новых винтовок под унитарный патрон. Пока одни солдаты стреляли с колена, другие продвигались. Возле левого уха свистнула пуля, заставляя невольно пригнуться, и тут же вторая просвистела возле правого. Османийские стрелки приметили размахивавшего саблей офицера, и сосредоточили огонь на нем, пришлось упасть на живот.
   - Огонь! Чаще стрелять!
   Еще одна пуля ударила в камень буквально в полушаге от головы. Алекс быстро перекатился вправо, сбивая стрелкам прицел и проклиная мешающие ему ножны сабли.
   - Вперед! Вперед!
   Поднявшись, капитан побежал вслед за ушедшими вперед солдатами. Саблей уже не махал во избежание повторного интереса османийцев, а укрывавшие противника камни вдруг оказались в какой-то полусотне шагов. Остался последний решительный бросок.
   - В атаку! Ура-а-а-а!!!
   Команда офицера, поддержанная громогласным матом унтеров, возымела нужное действие.
   - А-а-а-а!!!
   Преодолев оставшееся расстояние, солдаты добрались до тех, кто за ними укрывался. Пуля на пулю, штык на штык. В горячке боя, руоссийцы перестреляли и перекололи всех османийцев за считанные секунды, сказалось численное преимущество. Когда капитан добежал до османийского укрытия, там все уже было кончено.
   - Занять оборону!
   Алекс вернул саблю в ножны.
   - Охримцев!
   - Я, господин капитан!
   - Уточни потери. Пленные есть?
   - Никак нет, госп... А, не, есть один!
   Унтер указал на османийского солдата, скорчившегося в десятке шагов от них. Этому "пленному" проткнули штыком живот, а затем его приложили прикладом по голове, но он был еще жив, хотя и ненадолго. Капитан махнул рукой, отпуская взводного унтер-офицера, а сам взобрался повыше, чтобы лучше рассмотреть подходивший османийский батальон.
   Противник заметно приблизился, и теперь оптика позволяла рассмотреть детали. Впереди следовал конный разъезд из четырех десятков всадников. За ними на удалении четверти версты в ротных колоннах следовали основные силы, в конце артиллерия и обоз. В середине колонны Алекс разглядел еще одну группу кавалеристов десятка в два сабель, не иначе, начальство.
   - Господин капитан, разрешите доложить! Потери: двое убитых, восемь раненых из них трое тяжелых! Первая помощь оказана!
   Троих тяжелых можно разместить на артельной телеге, кто сможет - пойдет своими ногами. А кто не сможет?
   - Сколько неходячих?
   - Еще трое, господин капитан!
   - Ладно, ступай, - разрешил Алекс.
   Теперь оставалось только ждать. Прошла еще треть часа, капитан уже с беспокойством поглядывал в бинокль. Еще полчаса и теперь уже руоссийцам придется принимать бой с превосходящими силами противника. Но раньше османийцев заявился Фелонов с двумя лошадями в поводу.
   - И где ты только так изгваздался?
   - Да у нас тут, знаешь ли, бой был.
   - Война войной, а мундир последний, между прочим.
   Алекс с досадой припомнил, что другого мундира, действительно, нет, а до заказанного в Ясене нового еще нужно дожить. Тем временем, наплевав на субординацию, отставной унтер выбил из формы пыль, в которой успел изваляться офицер. Вместе с формой досталось и ее владельцу.
   - Полегче, медведь, больно же!
   - Терпи.
   Фелонов последний раз так хлопнул Алекса по спине, что тот аж зашипел от боли. На этом истязание прекратилось, настало время мести.
   - Все наше имущество погрузишь на мою лошадь, свою отдашь раненым.
   - А...
   - А я пойду пешим порядком.
   - Но...
   Устав руоссийской армии не зря предписывал ротному командиру на марше передвигаться исключительно верхом, при наличии лошади, разумеется. Это была не столько даже офицерская привилегия, сколько возможность при необходимости быстро переместиться из головы колонны в ее конец и обратно. Отдавая такой приказ, капитан Магу грубейшим образом данное требование устава нарушал.
   - Плевать, скорость марша сейчас важнее, если не хотим получить залп картечи в задницу. Я и у Годрина лошадей выпрошу, пусть поделится, чтобы раненые нас не задерживали. Черт, ну где же он?!
   Словно в ответ этим словам буквально секунду спустя на дороге появилась кавалькада всадников, возглавляемая штаб-капитаном Годриным. Капитан Магу начал торопливо спускаться навстречу им.
   - Рад вас видеть, господин штаб-капитан! Надеюсь, ваша миссия завершена, и мы можем возвращаться?
   - Можем, - подтвердил предположение Алекса Годрин, - Войко обещает вывести в расположение наших войск по этой дороге.
   Услышав слова офицера, палкарец неторопливо кивнул головой.
   - А что говорит ваша карта, господин штаб-капитан? - поинтересовался Алекс.
   - То же самое, только придется сделать пару десятков лишних верст.
   - Это не самое трудное, нам бы сейчас от противника оторваться. Кстати, господин штаб-капитан, мне потребуются две лошади для эвакуации раненых.
   "Академик" поморщился, будто коньяк долькой лимона закусил, но лошадей выделил, ссадив с них своих солдат. Ничего, пусть ножками немного потопают, а то совсем пешком ходить разучились, байбаки штабные. Оставалось решить еще одну задачу.
   - Вы уходите, а я с первым взводом немного задержусь.
   - Зачем?
   - Надо будет пустить кровь османийским кавалеристам и отбить им охоту преследовать нас на короткой дистанции.
   Для уходящей от преследования пехоты нет ничего хуже висящей на плечах кавалерии. Короткими набегами и обстрелами они могут сильно снизить скорость марша и увеличить количество раненых, которых придется тащить с собой, чего хотелось бы избежать. Но здесь не голая степь, а горы, в которых достаточно мест для засады. И всадник на лошади куда более крупная мишень, чем прячущийся среди камней пехотинец с винтовкой.
   - Действуйте, господин капитан, - разрешил Годрин.
   - Слушаюсь, - взял под козырек Алекс.
   Взвод Охримцева занял позицию для встречи непрошенных гостей. Оставалось только дождаться их приближения на расстояние прицельного выстрела, а в голову Алекса навязчиво лезли нехорошие мысли. "Если нас обнаружили еще вчера, то почему не устроили засаду или ночное нападение? Не нашлось под рукой нужных сил? И такое вполне может быть...".
   - Господин капитан, разрешите открыть огонь?
   Заметив уход руоссийцев, кавалеристы противника ускорились, ведомые охотничьим азартом, и заметно оторвались от своей пехоты.
   - Разрешаю. Бейте по лошадям!
   В данном случае, убийство животных было полностью оправданной жестокостью - лишенные своих лошадей кавалеристы будут не опасны, а их более удачливые товарищи станут осторожничать, чтобы сберечь свой уцелевший транспорт.
   - Огонь!
   Даже с такого расстояния сквозь грохот винтовочной пальбы доносилось истошное ржание. Равнодушная ко всему оптика позволяла рассмотреть, как под пулями падали на дорогу люди и лошади, но первые жалости абсолютно не вызывали. Оставшиеся в седлах всадники торопливо поворачивали назад в поисках укрытия. Но пора и меру знать.
   - Прекратить огонь! Отходим!
   Оставив на земле россыпь стреляных гильз, блестящих и еще теплых, взвод заспешил вдогонку ушедшей роте. Хвост ротной колонны удалось настигнуть только два часа спустя. Все это время руоссийцев никто не беспокоил, полученный противником урок оказался достаточно убедительным. Но едва только первый взвод соединился с основными силами, как впереди случилась заминка, сопровождаемая суетой, криками и даже парой выстрелов.
   - Что за черт!
   Капитан Магу рысью устремился в голову колонны, но добраться до нее не успел, навстречу ему верхом направлялся сам Годрин.
   - Что случилось?!
   - Проводник сбежал!
   Буквально три секунды потребовалось Алексу на оценку ситуации.
   - Как это произошло?
   - Шел впереди, - прояснил произошедшее "академик", - потом вдруг нырнул в придорожные кусты и был таков! За ним погнались, да куда там, ушел подлец!
   - Меня, господин штаб-капитан, больше волнует, почему он сбежал именно здесь!
   И весомые обстоятельства для такого беспокойства у ротного командира были - впереди был виден вход в узкое ущелье. "Устроить засаду на выходе, подождать, пока рота втянется внутрь, и запереть с тыла целым батальоном. План хорош, в этом случае, вряд ли бы кто-то из нас смог уйти. А купленный османийцами проводник вел нас прямо в ловушку. Но почему он сбежал в самый последний момент? Испугался? Очень может быть, перестрелка будет весьма жаркой, а шанс получить пулю вместо денег довольно большим. Вроде все логично, но это только домыслы, никакой засады может и не быть. Но проверить выход из ущелья необходимо. Но время, время".
   - Надо выслать вперед разведку, проверить выход из ущелья!
   - Пока будем здесь стоять, нас догонят, - возразил Годрин.
   - Будет намного хуже, если нас зажмут в этом ущелье! Пошлите кого-нибудь из своих верхами вперед, а я постараюсь придержать их здесь.
   - Хорошо, - согласился штаб-капитан, - пусть будет по-вашему.
   Пока капитан Магу разворачивал в цепь арьергард ротной колонны, он успел заметить, как унтер и рядовой из команды Годрина верхами проследовали к входу в ущелье. Теперь оставалось только дождаться результатов разведки. А позиция им досталась не самая удачная.
   - Идут, господин капитан!
   "Как-то очень быстро". Алекс поднял к глазам бинокль. Как и в прошлый раз, противник послал вперед кавалерию, вот только количество всадников сократилось почти в два раза. "Торопятся, вон даже лошади в мыле. Хотят побыстрее захлопнуть выход из ущелья".
   - Огонь!
   Поскольку не было необходимости выбивать именно лошадей, поровну досталось всем, и людям, и животным. Выжившие рассеялись и убрались за пределы прицельной дальности винтовок Гердана, убитые и раненые остались лежать на месте. Пара потерявших всадников лошадей бродила неподалеку.
   - Что у вас?
   Привычно придерживая саблю, Годрин добрался до цепи залегших стрелков.
   - Сами изволите видеть, господин штаб-капитан, авангард османийский мы проредили, они отошли. Дождутся подхода основных сил, артиллерии, и опять полезут. У нас не больше часа. Что делать будем, если в ущелье засада?
   - Поднимемся выше по склону, там позиция удобнее.
   - Удобнее, - согласился Магу, - но при наличии артиллерии нас и оттуда сковырнут, вопрос времени.
   - Придется искать выход, - поморщился Годрин. - Как думаете, капитан, есть отсюда выход?
   - Наверняка есть какая-нибудь тропа, осталось только ее найти.
   На том и порешили. Отошедший противник активности не проявлял, потянулись минуты ожидания, а минут через сорок, время сорвалось с места и понеслось галопом. Сначала показался авангард батальонной колонны османийцев, а пару минут спустя, из ущелья выскочил одиночный всадник, припавший к лошадиной шее. Бинокль позволил рассмотреть, как раненого сняли с конской спины.
   - Приготовиться к отходу!
   Едва только взводные унтеры успели продублировать команду капитана, как прибежал посыльный от Годрина.
   - Приказано отходить, господин капитан!
   По склону пришлось подниматься под посвист османийских пуль. Стреляли издалека, не прицельно, но от того, не менее неприятно. Новая позиция и впрямь оказалось куда лучше прежней. Обзор отличный, подходы открытые, можно долго держаться, кабы не проклятые пушки. Солдаты торопливо ковыряли лопатками каменистый грунт.
   - Что-то не торопятся они, - глянув в сторону османийцев, заметил Охримцев. - И чего ждут, сволочи?
   - Черт его знает, чего ждут, но нам сейчас каждая минута дорога. Часа через три темнеть начнет, а в темноте они не полезут. Ладно, распоряжайся здесь сам, а я пока отправлю людей выход отсюда искать.
   На поиски прохода капитан решил отправить две группы, одну из них должен был возглавить Фелонов.
   - На тебя основная надежда, - наставлял отставного унтера Алекс, - из всех нас ты в горах самый опытный. Найди выход, и постарайся это сделать до темноты. Ночью уйдем.
   - Не изволь беспокоиться, найду я тебе выход, не впервой.
   В этот момент к капитану Магу прибежал еще один посыльный от начальника экспедиции.
   - Господин капитан, вас господин штаб-капитан к себе просят! Там османийцы белый флаг вывесили!
   - Ерунда какая-то, - изумился Алекс и заспешил обратно, чтобы увидеть всю ситуацию своими глазами.
   Белый флаг действительно имел место быть. С той стороны выдвинулась небольшая группа всадников в синих мундирах, один из которых и держал белое полотнище.
   - Парламентеров прислали, - сообразил капитан, - будут предлагать сдаться. Придется ехать.
   Алекс взобрался на лошадиную спину и, присоединившись к Годрину и Осигову, поехал к ожидавшим их османийцам. По мере приближения, лицо капитана Магу все больше вытягивалось от удивления, одного из вражеских офицеров он узнал.
   - Ярбай Озчелик?!
   Настала пора удивиться и штаб-капитану Годрину.
   - Вы его знаете?
   - Встречались. Моя рота его раненым в плен взяла, да я его отпустил - возиться с ним не было никакой возможности. Быстро он оклемался, никак не ожидал.
   Ярбай пребывал в отличном настроении, лыбился во все тридцать два зуба. А чего ему печалиться? Противник загнан в ловушку и никуда, как он полагал, деться уже не может. И капитана Магу он тоже, несомненно, узнал. А что может быть лучше мести проявившему великодушие врагу?
   - Ярбай Озчелик приветствует вас, господа офицеры!
   Не утративший своей предусмотрительности Озчелик опять позаботился о толмаче. На сей раз это был мелкий, носатый левантиец. Господа офицеры назвали свои звания и фамилии.
   - Ярбай Озчелик сообщает - вы находитесь в безвыходном положении. Но ярбай готов проявить великодушие и принять вашу капитуляцию и сохранить вам жизнь! Что касается капитана Магу, - горбатый нос левантийца нацелился на Алекса, - то Ярбай готов отпустить вас в расположение руоссийских войск, даже, если остальные откажутся от капитуляции.
   Капитан бросил взгляд на Озчелика, его торжествующая ухмылка показалась ему особенно мерзкой.
   - Передай Ярбаю, я весьма ценю его великодушное предложение, но оно полностью противоречит понятиям чести руоссийского офицера. Я предпочитаю встретиться с ним в бою.
   В свою очередь, штаб-капитан Годрин отказался от капитуляции роты. Толмач сообщил о решении руоссийцев Озчелику. Тот чего-то подобного и ожидал, а потому, похоже, ничуть не расстроился, его ухмылка оставалась все такой же мерзкой. Ярбай перекинулся с левантийцем несколькими фразами, после чего тот выдал.
   - Ярбай Озчелик сказал - для него будет большой честью одержать победу над столь мужественными и благородными противниками, но он готов дать вам время подумать до завтрашнего рассвета.
   - Даже если мы будем думать до завтрашнего вечера, наше решение не изменится, - парировал Годрин.
   Ярбай выслушал толмача, вскинул два пальца к виску, отдавая честь руоссийским офицерам, и повернул коня обратно.
   - Рисуется ярбай, - штаб-капитан Годрин убрал правую ладонь от козырька кепи, - при таком преимуществе можно поиграть в благородство. Господа, а почему он отложил свою атаку до утра? Должен же понимать, что мы не сдадимся.
   - Снарядов у него мало, - высказал предположение Осигов, - ждет, когда подвезут. Без артиллерии он на этих склонах половину своих солдат закопает.
   - Больше всего мне не понравилась его ухмылка, - выказал свое беспокойство Алекс, - уж больно он уверен, что мы никуда от него не денемся.
   Офицерские лошади начали взбираться вверх по склону. Некоторое время спустя Годрин нарушил общее молчание.
   - Вы, капитан, допускаете мысль о том, что этот ярбай прав?
   - Мне бы очень хотелось, чтобы он ошибался, но нам следовало бы подготовиться и к этому.
   - И что мы можем предпринять в такой ситуации? - хмуро поинтересовался Осигов.
   - Глубже зарыться в землю, - предложил Алекс, - завтра проживем немного дольше, может, даже успеем пообедать.
   Дальнейший путь продолжился в полном молчании, каждый думал о своем. По возвращении, офицеры разошлись по позициям роты. При их появлении солдаты начали рыть землю куда энергичнее, чем до этого. Османийцы тоже времени зря не теряли - спешно готовили позицию для своей батареи. Все должно было определиться с возвращением обеих групп, посланных на поиски выхода.
   Первая вернулась в сумерках. Возглавлявший ее унтер доложил.
   - Нет отсюда выхода, господин капитан! Мы все вокруг облазили - только скалы одни вокруг, не пройти.
   Солдаты развели костры, начали готовить ужин, над всем довлело тревожное ожидание возвращения второй группы. Фелонов со своими солдатами пришел уже в почти полной темноте, лунный свет с трудом пробивался сквозь низкую пелену облачности. Едва только разведчики добрались до ротных костров, как все накинулись на них с расспросами.
   - Ну? Что? Есть?
   Отставной унтер только отрицательно покачал головой. Его солдаты тут же валились с ног, настолько устали. Спрашивать, хорошо ли искал не было никакого смысла, надо было решать, что делать дальше.
   - Атаковать! На рассвете, когда у них самый сон будет! - горячился обычно спокойный Годрин.
   Его можно было понять. Впервые в настоящем деле, впервые никого из начальства рядом, а ситуация критическая, превосходящие силы врага рядом и на помощь со стороны рассчитывать не приходится.
   - А вы что скажете, капитан?
   - Ничего не получится, - покачал головой Алекс, - только солдат зря положим. В прошлый раз я Озчелика именно ночной атакой побил. Второй раз ярбай на те же грабли не наступит, не такой он дурак. Видели, как он демонстративно свою батарею выставил? Это чтобы мы случайно мимо не прошли. Ждет он нас сегодня ночью, как пить дать ждет!
   - В таком случае, что вы предлагаете?
   - Ничего, - пожал плечами капитан Магу. - На рассвете опять пошлем две группы на поиски выхода, а день продержимся как-нибудь.
   - А пушки?
   - Пушки у ярбая дерьмовые, я их в бинокль хорошо рассмотрел, а пушкари османийские еще хуже! Они нашу позицию будут долго ковырять, в землю мы зарыться основательно успели. Можно будет еще ночью послать пару групп, чтобы у османийцев пошумели, тогда их солдаты с утра полусонными будут.
   - Ваша позиция понятна, - подытожил речь Алекса Годрин. - А вы что скажете, капитан?
   Осигов ответил не сразу, чуть подумав же изрек.
   - Я думаю, стоит прислушаться к мнению капитана Магу, у него в этих делах опыта больше, да и противника он знает лучше. У ярбая солдат вчетверо больше, в ночной свалке на просто массой задавят. А вы не думаете, что он сам решится на ночную атаку?
   - Нет, - отверг предположение Алекс, - склон каменистый, бесшумно по нему не подняться. Да и ночь лунная, темноты полной нет.
   - Хорошо, - принял окончательное решение Годрин, - ждем утра.
  
   Глава 5
  
   Сон никак не шел. Алекс перевернулся на другой бок, но храп Фелонова от этого тише не стал. И еще мысли лезли в голову липкие и холодные. Это был даже не страх, а какое-то недоумение. Неужели, завтрашний рассвет будет последним в его жизни? Сколько раз приходилось засыпать в ночь перед боем, но такой тоски он не испытывал еще никогда. Нос учуял вонь паленой шерсти. Капитан Магу принял, наконец, решение, откинул шинель и пихнул отставного унтера в бок.
   - Подъем!
   - А? Что?
   Фелонов спросонья попытался нащупать револьвер.
   - Тихо, - прошипел ему в ухо Алекс, - слушай сюда. Завтра пойдешь искать выход в одиночку...
   - Да нет отсюда выхода!
   - Тихо, я сказал. Сам знаю, что нет. Найдешь надежное укрытие. Я отдам тебе все, что Годрин с Осиговым написали. Когда все закончится, и османийцы уйдут, проберешься к нашим. У тебя получится, я в тебя верю.
   - Так может...
   - Нет, - оборвал унтера капитан, - не может. Ярбай без моей головы отсюда не уйдет, а о тебе он ничего не знает, тебя тогда с нами не было, тебя он искать не станет.
   Ничего больше офицер сказать не успел. Через темноту от самого дальнего костра донесся оклик часового.
   - Стой, кто идет!
   Поскольку никого из руоссийцев в той стороне быть не могло, встревоженный капитан потянул из кобуры свой "гранд". Фелонов последовал его примеру. А по лагерю руоссийцев стремительно расползался шум тревоги, сопровождаемый многочисленными щелчками винтовочных затворов, оклик часового потревожил не их одних. Но до стрельбы пока не дошло.
   - За мной!
   В одном мундире и с револьвером в руке капитан устремился к источнику шума. В полусотне шагов от костра уже собралась не большая толпа, к ней Алекс и направился.
   - Что за бардак?! Р-разойдись!
   Солдаты узнали начальство и торопливо расступились. Капитан смог пройти к стоявшему с поднятыми руками человеку. Кто-то из солдат поднес факел, осветив задержанного. Причиной переполоха стал высокий худой мужчина в возрасте около сорока лет. Одет он был по моде местных пастухов, но у Алекса возникло серьезное подозрение, что к выпасу скота он никакого отношения не имеет. И как он ухитрился попасть в лагерь, обойдя все посты, выставленные на подступах к нему? Повернувшись к солдатам, капитан задал вопрос.
   - Как вы его задержали?
   - Так сам пришел, господин капитан, - доложил один из рядовых, - не скрываясь.
   - Оттуда.
   Солдат указал рукой в южном направлении, где по уверениям ходивших на разведку солдат никакого прохода извне не было. Очень интересно. Капитан шагнул к себрийцу, пристально посмотрел на него снизу вверх и спросил.
   - Ты кто такой?
   - Я - Горанович.
   У здешних себрийцев это могло быть как именем, так и фамилией.
   - И что ты здесь делаешь, Горанович?
   - Вас ищу. Вы попали в ловушку, я могу помочь.
   По руоссийски пришелец говорил с явным местным акцентом, но это был именно руоссийский язык. Где-то этот себриец имел возможность изучить язык, что только усиливало подозрения. Второй предатель за одну экспедицию был бы уже перебором. Но положение было, действительно, безвыходным в прямом смысле этого слова, приходилось хвататься за соломинку.
   - Руки опусти. Отсюда есть выход?
   - Есть. Я же пришел сюда. Люди и лошади пройдут, телега не пройдет.
   В глубине души Алекса забрезжила надежда на спасение, но не спешил радоваться, уж очень невероятной выглядела такая возможность, да и сам спаситель доверия не вызывал.
   - Ты ведь не пастух, - предположил капитан, - тогда откуда ты знаешь горы?
   - Я не пастух, - подтвердил его догадку Горанович, - я товар вожу.
   Контрабандист! Кто еще может знать тайные тропы в горах?! В Палканском лоскутном одеяле раньше таможни стояли едва ли не на каждом перекрестке. Поэтому, контрабандный промысел в этих краях был весьма доходным занятием. Начавшаяся война смела таможни вместе с таможенниками, обе воюющие армии не принимали в расчет границы местных княжеств и опереточные армии местных князей. Вместе с таможнями исчезла и контрабанда, уж больно велик был шанс экспроприации товара. Этим обе стороны грешили в равной степени. Да и всевозможных банд в горах появилось немало.
   Часть подозрений отпала, но далеко не все.
   - А откуда ты узнал про наше положение?
   - Я был тут..., неподалеку. Вечером услышал сильную стрельбу, захотел посмотреть. Увидел, решил вам помочь.
   Осталось только выяснить мотивы Горановича.
   - И почему же ты решил нам помочь?
   - Я не люблю османийцев и мне нужно золото.
   Ну что же, вполне себе достойная мотивация. Пока все выглядело логично. Остался последний вопрос.
   - Сколько?
   - Десять руоссийских золотых червонцев, - назвал свою цену Горанович.
   Десяти червонцев у капитана не было, в кошельке лежали только два. Была еще серебряная и медная мелочь да еще несколько ассигнаций, которые среди местных жителей хождения не имели. Возможно, удастся собрать нужную сумму с господ офицеров, но их только двое и люди они небогатые. А потому, он все-таки решил возмутиться и поторговаться.
   - Сколько, сколько?
   Контрабандист оказался настроен весьма решительно, видимо, деньги ему были очень нужны.
   - Десять или я ухожу.
   - Может, ассигнациями возьмешь?
   Ассигнаций, впрочем, тоже не было, да и не в ходу они были у местных.
   - Нет, не возьму, мне нужно золото.
   Чего и следовало ожидать. В этот момент на сцене появились еще два действующих лица.
   - Что здесь происходит?
   - Господин штаб-капитан, разрешите представить - наш спаситель Горанович! И цена за спасение весьма умеренная, всего-то десять червонцев.
   Алекс заметил, как при упоминании суммы дернулась щека Годрина. Штаб-капитан происходил из служилого дворянства и жил только на офицерское жалованье. Кроме того, он был семейным, и для него такая сумма была весьма значительной. Капитан Осигов промолчал, предпочитая держаться в тени своего начальства.
   - Думаете, он нас действительно сможет вывести отсюда?
   - Думаю, да. Днем его здесь не было, через наши позиции он пройти не мог, значит, пробрался откуда-то снаружи. Наше спасение близко, осталось только деньги найти.
   - Как же так?! - возмутился Осигов. - Мы за их освобождение воюем, а они соглашаются нам помочь только за деньги, да еще и семь шкур норовят содрать!
   Алекс напомнил возмущенному артиллеристу о сложившихся обстоятельствах.
   - У нас нет времени на агитацию, господин капитан! К тому же, сомневаюсь, что она на него подействует. Местные контрабандисты - люди без чести и совести. Иначе, они нашли бы себе более законопослушное и благочестивое занятие.
   - А может...
   - Не стоит, господин капитан, - Магу сходу отмел еще одно предложение артиллериста. - Или сбежит, или под камнепад заведет. Лучше заплатить. У меня два червонца есть.
   - У меня только один, - развел руками Осигов.
   - У меня тоже один, - поморщился Годрин.
   - Осталось еще шесть найти, - подвел итог Магу, - хоть шапку по кругу пускай. Эх, нам бы только до Ясена добраться, там бы я деньги быстро нашел! Интересно, он нам в долг поверит?
   И тут неожиданно вмешался доселе молчавший Фелонов.
   - Не надо в долг. И шапку тоже не надо, есть у меня деньги.
   - У тебя-то, откуда? - изумился Алекс.
   - Батюшка ваш дал перед отъездом. Так и сказал - на самый крайний случай. Я так думаю, что именно такой и настал.
   - Такой, такой, - поспешил подтвердить Алекс. - Где деньги-то?
   - Сейчас достану.
   Унтер снял с себя ремень, потребовал дополнительного света, солдаты принесли еще пару факелов. Фелонов достал острый нож и начал аккуратно распарывать прошивку ремня. Червонцы были спрятаны между двумя слоями толстой кожи, да так ловко, что снаружи ничего не было заметно.
   - Один, два, три...
   Каждый увесистый желтый кругляш, со звоном падавший в подставленное кепи, приближал спасение полутора сотен солдатских душ.
   - ...девять, десять. Все, в аккурат хватило.
   Капитан Магу решительно выгреб червонцы из кепи и подошел к Горановичу
   - Держи! Теперь готов нас отсюда вывести?
   Контрабандист неторопливо пересчитал монеты, достал кошелек и неторопливо ссыпал их в него, после чего, кивнул головой.
   - Готов. Если выйдем не позже, чем через два часа, успеем оторваться от османийцев.
   Управились за полчаса, хоть и старались не поднимать шума. Алекс торопливо застегнул крючки шинели, затянул портупею, после чего окликнул Фелонова, ворошившего палкой угли костра.
   - А ты чего расселся? Вставай, уходим.
   - Я остаюсь, - неожиданно заявил Фелонов.
   - Зачем? - удивился капитан?
   - Костры буду поддерживать до рассвета.
   Только сейчас Алекс сообразил, если костры погаснут, то османийцы могут понять, что руоссийцы оставили свои позиции. Тогда оторваться от них не удастся, они могут начать преследование, не дожидаясь утра и догнать уходящую роту в самый неподходящий момент, когда она будет карабкаться вверх по какому-нибудь склону.
   - А как ты нас догонишь?
   - Догоню, я по горам ходить привычный.
   - А дорогу найдешь? - усомнился Алекс.
   - После того, как по ней протопает три сотни сапогов? Конечно, найду!
   - Ладно, - согласился капитан, - грузи все имущество на мою лошадь, уходить будешь налегке. И смотри, шею себе не сверни.
   - Скажешь тоже! - возмутился отставной унтер. - Двух часов с рассвета не пройдет, как я вас догоню.
   На том и расстались. Стараясь не шуметь, солдат за солдатом, взвод за взводом, потянулись вглубь ущелья. Ведя лошадь в поводу, капитан Магу поспешил в голову колонны. Ночь выдалась почти безлунная, небо было затянуто облаками. Алекс догнал унтер-офицера, топавшего во главе первого взвода.
   - Охримцев, ты за этим Горановичем приглядывай. Если что...
   - Не извольте беспокоиться, господин капитан, - унтер поддернул на плече ремень винтовки, - от меня не уйдет.
   Тропа начиналась буквально в полуверсте от лагеря, но сразу стало понятно, почему ее не обнаружили. Сначала пришлось карабкаться вверх по очень крутому склону. Камни, словно живые, норовили вывернуться из-под ног и с шуршанием сыпались вниз. Лошади отказывались идти, пришлось разгрузить их и тащить наверх буквально на руках. На подъем потратили массу сил и потеряли около двух часов времени.
   Наверху стало полегче, хотя и ненамного. Снизу казалось, что склон упирается в отвесную скалу, но это было не так. Скалу рассекала расщелина, скрытая от наблюдателя высоким выступом. Щель в скале была настолько узкая, что лошади то и дело задевали торчащие с боков камни. К тому же луна сюда не заглядывала, идти приходилось наощупь, то и дело спотыкаясь. Алексу уже начало казаться, что этот каменный мешок не закончится никогда, но тут впереди забрезжил бледный лунный свет.
   Едва только голова ротной колонны выбралась из расщелины, как начался крутой, казалось, почти отвесный спуск вниз. Да еще в ожидании близкого рассвета луна окончательно скрылась. Наступила полная темнота, что еще больше усложняло дело.
   - Берегите лошадей!
   Если хоть одна из них сломает ногу, часть экспедиционного имущества солдатам придется тащить на собственном горбу. Утешало только одно - Озчелику протащить свой батальон через это игольное ушко будет намного сложнее. А артиллерию вместе с поредевшей кавалерией ему точно придется бросить с той стороны.
   На некоторое время капитан Магу упустил из виду обоих, и Охримцева, и Горановича, а когда спохватился, не смог отыскать их взглядом и слегка запаниковал.
   - Охримцев! Охримцев!
   - Здесь я, господин капитан!
   Унтер оказался буквально в пяти шагах от офицера - помогал солдатам спускать раненого.
   - А где...?
   Охримцев сделал едва заметное движение головой. Проследив направление, Алекс обнаружил и Горановича. К его удивлению, контрабандист тоже был при деле - кроме своего мешка на спине, тащил на плече еще какой-то ящик, похоже, с инструментами. Капитану стало даже немного стыдно, он-то ничем кроме собственно ранца нагружен не был. К его облегчению, спуск вскоре закончился.
   Еще четверть часа пришлось потратить на то, чтобы загрузить лошадей заново. А потом начался длинный тягучий подъем, на котором их и застал рассвет. Под ногами обнаружилась хорошо укатанная дорога, а внизу, в долине, рыжели черепичные крыши крохотного городка, лепившегося к склонам холма, увенчанного старым, серым и полуразрушенным замком. Вокруг городка желтели, зеленели и чернели многочисленные четырехугольники полей и садов.
   - Как называется этот городишко?
   - Цернов, - не поворачивая головы, ответил Горанович. - Раньше там княжеская таможня была.
   - А сейчас?
   - Османийский гарнизон. Скоро нам придется с дороги уйти.
   "Если когда-нибудь мне потребуется обойти таможню Цернова, я буду знать, как это можно сделать". Узкая тропа вилась по склонам гор, окружавших городок. Тропу кто-то заботливо расчистил, убрал не только крупные, но и мелкие камни. Местами, со стороны обрыва даже был выложен невысокий бортик. Через два часа пути тропа начала уверенно забирать вниз, пока окончательно не спустилась в долину. Здесь, измученная переходом рота получила, наконец, возможность устроить привал.
   Алекс с минуту рассматривал в бинокль доступный взгляду участок тропы. Никого, а ведь пора бы уже. Капитан подошел к сидевшему на камне контрабандисту. Присел на соседний, давая понять, что разговор коротким не будет.
   - Горанович, а где ты руоссийский выучил?
   Проводник взглянул на офицера, горько усмехнулся.
   - В Изманильской тюрьме.
   - И за что тебя туда упекли?
   - Как всегда, за контрабанду. Уговорили меня через Надуй в Руоссию товар таскать, навар дескать выше. Место незнакомое, люди новые, на второй ходке попались. Я по-тихому уйти хотел, да стражники пальбу устроили. Пуля мне в плечо попала, лодка перевернулась, едва выплыл. А уж на берегу меня и повязали.
   - И долго сидел?
   - Достаточно, чтобы язык выучить. Полгода до суда...
   - Много дали?
   - Пять лет каторги. Еще через три месяца, как рука зажила, нас из Изманила по этапу отправили, а уж с этапа я и сбежал, обратно за Надуй ушел. А теперь вот и руоссийский язык вдруг пригодился.
   - Странно, - пустился в размышления Алекс, - мы в тебя всадили, на каторгу упекли, а ты нас османийцев спасаешь. Подозрительно это как-то...
   - Я - контрабандист, везу товар, таможенники меня ловят. Попался - в тюрьму. Это закон. К тому же, - усмехнулся Горанович, - до каторги я так и не дошел. К вам у меня претензий нет, а к османийцам - есть.
   Дальнейший разговор был прерван появлением штаб-капитана Годрина. Алекс поднялся со своего камня, приветствуя начальство.
   - Пора продолжать движение, капитан, прикажите продолжить марш.
   - Еще пять минут, господин штаб капитан. Пусть солдаты отдохнут, ночь была бессонная.
   Годрин бросил взгляд на Горановича, после чего отвел капитана Магу на несколько шагов в сторону.
   - Я все понимаю, господин капитан, ваш денщик был очень вам дорог, и для нас всех он сделал немало, но вы - ротный командир и несете ответственность за все полторы сотни...
   - Прошу прощения, господин штаб капитан, - вытянулся Алекс, - вы абсолютно правы. Марш будет начат немедленно, и подобного более не повторится. Разрешите идти?!
   - Очень на это надеюсь, господин капитан. Идите!
   Магу привычно вскинул ладонь к козырьку кепи и поспешил обратно, попутно раздавая приказы солдатам.
   Верст пять удалось пройти по хорошей дороге, но Алекс и без карты понимал, что горный хребет, через который они перевалили ночью, сейчас отделяет их от Коварны. Для возвращения придется перейти его еще раз в обратном направлении.
   Весь этот марш капитан держался ближе к арьергарду колонны и при малейшей возможности просматривал пройденные участки в бинокль. Кроме надежды на возвращение Фелонова, было еще и опасение погони. Проводник у Озчелика ничуть не хуже Горановича, солдаты так устать не успели, и он мог сократить путь по хорошей дороге через Цернов.
   Дорога нырнула вниз, перебралась через старый каменный мостик над руслом полностью пересохшей речки, затем начала круто взбираться вверх по склону. Скорость марша снизилась до совсем черепашьей. "Когда поднимемся наверх, надо будет устроить привал". Однако планам капитана Магу не суждено было сбыться. Алекс в очередной раз просмотрел только что пройденный путь. Взгляд зацепился за какое-то движение на дороге. Так и есть, из-за поворота выползала голова османийской колонны.
   "Версты три, может, чуть меньше. Упорный гад этот Озчелик, придется несколько охладить его пыл. Так, а что на дороге между нами?". Капитан осмотрел дорогу еще раз. Никого. Стало ясно, что Фелонов их не догонит. По крайней мере, сегодня. Сердце болезненно сжалось, но Алекс постарался взять себя в руки.
   - Шире шаг!
   Идущие в гору солдаты сделали вид, будто начали перебирать ногами быстрее. А вот самому офицеру пришлось напрячь остатки сил, чтобы обогнать растянувшуюся ротную колонну. Сердце уже норовило выпрыгнуть из груди, когда он нагнал Годрина.
   - Господин штаб-капитан, у нас гости!
   - Где?!
   Магу указал направление. Оценив обстановку, Годрин задал вопрос.
   - Что планируете предпринять?
   - Возьму первый взвод, устрою наверху засаду.
   - Хорошо, - одобрил план Алекса начальник, - только не очень увлекайтесь, сумейте вовремя отойти.
   - Слушаюсь, господин штаб-капитан!
   Первый взвод даже обрадовался возможности немного отдохнуть, усталость была сильнее опасности предстоящего боя. Увы, толком отдохнуть капитан им не позволил.
   - Что за посиделки?! Расселись как бабы базарные! К бою! Занять позиции! Охримцев!
   - Здесь я, господин капитан!
   - Распустил своих обалдуев! Почему я вместо тебя командовать должен?!
   - Так ведь...
   - Отставить! - прервал оправдания унтера Алекс. - Разведи стрелков по позициям и предупреди, чтобы не высовывались без надобности.
   Понятно, что взвод сформирован перед самым выходом, и люди еще не успели притереться друг к другу. Очевидно, что тяжелый марш по горам вымотал и отнял последние силы. Но именно поэтому и нужна была солдатам такая встряска. Пусть соберутся и разозлятся хотя бы на собственное начальство, а уж подошедшие османийцы примут весь накопленный заряд злости на себя.
   Пока унтеры матом разгоняли солдат по местам, капитан Магу взобрался повыше, прикинул направление на солнце, чтобы блеск линз бинокля не выдал его и занялся изучением обстановки. Пока они отдыхали, колонна противника приблизилась, появилась возможность рассмотреть детали.
   Озчелик пустил впереди батальонной колонны головную походную заставу численностью в полсотни штыков. До заставы было около версты, а от основных сил она оторвалась саженей на триста. Подвернулся хороший шанс уничтожить ее до того, как основные силы успеют прийти ей на помощь.
   Османийцы торопились, очень торопились. Видно, что тоже устали, но продолжали шагать будто заведенные. "Интересно, чем ярбай их так простимулировал? А это еще кто?". Среди серо-синих османийских шинелей чернело более темное пятно. "Ба-а, да это же сам господин Войко Бобев собственной персоной!". Рядом с предателем-проводником шел османийский офицер. Нет, не сам ярбай, тот не такой дурак, чтобы под руоссийские пули лично подставляться, кто-то из младших командиров, видимо, он этой заставой и командовал.
   Алекс торопливо спустился обратно, отыскал Охримцева, протянул ему бинокль и указал на османийскую колонну.
   - Видишь во втором ряду спереди? Тот, что в черном.
   - Так точно, вижу!
   Унтер вернул бинокль капитану.
   - Его - первым. И не вздумай промахнуться.
   В ответ раздался сухой щелчок затвора.
   - Не извольте беспокоиться, господин капитан, не промахнусь!
   Судя по кровожадной ухмылке унтер-офицера, беспокоиться стоило предателю, если бы только он догадывался, что его уже рассматривают через прорезь прицела. Охримцеву предстояло сделать весьма сложный выстрел, цель то и дело закрывали идущие впереди Бобева османийцы. Хорошо хоть строй был неплотный.
   - Стреляй, когда будешь готов, без команды.
   На сей раз положенного по уставу ответа не последовало, унтер замер, словно каменное изваяние, только указательный палец его едва заметно выбирал холостой ход спускового крючка. Офицер счел за лучшее не вмешиваться.
   Больше всего Алекс боялся, что османийцы остановятся и вышлют вперед дозор, который неминуемо обнаружит руоссийскую засаду. К его счастью, противник этой предосторожностью пренебрег. Сказалась усталость и то, что таких удобных для засады мест они миновали за сегодня не одно.
   Гах!!! Капитан торопливо вскинул бинокль и успел заметить оседающего на дорогу предателя, теперь скрываться стало бессмысленно.
   - Огонь!
   Затрещали выстрелы, османийцы попадали, как сбитые кегли. Полминуты и дорога оказалась усеяна телами в серо-синих шинелях. Те кто уцелел, расползлись по сторонам в поисках укрытия. Самые смелые открыли ответный огонь, выдавая себя белыми облачками порохового дыма, над головой противно засвистели пули.
   - Прекратить огонь! Уходим! Охримцев - командуй!
   Десятка три убитых и раненых, оценил потери противника капитан. Оставалось надеяться, что ярбай Озчелик внемлет такому предупреждению и прекратит преследование. Да и проводника у него больше нет. И только один вопрос продолжал мучить Алекса - куда пропал Фелонов?
   Возбужденных боем солдат подгонять не приходилось, да и сами они прекрасно понимали, что надо уйти как можно дальше до того, как османийцы доберутся до оставленной ими позиции и получат возможность открыть по ним прицельный огонь. Правда запала этого хватило ненадолго, уже через версту, когда очередной спуск сменился очередным подъемом, солдаты опять еле переставляли ноги.
   В конце этого подъема обнаружилось место, где идущая впереди рота свернула с проезжей дороги на горную тропу. Не заметить этого было невозможно, но Годрин на всякий случай выставил у дороги одинокого солдатика. Похоже, было ему здесь очень одиноко и страшновато, поскольку радостно орать он начал издалека.
   - Господин капитан! Господин капитан, наши здесь направо повернули. Меня господин штаб-капитан здесь оставил, чтобы я вам место указал.
   При этом сам с места не тронулся, продолжал стоять. Алекс махнул ему рукой, что все понял, но тот успокоился только когда взвод подошел непосредственно к нему.
   - Хватит орать, всех ворон в округе распугал!
   Капитан стянул с головы кепи, рукавом шинели стер со лба пот, мизинцем прочистил ухо. Сбросить бы еще с плеч тяжеленный ранец, да останавливаться нельзя.
   - Давно ушли?
   - Недавно, - обрадованно затараторил солдатик, - вот только-только.
   Алекс еще раз махнул рукой, чтобы он заткнулся. На этот раз сработало. Спрашивать, сколько минут входит в это "только-только" было бесполезно. Годрин мог бы оставить кого-нибудь посообразительнее, чем это чучело.
   - Шагом марш!
   Капитан Магу первым шагнул с дороги и через два десятка шагов оказался на скальном карнизе. Вниз лучше было не смотреть, справа был почти отвесный обрыв глубиной саженей в сто. Солдаты гуськом двинулись за ним. Еще час спустя первый взвод догнал арьергард ротной колонны, растянувшейся по узкой тропе почти на полверсты.
  
   Ночью подул холодный, пронизывающий ветер, температура упала ниже нуля. Плюнув на маскировку, штаб-капитан Годрин разрешил развести костры, благо, ветры за много лет наломали достаточно сучьев, а собирать здесь хворост было некому. Сухие сучья давали хороший жар, но быстро прогорали на ветру. Алекс подбросил несколько штук в начавший угасать костер и спрятал кисти рук в рукава шинели.
   - Когда мы вернемся в Ясен?
   Прежде чем ответить Горанович подумал несколько секунд, потом дал ответ.
   - Послезавтра после полудня. Но к первым вашим постам выйдем уже завтра к вечеру.
   И после небольшой паузы добавил.
   - Если только на османийцев не наткнемся.
   - Завтра - это хорошо.
   Капитан чуть отодвинулся от огня. На лице скоро кожа от жара лопнет, а спина мерзнет. Подыскав более или менее терпимое положение, офицер продолжил разговор.
   - После нашего возвращения у меня будет еще одно поручение для тебя. Возмешься?
   - Может, и возьмусь, - пожал плечами контрабандист, - ты толком скажи, что надо сделать?
   - Денщика моего помнишь?
   Горанович молча кивнул.
   - Надо его найти. Сейчас могу дать тебе два червонца, больше у меня при себе нет. Найдешь - получишь вдвое больше.
   Предложенная сумма удивила контрабандиста.
   - Ты так высоко его ценишь?
   - Да. И я должен знать, что с ним произошло. Если он попал в плен, то попробуй договориться о выкупе. Если погиб, постарайся достойно его похоронить.
   - А если я его не найду?
   - Тогда аванс останется тебе. Но ты все-таки постарайся.
   - За такие деньги я эти горы перекопаю, но они умеют хранить тайны. И чиновники османийские хоть и продажны, зато очень алчны, денег тебе потребуется много.
   - Эту проблему я решу, - хмыкнул Алекс, - ты только найди.
   Два увесистых кругляша перекочевали к новому владельцу. Капитан повернулся к огню замерзшей спиной. Мерзкий ледяной ветер тут же вцепился в лицо, норовя превратить его в онемевшую маску.
   Утром все были злые и не выспавшиеся. Даже немного стихший ветер настроения не улучшил. Ночевка в таких условиях ожидаемо завершилась дюжиной прожженных шинелей. Двое даже ухитрились получить ожоги. Капитан не стал тратить время на наказание разгильдяев, только рукой махнул.
   - В Ясене разберемся. Ста-анови-ись! На пра-аво! Шаго-ом марш!
   В путь тронулись, едва забрезжил рассвет, и стало видно землю под ногами. Рота спешила покинуть столь негостеприимное место. Нельзя сказать, что сегодняшний спуск оказался намного легче вчерашнего подъема. Солдатские сапоги и конские копыта скользили по подмерзшей земле, камни то и дело норовили вывернуться из-под ног и столкнуть с ближайшего обрыва.
   Встреча с османийцами состоялась через три часа после полудня. Первым их присутствие обнаружил Горанович. Поведя носом, контрабандист уверенно заявил.
   - Дымом пахнет. Османийцы близко.
   - Может, это пастухи, - предположил капитан Осигов.
   - В это время пастухам здесь делать нечего, - отрезал проводник.
   Алекс тоже принюхался, но никакого запаха дыма не учуял. Однако если знающий человек говорит, что дым есть и противник близко, то надо к нему прислушаться и поступаить соответствующим образом.
   - Разрешите принять меры, господин штаб-капитан?!
   - Принимайте, - разрешил Годрин.
   Поскольку выслать боковые дозоры не было решительно никакой возможности, капитан Магу пришлось ограничиться головной походной заставой. И полчаса спустя от нее примчался посыльный с известием о том, что противник обнаружен. Остановив ротную колонну, офицер отправился вперед, чтобы лично оценить обстановку. С собой он прихватил и Горановича.
   Противник расположился в большой П-образной кошаре, стоявшей в небольшой, защищенной от ветра котловине. Поднимавшийся из кошары дым, быстро подхватывался и рассеивался порывами ветра.
   - Можно эту кошару незаметно обойти?
   - Не получится, - отверг такую возможность контрабандист.
   - Значит, будем прорываться, - принял решение офицер.
   Подобравшись на расстояние версты, капитан принялся изучать обстановку при помощи бинокля.
   - Сколько их там может быть?
   - Кто его знает? - пожал плечами контрабандист. - Может сотня, может две. Но дым только один, так что вряд ли больше полусотни.
   - Я тоже так думаю, - согласился с ним офицер, - но будем исходить из худшего. Сможешь вывести полуроту во-он туда.
   Палец офицера указал на склон справа от кошары. Там растительность подходила к стенам кошары почти вплотную, и можно было выбить оттуда противника одним ударом при минимальных потерях. Если конечно, удастся достичь внезапности. Чуть подумав, проводник дал положительный ответ.
   - Смогу.
   Не оборачиваясь, капитан позвал одного из сопровождавших их солдат.
   - Посыльный!
   - Я, господин капитан!
   - Сообщишь штаб-капитану Годрину - обнаружен противник силою до...
   Тут капитан Магу задумался - с одной стороны, не хотелось сильно ошибиться в определении численности противника, с другой - можно было сильно напугать штаб-капитана, завысив количество штыков, с которыми придется иметь дело. Поэтому было принято компромиссное решение.
   - До сотни штыков. Принял решение разделить роту надвое и атаковать с двух сторон. Я с первым и вторым взводами атакую в лоб, третий и четвертый взводы обойдут противника с правого фланга. Вон - Горанович проведет. Все запомнил?
   - Так точно, господин капитан!
   - Тогда ступай.
   Отправив посыльного и проводника, капитан продолжил наблюдение за противником. Странно, но за четверть часа ему удалось увидеть только одного османийского солдата, вышедшего из кошары по нужде. Также, не удалось обнаружить ни одного часового, ни одного поста за пределами кошары. Неужели османийцы здесь так расслабились, что нападения совсем не ждут? А вот и полурота подходит.
   - Господин капитан, первый и второй взводы прибыли в ваше распоряжение!
   Приняв доклад, капитан поинтересовался у Охримцева.
   - Кто вторую полуроту повел?
   - Штаб-капитан Годрин!
   А вот это совершенно зря. Еще подстрелят случайно или штыком в живот пырнут, а он во всей экспедиции самый нужный и ценный человек. Вполне мог бы остаться с ранеными. Но его можно понять - первый раз в настоящем деле, хочется самому атаку возглавить с саблей наголо. Ничего, еще наиграется в эти игры, если не убьют, конечно.
   Однако пришло время поставить задачу подчиненным.
   - Сейчас спускаемся вниз в направлении того большого камня. Там разворачиваемся в цепь, ждем выхода второй полуроты на рубеж атаки и одновременно атакуем.
   - Все понял, господин капитан! Разрешите исполнять?!
   - Действуй, - разрешил унтеру Алекс.
   Увы, скрытого выдвижения, лихой атаки и громкой победы у руоссийцев не получилось, коварный противник разрушил план капитана Магу в самом начале. Осенняя растительность успела сбросить значительную часть листвы, а потому, обеспечить скрытное выдвижение полуроты не удалось. Как назло очередному османийцу приспичило до ветру. И едва он зашел за кошару, как тут же кинулся обратно с таким воплем, что его услышали даже руоссийцы.
   - Вперед! В атаку!
   Капитан Магу молниеносно отреагировал на изменение обстановки, бросив свою полуроту в атаку. Затевать длительную перестрелку с засевшим за каменным забором противником было бы совершеннейшей глупостью и чревато большими потерями. А потому, он постарался как можно больше сократить дистанцию до того, как противник опомнится и организует отпор.
   - Ура-а-а-а!!!
   Склон был довольно пологим, и бежать по нему вниз было нетрудно. До кошары оставалось саженей триста, когда из нее начали выскакивать османийцы с винтовками в руках, загремели первые выстрелы. Командир у противника оказался очень грамотным и сообразительным. Быстро оценив численность атакующих руоссийцев он принял единственно правильное в его положении решение. Синие мундиры с лихостью тараканов, удирающих от занесенного над ними тапка, бросили кошару и растворились в окружающей растительности. Удалось только рассмотреть, что было их всего десятка полтора, не больше.
   И все же первой до кошары добралась вторая полурота штаб-капитана Годрина. Ей же достались и некоторые трофеи - три брошенных винтовки и десяток шинелей, некоторые османийцы предпочли драпануть совсем уже налегке, а так же прочее солдатское имущество. Главной добычей стал большой медный котел с кипевшим в нем супом из крупы и баранины. Содержимое котла было мгновенно уничтожено победителями, а сам котел пополнил изрядно оскудевшее за последние дни хозяйство роты.
   Когда Алексу со взводными унтерами удалось восстановить порядок, развести смешавшиеся взводы и провести перекличку, выяснилось, что в этом бою обе стороны никаких потерь в личном составе не понесли.
   - Поторопились вы с атакой, господин капитан! Выждали бы еще минут пять, и мы бы этих синепузых врасплох застали, ни один бы не ушел!
   Штаб-капитан был изрядно раздосадован тем, что противнику удалось сбежать и разгром противника никак нельзя назвать полным. Капитан Магу его досады не разделял - путь освободили, новых раненых не прибавилось, трофеи кое-какие взяли, и ладно.
   Идею задержаться и обогреться в кошаре Алекс отмел сходу.
   - Сейчас костры разведут, пригреются, потом их палкой с места не сгонишь! А вдруг еще османийцы обратно нагрянут?! Да и Горанович обещал, что уже к вечеру у своих будем. Так как, будем?
   - Будем, - подтвердил проводник.
   - В таком случае, я настаиваю на немедленном продолжении марша.
   Хоть и со скрипом, но штаб-капитан Годрин с мнением ротного командира согласился. Сразу за кошарой обнаружилась хорошо натоптанная тропа, ведущая в нужном направлении. Один за другим взводы растянулись в колонну с ранеными и лошадями в середине.
   Тропа постепенно спускалась вниз, и час спустя рота миновала небольшую деревушку, прилепившуюся к склону горы. При приближении руоссийских солдат местные жители попрятались по своим домишкам, сложенным из едва обтесанного дикого камня, и носа оттуда не казали. Но отсидеться за толстыми каменными стенами удалось не всем. Едва только первые солдаты добрались до деревушки, как капитан Магу отдал приказ.
   - Найдите мне хоть кого-нибудь, кто знает, что твориться в округе!
   Через несколько минут солдаты привели шестерых палкарцев в возрасте от пятнадцати до где-то шестидесяти лет. Данный источник информации оказался весьма скудным. На вопрос "Где находятся османийцы?" все шестеро дружно пожимали плечами, разводили руками и бормотали только одно.
   - Не вем, господарь официр, не вем.
   Вопрос о нахождении в округе руоссийских войск вызвал некоторое оживление. Все палкарцы, как один, указали в восточном направлении.
   - Там, там, господарь официр.
   А вот расстояние все указывали по-разному, от "совсем рядом" до "весьма не близко". Местный язык хоть и родственный руоссийскому, но многие понятия отличались вплоть до прямо противоположных. А потому, Алекс только рукой махнул.
   - Гоните их в шею! Пусть убираются, толку от них все равно никакого.
   Сразу после того, как местных палкарцев разогнали по домам, к Алексу подошел штаб-капитан Годрин.
   - Почему они врут? Ведь отлично знают же, что в округе твориться!
   - Боятся, господин штаб-капитан. Мы как пришли, так и уйдем, а они отсюда никуда не денутся. Вдруг после нас османийцы нагрянут? Узнают, что они нам помогли - полдеревни вырежут.
   - Так зачем же вы их собирали? - удивился Годрин.
   - Как зачем? Все, что мне нужно, я уже узнал! Значительных сил противника поблизости нет, и идем в правильном направлении.
   Следующий вопрос штаб-капитана был полон не прикрытого сарказма.
   - И на чем же основаны ваши выводы?
   - Да если бы османийцы были поблизости, мы бы от них единого слова не услышали! А что касается расположения наших войск, то все они дружно указали одно направление.
   - А не боитесь, что они сговорились и указали не в ту сторону?
   - Ну, во-первых у них сговориться возможности не было. А во-вторых, они же прекрасно понимают, что если укажут не в ту сторону, то тогда мы сюда вернемся.
   - И что, тоже резать будете?
   - Ни в коем случае, вряд ли среди моих солдат на такое способные найдутся. Но вот та стенка, например, для расстрела так очень даже подходит.
   - Шутить изволите, господин капитан?
   - Ничуть, господин штаб-капитан, - Алекс тоже перешел на официальный тон, - есть вещи, которые нельзя спускать местным ни в коем случае! А то они еще подумают, что на нас и по ночам нападать можно.
   - Так чем же вы, офицер руоссийской армии, будете отличаться от башибузуков?
   - Башибузуки режут ради добычи, а то и просто так. А я буду наказывать за конкретные деяния. Да и сами вы, господин штаб-капитан, отлично знаете, что война эта ведется не ради освобождения Палканских княжеств от османийского ига. Две империи схлестнулись друг с другом, а местные у них под ногами путаются. И уж если помощи от них ждать не приходится, так пусть хоть не мешают и не вредят.
   Годрин хотел было еще что-то спросить, но сдержался. Только странно как-то посмотрел и молча отошел. Капитан Магу только усмехнулся ему вслед. Ничего, пусть господин "академик" и с этой стороной боевых действий познакомится, а то эти штабные привыкли, понимаешь, в белых перчатках на гладкой карте воевать.
   День уже клонился к закату, когда голова ротной колонны преодолела очередной подъем, и за ним открылся вид на долину. А в долине... Алекс в бинокль рассмотрел ровные ряды серых армейских палаток, огни и дым костров, на которых готовился ужин, а также неизменный полосатый грибок с часовым под ним.
   Похоже, расположившиеся в долине руоссийцы никакого нападения с этой стороны не ожидали. Рота преодолела почти половину расстояния до лагеря, когда в нем началась бурная деятельность.
   - Ишь, засуетились, - усмехались солдаты, идущие в первых рядах.
   Но капитану Магу стало не до смеха, когда он увидел, как из-за палаток начали выкатывать пушки. "А ведь в сумерках могли и не разглядеть, кто к ним пожаловал. Кроме османийцев со стороны гор никого ждать не приходится. Еще и пальнуть могут сдуру". Алекс поспешил к Годрину.
   - Господин штаб-капитан, из лагеря целую батарею нам навстречу выкатили! Надо бы послать кого-нибудь верхом, предупредить.
   - Сам поеду, - принял решение Годрин.
   Пришпорив лошадь, штаб-капитан поскакал вперед. Капитан Магу с тревогой следил за ним, но обошлось, по одиночному всаднику из пушек стрелять не стали. Он успел еще увидеть, как навстречу Годрину выехала небольшая кавалькада всадников, все остальное укрыла опускающаяся на землю темнота.
   Минут сорок спустя, капитан Магу сидел у костра, выгребая из солдатского котелка перловую кашу, сваренную на воде и сдобренную едва заметной порцией масла. Сразу по прибытии, господа офицеры пригласили вновь прибывших к своему столу. Годрин и Осигов пошли, а Алекс решил остаться с ротой и присмотреть за размещением солдат на ночевку.
   Из темноты донесся какой-то шум, затем прозвучала команда "Смирно", начальство пожаловать изволило. Пришлось оставить котелок с недоеденной кашей и подняться на ноги. Со званого ужина господа офицеры вернулись, судя по запаху, слегка навеселе. С ними же пришел командир расквартированного здесь батальона.
   - Подполковник говорит, что если выехать прямо сейчас, то уже к утру можно быть в Ясене и явиться на доклад к командующему.
   - Я настаиваю на том, чтобы остаться здесь до утра, - возразил капитан Магу, - в ночное время малой группой в горах передвигаться опасно, а я отвечаю за вашу безопасность!
   - Оставьте свои опасения, капитан, - отмахнулся Годрин.
   - Уверяю вас, дорога до Ясена совершенно безопасна, - поддержал его местный комбат, - и я еще двоих солдат для охраны выделю.
   - Ночью дорога в горах всегда опасна, - продолжил упорствовать Алекс, - особенно во время войны.
   Однако все возражения были отметены штаб-капитаном, он уже загорелся идеей скорейшего доклада Скоблину, а принятый на грудь алкоголь притупил чувство опасности. Единственное, что смог сделать Магу, так это навязать им Горановича.
   - По крайней мере, с дороги не собьетесь, и к осамнийцам не уедете.
   Контрабандист уже устроился на ночь, и даже заснуть, когда его разбудили и сообщили, что предстоящую ночь ему предстоит провести в седле. Поворчав, Горанович взобрался на лошадь и первым тронулся в путь.
   Проверив размещение своих солдат, Алекс дал команду "Отбой", и сам тоже отправился на боковую. Впервые за неделю ему удалось заснуть не под открытым небом, в относительном тепле и сняв сапоги. Когда он проснулся, снаружи палатки шел дождь, с неба летели мелкие холодные капли. В надежде, что днем дождь прекратится, капитан отложил выход на три часа.
   Как выяснилось, пехотный батальон, усиленный полубатареей полковых четырехфунтовок, расположился в этой долине меньше недели назад и непосредственного участия в боях с противником не принимал. Рассмотрев возведенные им в долине укрепления, капитан Магу не мог сдержать своего удивления.
   - А почему вы лагерь здесь построили?
   Ротный командир, которому был адресован данный вопрос, только руками развел.
   - Как почему? По уставу. Основную дорогу мы перекрыли, два люнета построили...
   - Так ведь здесь не летние маневры, - не сдержался Алекс, - а какая-никакая война! Со стороны гор лагерь ваш ничем не защищен! Вы бы вон на том склоне окопались, пока с этого направления никто не нагрянул, тогда копать поздно будет.
   - Да кто там пройдет? Там и дорог-то никаких нет.
   - Но мы же прошли! Дорог там, действительно, нет, но троп сколько угодно. Имея хорошего проводника, я бы батальон запросто провел.
   - Это вы нашему подполковнику скажите.
   Объяснятся с местным комбатом не было никакого желания, тем более что поднявшийся ветерок начал разгонять облачность. Интенсивность дождя стала понемногу спадать, а к полудню он и вовсе прекратился. Пятая рота пешим маршем выступила в Ясен. По причине утренней задержки, переход завершился уже затемно.
   В забитом войсками Ясене их никто не ждал, пришлось располагаться за пределами городка буквально на голой земле. Более того, все, что могло гореть, было в округе давно сожжено. Посылать солдат неведомо куда за дровами капитан не стал. Опасался он не противника, а собственных патрулей. На такой переполненной различными частями местности, да еще и вблизи от армейского штаба, нарваться на неприятности было легче легкого.
   Еще одной проблемой стало продовольствие. Запасы, взятые с собой при выходе на рекогносцировку исходя из расчета на трое суток, окончательно закончились еще вчера. Но если вчера вечером и сегодня утром удалось прожить за счет гостеприимности приютившего их батальона, то нынешний вечер мог стать голодным. И это после долгого, утомительного марша. После долгих поисков капитану Магу удалось за собственный счет добыть два десятка буханок свежеиспеченного хлеба и бочонок пованивающей солонины.
   - Ладно, сегодня с голоду не помрем, а завтра в расположении полка со всем разберемся.
   Утро встретило Алекса оттепелью, туманом и сыростью. Хорошо, казалось бы, знакомые окрестности Ясена неузнаваемо изменились за время его отсутствия. Рядом со старым городом вырос еще один, куда больший по площади и гораздо более населенный. Кругом были армейские палатки, люди, лошади, пушки. Шагу нельзя было ступить, чтобы не оказаться в расположении какого-либо полка или батареи.
   Кто-то из солдат высказал витавшее над этим огромным, набитым оружием табором предчувствие.
   - Вот это нагнали народу! Скоро быть большой крови!
   Прежде, чем выступить из Ясена, капитан Магу решил посетить штаб Палканской армии, надо было формально доложить о выполнении поставленной задачи и испросить разрешения на убытие обратно в полк. В штабе адъютант командующего сообщил, что генерал Скоблин находится на совещании, пришлось ждать в приемной. Наконец, двери кабинета распахнулись, и из него начали выходить офицеры. Среди многочисленных полковников и подполковников Алекс увидел капитана Осигова. Тот тоже заметил его и первым сделал шаг навстречу.
   - Добрый день, капитан! Как добрались?
   - Благодарю, почти нормально, только оголодали в дороге малость.
   - А я второй день на всех совещаниях за двоих отдуваюсь.
   - За двоих? А где же Годрин?
   - В госпитале.
   - На вас напали? - встревожился Магу. - Штаб-капитан серьезно ранен?
   - Нет, нет, нет, - артиллерист выставил ладони в успокаивающем жесте, - не было никакого нападения! Лошадь взбрыкнула, и он не сумел удержаться в седле. В результате, ногу сломал.
   - М-да, - поморщился Алекс, - господин штаб-капитан с самого начала не производил впечатления опытного наездника. Да и лошади пьяных всадников не любят. Хотя, был бы трезвым, мог шею себе свернуть, а так только ногой отделался. Левой или правой?
   В этот момент дальнейший разговор был прерван появлением адъютанта генерала Скоблина.
   - Господин капитан, командующий готов принять вас прямо сейчас.
   Какую именно ногу повредил Годрин Алекс так и не узнал. Он поспешил откланяться и прошел в кабинет. В сущности, докладывать особо было нечего, всю работу сделали Годрин с Осиговым, капитану Магу осталось только доложить о потерях в роте, расходе патронов и испросить разрешения на возвращение обратно в полк.
   - Благодарю за службу, капитан! Ваше усердие непременно будет отмечено, а сейчас можете вернуться в свою часть.
   На этом короткая аудиенция на этом завершилась, и капитан Магу со спокойной душой смог отправиться обратно в полк. Совершив двухчасовой марш, рота вернулась в расположение. Здесь их прибытия никто не ждал, но от этого встреча была не менее радостной. Известие мгновенно прокатилось по деревушке до самого штаба полка. Встречать вышли все, кроме тех, кто находился в наряде и карауле, плюс большая часть жителей.
   На узкой кривоватой улочке, да еще при таком столпотворении, ровно построить роту и отдать рапорт подполковнику Чанаеву оказалось не так просто. Когда обязательный ритуал был исполнен, командир полка произнес.
   - А мы за вас уже волноваться начали. Уходили на три дня, а целую неделю от вас ни слуху, ни духу. Вижу, выход этот дался вам нелегко, солдатам и унтер-офицерам сегодня разрешаю отдыхать до завтрашнего утра, заслужили!
   Это радостное известие рота встретила хоть и не совсем дружным, но очень громогласным "Ура-а!!!". Плюнув на требования всех уставов, Алекс подал роте команду "Разойдись!". Прибывшие тут же смешались со встречавшими в единую серую массу, которая бурно потекла в сторону расположенного за деревней палаточного лагеря.
   - А вас, господин капитан, сегодня вечером прошу в офицерское собрание. Прибытие ваше отметим, а заодно и в полковую компанию вольетесь.
  
   Пробуждение встретило Алекса жуткой головной болью и мерзостным ощущением во рту. Вчера казенная водка быстро закончилась, и в дело пошел местный самогон - до жути крепкий, мутный и вонючий. А судя по тому, что возвращение на квартиру было напрочь стерто из памяти, вчерашнее вливание в полковую офицерскую компанию можно смело признать удачным.
   - Влад! Влад!
   Никакого эффекта. И тут Алекс вспомнил, что Фелонов ему на помощь не придет, жутко захотелось выть от тоски. В этот момент дверь приоткрылась, в комнату заглянула молодая женщина.
   - Что офицеру потребно?
   Капитан взмахом руки, прогнал ее. Предстать перед женщиной, пусть даже местной крестьянкой, в столь неприглядном виде он не мог позволить себе. "Кажется, это была дочка хозяина", припомнил Алекс. Пытаясь привести в порядок изрядно потрепанный мундир, офицер решил, что надо бы навестить мастера Тома в Ясене. Хоть назначенный срок примерки был безбожно пропущен, но был хороший шанс заполучить новый мундир в течение недели, а там можно и еще один заказать. И брюки.
   Увы, в тот же день выбраться в Ясен не удалось, до ночи пришлось заниматься хозяйственными делами, проверить размещение раненых в полковом лазарете, исписать кучу бумаги, озаботиться добычей строительных материалов для обустройства ротного сортира... На следующий день круговорот хозяйственных дел вновь завертел капитана Магу. Поняв, что так может продолжаться бесконечно, Алекс испросил разрешения у Чанаева и, взгромоздившись на лошадь, после обеда отбыл в Ясен.
   Отыскав нужный дом, и не подумав постучать, капитан потянул дверь на себя и сделал шаг внутрь. Первым, с кем он столкнулся, был вертлявый парнишка, приходивший с приглашением на примерку.
   - Капитан Магу, - напомнил Алекс, - мне было назначено, но по служебной необходимости вовремя прибыть не смог. Так как там мой мундир?
   Паренек секунды три хлопал глазами, затем пискнул.
   - Прошу прощения, мастер занят сейчас. Я доложу.
   И исчез. Ждать пришлось долго, Алекс уже и беспокоиться начал, не забыли ли про него. Наконец, к нему выкатился сам мастер Тома. Портной был явно смущен и чем-то озабочен. Да и принесенный им мундир больше напоминал сметанную на "живую" нитку заготовку, чем приготовленное для примерки изделие. При этом мастер постоянно за что-то извинялся.
   - Извините, господин офицер. Прошу прощения, господин офицер. Сейчас здесь еще подколем...
   - Ой! Нельзя ли осторожнее!
   - Тысяча извинений, господин офицер! Со мной такое впервые!
   Портной едва сумел справиться с булавкой. "Да у него руки трясутся, - заметил Алекс. - И с чего это он так переволновался?". Мучительный для обоих процесс подошел к концу и капитан Магу поинтересовался.
   - Еще одна примерка потребуется?
   - Нет. То есть, да. Потребуется, приходите, господин офицер.
   - А когда приходить?
   - Завтра.
   В принципе, до завтра можно было успеть что-то сделать, если забросить все остальные заказы, что вряд ли было возможно, учитывая загруженность этого ателье. Поэтому, капитан решил уточнить.
   - Завтра? Вы уверены?
   - Ах, что это я, - всплеснул руками портной, - приходите послезавтра, после полудня.
   "Нет, он явно не в себе".
   - Хорошо, послезавтра приду.
   Слегка озадаченный поведением мастера Тома, капитан Магу спустился с крыльца и принялся отвязывать свою лошадь. "Странно, впечатление такое, будто меня здесь не только не ждали, но и испугались моего визита". Алексу припомнились трясущиеся мелкой дрожью руки портного. "И чем, интересно, я их так напугал?". Память тут же подсунула воспоминание о визите вертлявого помощника портного на старую квартиру в Ясене. "На день раньше назначенного заявился. С чего бы это?". Тогда он этому факту не придал значения, а теперь, вкупе с сегодняшним визитом и странным поведением портного в голову полезли нехорошие мысли.
   "А что, если покушение было на меня, а Светлорецкий стал всего лишь его случайной жертвой? Если предположить, что ателье мастера Тома и есть гнездо османийского шпионажа в Ясене, то он, получается, влез в него вместе со своим аксельбантом, где его приняли за важную персону, ну и решили умыкнуть для дальнейшего допроса в неспешной обстановке". От этой мысли Алекса прошиб холодный пот. Бросив взгляд на окна ателье, он поспешно взобрался в седло.
   "Вот только квартирмейстер поломал им всю игру успев схватиться за револьвер и устроив пальбу. Пришлось им спешно убираться, не только не обыскав комнату, но и не проверив личность убитого ими офицера. Нет, не может быть!". Алекс тронул лошадь. Бред какой-то, одни предположения, на его же домыслах основанные. "А, если нет?".
   Со своими мыслями Алекс отправился к ротмистру Вязодубовскому. В конце концов, это именно его работа всякие подозрения проверять. Жандарм занимал небольшой кабинет в здании штаба. Вежливо постучав, офицер потянул ручку двери на себя. К его счастью, Вязодубовский оказался на своем рабочем месте.
   - А, господин капитан Магу! - нельзя сказать, что голос ротмистра был полон радостных интонаций, скорее, наоборот - Пришли узнать, как идет расследование?
   - Нет. Хотя это было бы интересно, но я к вам по другому поводу.
   Слушал ротмистр, как всегда, внимательно, а действовать начал, едва только Алекс закрыл рот.
   - Не ждал портной вашего визита, говорите...
   После секундного раздумья Вязодубовский вскочил со стула и стремительно покинул кабинет, оставив дверь неплотно прикрытой. Из коридора до ушей Алекса донеслось.
   - Комендантской роту поднять "В ружье"! Бегом!
   Когда жандарм так же спешно вернулся, капитан осторожно поинтересовался.
   - Кроме моих подозрений у вас ведь против них ничего и нет! Вы не слишком торопитесь, господин ротмистр?
   - Да как бы поздно не было! Надо будет еще и выезды из города перекрыть.
   Жандарм вытащил из кобуры револьвер, с треском прокрутил барабан, проверяя, как в него вставлены патроны.
   - Разрешите поехать с вами, господин ротмистр?
   Эта идея жандармского энтузиазма не вызвала, наоборот, была им решительно отвергнута.
   - Ни в коем случае! Там наверняка до стрельбы дойдет, терять им нечего, а вы - наш единственный свидетель, которого нельзя потерять!
   Столь трогательная забота о его здоровье умиления у Алекса почему-то не вызвала. Более того, в голову невольно закралась мысль, что жандарму элементарно не хочется делиться славой, в случае успеха намечавшейся операции. И ведь не подкопаешься!
   - В таком случае, я дождусь вашего возвращения здесь, в штабе.
   - Только не в этом кабинете, - отомстил Вязодубовский - Не смею вас больше задерживать, господин капитан.
   Алексу тонко намекнули, что он свое дело уже сделал, и может быть свободен. Пока свободен. Пользоваться этой свободой пришлось довольно долго. Капитан три с лишним часа болтался по штабным коридорам, ловя на себе удивленные взгляды офицеров. Наконец, Вязодубовский вернулся. Жандарм пребывал в состоянии радостного возбуждения, которое и не думал скрывать.
   - А ведь я был прав! Прав! Они уже вещи паковали, еще бы полчаса, и ушли, канальи! А так всех взяли!
   - Тепленькими? - заинтересовался Алекс.
   - Не всех, некоторые уже успели остыть. Эта чертова солдатня из комендантской роты палит не думая, о последствиях, а мне потом месяц отписываться! А знаете, кто у них главным оказался?
   - Понятия не имею, - развел руками капитан, - но думаю, что не сам мастер. До этого года у османийской разведки не было причин иметь в районе Коварны агента под личиной портного. Скорее всего, это кто-то из его помощников, закройщик или какой-нибудь пришивальщик пуговиц...
   - Браво, капитан, браво, - Вязодубовский бросил на капитана уважительный взгляд. - Я ведь этого Тома проверял, едва только он в Ясене появился. Он - настоящий портной, а вот публику при нем я из виду упустил, каюсь, а там интереснейшие экземпляры оказались. Помните подмастерье, что к вам на квартиру приходил?
   - Это молодой, такой? Вертлявый?
   - Ну не такой уж и молодой оказался. Агент османийской военной разведки в офицерском чине! Жаль, допросить его уже не удастся, не дался живым. А вот связного его мы прихватили! Живьем-с! Теперь ниточка дальше потянется.
   Жандарм хищно оскалился и довольно потер руки, видимо, уже предвкушал орден за поимку шпионов или очередное повышение в чине. Алекса же волновал другой момент в этом деле?
   - А мое дело прояснилось, господин ротмистр?
   - Прояснилось, - отмахнулся жандарм. - Как вы и полагали, злоумышленники решили, что вы очень важный чин, знающий планы штаба Палканской армии. Ну и решили вас похитить, а попался им несчастный Светлорецкий. Времени на то, чтобы обыскать комнату и опознать убитого, у них не было, а последовавшие облавы убедили в гибели действительно важного лица. Поэтому, ваше появление в живом виде стало для них полной неожиданностью, вот нервы-то и сдали.
   - А раненый? - напомнил капитан Магу. - У них должен быть раненый!
   - А он и был, - подтвердил Вязодубовский, - они его там же в подвале и прикопали. Сам преставился или помог кто, это меня не интересует, потому, как приговор им, считай, уже вынесен - петля.
   На этом их разговор закончился, гнездо османийского шпионажа было разорено, а его "птенцов" ожидала печальная участь. Неделю спустя троих повесили по приговору трибунала, а остальных приговорили к каторжным работам на такие сроки, что обратно их можно было не ждать.
   Вот только ни Фелонова, ни Светлорецкого вернуть уже было невозможно. А сам капитан Магу так и остался без мундира, как и еще два десятка офицеров, так и не дождавшихся исполнения своих заказов.
  
   Глава 6
  
   На следующей неделе жизнь капитана Магу стала размеренной и упорядоченной. Солдатский быт наладился, крупные хозяйственные проблемы разрешились, а мелкие были благоразумно свалены на плечи подчиненных, у командира роты даже появилось свободное время. А поскольку заняться в крошечной деревушке было нечем, немногочисленное полковое общество господ офицеров коротало его, предаваясь традиционным порокам - азартным играм на деньги и питию местного вонючего самогона, по причине мизерных объемов завоза казенной водки.
   Играли по мелочи, но первый же вечер капитан Магу ухитрился проиграть целых полтора червонца ассигнациями, а от одного запаха мутной жидкости его чуть не стошнило. Быстро поняв, что подобное времяпрепровождение закончится для него пустыми карманами и ежедневной головной болью по утрам, Алекс решил было заняться самообразованием. Увы, по причине полного отсутствия подходящей литературы, это занятие вылилось в перелистывание потрепанного полевого устава пехоты, со многими положениями которого офицер был категорически не согласен, ибо они никак не укладывались в реалии этой войны. Когда же последняя страница устава была перевернута, капитан обратил внимание на тех, с кем жил под одной крышей.
   Кроме самого Киряна и его жены, в доме жили старуха, мать хозяина, и две его дочки. Младшую, худенькую девчонку, вечно закутанную в темные тряпки, Алекс видел всего несколько раз, запомнились только темные глазищи, сверкавшие из-под пушистых ресниц. В столь неспокойное время, да еще в занятой войсками деревне, юная девица подвергалась немалой опасности. А потому, ее прятали не только от солдат, а и от квартировавшего в доме офицера.
   Зато старшая, Гражина, постоянно мелькала то во дворе, то в доме, помогая матери по хозяйству. Магу уже знал, что два года минуло тому, как ее муж ушел в местную разбойничью чету. С той поры о нем не было ни слуху, ни духу. Бездетная ни жена, ни вдова не смогла в одиночку потянуть мужнино хозяйство, и вынуждена была вернуться в отцовский дом.
   Дочка Киряну удалась на славу! Высокая, крепко сбитая, ее объемистые сиськи, свободно болтавшиеся под широкой домотканой рубахой, невольно притягивали взгляд бравого капитана, давно не ведавшего женской ласки. И, как вскоре убедился Алекс, не его одного. В один из дней, капитан стал случайным свидетелем того, как не совсем трезвый унтер из шестой роты попытался познакомиться с Гражкой поближе прямо на деревенской улице. Унтер случайно наткнулся на возвращавшуюся домой женщину, и решил не откладывать дело в долгий ящик.
   - Ну, давай! Давай! Ну чего тебе стоит?
   Унтер прижал женщину к стене. Одной рукой он лапал ее за грудь, второй безуспешно пытался задрать подол ее юбки, одновременно стараясь удержаться на ногах.
   - Чего ломаешься, дура? Я тебе денег дам...
   Не успел, Гражка дала ему. Коленом между ног. Попала очень удачно.
   - С-с-су-ука-а-а!!!
   Пока скрючившийся и мгновенно протрезвевший воин пытался пережить приступ острейшей боли в причинном месте, и попутно изрыгал густой поток матюгов, женщина ускользнула, а едва пришедший в себя унтер получил возможность лицезреть перед своим носом блестящие офицерские сапоги из хромовой кожи.
   - Встать!
   Унтер с трудом, пошатываясь, поднялся.
   - Пьян, скотина?!
   - Никак нет, господин капитан! Трезв, как стеклышко!
   Свежий выхлоп местного самогона, каковой здесь употребляли все, включая господ офицеров, вызвал острейшее желание сделать шаг в сторону, чтобы глотнуть воздуха ненасыщенного жуткой сивухой.
   - Врешь, мерзавец! От тебя разит, как из бочки! Доложишь своему ротному - четверо суток гауптвахты! Сутки за пьянку, и трое за вранье начальству!
   - Слушаюсь, господин капитан!
   Покачнувшись, унтер развернулся, и, пошатываясь, отправился на доклад командиру роты. Оттуда его под конвоем отведут отбывать наказание в холодный подвал под штабом, служивший полковой гауптвахтой.
   Вернувшись со службы, капитан Магу встретив Гражку сделал ей предложение.
   - Мне бы постирать. Ну там белье... Я заплачу.
   - Хорошо, - тут же согласилась женщина, - давай, я постираю.
   Забрав грязное белье, женщина удалилась. Алекс задумчивым взглядом проводил ее объемистый зад. День спустя стопка постиранных и даже отглаженных нижних рубах и кальсон ожидала капитана в его комнате. Отыскав Гражку, офицер протянул ей серебряный полтинник.
   - Хватит?
   - Спасибо.
   Монета стремительно исчезла из пальцев, а следом за ней исчезла и Гражка. Алекс так и не понял, то ли мало дал, то ли намного переплатил.
   Утром следующего дня, выходя из дома, Алекс столкнулся в коридоре с Гражиной, как всегда, спешившей куда-то по хозяйству. Он сделал шаг вправо, пытаясь уступить дорогу женщине, но она одновременно сделала шаг в ту же сторону, уступая дорогу офицеру. Капитан постарался исправить неловкую ситуацию и шагнул влево, Гражина зеркально повторила его действие. В следующее мгновение, домотканая рубаха, прикрывавшая пышную женскую грудь, коснулась сукна офицерского мундира. В нос капитана ударил густой запах пряного женского пота.
   В своей прежней, столичной жизни Алексу и в голову не могло прийти, связаться с такого рода женщиной. Здесь же, княжон и баронесс не наблюдалось, а значит, придется довольствоваться горничной. Хотя нет, в данном случае, скорее, прачкой. Капитан попытался обхватить женщину в районе могучей талии и притянуть к себе. Гражка обеими руками уперлась в грудь Алекса, стараясь разорвать их объятия. Секунд десять они молча боролись, женщина оказалась сильнее.
   Пока офицер соображал, что ему делать дальше - то ли повторить приступ, то ли плюнуть на это дело и отправиться по своим делам, Гражина неожиданно схватила его за руку и потащила вглубь дома. Их короткое путешествие закончилось в маленькой полутемной кладовке. Женщина решительно втащила офицера внутрь, затем выглянула наружу. Убедившись, что их уединение осталось незамеченным для остальных обитателей дома, закрыла дверь.
   Свет проникал в каморку через крохотное окошко под самым потолком, пахло чесноком и какими-то травами. Сильно возбужденный Алекс тут же пошел на второй штурм готовой, как ему казалось, пасть крепости, но неожиданно нарвался на не менее энергичный отпор.
   - Ты чего? Сама же меня сюда затащила?
   В ответ женщина начало что-то быстро выговаривать ему. Сквозь затуманенное сознание пробилось одно знакомое слово и сразу все стало ясным. Торопливо нашарив в кармане увесистый кругляш с портретом ныне царствующего императора, Алекс сунул его в ладонь женщине. Зажав в кулаке монету, Гражка опустилась на пол, затем легла на спину, задирая подол юбки. В узком луче дневного света стало видно, что и в нижней части тела местные крестьянки пренебрегали бельем. Путаясь в ремнях, капитан начал спешно избавляться от портупеи.
   Когда все закончилось, женщина быстро привела себя в порядок и исчезла за дверью, оставив Алекса в одиночестве. Не став распутывать многочисленные ремни портупеи, отягощенные кобурой револьвера и саблей, капитан натянул брюки и выбрался из каморки. На душе было пусто. Хотя, кому от этого стало хуже? "И мне приятное облегчение, и ей на хозяйство пригодиться".
   На следующий день эта история получила неожиданное продолжение. Гражка подкараулила Алекса на выходе из дома и опять затащила его в уже знакомую каморку. Разглядев, что именно сунул ей в ладонь офицер, она, как честная женщина, решила полностью отработать полученное золото. Задрав подол, Гражка уже привычно завалилась на пол. Проклиная свою слабость, капитан взобрался на нее второй раз.
   Следующие два дня жизнь текла привычным чередом, только иногда взгляд Алекса замирал на мощных Гражкиных ягодицах или колышущихся под рубахой сиськах. Чем-то зацепила его эта простая крестьянская баба. На третий день капитан не выдержал. Подкинув и поймав еще один золотой червонец, Алекс отправился на поиски своей платной любовницы. Увы, его желания так и остались неудовлетворенными, как и рост Гражкиного благосостояния.
   Едва капитан ступил на крыльцо, до его ушей долетел частый перестук лошадиных копыт. Спустя полминуты во двор влетел всадник из полковой охотничьей команды.
   - Господин капитан, вас командир полка к себе вызывает! Срочно!
   Мгновенно забыв о своих намерениях, Алекс заторопился в штаб, где командир полка огорошил его известием.
   - Приказано выделить роту для пехотного прикрытия артиллерийских позиций.
   Двадцать второй пехотный полк по причине своей малочисленности и почти полной утраты боеспособности не предполагался для участия в предстоящем наступлении. Поэтому, вся суета подготовки к нему миновала стоянку полка, отдаленную от Ясена шестью верстами каменистой горной дороги. Но в последний момент, когда все планы были сверстаны, участвующие в наступлении силы расписаны до последней роты, вдруг выяснилось отсутствие пехотного прикрытия для гаубичных батарей, которое должны были обстреливать Лочев.
   Кому-то из штабных в голову пришла идея привлечь для этой цели двадцать второй пехотный, уж одну сводную роту со всего полка вполне можно было наскрести. Тут же приказ подмахнули, печать штабную шлепнули и в полк бумагу спустили. Подполковник Чанаев рассудил иначе - зачем спешно формировать сводную роту, когда можно задействовать единственную почти полнокровную роту полка, пятую.
   Тут же в штабе капитан Магу был проинструктирован командиром полка.
   - Не думаю, что вам придется ходить в атаки, солдат постарайтесь сохранить, на рожон не лезьте.
   - Так точно, господин подполковник, только когда османийцы на наш огонь отвечать начнут, все недолеты нам достанутся.
   В ответ начальство выдало Алексу очень ценное указание.
   - А вы встаньте от артиллерии подальше, да в землю заройтесь поглубже.
   Знать бы еще, как обеспечить защиту батарей с этой дальней дистанции, да на какую глубину можно вырыть траншею в местной почве, где порой попадался сплошной камень, от которого кирка высекала искры. Вопросы эти капитан предпочел не озвучивать, дабы не нарваться на очередную начальственную нотацию.
   - Слушаюсь, господин подполковник! Непременно зароемся! Разрешите идти?!
   - Идите, капитан, - разрешил господин подполковник.
   На сей раз сборы были не такими спешными, но сам капитан Магу столкнулся с немалыми трудностями. Раньше можно было свалить все заботы на Фелонова, теперь же пришлось обо всем заниматься лично. Мысль о том, чтобы взять себе другого денщика казалась предательством. Алекс решил, что до тех пор, пока судьба отставного унтера не прояснится окончательно, это место останется вакантным. А по сему, собирать запасные кальсоны пришлось самому.
   Марш рота начала еще до рассвета. Начало зимы выдалось сырым и промозглым, солдаты, понурившись, месили сапогами дорожную грязь, в хвосте колонны поскрипывала колесами артельная телега. Капитану Магу было легче, за него с грязью боролась лошадь, но сырость доставала и его.
   Версты за две до Ясена пришлось остановиться, пропуская обоз гвардейского полка. Солдаты тут же оживились.
   - Гляди, какие у них шапки! А ранцы! Что это за петухи такие раскрашенные?
   - Гвардейские гренадеры...
   Эти слова капитан произнес чисто механически, не задумываясь. И тут же спохватился - в гвардейском гренадерском полку уже четыре года к ряду делал вид, будто служит его давний приятель и собутыльник Анатоль Червонозерский. А если полк здесь, то и сам Анатоль должен быть где-то неподалеку, если только с ним какая-нибудь болезнь не приключилась. "Медвежья, например", ухмыльнулся Алекс, представив гвардейского щеголя, идущего в атаку по колено в грязи.
   Мелькнула мысль, что после дела надо бы отыскать знакомца. А может, и раньше придется случайно свидеться на какой-нибудь дороге...
   - Господин капитан, дорога свободна!
   Встрепенувшись, капитан Магу приказал продолжить движение. Так, пристроившись в хвост обозу, три четверти часа спустя, рота прибыла в Ясен.
   Штаб Палканской армии напоминал растревоженный улей. Около получаса капитан Магу разыскивал выдавшего предписание квартирмейстера, но тот столь стремительно и незаметно перемещался из одного штабного помещения в другое, что перехватить его никак не удавалось. Окончательно убедившись в бесплодности такой тактики, Алекс устроил засаду за дверями оперативного отдела. Правда, некоторое время пришлось ловить на себе удивленно-вопросительные взгляды штабных офицеров, но это неудобство было с лихвой вознаграждено, когда минут пять спустя, нужный квартирмейстер возник на пороге отдела, и был тут же перехвачен капитаном.
   - Вот, господин подполковник, прибыл согласно вашему предписанию.
   Квартирмейстер взял у Алекса бумагу, пробежал ее взглядом.
   - Ах, да..., - припомнил обстоятельства штабной. - Подождите в коридоре, господин капитан.
   Ждать пришлось долго. Квартирмейстер еще дважды убегал из оперативного отдела и дважды возвращался обратно. В голову капитана Магу закралась подозрение, что о нем элементарно забыли. Он уже хотел было еще раз напомнить подполковнику о своем существовании, но тут квартирмейстер в третий раз вышел из отдела и направился прямиком к капитану.
   - Вот вам новое предписание. Исполняйте.
   - Слушаюсь, господин подполковник!
   Едва только квартирмейстер отошел, как Алекс внимательно прочитал содержание врученной ему бумаги. А там было написано, что пехотной роте двадцать второго полка надлежит не позднее восемнадцати часов завтрашнего дня прибыть к Лочеву, где она поступит в распоряжение капитана Осигова. Все дальнейшие указания следовало получать от вышеуказанного офицера. Предписание завершалось широким росчерком пера и свеженькой штабной печатью. Алекс сложил бумагу вдвое, убрал ее в полевую сумку и направился к выходу.
   Еще на улицах Ясена рота втянулась в бесконечную череду пехотных колонн, артиллерийских батарей и обозов. Со стороны могло показаться, что началось великое переселение некого народа, однообразно одетого в серые шинели. Рота обогнула недоброй памяти форт номер два, над которым висел обвисший в безветренную погоду руоссийский флаг, и вышла на ведущую к Лочеву дорогу. На забитой войсками и обозами дороге, скорость марша составляла едва три версты в час, то и дело приходилось останавливаться. А потому, едва забрезжили вечерние сумерки, как капитан Магу отдал приказ.
   - Правое плечо вперед, марш!
   Ротная колонна свернула с дороги, и солдаты начали устраиваться на ночлег и готовить ужин. Все равно за оставшееся до темноты время много не пройдешь, а удобных для стоянки мест вдоль дороги не так много. Желающих же их занять было более чем достаточно. За первый день удалось пройти только чуть больше половины нужного расстояния, но были все основания полагать, что к указанному в предписании времени рота успеет.
   Ночью подул холодный, пронизывающий ветер, в очередной раз оттепель сменилась похолоданием. Благо, у капитана Магу была шинель хорошего сукна и теплые кожаные перчатки. Солдаты брели, натянув на уши кепи и укрывая ладони в рукавах шинелей. Чем ближе становился вечер, тем чаще капитан Магу поглядывал на часы и подавал команду.
   - Шире шаг!
   На несколько минут скорость марша увеличивалась, но затем голова ротной колонны упиралась в хвост артиллерийского обоза. Затем энтузиазм пехоты угасал, и расстояние до последней фуры опять начинало увеличиваться. Уже стемнело, когда обоз свернул куда-то вправо, и пятая рота продолжила марш в одиночестве. Пока капитан Магу пытался разобраться в их местоположении, солдаты продолжали идти вперед до той поры, пока не наткнулась на чей-то пост.
   - Куда прешь?! Там уже османийцы!
   Пост оказался гвардейским и Алекс, не слезая с лошади, с огромным удовольствием обматерил за непочтение командовавшего им унтера. Даже усталость и холод куда-то отступили, и только после этого капитан попытался выяснить, где расположились нужные ему артиллеристы. Унтер оказался хитрой бестией - прикинулся дурачком и хлопал глазами, а сам втихаря вызвал подкрепление. На помощь гвардейцам прибыл заносчивый капитан. Свысока глянув на Алекса, гвардеец пренебрежительно бросил.
   - С кем имею честь?
   - Капитан Магу. Командир пятой роты двадцать второго пехотного полка.
   А затем, видя, что фамилия его никакого впечатления не произвела, не удержался и добавил.
   - Флигель-адъютант его величества.
   На некоторое время гвардеец впал в ступор, пытаясь уместить в своей гвардейской голове такое несоответствие. Алекс в очередной раз проклял свой длинный язык и пустился в объяснения. Минут через пять мысли гвардейца вернулись в соответствие с окружающей обстановкой, и он вспомнил, что так и не представился.
   - Капитан Вышеострожский, гвардейский гренадерский полк.
   А вот должность свою он "скромно" не указал, хотя и так понятно было - субалтерн одной из рот, сам ротный командир здесь вряд ли появился бы. Зато гвардеец стал намного любезнее, и указал нужное направление.
   - Вам нужно вернуться шагов на семьсот назад и повернуть налево. Там были артиллерийские позиции и что-то вроде их штаба, думаю, и нужный вам капитан тоже где-то там.
   - А почему костры не горят? - высказал свое удивление Алекс. - Мы едва мимо не проскочили!
   - Так ведь запрещено костры жечь, - пояснил гвардеец, - не хочет наше начальство османийцев раньше времени пугать. Весьма предусмотрительно с его стороны, только очень холодно.
   - Ничего, - успокоил его капитан Магу, - завтра здесь всем будет жарко.
   - Надеюсь, что мы завтра только согреемся, а не сгорим, - попытался сострить Вышеострожский, но не слишком удачно.
   - А капитан Червонозерский тоже здесь? - осведомился Алекс. - Товарищ мой по первому пехотному училищу.
   - Здесь, где же ему еще быть! Милости прошу к нашему биваку.
   - Премного благодарен за приглашение, но сегодня не получится. Надо еще роту разместить и о прибытии доложить. А вот завтра непременно буду.
   С гвардейцем они распрощались почти приятелями. Капитан Магу развернул роту и повел ее обратно к артиллерийским позициям. Капитан Осигов отыскался довольно быстро. В большой палатке при свете двух керосиновых ламп, пробивавшемся сквозь клубы табачного дыма, полтора десятка артиллерийских офицеров пытались о чем-то договорится друг с другом. Временами доходило до ругани.
   - Давайте выйдем наружу, - предложил артиллерист.
   Снаружи было ветрено и холодно, зато можно было говорить, никого не перекрикивая.
   - Что здесь у вас твориться?
   - Сумасшедший дом. Пытаемся согласовать план завтрашних действий. Снарядов у нас маловато, поэтому, сначала будет работать осадная артиллерия, под ее прикрытием вперед выдвинется полевая, а когда огонь противника будет подавлен, вперед пойдет пехота.
   - И гвардия? - уточнил Алекс.
   - Да, с левого фланга. С правого пойдет тридцать седьмой пехотный полк.
   - А как же планировавшееся артиллерийское наступление?
   - У нас просто нет столько снарядов, хотя пушек сюда свезли много, поэтому, приняли решение совместить артиллерийское наступление с традиционным штурмом. На артподготовку отведено всего полтора часа.
   - Понятно, - кивнул капитан Магу. - И какова будет задача моей роты?
   - Прикрыть полевые гаубицы, когда они выдвинутся вперед. Из тех полков, которые пойдут на штурм, было решено роты не выдергивать, поэтому, для выполнения этой задачи привлекли роту из вашего полка.
   Все ясно, выделенные для штурма полки только прибыли в действующую армию, и чтобы не деморализовать их потерями, на прикрытие артиллерии бросили роту из полка, которому к потерям не привыкать. Тем временем, Осигов продолжил инструктировать капитана Магу.
   - Завтра с рассветом я пришлю к вам посыльного с указанием позиций, каковые вам следует занять. Сигнал к выдвижению - ракета черного дыма.
   - Слушаюсь, господин капитан!
   Алекс попытался щелкнуть каблуками, вышло неудачно.
   - Да бросьте вы во фрунт играть, господин капитан. Я ведь тут начальство временное. А после этого дела батарею обещали.
   - Вы же академию закончили?!
   - Для следующего звания трех месяцев командного ценза не хватает, - пояснил свое будущее понижение в должности артиллерист.
   - Вряд ли эта кампания закончится через три месяца, - предположил Алекс, - по весне обмоете новые погоны.
   На этом офицеры попрощались и разошлись.
   За час до рассвета началось шевеление массы собравшихся в округе войск, время от времени из темноты доносилось лошадиное ржание. Вместе со всеми поднялась промерзшая за ночь пятая рота. Но поднялись не все, у двух рядовых обнаружился жар, потери начались еще до того, как был сделан первый выстрел. С трудом удалось пристроить заболевших в госпитальную палатку тридцать седьмого полка, где вовсю готовились к приему раненых.
   За этими хлопотами капитан Магу позавтракать не успел, а потому пребывал в не самом лучшем расположении духа, когда его отыскал посыльный от капитана Осигова. Получив от него пакет из серой казенной бумаги, офицер отпустил рядового.
   - Свободен!
   В пакете оказалась выкопировка карты с указанием позиций, которые следовало занять роте по сигналу ракеты. На бумаге все выглядело красиво, а оценить позицию на местности не позволяла еще недостаточная видимость.
   Между тем, освещенность понемногу улучшалась, по мере того, как солнечный диск все выше поднимался над вершинами гор. И как только можно стало рассмотреть османийские позиции возле Лочева, загрохотала осадная артиллерия руоссийцев. Стараясь не обращать внимания на грохот орудийных выстрелов, Алекс торопливо достал из футляра бинокль и, вооружившись оптикой, продолжил рассматривать результаты обстрела.
   Тяжелые бомбы вздымали высокие фонтаны земли, окрашенные огнем и белым дымом. Капитан Магу представил, что немалую часть фонтанов составляют острые осколки чугуна и камни, примерил ситуацию на себя и невольно поежился. Под такой обстрел лучше не попадать!
   Алекс опустил бинокль и принялся наблюдать за работой руоссийских артиллеристов, благо, тыл одной из осадных батарей располагался всего в паре сотен шагов от того места, где ожидала сигнала к выступлению рота капитана Магу. От артиллеристов уже валил пар. Одни подтаскивали к орудиям тяжеленные снаряды, другие, выполняя малопонятные офицеру команды, банили казенники, заталкивали в ствол тупорылые чугунные бомбы и заряды пороха. После этого замок закрывался, фейерверкер вставлял запал, цеплял шнур и, дождавшись команды батарейного командира, дергал за него.
   Из задранных к небу стволов изрыгались снопы огня и клубы дыма, по ушам бил грохот батарейного залпа. После выстрела, высоченные осадные пушки откатывались назад на своих огромных железных колесах, но преодолев всего с десяток шагов бессильно замирали. Артиллеристы тут же облепляли их со всех сторон и, натужившись, возвращали эту тяжесть обратно, после чего, затвор открывался, и все повторялось заново. В это время, шагах в пятистах от батареи взорвалась османийская бомба немалого калибра, следом еще одна. Пришедший в себя противник попробовал ответить, но его устаревшая артиллерия не имела нужной дальности стрельбы.
   Капитан вновь взялся за бинокль и принялся отыскивать взглядом ожившую батарею. Это оказалось совсем нелегким делом, мешали взрывы руоссийских снарядов и пороховой дым. Батарея оказалась хорошо замаскированной, но ее выдал дым, поднимавшийся там, где никаких османийских позиций казалась бы, не было, и куда руоссийские орудия не стреляли. Обнаруженную батарею быстро закидали бомбами осадных орудий и минут через десять после первого выстрела она умолкла.
   - Ракета, господин капитан!
   Увлекшись наблюдением за обстрелом османийцев, Алекс не заметил старта сигнальной ракеты, а шума ее не расслышал за грохотом орудийных выстрелов. К его счастью, поблизости располагались куда более бдительные подчиненные. Капитан хотел лихо вскочить в седло, но не сумел сходу поймать ногой стремя и едва не упал, успев вовремя схватиться за луку седла. Убедившись, позорную попытку мало кто заметил, Магу вскарабкался на лошадь.
   - Рота, вперед, бего-ом марш!
   Практически одновременно с ротой двадцать второго полка вперед выдвинулись батареи полевой артиллерии. Спотыкаясь о камни, пришлось пробежать почти версту до обозначенного на карте места. Назначенные роте позиции находились ниже по склону и чуть левее четырехорудийной батареи шестифунтовых гаубиц. Прежде, чем артиллеристы развернули свои гаубицы и открыли огонь, Магу успел развести взводы по местности и назначить им сектора обстрела.
   Затем, в нарушение требований устава, Алекс отъехал к гаубичной батарее. Во-первых, обзор отсюда был существенно лучше, и обнаружить действия османийцев можно было намного раньше. Во-вторых, его солдаты располагались в каких-то трех сотнях шагов, поэтому, вернуться к ним можно было очень быстро.
   Едва только руоссийские гаубицы открыли огонь, как от близкого разрыва гранаты лошадь шарахнулась в сторону, и капитан с трудом удержался в седле, хотя, ни его, ни лошадь осколки не задели. Следом прилетели еще с десяток бомб и гранат. Обстрел был коротким, артиллерию османийскую вновь быстро подавили, но после него одна из гаубиц стояла покосившись на бок, над ранеными артиллеристами хлопотали санитары, а четверых оттащили в сторону, где они не создавали помех суете выживших. Хорошо, что ни один из четырех зарядных ящиков не взорвался.
   Слегка оглохший капитан Магу поспешил вернуться обратно к роте, где его встретил взводный унтер-офицер Охримцев. Слезая с лошади, Алекс коротко поинтересовался.
   - Потери?!
   - Никак нет, господин капитан! Одного несильно каменюкой пришибло.
   Успокоенный отсутствием потерь, офицер вновь принялся изучать результаты обстрела Лочева и его укреплений. Сам городишко практически не пострадал, и колокольня его церкви уцелела, а вот разрушения среди османийских укреплений были хорошо заметны. Временами дым разрывов руоссийских бомб и гранат полностью затягивал их. Зрелище было впечатляющим, но Алекс не обольщался, по-настоящему действенным был обстрел из осадных пушек и мортир. Полевые пушки давали много шума и дыма, а толку от них было немного - серьезных разрушений османийским укреплениям они причинить не могли. Иное дело осадные пушки и мортиры, но их было не так много, как хотелось бы.
   Артиллерийская канонада гремела еще около часа. За это время, с позиций противника не было произведено ни одного ответного выстрела. Но вот, в уже привычном грохоте выстрелов произошли явные изменения - умолкли тяжелые пушки и вперед пошла руоссийская пехота. Две разреженные штурмовые колонны, слева - тридцать седьмой пехотный, справа - гвардейские гренадеры.
   Особенно красиво шли гвардейцы, с развернутым знаменем и полковым оркестром, грозно поблескивая в солнечном свете иглами примкнутых к винтовкам штыков. Немного оглохший Алекс настолько увлекся наблюдением за движением пехоты, что не заметил тех знаков, которыми унтер-офицер Охримцев пытался привлечь внимание капитана к происходящему за спиной офицера. Невольно, от избытка чувств, у капитана вырвалось.
   - Ну, куда?! Куда колоннами-то?!
   - А вы не видите, что наступающих цепями полка просто не поместятся в этом дефиле?
   А это что еще за умник выискался? Алекс резко обернулся, намереваясь дать отпор наглецу, но вместо этого пришлось вытянуться по стойке "смирно", одновременно натянув на лицо маску туповатого служаки.
   - Капитан Магу, командир пятой роты двадцать второго пехотного полка! Виноват, господин полковник, не учел особенностей местности!
   Этого полковника капитан Магу уже видел в поезде, увозившем из столицы свиту наследника. Помнится, генерал Скоблин и фамилию его называл, вот только из памяти Алекса она стерлась напрочь.
   - Полковник Гупский, - в свою очередь представилось вновь прибывшее начальство, слезая с лошади, - начальник оперативного отдела штаба Палканской армии.
   Вслед за полковником покинула седла его немногочисленная свита.
   - Вам, капитан, академического образования не хватает, - не преминул уколоть ротного командира штабист, - а мы пока отсюда за штурмом понаблюдаем.
   С полковником прибыли еще четыре офицера в чинах от капитана до подполковника. Вновь прибывшие, вооружившись биноклями, а один даже потертой подзорной трубой, принялись наблюдать за движением штурмовых колонн, время от времени обмениваясь между собой короткими репликами.
   Потоптавшись пару минут в стороне, капитан Магу не выдержал и, подобравшись ближе к полковнику, поинтересовался.
   - Разрешите обратиться, господин полковник?
   - Обращайтесь, - оторвавшись от бинокля, дало разрешение высокое начальство.
   - Если османийская артиллерия сейчас огонь откроет, потери в колоннах будут большие!
   - Если бы, да кабы... Артиллерию османийскую мы надежно подавили, даст бог, обойдется. Сейчас вот речку форсируют, а там уже и в цепи развернутся.
   Не сказать, что такой ответ Алекса успокоил, но в целом все пока шло по плану - головы обеих колонн уже почти узкой и мелкой речушки, пересекавшей подходы к укреплениям Лочева. Речка мелкая, с одного берега на другой переплюнуть можно, но течение стремительное и вода ледяная. Сейчас наберут солдатики холодной воды в сапоги, и...
   За грохотом орудийных выстрелов разрывы шрапнельных гранат были совсем не слышны, зато отлично были видны вспухшие над колоннами белые облачка порохового дыма. "Шесть фунтов, никак не меньше", оценил калибр пушек капитан Магу. Он только зубами скрипнул, когда как подкошенные начали валиться крохотные фигурки в серых шинелях. Один из штабных отреагировал куда более эмоционально.
   - Твою жеж мать!
   Алекс бросил взгляд на полковника Гупского. Тот внешне казался спокойным, только рука его дрогнула, когда он зачем-то начал протирать линзы своего бинокля. Чтобы не смотреть на гибель руоссийских солдат, Алекс попытался найти позицию внезапно ожившей османийской батареи. Это оказалось не так просто, мешал дым разрывов от огня своей артиллерии. И лишь минуту спустя, он случайно заметил белый дым на окраине Лочева - османийцы установили пушки между домами городка. Присмотревшись, он сумел увидеть вспышку выстрела, подтвердившую его догадку.
   К счастью, не он один обнаружил место, откуда велся шрапнельный обстрел. На его глазах один из белых городских домишек исчез в огне и дыму взрыва бомбы крупного калибра. А когда дым и пыль рассеялись, на этом месте виднелась только груда битого камня. Руоссийская артиллерия, после минутной заминки, наконец-то, нащупала цель.
   Между тем, обе штурмовые колонны ни на секунду не замедлили своего движения, продолжали идти вперед, буквально по трупам своих товарищей, невзирая на потери. Похоже, этот рубеж был заранее пристрелян османийцами. Их артиллеристам оставалось только выставить заранее известные установки прицела и шрапнельных трубок, а затем дождаться подхода штурмовых колонн и открыть огонь. Обстрел длился не более пяти минут, но обошелся штурмующим очень дорого - правый берег речушки и подходы к ней оказались усеянными телами в серых шинелях.
   Больше всего потерь выпало на долю гвардейцев, их оркестр лишился нескольких музыкантов, но прорывавшийся сквозь грохот канонады "гвардейский" марш не прервался ни на мгновение.
   - Санитары! Где санитары?!
   Словно услышав крик полковника, с руоссийских позиций выдвинулись несколько фургонов с красными крестами и десятка полтора обычных обозных телег. Не дожидаясь ничьих команд, капитан Магу отправил им на помощь третий и четвертый взводы своей роты. Сейчас османийцам было не до контратак. Следом за пехотой к Лочеву двинулись батареи полковых четырехфунтовок, чтобы оказать штурмующим непосредственную помощь. За время этой суеты незаметно исчезла пятерка штабных офицеров, видимо, тоже отправились вслед за штурмующими.
   Не успел Алекс избавиться от одного полковника, как судьба тут же подкинула ему другого, на этот раз гвардейского. Поблескивая золотом погон, к двум оставшимся на месте взводам приблизилась большая кавалькада всадников. Впереди, на огромном вороном жеребце восседал истинно гвардейских статей полковник. Судя по тому, что гвардейский полк в районе Лочева был только один, перед капитаном Магу был не кто иной, как сам командир гвардейского гренадерского полка. Едва приблизившись, гвардеец задал вопрос в не самой вежливой форме.
   - Кто такой?
   Алекс едва сдержался, чтобы не нахамить в ответ.
   - Капитан Магу. Командир пятой роты двадцать второго пехотного полка.
   - И какую задачу выполняет ваша рота?
   - Прикрытие артиллерии от возможной вылазки противника, господин полковник! И два взвода я отправил к санитарам для помощи раненым.
   - Похвальная инициатива, капитан, - кивнул гвардеец. - Окажите помощь еще и моей похоронной команде.
   Алекс открыл было рот, чтобы возразить полковнику. Во-первых, его рота командиру гвардейского полка не подчинена, и у него в роте строевые солдаты, а не похоронщики, во-вторых... Но полковник уже поворачивал лошадь, чтобы следовать дальше в направлении Лочева. Мнение серой пехотной скотинки, каковой в глазах гвардейца был капитан Магу, здесь никого не интересовало. От избытка чувств Алекс даже сплюнул сквозь зубы вслед удалявшейся кавалькаде.
   - Что делать будем, господин капитан?
   Ох, не вовремя влез со своим вопросом унтер-офицер Охримцев, наконец-то у капитана появился объект, на котором можно было отыграться за испытанное унижение.
   - Что делать? Что прикажу, то и будешь делать! Чего вылупился?! Строй взвод, сейчас будете убитых закапывать!
   Закапывать никого не пришлось. Пожилой фельдфебель-сверхсрочник, командовавший похоронщиками, предложил капитану разделить обязанности.
   - Пусть ваши солдаты, господин капитан, убитых на повозки грузят, и оружие собирают, а с остальным мы сами справимся.
   Остальное - это яму в каменистом грунте выкопать, погибших в нее сложить, засыпать, ну и братскую могилу обустроить. В этом у похоронщиков опыт был большой. После работы санитаров, серых холмиков на поле оставалось еще изрядно, хоть уже и не так впечатляюще. Часов до двух пополудни должны справиться, прикинул объем предстоящей работы Алекс. Правда, будут еще потери при штурме, но это его уже не касается.
   - Кто по карманам будет шарить - шкуру спущу, и чучело из нее сделаю! Брать только оружие и патроны! Унтера, в оба смотреть!
   Конечно, похоронщики потом карманы убитым все равно вывернут, но не допустить мародерства в своей роте капитан Магу был настроен весьма решительно. Начали с тех, что лежали ближе. Сначала убитых освобождали от оружия и боеприпасов, затем, взяв за руки и за ноги, тащили к повозке. Покойники окоченеть еще не успели, тащить их было очень тяжело. Вскоре возникла первая заминка.
   - Да тут офицер!
   Офицер - это серьезно. Капитан Магу тронул лошадь, чтобы подъехать ближе. В гвардии простые офицеры не служат, наверняка отпрыск какого-то знатного семейства. А родственники, скорее всего, захотят доставить тело в Руоссию, чтобы похоронить его на семейном кладбище. Придется повозиться. Лейтенант. Совсем еще молоденький, скорее всего, из училища был выпущен в этом году. Весьма вероятно, что из того же, которое заканчивал Алекс, но он его абсолютно не помнил.
   - Положите лейтенанта отдельно, - распорядился Алекс, - и глаза ему закройте.
   Один из солдат выполнил приказ ротного командира, а капитан разогнал подчиненных, столпившихся возле убитого лейтенанта.
   - Чего встали, бездельники! Или думаете, что покойники сами соберутся?! Живо за работу, займитесь теми, что на берегу!
   Здесь коса смерти с размахом прошлась по рядам гвардейцев, в одном месте их трупы лежали буквально один на другом. Солдаты продолжили собирать оружие, неторопливо оттаскивали трупы к дороге, где уже похоронщики с них снимали амуницию и грузили их в фуры. Дошла очередь и до завала. Пара солдат взялась за убитого, лежавшего сверху, затем вдруг оставила его.
   - Ну, чего остановились?! - тут же накинулся на них взводный унтер-офицер. - Тащите его сюда!
   Но вместо того, чтобы выполнить приказ, один из рядовых разогнулся и крикнул своему унтеру.
   - Еще один. Капитан.
   И тут, словно гром грянул, до ушей Алекса донеслось.
   - Кажись живой!
   Все как-то сразу засуетились. Капитан повернулся к немолодому вислоусому фурлейту и приказал.
   - Подгони фургон ближе.
   И сам направился к месту действия. К его прибытию, солдаты уже вытащили раненого офицера из-под лежавших на нем трупов и положили отдельно. Слезая с лошади, Алекс поинтересовался.
   - Куда его?
   - В живот, господин капитан!
   "Часа три прошло. Если уж до сих пор не помер, то есть шанс довезти его до госпиталя живым". Офицер отдал поводья ближайшему солдату, сделал шаг вперед и замер - перед ним, весь в крови, своей и чужой, лежал капитан Гвардейского гренадерского полка Анатоль Червонозерский. Раненый был без сознания и бледен, как смерть.
   - Ну чего встали?! Перевяжите его!
   Голос Алекса дрогнул, но он постарался взять себя в руки.
   - Да не так! Шинель снимите! И мундир тоже! Где этот чертов фургон?!
   Фургон, наконец, подъехал. К этому времени, солдаты замотали живот капитана Червонозерского, не экономя бинтов.
   - Сена под него подложите! Нет сена? Снимите пару шинелей с убитых!
   Солдаты торопливо содрали с убитых две шинели, что почище, постелили их на дно фургона.
   - Грузите, - приказал солдатам Алекс, - да осторожнее! Шрапнель не убила, так вы добьете! И шинелью его накройте, замерзнет ведь!
   - Господин капитан, тут портупея его...
   Возле Алекса замер рядовой, державший в руках портупею с саблей и револьвером.
   - Клади в фургон, - распорядился капитан.
   Сабля оставалась в ножнах, а вот офицерский "гранд" висел на тонком кожаном шнурке. Капитан взял в руки револьвер, провернул барабан, все патроны были на месте. Судя по всему, Анатоль шел в атаку с револьвером в руке, а выстрелить так и не успел, ни разу. Алекс вернул оружие в кобуру, и уже хотел застегнуть клапан, как до него донеслось едва различимое.
   - Черт, больно-то как...
   Капитан торопливо метнулся к раненому.
   - Анатоль! Ты слышишь меня, Анатоль!
   Нет, не слышал, только начал просить воды. Алекс грозно уставился на фурлейта.
   - Воды ни в коем случае не давать, как бы не просил!
   - Так точно, господин капитан, не дам!
   Капитан выбрался из фургона наружу и приказал.
   - Гони в госпиталь!!! Живым не довезешь, шкуру спущу!!!
   Щелкнул кнут, фурлейт погнал свой транспорт обратно к руоссийским позициям, откуда сегодня утром началось наступление на Лочев. Погнал, это громко сказано. Обозный фургон, запряженный парой тяжеловозов не самый быстрый способ доставки раненого в госпиталь, но другого под рукой не было. Капитан Магу продолжил руководить действиями своих подчиненных, то и дело, подгоняя солдат, но время от времени он оглядывался, отыскивая взглядом ползущий по полю фургон.
   Как не подгонял капитан подчиненных, а сбор убитых и их оружия затянулся до самой темноты. Рассудив, что на ночь глядя явно не следует выступать обратно к месту дислокации полка, Алекс приказал разбить лагерь на том же месте, где рота провела предыдущую ночь. Теперь никто не запрещал жечь костры, поэтому, была возможность приготовить горячий ужин и провести ночь в тепле.
   Утром, прежде чем рота тронулась в обратный путь, Алекс нашел время заехать в госпиталь гвардейского полка. К его разочарованию, госпиталь со всеми ранеными успел убыть. На месте осталась одна единственная палатка, в которую сложили тех, кому медицина помочь была бессильна. При них оставили двух санитаров, одного из них, того, что выглядел посмышленее, капитан Магу и взял в оборот.
   - Давай, вспоминай! Капитан Червонозерский из гвардейского гренадерского, ранение в живот. Вспомнил?
   - Вроде, вспомнил, господин капитан.
   - Так "вроде" или вспомнил?
   - Вспомнил, господин капитан, был такой, точно был!
   - И что с ним? Живой?
   - Вроде, живой...
   - Так "вроде" или живой?
   - Живой... Вроде... Был... Господин капитан, тут такое творилось! Руки-ноги отрезанные ведрами выносили! Нет, если бы помер, я бы точно запомнил. А раз не помню, чтобы хоронили, значит, увезли его.
   - А куда его эвакуировали?
   - Куда и всех, в Ясен...
   Поняв, что большего от этого "сообразительного" санитара ему не добиться, Алекс вернулся к роте. Все равно обратный путь лежал через Ясен, а там можно будет изыскать возможность навести справки о состоянии здоровья гвардии капитана Червонозерского.
   На обратный путь рота затратила намного больше времени, чем на дорогу к Лочеву. Во-первых, начала сказываться усталость, да и моральное состояние солдат после работы похоронщиками было подавленным. Во-вторых, с началом очередной оттепели дорогу развезло. Солдатские сапоги вязли в грязи, как и колеса обозных телег, а также фургонов санитарных транспортов. Временами, обозные лошади не могли втащить повозки на подъем, они вставали, тяжело поводя боками и не реагируя на крики фурлейтов и удары кнута. Приходилось оказывать обозным помощь. Там, где не могли справиться лошади, выручали руки и плечи руоссийских солдат.
   В один из дней, когда рота вставала на ночевку у дороги, записной ротный остряк подкатил к Алексу с вопросом.
   - Господин капитан, ежели мы заместо лошадей телеги тягаем, так может нам от казны и овес за это полагается?
   Находившиеся поблизости солдаты тут же насторожили уши в ожидании ответа ротного командира. Пришлось спешно придумать ответ, который хоть немного поднял бы дух нижних чинов.
   - Овсом могут питаться только лошади и бритунийцы. Ты, часом, не бритунийский шпион, если так по овсу соскучился?
   - Никак нет, господин капитан, - выпучил глаза рядовой. - Да как же можно...
   - В таком случае, овес ты получишь, только когда мы тебя в артельную телегу запряжем вместо лошади! Согласен? Нет? Тогда топай за перловкой и мне заодно принеси.
   - Слушаюсь, господин капитан!
   В походе ротный командир питался из солдатского котла, за что исправно вносил соответствующую сумму в артельную кассу. Сваренная на воде перловка малость отдавала синевой. В этой липкой массе местами виднелись желтоватые пятна какого-то жира. На соли артельщик в очередной раз сэкономил. Очень захотелось дать мерзавцу в морду, да кашу надо было съесть, пока она не остыла, холодная каша становилась совсем уже несъедобной.
   К месту дислокации полка рота прибыла в первой половине дня. Еще в полуверсте от деревни капитан Магу заметил неладное - в населенном пункте царила какая-то суета, мелькали между домов солдаты и лошади. Едва только солдатские сапоги сменили дорожную грязь на уличную, как стала ясна причина происходившего - полк явно готовился к передислокации.
   Встречать вернувшуюся роту вышел сам командир полка. Приняв рапорт капитана Магу, и уточнив потери, подполковник Чанаев поинтересовался.
   - А разве посыльный мой до вас не добрался?
   - Никак нет, господин подполковник, видимо, в дороге разминулись.
   - В таком случае, господин капитан, вам крупно не повезло. Получен приказ о передислокации полка в Лочев, будем там гарнизонную службу справлять.
   Алекс едва удержался от того, чтобы не высказать при начальстве все те чувства, которые он испытывал в тот момент.
   - Вполне вас понимаю, - сочувственно склонил голову подполковник, - но приказ - есть приказ. Основные подразделения полка выступают сегодня, а обоз и тылы - завтра. Вашей роте разрешаю остаться здесь до завтра.
   - Премного благодарен, господин полковник!
   Это означало, что в Лочев пятая рота прибудет последней, следовательно, квартиры ей достанутся по остаточному принципу, то есть самые худшие. Но другого выхода не было, сразу развернуться и проделать обратный тридцативерстный путь по разбитым и расквашенным горным дорогам не было никаких сил, ни физических, ни моральных. Алекс только рукой махнул.
   - Р-разойдись!
   Строй серых шинелей тут же смешался, как смешались радость возвращения и досада от напрасно проделанного пути, да еще и с такими трудностями. А завтра, толком не отдохнув и не отоспавшись, предстояло топать обратно.
   Сам капитан Магу отправился на свою прежнюю квартиру. Больше всех возвращению офицера обрадовалась, естественно, Гражка. Женщина без особой нужды вертелась возле Алекса, то и дело, вроде бы случайно, касаясь его. Но смертельно уставшему офицеру сейчас было не до ее прелестей, хотелось только как можно быстрее набить брюхо и завалиться спать. Наконец, Кирян шуганул дочку заниматься хозяйством, и у Алекса появилась возможность спокойно поесть.
   Как добрался до кровати, офицер не помнил, но проснулся он в полной темноте, лежавшим под одеялом и раздетым до исподнего. Еще не успев осознать, что именно его разбудило, Алекс подскочил, одновременно пытаясь схватиться за обычно лежавший в изголовье "гранд".
   - Тс-с-с, тихо.
   Револьвера на привычном месте не оказалось, зато обнаружилась лезущая под одеяло Гражка, такая мягкая и горячая под тонкой полотняной рубахой. "Вот упорная, добилась таки своего". Добилась, причем, очень быстро и не один раз. Затем, оставив размякшего и обессиленного Алекса в покое, женщина также тихо натянула на себя свою рубаху и проскользнула к двери.
   - Подожди! А деньги?
   За дверью еле слышно скрипнула половица. Похоже, возвращению молодого офицера Гражка обрадовалось абсолютно искренне и бескорыстно. Вновь Алекс заснул еще до того, как успел додумать эту мысль.
   Утро выдалось недобрым. Сообразив, что на этот раз выгодный постоялец уезжает навсегда, Кирян расстроился. Гражка, добрая душа, помогла собрать вещи, тайком смахнула слезинку с покрасневшего глаза. Проводить офицера вышло все семейство, даже младшая дочка откуда-то появилась. Снаружи дул резкий, холодный ветер, временами летела ледяная, секущая крупа. Хозяин оседлал и вывел со двора лошадь, Алекс перекинул сумки через ее спину и взобрался в седло. Уже отъехав, он не выдержал, оглянулся. Возле ворот уже никого не было. Ну и правильно, нечего зря мерзнуть.
   Воротя лицо от ветра и ледяной крупы, капитан въехал в расположение пятой роты.
   - Смирно!
   Алекс слез с лошади, к нему подбежал дежурный унтер.
   - Господин капитан, за время...
   - Вольно, - прервал его офицер.
   Солдаты были злыми и не выспавшимися. Им натопленная спальня, чистые простыни и индивидуальная "гражка" не полагались, обходились деревянными нарами, шинелью и ранцем под голову. По этой причине, сборы в поход шли ни шатко, ни валко. Прибытие командира роты резко ускорило этот процесс.
   - Господа унтер-офицеры, почему у вас солдаты ползают как тараканы беременные, мать вашу?! Если через час о готовности к выступлению доложено не будет, лычки обдеру к едреней фене!
   Капитан накрутил хвост взводным унтерам и ротному фельдфебелю. Те, получив заряд бодрости, щедро поделились им со своими подчиненными, добавив от себя еще более звучных выражений и подзатыльников особо непонятливым. Час, не час, а сборы все-таки были завершены. Капитан прошел вдоль строя.
   - Ремень подтяни! Где пуговица? Час под винтовкой! Почему штык ржавый? Этому - два часа!
   Идущий следом фельдфебель записывал фамилии провинившихся, и назначенные им наказания, которые капитан Магу раздавал не особо задумываясь, почти автоматически. Нужно же было как-то привести солдат в привычное им состояние робости перед начальством.
   Дойдя до конца строя, Алекс развернулся, чтобы вернуться обратно. Коварный ветер тут же швырнул в лицо горсть мелкой ледяной крупы. Не самая удачная погода для совершения тридцативерстного марша по горной дороге, но приказ - есть приказ.
   - Рота, левое плечо вперед, шаго-ом марш!
   Каблуки солдатских сапог затопали по прихваченной морозом земле, и не видать теперь солдатам крыши над головой до самого Лочева. Деревню пятая рота покидала самой последней из всех подразделений полка, даже последние обозные фуры успели выкатиться раньше.
   В Лочев продрогшая рота прибыла вечером второго дня. На следующее утро одиннадцать нижних чинов и один взводный унтер-офицер слегли с горячкой. На разводе фельдфебель доложил.
   - По списку сто семьдесят три. В строю сто пятьдесят один. Наряд - восемь, в лазарете - четырнадцать.
   За два дня рота понесла потерь больше, чем за выход на рекогносцировку.
   Но и в Лочеве надолго задержаться пятой роте не дали. На третий день капитана Магу вызвал командир полка и поставил новую задачу.
   - Требуется сменить роту гвардейского гренадерского полка, стоящую на Шиповском перевале.
   Этот приказ переполнил чашу терпения капитана Магу, и он рискнул высказать свои возражения начальству.
   - Господин подполковник, за тот месяц, что я имею честь командовать пятой ротой вверенного вам полка, моя рота провела в расположении едва ли неделю, в то время, как все остальные подразделения полка совершили только один двухдневный переход в Лочев. Солдаты устали морально и физически, санитарные потери - десять процентов от списочного состава...
   Командир полка жестом прервал эмоциональное выступление капитана Магу.
   - Знаю, все знаю, но другого решения у меня нет. Маршевая рота пришла перед самой передислокацией, линейные роты едва успели сформировать, требуется еще хотя бы неделя. Даю слово офицера - через семь дней вас сменят, и вы вернетесь в Лочев.
   - Слушаюсь, господин подполковник, - сдался Алекс. - Прошу выделить палатки для личного состава.
   - Палатки вы получите, - подсластил Чанаев, - и фуры для припасов из полкового обоза. На перевале сейчас тихо, Эник-паша свой корпус только формирует, и раньше, чем через месяц наступление не начнет.
   Из штаба полка капитан Магу отправился в расположение роты чтобы "обрадовать" подчиненных необходимостью выполнения новой задачи. Новость вызвала у солдат глухой ропот, который был подавлен щедрой раздачей новых наказаний - сразу семеро встали под винтовку на срок от одного до трех часов, еще четверо отправились копать яму для солдатского нужника. Остальные занялись подготовкой к завтрашнему выходу.
   Подъем на Шиповский перевал дался нелегко, сказывалась усталость и большая высота. Дорогу опять развезло, единственное благо - пройти нужно было всего полтора десятка верст.
   - Ну, наконец-то начальство изволило хоть кого-то нам на смену прислать! Я уже начал думать, что про нас забыли.
   Гвардейский штаб-капитан был чисто выбрит, от него пахло одеколоном и хорошим, дорогим табаком. И даже местная грязь не рисковала попасть на тонкое сукно идеально подогнанной по фигуре шинели и глянцево начищенные сапоги.
   - Выступили сразу по получении приказа, господин штаб-капитан, - огрызнулся Алекс.
   Препираться с этим гвардейским хамом не было никакого желания, но и позволить сесть себе на шею тоже было нельзя.
   На фоне гвардейцев солдаты двадцать второго пехотного полка выглядели неказисто. Ниже ростом, в серых шинелях с простыми красными погонами и петлицами, заметно уставшие после сегодняшнего марша. Но и гвардейцы свой лоск подрастеряли, в отличие от своего ротного командира. Штурм Лочева и последующее сидение на перевале сказались и на них. Да и субалтерн-офицер в гвардейской роте только один, что было исключительно редким явлением, второй по какой-то причине выбыл.
   Остаток дня рота потратила на обустройство на новом месте. Осматривать и принимать позиции на перевале ротные командиры отправились на следующее утро. Фортификационные сооружения, возведенные гвардейскими гренадерами, Алекса разочаровали. Правильнее сказать, их практически не было. За неделю они обустроили только стрелковые не более, чем на два взвода. Ни одной траншеи выкопать не удосужились. На высказанное капитаном Магу недоумение командир гвардейской роты возразил.
   - Грунт здесь каменистый, поэтому, я решил своих солдат не работой напрягать.
   - А если, Эник-паша решил бы вас навестить?
   - Да бросьте вы, господин капитан! Какой еще Эник-паша? Откуда ему здесь взяться? Не такой он дурак, чтобы лезть через Шиповский перевал! В конце концов, моя миссия здесь окончена, а вы копайте, коли уж вам так надо.
   Пехотинцы сменили гвардейцев на постах, после чего, последние тут же убыли в расположение своего полка. Алекс проводил их завистливым взглядом.
   В южном направлении видимость с перевала была великолепная, если только горы не были закрыты туманом. Капитан в бинокль рассмотрел подходы к перевалу, но не обнаружил каких-либо признаков присутствия противника. Но независимо от того, через какой перевал решит идти Эник-паша, когда он решит это сделать, и решится ли он вообще, нормальные оборонительные позиции предстояло обустроить его роте. И объем предстоящих землеройных работ был впечатляющим, учитывая особенности местного грунта. Тут бы за неделю управиться.
   Алекс обернулся. За спиной топтался унтер-офицер Охримцев, не решаясь побеспокоить начальство, погруженное в свои думы.
   - Рота построена, господин капитан! Какие будут приказания?
   - Приказания? - капитан на пару секунд задумался. - Веди всех сюда. И пусть шанцевый инструмент возьмут, весь, какой есть. Копать придется много.
   К тому времени, когда Охримцев привел роту, капитан Магу успел разметить на местности контуры будущих траншей.
  
   Глава 7
  
   Сидение пятой роты на Шиповском перевале было внезапно прервано, а началось все с давно ожидаемого визита Горановича. При входе в палатку высокий себриец вынужден был сильно согнуться.
   - Нашел?
   Контрабандист разогнул спину, и только после этого молча кивнул.
   - Как это произошло?
   - Сорвался в пропасть. Побился он сильно, да и лисы до него первыми добрались.
   - Где он упал?
   - Версты три от вашего лагеря. Там тропа по краю ущелья идет. Над этим местом старый кривой орех растет, найти будет легко.
   - Я там собрал его вещи.
   Горанович начал снимать со спины свой мешок.
   - Ты его похоронил?
   - Да, завалил камнями то, что осталось. Камни тяжелые, звери не достанут.
   Контрабандист справился с завязками, и начал доставать из мешка бывшие при Фелонове вещи. Среди прочего, перед Алексом легли револьвер отставного унтера и изрядно потертый солдатский тесак образца, давно снятого с вооружения руоссийской пехоты. Револьвер был без кобуры, подвес тесака косо срезан острым ножом. Так поступали трофейщики и похоронщики, собиравшие оружие убитых, чтобы не возиться с разложившимся трупом. Именно эта деталь окончательно убедила капитана Магу в том, что его старинный товарищ мертв.
   С трудом оторвав взгляд от лежавшего перед ним оружия, Алекс повернулся ко входу.
   - Эй, кто там! Ко мне!
   - Слушаюсь, господин капитан!
   В палатке появилась голова вестового.
   - Бегом к артельщику, пусть спирта даст.
   Голова спешно исчезла.
   - Помянем отставного унтер-офицера Фелонова. Хороший был человек, надежный. Столько раз его убивали, а умер он так...
   Алекс хотел сказать "глупо", но сдержался. Смерть она всегда глупа и нелепа, хотя бывает и закономерна, особенно на войне. Поскольку, наследниками Фелонов так и не обзавелся, капитан Магу счел себя вправе распорядиться оставшимся от него имуществом. Протянув руку, он придвинул револьвер к Горановичу.
   - Это возьми себе. Пусть у тебя будет. На память.
   - Спасибо.
   Оружие исчезло в кармане себрийца. Достав кошелек Алекс отсчитал пять червонцев.
   - Вот, как договаривались.
   Золото тут же отправилось по тому же адресу.
   - Куда дальше? В Коварну.
   - В Одреополь. На ночь здесь останусь, а утром дальше пойду.
   Вот тут капитан Магу слегка удивился. Именно в Одреополе располагался штаб Эник-паши и главные силы его корпуса. В то, что Горанович - османийский шпион, Алекс не верил. Тогда он не стал бы так открыто называть конечную цель своего путешествия. Да и через перевал ему идти было необязательно, в горах хватает троп на ту сторону хребта непроходимых для хоть сколько-то значимых подразделений, зато вполне доступных для одиночного путника. Мало ли какие дела могут быть у контрабандиста на той стороне? Пусть идет.
   - Хорошо, я распоряжусь, чтобы утром тебя пропустили через наши посты.
   В этот момент вход в палатку откинулся, и в нее опять проникла давешняя голова, на этот раз вместе с рукой. В руке была зажата фляга.
   - Ваше приказание выполнено, господин капитан!
   - Давай сюда.
   Капитан забрал у вестового флягу и разлил по первой. Выпили, не чокаясь за упокой.
  
   Проснулся Алекс от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо.
   - Чего надо? - не открывая глаз, поинтересовался капитан.
   - Там себриец этот, которого вы на ту сторону пропустить приказали, обратно вернулся. Говорит, османийцы сюда идут.
   Судя по голосу, это был один из караульных, чтоб ему пусто было. Офицер с трудом разлепил глаза, обретя возможность видеть. Способность размышлять слегка запаздывала. Нет, вторая фляга спирта вчера была явно лишней.
   - Какие еще османийцы? Сколько? Куда идут?
   - Не могу знать, господин капитан!
   - Тогда, какого черта...?
   Сорвав зло на вестовом, Алекс натянул сапоги, долго застегивал пуговицы и крючки шинели, с помощью солдата разобрался с ремнями портупеи. Раннее утро встретило офицера изрядной свежестью, даже сквозь шинельное сукно пробрало. Поежившись, капитан отыскал взглядом Горановича. Тут же вертелся и вестовой Черняй.
   - Ну что стряслось? Где ты османийцев увидел?
   - Не видел, - ответил себриец. - Туман. А слышно хорошо. Сюда идут. Много.
   С одной стороны, ничего достоверно не известно, с другой, Горанович не тот человек, чтобы тревогу поднимать по пустякам.
   - Идем, - принял решение Алекс.
   А приняв, зашагал к крайнему посту. Контрабандист с вестовым потянулись за ним. Пост располагался в месте, где дорога начинала спускаться с перевала в долину, и состоял из двух солдат и ефрейтора. Отсюда открывался отличный вид на долину и петлявшую по склону узкую серо-коричневую ленту.
   Выслушав доклад ефрейтора о том, что никаких происшествий не случилось, капитан сам увидел, как долина и большая часть дороги покрыты плотным утренним туманом. Эх, жаль, ветра не было! Как назло третьи сутки в атмосфере Шиповского перевала царил полный штиль.
   - Ничего не слышали?
   - Никак нет, господин капитан, - бодро отрапортовал ефрейтор.
   - Ладно, - принял решение Алекс, - будем ждать.
   Солнце уже успело взобраться выше горных вершин, а значит, туман этот продержится еще с полчаса - час от силы. И спешить никакой необходимости не было, раньше, чем через два часа османийцы к перевалу не поднимутся. Дорога узкая, извилистая, подъем крутой.
   - Ветер поднимется, - заметил Горанович.
   Смочив слюной указательный палец, капитан поднял его вверх. Так и есть, кожа похолодела.
   - Отлично, скоро увидим.
   Прошло еще минут пять, пока туман в долине начал рассеиваться, будто кто-то невидимый погрузил огромную пластину дагерротипа в проявитель. И они увидели.
   - Ох ни..., - не сдержал эмоции ефрейтор, не взирая на присутствие начальства.
   Картина была завораживающей. Капитану Магу потребовалось полминуты, чтобы выйти из ступора и начать действовать. Время сорвалось с вершины обманчивого спокойствия и стремительно понеслось вниз, увлекая вслед за собой обвал событий.
   - Вестовой, бегом в расположение! Роту поднять, патронные ящики вскрыть! Мою сумку и бинокль сюда! Выполнять!
   Пока вестовой бегал туда-сюда, Алекс постарался успокоиться, привести мысли в порядок и составить хоть какой-то более или менее реальный план дальнейших действий. С перевала и без бинокля были хорошо видны серо-синие гусеницы батальонных колонн, медленно ползущие по дороге. И было их очень много. Капитан попробовал их пересчитать. По всему выходило, что по долине маршировала одна из дивизий корпуса Эник-паши, а это от двенадцати до пятнадцати тысяч штыков против его полутора сотен.
   А тут и вестовой вернулся.
   - Ваше приказание выполнено, господин капитан!
   Оптика позволила разглядеть детали, которые очень не понравились офицеру. Кроме полковых батарей османийцы намеревались перетащить через Шиповский перевал осадные артиллерийские парки. Это значило, что предполагается штурм укреплений Лочева с последующим деблокированием Коварны. Эник-паша выбрал самый труднодоступный и наименее защищенный путь к этой цели. Вполне можно было ожидать, что за первой дивизией османийского корпуса к перевалу двигается вторая.
   Алекс протянул бинокль вестовому.
   - Смотри, внимательно смотри и запоминай. Поедешь с донесением к подполковнику, у него наверняка вопросы возникнут, перескажешь, что сам видел.
   - Слушаюсь, господин капитан!
   Пока рядовой рассматривал марширующих османийцев, Алекс, достав из сумки блокнот и карандаш, взялся за донесение подполковнику Чанаеву. Капитан старался писать четко и разборчиво, дабы у начальства не возникло никаких сомнений и двояких толкований. И никаких выводов, только количество войск, наблюдаемое с перевала. Командир полка должен был сам прийти к выводу, что основное направление наступления корпуса Эник-паши - Шиповский перевал. Закончив, Алекс вырвал листок. Рука дрогнула, листок оторвался криво.
   - Держи.
   Алекс забрал у Черняя бинокль и нагнал на рядового страху.
   - Возьмешь мою лошадь. Скачи во весь опор. Лошадь разрешаю загнать, но если она у тебя по дороге ногу сломает... Шкуру спущу! Лично! Все, пошел!
   - Слушаюсь, господин капитан!
   Ну вот, теперь только осталось как следует встретить османийцев и дождаться подхода подкреплений... И тут капитан Магу осознал, что никакой помощи из Лочева не будет. Час потребуется Черняю чтобы добраться до подполковника, еще четыре чтобы поднять полк и вывести его к перевалу. Это, если они бегом бежать будут. К этому времени от пятой роты только мокрое место останется. С момента, когда османийцы доберутся до перевала не пройдет и часа до гибели последнего солдата. В лучшем случае, османийцы потратят полтора часа, если не захотят лишних потерь и дождутся подхода артиллерии.
   У Чанаева в Лочеве не полных восемь сотен штыков. И никуда он их не поведет. При таком соотношении сил он решит встретить османийцев в надежных долговременных укреплениях Лочева, где можно дождаться подхода резервов генерала Скоблина от Коварны. И в этом он будет абсолютно прав. Любой на его месте поступил бы также, в том числе и сам Алекс. А пятой роте будет отправлен приказ разрешающий отход с перевала. Вот только к тому времени, когда вестовой доберется с ним обратно, отходить будет уже некому.
   Из-за спины послышался быстро удаляющийся перестук лошадиных копыт. Впрочем, можно уйти прямо сейчас. Потом встретить Черняя на обратной дороге и сделать вид, что действовал согласно приказу начальства. И вряд ли кто даже упрекнет, ведь преимущество у противника даже не в десять, а в сто раз. И полторы сотни душ, тех, кто в эту минуту занимает стрелковые позиции на Шиповском перевале, останутся живы. В том числе и флигель-адъютант капитан Алекс Магу.
   Алекс украдкой оглянулся, не заметил ли кто случаем его минутной слабости. Да, можно уйти, даже час спустя еще не поздно будет отступить, но тогда резервам, которые будут направлены к Лочеву может не хватить того часа, что потребуется османийцам для уничтожения пятой роты двадцать второго пехотного полка. Поэтому, придется остаться. И весьма возможно, что навсегда. Ну хоть можно похвалить себя за то, что догадался обустроить несколько стрелковых позиций в разных местах и на разной высоте. Османийским артиллеристам придется пристреливаться по каждой из них отдельно, а это гарантирует им увеличенный расход снарядов и времени.
   Зашуршали под сапогами мелкие камешки, в траншею, держа винтовку с уже примкнутым штыком в правой руке, спустился унтер-офицер Охримцев.
   - Господин капитан, первый взвод на позициях, к бою готов!
   - Патронные ящики в траншеи доставили?
   - Так точно!
   Словно в подтверждение его слов в траншее появились два солдата, сгибавшиеся под тяжестью большого зеленого ящика.
   - Тогда осталось только ждать.
   Но тут Алекс вспомнил об еще одном деле.
   - Горанович, ты еще здесь?
   - Да.
   Себриец приблизился к офицеру.
   - Тебе лучше уйти прямо сейчас. И не в Одреополь, а в другую сторону. Да, и спасибо тебе за то, что предупредил.
   Контрабандист кивнул, принимая благодарность.
   - Может, еще встретимся.
   - Хотелось бы надеяться, - скептически хмыкнул Алекс.
   После ухода Горановича капитан выглянул из-за бруствера. Колонны османийской пехоты ползли к перевалу медленно, но неумолимо. Со времени своего обнаружения они заметно приблизились. Магу открыл крышку часов. Осталось полтора часа до подхода османийцев и еще один час на бой. А дальше, будь что будет.
  
   Серо-синяя цепь османийских солдат откатывалась вниз, оставив немалую свою часть на дороге к перевалу и около нее, в дополнение к тем, кто был убит или ранен в двух предыдущих атаках. Алекс опустил бинокль и тронул левую щеку, потом взглянул на пальцы. Нет, не показалось, действительно, кровь, а он в горячке боя и не заметил, когда получил эту царапину. Капитан достал часы. С момента первого ротного залпа по наступающим прошел час и десять минут. На десять минут больше, чем он рассчитывал, а еще с полсотни руоссийцев оставались в живых и продолжали удерживать перевал.
   Траншея уже ничем не напоминала почти образцовое уставное оборонительное сооружение руоссийской армии, каковым еще была чуть больше часа назад. Сейчас на дне ее вперемешку лежали тела убитых и еще живых, обломки патронных ящиков, под сапогами при каждом шаге хрустели стреляные гильзы. Основные потери рота понесла не от пуль, а от шрапнели четырех трехфунтовых горных пушек, поставленных противником на прямую наводку. Под их огнем рота таяла, как залежавшийся в тени снег, брошенный под лучи майского солнца. А эвакуировать раненых было некуда, в перерывах между отбитием атак их перевязывали, как могли.
   Тем не менее, и третью атаку каким-то чудом удалось отбить, переоценил капитан Магу упорство и устойчивость османийской пехоты. Видимо, в корпусе Эник-паши, спешно сформированном из остатков уже не раз битых полков, собрались далеко не самые лучшие кадры османийской армии, которые затем были разбавлены местным ополчением второй очереди. Но их было много, очень много.
   Слева послышался хруст гильз.
   - Охримцев, жив еще?
   - Так точно, господин капитан. Разрешите доложить, во взводе в наличии семнадцать активных штыков, патронов по полсотни на винтовку осталось. Я приказал у убитых и раненых подсумки проверить.
   - Молодец. Только патроны можно не собирать, четвертой атаки не будет.
   - Это почему?
   От удивления взводный унтер-офицер даже уставное обращение забыл.
   - Сам смотри.
   Капитан протянул Охримцеву бинокль и указал направление. Поводив биноклем туда-сюда, унтер отыскал нужное место. Там на небольшой площадке османийское начальство, обозленное упорством руосийцев и большими потерями, приказало установить трехорудийную полубатарею осадных мортир. От их бомб у руоссийской пехоты никакой защиты не было. После того, как мортиры откроют огонь, срок жизни роты будет определен только их скорострельностью и искусством османийских артиллеристов.
   - Минут через пять начнут, - предположил капитан.
   - Может, отступим, господин капитан?
   - Приказа не было, - отверг предложение Алекс, - да и поздно уже отступать. Иди, предупреди всех об обстреле.
   Оставалось только ждать и непонятно на что надеяться. Потянулись томительные минуты ожидания, кто-то из солдат закурил, кто-то про себя начал молиться. Капитан опустился на дно траншеи, привалился спиной к ее стенке. В двух шагах от него лежал убитый солдат. Пуля попала ему в глаз и на выходе снесла затылок, вокруг головы натекла и уже запеклась лужа крови.
   "Ну, вот и все. Даже если после артиллерийского обстрела выживу, пехота все равно добьет. Буду лежать, как он". Алекс покосился на лежавший рядом труп. "Потом обшарят и вывернут карманы, а затем спихнут в пропасть, где мелкие хищники съедят то, что останется и кости по кустам растащат. Уж лучше прямое попадание мортирной бомбы, чтобы не мучиться".
   - Началось!
   Алекс выглянул из траншеи и успел увидеть окутавший дну и мортир белый пороховой дым. С заунывным воем бомба пролетала над головами сжавшихся в траншее руоссийцев и с грохотом взорвалась шагах в трехстах позади.
   - Пуда на три, не меньше, - оценил силу взрыва кто-то из солдат.
   Вслед за первой бомбой прилетела вторая. Эта рванула с недолетом в те же три сотни шагов ниже по склону.
   - Следующая - наша, - выдохнул сидевший рядом солдат.
   Ошибся рядовой, чуть-чуть недокрутил османийский наводчик маховик вертикальной наводки. Земля дрогнула, по ушам ударил жуткий грохот, а сверху на головы посыпались мелкие и не очень мелкие камни. "Живой, вроде". Однако радость эта была недолгой, он сразу же услышал вой четвертой бомбы и даже успел еще подать абсолютно бесполезную в такой обстановке команду "Закройсь!". А потом наступила тьма.
  
   - А я говорю - живой. Бей еще!
   Кто-то осторожно шлепнул Алекса по левой щеке.
   - Сильнее бей!
   Не дожидаясь, пока ему дадут основательную пощечину, капитан открыл глаза. Черняй так и застыл над ним с занесенной рукой и тут же зачастил.
   - Это не я, господин капитан! Это он приказал!
   Кто "он"? Что приказал? Голова гудела, будто ее засунули внутрь большого колокола, а затем со всей дури в него ударили кувалдой. Слова доходили до ушей, словно через вату.
   - Где я?
   - Все там же, господин капитан, на перевале. Мы вас в кусты оттащили.
   Голову повернуть не удалось, офицер скосил глаза и с трудом узнал в говорившем унтер-офицера Охримцева. За то время, что Алекс пребывал в беспамятстве, он успел лишиться своего кепи, обзавестись грязным бинтом на голове и огромным фингалом под правым глазом. Солнце заметно припекало, день уже перевалил за середину. Солнце заметно припекало, день уже перевалил за середину. Сухой язык с трудом ворочался во рту.
   - Воды.
   К губам капитана приставили горлышко солдатской фляги, в рот полилась живительная влага. Сразу стало легче, быстрее побежали мысли.
   - Черняй, приказ привез?
   - Так точно, господин капитан. Господин подполковник отступить приказали.
   Алекс хотел было высказать сожаление по поводу слишком позднего прибытия спасительного приказа, но тут в его гудящей голове мелькнула другая мысль, на первый взгляд не совсем здравая. Капитан с трудом повернул голову в сторону сидевшего справа унтера.
   - Сколько еще солдат уцелело?
   - Целых, господин капитан, считай, что и нет, почти все раненые. Но лежачих, кроме вас, нет. Все на своих ногах держатся. Из моего взвода трое уцелело, кроме меня. Из второго и третьего по пятеро. Четвертый полностью полег. Унтеров нет, ефрейтор - один.
   Плюс он с Черняем, всего выходит шестнадцать выживших из полутора сотен.
   - Помогите мне сесть.
   Черняй с унтером помогли офицеру принять сидячее положение. Отсюда он смог увидеть всех своих подчиненных - грязных, оборванных, почти у всех травмы или легкие раны. У некоторых не по одной.
   - Османийцы далеко?
   - Шагов двести отсюда. Там дальше обрыв, и кроме как по дороге отсюда не выбраться. Ночью попробуем...
   - Слушай сюда, - прервал унтера Алекс, - османийцы тащат с собой осадные пушки, не иначе, хотят наше артиллерийское наступление повторить. У них там есть муниционная колонна, я ее в бинокль видел. Повозки с зелеными ящиками и крытые фургоны. В повозках снаряды к осадным орудиям, в фургонах - пороховые заряды.
   Капитан с трудом протолкнул комок слюны в горло, и отдал приказ.
   - Порох нужно сжечь!
   - Как?!
   - Не знаю, думай сам. Тут я тебе не помощник, действуй по обстановке. Но если мы османийцам пороховые заряды спалим, считай, штурм Лочева наполовину отбили. Сейчас поставь наблюдателя у дороги, а как порох повезут - действуй. Сожги порох! Слышишь, обязательно сожги!
   Эта вспышка отняла у Алекса последние силы. По знаку Охримцева Черняй опустил туловище капитана на траву, подложил под голову солдатский ранец.
   - Опять в беспамятство впал, - констатировал состояние ротного вестовой.
   - Останешься при капитане, - распорядился Охримцев.
   - Слушаюсь, господин унтер-офицер!
   - Головой за него отвечаешь! Остальные, за мной!
   Весь оставшийся день и вечер Алекс пролежал на месте в беспамятстве, а потому, не стал свидетелем событий, развернувшихся пять часов спустя, когда муниционная колонна корпуса Эник-паши прошла перевал и двинулась дальше к Лочеву.
   У унтер-офицера Охримцева не было возможности выбрать место засады. Единственное, что пришло ему в голову - расположиться в кустарнике в сотне шагов от дороги, при появлении колонны обстрелять ее охрану, а затем, воспользовавшись моментом, прорваться к фургонам с порохом и поджечь их, с помощью заранее приготовленных фитилей.
   Поначалу все шло по его плану. Наблюдатель вовремя обнаружил колонну и подал сигнал. Охримцев приказал солдатам выдвинуться к месту засады. Напротив засады пологий спуск переходил в небольшой, но довольно крутой подъем. Шедшие впереди тяжелые повозки со снарядами замедлили движение колонны, это привело к тому, что следовавшие за ними пороховые фургоны с порохом скопились у его подножия. К тому же, солдаты из охраны колонны были отвлечены тем, что помогали лошадям втащить на подъем повозки со снарядами. Воспользовавшись удачным моментом, Охримцев приказал открыть огонь.
   Первые пули вызвали среди османийцев панику, сыграл свою роль фактор неожиданности. Решив, что ожидаемый момент настал, унтер отдал приказ "Вперед!". И ведь пробежать-то надо было всего какую-то сотню шагов, но именно в это время османийцы пришли в себя. Их было слишком много, и вспыхнувшая было паника, быстро улеглась, охрана колонны открыла ответный огонь. Остатки пятой роты были в считаные секунды скошены плотным ружейным огнем. Никто из них не приблизился к цели ближе, чем на двадцать шагов.
   Последним умер сам Охримцев. Он лежал на земле с пробитой пулей грудью, когда подскочивший к нему османиец сначала ткнул его тело штыком, а затем наступил на торчавший из-под руки унтер-офицера тлеющий фитиль и погасил его.
   Впрочем, радость османийцев от столь удачно отбитой отчаянной атаки длилась очень недолго. Неожиданно вспыхнул, а затем взорвался один из пороховых фургонов. Одна из руоссийских пуль задела железную скобу, скреплявшую деревянные части фургона, высекла искру и тут же пробила один из зарядов. Этой искры и хватило для воспламенения пороха.
   Взрыв фургона разбросал в стороны тела людей и лошадей, а также массу горящих обломков. Вспыхнули еще три фургона. Нет, большую часть пороха еще можно было спасти, но вот тут в колонне началась настоящая паника. Османийцы стремительно разбежались, предоставив события их естественному ходу. Взрывы пороха гремели один за другим. В результате, две трети снарядов для осадной артиллерии можно было дальше не везти, так как пороха для них просто не стало.
   Один из ошалевших от страха османийских солдат проломившись сквозь кусты, выскочил прямо на капитана Магу и его вестового. Оба солдата схватились за оружие, Черняй успел выстрелить первым. А еще он успел затащить бесчувственное тело офицера глубже в кусты и прикрыть его парой сломанных веток. Бросив рядом с капитаном свою флягу, солдат подхватил винтовку и метнулся в сторону, уводя за собой спешивших на звук выстрела врагов. Погоня быстро настигла его на краю обрыва, где рядовой пятой роты двадцать второго пехотного полка Черняй принял свой последний бой, успев убить еще одного османийского солдата и ранить второго.
   Час спустя к месту уничтожения обоза прибыл сам Эник-паша. Увидев учиненный руоссийцами разгром, паша впал в ярость и сгоряча ударом своей сабли снес голову тегмену, командовавшему охраной муниционной колонны. Он бы и начальника колонны казнил, да тот сподобился погибнуть при взрыве одного из фургонов. Сорвав зло на подчиненных, Эник отправил гонцов в Одреополь с приказом незамедлительно доставить с корпусных складов все имевшиеся там заряды. А еще, он приказал проверить прилегающую к дороге местность на предмет поиска уцелевших руоссийцев. С тем паша и отбыл в авангард своего корпуса, уже достигший укреплений Лочева.
   Османийские офицеры хоть и не горели желанием гонять своих подчиненных по придорожным кустам, прочесывание местности все-таки организовали. Но к тому времени уже стемнело, и османийский солдат прошел буквально в трех шагах от лежавшего без сознания капитана Магу, так и не заметив его.
  
   Холодно. Именно холод вырвал Алекса из небытия. В небе сияли яркие звезды, затылок покоился на чем-то твердом, в левый бок неприятно упирался жесткий стебель куста. Капитан попробовал размять затекшие от долгого лежания конечности. Голова гудела меньше, руки и ноги хоть и не очень хорошо, но слушались. Офицер ощупал себя. К его удивлению, револьвер в кобуре и сабля в ножнах были на месте, только ремни портупеи кто-то ослабил. Правая рука наткнулась на флягу в матерчатом чехле. Судя по тяжести, она была полна где-то наполовину.
   События вчерашнего дня восстановились в памяти. "Сейчас ночь, вокруг никого. Значит, Охримцев увел солдат для нападения на колонну. А судя по тому, что назад никто не вернулся, нападение закончилось неудачей, и все погибли". Алексу удалось повернуться на правый бок. Стебель слева перестал беспокоить, заодно выяснилось, что под головой у него лежит чей-то ранец. А тут еще жутко захотелось отлить. Преодолевая слабость и головокружение, капитан сумел подняться на ноги, сделать шаг в сторону и ухитрился справить малую нужду так, что почти ничего не попало на сапоги.
   Решив эту проблему, капитан задумался о том, что делать дальше. "Воды мало, еды нет совсем, если кто и будет здесь искать так только османийцы". Вывод из всего следовал простой и однозначный - надо уходить. Причем, делать это надо было прямо сейчас, ночью. Уйти незамеченным днем невозможно. По крайней мере, у Охримцева это не получилось. Но прежде, чем отправиться в путь, Алекс решил проверить содержимое оставшегося ему ранца, там вполне могло оказаться что-нибудь полезное. Так и оказалось. Кроме немудреного солдатского скарба и двух винтовочных патронов, внутри нашлись завернутые в чистую тряпицу черные сухари каменной твердости и бумажный фунтик с солью. Их-то офицер и положил в карман шинели.
   Абсолютно не было понятно, в какую сторону идти. Направление Алекс выбрал наугад. Его шатало, как пьяного, каждый шаг требовал немалых усилий по сохранению равновесия. То и дело приходилось пробираться через кусты, а тут еще проклятая сабля весьма чувствительно била по левой ноге, да еще и побрякивала, хоть и негромко. Капитан хотел отцепить мешавшую железяку, но не сумел справиться с ремнями ее подвеса, плюнул и двинулся дальше.
   Минут через десять, путь капитану преградил крутой склон, взобраться на который у него не было ни малейших шансов. Недолго думая, офицер повернул налево. Алекс не мог знать, что благодаря этому вынужденному крюку он удачно избежал встречи с парным постом противника. Пост был выставлен саперной ротой, которая утром должна было расчистить и подремонтировать дорогу, пострадавшую после вечернего побоища.
   Спустя полчаса неспешной ходьбы кусты неожиданно закончились. Стали видны костры, которые жгли османийские саперы, то и дело перекликались их часовые. А еще, в воздухе сильно пахло гарью, причем, пороховой. "Значит, вчерашнее нападение на муниционную колонну не было совсем уж безрезультатным. Какую-то часть пороха Охримцеву все-таки удалось спалить".
   На этот раз капитан Магу повернул направо, поскольку этот путь уводил его от расположения османийцев. Однако далеко уйти ему не удалось, начала сказываться усталость, с каждым шагом, его качало все сильнее и сильнее. Пришлось искать укрытие на следующий день. И тут Алексу повезло еще раз - он наткнулся на небольшую пещеру. Точнее, он просто оступился и буквально упал в нее. Сил подняться и идти дальше, уже не было, голова шла кругом. Алекс полностью заполз в пещеру, и успел еще сгрызть один из сухарей, экономно размачивая его водой из фляги.
  
   Первое, что почувствовал Алекс - он в пещере был не один. Не услышал, не почуял запах, а именно ощутил. Человек или зверь? Не открывая глаз, капитан постарался незаметно нащупать клапан кобуры.
   - Может, не стоит?
   Сказано было по руоссийски, но с явным местным акцентом. Поскольку дальше осторожничать не было смысла, Алекс открыл глаза. Снаружи уже был день, и в пещере было довольно светло.
   - Горанович? А ты здесь откуда?
   Контрабандист сидел у противоположной стены ближе ко входу, ноги вытянул на всю ширину пещеры. Рядом лежал его мешок.
   - В Одреополь хотел дойти, - ответил Горанович, - но османийцы начали по округе сильно шарить. Пришлось всю ночь от них бегать. Думал здесь день переждать. Злые они сейчас, как собаки! Вчера вечером у них тут неподалеку что-то взорвалось, вот и рыщут.
   - Взрыв сильный был? - заинтересовался Алекс.
   - Сильный, - подтвердил себриец, - далеко было слышно. И не один был взрыв, раз десять гремело.
   "Если за каждым взрывом стоял уничтоженный фургон с порохом, - прикинул Алекс, - то предстоящий штурм Лочева можно считать сорванным". В свою очередь, Горанович поинтересовался, откуда в этой пещере взялся капитан Магу.
   - А ты как здесь оказался? И где остальные солдаты?
   Алекс коротко рассказал свою эпопею со вчерашнего утра и по данный момент.
   - Теперь понятно, почему ты так говоришь.
   - Как так? - удивился офицер.
   - Медленно и не совсем внятно, будто у тебя каша во рту.
   А капитану казалось, что он говорит нормально.
   - Что дальше будешь делать? - поинтересовался себриец.
   - Попробую дойти до Лочева.
   Горанович сходу отмел такую возможность.
   - Не дойдешь. Здесь османийцев много, а около Лочева их как блох на паршивой собаке. А ты еще и еле ходишь, сам говорил.
   За время их недолгого знакомства Алекс успел немного изучить себрийца, поэтому, спросил напрямую.
   - Сколько ты хочешь за мою доставку в Лочев?
   Горанович отрицательно покачал головой.
   - В Лочев я не пойду ни за какие деньги, мне своя голова дороже. Могу отвести тебя в Ясен. Хоть и дальше, зато не так опасно.
   - Хорошо, пусть будет Ясен, - согласился капитан. - Так сколько?
   - День-два придется пересидеть здесь, - начал рассуждать контрабандист, - потом надо будет украсть где-нибудь лошадь, сам ты не дойдешь. Еще два дня займет дорога. Десять... Нет, двенадцать руоссийских червонцев будет справедливой ценой.
   Спорить не было ни сил, ни желания, хоть это и был настоящий, ничем не прикрытый грабеж. Денег, впрочем, тоже не было.
   - В прошлый раз мне целая рота обошлась дешевле. Хорошо, - согласился Алекс, - пусть будет двенадцать. Вот только в карманах у меня сейчас одна мелочь, кошелек мой на перевале остался.
   - Ты богатый, я знаю. Дюжина червонцев для тебя - мелочь. Я доведу тебя до Ясена, а там ты найдешь деньги.
   - Там найду, - подтвердил Алекс.
   Теперь только оставалось дождаться темноты. К счастью, Горанович запасся в дорогу водой и продовольствием. Вот только аппетита совсем не было.
   - Ешь капитан.
   - Не хочу.
   - Ешь, - продолжил настаивать себриец, - сил совсем не будет.
   Офицер нехотя жевал черный хлеб, запивая его холодной водой из фляги, иначе он бы просто в глотку не полез. Вместе с хлебом он сгрыз пару зубков чеснока. Поначалу не хотел, но потом решил, что для здоровья полезно будет, а целоваться с кем либо, в ближайшие сутки все равно не придется.
   - Горанович, а у тебя семья большая?
   - Зачем тебе это знать?
   - Да в общем-то незачем, просто язык почесать, все равно больше делать нечего.
   Воцарилась долгая пауза. Капитан решил, что ответа ждать уже бесполезно, но тут себриец неожиданно заговорил.
   - Не очень большая. Жена и три дочки...
   - А сыновей нет совсем?
   - Совсем нет.
   - Так зачем тебе столько денег? Они так много едят?
   - Нет, не много, но у меня есть еще долг. Перед самой войной дом в Одреополе купил. Хороший дом, большой, красивый. Денег не хватало, пришлось в долг взять под проценты. Думал, быстро рассчитаюсь, а тут война. Торговля совсем встала, а срок отдачи подходит.
   - Понятно...
   На этом разговор прервался, Алекс погрузился в свои мысли. Теперь, когда появилась реальная надежда на возвращение, стоило подумать о будущем. А в скором времени капитана Магу ожидало трудное объяснение, почему он жив, а его рота погибла полностью. Вот под эти невеселые мысли он незаметно заснул.
   На следующий день самочувствие Алекса стало ухудшаться, поднялась температура, видимо, к контузии добавилась еще и простуда. Он отказался от еды и едва мог поднести флягу ко рту, чтобы глотнуть воды. Вечером обеспокоенный Горанович коснулся лба офицера, чтобы проверить температуру, ладонь контрабандиста показалась офицеру обжигающе холодной.
   - Плохо дело. Если ты помрешь, кто мне заплатит?
   На этот вопрос капитан не ответил, не до того ему было.
   - Пойду лошадь красть, - принял решение Горанович.
   После его ухода Алексу стало совсем плохо. Его тошнило, но желудок был пуст, окружающую действительность он воспринимал с трудом. Затем его начал трясти озноб, потом прошиб холодный пот. Как ни странно, после этого стало немного легче, только тело охватила слабость, сердце вяло трепыхалось в груди, пытаясь прогнать по жилам кровь. Во рту пересохло, но не было никаких сил дотянуться до фляги и глотнуть воды.
   Снаружи послышались осторожные шаги, следом в пещеру протиснулся вернувшийся Горанович.
   - Пить хочешь?
   Алекс едва слышно выдохнул.
   - Да.
   Губ коснулось горлышко фляги, в рот потекла живительная влага.
   - Э, да ты совсем ослабел.
   Напоив капитана, контрабандист напрягся и вытащил его наружу, брякала волочившаяся за ним офицерская сабля. Ночь встретила холодом, бледным светом Луны и ясным звездным небом. Возле пещеры была привязана ворованная лошадь. Протащив Алекса через кусты, Горанович попытался взгромоздить его на лошадиную спину. Скотине это не понравилось, и она отступила в сторону.
   - Да стой ты, зараза!
   И еще добавил выражений, характеризующих лошадь, из тех, что успел нахвататься в руоссийской тюрьме. Лошадь ответить не могла, контрабандист замотал ей морду, чтобы она не могла заржать и привлечь внимание османийских патрулей. Вторая попытка оказалась более удачной, офицера удалось поместить в седло. На всякий случай Горанович его привязал, заодно отцепил саблю, чтобы не выдала своим вечным бряканьем на каждом шагу.
   Алекс покачивался в седле, щекой прижимаясь к лошадиной шее. Он понимал, что его куда-то везут, но не задавался вопросом куда именно, не до того ему было, хотя холодный воздух слегка прояснил сознание.
   Некоторое время им вело и они оставались незамеченными, затем их окликнули по османийски. Недолго думая, Горанович выхватил подаренный Алексом револьвер и разрядил весь барабан в направлении противника. Будучи отличным проводником, стрелком он был аховым, ни в кого, естественно, не попал. Следом хлопнул ответный выстрел. Османиец оказался тоже не снайпером, пуля свистнула где-то в стороне. Дернув повод, контрабандист рысью устремился влево, подальше от засады.
   В обычное время османийские солдаты, может, и не стали бы преследовать беглецов, но после уничтожения порохового обоза и полученной от Эник-паши взбучки, их служебное рвение еще не успело угаснуть. Началась погоня. Время от времени преследователи палили из винтовок, то ли по подозрительным теням, то ли в воздух для поддержания собственной бодрости.
   Некоторое время Горановичу удавалось удерживать дистанцию, затем они начали карабкаться куда-то вверх и выстрелы османийских винтовок начали приближаться. А вот уже и выстрелы начали сопровождаться противным посвистом. Некоторые шлепались о камни, высекали искры рикошетов. Но пока им везло, стрелкам мешали темнота и необходимость вести огонь под большим углом вверх.
   Горанович внезапно остановился.
   - Сейчас, сейчас...
   Нагнувшись, он своротил с места большой камень и толкнул его вниз, тот с шумом покатился вниз. На этом контрабандист не успокоился, отправил следом второй, третий... Шум падающих камней сменился грохотом настоящего камнепада, сквозь который прорывались испуганные вопли османийцев. Зато стрельба полностью прекратилась, преследователям стало не до того. Подхватив повод, Горанович поспешил дальше.
   Алекс не мог даже приблизительно сказать, сколько они прошли, прежде чем остановиться. Шли осторожно, медленно, но без остановок. Если бы не темнота, слева был бы виден крутой склон, по которому едва ли мог подняться даже пеший. Справа была отвесная скала, временами нависавшая над узкой тропой. Первый привал Горанович устроил уже под утро.
   - Кажется, оторвались.
   Этих слов капитан не разобрал, ему стало хуже, и он находился в полуобморочном состоянии. Не будь он привязан, несомненно, не удержался бы в седле. Увидев, в каком он состоянии, контрабандист покачал головой, ненадолго задумался, потом решительно свернул с ранее намеченного маршрута. Теперь их путь вел вниз. Это было последнее, что успел ощутить Алекс, сознание его померкло и он впал в забытье.
  
   Первое, что ощутил капитан Магу придя в себя - это тепло. Пахло дымом, навозом и еще чем-то кислым. Сабли и портупеи с револьвером не было, сапоги тоже кто-то снял. И укрыт он был не шинелью, а шерстяным одеялом. После того, как удалось открыть глаза, над головой обнаружился потолок, сколоченный из грубо расколотых пополам жердей.
   - Пить...
   Он и сам своей просьбы не услышал, но его поняли - губ коснулся горячий край медного котелка. В рот полился горячий, горьковатый отвар.
   - Пей, офицер, пей, тебе легче будет.
   И вправду стало легче, то ли отвар подействовал, то ли молодой организм начал одерживать верх над проникшей в организм заразой. Опять началось потоотделение, температура спала, а голова прояснилась. Он даже узнал своего спасителя.
   - А-а, Горанович. Где мы?
   - У пастухов.
   - А револьвер мой...
   - Справа лежит.
   Портупея с саблей и револьвером, действительно обнаружилась справа на расстоянии вытянутой руки, стоило только голову повернуть, хотя это движение стоило немалых усилий. С таким же трудом Алекс вернул голову в исходное положение, вновь обретя возможность видеть Горановича.
   - До Ясена далеко?
   - Далеко. Пришлось спуститься на другую сторону хребта.
   - То есть мы сейчас ближе к Одреополю?
   - Если выйти ранним утром, то к ночи можно добраться.
   Капитан осмыслил полученную информацию и задал следующий вопрос.
   - А османийцы сюда не нагрянут?
   - Нет. Высоко, дорога трудная, опасная, да и мало их в округе осталось. Добрын говорил, почти все через перевал ушли.
   Добрын, надо понимать, это имя приютившего их пастуха, но офицера интересовало совсем другое.
   - Узнай у своего приятеля точнее, кто ушел, кто остался, через какой перевал ушли.
   - Хорошо, узнаю.
   Горанович не спеша поднялся и отправился добывать сведения об османийцах. Алекса всегда удивляла скорость распространения информации в горах. Вот взять этого Добрына, живет высоко в горах, добраться сюда трудно, никто к нему не ходит, сам нигде не бывает, а Одреопольские новости узнает буквально на следующий день.
   Минут через десять вернулся контрабандист, подкинул дров в очаг.
   - Есть будешь? Я тебе сыра принес и хлеб.
   Внезапно Алекс ощутил сильнейшее чувство голода.
   - Давай.
   Горанович помог ему сесть, и пока офицер жевал солоноватый подкопченный сыр с размоченным в воде пресным хлебом, рассказал все местные события за последнюю неделю.
   - Еще неделю назад все тихо было. Пять дней тому османийцы вдруг зашевелились, собираться начали. Четвертого дня синие мундиры из окресностей Одреополя ушли. Пехота ушла, кавалерия ушла, пушки увезли. Все их лагеря сейчас пустыми стоят, даже часовых не оставили. В самом Одреополе остался только местный гарнизон, госпиталь, склады и немного обозников. Эник-паша со штабом тоже ушел. Местные было обрадовались, но позавчера в Одреополь пришли башибузуки, около тысячи. Вчера со складов ушел большой обоз, местные полагают с порохом.
   Картина происходящего стала проясняться, осталось только уточнить некоторые вопросы.
   - Так через какой перевал османийцы ушли?
   - Почти все через Шиповский. Через Орканский мало ушло.
   - Раненых в город привозли?
   - Про раненых Добрын ничего не сказал. Или совсем не привозили, или привозили мало.
   Ну, вот все и сложилось. Башибузуки начали по привычке местных грабить. И не только местных, и не только грабить. Те разбежались из Одреополя по окрестностям, отсюда и столь хорошая осведомленность пастуха Добрына о событиях в городе. Но пора вернуться к османийским войскам.
   Корпус Эник-паши сорвали с места неожиданно, приказом сверху, видимо, гарнизон Коварны основательно припекло, и без поддержки извне османийцы город удержать уже не надеются. Судя по опустевшим лагерям близ Одреополя, возвращение назад не планировалось. Паша все поставил на одну карту, один удар, и удар этот нацелен на Коварну через Шиповский перевал и Лочев. Со стороны Орканского перевала планируется только демонстрация с целью отвлечь руоссийцев от направления главного удара.
   Но с главным направлением у Эника сразу не заладилось, смахнув с перевала мешавшую ему роту и выйдя к Лочеву, паша обнаружил, что остался без большей части пороха для осадных орудий. Без осадной артиллерии штурм Лочева сопряжен с большими потерями. Конечно, можно завалить городские укрепления трупами, но с кем тогда идти до Коварны? И османийский принял другое решение - отложить штурм и выгрести остатки пороха с Одреопольских складов. На это указывало отсутствие потока раненых и вчерашний пороховой обоз.
   В результате, весь корпус Эник-паши оказался растянутым вдоль единственной горной дороги, а выход на оперативный простор ему закрывали укрепления Лочева. И две дивизии в узком дефиле не развернуть, полки османийцев вынуждены будут поочередно биться лбами об Лочев, пока у обороняющихся не закончатся патроны. Или солдаты. И вряд ли в штабе Палканской знают об отсутствии реальной угрозы Тешелю. Если донести до них сложившуюся ситуацию, то гарнизон Лочева может быть усилен резервами из Тешеля без ослабления войск осаждающих Коварну. В планах османийцев ведь может быть и прорыв осажденных навстречу войскам Эник-паши.
   А в голове капитана Магу уже сложился другой план. Двумя-тремя полками от Тешеля перейти Орканский перевал, спуститься с предгорий и сходу взять Одреополь. В этом случае, османийцам точно будет уже не до Коварны и Лочева. А что? Войск там почти не осталось, тысячу башибузков разогнать труда не составит. Но на такое наступление штаб Палканской армии не пойдет, им бы только не допустить прорыва и ухода гарнизона Коварны.
   Численность штыков в Палканской армии тысяч на пятнадцать превышала количество таковых в корпусе Эник-паши. Но если добавить к двум дивизиям паши гарнизон Коварны, то тут перевес в силах был уже на стороне османийцев. Еще одним недостатком руоссийской диспозиции было то, что с началом полной блокады Палканская армия вынуждена была держать несколько слабых гарнизонов вроде того же Лочевского или Тешельского, удаленных на десятки верст друг от друга.
   В таких условиях знание направления главного удара противникаи возможность переброски резервов для его отражения с неугрожаемых направлений могло сыграть решающую роль в предстоящем сражении. В любом случае стоило проинформировать генерала Скоблина о сложившейся обстановке, но как доставить донесение в Ясен?
   - Горанович, а за два дня до Ясена дойти можно?
   Контрабандист задумался, потом высказал результат своих размышлений.
   - Можно. Очень трудно, но можно.
   - А за полтора?
   - За полтора нельзя, даже если идти всю ночь.
   Два, так два, хотя штурм Лочева может начаться уже завтра. Осталась сущая мелочь - уговорить Горановича.
   - Горанович, отнеси записку в Ясен. Я заплачу.
   Уговаривать контрабандиста пришлось долго, сошлись на двух червонцах, которые приплюсовывались к общему долгу за спасение капитана Магу. Сложности возникли с запиской, поскольку полевая сумка офицера осталась где-то в траншее на Шиповском перевале. В кармане мундира отыскался огрызок карандаша, но не оказалось ни клочка бумаги. У горановича с канцелярией были не меньшие трудности. К удивлению Алекса, у Добрына бумага нашлась. Грубая, серая, но вполне пригодная для письма.
   Забрав донесение капитана Магу, контрабандист пообещал.
   - Завтра утром пойду.
   - Какое завтра?! - взвился Алекс. - Сегодня! Сейчас же! Каждая минута на счету!
   Не выдержав такого напора, себриец сдался.
   - Ладно, пойду прямо сейчас.
   - И помни, только офицеру из штаба Палканской армии, никому другому, - напутствовал его капитан.
   Теперь оставалось только ждать. Добрын оказался коренастым мужиком, до глаз заросшим черной бородищей и насквозь провонявший овчиной. По руоссийски он не говорил, похоже, он вообще говорить не любил, но кормил больного исправно. Правда, после такой кормежки Алекс еще с год на сыр спокойно даже смотреть не мог. На четвертый день, зайдя проведать раненого, пастух неожиданно разразился длинной речью. С пятого на десятое офицер понял, что в Одреополь был доставлен большой транспорт с ранеными из-под Лочева.
   - Велики, врло велики, - так несколько раз и повторил.
   Из этого следовало, что штурм Лочева уже состоялся и стоил османийцам серьезных потерь. Непонятно только насколько серьезными, и каков был результат. Взяли османийцы Лочев или не взяли? И если взяли, то сумели ли продвинуться дальше? Раньше, чем через несколько дней ответы на эти вопросы получить не удастся.
   Прошло восемь дней с момента появления капитана Магу в пастушьей хижине Добрына. Алекс уже немного окреп и самостоятельно выбирался из хижины на свежий воздух. И слышать стал лучше, вот только говорил еще не очень хорошо. Когда офицер грелся на зимнем солнце, снизу поднялся пастух вместо со своими овцами, вечно скалившейся на Алекса лохматой овчаркой и довольной рожей.
   - Осман вратио као претучен пас!
   Даже окладистая борода не могла скрыть его довольной ухмылки. Из его объяснений, сопровождаемых самой активной жестикуляцией, выходило, что вчера османийцы вернулись. Причем вернулись в количестве куда меньшем, чем уходили. И возвращение их больше походило на бегство после поражения. Это обстоятельство и было причиной радостного настроения пастуха. И пушек вернулось совсем мало, а раненых напротив было много. По всему выходило, османийцев хоть и не разгромили полностью, но побили основательно. В ближайшее время им будет не до наступлений, а капитану Магу можно уже и озаботиться собственным спасением.
   Горанович вернулся только на четвертый день после османийцев, выглядел он похудевшим и очень недовольным. На вопрос, "Где он столько времени был?", ответил коротко.
   - В тюрьме сидел.
   Разговорить его оказалось нелегко, а когда удалось, контрабандист поведал следующее. До Ясена он добрался в оговоренный срок. Причем, ухитрился обойти все посты и беспрепятственно добраться до штаба армии по переполненным патрулями улочкам. Первая проблема возникла в виде часового при входе в само здание, который никак не хотел пропустить себрийца внутрь. Тот продолжал настаивать, поднялся шум. Закончилось все вызовом начальника караула и подвалом, куда посадили Горановича вместе с пойманными дезертирами, мародерами и прочими отбросами руоссийской армии.
   - Хорошо, я деньги Добрыну на сохранение оставил, а то отняли бы.
   Поскольку и в подвале контрабандист не успокоился, ему еще дважды давали по шее, и только на третий, ввиду особого упорства клиента, опять вызвали начкара, который, наконец-то, соизволил вникнуть суть вопроса. После этого, Горановича отвели к какому-то большому начальнику. Ему-то тот и отдал записку капитана.
   - Это был генерал?
   - Нет, его называли "господин полковник".
   - Часом, не полковник Гупский?
   Догадка капитана оказалась верной.
   - Да, точно Гупский.
   Ну что же, записка была доставлена точно по адресу, точнее и придумать было нельзя, а уж как начальство распорядилось полученными сведениями оставалось на его совести. Но почему Горанович задержался на столь долгий срок?
   - Меня обратно в подвал посадили, сказали "до выяснения".
   В подвале себриец просидел еще неделю прежде, чем о нем вспомнили, выпустили и даже не извинились, зато дали пропуск с печатью.
   - Узнаю наши армейские порядки, - криво усмехнулся Алекс.
   Пропуск Горановичу так и не понадобился, Ясен он покинул так же незаметно, как и пришел. После чего, он посчитал свою миссию полностью выполненной и вернулся за капитаном.
   - Ты-то как, выздоровел?
   - Нормально. До Ясена дойду.
   - Зачем идти, когда можно доехать?!
   У османийцев контрабандист увел не какую-то обозную клячу, а великолепную строевую лошадь вместе с седлом. Рассмотрев трофей поближе, офицер загорелся желанием заполучить его себе.
   - Продай лошадь.
   И тут Горанович проявил неожиданную щедрость, махнул рукой.
   - Так бери.
   Впрочем, эта щедрость объяснилась достаточно просто.
   - Мне она ни к чему, Добрыну тоже. Сеном ее не прокормишь, ей овес нужен, а он дорог. Из наших ее тоже никто не купит, а если османийцы с ней поймают - голову отрубят. На ней их клеймо стоит. Забирай.
   - Ну, спасибо!
   Выдержав излияния капитанской благодарности, Горанович добавил.
   - Его Аскер зовут.
   Так капитан Магу заполучил себе лошадь под седло взамен убитой на перевале. Кличку жеребца Алекс решил не менять, вполне подходящее имя для строевой лошади. На таком коне и на императорском смотре не стыдно показаться.
   Уходить решили на следующее утро. На прощание Добрын подарил Алексу шапку из каракуля, какие носили местные пастухи. В этот раз переход через горы прошел без каких-либо неприятностей. Ни ветра сильного, ни снега. В полдень третьего дня, преодолев очередной подъем, капитан увидел небольшую себрийскую деревушку, а возле нее ряды серо-зеленых армейских палаток.
  
   Глава 8
  
   В отличие от Горановича, капитан Магу секретом невидимости для руоссийских постов не обладал. А потому, едущий на османийской лошади и в неуставной шапке офицер был немедленно задержан. В подвал, правда, его не сажали и морду не били, но револьвер и саблю изъяли. После чего, он был препровожден сразу же к командиру полка. Полковник проверил документы капитана, выслушал, сочувственно покачал головой, после чего распорядился напоить капитана чаем, вернуть саблю и помочь привести форму одежды в соответствующий уставу вид. Он был даже настолько любезен, что немедленно отправил Алекса в штаб армии с сопровождением, больше напоминавшим конвой.
   - Я так и знал, что мы с вами еще непременно увидимся!
   В штабе армии капитан Магу предстал перед сиявшим новенькими погонами Вязодубовским.
   - Здравия желаю, господин штаб-ротмистр. Надеюсь, теперь мою личность можно считать окончательно установленной?
   - Можно, - расплылся в благожелательной улыбке жандарм. - И его можете забрать.
   Алекс взял со стола свой "гранд", прицепил ремешок и спрятал револьвер в кобуру.
   - Присаживайтесь, господин капитан, и рассказывайте. Я просто горю нетерпением, услышать про ваши приключения в османийском тылу.
   Поскольку изливать душу в жандармский мундир капитан Магу не планировал, то ограничился весьма краткой версией обстоятельств, приведших его в этот кабинет, уложившись в четверть часа. Вязодубовский слушал внимательно, не перебивал, уточняющих вопросов не задавал, по ходу рассказа сделал несколько отметок в своем блокноте.
   - Ну что же, - подвел итог штаб-ротмистр, - мне все ясно. Рассказ ваш, само собой, разумеется, будет проверен. С полковником Гупским я завтра же побеседую. А где ваш проводник?
   И в самом деле, где? Воспользовавшись суматохой с офицером, Горанович в очередной раз бесследно исчез, будто в воздухе растворился.
   - Ничего страшного, - не стал заострять вопрос жандарм, - никуда он от нас не денется, все равно к вам же за деньгами и придет. А вы уж будьте любезны, обеспечьте его доставку ко мне, тем более, что это в ваших же интересах.
   - Не извольте беспокоиться, господин штаб-ротмистр, будет доставлен.
   - Вот и ладненько. А что мне с вами дальше делать прикажете? Не в камеру же вас сажать!
   Алекс только плечами пожал - что хотите, то и делайте. Жандарм за пару секунд нашел решение, устраивающее обоих.
   - А отправлю-ка я вас в армейский госпиталь. Пусть вас там медики посмотрят, может, какую-нибудь микстурку от контузии пропишут. А лошадку вашу временно в штабную конюшню поместим, там за ней присмотрят.
   В армейском госпитале прибывшему капитану не обрадовались, после боев за Лочев он был переполнен солдатами и офицерами с куда более серьезными ранениями. Тем не менее, осмотрели его весьма внимательно и в конце осмотра поставили диагноз.
   - Никакой необходимости в госпитализации нет. Если какая простуда у вас и была, то прошла без последствий. Что же касается контузии...
   Пожилой лекарь протер обширную лысину не совсем свежим платком и продолжил.
   - Тут современная медицина бессильна. Могу рекомендовать покой, сон и хорошее питание. Да, и никаких нервных переживаний. Алкоголь и дамы категорически запрещены!
   - Может мне, господин лекарь, сразу в монастырь уйти?
   Медик чувства юмора оказался лишен напрочь.
   - В монастырь не рекомендовал бы, там кормят неважно. Да и не отпустит вас никто. А, это вы так шутите! Это хорошо, значит, находитесь на пути к выздоровлению. Ступайте, господин капитан, через месяц явитесь ко мне на прием.
   Поскольку в госпиталь попасть не удалось, следующие два часа Алекс шлялся по Ясену в поисках квартиры. Заодно отбил телеграмму отцу с просьбой выслать денег на приобретение новой амуниции. С квартирой все никак не везло, уж больно много штабов разместилось в маленьком городке. Хорошо хоть лошадь была пристроена, она скотина бессловесная.
   - Капитан Магу?!
   Перед Алексом стоял капитан гвардейских гренадеров, с которым он познакомился в ночь перед штурмом Лочева. Выглядел гвардеец куда менее авантажно, чем при их первой встрече - шинель потрепана, сапоги потеряли блеск и измазаны грязью, левая рука висит на перевязи.
   - Так точно. А вы - капитан...
   - Вышеострожский, - напомнил гвардеец. Я тут на излечении в госпитале. А вас как сюда занесло?
   Ему-то, третий раз за день Алекс рассказал свою историю.
   - Вы знаете, неделю назад я находился в вашем положении. Из госпиталя выписали долечиваться, в полк не отпустили, еле удалось снять комнатушку в городе. Кровать, правда, только одна, но есть большой сундук. Вы вполне могли бы расположиться на нем, пока не снимите себе отдельное жилье.
   Похоже, этот офицер просто страдал от одиночества и нуждался хоть в каком-то собеседнике. И собутыльнике. Со вторым гвардейца пришлось разочаровать.
   - Вам с ранением в руку хорошо - пить можно невозбранно, а мне с моей контузией медики алкоголь запретили категорически и на неопределенный срок.
   - Жаль, очень жаль, - искренне расстроился Вышеострожский, но решения своего не изменил. - Пойдемте, я комнату тут неподалеку снял, буквально за углом.
   Час спустя, основательно подогретый вином гвардеец рассказывал Алексу подробности штурма Лочева и своего героического участия в нем.
   - Пули свищут, шрапнель над головами рвется, а мы в полный рост идем. Страшно, аж жуть, но даже головы пригнуть нельзя, гвардейский гонор не позволяет. До вала шагов двести осталось, тут по нам картечью ка-ак ахнут! Народу полегло - жуть! Кругом кровь, крики. Я не сразу поверил, что жив остался. От ужаса чуть назад не подались.
   - Это вам не церемониальный марш на плац-параде, - усмехнулся Алекс.
   - Не то слово, - согласился с ним гвардеец. - Когда сюда ехали, все по-другому представлялось. Мечталось о подвигах и орденах, а теперь вот радуюсь, что живым остался и вшей не подцепил.
   - Вши - это запросто, но и орден за Лочев, с учетом ранения, вам наверняка полагается.
   - Уже представлен, - смутился Вышеострожский, - к Владиславу с мечами, такому же, как у вас.
   - Месяца через два-три получите, вас гвардейцев с этим делом не обижают. А мне на этой войне не везет - уже ранение с контузией имею, а случая отличиться так и не представилось. Да еще и роту полностью потерял. Так что там после картечного залпа было?
   - Ротный наш как заорет "В атаку, бегом, сучьи дети!", ну и еще добавил по матушке, всех святых и родственников помянул. А голосище у него ого-го был!
   - Был?
   - Убили его потом, уже в самом Лочеве. Две пули в грудь получил, до госпиталя так и не довезли. Но тогда он роту в атаку поднял, солдаты его пуще османийских пуль боялись! Как все тогда кинулись вперед, я так только на валу в себя пришел. Стою я наверху, а снизу какой-то аскер мне штыком в живот тычет. Я в него из револьвера, курок щелкает, а выстрела нет!
   Рассказ сопровождался активной жестикуляцией. Хорошо хоть, одна рука бравого гвардейца была надежно зафиксирована, но и второй хватило на разбитую глиняную кружку и слетевший со стола нож.
   - Каким-то чудом увернулся, а там солдатики вниз повалили, смяли супостата. Я барабан револьвера провернул и глазам своим не поверил - одни стреляные гильзы в каморах! Когда стрелял, в кого стрелял, ничего не помню!
   - У меня по поначалу тоже такое бывало.
   Алекс вылил остатки вина в уцелевшую кружку.
   - Хоть нам и не удалось с вами выпить, но предлагаю перейти на "ты".
   - Согласен, - гвардеец залпом опрокинул содержимое кружки себе в рот.
   - А ранили тебя как?
   - В самом конце уже. Выскочил будто из-под земли какой-то башибузук, совсем мальчишка и кинжалом меня в бок! Едва рукой успел прикрыться. Неприятное, скажу тебе ощущение, когда клинок по кости скребется. Крови было!
   - А с башибузуком что сталось?
   - Так прикололи его сразу, только один раз и успел меня ударить. И ведь как точно рассчитал, гаденыш, столько солдат и унтеров вокруг было, а он именно офицера выбрал. А я ведь после гибели ротного командира командование ротой принял, по старшинству производства!
   - И если бы не это ранение, рота была бы твоей, - высказал догадку Алекс.
   - Может, да, а может, и нет. Сам знаешь, желающих занять такую должность много. Но шанс был, а так, пока я в госпитале валялся - другого назначили.
   - Переводись в армию, сразу роту получишь, плюс старшинство в выслуге.
   Гвардеец задумался ненадолго, затем отрицательно покачал головой.
   - Не-ет, привык уже в гвардии. К тому же у вас действительно служить надо, де еще и в какую-нибудь дыру могут загнать. Э-эх!
   Последняя кружка, задетая взмахом гвардейской руки, совершила короткий полет со стола на пол, где и завершила свое существование, разлетевшись на несколько крупных осколков. "Да он пьян изрядно! И когда только успел так набраться". Алекс с трудом уговорил Вышеострожского лечь спать, накрыл его одеялом. Сам пристроился на крышке сундука.
   Утром, оставив гвардейца похмеляться, капитан Магу отправился на поиски временного пристанища. После ночи, проведенной на твердом сундуке, болели спина и шея, урчал пустой живот. Послонявшись некоторое время по улочкам Ясена, Алекс по запаху обнаружил на одном из углов харчевню. Мясо подали пережаренным, кашу разваренной. Не удержавшись, капитан заказал пива.
   Свет падавший из маленького окошка перекрыла чья-то тень.
   - А-а, Горанович. Как ты меня нашел?
   - У меня в Ясене есть друзья.
   - А у меня - нет, только одного знакомого и встретил. Может, твои друзья мне с квартирой помогут?
   - Помогут, только...
   - Дня через два-три будут, телеграмму отцу я еще вчера отправил.
   От еды Горанович отказался, пиво в кружке оказалось жуткой кислятиной. Не выпив и половины, офицер в компании себрийца отправился в гнездо местных контрабандистов. Дом находился на самом краю Ясена, со стороны гор можно подобраться незаметно, высокий забор укрывал происходящее во дворе от взглядов любопытных соседей.
   Первым на стук в ворота отреагировал цепной пес. Пару минут спустя, угрюмый мужик, перекинувшись с Горановичем несколькими фразами на незнакомом языке, впустил их во двор.
   - Ты про то, где живешь, много не болтай, я за тебя поручился.
   - Я не из болтливых, - заверил себрийца Алекс, - и помню, кому обязан жизнью. К тому же, в пограничной страже не состою, и ловить контрабандистов в мои служебные обязанности не входит.
   Офицеру отвели угловую комнату с видом на ворота и собачью будку. С другой стороны в окно были видны забор и скат крыши соседнего дома. Цену положили весьма умеренную, да еще и предложили питание с хозяйского стола, правда, за умеренную плату. Тем же вечером, после ужина, отметили новоселье местной вонючей водкой. Точнее, отмечали хозяин с Горановичем, Алекс и на этот раз ухитрился остаться трезвым, остальные основательно приложились к бутылке.
   - Торговля совсем встала, - сетовал контрабандист, - таможен нет, товар возить опасно. Или вы, или османы бесплатно все отберете. А можно и голову потерять, башибузуки никого не щадят.
   Хозяин только молча кивал головой, подтверждая слова о нелегкой сегодняшней доле местного контрабандиста.
   - Вот раньше как было...
   - Как? - проявил интерес капитан.
   - На каждой дороге - таможня османийская или княжеская. Пять-десять верст в обход, и товар на треть дороже становится, а то и в половину. Жить можно было. Сейчас все попрятали, да и импортный товар не нужен никому, денег ни у кого нет, на местном же ничего не заработаешь. А у меня в Одреополе семья большая, ее кормить надо, дочкам на приданое надо, да еще долг у меня...
   Вот теперь мотивы действий себрийца стали более понятны. Однако, дальше выслушивать пьяные откровения не было решительно никакого желания. Извинившись, Алекс отправился спать. Сегодня его ожидала настоящая кровать с пуховой периной, подушкой и одеялом.
   На следующее утро капитану стоило больших усилий уговорить контрабандиста добровольно явиться на допрос к жандармскому штаб-ротмистру Вязодубовскому. По понятным причинам, таких встреч с в любыми фискальными и правоохранительными органами Горанович всеми силами старался избежать. После долгих уговоров и слова офицера, что этот визит никаких последствий для него иметь не будет, себриец согласился.
   Вязодубовский бесцеремонно выставил капитану Магу из кабинета и больше часа о чем-то беседовал с Горановичем наедине. Все это время Алекс вынужден был отираться в коридорах штаба, не рискуя уйти, не дождавшись результатов допроса. Наконец, жандарм соизволил отпустить контрабандиста, тот поспешил поскорее убраться из здания штаба, и позвал в кабинет офицера.
   - И где вы только такие интересные экземпляры находите, капитан.
   - Я их специально не ищу, господин штаб-ротмистр. Этот, например, сам пришел. И сразу целую роту спас.
   - Да я в курсе, как там все было, - кивнул жандарм, - надо будет подумать, как такой ценный кадр можно в наших делах использовать.
   Алекс не стал уточнять, в каких таких делах Вязодубовский собрался найти применение Горановичу. Его больше интересовал другой вопрос.
   - А как же мое дело? Надеюсь, оно закрыто?
   - Да, конечно.
   Спохватившись, жандарм принялся собирать и сортировать разложенные перед ним на столе исписанные листы бумаги. Большую их часть он сложил в картонную папку самого, что ни на есть казенного вида.
   - Господин Горанович все ваши показания подтвердил. Злого умысла в ваших действиях следствие в моем лице не усматривает, а гибель пятой роты двадцать второго пехотного полка в полном составе объясняется колоссальным превосходством противника в числе и вооружении. К тому же в ходе боя вы были контужены, потеряли сознание и исполнять обязанности ротного командира более не могли. Не так ли, господин капитан?
   - Так точно, господин штаб-ротмистр!
   - В таком случае, дело ваше я отправляю в архив.
   Жандарм сотворил из завязок папки аккуратный бантик и несколько секунд любовался творением своих рук.
   - А дальше мне что делать?
   - Как это что? Лечитесь, господин капитан. А как медики сочтут состояние вашего здоровья удовлетворительным, вы сможете вернуться в полк. Все остальное, уже на усмотрение вашего полкового командира. Можете идти, господин капитан.
   - Слушаюсь, господин штаб-ротмистр!
   Вслед за Горановичем капитан Магу поспешил покинуть здание штаба. Хоть дело его и разрешилось вполне благополучно, неприятный осадок. Да и как не крути, а вверенных под его начало солдат он потерял полностью, а сам остался жив, хоть и контужен. Это обстоятельство давало возможность появлению всяческих сплетен и слухов, порочащих офицерскую честь и репутацию капитана.
   Каждый следующий день капитана Магу начинался с похода на телеграф. Получив отрицательный ответ, он отправлялся в штабную конюшню. Дареный конь был хорошо объезжен, но его еще предстояло приучить к новому хозяину. Вторую половину дня Алекс проводил в компании выздоравливающих и легкораненых офицеров, с которыми познакомился через того же Вышеострожского. Компания подобралась пестрая - гвардеец, артиллерист, три пехотинца и один сапер. Господа офицеры немного перемывали, играли в карты по-маленькому, а большую часть времени перемывали кости начальству.
   Долгожданная телеграмма с подтверждением перевода денег пришла только на четвертый день. Алекс просил три сотни, но отец скупиться не стал, выслал сразу пять сотен. С телеграфа Алекс прямым ходом направился в казначейство. Казначей - скотина, пытался выдать деньги ассигнациями, которые среди местных жителей хождения практически не имели. И полной нелепостью было тащить их на остающуюся у османийцев территорию.
   - Нет золота, господин капитан! Одни только ассигнации везут, - клялся казначей.
   Вроде, и есть деньги, а рассчитаться со своим спасителям возможности нет. Рука зачесалась пристрелить мерзавца на месте, но труп казначея проблемы не решал, придется искать другой выход. В поисках решения, и чтобы успокоить нервы Алекс вышел в коридор.
   - Господин капитан!
   Перед Алексом стоял делопроизводитель, сидевший в том же помещении, что и казначей, но за отдельным столом.
   - Господин капитан, что же вы так сразу и уходите! Вы бы казначею процент предложили, он бы вам золотом и выдал.
   Наглость этих чинуш не знала берегов, взятку у офицера он вымогали без всякого стеснения.
   - Так значит, есть монета?
   - Есть, но мало. Всем желающим не хватает.
   Схема мошенничества стала ясна. И этот "добренький" клерк наверняка с казначеем в доле. План, как обмануть самих мошенников тут же сложился в голове офицера. На столе делопроизводителя лежала раскрытая расходная книга, а вот сейфа или несгораемого шкафа в их комнате не было. Значит, деньги хранятся в другом помещении и за ними казначей будет вынужден выйти. На этом Алекс и решил сыграть, оставалось только надеяться, что пяти сотен в ящике казначейского стола не отыщется.
   - И что, все процент казначею предлагают?
   - Кому деньги нужны - предлагают, а кому не очень - так уходят.
   - А какой процент он обычно берет?
   - Десять процентов.
   - Десять?! Да это же форменный грабеж!
   - Тише, умоляю вас тише! Это еще по-божески. Другие, бывает, и двадцать берут.
   - Нет, - решительно отказался Алекс, - лучше ассигнациями полную сумму возьму. Пойдемте.
   Едва переступив порог, офицер заявил казначею.
   - Черт с вами, давайте ассигнациями.
   Казначей бросил взгляд на делопроизводителя, тот только плечами пожал. "Что поделать, клиент совсем непонятливый попался. Что тупой пехтуры взять? Пусть теперь с бумажками мучается".
   - Ну, как знаете. Всю сумму будете брать?
   - Всю.
   - Одну минуту.
   К великой радости Алекса, казначей поднялся и направился к выходу. Как только за ним закрылась дверь, капитан намеренно не торопясь подошел к столу делопроизводителя.
   - А давайте я пока в расходной книге распишусь.
   Пока клерк не успел опомниться, Алекс развернул книгу, подтянул к себе и, макнув перо в чернила, принялся писать расписку. "Денежные средства в сумме пятидесяти червонцев золотом получил. Капитан Алекс Магу." Подпись, дата. До возвращения казначея успел с запасом.
   - Вот, возьмите. Пересчитайте и распишитесь.
   Казначей протянул офицеру тонкую пачку ассигнаций. Не прикасаясь к деньгам, Алекс с наигранным изумлением уставился на чиновника.
   - Простите, я за золото расписался, а вы мне ассигнации выдать пытаетесь! Я буду жаловаться!
   - Как расписался? Когда?!
   - Да вот только что!
   Казначей метнулся к расходной книге, благо она так и осталась раскрытой на нужной странице. Алекс с нескрываемым злорадством следил за сменой эмоций на его лице. Изумление, осознание, гнев. Весь заряд угодил в несчастного делопроизводителя.
   - Ты почему ему книгу дал до получения денег?!
   Как эти чиновники будут разбираться между собой, Алекса не интересовало, ему нужны были деньги, чтобы рассчитаться с Горановичем.
   - Господин казначей, долго я еще буду ждать? Извольте выдать мне деньги, за которые я расписался.
   Пунцовый чиновник все-таки сумел взять себя в руки. В любом случае, огласка была не в его интересах, а у этого наглого капитанишки с известной фамилией могли найтись высокопоставленные родственники. Да и сумма для простого, живущего на одно жалованье офицера, недостижимая.
   - Не беспокойтесь, господин капитан, - сдался казначей, - сейчас я все принесу.
   Все время, что он ходил, делопроизводитель сидел тихо, как мышь под веником, даже дышать боялся. Алекс не сомневался в том, что после его ухода казначей на нем полностью отыграется.
   - Вот, извольте пересчитать.
   Капитан нарочито не спеша пересчитал желтые увесистые кружочки с профилем императора.
   - Все верно.
   Золото с легким звоном ссыпалось в кошелек. Алекс буквально ощутил, как казначей прощается с утекшей между пальцев половиной месячного жалованья.
   - Честь имею, господа!
   С ним никто не попрощался. Не успел офицер сделать и трех шагов, как до его ушей донесся истошный вопль казначея, оравшего на делопроизводителя.
  
   Увесистый кожаный мешочек скрылся где-то в глубине одежды Горановича.
   - Когда уходишь?
   - Послезавтра утром. Хочу еще жене и дочкам подарки купить.
   Самому Алексу тоже предстояли большие расходы, требовалось приобрести массу нужного имущества, взамен утерянного на Шиповском перевале.
   - Будь осторожен, османийцы могут узнать, что ты у нас проводником был.
   - В Одреополе я надолго не задержусь, меня, как волка, ноги кормят. Может, еще и увидимся.
   Для продолжения службы капитану Магу требовалось приобрести множество разнообразных вещей от запасного мундира и кальсон до полевой сумки и бинокля, взамен утраченных. Цены в Ясене даже не огорчали, шокировали. Алекс даже начал подумывать о том, чтобы выписать все нужное из Руоссии, где цены были кратно ниже, но смущала стоимость доставки, а самое главное время.
   Выручили гвардии капитан Вышеострожский и компания они-то и подсказали вполне приемлемое решение. Как оказалось, офицеры, возвращавшиеся в Руоссию по выслуге или по ранению, распродавали часть своего имущества. Им выгода двойная - не надо тащить с собой лишний багаж и есть возможность получить небольшую выгоду на разности цен. Они-то и свели Алекса с нужными людьми, подсказали к кому обратиться, а тот отблагодарил их устроив банкет с настоящей руоссийской водкой вместо всем надоевшей местной.
   Хлопоты эти заняли несколько дней, после чего, капитан Магу явился к лекарю.
   - А вы не торопитесь вернуться к службе, господин капитан?
   - Никак нет, чувствую себя полностью здоровым!
   На самом деле, Алекс чувствовал себя полностью опустошенным, а еще хотелось снять груз с души за погибшую роту. Пусть уж быстрее в полку казнят или помилуют, дальше выносить эту тяжкую неопределенность не было никаких сил.
   - Ну как знаете.
   Лекарь принялся писать заключение, время от времени макая перо в бронзовую чернильницу.
   - Печать в канцелярии поставить не забудьте.
   - Премного благодарен, - поспешил откланяться Алекс.
   Верхом и в одиночестве путь от Ясена до Лочева капитан Магу преодолел за один световой день. До цели путешествия он добрался в вечерних сумерках, а потому, визит к начальству решил отложить до следующего утра.
   "И этот при новых погонах". Это означало, что новоиспеченный полковник Чанаев уже не исполняет обязанности, а является полноправным командиром полка. Правда, был и обнадеживающий момент - реакция полковника на возвращение блудного командира роты была весьма благожелательной.
   - Здравия желаю, господин полковник! Капитан Магу прибыл в ваше распоряжение по завершению излечения в госпитале!
   - Рад видеть вас в добром здравии, капитан! Сильно приложило?
   От волнения чуть было не началось заикание, но Алекс сумел взять себя в руки.
   - Не очень господин полковник! Готов приступить к исполнению обязанностей!
   И тут выяснилось, что пятая рота в двадцать втором полку сохранилась, пусть солдат в ней не набиралось и на полувзвод. В Лочеве оставались фельдфебель и каптерщик, надзиравшие за ротным хозяйством. Десять рядовых и один унтер вернулись из госпитале после излечения от простуды. Артельщик выехал в Лочев за продовольствием и не успел вернуться до начала боя. Теперь еще и командир прибыл.
   Кроме того, командир полка обронил еще и такую фразу.
   - Я и на вас представление написал.
   Срок выслуги до следующего чина еще не истек, значит, можно рассчитывать на еще один орден.
   - Премного благодарен, господин полковник!
   Заодно командир полка поведал и о событиях, произошедших за время отсутствия капитана Магу, в том числе и об обороне Лочева от штурма османийцев.
   - Я хоть все меры и принял, но до последнего не верил, что Эник-паша рискнет весь свой корпус бросить на наше направление, а как своими глазами увидел... Приказал всем в чистое переодеться и полковую кассу в Ясен вывезти, чтобы османийцам не досталась. Еще долго понять не могли, почему они штурм не начинают. Потом уже пленный офицер рассказал, что в штабе Эника думали, будто в Лочеве полнокровный полк находится. Знал бы паша, что руоссийцев меньше тысячи, все могло закончиться иначе. И про порох уничтоженный рассказал. Я тогда сразу понял, чья это заслуга.
   - Старшего унтер-офицера Охримцева и семнадцати рядовых, господин полковник. Я тогда только очнулся, ни рукой, ни ногой шевельнуть не мог. Прошу вашего дозволения на представление отличившихся к наградам.
   - Конечно, пишите представления на всех, кого сочтете достойным, я поддержу.
   Задержка со штурмом позволила Скоблину перебросить в Лочев резервы, подвезти артиллерию и боеприпасы. Начавшийся с большим опозданием штурм закончился для османийцев большими потерями. Четырежды поднимались они в атаку, и каждый раз откатывались обратно на исходные позиции. В конечном итоге, так и не смогли продвинуться ни на шаг. Потери, которые двадцать второй полк понес в этих боях можно было признать умеренными.
   Поняв, что с Лочевом ему не обломиться, Эник-паша начал отвод своих частей обратно к Одреополю. Со стороны руоссийцев к этому же моменту подоспели части из Тешеля. Оставленный пашой заслон был быстро разгромлен, и отступление османийцев переросло в бегство. Как всегда, османийская армия основные потери понесла не убитыми и ранеными, а дезертирами и пленными. Обратно за Шиповский перевал ушло около половины османийцев. После такого поражения, от корпуса Эник-паши вряд ли стоило ожидать неприятностей в течение ближайшего месяца.
   Поняв, что пора и честь знать, Алекс испросил разрешения отбыть в расположение роты.
   - Ступайте, капитан. На неделе ожидаем прибытие маршевой роты, численность пятой роты будет восстановлена до штатной.
   - Могу я рассчитывать хотя бы на одного субалтерна?
   - Забудьте об этом, должность командира шестой роты до сих пор вакантна, а вы субалтерна себе в роту захотели!
   Опять придется лямку одному тянуть. Сделав вид, что не очень-то и хотелось, капитан откланялся.
   Рота расположилось в доме на окраине, брошенном местными жителями. Хозяева то ли с османийцами ушли, то ли просто от войны сбежали. Первым, кто встретился Алексу, едва он перешагнул порог, был унтер-офицер Ражин.
   - Рота сми-ирна! Здравия желаю, господин капитан!
   - Вольно.
   Не рота, а одно название. И в глаза не смотрят. Тот же Ражин при докладе взгляд отводил, будто какую-то вину за собой чуял. Но в помещении порядок, винтовки в самодельной пирамиде, деревянные нары застелены казенными одеялами. Не найдя к чему можно придраться, капитан решил копнуть глубже.
   - Фельдфебель!
   - Я господин капитан!
   - Рапорт об остатке имущества мне приготовь.
   - Слушаюсь, господин капитан!
   - И готовься в скором времени принять пополнение до полного штата.
   Личный состав пятой роты был тут же задействован на приведение в порядок соседнего дома, такого же брошенного, но куда большего по размерам и двухэтажного. Алекс прикинул, что этих двух зданий для размещения роты будет вполне достаточно. Заодно капитан решил и проблему собственного жилья, изгнав из небольшой комнаты фельдфебеля под предлогом использования ее в качестве ротной канцелярии. Солдаты притащили кровать с настоящим матрасом, небольшой столик и табурет.
   За всеми хозяйственными хлопотами Алекс не переставал замечать отчуждение, возникшее между ним и солдатами. Конечно, рядовые и унтеры не обязаны начальство любить, и уважения подчиненных удается добиться не всегда, но хотя бы доверие должно быть. Без этого никуда, особенно на войне, а тут солдаты будто стыдятся его. На третий день капитан Магу не выдержал и вызвал в ротную канцелярию своего единственного унтера.
   - Что в роте происходит? Почему все с опущенными головами ходят?
   - Так ведь, господин капитан...
   - Не ври! И в глаза, в глаза мне смотри!
   Ражин и в глаза не смотрел, и прямого приказа начальства ослушаться боялся. Наконец, смог выдавить из себя.
   - Так ведь стыдно, господин капитан.
   - Чего вы стыдитесь?
   - Ну как же, мы тут, а вы там. Все погибли, а мы живые.
   Только тут до капитана дошло, что это не его солдаты стыдятся, им самим стыдно перед погибшими товарищами, а вернувшийся буквально с того света ротный командир является олицетворением их позора.
   - Дураки!
   Алекс не сдержался и грохнул кулаком по столу и сам поморщился от боли.
   - Радоваться должны, что живы остались! Будь вы со всеми на перевале, было бы на десяток трупов и все! И не сметь, больше стыдиться, вы - солдаты императорской армии, а не кисейные барышни! Я же хоть и не батюшка, но все грехи перед вашими товарищами погибшими, вам отпускаю. Иди, и остальным это передай!
   - Слушаюсь, господин капитан!
   А потом ротному стало не до психологических экзерсисов, в полк прибыла маршевая рота. Уже на построении капитан Магу отметил, что большинство вновь прибывших солдат были не новобранцами, а уже повоевавшими, из госпиталей. Дальше началась привычная рутина - распределение по взводам, обустройство, списки, имущество...
   - Господин капитан, вас там этот себриец спрашивает!
   Алекс всего четыре часа спал прошлой ночью, и сейчас с трудом пытался сообразить, сколько рядовых нужно выделить на обустройство ротного сортира, и кого из унтеров отправить для руководства ими.
   - Какой еще себриец?
   - Тот самый, господин капитан, который нас из-под Тешеля выводил.
   - Горанович? Откуда он тут взялся? Ладно, пошли посмотрим.
   притащили и.Солдаты е ротнойдлогом испольгнав из небольшойно. йшего месяцаи часть своего как начальство распорядилось полученнымОт прежнего Горановича осталась едва ли половина. За то время, что они не виделись, себриец полностью поседел и теперь выглядел лет на десять старше, чем раньше. Он стоял, опираясь на пастуший посох, без которого прекрасно обходился раньше. Алекс задал только один вопрос.
   - Что случилось?
   Горанович поднял поблекшие пустые глаза.
   - У меня больше нет семьи.
   Алекс не сразу нашелся, что сказать в такой ситуации. Затем он взял Горановича за плечо и подтолкнул к крыльцу.
   - Пошли.
   За спиной себрийца взмахом руки подозвал вестового.
   - Водки найди. Бегом!
   В комнатке, служившей и спальней, и ротной канцелярией, капитан подвинул Горановичу табурет, сам устроился на кровати, другого места просто не было.
   - Рассказывай.
   История оказалась короткой. Пока лишенный привычного заработка контрабандист в поте лица и не щадя ног спасал от всевозможных неприятностей одного руоссийского капитана, его одреопольский кредитор решил взыскать долг не дожидаясь возвращения Горановича. А поскольку денег у семьи не было, он решил отобрать у них дом. Для чего нанял каких-то башибузуков, чтобы выставить должников на улицу.
   Жена Горановича попыталась отстоять семейное имущество, ее ударили, да силу не рассчитали. Поняв, что женщина мертва, башибузуки решили не оставлять свидетелей, что им семья какого-то себрийца.
   - Дочек продали поставщику девственниц в гаремы, младшей едва только одиннадцать исполнилось. Их сразу увезли, куда - не знаю.
   - А жена?
   - Никто не знает, где ее закопали. Дом выставлен на продажу.
   Дверь осторожно приоткрылась, в щель просочился вестовой с бутылкой местной виноградной водки. Взмахом руки прогнав солдата, капитан сковырнул пробку и налив половину стакана, придвинул его Горановичу.
   - Пей.
   Себриец на стакан даже не взглянул.
   - Водка мне не помогает.
   - Отомстить пробовал?
   - Пробовал. Даже стрелял. Промахнулся, близко не подобраться было, теперь меня самого ищут.
   - Хочешь, чтобы я тебе помог?
   - Вряд ли ты сможешь мне помочь, - горько усмехнулся Горанович, - я решил отмстить не одному, а всем османийцам. Тебе нужен проводник?
   - Нужен. Хороший проводник в горах всегда нужен. Но я очень маленький начальник, мало что решаю. Обратись в штаб армии, там тебе найдут достойное дело.
   - Нет, - отрицательно покачал головой себриец, - я их не знаю. Я знаю тебя. Тебе я могу доверять.
   - Хорошо, - согласился капитан, - оформлю тебя внестроевым как моего денщика.
   - А с этим, что мне делать?
   На небольшой стол, звякнув, легли два тяжелых кожаных мешочка.
   - Это твое золото, тебе и решать. Хочешь, на церковь пожертвуй, хочешь - бедным раздай. Тут я тебе не советчик.
   Деньги Горанович забрал. Какое применение он им нашел, капитан Магу узнал много позже. Поселился он в крохотном чулане без окон, жил тихо, в расположении роты старался лишний раз старался не появляться. Постепенно солдаты к нему привыкли и перестали обращать внимание.
   Едва только суматоха улеглась, и полковая жизнь начала понемногу перетекать в обычную гарнизонную рутину, как случился новый переполох.
   - Господин капитан! Господин капитан!
   Кто-то очень настойчивый тряс Алекса за плечо. Судя по непроглядной темноте, была глубокая ночь, а значит, поспать удалось всего часа три-четыре. Но по пустякам будить бы его не стали, видимо, случилось что-то серьезное, придется вставать.
   - Господин капитан!
   - Отставить!
   Тряска мгновенно прекратилась.
   - Господин капитан, вас командир полка к себе вызывают!
   - Огня принесите! Ни черта невидно. Одного меня вызывает?
   - Никак нет, всех ротных командиров вызывают.
   Вот даже как! Очень интересно. Наконец, принесли фонарь. Алекс отпустил посыльного.
   - Ладно, ступай. Скоро буду.
   Одевался капитан поспешно, не хотелось прибыть к полковнику последним. Подсвечивая дорогу фонарем, Алекс двинулся к выходу. Снаружи было холодно, то и дело налетали резкие порывы ветра, полная Луна то пряталась за облаками, то озаряла землю бледным, мертвенным светом. Жуть. Поежившись, офицер направился к штабу полка. Одно хорошо - ветер дул в спину.
   К командиру полка капитан прибыл вторым. Понемногу начали подходить остальные ротные и командир полковой батареи, такие же заспанные и помятые.
   - Господа офицеры!
   В отличие от своих подчиненных, полковник Чанаев успел даже побриться и сейчас благоухал одеколоном. Вид имел встревоженный, но не очень. То ли опасность невелика, то ли находится не близко. Окинув пристальным взглядом подчиненных, полковник разрешил им сесть и начал знакомить с обстановкой.
   - Вчера в полдень гарнизон Коварны прорвал осадные позиции наших войск и двинулся на юг по двум направлениям. Одна из колонн движется в направлении Лочева.
   Изначально в гарнизоне Коварны было тридцать тысяч штыков, потери в двух штурмах наверняка уполовинили его численность, но она могла быть частично восстановлена за счет османийцев из числа местных жителей. И если в направлении Лочева двинулась хотя бы половина, то под стенами города их может собраться до десяти тысяч. Кто-то из ротных негромко, но довольно отчетливо пробурчал себе под нос "Опять все проспали, а нам отдуваться".
   - Сегодня к полудню, - продолжил полковник, - она может выйти на подступы к Лочеву. Капитан Магу, вы что-то хотите сказать?
   - Так точно, господин полковник. Полагаю, османийцы появятся только к вечеру. Кроме солдат гарнизона с ними наверняка идет много мирных жителей и большие обозы, быстро передвигаться они не смогут. Да и без артиллерии они нас попробуют людской массой задавить, в ночной атаке у них шансов на прорыв больше будет.
   - Не забывайте, капитан, что их сейчас преследуют наши части из числа осаждавших Коварну, - напомнил полковник.
   - Если и преследуют, то только для виду, - без дозволения вмешался другой ротный, - они сейчас донесения о взятии Коварны строчат, да трофеи подсчитывают.
   - Да-а, трофеи там богатые, - размечтался другой в чине штаб-капитана.
   - Отставить!
   Полковник вернул ход офицерского собрания в конструктивное русло.
   - Продолжайте, капитан.
   - В горах есть много возможностей отсечь преследователей, так что на их помощь я бы не рассчитывал.
   - Что еще?
   - Я видел несколько трофейных пушек, если к ним есть снаряды, можно их применить, пушки хоть и старые, с низкой скорострельностью, но большого калибра. Надо будет сформировать для них расчеты.
   Кроме батареи полковых четырехфунтовок в распоряжении гарнизона Лочева была еще и батарея горных трехфунтовых пушек. И для тех, и для других в арсенале были только чугунные гранаты со слабеньким зарядом черного пороха и картечь. При отражении атаки большой массы пехоты, крупнокалиберные бомбы трофейных пушек, могут очень пригодиться, это для контрбатарейной борьбы с осадными пушками Эник-паши от них толку не много.
   - Принимается, - согласился полковник. - Еще предложения у кого-нибудь есть?
   Больше предложений от господ офицеров не поступило.
   - В таком случае, приказываю к полудню вывести полк из города и занять полевые укрепления. Не допустить прорыва османийцев к Шиповскому перевалу.
   На этом собрание было закончено, и командир полка отпустил офицеров к их подразделениям. На обратном пути было также темно, только резкие порывы ветра теперь били в лицо. В расположении полка уже началось людское движение, дымились печи и кухни. Едва войдя в расположение роты, капитан Магу встретился с фельдфебелем.
   - Здравия желаю, господин капитан! Прикажете поднимать?
   Алекс достал часы, минутная стрелка отводила солдатам еще полчаса сна в пусть и не очень теплой, но все-таки казарме.
   - Отставить. Подъем по распорядку. И пусть с кухни горячей воды принесут.
   Оставшиеся полчаса Алекс решил посвятить личной гигиене. Едва успел побриться, как из-за двери донесся гомон голосов и топот множества ног. Сейчас и до рядовых дойдет "радостная" весть о предстоящем бое с превосходящими силами противника.
   Завтрак в горло не полез. И не одному капитану Магу. К полудню пехотные роты заняли укрепления, пятой роте достался окоп на правом фланге. От бруствера до дороги, по которой придется прорываться османийцам, было около шестисот шагов.
   Потянулись часы ожидания. Время от времени, капитан в бинокль рассматривал подходы, но пока долина выглядела безжизненной, а на серой ленте дороге не наблюдалось никакого движения. После полудня прошло два часа, подвезли обед. Еще два часа, скоро начнет смеркаться.
   - Идут!
   Алекс схватился за бинокль. Оптика еще не позволяла рассмотреть детали за дальностью расстояния, видно только, что это была кавалерия, не больше сотни. Скоро подтянуться остальные. Тонкий ручеек пеших и конных переваливал через гребень и по дороге спускался в долину, постепенно скапливаясь в единую серо-черную массу. И масса эта медленно, но неуклонно росла, постепенно принимая угрожающие размеры. Нельзя было рассмотреть в этой толпе хоть какую-то структуру частей или подразделений, но чья-то воля удерживала ее на месте, не давая приблизиться к занятым руоссийцами укреплениям и быть расстрелянной по частям.
   - Хоть бы уже скорее начали.
   На позициях двадцать второго полка воцарилось напряженное ожидание. Скоро начнет темнеть, а в темноте отбивать атаку будет куда труднее. На дороге появились повозки. С их появлением, скопившаяся толпа вдруг начала деформироваться, расползаться, постепенно превращаясь в разреженные порядка, а затем выпустила вперед два щупальца пехотных колонн. Османийский командир вынужден был использовать ту же тактику, что и руоссийцы при штурме Лочева. Вот только осадной артиллерии у него не было.
   Грохнула трофейная гаубица. Бомба с заунывным воем пролетела над головами пехотинцев, вспухла разрывом белого дыма между колоннами, похоже, никого не задела. Возле гаубицы суетился расчет - банили ствол, заряжали, исправляли прицел. Грохнула вторая. Снова вой и взрыв, попадание! Взрыв бомбы пробил большую плешь в левой колонне, которая тут же затянулась, будто и ее и не было.
   Торопливо застучала полковая артиллерия. На фоне грохота трофейных гаубиц их стрельба казалась безобидным тявканьем. Малокалиберные гранаты то тут, то там раскидывали в стороны по нескольку фигур наступающих, но их было слишком много, и они продолжали идти вперед с упорством обреченных на смерть. А видимость с каждой минутой становилась все хуже и хуже.
   Полторы тысячи шагов. Обе колонны преодолели ручей и начали растекаться в цепи.
   - Штыки примкнуть! Первый плутонг! Товсь! Цельсь! Пли!
   Уши заложило от дружного залпа, в нос ударила кислая вонь сгоревшего пороха. Результатов залпа уже не рассмотреть, слишком темно, но промахнуться по такой цели трудно и при плохой видимости.
   - Второй плутонг! Товсь! Цельсь! Пли!
   Уже хорошо слышен вой приближающейся пехоты, крики и визг раненых. Ружейные залпы гремят один за другим, часто тявкают горные и полковые пушки, время от времени солидно гремят трофейные гаубицы. Свинец и начиненный порохом чугун летят в темноту и рвут попавшееся на пути живое мясо, отрывают руки и ноги, выпускают кишки из разорванных животов. Но этого мяса много, очень много, никак не удается его остановить...
   С позиции стоящей неподалеку полковой пушки доносится.
   - Картечью! Огонь!
   Визг летящей картечи и тут же визг тех, кому она досталась. Они уже близко, очень близко, остался буквально один рывок до того, чтобы сойтись в штыки.
   - Первый плутонг! Товсь! Цельсь!
   Из темноты вынырнули первые фигуры османийцев с винтовками наперевес, блеснули длинные ятаганные штыки.
   - Пли!
   Ружейный залп смел самых смелых и самых быстрых, но на подходе были другие. Второй плутонг успел сделать еще один залп, успела выстрелить картечью четырехфунтовка, а первому плутонгу времени на перезарядку уже не хватало.
   - Бей!
   Последние выстрелы в упор и лязг столкнувшейся стали, руоссийская четырехгранная игла против кривого османийского ятагана.
   - А-а-а-а!!! Бей!!!
   За считанные секунды капитан Магу опустошил барабан своего "гранда" спешно дергая спусковой крючок и взводя курок ребром ладони левой руки. Возникший на бруствере османийский солдат замер перед ощетинившимися штыками шеренгами, затем увидел за спинами солдат офицера, торопливо перезаряжавшего свой револьвер, и вскинул к плечу винтовку.
   Смерть смотрела в глаза черным зрачком винтовочного дула. И выстрелить не успеть, и падать бесполезно, как и надеяться на промах, с пяти шагов не промахиваются. А аскер, чувствуя свою неуязвимость, штыком его не достать, и у ближайших солдат винтовки разряжены, с выстрелом не торопился, чтобы наверняка...
   Алекс оглох на правое ухо, а висок обожгло огнем. На какое-то время он выпал из реальности, а придя в себя, обнаружил, что лежит на дне окопа. Кроме огнем горевшего виска и тишины справа, вроде, все было в порядке.
   - Вставай.
   Горанович протянул капитану левую руку, в правой он держал револьвер покойного Фелонова. Ухватившись за руку, офицер рывком поднялся на ноги. Атаку отбили, солдаты торопливо щелкали затворами винтовок и уже начинали отыскивать глазами начальство, в ожидании новых команд.
   - Спасибо, спас.
   - Сочтемся, - кивнул себриец.
   Алекс прочистил горло.
   - Прекратить огонь!
   Эта атака была не последней, и патроны следовало поберечь. Несколько выстрелов успели сделать полковые и горные пушки, после чего прекратили огонь ввиду полной невидимости противника.
   - Взводным унтер-офицерам доложить потери и остаток патронов!
   Пока унтеры разбирались со своим личным составом, их ротный командир размышлял над тем, как подсветить поле боя. Османийцев по-прежнему в разы больше, и пусть бесшумно подобраться в темноте у них не получится, но и результативность огня обороняющихся будет куда ниже.
   - Ражин!
   - Я, господин капитан!
   - Как думаешь, если перед позициями костры зажечь, сможем османийцев раньше обнаружить?
   - Костер прогорит быстро, господин капитан. Да и видимости дает немного.
   Унтер прав, костер - не выход. Значит, идею надо усовершенствовать. Не костер, а большой кострище. И поджечь не сразу а при приближении противника. Но как доставить массу горючего материала к позициям противника? Этим вопросом капитан решил озадачить стоявшего перед ним унтера.
   - Возьми повозку, сложи в нее все тряпье, какое найдешь, дерево, полей все лампадным маслом или керосином и тащи все сюда!
   Ражин унтер опытный, старой закваски, вопросов, где ему искать повозку и масло задавать не стал. "Слушаюсь, господин капитан!", поворот "кругом" и бегом поставленную ротным командиром задачу выполнять.
   Потери, как и ожидалось, оказались невелики. Рота потеряла двух рядовых убитыми, двух ранеными, еще один рядовой и ефрейтор получили легкие ранения, но изъявили желание остаться в строю.
   Время шло, со стороны противника наблюдалось тревожное шевеление, там явно к чему-то готовились. Время от времени, полковая батарея посылала в темноту чугунную гранату, но результативность этой стрельбы оставалась неизвестной. Наконец, вернулся Ражин со своими солдатами. Алекс предполагал, что они пригонят артельную телегу, а пригнали обозный фургон, воняющий чем-то мерзким. Капитан повел носом.
   - Деготь?
   - И деготь тоже, господин капитан, смешали все, что может гореть.
   Осталось решить две небольшие проблемы - откатить груженый фургон шагов на триста от окопа и решить, кто останется, чтобы поджечь его при приближении противника.
   - Я останусь, - неожиданно заявил Горанович.
   - Нет, в роте две с лишним сотни штыков, а проводник только один.
   - Я останусь.
   Похоже, настаивать было бессмысленно, приказывать бесполезно для себя себриец уже все решил.
   - Черт с тобой, оставайся. Поехали, навались!
   Влекомый двумя десятками солдатских сил, фургон покатился в выбранном направлении. Хоть он и не скрипел, но шума создавал изрядно. Османийцы забеспокоились, хоть и не обнаружили еще ничего конкретного. На всякий случай несколько раз пальнули. Не прицельно, но одна из пуль с неприятным треском прошла через тент фургона.
   - Все, хватит.
   Солдаты с видимым облегчением остановились. Ражин протянул Горановичу тлеющий фитиль.
   - Вот, держи. Когда поджигать сам решишь. Уходи правее, там позиции нашей роты, солдат я предупрежу, чтобы не подстрелили.
   Себриец кивнул и принялся что-то прилаживать в фургоне, чтобы тот загорелся быстрее.
   - Уходим!
   Солдаты один за другим исчезали в темноте. Капитан Магу чуть задержался, хотел что-то сказать, да не нашел слов. Молча махнул рукой и устремился вслед остальным.
   Еще около часа обстановка оставалась неизменной, затем, шум со стороны османийцев начал усиливаться, скопившаяся перед Лочевом людская масса пришла в движение.
   - К бою!
   Солдаты выстраивались в плутонги, заряжали винтовки. Обычно, первый натиск османийцев самый сильный. Если его отбить, то второй уже не так страшен. В данном случае все было не так, неизвестно, что может сотворить такое множество попавших в смертельную ловушку и отчаявшихся людей. А темнота продолжала оставаться непроглядной, выставленный вперед фургон не спешил загораться.
   - Огонь!
   Солдаты чуть промедлили с исполнением команды. Пламя вспыхнуло неожиданно, и для наступавших, и для оборонявшихся. Ламя взвилось вверх едва ли не на десяток саженей, выхватив из темноты приближающуюся толпу, злобно поблескивающую штыками.
   Грохнул первый ружейный залп, второй, ударила артиллерия, солидно рявкнули трофейные гаубицы. А они все шли и шли. На ходу стреляли в ответ, кричали и падали, падали, падали. Идущие позади наступали на тех, кто только что шел впереди, а потом и на них наступали шедшие еще дальше. Задние становились первыми, а став первыми - умирали, но неуклонно приближались к своей цели. И оставалось им пройти всего два десятка шагов, когда они дрогнули. Дрогнули и остановились.
   - Вперед! В атаку!
   Повинуясь ротному свистку, две сотни солдат пятой роты перевалили через бруствер и ударили в штыки по врагу, численно превосходящему их в десятки раз. И враг побежал! Словно круги по воде, по огромной толпе разошлись волны паники. Теперь каждый был сам за себя. Бросая оружие и затаптывая лежащих толпа бежала в обратном направлении, бесполезно отдавая расстояние только что стоившее ей большой крови.
   Видя успех контратаки, полковник Чанаев приказал перейти в наступление всему полку. Сопротивление было эпизодическим, то тут, то там вспыхивали короткие, но отчаянные перестрелки, хотя всем уже было ясно, кто вышел победителем в этом бою.
   Утро выдалось хмурым. Пространство перед укреплениями Лочева было буквально устлано трупами. Впрочем, и живые там попадались. Под ногами валялись тысячи винтовок, штыков, подсумки, сабли, огромное количество военного имущества и гражданского барахла. На дороге осталось стоять больше сотни фургонов, телег, повозок. Одних только лошадей наловили почти полтысячи.
   В этом ночном бою около двух тысяч османийцев было убито, ранено и затоптано во время панического бегства. Сотни три самых отчаянных сумели проскочить мимо укреплений Лочева и попытались преодолеть Шиповский перевал, чему воспрепятствовала охранявшая перевал пехотная рота. Не имея в достатке даже патронов, эти отчаявшиеся солдаты были почти полностью истреблены в безнадежной атаке. Еще тысячи две-три османийцев разбежались по окрестным горам. Большая их часть сдалась потом сама, ослабев от голода и холода, остальных отлавливали еще больше двух недель.
   Ядро османийской колонны, состоявшее по большей части из обозов капитулировало. В плен попало около пяти тысяч. Из них военных было не больше двух, остальные гражданские из числа жителей Коварны.
   Пленных согнали в одну толпу, окружили по периметру цепью солдат. Частью этой цепи и были солдаты пятой роты, злые после бессонной ночи и почти полной невозможности поучаствовать в сборе трофеев.
   - Смирно! Господин полковник, пятая рота...
   Прервав доклад капитана Магу, Чанаев не слезая с лошади, объявил пятой роте и ее командиру устную благодарность.
   - Очень вовремя вы контратаковали, еще бы немного и они могли опомниться. А чья была идея поджечь фургон?
   - Моя, господин полковник, - не стал скрывать Алекс.
   - Вот и отлично, только фургон в обоз надо бы вернуть и перед фурлейтом хотя бы извиниться. Ваши солдаты его связали и рот заткнули, бедолага едва не задохнулся.
   - Слушаюсь, господин полковник!
   Едва только командир полка и его свита отъехали, капитан подозвал к себе унтер-офицера Ражина.
   - Вы зачем фурлейта связали?!
   - Так он, господин капитан, фургон не отдавал и крик поднять хотел.
   - А если бы он задохнулся?
   - Так мы аккуратно. Торопиться же надо было.
   - Ладно, возьми полувзвод, пойдем фургон вместо сожженного искать. Заодно и трофеи, какие-никакие, посмотрим.
   Сбор трофеев дело прибыльное, но далеко не всегда приятное. Еще раз Алекс убедился в этом, едва они заглянули в первый же присмотренный ими фургон. Четыре трупа, один женский и три детских, девочки, в возрасте от десяти до где-то пятнадцати. Их убийца обнаружился с противоположной стороны фургона. Видный черноусый османиец в синем мундире с золотыми эполетами. В руке зажат здоровенный бритунийский револьвер. В правом виске дырка, в левом - дырища.
   Алекс вывернул револьвер из руки мертвого самоубийцы. В барабане пять стреляных гильз и один патрон.
   - Ни разу не промахнулся.
   Востроносенький солдатик из недавно призванных, едва первый бой переживший, и жизни еще не видевший изумленно ахнул.
   - И за что же это он их?
   - А не хотел, чтобы ты на его дочке женился, - хохотнул другой, более опытный.
   - Вот еще, на басурманке жениться! Срамота!
   - Тебе - срамота, а я бы не прочь с такой пару раз.
   Капитан резко обернулся.
   - Это кому тут жениться невтерпеж?! Силы девать некуда? Ражин, определи этого ухаря в команду золотарей, пусть там себе невесту ищет.
   Больше "женихов" среди присутствующих не нашлось. Алекс обошел вокруг фургона. Лошадей кто-то увел, чтобы драпануть верхом, обрезав при этом упряжь ножом. Все остальное было на месте и в исправности.
   - Ну, что, этот берем?
   У унтера нашлось возражение.
   - Может, другой какой посмотрим, господин капитан? Вон у этого колесо рассохлось, спицы выпасть могут.
   Офицер пнул колесо сапогом. Колесо, как колесо, не хуже остальных. Просто солдатам неохота с трупами возиться, как и самому Алексу.
   - Ладно, смотрим другой.
   Второй фургон оказался в не худшем состоянии, зато вместо трупов внутри, среди брошенных вещей, нашелся целый рулон дорогого шелка, который солдаты тут же разодрали себе на подворотнички. Остаток прихватили с собой, оделить тех кому не досталось. Этот фургон и вернули обозным. А фурлейту капитан Магу денег дал на водку, после чего инцидент был исчерпан.
   После падения Коварны, Палканская армия долго переваривала добычу. И только полтора месяца спустя, успевшая прикипеть к месту военная машина сумела стронуть с места свои основательно заржавевшие шестеренки и двинуться на юг. Начались бои на Одреопольском направлении, где спешно пополненный корпус Эник-паши, опираясь на не менее спешно построенные укрепления, пытался сдержать натиск руоссийцев. И опять все эти события не коснулись двадцать второго пехотного полка. Пока Палканская армия, истекая кровью, медленно ползла к Одреополю, полк справлял гарнизонную службу в ее тылах.
  
   Глава 9
  
   Спокойная гарнизонная жизнь для капитана Магу и его подчиненных завершилась вызовом ротного командира в штаб полка. Кроме него командир полка вызвал еще и командира шестой роты, представительного мужчину и обладателя роскошнейших усов а-ля нынешний император, капитана Гаплыка. Капитан буквально месяц назад перевелся в действующую армию. Вместе с бравым капитаном в полк прибыли слухи о том, что причиной перевода была женщина, не то дочь, не то жена его прежнего полкового командира. Сам покоритель женских сердец столь резкими переменами огорчен не был - на прежнем месте службы ротным командиром ему было не стать, а здесь вожделенную должность он получил сразу.
   - Господа офицеры!
   Оба капитана замерли навытяжку, ожидая дальнейших слов полковника.
   - Приказываю вам произвести поиск в направлении замка Шангор.
   Замысел операции не отличался сложностью и не требовал от исполнителей большого оперативного таланта. Просто надо было пройти около десяти верст по не самой худшей дороге и немного пошуметь у стен старого замка. Предполагалось, что напуганные османийцы подтянут к замку резервные части. После чего, задача по отвлечению части сил с основного направления считалась выполненной, и можно было отступить на исходные позиции.
   Проблема была в том, что никто не знал, какими силами обладает противник в этом районе. Вполне можно было, вместо небольшого шума, разворошить осиное гнездо и не успеть унести ноги. Кроме того, в штабе полка не было ни одной крупномасштабной топографической карты будущего района боевых действий, а на единственной имевшейся сам замок обозначался крохотной, едва заметной точкой.
   - Дело требует изрядной дерзости и осторожности одновременно, а потому, командовать поиском будет капитан Магу.
   - Слушаюсь, господин полковник!
   Стоя перед полковником, Алекс не мог видеть выражения лица Гаплыка, а на нем было написано тщетно скрываемое недовольство, и чувство это не замедлило прорваться наружу.
   - Осмелюсь заметить, господин полковник, по старшинству производства командование поиском следует поручить мне!
   Гаплык ротой командовал меньше месяца, в настоящем бою ни разу не был, специфики местных условий не знал, но формально был полностью прав. Капитан был родом из мелкопоместных служилых дворян, а в этой среде к вопросам старшинства в чине относились весьма щепетильно. А еще он обладал замечательной способностью портить настроение начальству на ровном месте.
   - Мне послышалось или какой-то знаток устава решил оспорить мое решение?
   Алекс понял, что еще немного и предстоящий поиск, считай, будет осложнен вопросом субординации, а это был очень неплохой случай, чтобы отличиться. Надо было срочно спасать ситуацию.
   - Осмелюсь предложить, господин полковник...
   - Что вы хотите предложить, капитан?
   Командир полка оставил намеченную жертву и повернулся к Алексу.
   - Я полностью согласен с господином капитаном, поиск должен возглавить старший по производству офицер.
   Полковник Чанаев так и не нашелся, в какие слова обратить набранный в грудь воздух, а потому выдохнул молча, заодно и немного успокоился.
   - Ну, что же... Напомните даты вашего производства, господа офицеры.
   И тут неожиданно выяснилось, что чин капитана Магу получил на целых два месяца раньше, чем его визави.
   - Как же так? - изумился капитан Гаплык, - Ведь по выпуску я старше вас на год!
   - А мне капитанский чин был присвоен досрочно за участие в Гохарском походе, а вы, помнится, говорили, что вам производство больше, чем на полгода задержали.
   Когда Гаплык вливался в офицерское собрание двадцать второго полка, то за столом малость перебрал, и в подпитии проболтался, что в лейтенантах лишнего переходил. Алекс эту историю случайно услышал. В памяти она отложилась, как абсолютно бесполезная информация, а тут неожиданно пригодилась.
   - Вопрос субординации и чинопочитания будем считать решенным. Так?
   Последнее относилось больше к командиру шестой роты, но оба капитана ответили дружным хором.
   - Так точно, господин полковник!
   Но кроме вопроса о командовании у капитана Магу был еще один, и решить его мог только командир полка.
   - Господин полковник, я считаю, что достижения поставленной задачи, выделенных в мое распоряжение двух пехотных рот будет недостаточно. Их требуется усилить.
   Алекс хотел выпросить у полковника пару четырехфунтовых пушек их полковой батареи. Толку от них будет немного, но любой поиск, предпринятый без хоть какой-нибудь артиллерии, не будет выглядеть серьезно. Но оказалось, что в кои то веки начальство озаботилось решением проблемы раньше, чем она возникла, да еще и сделало это куда лучше.
   - Я вам в дивизии выбил четырехорудийную батарею шестифунтовых гаубиц, дыма и грохота будет достаточно. Завтра батарея прибудет в полк, сутки даю вам на подготовку, на рассвете третьего дня можете выступать. Еще вопросы есть?
   - Никак нет, господин полковник!
   Вопросов не было, зато в голове у капитану Магу уже зародился план, идущий гораздо дальше, чем разгон по окрестным горам сотни башибузуков путем сжигания пары пудов пороха. Имея четыре современных скорострельных гаубицы и запас снарядов к ним можно было наворотить куда больше. Но посвящать кого либо в свои планы Алекс не стал, предстояло сделать и узнать еще очень многое прежде, чем приступить к его выполнению.
   - Горанович, ты дорогу до замка Шангор знаешь?
   - Не очень хорошо, но ходить приходилось. Отсюда в Угорию дорога как раз мимо Шангора идет.
   - Вот и отлично, - оживился капитан, - давай, рассказывай.
   - Что рассказывать?
   - Все. Все рассказывай. Какая дорога, есть ли на ней мосты, населенные пункты. Где удобные для засады места, где оборону удобно держать.
   - Про дорогу расскажу, а где оборону держать, ты сам решай, я же не военный.
   Капитан "пытал" проводника до самой ночи и узнал немало интересного. От передовых руоссийских позиций до замка десять верст было по карте, а по дороге версты на три больше, да еще и с немалым перепадом высот. То есть меньше, чем за четыре часа этот путь не преодолеть, а для верности нужно положить все пять. И это на простой марш без вступления в какой-либо бой.
   Чтобы дойти до замка придется миновать три деревни, две из которых расположены на дороге и обойти их не удастся. В самих деревнях можно встретить кого угодно, от враждебно настроенных жителей и башибузуков до османийского гарнизона из регулярных частей силой до роты.
   Сам замок Шангор имел интересную особенность. Обычно, такого типа замки являлись центральными сооружениями окружавших их селений. Шангор стоял на голой скале, и до ближайшего селения от него было никак не меньше трех верст. Это обстоятельство существенно упрощало штурм данного укрепления. Не надо тратить гаубичные гранаты на разрушение городских домов, не придется преодолевать узкие кривые улочки, не будут путаться под ногами местные жители. Правда, в этом случае не будет никаких укрытий на подходах, и накопить силы перед решающим броском к замковым стенам будет негде, но капитан Магу планировал купировать эту проблему плотностью артиллерийского и ружейного огня. Была и еще одна хорошая новость - на предстоящем пути не встретится ни одной заслуживающей внимания водной преграды, так, небольшие ручьи.
   - Господа офицеры, есть хороший шанс отличиться.
   Две пары глаз заинтересованно уставились на капитана Магу.
   - Я предлагаю взять замок Шангор штурмом.
   Первым высказался командир шестой роты.
   - А хватит ли у нас для этого сил?
   - Должно хватить, - заверил присутствующих Алекс, - я уже кое-какие справки навел, вырисовывается следующее...
   Вероятно, замок Шангор считался неприступным, лет, эдак, триста тому назад. Старое укрепление оседлало верхушку горы с одноименным названием. Его стены стали продолжением скалы, а единственная ведущая к воротам дорога была перекрыта рвом с подъемным мостом. Однако времена славного рыцарства, к которым восходили истоки истории этого замка остались в далеком прошлом. Стены, сложенные из едва обтесанного местного камня обветшали, давно не обновляемый ров обмелел и превратился в едва заметное углубление, а подъемный мост перешел в категорию неподъемных, поскольку цепи его механизма куда-то исчезли. Но самым слабым местом обороны замка был его размер. Вряд ли в нем можно было разместить гарнизон численностью больше двух сотен штыков.
   При этом замок контролировал развилку двух дорог, что в местах столь бедных путями сообщения делало его важным, почти стратегическим пунктом. Вот только все усилия обеих воюющих сторон были сосредоточены на южном, Одреопольском направлении. Поэтому, закрывавший дорогу на запад Шангор был никому не интересен. Был, пока руоссийское командование не решило отвлечь неприятеля от основного направления, и не прислало к замку две роты под командованием капитана Магу и гаубичную батарею капитана Осигова.
   - Для достижения успеха штурма предполагается использование эффекта внезапности. Для этого требуется без особого шума миновать три деревни. Путем опроса местных жителей и непосредственного наблюдения за противником установлено, что в двух из них присутствует противник.
   - Какими силами? - заинтересовался артиллерист.
   - Незначительными. В первой деревни до двух десятков кавалеристов. Башибузуки. Службу несут из рук вон плохо, обленились. Эти драться не будут, уйдут при малейших признаках опасности. Наша задача - этого отхода не допустить.
   - И как это сделать? - заинтересовался капитан Гаплык.
   - Горанович обещал провести один взвод в обход. Устроим на дороге засаду, а с фронта устроим демонстрацию - две роты подходят в походной колонне, разворачиваются в цепи, гаубицы поставим на прямую наводку. Как думаете, побегут башибузуки?
   - Как только нас увидят, высказал свое мнение капитан Осигов, - засаду надо заранее устраивать. И лучших стрелков для нее отобрать.
   - Уже сделано. На каждого беглеца у нас будет по два стрелка, никто не должен уйти, больших проблем с этим не вижу. Вот с другим постом все намного сложнее. Там службу несет полувзвод из гарнизона замка, меняются раз в неделю. Эти вряд ли побегут, но посыльного в Шангор отправят, а сами постараются нас сдержать.
   Первым высказался командир шестой роты.
   - Опять предлагаете обход и засаду?
   - Не получится засада, - поморщился Алекс, - место там уж больно неудобное для обхода, да и времени искать его у нас не будет, весь путь надо проделать за один световой день и уже к вечеру выйти к замку.
   - И что в этом случае делать?
   - Попробуем подобраться на минимальную дистанцию и ударить в штыки.
   - Ружейную стрельбу в замке могут услышать?
   - Нет. До замка три версты напрямую, а между ними - гора, дорога идет в обход. Нет, ружейную не услышат.
   - А орудийную?
   - Не будем рисковать, - отверг идею артиллериста Алекс. - К тому же снаряды нам пригодятся при штурме замка.
   Штурм второго поста был самым слабым местом всего плана, но сколько ни ломал голову капитан Магу, ничего другого, кроме как положиться на эффект внезапности и удачу придумать не смог.
   - Есть еще вопросы, господа офицеры? В таком случае, завтра выступаем в семь часов. Надеюсь, ужинать будем уже под стенами Шангора.
   Самым утомительным было ожидание. Засадный взвод выступил на два часа раньше остальных, но времени на обход было положено три часа, и оставалось надеяться, что ведомый Горановичем взвод уложится в отведенный срок. Алекс то и дело поглядывал на часы. Отведенный на ожидание час к концу подходил иссушающе медленно. С огромным облегчением капитан повел бы взвод сам, но сейчас он командовал всей операцией, и его место было с основными силами.
   - Пора, господин капитан, - напомнил Гаплык.
   Алекс открыл крышку часов и кивнул.
   - Выступаем.
   Солдаты спешно построились на дороге в походную колонну. Длинная трель ротного свистка и сотни солдатских сапог затопали по дороге. И вот уже минут пять, как башибузуки должны были заметить колонну, а в деревушке не заметно ни малейшего движения. "Спят они там что ли?".
   - В цепь!
   Повинуясь команде капитана, голова колонны начала расходиться по обе стороны от дороги, постепенно растягиваясь в две стрелковые цепи. Вторая была заметно короче первой, сказывалось отсутствие одного взвода. Но не успели руоссийцы завершить маневр, как среди домишек мелькнуло несколько всадников. Все, дело сделано, теперь слово за засадой.
   Алекс взмахнул рукой, давая указание капитану Гаплыку. Тот понял правильно, и свою роту в цепь разворачивать не стал. Гулявший в долине легкий ветерок принес шум отдаленной перестрелки, воспринимаемый как частые негромкие хлопки.
   - Бего-ом марш!
   При прохождении деревни рота вынужденно свернулась обратно к дороге. Когда солдаты добежали до противоположного края селения, с башибузуками уже было покончено. Солдаты ходили по месту побоища, отыскивая выживших, ловили лошадей, лишившихся своих всадников. Увидев Горановича невредимым, капитан Магу облегченно вздохнул и занялся своими обязвнностями.
   Командовавший взводом унтер-офицер сиял, как новенький медный пятак.
   - Потери?
   - Никак нет, господин капитан. Даже раненых нет.
   - Пленные есть?
   - Так точно! Двоих даже допросить можно.
   Допрос башибузуков почти ничего не дал. Они подтвердили уже известную руоссийцам диспозицию, уточнили численность гарнизона Шангора - около двух сотен штыков. Капитан Магу попытался узнать у них пароль для прохождения поста, но пленные его не знали. Более того, сложилось впечатление, что они просто не понимали о чем вообще идет речь.
   Кроме пленных победителям досталась разнокалиберная коллекция огнестрельного оружия от древних пистолей до современных винтовок и четыре десятка единиц разнообразного холодного оружия - сабли, шашки, ятаганы, кинжалы. Бывшие у башибузуков лошади, частью погибли, были ранены или разбежались. Солдатам удалось отловить только шестерых. Среди этой шестерки была пара хороших верховых лошадей, остальные - так себе.
   Разобравшись с трофеями и пленными, капитан Магу приказал продолжить движение. Во второй деревушке задержались. Нет, противника в ней не было, надо было дать солдатам возможность отдохнуть, сгрызть сухарь, наполнить фляги свежей водой. Затем еще полторы версты по горной, то вверх, то вниз, дороге и новая остановка вне видимости османийского поста.
   Три офицера и проводник-себриец собрались на импровизированном наблюдательном пункте, откуда хорошо просматривались подходы к османийскому посту. Алекс принялся рассматривать деревушку в бинокль, османийцев так и не углядел.
   - Где они?
   - Вон, два дома у дороги, - указал направление Горанович.
   Только после этого капитану удалось отыскать пару часовых, укрывшихся в тени от начавшего припекать солнца.
   - Что делать будем, господа офицеры? Подходы к посту открытые, часовые, хоть рвения и не проявляют, но и не спят. Как пост брать?
   Осигов помалкивал, время артиллерии еще не пришло, а в пехотные дела он влезать не спешил. Гаплык делал вид, что пристально изучает противника при помощи оптики, похоже, и у него нет предложений. Первым высказался Горанович.
   - Можно пройти по тому склону, кусты прикроют, а затем спуститься вон туда. Часовые в тыл не смотрят, можно подобраться достаточно близко.
   - Три сотни шагов, - констатировал Магу, - и не больше взвода. Никакой гарантии. Надо придумать что-то еще.
   Следующим стал капитан Гаплык.
   - У нас есть шесть, с нашими офицерскими - восемь верховых лошадей под седлом, куча трофейного оружия и башибузукских тряпок...
   - А что, - оживился Алекс, - вполне может получиться.
   - Не получится, - остудил его пыл себриец, - башибузуки все носили бороды, а ваши солдаты - бритые.
   Чтобы какие-то бороды смогли остановить капитана Магу? Да ни в жизнь! В обеих ротах нашлось три бородатых сверхсрочнослужащих унтер-офицера, еще пятерым реквизит изготовили из подручного материала. На этом этапе вмешался Горанович и заявил о том, что пойдет вместе с ряжеными.
   - Мне и переодеваться не надо, и борода у меня своя есть.
   Алекс пытался возразить, но был сражен убойным аргументом себрийца.
   - А что твои солдаты ответят на оклик часового?
   - Ладно, - сдался офицер, - ступай.
   Горанович среди османийцев родился и вырос, ответит что-нибудь. А что касается акцента, так и среди настоящих башибузуков природных османийцев ни одного не нашли, одна только разноплеменная шваль с окраин империи. Всех ряженых вооружили револьверами, Горановичу капитан отдал своего Аскера.
   - Береги.
   - Коня или себя?
   - Обоих!
   Истекло время, отведенное взводу для выхода на позицию. Капитан Магу в последний раз проинструктировал фальшивых башибузуков.
   - Главное, не упустите гонца, которого они могут послать в замок.
   - Не извольте беспокоиться, господин капитан, не упустим, - заверил ротного командира один из унтеров.
   Поехали. За поворотом дороги воцарилось напряженное ожидание. Офицеры были в лучшем положении, они могли с помощью оптики отслеживать происходящее, нижним чинам оставалось только томиться в неведении.
   Алекс, ни на секунду не выпуская бинокля из рук, напряженно следил за продвижением группы Горановича. В случае неудачи, руоссийцы теряли не только единственного проводника, но и трех опытных взводных унтер-офицеров. Вот группа всадников приближается к посту. Часовой скидывает винтовку с плеча, направляет ее на Ряженых. Неужели, что-то заподозрил? Переговоры длятся две томительных минуты. Кажется, договорились - часовой возвращает винтовку на плечо, всадники трогают лошадей и едут дальше.
   Они почти поравнялись с часовым, когда тот вдруг отшатнулся в сторону и повторно рванул свое оружие с плеча. Поздно! Хлопок револьверного выстрела долетел, когда часовой уже валился на бок, второго постигла та же участь.
   - Вперед! Бегом!
   Две роты, грохоча сапогами, изо всех сил неслись на помощь своим товарищам, но им предстояло пробежать почти полторы версты, ко времени их прибытия все уже должно быть закончено. Подобравшийся к посту взвод должен прибыть намного раньше, и все равно, основную работу предстояло сделать восьмерке "башибузуков".
   Поначалу Алексу удавалось держаться впереди колонны, придерживая рукой бьющую по ногам саблю. Даже солдатский топот не мог заглушить трескотни разгоревшейся перестрелки. Постепенно более рослые солдаты опередили своего ротного командира, а из-за их спин ничего не было видно. А потом стрельба затихла. Сам исход боя сомнений не вызывал, двукратное превосходство и внезапность нападения не оставляли османийцам шансов на победу, но каковы потери и не сумел ли кто-нибудь из них уйти?
   Первым, кого увидел капитан, был Горанович, не очень умело вставлявший патроны в каморы барабана. Разгоряченный Аскер пытался порвать повод, но себриец коня привязал достаточно надежно. Бросив пустые попытки отдышаться, запыхавшийся капитан выдавил из себя.
   - Все живы?
   Оказалось, к сожалению, не все. У ряженых были убит один унтер-офицер и ранены двое рядовых. Пришедший им на помощь взвод понес еще большие потери - сразу шестеро убитых и раненых.
   Остался еще один вопрос сильно волновавший капитана.
   - Кто-нибудь из османийцев смог уйти?
   Несмотря на всеобщие уверения, что все здесь, Магу приказал пересчитать, и живых, и мертвых. Всего османийцев набралось девятнадцать.
   - Где двадцатый?
   Рассуждения о том, что вряд ли их изначально было ровно два десятка, Алекс выслушивать не стал. Выбрав одного из пленных, самого молодого на вид и самого хлипкого, капитан приказал допросить его с пристрастием. Выяснилось, что у двадцатого с утра болел живот, и он не слазил с толчка.
   - Пусть покажет.
   Обыск толчка был проведен самым тщательным образом. Только это позволило обнаружить последнего османийца, пытавшегося избежать плена, укрывшись в выгребной яме. Когда он выбрался оттуда, капитан Гаплык, зажимая нос, резюмировал.
   - Надо было его там же и пристрелить.
   Час пришлось потратить на то, чтобы организовать эвакуацию раненых в лазарет и конвоирование пленных. А с каждым раненым, каждым конвоиром, уменьшались штурмовые возможности обеих рот, что сильно досаждало капитану Магу. Наконец, колонна двинулась дальше, и уже через полторы версты пути у руоссийцев появилась возможность воочию увидеть замок Шандор.
   Еще раз внимательно рассмотрев серые стены Алекс опустил бинокль ниже. У подножия скалы османийцы насыпали земляной ретраншемент, поскольку долбить траншею в скале у них не было, ни времени, ни желания. Однако, теперь, прежде чем штурмовать сам замок, необходимо было взять ретраншемент. Собственно, задачи захватить Шангор капитану Магу никто не ставил. Была задача устроить шум на второстепенном направлении и привлечь к нему дополнительные силы неприятеля, но Алекс хотел реабилитироваться за полную потерю предыдущего состава роты, а потому решил непременно взять замок штурмом. Ему нужна была победа, как можно более громкая и с минимальными потерями. Осталось только найти подходящее решение для этой задачи.
   - Горанович, а можно этот замок обойти?
   - Можно, я проведу, если надо.
   Вот только надо ли? Путь на вершину все равно один. И до тех пор, пока замок не захвачен, контроль над обеими дорогами все равно остается у османийцев. Недолго думая, Магу предложил.
   - А может, просто снести этот ретраншемент артиллерией? Не зря же мы сюда гаубицы тащили?
   Этот план бескровной победы был безжалостно разрушен Осиговым.
   - Для этого потребуется не меньше сотни гранат на орудие, - заявил артиллерист, - а у меня всего две сотни снарядов на всю батарею, из них четверть - шрапнель и два десятка картечи.
   Автором следующего плана по штурму Шангора был капитан Гаплык.
   - Ночью незаметно подобраться и в штыки! Возьмем тепленькими.
   - Незаметно, - скептически хмыкнул Алекс, - почти четыре сотни штыков. Как вы это себе представляете? К тому же, ночная атака лишает нас главного козыря - артиллерии. У противника-то ее нет!
   - Есть, - возразил артиллерист.
   - Где? - одновременно насторожились оба пехотных капитана.
   Руководствуясь указаниями Осигова, Магу с трудом сумел разглядеть на стенах замка два древних фальконета. Передал бинокль Гаплыку.
   - Ну, это несерьезно, - заметил командир шестой роты, возвращая оптику.
   - Несерьезно, - согласился Алекс, - но картечью могут пальнуть в самый ответственный момент. Что делать будем, господа офицеры?
   - Фальконеты со стен я собью, и ворота тоже, - заверил Осигов, - надо только гаубицы хотя бы на версту к замку подкатить. А для этого требуется взять ретраншемент, иначе османийцы ружейным огнем мне все расчеты повыбивают.
   - Ладно, - махнул рукой Магу, - есть план. Ночуют османийцы наверняка в замке, каменный каземат все лучше, чем земляная нора. В ретраншементе должны остаться только часовые. Ночью выкатим пушки...
   - Гаубицы, - поправил Алекса педантичный артиллерист.
   - Пусть будут гаубицы, - не стал вдаваться в терминологию пехотный капитан. - Выкатываем и там маскируем. На рассвете обеими ротами атакуем ретраншемент, гарнизон начнет спускаться из замка вниз, тут-то мы его шрапнелью и накроем! Если повезет, половину османийцев на этой дороге положим! А дальше по плану - берем ретраншемент, подтягиваем артиллерию, вышибаем ворота и штурмуем сам замок. Как вам план?
   - Как гаубицы маскировать будем? - начал артиллерист. - Склон голый, как женская коленка.
   - Сколотим деревянные щиты и спрячем за ними, а как османийцы появятся, откинем их и сразу откроем огонь.
   - Так ведь щиты османийцы сразу заметят, - раскритиковал предложение Алекса Гаплык.
   - Пусть замечают, - отмахнулся Алекс, - главное, чтобы не догадались, что скрывается за ними, а времени на раздумья мы им не дадим!
   Еще одно возражение нашлось у Осигова.
   - Раньше третьего-четвертого снаряда подобрать установки прицела и трубки не получится. Пока пристреливаться будем, османийцы успеют укрыться в ретраншементе.
   - Нет, нет, нет, - решительно запротестовал капитан Магу, - никаких "третьих-четвертых", надо накрыть эту сволочь первым же!
   Артиллерист хотел было возразить, но Алекс ему и рта не дал раскрыть.
   - Вы, господин капитан, академию с отличием закончили? Вот и извольте соответствовать! К четвертому снаряду любой заштатный фейерверкер прицел подберет, а вам так долго возиться не пристало!
   - Ладно, я попробую, - сдался артиллерист.
   Взявшись за бинокль, Осигов принялся демонстративно рассматривать ретраншемент и дорогу, идущую к нему от замка.
   - Вот и отлично. А нам с вами, - Магу повернулся к своему пехотному коллеге, - еще предстоит где-то строевой лес и изготовить щиты для укрытия орудий.
   Неожиданно вмешался до сих пор молчавший Горанович.
   - Я покажу, где растут хорошие деревья.
   До самой ночи солдаты валили лес и носили бревна. Гвоздей не было, но среди солдат нашлись умельцы, соединили бревна с помощью деревянных шпунтов. На всякий случай, кроме щитов, капитан приказ изготовить еще и десяток штурмовых лестниц.
   С наступлением темноты, на руках и стараясь не шуметь, выкатили гаубицы на намеченную позицию, приготовили первые выстрелы. После орудий наступила очередь щитов. Изготовленные из сырого леса щиты получились невероятно тяжелыми и требовали для переноски целого взвода. Но тут на стороне руоссийцев была сама природа - ночь выдалась безлунной, а сильный, порывистый ветер отнес поднятый солдатами шум в сторону от Шангора.
   Подготовка к утреннему штурму завершилась далеко за полночь. Едва только Алекс уснул, как его подняли, но бездушный часовой механизм показал, что он проспал почти четыре часа. Плеснув в лицо холодной водой, голодный и не выспавшийся капитан Магу отправился на поиски офицеров, чтобы обговорить последние детали перед боем.
   - Как и договорились, обе роты начинают атаку по сигнальной ракете, артиллерия открывает огонь самостоятельно, когда сочтет нужным. После взятия ретраншемента ждем выхода гаубиц на новую позицию. Первоочередные цели - фальконеты на стене и ворота. По второй ракете артиллерия прекращает огонь, пехота идет на штурм.
   - Все так, - подтвердил капитан Гаплык.
   Осигов молча кивнул.
   - В таком случае, по местам господа офицеры. На рассвете начинаем!
   Солнечный диск неторопливо поднимался над вершинами гор, разгоняя рассветные сумерки. Османийские часовые, наверняка уже заметили появление странных бревенчатых сооружений, но никакой тревоги по этому поводу до сих пор не выказали. Видимо, не пуганые еще. Привыкли к спокойной гарнизонной жизни в глубоком тылу, и еще не осознали, что фронт сам пришел под стены их замка.
   Минуты текли иссушающе медленно, капитан то и дело ловил на себе ожидающие взгляды подчиненных, но продолжал тянуть время, выжидая хорошей видимости цели для артиллерии. Наблюдавший за противником солдат доложил.
   - Господин капитан, османийцы чего-то зашевелились!
   Алекс взглянул на часы.
   - Смена часовых у них. Ладно, давай ракету!
   А сам, набрав воздуха в грудь, дунул в висевший на груди ротный свисток.
   - Рота, штыки примкнуть! Вперед! Марш!
   Ракета с шипением ушла в небо, и тут же, повинуясь командам унтеров, взводы двинулись вперед. Шестая рота выдвигалась левее, чтобы создать у противника впечатление атаки крупными силами. Над стеной замка вспух белый пороховой дымок. Нет, это еще не по ним, заметивший приближение руоссийцев часовой палил вверх, чтобы поднять тревогу. Звук выстрела был затоптан грохотом солдатских сапог по каменистой земле.
   - Шире шаг!
   До ретраншемента оставалось меньше версты. Уже невооруженным взглядом было заметно движение османийцев за земляным валом, там готовились к отражению атаки. Пора!
   - В цепь!
   Капитан продублировал команду свистком. Шестая рота повторила маневр пятой, и теперь оба капитана со своими вестовыми оказались за спинами своих солдат.
   - Шире шаг!
   Оставалось уже меньше полуверсты, спуск перешел в подъем. Но почему до сих пор молчит батарея?
   - Рота, бего-ом! Марш!
   Солдаты тяжело затопали немного ускорившись. Алекс расстегнул клапан и вытащил из кобуры "гранд"...
   Гах! Гах! Гах! Гах! Трудно сказать, как по направлению, а по высоте первый же залп лег неплохо. Гах! Гах! Гах! Гах! Гаубицы били беглым огнем, Осигов старался не допустить подход подкреплений к ретраншементу или хотя бы причинить им наибольшие потери. Вот теперь османийцы забегали по-настоящему.
   Четыреста шагов. Бежавший впереди солдат вдруг споткнулся и начал оседать на землю мятым кулем. Только после этого до слуха донесся посвист пролетевших над головой пуль. Оказывается, по ним уже стреляли, но огонь этот был пока еще жиденьким, пока еще резерв из замка не добрался до ретраншемента. Такой плотностью огня наступающих не остановить.
   - Вперед! Вперед! Шире шаг!
   Двести шагов. Серый вал ретраншемента вновь окрасился пороховым дымом. Свист пули, пролетевшей, казалось, над самой головой. Кричат раненые, молча падают убитые. И в этот момент... Ба-бах!!! Каким-то чудом рванувшая перед ротой шрапнель никого не задела. Откуда?! Капитан Магу не сразу сообразил, что это свои же артиллеристы решили помочь наступающим, да прицел выбрали не совсем верно.
   - Вперед! Вперед! Не останавливаться!
   Бах! Бах! Ба-бах! Три следующих гранаты легли куда лучше. Две взорвались непосредственно над валом ретраншемента, третья чуть ближе, но не так опасно, как самая первая.
   - Вперед! Вперед!
   А вот, наконец, и вал. На секунду остановившись, капитан хватанул ртом воздуха, и начал карабкаться наверх. За валом уже все закончилось. Защитников там оказалось немного, и тех, кого не достала шрапнель, перестреляли и перекололи за какую-то минуту.
   Но если захватить ретраншемент удалось довольно легко и при минимальных потерях, то с удержанием этого укрепления возникли большие проблемы. Со стен замка контрэскарпная часть вала хорошо простреливалась, а вот места для укрытия трех сотен солдат явно не хватало. Пришлось отвести обе роты обратно за вал.
   - Прицел четыреста шагов! Пачками! Огонь!
   Вал ретраншемента заволокло дымом, зато ответные пули стали прилетать намного реже.
   - Взводные, доложить о потерях! И где эти чертовы гаубицы?!
   Две гаубицы уже снялись с позиций, и спешили занять новые для обстрела непосредственно замка. Еще две капитан Осигов оставил на месте на случай вылазки османийцев из замка. Заметив приближающиеся орудия, противник перенес огонь на них, одна из упряжек остановилась из-за убитой лошади.
   - Чаще! Чаще стрелять!
   Вторая упряжка лихо развернулась, расчет тут же отцепил гаубицу и зарядный ящик, ездовые увели лошадей в сторону. Алекс подозвал вестового.
   - Передашь командиру шестой роты - атакуем, как только гаубица разрушит ворота!
   Гах! Первая же граната смела со стены один из фальконетов. На второй пришлось потратить целых четыре выстрела, зато попадание вышло исключительно точным. Взрыв, грохот, а когда дым рассеялся, на месте бойницы красовалась большая дыра. И никаких следов вражеской пушки. Сейчас гаубица перенесет огонь на старые ворота, которым хватит попадания и одной фугасной гранаты.
   - Приготовиться к атаке!
   Увы, сегодня лихой атаке не суждено было состояться. Взводный унтер-офицер Ражин доложил.
   - Османийцы выкинули белый флаг!
   Алекс не поверил своим ушам, выглянул сам. Действительно, над воротами ветер полоскал большое белое полотнище. Вместо запуска сигнальной ракеты пришлось скомандовать.
   - Прекратить огонь!
   Не до всех солдат команда офицера дошла сразу. Некоторые, особо увлеченные, продолжали палить, пока не получили вразумление от своих унтеров или ефрейторов. После того, как стрельба стихла, наступила напряженная пауза. Наконец, створки ворот со скрипом открылись и из замка потянулись солдаты в синих мундирах уже без оружия. Всего сдалось сорок два османийца, включая раненых.
   Из допроса пленных позже выяснилось, что гарнизон замка был деморализован еще в первые минуты штурма. Попытка спустится к ретраншементу по узкой дороге, завершилась огромными для него потерями. Безжалостная шрапнель выкосила почти половину личного состава, и только воля командовавшего гарнизоном юзбаши заставила уцелевших вернуться обратно в замок, а не сбежать подальше от руоссийских штыков.
   Возможно, храбрый юзбаши сумел бы еще продлить агонию вверенного ему гарнизона замка Шангор, но ему не повезло - он поднялся на стену, где и был убит осколком первой же попавшей в стену гаубичной гранаты. Чугунные фугасные гранаты, снаряженные зарядом черного пороха, давали малое количество осколков, но каждый такой осколок обладал большой убойной силой и был смертельно опасен.
   После гибели своего командира остальные османийцы решили, что их жизнь стоит дороже стен старого замка и приняли решение сдаться. Последующие попадания в стену и еще полдюжины убитых послужили только подтверждением правильности принятого решения.
   - Вестовой!
   - Я, господин капитан!
   - Найди краски и раскрась белый флаг под наш.
   - Слушаюсь, господин капитан!
   В запале подготовки к бою никто не позаботился о государственном флаге, который предстояло поднять над захваченным замком. Теперь предстояло решать проблему подручными средствами. От момента пуска сигнальной ракеты до появления над Шангором руоссийского флага прошло меньше часа, а Алексу казалось, что время перевалило уже далеко за полдень.
   - Кривовато, - поморщился капитан Гаплык, рассматривая самодельный флаг.
   У Алекса не было ни малейшего желания заниматься мелочами, его заботило совсем другое.
   - Не до этого сейчас, надо срочно рапорт начальству написать, а затем решить, что с этим замком дальше делать.
   Штурм Шангора обошелся руоссийцам в двадцать четыре убитых и раненых. Кроме того, в гаубичной батарее была убита одна и ранено две лошади. Благо, в наличии были трофейные лошади и выбывших можно было быстро заменить. Сам замок оказался изрядно загажен османийцами, зато с его стен открывался отличный вид на две дороги. Одна вела прямо на запад, вторая поворачивала налево и уходила южнее. Насколько помнил капитан виденную им в штабе полка карту, прямая вела к границе с Ангро-Угорской империей, и дальнейшее продвижение по ней не сулило никаких тактических успехов, ничем не оправданных потерь. На юго-западе черная извилистая линия дороги пересекалась с еще более извилистой синей, а на их пересечении был нарисован кружок с надписью "Олумоц".
   Олумоц был небольшим себрийским городишком, разделенным надвое быстрой горной речкой Сдаркой, со звоном несущей ледяную воду по дну глубокого ущелья. Через ущелье был построен старый каменный мост, по которому могла проехать одна телега или три всадника в ряд. Вот этот самый мост и превращал мало кому известный городишко в важнейшую тактическую позицию. Захват и удержание моста позволяли обеспечить снабжение руоссийских войск при их вторжении в центральную Себрию.
   Капитан Магу быстро спустился со стены и вышел из замка.
   - Вестовой!
   - Я, господин капитан!
   - Капитанов Осигова и Гаплыка ко мне! Бегом!
   - Слушаюсь, господин капитан!
   - И Горановича тоже!
   Оба капитана прибыли довольно быстро, а проводник где-то задержался. Не дожидаясь его, Алекс изложил офицерам свой план.
   - Будем брать, пока нас там не ждут, а завтра вполне могут оборону организовать или мост взорвать. Мост же этот может стать очень важен.
   - А не маловато нас? - выразил опасение капитан Гаплык. - Чтобы вот так, с налету, да без разведки целый город штурмовать...
   Для серьезного дела сил, действительно, было недостаточно. После сегодняшнего боя в отряде осталось всего три с небольшим сотни штыков и четыре гаубицы капитана Осигова с весьма, правда, приличным запасом снарядов. К тому же, только что захваченный Шангор тоже надо было кому-то оборонять. Но удержать Алекса от опрометчивого поступка было уже невозможно, близкий успех кружил голову.
   - Горанович, иди сюда!
   Себриец остановился в трех шагах, едва заметно склонил голову, одновременно выражая почтение господам офицерам и сохраняя собственное достоинство.
   - Расскажи нам про Олумоц.
   - Красивый город, там есть старый мост и большая церковь.
   При всех своих достоинствах проводника, Горанович оставался абсолютно гражданским человеком, несмотря на второй год войны.
   - Про мост мы и без тебя знаем. Что из себя представляет город?
   Себриец сообразил, что именно от него требуется.
   - Это Сдарка.
   Горанович своим посохом начертил на земле линию.
   - Здесь мост. Эта дорога выводит прямо к нему. На другом берегу городская площадь и церковь. Стены нет.
   - Ну вот, уже что-то. На месте османийцев я бы организовал оборону в домах на окраине, чтобы не пустить нас в город. Если это так, то обозначаем атаку вдоль дороги, гаубицы ее поддержат, а основные силы пустим в обход. Горанович, сможешь провести нас вдоль берега к мосту?
   Проводник на несколько секунд задумался, потом кивнул.
   - Смогу.
   Посох себрийца ткнул в точку у дороги.
   - Здесь есть терраса, с нее виден весь город.
   - И мост?
   - Мост тоже.
   - Отлично, - обрадовался Алекс, - батарею поставим на террасе, тогда она сможет поддержать нашу атаку на мост. Основная надежда на ваши гаубицы, капитан, поскольку без вашей поддержки пехота кровью умоется.
   - А как быть с пехотным прикрытием батареи? - задал насущный вопрос Осигов.
   - Ни одного штыка выделить не могу! Да и османийцам будет не до вас. В крайнем случае, отобьетесь сами, вам для этого винтовки и дадены. Если нет возражений, то выступаем немедленно.
   С большим трудом офицерам удалось уговорить своего разгоряченного коллегу отложить выступление до завтрашнего дня, а за это время уведомить полковое начальство о своих планах. Распорядившись роте готовить пищу и обедать, капитан Магу принялся сочинять рапорт полковнику Чанаеву. Еще час спустя вестовой повез его творение в штаб полка.
  
   Глава 10
  
   Ночь прошла спокойно, а на рассвете неожиданно нагрянуло начальство. Полковой командир прибыл не один, а в сопровождении двух пехотных рот и конной полусотни. Слезая с седла, полковник Чанаев попенял капитану Магу.
   - Вас сюда только пошуметь направили, а вы сразу замок взяли. Ладно, не оправдывайтесь, господин капитан! Показывайте свой трофей, заодно и обстановку обсудим.
   Пока командир полка поднимался на стену Шангора, капитан Магу успел изложить ему свое видение обстановка. С высоты замковой стены, полковник осмотрел развилку дорог.
   - Рискованно. Ваших сил для взятия Олумоца явно недостаточно, а я вам ни одного штыка выделить не могу. Опять весь полк раздергали поротно, и эти две роты - последнее, что у меня осталось. Хотя, нет, есть еще обозники, но их в строй не поставишь.
   - Господин полковник, зачем-то же вы привели их сюда!
   - В корень зришь, капитан, усмехнулся полковник, - они предназначены для обороны Шангора. Вам могу выделить три десятка сабель. При штурме толку от них будет немного, но для разведки на марше они вам пригодятся. Уж больно заманчиво войти в Центральную Себрию там, где нас не ждут. Очень на вас надеюсь, капитан.
   - Благодарю за оценку моих скромных способностей, господин полковник!
   - Если вам удастся захватить мост целым, я доведу информацию о вашем успехе до армейского командования и постараюсь получить резервы для развития успеха. Только постарайтесь не увлекаться. Столкнетесь с сильной обороной, лбом об нее не бейтесь. Солдат берегите, а пуще людей берегите пушки.
   - Так точно, господин полковник! Разрешите идти?!
   - Разрешаю.
   Алекс торопливо, будто боялся, что начальство передумает, скатился со стены к воротам, где его ожидали оба капитана и проводник.
   - По коням, господа офицеры, сдаем замок прибывшим и выступаем!
   Пять часов спустя, когда голова колонны перевалила через очередной подъем дороги, перед руоссийцами открылся вид на Олумоц. Вид был очень впечатляющий. Небольшой, будто игрушечный город располагался в долине, пересекаемой ущельем. Светло-серые домики с рыжими черепичными крышами, освещенные жарким, послеполуденным солнцем. Дорога переходила в широкую улицу, выводящую путников прямо к мосту через Сдарку, а на другом берегу высилась церковь, сложенная из того камня, что и дома городских жителей. Ее крест будто парил над городком, а звон колоколов наверняка был слышен далеко за его пределами. Слишком большая, для такого маленького селения, она была очаровывала совершенством своих форм.
   Однако долго любоваться архитектурными красотами Олумоца руоссийцам не пришлось. Сонная городская идиллия была нарушена хлопком винтовочного выстрела. Палил османийский постовой, выставленный у дороги на въезде в город, колонну руоссийской пехоты обнаружили. Спрыгнув с седла, Алекс бросил повод посыльному и принялся отдавать команды.
   - К бою! Пятая рота - налево, шестая - прямо! Капитан, разворачивайте батарею!
   Под треск разгоравшейся перестрелки пятая рота бегом отправилась в обход, а ездовые погнали орудийные упряжки к намеченной террасе. Всю тяжесть первого удара и самые тяжелые потери приняла на себя шестая рота.
   Несмотря на неожиданность нападения, османийцы успели занять крайние дома Олумоца и огнем прижать к земле редкую цепь руоссийской пехоты. Капитан Гаплык пытался поднять солдат в атаку, но не преуспел в этом, уж больно плотным был огонь оборонявшихся. А буквально минуту спустя, османийская пуля задела размахивавшего саблей ротного. С ранением плеча капитана вынесли в тыл.
   Роту спас капитан Осигов. Стены олумоцких домов оказались достаточно прочными, даже шестифунтовые гранаты руоссийских гаубиц не могли быстро разрушить их. Зато черепичные крыши гранаты пробивали отлично, а куски черепицы усиливали эффект их разрыва. Одним взводом Осигов поддерживал атаку шестой роты, второй в это время бил по улочкам Олумоца, не давая османийцам подвести подкрепления к месту боя.
   - Бей гадов! В штыки их!
   Ободренная поддержкой артиллерии рота поднялась в атаку, ведомая взводными унтерами, и после ряда недолгих ожесточенных схваток захватила окраинные дома и закрепилась в них.
   В это время, пятая рота, не встречая сопротивления, вышла к Сдарке, петляя вдоль окраин Олумоца. Первая стычка с османийцами случилась, едва только первый взвод повернул направо на одну из улочек, указанную Горановичем. Встречи с противником не ожидали обе стороны, но руоссийцы среагировали чуть быстрее. Единственный выстрел, прозвучавший со стороны османийцев, стоил пятой роте одного тяжелораненого. Остальных перестреляли и добили штыками настолько быстро, что никто и разу еще пальнуть не успел.
   Две минуты бега среди каменных стен и высоких заборов довели роту до перекрестка. Перед перекрестком баррикада из всякого мусора, ощетинившаяся штыками. Первый взвод принял залп грудью. Передний ряд был скошен полностью, крики и стоны раненых, хрип умирающих. Одна из пуль сбила с Алекса кепи, кожу на голове, будто огнем обожгло, но ему даже испугаться было некогда.
   - Вперед! В атаку! Не останавливаться!
   Очень трудно броситься вперед, перепрыгнув через падающего товарища, сбитого с ног вражеской пулей, но солдаты в роте подобрались бывалые, они отлично знали, что любая заминка в такой ситуации обернется еще большей кровью. А потому, вперед, и только вперед, как можно быстрее, пока османийские пехотинцы не успели дослать в казенники своих винтовок следующий патрон, вскинуть свое оружие к плечу и встретить атакующих новым смертоносным залпом. Счет шел на секунды.
   Они успели. Рота сходу влетела на баррикаду, сквозь не успевший полностью рассеяться пороховой дым. Загремели ответные выстрелы, прореживающие скопившихся за баррикадой солдат в синих мундирах. Еще секунда, и лязгнули, встретившись друг с другом штыки противников.
   С револьвером в руке капитан Магу начал взбираться на баррикаду. Как назло, левая нога провалилась в какую-то щель и там застряла. Алекс дернулся, пытаясь выдернуть застрявшую ногу, но щель не пожелала отдавать свою добычу.
   - Черт! Помогите мне!
   Повинуясь команде, два солдата подхватили своего командира под руки, одним рывком, чуть ногу не оторвали, выдернули его из проклятой дыры и втащили наверх. Османийцев частью перебили, частью просто затоптали, остальных оттеснили за баррикаду и сейчас спешно добивали последних еще сопротивлявшихся. Алексу даже не представилось возможности выстрелить хотя бы один раз. Пришлось убрать обратно в кобуру полностью заряженный револьвер.
   - Вперед! К мосту! Не задерживаться!
   Капитана Магу очень беспокоила возможность того, что мост мог быть заминирован османийскими саперами, и может быть взорван ими в любой момент.
   - Горанович, ты где?! Показывай дорогу!
   Показывать особо было нечего. От баррикады узкая улочка вывела к перекрестку с другой, куда более широкой. А там...
   В нос били кислая вонь сгоревшего пороха, густые запахи недавно пролитой крови и дерьма. Вся улица была завалена убитыми, умирающими и теми, кто еще надеялся выжить. Здесь гаубицы капитана Осигова очень удачно накрыли шрапнелью резервную колонну олумоцкого гарнизона, спешившую к месту боя на северной окраине города. Уцелевшие, видимо, разбежались подальше от этого ужасного места, даже не попытавшись оказать помощь своим раненым сослуживцам.
   Чтобы добраться до моста, солдатам пришлось идти по лужам крови, спотыкаясь о вывороченную разрывами брусчатку, перешагивать через изуродованные взрывами и осколками трупы, перебираться через оставленные гаубичными гранатами воронки. В конце уничтоженной колонны следовали две полевые четырехфунтовые пушки. Орудия, упряжки и расчеты в почти полном составе остались стоять на том месте, где их застиг обстрел. Одна пушка скособочилась, накренившись из-за оторванного взрывом колеса, вторая выглядела почти неповрежденной, вероятно, ее можно было использовать. Оба зарядных ящика посекло осколками, но они каким-то чудом не взорвались.
   - Вперед!
   До моста оставалось чуть больше сотни шагов, когда рота попала под плотный ружейный огонь. Солдаты спешно попрятались в укрытия, начали ответную стрельбу, весьма, впрочем, малоэффективную. Османийцы засели в каменных домах на левом берегу Сдарки, используя узкие окошки верхних этажей в качестве бойниц. До моста оставалось каких-то полсотни шагов, но попытка преодолеть их, а затем узкий, со всех сторон простреливаемый мост, выглядела форменным самоубийством.
   Несколько гаубичных гранат могли бы решить дело в пользу руоссийцев, но именно в этот момент османийский гарнизон предпринял попытку выбить шестую роту из Олумоца. Командовавший контратакой офицер еще не знал, что резерв, на который он очень рассчитывал, уже уничтожен огнем руоссийских гаубиц, а вышедшая к мосту пятая рота капитана Магу отрезала их от резервов гарнизона на левом берегу. Но эта контратака вынудила капитана Осигова использовать все гаубицы для ее отражения, а потому, некоторое время у него не было возможности поддержать атаку пятой роты на мост.
   Капитану Магу пришлось самому искать выход из сложившейся ситуации.
   - Ражин, тащи сюда османийскую пушку! И выстрелы к ней не забудь!
   - Слушаюсь, господин капитан!
   Вслед за своим взводным, согнувшись, за трофейным орудием метнулись солдаты третьего взвода. Наступило некоторое затишье, бой у моста свелся к нечастой дежурной перестрелке. Но, если здесь выстрелы трещали нечасто, на северной окраине выстрелы из винтовок и взрывы гаубичных гранат слились в непрерывную какофонию.
   Поддержанные артиллерийским огнем руоссийцы сумели не только удержаться, отбив атаку, но даже сумели несколько продвинуться вперед, воспользовавшись откатом османийцев назад после неудачи. В это же время до противника дошли известия о том, что обещанное прибытие резерва уже не состоится, а единственный путь на левый берег уже перехвачен руоссийцами. После этого, османийский командир утратил решимость не только выбить руоссийскую пехоту из Олумоца, но и надежду удержать его правобережную часть. Противник начал отход в западном направлении, подгоняемый огнем батареи капитана Осигова.
   Тем временем, солдаты из взвода унтер-офицера Ражина на руках подкатили уцелевшую пушку, принесли чугунные гранаты и картузы с порохом. Капитан Магу лично встал к орудию незнакомой конструкции. Поворот рукоятки сдвинул клин вправо, открыв казенную часть ствола. Прицел оказался разбитым. Недолго думая, Алекс крутил рукоятки наводки, пока на дульном срезе не показался один из домов на противоположном берегу. Поскольку, до цели было рукой подать, пришлось высоко поднять ствол.
   - Гранату!
   В ствол затолкали тупоголовый серый цилиндр с медным пояском. Банника, разумеется, никто принести не догадался, гранату протолкнули в казенник стволом винтовки.
   - Картуз!
   Вслед за снарядом в ствол последовал пороховой заряд. Поворот рукоятки, и затвор запечатал выстрел в стволе.
   - Запал!
   Вот тут и возникла заминка. О том, что для стрельбы из пушки потребуются еще и запалы, пехотинцы даже не догадывались, только глазами хлопали. Пришлось им объяснить, что это такое.
   - Ну, цилиндры такие латунные. На гильзы похожи.
   - Не было там никаких цилиндров, - отрицательно покачал головой унтер Ражин, - точно не было.
   - Должны быть! У фейерверкеров посмотри в подсумках или карманах.
   - Понял, господин капитан!
   Унтер метнулся обратно к месту разгрома вражеской колонны. А пока, оставалось только ждать и надеться на то, что в результате обстрела хоть один из османийских фейерверкеров остался лежать возле своей пушки, а не сбежал, унеся с собой столь нужные сейчас запалы. Вернулся Ражин буквально через минуту.
   - Нашел, господин капитан! У унтера в сумке были.
   Капитан взял протянутый ему запал и вставил его в затвор. Взявшись за спусковой шнур, Алекс сам себе скомандовал "Огонь!", и дернул его.
   Гах!!! Оглушив грохотом выстрела, пушка плюнула клубом порохового дыма, одновременно дернувшись назад и едва не сшибив офицера с ног. Сошники закрепить никто не догадался. Однако долго радоваться счастливому спасению было некогда, бой был в самом разгаре. Навалившись, солдаты вернули трофейное орудие на прежнюю позицию. Открыв затвор, капитан заглянул в ствол. Выпущенный им снаряд попал на редкость удачно. Влетев в окно верхнего этажа, граната взорвалась внутри, уничтожив всех, кто находился внутри.
   Этим османийцам не повезло и дальше принимать участие в бою они уже не могли, зато остальные старились на славу. Алекс крутил маховик горизонтальной наводки под непрерывный посвист пуль. Некоторые звонко щелкали по металлу пушки. В ответ со стороны руоссийцев гремела ничуть не менее интенсивная стрельба. Наконец, в круге дульного среза показался соседний дом. Капитан опустил ствол чуть ниже.
   - Гранату!
   Во второй раз солдаты справились с заряжанием намного быстрее, капитан взял в руку спусковой шнур. Встав так, чтобы при откате пушка не проехалась по его сапогам, дернул за шнур.
   Гах!!! То ли уже привык, то ли и вправду грохнуло не так громко. И снаряд этот попал не так удачно, как первый. Граната ударила в стену возле окна, существенно расширив оконный проем. Османийцам внутри также кое-что перепало.
   - Навались!
   Вновь солдаты вновь накатили пушку. Вскрикнув, один из рядовых завалился на бок. Его спешно оттащили за угол, где начали перевязывать. Открыв затвор, Алекс начал отыскивать следующую цель. Но едва только ствол орудия остановился на доме, из которого османийцы вели ружейный огонь, как разлетелась его черепичная крыша, внутри грохнул взрыв, из окон пыхнуло огнем и клубами дыма. Десять секунд спустя, вторая шестифунтовая граната угодила в тот же дом, окончательно добив его защитников. Отбив османийскую атаку на окраине Олумоца, капитан Осигов вновь нацелил свои гаубицы на его центр.
   Выждав, пока артиллерия основательно разнесет оборону противника вместе с домами местных жителей, капитан Магу отправил к Осигову посыльного с приказом прекратить огонь, а укрывшимся перед мостом пехотинцам скомандовал.
   - Приготовится к атаке!
   Несколько расслабившиеся за время короткой передышки солдаты подобрались, по команде унтеров начали сосредотачиваться для броска через мост. Наконец, просвистев над крышами, последняя граната ахнула на левом берегу. Выждав для верности еще секунд десять, Алекс набрал в грудь воздуха и дунул в свисток, подавая сигнал к началу атаки.
   - Вперед! В атаку! Ура-а!!! А-а-а-а...
   Впереди обтянутые белым сукном спины, и грохот сапог по булыжникам мостовой. Вот и мост! Узкий, по краям старые, изъеденные временем камни, чуть выше колена. А внизу речка, несущая свою воду по каменистому ущелью.
   - А-а-а-а!!!
   Еще полсотни шагов, и вот он - спасительный берег. Спасительный, если бы опомнившиеся после артобстрела османийцы не открыли огонь по атакующим. К счастью, дома стояли почти вплотную к набережной Сдарки.
   Дом, где вместе с солдатами укрылся от обстрела капитан, был частично разрушен попаданием гаубичной гранаты. Крыша провалена, перекрытия второго этажа обрушились на первый. Здесь же Алекс впервые увидел местных жителей, до этого они ему на глаза не попадались, а тут сразу три посеченных осколками, припорошенных пылью и приваленных обломками трупа - один женский и два детских. Офицер торопливо отвел глаза, но в голове мелькнула мысль, что в этих человеческих останках было что-то неправильное.
   - Ражин!
   - Я, господин капитан!
   - Что с этими трупами не так?
   Пару секунд унтер пристально рассматривал убитых.
   - Крови мало.
   Точно! При таких-то ранах, крови, считай, почти и нет. Значит, в момент взрыва гаубичной гранаты женщина и дети уже были мертвы. Шагнув ближе, Алекс носком сапога приподнял плечо мертвой женщины, голова ее неожиданно легко откинулась в сторону, открыв страшную рану на горле.
   Однако долго сокрушаться о судьбе местного населения было некогда, обстановка требовала решительных действий. Капитан взялся за висевший на груди свисток.
   - Вперед!
   Перебравшаяся на левый берег пятая рота начала продвижение вглубь Олумоца, выбивая противника из одного дома за другим. Сопротивление было слабым. Подавленные артиллерийским обстрелом и понесшие большие потери османийцы отстреливались вяло, ближнего боя не принимали, сразу же отходили.
   Проблема заключалась в другом, сейчас на левый берег переправилась только одна рота, насчитывавшая в данный момент меньше полутора сотен штыков. По мере удаления от моста, фронт наступления растягивался, плюс неизбежные в такой ситуации потери, плотность порядков наступающих катастрофически падала. К тому же, с террасы, откуда вела огонь батарея капитана Осигова, левобережная часть Олумоца просматривалась намного хуже, чем правый берег. А значит, на поддержку артиллерии в прежней мере рассчитывать уже не приходилось.
   Только сейчас до капитана начал осознавать всю авантюристичность своего плана. Расчет на то, что османийцы в панике побегут в результате лихого наскока, оправдался лишь частично. На правом берегу почти так и произошло. На левом же, несмотря на довольно вялое сопротивление противника, наступление вот-вот должно было захлебнуться по причине нехватки сил и отсутствия резерва. Алекс уже начал подумывать над тем, чтобы отдать приказ остановиться и закрепиться на уже достигнутых позициях. Однако по здравому размышлению он пришел к тому выводу, что останавливаться ни в коем случае нельзя. Османийцев в городе оставалось слишком много. Если поймут, какими силами руоссийцы сейчас наступают, то непременно опомнятся и контратакуют. А сдержать их с такими разреженными порядками было решительно невозможно. Поэтому, капитан отправил на правый берег посыльного с абсолютно противоположным приказом.
   - Передай капитану Гаплыку приказ - всем переправиться на левый берег! Всем, кроме кавалеристов. Эти пусть продолжают на правом османийцев гонять!
   - Слушаюсь, господин капитан!
   Посыльный солдат хотел было уже направиться к мосту, как был остановлен капитаном.
   - Стой! Пусть трофейную пушку сюда прикатят. И предупредите капитана Осигова - быть в готовности к немедленному открытию огня по указанным целям.
   Собственно цель вырисовывалась только одна - шверпунктом обороны противника стала церковь, красотой которой недавно успел восхититься Алекс. Очень не хотелось уродовать такую красоту, но жизни своих подчиненных капитан Магу ценил намного выше. Вражеские стрелки засели за высокими прочными стенами, с которых подходы к церкви отлично просматривались и простреливались. К тому же, для того, чтобы добраться до входа, требовалось пересечь площадь перед церковью.
   Еще одного посыльного капитан отправил к командиру третьего взвода.
   - Приказываю взять вон тот дом.
   Указательный палец Алекса уперся в небольшой двухэтажный домик, стоявший справа от церкви. Там можно было накопить силы перед штурмом.
   Возникшую паузу капитан Магу заполнил многочисленными распоряжениями об эвакуации раненых, подсчете потерь и количестве оставшихся у солдат патронов. А еще предстояло позаботиться о доставке с правого берега боеприпасов, воды и продовольствия. В бой пришлось вступать сходу, сразу после длительного марша, с последнего приема пищи больше восьми часов прошло.
   - Господин капитан! Господин капитан...
   На этот раз новости были хорошими - с правого берега начали переправляться солдаты шестой роты.
   - Где ваш ротный командир?
   - Ранен, господин капитан! Еще в самом начале...
   - Тяжело?
   - Не могу знать!
   Алекс невольно выругался, в самый неподходящий момент рота осталась без командира! Однако из сложившейся ситуации надо было как-то выкручиваться.
   - Как фамилия?
   - Старший унтер-офицер Евгразов, господин капитан!
   - Я принимаю командование ротой, а ты временно назначаешься исполняющим обязанности субалтерн-офицера.
   На несколько секунд унтер-офицер впал в ступор, затем вбитый годами службы рефлекс, все-таки взял верх над изумлением.
   - Слушаюсь, господин капитан!
   - Отведешь своих на левый фланг, сменишь солдат из пятой роты и отправишь их сюда.
   Самую важную и трудную задачу по штурму городской церкви Алекс решил взять на себя. Буквально через пару минут его план был безжалостно разрушен, столкнувшись с реальностью - вернулся посыльный, отправленный к капитану Осигову.
   - Господин капитан, капитан Осигов сообщает, что гранат на батарее осталось всего по три на орудие, есть еще три десятка шрапнелей!
   Двенадцати гранат для штурма явно недостаточно, а шрапнель в таком деле бесполезна, это не по не укрывшейся пехоте в поле палить. А без артиллерийской поддержки можно половину роты положить, и не факт, что церковь удастся взять. А что, если...
   - Где Горанович?! Ко мне его! Бегом!
   Еще одного посыльного капитан Магу отправил к Осигову. Действовать надо было быстро, пока османийцы не опомнились.
   - И найдите какую-нибудь белую тряпку.
   Выслушав офицера, себриец только с сомнением покачал головой.
   - Сам знаю, что авантюра, - не стал отрицать очевидного капитан. - Ты, главное, громче переводи, чтобы аскеры услышали, а там уже как Бог даст.
   И еще бы Осигов первой гранатой не промазал, но в нем Алекс был уверен. Наконец, все было готово. Приказав прекратить огонь, капитан поднял над головой белую тряпку, привязанную к стволу трофейной винтовки. С той стороны палили еще минут пять, но интенсивность стрельбы постепенно снижалась, пока на улочках Олумоца окончательно не установилась настороженная тишина.
   - Господин капитан, османийцы вывесили белый флаг, - доложил наблюдатель.
   В окне над входом в церковь легкий ветерок полоскал белую тряпку.
   - Ну что же, пойдем, попробуем обдурить османийцев.
   С той стороны также пришли двое.
   - Капитан Магу, - представился Алекс.
   - Тегмен Йылмаз, - представился молоденький османийский офицерик со щегольскими тонкими усиками над верхней губой.
   Молодой - это плохо. Это значит, что идеалы из головы выветриться, еще не успели. Судя по всему, именно он и удерживал османийских солдат в церкви. Не будь его, они бы за нее с таким упорством цепляться не стали. Такой может и упереться. А вот то, что за офицером стоял седоватый унтер с заметным брюшком, было хорошим знаком. Значит, большого авторитета среди своих подчиненных тегмен Йылмаз не имеет, иначе бы с ним не отправился соглядатай от солдатской массы. В отличие от своего начальника, большая часть аскеров хочет не славы героев, а просто выжить. Осталось только поглубже вбить в эту щель клин, и как можно более толстый.
   - Переведи этому... Я не буду штурмовать церковь, я отдал приказ разрушить ее артиллерийским огнем. Но мне жаль уничтожать такое великолепное здание. Поэтому, я решил дать засевшим внутри шанс на спасение их никчемных жизней.
   На этом перевод Горановича был прерван эмоциональной тирадой османийского лейтенанта. Себриец открыл было рот, чтобы перевести его речь Алексу, но тот жестом остановил его.
   - Мне наплевать на то, что он там лопочет. Переведи, у них есть пять минут, чтобы убраться из Олумоца на все четыре стороны! В противном случае, вы останетесь здесь навсегда! Пять минут!
   Алекс развернулся и зашагал обратно, Горанович общался с османийцами еще минуты три. Когда он вернулся, белый флаг тут же был убран. С той стороны белая тряпка также исчезла, но стрельба с обеих сторон так и не возобновилась.
   Щелкнув крышкой, Алекс взглянул на часы.
   - Пять минут. Как думаешь, Горанович, купились османийцы?
   - Все может быть, - напустил туману себриец.
   - А почему ими командует только тегмен? Неужели, никого повыше званием не нашлось?
   - Те, кто выше, уже сбежали, - усмехнулся проводник.
   Да, этому Йылмазу не позавидуешь. Удержит хотя бы часть города, всю славу начальство захапает себе, не удержит - будет кругом виноват.
   - Время!
   Свое появление первая граната возвестила заунывным свистом. Гах!!! Трубка была поставлена с замедлением, разметав рыжую черепицу крыши, граната глухо рванула внутри. За первой последовала вторая, третья...
   - Сдаются! Сдаются, господин капитан!
   После взрыва четвертой гранаты, в окне церкви опять появилась белая тряпка, но прежде, чем капитан Осигов заметил ее, батарея успела сделать еще два выстрела и оба раза попасть. Когда стрельба вторично стихла, капитан вновь отправился на переговоры.
   - Надеюсь, на этот раз тегмен Йылмаз будет более сговорчивым.
   Вместо тегмена на переговоры заявились сразу четыре османийских унтера. На вопрос, куда подевался их командир, самый старший из них ответил.
   - К величайшему сожалению, храбрец Йылмаз погиб от взрыва вашей гранаты. От самой первой.
   "От гранаты он погиб! Как же! Сами, небось, и зарезали несговорчивого дурака, чтобы свои шкуры спасти". Вслух Алекс произнес абсолютно другие слова.
   - Очень жаль тегмена Йылмаза, храбрый был офицер.
   Выслушав перевод Горановича, все четыре унтера состроили скорбные рожи и дружно закивали головами, будто болванчики, что-то лопоча при этом.
   - Что они говорят?
   - Говорят, что тоже сожалеют, - перевел проводник, и просят вашего разрешения забрать с собой его тело, чтобы передать родственникам для погребения.
   "Боятся, сволочи, что кто-нибудь вместо осколочных ранений увидит ножевые. Потому и увезти хотят, чтобы прикопать втихаря где-нибудь подальше от посторонних глаз". Алекс великодушно махнул рукой.
   - Пусть увозят. Что еще?
   - А еще, просят выпустить их с оружием и дать им три часа на...
   - Тридцать минут!
   Алекс буквально взорвался от возмущения. За три часа эти вояки ограбят горожан до последней нитки, изнасилуют всех, кого можно и убьют тех, кто для этого окажется непригоден. Не на того нарвались!
   - Переведи им, только очень точно переведи, каждое слово, чтобы потом не говорили, будто я их не предупреждал! Того аскера, который через полчаса останется в Оломуце, утоплю в Сдарке. Найду место поглубже и там утоплю! Увижу, что начнете обижать местных себрийцев - прикажу возобновить обстрел! Все поняли?
   Видимо, перевод Горановича оказался достаточно точным, османийцы не только закивали своими башками, но и заметно переломили спины. И остались стоять на месте.
   - Что еще?
   - У них очень много раненых и мало транспорта, всех не вывезти.
   - Пусть оставляют, - пожал плечами Алекс, - потом пришлют за ними санитарный обоз. Мы даже не будем брать их в плен.
   - Они опасаются, что городские жители перережут их сразу, как только Олумоц будет сдан вам.
   - М-да, любят их здесь очень, - поморщился Алекс. - Хорошо, я гарантирую им жизнь. Слова руоссийского офицера им будет достаточно?
   Выслушав перевод Горановича, османийцы залопотали между собой еще оживленнее, потом пришли к какому-то консенсусу.
   - О, да, - перевел их ответ себриец, - господин капитан очень убедительно доказал, что умеет держать свое слово.
   Еще ниже согнувшись, османийцы попятились задом, и в какой-то момент будто растворились в воздухе. Сразу же после их исчезновения в левобережной части Олумоца началась лихорадочная суета. Когда Алекс увидел, сколько синих мундиров высыпало на улицы, ему чуть плохо не стало. Его счастье, что османийцы не догадывались, сколько снарядов осталось на батарее капитана Осигова.
   Как бы то ни было, данное османийцам слово офицера следовало держать. Взяв третий взвод своей роты и Горановича, капитан Магу направился на поиски госпиталя, поскольку, спросить было не у кого. Нацепили на штык белую тряпку, и пошли по самой широкой из имевшихся улиц.
   - Стой!
   Алекс схватил за рукав османийского аскера, выскочившего из-за угла буквально под ноги капитану. Винтовка висела у него за спиной, поверх винтовки через правое плечо висел тюк, снизу в тюк намертво вцепилась пожилая растрепанная визжащая пожилая себрийка, которую аскер тащил вместе с тюком.
   - Переведи ему, пусть отдаст.
   Выслушав перевод Горановича, аскер злобно зыркнул на руоссийского офицера, столь беспардонно лишавшего его законной добычи, но мрачные лица стоявших за капитаном солдат, еще не остывших от недавнего боя, помогли принять благоразумное решение. Османиец выпустил тюк, который был подхвачен себрийкой, тут же юркнувшей обратно за угол. Остальные аскеры, бывшие неподалеку, не выказали никакого желания вмешаться или хоть как-то помочь своему товарищу. Ну, не повезло, без добычи остался, бывает. Судьба. В следующий раз повезет. Может быть.
   - Где госпиталь?
   Объяснения аскера капитана не удовлетворили, и он принял решение, окончательно лишавшее беднягу возможности поучаствовать в экспроприации имущества олумоцких обывателей.
   - Показывай дорогу.
   Османиец бросил на Алекса еще один злобный взгляд и нехотя потопал вперед. Третий взвод двинулся за ним. Сначала прямо, затем два правых поворота и один левый. Аскер остановился у невысокого каменного забора и указал на небольшой симпатичный особнячок, спрятавшийся за ним.
   - Раненые здесь, - перевел Горанович. - Он просит отпустить его.
   - Пусть идет, - махнул рукой капитан.
   Отпущенный османиец мгновенно исчез, будто в его и не было.
   За забором руоссийцев встретила дюжина трупов, аккуратно выложенных рядком справа от входа. Этим медицинская помощь уже не требуется. Расставив караул вокруг дома, капитан Магу взялся за ручку входной двери. Внутри особняк выглядел куда хуже, чем снаружи. Вонь, стоны раненых, хрип умирающих, окровавленные тряпки под ногами. В поисках хоть кого-нибудь из персонала, Алекс направился внутрь особняка. Для этого то и дело приходилось перешагивать через лежавших прямо на каменном полу раненых аскеров.
   - Вы - медик?
   Капитан остановился около простоволосого османийца, молча сидевшего, привалившись спиной к стене. Из-под грязного халата выглядывал воротник синего мундира, рядом лежал окровавленный фартук. На приближение руоссийцев он никак не отреагировал, и вообще, имел вид смертельно уставшего человека.
   Переведенный Горановичем вопрос заставил османийца вздрогнуть и вернуться обратно в реальность. Осознав, что перед ним стоят руоссийцы, он с трудом нашел в себе силы подняться.
   - Почему он один? Где остальные? И почему он сидит, а не оказывает помощь раненым?
   Горанович перевел сначала вопрос, а затем ответ.
   - Остальные сбежали, как только начался обстрел правого берега. Кричали, что в Олумоц ворвался целый полк руоссийцев, они вот-вот будут здесь и всех вырежут.
   - Так уж сразу и полк, - усмехнулся Алекс. - А он, почему не сбежал?
   - Раненых продолжали приносить, и он решил остаться.
   - Тогда, почему сидит?
   - У него все закончилось, бинты, корпия, вода, остался только эфир. И он очень устал.
   - Пусть возьмет себя в руки и начинает работать. Двух солдат ему в помощь я пришлю, воды ему принесут, инструменты у него есть, а бинтов, извините, у меня тоже нет, обойдется тряпками.
   Выслушав приказ капитана, османиец кивнул, взглядом отыскал ближайшего раненого, которому, по его мнению, требовалась помощь, и направился к нему, подволакивая ноги. Ну, хоть так. "Надо будет еще двоих солдат сюда подрядить, пусть трупы наружу вынесут, а то так и лежат вперемешку. Да и тех, кто во дворе лежит, тоже прикопать надо, а то скоро вонять начнут".
   Разобравшись с делами в госпитале, и отдав необходимые распоряжения, капитан взглянул на часы. Полчаса, отведенные османийцам для эвакуации, почти истекли, пора была возвращаться. Обратный путь пролегал по опустевшим улочкам, носившим следы поспешного бегства. Среди тряпок, кухонной утвари и прочего хлама, временами попадалось брошенное османийцами оружие. Сопровождавшие Алекса солдаты подобрали полдюжины винтовок.
   Под сапогами захрустела битая черепица, потянуло вонью дыма, крови и сгоревшего пороха, а вскоре их окликнули привычным руоссийским.
   - Стой, кто идет!
   - Капитан Магу с солдатами, - откликнулся Алекс.
   Как раз к возвращению капитана отведенный османийцам срок истек. Отправив посыльного к Евгразову, капитан отдал приказ начать движение к окраинам Олумоца. Этот путь занял целых четверть часа, то и дело приходилось выгонять из окрестных домов задержавшихся мародеров. Таких лишали оружия и честно награбленного имущества, а затем пинками выгоняли из города. Шестерых, пойманных на насилии и убийствах, солдаты без лишних церемоний прикололи штыками. Для охраны пленных просто не было кого выделить, а потому и в плен никого не брали. Наконец солдаты во главе с капитаном выбрались за пределы городка.
   Весть о достигнутых договоренностях каким-то образом просочилась и на правый берег. К удивлению Алекса, среди жителей Олумоца нашлись и те, кто решил уйти из города вместе с османийскими войсками, а поскольку получасовой срок на гражданских не распространялся, их повозки тянулись потом из него до самой ночи.
   "Пусть едут, - решил Алекс, - по крайней мере, в случае чего, эти в спину стрелять уже не смогут". Но пожелавшие уйти из города были наименьшей из множества проблем, которые еще предстояло решить.
   - Какие будут дальнейшие приказания, господин капитан?
   - Копайте.
   - А что копать, господин капитан? - удивился унтер-офицер.
   - Траншею, разумеется. Когда обещанный полковником резерв подойдет - неизвестно, а османийцы могут вернуться в любой момент. Хорошо бы еще и ту высотку занять, но некем. Порядки наши и без того жиденькими получаются, вся надежда на артиллерию, а на батарее всего три десятка шрапнелей осталось и гранат - кот наплакал.
   Была еще трофейная пушка, но без прицела толку от нее немного. Разметив контуры будущей траншеи, и разведя на работу солдат, капитан Магу оставил их под надзором взводных унтер-офицеров, а сам отправился обратно в город, где на него тут же обрушилась масса проблем.
   Одних только раненых солдат набралось больше сотни, всех их надо было где-то разместить и оказать хоть какую-то помощь. Нельзя было оставить мост без охраны. А еще требовалось убрать с улиц не одну сотню трупов и собрать брошенное оружие, пока его не растащили местные себрийцы. И донесение полковнику Чанаеву надо было написать. Да еще и Горанович куда-то исчез.
   Вопрос с размещением госпиталя решился просто - увидев на правом берегу большой дом, жители которого выносили вещи, готовясь уезжать, капитан приказал солдатам придать им ускорение. В опустевшее здание начали сносить раненых. Подозвав ефрейтора из шестой роты, Алекс распорядился срочно найти Горановича.
   - Слушаюсь, господин капитан!
   На уборку трупов и сбор оружия задействовали артиллеристов. Едва только капитан разобрался с этим вопросом, как заявился ефрейтор с найденным проводником в компании с каким-то седеньким старичком из местных жителей.
   - Горанович, узнай, есть ли в этом городе хоть один врач.
   - Уже узнал. Было два, один уехал, второй остался.
   - Ну, так найди его, пусть поможет раненым!
   - Уже нашел, - проводник указал на приведенного с собой старика, - он готов помочь.
   - С этого и надо было начинать! Быстро в госпиталь! Проводишь!
   - Слушаюсь, господин капитан! - вытянулся ефрейтор.
   Как только выдалась свободная минута, Алекс сел писать донесение командиру полка. От этого занятия его оторвал посыльный от капитана Осигова.
   - Господин капитан, пушку украли!
   - Какую еще пушку? - не сразу понял капитан. - У вас что, гаубицу украли?!
   - Никак нет, господин капитан, наши все на месте, трофейную пушку украли.
   Выяснилось, та пушка, которая с оторванным колесом, осталась стоять на месте. А ту, которую использовали для стрельбы по османийцам на левом берегу, кто-то укатил еще дальше, воспользовавшись неразберихой после боя. И теперь ее не могут найти.
   - Сволочи! - возмутился Магу. - Я в донесении уже указал трофеями две пушки, и переписывать его не собираюсь! Горановича ко мне, живо!
   Когда проводник явился, капитан подошел к нему вплотную, взглянул снизу вверх, и начал, постепенно наращивая экспрессию.
   - У меня сегодня был трудный день. У нас всех сегодня был трудный день, и мне очень не хотелось бы очень не хотелось бы омрачать его окончание. Но, если мне не вернут эту чертову пушку...
   - Какую пушку?
   - А, так ты еще не знаешь! Пока мы здесь воевали с османийцами, какая-то сволочь украла у меня одну из двух трофейных пушек, а я в донесении полковнику уже написал про две. Так вот, передай этим местным тихоням, что если через четверть часа пушка не будет стоять на прежнем месте, я переверну этот городишко вверх дном, и расстреляю любого, у кого в доме найдется хотя бы ржавый штык! Я это сделаю, ты меня знаешь!
   - Хорошо, - невозмутимо кивнул Горанович, - я передам.
   Через четверть часа Алексу доложили, что пушка нашлась. Капитан пошел лично взглянуть на нее. Около пушки он застал капитана Осигова.
   - Эти тихони растащили еще и около сотни винтовок. Может, надавить на них, чтобы вернули?
   - Пусть подавятся, не стоит отношения с ними портить из-за всяких мелочей. С нас хватит и этого.
   Магу пнул сапогом найденное орудие по колесу. Артиллерист тут же предложил.
   - Надо переставить на нее прицел с поврежденной, там он, как ни странно, уцелел.
   - А вторую починить можно? - заинтересовался Алекс.
   - При наличии кузни, столярной и слесарной мастерских - можно.
   - Вот завтра этим и займись, а пока, тащи их к себе на батарею. Я же со спокойной душой, наконец-то, могу отправить донесение в штаб полка.
   После счастливого завершения пушечной эпопеи капитан отправил четверых кавалеристов в штаб полка с пакетом, а сам отправился инспектировать рытье траншей на окраине Олумоца. Солдаты успели углубиться в сухую, каменистую землю где по пояс, а где и того меньше. До заката оставалось еще часа два, а люди уже валились с ног от усталости.
   - Хватит на сегодня, - принял решение офицер. - Роте отдыхать и готовить пищу. Завтра продолжим, если гости не нагрянут.
   Этот невероятно длинный день подошел к концу. Ночь позволила забыться тяжелым, тревожным сном без сновидений. Спали солдаты в незаконченной траншее, спали артиллеристы на батарее, клевали носами часовые, охранявшие мост и оба госпиталя в самом городе. Если бы османийцы решились на ночную атаку, они вернули себе Олумоц без особого труда, но ночь прошла спокойно без происшествий.
   С утра капитан Магу занимался отправкой раненых из Олумоца. Удалось собрать одиннадцать разнообразных повозок, своих и трофейных, в которые погрузили самых тяжелых. Для охраны санитарного обоза пришлось отрядить десяток кавалеристов. Кроме того, капитан отправил конный разъезд на разведку. Кавалеристы вернулись к полудню, и командовавший ими унтер доложил, что две ближайшие деревни от противника свободны и только в третьей, находящейся в девяти верстах от Олумоца их обстреляли. Выяснить, кто это был - османийские солдаты или местные башибузуки выяснить не удалось. После недолгой перестрелки, стоившей кавалеристам одного легкораненого, руоссийцы отошли и вернулись в город.
   - Значит, сегодня они к нам не сунутся, - сделал вывод Алекс, - есть шанс удержать город до завтра.
   Тем временем, местами траншея уже была солдатам по грудь, а кое-где уже достигла полного профиля. Тревожные новости пришли с правого берега. Там, на склоне одной из гор, было замечено подозрительное движение. Видимо, зашевелились османийцы, драпанувшие вчера из города в самом начале боя.
   Следующая новость несколько добавила оптимизма. Прибывший от капитана Осигова посыльный доложил, что вторую трофейную пушку удалось отремонтировать.
   - Господин капитан просят дозволения на испытание пушки стрельбой!
   - Хоть одна хорошая новость на сегодня, - оживился Алекс, - разрешаю испытание. Нет, стой! Я сам с тобой пойду.
   К их приходу все уже было готово для стрельбы. Трофей поблескивал свежеструганным колесом, установленным взамен разбитого. Магу тут же внес свое предложение.
   - Предлагаю испытать пушку вон по тому склону. Заодно и тех, кто там шляется припугнем.
   Возражений у Осигова не было. Спусковой шнур на всякий случай удлинили. Трофейная четырехфунтовка послушно рявкнула, окутавшись плотным облаком порохового дыма. Чуть позже до позиции долетел негромкий хлопок разрыва.
   - Неплохо, - оценил выстрел артиллерист, - еще один.
   После второго выстрела капитан Магу указательным пальцем прочистил правое ухо и признал орудие вполне годным для стрельбы. Для обеих пушек тут же сформировали расчеты и выдвинули их на самое угрожаемое направление - к ведущей из города дороге. Там Алекса отыскал солдат из тех, кто охранял османийский госпиталь. Оказалось, что раненых кормить нечем. Солдаты поделились с ним сухарями из своих ранцев, но сейчас и они подошли к концу. Да и сам караул неплохо было бы сменить, вторые сутки, как на постах стоят.
   До самого вечера пришлось заниматься османийским госпиталем. Закончил капитан, когда уже стемнело. Пустой желудок напомнил, что неплохо было бы озаботиться и поддержанием собственных сил, а то с утра еще ничего не ел. Едва только Алекс пристроился к ротному котлу, как его отыскал капитан Осигов. Ужин пришлось прервать.
   - Что завтра делать будем? Сегодня османийцы были в десяти верстах, завтра могут напасть, а у меня снарядов на полчаса не самого интенсивного боя. А у тебя, сколько солдат осталось? Сотни полторы?
   - Вместе с кавалеристами - две.
   - Для обороны такого города маловато будет! Проткнут османийцы периметр в одном месте, и не удержим город.
   - Выделю два-три десятка штыков в мобильный резерв, - не сдавался Алекс, - заткнем дыру. Или есть другое предложение?
   - Есть. Можно вооружить местных жителей. Трофейного оружия сотни на две-две с половиной у нас хватит.
   Капитан Магу надолго задумался, потом отрицательно покачал головой.
   - Нет, толку от них будет немного, а если побегут, паника может и на наших солдат перекинуться. Да и не доверяю я им. Оружия у них и так много, хотели бы с османийцами драться, давно сами пришли. А ты, как все снаряды расстреляешь - уводи свои гаубицы обратно к Шангору.
   - Ну, как знаешь, - поднялся артиллерист.
   Не доверял он местным, хоть убей. Достаточно было вспомнить, сколько их сбежало из Олумоца после его взятия руоссийцами. А сколько осталось тех, кто не смог уехать, но никаких симпатий к освободителям не испытывал? Весь предыдущий опыт капитана говорил о том, что от них можно ожидать чего угодно, вплоть до удара в спину. Была еще надежда, что полковник Чанаев завтра пришлет подкрепление, но надежда эта была весьма слабенькой, да и раньше полудня их можно не ждать. Алекс вздохнул и продолжил ковырять ложкой остывшую кашу.
   Ночь прошла беспокойно. Сначала после полуночи группа каких-то людей попыталась проникнуть в Олумоц вдоль реки, но была остановлена бдительным часовым. После предупредительного выстрела неизвестные растворились в темноте, отказавшись от своей попытки. Никаких последствий больше не было, но переполох в городе вышел изрядный, и все успокоилось только через час.
   Перед самым рассветом большая группа себрийцев захотела перейти через мост с правого берега на левый, но была остановлена караулом моста. Возникла перепалка, чуть не дошло до стрельбы в воздух. Командовавший караулом унтер-офицер вызвал дежурный полувзвод, заодно, подняли и капитана Магу.
   Злой и не выспавшийся Алекс прибыл к мосту, чтобы лично разобраться в ситуации уже в предрассветных сумерках. Выслушав доклад начальника караула, капитан принял решение.
   - Ладно, можешь пропустить. Считай, что уже утро. Только смотри, чтобы никакого оружия туда-сюда не таскали.
   Идти досыпать, уже не было никакого смысла, поскольку уже через час предстояло выслать по дороге конную разведку. На этот раз посыльный от разведчиков вернулся уже через два часа.
   - Господин капитан, противник обнаружен в шести верстах отсюда!
   И на этот раз это, несомненно, были солдаты регулярных частей османийской армии, посыльный клялся, что сам лично видел их синие мундиры. Капитан открыл крышку часов. Начало одиннадцатого. Появления противника можно было ожидать еще до полудня. Полчаса, пока не закончатся шрапнели для гаубиц и снаряды к трофейным четырехфунтовкам, можно будет удерживать османийцев на подходах к городу. Затем, придется отступить на левый берег и попытаться удержать хотя бы его. Вряд ли противник будет располагать осадным парком, а потому, были неплохие шансы продержаться до подхода резерва. Если, конечно, он вообще придет.
   Полдень. Солнце в самом зените и жарит немилосердно. Олумоц замер в тревожном ожидании предстоящего боя. Два всадника влетели в город со стороны Шангора. Было видно, что лошадей они гнали не жалея. Караул у моста задержал их буквально на полминуты. От моста они сразу же направились к капитану Магу.
   - Господин капитан, вам пакет от господина полковника!
   Алекс взял в руки пакет из серой казенной бумаги, проверил печать и расписался в получении. В пакете явно был какой-то приказ. А если прислали приказ, то прибытия резерва можно не ожидать. Оставалось только узнать, что именно приказывает командир полка. Капитан вскрыл конверт, торопливо пробежал глазами по бумаге, а когда опустил, столкнулся со множеством направленных на него взглядов. Отвечая на невысказанный всеобщий вопрос, Алекс громко, так чтобы все окружающие услышали, произнес.
   - Перемирие. С сегодняшнего полудня.
   Несколько коротких секунд все осознавали сказанное, а затем все взорвались громогласным.
   - Ура-а-а-а!!! А-а-а-а!!!
   Весть о перемирии мгновенно пронеслась по траншее и проникла в город.
   - Отставить! Тихо! Молчать!
   Ну, наконец-то заткнулись.
   - Война еще не закончилась, это только перемирие! А потому, не расслабляться!
   И тут капитан вспомнил, что приказ о перемирии до выдвинутых вперед кавалеристов еще не доведен, а перемирие наступило уже минут двадцать как. Пришлось срочно отправлять к ним посыльного. К счастью, обошлось без происшествий, так как османийцы вперед так и не пошли, видимо, о предстоящем перемирии уже знали.
   Сам полковник Чанаев пожаловал в Олумоц на следующий день с важными новостями.
   - Поздравляю, господин капитан, ваша авантюра полностью удалась!
   - Смею напомнить, с вашего разрешения, господин полковник.
   - Ладно, вы эту кашу заварили, вам и расхлебывать. А по сему, господин капитан, с сегодняшнего дня вы назначаетесь военным комендантом Олумоца.
   - Слушаюсь, господин полковник!
   Нельзя сказать, чтобы данное назначение вызвало в душе Алекса чувство бурного восторга, скорее, наоборот.
   - И учтите, - продолжил полковник, - перемирие это надолго. Пусть теперь вместо нас дипломаты воюют. Так что размещайте солдат на летние квартиры, налаживайте связи с местными, а представление на вас я уже написал.
   Капитану очень хотелось узнать, что за представление на него написал командир полка, но гордость не позволила задать вопрос напрямую. Вместо этого он спросил.
   - Осмелюсь спросить, господин полковник, а как на счет пополнения?
   - Гранаты для гаубиц на днях доставим, первого же офицера, способного исполнять обязанности ротного командира, обещаю прислать к вам, а вот с пополнением дело обстоит туго, война-то, считай, закончилась. На скорое восстановление численности до штатного состава можете не рассчитывать. Буду направлять вам солдат после возвращения из госпиталей, большего не ожидайте.
   - Так точно, господин полковник!
   Чанаев переночевал в Олумоце, и следующим утром отбыл обратно, а капитан Магу остался исполнять обязанности военного коменданта в меру своих представлений об этой непростой должности и умственных способностей.
  
   Утро. Наглое солнце проникло в спальню через окно и бесцеремонно разбудило самого важного в Олумоце человека - военного коменданта города, капитана руоссийской императорской армии Алекса Магу. Звучит? И это, если еще кавалерства всех имеющихся у него орденов не перечислять.
   Алекс перевернулся со спины на бок. Слободенки в кровати не было, уже по хозяйству хлопочет. Эту девицу ему подсунули местные, как только убедились, что под властью капитана Магу им предстоит жить довольно долго. Цель, которую они преследовали, была предельно понятна, а Алекс и не возражал. Особых секретов у него не было, зато он был всегда накормлен, обстиран, наглажен и по ночам одиночеством не страдал. А если и появятся, какие секреты, то их всегда можно обсудить подальше от симпатичных смугленьких ушек.
   Встать или еще поваляться? Первые дни в новой должности были наполнены бурной деятельностью и бесполезной суетой в приблизительно равной пропорции. Олумоц был абсолютно не приспособлен к расквартированию хоть сколько-нибудь значимой массы войск. В городе не было ни одного здания, где можно было бы разместить хотя бы одну роту полного состава. Пришлось перенять опыт османийцев и разместить солдат по обывательским квартирам. Такое расквартирование не позволяло быстро поднять их по тревоге, тесный контакт с местным населением разлагал солдат. Пришлось устроить гауптвахту, куда сажали наиболее "отличившихся" для протрезвления.
   Трофейные пушки увезли быстро. Османийский госпиталь удалось выпихнуть из города только через неделю. Правда к тому времени из-за отсутствия медикаментов и дурного ухода в живых осталось не более трех десятков. Всех остальных вывезли и закопали за городом. За полтора месяца количество штыков в обеих ротах постепенно увеличилось до двух с половиной сотен. Исполняющим обязанности командира шестой роты прислали лейтенанта только выписавшегося из госпиталя после ранения.
   Из плохих новостей - ушел Горанович. Недели две назад, Алекс развалившись в кресле отдыхал после сытного обеда, когда в комнату без стука вошел Горанович.
   - Пойду я, мне здесь больше нечего делать.
   Капитан открыл было рот, чтобы уговорить проводника остаться, но передумал. Спросил только.
   - Куда пойдешь?
   - Не знаю. Палканы большие, найдется где-нибудь и мне место.
   Так и ушел, оставив чувство какой-то опустошенности.
   Алекс сел на кровати, нащупал босыми ногами тапки и потянулся за полосатым халатом. Привык он к сытой и спокойной жизни, но в последнее время ему чего-то не хватало. Слободенка гремела на кухне посудой, живот тут же напомнил, что сейчас самое время позавтракать. С улицы донесся перестук копыт. Капитан запахнул халат и направился к окну, взглянуть, кого это в Оломуц принесло. Увиденное заставило Алекса поспешить к выходу.
   - Пакет для капитана Магу!
   - Давай.
   Привычно проверив печать, Алекс расписался в получении и отпустил посыльного.
   - Свободен.
   Затем он вернулся в дом, где вскрыл пакет и углубился в чтение. Чем ближе к нижнему краю листа опускался взгляд капитана, тем мрачнее становилось выражение его лица, о завтраке было забыто напрочь. Позади послышались осторожные, едва слышные шаги. Офицер торопливо сложил бумагу и слегка щелкнул девушку по любопытному носику.
   - Божкоевича ко мне позови!
   - А завтрак?
   - Бегом!!!
   Грозный рык офицера никак не вязался с полосатым халатом и тапками на босу ногу. Но себрийка мгновенно сообразила, что сейчас лучше выполнить поручение капитана без лишних слов.
   Божкоевич, хоть никаких официальных постов не занимал, в Олумоце был человеком очень авторитетным. Уже на второй день после начала перемирия, едва только с улиц Олумоца убрали все трупы, он явился военному коменданту, чтобы испросить разрешения на начало разборки развалин и восстановление поврежденных домов. С тех пор все вопросы, связанные с местными себрийцами капитан Магу решал с ним. Надо было только договориться с Божкоевичем, и дело можно считать решенным.
   В свою очередь, в общении с офицером себриец вел себя подчеркнуто уважительно. Алекс полагал, что уважение это только внешнее, просто хозяин города до поры не хотел ссориться с военным комендантом. Ведь за капитаном Магу стояли не только две сотни штыков и четыре шестифунтовые гаубицы, но и вся Палканская армия.
   Божкоевича капитан встретил по форме одетым и при оружии. После привычного приветствия себриец осторожно поинтересовался.
   - Что-то случилось, господин комендант?
   По руоссийски он говорил с сильнейшим акцентом, но фразы уже научился выстраивать правильно.
   - Случилось. Дипломаты договорились о линии разграничения. И линия эта пройдет по Сдарке. Левобережная часть Олумоца отходит обратно османийцам.
   Несколько секунд Божкоевич переводил полученную информацию на себрийский, затем свой следующий вопрос обратно на руоссийский.
   - И когда это должно случиться?
   - Через двое суток. Послезавтра, в полдень, я должен буду вывести обе роты на правый берег. А о том, какие слухи ходят, ты и сам знаешь.
   Себриец задумчиво кивнул головой. Слухи и в самом деле ходили нехорошие, но в Олумоце до сих пор не появилось ни одного беженца, а потому, они так и оставались слухами.
   - Я вам всем предлагаю перебраться на правый берег, там вы будете под защитой руоссийской армии, там вас никто тронуть не посмеет.
   Божкоевич размышлял довольно долго.
   - Хорошо. Я все расскажу своим. Кто захочет, сможет уехать, но многие останутся. Мы триста лет прожили под османийцами, люди привыкли и надеются, что все обойдется и в этот раз.
   На этом и разошлись. Алекс тут же отправился на кухню, где Слободенка разогревала завтрак по второму разу. Остановившись в дверях, офицер пристально посмотрел на суетившуюся девушку.
   - А ты, уедешь или останешься?
   Судя по румянцу, пробившемуся сквозь смугленькие щечки, догадка оказалась верной - подслушивала. И все уже для себя решила.
   - Куда я поеду? Здесь мой дом.
   Все ясно.
   - Ешь одна. И вещи мои собери, вечером солдата за ними пришлю.
   На правом берегу капитан Магу не стал повторять прежних ошибок. Обе роты разместились в двух больших не то сараях, не то складах. Места маловато, крыши дырявые, печей нет, окошки крохотные и удобств никаких. Ничего, на дворе лето, а к удобствам руоссийскому привыкать не стоит, от излишних удобств он пьянствовать начинает и мысли крамольные у него в голове заводятся.
   Самому, правда, тоже пришлось отказаться от халата, позднего подъема и личной кухарки. Для новой комендатуры капитан выбрал брошенный беженцами дом. Небольшой и не очень удобный, он располагался в двух шагах от казарм и имел большой холодный подвал, запираемый снаружи.
   За хлопотами передислокации и обустройства на новом месте, двое суток пролетели почти незаметно. За это время не больше сотни себрийцев рискнули оставить свои жилища и надолго, если не навсегда, перебраться с одного берега Сдарки на другой. И вот наступил назначенный день.
   Османийцы появились в два часа пополудни. За Алексом прибежал посыльный, и он, прихватив с собой папку с заранее заготовленным актом о передаче левобережной части города османийцам, отправился на пост, расположенный на окраине Олумоца. Темно синяя колонна спускалась с гор в долину Сдарки.
   - Не меньше батальона, - прикинул численность османийцев Алекс, - через полчаса здесь будут. Приведи-ка мне лошадь, а то как-то неудобно будет с ними снизу вверх разговаривать.
   Посыльный отправился выполнять приказание, а капитану только и оставалось, что ждать. Когда колонна османийцев приблизилась, офицер взобрался на лошадь и выехал навстречу недавним противникам. Впереди колонны ехал рослый офицер в сияющем золотом погон мундире. По мере приближения к нему, лицо Алекса удивленно вытягивалось.
   - Ярбай Озчелик?!
   Лицо османийского офицера расплылось в улыбке, будто он сейчас хорошего приятеля увидел.
   - Албай Озчелик, капитан, - на ломаном руоссийском поправил Алекса османиец.
   - Поздравляю, - только и смог произнести удивленный капитан.
   Новоиспеченный полковник Озчелик своей предусмотрительности не утратил. По его знаку к обоим офицерам приблизился чернявый и носатый субъект в партикулярном, а приблизившись, затараторил.
   - Достопочтенный албай Озчелик приветствует достопочтенного капитана Магу. Он очень рад видеть своего благородного и милосердного противника живым и здоровым, да продлятся его дни в радости и благоденствии...
   - Притормози, - остановил толмача капитан. - Переведи албаю, что я тоже невероятно рад его видеть в полном здравии и при новых погонах, но для начала хотелось бы достичь некоторых неформальных договоренностей.
   Дождавшись окончания перевода, Алекс продолжил.
   - В городе осталось много местных себрийцев. Прежде, чем передать правобережную часть города албаю Озчелику, мне бы хотелось услышать его обещание, что в отношении оставшихся не будет предпринято никаких репрессий.
   Выслушав перевод, османиец пренебрежительно махнул рукой и произнес короткую фразу, после которой толмач минуты три распинался на тему, что трогать изменников-себрийцев никто не собирается. Война уже закончилась, пусть живут и султану налоги платят, деньги османийской казне сейчас нужны, как никогда.
   Поняв, что ничего более конкретного от албая добиться не удастся, Алекс предложил.
   - Хорошо, теперь давайте покончим с формальностями.
   Алекс протянул толмачу папку с актом, заодно припомнив, что перо и чернильницу он взять с собой не догадался. Носатый раскрыл папку и также скороговоркой начал переводить текст акта Озчелику. Поначалу тот слушал, кивал, затем повелительно махнул рукой и что-то коротко приказал. Толмач моментально заткнулся, извлек из нагрудного кармана бронзовую походную чернильницу-непроливашку и угодливо изогнувшись, протянул ее албаю вместе с пером и папкой. Озчелик взял папку у толмача макнул перо в подставленную чернильницу и размашисто расписался в акте.
   - Извольте, достопочтенный господин капитан.
   Чернявый протянул папку с актом капитану. Теперь, когда необходимые формальности были соблюдены, можно было официально передать левобережную часть Олумоца османийцам.
   - Переведи албаю, нам потребуется четверть часа, чтобы полностью оставить эту часть города и перейти на правый берег.
   - Достопочтенный албай Озчелик говорит, что вы можете не торопиться, он готов ждать столько, сколько будет нужно.
   - Четверти часа будет вполне достаточно.
   Алекс вскинул правую ладонь к козырьку, давая понять, что разговор окончен. Озчелик и его офицеры отсалютовали в ответ. Развернув лошадь, капитан направился обратно в город, остановился около постовых.
   - Унтер-офицер, снимайте пост и следуйте в казарму на правый берег!
   - Слушаюсь, господин капитан!
   Руоссийские солдаты оставляли османийскую часть города в почти полной тишине. Кривые, узкие улочки Олумоца будто вымерли, даже ветер настороженно притих, только стучали по камням мостовых каблуки солдатских сапог, да подковы капитанской лошади.
   Первые дни правый берег напряженно наблюдал за жизнью левого, османийцы вели себя вполне корректно и никаких репрессий по отношению к местным жителям не учиняли. Единственное, что можно было назвать необоснованной жесткостью, османийцы полностью прекратили любое сообщение между двумя частями города.
   Постепенно все страхи развеялись за судьбу себрийцев, а лишенный привычного женского общества капитан Магу стал намного больше внимания уделять службе к большому неудовольствию его подчиненных, успевших привыкнуть к вольготной жизни на левом берегу.
   Со дня ухода с правого берега прошла ровно неделя, было чудесное солнечное утро, когда Магу отыскал посыльный от капитана Осигова.
   - Господин капитан, вас господин капитан на батарею подняться просят.
   Судя по встревоженному лицу солдата, произошло что-то экстраординарное. Толком добиться от него разъяснений не удалось, пришлось начать подъем на террасу в надежде, что сам командир батареи сможет объяснить причину столь срочного вызова более толково, чем его солдат.
   С террасы, где расположилась батарея капитана Осигова, узкие улочки левого берега почти не просматривались, город представал скоплением рыжих черепичных крыш. Зато мост через Сдарку и площадь перед церковью Олумоца были хорошо видны. И происходящее там очень не понравилась капитану Магу. Бело-серо-черная толпа на площади, а вокруг цепи солдат в синих мундирах, на солнце поблескивали примкнутые штыки.
   - Возьмите.
   Алекс взял предложенный Осиговым бинокль. В оптику все выглядело еще хуже, кроме османийских солдат на площади присутствовали еще какие-то вооруженные люди, но явно не имевшие отношения к регулярной армии. Судя по всему, это были местные башибузуки.
   - Давно себрийцев начали на площадь сгонять?
   - С полчаса прошло. Я сам не сразу понял, что происходит. А как сообразил, сразу за вами послал.
   Надо было что-то решать. Османийцев было вдвое больше, чем у него штыков, даже, если взять на вылазку всех солдат, кого можно. Зато у них не было артиллерии, четыре скорострельные гаубицы на господствующей высоте - серьезный аргумент. Основная же проблема была в том, что демаркационная линия проходила по Сдарке, перемирие никто не отменял и мирный договор вот-вот должен быть подписан.
   Алекс решил взглянуть на то, что происходит у моста. А там, к его удивлению, все было спокойно. Османийцев, правда, было много больше, чем обычно, не меньше двух взводов, винтовки с уже примкнутыми штыками. Но все они, за исключением единственного часового у въезда на мост, стояли спиной к правому берегу. Их задачей было предотвращение попытки прорыва себрийцев на спасительную руоссийскую сторону Олумоца, буде таковая состоится.
   Капитан вернул бинокль владельцу, артиллерист тут же направил его на церковь.
   - Сейчас людям головы начнут рубить и горло резать, - оторвавшись от бинокля, сообщил Осигов.
   - Надо их отбить, - принял окончательное решение Алекс.
   - Да вы что, господин капитан! Там же уже османийская территория! И война только-только закончилась, - запротестовал артиллерист. - Нас же самих за такое дело не помилуют.
   Его аргументы полностью были справедливы, но дальше так стоять и смотреть, как османийцы будут резать женщин и детей, не было решительно никаких сил. "Бог любит троицу, а дважды Озчелика я уже бил, побью и в третий раз".
   - Здесь я комендант, капитан Магу. И я приказываю вам, господин капитан, открыть огонь по османийским позициям у моста! Всю ответственность беру на себя. Исполнять!
   - Да и черт с ним!
   Артиллерист рванул ворот мундира, будто тот душил его. И обернувшись к собравшимся позади офицеров артиллеристам скомандовал.
   - Батарея к бою!
   Словно сжатая пружина мгновенно распрямилась, позиция батареи мгновенно ожила, наполнилась топотом ног и криками команд фейерверкеров. Оставив артиллеристов в состоянии лихорадочной суеты подготовки к открытию огня по сопредельной территории, капитан Магу начал спускаться с террасы вниз. В спину ему донеслось.
   - Прицел два пятнадцать! Шрапнелью! Трубка девять, заряд два!
   Капитан Осигов еще не успел забыть установки прицела и трубки со дня последнего боя, поэтому, первые же перелетевшие через Сдарку шрапнели причинили ошеломленным внезапным обстрелом и не успевшим укрыться османийцам весьма значимые потери.
   Уже вовсю беглым огнем гремела гаубичная батарея, когда Алекс влетел в расположение подчиненных ему рот. Встревоженные выстрелами орудий солдаты выбегали из казармы на плац уже с полными подсумками и винтовками в руках, но никто еще толком не знал, что именно происходит. И объяснять им что-либо было некогда. Ну да не новички, не впервой в таком деле участвовать, по ходу боя все поймут, и сообразят, как и что нужно делать.
   - Станови-ись!
   Не дожидаясь, когда в строй встанут припозднившиеся и солдатские ряды выровняются, капитан отдал следующий приказ.
   - Винтовки зарядить! Штыки примкнуть! На пра-во! Бего-ом марш!
   Под грохот солдатских сапог по камням мостовой Алекс успел прикинуть время. "Отсюда до моста две минуты бегом, потрепанный гаубичным обстрелом османийский заслон сбить сходу, и от моста до церкви еще две минуты. Должны успеть. По крайней мере, хоть большую часть спасти".
  
   Эпилог.
  
   Лучше бы он орал, грозил и топал ногами, но император был убийственно спокоен. В штабе Палканской армии не отважились посадить флигель-адъютанта на гауптвахту без дозволения свыше. Ограничились домашним арестом, а потом пришло указание отправить капитана Магу в столицу для дальнейшего разбирательства. Везли с сопровождением, больше напоминавшим конвой, но в форме при погонах и портупее. Правда, мундир успел основательно выгореть на солнце и потерять былой лоск после многочисленных стирок, да и брюки тоже изрядно потерлись. Появись он в прежнее время в таком виде при дворе - позору не оберешься.
   Никакого официального разбирательства не было, как и ожидал Алекс, путешествие закончилось прямиком в кабинете Александриса II. Перед императором он предстал еще при сабле, но уже без револьвера. Приговор был вынесен заранее, и вот теперь предстояло его выслушать.
   - Мало того, что вы, господин капитан, в окна к моим племянницам приноровились лазить, так еще и две империи чуть не втравили в новую войну, едва только успела закончиться прежняя. У вас есть, что сказать в свое оправдание?
   - Никак нет, ваше императорское величество!
   "Лишение всех званий и достоинств с публичным повешеньем. Давненько в империи такого не практиковали". Странно, но страха совсем не было, только волнение. Неизвестность выматывала душу, хотелось уже хоть какой-то определенности, пусть и самой ужасной.
   - Прошу только не наказывать остальных, они действовали по моему приказу!
   - Каждый ответит в соответствии с им содеянным, - отрезал Александрис. - Вы знаете что это?
   Император продемонстрировал капитану несколько сложенных вместе листов плотной, явно очень дорогой бумаги, исписанной крупным четким почерком с завитушками.
   - Никак нет, ваше императорское величество!
   - Это ваше представление к ордену Святого Егория второй степени за Олумоц, уже поддержанное генералом Скоблиным и утвержденное Думой кавалеров этого ордена. Осталось поставить одну только подпись. А вот это...
   Император взял со стола еще один лист.
   - Ваше представление к очередному званию досрочно. Теперь смотрите, что я с ним сделаю.
   Александрис разорвал листы пополам и выбросил их в мусорную корзину. Прощай блестящая карьера, досрочное повышение в звании и должности. "Бессрочная каторга с возможным помилованием лет через пятьдесят". Сердце в груди стучало, как кузнечный молот.
   - Я могу вас понять, как истинно верующий человек, но не могу простить как император.
   "Ого! Все не так плохо! Пятьдесят лет каторги и помилование через двадцать лет, если доживу. Что вряд ли".
   - Вас, капитан, следовало бы публично и примерно наказать, но уж больно за вас хлопочет барон Люменкрофт. Даже предположить не могу, какую услугу вы оказали министру двора, коли он так старается. Поэтому, только из уважения к старику...
   Император сделал паузу. "Пять лет арестантской роты...".
   - Отставка с правом ношения мундира и полной пенсией!
   Алексу показалось, что он ослышался. Капитан едва не попросил Александриса повторить вынесенный вердикт, от этого поступка его удержали остатки благоразумия во внезапно зашумевшей голове. "Да, силен старик! Не ожидал. За едва не развязанную войну отделался, можно сказать, легким испугом".
   - Не стойте истуканом, господин отставной капитан, ступайте, пока я не передумал, и постарайтесь сделать так, чтобы я о вас ничего больше не слышал!
   Четверть часа спустя, покачиваясь на диванчике пролетки наемного извозчика, Алекс ощущал себя счастливейшим человеком в империи. Вполне мог бы ехать сейчас в казенной карете, зажатым между двумя жандармами. Потом Алекс прикинул собственную выслугу плюс кавалерские, выходило не густо. "Чтобы не сидеть у отца на шее, придется найти какую-нибудь работу".
Оценка: 7.48*121  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"