Битый час мы уже бродим в поисках. Нет, это только говорится так в народе - битый час. На самом деле всего двадцать три минуты как мы вышли. Никто из нас ещё этого не знает и никто из них тоже не знает, но ровно через тридцать семь секунд мы их обнаружим.
Тридцать секунд...
Они могут прятаться за каждым пригорком, за каждым кустиком, за стволом поваленного дерева - надо быть очень внимательным. Поэтому мы ступаем по мху осторожно и зорко вглядываемся.
Двадцать четыре секунды...
Это у нас там, на полянке у реки тень и прохлада. Здесь, в редких корабельных соснах на жёлтом мху, настоящее пекло и сушь. В такую погоду они вообще могут не принять нашего вызова и не выйти нам навстречу, спрятавшись надёжно в свои потайные укрытия.
Тринадцать секунд...
Мы их найдём, мы их обязательно найдём! Каждый год мы одерживаем над ними решительную победу и в этот раз тоже должны непременно встретиться лицом к лицу. Не думаю, что они рассчитывают на реванш и потому собрали в этот раз более многочисленную ватагу. Наоборот, даже в таком случае мы их всё равно одолеем, а трофеи наши многократно умножатся.
Семь секунд...
Где же они?! Неужели в этом году они испугались? Или это часть их коварного плана? Взять нас измором? Расчёт, пожалуй, верный: пот с нас уже льётся ручьями. Но они же не китайцы! Это только в восточных единоборствах принято энергию врага обращать ему же во вред. А у нас на западе издревле повелось навалиться всем миром и шапками закидать. Ну никому верить нельзя!
Пять секунд... Три. Две. Одна...
- Мама, мамочка, мамусечка! Скорее, скорее, бегите все сюда! Вот они! Смотрите, смотрите, сколько их много!
И точно, их повылазило такое множество, что сразу и не сосчитать. В глазах рябит от обилия их ярких оранжевых одеяний. В первый момент действительно кажется, что вся национальная сборная Голландии в полном составе навалилась на нас своей фламандской мощью.
Ату их!
И мы все, сколько нас было, с ножами наперевес бросаемся на эту оранжевую свору. Пара минут и всё - схватка завершена. Как вы думаете, с каким результатом? Точно. Наших потерь - ноль! Даже маленькая Лизонька не порезалась маленьким ножиком. Правда, ножик игрушечный и тупой, но факт остаётся фактом. А Новая Голландия и в этом году откупилась от нас немалой контрибуцией. Нам, правда, пришлось ещё побегать окрест и подавить сопротивление ещё нескольких оранжевых отрядов, но, в силу своей немногочисленности, упорного сопротивления нам они уже не оказывали и мы легко с ними справились.
Вниз, к командору, мы летели на крыльях - радостные и с полными пакетами лисичек. В такую сушь кроме лисичек никакие грибы больше не растут, но и на том спасибо: лисички - очень вкусные грибы и чистить их одно удовольствие. Раз и готово!
Не иначе, вы решили, что Новая Голландия получила своё название за оранжевые мундиры лисичек, произрастающих на местных мхах в великом множестве? Ой, уморили! Стали бы мы из-за подобной ерунды от наших принципов "невмешательства" отступать и красть уже существующие названия. Мы конечно оправдываемся, что в Питере, мол, совершенно другая Новая Голландия, не то что наша, но понимаем, что путаница всё равно неизбежна.
Мы даже думали обратиться к Питерским властям, чтобы те официально продали нам этот бренд, но заглянули к командору в кошелёк и поняли - не потянем. Даже если Ксюха, как главный бухгалтер, ещё полбюджета своей конторы слямзит - не потянем.
Ну что вы, право, сразу в полицию - я же шучу! Неужто ездили бы они на "Опеле" сейчас, коль Ксюха такое могла! Полбюджета - это же минимум "Ха пятый". Но я говорил - Ксюша у нас совестливая. А командора к тому бюджету и на пушечный выстрел не подпускают. Хоть он и не раз вызывался помогать, я знаю...
Но почему всё-таки мы так бьёмся за право обладания единственной в мире Новой Голландией? Тут-то как раз всё просто: у нас есть гораздо более веская причина называть так наше грибное место. Лисички и другие грибы мы собираем там очень давно, а вот Новой Голландией это место стало лишь после того, как замполит, ваш покорный слуга, нашёл там огромный, яркий, красный в пупырышку красавец-мухомор. Не просто нашёл, а принёс с собой в лагерь с твёрдым намерением его съесть... Но это, господа мои хорошие, уже совсем другая история, а расскажу я её вам только при одном условии: если вы все дружно закроете своим деткам их маленькие любопытные ушки, да к тому же отправите покурить наркополицейских, коль вдруг затесались они в ваши ряды. Да и прочих ведомств блюстителей порядка - на всякий случай - тоже. Я знаю, эти способны ужом проползти и подслушивать себе, как ни в чём не бывало, шлангом прикинувшись.
Не знаю уж, отчего так повелось на Руси, но у нас обычно те, которые нас защищать призваны, - ну те, которые в погонах и фуражках, которые "моя милиция меня бережёт" - нехорошим людям, которые "кое-где у нас порой...", как раз таки только и нравятся. Они, такое впечатление, в свои игры между собой играют, а на нас, кто их всех, собственно, и содержит, внимания не обращают. Пока, конечно, или тем или другим от нас что-нибудь не понадобится. Они, может, защитники наши, вообще с лихими людьми одной крови - вам так не кажется? Не иначе, их одни матери рожали и одним молоком вскармливали... Пусть другие истории слушают, так и быть, смирю я своё нерадушие к доморощенным стражам порядка. А на эту быль - прошу, выпроводите их под любым предлогом. Некурящие если - так водички попить отправьте. Словом, придумайте что-нибудь, вы же можете! Даже денег дайте, не надо жмотиться, - я потом возмещу. Где меня найти, знаете теперь.
И расскажу я вам всё попозже, ладненько? Я ведь вас ещё не подводил никогда - всё пока рассказывал, что обещал. Дайте до реки добраться только - искупнусь и обязательно расскажу, гадом буду!
Бежим мы, в общем, с добычей радостные и счастливые - командору хвастаться. А он нас, напротив, хмурый встретил, хотя и с банкой пива в руке. Ему порядком уже надоело досылать воображаемый патрон в воображаемый патронник и орать "Стой, кто идёт?!" всякой перескакивающей с ветки на ветку сороке, а чем ещё заняться в наше отсутствие он не придумал.
Вы спросите, почему он с нами не пошёл на нашу тихую охоту? И думаете, мы до этого жребий тянули, кому в лагере остаться в карауле, наши машины и палатки сторожить? Или, решили вы, он сам вызвался, жертвуя собой, добровольцем в караул заступить?
Нет, ну вы неисправимы! Бьюсь я с вами, бьюсь, а всё без толку!
Не думал командор о нашем нехитром скарбе. Он сейчас и вовсе с нами на пляж уйдёт и даже не вспомнит полдня о своём нехитром имуществе и ржавом ведре с гордым именем "Астра". А не пошёл он за грибами потому, что клал он на все наши грибы с прибором и - сами должны соображать! - негоже командору похода в такую жарищу по холмам вверх-вниз вдоль и поперёк шлындать! И вообще, пошли уже купаться все бегом, а то у него даже уши вспотели.
Как будто у нас не вспотело ничего! Да у меня даже с ...э-э-э... из ... не скажу, откуда капает, а ты говоришь! Сейчас, плавки-то переодеть дай. Разорался тут!
Ладно, девчонки, грибы потом почистим, перед ужином, а то, глядите, он нас всех тут щас порешит. Пошли купаться...