Старое Ружьё служило в Городском Театре. Это было опытное, заслуженное ружьё, его любил Главный Режиссёр и зрители. И Старый Зритель, и Молодой Зритель, оба они с удовольствием ходили на спектакли с участием Старого Ружья. Строгий Критик посещал премьеры и неизменно строчил в Светскую Газету хвалебные рецензии. И даже Признанный Классик удовлетворённо улыбался всякий раз из золочёной рамы с недосягаемой высоты своего положения.
- А всё почему? - спросит Любознательный Читатель.
- А все потому... - скажет Главный Режиссёр...
- Как? Позвольте! - перебивая друг друга, закричат Старый Зритель и Молодой Зритель, - Мы тоже знаем ответ, дайте мы скажем!
- Позвольте мне объяснить, - бесцеремонно вклинится Строгий Критик, - На правах знающего специалиста... И лишь Городской Театр и Признанный Классик промолчат. Одному вмешаться не позволит природная скромность, а второму - недосягаемая высота положения.
Остальные же, перебивая друг друга, загомонят:
- Всё потому, что Старое Ружьё красиво висит в первом акте!
- Да, в строго отведённом ему месте!
- А ещё оно громко стреляет в третьем, вот!
- И, главное, главное! Главное - вовремя, не раньше и не позже!
- Да-да, это особенно хочется отметить!
Прошло время. Старое Ружьё потеряло свой красивый громкий голос и чарующий воронёный лоск. Его с почестями и тихой грустью проводили на пенсию. Вместо Старого Ружья в Городской Театр пришло Молодое Ружьё. Юношеская стать позволяла ему ещё красивее висеть на сцене в первом акте, а задорный громкий голос - оглушительнее палить в третьем.
Но вскоре Молодому Ружью наскучила столь однообразная роль и оно пришло к Главному Режиссёру со Свежей Идеей.
- Вы в своём уме?! - в ужасе вскричал Главный Режиссёр. - Менять выверенные годами Великие Каноны по прихоти выскочки-недоучки с его бредовой Свежей Идеей!
И Главный Режиссёр многозначительно поднял глаза на Признанного Классика в золочёной раме, не перестававшего таинственно улыбаться с высоты своего положения.
И ушло Молодое Ружьё ни с чем. Каждый вечер оно продолжало, будоража фантазию, красоваться на сцене в начале пьесы и, ставя жирную логическую точку, бабахать в конце.
Но однажды Молодое Ружьё взбунтовалось.
- Будь что будет, - решило оно и... не выстрелило в третьем акте очередной премьеры.
- Это провал! - схватился за голову Главный Режиссёр. - Полный крах, фиаско, конец карьеры! В зале Строгий Критик, завтра в Светской Газете он смешает меня с грязью, выставит полным ничтожеством, глумящимся над Великими Канонами!
И тут свершилось чудо. Сначала Молодой Зритель, а затем и Старый Зритель встали с мест и устроили овацию Молодому Ружью. Назавтра Строгий Критик не оставил камня на камне от новой работы Главного Режиссёра. Он призывал в свидетели Признанного Классика и клеймил позором Главного Режиссёра. Но вечером Старый Зритель и Молодой Зритель привели с собой Неискушённого Зрителя и снова устроили овацию Молодому Ружью.
С тех пор так и повелось.
На премьеру Молодое Ружье Свежую Идею зовёт. Для вдохновения. Чудит, как только может. То выстрелит во втором акте, то сразу в первом, то стреляет постоянно направо и налево, а то и вовсе на сцену не выходит до самого актёрского поклона.
А следующим утром в Светской Газете - новый разгром от Строгого Критика. О попирании устоев и позоре дилетантам. Упёрся знающий специалист, ни в какую от своего не отступается.
Но что странно: на вечернем спектакле в Городском Театре снова пополнение. Появились Редкий Зритель, Неужели Зритель и Новый Зритель. Говорят, даже Мне-всё-пофиг Зритель частенько провожал Молодое Ружьё бурными аплодисментами. Не раз и не два в Городском Театре объявлялся Забытый Аншлаг. И овации стали такими громкими, что заглушали голос самого Молодого Ружья.
Один только Главный Режиссёр места себя не находит, валерьянку пьёт. Как быть не знает.
И вот в один прекрасный день Главный Режиссёр решился.
- Уважаемый Признанный Классик - устремил он свой голос в недосягаемую высоту золочёной рамы, - Смилуйтесь, объясните, как же мне поступить. Cо свету сживёт меня скоро Строгий Критик. Да, меня любят и Старый Зритель, и Молодой Зритель, полюбил Другой Зритель - да! Но не могу же я ослушаться Строгого Критика, он единственный знающий специалист в нашем городе. День деньской всё на Вас кивает да в Великие Каноны меня носом тычет!
- Ну и дурак! - донеслось откуда-то с недосягаемой высоты. - Если бы я в своё время слушал всяких знающих специалистов, не было бы ни этого Городского Театра, ни Строгого Критика, ни тебя, Главный Режиссёр, не было бы. Потому что Любящий Зритель от Великих Канонов рано или поздно превращается в Скучающего Зрителя, Спящего Зрителя, а со временем и вовсе в Ни-фига-не Зрителя. Помни об этом...
И послал тут же Главный Режиссёр Строгого Критика. Сказка у нас не детская, поэтому Любознательному Читателю скажем громко: в жопу послал!
А на следующее утро появилась в Светской Газете статья. Какая, думаете? Правильно. О пользе Свежей Идеи в Городском Театре...