...Они остановились у ограды дома напротив. Александр повернулся к деду и сказал;
- Излучение... не знаю я, как оно действует на человека, что он при этом чувствует, изменения, нарушения... не проверяли мы, да и где было проверять?! Поэтому ты, за ограничительную линию не заходи - старайся, по крайней мере, не заходить - ты свечение видишь?
Дед прищурился.
- Какое оно яркое, - ответил он. - Глаза так и слепит.
Александр обернулся. Цилиндр испускал лучи пронзительной голубизны. Глазам было больно смотреть.
- Что-то не то, - сказал он, отступая. - Не было такого раньше, не понимаю, что это... пойдем обратно.
Юноша схватил деда за руку и потащил прочь.
Они вернулись на свой участок.
- В дом иди! - крикнул Александр. - Я здесь останусь. Понаблюдаю.
- Будь осторожен.
К таким "сюрпризам", Морозов, если быть честным, не был готов. Получалось, что неведомый аппарат - предположительно фашистский - обладал не только защитой от проникновения, но и еще какими-то средствами, может, нападения.
Саша приоткрыл калитку и выскользнул на улицу.
Стукнула рама окна, и послышался испуганный голос деда:
- Ты куда?
Александр не ответил. Он вышел на середину улицы и остановился.
Что-то должно было еще произойти - вслед за необычным свечением цилиндра.
В небе громыхнуло, как будто внезапно собралась гроза. Морозов поднял голову - небесная синь раскинулась над городом. Ни тучки, ни облачка. И вдруг, в просвет между кронами тополей, влетела на улицу ярко-красная шаровая молния.
Разведчик не растерялся и тут же закрылся силовым коконом так, что когда шар коснулся его головы и вспыхнул, разряд ушел в землю, расцветив защиту всеми красками радуги.
Снова шаровая молния - на этот раз сиреневая, размером с кулак. Она взорвалась с ужасным грохотом. Лопнули стекла в окнах дома. Дед закричал.
С неба посыпались разноцветные шары и устроили пляску вокруг стоявшего юноши. То одна, то другая пробовали защиту, но она была непробиваема.
Взрывы повалили забор, вырвали с корнем несколько кустов смородины, старая яблоня загорелась.
Морозов ждал все новых и новых молний - их не было. Все закончилось, и, кажется, без особых потерь.
- Деда, воду неси, - сказал Александр. - Облей ствол, на всякий случай.
- А ты? - спросил дед, показываясь в окне второго этажа.
- Ноги не идут, - виновато ответил Саша. - Вынеси мне стул или шезлонг, надо посидеть.
- Я все видел - ужас!
Саша махнул в сторону соседнего двора.
- Те, кто послал эту штуку, подготовились основательно.
Воленко и Сокольский прохаживались по плацу.
- Засиделись мы с вами в помещении, - заметил начальник базы. - Надо бывать на свежем воздухе... еще тепло и сухо, солнце светит.
Сокольский кивнул.
- Бандиты рассказывают что-либо дельное?
- Эти двое тоже из Кенигсберга, - ответил гранд-полковник. - Следили за Морозовым. Рассказывают охотно, только я им не во всем верю. Два момента наводят на мысль: кто еще, кроме них есть в городе и появление в лагере. Мол, было их всего двое, и следили за домом Морозова, а потом решили, на всякий случай, проверить еще и лагерь. Там их гранд-капитан и взял в оборот.
- Что же вам не нравится, Виктор Анатольевич? Что настораживает?
- Пока не понимаю, - задумчиво ответил Сокольский, поглядывая по сторонам. - Вроде все складно, а чувствуется, что резон появления в лагере был у них иной.
Он вздохнул.
- Львов ведет себя спокойно, уверенно, не нервничает, но...
- Он знает этих бандитов?
- Может быть, и знает, - ответил полковник разведки. - По нему не поймешь. Я по-другому взглянул на эту всю ситуацию.
- Да?..
- А знают ли эти двое про шпиона на базе? Ну, кто он такой, по-настоящему?
- И?..
- "Секретного агента на базе нет, русская разведка выловила всех", - так это прозвучало на допросе. Мол, их начальники упоминали про чистку наших рядов.
- Ах, вот как?! - Воленко удивился. - Упоминали.
- Да. Так я понял.
- И что нам это дает? - спросил штабс-полковник.
- Предположение, что они не рядовые исполнители, а посланы для связи и новых инструкций Львову.
В вагоне метро дальнего следования было шумно - большую его часть занимали разведчики Морозова. Они возвращались из Чехословакии. Обсуждали расселение в поселке "Вишневый Сад". Уже договорились, кто какой участок займет, кто поселится рядом с домом гранд-капитана. Все дело портило заявление Котова, что ему нужно два участка: для родителей и для самого Алексея с женой.
- Это справедливо! - горячился разведчик, стуча кулаком по столу. - Меня Морозов отметил - новое звание присвоил, оружейником назначил. Значит, я лучший!
- Зачем тебе жена, мальчик?! - Вельяминов был язвителен как никогда. - Молоко на губах не обсохло.
- Завидуешь - понимаю! Приедем, и станет Морозов спрашивать, как работали - что ответишь?
- Нормально.
- Именно что - "нормально". Головы от подушки не поднимал.
- Врешь! - воскликнул Вельяминов. - Кто подтвердит?
- Я видел, - сказал Волгин. - Позор на весь отряд.
- Мы видели, - заявили Галкин и Тарасюк. - Хоть бы словаков постеснялся.
- Ну, было раз или два...
- Да каждый день было! - закричали ребята.
Котов смерил Павла уничтожающим взглядом и процедил:
- Надо его в звании понизить - до гранд-мастера или пусть в мусорщики идет!
Вельяминов полез драться, их еле растащили.
- Плавчий решит - как командир отряда, - подал голос Петров. - Я, Паша, от тебя не ожидал такого...
...Дед вынес шезлонг и усадил внука, а сам пошел осматривать дом.
- Опыты с взрывами, - горько заметил он. - Три окна без стекол, ограда, кусты - я один не справлюсь. Надо отца твоего звать.
Он вернулся в дом.
- Виталий! - услышал Саша его взволнованный голос. - Тут такое дело - надо тебе срочно прилететь.
Александр ног не чувствовал и принялся их растирать ладонями - бедра, колени, лодыжки.
Валентин Николаевич снова появился на улице.
- Прилетит, - сообщил он, оглядываясь на дом. - Может, и Наташа будет помогать... смородину жалко, не старые были кусты.
Александр молчал.
- Теперь-то можно штуку эту посмотреть? - спросил дед. - Все в порядке?
- Думаю, да... - ответил Александр. - Но ты, все-таки за ограничительную черту на земле не заходи - мало ли что...
Дед кивнул.
Он приблизился к ограде дома напротив и остановился. Цилиндр уже не светился так ярко и, пожалуй, особой опасности не представлял.
Валентин Николаевич приоткрыл калитку и проскользнул во двор.
Звякнул визифон Морозова. Капитан, морщась от боли в мышцах, достал коробочку и приложил к уху. Звонок был от Микульского.
- Ты, Александр, разведчиков вокруг себя поселить хочешь, - без обиняков заявил тот. - Мне Котов звонил.
- Сами захотели, - ответил Морозов, уменьшая громкость динамика. - А тебе-то что?
- "Эпроновцам" места уже нет?
- А причем тут ЭПРОН? - оживился Александр. - Это разведчиков инициатива. Хотят поселиться с родителями в нашем поселке. Что здесь удивительного?
- "Эпроновцы" тоже хотят... рядом. Ты разрешаешь на соседних улицах - Зеленой и Голубой?
- А если не разрешаю, что тогда? - Александр покрутил головой - шея затекала.
- Тогда на Синей и Фиолетовой - так? Клуб, получается, тебе важнее...
- А Клуб-то, с какого боку-припёку? - капитан хотел рассмеяться и зашипел от боли. - О них, как и о вас, и речи не было.
- Грушевская мне сказала.
- С ума посходили! - воскликнул Александр. - Что вам на месте-то не сидится - весь город перебаламутите.
- Так можно? - с надеждой спросил Илья. - Ребята спрашивают. По старой дружбе.
- Можно.
- Ура!
Следом позвонила Грушевская.
- Девушки, как всегда, на последнем месте, Александр. А должно быть наоборот. Микульский мне сообщил, что улицы Зеленая и Голубая оставлены за ЭПРОНом. Это возмутительно, товарищ Саша! Улицы Синюю и Фиолетовую тогда, будь добр, никому не предлагай! Экологи Клуба Юных, очень на тебя рассчитывают.
Александр с трудом поднял левую руку и потер лицо. Как меня скрутило, подумал он. Все тело болит.
Валентин Николаевич тщательно осмотрел цилиндр со всех сторон - даже присаживался на корточки, чтобы заглянуть снизу - рун не было.
Странно, подумал он, разглядывая темный, с отливом, корпус аппарата. Очень странно. Где же знаки? Неужели Виталий ошибся?
Он еще раз, самым тщательным образом обследовал корпус. Рун нет, но защита, кажется, все-таки есть?
Александр изо всех сил боролся с онемением рук и ног, острой болью в суставах, головокружением.
Дед нашел его лежавшим без сознания.
...Потом был вертолет из Центра здоровья, острый взгляд врача, подмечавший все вокруг, сбивчивое объяснение Валентина Николаевича.
- Значит, поражение шаровой молнией, говорите? - спросил врач, запахивая халат. - Некоторые из них взорвались? Очень может быть.
Александра подключили к аппарату жизнеобеспечения и осторожно втаскивали носилки в вертолет.
- Близкие родственники у него есть? - спросил врач. - Мать, отец.
Валентин Николаевич что-то бормотал.
- Жить? - спросил врач, забираясь в вертолет. - Сделаем все возможное, папаша! Гарантировать ничего не могу, но организм молодой, должен справиться.
Люк захлопнулся. Винты убыстрили свое вращение, и машина без толчка оторвалась от асфальта. Снежно-белый вертолет с большим красным крестом на брюхе заложил вираж и ушел в небо.
Адъютант Львов стукнул костяшками пальцев по двери кабинета начальника базы и, не получив ответа, вошел.
- Срочное сообщение! - заявил он. - Гранд-капитан Морозов - в Центре здоровья - в палате интенсивной терапии. Диагноз: поражение электрическим разрядом большой мощности. Состояние тяжелое. Дежурят отец и одна из жен разведчика. Из разговоров врачей понятно, что Морозов получил разряд шаровой молнии.
Майор умолк, пытливо глядя на полковников.
- Хорошо, идите, - сухо ответил Воленко.
Сокольский поднялся с дивана, одернул китель.
- Я - туда! - заявил он. - Охрану поставлю и лучших врачей привлеку, если нужно - парня надо спасать! Буду на постоянной связи.
Воленко кивнул.
Наташа прилетела неожиданно - ее геликоптер снизился, завис над улицей Оранжевой и мягко опустился на асфальт. Люк распахнулся. К машине немедленно подскочил юноша в защитном обмундировании и козырнул.
- Посадка вертолетов и геликоптеров на улице запрещена... - начал он, взирая на девушку, но был остановлен подошедшим офицером-разведчиком.
- Извините, Наталья - ошибка! Разведчик Васильев не предупрежден - моя вина.
Наташа, не слушая, торопливо спустилась на асфальт.
- В доме он, руководит ремонтом, ребята ему помогают, - ответил офицер. - Давайте, я вас провожу.
Громоздкие вещи были вынесены из дома на задний двор и в сад. Наташа обогнула кровать Снежки, замотанную в прозрачную ткань, и вошла в гостиную. Здесь тоже была все убрано. Стояло несколько стремянок и нераспечатанные банки с мебельным лаком.
Девушка торопливо поднялась на второй этаж и нос к носу столкнулась с Валентином Николаевичем. Он был в комбинезоне, заляпанном краской и в рубашке с короткими рукавами без пуговиц. Нечесаная шевелюра и взлохмаченная борода придавала деду диковатый вид. Но глаза его сверкали задором и весельем.
- Наташа! - воскликнул он, растопырив руки. - Не касайся - я в краске и лаке. Что с Сашей?
Девушка ухватилась за перила.
- Все тоже, дедушка, - ответила она, всхлипнув. - Лучше ему не становится, хотя врачи утверждают...
Она заплакала.
Дед посерьезнел.
- Им решать - врачам - хорошо или плохо больному, - сказал он. - Мы-то как определим?..
Наташа кивнула.
- Сон в любом случае полезен, а медикаментозный - особенно. Должен наступить перелом.
- Должен... наступить, - как эхо ответила Наташа и снова всхлипнула.
- Ты ведь подолгу рядом, - сказал дед. - Молчишь и смотришь, как он страдает - неправильно это! Разговаривай с ним, рассказывай о хорошем, пусть слышит тебя.
- Там все герметично, - обронила Наташа, комкая платок.
- А пусть сделают, чтобы слышал! - воскликнул дед. - Помоги любимому - ты ведь этого хочешь. Хочешь?
- Да, дедушка. Я поняла.
И тут же сменила тему.
- Я около Саши и вам уже не помогаю, - сказала она. - Как вы тут, один?
- Голодаю? - усмехнулся дед. - По мне это видно? Не видно, потому что две соседские девчонки взяли надо мной шефство. Тут полно народу - не заметила? Улица недолго пустовала - заселились. Родители разведчиков, братья их и сестры. Вот, ремонт помогают мне делать. Приедете с Сашей в обновленный дом.
При упоминании о муже, Наташа промокнула глаза.
- Ну, ну, - укоризненно произнес дед. - Не нужно это! Я уверен в победе, и ты должна. Понимаешь - уверен!
Наташа покивала и пошла к лестнице.
Валентин Николаевич смотрел, как она осторожно, не касаясь покрытых лаком перил, спускается вниз и вздохнул.
А я ведь тоже не уверен, подумал он, моргая. Не уверен, а все-таки готовлюсь...
Виталий прошелся по дому, осматривая комнаты и коридоры, и вернулся в мастерскую. Там отец устроил себе и лежбище, и столовую - на верстаке он работал, спал на надувном матрасе, ел. Сейчас было время полдника - как приучила его Наташа - и он прихлебывал чай из кружки, отщипывая от булочки кусочки и отправляя их в рот.
- Ну, что скажешь? - поинтересовался отец. - Мальчишки хорошо работают.
Виталий покивал.
- Из-за штуковины этой, все неприятности, - сказал он, потирая шею. - С сыном еще неизвестно, как все обернется - ты мне все рассказал, что видел? Ничего не забыл?
- Руны мы пошли смотреть, - глуховато ответил отец. - Ты один их и видел, а больше никто. С твоих слов он и судил, что магическая эта защита. Давай, по-честному, без этих твоих шуточек - руны видел?
- Один раз, - ответил Виталий. - Цепочка знаков по спирали вдоль корпуса. У тебя книжки по рунам, я смотрел их, в свое время, и потому сразу признал этот алфавит.
- Допустим, - отец отправил в рот кусочек булки и принялся жевать. - Где теперь эти знаки... на корпусе?
Виталий пожал плечами.
- Ну, ладно, - Валентин Николаевич собрал крошки и отправил их в рот. - Даже если бы они были видны, это еще ничего не решает. Значений может быть не одна сотня и как в этом во всем разобраться - вопрос.
- К тебе и обратились за помощью, папа. Главное - открыть эту штукенцию. А консервным ножом это сделаешь или заклинаниями - решать тебе.
Отец вздохнул.
- Материалов по рунам великое множество и мне бы хотелось, чтобы ты с ними тоже ознакомился.
Виталий вытаращил глаза.
- Зачем? Ты в себе не уверен?
Отец усмехнулся.
- Нужно оригинальное решение этой сложной задачи - помоги мне его найти.
- Искать вслепую? Если бы хоть что-то было... - протянул сын. - А тут - в чистом поле трава-мурава.
- Статьи я тебе дам.
- В такую минуту, отец, заниматься ерундой.
Валентин Николаевич убрал в шкафчик посуду, поднял с пола брусок и закрепил на верстаке.
- Саша очнется, поправится и опять полезет к цилиндру - искать решение. А уже все будет сделано.
- А ты?
- Две головы лучше.
Отец взял руки рубанок и добавил:
- Саша - необыкновенный юноша! Чтобы его здоровье расстроилось из-за молний - не верю! Он от них защитился - я видел! Значит, он может и такое, понимаешь?! Значит, может себя излечить - должен уметь, по крайней мере.
- Убедил, - ответил сын. - Сейчас же и займусь алфавитом.
Сокольский с главным врачом подошли к медицинскому блоку.
- Здесь все герметично, - сказал врач, - посторонние и не пройдут - автоматика так настроена. И медперсонал - все свои. Чужой, даже если он и врач, будет остановлен при входе в здание.
Полковник покивал.
- Сны он видит?
- Ну, разумеется - как всякий человек, - ответил врач. - А что вас интересует?
- Глянуть - что именно он видит.
- Заглядывать в чужие сны, как и в письма - неэтично.
- Он разведчик, - буркнул Сокольский, кивая на блок, - я его начальник. В исключительных случаях - можно. Специфика.
- Хорошо, - ответил врач. - Сейчас посмотрим, но... мне нужно ваше письменное подтверждение. Сами понимаете - инструкции не нами писаны.
Сокольский достал жетон.
- Отсканируйте, и это будет достаточно.
Подключили аппаратуру и сделали запись. Полковнику предложили шлем для просмотра, еще один надел врач.
- Качество может быть неважное, - заметил врач. - Действие лекарств и общее состояние больного.
- Ничего, - ответил Сокольский, - я пойму основное.
Перед его глазами - на небольшом экране - потянулись обрывки изображений без начала и конца. Несомненно, в своих нынешних снах, Морозов блуждал по лабиринту подземных ходов, вероятно, Кенигсберга, а может быть, и словацкого "лагеря дождевого червя".
- Слишком короткие куски, - недовольно сказал полковник. - Можно их как-нибудь объединить в более продолжительные - по месту действия?
- Сейчас попробуем, - ответил врач.
Минуты складывались в часы, а ясности не прибавлялось. Наконец, Сокольский сдался.
- Копию я заберу, - сказал он, снимая шлем. - Ваши впечатления?
Врач пригладил волосы, покусал нижнюю губу и сказал:
- В подземных ходах двух объектов ваш разведчик блуждал - это я понял. Но моменты выбраны самые неудачные - своды, перекрестки, двери, лазы. Ни лиц, ни конкретных предметов или, скажем, находок. Он там был один?
Сокольский не ответил.
- Получается - один. И вот что приходит в голову - юноша даже в такой ситуации, как болезнь, контролирует свои сны. Это поразительно!
- Теперь я возьму с вас расписку о неразглашении, - злорадно ответил Сокольский. - У меня приказ.
Виталий вошел в мастерскую и рухнул на стул.
- О, моя бедная голова! - картинно воскликнул он. - Она не выдерживает обилия имен древне-германской и скандинавской мифологии. Столько информации!
- Неужели, не выдерживает? - лукаво спросил отец. - Так сложно для тебя, исследователя загадок Марса? Чему же тебя учили все эти годы, сын? Идти по легкому пути?
Виталий нахмурился.
- Разобраться можно, папа, - ответил он. - Только я вижу, что ты уже знаешь ответ. Зачем мне заниматься этими глупостями?
Валентин Николаевич пригладил бороду.
- Ты должен подтвердить или опровергнуть, Виталя. Мне интересно, как бы ты стал действовать.
- Не расскажешь?
- Могу, - ответил отец. - Только это укрепит меня во мнении, что ты дремучий лентяй и работать не любишь. Выбирай, что тебе важнее - решение загадки или...
- Ладно, папа! Пойду трудиться. Но скажи: ты нашел простое решение?
Валентин Николаевич засмеялся.
Уже выходя, сын обронил:
- А это, случайно, не "валькнут"?
И задержался на пороге.
- Обоснуй.
Виталий навалился спиной на косяк.
- Редко используемый, самый мощный рунический знак. Символизирует Одина. Обозначает связь между прошлым и настоящим, между настоящим и будущим.
- А если он есть в том наборе, который ты видел на цилиндре?
- На этой штуке? - спросил сын. - Для важных событий - да, для защиты военного летающего устройства - вряд ли. Слишком много чести.
- Согласен. Как поступим?
- Подвесим на тросах за концы и покроем легко смываемой краской - лучше белой. Автомат-рисовальщик нарисует нам эти переплетённые треугольники.
Степанова в специальной одежде и маской на лице и дежурный врач вошли в блок.
- Вы должны постоянно контролировать себя, Наташа, - глуховато сказал врач. - В воздухе бокса необходимые для лечения аэрозоли. Для нас с вами это не опасно - при кратковременном нахождении без маски. При длительном - возможно отравление.
Он выразительно посмотрел на девушку и вышел.
Наташа склонилась к уху мужа, оттянула маску и шепнула: