'Что он мне подарит? Надеюсь, что-то оригинальное. Он вполне может быть моим принцем. У него даже взгляд другой - внимательный, заботливый.
У моего первого взгляд был какой-то отстраненный, словно он смотрит и не видит меня. Когда он преподнес большую розу (темно-красный бутон на толстом колючем стебле), я была рада. Нет, если точнее, я просто визжала от восторга. Потом, когда на каждый праздник вручалась роза, я стала ненавидеть этот цветок.
Со вторым парнем я уже была умнее: встречалась с ним и смотрела, какие он будет дарить подарки. Когда он с довольной улыбкой подарил мне на 8 марта красиво упакованный набор из дезодоранта и шампуня, я приняла подарок, но очень быстро рассталась с этим претендентом.
Третий - вальяжный состоятельный мужчина на серебристом 'Ауди' - был далек от того идеала, что я себе придумала, но на принца на белом коне он немного походил. Поэтому я позволила ему ухаживать за собой. И была страшно удивлена, когда на мой день рождения он подарил абсолютно безвкусное колье из полудрагоценных камней.
И вот сейчас, 30 декабря 2009 года, мы сидим в ресторане. Когда он сегодня приехал за мной на работу на черном BMW и, выйдя из машины в черном костюме, подал мне руку (представляю себе, сколько лиц в этот момент прилипло к оконным стеклам), он очень походил на того единственного принца, ради которого я жила все это время'.
Так думала Вера, с улыбкой глядя на сидящего рядом мужчину. Саша был внимателен и галантен все то время, что они знакомы (всего-то двадцать дней, но уже достаточно долго, чтобы ожидать чего-то большего, чем букет цветов). Темные волосы, светло-серые глаза, чисто выбритое лицо, мягкие руки. Умный и интересный собеседник. Практически идеальный мужчина, и, чтобы не сглазить, Вера скрестила пальцы под столом.
-Я рад знакомству с тобой, - сказал Саша медленно, словно подбирая слова, - рад, что именно сегодня, накануне Нового года, могу подарить то, что может выразить мое отношение к тебе.
'Начало многообещающее', - подумала Вера.
-Может быть, тебе не очень понравится первый подарок ('ого, их будет несколько'), но я все равно подарю с надеждой на то, что ты оценишь его потом, - продолжил он уже менее решительно. Саша вздохнул и извлек из кармана ручку. Обычную шариковую ручку. Вера повертела в руках подаренный предмет и, пока еще удивленно, посмотрела на сидящего напротив мужчину.
-Я долго думал ..., - начал Саша, но замолчал, увидев, как Вера с суровым выражением лица, отложила ручку в сторону.
-Мда ..., - вздохнул он, - тогда второй подарок, который ты оценишь по достоинству.
Из того же кармана он извлек плоскую коробочку черного цвета и открыл её. Внутри лежала карточка - подарочный купон на 30.000 рублей от одного известного парфюмерного магазина.
Это было значительно лучше. Вера, широко улыбнувшись, сказала 'Ах' так выразительно, что стало понятно, что подарок пришелся ко двору.
Официант принес заказанный ужин, и вечер, от которого Вера многого ожидала, продолжился. Саша очень интересно рассказывал о Великобритании, где неоднократно бывал, о Биг Бене и Темзе, о Тауэре и воронах, что берегут монархию. Вера слушала и представляла себя гуляющей по Гайд-парку и вдоль реки.
Хороший вечер с приятными мечтами накануне наступления Нового года.
Саша привез её домой и не сделал попытки к сближению, что было ему плюсом ('хорошо, что он не из тех, которые полагают, что я обязана сразу после получения дорогого подарка предложить ему свою постель'). Он проводил её до подъезда и поблагодарил за прекрасный вечер.
Дома Вера долго смотрела на себя в зеркало и думала над странно безупречным поведением Саши. Ни разу в его взгляде не промелькнуло и тени похотливого интереса. И это никак не укладывалось в рамки её знаний о мужчинах.
'Может, он голубой', - напоследок подумала она и отогнала от себя эту глупую мысль.
Переодевшись в халат, она села к столу и открыла дневник, которому иногда доверяла свои тайны ('глупость конечно, но так хорошо написать то, что хочется сказать'). Повертела в руке ручку, которая лежала в дневнике, и вспомнила о подарке Саши. Потянувшись к сумочке, извлекла ручку и оглядела её внимательно. Обычная шариковая ручка черного цвета, явно одноразовая, сбоку надпись белыми буквами 'Dream Wizard'.
Вера хмыкнула и стала писать о том, что сегодня было, и как она к этому относится. Исписала целый лист, выплескивая свои эмоции, и затем, взглянув на часы, закрыла дневник.
Вера работала в женской консультации врачом акушером-гинекологом и утром 31 декабря отправилась на работу. Пациенток она воспринимала, как потенциальную угрозу своему спокойному существованию. Поэтому Вера сумрачно смотрела на очередную девушку, которая только что сказала ей, что хочет сделать аборт. Прикинув наметанным глазом, что срок беременности явно превышает двадцать две недели, она спросила:
-И с чего вы, Грушева, решили, что кто-то сделает вам аборт?
Девушка, глядя на доктора круглыми глазами, пожала плечами и промямлила:
-Дык, ведь ребенок мне не нужен.
-Вы на учете в психдиспансере не состоите? - спросила Вера.
-Нет, - помотала головой девушка, - а, что, надо?
-Странно, - сказала Вера, - типичная олигофрения.
После осмотра на кресле и определения срока беременности, Вера села за стол и стала писать. Почти сразу же закончились чернила в ручке, и, отложив её в сторону, она поискала на столе другую. Не найдя, потянулась к сумочке - 'Dream Wizard' лежала сверху, словно ждала её. Вера посмотрела на неё с удивлением. Она была уверена, что оставила ручку дома. Затем продолжила писать в амбулаторной карте, одновременно пытаясь объяснить пациентке Грушевой, что она пропустила все сроки, и никто не будет делать ей аборт. У неё один выход - выносить ребенка и после родов оставить его в родильном доме.
Подняв голову от карты, Вера спросила:
-Все понятно?
Грушева кивнула головой, будто все поняла, и встала со стула.
-Сдадите анализы и приходите 10 января на прием, - строго сказала напоследок Вера и закрыла карту.
Повертела в руках ручку и положила обратно в сумку. А ручки у неё были, просто их надо было поискать в столе.
Подошло время законного перерыва на чаепитие, и Вера пошла в комнату отдыха. Там, под горячий чай с печеньем и вареньем, она в красках рассказала коллегам о своей пациентке. Обсудила с ними проблему деградации населения и их работу в этих скотских условиях. Поговорили о возможных путях решения этих проблем ('тотальная стерилизация дебилок и обязательное повышение зарплаты').
Их разговор прервал выпуск новостей по радио. Вера первая обратила внимание коллег на сообщение диктора.
'... наш корреспондент сообщает о панике в Лондоне. Сегодня утром Деррик Койл, хранитель воронов лондонского Тауэра, сообщил, что три ворона - Хугин, Мунин и Тор - умерли. Затем, в течение часа, умерли остальные - Брэнвин, Гвиллум и Болдрик. Еще через некоторое время Деррик Койл был госпитализирован в агональном состоянии и умер, не приходя в сознание. На данный момент Тауэр оцеплен полицией и, по непроверенным сообщениям, большая часть Бифитеров или умерли, или заболели. Специалисты говорят о мутации вируса птичьего гриппа H5N1 и осторожно рассуждают о начале пандемии. Часть лондонцев покидает город, хотя власти призывают жителей города не поддаваться панике. Пока нет никаких комментариев от пресс-службы королевы, хотя, согласно легенде, монархия в Великобритании падет, как только умрут или улетят вороны Тауэра'.
Врачи переглянулись - им не надо было объяснять, что произойдет, если вирус птичьего гриппа в результате мутации приобретет возможность передаваться от человека к человеку воздушно-капельным путем. До создания вакцины еще очень далеко, а, судя по сообщению, вирус после мутации крайне агрессивен.
Заведующая женской консультацией, представительная дама за пятьдесят, которую сотрудники за глаза звали 'Мадам', вошла в комнату отдыха и спросила, оглядев всех поверх очков:
-У кого была на приеме беременная Грушева?
-У меня, - ответила Вера, - а что?
-Карту мне на стол, - сказала Мадам и потом объяснила, - позвонили из гинекологии, она сейчас на операционном столе. 'Скорая' подобрала её на улице с массивным кровотечением.
Вера побежала в свой кабинет и, открыв амбулаторную карту, оцепенела. Там, где должен быть написан осмотр пациентки, четким каллиграфическим почерком был начертано:
ты думала грушеголовая корова что ты придешь и тебя избавят от того что тебе не нужно а хрен там ночевал тупорылая скотина сдохнет твой ребенок и сдохнешь ты умываясь кровью и выблевывая нутро и это благость для тебя ибо предсказанное Мастером уже началось и ты не увидишь и не почувствуешь ужас мертвой хватки на своей шее ибо он уже здесь и собирает приготовленный для него урожай
Вера суетливо вырвала лист из амбулаторной карты и быстро все переписала. Отнесла карту в кабинет заведующей, и на её вопрос о том, что она такая бледная, ничего не ответила. Вернувшись к себе, села за стол и снова посмотрела на скомканный листок. Длинное предложение без всяких знаков препинания никуда не исчезло.
В дверь робко постучали, и Вера рявкнула:
-Занято!
Только через десять минут она поняла, что сможет работать дальше. Но, даже принимая очередную пациентку, Вера думала о том, что написала её рука.
После работы Вера сразу уехала к маме, на другой конец города, - в новогоднюю ночь они обязательно собирались всей семьей. Общение с сестрой и мамой сгладили впечатление от случившегося, и только утром, 1 января 2010 года, до неё вдруг дошло, что она писала подаренной ручкой в своем дневнике. И она не смогла вспомнить, что она написала. Это еще больше напугало её.
Не сказав ничего маме, она уехала. Дома, не раздеваясь, она кинулась к столу и открыла дневник. Тем же почерком в дневнике было написано:
козел долбанный думал что я ему сразу дам и он будет трахать меня во все щели урод похотливый с виду чистенький и вежливый а наверняка все мысли только об одном ничего не выйдет хугин уже умер уткнувшись в угол клетки за ним умрут мунин тор и остальные тоже умрут скоро и деррик будет первым из людей кто почувствует на себе мертвую хватку того кто уже вырвался на свободу и ничто и никто его уже не остановит и люди побегут в тщетной попытке спасти свои жизни но это уже будет бессмысленно ибо все уже написано
Вера сидела за столом и смотрела на исписанный лист дневника, думая, что случилось нечто ужасное, но, еще полностью не осознав всю глубину пропасти, что разверзлась перед ней. Вынув из сумки ручку, вновь оглядела со всех сторон, и, положив на стол, долго смотрела на неё. Затем, решительно взяв ручку, стала писать в дневнике, проговаривая то, что писала.
Когда, откинувшись на спинку стула, она посмотрела на то, что написала, то чуть не заплакала. Гель в ручке закончился, и после единственной фразы