Аннотация: Еще один рассказик о пользе стоматологии.
Фея с зубами
Паша сидел у окна. Утренний бутерброд возвышался перед ним изумрудным холмиком. Толстый ломоть батона покрывал густой слой плавленого сыра. Заботливой маминой рукой в него были вдавлены ломтики аппетитной вареной колбасы. Ветчину и кусочек твердого сыра Паша положил сам. Немного подумав, он дополнил кулинарный шедевр кружочком свежего огурца и листиком салата.
Аккуратно, чтобы башенка не рассыпалась, Паша приподнял бутерброд. Казалось, рот раскрылся сам собой, и руки бережно уложили добрую половину башенки на язык.
Утреннее солнце наконец-таки поднялось над крышами домов, игривыми лучиками позолотив Пашины кудри. Радостно залаял соседский пес. Парочка влюбленных голубей опустилась на подоконник и удивленно уставилась в небо. Наверное, яркий оранжевый шар напоминал им огромное пшеничное зернышко.
Паша вдохнул поглубже и сомкнул челюсти. Если бы рот не был занят, крик получился бы на славу. А так, лишь сдавленное жалобное мычание. Соседский пес удивленно тявкнул и смолк. Пашин вой пробудил в нем далекий, давно забытый природный инстинкт.
Вытащив изо рта обслюнявленный кусок, Паша соединил обе половинки бутерброда. Быстро, пока мама не видит, мальчик выбросил свой завтрак за окно. Голуби, пораженные столь щедрым подарком, будто дикие ястребы ринулись вниз.
Зуб. Маленький беленький молочный зубик. Ноет. И шатается. Пускай совсем чуть-чуть, но все же шатается.
Катастрофа!
Нет, маме он не скажет. Страшно, вдруг возьмет и к доктору поведет. Надо сначала у Васьки спросить - он по зубам эксперт. Говорит, что уже двух не хватает. Один, кажется, врач удалил, а второй сам вырвал. Веревкой обвязал, другой конец - к кирпичу, который в окно бросил, с шестого этажа.
Нацепив рюкзак, Паша обулся и побежал в школу.
На переменке он подошел к Ваське - однокласснику, который на целый месяц старше.
- Вась, а помнишь, ты про зубы говорил? Ну, про передние, что они у тебя коренные уже.
- Ага, нижние.
- А до этого молочные были, как у меня? И шатались?
- Точно-точно. Шатались взад и вперед, - Васька покачнулся на месте. - И мы с мамой к доктору пошли. А там, в кабинете, огромная дрель работала. Я в кресле сидел, привязанный, а дядька с плоскогубцами стоял.
- И вырвал зубы? - Пашины глаза округлились.
- Да, вот так взял, - Васька схватил Пашу за плечи, - и вырвал. Кровища повсюду, фонтаном изо рта бьет. А дядька стоит и говорит, что второй сейчас вырвет. А я ответить не могу: у меня железные держатели во рту. А кровища, фонтаном!
От продолжения Пашу спас звонок на урок. На следующей переменке подойти к Ваське он уже не решился.
После пятого урока первоклашки разбрелись по домам. Некоторых встречали родители. Все они, радуясь окончанию занятий, весело галдели, предвкушая сытный обед и заводные дворовые игры.
Паша домой не торопился. Кушать он не хотел, а значит и погулять его не отпустят. Выходит, уроки придется делать, или, что еще хуже, вслух какую-нибудь сказку читать. Или все же пересилить себя и поесть?
На обед был суп. Гороховый, с гренками. Кирпичики сухарей серыми айсбергами покачивались в бурлящей массе недоваренного гороха. Ложку за ложкой, Паша старательно отправлял каменный суп за щеку и мужественно дробил его дальними зубами.
Гулять расхотелось. Наверное, впервые Паша с таким рвением принялся за домашнее задание, и никогда ранее с такой неохотой он не заходил на кухню, где заботливая мама готовила ароматный ужин. Жареное мясо - резиновая подошва, которую и ножом не всегда получалось разрезать. Зуб заныл пуще прежнего.
А после ужина мама почистила фрукты: зеленые сочные яблоки и терпкие пахучие груши. К счастью, про грецкие орехи она сегодня забыла.
Чего уж говорить, кровать показалась Паше настоящим раем. Закрыв глаза, мальчик попытался уснуть. Зуб противно ныл, мешая погрузиться в блаженную дрему.
"Я же еще молодой, - думал Паша. - Поболит и перестанет. Я поправлюсь"
И на этой успокаивающей мысли старый Морфей накрыл мальчика сонным одеялом.
- Паша, Павел, проснись, - весьма требовательно раздалось над ухом. Каждое слово, как маленький рывок, вытягивающий из сна в реальность.
- Ма-ам? - протянул мальчик.
- Нет, маленький. Не бойся, я - фея.
- Правда? - Паша присел, откинув одеяло в сторону. - И вы ко мне пришли?
Фея мелодично засмеялась.
- Павел Страхов, ведь так? - улыбнулась она. - Мальчик из семнадцатой квартиры?
- Ага, мальчик, - Паша кивнул.
- Я пришла за твоим зубиком. Нижний центральный резец, первый на очереди. Клади его на ладошку, - фея протянула руку.
Мальчик поежился: в комнате резко похолодало. Словно и не ранняя осень за окном, а уже зимы середина.
- А вы, знаете что, - остатки сонливости куда-то исчезли. - Вы попозже приходите.
- Попозже?!
- Ага, - Паша усердно закивал. - Он у меня во рту. Шатается еще.
Фея нахмурилась. Лунный свет вперемешку с уличным освещением создавал вокруг женщины призрачный бледно-желтый ореол. Глаза - черные бусинки, вмерзшие в сияющий лед, - сверкнули в полумраке комнаты. Брови сомкнулись у переносицы.
- И ты не ходил к доктору?
Паша сглотнул. Внезапно он ощутил, что весь покрыт россыпью противных липких мурашек. Словно предупреждая об угрозе, они щекотали спину и плечи. Волосы тоже зашевелились: короткие кудри испуганно зашуршали, угрожая навсегда распрямиться.
Фея распахнула серебристую ткань куртки.
- Ладно, маленький, не переживай. Ну, не пошел ты к врачу - ничего страшного. Я все сейчас исправлю.
Мальчик не ответил. Точнее не смог ответить. Он с ужасом глядел на то, что оказалось у феи под курткой. На ожерелья. Бусы из детских зубов.
- Р-раз, и готово! - откуда-то из кармана фея вытащила плоскогубцы. - Да ты не бойся, глупенький. Больно почти не будет!
Фея широко улыбнулась, обнажая белоснежные, остро заточенные зубы.
- Мамочка, - едва слышно прошептал Паша.
- Хороший мальчик. Хороший...
- Мама!!! - заорал Паша и, увернувшись от цепких рук, скатился на пол.
- Фу! Дрянной мальчишка! - фея хищно улыбнулась и кончиком языка облизнула губы.
Вскочив на ноги, Паша вылетел из своей комнаты, попадая в гостиную, где спали родители. Аккуратно застеленная кровать стояла в углу, около шкафа. Взрослых не было.
- Малы-ыш, постой, погоди, - фея шла за мальчиком. След в след.
Всхлипнув, Паша обернулся. Фея наступала. Черные угольки глаз, казалось, пронзали его насквозь. Они опасно тлели, будто желая вгрызться в нежные молочные зубки.
Паша заорал во всю свою детскую мощь и побежал. Прочь из квартиры, вниз по лестнице, на улицу, прочь! Хлопнув входной дверью, он спустился вниз, босыми ногами пересчитывая холодные камни ступенек. Вот уже и дверь парадной и улица спасительная.
- Стой! - громыхнуло сверху.
Мальчик замер на месте. Два громадных трехметровых санитара загородили единственный выход. Красные кресты на длинных серых халатах мерцали алым пламенем.
- А вот и я, - приветливо раздалось за спиной. Плоскогубцы радостно щелкнули.
Паша зажмурился. Крепко-крепко.
- Ротик закрой. Пашуля, сынок, Паша?
- Мама? - Паша осторожно приоткрыл левый глаз.
- Конечно, маленький. Я рядом. Все в порядке.
- Мам, у меня зуб шатается, - сквозь слезы признался мальчик. - Надо к доктору пойти.
- Сходим как-нибудь. Обязательно. Зуб - это ведь не страшно совсем.
- Сейчас! - заревел Паша.
- Рано еще, все закрыто. Хочешь, после завтрака сходим?
- Не-а! Я не буду кушать!
- Маленький мой, - мама прижала Пашу к себе. Мальчик ответил крепкими объятиями и заплакал. Громко, навзрыд.
Завтракать Паша отказался, и в девять часов, как только открылась клиника, мама повела его к врачу. Белые стены, мягкий дневной свет, зеркала от пола до потолка, аквариум с крохотными зубастыми рыбками - тепло и уютно, как дома.
Зажмурившись, Паша раскрыл рот. Так широко, насколько смог. Сейчас, сейчас он почувствует все то, что Васька описывал. Страшную боль, ужасное жжение, и кровавые реки польются изо рта...
- Вот и все. Можешь закрыть ротик, - доктор взъерошила Пашины кудри. - Зубик оставить тебе? Ночью под подушку положишь - фея придет, монетку даст.
- Не-а! - облегченно выдохнул мальчик. Никаких фей!
Вскочив с кресла, он помчался во двор, хвастаться своей первой дыркой. Подумать только: как удобно теперь будет плеваться!