Я больше не верю в привидения: я видел их слишком много.
Сэмюэл Тейлор Кольридж
Железнодорожная станция казалась тем же пограничным пунктом между отчаянием и надеждой, что и старый город между реальным миром и Гвен. И даже вековой лес, плотной стеной отгородивший ее от прежней жизни, не мог заставить Гвен оставить все былое позади и просто жить дальше. И хотя воспоминания о прошлом больше не лежали на ее плечах тяжким бременем, Гвен понимала, что ей всегда придется путешествовать вместе с ними, как с неотъемлемой частью своего багажа. И пусть они не добавляли веса рукам, в ее душе занимали слишком много места.
Судорожно глотая ледяной воздух, Гвен вглядывалась вдаль, надеясь поскорее увидеть ту, как ей казалось, единственную надежду на спасение, которая освободит ее от невидимых пут, связавших ее с городом. Она вслушивалась в шум толпы, пытаясь различить в многообразии звуков тот единственный, предвещающий приближение поезда, который, как она надеялась, увезет ее далеко отсюда.
Но почему-то именно в тот момент, когда ей хотелось радоваться, вдруг стало так страшно? Да, она уедет от одних проблем, но этот поезд привезет ее к другим, возможно даже неразрешимым. И что она выгадает, потеряв одну-единственную точку опоры, позволяющую ей все еще сохранять равновесие. И сойдя с нее, она вновь упадет в неизвестность, в новые тайны, в новые ощущения. Нужно ли ей это настолько, и так уж ли ей плохо здесь, если она понимает, что всегда может быть хуже. И ей снова нужно послушаться Санту и признать, что эмоции ей только мешают. И лишь голос разума позволит ей удержаться на ногах. Гвен покачала головой и усмехнулась про себя. Это мир опять перехитрил ее, в очередной раз лишив права выбора.
- Ты снова забыла о нем! - раздался за спиной знакомый голос.
Гвен медленно обернулась. Санта сидел на скамейке, сжимая в руке ее стеклянный шар. Его сосредоточенный взгляд скользил по лицу Гвен, но ничто в его облике не выдавало беспокойства за ее дальнейшую судьбу, словно его нисколько не тревожила мысль о том, что его продавщица решилась на побег.
- Зачем вы здесь, Клаус? - спокойно поинтересовалась она. - Пришли отговорить меня уехать?
- Мне всегда хотелось, чтобы обо мне думали лучше, чем я того заслуживаю, - туманно ответил он.
- Это значит "нет"? - Гвен чуть вскинула брови.
- Как тебе сказать..., - он жестом пригласил ее сесть рядом. - Наверное, ты и сама понимаешь, насколько опрометчив твой поступок. Я не собираюсь отговаривать тебя остаться, иначе это будет мое решение, а не твое. Ты должна понять сама, что для тебя лучше.
- Но мне не оставили выбора. Либо этот город, либо ничего.
- И все же ты что-то для себя решила, раз пришла сюда.
- Но я опять думала не о себе, а о нем.
Грустно усмехнувшись, Санта протянул Гвен ее шар. Тот был пуст.
- Ты не уйдешь от него, ты же понимаешь.
Слова Санты, прозвучавшие как приговор, почему-то совсем не напугали Гвен. Быть может, желание сбежать непреднамеренно подтолкнуло ее к той черте, переступив которую она смирится со своей участью и сможет жить спокойно в мире, где ее судьбой незримо правит снег.
Гвен еще раз взглянула на шар. Если бы она только знала, что когда-нибудь из детской забавы он станет ее проклятьем, смогла ли бы она что-то изменить? Наверное, нет. Ведь в судьбе каждого человека есть вещи неизбежные, а есть невозможные. А есть и те, что делают его жизнь уникальной. Но снег... Он стал для Гвен воплощением всего и сразу - необратимостью, чудом, началом и концом, зеркалом, в котором она увидела, насколько слаба и беззащитна, а он всемогущ и безжалостен. И что любая ее попытка сделать что-либо по-своему будет пресечена.
- Ты идешь, Гвен? - тихий голос Санты вновь зазвучал у нее над ухом, прерываемый шумом на станции, как вдруг она услышала тот самый звук, ради которого и пришла сюда.
Гвен подняла глаза и увидела Его. Поезд быстро приближался к платформе, и казалось, что он прибыл не просто издалека, а из другой жизни, которую она не помнила, а может даже и не знала. Гвен медленно встала со скамейки и направилась к нему, на мгновение забыв о том, что пообещала себе самой. Только что прибывшие пассажиры стали выходить из вагонов, и Гвен, подождав, когда схлынет толпа, подошла к одной из открытых дверей.
- Гвен! - взволнованный голос Санты вновь отвлек ее от мыслей.
Она обернулась. В этот момент Санта показался ей таким же беспомощным и беззащитным, как и она сама. Поразительно, но он даже не пытался этого скрыть. Он ничего не говорил, но в его взгляде читались страдание и мольба. И в ту минуту ей отчего-то не захотелось думать о том, играет ли он с ней или же действительно боится ее потерять.
Они смотрели друг на друга всего несколько мгновений, не говоря ни слова. И лишь когда гудок поезда возвестил о его отбытии, Гвен, чуть улыбнувшись, направилась навстречу Санте. Она видела, как он еле заметно выдохнул, и его лицо вновь стало абсолютно непроницаемым, словно так и должно было случиться: она - не уехать, а он - из-за этого переживать.
Гвен молча шла рядом с Сантой по улицам города, заметно притихшим после праздничных торжеств. И вновь в ее душе воцарилось затишье, как перед грозой. Она вернулась к уже ставшему для нее привычным состоянию заложницы той самой сказки, о которой так мечтали люди. Но глупо было винить их за это. Они цеплялись за мечты и иллюзии как за единственное, что, как им казалось, могло указать им путь и заставить двигаться дальше, сохраняя равновесие.
То же пыталась себя заставить сделать и Гвен. Она не могла вновь позволить себе упасть и погрузиться под воду. Ведь однажды она уже шла ко дну. Но этот мир был абсолютно непредсказуем, и никто не обещал ей, что когда она вернется, то сможет спокойно жить. Впереди ее вновь ждали неизвестность и страх.
Но, вероятно, она должна была справиться со всем сама, без чьей-либо поддержки и помощи. Даже Санта не собирался ее утешать. Все их разговоры сводились к нравоучениям с его стороны, а ее попытки достучаться до него наталкивались на стену отчуждения. Он сам раскрывался ей крайне редко, заставляя ее думать, будто бы он действительно рад, что теперь не один в этом мире и что она ему нужна. И порой он был настолько правдоподобен, что Гвен вновь начинали одолевать сомнения, а не ошиблась ли она на его счет. И все же он ни разу не дал ей этого понять, продолжая удерживать в состоянии полнейшей неопределенности. И даже сейчас, когда она вернулась, он хранил молчание, будто ничего и не произошло. Вновь стал тенью легенды о себе, спрятав от взора Гвен свое истинное "я".
Он простился с ней на центральной площади, пообещав навестить. Гвен осталась наедине со своими мыслями. И падал снег, то бешено кружа, то успокаиваясь, то стуча в окна домов, то отступая назад. И сквозь этот сбивчивый ритм проступали очертания иной жизни, рассвет которой наступал каждый день для кого-то другого.
Она шла до боли знакомым маршрутом, в глубине души надеясь, что однажды здесь что-нибудь изменится. Но город словно застыл в одном-единственном образе, как изображение на фотографии, изменить которое можно было лишь порвав ее на мелкие кусочки и сложив в другом порядке.
В какой-то момент оглядевшись по сторонам, Гвен вдруг резко остановилась. И зачем она выбрала именно ту дорогу, что проходила через школу? Темные окна класса, где еще вчера вел уроки Тим, были плотно занавешены. От накативших воспоминаний внутри у Гвен все сжалось в комок. Почему она решила, что спасает себя, заметая следы его преступления? Почему забыла о том, что есть еще что-то, кроме земного суда? И вправе ли она винить за это снег? А что, если так будет и дальше, и он постепенно будет избавляться от всех, кто заметает следы за ним? И кто в его списке следующий?
- Мисс Льюис, мисс Льюис! - закричали завидевшие ее дети и побежали ей навстречу.
Изобразив подобие улыбки, Гвен опустилась на одно колено, и они обступили ее со всех сторон.
- Мы пришли на урок к мистеру Джексону, но его там не было, и вас тоже, - робко начала разговор одна девочка. - Мы хотели узнать, почему.
- Мистер Джексон больше не будет вести у вас уроки, - выдавила из себя Гвен. - У вас будет другой учитель.
- Мы не хотим другого! - негодующе воскликнул один из мальчишек и топнул ногой. - Вы должны вернуть его.
- Тут я бессильна, - Гвен виновато взглянула на детей.
- Так попросите его. Вам он не откажет.
- Я не знаю где он.
- И вы позволили ему нас бросить?
- Я не вправе решать за него, что ему делать, - Гвен поднялась с колен и стряхнула с пальто снег. -Его нет, и точка.
- Почему вы такая злая, мисс Льюис?
Прозвучавшее обвинение словно подтвердило слова Санты - она действительно не может позволить эмоциям управлять собой и разрушать себя изнутри.
- Вы хотите от меня невозможного, - улыбнулась она. - Я не волшебница. И потом мистер Джексон уже многому вас научил. Дальше вы можете учиться сами и учить друг друга. Он бы вами очень гордился, если бы узнал, что те знания, которые он вам передал, помогают вам.
- Он ведь не узнает, никогда не узнает, не так ли? - чей-то тоненький, но очень уверенный голосок словно пронзил Гвен насквозь.
Она обернулась. Позади всех стояла девочка с длинными белыми, словно седыми волосами. Взгляд внимательных серых глаз сосредоточенно наблюдал за реакцией Гвен. В какой-то момент той почудилось, будто этот ребенок и вправду знает больше, чем та рассчитывала.
- Даже если он и не узнает, - начала злиться Гвен, - это не значит, что вы должны забыть все то, чему научились у него.
- Неужели вы думаете, что нам все это в жизни пригодится? - издевательски поинтересовалась девочка. - И разве у нас будет на это время?
Этот вопрос заставил Гвен задуматься. Ее собеседница была слишком мала для таких умозаключений, но рассуждала, как человек, проживший долгую жизнь. В уста ребенка можно вложить любые слова, но заставить его ими мыслить невозможно.
- Быть может потом у вас не будет на это времени, - уверенным тоном произнесла Гвен, спокойно глядя на девочку. - Но пока вы не выросли, и у вас не появились другие дела и заботы...
- Вы хорошо защищаетесь, мисс Льюис, - криво усмехнулась девочка. - Вас не сбить с толку. Он не ошибся, выбрав вас. Для нас вы - бесценное приобретение.
- Что ты сказала? - воскликнула Гвен и почувствовала, как все внутри нее холодеет. - Повтори, что ты сказала!
- Дети, пора на урок! - раздавшийся у нее за спиной окрик отвлек ее от разговора.
Гвен отвернулась лишь на мгновение, но девочка уже исчезла. Она перевела взгляд на детей и изумленно вскинула брови. Их лица выражали крайнее недоумение.
- Мисс Льюис, а с кем вы сейчас говорили? - испуганным голосом поинтересовался кто-то из них.
Гвен растерянно подняла руку, чтобы указать на то место, где стояла девочка, но прервавшая разговор учительница не дала ей ответить на вопрос.
- Дети, вам пора на урок, - повторила та и сурово взглянула на Гвен.
Не дождавшиеся объяснения дети уныло побрели в сторону школы, с опаской оглядываясь на Гвен. Конечно, они расскажут обо всем родителям, и ей наверняка не придется искать нового учителя. Да и после случившегося с Эстер жители города наверняка сделают все, чтобы связать ее смерть с Тимом и его последующим исчезновением, и не захотят больше водить своих детей к Гвен. Но сейчас ее беспокоило совсем не это.
- Простите, - обратилась она к учительнице. - Я сейчас разговаривала с вашими учениками...
- Они посещали уроки мистера Джексона, я знаю, - резко перебила ее та.
- Да, - как можно мягче произнесла Гвен. - Среди них была одна девочка с седыми волосами...
- С седыми, говорите? - подозрительно глядя на Гвен повторила та. - Нет, эта девочка не учится в нашей школе. Я ее никогда не видела. А сейчас извините, мне пора возвращаться к своим ученикам.
- Да, конечно, - рассеянно глядя куда-то сквозь нее, произнесла Гвен. - Мне тоже пора идти.
Еще раз взглянув на окна класса Тима, она, ссутулив плечи, быстрым шагом направилась домой, стараясь больше не смотреть по сторонам. Она знала, что город еще долго будет провожать ее взглядом, и даже скрывшись от него в своем магазине,она не заставит его изменить о ней свое мнение.
В какой-то момент, пересекая улицу за улицей, Гвен стало казаться, что город сегодня какой-то по-особенному притихший. Перед ее глазами мелькали лица проходивших мимо людей, но именно в эти мгновения горожане, как и она сама, были здесь гостями. Город им не принадлежал, они как будто отделились от него. Он словно впитал в себя, в свой воздух всю ее боль и весь ужас от случившегося. Напряжение, грозовыми тучами повисшее над домами, грозило в любую секунду обрушить на землю электрический разряд. И ей хотелось верить, что когда-нибудь эти тучи прольются дождем и растопят снег, как под каменной плитой похоронивший под собой город.
Теперь уже Гвен точно знала, что ее возвращение было предопределено. Насколько снег был во всем предусмотрителен, как ловко он отрезал ей все пути из города, вынудив вернуться. Снежный плен держал ее крепко, прижимая к себе всеми возможными способами, не давая увидеть солнце и почувствовать его тепло. Но привыкнуть к таким объятиям было выше ее сил.
Гвен миновала вход в магазин и направилась к мастерской. Она зашла внутрь и прикрыла за собой дверь. Запах краски и клея еще не успел выветриться. Гвен только потянулась к выключателю, как вдруг что-то яркое вспыхнуло где-то в центре комнаты. На противоположном конце длинного стола, как раз напротив стула Тима, горела свеча. Ее свет был до того ярким, что все наполнявшие комнату предметы погрузились во мрак. Вокруг свечи, не касаясь поверхности стола, медленно кружил снег. Горестный рыдания вырвались из груди Гвен, и она, прижавшись спиной к двери, медленно сползла на пол и закрыла лицо руками.
- Гвен! - раздался в тишине знакомый голос.
Она, вздрогнув от неожиданности, взглянула перед собой и не поверила своим глазам.Тим сидел на своем привычном месте, во главе стола, и, тепло улыбаясь, смотрел на нее.
- Тим! - изумлению Гвен не было предела. - Это ты? Но как?
- Я всегда буду там, в твоих воспоминаниях, - ответил он. - Ты всегда сможешь меня найти.
- Я не стану тебя искать, - всхлипнула Гвен. - Уходи!
- Как скажешь, - спокойно ответил он. - Я - лишь эпизод в твоей жизни, один из многих будущих. У тебя ведь еще нет воспоминаний. Так я буду первым.
От этих слов слезы Гвен моментально высохли, и она с ненавистью взглянула на Тима.
- Снова ты! - сначала тихо произнесла она, но затем ее шепот перешел в крик. - Что тебе еще надо от меня? Неужели тебе мало?
- Ты все решила сама, - криво усмехнулся он. - Я лишь немного подкорректировал за тобой. Не злись на меня. Когда-нибудь ты поймешь, что для тебя так лучше.
Снег закружился еще быстрее и, как и тогда, стал затмевать собой фигуру Тима.
- Я никогда не стану соглашаться с тобой, слышишь? - сквозь шум налетевшего порыва ветра крикнула Гвен. - Ты не заставишь меня!
Злой смех эхом раскатился по комнате, словно гул от удара колокола, и Гвен, не выдержав, рванула к свече и стала пытаться ее загасить. Но пламя сопротивлялось ее попыткам. Огонь горел, не плавя свечу, словно был рожден не на Земле и зажжен отнюдь не человеком. Через несколько мгновений снег исчез, шум ветра стих. Гвен с отвращением оттолкнула от себя свечу, и та отъехала в центр стола. Да, возвращение в город прошло, несомненно, торжественно.
Трагедия последних дней должна была остаться в прошлом, но не Гвен было это решать. "Такова человеческая память!" - думала она, или же кто-то по-прежнему решал за нее, что ей помнить, а что забыть. И почему ее новые воспоминания должны состоять из одних только неприятных, от которых не так-то просто отделаться. Да и вечный огонь словно еще раз подтвердил ее опасения о том, сколько же будет длиться этот кошмар, - ровно столько, сколько отмерено ему гореть.
Прощание с Эстер состоялось морозным зимним утром в старой церкви. Идя по улицам, Гвен видела, как со всего города туда стекаются люди. Поразительно, но Эстер оказалась права. Все они жили тесным мирком, содрогаясь от одной мысли о чьем-то постороннем вторжении. Но были ли они искренны в проявлении сочувствия и сострадания? И что на самом деле вело их туда - горе или радость? Одни шли, опустив голову вниз и надвинув шляпы так низко, что невозможно было разглядеть их глаз, другие, наоборот, смотрели прямо перед собой, и ничто не могло заставить их изменить себе даже в такой день. Они перешептывались между собой, боязливо оглядываясь по сторонам, и смолкали, едва завидев Гвен. Мало кто из них верил в самоубийство Эстер, но доказать обратного не мог. И чем больше обрывков их разговоров доносилось до Гвен, тем больше она поражалась, насколько изощренной может быть человеческая фантазия. История смерти Эстер стала новой легендой, с каждой минутой обрастающей все более невероятными и пугающими подробностями. И теперь уже Гвен не сомневалась в том, что люди обожают легенды, и им нравиться жить в страхе. Только дай повод, остальное они сделают сами. Эстер их недооценивала.
Чуть помедлив на пороге церкви, Гвен вошла внутрь. Холод, пронизавший все закоулки под темными арочными сводами, словно отрезвил ее, вернув в прежнее состояние напряжения, к которому Гвен уже начала привыкать. Лучи света, проходившие сквозь высокие витражные окна, будто бы сошлись в одной точке - в конце зала, у алтаря. Сама не зная зачем, Гвен медленно шла по проходу в сторону самого большого скопления людей, откуда доносились горестные всхлипывания, чередуясь с шумной болтовней. Всматриваясь в лица собравшихся, она не могла поверить своим глазам. Вся городская элита собралась сегодня на единственном в их захолустье кладбище, на котором, несмотря на возражения зажиточных горожан, хоронили всех, от бездомных до мэров, чтобы отправить Эстер в последний путь. Похоже, та и вправду была влиятельным человеком.
Когда пришедшие проститься расступились в стороны, Гвен приблизилась к гробу. Самодовольная ухмылка не сошла с лица Эстер даже после смерти, словно город по-прежнему был у нее в кулаке. Тяжело вздохнув, Гвен покачала головой и вдруг осознала, что у нее за спиной стало подозрительно тихо. Обернувшись, она увидела, что все собравшиеся уже уселись по местам в ожидании траурной речи, но их взгляды были прикованы к ней. Гвен, стараясь держаться спокойно, прошла мимо них в сторону последних рядов.
- Мы скорбим об ушедших, - раздался похожий на волчий вой голос отца Томаса.
Поминальная проповедь звучала в его исполнении почти так же, как и традиционная воскресная месса, разве что на этот раз он не указывал присутствующим ступить на путь милосердия и сострадания, не учил их морали и не призывал заботиться о своей добродетели. Сегодня он был абсолютно бессилен перед обстоятельствами, имея право лишь добавить немного лирики в сухую констатацию фактов.
И хотя поминальная служба уже началась, Гвен не переставало казаться, что горожане все еще провожали ее настороженными взглядами, словно пытаясь понять, зачем она пришла. Но она могла задать им тот же вопрос. Некоторых из них Гвен никак не ожидала увидеть, но все же они пришли, и им удалось слиться с толпой, а ей - нет.
- Смерть врага - как это печально, - раздался за спиной знакомый голос.
Гвен обернулась и увидела Санту. С насмешкой во взгляде он наблюдал за всем происходящим, скрестив руки на груди.
- Ничего другого я и не ожидала от вас услышать! - с негодованием в голосе ответила она. - Что вы за человек!
- Человек? - рассмеялся он. - Забудь об этом, как я забыл. Я - Санта Клаус.
- Таким вы бы врядли понравились своим поклонникам, - огрызнулась Гвен. - И потом, разве вы не просили меня верить в вас, как в человека?
- Да, просил, - Санта раздосадовано повел плечами. - Но не думал, что ты это запомнишь.
- Я - не вы, - отвернулась она от него. - Я никому не морочу голову.
- А что ты делаешь сейчас, а Гвен? - прошептал он ей на ухо, отчего она отъехала от Санты на приличное расстояние и зло вперилась в него взглядом, но краем глаза заметив, что за ними наблюдают, немного расслабилась.
- Вот видишь! - издевательски произнес он. - Снова играешь! Ты - виртуозная обманщица, Гвен. И не пытайся убедить меня в обратном.
- С ума сойти! - усмехнулась она. - Меня пристыдило мое собственное отражение!
- Еще немного и твоя ирония станет сарказмом, - улыбнулся он. - Я рад, что хоть чему-то научил тебя.
- И что тогда? - спросила Гвен. - Я перестану смеяться?
- Возможно, но только не над моими шутками. И потом мне приятно, что ты запоминаешь все, о чем я тебе говорю.
- И это еще больше путает меня. Я не знаю, как к вам относиться.
- А как бы тебе хотелось?
- Мне бы хотелось видеть в вашем лице союзника. Чтобы вы поддерживали меня, а не выбивали почву из-под ног. Вы - то злой, то добрый, то приближаетесь, то отдаляетесь, в какой-то момент вы просто человек, а через минуту уже легенда. Я не могу разгадать вас, и это беспокоит меня.
- Но ты ведь находишь в этом нечто притягательное, не так ли?
- Не льстите себе, мистер Винклер. Хотя в чем-то я могу с вами согласиться. Иногда мне и вправду кажется, что человеческого в вас совсем не осталось.
- Знаешь, почему я не обиделся, Гвен? - его тон стал ледяным. - Потому что смотрю на тебя и вижу себя прежнего - гордого, независимого, борца за справедливость, считающего себя во всем правым. И смотри, что с ним стало. Он не выжил.
- Почему?
- Таков мир, таковы люди. Посмотри на них (он махнул рукой в сторону пришедших проститься с Эстер)! Думаешь, они здесь, потому что страдают? Какое им до всего этого дело? Уверен, тебя тоже это удивило.
- Никто не мог запретить им прийти, - тихо произнесла Гвен. - Это их добрая воля.
- Вот именно, добрая воля. А мотивы уже не важны. Чувствуешь разницу? Будь такой, как они. Это единственное, что сохранит в тебе то, что ты так боишься потерять. Равновесие...
Болезненная судорога исказила лицо Гвен.
- Откуда вы знаете?
- Ты проходишь тот же путь, что и я когда-то. Но наблюдать за тобой оказалось тяжелее, чем проходить через все самому.
- Я не верю вам, - Гвен поджала губы и отвернулась от Санты. - Не верю ни единому слову. Ваше сочувствие ничего не стоит. Когда же вам стало на всех наплевать?
- Когда всем стало наплевать на меня...
Он замолчал. Гвен ждала продолжения исповеди, но Санта снова замкнулся в себе, не дав ей возможности узнать истинные причины, толкнувшие его на путь полного противопоставления себя обществу. Возможно, он когда-нибудь расскажет ей, как сумел отстраниться от людей и как научился видеть кругом одно лишь зло. И кто знает, может она попросит его научить этому и ее, чтобы потом не было так больно создавать пустоту вокруг себя.
Они покинули церковь задолго до окончания церемонии прощания. Людей, пожелавших выступить с пламенной речью, оказалось слишком много, а тех, кто старательно отодвигался в тень, попросту вынуждали произнести слова сочувствия, грозя за сопротивление всеобщим порицанием. Ни Гвен, ни тем более Санте не хотелось принимать участие в этом представлении, и как только священник закончил свою проповедь, они тихо направились к выходу, преследуемые косыми взглядами присутствующих.
- Зачем ты пришла сюда? - продолжил беседу Санта, когда они пересекали старое кладбище, что располагалось на территории церкви. - Сомневаюсь, что хотела проститься.
- Думаю, вы знаете ответ, - мрачно отозвалась Гвен. - Хотела показать, что мне нечего скрывать.
- А тебя кто-то подозревал? - издевательски поинтересовался Санта.
- Эстер. И еще Тим.
- Поразительно, - усмехнулся Санта, - но тебе удалось меня удивить. Скорбь тебе совсем не к лицу, и ты даже не пытаешься это скрыть. Эстер знала, на что шла, ты тоже. В этом вы равны друг перед другом.
- И меня это пугает, - расстроено произнесла Гвен.
- Я не сказал, что вы одинаковые, - возразил Санта. - Просто каждый, представляя как решить беспокоящую его проблему, выбирает тот способ, который считает единственно верным.Что из этого в результате вышло, мы имели удовольствие увидеть.
- Какой ужас! - воскликнула Гвен. - Но я и не предполагала, что все так получится.
- Разве? - переспросил Санта. - Знаешь в чем твоя ошибка? Ты себе не веришь. Ты подозреваешь что-то, но отказываешься довериться интуиции. А она частенько бывает права.
- Вы имеете в виду что-то конкретное, или это очередная попытка сбить меня с толку?
- Я не враг тебе, я уже это говорил.
- Не знаю, - покачала головой Гвен. - Иногда вы вынуждаете меня усомниться в этом. А вдруг я, наконец, решу довериться интуиции. Что вы тогда будете делать?
- Молодец, - расхохотался Санта. - Схватываешь на лету. И когда же ты успела этому научиться?
- Хозяин задал мне тот же вопрос, - мрачно отозвалась она, но, краем глаза заметив, что Санту слегка передернуло, чуть улыбнулась. - Я его перехитрила.
- Только не пытайся считать себя умнее его, - попытался переубедить ее Санта. - Он тебе этого не простит.
- По-моему, я уже и так несу наказание. Да, и вы, видимо, тоже. Неужели мы так сильно провинились перед этим миром?
- Мир здесь не причем, - возразил Санта. - И наказание наше несоизмеримо с виной.
- Поразительно, насколько глупа я была когда-то. Хотя чему я удивляюсь. Это удел маленьких детей.
- Нет, Гвен, это твой удел. Стеклянный шар тому доказательство. Он изменил все. И твою веру тоже.
- Но ведь я выросла. Что случилось тогда?
- На этот вопрос нет ответа, по крайней мере, сейчас. А что касается наказания... Я не знаю, создана ли ты действительно для этого мира. Лишь время покажет это. Когда-то ты уверовала во что-то, но при этом сохранила способность видеть разницу между верой и доверием. Верующий - тот, кто не сомневается. Ты же искала ответы на вопросы. Ты приняла эту жизнь, да. Но подтолкнула тебя к этому не вера, а безысходность. Ты увидела совсем другой мир, но отчаянно пыталась найти в нем частички той легенды, что рассыпалась в одночасье, когда ты впервые переступила порог моего дома.
- Правда, она всегда такая? Жестокая!
- Ты ведь не думала об этом, когда пыталась отыскать ее.
- Меня не предупредили.
- А никто и не должен был. Тебя позвали в этот мир не за этим.
- Но мне нужна была эта правда.
- Зачем? Чтобы лишний раз убедиться в том, насколько трагична твоя жизнь?
- А ваша? Что вы скажете о ней?
- Моя жизнь лишь один из тех коротких рассказов, которые нравятся людям.
- Но они все придуманы!
- Тем лучше для меня. Я, настоящий, мало кого интересовал.
- А как же ваши книги?
- Они еще раз убедили меня в том, что фантазия интересует людей больше, чем реальность, потому что не доставляет им хлопот и не добавляет проблем.
- Как удобно! А как же быть нам? Это наша жизнь!
- Смириться с ней.
- Это невозможно.
- Чего ты хочешь, Гвен? - Санта зло посмотрел на нее. - Изменить мир к лучшему? Он этого не заслужил. И потом, тебе все равно никто не будет за это благодарен.
- А говорю не о мире, - тихо возразила она. - Он сам виноват в том, что с ним произошло. И не нам исправлять его ошибки. Я же говорю о нас. О тех, кто не может решать за себя.
- Я привык, - отрезал Санта.
- Еще недавно вы говорили обратное, - Гвен внимательно взглянула на него. - Что с вами? Может, вы просто боитесь?
- Это не трусость, - возмутился он. - А здравый смысл. Разве тебе не хватило того, через что ты уже прошла? Твое геройство граничит с безрассудством. На что ты толкаешь меня, ты хоть знаешь? Знаешь, что ждет тебя? Нас всех! Считай меня малодушным, но я бы предпочел оставить все, как есть.
- Как вы и раньше делали?
- Именно.
- Как же вы можете с этим жить? Как заставляете себя не видеть того, что происходит вокруг?
- Очень просто. Я закрываю глаза.
Лицо Гвен исказила гримаса отвращения, и она отошла подальше от Санты. Он уже пытался отгородиться и от нее, и от своей жизни здесь, но до последнего момента Гвен отказывалась верить в то, что Санта говорит правду.
- Наверно, я должен попытаться остановить тебя, - нарушил он тишину.
- Нет, - спокойно ответила Гвен. - Зачем идти против себя? И потом, вы уже раз остановили меня. С вас достаточно.
- Мне жаль, что ты ищешь зло во мне.
- А разве его там нет? - огрызнулась она.
- Вот видишь! - укоризненно произнес Санта. - Ты не хочешь обратить свой взор в другую сторону и поискать ответы там. Попробуй, порой это самое верное решение.
Гвен разочарованно покачала головой. Санта отвернулся от нее и направился к ее магазину.
- Ты идешь? - спросил он, не поворачивая головы.
- Этот вопрос можно было и не задавать, - равнодушно отозвалась она.
Очередной сезон подходил к концу, и чем меньше времени оставалось до начала следующего года ее жизни в новом мире, тем Гвен становилось страшнее. Два предыдущих не принесли ей никаких положительных эмоций, а если таковым и удавалось промелькнуть перед глазами, то они как бенгальские огни необратимо сгорали без надежды зажечься вновь. Она стала соучастницей преступления, помогла замести следы убийства, но смыть кровь со своих рук так и не смогла. И пусть не самой Гвен был нанесен тот роковой удар, оборвавший чью-то жизнь, ее душа не находила покоя. Странные вещи с людьми творит страх. Она испугалась не смерти, а вторжения посторонних в свою жизнь. Стала ли Эстер разменной монетой в свершении возмездия за смерть прежней хозяйки магазина или же действительно была так опасна для Гвен? На этот вопрос ответа она не получит. Гвен заплатила за свою ошибку сполна, и должна будет жить с этим.
Но, похоже, никого, кроме нее самой, это нисколько не беспокоило. Санта был, как и прежде, беспечен, с удовольствием наблюдая за ее отчаянными попытками собраться с мыслями и настроиться на нужный лад. Периодически появляясь и исчезая, он постепенно становился ее собственной тенью, которая хоть и растворялась в темноте, но обязательно заявляла о своем существовании при свете. Порой ей казалось, что он доверяет ей, но стоило только свернуть в другую сторону, как он незамедлительно указывал ей обратный путь, молча наблюдая, как она разочарованно бредет ему навстречу.
Затишье, воцарившееся в городе после похорон Эстер, постепенно сходило на "нет". Горожане возвращались к привычному ритму жизни. Разговоры прохожих о случившемся все реже можно было услышать на улицах, что не могло не радовать Гвен. "Насколько ничтожна одна человеческая жизнь даже в масштабах маленького города?" - думала она. Вчерашняя новость уж очень быстро становится неинтересной для обсуждения. Но доверять столь удачно разворачивающимся событиям она не спешила.
Работа отошла на второй план, в ее магазин почти не заглядывали покупатели. Мастерскую пришлось закрыть - желающих заменить Тима не нашлось. Оставалось только решить, что делать со всеми вещами, оставшимися там. Заходить туда Гвен не решалась, чтобы снова не увидеть Тима - его смотрящий насквозь безумный взгляд. "Отбрось эмоции - они только мешают!" - говорил ей Санта. Ведь Тима больше нет, бояться некого.
Гвен отперла дверь и вошла в мастерскую. Бросив беглый взгляд на горевшую на столе свечку, она проследовала к окнам и раздвинула шторы. При свете дня помещение уже не казалось таким зловещим, как в прошлый раз. И даже не гаснущее ни на секунду адское пламя больше не могло ее напугать. Сложив инструменты в коробки, Гвен оглядела опустевшую комнату и тяжело вздохнула. Отзвуки детского смеха и деланно серьезный голос Тима еще звучали в воцарившейся тишине, отчего Гвен стало не по себе. Как один человек за такой короткий срок сумел наполнить воздух, все пространство вокруг таким шумом, что не под силу сделать даже целому параду. Одно, казалось бы, незначительное столкновение, а сколько разрушений. Гвен этого не забудет.
Затолкав коробки под стол, она с сомнением воззрилась на детские поделки и скрестила руки на груди. Пересилив желание избавиться от всего, что напоминало о Тиме, она расставила игрушки на самой дальней полке и поспешила прочь из мастерской. В какой-то момент, бросив взгляд в сторону, она рассмотрела в темном углу деревянный ящик, который раньше почему-то не заметила. Подойдя ближе и заглянув внутрь, Гвен изумленно вскинула брови. Похоже, Тим работал в мастерской и в свободное от уроков время. Дотащив ящик до стола, она с трудом вытащила содержимое и с шумом опустила на стол.
"Для кого же ты его делал?" - Гвен не без восхищения разглядывала макет рождественского городка, выполненного в мельчайших деталях, - с городской ратушей, домиками с черепичной крышей, церковью, экипажами, наряженными елками, и крошечными фигурками горожан, изображающими сценки городской жизни. Гвен нащупала кнопку сбоку макета и, нажав ее, издала ликующий возглас. Макет был полностью освещен расставленными на улочках города фонарями. Заметив, что игрушечный городок огорожен высоким забором, ворота которого закрыты на большой навесной замок, она усмехнулась: "Как символично. Отсюда и вправду не сбежать".
Она перенесла макет в магазин, расположив его на большом круглом столе посреди комнаты. В центр макета - на городскую площадь - Гвен поставила свечу Тима.
"Надеюсь, мне не придется пожалеть об этом..." - подумала она, глядя на вечный огонь.
- Мисс Льюис! Мисс Льюис! -услышала она чей-то детский голосок, и кто-то заколотил в закрытую дверь.
Немного помедлив, Гвен направилась к двери. Отодвинув часть мишуры, закрывавшей огромные окна, она изобразила приветливое выражение лица, но увидев звавшего ее ребенка, чуть вздрогнула. Маленькая девочка, чью игрушку она починила год назад, стояла перед входом в магазин, тяжело дыша от быстрого бега. Заметив Гвен, она широко улыбнулась.
"Этот город и вправду слишком тесный!" - подумала та, сосредоточенно глядя на ребенка.
Отперев дверь, Гвен пустила незваную гостью внутрь. Девочка стремглав подлетела к одному из шкафов и стала завороженным взглядом изучать содержимое. Эльфы работали на совесть, а покупатели не переставали восторгались разнообразием ассортимента, шутливо жалуясь, что хозяйка магазина словно специально лишает их возможности выбора, поскольку им хочется скупить абсолютно все.
- Мисс Льюис, - обратилась девочка к Гвен, как к старой знакомой, - зачем магазины игрушек работают на Рождество, ведь подарки приносит Санта?
- А как же родители? - удивилась та. - Магазины игрушек для них вместо мастерской Санты. У них же нет подручных эльфов. Подарки им приходится покупать.
- Они не доверяют Санте? Или бояться, что он не проверит список дважды, или оставит кого-то в списке "плохих"? - градом посыпавшиеся вопросы застали Гвен врасплох.
"Дети в этом городе куда умнее и сообразительнее взрослых..." - подумала она. - "Но почему ее гостья так переживает? Что о Санта Клаусе говорили ей родители?"
- Мисс Льюис, почему вы грустная? - по-своему истолковав тревогу на лице Гвен, спросила девочка и, подойдя к ней поближе, взяла ее за руку.
- Скоро Рождество, - ответила Гвен и погладила ее по голове.
- Вам не с кем его встречать?
Этот вопрос заставил Гвен усомниться в том, действительно ли ей нужно бояться взрослых? Дети, выходит, намного опаснее. Они всегда говорят правду.
- Это так, - кивнула головой Гвен. - Моей семьи со мной нет.
- А где ваша семья? - девочка смотрела на нее снизу вверх, но в тот момент Гвен показалось, что они поменялись местами.
- Я не знаю. Где-то...
- Почему вы ее не ищете?
- Это очень сложно.
- А вы загадайте желание! - довольная собой, девочка подпрыгнула на месте. - На падающую звезду! Попросите ангела помочь вам.
- Обязательно, - улыбнулась Гвен.
- Вы сегодня придете к нам на ужин? Папа просил передать вам приглашение.
- Передай ему благодарность от меня, - словно на автомате ответила Гвен, не имея ни малейшего представления, о ком идет речь.
- Мы будем ждать вас!
Девочка побежала к выходу и настежь распахнула дверь. Ледяной ветер ворвался внутрь, и фонарики на гирляндах вдруг замигали, словно предупреждая о незримом присутствии темной силы. Гвен, поежившись от пронизывающего холода, натужно улыбнулась девочке, когда та вдруг обернулась, так странно глядя на нее, будто бы глазами другого человека, почти как Тим в ту страшную ночь. Гвен попятилась назад и прижалась спиной к прилавку. Больше всего ей хотелось закрыть ладонями уши и закричать, чтобы не услышать тот зловещий голос, что говорил с ней тогда через Тима.
- Мисс Льюис, колокола! - своим обычным голоском девочка вернула Гвен бодрое расположение духа, и та еле заметно выдохнула.
- Вы слышите колокола? - гостья настойчиво вынуждала Гвен обратить на нее внимание.
- Я слышу, - непонимающе ответила та.
- Их, наконец, повесили! Правда, здорово? Папа так этому рад и его прихожане тоже.
- Отличная новость! - натужно улыбнулась Гвен, и девочка с торжествующим видом покинула ее магазин.
Голова шла кругом, но Гвен не могла позволить себе расслабиться. Похоже, ее новая знакомая не сдержала слово и проболталась, но чего еще можно было ожидать от ребенка, которому суждено лишь слушать сказки, но не дано их увидеть. Информация о ее семье пришла словно специально с опозданием, чтобы Гвен помучилась, решая, как ей поступить дальше. Искать виновных бессмысленно, а за свои поступки все же придется отвечать, какие бы обвинения не посыпались в ее сторону.
Каждая новая встреча, возможно, не всегда сулит кардинальные перемены в жизни, но может обернуться большими проблемами. Жаль, узнаешь об этом слишком поздно. Вот и сейчас Гвен опять нужно пытаться произвести приятное впечатление на человека, с которым не знакома лично. И кто знает, быть может, новый знакомый будет представлять для нее большую угрозу, чем Тим. И в чью пользу завершится новая битва, новое противостояние?
Но что бы случилось, не поступи она тогда, по совести, не помоги несчастному ребенку - оставили бы ее в покое хоть ненадолго? Она ли сама источник проблем, выбирает ли сама свой путь или же действует в предложенных обстоятельствах? Сделать невозможное возможным - задача не из легких, но, если она передумает, сможет ли дальше с этим жить?
С тревожным чувством Гвен ждала наступления вечера, когда будет пересечена очередная обозначенная черта, дающая старт покорению нового рубежа. Но ведет ли эта дорога к счастливому финалу, предугадать трудно. Остается только ждать... Ждать вынесения приговора, грозящего обрушить на ее голову пусть и не все несчастья мира, но сулящего неизбежное прохождение следующего испытания, что вновь будет проверять ее на прочность. Готова ли она к этому? Готова ли уступить, готова ли сдаться? И что на этот раз она положит на алтарь в качестве жертвы - всю себя без остатка или только свои эмоции, что мешают ей сохранять равновесие? Усвоит ли она, наконец, этот урок или будет, как и прежде, ходить по кругу, повторяя одно и то же раз за разом, пока однажды не осознает, что дорога эта ведет вникуда, а сил, чтобы поступить благоразумно, уже не осталось?
Поразительно, каким незаметным становится окружающий мир, когда все мысли человека обращены внутрь него самого, и как важно успеть вовремя о нем вспомнить. Гвен удалось это сделать лишь когда она была уже на полпути к дому нового знакомого. Она видела людей, дома, праздничную атмосферу, окутавшую все вокруг, но мыслями была
где-то очень далеко, в другом мире, пусть и немного похожем на тот, что застыл в ее глазах, как нечто единое с ней, но все же чужеродное и до сих пор непонятное. Стоит ли ей попробовать напитаться его воздухом, впустить в себя что-то новое в нем, быть может, так ей удастся получше узнать его, а заодно и себя?
Гвен постучала в дверь маленького домика, располагавшегося по другую от церкви сторону улицы, и замерла в ожидании.
"Беги!" - думала она. - "Беги пока не поздно, тебе здесь не рады. Домой ты вернешься уже не одна. Очередная проблема, очередная загадка, как тень проследуют за тобой, и не исчезнут, пока не исчезнешь ты. Должно быть позади их уже целая очередь. Ну что ж, принимайте новенького!"
Заскрипев на петлях, дверь приоткрылась, и на пороге показалась, как предположила Гвен, хозяйка дома, немного сумрачная женщина, словно забывшая как выглядит солнце.
- Добрый вечер, - первой поздоровалась Гвен, едва успев стереть с лица свое изумление, хотя, наверное, это было лишнее. Женщина смотрела как будто сквозь нее, думая явно о чем-то своем.
- Проходите, мы вас ждали, - учтиво произнесла она и отошла в сторону, жестом приглашая гостью войти.
- С хозяином дома договориться будет непросто, - про себя отметила Гвен, снимая пальто. - Снова придется действовать по обстоятельствам.
Женщина провела Гвен в просторную гостиную, где во главе накрытого стола восседал хозяин дома, явно довольный тем, что ему удалось заманить жертву в свою ловушку. Прежде чем поприветствовать гостью, он оглядел ее с головы до ног, словно пытался отыскать в ее облике признаки наличия колдовской силы, но осознав, что со стороны подобный стиль поведения может вызвать у Гвен подозрения на его счет, быстро спохватился и сосредоточился на ее лице.
- Мисс Льюис, добрый вечер! - он встал из-за стола и пожал гостье руку. - Вероятно, вы удивились, получив приглашение от меня.
- Мне приятно быть удостоенной чести познакомиться с вами лично, - миролюбиво ответила Гвен, еле сдерживая все свое негодование.
- Это мне очень приятно, - продолжал издеваться он, не отпуская руку Гвен. - Вы привезли в наш город радость, мы благодарны вам.
- Такова моя миссия на этой земле, - ответила та. - И раз к ней отнеслись благосклонно, значит, я на правильном пути.
- Можете в этом не сомневаться, - улыбнулся он. - А теперь прошу к столу.
- Папа, она здесь? - из глубины дома донесся детский голосок, а через несколько секунд в комнату вбежала его обладательница.
- Милая, веди себя прилично, ведь у нас гости, - пожурил свою дочку отец. - И да, она здесь.
- Мисс Льюис! - повернулась девочка к Гвен. - Мама обещала отвести меня в ваш магазин.
"Санта проверит свой список дважды..." - подумала про себя та, и вместо ответа только кивнула головой.
Ужин прошел в абсолютной тишине, но напряжение, повисшее в воздухе, казалось, ощущала только Гвен, ну конечно, ведь именно ей придется отвечать на вопросы и выслушивать обвинения. Несправедливо, но, видимо, таковы последствия благих намерений. Наверное, ей действительно нужно отойти в сторону и не приближаться, чтобы она не увидела и кто бы ее не звал.
- Кажется, кое-кому пора готовиться ко сну, - произнес отец Томас, лукаво глядя на дочь.
- Но, папа! - возмутилась та. - Ведь еще совсем рано.
- Ступай, дорогая, - ласково ответил он. - Нам с мисс Льюис нужно поговорить. Пожелай нашей гостье "доброй ночи" и поднимайся к себе.
- Я ее отведу, - засуетилась его жена. - Пойдем, милая, не упрямься.
Девочка обиженно надула губки, но, проходя мимо Гвен, одарила ту самой лучезарной улыбкой.
- До встречи, мисс Льюис! Ваш магазин самый лучший! И вы тоже!
- Спасибо, - поблагодарила ее Гвен.
Ей совсем не хотелось оставаться наедине с хозяином дома, но он словно предвидел это, не задав ей ни единого вопроса в присутствии своей семьи, абсолютно, на первый взгляд, безвольной, полностью подчиняющейся его власти, но кажущейся при этом счастливой. Гвен перевела взгляд на священника и изумленно вскинула брови. Он смотрел на нее с нескрываемым интересом, взглядом ребенка, которому еще неизвестно ничего, он познает жизнь впервые. Гвен словно стала для него олицетворением нового мира, таинственного, неизведанного, еще не проявившегося в самом темном и страшном своем воплощении. Но едва ли она смогла бы отговорить его отступить, предостеречь от необдуманного шага. Он уже все для себя решил, как, впрочем, и Гвен, вдруг поймавшая себя на сочувствии ему. Неужели человечность все же порок в волшебном мире, а никак не добродетель? И когда же, наконец, это перестанет мешать ей жить?
- У меня такое чувство, будто вы изучаете меня, святой отец, - прервала Гвен затянувшееся молчание, чуть улыбнувшись новоиспеченному "исследователю".
- Мне любопытно, во что вы верите, - ответил на ее улыбку он.
- В добро, справедливость, жертвенность, - пожала плечами она. - Я могу перечислять еще очень долго.
- Похвально, мисс Льюис, весьма похвально. Но меня интересует не это.
- А что же тогда? - дрогнувшим голосом поинтересовалась Гвен.
- Почему вы избрали именно этот путь, а не другой? Вы могли быть кем угодно, а стали хозяйкой магазина игрушек.
- Эта работа приносит радость и мне и окружающим, - уверенно произнесла Гвен. - Особенно детям.
- И все же, мисс Льюис, - настаивал он. - Откройте секрет. С чего все началось? Нередко благим делам предшествует грехопадение.