Кто только не рассуждает о ценах на нефть?

Ну, и я попробую. Только сразу предупрежу, что о предсказаниях скачков цен на короткое время разговора нет. Если б я полагал, что умею это делать, так, конечно, не пошел бы в Живой Журнал рассуждать с вами об этой теме, а начал бы срочно делать на бирже свой первый миллиард.

Но вот подумать о будущих ценах на длительный период и влиянии их на судьбу мира ... отчего ж не подумать? Все одно к моменту истины либо шах, либо осел, либо я сам ... .

Потихоньку население стало несколько остывать к пророчествам о том, что "небо падает, нефть кончается, мировая добыча в будущем году перейдет через максимум и покатится к нулю, а с ней и вся цивилизация". Все-таки, первое и самое весомое предсказание такой катастрофы было выдано д-ром М.Кингом Хаббертом в 1956-м году и сводилось к тому, что пик добычи на Земле будет около 1995-2000 года при 12 млрд баррелей/год. Ну, что после Миллениума мировая добыча вниз пока не покатилась - это все заметили, кроме, может быть, Паршева и его верных фанатов. А вот то, что при этом добыча на сегодня около 30 млрд баррелей - это, пожалуй, посущественней, хотя и мало кем из публики понято.

Что произошло? Ну, были новые открытия: Западная Сибирь, Прикаспий, Северное море, Мексиканский залив, Аляска, Экваториальная Гвинея. Началась промышленная добыча "тяжелой нефти" в Канаде и Венесуэле. Потенциальные запасы такой нефти по миру больше, чем "конвенционной", в несколько раз. Да нефтеносные сланцы, да перспектива производства нефтепродуктов из угля ...

Когда-то, все одно, конец придет и этим ресурсам. Планета исчерпаема, слов нет. Но катастрофа через столетие-два как-то меньше пугает правду сказать. Уж к XXII веку термояд заработает, в этом и сомнений не так много. А близкой нефтяной катастрофы с напророченными хаббертианцами разрушением индустриальной и пост-индустриальной цивилизации, с возвращением к каменному топору в Олдувайском ущелье, вроде, и бояться не стоит.

Но вот цены ... . Во-первых, делать газолин, дизель, масла из угля, сланцев, битуминозных песков много дороже, чем из арабской или самотлорской легкой нефти. Получается что-то от 70 до 100 долларов на баррель с учетом расходов по очистке выбросов и рекультивации земли, где добывали сырье. А во-вторых, скажем прямо, что сегодня запасы легкой нефти в руках не у самых расположенных к "Золотому Миллиарду" стран и правительств. Ахмадинеджад, Чавес, Кадаффи, Путин. Это уж в лучшем случае король Абдалла Саудовский, но и то - очень уж сомнительна его преданность демократии и либерализму. Вот они при случае и могут устроить Европе и США нефтяной кризис, как в 1973-м.

Ну, обижаться не приходится. Когда североамериканцы были нефтяными королями и добывали больше 60% мирового производства, они достаточно беспощадно применяли нефтяное эмбарго к Японии и другим "плохим парням" на карте мира. Бумеранг вернулся в октябре 1973-го. И принес развитым странам "стагфляцию", а хозяевам залежей возможность неплохо жить, вообще более ничего полезного не делая. Конечно, страны-экспортеры при этом вырождаются, лишают себя будущего - но какое славное, теплое и нехлопотное настоящее!

Вот они как взлетали, дважды уже, цены за баррель за прошедшие почти сорок лет.

Что же будет дальше? В точности не скажу, но давайте попробуем посмотреть на мировую историю, поискать аналогов.

Для начала перенесемся в XIV-XV века. Мы обнаружим, что разговоры сколько-то образованной европейской публики удивительно напоминают наши с вами нефтяные рассуждения. В моде тема о пряностях, дефицит которых лишает вкуса европейские обеды, делает невозможным производство сколько-то приличной современным идальго и синьорам солонины и ветчины. А потребность в пряностях высока и престижность, высокие цены ее только подхлестывают. Как пишет современный итальянский историк: http://flibusta.net/b/247185/read#t8" ... потребляли перец в количествах, способных поразить воображение". Конечно, в Европе есть и свои, совсем неплохие пряности: тимьян, майоран, лавровый лист, чебрец, анис, кориандр, чеснок. Но хочется-то перцу и гвоздики! А их нехватает.

Подлые мусульмане перекрыли все пути к Островам Пряностей, не пускают туда венецианских и каталонских коммерсантов, взвинчивают, пользуясь своим монопольным положением на карте, цену до небес. Так же, как на шелк, фарфор и другие азиатские соблазны. После падения Константинополя лазеек в Индию и дальше совсем не осталось. Видно, конец приходит изыскам на столе, перец уже идет по цене серебра, а скоро сравняется с золотом. Не видать больше простому барону или купцу вожделенной перченой пищи. Однако, как вы уж, наверное, знаете, в дальнейшем дела не пошли в соответствии с предсказаниями тогдашних хаббертов. Долгосрочный португальский проект Энрике Мореплавателя после недешевых вложений в Навигацкую Школу, строительство новых мореходных кораблей, экспедиции все дальше и дальше на африканский Юг, в неизведанные земли и моря, дал, наконец, желанный результат. Каравеллы Васьки да Гамы прорвались в Индийский океан и дошли до Земель Пряностей. Прямо скажем, странам Ислама, да и остальным жителям тех краев, мало не показалось. Не будем оправдывать жестокости ... но ведь и все так тогда себя вели.

Да тут еще неожиданно повезло кастильцам. Генуэзец Колумб не смог, правда, добраться до обещанной им Индии, но зато открыл Новый Свет для европейской колонизации и для извлечения золота и серебра. На новых континентах тоже нашлись обжигающий нёбо чили, ваниль, душистый перец ... . А потом португалец на испанской службе Фернан Магеллан обошел вокруг Земного Шара. Привезенные экспедицией в Сан-Лукар с Молуккских островов перец и гвоздика с лихвой окупили предприятие, несмотря на то, что из пяти кораблей четыре погибли по пути. Португальцы и сменившая их голландская Ост-Индская компания развели на Малайских островах плантации пряностей. Рухнула арабская монополия, в Европу пошел поток не в фунты, как раньше, а в квинталы пряностей. Они стали доступными не только богачам.

И тут неожиданно потребление пряностей, переставших быть знаком престижа, стало снижаться до нынешних умеренных доз. Мингерам из Ост-Индской компании пришлось даже сжигать грузы перца, муската и гвоздики, чтобы поддержать цены. Не помогло.

В таблице показаны цены на перец в Англии с XIII века по наши дни. Нашел я данные профессора Грегори Кларка по ценам на перец и прочее вот здесь. Картинки взяты прямо без изменений, а цифры пришлось немного обработать. Во-первых, короткие колебания от года к году меня не интересовали. Ну, мало ли ... война, блокада, неурожай, корабль из Индии потонул. Я усреднил по векам. Потом - цены у профессора даны либо в пенсах на фунт веса, либо в граммах серебра. Но это сравнивать нельзя. За это время произошла Революция Цен, когда в XVI-XVII веках в Европу хлынуло американское золото и серебро, так что под них стало нехватать товаров. Чтобы иметь возможность сравнивать через века, я поделил цену перца на среднюю цену фунта пшеничного зерна в то же столетие. Так что мои цифры означают: на сколько фунтов зерна можно обменять фунт черного перца в тот или иной период. Получилось вот что:

Как видим, проблема пряностей была решена достаточно кардинально. В XVII веке цена перца упала в 3-4 раза, а к сегодняшнему моменту - еще раза в три. Довольно подробно об этом ажиотаже с пряностями и падении потребления и цен после эпохи Колумба и Да Гамы можно почитать у Ф.Броделя в 1-м томе книги "Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XVIII вв". Параграф называется "ПОСЛЕ 1650 г. ПЕРЕЦ ВЫХОДИТ ИЗ МОДЫ".

Конечно, вы можете сказать, что нельзя сравнивать какую-то чепуху в перечнице с жизненно необходимым газолином в баке. Знаете, мне не кажется, что задача, выполнение которой привело к Великим Географическим Открытиям, так уж мелка и недостойна внимания.

Посмотрим еще на несколько примеров из богатой истории мировых цен.

Ну, сперва сахар. Он еще в XIII-XIV веках считался в одном разряде с пряностями, да и стоил он столько же. Добавляли его в еду щепотками и только для очень знатных и сверхбогатых. Везли из Индии, как тамошнюю диковину. Потом крестоносцы привезли сахарный тростник на Крит и Сицилию, где появились первые европейские плантации. Энрике Навигатор, великий и недооцененный до сих пор общественным мнением открыватель Будущего Для Европы, отправил саженцы на новооткрытый остров Мадейра. С Колумбом, как дар его канарской Цирцеи Беатрис де Бобадилья, тростник попадает на Антилы.

О том, насколько процвело сахарное дело на островах Карибского моря, можно судить по одному примеру. Когда в ходе Семилетней войны Франция потеряли Канаду, то в ходе подготовки мирного трактата в кругах, близких к премьер-министру Питту-Старшему, возникала идея обмена Канады на французский остров Мартиника. И французы не согласились.

Ход мысли понятен: налогов от поставки мартиникского сахара в метрополию королевская казна получала много больше, чем от Канады с ее мехами. Но сегодня идея обмены члена Большой Восьмерки на курортный островок звучит несколько странно, согласитесь.

На самом деле, английские цены не совсем представительны. Ни единой минуты в истории Британия не была отрезана от источников сахара. А в истории Европы это бывало. Самый наглядный пример: конец XVIII - начало XIX, когда между французскими, итальянскими, немецкими потребителями и тростниковыми плантациями Мартиники и Ямайки было два кольца враждебности. Британские корабли, стерегущие вражеский берег, и французские жандармы на берегу, охраняющие континент от английских товаров. Континентальная блокада.

Здесь приведена еще картинка с историей цен для Милана. Париж был бы еше лучше - но в сетевом источнике парижская страничка для сахара поломана. Очень хорошо виден "горб" сахарной цены от Революции до падения Наполеона.

Эта двойная блокада подтолкнула сахарное дело в новом направлении. В Пруссии уже полвека селекционеры работали над повышением содержания сахара в кормовой свекле. События начала XIX века ускорили это дело и на сегодня из сахарной свеклы производится около 30% мирового производства 160 млн тонн сахара. Как видим - тут не кок-сагыз, а серьезное дело. Между прочим, я лично так и не понял - почему прусские агрономы взялись выращивать конкурента сахарному тростнику из свеклы, а не из морковки. В ней тоже есть уже исходно 3,5% сахарозы. Ну, им было видней. Обычно, все же, происходит то, что и должно было произойти.

Посмотрим таблицу с динамикой цен на сахар. Последняя графа безусловно показывает, что это сражение окончилось безусловной победой технологической цивилизации. Началось с того, что в XIII веке сахар был в полтораста раз дороже пшеницы, а на сегодня биржевые цены зерна и сахара, в общем, равны. Последний удар дороговизне сахара был нанесен в 70-80-х годах ХХ века, когда на рынок вышел corn syrup, подсластитель из кукурузного крахмала. Раньше для этого применяли как катализатор соляную кислоту, что отпугивало потребителя. Сегодня используется фермент альфа-амилаза, такой же, какой содержится в нашей слюне. Большая часть сиропа еще и обрабатывается энзимами, чтобы повысить содержание фруктозы, что, по словам врачей, полезнее. В США в 2008-м году среднее потребление на душу такого высокофруктозного сиропа было 17.1 кг (без воды) против 21.2 кг сахара-рафинада. В Европе и прочих местах это пока мало прижилось, отчего и потребление сахара из тростника и свеклы там выше раза в два-три. Ну, и зубы у населения там похуже качеством.

Среди прочего - появление на рынке корн-сиропа и падение мировых сахарных цен было вторым, после советской перестройки, ударом по кубинскому социализму. Sorry.

Ну, давайте не будем ограничиваться только едой. Одеваться тоже нужно. Цена на хлопок до того времени, когда он стал хлебом европейской текстильной промышленности, совсем неинтересна. А вот конец XVIII и XIX век, когда самолетный челнок Джона Кея, аркрайтовская прялка "Дженни", ткацкий станок Картрайта создали первую в истории промышленную (а не ремесленную!) отрасль - тут цена на хлопок стала определять голод и сытость десятков и сотен тысяч людей. На картинке и в таблице английские цены на хлопок.

Как видим, цены, в общем, падают с конца XVIII века до 1862 года. Тут опять политика, война вмешались в дела промышленные. После того, как Эли Уитни в 1793-м изобрел свою джин-машину, отделяющую хлопковое волокно от семян, плантации быстро покрыли все Южные штаты Америки. Это вызвало сразу несколько важных последствий:

- американский Юг стал главным мировым производителем хлопка (75%), если бы пользоваться терминологией совсем других страны и века - "ватной сверхдержавой";

- на плантациях ожило тихо умиравшее по своей полной экономической неэффективности черное рабство, количество рабов с 1820-го по 1860-й год увеличилось с 1,5 до 4 миллионов;

- как на дрожжах, выросло богатство и южных хлопкопроизводящих штатов, где какой-нибудь вчерашний ирландский хулиган Джералд О'Хара становился магнатом с претензиями на аристократизм, и главного центра вывоза хлопка - Нью Йорка.

Нью Иорк как-то устоял, а Юг на свое долгое несчастье заимел несовместимую с промышленным и вообще общественным развитием идеологию, которую мы, по аналогии с современной нефтенаглостью, могли бы назвать cotton arrogance. Такая же своеобразная смесь чванства, простодушия и враждебной подозрительности ко всем иноземцам. Ну, что вы хотите? Вывоз хлопка в последнем перед Гражданской Войной 1860-м году давал 192 млн против 22 млн $ за зерно и муку вместе и 46 млн $ за весь американский промышленный экспорт. В основном, поток золота заливал владельцев плантаций, но, конечно, понемногу доставалось и всем по соседству. В этих условиях последний white trash гордился своей белой кожей и надувался хлопковой наглостью с теми же примерно основаниями, с какими московский или провинциальный люмпен-клерк гордится "нашими нефтью и газом" и презирает хохлов и прибалтов, которым Бог, в отличие от него, нефти не послал.

Началась Гражданская Война, правительство Президента Линкольна наделало кучу ошибок, но с самого начала сделало единственно верную ставку на блокаду мятежных штатов. Выяснилось, что Рэтт Батлер был прав, имея за спиной только "хлопок, рабов и спесь" воевать нельзя, а руки у южан были вставлены в большинстве не тем концом, чтобы самим изготовить оружие для своих подвигов.

Была какое-то время надежда на лондонское и парижское имперские правительства, тем более, что блокада больно била по карманам манчестерских и лионских фабрикантов. Конечно, Великобритания запретила рабство в своих колониях в 1833-м, а Франция сделала то же в 1848-м году, но вот то, что цена хлопка франко-Нью Иорк поднялась за 1864-й год с 72 до 190 центов за фунт ... тут уж не до рабства, Бичер-Стоу и прав человека. Пришлось срочно расширять хлопковые плантации в Бенгалии и Египте, но в один день этого не сделаешь и какое-то время текстильные фабрики Ланкашира и депатамента Рона работали под угрозой закрытия.

В общем, сепаратистов-рабовладельцев, наконец, сломали и цена вернулась на место. Она и теперь, бывает, взбрыкивает при большом неурожае, но в среднем цена сегодня ниже, чем в прошедшие столетия. Да и то надо сказать, что за последнее столетие у хлопка появились новые и очень серьезные конкуренты - синтетические волокна, в основном из нефти и газа.

Все же и перец, и сахар, и хлопок не совсем играли в экономике ту роль, которую сейчас играет нефть. Да и ресурсы это вполне восстановимые, в отличие от нефти и других ископаемых энергоносителей. Ну, полную аналогию ни я, ни кто другой вам не найдет - история все же не химия.

Но вот попробуем посмотреть на древесину. Тут аналогия поближе. Дерево до XVIII века было одновременно и главным источником энергии для обогрева жилищ, приготовления пищи и производственных нужд - и главным конструкционным материалом. Собственно, оно отчасти сохранило эти функции и сегодня. Для Китая, Индии, Индонезии, Бразилии, Черной Африки дрова и нынче важное, иногда важнейшее, бытовое топливо, их общее мировое потребление почти 2 миллиарда кубометров. Что до Европы, то мой сын был на современнейшей голландской электростанции, где половина топлива - это гранулы из древесных отходов. Ну, и конструкционное значение дерева, хоть и потеснилось перед металлами и пластмассами - но оно есть! Я живу в доме, выстроенном из дерева и листов сухой штукатурки. И так живет больше половины американцев в первой постиндустриальной стране.

Есть некоторое сходство и в невосстановимости ресурсов. Леса, сожженные в печках и кострах за историю человечества, так же, как леса, выкорчеванные под пашню, чрезвычайно редко восстанавливаются. Сравните карту лесов средневековья с нынешней.

Ну, посмотрим цены сразу на строительный круглый лес и на дрова для той же Англии.

Не знаю, как вы, а я очень удивился. С детских-юношеских лет я помню убедительный рассказ учебников истории и популярных книжек о том, что в конце средневековья вековые леса (Шервуд!) Европы и Британии были вырублены, дрова стали дорогой редкостью, отчего европейцы в баню не ходят, а заместо того прыскают на себя духами. И второй на ту же тему: что в XVIII веке англичане опять вырубили намертво те же леса, были вынуждены добывать уголь, для откачки воды из шахт им понадобились насосы - началась Промышленная Революция. Очень соответствовало моему тогдашнему представлению о Родине, как самой богатой стране мира с мачтовыми лесами, черноземами и малахитами и осторожной мыслью на заднем плане, "не это ли богатство и мешает ...". Не зря ж Великая Отечественная Литература при возможности всегда напоминает о великом, но беспризорном русском богатстве и и о худосочных западноевропейских жлобах, экономящих на мелочах.

Была , правда, одна колдобина в этом гладком ходе мысли. Очень почитаемый Щедрин в своей книге очерков "За рубежом" написал:

"С чего-то мы вообразили себе (должно быть, Печорские леса слишком часто нам во сне снятся), что как только перевалишь за Вержболово, так тотчас же представится глазам голое пространство, лишенное всякой лесной растительности. "Кабы не мы, немцу протопиться бы нечем" -- эта фраза пользуется у нас почти такою же популярностью, как и та, которая удостоверяет, что без нашего хлеба немцу пришлось бы с голоду подохнуть. В действительности же все горы Германии покрыты отличнейшим лесом, да и в Балтийском поморье недостатка в нем нет. Вот под Москвой, так точно что нет лесов, и та цена, которую здесь, в виду Куришгафа, платят за дрова (до 28 марок за клафтер, около 1,5 саж. нашего швырка), была бы для Москвы истинной благодатью, а для берегов Лопани, пожалуй, даже баснословием".

Но вот таблицы. Как видим, английская цена строительного леса со времен Средневековья, в общем, стоит на месте. А цена дров, скорей, упала. Так что вышеизложенное про бездровную Англию, скорей всего, очередная историческая легенда, из тех, коими кормится отечественный, да и зарубежный житель заместо живой Истории. Да и то сказать: ездили мы с сыном и внучкой из Лондона к Стоунхенджу и самому высокому английскому собору в Солсбери. Сверхнаселенная Южная Англия. Но леса при взгляде из вагонного окна все же попадаются. Ну, не Сибирь и не штат Мэн, но, на беглый взгляд, побольше, чем те 5%, которые числит за английскими лесами статистика.

Похоже, это частично те самые фермерские рощи, которыми селяне засаживают неудобные земли, чтобы через 10 лет зарабатывать на продаже древесины. Это, конечно, противоречит понятию невосстановимости ресурса, но ведь, правду сказать, если прекратить добычу нефти на "высосанном" месторождении, то через несколько десятков лет там, под землей, образуется за счет расслоения нефти и воды новое месторождение раза в два поменьше по запасам, конечно, чем исходное.

Ну, пора, кажется, заканчивать. А какую отсюда можно вывести мораль? Помнится, Герцогиня говорила Алисе, что: "У всякой вещи есть своя мораль - только нужно ее найти". Но в данном случае ... .

Полной аналогии упомянутых случаев для ситуации с нефтью, действительно, нету. Шейх Ахмед Заки Ямани справедливо говорил: "Каменный век закончился не потому, что закончились камни, и нефтяной век закончится не потому, что закончится нефть". И бронзовый век закончился не потому, что закончились медь и олово. И парусный век ушел не потому, что перестал дуть ветер или исчезла пенька. Ни один серьезный ресурс человечества не был до конца исчерпан. Просто - на смену приходили новые.

Все же главным ресурсом человечества является его способность находить новые выходы. Определенно тут не спрогнозируешь, но так было. И - я уверен - будет впредь.
Я же сейчас просто развлекся и льщу себя надеждой, что кого-то развлек, воспоминаниями о том, что кризисы сверхцен бывали и раньше. И, в общем, все кончалось благополучно.