Из тринадцати газлифтных компрессорных на Самотлоре две японских, десять французских и одна отечественная - эту уж под конец построили. Соответственно, в начале восьмидесятых в Нижневартовске постоянно крутилось несколько десятков французских специалистов. Жили они в гостинице "Дружба", это в первом микрорайоне, недалеко от объединения нефтяников. Есть еще одна гостиница для иностранных специалистов - в пятом микрорайоне возле объединения "Сибнефтегазпереработка", живут там японцы, американцы, канадцы. Однако, для меня лично важнее, что та гостиница занимает второй и третий подъезды дома 34-А по улице Мира, а в четвертом подъезде на пятом этаже наша квартира.

То есть - по лету, когда после окончания отопительного сезона во всем городе сразу высыхают и краны горячей воды, в четырех домах можно душ принимать как бы и зимой: в нашем; в том, где как раз помянутая "Дружба"; в "Дворянском Гнезде" на улице Победы, где горкомовские квартиры. Ну и, конечно, в деревянной гостинице "Самотлор" на обском берегу, где сам Сами Знаете Кто останавливается, когда с рабочим визитом к нефтяникам Сибири прилетает? Чудес, конечно, не бывает. Просто - в подвалах электробойлеры стоят. Мне бы такого сроду не положено, но ... . Когда-то ж должно свезти? Естественно, наши друзья по этому случаю регулярно в гости приходят со своей мочалкой. Нам не жалко, но был однажды нервный случай, когда приятель наш намылился, а вода возьми и закончись. Это в юморных романах смешно - а в жизни не особенно. С тех пор сначала резервный тазик набирается, а уж потом начинаешь мыться.

В эти гостиницы, конечно, особенно в гости не находишься. То есть, не то, что в московском "Метрополе". Цербера-швейцара из отставных гэбэшников при входе не установлено. Но зато - город маленький, все всех знают. Местным комитетчикам делать абсолютно нечего, маются - чем бы таким заняться, чтобы деятельность оказать. Так что ... . Переводчицы, те, разумеется, и днем, и ночью. Но им, понятно, приходится что-то вроде отчета регулярно представлять. Но дело того стоит. Не говоря о заветной мечте - а вдруг в конце концов с собой во Францию заберут, но и костюмчики на них очень вполне, да вот наш дружок Вова Почтаренко докладывает, что и под костюмчиками всё строго французского производства.

Я-то как раз в "Дружбе" побывал несколько раз, но это такое дело - работа. Участвовал в переговорах между Technip и Нижневартовскнефтегазом. Откуда и французов знаю, в том числе моего, как Валерка Ярмизин говорит, почти однофамильца - мсьё Рене Эйбельсона из Страсбура. Такая в конце-концов оказалась сволочь! Я-то не присутствовал, а Валера как раз был на прощальном банкете перед ихним отъездом, когда этот самый Рене поднял тост - "За то, чтобы работать, как у вас, а получать, как у нас!". А так - сразу и не скажешь, что такая злобная антисоветская сука. Толковый пацан, по приборам спец. Конечно, как у всех французов, с некоторым преувеличением уровня своих познаний и недооценкой собеседника. Кофе, как они все, большой любитель. Тут такое дело, что текниповцы быстро просекли - когда предлагают кофе и спрашивают, нет ли, мол, желания к кофею коньяку или водки, то коньяк квантуется по двадцать пять грамм, а для водки у хозяев одна есть единица измерения - сотская. То есть - выпьешь пару чашечек кофе поближе к дежене, а уже и хорошо. Но, между прочим, стакан хорошо держат, пожалуй, что получше нас с вами. Может, правда, потому, что холява.

Еще в память запал их собственный переводчик, которого Технип с собой из дому привез. Ну, начнем, с того, что фамилия у него Николаев, что, согласитесь, для француза не вполне обычно. Но, конечно, и ничего сверхъестественного тоже тут нет. Мало ли народу от Буденного бежало, осело во Франции и нарожало там деток? Во-вторых, Андре оказался живописцем. То есть, он окончил Эколь Политекник, как инженер-турбинист, а потом учился в художественной студии. В результате, трудовой его путь так и определился знанием русского языка, образованием гидравлика и страстью к живописи. Вот он нанимался туда, где есть не просто совместная советско-французская затея, а еще и нужны его специальные знания, деньги, конечно, получал соответствующие его уникальному набору квалификаций инженера-переводчика, так работал несколько лет до окончания проекта. Потом на заработанные деньги несколько лет занимался любимым искусством. Ну, и по новому кругу. В Нижневартовске как раз был очередной накопительный цикл.

Спросите - откуда я это все знаю? От Зозули, нашего общего с Андре знакомого. То есть, мы-то с Миколой еще в 76ом почти одновременно в Нижневартовск перебрались - я из Москвы, он из Донецка. Сколько вместе на рыбалку да за грибами езжено - и не опишешь! Тонули один раз в шторм на Оби, когда его моторка перевернулась, но выплыли. Сначала он у нас в институте работал, а в описываемое время уже был начальником третьей газлифтной компрессорной на Самотлоре. Вот он с Николаевым познакомился и брал его с собой по реке -Никола рыбачит, а Андрей эскизы пишет. Потом, конечно, по стакану под уху да печеную картошку. Славянские гены, однако, никакой "от кюизин" не преодолеть. Зозуля все меня с собой третьим звал, да мне в ту пору не до того было - очень уж работы навалилось, так и пьянку всю забросишь.

Зимой уже, после окончания основной эпопеи, прилетел я в Тюмень, договора с главком подписывать по внедрению наших новых технологий. Из аэропорта Рощино на автобусе до Горсада, там два квартала до Главтюменефтегаза. Зашел в отдел, взял бумажку, оформил в Хозу гостиницу - а уж в главке рабочий день кончается. Определились, все-таки, что мне надо быть два дня, а на пятницу могу брать обратный билет. Теперь троллейбусом до авиакассы, отстоял положенное - и назад по главной тюменской улице Республики, Царской некогда. И по улице Челюскинцев три квартала пешочком до гостиницы "Нефтяник". Легендарного периода первооткрывателей и гостиницы "Заря" я не застал, честно скажу. Но и на нашу долю еще северной специфики пришлось. Приходилось и в вагончиках ночевать, и в таежных избушках без окон, что лесоустроители ставят, и в палатках, и в аэропорту на скамейке в ожидании погоды. Ну, а тюменский "Нефтяник" - это ж все равно, что теперь пятизвездный "Кемпински" или "Астор". Номера на одного, много, если на двоих, с ванной, да еще и с горячей водой, кровати пружинные, стены полированной плитой отделаны. В буфете кефир, булочки, сосиски бывают, "Особая" якобы ветчина из говядины, когда и пиво. О ресторане и разговору нет. Вот я, значит, портфель с бумагами в номере бросил, душ принял, рубашку на свежую водолазку сменил - и как раз в ресторан спускаюсь.

Там, конечно, забито. Дело-то под конец года, у народа с месторождений у всех дела в областном центре. Вечером все и сидят в гостиничном ресторане, потребляют отбивные и муксуна под польским соусом. Вон они по столикам расселись, молодые карьерные начальники нефтегазодобывающих управлений: Сергей, Владимир, Виктор, Вагит ... . Ужинают, выпивают понемножку, беседуют. Соперничество, конечно, есть, ребята честолюбивые донельзя, но ножи в спину друг другу на этом этапе не втыкают - миллиардов на кону еще не стоит и называют их покамест не олигархами, а командирами производства. Я с ними со всеми, в принципе, знаком, но уж не настолько, чтоб за столик проситься. С заказчиком, все-таки, лучше некоторую дистанцию держать, да и то, что я больше с главными инженерами контачу, а они сейчас все на местах, план выжимают. Один, правда, как раз тут, в "Нефтянике", свеженазначенный главинж Самотлорского газлифта Зозуля Николай Евгеньич. Сидит, с французским ситуайеном Андрэ Николаефф закусочкой разминается. Увидел меня, замахал рукой - иди, мол, у нас за столиком место найдется. Иду-иду.

Присел я к ним, смотрю, ребята уже маленько муханули, но не чрезмерно. Андрей рассказывает, как с нашими переводчиком работал от Крезо на строительстве Асуанской электростанции. Мы с Николой про эти дела больше по газетам. Помните - Садд-аль-Аали, великая стройка освобожденного Египта. Одно время по романтичности наравне с Кубой ходило. Потом как-то ... . Сначала пошли анекдоты про Никиту Хрущева и Героя Советского Союза Гамаль Абдель на всех Насера. Потом два раза арабы с нашей бескорыстной помощью пытались сионистов к знаменателю привести, и оба раза достижения оказались не так по борьбе, как по бегу на дальние дистанции. Потом Садат вообще в этом деле разочаровался и уволил помогальщиков без предупреждения. Короче, от всей этой нильской эпопеи как-то зацепился только бальзам "Абу-Симбел", который народ сердечно любил за его благотворное влияние на женский нрав, прощая за это довольно противный вкус.

Ну, а Андрэ Николаев там как раз работал и сейчас излагает про Асуан в несколько непривычном для нас разрезе.
- Вот вы про плотину знаете, конечно. Очень высокая плотина, самый в мире большой объем земляных работ, гигантское водохранилище. Вода под напором поступает на турбины энергостанции. Я там на строительстве работал и потом два раза приезжал со специалистами из "Крезо".
- Ну и что, Андрей? Так же везде.
- Да. Но электроэнергия этой станции идет в главном на соседний завод химических удобрений. Там делают нитраты и другие химикаты. (Пауза) А раньше эти компоненты нильская вода во время разлива несла. Еще со времен фараонов. А сейчас эти частички перед плотиной на дно оседают.
- Да-а, Сергей, это точно, как ты говоришь. (Это Зозуля влез). Знаешь, Андрей, Сережа в таких случаях говорит: Торжество науки над здравым смыслом. Так - за это надо выпить!

Вот за что я Зозулю люблю - это за то, что вечно от него неожиданностей ждешь. То он орлана подранил, в общагу приволок и потом ему две недели приемного хозяина разыскивал. То он вступление в партию обмывал и в ментовке оказался, пришлось его оттуда тишком выцарапывать, чтоб до горкома не дошло. То еще что. Теперь вот решил на людях с иностранцем полиберальничать, продемонстрировать верхнестоящим инстанциям, что не зря ему должность дали. Заодно и меня подразвлечь, чтоб не скучно жилось. Положим, что мне, что ему особо Конторы Глубокого Бурения опасаться не приходится. Если таких, как мы, со свету сживать, так им что - самим, что ль работать вместо нас? Но ... .

С другой стороны, давно ли Эдуард Борисович, общий наш знакомец, полетел из главных инженеров краснодарского института именно, что за язык? И как раз по французской причине. Дело было так, что в Париже на деловом завтраке с людьми из Крезо тоже Луар на похвальбу фирмача, какие показатели будут у ихнего будущего компрессора на пятьдесят пять атмосфер, он возьми, да и ляпни : "Ну, если у вас это взаправду получится, я готов Вас лично в попочку целовать. Только не получится!" Ну, можно ли предположить, чтобы никто из членов делегации не стукнул? Нельзя. За поступки, бросающие тень на достоинство советского человека, лишили нашего оратора права на участие в переговорах с иностранцами. То есть, видимо, всерьез обсуждалось в инстанциях возможное целование капиталистической попочки членом КПСС таким-то. По его должности это - фактически запрет на профессию. Сняли, конечно. А французы сколько-то поудивлялись - куда это остроумный мсьё Эдуар девался, да на самом деле им до фени - лишь бы газ за компрессора и трубы шел. Чего от буйных-то ожидать?
- Положим, - говорю, - это не мои слова цитированы, насчет торжества, а академика Крылова. Вы, Андре, гидравлик - стало быть, имя должны знать. Да уж и ты, Николай Евгеньич!
Ну, и потом, дело, наверное, не только в гидроэнергии, это же не Боулдер-Дэм и не Братск. Я от этих дел далек, но вот в Саратове, случайно знаю, плотина играет очень большую роль в орошении Заволжья.
- Да, - отвечает, - конечно. От водохранилища оросительные каналы отходят, а вокруг них с самолета хорошо видна белая полоса шириной много километров. Это кальцийсульфат, гипс, соли из грунта от полива проступают. Я когда последний раз в Асуан прилетал - эта полоса еще в два раза шире стала. Вот почему-то раньше, еще с фараонских времен такого не было.

Ну, точно, зря я за их столик сел. Понятно же, к чему он ведет. Конечно, если с нижневартовского аэродрома взлетать, оросительных каналов не увидишь, но факела - это, действительно, зрелище незабываемое. Сколько горит - я уже седьмой год меряю и пытаюсь начальству втолковать, за что многократно неприятности имею. По бумагам-то ничего нету. Кого обманывают - сами понять не могут. Только вот с иноземцем я на эту тему толковать не собираюсь, пусть он сто раз Николаев из донских казаков. Наше местное горе, никто нам не поможет. Вон академик Сенату на Политбюро пожаловался - и что? Помогли ему его ляхи? Но хохол, л-лопух! Уши развесил, язык распустил ... полюбуйтесь на меня, люди добрые!
- Кстати, - говорю, - Андре, Николай Евгеньич мне говорил, что Вы хотите выставочку своих эскизов в гостинице сделать. Мне бы хотелось посмотреть.

А он, действительно, мастер по этому делу. Причем, что характерно, в чисто реалистической манере. Сосны, песочек, лодка на берегу. Нежная такая кисть. Я уж думал - на Западе такого и не водится. Вот эту мысль я тут же им обоим и высказал. А заодно байку, как много лет назад мой приятель академика Шишкина И.И. от нападок защищал. "Я, - говорил, - художника Шишкина уже за то уважаю, что он природу один к одному передавал. Другие и этого не могут".

Засмеялись. Выпили еще под горячее, поговорили о рыбалке, о русской кухне да о грибах. Я французу обещал солоухинскую книжку дать почитать, когда в Вартовск вернемся. Черт, может, зря я психанул, а он никаких скользких производственных тем и не собирался трогать? Все мы, видать, шпиономанию с материнским молоком впитали. В тридцатые годы мы б и за одним столиком вряд ли оказались, а случись ненароком - тут же сами на себя в НКВД стучать побежали. Ну, может, у наших детей эта напряженка, насчет иностранцев, пройдет? Все-таки, в основе страна развивается в правильном направлении, без тех ужасов. Может, лет через двадцать новой Оттепели дождемся, социализма с человеческим лицом. Ну, а пока, однако, лучше язык-то лишний раз не вываливать. На том и постановим.

Вот, вроде, истории и конец. Но в жизни, правильно нас учили, всегда есть место песне. За мои скрытые душевные страдания Андре через пару месяцев получил полной меркой. Этот эпизод я по слуху знаю - но от нескольких свидетелей, в том числе - и от того же Миколы Зозули. Можно, думаю, верить. Кончался уже срок николаевской работы в Союзе. Переводил он в Тюмени загородные переговоры на главковской даче. Во время обеда понравилась ему гречневая каша, он и высказался, что, мол, мама, донская казачка, в детстве его этим кормила, если удавалось в Тулоне крупу найти. Забыл, с кем дело-то имеет. А Феликс Аржанов, тогдашний начальник главка, бывший соловецкий юнга и вообще личность колоритная, эти андреевы слова как-то расслышал. В итоге, возвращается на следующий день наш француз в свой номер в тюменском "Нефтянике" - а там на столе полная наволочка гречневой крупы. Оно, конечно, к тому времени это и в Союзе было дефицитом не хуже, чем в Провансе. Помните шуточку Жванецкого: "Какие виды на урожай гречки и где именно она произрастает?"

Но для Аржанова, понятно, это не вопрос. Вопрос как раз возник для Андре - чего с этим дальше делать, с подарком? Особенно, если учесть, что он в Нижневартовск уже не возвращается. У него на воскресенье билет из Москвы до Шарль де Голля. Мне когда это первый раз рассказали, по-моему, как раз Зозуля, я чуть коньки не отбросил. Представил, как наш герой с паспортом Французской республики, с фраерским чемоданом и с набитой наволочкой проходит таможню в Шереметьево. С процессом этим я по тому времени практически был знаком мало, но по рассказам представлял. Вот думаю, смотрит Карацупа на паспорт, читает фамилию "Николаев", видит наволочку с крупой и говорит : "Вы, товарищ, наверно, ошиблись! На Воронеж самолеты из Быково отправляются". Поделился этой глубокой мыслью с собеседником, не успел повеселиться, как камень с моей души сняли. Объяснили, что проблема разрешилась на месте, не доезжая до Москвы.

Андре, действительно, говорят, пару дней мучился - выбрасывать подарок нельзя же. Потом его осенило уборщице Мавжуде-опе подарить - то-то у нее радости было! Это же всю семью полгода редким лакомством питать. В Тюмени к тому времени тоже уже с едой стало не очень, гостиничные что-то в буфете прикупали, но ведь наценка! Так что - все счастливы. И Аржанов - как он лихо зарубежного соотечественника дефицитом удивил. И Николаев - обрадовал тетку чуть не до слез. И Мавжуда - есть чем деток накормить.

Можно, конечно, справедливо спросить - ну и что? Зачем ты все это толкуешь? Эка невидаль - русскоговорящий эмигрант! Да их за прошедшее время десятками миллионов образовалось. Мы и сами ... А в чем у твоего рассказа смысл, какая у него глубинная идея, чего у него в подтексте заложено, кому он, собственно, адресован и к чему призывает? Что тут ответишь? Нету никакой глубинной мысли. Что я вам - Лев Толстой, Хэмингуэй, Пелевин, Маринина, в конце концов? Одно могу сказать в оправдание - вот как все было, так и изложил. Или почти так.