Аннотация: так же здесь http://callofthewind.net/originals/a-299.html
Пожелтевший от отблеска света за шторами потолок не говорил ни о чем, не показывал ничего интересного. Больная голова не выдает ни одной мысли, музыка, надоевшая до тошноты, раз за разом играющая одно и то же, капала ядом на прогнившие нервы. Ничего не хочется. Все надоело.
Моральная усталость невыносима. Она глотает с потрохами, пережевывает тридцать раз (ведь именно столько и надо, чтобы пища усвоилась), облизывая свой противный рот, со стекающей слюной, смрадным запахом и прогнившими зубами. И ты скользишь по ее глотке, падая на дно желудка, ожидая, когда тебя растворит желудочный сок, расщепит на отдельные части, молекулы, атомы...
Телефонный звонок заставил вздрогнуть, опомниться, моргнуть пару раз уставшими глазами. Протянув руку, я нащупал телефон, нажал на зеленую кнопку.
- Ты уже встал?- послышался голос с другого конца.
- Да.
- А, по-моему, ты только что проснулся.
- Нет, я давно проснулся,- привстав, я посмотрел на плотно закрытые шторы, не пропускающие свет, со странным узором, въевшимся в память, обосновавшийся там так, что его уже не вытащишь.
- Ну ладно. На работу, значит, сегодня не идешь, да?- это не вопрос, это едкая насмешка, указывающая на мою никчемность. Насмешка очередная и надоевшая до безумия.- Значит, помоешь посуду...
Дальше можно не слушать. Все по одному и тому же плану. "Болеть некогда, надо крутиться как белка в колесе". Ведь иначе ты никто и ничего не добьешься. Именно ты, один такой ленивый, не имеющий права на обычную человеческую слабость в виде болезни. Ничего серьезного, все как обычно: немного повышенная температура, головная боль и усталость в теле, молящем только о сне.
Договорив, мать положила трубку, и слух неприятно резанули длинные гудки. Встав с кровати, я почувствовал тяжесть, в глазах посветлело. Подождав, когда все пройдет, двинулся с места, направляясь к выходу из душной жаркой комнаты в прохладу квартиры. Квартира надоела так же, как и все, что в ней есть. Хотя она в этом не виновата. Просто это место, где я живу со своими родителями, оставило не самые радужные воспоминания. Скорее даже нейтральные и, если быть совсем точным, серые, с редкими пятнами черного.
В моей жизни нет ничего примечательного. Скверно обычная жизнь, с одинаковой программой, меняющейся лишь тогда, когда я выбираюсь на ночные пьянки с друзьями. Это подавляет и вгоняет в уныние. И сразу же в голову приходит выражение, которое я нередко говорил кому-нибудь из своих друзей, когда речь заходила об унынии. "Уныние-грех!". Это я вынес с одного из уроков в школе.
Моральная подавленность не дала усмешке родиться на лице от воспоминаний, раздавив ее еще в зародыше.
Подойдя к окну, я прищурился от яркого света. Лето выдалось, на удивление, жарким. Холодная зима и знойное лето. С природой явно что-то не то. Больной желудок? Теперь-то мои губы дрогнули, приняв форму полумесяца.
Делать совершенно нечего. Жара убивает, болезнь давит, а душевная отрешенность от всего, что окружает, предает лени еще больше сил. Обыденность вызывает рвотные позывы, порождая желание сбегать в туалет и хорошенько проблеваться, надеясь на избавление от этой липкой серости. Хочется чего-то нового, неопробованного, противоречащего моим принципам, чего-то, что сломает сжимающие со всех сторон рамки, половина из которых сооружены мной же.
Но я не могу. В моем сердце живет страх перед лицом свободы. Я ее боюсь. Боюсь того, что могу сорваться и полететь вниз. А я не люблю падать. Слишком больно потом ходить, с синяком на ляжке.
Просто желания всегда недостаточно. Нужно что-то делать.
"А что скажет мать, если я уйду сейчас куда-нибудь и вернусь только, например, через неделю? Что она сделает мне за такой поступок? А вдруг выгонит из дома? Куда мне тогда идти без денег? Сейчас без них никуда и это очень скверно. Да если и идти куда-то сейчас, то куда?"- все эти мысли в хаотичном порядке кружатся в моей голове, не давая спокойно сидеть на кресле, бессмысленно пытаясь понять смысл какого-то очередного пошлого фильма, скорее всего и вовсе его не имеющего.
Я строю из себя сильную непробиваемую крепость, а на самом деле обычный шалаш, который можно сломать парой пинков. Что я могу сам? Ничего. Как я могу противостоять кому-то? Никак. Только сидя один в своей комнате, раз за разом разыгрывая тот или иной спор или просто разговор. А вживую, один на один с оппонентом, смотря прямо ему в глаза? Опять ничего, разве что пару раз отшутиться и послать лесом.
Аппетита как обычно нет, поэтому я бесцельно побродил по квартире, затем уселся обратно в кресло и продолжил смотреть фильм.
Я совсем недавно закончил школу, сдал экзамены, даже поступил, чему в последствии долго удивлялся, получив не самые завидные баллы. Сейчас у меня есть работа, даже две. Самая банальная: официант в летнем кафе и помощник редактора, мелкая работа, но и она приносит свой доход и плюсы. В кафе можно приходить к четырем часам, а работу, данную тебе редактором через определенное время. Три дня, пять, неделя, все зависит от выданной работы.
Мысли, мысли, мысли. Их много и их нет. Голова набита всяким хламом, но ничего стоящего там нет. Так же, как и нет людей, с которыми можно было бы поговорить. О чем сейчас говорить? О сексе? О сплетнях? О новом фильме или шутке, сказанной каким-то мужчиной, от которой все в восторге, но в которой нет ничего стоящего?
Кто сейчас говорит о чем-то стоящем? "Ботаники", "зануды", "геи". Так называют тех, кто не в восторге от шутки ниже пояса, считая ее омерзительной и не смешной. Сейчас вообще каждого называют геем, только если он не лупит своего друга или не меряется с ним силой, не обсуждает во всех грязных подробностях какую-нибудь девушку или просто не может найти общий язык с одноклассниками. Конечно, легче всего показать свое превосходство, унизив кого-то. Неважно как, не важно, что потом будет с этим человеком, главное, что унизившему потом будет хорошо, его похвалят, скажут что он "крутой". А на самом деле он ничтожество, способное показывать только пороки своей души.
Просигналивший о пришедшем сообщении телефон, оторвал от размышлений, заставив протянуть к себе руку. Ничего интересного, мой обычный собеседник: баланс. Но знак об еще одном сообщении привлек к себе внимание. Меню-сообщения-входящие-одно не прочитанное сообщение - его имя. Имя человека, к которому я испытываю неопределенные чувства.
Наши отношения можно назвать игрой. Игрой на два фронта, друг против друга, но не причиняя физической боли. Лишь моральную. И чем больнее оппоненту, тем приятнее тебе.
"Ты сегодня придешь к нам или опять нет?".
Черные буквы на белом экране. Простой по смыслу текст, сложность лишь в выборе ответа.
Нацу. Человек, который не раз переворачивал мою жизнь. Человек, заставивший меня мучиться три года, чтобы понят мои к нему чувства. Человек, который так неожиданно признался мне в любви.
"Может ты уже наконец ответишь?!"
Новое сообщение, разнесшееся вибрацией по моей руке.
"Приду."
Лучше сидеть в компании пьяных знакомых, чем дома, один на один с мыслями, раздирающими голову на части. И пусть он будет там. И пусть мы будем переглядываться. И пусть он стыдливо отводит глаза. И пусть я буду на его глазах целоваться с кем-нибудь другим. Пусть. Все равно на их месте будет он.
"Неужели! Встречаемся у Инами."
Не удостоив Нацу ответом, закрыл телефон, кинул на пол. Спинка кресла встретила меня с тихим ворчливым скрипом. Закрыл глаза. Воспоминания. Моменты, в которых мелькает его лицо. Улыбающееся, смущенное, злое, веселое, беззаботное, заспанное, пьяное, плачущее...
В тот день, зимой 2008 года он плакал. Я помню. Я отчетливо это помню. Он плакал от слетевших с моих губ слов.
- Давай это прекратим, мне это все не нравится.
Столь резкие и эгоистичные слова. Он не ожидал такого ответа. А я не ожидал такой реакции. Я помню, как он стоял передо мной, с распахнутыми глазами, дрожащей нижней губой. Он кусал ее, старался улыбаться, не реветь. Но слезы - главные предатели нашего тела. Я пытался его успокоить, обнял. Сначала он прижался ко мне всем телом, будто старался задушить, будто это был единственный способ показать свою любовь. А потом отпустил и ушел.
Я помню его силуэт, его кричащие обвинения в мою сторону глаза, которые говорили лишь одно "Сволочь!".
Он ушел, а я остался. Остался, терзаемый чувством вины и осознанием своей ничтожности. Я не заметил, каким смелым и сильным он тогда был. Сколько надо было иметь храбрости, чтобы признаться своему другу в любви. Не заметил и пропустил невинность его чувств. Но я боялся. Стеснялся. Не был готов. Такой вот я - нерешительный и прячущийся при приближении перемен.
Но в то же время меня тянет к чему-то сумасшедшему, неординарному, новому. Даже если я боюсь этого до онемения пальцев, это не мешает мне с замиранием сердца и блеском в глазах ждать, ждать и еще раз ждать переворота моей жизни.
А теперь, спустя три года, я понял, что хочу его. Хочу своего друга, товарища, раненого мной возможного любовника. Хочу его всеми фибрами своего существа. Своего жалкого трусливого существа.
Я написал ему стих. Рифмы хватило на столько, на сколько у меня вообще было к этому умение. Он его ни разу не видел. Лишь знает, что у меня для него что-то есть. Я покажу этот стих Нацу. Обязательно. Но не сейчас. Позже. Когда буду готов. Когда он остынет от моего недавнего "признания". Шутливой формы извинения с просьбой вернуть все назад, попробовать вновь. Меня мягко послали, я расстроился, но только глубоко внутри, там где что-то изредка шевелится. Что-то, что обычно люди называют душой.
Еще, мы ни разу не целовались. Но сколько миллионов раз я представлял себе это. Представлял, находясь далеко от него, разделенный двумя жалкими шагами, несколькими людьми стоящими, или сидящими, или вообще лежащими между нами.
Я представлял, как проведу рукой по его губам. Как будет колотиться в груди мое сердце. Как его щеки зардеются. Как он зажмуриться от стеснения. А я буду смотреть. Смотреть и наслаждаться.
А потом я поцелую его. Сначала еле касаясь разгоряченных губ, пробуя их на вкус, на материальность. Правда ли он сейчас здесь, рядом со мной. А затем я вопьюсь в него. Буду терзать губами и языком его рот, будто это свежая рана. Разрывать ее, пить сладкую слюну, ощущать мягкость тканей.
И я буду слышать. Слышать его стоны, возможно даже слова протеста. Но я ни за что не остановлюсь и он должен это знать.
Сейчас, я жалею, что оттолкнул его, это правда. Я не могу не жалеть. Но и за этим кроется моя эгоистичная сущность, которая хочет лишь за его счет испробовать все, чего не прочтешь в книгах, не увидишь в кино. Это можно понять лишь ощущениями, втекающими в кожу через прикосновения, словами, которые не угадаешь, действиями, которые не предвидишь.
Во мне столько желаний, столько потребностей, столько мыслей и идей. И ни одной возможности все это воплотить в жизнь. Его больше нет рядом со мной, отношения изменились раз и навсегда и их не вернуть.
Но помимо всего хлама в моей голове, больше всего там противоречий. И самое главное противоречие относительно Нацу в том, что я рад такому повороту событий. Рад, что мы не стали встречаться. Рад, что не смог и скорее всего не смогу вкусить сладость его губ. Пусть. Так будет лучше. Так будет проще. Ведь если бы он стал моим, я лишил бы его свободы. Я бы заключил его в ловушку, капкан, клетку.
Резко встав, я направился на кухню. Надо выполнить поручения матери, чтобы избежать истерик и криков.
Вымыл посуду, вынес мусор, пропылесосил, вымыл пол в коридоре. Теперь можно собираться и уходить. Надо успеть раньше прихода родителей, чтобы избежать лишних вопросов.
Натянул джинсы, футболку, завязал шнурки любимых стилов. Тяжелые, громоздкие, каждый шаг превращающие в глухой удар. Люблю их. Люблю ощущение в мышцах, которые они вызывают. Тянущее чувство, будто пол приклеился к подошве.
Хлопнувшая дверь, звон ключей, глухие шаги, грохот старого лифта, ожидание.
Автобус едет медленно, размеренно. Мимо окон проплывают дома, деревья, люди. Сердце стучит. Стучит в нетерпении увидеть его лицо, его улыбку, его растрепанные волосы. Месяц. Мы не виделись месяц. Я прикрываю рукой улыбку, всплывшую на моем лице.
Первый этаж, второй, третий. Сто пятая квартира. Звонок. Вновь ожидание.
Щелчок замка.
- Ну неужели! Привет, Кей!
- Здравствуй, Нацу. Давно не виделись.
Улыбнулся, прошел в квартиру. Где-то в глубине играет музыка, слышны разговоры, звон бутылок.
- Ого, Кей пришел!- в коридор вбежал Инами и стиснул меня своими большими ручищами. Парень он довольно массивный, выше меня на полторы головы, голос басом, но зато красивый. Тело складное, черные волосы, карие глаза - не парень, а сказка. Вот только все никак девушку себе найти не может. Не понимаю я, что девчонкам в нем не нравится.
- Привет, Инами,- засмеялся, похлопал его по спине, прося отпустить. Отпустил, отошел, осмотрел.
- Ты опять подстригся?- подергал за волосы, с вялой ухмылкой. Люблю, когда трогают мои волосы. Качнул головой в знак согласия. Инами усмехнулся, махнул рукой, чтобы я проходил.
Снял ботинки, прошел в гостиную. Там уже было восемь человек. Многих из них я знал.
- Кей!- вскочив с дивана, ко мне подбежал Шима, схватив мою руку и приобняв за плечи. Затем усадил рядом с собой, вручил бутылку пива.- Давно тебя видно не было. Где пропадал?
- Работу искал. Да и настроения не было,- отпил немного пива. Прохладное. Хорошо. Откинулся на спинку дивана, оглядел всех присутствующих.
Четыре девушек, четыре парня. Бывшие одноклассники и те, кого я встречал на Днях рождениях Инами. Вот только имена не всех я помню.
Перевел взгляд на Нацу. Смотрит на меня. Быстро отвел взгляд. Усмешка приклеилась к моему лицу, вновь отпил пива. Посмотрел на какую-то девушку, что сидела на полу и разговаривала с моей бывшей одноклассницей. Не помню ее имени. У меня вообще на имена память плохая. Лица запоминаю, а вот имена никак. Улыбнулся ей. Она мне.
Пару часов и несколько бутылок пива спустя все были уже порядком пьяны, и большинство разбилось по "парам". Я сидел на диване с той самой девушкой. Как оказалось ее звали Юко. Мы разговаривали, обнимались, пили пиво, целовались.
От алкоголя в голове все расщепилось до жидкой каши. Утреннее состояние отрешенности от всего происходящего вернулось. Я лениво гладил Юко по спине, груди, животу, волосам. Она же страстно меня целовала, терлась своими бедрами о мои, шарила руками под моей футболкой. Но она меня не возбуждала. Все ее прикосновения казались мне какими-то нереальными. Словно это обычный ветер обдувает мою кожу.
Когда мне надоело целовать девушку, я просто отстранил ее и ушел, подгоняемый ленивым стоном недовольства. Зайдя на балкон, я достал пачку сигарет и закурил. Тело раскачивалось в разные стороны, было легко и свободно, но в тоже время тяжело.
Мне захотелось лечь в каком-нибудь укромном месте или залезть на крышу высотки и сидеть там, наблюдая за закатом. Сентиментальность - моя слабость.
Дверь балкона тихо скрипнула, и зашел Шима.
- Ты чего здесь? Юко там рвет и мечет, насколько она конечно способна это делать в пьяном состоянии,- мы оба усмехнулись. Я протянул другу пачку сигарет, тот с радостью вытянул одну, тоже закурил.- Ты с последнее время какой-то убитый. Из-за Нацу?
Шима - один из не многих, кто знает обо всей этой идиотской ситуации. Я рассказал ему, когда находился в пьяном бреду. Мне просто нужно было с кем-то поделиться, и я выбрал Шиму. Он не станет болтать, он все понимает. И это радует до тяжести в штанах.
- И из-за него тоже,- выдохнув дым на улицу, ответил я.
- А что еще? Родители?
- Ну, это само собой,- я рассмеялся, хлопнув Шиму по плечу.- На самом деле просто настроение паршивое. Ну, ты знаешь, у меня такое бывает.
- Да, знаю. Сейчас-то хоть отпустило?
- В процессе,- я усмехнулся.
Во дворе бегали дети, выкрикивая что-то своими тонкими голосами, эхом разносившимися до шестого этажа. Какой-то мужчина выгуливал мелкую собачонку. Две женщины что-то обсуждали, сидя на лавочке.
Когда мы вернулись в гостиную, Юко уже целовалась с Нацу, что привело меня в изумление, хоть и ненадолго. Плюхнувшись на диван, мы с Шимой взяли еще по пиву и начали что-то обсуждать.
***
Работать с мигренью и тошнотой неудобно. Протискиваться между столиками и пытаться удержать поднос с множеством тарелок, при этом отвлекаться на накатывающую волнами боль совсем неудобно.
После небольшой пьянки у Инами многие разошлись по комнатам и уснули, а мы с Шимой продолжили разговаривать. Говорили на совершенно разнообразные темы начиная с обсуждения недавно вышедшего фильма с Джимом Керри, которого мы оба просто обожаем, и заканчивая как, кто и с кем сегодня сосался.
- Нет, ну Юко вообще с ума сошла, когда ты ушел,- Шима рассмеялся, хлопая меня по спине.- Надо же было ее так обломать!
-Ну не нравится она мне. И не возбуждает она меня, уж извините.
-Да уж знаю, знаю. Вот если бы там был кое-кто другой...- Шима ехидно засмеялся, после чего получил по лбу, но тут же замолк. Посмотрев в дверной проем, я увидел там Нацу.
Мы оба смотрели друг на друга. В его глазах плескалось обвинение и сожаление, а в моем лишь хмельной задор и вызов. Тишина давила на уши. Она пробегала электрическими импульсами по нервам, заставляла сердце с каждым ударом биться сильнее, а дыхание учащаться.
Первым отвел взгляд Нацу. Он сдвинулся с места и направился на кухню. Мне захотелось засмеяться в полный голос. Чтобы все услышали. Чтобы мой смех эхом разнесся по всему дому, по всей улице, по всему городу.
- Здравствуйте, вы уже выбрали?
- Да, мне, пожалуйста...- передо мной сидел мужчина лет тридцати, высокий статный. Я уверен - работник какой-нибудь преуспевающей фирмы. Не красавец, но и обычной серой массой не назовешь. Просто харизматичный.
Порой я неосознанно начинаю оценивать окружающих меня людей. Не важно, девушка то или парень. Я предпочитаю и тех и других. После того, как я сглупил с Нацу, примерно через год, я начал искать себе партнеров на ночь. Сначала это, несомненно, были только девушки, но потом я начал спать и с парнями. Мне не было особой разницы, быть снизу или сверху. Беспорядочные связи наскучили мне через год, а желание переспать с Нацу осталось.
Тяжело вздохнув, я удалился на кухню. Отдав заказ повару, я попросил пятиминутный отдых и, выйдя на улицу, закурил.
Сев на одну из деревянных коробок, что стояла там для таких же курильщиков, как и я, и служила стулом, я облокотился на стену и стал пускать дым. Через пару минут дверь с грохотом открылось и в ней возникло злое, покрывшееся красными пятнами, лицо владельца ресторана.
- Хватит прохлаждаться, иди работать!- начал орать он, но я лишь улыбнулся, выкинул сигарету и, стараясь унять мигрень, проскочил мимо него в помещение.
Этот бочонок раздражения и гнусных ушам слов никогда мне особо не нравился и это было взаимно. Каждый раз, когда он смотрел на меня, в его взгляде читались отторжение всей моей сущности и презрение. И мне всегда казалось, что он видит во мне потенциального голубого. От этого мне становилось не по себе, и я начинал думать: "Неужели я и, правда, выгляжу как гей? Неужели он видит во мне врага из-за этого?", но потом я плевал на все свои мысли и на владельца тоже и просто начинал заниматься своими делами. Какое мне дело до того, каким он меня видит?
- Ваш заказ. Простите, что заставили ждать,- вежливо протараторил я вызубренную фразу и поставил на стол перед тем самым мужчиной чашку кофе и спагетти с бифштексом. От вида прожаренного, сочного куска мяса, в моем рту образовалось целое озеро слюней, которое я поспешно начал глотать. Я не ел нормально уже около двух дней. Дома я почти не появлялся, а у гостей есть приходилось не такую уж и сытную еду.
Почувствовав приближение урчания желудка, я поспешил уйти. Зайдя на кухню, я дал себе волю и, расслабившись, тут же услышал пронзительное урчание. Пара официантов испуганно начало осматриваться, а я сделал вид, что вообще ничего не слышал. Но запахи на кухне не послужили избавлением, а только раззадорили мой аппетит. Тихо простонав, я искоса посмотрел на стоящее поодаль меня блюдо с очередным куском мяса. Тяжело вздохнув, я водрузил его на поднос и понес в зал, сжимая пресс до натуги и стараясь не пропускать больше жалобных зовов из недр моего организма.
* * *
Вечером, когда я только вышел из кафе и собирался уже пойти домой, наесться и лечь спать, как мой телефон истошно затрезвонил. Звонил Шима.
- Да,- устало протянул я, предчувствуя очередной поход в клуб.
- Занят?- раздался веселый голос друга, по которому было понятно, что моя занятость его нисколько не интересует и спрашивает он это чисто из вежливости.
- Только закончил работать.
- Пошли с нами в клуб!- не вопрос, а констатация факта. Выбора нет, остается только согласиться.
И вот уставший, голодный и сонный, я стою возле дверей нашего излюбленного клуба. Тяжело вздохнув, я протиснулся через толпу и поприветствовал охранника. Старый знакомый.
- Привет, Кей!- восторженно вскрикнул он, пожимая мне руку и пропуская внутрь. Я лишь качнул головой в знак приветствия и прошел в душное, накуренное и оглушающее помещение. Шима сказал, что он и очередные его друзья сидят где-то в конце зала. Протискиваясь туда, я проклинал всех и вся, особенно тех, кто по неосторожности наступал мне на ноги.
Наконец-то дойдя до сказанного места, я заметил светлую макушку Шимы. Подойдя к нему, я положил руку другу на плече. Вздрогнув, тот резко обернулся и расплылся в улыбке идиота. Ясно, уже успел напиться.
- Кей пришел! Наконец-то! Садись, брат! Сейчас я вас всех друг другу представлю!- усадив меня на стул, он встал и начал перечислять имена, указывая на собравшихся здесь парней.
Их было пятеро. Первым оказался Така - высокий, курносый, со взглядом полным отсутствия каких-либо эмоций. Второй - Рин. Блондин, со смазливым личиком и низким ростом. Идеал с дефектом роста. Третий- Такано, тихий, похожий на запуганного зверька, забившеегося в углу норки. Четвертым оказался Рыжий. Его звали так не из-за волос, они были светло русого цвета. А рыжим он был из-за обильных веснушек и оранжевого свитера, как сказал Шима, который он носил всегда. А пятым был Тайга. Его темные волосы были аккуратно уложены, хоть пара прядей и выбивались из общего "стада". Одет опрятно, похож на отличника, только вот очков и книжки не хватает. И голубые глаза. Яркие, дерзкие голубые глаза, в которых мелькала цветомузыка и мутный хмельной задор.
Этот пятый, Тайга, протянул мне руку. Она оказалась немного влажной, большой и теплой.
Я всегда влюблялся очень быстро. В прохожего, знакомого, с которым виделся один-два раза и общался не больше, чем пары минут, девушку или парня в автобусе. В любого, кто соответствовал моим невысоким требованиям - красивое лицо и стройное тело. Это мой фетиш, это моя слабость, это мое наказание и проклятье.
Иногда, с парой из тех, кто мне нравился я спал. Потому что моя влюбленность была подобно любви. Сильное сердцебиение, огонь на щеках, натянутые как струны гитары нервы, неспособность проронить ни слова.
Если честно, то я ни с кем толком то и не встречался. Хотя нет, лучше сказать: я еще никогда ни с кем по-настоящему не встречался. У меня не было никаких отношений, ни с кем, никогда. Единственное, чем я мог похвастаться это год беспорядочного секса. А в плане настоящей любви со свиданиями и подобный - я был полным неудачником.
И вот сейчас, сидя и пожимая руку Тайги, я вновь почувствовал прилив адреналина, и биение сердца отозвалось у меня в ушах. А этот парень, как ни в чем не бывало, сидел и улыбался пьяной улыбкой.
На самом деле, главной проблемой моей нерешительности всегда были мои пессимистичное мысли. "Он точно уже с кем-то встречается. У нее есть парень. А даже если и нет, то как такое нечто вроде меня может кому-то понравиться. Нет, нет и нет. Я ни за что не подойду к ней. Я не смогу с ним заговорить. Что я скажу? С чего начать разговор? А если меня пошлют? Ну да, так, скорее всего, и будет. Я просто неудачник". Самым страшным для меня является отказ. Я получал его ни раз и всегда это было очень больно. А после того, как одна девушка, которую я любил около трех лет сказала, что я урод, моя замкнутость в себе по отношению к людям, которые мне нравятся только приобрела еще более крепкую броню.
- Ладно, ребята, пошлите цеплять девчонок!- воскликнул Шима и потащил Таку, Рина, Такано и Рыжего на танцпол. Когда они ускакали, я остался с Тайгой наедине.
- А ты почему не пошел?- прозвучало возле самого моего уха. Вздрогнув, я повернулся и чуть не столкнулся с Тайгой лбами. Он усмехнулся и мое лицо зажгло.
Вдохнув побольше воздуха, я успокоил себя и улыбнулся. Медленно подтянувшись к Тайге, я сказал:
- Не мое это. Я танцевать не умею. А ты почему не пошел?- отстранившись, я подставил ухо, чтобы он мне ответил.
- А мне это и не нужно.
Стало немного тяжело. Эта фраза могла означать лишь одно - у него уже есть девушка. Конечно, так шептало мне мое пессимистичное нутро, но все же тонкие щупальца оптимизма тянулись к ответу, что может быть он просто не хочет сейчас никаких отношений.
- Ясно,- я практически прошептал ему ответ на ухо, скорее выдохнув его, нежели сказав.
Сказав это, я отпил пива из бутылки Шимы и посмотрел на танцпол. Шима уже танцевал в компании каких-то девушек, его друзья крутились рядом. Рыжий и Рин смеялись и держали двух девушек за талии. Такано танцевал просто переминаясь с ноги на ногу, порой не попадая в такт. Така же кинул на меня мрачный взгляд. Это меня удивило. Но я не придал этому никакого значения, так как мое внимание приманил к себе Шима, помахав рукой и указывая на стоящую рядом с ним девушку. Рассмеявшись, я показа ему большой палец, одобрительно качая головой.
Когда его внимание переключилось на новую девушку в его, по-моему, бесконечном списке, я откинулся на спинку стула и достал сигареты. Закурив, я расслабился и почувствовал прилив сонливости и голода. А я и забыл, что годен.
- Ты хорошо себя чувствуешь?- внезапно спросил Тайга. Сонно посмотрев на него, я лениво улыбнулся и качнул головой.
- Спать хочу,- сказал я, но он явно меня не услышал, поэтому наклонился чуть ниже. Я повторил. Усмехнувшись, он понимающе кивну.
- Шима вытащил из дома?
- Нет, с подработки.
- Ты работаешь?- брови Тайги удивленно метнулись на лоб.
- Да. Официантом в одном кафе.
Мы еще немного поговорили с Тайгой. Потом вернулись Така и Такано. Они выглядели уставшими и недовольными. Затем пришли Рыжий и Рин, расстроенные, что девушки им отказали. Рин даже светил пощечиной. Все долго над ним смеялись, включая меня. Позже всех пришел Шима, светясь улыбкой. Сев возле меня, он радостно прокричал мне на ухо.
- Сегодня у меня будет очередная прекрасная ночь! Я ухожу, а ты развлекайся.
- Сволочь ты! Сам меня вытащил и теперь бросаешь,- улыбаясь, ответил ему я. Он лишь рассмеялся, извинился и потрепал меня по волосам. Затем попрощался со всеми и ускакал к ожидающей его девушке. Я проводил его взглядом, а когда он напоследок обернулся, помахал ему рукой.
Мы еще недолго сидели. Разговаривали, пили пиво, смеялись, курили. Оказалось, что среди них не курили Такано и Тайга. Насчет Тайги я немного разочаровался. Я люблю курящих людей. Но это все равно не заставило мое сердце биться спокойней, когда он в очередной раз наклонился ко мне и сказал:
- Может, ты лучше домой пойдешь? А то ты выглядишь ужасно уставшим.
- А я тебе мешаю?- игриво спросил я, когда мой пессимизм вовсю кричал "Только не говори да!"
- Нет конечно, просто беспокоюсь,- в его голосе прозвучала вина. Он посмотрел на меня с явным волнением, и я просто не смог сдержать смеха.
- Ладно, я тогда пойду.
Встав из-за стола, я быстро надел пальто и намотал на шею шарф. Все удивленно посмотрели на меня. Я лишь улыбнулся и помахал рукой. Внезапно Така встал и подошел ко мне.
- Я тебя провожу,- сказал он мне на ухо. Я лишь качнул головой, удивленно смотря на него.
Направившись к танцполу, я ожидал, что меня затолкают до смерти, так как народа прибавилось. Но Така помог мне пройти нормально, отгораживая от толпы и принимая все толчки на себя. И во мне родилась очередная безумная мысль, что я ему нравлюсь.
"Но мы же познакомились только пару часов назад. Нет, невозможно чтобы я понравился ему так быстро. Тем более он не похож на парня, которому нравятся парни,"- говорил я у себя в голове, конечно же советуясь со своим пессимизмом.
- О, Кей, уже уходишь?- пропуская нас, Кензу - охранник обратился ко мне, отрывая от мыслей. Подойдя к нему, я встал рядом, ухватившись за его рукав, чтобы меня не снес поток выходящих и входящих людей.
- Да, устал я.
- Ну, ты приходи почаще. Особенно в мое дежурство,- Кензу рассмеялся, и я поддержал его смехом.
- Ладно, я пошел,- похлопав Кензу по плечу, я протиснулся через толпу. Така ждал меня чуть поодаль.- Извини, задержался. Ты не замерз?
Он стоял без куртки, а кожа на руках уже покрылась мурашками. Я вдруг почувствовал вину перед ним.
- Нет, все нормально. Как ты собираешься добираться до дома?
- Не знаю,- посмотрев на часы, я понял, что последний поезд уже ушел. Денег на такси тратить не хотелось.- Скорее всего, на автобусе.
- Я могу подвезти,- Така указал на стоящую неподалеку машину.
- У тебя есть права?- ошеломленно вскрикнул я.
- Да,- он направился к машине. Я последовал за ним.
- Круто,- протянул я.- Тоже хочу себе машину. Вот только не думаю, что она у меня появится в ближайшее время.
Расстроено вздохнув, я сел на переднее сиденье и кинул сумку себе под ноги. Така завел машину и медленно отъехал от парковки.
- Почему?- спросил он, выезжая на дорогу.
- У меня нет ни денег, ни времени, чтобы сдать на права.
- А родители?
Я невольно рассмеялся. Это была моя обычная реакция относительно родителей и денег. И особенно, если два этих слова были в одном предложении.
- Что смешного?
- Нет, ничего прости. Просто мои родители ни за что не купят мне машину.
- Почему?
- Я уже взрослый и должен зарабатывать себе деньги сам. И на машину тоже.
- Сурово.
- Но и правильно, согласись.
- Да, наверное.
- А ты? Ты сам купил себе машину?
- Нет. Родители.
- Повезло.
Повернувшись к окну, я вновь почувствовал прилив голода. Через пару минут тщетных попыток сдержать вырывающиеся крики желудка, довольно громогласное урчание разразилось на всю машину. Така на секунду замер. Остановившись на светофоре, он ошеломленно посмотрел на меня. Я же чувствовал, как мое лицо охватил огонь.
- Что это было?- Така не своди с меня взгляда, поэтому я поспешно отвернулся.
- Есть хочу,- пробубнил я и указывая на зеленый свет.
Когда машина сдвинулся с места, я услышал сдавленный смех. Посмотрев на Таку, я почувствовал жар от стыда.
- Чего смешного?!- вскрикнул я, стукнув Таку по плечу.
- Ничего,- давясь смехом ответил тот. Нахмурившись, я вновь отвернулся к окну. Услышав шорох, я увидел в окне отражение Таки, что рылся в бардачке машины.- Возьми.
Обернувшись, я увидел перед собой тайяки, завернутое в пакет.
- Спасибо,- тихо сказал я, аккуратно взяв печенье. Развернув пакет, я начал поедать тайяки, мельком смотря на Таку. Что-то в этом парне не давало мне покоя.