Половинкин Анатолий Евгеньевич : другие произведения.

То, что останется после тебя. главы 26 - 30

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Осужденный за изготовление и распространение пиратской продукции программист Игорь Лебедев по амнистии выходит на свободу. Теперь у него только два пути: идти по старой дорожке или порвать с прошлым. Но сделать выбор не так-то просто. К тому же стоит вопрос, может ли вообще хакер найти своему таланту честное и законное применение?
  26
  
  
   Игорю повезло. В тот момент, когда он вошел в храм, в нем как раз шла вечерняя служба. Громкое песнопение донеслось до него, и заставило остановиться у порога. Внутренний голос снова велел ему покинуть храм. Он осмотрелся, и его охватило чувство вины. Несмотря на то, что он так рьяно проповедовал христианство Коршунковым и коллегам по работе, он теперь как нельзя лучше осознал, что попал в чуждую для себя сферу. Вернее не чуждую, а просто непознанную. И нужно ли ему самому было христианство, как таковое?
   Лебедев увидел, что у алтаря толпится несколько десятков прихожан, пришедших на вечернюю службу. Внезапно он ощутил себя лишним. Ему показалось, что все нужные и угодные церкви люди уже давно отобраны ей самой, а он просто не входит в это число избранных.
   Игорь обвел глазами храм. Большое количество икон, зажженных свечей - все это казалось ему чем-то мистическим и таинственным. Чем-то не от мира сего. Словно бы он сам попал в виртуальный мир, в мир компьютерных игр, где все основано на магии и колдовстве. В мир, где царят совсем другие законы и понятия, и где все подчиняется чьей-то могучей воле, против которой очень трудно идти.
   В тюремной церкви, которую Игорь довольно часто посещал, он находил успокоение. Она прибавляла ему сил и внушала надежду. Отец Геннадий относился очень чутко к заключенным. Он с каждым пытался найти общий язык, и проникнуть в душу несчастного, лишенного свободы. Отец Геннадий ответил на многие вопросы Игоря. Но были вопросы, на которые он так и не смог дать вразумительного и убедительного ответа. Игорь сомневался, что эти ответы сможет дать вообще кто-либо.
   Совсем другое чувство Лебедев испытывал здесь. Он не знал, как его примут в этом храме, и как отнесутся к нему. Случай с Алексеем заставлял его настораживаться.
   Служба подходила к концу, и Игорь подошел к женщине, торгующей в церковной лавке.
   - Извините, - обратился он к ней. - Вы не подскажите, как можно подойти к этому священнику?
   - А вот как кончится служба, так и подойдите к нему, - отвечала женщина. - Она как раз сейчас и заканчивается.
   - Благодарю, а как зовут священника?
   - Его зовут отец Максим.
   - Спасибо.
   Игорь принялся ждать окончания службы. Ждать пришлось недолго. Вскоре служба окончилась, и люди принялись расходиться. Опасаясь, что священник может уйти, он поспешил к алтарю, с которого уже спускался батюшка.
   - Отец Максим, можно вас? - окликнул его Лебедев.
   Священник остановился и, глядя поверх людских голов на Игоря, принялся терпеливо ждать, когда тот проберется через, пусть и небольшую, но все же толпу.
   - Здравствуйте, отец Максим, я хотел бы поговорить с вами.
   - Я слушаю вас, - произнес священник.
   Игорь немного помедлил, не зная как начать, а затем рассказал все как есть.
   Отец Максим недоуменно изогнул брови.
   - Это почему же он отказался совершать панихиду? - спросил он.
   - Отказался. Сказал, что смерть от наркотиков приравнивается к самоубийству.
   - Какое же это самоубийство, - возмутился отец Максим. - Самоубийство - это когда человек умышленно накладывает на себя руки. А образ жизни, который он вел - это совсем другой вопрос. Да, конечно, вести образ жизни, который ведет к собственной гибели - это грех. Но это никак не может являться самоубийством. Если рассматривать это дело с такой точки зрения, то и мой образ жизни может привести к преждевременной гибели. Ведь я же священник, следовательно, меня могут убить за мою веру. У христиан всегда были и будут враги. Так что же, получается, что и я тоже самоубийца?
   Отец Максим улыбнулся, как бы показывая нелепость собственных слов.
   - Почему же тот батюшка рассудил иначе? - сказал Игорь.
   - Этого я не знаю. Как же зовут этого батюшку, и в каком храме он служит?
   - Как его зовут, я не знаю, но служит он недалеко от моего дома.
   Лебедев назвал название храма.
   Отец Максим посмотрел на него. Взгляд его выражал легкое удивление и, одновременно, сожаление.
   - Вы живете возле этого храма, и не знаете, как зовут местного батюшку? Должно быть, вы очень редко посещаете храм?
   Этот вопрос смутил Игоря.
   - Вообще-то, да, редко, - нехотя признался он.
   - А почему?
   - Видите ли, я... - Он не нашелся, что ответить.
   Отец Максим внимательно смотрел на него.
   - А вы, впрочем, производите впечатление весьма сведущего в этом вопросе человека. Как это объяснить?
   Игорь не ожидал того, что разговор может повернуться в сторону его личности, и поэтому оказался застигнутым врасплох.
   Священник не торопил его но, тем не менее, ждал ответа.
   Лебедеву не хотелось говорить, но и соврать он тоже не мог. Поняв, что от ответа ему не уйти, он рассказал отцу Максиму обо всем, что выпало на его долю. Рассказал он и о тюрьме, и по какому обвинению оказался там, также рассказал и об отце Геннадии.
   Выслушав историю, отец Максим понимающе кивнул.
   - Конечно, откровенно говоря, вашу деятельность нельзя назвать преступной. Ну, какое это преступление. Но, с другой стороны, вы могли бы использовать ваш талант с гораздо большей пользой для людей.
   - Как? - встрепенулся Игорь. - Я уже и сам себе ломаю голову над этим вопросом довольно долго. И никак не могу найти ответа.
   - Ну, - немного подумав, произнес священник. - Вы могли бы попытаться найти себе единомышленников. Объединиться с ними и, создать, ну, хотя бы компьютерную игру для детей и взрослых. Игру, которая бы несла положительный заряд для всех тех, кто будет играть в нее. Вы же сами знаете, какие игры преобладают сейчас. Убийства, колдовство, магия, мистика.
   - Игру? - задумчиво повторил Лебедев. - Но что должна будет представлять собой такая игра?
   - Сложный вопрос, - признался отец Максим. - Но эта игра должна нести в себе христианские основы, христианские понятия. Я представляю ее себе так; это должен быть мир, где все действия должны вести к добру, где персонаж, творящий зло или пытающийся решить что-нибудь при помощи коварства и насилия, был бы обречен на поражение. Он наказывал бы сам себя своими поступками. Создайте мир, в котором бы не было места мафии и преступности, где было бы наглядно показано, что тот, кто совершает убийство, будет непременно за это наказан, что он не избежит возмездия и правосудия. Сами обстоятельства чтобы поворачивались бы против такого человека.
   Игорь изумленными глазами смотрел на священника. Вот он, тот долгожданный ответ на вопрос, как должна выглядеть игра без колдовства и убийств. Вот он, ответ, который он так долго искал. Слова отца Максима были для него откровением.
   - Создайте виртуальный мир, где бизнес не был бы бесчестным, где в нем не было бы мошенничества и обмана, - продолжал батюшка. - Пусть те, кто будут играть в эту игру, наглядно увидят, что зарабатывать деньги можно без воровства, без криминала. Чтобы понятие "предпринимательство" не было бы синонимом слова "воровство". В дореволюционные времена, кстати, так оно и было. Это уже советская власть стала закладывать в это понятие сугубо отрицательный смысл. Следствием чего в нашей стране выросло поколение, не способное на честный бизнес. С извращенной логикой. Попробуйте создать такой мир, может быть, он повлияет положительно на испорченные людские умы. Это и будет достойным применением вашего таланта.
   Игорь стоял как громом пораженный. Перед его глазами, в его голове уже выстраивался этот мир, так доходчиво описанным отцом Максимом. И это было именно то, что он так безуспешно пытался втолковать на работе Галине, но сам не смог закончить свою мысль. Теперь же все становилось на свои места.
   Он посмотрел на священника. Его лицо было абсолютно серьезным. На нем не было и следа насмешки, как это можно было бы заподозрить. Судя по всему, отец Максим и сам уже давно вынашивал эту мысль.
   - Возможно, вы и правы, - произнес Лебедев. - Но такой проект невозможно осуществить в одиночку.
   - Попробуйте найти единомышленников.
   - О, если бы это было так легко. Боюсь, что в нашем мире найти таких людей практически невозможно.
   - Нет ничего невозможного в этом мире, - возразил отец Максим. - С Божьей помощью все возможно.
   - Надеюсь, что это так, - сказал Игорь. - Но мы отвлеклись от вопроса, ради которого я пришел.
   Он словно встрепенулся, стряхнул с себя грезы, в которые погрузился, и пришел в себя.
   - Не разделяю я решения того батюшки, - твердо сказал отец Максим.
   - Но как же теперь быть его родителям? Ведь их сын так и остался не отпетым.
   - Пускай они придут ко мне, в нашу церковь. Здесь его отпоют.
   - Выходит, можно его, все-таки, отпеть? - с надеждой в голосе спросил Игорь.
   - Ну, конечно, можно.
   - И это даже после того, как его отказались отпевать в епархии?
   - Ну и что? Он не является самоубийцей.
   - И что же, его родители должны просто придти к вам, и все?
   - Пусть придут, и захватят с собой свидетельство о его смерти. Если в нем нет прямого заключения о том, что он совершил самоубийство, то мы с чистой совестью совершим о нем панихиду.
   - Спасибо вам.
   Лебедев покинул храм. В тот же вечер он передал все услышанное Коршунковым. Трудно передать, какую надежду вселили его слова в их сердца. В воскресенье утром он отвез их обоих в храм, в котором служил отец Максим. Тот тепло их принял и, прочитав свидетельство о смерти, подтвердил, что Алексея вполне можно отпевать.
   Когда панихида была окончена, Игорь увидел, как преобразились Виктор и Маргарита. Они, уже почти лишившиеся надежды на спасение их сына, вдруг почувствовали небывалое облегчение. Оба покидали храм чуть ли не со счастливыми выражениями лиц.
   Лебедев направился вслед за ними, но отец Максим удержал его.
   - Ну, а как вы сами, - с улыбкой спросил он. - Не определились еще?
   - Насчет чего? - не понял Игорь.
   - Насчет своей веры. Ведь вы же, как я понимаю, мечитесь между двух религий. Между православием и буддизмом.
   Игорь неопределенно передернул плечами.
   - Да, мои родители принадлежат к разным верам.
   - Ну и?
   Он вздохнул.
   - Чтобы занять какую-то позицию, необходимо твердо знать, что занимаешь правильную сторону. А на чьей стороне истина? И существует ли вообще она? Какая вера правильная, православие или буддизм? Или вообще не существует правильной веры?
   Отец Максим пожал плечами.
   - Я считаю правильной нашу святую православную веру.
   - Стоп, стоп, стоп, отец Максим, - остановил его Игорь. - Я не спрашиваю, какую веру считаете правильной вы. Я спрашиваю, какая вера является истинной. Не с вашей позиции, а с позиции Бога, если можно так выразиться.
   Лебедев воззрился на священника.
   - Как было на самом деле? Что творилось во времена сотворения мира?
   Отец Максим помедлил, затем задумчиво хмыкнул.
   - Понимаете, Игорь, я православный священник, и должен блюсти веру православную. Я считаю себя приверженцем христианства, и по мне так пусть хоть появятся стопроцентные доказательства обратному моей вере. Меня это не интересует, моя вера - это моя вера. Она меня устраивает во всех отношениях. А как было на самом деле, я не знаю.
   - Как это вы не знаете? - немного опешил тот.
   - А вот так. Не знаю, и все тут, говорю вам честно и откровенно.
   - И вас совсем не интересует истина?
   - Человеку не дано знать о путях Господних, и о его промысле.
  
  
  27
  
  
   Возвращаясь домой, Игорь чувствовал себя слегка шокировано. Вроде бы все шло хорошо, но последние слова отца Максима оказались для него весьма неожиданными, оставив неприятный осадок в его душе. Отец Максим сам невольно засвидетельствовал против Евангелия. "Меня устраивает моя вера", - говорил он. Тем самым он как бы заявил, что в Евангелии истины нет. Это лишь один из вариантов истории, которого придерживается он сам. Тогда при чем здесь Бог? Как же он хочет, чтобы Игорь обратился к православию, если в этой вере нет истины? Получалось, что и во Христе нет истины. Это всего лишь желание во что-нибудь верить.
   В голове Лебедева возникли сумбур и путаница. А ведь он до сих пор не мог поспорить против христианства. Он верил в него. Или же отец Максим имел в виду не христианство, как таковое, а именно православие, как один из вариантов христианства. Как же все-таки расценить его слова? Если бы тот попытался привести неопровержимые доказательства в пользу своей веры, заставляющие его быть убежденным ее сторонником, тогда другое дело. Но он сказал, что его устраивает его вера. А это очень опасный аргумент. Человек всегда выбирает такую веру, которая соответствует его внутреннему миру. Иначе говоря, ту веру, которая оправдывает его поступки, и одобряет его образ жизни. А это ни в коем случае не является истиной.
   Всю обратную дорогу Игорь ехал молча, погруженный в свои мысли, и совершенно не замечал присутствия Виктора и Маргариты, которые, напротив, испытывали значительное облегчение на душе. Конечно же, их можно было понять, все-таки они получили то, что хотели; их сын был отпет.
   И все же отец Максим оставил положительный след в душе Игоря. Этим следом была идея создания компьютерной игры, весьма непохожей на все, что выпускалось раньше. Идея была превосходной, но Лебедев даже не знал, как взяться за это дело. Он никогда не занимался производством игр, но знал, что для этого необходимо несколько десятков человек. Нужна была целая студия, и нечего было и думать о том, чтобы осуществить такой проект в одиночку. Единственное, что можно сделать в одиночку, это написать сценарий игры.
   Но, может ли он сделать хотя бы это?
   В тот же день Игорь скачал из Интернета все, что смог найти об играх; то, как создаются игры, как пишется для них сценарий, и многое другое. Начав изучать все это, он понял, что поставил перед собой очень трудную, возможно даже что и вовсе невыполнимую для него задачу. Даже если ему и удастся написать сценарий для такой игры, то это будет еще меньше чем полдела. Самым трудным будет найти разработчиков, которые согласятся создать игру по такому сценарию.
   Игорь погрузился в изучение компьютерных игр. Он изучал их содержание, принцип работы, правила и все такое прочее. Аннотации ко всем играм, которые он просмотрел, не имели ничего общего с тем, что ему хотелось создать. Он еще даже не знал, в каком жанре должна быть такая игра. Этот вопрос еще предстояло решить. Лебедев принялся перебирать в уме различные жанры и направления. "Стрелялки", гонки и драки отпадали сразу, в этом не было никакого сомнения. Отпадали также авиасимуляторы и различные "квесты". На некоторое время он задержался на ролевых играх. Этот жанр особенно его заинтересовал. В нем перед игроком открывались широчайшие возможности. Игрок мог фактически не ограничиваться в своих действиях. Это давало большие преимущества для реализации любых фантазий. Можно было создать такой мир, в котором бы герои могли бы самосовершенствоваться практически безгранично, и совсем необязательно в сторону физического могущества. Герой вовсе не обязательно должен был бы быть сильным физически, непобедимым или обладать колдовскими навыками. Герой мог бы расти в духовном и нравственном плане. То есть, его уровень совершенства мог повышаться в соответствии с его поступками и делами. Сделал герой добрый поступок, к нему улучшилось отношение окружающих, а у самого героя повысился, например, уровень здоровья. Вместо магических и колдовских способностей его можно было бы наделить духовной силой. По мере роста духовного совершенства он получал бы дар исцеления других людей. Чем выше рос бы его уровень совершенства, тем больше открывалось бы в герое его духовных способностей. Он мог бы получить дар прозорливости, способность видеть будущее или еще что-либо в этом роде. Ему могли бы являться ангелы, которые наставляли бы его на праведный путь. Во время сна ему могли бы являться откровения. Совершенствуясь сам, герой мог бы наставлять других людей, со временем приобретая себе учеников и становясь учителем.
   Как известно, нет пределов человеческого совершенства, и такая игра могла бы быть бесконечной, как и многие другие ролевые игры. Или же напротив, можно было бы сделать концовку, согласно которой герой, достигнувший пика совершенства, живым возносился бы на небо. И параллельно с совершенствованием героя, совершенствовался бы и окружающий его мир, так как жители этого мира стремились бы к добру.
   Игорь задумчиво потер рукой подбородок, не отрывая взгляда от экрана монитора. А ведь это действительно заманчивая идея. В такой игре можно сделать и сюжет вполне интригующий. Многие полагают, что такая игра будет чрезвычайно скучной и неинтересной. Но это так только кажется на первый взгляд, из-за сложившихся стереотипов. Например, сюжет можно сделать таким; Герой игры случайно находит некую таинственную старинную книгу, в которой описываются способы духовного совершенства. Он принимается за ее изучение, обращаясь при этом за помощью к различным знающим людям. Этими людьми могут быть священники и монахи, а сама таинственная книга основывалась бы на учении Христовом, открывая при этом людям путь к спасению. Герой находил бы себе единомышленников, объединялся с ними в общины, в которые бы тянулось все больше и больше людей. Он бы совершал путешествия по карте, отыскивая при этом другие старинные книги, при помощи которых обрывки преданий складывались в одно целое, образуя при этом единую картину учения Христова. Такой сюжет, по мнению Игоря, был бы не менее таинственным и завлекательным, чем любые другие игры, основанные на придуманном волшебстве, а также мистике и колдовстве.
   Игорь был доволен. Сюжет хорошо вырисовывался, и если над ним тщательно поработать, можно написать вполне неплохой сценарий ролевой игры.
   Это был один из вариантов.
   Был еще и второй, тоже пришедший ему в голову. Собственно, это была идея священника. Можно было бы попробовать создать экономическую стратегию. Что-то подобное играм "Цивилизация" или "Сим Сити". В этой игре строился бы город, экономика которого развивалась бы не по пути варварского капитализма, а по принципу "Все для блага человека". Как бы это банально не звучало.
   Игра, она тем и хороша, что отличается от реального мира. В ней можно реализовать любую мечту, любую фантазию. Так почему же не реализовать мечту о справедливом государстве, государстве с человеческим лицом. Создать именно такую вот утопию. Насколько Игорь знал, таких игр пока еще не существовало. Неужели же никому не интересен такой мир. Виртуальные миры, также как и в реальной жизни, всегда строились на обмане, коварстве, лжи и лицемерии. Почему так? Неужели же в человеке всегда и неизбежно преобладают низменные инстинкты? А если так, то почему человечество вместо того, чтобы подавлять их, старается идти на поводу этих инстинктов, выплескивает их наружу? Если не получается этого сделать в реальной жизни, то добивается этого в искусственной реальности.
   Но для чего это нужно? Разве человек не понимает что, давая свободу своим низменным инстинктам, он делает себя рабом темной стороны своей сущности, а это ведет к деградации человека как личности. Видимо не понимает. Или же ему это просто нравится.
   Как же должна выглядеть такая стратегия? Это просто сказать, но не просто себе даже и представить.
   Игорь снова глубоко задумался. И чем больше он думал, тем сложнее ему казался этот вопрос. Лебедев попытался представить себя на месте правительства - чтобы он предпринял для того, чтобы сделать жизнь общества идеальной, а человечество совершенным в моральном и нравственном плане? И понял, что даже не может себе представить, как это сделать.
   А, может быть, сделать главным героем такой игры бизнесмена. Иными словами, сделать все так, как предлагал отец Максим. В этом бизнесе нельзя было бы делать деньги на криминале, мошенничестве и обмане. Вернее, можно, но если игрок пойдет по этому пути, то рано или поздно придет к краху, зайдет в тупик. Проще говоря, создать такой мир, где игрок понимал бы, что обманом и преступлением разбогатеть нельзя.
   В общем, возможностей в игровой индустрии было великое множество. Это было совершенно ясно. И вполне возможно создать религиозно-нравственную игру, которая была бы вполне интригующей и захватывающей. Для этого необходимо всего лишь приложить фантазию.
   Вот только плохо то, что разработчики тщательно избегают подобных тем в играх. Складывалось такое впечатление, что существует какой-то заговор, целью которого является не допустить всеми силами христианские основы в игровую индустрию. Хотя, возможно, разработчикам просто не приходило ничего подобного в голову, что в их сознании заложены стереотипы о том, что подобная игра не будет никому интересна.
   И все же, почему он все время думает именно о христианстве, а не о буддизме? Игорь потер лоб, словно прислушиваясь к самому себе. Христианство - странная вера. Она существует уже две тысячи лет, но человечество по-прежнему не желает принимать ее. Конечно, формально, едва ли не половина населения земного шара называет себя христианами. Но само учение Христа никто не принимает. Последователи Христовой веры разбились на множество церквей, и каждая ведет непримиримую войну с остальными. Само учение уже давно заменено правилами и обрядами. В каждой церкви существуют свои собственные "святые", которых не признают все остальные церкви. И такими "святыми" зачастую назначаются сильные мира сего, покровители той или иной церкви. Хотя даже в самом Евангелии запрещено создавать себе кумиров и придумывать учителей. Сказано, Богу одному поклоняйся и ему и служи.
   А ведь даже и литературы христианской не существует, как таковой. Есть множество духовных книг, но все они сводятся лишь к агитации в пользу какого-то конкретного направления. Например, православные книги превозносят свою веру, и обличают католиков, баптистов и все остальные разновидности последователей христианства. То же самое делают католические книги, протестантские и все прочие. Существует четкое разделение - либо ты католик, либо православный, либо еще какой. Но если появляется какая-то книга, которая не прославляет никакую конкретно церковь, а просто призывающая жить по учению Христа, то от такой книги отрекаются все существующие направления. В этом они проявляют удивительную солидарность. Подобную книгу порой и вовсе не допускают до печати.
  
  
  28
  
  
   Работа в офисе не была обременительной для Лебедева. Он легко и быстро справлялся со всеми возложенными на него обязанностями, в результате чего у него выпадало множество свободного времени.
   Впрочем, все остальные сотрудники тоже не были перегружены работой. Поэтому, едва лишь их непосредственный начальник Юрий Золотарев покидал офис, многие тут же погружались в компьютерные игры. Было похоже, что игровая индустрия проникала во все отрасли.
   Игорь не раз внимательно наблюдал за сотрудниками, пытаясь выяснить их вкусы, определить какие игры им больше нравились. Суть большинства этих игр сводилось к одной цели; убей своего врага.
   Стоя за спиной Галины, Лебедев произнес:
   - По-моему слишком много жестокости.
   - Разве? - удивилась та, бросая на Игоря взгляд через плечо. Она играла в какую-то ролевую игру, главный герой которой, облаченный в рыцарские доспехи, огромным мечом рубил разную нечисть.
   - И потом, по-моему, подобные игры слишком длинны, чтобы играть в них в рабочее время.
   - Верно, - согласилась Галина.
   - А что, начальство разрешает устанавливать на рабочих компьютерах подобные игры?
   - Нам повезло с начальством, в этом плане, - отозвалась женщина. - Он не слишком строг в этом отношении. Ему главное, чтобы мы выполняли свою работу. Я свою выполняю хорошо. По-крайней мере, я так думаю.
   Игорь улыбнулся, качая головой, и наблюдая за событиями на экране монитора.
   - Не ты ли говорила, что не любишь игр, в которых присутствует насилие?
   - Разве же здесь насилие? - искренне удивилась Галя.
   - А что же? Герой размахивает мечом, рубит всех направо и налево.
   Она хмыкнула.
   - Это же просто необходимый элемент. А вообще-то, это просто приключения.
   - Это я понял. Но, почему ты говоришь, что это необходимый элемент? Разве нельзя сделать игру, в которой никто никого не будет убивать?
   - Вы уже говорили об этом. И все же я не понимаю, как такая игра будет выглядеть.
   - Очень просто. Взять хотя бы ту же ролевую игру. Можно было бы развивать в персонаже навыки добродетельности и нравственности. За добрые дела повышать ему уровень, а за злые понижать.
   - Гм, - сказала Галина. - Но, во многих играх так оно и делается. За преступления - кражи, убийства или еще за что-либо подобное, штрафуют и даже сажают в тюрьму.
   - Не всегда. В играх есть множество обходных путей. Почему бы не устранить их.
   - Тогда что останется делать персонажу?
   Игорь поколебался, и рассказал Галине сюжет придуманной им игры. Выслушав его, женщина ненадолго задумалась.
   - Не знаю, - честно призналась она. - Ничего подобного никогда не приходило мне в голову. Подобных игр я никогда не видела. Их просто нет.
   - А если бы были?
   - Полагаю, что они обладали бы определенным интересом. В них был бы свой шарм.
   - К тому же, вполне возможно заменить в таких играх и колдовство. Например, религиозным таинством.
   - Что еще за религиозные таинства? - не поняла Галина. - Честно говоря, я слабо разбираюсь в таких вопросах.
   - Ты читала когда-нибудь Евангелие?
   - Нет, - покачала головой та. - Меня это никогда не интересовало.
   - Ну, а если бы появилась такая игра, какую я сейчас обрисовал, ты, как игрок, стала бы в нее играть?
   - Не знаю. Вообще-то любопытно, наверное, я бы попробовала. Хотя, многое будет зависеть от сюжета.
   - Все верно.
   Галина снова углубилась в события на экране.
   - А к чему вы, собственно, такой разговор странный ведете? Такой игры ведь все равно нет.
   - Нет, - согласился Игорь.
   - Тогда к чему все это?
   Она бросила на Лебедева непонимающий взгляд.
   - Может быть, вы хотите сами создать такую игру?
   Он посмотрел на нее с изумлением и, одновременно, с уважением.
   - Гм, гм.
   Галина улыбнулась.
   - Ничего у вас не получится. Один вы этого сделать никогда не сможете. Даже не надейтесь.
   - Один, конечно.
   - Вам понадобится целая студия для этого.
   - Ты словно читаешь мои мысли, - признался Игорь.
   Галя засмеялась.
   - Что ж, ищите разработчиков. Хотя я сильно сомневаюсь, что их заинтересует такая тема.
   - Почему?
   - Не знаю. Просто это слишком не похоже на все существующее. Разработчики просто побоятся рисковать. А тем более те богатые дядя, которые вкладывают деньги в производство игр.
   Игорь вздохнул.
   - Именно этого я и боюсь.
   Галина смотрела на него, машинально водя пальцами по клавишам клавиатуры.
   - А зачем вам-то это надо? - спросила она, после недолгого раздумья. - Это же не ваша область.
   - Не моя, - согласился он, и задумался. Что он мог сказать Галине, как объяснить свои стремления? Поймет ли она его? Сможет ли? Да и захочет ли понять?
   - Каждый человек должен сделать в своей жизни что-то нужное и полезное.
   - А разве сейчас вы не делаете ничего нужного и полезного? - удивилась женщина. - Разве ваша работа никому не нужна?
   - Это не совсем то, - сказал Игорь. - Это работа, которую я выполняю ради денег.
   - А что же вам нужно еще?
   - Я хочу сделать что-то, что позволило бы мне в момент моей смерти сказать: "Я прожил свою жизнь не напрасно, и оставил своим потомкам наследие, за которое мне не стыдно". Это и будет моим следом, который я оставлю в жизни. Это будем тем, за что не стыдно будет умирать. И я буду знать, что ухожу в иной мир с чистой совестью и со спокойной душой. Буду знать, что наследие, которое я оставлю потомкам, пойдет им на пользу.
   Галина поежилась.
   - Не рано ли вы толкуете о смерти? Ведь вы еще довольно молоды.
   - О смерти надо думать всегда, - возразил Лебедев. - Никто не знает, когда она придет, и сколько кому отведено времени на земле. Поэтому надо торопиться.
   - Какие-то фатальные мысли у вас, - заметила Галя. - Даже страшно становится.
   - А что делать? Человек рождается, чтобы умереть. И не в его власти победить смерть.
   Ее передернуло.
   - От таких мыслей можно и с ума сойти.
   - Можно. Просто не нужно на них слишком уж заостряться. Необходимо всего лишь стараться оставить после себя то, за что не будет стыдно.
   Немного позже, в тот же день, когда Игорь сидел, погруженный в свою работу, возле его стола остановился Золотарев, и некоторое время наблюдал за своим подчиненным. Лебедев делал вид, что не замечает своего начальника но, наконец, не выдержав, повернул к нему голову.
   - Что-нибудь не так? - спросил он.
   - Да нет, все так, - поколебавшись, ответил Золотарев. - Все так.
   Но Игорь уже не мог продолжать дальше работать. Он видел, что начальник неспроста подошел к нему. У босса есть какое-то дело к своему сотруднику, и это начинало тревожить Лебедева.
   - Ты что-то хочешь сказать? - Они уже давно перешли на "ты".
   Чуть помедлив, Золотарев придвинул к себе свободный стул, и сел рядом с Игорем. Теперь тот окончательно насторожился. Его терзали тревожные предчувствия.
   - Я хотел бы с тобой поговорить кое о чем, - сказал Золотарев.
   - Я слушаю. - Игорь повернулся вместе со стулом к начальнику.
   - Ты ведь был когда-то хакером, взламывал разные коды и программы. Так ведь?
   - Да, верно. - Лебедев пока еще не мог понять, куда клонит его шеф, но чувство тревоги нарастало.
   Золотарев бросил задумчивый взгляд на экран монитора, за которым работал Игорь. Он положил руку на стол, и пробарабанил пальцами.
   - У меня к тебе есть просьба. Не мог бы ты взломать для меня кое-какой пароль к одному компьютеру?
   Игорь почувствовал, как у него пересохло во рту. Началось. Ну, конечно, что может быть нужно начальнику от бывшего хакера? Рано или поздно, а это должно было произойти.
   Золотарев заметил, что по лицу Лебедева пробежала тень, но продолжал ждать ответа.
   - Извини, но я завязал с этой профессией.
   - Да ладно тебе, ведь это же такая мелочь.
   Лицо начальника выражало невинность, но в глазах мелькали настороженные огоньки.
   - Мелочь? - переспросил Игорь. - Как я понимаю, ты хочешь влезть в компьютер конкурентов?
   Золотарев быстро огляделся по сторонам.
   - Даже если так, то что?
   - А ничего. - На лице Лебедева появилась отчужденность. - Это будет противозаконно. Это будет преступление.
   - Да перестань. Все в этой жизни противозаконно. Все преступление. Продавать порнофильмы тоже противозаконно. Однако людям нравится их смотреть. Тебе самому нравится их смотреть?
   - Я их не смотрю.
   - Но тебя они возбуждают? Твоему мужскому достоинству они нравятся?
   Подобная прямота немного смутила Игоря.
   - Даже если моим гормонам это и нравится, то это еще ни о чем не говорит. Я не хочу, чтобы соблазн исходил от меня. И, к тому же, то, что ты мне предлагаешь, не торговля порнофильмами.
   - Да ты даже не знаешь, что я тебе предлагаю, - возразил Золотарев.
   - Догадываюсь. Если ты хочешь, чтобы я вломился в компьютер к твоим конкурентам, то это значит, что я должен буду либо украсть у них деньги, либо выведать их документы и операции. Я прав?
   Золотарев поджал губы, и Игорь понял, что угадал.
   - Но ведь это же фактически не будет для тебя ничего значить, - в сердцах воскликнул шеф.
   - Ты так думаешь? Меня могут вычислить.
   - А ты сделай так, чтобы не вычислили. Но даже если и вычислят, то что за беда? Выйдут-то все равно на меня. О тебе ведь никто знать не будет.
   - И тебя устроит такой вариант?
   Лицо Золотарева нахмурилось. Взгляд стал жестче. Было видно, что ему не нравится упрямство Игоря, не этого он от него ждал. А тот выжидающе смотрел на своего начальника. Золотарев раздумывал, прежде чем ответить.
   - Нет, - наконец сказал он. - Мне необходимо, чтобы был успех.
   - А я устраивался системным администратором, - сказал Лебедев. - И взламывать компьютеры не входит в мою обязанность.
   - Знаю, знаю, - раздраженно сказал Золотарев, отстраняясь от Игоря. - В общем, ты отказываешься?
   - Да, я отказываюсь, - твердо сказал системный администратор.
   - Очень жаль, - Шеф поднялся со стула. - Будем считать, что разговора не было.
   Игорь некоторое время смотрел в спину удаляющемуся начальнику, затем вернулся к своей работе.
  
  
  29
  
  
   Отказ выполнить просьбу Золотарева не мог пройти для Лебедева безнаказанно. И он это знал. Золотарев не сможет ему этого простить, а значит, нужно было ждать от него либо мести, либо увольнения, что тоже является одним из видов мести. Время показало, что Игорь был прав. Золотарев его невзлюбил, это было видно по лицу начальника, по тем взглядам, которые он время от времени бросал на своего подчиненного. И, в конце концов, последовало увольнение. Золотарев сослался на то, что в штатах происходит сокращение, и Лебедев увольняется как новичок.
   Игорь этого ждал. Что ж, это был не самый худший из вариантов. Золотарев мог запросто подставить его, чтобы отомстить за этот отказ.
   Итак, в последний день июля месяца Игорь Лебедев был уволен. Покидая свое рабочее место, он с горечью подумал о том, что честные принципиальные люди абсолютно никому не нужны. Честность не котируется, даже более того, она считается пороком в обществе. И вообще, насколько же Игорю жилось проще раньше, когда он и вовсе не забивал себе голову такими вопросами. Вопросами о нравственности, совести, чести и морали. Гораздо проще жить и зарабатывать деньги, когда не думаешь ни о чем из этого, не думая о том, что оставляешь после себя.
   Но теперь перед ним снова вставал вопрос о том, как быть дальше. Куда идти, и где приложить свои таланты? То, что он способен еще на многое, Игорь не сомневался. Но нужно ли это вообще кому-то? Неужели же был прав Александр Антонов, когда говорил, что он рано или поздно вернется обратно на рынок, готовый торговать порнофильмами? Неужели же настолько деградировал мир, настолько пали его устои, что в нем уже нет места программисту, пытающемуся применить свой талант в благих целях? И что вообще хочет общество? Неужели же только удовлетворять свои страсти, развлекаться, и делать деньги любым путем? Если это так, то человечество неизбежно придет к своей гибели. История уже не раз показала, что все империи, население которых жило исключительно ради удовлетворения своей плоти, неизбежно разрушались и переставали существовать.
   Вернувшись к себе домой, Игорь снова погрузился в свои религиозные книги, пытаясь в них найти ответы на мучившие его вопросы. И чем больше он занимался их изучением, тем больше удалялся от буддизма, становясь при этом все большим сторонником христианства. Эта религия казалась ему ближе, и давала ответы, которые не давал буддизм.
   В воскресенье к Игорю пришла его мать. Узнав о том, что ее сына уволили с работы, она сильно расстроилась.
   - Как же так, - сокрушалась она. - Ведь ты проработал у них всего две недели.
   Лебедев поведал о разговоре, который состоялся между ним и его начальником. Мать выслушала, и горько покачала головой.
   - И как же ты думаешь дальше быть? - спросила она.
   - Не знаю, что-нибудь придумаю. - Игорь старался говорить как можно более безмятежно, чтобы не расстраивать мать еще больше.
   - Может быть, тебе следовало бы согласиться, - робко предположила Валентина Ивановна.
   Он с удивлением посмотрел на мать.
   - Нет, я не могу пойти на это. Ты хотя бы представляешь, к чему это может привести? Это же чистой воды криминал. И если бы меня вычислили, то я автоматически стал бы крайним. Понимаешь, Золотарев пытался меня просто-напросто подставить. И все. За это не только посадить, за это вполне и убить могут. Я принял единственное правильное решение в данной ситуации.
   - В таком случае, наверное, даже лучше, что ты ушел оттуда, - после некоторого размышления согласилась Валентина Ивановна.
   Они помолчали.
   - А Любу ты больше не видел? - переменила тему мать.
   - Нет, а зачем мне с нею видеться?
   - Вдруг вы снова с нею сойдетесь.
   Игорь покачал головой.
   - Нет, это невозможно. Она приняла твердое решение. Да и не связывает нас с ней больше ничего.
   Он прошелся по комнате и, прислонившись спиной к стене, сложил на груди руки.
   - У вас с ней даже детей не было, - сказала Валентина Ивановна. - Мне кажется, что если бы у вас были дети, то все могло сложиться по-иному.
   Лебедев неопределенно пожал плечами.
   - Не знаю. Может быть, и так. Но у нас их не было, так о чем тут говорить.
   Мать немного подумала.
   - Все равно, мне кажется, что вы могли бы завести детей как-нибудь иначе.
   Игорь с недоумением посмотрел на мать.
   - Как? Усыновить кого-нибудь?
   - Не обязательно. Вроде бы, говорят, сейчас можно вырастить ребенка в пробирке.
   - В пробирке?
   - Ну, или как это там называется. Я слышала, что бывают случаи, когда ребенка выращивает суррогатная мать, совершенно чужая женщина. А все гены, клетки, или уж не знаю как выразиться, будут принадлежать вам. Это был бы полностью ваш ребенок.
   - Партеногенез, - сказал Игорь. - Имплантация.
   - Что это такое?
   - Это когда эмбрион внедряется в тело носителя, и развивается там. Еще бывает ксеногенез, вроде бы я где-то слышал этот термин, это когда зародыш не имеет ничего общего с матерью, которая его вынашивает. В сущности, вынашивание ребенка суррогатной матерью и есть этот самый ксеногенез.
   - Слова-то какие мудреные, - покачала головой Валентина Ивановна. - Неужели же нельзя проще выразиться?
   Игорь развел руками, показывая свою беспомощность.
   - Что поделаешь, эти слова пришли к нам из-за границы.
   - А разве вы с Любой не могли завести ребенка подобным образом? - настаивала Валентина Ивановна.
   Лебедев поморщился.
   - Мне неприемлема сама мысль о том, что моего ребенка будет вынашивать совершенно чужая женщина. К тому же, это стоит очень дорого.
   Мать понимающе кивнула.
   - Все равно, - продолжал он. - Даже если любой эксперт докажет, что это будет мой ребенок, все равно, мне кажется, я буду относиться к нему, как к чужому. Я не Господь Бог, и принять этого не могу.
   - При чем здесь Господь Бог? - не поняла Валентина Ивановна.
   Игорь посмотрел на книжную полку, где он держал книги по различным религиям.
   - Как это ни странно, но первый случай ксеногенеза описан в Новом Завете.
   Мать недоуменно изогнула брови.
   - Иисус Христос был воплощен в тело Марии тоже извне. Если разобраться и посмотреть на это событие с научной точки зрения, то становится ясным, что Иисус Христос, будучи еще в зародышевом состоянии, являлся имплантатом. По сути, Мария и была как раз суррогатной матерью. Ведь она никогда не знала мужчины, и была девственницей. Так что забеременеть обычным способом она просто не могла. В Евангелии говорится, что Марии был послан голос свыше, который сообщал, что она родит Христа-спасителя. Она была избрана Богом для того, чтобы воплотить в человеческое тело Божественную сущность. Следовательно, зародыш был в нее имплантирован.
   - Жуть какая-то, - невольно передернулась Валентина Ивановна, пытаясь наглядно представить все это себе.
   - Вовсе не жуть, - возразил Игорь. - Просто научное обоснование беременности Марии, подходя к этому вопросу с религиозной позиции. Божественная энергия воплотилась в человеческое тело, так возник зародыш Иисуса Христа. Из всего этого следует вывод, что сама Мария не имела никакого отношения к зачатию этого ребенка. Вернее, в нем, в Иисусе Христе не было ни одного гена, ни одной клетки, принадлежащей Марии. Она лишь его выносила. Весь он, целиком и полностью принадлежал к совершенно иной сущности, нежели человек. В Евангелии описана одна сцена; когда к Иисусу Христу подошли люди, и сказали, что мать его и братья стоят снаружи за дверью, и не могут пройти к нему, Иисус ответил, что мать его тот, кто выполняет волю отца его Бога. Этими словами он засвидетельствовал, что Мария не приходится ему матерью в полном смысле этого слова. Она лишь его выносила, и он это прекрасно знал и понимал. Да иначе и быть не могло. Если простая и смертная женщина родила Бога, то получалось, что ранее Бога и вовсе не существовало. Его родила Мария. А если она родила простого ребенка, то он не мог быть Богом. Но все дело в том, что Иисус Христос был никем иным, как самим Богом, лишь воплотившимся, при помощи Марии, в тело человека, оставшись при этом Богом. Этим и объясняются его слова, быть может, довольно жестокие но, тем не менее, совершенно необходимые для того, чтобы люди никогда не забывали, кем он является на самом деле.
   - А почему же тогда для рождения Христа была выбрана именно Мария? - спросила Валентина Ивановна. - А не любая другая женщина?
   - Очевидно потому, что Бог посчитал Марию самой чистой и праведной женщиной во всем мире. Он решил, что лишь она одна достойна того, чтобы воплотить в тело человеческое его божественную сущность. Но она вовсе не равна Богу, и уж тем более, никак не является "Царицей Небесной", как ее провозгласила Церковь, забыв слова Иисуса Христа, забыв его предупреждения. Это уже явный перебор, согласно которому получается, что Бог является чуть ли не рабом Марии. Подобное утверждение уже является настоящим язычеством. Вполне возможно, что как посредница и заступница за род человеческий, Мария действительно и есть такая сильная защитница. И уж, конечно же, ее просьбу услышит Иисус Христос, который и является тем самым Богом, который явился евреям еще во времена Моисея. Но это вовсе не значит, что Мария является "Царицей небесной". Это уже подмена. Но факт остается фактом, в том смысле, что она выносила и родила Иисуса Христа, потому что была этого достойна, была чиста и непорочна, и была избрана из числа всех женщин, живущих в то время на земле. И она, без сомнения, является могучим посредником между человеком и Богом.
  
  
  30
  
  
   - Ты говоришь так, словно сам в это веришь, - после недолгого молчания произнесла Валентина Ивановна. Она смотрела куда-то в стену, не поворачивая к сыну головы.
   - Верю, а почему бы и нет?
   - Ох, - вздохнула она. - Только почему же не чувствуется ни защита Божьей Матери, ни ее покров? Если она такая заступница за род человеческий, то почему столько несчастий на земле?
   - А ты сама молилась когда-нибудь? - спросил Игорь.
   Валентина Ивановна вяло махнула рукой.
   - Да я и молиться не умею.
   - Что значит, не умеешь? Молитва должна исходить из сердца. Это вовсе не значит, что для этого обязательно нужно знать текст молитвы. Это ведь не заклинание, где нельзя переставить местами даже двух слов.
   - Не знаю, - довольно сухо сказала мать. - Я никогда всерьез не думала об этом.
   - Как же ты тогда хочешь, чтобы Божья Матерь тебе помогала?
   - А разве для того, чтобы оказывать людям помощь, Божьей Матери обязательно нужно, чтобы ее об этом просили? - возразила Валентина Ивановна. - Если она так любит все человечество, то и помогала бы всем сама, а не ждала бы, когда ее об этом люди попросят.
   - А почему ты уверена, что она не помогает? - спросил Игорь. - Вполне возможно, что она незримо оказывает помощь людям.
   - Почему же тогда ее помощь не чувствуется?
   - Ты уверена в этом? Разве в твоей жизни ни разу не было случая, когда ты уже не ожидала помощи ниоткуда, а эта помощь вдруг приходила?
   - Гм, ну, было, конечно. Только при чем здесь Богородица?
   - Как же это, при чем? Она же и есть незримая помощница людям. Или ты полагаешь, что она должна явиться во всем своем обличье и сказать; вот, я помогаю тебе, но и ты не забывай меня, не забывай того, кто тебе помог?
   Валентина Ивановна нахмурилась, раздумывая над словами сына.
   - Вся наша беда в том, - продолжал тот, - что мы не способны увидеть помощь Божью, и стараемся все приписать слепому случаю, везению или совпадению. Придумали себе такое понятие как "удача", "фортуна". Мы все объясняем простым совпадением, совершенно не понимая того, что таких совпадений просто не бывает. Ничто не случайно в нашем мире.
   Валентина Ивановна вздохнула.
   - Если ты такой верующий, то почему же ты почти не бываешь в церкви, не отстаиваешь службы, не соблюдаешь церковные обряды?
   - А я не знаю, существует ли вообще христианская церковь, - вдруг признался Игорь. - И все эти службы и правила - это совсем иное.
   Мать бросила на сына удивленный взгляд.
   - То есть как это, существует ли христианская церковь? - спросила она. - А что же тогда представляет собой наше православие? А католическая церковь? Баптистская, да и все остальные? Разве все они не являются христианскими?
   - В том-то и дело, что их слишком много, - воскликнул Лебедев. - Все они называют себя христианскими, а друг с другом непримиримы. Это и вызывает подозрения.
   - Непримиримы, - согласилась Валентина Ивановна.
   - То-то и оно, - подтвердил он. - Вся их деятельность сводится лишь к самовосхвалению, и переманиванию друг у друга паствы. А само учение христово, то, что он проповедовал, почему-то игнорируется. Взять хотя бы нашу православную церковь. С одной стороны, вроде бы все правильно. Священник, который приходил к нам в тюрьму, учил меня именно Евангелию. Да и в некоторых книгах, что продают в церквях, тоже вроде бы все правильно написано. Но однажды я увидел по телевизору священника, настоятеля какого-то храма в Санкт-Петербурге. Так вот, он во всеуслышание заявлял, что Сталин был святым. В его храме даже висит икона с изображением этого самого Сталина. На вопрос, чем же Сталин заслужил быть святым, священник ответил, что тот пополнял ряды мучеников за Христа, следовательно, он и сам был святым. Иначе говоря, Сталин был святым потому, что уничтожал христиан. И это заявляется публично священником на всю страну. Он же заявил, что Ленин был великим пророком, а сам он является его потомком. Что это? Как это понимать? Кроме как кощунством этого никак иначе не назовешь. Таким заявлением православная церковь публично показывает, что она является глубоко антихристианской церковью. А как еще это можно понять, если церковь открещиваются от всех тех тысяч и тысяч священников, которые были уничтожены безбожным Лениско-Сталинским режимом, целью которого было уничтожить само имя Божье из памяти народа. Церковь публично предает их всех, показывая, что она служит палачам и тиранам, врагам веры христовой. И патриархия на это заявление никак не среагировало. Этот священник не был лишен сана, он продолжает вести службы в своей церкви. Выходит, что это не частное мнение священника-отступника, а вполне официальная позиция церкви. Вот это страшно. Как, после этого, православная церковь может считаться христианской? Она публично отрекается от Христа. Подобные заявления просто кощунственны. Получается, что церковь служит и поклоняется тем силам, которые пытаются уничтожить на земле христианство. Да и вообще, все, кто раньше хулил Бога, боролся с верой в него, приветствовал уничтожение храмов, все они теперь считаются истинно православно-верующими. Это уже, по-моему, верх кощунства.
   - Безумство одно в нашем мире, - произнесла Валентина Ивановна. - И сами мы все безумны. Мечемся из одной крайности в другую, не знаем, где правда, а где ложь. Не знаем, к чему стремиться, и для чего жить. Все идеалы ложные, все цели иллюзорные. Все суета, и все бессмысленно, а удел и праведников и грешников один - смерть.
   Игорь невольно улыбнулся.
   - Ты рассуждаешь, как ветхозаветный пророк Екклесиаст, - заметил он.
   - Правда? Значит, мы оба пришли к одному и тому же выводу.
   - Ты читала его когда-нибудь?
   - Нет. Просто слышала, что существовал такой пророк или философ, кто уж он там был, и все. Выходит, что он сам ни во что не верил. Разочаровался во всех идеалах. Он тоже понял, что жизнь не имеет смысла.
   Игорь ничего не ответил. Валентина Ивановна снова вздохнула.
   - Ладно, чем ты занимаешься-то?
   Она указала головой на компьютер Игоря.
   - Пишешь какие-нибудь программы или что?
   А Игорь и не знал, что ответить. Мог ли он рассказать матери об идее компьютерной игры? Поняла ли бы она его или нет? Да и стоит ли вообще об этом говорить?
   В тот же день, ближе к вечеру, после ухода матери, Лебедев сел за свой компьютер, и попробовал начать писать сценарий. Он сразу же понял, что взял на себя очень трудную задачу, ведь он никогда не был ни писателем, ни сценаристом. А для написания сценария для компьютерной игры таланта программиста было совершенно недостаточно.
   Игорь сразу же понял, что прежде чем написать сценарий, ему нужен цельный и хорошо продуманный сюжет. Этот сюжет постепенно складывался у него в голове, но никак не мог принять окончательную форму. Он закрыл глаза, и некоторое время так и сидел, ожидая, что его посетит вдохновение, муза или что-нибудь в этом роде.
   Внезапно, открыв глаза, он принялся что-то печатать не белом фоне экрана.
  
   В среду вечером, выходя из продовольственного магазина, расположенного недалеко от дома, Лебедев повстречался с Виктором Коршунковым. Тот как раз возвращался с работы. Они обменялись приветствиями, но Игорь сразу же заметил что, несмотря на принужденную веселость в голосе, Виктор выглядел измученным, а в его глазах затаилась не проходящая боль. Коршунков по-прежнему переживал смерть сына. Он переменился, и эти перемены в нем были не в лучшую сторону, и существовало немало оснований для опасений, что они необратимы.
   - Как у вас дела-то? - спросил Игорь, лишь бы что-нибудь спросить. Он понимал, как его вопрос по-глупому звучит.
   - Да как, - Виктор замялся. - Как у нас могут быть дела, сам подумай.
   Лебедев понимающе кивнул.
   - А как Рита?
   Виктор обреченно махнул рукой.
   - Да так же, как и я. Места себе не находит. Плачет.
   Голос Виктора задрожал, и он отвернулся в сторону, чтобы скрыть от своего соседа слезы, выступившие на его глазах. Игорь сделал вид, что ничего не заметил.
   - Ну, а ты-то как? - По интонации говорившего было видно, что Коршунков пытается перевести разговор в иное русло.
   - Да я нормально, - отозвался Лебедев. - Относительно, конечно.
   - Почему относительно? - спросил Виктор.
   - Ну, хотя бы потому, что в нашем мире все относительно.
   Они медленно шагали по тротуару, обходя редкие лужи, образовавшиеся после непродолжительного дневного дождика.
   - А ты с работы, что ли? - спросил Коршунков своего соседа. Тот в ответ усмехнулся.
   - Да я, вообще-то, уже не работаю.
   - Как так? - Виктор вскинул взгляд на Игоря. - Ты же работал в каком-то офисе.
   - Работал? - согласился тот.
   - И что же?
   - Больше не работаю.
   - Не понимаю, - признался Виктор. - А что случилось?
   - Я отказался совершить взлом компьютера, как того хотело от меня начальство. И в результате я стал безработным.
   - Обычная история, - вздохнул Коршунков. - Попробуй откажи в чем-нибудь начальству. И как же ты теперь?
   Игорь добродушно рассмеялся.
   - Пока никак.
   - Какие-нибудь варианты есть?
   - Работаю кое над чем.
   - Ну, не падай духом, - ободрил его Виктор. - Программисты сейчас везде нужны.
   Игорю странно было слышать, как его пытается ободрить человек, сам только что едва сдержавший слезу. Одновременно с этим он понял, каких трудов это стоило Виктору.
   - Может быть, ко мне зайдем, выпьем? - предложил Коршунков.
   Лебедев нахмурился.
   - Не налегал бы ты сейчас на спиртное, Витя. Плохо может кончиться.
   Виктор помрачнел, но ничего не ответил.
   - Послушай, - Игорь остановился, и посмотрел на него. - Я тебе это говорю не просто так, не из желания себя возвысить, а тебя унизить. И это не просто лекция человека, неспособного войти в твое положение. Я прекрасно понимаю, что у тебя творится сейчас на душе.
   - Ты? - произнес Виктор, сверкнув на своего соседа взглядом. - Нет, ты не понимаешь, что творится у меня на душе. Ты не можешь этого понять. У тебя никогда не умирал сын, у тебя его даже никогда не было. Поэтому ты не можешь понять, что чувствую я.
   В словах Виктора была справедливость, и Лебедев это понимал. Тем не менее, он решил не отступать.
   - Наверное, ты прав, - сказал он. - Я не могу чувствовать того, что чувствуешь ты. Но поверь, водкой горю не поможешь. Ею можно только все усугубить. Я это знаю, я это видел. У каждого человека свои проблемы, и заглушить их водкой нельзя, невозможно. Я тоже хлебнул немало. Мне довелось пройти через тюрьму, меня бросила жена, я лишился работы. Это способно выбить почву из-под ног у кого угодно.
   - Да, - проговорил Виктор. - Если бы меня Ритка бросила, я не знаю, чтобы я вообще делал дальше. Наверное, спился совсем бы.
   - Вот видишь, а это совсем не выход. Это всего лишь еще один способ самоубийства.
   - А что же делать? - с болью произнес Коршунков. - Как жить дальше?
   Он пристально смотрел на Игоря, ожидая ответа на свой вопрос.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"