Положенцев Владимир Николаевич : другие произведения.

Белая бестия 2. Подарок для Батьки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Осень 1919 года. Добровольческая армия генерала Деникина ведёт успешное наступление на Москву. Большевики висят на волоске, готовятся уйти в подполье. Однако тылы добровольцев сильно растянуты. Контрразведке белых становится известно, что находящаяся в окружении Революционно-повстанческая армия Украины Нестора Махно готовит прорыв. Если он удастся, базы снабжения добровольцев окажутся под ударом, наступление на Москву захлебнется. Штаб армии разрабатывает план "нейтрализации" батьки Махно. Для его реализации в расположение повстанцев направляются два сотрудника контрразведки- ротмистр Петр Бекасов и атаман отдельной бригады Добровольческой армии Анна Белоглазова, по прозвищу Белая бестия. По мотивам воспоминаний офицеров-добровольцев, генералов Деникина, Врангеля, командующего РПАУ Махно.
  
  
  9 (с.с.) сентября 1919 года, Елисаветградский уезд, Херсонская губерния.
  
  По ухабистой, раскисшей после первых осенних ливней дороге, тащилась длинная, видавшая виды малоросская бричка. Она скрипела всеми четырьмя избитыми колесами. Одно из них издавало наиболее жалобный звук и казалось вот- вот разлетится.
  Повозкой управлял небритый красноармеец с померанцевыми артиллерийскими петлицами на выцветшей, светло-серой гимнастерке. За кожаный "комиссарский" ремень была заткнута буденовка с матерчатой малиновой звездой. Такая же звезда, меньших размеров, была и на левом рукаве его гимнастерки. Боец регулярно вынимал из-за пояса буденовку, вытирал ею пот со лба и шеи. Несмотря на начало осени и прошедшие ливни, на Херсонщину опять навалилась июльская жара.
  В бричке на копне сена лежала на боку баба в темном, в еле заметный горошек, крестьянском платье-балахоне. Её почти белые волосы до плеч, были подвязаны синим платком. На белоснежном лице, словно кистью смелого художника нарисованы алой краской тонкие губы, аквамариновые, будто морская волна глаза и две маленькие черные точки- родинки - одна на губе чуть ниже правой ноздри, другая над левой густой бровью. Бабу трясло на ухабах, но это, казалось, её не беспокоило, она, похоже, спала.
  Когда перебрались через мелкую речушку, дорога стала ровнее. Красноармеец остановил коня на холме, в чахлой рощице, спрыгнул на землю, потянулся.
  -Просыпайтесь, Анна Владимировна,- сказал он и постучал кнутом по её малиновым, с высокими голенищами, почти до колен, сапогам, что совсем не сочетались с крестьянским нарядом. Такие элегантные сапоги, да еще с кисточками сзади, возьмется сшить не каждый мастер.
  Баба потянулась, начала сползать с повозки.
  -Что, подъезжаем?- спросила она.
  -Да, за леском уже Тарасовка. Может, поцелуемся напоследок?
  -Какой еще последок, Петя?- ухмыльнулась баба, которую назвали Анной Владимировной. Она сняла платок, встряхнула от сена, распустила копну великолепных, светло-соломенных волос. Это была молодая, лет 23 девушка, стройная и привлекательная даже в простом балахоне. Выражение лица явно не крестьянское, надменное.- Давай без поцелуев.
  -Всё не можешь забыть своего штабс-капитана Половникова, оказавшегося свиньей?
  -Петя!
  -Что, Анна?
  -Прекрати, прошу тебя. Не время и не место.
  -Ладно, извини.
  -Ты же знаешь, я к тебе замечательно отношусь, гораздо лучше, вернее теплее, чем раньше. Но еще не до конца тебя...оценила, понимаешь?
  -Не хочешь целоваться, не надо, только...
  Анна подошла к Петру, зажала ему рот ладонью, посмотрела прямо в глаза. Они ждали и надеялись. Убрав руку, припала своими губами к его губам. Он ухватил её за плечи, крепко прижал к себе. Сердце бешено забилось, меняя ритм, в голове поплыло. Опустил руку на талию. Анна тут же отстранилась. Её глаза затуманились, разомлели. Девушка рассмеялась, потом вдруг грозно сомкнула брови:
  -Всё! Соберитесь, ротмистр Бекасов. Мы в тылу врага, будьте предельно внимательны.
  -Слушаюсь, госпожа Белоглазова.
  И вдруг тоже рассмеялся:
  - Старшим группы назначен я, так что брось свои атаманские замашки и вытягивай вперед белоснежные ручки, Полина Николаевна.
  Анна почему-то не удивилась тому, что Бекасов назвал ее Полиной Николаевной. Забралась обратно на бричку, послушно вытянула сомкнутые в запястьях руки:
  -Извольте, товарищ Шилов.
  Мужчина вынул из сапога веревку, несколько раз обмотал ею руки девушки.
  -Не очень крепко?
  -Нормально. Ноги, думаю, вязать не стоит, куда девице от такого богатыря убежать.
  -Так и быть,- усмехнулся Бекасов-Шилов, взял поводья, слегка хлестнул лошадь. Старая кобыла, купленная за 15 рублей на станции у крестьян, медленно потянула с холма, где сразу за ним начинался сосновый лесок, а левее уже просматривалась окраина Тарасовки.
  У околицы их остановили человек пять вооруженных кавалерийскими винтовками и шашками людей. Это были явно дозорные повстанцы армии Нестора Махно.
  На каждом- добротная высокая папаха из каракуля. Синие, как из одной лавки кафтаны, обмотанные ремнями и пустыми пулеметными лентами, черные галифе, короткие начищенные сапоги в гармошку. Между двумя ивами плакат- "За безвластные Советы рабочих и крестьян!"
  -Стой! - крикнул один из повстанцев с вислыми рыжими усами и короткой, но почему-то черной бородкой. -Тю, красного гостя к нам сюда принесло. Да еще с бабой. Вот это удача.
  Он приставил шашку к уху Бекасова, обернулся на приятелей:
   -Что, сразу бритвой большевичка пощекотать, а потом карманы проверить, али наоборот?
  К повозке подошел его коротконогий товарищ с длинными, как у художника или студента волосами, перевязанными на лбу конопляной веревкой. Он вытирал рукой рот и морщился, будто съел что-то гадкое.
  - Погоди, Степан, с июня мы с большевиками вроде как снова враги. А может ужо и помирились.
  -А черт их разберет, я уж запутался,- не опуская шашки, сказал Степан.- То мы тоже красные, то снова сами по себе. То наш батька красный комбриг, то опять для большевиков контра. То бей Петлюру, то целуйся с ним. Тебе чего, служивый, здесь понадобилось? Бабу нам свою привел, сам не справляешься? Ну, давай, мы охотно.
  Усатый опустил клинок, схватил за руку "бабу".
  -Во-на, так она связана. Это чего, чтоб не царапалась?
  Петр слез с брички, сплюнул под ноги рыжеусому повстанцу:
  -Не лапай, вымесок.
  -Что?!-обомлел тот.
  -Еще раз тронешь барышню, усы оборву. Вместе с лудной головой. Всех касается.
  Ротмистр обвел компанию жестким, колючим взглядом.
  Дозорные пооткрывали рты, волосатый студент издал звук похожий на хрюканье, сплюнул, стал стаскивать с плеча ружье.
  Бекасов ухмыльнулся, поманил "студента" пальцем. Когда коротконогий нехотя приблизился к повозке, ротмистр разгреб сено. Под ним была корзинка, доверху набитая английскими гранатами Миллса. Одну из них Петр взял в руки, продел в кольцо указательный палец.
  -Ну что, окаёмники, полетаем или вежливо поговорим?
  -Погутарим,- тут же согласился студент. Остальные повстанцы напряглись, словно увидели огромную змею.
  -Так вот, мухоблуды, я красноармеец 14 армии Южного фронта командарма Александра Ильича Егорова . Раньше 14-я была 2-ой Украинской.
  -Знаем, и про армию, и про полковника Егорова,- вышел вперед высокий махновец с довольно молодым, но рябым лицом. Лоб его перерезал свежий розовый шрам. На кончике носа-бородавка. Уши острые, красные. Снял шапку, похлопал себя по совершенно лысой, будто бритой шашкой голове. - Егоров из правых эсеров, говорит, что Ленин немецкий шпион, а на поезде из Швейцарии его привезла контрразведка Германии. Странно, что его комиссары сделали начальником, а не расстреляли. Да-а, большевики и с бесом оближутся, ежели им выгодно. Жиды, одним словом. Ну и что же Егоров?
  - Командарм прислал Нестору Ивановичу подарок,- кивнул ротмистр на Анну.
  -Ха, тут такого добра навалом,- сказал рябой.- За пол картофелины- десяток. А это пугало и луковицы не стоит.
  Все заржали.
  - Даже если "пугало"- племянница командующего Белой армией, Полина Николаевна Деникина?
  Анна слезла с повозки, размяла пальцы связанных рук, подошла к рябому. Стянула с себя платок, встряхнула пышной, вспыхнувшей искрами на солнце шевелюрой. Сощурилась:
  -Луком блевать будешь, пес плешивый, когда я тебя им по самые твои крысиные ушки накормлю.
  С этими словами она резко ударила мыском сапога в коленную чашечку лысого. Тот взвыл, переломился пополам, схватился за ногу.
  Никто из махновцев не проронил ни слова, не двинулся с места. Все зачарованно глядели на племянницу Главкома Добровольческой армией.
  
  5 сентября 1919 года, Таганрог, ставка Главнокомандующего ВСЮР генерала Деникина.
  
  Антон Иванович сидел в просторном кабинете за массивным столом из красного дерева, быстро, размашисто писал. Видно, он заранее тщательно обдумал текст, поэтому мысли ложились на бумагу без промедления и колебания, что вообще-то было свойственно характеру Главкома. Он сочинял ответ командующему Кавказской армией генералу Врангелю, который несколько раз уже письменно и публично выражал недовольство по поводу слабого снабжения его армии. Якобы другим- генералам Сидорину, Розеншильд фон Паулину, Добровольскому, Май-Маевскому, "перепадало все самое лучшее"- и продукты, и оружие. И кредиты никогда не задерживают. А "кавказцы" де нелюбимое дитя ВСЮР. Врангель всюду говорил, что подобная ситуация сложилась из-за личной неприязни к нему Главнокомандующего.
   Деникину надоели жалобные письма и телеграммы Врангеля, он не раз пытался объяснить Петру Николаевичу, что его никто не обделяет, а материальные средства распределяются в зависимости от положения дел на фронте той или иной армии.
  Вчера генерал Врангель прислал в Ставку своего начальника штаба Юзефовича. Яков Давидович доставил очередную гневную депешу. А на словах передал- барон считает невозможным без дополнительных подразделений пехоты удерживать линию фронта Камышин-Борисоглебск.
  Антон Иванович собирался было поручить написать ответ своему помощнику генералу Лукомскому, но передумал. Решил урезонить Врангеля в очередной раз сам. В первую очередь тем, что все человеческие и материальные ресурсы теперь брошены на Северный фронт, где к Москве через Орел пробивается генерал Май-Маевский и барон не может этого не понимать.
  Впрочем, здесь и таилась главная дискуссионная слабость Деникина. Врангель изначально был категорически против немедленного наступления на Москву с трех расходящихся направлений, что распыляло, как он считал, и без того малые силы Белой армии. Предлагал закрепиться на рубеже Екатеринослав - Царицын, а затем единым железным кулаком нанести сокрушительный удар по большевикам. А немедленное наступление только распылит силы ВСЮР на обширном театре военных действий, и прорыв врага на любом участке фронта, при находящихся далеко позади баз снабжения, приведет к краху. Врангель открыто говорил, что тактика Деникина- преследовать врага на его плечах, не давая ему опомниться, полный абсурд и фантазии. Хотя бы по той причине, что силы красных троекратно превышают численность армий ВСЮР. У самого барона Врангеля в армии к осени находилось около 57 тысяч бойцов, треть из которых- красные военнопленные, на которых не было никакой надежды. Но и их надо было кормить, поить и платить им жалование.
  Из- под Курска в Ставку приходили ободряющие сообщения. Большевики вроде бы уже готовятся бежать из Москвы в Вологду, перебрасывают на фронт дополнительные дивизии из эстонцев, латышей и китайцев. Май-Маевский доносил, что продвижение его армии несколько замедлилось, но он уверен что вскоре возьмет Курск. Правда, он ждет пополнения, так как потери добровольцев немалые. Но где найти пополнение, которое постоянно просит и Врангель? Вроде бы Южный фронт красных почти развалился. Повстанческая армия Махно под ударами генерала Слащёва, 1-го Симферопольского и 2-го Феодосийского полков отошла на запад Украины. Сейчас Батька как мышь сидит по данным разведки в Ольшанке на Херсонщине и выжидает момент, чтобы осуществить прорыв. А сдержать 50-ти тысячную Революционную повстанческую армию Украины, состоящую в основном из бывших частей Красной армии, будет очень не просто. Сейчас Махно в контрах с большевиками, но может в любой момент с ними помириться и тогда придется противостоять их совместным действиям. Деникин ещё через атамана Краснова предлагал ему если не дружбу, то перемирие. Но упрямый анархист-коммунист не хочет ни с кем идти на компромисс. Со всеми успел повоевать- и с гетманом Скоропадским, и с войсками советской УНР, и с Петлюрой, и с германо-австро-венгерскими оккупантами и с белыми и с красными. Твердо отстаивает свою идеологию- социализм без большевиков и политических партий. За это его можно уважать, но стоит и бояться. Если Махно вырвется, тылы ВСЮР окажутся под ударом, о чем и предупреждает барон Врангель.
  И все же в целом Антон Иванович считал положение на фронтах успешным. Два дня назад добровольцы взяли Старый Оскол, Обоянь, Сумы. Да вон и Май-Маевский обещает в ближайшие дни взять Курск, а затем и Рыльск.
  В кабинет заглянул адъютант командующего поручик Протасов:
  - Антон Иванович, без пяти полдень. Господа офицеры ждут в приемной.
  На 12 часов у Деникина было назначено экстренное совещание. Должны прийти начальник штаба Романовский, помощник Главкома Лукомский и начальник контрразведки полковник Васнецов.
  -Приглашай, голубчик,- разрешил, оторвавшись от письма Главком.
  Когда офицеры вошли, он указал английским пером на широкие, позолоченные кресла:
  - Садитесь, господа. Я только закончу одну мысль.
  Генералы Романовский и Лукомский принялись рассматривать на стенах картины фламандских живописцев. Подлинники это были или копии, никто не знал. Дом под штаб подарил добровольцам купец Пузырев, собравшийся в Америку. "Все берите, ничего не жалко,- говорил он поручику Алексею Протасову, подыскивающему помещение для Ставки,- только комиссаров-нехристей распните". "Мы никого не распинаем, Кондратий Поликарпович,- отвечал поручик,- мы не римские изуверы. Со своими врагами мы воюем честно и гуманно. Генерал Деникин даже издал соответствующий Указ о гуманном отношении к пленным". "А-а,- в сердцах махнул рукой купец,- указ... С сатаной указами не совладаешь. Токмо за хвост да об стенку. Чтоб мозги по всему свету. А после гвоздями аршинными к перекладине, а в в зад раскаленную кочергу. Тьфу! И откуда только нанесло на нашу землю эту жидовско-большевистскую заразу!" "Из Германии,- ответил Протасов, успевший закончить два курса юридического университета.- Марксизмом эта зараза называется". "Евреи?" "Кто?" "Ну те, что этот марксизм придумали". "Они самые". "Я так и думал". Купец сплюнул еще раз, оставил на столе 2 тысячи рублей, перекрестился и навсегда покинул свой дом, где он по настоянию недавно почившей супруги, устроил целую картинную галерею.
  Полковника Васнецова не интересовала живопись, он листал маленькую записную книжицу. Встал, выглянул в приемную: " Она уже здесь?" "Да,- кивнул Протасов.- Прибыла минута в минуту". "Пригласишь, когда скажу". "Слушаюсь, господин полковник".
  Поставив наконец точку в письме, посыпав чернила песком и отложив английское перо, Главком встал, пожал всем руки.
  -Извините, господа. В очередной раз вынужден был отвечать на письмо генерала Врангеля о печальном состоянии его армии. Вот послушайте что он пишет.
  Деникин взял со стола сложенный вчетверо лист бумаги, развернул. Надев пенсне, начал читать: "Служа только Родине, я становлюсь выше личных нападок и вновь обращаюсь к вам за помощью. Армия раздета, полученных мною 15. 000 разрозненных комплектов английского обмундирования, конечно, далеко недостаточно, раненные уходят одетыми и заменяются людьми пополнения, приходящими голыми. Тыловые войска из военнопленных раздеты совершенно". Ну и так далее.
  -Подобное же письмо Петр Николаевич прислал и лично мне,- сказал генерал Романовский.
  Начальника штаба Романовского барон не любил еще больше Деникина. Сам же Иван Павлович старался изо всех сил получить расположение Петра Николаевича-лично распоряжался отправлять ему дополнительное вооружение, продукты. Но Врангель не высказывал благодарности и не менял отношения к Романовскому. Барон считал его бездарным полководцем. Кроме того, был уверен в том, что Иван Павлович виновен в смерти командира 3-й дивизии генерала Дроздовского. Михаила Гордеевича легко ранили в ступню в конце октября 1918-го недалеко от Ионно-Мартиникского монастыря. Однако неправильное лечение привело к гангрене, отчего Дроздовский и умер. У Романовского и Дроздовского были натянутые отношения, их кланы в армии вели борьбу за влияние на Главкома, кроме того Дроздовский не скрывал своих монархических взглядов. Романовский же считал это дикостью и позором для генерала демократической Добровольческой армии. А ещё при случае напоминал Михаилу Гордеевичу о "жестоком" расстреле в Белой Глине двух десятков большевиков, когда по "глупости командира 3-й дивизии, напоролись на их пулеметы". Генерал нарушил Указ Главкома о гуманном отношении к пленным. Врангелю был симпатичен Дроздовский и он сделал вывод- это Романовский дал указание врачам "залечить" до смерти Михаила Гордеевича. Доказательств не было, но врач Плоткин, лечивший Дроздовского, сразу после похорон генерала, бесследно исчез.
  - Я ответил, что у него сложилось ложное впечатление, будто ему не хотят помогать,- говорил Романовский. - Уверил генерала, что и Главнокомандующий и штаб делают всё, чтобы удовлетворить его запросы в первую очередь. Это касается и обмундирования, и припасов, и денежных средств.
  -Запросы у генерала Врангеля немаленькие,- сказал не глядя ни на кого полковник Васнецов.- Барон регулярно проводит в Царицине парады для союзников. Так вчера он принимал начальника английской миссии генерала Хольмана из авиационной бригады. Тот вручил ему от английского короля орден Св. Михаила и Георгия. Вечером генерал дал в честь Хольмана обед, который обошелся армейской казне в тысячу рублей.
  -Что ж...,- озадачился Деникин. Эту новость о награждении Врангеля он слышал впервые и она больно резанула его. Не потому что сам он пока не удостоился высоких наград союзников, а потому что Петр Николаевич всё более отдалялся от него, становился непримиримым соперником. Врангелю рукоплескала толпа в городах и селах, кричала: "Ура!", а про Главкома говорили лишь гадости. - Что ж,- повторил Антон Иванович,- генерал Врангель отменный командующий и бесстрашный воин. Он безусловно заслужил столь высоких наград. К тому же, как и обговорено с генералом Лукомским, приемы союзников барон проводит за счет сумм, захваченных у большевиков.
  Генерал Лукомский, который отвечал в армии за финансы, кивнул. А полковник Васнецов лишь ухмыльнулся- "Ой,ли". Он, конечно, знал об этом, но у него были с Врангелем свои счёты. Генерал создал у себя в армии свою контрразведку, во главе которой поставил бывшего харьковского жандарма Якова Пряхина и она не подчинялась Васнецову. К тому же он решил осторожно уколоть сообщением о награде Врангеля Антона Ивановича и посмотреть на его реакцию. Зачем? Из профессионального интереса. Во время стресса человек раскрывается, а начальнику контрразведки нужно постоянно заглядывать в душу каждого, в том числе и Главкома.
  -Но меня тревожит другое,- продолжал Деникин.- Во всех проблемах со снабжением своей армии, Петр Николаевич винит в первую очередь меня. Он пишет, что предыдущее мое письмо, где я, господа, в очередной раз пытался убедить его в своем наилучшем к нему расположении, якобы было наполнено оскорбительными намеками, где ему бросался упрек, что он руководствуется не благом дела и армии, а желанием лишь победных успехов. Во-первых, я не могу быть против победных успехов барона, ибо без здорового тщеславия полководец- не полководец. Во-вторых, у всех есть свои слабости, с которыми другим приходится считаться. Если они, разумеется, не идут в разрез общему делу. Я говорю об этом, господа, чтобы вы все знали, что несмотря на...некоторые разногласия с командующим Кавказской армии, я никогда не позволял себе задеть его честь и достоинство, и всегда относился к барону с почтением. Только единство в наших рядах способно привести нас к победе, а бабьи дрязги и сплетни не достойны великой армии. Тягостная атмосфера и антагонизмы штабов предаются не только войскам, но и обществу.
  Никто не проронил ни слова. Все понимали, что Врангель для Антона Ивановича давно как кость в горле. И теперь оправдываясь перед ними, Главком оправдывает самого себя. В первую очередь за то, что не послушав Врангеля, принял в июле Московскую директиву, на основании которой началось неподготовленное, авантюрное наступление на Москву. Пока удача сопутствовала Добровольческой армии, но многие понимали, что она чрезвычайно шатка и в любой момент может обернуться бедой.
  -А теперь вам слово, Петр Николаевич,- кивнул Главком на начальника контрразведки.
  Васнецов выдержал паузу, покопавшись снова в своей записной книжке, встал. Его усадил Деникин- "не утруждайтесь". Тот разгладил якорную бородку, округлил совиные гласа, поводил крючковатым носом, словно к чему-то принюхивался. Говорить начал, повернувшись к Романовскому, будто генерал задал ему какой-то вопрос:
  -Я уже не раз отмечал, господа, что сегодня для нас главная опасность исходит от Нестора Махно и его Революционной повстанческой армии Украины. Нам стало известно, что недавно он заключил вроде как временное соглашение с Петлюрой и получил от УНР несколько вагонов с оружием и боеприпасами. Кроме того, он оставил в госпиталях Петлюры несколько тысяч раненных своих бойцов и тем самым развязал себе руки для маневров. Генерал Слащёв удерживает его со стороны взятого нами летом Херсона, но у Махно, по новым сведениям, уже около 60 тысяч штыков и сабель, сотни пулеметов, многие на тачанках, десятки орудий. В его армии опытные бывшие красные командиры, не согласные с большевиками. Несмотря на то, что Батька вроде бы порвал с комиссарами, нам известно о попытках с его стороны заключить с ними очередной мир. Я уверен, что рано или поздно Троцкий с Ленным пойдут на сговор с Махно, используют его, а потом, конечно, расстреляют. И по делом.
  Слушая Васнецова, генерал Деникин несколько раз ухмыльнулся, но не перебил. Последнюю ухмылку начальник контрразведки воспринял с вызовом, повернул хищное лицо к Главкому, взглянул на него своими птичьими глазами.
  -Я знаю как вы относитесь к Махно, Антон Иванович,- продолжил он.- Мол, восстание этого разбойника мы быстро подавим. Не будет никакого прорыва. Но опасность гораздо серьезнее, господа. Именно поэтому я и настоял на сегодняшнем экстренном совещании.
  Романовский и Лукомский удивленно посмотрели на Деникина. Тот кинул:
  -Да, господа, это была инициатива начальника контрразведки. Я не отрицаю опасность Махно, просто призываю не преувеличивать ее. К Херсону мы подтянем еще Керчь-Еникальский и 4 ый Литовский полки. Мышь из мышеловки не выскочит.
  -Так или иначе я посчитал, что нужно срочно принять экстренные меры,- сказал Васнецов.- Я бы даже назвал их радикальными. Но ничего не поделаешь, таково время. Или мы или антидемократическая нечисть. Другого варианта нет. Батька только прикидывается рубахой парнем, борцом за счастье народа, равенство и братство, правда, без большевиков. На самом деле это страшный, самолюбивый диктатор. Анархо-коммунизм такая же утопия, как социализм Чернышевского - все счастливы и за прялками поют песни. Впрочем, я не собираюсь читать вам, господа, курс политпросвещения. Скажу только, что в нынешней ситуации мы должны оставить в стороне наши гуманные манеры.
  -Что же вы конкретно предлагаете?- не удержался от вопроса начальник штаба и закурил папиросу. - В наступление на Махно перейти? Дополнительные полки на Херсонщину, как сказал Антон Иванович, скоро подойдут. Но хватит ли нам сил для разгрома повстанческой армии, я не знаю, господа.
  -Силы всегда есть,- ухмыльнулся контрразведчик,- даже если кажется что их нет. Нужно только вовремя приложить их в определенную точку. И тогда можно свернуть горы.
  -Не томите, Петр Ильич, афоризмами, - не выдержал уже Деникин.
  -Хорошо,-удовлетворенно кивнул Васнецов, решив что достаточно уже заинтриговал офицеров.- Протасов!- крикнул он. - Приглашайте.
  В кабинет вошла высокая стройная девушка в черном корниловском мундире без погон и шароварах с белыми кантами, малиновых, не по форме, сапогах с кистями. Она была утянута новенькой, сильно пахнущей галантереей кожаной портупеей. Черно-красная фуражка с серебряным черепом и костями была надета чуть набекрень, а из- под нее на правый висок выбивался лихой светло-пшеничный локон. Синие глаза были наполнены светом, лихостью и вызовом. На алых губах играла усмешка. Она явно ожидала бурного эффекта и получила его. Лукомский с Романовским разинув рты, поднялись с кресел, с носа Деникина упало пенсне. Если бы в кабинет влетела ведьма на метле, он бы удивился меньше.
  -Вы?!- только и спросил Главком.
  -Я, ваше высокопревосходительство, -кивнула девушка.
  -Но как...
  -Я пригласил Анну Владимировну,- поднялся начальник контрразведки.- Госпожа Белоглазова вполне оправилась от болезни и вновь готова выполнять ответственные поручения.
  Анна Белоглазова, бывший атаман отдельной партизанской бригады дивизии Маркова, действительно болела и провела в клинике несколько месяцев. После истории со штабс-капитаном Половниковым, в которого она влюбилась по уши и который оказался агентом красных, у нее вроде как начались проблемы с рассудком. В свое время в Добровольческую армию, на особых условиях, её вместе с отрядом казаков из 400 человек, принял лично генерал Деникин. А генерал Романовский, всегда бывший против "барышни" ему потом пенял: "Нельзя, Антон Иванович, женщине доверять командование, в любой момент личные интересы поставит выше армейских, так и вышло". В ростовскую больницу, где ещё оставались приличные врачи, ее определил генерал Краснов. Ростов был тогда оккупирован немцами, но Петр Николаевич, имевший тесные отношения с Германией и получавший от неё оружие в обмен на продовольствие, устроил Белоглазову в клинику к профессору Иоффе. Однако после февраля 1919 года, когда атаман Всевеликого Войска Донского Краснов под нажимом Деникина подал в отставку и уехал в Германию, профессор Иоффе тоже пропал. Говорили, что отправился в Ниццу. Клиника закрылась. Анна Владимировна перебралась в свое родовое поместье под Таганрогом, где и провела некоторое время. Поместье было полностью разорено, частично сожжено и она жила в сохранившемся домике прислуги. Питалась припасами, которые остались в подполе сгоревшего барского дома.
  К лету она почувствовала себя полностью здоровой, собиралась вернуться в Добровольческую армию, но случайно сильно подвернула ногу, которую пришлось лечить еще несколько месяцев. А в начале сентября к ней пожаловал сам начальник контрразведки армии Васнецов. Увидел, что "атаманша" хорошо выглядит и бодра. Поинтересовался не желает ли она вновь послужить Родине, но у же не в качестве атамана отдельной бригады, а сотрудника контрразведки. Анна взглянула на Петра Николаевича своими ясными глазами, а потом вдруг поцеловала в щеку: "Конечно хочу!" Полковник разомлел, обхватил рукой её узкую талию, притянул к себе. Но Анна слегка ударила ему по рукам: "Ну, ну, полковник, пожалуйста без глупостей". Васнецов опомнился, закашлялся. "Для вас есть особо важное задание. Какое узнаете чуть позже. От его выполнения будет зависеть не только судьба Белого движения, но,возможно, и всей России".
  Через неделю Белоглазова была определена помощником заместителя командира 3-го Корниловского ударного полка по бытовой части. Полк был сформирован буквально несколько дней назад и Анне поручили выдавать воинам обмундирование. Не забыла, разумеется, в этой связи и себя- перешила под свою фигуру новенький корниловский мундир и шаровары. В полку она встретила бывших своих "кадеток", с которыми училась в Александровском военном училище- княжну Долгополову, графиню Шереметьеву, служивших санитарами. Они подарили Белоглазовой шикарные малиновые сапоги. Правда, выяснилось, что сшиты они были для Марии Колосовой, недавно погибшей под Царицыным. Княжна и графиня боялись носить вещи "покойницы". Но Анна не страдала предрассудками и с удовольствием приняла подарок. Девичья компания подобралась теплая, все красавицы и модницы. В Корниловской форме Владимировна выглядела сногсшибательно. К ней даже пытался "подобраться" командир полка есаул Милеев. Пригласил на ужин, а уже после первого бокала вина, стал хватать Анну за руки. Белоглазова сказала: "Павел Николаевич, вы очень симпатичный, видный мужчина. Но даже и вам я не позволю подобное обхождение. Вы ведь наверняка знаете мою личную драму. Так вот, я все еще люблю того человека". Есаул, конечно, слышал как Белоглазова ходила спасать своего любовника штабс-капитана Половникова в тыл большевиков, об этом в армии ходили легенды. "Половников, насколько я знаю, вас предал,- ответил есаул,- и вообще оказался подлой личностью. К тому же, как можно его все ещё любить, когда он давно покойник". Милеев снова схватил за руку Белоглазову. Тогда она взяла со стола нож и приставила к глазу есаула. "Я не люблю когда меня принуждают к тому, что мне не нравится,- спокойно сказала она.- Как вы объясните потерю глаза своим подчиненным и начальнику дивизии Скоблину? Косой командир полка, лишенный глаза взбалмошной бабой, которую он пытался принудить к сожительству. Над вами будут смеяться не только водовозы, но и их лошади". Есаул побелел, тяжело засопел: "Уймитесь, барышня, я ничего..." А потом вдруг расхохотался: "Бестия, правильно про вас говорили, настоящая Белая бестия. Приношу искренние извинения, Анна Владимировна". "Принимаю извинения,Николай Васильевич, давайте выпьем".
   Анна была зачислена в Корниловский полк без ведома начальника штаба ВСЮР Романовского и Главкома Деникина. Полковник Васнецов это объяснил Белоглазовой просто: "Они могут быть против, а вы мне нужны".
  В последней декаде августа начальник контрразведки назначил Анне встречу в заброшенном зерновом хранилище у моря. Долго беседовал с ней. От предложения полковника она сначала потемнела лицом, а потом сказала: "Что ж, я благодарна вам, что именно мне вы сделали это предложение. Я не против, хотя и понимаю, что шансов остаться в живых немного". Полковник велел ей прибыть в Ставку командования в Таганроге к 12.00 5 сентября.
   И теперь Белая бестия предстала перед начальством Вооруженных сил Юга России.
  Антон Иванович вышел из-за стола, обошел Белоглазову, развел руками:
  -Очаровательно, вы просто как с завлекательного плаката варьете. Но армия - это не театр, Анна Владимировна. Что за наряд, почему вы в форме Корниловского полка?
  -Очередная clownerie, клоунада с переодеванием,- ухмыльнулся генерал Романовский.- Кто позволил?
  -Никакого театра, господа,- сказал Васнецов.- С моей подачи Анна Владимировна неделю тому зачислена в 3-й Корниловский полк помощником командира. У меня были причины скрывать это от вас, господа, и вы поймете сейчас почему. У вас имеется племянница, Антон Иванович?
  От неожиданного вопроса генерал Деникин пришел в замешательство. Наконец ответил:
  -Да, конечно.
  -И сколько их у вас?
  -Какое это имеет значение, Петр Николаевич!
  -И всех вы наверняка любите.
  - Разумеется.
  -А что бы вы сделали, если бы одна из них попала в руки анархо-коммуниста Нестора Махно?
  Наступила пауза. Деникин смотрел прямо в совиные глаза Васнецова и никак не мого понять к чему он клонит.
  -Вы наверняка предприняли бы попытку её освобождения. А что бы сделал Махно, попади ему в руки ваша племянница? Правильно, попытался бы воспользоваться ею. Ну, например,предложил обмен - живая племянница против снятия блокады его армии. А, как вам...?
  - Думаю, у бандита Махно не хватило бы на это фантазии,- сказал начальник штаба.-Убил бы, а потом возил бы труп по округе для устрашения тех, кто нас поддерживает, как комиссары тело генерала Корнилова.
  -Убивать такую красавицу?-ухмыльнулся Васнецов.- Вы, Иван Павлович, просто зачерствели уже на войне. С такими соблазнительными дамами живут, их любят.
  -Не понимаю, Петр Николаевич,- сказал Деникин.- К чему вы ведете?
  -А к тому, ваше превосходительство, что Анна Владимировна Белоглазова будет подослана к Махно в качестве вашей племянницы. Она якобы случайно попадет под Камышиным в руки комиссара Егорова. И комдив преподнесет её Махно в качестве подарка. Чтобы вновь наладить с повстанцами отношения.
  -Но для чего Махно такой подарок?-спросил Лукомский.- Что это ему даст? А нам?
  -Махно понадеется на помощь красных и предпримет прорыв уже в ближайшее время в районе Умани, скорее всего под Перегоновкой, как следует не подготовившись.
  -Но откуда Батька узнает о возможной помощи комиссаров?
  -Мы ему передадим, хм...устное письмо от Егорова, в котором комдив и скажет что 12 сентября он ударит по белым с северо-востока. А Батька пусть мол в этот же день начнет атаку с юга-запада.
  -Но поймается ли Махно на такую невнятную приманку?- задал вопрос заядлый рыбак Лукомский.
  -Махно далеко не глуп, Александр Сергеевич, риск большой. Но куда ему деваться? С Петлюрой вроде бы он временно помирился, но тот все равно его фактически вместе с нами держит в железных клещах. Кроме того, Махно не исключено захочет что-то выторговать у генерала Деникина. Ну, например, предложит в обмен на жизнь племянницы дать ему коридор. И мы его дадим, на юге. Но хитрый Махно, якобы для нас неожиданно, начнет прорыв там, где указал Егоров. Слащёв его как следует, и чем следует и встретит. Но это еще не всё, господа. Главная задача госпожи Белоглазовой и ее помощника, будет нейтрализация до 12 сентября Нестора Махно.
  "Как?!"- подскочили оба генерала.
  -Уничтожить. Просто уничтожить. Ликвидировать, если так понятнее. Прорыв повстанцы уже будут осуществлять без него, что скажется на успехе их действий.
  -Вы что же, предлагаете сделаться Анне Владимировне смертницей?- вскинул брови Деникин.- Вы же знаете, я категорически против террора. Мы, белые офицеры, должны воевать с нашими противникам благородно и честно.
  -Ах, оставьте, благородство, Антон Иванович,- поморщился полковник Васнецов.- Если Махно поднимет восстание не так и не тогда, когда мы рассчитываем, Добровольческая армия окажется в сложной, мягко говоря, ситуации. Войско генерала Мамонтова, после грабительского, да господа, грабительского, другого слова я не могу подобрать, рейда по тылам большевиков, почти всё разбежалось с награбленным по своим станицам. Андрей Григорьевич Шкуро, насколько вы знаете, сегодня утром взял Воронеж. Да, это несомненный успех, господа. Но что делать с тылами, как, чем и кем их защитить? Вы, ваше превосходительство, начали наступление на Москву по трем направлениям, фактически распылив войска и оставив тылы без прикрытия. Симферопольский, Феодосийский, Литовский полки, на которые мы рассчитываем на Херсонщине, недоукомплектованы, от силы наберется 15-17 тысяч человек при 60 тысячной, повторяю, армии Махно.
  Деникин аж задохнулся от слов Васнецова. От кого-кого, но от начальника контрразведки он не ожидал подобной, врангелевской критики. К тому же Петр Николаевич до этого никогда не высказывал своего недовольства "Московской директивой", которая фактически стала отправной точкой наступления на Москву Донской, Добровольческой и Кавказской армий.
  -Не понимаю вас, полковник Васнецов,- сказал наконец Главком, подчеркнуто обратившись к контрразведчику по фамилии. Вернулся за свой стол, взглянул на Белоглазову:
  -Да вы садитесь, Анна Владимировна.
  Белоглазова подошла к Главкому.
  -Я полностью отдаю себе отчет в сложности, важности и опасности поручения, Антон Иванович. Терроризм, конечно, не благородный метод и я не думала, что когда -нибудь стану Софьей Перовской. Но в данном случае Петр Ильич прав- сейчас не до церемоний. Можно поступиться некоторыми принципами, ради самого главного принципа, принципа свободы и демократии.
  Эти слова очень понравились Главкому. Он сам их часто повторял. Деникин быстро вышел из-за стола, приобнял Анну:
  -Пока в наших рядах есть такие молодые, горячие сердца, мы непобедимы. Спасибо, Анна Владимировна. Дай бог, чтобы вам сопутствовала удача.
  Главком широко, по-поповски перекрестил Белоглазову, затем перекрестился сам.
  
  9 сентября 1919 года, Елисаветградский уезд, Херсонская губерния, село Тарасовка.
  
  За околицей висел еще один тряпичный плакат, прикрепленный к двум жердинам. Одна из них покосилась, поэтому буквы замялись, но прочитать было можно: "Смерть панам, жидам и коммунистам!" Возле плаката, свесившегося краем почти до земли, бегали куры, рядом в луже валялась пятнистая свинья.
  Лысый махновец, оказавшийся старшим группы дозорных, велел ехать Бекасову к первой хате возле прудика похожего на лужу, в котором плавала утка с выводком. Сам он, запрыгнув в бричку, прижался бочком к Полине. Бойкая баба. Колено еще ломило после "знакомства с ней". Но на Полину он не злился- всю жизнь мечтал найти такую- крепкую, решительную женщину, на которую можно было б опереться, чувствовать её крепкую поддержку, а попадались всё размазни. В ушах ещё звучали её слова: "Луком блевать будешь, пес плешивый, когда я тебя им по самые твои крысиные ушки накормлю". Ну надо же, племянница Деникина, просто бестия какая-то. Когда боль немного стихла, старший повстанец к удивлению своих товарищей, протянул "бестии" руку: "Константин Талый. Для вас просто Костя". Анна ухмыльнулась, но свою руку подала, которую Костя, опять же ко всеобщему удивлению и неудовольствию Бекасова - Шилова, поцеловал.
  О том, что пойдет к махновцам с Белоглазовой ротмистр Петр Николаевич Бекасов узнал от Васнецова почти в самый последний момент. В свою очередь Анна, находясь в ростовской больнице, а потом в своем поместье, разумеется, не знала что Бекасов теперь служит в контрразведке и недавно выполнил очень важное задание- смог уничтожить, вернее утопить в реке большевистскую баржу с химическими боеприпасами. Их красные собирались использовать против наступающей Добровольческой армии. Она часто в последнее время думала о Бекасове. Порядочный, добрый Петр не раз открыто признавался ей в чувствах, но её сердце всё еще томилось от раны, нанесенной предателем Половниковым.
  Чувства к нему перегорели, хотя Анна сказала о том, что продолжает его любить командиру полка, когда тот стал к ней приставать. Для чего? Молодое сердце жаждало любви, но подходящего кандидата не было. Петя? Да, может быть, но нужно еще в себе разобраться. И жив ли он? Поэтому, когда во время очередной встречи с полковником Васнецовым в его кабинет вошел Бекасов, Анна очень обрадовалась. Первым порывом было броситься к нему на шею. Но она сдержалась- не время, не место, да и нельзя давать ходу внезапным чувствам. К тому же она сразу поняла, что Петя появился не случайно, наверняка с ним и предстоит идти к батьке Махно. Личные близкие отношения могут помешать делу. Бекасов будет рассматривать её уже не как товарища по оружию, а как личную собственность. Все мужики одинаковые. Поэтому она сдержалась, однако встала и крепко обняла Петра. А тот просто находился в шоке , увидев её в Корниловской форме и великолепных малиновых сапожках. "Женщина не должна быть столь красивой и желанной, потому что рядом с ней мужчина не может думать больше ни о чём и ни о ком".
  Полковник Васнецов сразу направил "встречу" в серьезное русло. Он знал о приключениях атаманши Белоглазовой и ротмистра Бекасова в станице Канеловской, поэтому их и выбрал. На очень дерзкое "мероприятие" годятся только такие сорви-головы. Бекасову выдали подлинные документы на имя Ивана Степановича Шилова, уроженца села Осиновка Тамбовской губернии, красноармейца 14-ой армии Южного фронта командарма Егорова. Воевал в Германскую в 8-ой армии Брусилова, участвовал в Галицийской битве, был дважды ранен и награжден Знаком отличия Военного ордена, что было истинной правдой. Анна получила в секретной канцелярии удостоверение поручика Полины Николаевны Деникиной, помощника начальника Военно- технического управления Добровольческой армии.
  
  Возле хаты в пыли сидели босоногие дети, играли с глиняными солдатиками на лошадках. "Мы махновцы,- кричал белобрысый мальчик,- мы всем головы поотрубаем, а буржуя Деникина повесим".
  Настоящие же бойцы повстанческой армии- несколько человек- томились на углу дома на лавочке, дымили самокрутками. Их ружья были приставлены к широкой ветле.
  -Степан,- обратился Талый к одному из них,- поди, позови Зинька.
  -Да Лёва в баню собирался, видно, парится.
  -А ты сходи за ним, Степан, может, ещё не парится. Скажи Костя зовет по важному делу. Красноармеец от командарма Егорова племянницу Деникина привез.
  - Видно и впрямь важное дело,- ухмыльнулся Степан, с интересом разглядывая барышню на бричке, особенно её белые колени, откровенно выбивающиеся из-под платья. Она и не собиралась их прятать. - Ладно, схожую.
  -Никакой дисциплины,- деланно вздохнул Костя, обращаясь к Бекасову.- Равенство рядовых с командирами, конечно, замечательно, это наш главный махновский принцип, но иногда ведь нужна и строгость с подчиненными, а не смей, закон. Двигай, Степа, живей конечностями, а то ведь пенделя врежу.
  Степа что-то пробубнил себе под нос и двинулся вразвалку вдоль пруда, швырнув в уток окурок.
  -Сколько раз я говорил Батьке,- продолжал Костя,- урежь вольницу хоть на чуть-чуть, хоть на время, пока Деникина не разобьем. С красными-то мы завсегда разберемся, у нас несколько частей сформированы из красных. Есть народ и из 14-ой армии. Увидишься еще с однополчанами, Шилов, не переживай. Ну вот, а Нестор Иванович ни в какую. Говорит, наша армия держится на трех принципах, как на трех китах: добровольчестве, выборности командиров и равенстве. Что тут возразишь? А у Егорова, слышал, дисциплина железная, слово поперек командира скажешь и в расход, так?
  И не дождавшись ответа, Костя распахнул дверь хаты, пригласил кивком головы внутрь.
  Бекасов вытянул из сена корзину с гранами. Талый покачал головой:
  -Не на разборки идете, а на встречу с приличными людьми.
  Ухмыльнувшись, ротмистр оставил корзину, достал из-под тряпки узел, кинул его Анне.
  -А это что?
  -Одежда Полины Николаевны.
  Костя заржал:
  -Барышням теперь без перемены нарядов никак нельзя. Ха-ха. Ладно, топайте до хаты.
  Ротмистр незаметно положил в карман одну гранату.
  Внутри дома было чисто и прибрано. На длинном, струганном столе стоял чугунок с вареной картошкой, рядом тарелка с мочеными огурцами, помидорами и яблоками.
  Белоглазова без смущения взяла ещё теплую картофелину, стала очищать от кожуры. Разломила пополам, подула, засунул в рот, затем попробовала огурец.
  -Хороший засол,-сказала она,-но хрена маловата.
  -Хренку-то мы добавим,- осклабился Костя,- ежели попросите. С хреном у нас проблем нет. Такого ядреного нигде не сыщите.
  -Поберегите свой хрен, а то ни с чем останетесь,- ответила Анна.
  В комнату не вошел, мягко вкатился невысокого роста, плотный человек в коричневой гимнастерке, в надраенных до синевы сапогах. На боку, на широком ремне висела начищенная до блеска шашка в ножнах с белой кистью на эфесе. Лицо его было широким, белым и рыхлым, как очищенная картофелина, которую держала в руке Анна. Командирская фуражка без кокарды, из-за небольшого размера, смотрелась несколько непропорционально на крупной голове. Но вялому лицу придавал твердости большой двойной подбородок, а во взгляде было столько самоуверенной проницательности и ума, что казалось, этот человек способен видеть сквозь стены.
  Вошедший с полминуты внимательно рассматривал Анну с Петром, потом сказал:
  -Мужика расстрелять, бабу помыть в бане и ко мне в спальню. Всё.
  Повернулся к двери. Бекасов прикусил губу, нащупал в кармане британскую гранату Миллса. Белоглазова спокойно продолжала жевать огурец.
  -Прям так сразу и расстрелять? - спросил Костя.- Может...
  -Не может. С этим нефырём я при штурме Мариуполя в марте нос к носу сталкивался. На нем цветная дроздовская форма была- малиновая фуражка с белым околышем и малиновые же погоны с желтой буквой "Д". У меня глаз острый, как моя сабля. С бабой утром разберемся.
   Петр продел в кольцо гранаты большой палец. Но человек вдруг заразительно рассмеялся, приобнял сначала Бекасова, потом Белоглазову:
  -Да бог с вами, граждане, я пошутил. Люблю шутковать, горилки мне с перцем не давай. Мы ж, махновцы, не звери дикие и не красные комиссары, хоть и приходится с ними иногда ручкаться. А что поделаешь, война-это тонкая наука, не токмо штыками прокладывается путь к победе. Лев Николаевич Зиньковский, - представился человек. - Хлопцы кличут Зиньком, Лёвой, иногда Задом или Задовым. Но я не обижаюсь, фамилия мне досталась от папы- Зодов. Я её поменял, еще на царской каторге, а след, что называется, остался. Ну это ладно. Я начальник контрразведки 1-го Донецкого корпуса Повстанческой армии. Ну а вы, мадам, я так понимаю, племянница самого генерала Антона Ивановича Деникина.
  Анна положила в чугунок недоеденную картофелину, отряхнула руки.
  -Мне нужно переодеться с дороги,-сказала она.
  -Извольте.
  Взяв свой узелок и бросив на Льва Николаевича загадочный взгляд, она скрылась за печкой. А когда вышла в форме Корниловского бойца, Зиньковский и Талый аж присвистнули. "Хороша, бестия",-вырвалось у Кости.
  -Ничего не скажешь, барышня, форма корниловца вам очень к лицу,- сказал Лёва и облизнул свои большие, лягушачьи губы.- Ну а теперь расскажите нам, будьте любезны, где же вас комиссары, такую красивую, взяли. Почему красные решили, что Махно в Тарасовке, хотя теперь он в Ольшанке и каким образом перебрались через фронт.
  -Сразу столько вопросов, - помотала головой Анна и огладила свою выступающую в черной форме грудь.- А может я давно мечтала с Батькой лично познакомиться, да случая не было. Ха-ха. Говорят, красавец, глаз не отвесть.
   Зиньковский и Талый на этот раз ухмыльнулись.
   Белоглазова рассказала, что служила помощницей начальника Военно-технического управления армии генерала Врангеля. В боях не участвовала, составляла разные бумаги, в частности, накладные на оружие и боеприпасы, получаемые в том числе от союзников. Иногда вместе с офицерами управления сопровождала обозы с оружием. Во время одного такого "обоза" и напоролись под Харьковом на красных. Всех офицеров убили, а её захватили в плен. Хотели уж пустить по рукам, но её узнала сокурсница по Московскому Александровскому военному училищу- графиня Инна Самойлова, служившая у красных. Она и рассказала комиссарам, что пойманная ни кто иная, как племянница самого генерала Деникина. Отвезли в штаб к командарму Егорову. Обращались вежливо, хорошо кормили. А затем вдруг решили отдать батьке Махно. От Шилова, уже в дороге, она узнала, что является своеобразным подарком Нестору Ивановичу, для налаживания расстроившихся отношений красных с махновцами. Больше она ничего не знает и знать не желает.
  -Надоела война, хочется любви,- заключила короткий рассказ Анна и опять загадочно посмотрела на Зиньковского.
  - Любви, значит. Хм. Документы какие-нибудь есть?- спросил Шилова Лёва.
  Бекасов достал из-за пазухи тряпичный сверток, развернул, протянул Зиньковскому книжку красноармейца за подписями командующего и комиссара 14-ой армии. Лёва внимательно прочёл, кивнул.
  -А ваши бумаги?
  Анна похлопала себя по нагрудному карману:
  - У самого сердца держу.
   Начальник контрразведки развернул сложенный вчетверо листок. Слева штамп: "Дежурный генерал штаба Добровольческой армии, общее отделение, июня 5-го дня 1919 года, ? 152345, город Таганрог". Внизу довольно приличная фотография владелицы документа- Анна что-то пишет за столом. Справа: "Удостоверение. Предъявитель сего поручик Деникина Полина Николаевна есть действительно помощник начальника Военно- технического управления Добровольческой армии, что подписью и приложением казенной печати удостоверяется".
  -У красных посолиднее бумаги,- сказал Задов.- С документа начинается самоощущение силы личности. Отсюда до Харькова верст четыреста будет. Вы что же столько на телеге тряслись?
  -Нет, конечно,- ответил Бекасов.- На бронепоезде добрались до Елисаветграда, а там уж бричку взяли. За 15 рублей с кобылой. В Ставке известно, что Батька теперь в Ольшанке обретается, туда и ехали. В Бобринце узнали у местных, что сейчас Махно в Тарасовке.
  -Люди пуще сорок, все знает! А чего ж до Бандурки на паровозе сразу не доехали?
  -Так пути за Новоглиняной разобраны.
  -А-а.
  -Так.
  -Ну раз так, тогда ладно. Письмо-то Егоров Нестору Ивановичу какое прислал?
  Полковник Васнецов думал над составлением такого письма. Подделать почерк красного командарма было не трудно, в армии полно бывших письмоводителей, но выглядело бы это не логично с точки зрения большевиков. Вдруг под Елисаветградом посыльные попадут в руки белых и задумка Егорова- вновь подружиться" с Махно, провалится.
  -Депеша только на словах,- ответил ротмистр.
  -Ну и что же, Шилов, ты должен сообщить Батьке? Кстати, неужели тебе одному доверили...такое сокровище? Баба видать огонь, для такой связанные ручки пустяк.
  -Почему одному? Троим. Только Трофим Ефимов со Степаном Колодным за Днепром до своих куреней подались, сказали что надоели им хуже горькой редьки и красные, и белые.
  -Во как! - всплеснул руками Зиньковский.- Казакам видите ли воевать надоело, домой охота, а кто с бандами Деникина сражаться будет? Мы что ль только, анархисты-коммунисты? - Лёва посмотрел на Анну, подмигнул ей.- Никакой у вас, красноармейцев, нет революционной сознательности. Не войско, а сплошное недоразумение. Не удивительно, что белые бьют вас по всем фронтам. Так что тебе велено Батьке на словах передать?
  -Только Нестору Ивановичу Махно лично и велено передать, более никому,- ответил Бекасов. Достал кисет, клочок газеты. Задов протянул ему пачку папирос "Нарзанъ" фабрики С. Габая.
  Ротмистр благодарно кивнул, взял папиросу, понюхал:
  -Хорошо живете, хлопцы, может остаться у вас?
  -А тебя никто и не отпускает,- сказал молчавший все это время рябой Костя.
  - Лично Махно передать словесное послание, значит. Хм. Только вот какая незадача, нет его в Тарасовке, седмицу не было.
  Задов расплылся в своей лягушачьей улыбке, а потом резко ударил кулаком по лицу Бекасову. Тот упала с лавки, высоко задрав ноги. Над ним встал Лёва. Потряс отбитой рукой в двух массивных золотых перстнях. Вынул из кобуры наган, взвел курок:
  -Или ты, сморчок вялый, выкладываешь всё, что вы задумали в своей деникинской контрразведке, или я твои мозги по полу разбрызжу.
  -Одних моих мозгов мало будет для живописной красоты.- Бекасов утер рукавом гимнастерки черную кровь, вытекшую из носа. В другой руке его появилась британская граната.- Костя сказал, что на встречу с приличными людьми идём, обманул, гад.
  Лица Зиньковского и Талого побелели, вытянулись, взгляды застыли на бомбе. Оба знали, что граната Миллса взрывается через 4 секунды после выдергивания кольца, но нередко детонация происходит и через две секунды. Шансов убежать никаких. Анна же оставалась абсолютно спокойной. Подошла к Лёве:
  -Как вам, анархистам, последователям великого Кропоткина, не стыдно так обращаться с приличными людьми,-сказала она укоризненно. - К вам со всей душой, а вы ведете себя как последние басалаи. Деникинская контрразведка не настолько наивна, чтобы вести такую дешевую игру, рисковать при этом племянницей самого Главкома. Погорячились и будет. Шилову и вправду велено открыться только руководителю Повстанческой армии Нестору Махно. Он славный солдат и не может нарушить приказа. За что же вы его бьете?
  Анна нагнулась к лежащему на полу ротмистру, вынула из его рук гранату, положила её на стол рядом с картошкой. Тронула двумя пальчиками плечо Задова:
  -Вы же в баню собирались? Вот и идите. А приедет Махно, я сама изложу ему послание Егорова.
  На лице Лёвы появилась вымученная улыбка:
  -Откуда же вам, мадам, известно о планах комиссара?
  - Шилов поведал. Мы с ним четыре дня и четыре ночи вместе были, вот в одну из ночей, когда я лежала на его плече, он и сболтнул что ему велено передать Батьке. Ну а руки мне в пути связывал на всякий случай, говорит, бабам никогда не следует полностью доверять.
  -Что верно, то верно,- рассмеялся Задов. Помог Бекасову подняться. - Ладно, отдыхайте покуда. Дама здесь останется, Шилова в курятник. Костя, головой за них отвечаешь. Нестор приедет, разберётся.
  -Слушаю, Лёва,- кивнул лысой головой Костя.
  Когда дверь за Талым, Задовым и Бекасовым закрылась, Анна легла на лавку. Напоследок Костя обернулся, почесал подбородок, подмигнул.
   Отвернулась к стенке, чтобы якобы подремать-знала что за ней подсматривают- но на неровной лавке лежать было неудобно. Встала, вновь села за стол, принялась есть картошку. Была уверена, что скоро за ней придут. Так и произошло.
   Часа через два вошел Костя, сказал что Лёва ждет её в бане.
  Она подошла к Талому, приблизила к нему своё лицо.
  -Вот с тобой бы я с удовольствием попарилась, Задов страшен. От него могилой тянет. Понравился ты мне,- сказала Белоглазова. Схватила Костю за уши, притянула к себе, впилась своими сочными губами в его обветренный рот.
  Глаза Талого чуть не выскочили из орбит. Он засопел волосатым, дурно пахнущим носом, затрясся, словно от лихорадки. Освободившись, широко раскрыл рот, будто задыхающийся на воздухе карась.
  -Хорошо?-спросила Анна.
  -Очень,- выдавил, утираясь рукавом Костя.- Я таких красивых и горячих баб еще не встречал. Поцелуй твой сладок, как сахарный арбуз.
  -Дурацкое сравнение, но тебе прощаю. В следующий раз, придумай получше комплимент.
  -Ладно,- покорно кивнул Талый.
  -Хочешь со мной быть?
  -Ты это про что?
  -А про то, что не век же тебе, мой дорогой карасик Костя, с шашкой по степям бегать. Ежели красные победят, вас, махновцев, как капусту порубают, не нужны вы им. Как кость вы комиссарам в горле. А коль наши верх возьмут, так и тем более. Вон куда вас, на Запад Украины уже загнали. Победить вы всё равно не сможете.
  -Это почему же?
  -Потому что вам нечего предложить людям, кроме красивых лозунгов. Ну что такое, например, безвластные Советы рабочих и крестьян? Без власти не может быть порядка, а бардак давно всем надоел. Впрочем, тебе, похоже, до политической философии, как до Луны. Да и мне тоже. Я вот хочу на Лазурный берег, во Францию уехать, домик там у нашей фамилии есть, на мысе Антиб. Знаешь такой? Ну куда тебе.
  -Знаю про Лазурный берег,- почти закричал Костя.
  -Вот как. Могла бы и тебя с собой прихватить. Сбережения имеются, в поместье моём под Таганрогом припрятаны.
  -Золото?
  -Хм. Что надо, то и припрятано. Ну ты обдумай пока мои слова. А я в баню пойду. Не ревнуешь к Лёве?
  Костя схватил Анну за рукав Корниловского кителя:
  -Каким ветром тебя сюда, стерву оглашенную, занесло! Дьявол принес или бог, не пойму. Первым выстрелом сразила.
  Он попытался вновь поцеловать "Полину", но она отстранилась:
  -Хорошего понемногу, Костя.
  -Не пущу к Лёвке!
  -Да ты совсем, я смотрю, голову потерял. Ха-ха. Не бойся, меня умыть не так-то просто, я сама кого хочешь умою. Баня где?
  -За оврагом, у дальнего пруда.
  -Не провожай, не надо, сама найду.
  Талый застыл посреди комнаты, на столе которого вместе с картошкой лежала британская граната Миллса. Как же про неё забыли и он и Задов? Взял бомбу в руки, повертел, в чугунок с картофелинами. Ухмыльнулся.
  -Шилова покорми! - крикнула ему с улицы Анна.
  -Слушаюсь,- ответил Талый и сам над собой рассмеялся.-Бабы- сильнее гаубицы.
   Анну на улице провожали удивленные и восхищенные взгляды повстанцев- вона какое чудо в малиновых сапогах и белогвардейской амуниции. Но никто даже не окликнул "барышню", видно, весть о ней разнеслась по Тарасовке быстрее молнии.
  У бани, под раскидистой ветлой, сидел, вытянув вперед ноги без сапог, словно отдыхал на курорте, начальник контрразведки Зиньковский. Лицо его было еще более рыхлым, чем утром, размягшим и слегка усталым. Увидев Анну, он приподнялся, указал на место рядом с собой.
  -Не желаете ли, Полина Николаевна, перед баней подышать пряным осенним воздухом?- спросил он каким-то чересчур приторным голосом.
  -Желаю,- сказала Белоглазова.- К тому же помывку, возможно, придется отложить.
  -Это почему же?
  -А потому, Лев Николаевич, что я никакая не племянница генерала Деникина, а прибыла сюда под её именем, чтобы нейтрализовать Нестора Махно.
  -Кто же вы на самом деле?- ничуть не удивившись спросил Задов.
  -Анна Владимировна Белоглазова, бывший атаман отдельной бригады дивизии генерала Маркова по прозвищу Белая Бестия. Слышали?
  -Ну как же. Разумеется, молва о ваших похождениях бежала впереди вас. Но с вами, кажется, что-то случилось неприятное.
  -Погорела на неверной любви, попала в психиатрическую клинику. Ну а когда мой лечащий врач сбежал во Францию, перебралась в свое поместье под Таганрогом. Но моей кипучей натуре быстро стало скучно. Вернулась к Деникину. Спросите зачем? Отвечу. Чтобы попасть к вам, в Революционную повстанческую армию Украины, но не с пустыми руками. По возможности, принести посильную пользу в разгроме белых.
  -Чем же вам так вдруг опротивели добровольцы, Анна Владимировна?
  - Они не те за кого пытаются себя выдать, притворщики. Говорят, что пекутся о родине, на самом деле только и думают о своих шкурах. Авантюристы и проходимцы, грызутся между собой как крысы. Деникин с Врангелем, Врангель со Шкуро, Шкуро и все вместе с Мамонтовым. И так до бесконечности. Генерал Деникин затеял грандиозную авантюру- все свои войска двинул на Москву, оставив без прикрытия тылы. Несколько ударов сзади и вся Добровольческая армия посыпется как карточный домик. Врангель предупреждал Деникина об этом, но какое там! Амбиции, сплошные амбиции правят стариком. Он угробит не только себя, но и тысячи русских жизней. И какую страну белые в результате построят, если предположить невозможное, и они победят? Сплошной базар с бесконечными выяснениями отношений. И ради этого базара реками льется кровь? Ради того, чтобы предложить России то, что уже было, но под другой личиной, под маской свободы и демократии? Мерзость. Большевики и то честнее, хотя тоже сволочи.
  Задов заулыбался, потер мясистый подбородок:
  -Белые наступают нам на пятки, у нас почти не осталось сил сопротивляться. До главных баз Деникина нам не добраться. Прежде можно было рассчитывать на помощь немцев или красных, но и те и другие теперь, что называется, далече. Петлюра хоть нынче и не враг- даже пару вагонов с оружием нам подкинул, но и не соратник.
  - Не волнуйтесь, послание Егорова исправит ситуацию. Оно вас обрадует.
  -Вот как?
  -Да, не сомневайтесь. Нужна срочная встреча с Батькой.
  -Срочная встреча, хм. Белая бестия, хм. Действительно бестия, вы вашими сапфировыми глазками царапаете мою нежную душу. Ха-ха. Не иначе охмурили уже Костю Талого и он готов для вас на всё. Нет? Я всё вижу, все чувствую. Но никто Лёву не любит, никто не уважает. А почему такая несправедливость? Я же самый добрый, самый умный, самый честный человек на свете. Хм. Белая бестия, хм.
  Задов сделал глубокий вдох, будто собирался прямо сейчас нырнуть в пруд, а потом резко, снизу вверх ударил Белоглазову мясистым кулаком в живот. Анна задохнулась, обмякла, сползла на землю, но сознания не потеряла. А Лёва неспешно поднявшись, стал молча пинать её босыми ногами в живот, спину, плечи. По лицу не бил.
  -Эй, хлопцы,- позвал он наконец.
  Из-за бани вышли трое повстанцев в мятых рубахах и крестьянских шароварах, на ногах их были рваные войлочные тапки. Ну и шантрапа,- подумала Анна.
  -Дамочка пришла помыться, устройте- ка ей добрую парную.
  Мужики поволокли Белоглазову за ноги и за руки в баню. Внутри было и так жарко, но "хлопцы" принялись подбрасывать в печь дрова. Когда стало терпеть совсем невмоготу, они вышли, закрыв за собой плотно дверь.
   Анна с ужасом подумала, что после смерти, её малиновые сапожки достанутся этим оборванцам. Стало так их жалко, что на глаза навернулись слезы. А потом она потеряла сознание.
  Когда Анну вытащили на улицу, от её Корниловского мундира валил густой пар. Лёва велел хлопцам "остудить" даму водицей из пруда. На Белоглазову вылили несколько ведер затхлой воды, после чего она открыла глаза.
  -Не сдохла,- удовлетворенно сказал Задов.- Значит, в самый раз, не переборщили.
  -Лёва, зачем этой вареной даме такие красивые сапоги?- спросил Задова один из повстанцев.- Дай я их с неё сыму и подарю своей Азе, она будет рада и станет сегодня долго меня любить.
  -Пошел вон, Гмызя.
  -Шо?
  -Подари своей Азе плетку.
  -Плетку? Зачем ей плетка, Лёва?
  -Чтобы любила тебя всегда, а не только сегодня. Впрочем, тебе философия Ницше по барабану.
  -Я не знаю, Лёва, кто такой философ Ницше, но знаю, что ты отъявленный жмот, не хочешь друзю сделать добрый подарок.
  Белоглазову заперли в сарае возле хаты, где квартировал Зиньковский. "Что с Петей? - думала Анна. - Кажется, диверсанты на этот раз из нас получились никакие. А ведь предупреждал полковник Васнецов, что Лёву Задова- правую руку батьки Махно, так просто не проведешь. И вести себя с ним нужно как можно осторожнее, не идти напролом".
  "Если почувствуешь недоверие,- напутствовал полковник Васнецов,- сразу переходи к запасному варианту. А еще опасайся Галю Кузьменко - не венчанную жену Нестора Махно. Говорят, что дочь киевского жандарма с ликом греческой богини, тоже всех насквозь видит. Без нее Батька важных решений не принимает".
  Но Белоглазова пошла именно напролом и сразу поняла - Задов не поверил ни единому их с Бекасовым слову. Слишком пристально Лёва глядел во время первого их разговора на её грудь. Мужики во время серьезной беседы с женщиной не отвлекаются на её прелести. А если отвлекаются, значит не верят. Мужское внимание инстинктивно переключается на вполне привычное- на женские физические достоинства, если они есть, конечно. Эту теорию Анна проверяла на себе много раз.
  Вообще, легенда с племянницей Деникина, по её мнению была хлипкая. У Махно в армии наверняка есть те, кто в Германскую воевал вместе с генералом. Не исключено кое-кто из офицеров знаком с его биографией и знает, что у отца генерала- Ивана Ефимовича Деникина и его жены Елизаветы Федоровны, урожденной Элжбеты Францисковны - кроме Антона, больше детей не было. А, значит, у Главкома ВСЮР нет и не может быть никакой племянницы. Об этом Анна заметила Васнецову, но тот только отмахнулся: "Не утрируйте, Анна Владимировна, кто кроме штабных знает родословную Главкома? А штабные все теперь в Добровольческой армии. Не можем же мы выдать вас за дочь генерала! Его супруга Ксения почти ваша ровесница. Так что менять легенду не будем. Повторяю, если что пойдет не так, переходите к запасному варианту".
  
  Лёва Задов сидел в одной исподней рубахе за столом под образами. Кушал козлятину, квашеную капусту и малосольные огурцы с помидорчиками, запивал французским коньяком. Рукавом вытирал взмокший лоб. Хозяйка дома- полуслепая бабка лет восьмидесяти- натопила печь так, что до каменки нельзя было дотронуться. Несколько окон в хате были открыты настежь. В одном из них появилось лицо пожилого, мятого словно опенок повстанца:
  -Заводить что ли?
  Опустив в рот горсть капусты, Лёва запил её рюмочкой Мартеля- недавно удалось отбить продовольственный обоз белых. Махнул рукой:
  -Заводи.
  В хату втолкнули ротмистра Бекасова. Задов покачал головой:
  -Ба-а, какая встреча! Давно не виделись. Садись, Шилов, раздели со мной вечернюю трапезу. Попробуй огурчиков. Бабка Евдокия замечательно их делает- на черносмородиновом листе, хрене и яблочной бражке. И в Гуляйполе хорошие огурцы квасят, и в Александровке, но таких как здесь, нигде не отведаешь, даже и не пытайся. Ну же, садись Бекасов, что глядишь как на врага. Ха-ха. Да не кругли так глазами-то. Знаю всё и про тебя, ротмистр, и про твою подругу Анну Владимировну Белоглазову- Белую бестию. Что, удивлен? А ты думал начальник контрразведки Революционной повстанческой армии Украины напрасно хлеб, вернее капусту с коньяком кушает? Ха-ха. Всё знаю. И про полковника Васнецова, и про его задумку нейтрализовать вашими руками Нестора Ивановича. У меня повсюду свои люди, в том числе и в штабе генерала Деникина.
  Бекасов стал лихорадочно соображать- неужели Лёва не врет и в Ставке действительно окопались люди Задова. Но кто? О задании знали лишь Главком, генералы Романовский, Лукомский и разумеется, полковник Васнецов. Стоп, подслушать разговор в штабе мог помощник Деникина поручик Протасов. Отвратительная, слащавая личность. Но это гадание на кофейной гуще. Надо проверить.
  Ротмистр сел напротив Лёвы, тяжело, обреченно вздохнул. Сказал, что раз так, то отпираться не имеет смысла, он во всем готов сознаться, но только пусть не трогают Белоглазову. Она здесь по своей глупой натуре-слишком уж взбалмошная и отчаянная дамочка.
  -Наслышан о Белой бестии,- кивнул Задов. - Как же вы собирались убить батьку?
  -Готовил нас к акции недавно назначенный начальником ООП - отдела особых поручений- подполковник Куропаткин,- сочинял на ходу Бекасов.- Из бывших сыщиков департамента полиции Москвы, занимался в свое время поимкой бомбистов- террористов. Наверняка знаете о нём.
  И Лёва попался.
  - Конечно, я знаю о Куропаткине ,-ответил он, отправляя в рот очередную щепоть капусты. Запил очередной рюмочкой.- Как же не знать. Всех ваших начальников держим на примете.
  "Ну так,- облегченно вздохнул ротмистр, - значит, нет у Задова никого в Ставке, а о нашей акции ему рассказала сама Анна. Для чего пока не понятно, но, видно, другого выхода у неё не было. Скорее всего, это ее запасной вариант, о деталях которого мне неизвестно. У меня тоже есть запасной вариант, который не известен Белоглазовой. Так решил полковник Васнецов, всё предусмотрел. Ладно, поиграем".
  Ротмистр сказал, что план убийства Махно был детально не определен. Анна своей красотой должна была очаровать Батьку, а в удобный момент или отравить, или пристрелить. Если повезет, затащить его в постель, а ночью зарезать. Он же лишь у нее на подхвате. Помощник Белой бестии.
  -Грубо, не талантливо,- поморщился Задов.- И практически невыполнимо, я имею в виду - затащить Нестора в постель. Супружница Батьки Галя даже древних старух к нему не подпускает, любой особи женского пола глаза сходу выцарапывает. Что ж, занятно. Только, видно, с Анной Владимировной я поторопился.
  -В чём?
  -Хлопцам своим её отдал, на развлечение. Уж извини, ротмистр, не удержался. Иногда, знаешь, не могу сдерживать свой гнев. Мне и товарищи говорят - Лёва, ты уж держи себя в руках. А я что? Я человек добрый и порядочный, но иногда не могу с собой совладать. Очень я на Анну Владимировну обиделся, не выношу когда меня обманывают. Понял?
  Бекасов стиснул зубы так, что они заскрипели, словно от песка. Кулаки сделались стальными. Он еле сдержался, чтобы не наброситься на Задова. А тот спокойно ел капустку.
  "Нет, не такой простак Лёва, каким хочет казаться, чтобы сразу концы рубить, с лазутчиками с ходу расправляться, значит, не отдал он Анну на поругание,- решил ротмистр. - Врет. Хитер, но актер неважный".
  -А тебе, Бекасов, вот что я предложу, -продолжал Задов,- ты сам убьешь Батьку.
  -Как это?
  -Ты зачем сюда приехал? Ха-ха. Правильно. Для совершения теракта, вот и будь добр выполнить приказ своей контрразведки. Ну не по настоящему убьешь, разумеется. Обставим дело так, что все поверят. Погиб, мол, дорогой Нестор Иванович от рук белогвардейских гадов. Ты сообщишь об этом в свой штаб. При этом земля слухом наполнится. А еще скажешь, что после гибели Махно, повстанцы решили прорвать оборону белых...ну я потом скажу где. Ясно?
  -Нет,- помотал головой Бекасов, хотя, разумеется, все прекрасно понял.
  Именно это и было второй задачей - убедить махновцев, что 25-го Егоров ударит по белым с северо-востока и они должны соответственно начать прорыв с юго-запада. Странно, что Задов заговорил именно о прорыве, неужели Анна сказала что-то лишнее?
  -Что же тут непонятного? - поморщился Задов.- Деникин будет встречать нас в одном месте, стянет туда дополнительные силы, а мы ударим в другом. И всё, лови тогда нас, все тылы белых сметем, не остановишь. Глядишь, с запада Петлюра поможет, с севера твой Егоров, ха-ха. Ну как?
  Не спросив разрешения, Бекасов взял соленый огурец, надкусил. Стал думать-сразу открыть Леве, что именно о точном месте прорыва ему якобы и велел устно сообщить Егоров или все же дождаться самого Батьку? Решил, что опережать события не нужно.
  Густой, пахучий сок брызнул во все стороны. Попал на нос Задову. Тот спокойно смахнул каплю, облизал палец:
  - Значит, договорились.
  -Мне Васнецов денег обещал, - ответил после паузы ротмистр,- просто так я бы почти на верную гибель идти не согласился. 50 тысяч целковых, а потом первым транспортом союзников во Францию или Румынию. Это Белоглазова, оторва, за идею готова землю носом копать.
  -Сделаешь как скажу, получишь сто тысяч рублей и поплывешь на корабле в свою Францию. На любую посудину за хорошие деньги человека пристроить можно. Лёва тебе слово дает.
  -Мне нужно подумать.
  -Подумай, друзь, подумай. Только выбор у тебя не велик- или со мной дело имеешь, или к лошадям за хвосты да в разные стороны, а перед этим кожу с живого долой и ноги в кипяток. Подумай.
  Когда Бекасова увели, Задов откинулся на стуле, задумался- неужели контрразведка Деникина и в самом деле настолько тупа и непрофессиональна, что действует такими незатейливыми методами? Нет, здесь что-то не так, Лёву не проведешь, 8 лет каторги научили многому, в первую очередь думать. Поглядим кто-кого. Он велел привести к нему Белоглазову.
  Даже побитой и помятой Анна выглядела привлекательно. В её голубых глазах горел синий свет утренней звезды. Она смотрела на Задова с вызовом, облизывала сухие, словно от жажды, губы, хотя всего полчаса назад её напоил Талый.
   Костя влез в хату, где держали Белоглазову, через окно. Сразу и не нашел её глазами. Она скорчившись лежала в дальнем углу комнаты, за сундуком. На ней не было Корниловского мундира, только порванная на плече и спине нательная белая рубаха. Белоглазова держалась за живот.
  -Что?! - подскочил к ней Талый.-Что с тобой сделали, Полина? Я пристрелю этого жида Лёву.
  Анна подняла голову:
  -Успокойся, Константин, помоги лучше на лежанку перебраться. Сейчас, я быстро в себя приду. Живучая.
  Оказавшись на лавке, попросила что-нибудь подложить под голову. Костя сорвал с сундука покрывало, скрутил, пристроил куда просила а, заботливо потрогал ей лоб.
  -Я во всем созналась Задову, я не Полина Деникина, а Анна Белоглазова, Белая бестия. Меня послали убить Махно.
  -Ты Белая бестия?!-воскликнул Талый.- Вот как, наслышан. Для чего же тебе убивать Батьку? Ах, да, понятно. А как же мыс Антиб?
  Анна сразу и не поняла при чем здесь мыс Антиб, а потом через силу улыбнулась: зацепило Костю, о другом теперь и думать не может.
  -Будет тебе и Лазурный берег, и Антиб, если мне поможешь. Дай напиться.
  -Я для тебя все сделаю,- сказал Костя, протягивая ковш с белым овсяным квасом. То что не допила Анна, жадно выхлебал сам. Вытер кулаком губы, спросил:
  - А много золота в твоем поместье спрятано?
  -Глупый, ну кто ж во Францию едет с пустыми руками, не сомневайся, нам хватит.
  Костя полез целоваться и Белоглазова позволила прикоснуться ему своими липкими, пахнущими почему-то рыбой губами до своей щеки. Внутренности болели, умело её Лева отходил. Но сразу отметила, что по лицу он не бил,значит, есть у Задова на неё планы. Не иначе позволит встречу с Махно.
  Вскоре загремел засов на двери и Лева поторопился вылезти через заднее окно дома в сад. Удивительно, отметила про себя Белоглазова, что же это махновцы дом с "белой лазутчицей" только спереди охраняют? Окна сзади нараспашку, лазай кто хочет. И Костя не боится, что про него Задову донесут.
  
  Увидев Белоглазову, Лёва подскочил к ней, взял за руку, проводил к столу, словно и не проявлял по отношению к ней несколько часов назад никакой агрессии. Усадил на стул.
  -Может, коньяку?
  -Не откажусь.
  -Ну, конечно, что спрашиваю! Передо мной же Белая бестия. Вы уж извините меня, Анна Владимировна, за несдержанность. Нервы, знаете ли, ни к черту. Годы каторги за революционные идеалы, контузия под Царицыным.
  -Знаю вашу биографию, Лев Николаевич,- ответила Анна.- Только каторга не за идеалы, а за разбойное нападение на потовую контору.
  Задов застыл, потом рассмеялся, погрозив пальцем:
  -А-а, знаете про меня немало, хорошо подготовились,хвалю.
  -Бросьте, хорошо бы подготовилась, не пришлось бы открываться вам. Что с Бекасовым?
  -С кем? Ах, да. Ну что, да ничего особенного. Я отдал его своим хлопцам, пусть потренируются в человека ножи метать. Да не напрягайтесь так. Зачем нам теперь Бекасов? Пустое место, обуза для нас. Видно, уже на небесах.
  Анна прикусила губу- ну да, так я тебе и поверила.
  -Как-то нелогично и непрофессионально для руководителя контрразведки сразу уничтожать пойманных шпионов,-сказала она.
  -Почему сразу? Не сразу. Ротмистр всё мне рассказал. Например то, что готовил вас к акции начальник ООП полковник Куропаткин.
  Что еще за Куропаткин? - напряглась мысленно Белоглазова.-И что такое ООП? Ловушка Задова? Но виду, разумеется, не подала.
  -Меня готовил лично полковник Васнецов,- ответила она.- Не знаю кто работал с Бекасовым.
  -Раздельная подготовка лазутчиков-это сильно, новое слово, так сказать, в контрразведке. А что, верно. Оба знают только то, что касается общего задания. Если засыплется один, не потянет за собой другого. И у каждого свой запасной вариант. Не так ли? Хм. Но в данном случае это не работает, Анна Владимировна.
  -Почему же?
  -Потому что у вас якобы была слишком примитивная цель- уничтожить Махно.
  -Нейтрализовать.
  -Какая разница.
  -Большая. К тому же не всё еще потеряно.
  -Вы так считаете? Можно позавидовать вашему упрямству.
  -Конечно. Вы же хотите предложить мне убить Махно. Не так ли?
  Наливающая в рюмки коньяк рука Задова дрогнула, он пролил мимо, что с ним почти никогда не случалось. Даже вернул бутылку обратно на стол, пожевал лягушачьими губами, помял рыхлый, двойной подбородок.
  -Не ожидал-с. Многого от красивой, умной женщины можно ожидать,- он посмотрел на сочную молодую грудь Анны, которая виднелась за разорванной спереди нательной рубахой,- но такой смекалистости, признаться, нет, не ожидал-с. Хвалю, как контрразведчик контрразведчика, и выражаю свое восхищение. Да, я хочу предложить вам именно убить Махно. Сколько вам обещали за него? 50 тысяч, 100? Неважно. Я дам вам в два раза больше и посажу на пароход до Константинополя. Идёт?
  -Почему бы и нет?-пожала плечами Анна.- Убийство ведь будет не настоящим.
  -Разумеется.
  -Отчего же "разумеется"? Долго вам всё равно на Украине не обретаться,-сказала Анна.- Рано или поздно махновцев уничтожат или белые, или красные. А самого Батьку повесят. Вы хотите разделить его судьбу? Даже если избежите столь печальной участи вас, Лев Николаевич, ждет судьба беглого, нищего эмигранта. Вы это все понимаете, а потому возможно решите избавиться от батьки уже сейчас, по-настоящему. У вас наверняка припрятано золотишко где-нибудь в лесу.
  Задов закашлялся. Эта белая стерва видит всё насквозь, немалый клад -на черный день- действительно, вместе с братом Даниилом, он недавно закопал в Дибровском лесу, на поляне. О нем даже Галина не знает, а Нестору сказали, что спрятали "камушки с рыжьём" на берегу реки Волчья у Зеленого Гайя. На самом деле их зарыли под старым огромным дубом в трех верстах от Больше - Михайловки. На этом самом дубе вешали сначала красных, потом белых, затем всех подряд. Вдруг Нестор об обмане узнает? Не сносить головы.
  -Посмотрим, Анна Владимировна, кто кого ещё уничтожит. Большевики как раки пятятся, здорово их ваш Деникин бьет. Но до Москвы он вряд ли доберется. Мы не позволим. Нет, пусть уж лучше враги грызутся между собой, нежели оба повернут свои клыки против нас. Так что рано нас хоронить с Нестором Ивановичем. Мы устроим хороший спектакль с его гибелью. Всё будет выглядеть взаправду. Соберем, скажем, на важное совещание командиров бригад повстанческой армии. Приедет Батька, на глазах у всех войдет в штаб, а потом хата взлетит на воздух. Вместе с Нестором Ивановичем и командирами. Только обгоревшие сапожки от Батьки останутся. Ха-ха.
  -В самом деле пожертвуете людьми?
  -Конечно. Ради такого дела-то. У нас есть пленные беляки. Они пожелали служить у нас, но разве можно верить тем, кто единожды предал? Верно, нельзя. Так что не жалко. Ну а главную роль Батьки исполнит...догадайтесь кто.
  Анна сама налила себе коньяку, выпила.
  -Вы же сказали, что отдали Бекасова хлопцам на развлечение.
  -Люблю шутить, Анна Владимировна. Потом, было интересно посмотреть на вашу реакцию.
  -Ну и как?
  -Замечательно, на вашем прекрасном личике не дрогнул ни один мускул. Вы абсолютно верно меня поняли. Роль Махно, последнюю, но какую! исполнит ваш Петя, как вы ласково его называете. Они чем-то даже внешне похожи. Ну скажите, пожалуйста, Анна Владимировна, что мне сделать такого, чтобы вы и ко мне прониклись такими же теплыми чувствами. Побил? Пустяки. Женщины любят крепкую мужскую руку. Нет? Поглядите на меня- я ведь не дурен, крепко сложен, имею, как вы уже догадались, некое состояние, припрятанное в известном только мне месте. А? Ха-ха. Полюбите меня.
  -Я подумаю над вашим предложением, Лев Николаевич, но сразу скажу, что вы не в моем вкусе.
  -Да это и неважно. Самые крепкие отношения не по любви, а по интересам. Все в мире держится на взаимной выгоде.
  -В чем же будет состоять моя роль в спектакле? задала вопрос Анна.
  -Ваша?- удивился Лева, будто до этого речь шла не о ней, а о ком-то еще. Анна заметила, что это была любимая манера Задова-Зиньковского, как бы удивляться самым простым вопросам. - Ах, да. Будете сторонним наблюдателем, зрителем действа, а потом вернетесь в Ставку и расскажите о том, что Махно больше нет. Получите свои деньги, тайно вернетесь к нам и от меня получите энную сумму. Затем проводим вас до Новороссийска, посадим на пароход.
  - В Новороссийске с августа деникинцы.
  - Тем проще будет вас отправить в Константинополь. В порту теперь полно торговых судов из Британии и Франции.
  -А ротмистр Бекасов? Вы что же думаете, я смогу согласиться на жертвоприношение своего товарища?
  -Поймите, Анна Владимировна, если вы вместе вернетесь в Таганрог, вам никто не поверит. Ну невозможно, провернув столь дерзкую, опасную операцию, всем членам группы остаться в живых. Это первое. И второе. Ну зачем вам этот...Петя. Я же вижу, он вам симпатичен, но не более того, вы его не любите. Гражданская война, увы, это огромный сенокос. И пусть Бекасов станет всего лишь одним скошенным колоском ради великого дела. Вы говорите, что повстанцев рано или поздно уничтожат белые или красные. Возможно. Но ни те, ни другие не принесут ни России, ни Украине счастья. Белые- из затхлого, прогнившего прошлого, красные из призрачного жидовского будущего. Да, я сам жид, поэтому знаю о чём говорю. Кто бы не победил из них, их власть когда-нибудь рухнет и с таким треском, что сегодняшние события покажутся детской забавой. Генералы при белой власти так и останутся господами, только еще более разжиревшими, а комиссары при красной власти еще более кровавыми и надменными хозяевами жизни. Что в лоб, что полбу. А народ так и останется при них рабом. Мы же, анархисты-коммунисты, хотим дать людям ощущение равенства и всеобщей справедливости. Да, именно ощущение. Пусть на время, потому что нет ничего в мире более желанного, чем иллюзия, самообман.
  -Вы, значит, иллюзионисты, обманщики?
  -Ага. Даже среди двух людей никогда не бывает равенства, а уж в обществе...
  -Тогда ради чего всё это, ваша повстанческая армия, ваша борьба, только ради иллюзии?
  -Нет, ради борьбы. За счастье. Без неё нет никакого смысла жить и умирать. Да, умирать. Это самое пьянящее действо в жизни, сознательно умирать. Вам ли этого не знать. Именно ваши: деникинцы, корниловцы, марковцы, дроздовцы ходят в психические атаки и умирают с улыбкой на устах. Зачем? Им что не хочется жить? Хочется, разумеется, но вкус смерти сильнее страха. Да-а..Но мы увлеклись. Повторяю, на спектакле вы будете присутствовать лишь в качестве зрителя. Благодарного и понимающего зрителя, я надеюсь. Так вы согласны?
  - Погодите, еще главный вопрос - в чем ваш интерес, чтобы в Ставке думали, что Махно убит?
  -По-моему, ответ очевиден. Ваш полковник Куропаткин думает, что со смертью Махно повстанческая армия будет полностью дезорганизована и наступит момент для решительного удара. Вопрос- где этот удар состоится. Кстати, вы мне пока так и не сказали о том, что вы должны нас убедить где и когда совершать прорыв...хм, чтобы напороться на главные ваши силы. Так ведь?
  
  -Это вам Петя рассказал. Что ж, так. Но ротмистр не знает точного места, даты и времени, которые нужно сообщить Махно для прорыва. Повторяю, об этом я буду говорить лично с Батькой. И если он согласится на спектакль, что ж, я конечно тоже соглашусь принять в нем участие. Только, пожалуйста, больше не распускайте по отношению ко мне руки. Иначе я вам обещаю- ваше участие в трагикомедии закончится раньше, нежели он начнется.
  Лева Задов пожевал лягушачьими губами, но ничего не сказал. Поднял свою рюмку, чокнулся с Анной Владимировной и, закатив глаза, выпил.
  
  10 сентября 1919 года, Елисаветградский уезд, Херсонская губерния, село Тарасовка.
  -Это ты что ль хочешь моего Нестерка на тот свет отправить?
  Перед Анной, которая за ночь пригрелась у печи, стояла красивая статная девушка в мужском цивильном костюме в полоску и высокой каракулевой шапке. Черные, тяжелые её глаза были неподвижны. Девушка с сопением втягивала воздух несколько широким, но не портящим её носом, как тигрица обнюхивает свою соперницу. Казалось, она готова к прыжку.
  Белоглазова приподнялась, скинула рукой со лба прядь желто-белых волос.
  -Ты кто такая?- в свою очередь спросила она, хотя догадалась что с подобными вопросами к ней может заявиться только один человек женского пола- Галина Кузьменко, жена Нестора Махно.
   От Васнецова Анна знала, что Галя - учительница земской Гуляйпольской школы, во всяком случае была. Ярая феминистка, отстаивает права женщин во всем и всюду. Родилась в семье киевского жандарма, а потому и замашки имеет соответствующие.
  -Я-то известно кто, Галя,-подбоченилась девушка.- А вот ты, дорогая, еще не известно что за птица. Витька Белаш сказал, что в Тарасовке поймали Белую бестию, которая приехала под видом племянницы Деникина, убить Батьку. Ты и есть что ль та знаменитая Бестия? Не похожа, курица какая-то общипанная.
  Васнецов рассказывал Анне и про Виктора Федоровича Белаша. Это начальник штаба Революционной повстанческой армии Украины, имеющий большой авторитет среди махновцев. Старый анархист, ярый сторонник тесного союза с советской властью. К этому союзу он постоянно призывал Махно. Некоторое время Белаш даже командовал полком Красной армии. Именно Виктор Федорович позволил красным политкомиссарам работать в повстанческих частях, создавал в них комитеты РКП(б). На этой почве, особенно после последнего разрыва махновцев с большевиками, вступил с батькой в открытый конфликт. Однако Белаш не раз проявлял себя отменным командиром, в частности в апреле у станции Розовка разгромил казачий корпус генерала Шкуро. Поэтому Батька стиснув зубы, терпел его.
  -Я уже все рассказала Льву Николаевичу,- устало сказала Анна и зевнула.
  -Ну да, Лёвка и прискакал в Ольшанку с вытаращенным глазом. Ха-ха. Батьку сначала даже напугал- Деникин бомбистов, говорит, по твою душу прислал. А потом сказал, что вроде всех поймали, в том числе и тебя, отъявленную головорезку Белую бестию. Ты вроде раскаялась и все выложила ему начистоту. Так?
  - Я умыться хочу.
  -Эй, Тимофей!-крикнула в дверь Галя.
  В проеме тут же показалась нечесаная голова повстанца:
  -Шо, матушка Галина Андреевна?
  -Кувшин с водой, мыло и тазик. Ну, живо! И свежий рушник сюда! Да самовар поставь!
  Когда повстанец скрылся, Галя улыбнулась:
  -С мужиками только так и надо, командно. Иначе не понимают, что женщина тоже человек. Ха-ха. Считают, что только они люди. А что они без нас? Вот я Нестору всегда говорю- слушай меня и всё будет как надо. Он по началу кривился, а потом понял, что я права.
  -А вы где с ним познакомились?-задала неожиданный вопрос Анна.
  Галя ухмыльнулась, села на лавку у стены. Потом вдруг вспомнив, приподнялась, перекрестилась на образа.
  -Тебе- то что? Слыхала я, что ты тоже вляпалась в любовную историю, на том и погорела.
  Надо же, подумала Белоглазова, Лёва передал их беседу слово в слово. Вряд ли Галя сама знает так много про неё.
  -Было дело,-кивнула Анна.- Как дура влюбилась в пленного красного офицера. Упросила лично генерала Деникина его не расстреливать. А он оказался большевистским лазутчиком.
  Она подробно рассказала как ходила спасать бывшего штабс-капитана Императорской армии Владимира Половникова в тыл врага и как пришлось его убить. Выслушав историю, Галина подошла к Анне, взяла ее за руку:
  -Мужикам верить нельзя, это я уже давно поняла. Дашь с ними слабину-считай пропала. Я и с Нестором начала с того, что поставила его на место.
  -Как так?-в самом деле заинтересовалась Анна.
  -Хм, интересно? Он пришел в ко мне в школу- я преподавала в Гуляйполе- и потребовал книгу о философии Сократа. Я еще удивилась, зачем она ему? Рисуется что ль передо мной? Книга была, но я сказала что читать её он может только здесь, в библиотеке, выносить нельзя. Так он раскричался, грозился пристрелить меня. Тогда я швырнула книгу ему в лицо.
  -Да ну!
  -Слушай дальше. В Нестора не попала, книга шмякнулась о стенку. Подними!-сказал мне он. Но не на ту напал- сам поднимай!- ответила я. Махно достал револьвер, взвел курок. А я спокойно села за стол и принялась что-то писать. И он сдался. Подошел ко мне, приобнял за плечи, сказал: "Ты моя женщина".
  -Ну а он-то твой мужчина?
  Галя сняла шапку, помяла ее в руках, ответила после некоторой паузы:
  -Не знаю. Мы не венчаны, я его коханка, возлюбленная. Мне хорошо и интересно с ним. Он мне не запрещает ничего, а это главное. Я иногда даже вожу повстанцев в атаки, сама рублю белых или красных, как придется. Но больше мне нравится просвещать людей, рассказывать им об анархизме. И ставить всякие спектакли. Понятно?
  -Что?
  -Тебе же Задов предложил устроить спектакль с убийством моего Нестора. Вот я этим и займусь. Эй, Тимофей, ну где ты там!
  В хату наконец вошел повстанец с медным, мятым тазом, наполненным водой, на его плече висело полотенце.
  -А мыло?
  -Мыло? Нет мыла, матушка. Кончилось.
  -Ладно, топай.
  Галя поставила тазик у окна, сполоснула свое лицо. Посмотрелась в темное полуслепое зеркало под остановившимися ходиками. Довольно улыбнулась, показала себе язык, рассмеялась:
  -Меня кличут в армии красной валькирией, ну еще с тех времен когда мы с красными дружили, ты Белая бестия. Сойдемся, а? Можешь звать меня Гапой. Мое настоящее имя Агафья, мама звала Гапочкой, а я посчитала, что Галочка красивше. Но для друзей я по-прежнему Гапа. А хлопцы меня почтительно, как ты слышала, называют матушкой. А тебя как по-простому? Не величать же бестией.
  -Можешь называть Нюсей, если нравится.
  -Нюся! Ха-ха. Ладно. Гапа и Нюся. Красная валькирия и Белая бестия. Здорово!
  Странно, что Гапа умалчивает о своем монастырском прошлом, где её нарекли послушницей Анфисой,- подумала Анна. По словам начальника контрразведки Васнецова, там она каким-то образом спуталась с сыном барона Корфа и уехала с ним в поместье под Уманью, чтобы обвенчаться. Но старый барон категорически отказался признавать невесту. Агафья вернулась в монастырь, но ее оттуда прогнали из-за разразившегося скандала. Видно, не любит Гапа вспоминать эти свои страницы биографии, решила Белоглазова. И чего это она так активно набивается в подруги? Но это, конечно, на руку. Гапа может знать то, что Васнецов посчитал дополнительным заданием для Анны и Петра. Выяснить где махновцы спрятали золото и бриллианты, похищенные в конце августа в банках Екатеринослава. "Хованием" награбленного занимался брат Махно Григорий и некто Исидор Лютый. Но буквально через несколько дней оба были убиты в стычках со слащевцами. Вместе с ними, по странному стечению обстоятельств, погибли и те повстанцы, что помогали им прятать награбленное золото. Возможно, клад оставил для себя сам Махно.
  Галина вынула из-за пазухи пачку розовых бумажек, бросила на стол.
  -Что это?-спросила Анна и взяла одну из бумажек. В центре череп с костями, от которого отходят вроде как снопы пшеницы. Сверху по бокам номер А-001, снизу надпись- 50 рублей, кредитный бон 1-ой Революционной армии повстанцев Украины, 1919.
  -Деньги махновские. Раньше были маленькие купюрки с портретом Батьки и серпом и молотом, а теперь вон какие солидные. Дрянь, конечно, но в нашей республике сойдет.
  -Республике?
  -Конечно. Скоро создадим свою федерацию, махновскую. Сила есть, деньги вон теперь тоже. Ха-ха. Шучу. Это Нестор мечтает о государстве, а я думаю когда лучше в Румынию бежать и с чем. Там эти бумажки не нужны. Что так на меня смотришь? Думаешь не понимаю, что Ленин нас рано или поздно раздавит? Да, да именно Ленин. Деникина я в расчет не беру. Уже теперь понятно, что его войско долго не протянет. Ну что толку даже если он возьмет Москву? Никакого. Белые почти на издыхании. Ленин с Троцким соберут дивизии из финнов с китайцами и ударят по Деникину с сокрушительной силой. Чухонцы за то, что свободу получили, на все готовы. Тем более за деньги. А китайцам и денег много не надо, зато их много. Ха-ха. А мы с тылу поможем. Ты же, подруга, пришла сюда не только Батьку убить, но и еще якобы подсказать где повстанцам прорыв делать. Да мы и сами знаем. Эх.
  Тяжело вздохнув, Галина собрала в кучу розовые деньги, бросила их веером в потолок. А потом неожиданно схватила Анну за волосы, притянула к своему лицу:
  -Вот что, подруга, это ты Лёве Задову можешь мозги крутить, а мне не получится. Я тебя насквозь вижу- ты что-то изощренное и жуткое задумала.
  -Отпусти,- сказала почти не разжимая губ Белоглазова.
  -А ты попроси как следует, ха-ха.
  -Отпусти, говорю, пожалеешь.
  -О, как.
  Анна немного присела, вывернулась и через секунду одной рукой уже сжимала горло Галины, другой выхваченный из её кармана небольшой Браунинг. Приставила пистолет ко лбу любовницы Махно.
  -А мне плевать что ты думаешь,- сказала Белоглазова.- Продырявлю тебе лоб и в окно выброшу. Мне терять нечего. Надоели вы мне, как мыши амбарные. К вам человек с открытой душой, а вы в нее только плюете. Ну что вы за люди, махновцы, а еще собираетесь федерацию свою создавать. Как, готова с архангелами встретиться?
  Подтащив Галину к окну, Анна взвела курок Браунинга, засунула ствол в ноздрю махновской валькирии.
  -Ну все, будет,- произнесла с трудом Кузьменко. Но в её черных глазах не было испуга. Крикнула: -Эй, Тимофей!
  Боковым зрением Анна видела как в хату расторопно вошел пожилой повстанец, застыл с открытым ртом.
  -Ну что колодец-то раззявил,- грубо сказала Галина.-Не видишь дамы культурно беседуют. Неси пирогов с вишней и наливку абрикосовую. Люблю абрикосовую. А ты, Нюся, любишь?
  -Обожаю,- ответила Белоглазова, вынула из ноздри "подруги" пистолет, бросила его на стол.
  Повстанец топтался в дверях, не понимая что происходит.
  -Чего встал!-крикнула на него атаманша.- Уши мхом поросли?
  -Слушаю, матушка,- кивнул пожилой боец, явно из местных крестьян и побежал, тряся желтыми усами, выполнять приказ.
  -И в самом деле бестия,- удовлетворенно сказала Галина, потирая шею рукой.- Ладно, подруга, не сердись. Сейчас закусим и в Ольшанку, к Батьке, обсудим сценарий и мизансцены спектакля. Актеров достаточно профессиональных. Часть труппы киевского театра к нам прибилась,- и помолчав, добавила,- а может, ну его спектакль, сделаем всё взаправду, отправим Нестора Ивановича на небеса, а?
  Галина подмигнула Белоглазовой и захохотала.
  
  10 сентября 1919 года, село Ольшанка (Маслово), Елисаветградский уезд, Херсонская губерния.
  
  В белёной хате с синими наличниками на широких окнах, где квартировал Нестор Иванович Махно, был созвал совет командиров повстанческой армии. За большим круглым столом сидели начальник штаба Виктор Белаш, адъютант Батьки Григорий Василевский, ординарец Алексей Чубенко, командир кавалерийских полков Василий Куриленко, члены Совета революционных повстанцев Семен Каретник и Михаил Марченко. Ждали Лёву Задова. Но он где-то застрял.
   Когда ждать надоело, Батька в шикарном красном кителе с зелеными обкладками и золотыми пуговицами, развернул карту, приладил её к стене стене. Долго всматривался подслеповатыми глазами в кружки и стрелочки, потом вдруг широко заулыбался:
  -Вспоминаю разговор с Лениным. Он мне тогда сказал, что анархисты всегда самоотверженны, идут на всякие жертвы, но они сильны мыслями о будущем, в настоящем они беспочвенны, жалки, близорукие фанатики. Я конечно тогда возразил, сказал что ваше, товарищ Ленин, утверждение будто анархисты-коммунисты не понимают настоящего, в корне ошибочно. Под нашим руководством началась революционная борьба украинской деревни с Украинской центральной радой, контрреволюцией в лице экспедиционных немецко-австро-венгерских армий. Мы создали на Украине первые Сельскохозяйственные коммуны. Да, я так, товарищи, тогда возразил Ленину. Но теперь я понимаю, что он был во многом прав- мы больше думаем о будущем, чем о настоящем. Сидим со своим шестидесяти тысячным войском, куда нас загнал генерал Слащёв, и ждем у моря погоды. Чего же мы ждем?
  -Ждем Лёвку Задова, Нестор Иванович,- неудачно пошутил Василевский.
  Махно посмотрел на своего друга вмиг окаменевшим взглядом, взъерошил густую шевелюру:
  -Не время для шуток, Гриша.- Мы сидим тут в Ольшанке, как вши в диване, ждем когда кто-то сядет на него своей жирной задницей, и мы тогда напьемся крови. Нет!Надо действовать быстро и решительно.
  -Нас беляки зажали почти со всех сторон, Нестор,- сказал начальник штаба.- Деникин перебросил под Умань 2-ой Феодосийский, 1-ый Симферопольский полковника Гвоздакова, 3-ый Литовский и Керчь-Еникальский полки. С юга- 4-ый Литовский корпус. С севера и запада- Петлюра.
  -Знаю. Ты уже говорил. Деникин надеется, что мы будем отступать и дальше. А вот и нет!
  -Погоди, Нестор, - поморщился Белаш.- Ты же знаешь, мы поймали деникинских бандитов, которые были засланы, чтобы тебя убить.
  -Да знаю, бабу, эту как ее, Белую бестию, а с ней какого-то офицера. И что?
  -А то, что эта баба очень хочет с тобой встретиться.
  -Лева говорит, что у нее что-то важное ко мне. Но я догадываюсь что- скажет где мы можем начать прорываться. А я и так знаю- под Уманью, где нас меньше всего якобы ждут. Предлагаю вот что- начнем завтра вечером с наступления на село Крутенькое, прощупаем офицериков, а на следующий день дадим генеральное сражение под Перегоновкой. Вот,- указал пальцем на карту Махно.
  - А если там и будет расставлен самый крепкий капкан? Белые тоже не дураки.
  -Это гадание на бобах, дорогой мой товарищ Белаш. С бестией, конечно, встречусь. К ней отправилась моя Галя. Только баба может понять и раскусить другую бабу. Откладывать прорыв не будем. Завтра утром, когда меня убьют, точно определимся с расстановкой корпусов по реке Ятрань. Но в общем мы уже имеем расклад: 1-й корпус встанет по линии Перегоновка -Коржовый Кут, 2-ой займет восточный участок Перегоновка- Краснополье, 3-й встанет в тылу на западной стороне, 4-й на южной части фронта.
  Куриленко и Марченко дружно закашлялись, недоуменно поглядели на Батьку.
  -Ах да, вы еще не знаете, что завтра утром я должен геройски...нет, бесславно погибнуть в Ольшанке от рук белобандитов.
  Наконец, появился Зиньковский, запыхавшийся, с него капал пот. Рукав его был порван.
  - Под Комаровкой белые обстреляли, уже со всех сторон обложили, не продохнуть. Вы, наверное уже обсудили поимку лазутчицы Белоглазовой и ее помощника ротмистра Бекасова. Подрыв штаба с Батькой устроим завтра, я уже распорядился огласить по частям о совещании командиров. Итак после гибели Махно, армию возглавит...
  -Белаш,- подсказал Нестор Иванович.
  -Разумеется. Алеша,- обратился Батька к ординарцу,- скачи теперь на станцию, отстучи в Таганрог. С уважением: их высокопревосходительству Главкому ВСЮР генералу Деникину. Ваша племянница...как её? Ну так, находится в наших руках. Если желаете сохранить ей жизнь, предоставьте коридор для выхода из окружения моей армии в районе Семёновки и Заряновки 12 сентября сего года с 3 до 9 часов утра. В противном случае, ваша племянница будет расстреляна. Ответ дать немедленно. С уважением, и так далее...
  -Не поверит Деникин,- покачал головой Лёва. У них там еще один ушлый контрразведчик завелся, полковник Куропаткин. Я встречался, кажется, с ним когда-то, хитрый лис.
  -И замечательно что не поверят,- потер с удовольствием руки Махно.- Вернее, наверняка поверят на половину. И этого достаточно, перебросят часть своих войск на юг, а мы ударим, как и решили, завтра вечером на северо-восток.
  -В таком случае, завтра будет рано Нестор,-возразил начальник штаба.-Пока там у них в Ставке раскачаются. Лучше перенести на сутки.
  -Нет!-ударил кулаком по столу Батька.- Нет. Как я решил, так и будет. Пойми, Гриша, в любом деле важна стремительность, а промедление ведет к крушению планов. Всё! Оставьте меня. Голова разболелась. Кроме Гали ко мне никого не пускать.
  Махно стянул со стены карту, попытался её свернуть, но почему-то не получилось. Так и не сложенной, бросил в угол, улегся на кожаный диван, закрыл глаза.
  
  Погрузились на две тачанки. Первой управляла сама Галя, у нее в рессорной повозке сидела одна Анна. В пулемет Максима патроны были не заправлены, пустая коробка из под них лежала рядом. Другой тачанкой, которая представляла собой обычную деревенскую телегу для сена, но с таким же пулеметом, - Костя Талый. Рядом с ротмистром Бекасовым пристроились трое повстанцев. Костя гнал свою телегу вслед за Галиной, нещадно стегая двух пожилых кобыл, словно боялся потерять из виду Белую бестию. Он никогда еще не терял голову так быстро и так сокрушительно ни от одной женщины. И теперь, к 29 годам понял, что смысл жизни именно в любви. Во всём и всюду ему чудился гвоздично - лимонный запах Анны. Этот запах не давал ему ровно дышать. В небе и в воде видел её глаза. Даже порой боялся самого себя- с ума что ли сошел? Нет, не сошел. Мир вокруг такой же как и прежде, только стал более выпуклым и ярким. Но ради этой красивой стервы готов прыгнуть в огненную яму. Он и в самом деле готов был пристрелить Леву Задова, когда узнал, что тот избил Анну. Но взял себя в руки- если он убьет Леву, то и ему не жить, а кто же тогда будет любить Бестию? Этот, как его...Шилов? Или кто он там.
  После того как навестил Анну, завалился в кровать не раздеваясь, лежал тупо глядя в засиженный мухами потолок. Ночью не удержался, подобрался со стороны поля к сараю, где держали Бекасова. Зачем-то пошкрябал по гнилым доскам желтыми ногтями. Видно, сам напоминал себе хоря, крадущегося за курами. Осторожно выглянул за угол. Никого. "Ну и где часовой, черт бы его побрал? Не армия, а сборище болванов". И всё же к двери не пошел. Забрался с ветлы на крышу, и рискуя через неё провалиться, подполз к противоположному краю. Свесившись, проскользнул ужом в квадратное окошко. Спрыгнув на землю, огляделся.
  -Не спится?-раздался голос за спиной.
  Талый схватился за кобуру с револьвером, потом одумался- чего испугался, не к лешему же в гости пришел? И не стрелять же сходу "конкурента". Да и конкурент ли он?
  -Душно,-ответил Костя.- Ты мне вот что, Шилов, скажи- Анна твоя...хм, баба? Ну ты с ней того, спишь?
  -Тебе-то что за забота? Ишь, примчался среди ночи глупости спрашивать.
  -А ты ответь,- чуть ли не умоляюще произнес Талый.
  Ротмистр понял, что Анна здорово зацепила махновца. Она может. У самого сердце уже какой месяц от нее изводится, стучит в груди, как помощи просит. Но этим нужно воспользоваться, собственно, и расчет Васнецова на неотразимость Белоглазовой, на которую может клюнуть Махно. А Талый видно не знает что Анна уже открылась Задову и что они лазутчики.
  -Вот что я тебе скажу, друг мой. Анна не та женщина, которая готова на кого угодно. Я давно пытаюсь ей понравится, но все бесполезно, не по моим зубам львица. Смотрю, и ты попался. Да только губы-то закатай, куда тебе, рябому.
  -Что?!- вспылил Талый.-Да она меня сама целовала, в губы!
  -Неужели?- деланно удивился Бекасов. Анна , конечно, решила использовать этого олуха, но все равно было неприятно слышать о поцелуях.-Поздравляю. Только помни- находиться рядом с львицей опасно, может порвать.
  -Не порвет,-ответил Костя и вдруг рассмеялся-на его душе полегчала, Шилов ему не помеха.
  -Ну если она тебе так дорога, Костя, ты должен ей помочь. И мне тоже. Тебе, видно, Задов еще не говорил кто мы на самом деле.
  - Шпионы что ль?-догадался сходу Талый.- А я подозревал.
  -Что-то типа этого. Теперь, раз ты знаешь главное, жизнь Белоглазовой во многом будет зависеть и от тебя.
  -Чего от меня требуется?
  -Скоро узнаешь. Завтра, видно, Лёва нас в Ольшанку повезет.
  -Нет, не Лёва, а я и Галя Кузьменко. Она уже здесь. Не знаю кто ты на самом деле, Шилов, но прошу тебя, не натвори глупостей. На тебя-то мне, как понимаешь, наплевать, а вот Анна мне дорога. Ну- ка подсади к окошку, пойду я.
  -Чего приходил-то?
  -Тебя предупредить.
  -Ну предупредил.
  -Ты все понял?
  -Не дурак.
  -Тогда будь. Помни, твоя жизнь теперь зависит от жизни Анны.
  -Твоя тоже.
  -И моя,-вздохнул тяжело, но с оттенками счастья, Костя.- Бывай.
  Наступив на собранные в замок руки ротмистра, Талый лихо проскользнул в окошко. Затем показалась его голова.
  -Вы по душу Батьки что ль пришли?
  - У Анны спроси, когда целоваться с ней снова будешь.
  Костя ничего на это не сказал, пропал в темноте.
  
  В штаб Революционно- повстанческой армии Анну ввела сама Галя Кузьменко. Открыла ногой дверь, за которой задумчиво навис над картой хозяин просторного кабинета. В углу-черное знамя, над окном плакат: "Советы-без большевиков".
  -Привет, Нестор,- устало поздоровалась Галя.- Вот привела к тебе деникинскую лазутчицу. Принимай, так сказать, с рук на руки. Только...рук-то своих особо не распускай до её прелестей, знаю я тебя.
  Нестор оторвался от карты, огладил пышные, черные волосы. Его востренькие, мышиные глазки заблестели. Он засунул большие пальцы рук за светлые ремни портупеи, вышел из-за стола. Обошел вокруг Белоглазовой, рассматривая ее как рабыню на арабском невольничьем рынке. Одернул плотную английскую гимнастерку, поправил на груди Орден Красного знамени. С большевиками опять разошлись, но награда заслужена кровью в сражениях с белыми, а те как были лютыми врагами, так и остались.
  -Ну-ка, ну-ка,- ходил гусаком Батька.- Хороша штучка. Оставь нас, Гапа.
  -Я тебя предупредила, Нестор,- сказала Кузьменко и, взглянув выразительно на Анну, вышла.
  -Может, чаю?-предложил Махно.- Или вы, мадам, предпочитаете исключительно кофЕй?
  И не дождавшись ответа, взял вежливо Белоглазову за руку, усадил бережно на широкий, с пышной розовой подушечкой стул у стола. Сам Махно вернулся на свое место. "Махновцы поголовно геморрой что ль страдают?"-усмехнулась про себя Анна.
  - Я очень рад, что вы сами решились, так сказать, признаться, что вы...хм...белая шпионка. Знаю, знаю, вас прозвали Белой бестией за ваши прошлые военные, героические заслуги. А потому вдвойне приятно, что вы сделали правильный выбор. Мы, анархисты- коммунисты единственные кто несет народу настоящую свободу, радеет за его процветание. Ну посудите сами, когда Ленин с Центральной радой заключили союз с немецко-австро-венгерскими правительствами и рада впустила на Украину иноземные полчища для ликвидации революции, мы, махновцы, первые встали на борьбу с оккупантами. Не ваш Деникин, не большевистские комиссары, а именно мы. И народ пошел за нами. Да, и полилась кровь под нашим знаменами, и под влиянием нашего лозунга: жить свободно и строить новую общественную жизнь на началах свободы, равенства и вольного труда или умереть в борьбе против тех, кто мешает нам в достижении этой великой цели. Это была святая кровь. Меня порой обвиняют в шовинизме, мол, я ратую только за вильну Украину. Нет, мне дорога, поверьте, и Россия, её народ. Я, истинный украинец, не знающий украинского языка. Смешно? Отнюдь. Кто теперь предлагает говорить только на мове? Это требование не от украинского трудового народа. Оно-требование- тех фиктивных "украинцев", которые народились из-под грубого сапога немецко-автро-венгерского юнкерства. Эти украинцы не понимали одной простой истины: что свобода и независимость Украины совместимы только со свободой и независимостью населяющего её трудового народа, без которых Украина ничто. Мы любим всех людей, независимо от национальности. Вы наверняка слышали об атамане Григорьеве. Славный воин, это он поднял мятеж против большевиков. На его сторону встали многие красные командиры, уставшие терпеть беспредел ленинско-троцкистских комиссаров, которые предали революцию- грабят продразверсткой народ, запретили свободу слова и свободную левую печать, узурпировали власть. Так вот, я лично застрелил атамана, потому что он, куда бы не пришел, всюду устраивал резню еврейского и русского населения. А мы с жидами и москалями не враги, если они как и мы борются за правое дело трудового народа и трудового же крестьянства.
  От слов "с жидами и москалями" Анна поморщилась. Раз такой всечеловеческий заступник-интернационалист, мог бы сказать что не враги с евреями и русскими. Неуважительно.
  Завершив многословную речь, Махно отхлебнул чаю. Анна с интересом на него смотрела и думала для чего он перед ней распинается и когда наконец перейдет к делу.
  По приезде в Ольшанку Бекасова сразу увели и Анна его больше не видела. Встречался ли уже ротмистр с Махно и если встреча была, то чем она завершилась? Что Петя наговорил Батьке? И еще из головы Белоглазовой не шел разговор, что состоялся по дороге у нее с Галей. Кузьменко разоткровенничалась и сказала, что ей невыносимо больше терпеть многочисленные измены Махно. Он влачится за каждой юбкой, при чём не всегда чистой. Наградил её нехорошей болезнью, от которой она неимоверно страдает. Но больше всего мучается её душа. Она бы ушла от Батьки, но ей тяжело думать, что Нестор будет принадлежать другой женщине. "Однажды ночью даже решила его пристрелить,-сказала Галя и как бы невзначай добавила,- Нестор все время держит запасной револьвер под подушкой на своем любимом кожаном диване в штабе. Я ему предлагала спать на нормальной кровати, ну нет же, упрям как ацтекский истукан. А диван узкий, еле умещаемся вдвоем".
  Анна взглянула на тот самый аристократичный из черной кожи диван, невесть откуда появившийся в глухом селе. Вероятно, какой-нибудь купец привез его из Киева и очень любил на нем нежиться, пока махновцы его не повесили. Их врагами являются все буржуи и помещики, без разбору.
  -А хотите вина?- вдруг предложил Махно.
  -Хочу,- искренне ответила Анна. -Я тоже рада, что вы верно оценили мой поступок. Предательство- страшный грех, но когда оно идет во благо, это уже не предательство, а мудрое, богоугодное решение. Я давно поняла, что Белое движение обречено и не потому что оно преследует неблагие цели. Нет, цели, как и у вас, тоже благие-свобода и демократия. Но это лишь слова. Потому что чистого результата можно добиться только чистыми руками. А руки генералов-добровольцев замараны по самые плечи. В первую очередь тем, что именно этими самыми руками они развалили великую империю. Да, с огромными недостатками, язвами, но великую. Это они не смогли уговорить императора сначала не влезать в войну, потом победить в ней. Это они, скинув царя, отдали власть в руки ничтожества Керенского, а потом не смогли избавиться от него, когда поняли, что он окончательно губит Россию. Это с их попустительства пришли к власти большевики. Какая может быть им вера? Я воевала не на их стороне, а временно вместе с ними, против комиссаров, а теперь поняла окончательно, что мне с ними не по пути.
  Анна говорила дежурные фразы, а сама думала о другом- почему Галя решила рассказать ей о своих женских переживаниях, больше некому что ли? Но главное для чего она намекнула про револьвер под зеленой подушкой? Так и тянет заглянуть под эту подушку. И Нестор какой-то странный. Начал читать ей лекцию про "хороших махновцев".
  -Брав!-театрально захлопал в ладоши Махно.-Брависсимо. "Чистого результата можно добиться только чистыми руками". Еще раз браво-какой слог, какая экспрессия. Ух! Вам нужно выступать перед толпой, она вас будет носить на руках.
  -Устала я,- провела рукой по лбу Белоглазова, подошла к дивану, опустилась на него, облокотилась на подушку.
  Махно почесал пальцем под востреньким глазом, посопел. Потом скорым шагом направился к шкафу, открыл скрипучую дверцу. На полках выстроился ряд разнокалиберных, разноцветных бутылок. Всплеснул руками, словно видел их впервые: "Надо же!"
  А Белоглазова засунула руку под подушку. Там действительно оказался револьвер. Его холодная сталь приятно остудила ладонь. По телу побежали мурашки. Вот он нужный момент. За этим и пришла - ликвидировать Махно. Это первая задача. Переориентировать прорыв махновцев- задача, конечно, не менее важная. Но без Батьки рассыпется вся его армия и разбить ее будет гораздо легче. Однако есть и обратная сторона медали- без Махно в его войске наступит полная анархия и куда ломонутся повстанцы, где их встречать, вообще будет непонятно. Интересно, зачитал Бекасов Батьке письмо комиссара Егорова? Анна знала его наизусть:
   "Уважаемый Нестор Иванович! Командование Красной армии в моем лице призывает вас забыть прежние разногласия и обиды и перед лицом страшной белогвардейско- петлюровской опасности, объединить наши усилия в борьбе с контрреволюцией. А потому направляю вам, в качестве нашего к вам расположения, племянницу Главкома ВСЮР, генерала Антона Деникина- Полину Николаевну Деникину, задержанную нами во время рейда по тылам белых. Предвижу ваш вопрос- для чего конкретно она может понадобиться вам сия дама? Отвечаю. Вы предложите обменять её генералу Деникину на ваш выход из окружения, в котором оказались- с одной стороны генерал Слащёв, с другой Петлюра. Выход на юг, в направлении Одессы. Деникин, скорее всего, согласится. Однако вы ударите по деникинцам вместе с нами одним числом- 12 сентября. Вы под Уманью, мы со стороны Белой церкви, одним часом - ровно в 5 утра. Мы погоним белых так, что они забудут как их зовут. Но даже если Деникин не пойдет на сделку, мы заставим Главкома, на всякий случай, перебросить часть своих войск на юг, а значит совместный наш с вами удар будет более эффективным. Итак, 12 сентября, 5 часов утра. Смерть врагам революции, да здравсвуют трудовой рабочий класс и крестьянство! Вся власть Советам! Победа будет за нами! С наилучшими пожеланиями, командующий 14 армией РККА Александр Егоров".
  Анна провернула пальцем барабан револьвера, но не разобрала есть ли в нем патроны. Нужно подождать.
  -Вы уже встречались с моим компаньоном ротмистром Бекасовым?-спросила она.
  -Бекасовым? Хм. Да я, знаете ли...давайте выпьем.
  Махно наконец выбрал зеленую плоскую бутылку, открыл зубами пробку, понюхал.
  -Чистейшая, кажется, на имбире. Или вам французского вина? Здесь, смотрю, даже бургундское Пино Нуар имеется.
  -Мне всё равно, привыкла и к крепким напиткам. Правда, некоторое время болела, в рот не брала, отвыкла.
  -Болели? Я знаете ли, тоже иногда болею, при чем так, что аж голос пропадает. И тогда я оказываюсь в очень затруднительном положении. Публика ждет-с, а слов-то и нет, одни движения глаз, рук и всего тала.
  -Вам наверняка часто приходится выступать, Нестор Иванович, ведь идеи анархо-коммунизма требую постоянного разъяснения массам.
  -Да-а, очень часто, по дню два раза, а то и три. Стаканы, где же стаканы! Ах вот они, родимые.
  Махно достал из шкафа два высоких фужера для шампанского, обдул. Один поставил напротив Анны, наполнил его прозрачным, вероятно, чищенным молоком, самогоном:
  -Так, о чем мы? Ах да, о деле.
  -Именно, - взяла бокал Белоглазова и пригубила пахучую жидкость.
   Самогон был крепким, обжег язык. А Махно, не предложив чем-либо закусить, выпил сам целый фужер, крякнул, занюхал подвижным носом рукавом своей гимнастерки.
  -Так вот, - сказала Анна, обмахивая рот рукой. - Бекасов вероятно вам уже пересказал якобы письмо комдива Егорова. Обоюдное наступление 13-го числа в 9 часов вечера,-специально изменила дату и время Анна.
  Но Нестор Иванович на это не отреагировал. Даже бровью не повел. "Хорошо",-только и сказал он.
  -План придумал начальник ООП Добровольческой армии полковник Куропаткин. Когда вы еще были комбригом 3-й Заднепровской бригады, наверняка с ним встречались.
  -Кончено встречался. Давайте еще выпьем,- сказал разомлевший Махно. Самогон на него подействовал молниеносно и зубодробительно.
  После второго фужера Нестор Иванович начал клевать носом, после третьего опустил голову на скрещенные на столе руки.
   Анна доволокла до дивана, взгромоздила на кожаную обшивку.
  -Благодарю,- заплетающимся языком произнес Нестор.- Жарко, дышать нечем.
  Он начал расстегивать гимнастерку. Анна помогла снять портупею. Из последних сил Нестор стянул с себя нательную белую рубаху, протянул к Белоглазовой руки, но тут же рухнул на подушку, захрапел.
  На его груди, чуть выше правого соска, была выколота синяя татуировка: "Савелий Пруткин".
  -Вот как, Пруткин, значит,- покачала головой Анна. Не даром мне Галя про актеров в Ольшанке рассказывала. Лицедей. Ну а револьвер-то заряжен?
  Вынула из-под подушки наган, откинула барабан. Он был полностью заряжен.
  "Ну, Галя, ну молодец. Решила подставить мне провинциального актера. Я бы его пристрелила и не нужно было бы устраивать спектакля со взрывом штаба. Актеришку-то ей не жалко. А как красиво говорил, Лазарем заливался про прелести анархизма. Да и я, дура, перед ним распиналась".
  Анна взвела курок, выстрелила в потолок. С него посыпалась пыль.
  Почти сразу дверь распахнулась. На пороге стояли: Галя Кузьменко, Костя Талый и...почти в точности такой же как на диване - Нестор Махно. Где-то сзади, на улице, кажется, промелькнула голова Бекасова. "Значит, Петю уже не держат взаперти. Поверили?",-подумала Анна.
   "Новый" Махно, в отличие от лежащего на диване, имел молодцеватый, свежий вид. Как и актер Пруткин с вострыми глазками и востреньким же носиком. Одет был в гусарский австрийский китель с белым обкладом. На копне смоляных волос- высокая каракулевая шапка, сдвинутая на затылок. Глаза подвижные, движения резкие.
  -Что, змея, укусила мого Батьку?- ядовито спросила, подбоченившаяся Галя. В её руке был большой черный маузер. На лице- сарказм и вызов.
  - Ай-ай-ай, - мотал головой Костя Талый,- как нехорошо.
  Очередной Махно прошел в комнату, снял шапку, бросил на стол.
  -Значит, все же убила меня, Бестия. Ха-ха. А красивая, глас не отвесть, корниловский мундир сидит на стройной фигуре как влитой, жаль будет вешать.
  -Ну-ну,- возмущенно произнесла Кузьменко.
  -А ты не вешай,- спокойно ответила Анна, протягивая Батьке револьвер. Тот его взял, заглянул в дуло, зачем-то понюхал. Сказал:
  -Как же не вешать, когда ты меня убила? А Лёве Задову говорила, будто разочаровалась в Белом движении, сама давно хотела к нам податься. Он, наивный, и поверил.
  -Я ей о нагане под подушкой рассказала, она и клюнула,- сказала Галя.- Мизансцену с актером придумала. Хорошо, правда?
  -Ну и чему ты радуешься?-ухмыльнулась Анна.-Недаром от тебя Нестор по другим бабам бегает, с такой дурочкой долго не проживешь, сам рехнешься.
  -Что?!- вздыбилась Галя.
  -Таких режиссеров из погорелого театра и близко к подмосткам сцены подпускать нельзя. И Савва ваш Пруткин актеришка бездарный.
  Кузьменко заулыбалась:
  -Неужто раскусила?
  -На нём печатными буквами написано кто он есть,- кивнула на лежащего трупом актера, на груди которого отчетливо была видна татуировка.
  Галя, Махно, Талый подошли к дивану. В комнату вошел и ротмистр Бекасов. Странно, но его никто не остановил.
  Кузьменко пожевала губами, почесала нос стволом маузера:
  -Промашка с моей стороны вышла, не доглядела.
  -Зачем же ты тогда меня...то есть актера застрелила?- спросил Нестор Иванович.
  - На кой он мне сдался, стрелять его еще,- Белоглазова, подошла к Савве, зажала ему нос. Тот через несколько секунд раскрыл рот, захрипел, потом, когда нос был отпущен, захрапел, перевернувшись на бок.
  Анна вытерла пальцы о полу корниловского кителя. Брезгливо поморщилась:
  -Бригадой командовала, красных по степи как куропаток гоняла, меня на такой мякине не проведешь. Слышала что Махно- орел, а этот какой-то кур общипанный. Провал, Галя, полный провал. А ты...Петя.
  Она подошла к ротмистру, взглянула в его карие глаза. Впервые Анна ничего не смогла в них прочитать. С размаху ударила ладонью по щеке. От неожиданности ротмистр отпрянул, схватился за запылавшее в миг лицо. Рука у бывшей атаманши была тяжелая.
  Махно и Галя вдруг рассмеялись. Кузьменко приобняла за плечи Анну, примирительно сказала:
  -Будет скандалить, подруга. Сама пойми, я не могла тебя не проверить. Но палила-то всё же зачем?
  -Над вами поиздеваться. Вы надо мной хотели, я над вами. Квиты.
  -А ежели бы сходу тебя пристрелили? Все что надо нам уже Бекасов рассказал.
  -Не пристрелили бы. Разве можно доверять лишь Бекасову? Гад,- бросила она в адрес ротмистра.
  -Ну, полно,-сказал Махно.
  Позвал повстанца, велел "унести вон вонючее тело". Крупный как медведь казак схватил подмышку актера, поволок из хаты. Пруткин пришел в себя, начал брыкаться, укусил казака за руку, получил за это по затылку.
  -А кроме того что Савва не орел, еще до того как увидела татуировку, как поняла что он это не я?-с интересом спросил Махно.
  -Сходу начал убеждать меня в исключительности анархо-коммунизма, говорил политическими штампами и лозунгами.
  -Штампами? Ха. Это он оплошал,- почему-то смутился Нестор Иванович.- Я с людьми всегда человеческим языком говорю. Велю выпороть бездарника.
  -Да будет тебе, Нестор, пыжиться,-сказала Галя.-Здесь-то Савва как раз в точку попал, именно лозунгами, как правило, перед народом ты и выступаешь. Надо проще, тогда все пойдут за нами.
  -Ты еще меня учить будешь!- вдруг вспылил Махно. Его прищуренные глаза под тяжелыми надбровными дугами налились кровью.- Все вон! Пошли! Желаю лично с Анной побеседовать.
  Галя хмыкнула, покривилась, взяла под руку Бекасова:
  -Пойдемте, ротмистр, и нам с тобой есть о чем поговорить, с глазу на глаз.
  Бекасов взял "красную валькирию" за руку, как на балу повел к двери.
  Махно бросил им вслед:
  -Проваливайте же скорее!
  Увидев раскрытый шкаф и бутылки в нём,сначала закрыл дверцу, потом крикнул:
  -Закуски что ль принесите!
  За плечом Гали появился казак:
  -Сию минуту, Батько.
  Кузьменко обернулась:
  -Боишься, на сухую бестия не пойдет?
  -Дверь за собой закрой!
  Когда дверь все же захлопнулась, Махно опустился на кожаный диван. Тут же приподнялся, внимательно оглядел- не осталось ли чего скверного от актера. Погладил обивку, наконец уселся.
  -Этот диван мне купец Самоедов продал. Хотел с собой в Елисаветград увести, когда Петлюра наступал, но уж больно мне это ложе понравилось. За 20 целковых золотом уступил, скупердяй. Не захотел торгаш брать мои кредитные боны. Дурак. Теперь они ходят получше немецких марок. Ну давай, бестия, рассказывай что вы там супротив меня в Ставке удумали.
  - А ты-то настоящий Махно? Может, еще один лицедей. Распинайся тут перед вами.
  -Настоящий, настоящий, не переживай.
  -Бекасов вам наверняка уже огласил письмо Егорова. Якобы Егорова. Мне его повторить?
  -Повтори,голубка, а я послушаю.
  Анна слово в слова пересказала придуманное полковником Васнецовым послание командарма Батьке. Только дату и время уже назвала верные. 12 сентября, 5 часов утра.
  Махно выслушав Анну, подошел к окну, отодвинул коричневую занавеску. Куда-то долго смотрел, резко обернулся:
  -Значит, 12-го в 5. Не знаю, врёшь ли ты, голубка или говоришь правду. Если врешь, мне очень будет обидно. Не знаю чего тебе тут наплел актер, может повторюсь, и всё же скажу. У меня очень много врагов. Меня ненавидят и большевики и белые, и петлюровцы, раньше ненавидели немцы с австрияками и венграми, гетманцы. Многие не любят меня и здесь в созданной же мною армии. Не любят, а терпят. А за что? Знаешь, однажды мы с товарищами решили взорвать в моем родном Гуляйполе штаб немецко-австрийского командования. Я даже переоделся в женское платье, наложил на лицо грим. Да-да, не смейтесь. И пошли мы с товарищем Лютым к штабу. Когда мы приблизились к зданию, мы заметили что в зале находятся веселящиеся по поводу какого-то праздника дамы и дети. И я сказал Пете- нельзя убивать детей. За что они должны погибнуть среди палачей? Лютый меня не поддержал, но мы ушли, не взорвав штаба. Позже меня осудили за мягкотелость и товарищи Марченко, Рябко и многие другие. А я продолжал настаивать- убивать ни в чем неповинных людей даже ради великой цели нельзя. Нельзя! И сейчас так считаю. Так кто меня не любит? Тот у кого самого руки в крови.
  -А вы, Нестор Иванович, значит, ангел небесный и на вас крови невинных нет.
  -Война есть война, не я ее придумал и начал. Но просто так, беспричинно я никого не убиваю. Кстати, тот штаб в Гуляйполе мы так и не взорвали. Собрались идти в другой раз, да напоролись на гетманскую варту. Пришлось драться, взяли в плен голову варты. Собирались его повесить, да среди вартовых был наш человек, пришлось всех отпустить. Но шум поднялся большой, было уже не до штаба. Однако меня беспокоит вот что, голубка.
  -Не называйте меня голубкой, Нестор Иванович.
  -Да, вы не голубка, вы черный лебедь. Внешне, а внутри- бестия. Ах, аж жилы сводит, глядя на вас. Сладкая отрава. Так вот. Деникин от имени комиссара Егорова предложил нам наступление на Умань точно в тот день и в тот час, который до этого назначил уже я.
  -Не может быть! - искренне удивилась Анна. И в самом деле, как могло произойти такое совпадение.
  -Вот и я думаю- не может быть.
  -Если только...
  -Что?
  -Именно вы определили дату и время прорыва?
  -Ну...начальник штаба Витька Белаш изначально предложил, карты со стрелками мне показывал. Перегоновка- Умань, 12 сентября.
  -Разве непонятно?
  -Что?
  -Я думала батька Махно более сообразительный командир.
  -Ну-ну! Вы хотите сказать, что...
  -Наконец-то догадались. Липовое послание от Егорова сочинял начальник ООП полковник Куропаткин. Как Белаш мог узнать его содержание? Только если он связан с контрразведкой Деникина.
  -Подождите, я действительно уже запутался. И что тогда получается? Мы начинаем наступление на Умань 12-го, а там нас ждет усиленная дополнительными полками армия Слащёва. То есть, ловушка для Махно. Ну а если Деникин согласится в обмен на вас, госпожа племянница, предоставить нам южный коридор для выхода?
  -Вы уже сообщили в Ставку, что согласны на такую сделку?
  -Да. Ординарец отправлен на телеграф, ждем ответа. Если Деникин согласится, он будет думать, что мы пойдем именно на юг, а мы ударим на северо-востоке.
  -Не будет он так думать.
  -Почему?
  -Зная ваше упрямство и упорство, генерал будет уверен, что ваше предложение не более чем уловка и вы обязательно начнете прорыв под Уманью.
  -Мудрёно.
  -А значит основные войска добровольцев будут сосредоточены именно на севере.
  -А значит,- повторил Махно.- Витя Белаш предатель. Ну курва пархатая.
  -Вы же не шовинист. Во всяком случае так вас представлял Пруткин, наверняка со слов Гали.
  -С языка сорвалось. Эй, Семён!
  В комнату заглянул медведеобразный казак:
  -Сейчас, Батько, закуска будет готова.
  -К черту закуску, Белаша сюда! Живо! И Зинька!
  Задов явился почти сразу, деланно поклонился Анне. Белаша же по словам посланного за ним повстанца, нигде нет.
  -Та-ак,- протянул Махно, вытирая взмокшее лицо шапкой,- просмотрел ты, Лёва, врага революции. Убёг. Может, и ты с ним заодно?
  Лицо Задова посерело, провисло, двойной, подбородок вдруг ставший безвольным, задергался.
  -Да в чем дело-то, Нестор?
  -А в том, что эта падла Белаш, которого я считал другом, связан с деникинской контрразведкой.
  В этот момент в хату вошел сам Белаш, приветливо улыбаясь.
  -Рыбу в Синюхе ловил,-сказал он.-Двух щук и сома вытянул.
  -Сома?-подскочил к нему Махно.- Да ты сам, гляжу карасик.
  Махно схватил Виктора Федоровича за отворот английского френча, дернул так, что с него отлетели верхние пуговицы. Начальник штаба от неожиданности раскрыл рот, облизал квадратные рыжие усики:
  -Н-не понимаю.
  -Ты, паршивец, план прорыва из окружения составлял! Ты лободырник, мне его насоветовал! 12-го в 5 утра.
  -Я, Нестор. И что?
  -А то, что именно это число и время придумали в контрразведке Деникина.
  -Как же так?- округлил глаза Лева.
  -Вот так.
  Махно обернулся к Анне, попросил еще раз озвучить послание якобы от комдива Егорова. Белоглазова повторила текст.
  -Ну тоже самое мне сказал и Бекасов,- почесал за ухом Задов.- Действительно странно. Надо разобраться.
  -Чего тут разбираться!-кипятился Махно.- А ну снимай амуницию,-стал он рвать на начальнике штаба портупею, но она была крепко затянута, не поддавалась.- Под канчуками с горилкой все расскажешь.
  -Да погоди, Нестор,- наконец пришел в себя Белаш.-Уймись. Да, у меня есть осведомитель в Ставке Деникина.
  -Осведомитель?! - изумился Задов.-Почему я не знаю?
  -Это мой дальний родственник. Он просил, чтобы никто не знал его имени. Я и сейчас его не назову, хоть режь меня на ремни, Нестор. Это для общего, нашего революционного блага. Да, он мне донес информацию, что в Ставке было совещание, на котором и решили забросить махновцам утку. Через кого не сказал. Но сообщил, что Махно будет предложено прорываться в определенный день и час, о котором он мне и поведал.
  - Предположим,-немного остыл Махно.- Но почему ты мне о задумке беляков не сказал? Для чего же совершать прорыв по указке белой контрразведки? Это же ловушка для Махно!
  -Да в том-то и дело, что ловушка дырявая.
  -Как так?
  -В Ставке наверняка думают, что ты разгадаешь их уловку и сделаешь наоборот, по- своему. Поэтому заранее я тебе ничего и не сказал, ну а теперь, когда появилась бестия, всё срослось.
  -Опять не понял. Алешка Чубенко поехал на станцию давать телеграмму Деникину, где я прошу в обмен на жизнь бестии,- Махно кивнул на Анну,- дать нам окно на юге. Впрочем, вы знаете. Что же из этого выйдет, Чубенко еще не возвращался?
  -Нет,- хором ответили начальник повстанческой контрразведчик и начальник штаба.
  -Ладно,- уже совсем мирно сказал Батька.- Подождем ответа Деникина. Спектакля с моей гибелью в любом случае отменять не будем. Где меня подорвете?
  В дверь заглянул казак:
  -Так закуску нести али нет?
  -Неси,- кивнул Нестор Иванович.
  Задов подсел к Махно:
  -Все уже продумано. Завтра утром в Ольшанку приедут командиры частей, комиссары. Я позвал и заместителя начальника штаба Петлюры, якобы для обсуждения продления перемирия и покупки у них новой партии оружия. Пригласил из Благовещенского и солдат немецкого революционного Комитета, для массовости. Будет человек пятнадцать.
  -Ну,- нетерпеливо забарабанил Махно пальцами по колену. Резко поднялся, вынул из шкафа первую попавшуюся бутылку, не нюхая что в ней, налил в пустой фужер, из которого пил актер Пруткин. Залпом осушил.
  В этот момент казак наконец принес закуску- нарезанное сало, чесночную колбасу, зеленый лук, каравай серого хлеба, миску с красными мочеными помидорами. Махно нетерпеливо выхватил у него тарелку с колбасой, оторвал кусок, запихнул в рот, морщась разжевал:
  - Не горилка, а адский огонь. Ух. Ну, дальше.
  -Сбор назначен на 10 утра в бывшем магазине купца Овчинникова, за хлебными амбарами, у церкви. Там просторно, правда хлама много. Но это не важно. Ну ты, Нестор, знаешь, тебе там предлагали жилую квартиру сделать.
  -Мне таких хором не надобно, люди должны видеть, что я человек скромный, один из них.
  - А в 9 утра в том же магазине, на который хлопцы уже приколотили табличку "штаб", ты якобы будешь проводить экстренный военный Совет с членами Революционного комитета повстанческой армии Украины. Туда сгоним переодетых актеров и пару человек из пленных деникинцев, что служат теперь у нас. А в половине девяотого, ты Нестор, в центре села проведешь небольшой митинг.
  -По поводу.
  -Ты умный и языкастый, придумаешь что людям сказать. Ну, мол, белые орды деникинцев окружили нас со всех сторон, мы должны собрать все силы, чтобы в нужный час дать им решительный отпор. В таком духе. Затем, после митинга, пойдешь в штаб. Я сначала хотел пожертвовать Бекасовым, он ведь похож на тебя, а потом подумал-нет, кто-то обязательно увидит, что он это не ты.
  -Что же, решил пожертвовать мной?
  Задов запнулся, не зная что сказать в ответ. И не стал на это отвечать, продолжил:
  - У купца Овчинникова был большой погреб. В него два входа и выхода. Один в доме, другой со стороны церкви. Спустишься в него, спокойно уйдешь, а Бекасов подорвет штаб, вместе с "командирами". От тебя, Нестор найдут только сапоги и любимую папаху. Ничего не поделаешь, придется ею пожертвовать. Ах, да, чуть не забыл. В штаб ты войдешь вместе с госпожой Белоглазовой, лазутчицей. Она якобы всех и взорвет.
  -Вместе с собой?-спросила Анна.
  -Ну зачем же губить такую красоту! Мы с вами уже вроде договорились- вы сообщите о гибели Махно Ставке. То есть, покинете штаб через подвал вместе с Махно. Общей организацией спектакля занимается Галя.
  -Один она уже успешно провалила. А Бекасов, что будет с ним?
  -Ох уж эти женщины,-развел руками Лева.- Он же вас фактически предал, а вы о нём печетесь. Ротмистр, как я уже говорил, и приведет взрывной механизм в действие. Пожертвует, так сказать собой, ради общего дела. Вернее, ради вас.
  -Да, но...
  -Никаких "но". Мы ему предложили на выбор- или он отправляется в Ставку, а вы героически погибаете в штабе, или вы сообщаете Деникину о смерти Нестора Ивановича, а он улетает на небеса. Ротмистр, как офицер, разумеется, решил умереть сам.
  -А говорите- предал.
  -Как женщину предал, всю ночь развлекался с вольными гетерами, ха-ха. Их тут достаточно. Впрочем, меня мало интересуют ваши взаимоотношения. Бомба в штабе- целый ящик динамита- уже заложена. Достаточно будет рядом взорвать гранату. Вы с Бекасовым их много с собой привезли, ха-ха. И у нас хватает. Как тебе план, Нестор?
  -Мне нравится. Выпить хотите? Нет? Ну тогда оставьте все меня, я устал, спать хочу. Никого кроме Гали ко мне не пускать.
  Кожаный диван издал жалобный скрип, когда на нем развалился Нестор Махно.
  "Законченный алкоголик, недалеко ушел от Пруткина. Галя попала в точку,-подумала Анна.- От одной рюмки в осадок выпадает. Нужно осмотреть заминированный "штаб". Лучше вместе с Махно, когда он проспится. Вознести его на небеса прямо сегодня".
  
  
  ----------------------------------------------------------------------------------------
  10 сентября 1919 года, Таганрог, ставка Главнокомандующего ВСЮР генерала Деникина.
  
  Антон Иванович стоял у раскрытого окна, перебирал пальцами телеграфную ленту. Её принес Главкому начальник контрразведки Васнецов, который теперь сидел сзади у камина и курил папиросу. Это было послание от Махно. "...Если желаете сохранить жизнь своей племяннице, предоставьте коридор для выхода из окружения моей армии в районе Семёновки и Заряновки 12 сентября сего года с 3 до 9 часов утра. В противном случае, ваша племянница будет расстреляна..."
  -Махновцы требуют ответа,- обернулся генерал на Васнецова.
  -Я его уже дал?-ответил полковник.
  -Вот как?
  -Разумеется. От вашего имени отказал Махно. Написал, что вам дорога жизнь любого человека, особенно родственника. Но как главнокомандующий освободительной Добровольческой армией, вы не можете судьбу одного человека ставить вровень с судьбой всей России. Вы бы ответили иначе?
  Деникин снял тонкие очки в золотой оправе, убрал в карман полосатого английского костюма, который накануне ему купила жена. Ксения Васильевна в муже души не чаяла. И это иногда пугало Антона Ивановича- что эта красавица нашла в нём, практически уже старике? Да, они знакомы давно, но она с радостью согласилась выйти за него замуж в столь тяжелый для страны и самого Деникина час. И теперь только Ксения вдыхает в него силы своей любовью, заботой и преданностью.
  Генерал сел за стол, убрал в ящик ленту, поправил фотографию Ксении в карнавальном костюме, сделанную в Париже еще до страшной российской смуты.
  -Я ответил бы точно так же, Петр Николаевич,-ответил генерал.- Но что же теперь предпримет Махно и как поступать нам?
  -Всё идет по плану, Антон Иванович. Авантюра с посланием Егорова удалась.
  -Поясните.
  -Видите ли...Бестию и Бекасова разоблачили или они разоблачились сами.
  Генерал потряс головой, надел снова очки:
  -Совсем потерял нить. Я изначально был против этой авантюры, Петр Николаевич. Объясните, наконец.
  -Ваш порученец Протасов имеет сношения с махновцами.
  -Что?!
  -Да. По моей просьбе, разумеется. Начальник штаба повстанческой армии Белаш- его дальний родственник по линии жены. Через третьих лиц он встретился с адъютантом Белаша, сказал, что служит в штабе Деникина и за некоторое вознаграждение мог бы предоставлять важную информацию. Так и в этот раз он сообщил человеку Балаша, что деникинцы решили подбросить Махно "утку" с предложением начать прорыв в определенном месте, день и час. То есть, я продублировал информацию, которая содержалась якобы в письме Егорова Махно. Саму суть операции- с племянницей и красноармейцем Шиловым, их настоящие имена, разумеется не раскрыл.
  -Но для чего?
  -Двойной капкан для Нестора Ивановича.
  -Вы уверены, что он попадет хотя бы в один?
  -Если не он, так его банда. Всё же надеюсь, Белоглазова и Бекасов выполнят возложенную на них миссию, ликвидируют до 12- го числа Батьку.
  -Думаете, они еще живы? Сами же сказали, что возможно их разоблачили.
  -Да, возможно. Но если бы разоблачили полностью, Махно бы не прислал эту телеграмму. Его угроза расстрелять племянницу- не более, чем угроза. Пока не выберется из окружения, будет её беречь. Но выбраться, думаю, ему не суждено. Бестия сделает свое дело.
  -А что же теперь делать нам?
  -У меня нет сомнений, ваше высокопревосходительство, что Махно пойдет от обратного. После того как мы ему отказали в... хм... сделке, начнет прорыв 12-го, на юге- как раз в районе Семёновки и Заряновки, где он и просил дать ему окно. Именно туда нужно стянуть наши основные силы.
  -А север, северо-восток оголить?
  -Ни в коем случае, там оставить резервный Литовский полк. В крайнем случае, мы сможем довольно быстро перебросить войска на север.
  -Быстро перебросить,- недовольно повторил Деникин.- Как у вас всё просто, Петр Николаевич. И это, извините, не вам решать. Мы посовещаемся с начальниками штабов и примем решение. Вы понимаете, что ошибка нам будет стоить очень дорого?
  -Прекрасно понимаю, Антон Иванович.
  -Вы свободны, Петр Николаевич. Можете идти.
  -Слушаюсь, ваше высокопревосходительство,- сделал упор на "высоко" Васнецов.
  Встал, поклонился, вышел быстрым шагом. В приемной задержался у стола Протасова, который спокойно читал газету.
  -На вас больше не выходили люди Белаша?
  -Нет, господин полковник,- поднялся поручик, оправляя китель.
  -Если что, немедленно мне доложите.
  -Разумеется, господин полковник.
  
  10 сентября 1919 года, село Ольшанка (Маслово), Елисаветградский уезд, Херсонская губерния.
  Белоглазову и Бекасова разметили на постоялом дворе корчмы, что находилась сразу за обветшалой, крашенной еще в прошлом веке, церковью. Собственно, этот двор не был отделен от кабака, где всегда пребывало полно народу - и местных крестьян, и повстанцев, а находился в пристройке, в которую можно было попасть с лестницы за кухней. Здесь размещалось с десяток номеров, которые тоже никогда не пустовали, ибо сдавались за 1,5 рубля в час для встреч с "легкими" дамами, коих понаехало в Ольшанку из Киева и Екатеринослава огромное количество.
   В два отдельных номерах, в разных концах коридора, определили Анну и ротмистра. Внизу, не забывая про выпивку и закуску, за ними присматривали отряженные Задовым повстанцы. Старшим этих соглядатаев был назначен, потому как сам напросился, Костя Талый.
  Через три часа, после того как Анна вернулась со встречи с актером Прутковым, а потом и Батькой, к ней в комнату постучался Костя. Белоглазова лежала на продавленном диване прямо в мундире, расстегнув китель на несколько пуговиц. Нужно было думать, но в голову как назло ничего не лезло. Да еще пьяные махновцы внизу орали так, что звенело в ушах.
  Костя даже не постучал, а поскребся. Анна почему-то сразу поняла, что это он. Когда вошел, она даже не обернулась, а Талый подошел к ней, наклонился, рассчитывая на поцелуй.
  -Потом миловаться будем,- строго сказала Белоглазова.- С чем пришел?
  -Да-к...Сейчас, в горле пересохло.
  Взял графин с водой, начал пить прямо из горлышка. Часть воды вылил на лицо.
  -Я не хочу чтобы ты завтра погибла,- сказал он.
  -Догадываюсь. А что, есть шанс?
  -Махно тебя не отпустит в Ставку. Чубенко принес ответ от Деникина. Он не согласился на сделку с "племянницей".
  -Что и следовало ожидать.
  -Вот именно. Ты Махно теперь не нужна, закроет завтра в подполе вместе с твоим ротмистром и подорвет. Ну а сам выберется через погреб у церкви.
  -Печально.
  -А ты спокойна как египетская мумия.
  -Надо же какие глубокие исторические познания, Костя. Ты меня приятно удивляешь.
  -Прекрати. Я тебя люблю.
  -Знаю.
  -А ты меня?
  Костя опять полез целоваться. На этот раз Анна его с силой отпихнула, села на диване, поправила волосы.
  -Сказала же- потом. На Лазурном берегу. Ха-ха.
  -На Антибе? Ладно. Короче, из магазина Овчинникова не один, а два подземных выхода. Второй ход ведет к берегу Синюхи. Люк находится в дальнем углу склада, за большим сундуком. Купец боялся пожара, проложил под землей трубы к реке, установил там ручной насос. Проход небольшой, но пройти можно. Словом, когда Махно уйдет через основной ход и оставит тебя внутри, выберешься через запасной. У выхода будет стоять лодка. Переберешься через Синюху, увидишь впереди Степановку. На окраине я буду тебя ждать на тачанке. Уйдем быстро, никто не заметит, а там ищи нас.
  -А Бекасов?
  -Что, Бекасов? Опять ты про него, сдался он тебе. Штаб-то должен кто-то взорвать. Иначе-как? Пусть проявит офицерский героизм. Ха-ха.
  Талый не рассмеялся, залаял, отчего Анне захотелось разбить о его голову графин. Но Костя предлагал дельное, она пока не понимала что из этого выйдет, но другого варианта нет и не будет.
  -Без ротмистра не пойду.
  -Ладно,-вздохнул Костя.-Я это предвидел. Черт с ним. Взорвет динамит не гранатой, а детонатором с бикфордовым шнуром, спрячу там же в ящике. В сенях для тебя на полке, за коробкой из-под табака будет лежать браунинг и граната Миллса. Аккуратнее с ней. Впрочем, не мне тебя учить. Уйдем втроем, а потом пусть проваливает на все четыре стороны. А мы с тобой заглянем в Гавриловку, на Днепре. Там на краю залива, под ветлой батькины хлопцы спрятали немало золота не черный день. Точнее- от дерева- влево, если стоять лицом к реке. В пяти саженях будет большой гранитный камень с красной макушкой, вот под ним и спрятано. Видишь, ничего от тебя не скрываю. Ха-ха. Есть еще схрон в Дибровском лесу, но до него далеко, это почти у Юзовки. От Гавриловки спустимся по Днепру до Херсона, затем до Очакова. Там сейчас транспорты французские стоят, да и наших полно. До Константинополя за золото любой доставит. Ну как?
  -Замечательно. Дай я тебя поцелую.
  Костя тут же припал к губам Анны, укусил почти до крови. Терпи, говорила она себе, жизнь и золото того стоят. Когда Талый схватил ее за грудь, стал больно мять, она перехватила его руку, сжала пальцы так, что Костя замычал, отстранился. Встряхнул кисть:
  -Вот ведь, бестия, с тобой не забалуешь. Ха-ха.
  -Всему свое время, Костенька. Я ведь не девица из местного борделя. Кстати, а где Бекасов?
  От одного упоминания ротмистра, Талого воротило. Он поморщился:
  -Лева Задов повел твоего Петю в магазин Овчинникова, показать где динамит находится, где, короче, он смерть должен завтра принять.
  -Мне бы тоже заглянуть в магазин, поглядеть где тот люк в подземелье.
  -Ты что! Про него кроме меня и пары хлопцев никто не знает. Никого из Овчинниковых здесь не осталось, у нас в магазине свал всякого барахла -плакаты старые, сломанные пулеметы.
  В комнату заглянул совсем юный махновец. Он был одет в синий кафтан с желтым обкладом, лихо перепоясан ремнями и пулеметными лентами. Каракулевая шапка была чуть ли не большего его самого.
  -Вот вы где,- вытер нос парубок.- Батька срочно требует к себе дамочку.
  -Зачем?- недовольно спросил Костя.
  -А я знаю? По мне хоть, чтоб орехи колоть.
  -Проснулся, мало выпил,- проворчал Талый.-Иди, сейчас приведу. В штабе что ль Батька?
  -В штабе.
  Но тут мальчика кто-то оттянул назад. На его лице появилась жуткое удивление. "Ну ты...",- произнес он и пропал в коридоре. А на пороге оказался улыбающийся во весь рот Махно.
  -Послал мальца, а сам думаю-чем это сейчас занимается госпожа Бестия?Ха-ха. Костя, а ты чего тут? Тебе велено стеречь Анну Владимировну на расстоянии, а ты, сморю, уже примостился. Пошел вон.
  Талый ни словом не возразив, схватил шапку, нахлобучил на голову, скрылся за дверью. Махно подсел к Анне, стал ее разглядывать, качая головой,цокая языком.
  -Никогда не встречал такой очаровательной, гвоздично-пряной женщины, аж дотронуться страшно. Но очень хочется.
  -А как же Галя?-ухмыльнулась Белоглазова.
  -Гапа - это моя судьба, мой крест, моя вторая половина. Любовь же совсем другое. Сладкое, но к сожалению, не вечное. Вас, Анна Владимировна, нельзя не любить, вы держите мужское сердце в своих ручках, позволяете ему биться или приказываете замирать. От вас исходит аромат райских садов.
  -Да вы поэт, Нестор Иванович.
  -Признаюсь, в детстве писал стихи, пробовал даже публиковаться, но меня не оценили. Я вообще добрый романтик, лирик, с нежной ранимой душой. За что же вы хотите меня убить, Анна Владимировна? Что вам лично я плохого сделал?
  Анна замешкалась, такого резкого поворота в разговоре она не ожидала. Кажется, уже выяснили, что убивать Батьку она не собирается. Согласна на спектакль с его убийством, но не более. А Махно продолжал, не дождавшись ответа:
  -Я не собираюсь теперь агитировать вас в очередной раз за анархическую идею, которой служу и буду служить до самой смерти. Хочу вам сказать о себе. Моим учителем в Бутырской тюрьме был Петр Андреевич Аршавин. Так вот он мне говорил- самое страшное преступление на свете - это не бороться со злом, принимать несправедливый мир таким какой он есть. С доисторических времен мир построен на иерархии и принуждении, прослойка паразитов всегда угнетала остальных. Я и до Бутырки пытался бороться с "паразитами". В восьмом году меня обвинили даже в убийстве чиновника военной управы. Но я его не убивал. Он подскользнулся во время нашей с ним беседы и разбил себе голову о край мраморного стола. Хотели повесть, но по молодости лет заменили казнь на пожизненный срок. И Аршавин мне открыл глаза на смысл жизни. И я борюсь со злом как могу. Ну что хорошего в ваших белых? Они предлагают победить зло, вернувшись к старой формуле- классовой иерархии, где прослойка богатых угнетает остальную массу. Что предлагают большевики? Бороться со злом насилием, запретами и террором. Мол, потом, когда массы станут лучше, осветлятся, террор прекратится. Не прекратится никогда. В этом наше с большевиками различие, при общих подходах к коммунизму. И я, лично я, Махно, создал армию, которая единственная противится белому и красному злу, которое они пытаются выдать за добродетель и благо для всего народа.
  -Вы святой,- ухмыльнулась Анна.
  -Да, можно сказать, святой, почему бы и нет? Так за что же вы меня хотите убить, Анна Владимировна, за мою святость?
  - Про нехороших белых и красных я уже слышала от актера Пруткина и от вас пару часов назад. Кроме того, и сама уже пришла к выводу, что они не панацея для России. Что же касается лично вас... ненавидеть Батьку Махно у меня повода нет.
  -Вот! Ну и славно, ну и хорошо! Хватит на этом. У меня сегодня именины, позвольте пригласить вас, так сказать, на интимный ужин.
  -Интимный?
  -В смысле для двоих.
  -А Галя!
  -Да что вы все- Галя, Галя, я свободный человек, в своей свободной Республике. Ну вернее, скоро провозглашу свободную крестьянскую республику, как только возьму Екатеринослав. Первым делом отменю диктатуру пролетариата, военный коммунизм на Украине и Кубани, запрещу лидерство компартии, объявлю третью социальную революцию для повсеместного свержения большевиков. Самоуправление на основе беспартийных Советов и главное, наконец-то, передам землю в свободное пользование крестьян. Сомневаетесь?
  -Нет.
  -Сомневаетесь. Я сам сомневаюсь, ха-ха. Но не отступлюсь.
  Махно резко поднялся, задев ножнами шашки колено Анны. Она поморщилась от боли. Нестор Иванович позвал мальчишку:
  -Скажи хлопцам внизу, что б проваливали все вон, Батька один тут гулять желает.
  Мальчишка заржал, побежал выполнять приказ. Махно снова сел, взял Белоглазову за пальцы левой руки, внимательно их рассмотрел, вдруг начал целовать. Потом приложил ладонь Анны к своему лицу:
  -От тебя исходит вечная жизнь или смерть, не пойму. Но оторваться невозможно. Дышать тобой-уже счастье. Идём.
  Махно потащил Анну вниз. В зале кабака уже никого, кроме целовальника и двух его помощников не было. Один вытирал тряпкой стол у окна, другой ставил на него расторопно закуски, горшок с борщем, тарелку с тонкими колбасками, салом, бутылку с немецкой яблочной водкой.
  -Виски английские давай, от шнапса у меня икота, ха-ха, не при даме будет сказано. Анна Владимировна, чего вы желаете?
  Но ответа ждать не стал. Схватил бутылку шнапса и два фужера, наполнил прозрачной, пахнущей фруктами водкой:
  -Пока виски принесут...давайте, госпожа Белоглазова, будем здравы.
  Сразу, не чокаясь, выпил, зажал пальцами нос, захлопал заслезившимися глазками:
  -Не иначе из падалицы. Но пробирает хорошо, до костей.
  И опять схватил руку Анны, приложил к губам, принялся целовать.
  -Стану председателем анархической республики, вас заместителем назначу. Вместе будем править, свободу миру нести. Или, может, к черту республику. Давайте прямо сейчас куда-нибудь убежим, а? Говорят, бразильское правительство бесплатно земли переселенцам раздает, да еще подъемные выделяет. Уедем, будем табак или бананы выращивать, или что там они растят. А? Хотя нет, для начала нужно покончить с белыми. С красными, думаю, еще можно как-то договориться, они все же хоть и гнилые, паршивые, но как и мы коммунисты. Я, Махно, прекращу эту...белую метель, которая всем надоела. Нанесу Деникину такой удар, от которого он не оправится. Но не под Уманью, как он нас принуждает, а на юге, под Семёновкой.
  Махно снова в одиночку выпил. На принесенную половым бутылку шотландского виски он даже не взглянул.
  -Под Семёновкой,- повторил Нестор Иванович,- и не 12-го, а на 2 дня позже, 14-го. Для чего? А чтоб Деникин в замешательство пришел - срок назначенный вроде подошел, а махновцы ни туда ни сюда, начнет тасовать свои полки, а в движении какая оборона? Ха-ха. Тут-то я и стукну железным махновским кулаком.
  Нестор Иванович ударил по столу, опрокинув на пол тарелку с овощами. Помидоры покатились по полу к стойке целовальника, один- к входной двери. Она тут же распахнулась.
  В корчму влетела Галя Кузьменко. Лицо ее было красным, масляным, перекошенным.
  -А-а, вот вы где,- зло сказала она.-Спрашиваю, где Нестор, а никто не знает.
  -Не скандаль, Галя,- попросил захмелевшим голосом Махно. Анна заметила, что даже небольшая доза алкоголя делала его рыхлым, безвольным.
  - Что же это ты, подруга, делаешь? Не успела Галя в сторону, так ты сразу свои прелести моему мужу подставляешь. Не стыдно?
  -Нет,-спокойно ответила Анна. - Ну посмотри на себя- обвисшая, потрепанная, пропахшая водкой и кокаином. Я же молодая, стройная, красивая. Чего же мне стыдиться, когда мужик выбирает меня, а не старую развалюху.
  -Что?!-взвыла, не вскричала Галя, полезла за пистолетом.
  Анна ухмыльнулась:
  -Что, без маузера не можешь доказать свое первенство?
  Кузьменко, доставшая уже пистолет, отбросила его в сторону. Маузер попал прямо на стойку целовальника, разбив бутыль с самогоном. Владелец корчмы со страху присел, начал мелко креститься. К стенам прижались и половые.
  -Не ссорьтесь, девочки, я всех вас люблю,- уже заплетающимся языкам сказал Махно и тяжело, горестно вздохнул. Налил себе еще.
  А Галя засучила рукава, как заправский боец на кулаках, пошла на Анну. Когда Кузьменко к ней приблизилась, почти незаметно взмахнула рукой и Галя с открытым ртом начала оседать. Повалилась на пол, свернулась, держась за живот.
  -Ты её убила,- спокойно сказал Нестор Иванович, грызя огурец.
  -Зачем же я буду убивать твою супругу, Нестор, хоть не венчанную? Я тебе зла не желаю.
  -Я тебе зла не желаю,- пьяно повторил Махно.- Запомню эти слова. Всё, устал я, пошли все прочь, никого ко мне кроме Гали не пускать.
  Махно растянулся на лавке, подтянув под себя ноги. Анна наклонилась к Кузьменко, дала ей глотнуть воды, потом помогла подняться. Усадила на лавку.
  -Извини, подруга, не хотела причинить тебе боль,- примирительно сказала она.- Не нужен мне твой Нестор, я другого люблю.
  -Правда?- с трудом, все еще жадно глотая воздух, произнесла Галя.- Уходи из Ольшанки, прошу тебя. Беду ты нам принесешь. Хочешь, прям сейчас выведу?
  -Уйду, не волнуйся. Завтра. После спектакля. Сама же организовывала. Всё готово?
  -Всё. К 10 в магазине соберутся 9 человек якобы командиров подразделений.Из актеров.
  -Значит так. Скажешь завтра Нестору, чтобы он дал вместе со мной уйти и Бекасову.
  -Ротмистра своего любишь?
  -Да.
  На лице Гали появилась улыбка:
  -Ладно. Эй,-позвала она целовальника.- Положи Нестора Ивановича на свою кровать.
  -Слушаюсь, матушка,-поклонился тот.
  Вместе с половыми он бережно перенес Батьку на диван в своей комнатенке на первом этаже, укрыл волчьей шубой. Вернулся в зал, чтобы получить еще какие указания от "матушки", но там уже никого не было.
  
  11 сентября 1919 года, Елисаветградский уезд, Херсонская губерния, село Ольшанка.
  
  Ровно в половине десятого на центральной площади села, возле церкви, как и было задумано, выступил с речью Нестор Махно. Он был свеж и румян, как всегда полон азарта и энергии.
  "Товарищи! Главный на сегодня для нас враг- это генерал Деникин!-обращался он к крестьянам и съехавшимся командирам частей, с невысокой трибуны. Хоть и осуждал он большевистских комиссаров за популизм, бюрократизм и желание покрасоваться перед народом, но и сам был не чужд этим порокам. В Гуляйполе и теперь в Ольшанке велел сколотить себе небольшую трибунку, чтобы по причине своего небольшого роста быть выше, вызывать, по его словам, тем самым большее уважение людей. Далее он почти в точности повторил те слова, что накануне говорил Белоглазовой: "...Разбив белых, мы создадим свою анархическую республику - самую свободную, самую честную и самую богатую республику на свете. Большевики и прочие наши оппоненты будут нам завидовать и рано или поздно тоже придут к пониманию первостепенной важности анархизма для всего человечества".
  Толпа аплодировала Махно, хлопала и Анна, рядом с которой стоял Лёва Задов. Он дышал на нее несвежим ртом, говорил: "Сейчас пойдете с Нестором в магазин. Постарайтесь сделать все как надо и тогда не пожалеете". "Постараюсь",- ответила Анна.
  После окончания митинга из соседнего дома вышла группа из 9 человек. Одни в запорожских костюмах, другие в английских френчах. Направились на "совещание в штаб". Анне показалось одно лицо знакомым. Говорил же Задов, что это будут пленные белогвардейцы, решившие остаться у Махно.
  Широко улыбающийся Батька подошел к Анне, крепко пожал ей руку:
  -Гусары никогда не извиняются, но я всё же хотел бы принести вам свои извинения за вчерашнее, Анна Владимировна.
  -Что вы, Нестор Иванович, все было в порядке. Мы даже еще крепче подружились с Галей.
  -Вот как! Замечательно. Идемте, мне не терпится начать спектакль. Лева, уйди с глаз моих, не порть картину,- сказал он увязавшемуся следом Задову.
  -Удачи! - пожелал на прощание Лева и пошел к церкви.
  -Я знаю, что вы, Анна Владимировна, что-то задумали, и тем не менее, я иду с вами, доверяю вам.
  -Спасибо за доверие, Нестор Иванович, я постараюсь не упасть в ваших глазах.
  Возле магазина Овчинникова дымили зловонными самокрутками повстанцы. В массивных дверях сидел раскорячившись один из них. Видно, пьяный. При виде Батьки, товарищи его уволокли прочь.
  -С сегодняшнего дня еще одного хмельного увижу, расстреляю и его, и командира взвода, - пригрозил Махно.
  Сдал, как положено перед махновским Советом или совещанием оружие, в том числе и шашку. Откуда-то появившаяся Галя Кузьменко, прилюдно, под хохот повстанцев и их скабрезные замечания, обыскала с ног до головы Анну, кивнула: "Все в порядке". Кажется, на последок подмигнула.
  Махно и Анна вошли внутрь магазина купца Овчинникова. В сенях было сумрачно. За ними сразу кто-то закрыл на засов дверь. Анна обернулась. Это был высокий мужчина в английском френче, какие раньше носили в Добровольческой армии дроздовцы. Без опознавательных знаков, разумеется. Белоглазова заметила, что повстанцы не гнушаются никакой формой одежды. В том числе и в этом проявлялась их свобода от общепринятых в других армиях принципов. Пригляделась и вдруг поняла, что знает этого человека. Его фамилия, кажется, Данилов, он был командиром её летучего кавалерийского отряда бригады генерала Маркова.
  -Узнали, госпожа Белоглазова?-спросил человек.
  -Данилов.
  -Так точно, прапорщик Данилов Илья Матвеевич. Проходи, Нестор Иванович, не стой в дверях, надует.
  Данилов достал из-за пазухи револьвер, направил ствол на Батьку. Тот, кажется, ничуть не удивился.
  -Что, ловушка для Махно?-спокойно спросил Нестор Иванович.
  -Ага. Анна Владимировна, для вас пистолетик за баночкой оставлен.
  Белоглазова достала из-за табачной банки браунинг, проверила обойму, взвела курок, но направлять на Нестора не стала. Гранату, найденную там же, положила в карман.
  В просторной комнате за круглом столом сидели "командиры". У стены под пустой полкой для образов, устроился на табурете ротмистр Бекасов. У его ног стоял ящик с динамитом, в руке он держал гранату. На пачках со взрывчаткой лежал и запал с бикфордовым шнуром.
  -Выбор для вас небольшой, Нестор Иванович,- сказал ротмистр.- Или вместе прямо сейчас взлетаем на воздух или вместе уходим.
  -Да, выбор действительно небольшой,- согласился Махно.-Только какой резон вам оставлять меня в живых? Теперь вас расстреляют или мои хлопцы, или Деникин за невыполненное задание.
  -Почему же невыполненное?-удивился Бекасов.-Мы прихватим вас с собой. Пусть суд решает что с вами делать.
  -Ах, суд.
  -Именно.
  -Как же вы выберетесь отсюда?
  -Очень просто, приставим к вашей голове наган и никто не посмеет нас тронуть. Словом, возьмем вас в заложники.
  -Плохой план. Я не соглашусь принять такой позор, лучше уж взрывайте гранату, ротмистр.
  -Пойдешь как миленький,- зло процедил Бекасов, направился к Махно.
  На его пути встала Белоглазова.
  -Уймись, Петя!
  -Что?
  -Уймись, говорю, план твой действительно дурацкий.
  С этими словами она направила на ротмистра браунинг.
  -Та-ак, спелись уже. Не ожидал-с от вас, Анна Владимировна.
  -Ты никогда не знаешь чего от меня ждать, потому так и не смог завоевать моего сердца, Петя.
  -Я тебя всегда любил, а ты меня постоянно предавала. А я тебе всегда прощал твои предательства.
  Махно поморщился:
  -Послушайте, молодые люди, может быть вы оставите свои любовные выяснения до лучших времен. Ну не место и не время сейчас, господа. Решайте же уже что-нибудь.
  Бекасов взялся за кольцо гранаты, сидевшие за столом "командиры" попадали с лавок, инстинктивно закрыли головы руками.
  К ротмистру подошел Данилов, вынул из его рук бомбу, положил на стол.
  -Не дури, ротмистр. Пусть Бестия решает.
  -Её решение будет неверным.
  -Знаешь, Петя, чем добро отличается от зла? - спросила после паузы Анна, не сводя с ротмистра пистолета.- Тем, что добро делают добрые люди, а зло-злые. И у всех своя правда, каждый считает, что он совершает те или иные поступки во благо. Как же разобраться кто из них прав? Правильно, по конечному результату. А когда он не ясен? По поступкам. Армия Махно- настоящая разношерстная банда. Но сам Нестор- светлый человек, потому что он готов положить жизнь за свою правду, за то что он считает добром. Но разве счастье людей не добро? Может, в чем-то и ошибается, но он готов отдать свою жизнь за счастье других. Это он убрал атамана Григорьева, в союзе с которым был кровно заинтересован, когда тот начал совершенно бессмысленно убивать в занятых городах и селах евреев и русских. Это Батька запретил вообще какие-либо погромы. С людьми ему, может, и не повезло, но у кого они лучше- у Деникина, Троцкого, Петлюры? Все из одной пыльной имперской бутыли, лучше не найдешь. Вы свободны, Нестор Иванович, можете уходить через подвал.
  Нестор снял шапку, вытер ею пот со лба, опустился на скамью.
  -Свободен, значит? Ха. В последний раз я слышал эти слова в своей адрес, когда товарищи освобождали меня из Бутырки, после свержения царя. Спасибо, Анна Владимировна, за добрые слова, я рад, что вы меня правильно поняли за столь короткое время общения. Я уйду, а вы, госпожа Белоглазова, останетесь умирать? С этими...Ради чего?
  -Я сделала свой выбор, Нестор Иванович. С Бекасовым вы меня не отпустите, а без него я не уйду. Он ради меня решил жизнью пожертвовать. Да и прикипела я к нему сердцем.
  -Опять про любовь. Устал я от вас. Лучше пойду.
  -Кто желает, господа актеры, с Батькой- на выход, никого не держу,- сказала Анна.
  Шестеро "командиров" поднялись, подошли к Махно. Остался Данилов и седой мужчина, видно, бывший офицер.
  Батька взял Анну за плечи:
  -Жаль, Анна Владимировна, очень жаль, что наши дорожки расходятся. Вы на небеса, а я бить Деникина, ха-ха. Ладно, дел у меня полно, пошли хлопцы, раз желают, пусть погибают. Дураку и кукиш сало.
  Когда люк в подпол за Батькой и актерами закрылся, Анна направилась в складской закуток, где среди сваленных плакатов, действительно стоял сундук. Велела Данилову отодвинуть его.
  Талый не обманул, под ним тоже был люк.
  -Поджигай шнур, Петя.
  -Решила в самом деле вместе со мной отправиться на небеса? Еще есть время передумать, уходи с Махно.
  Тогда Данилов, отстранив Бекасова, поджег немецкой зажигалкой бикфордов шнур. Огненный, шипящий бутон медленно пополз к запалу, вставленному в квадратную динамитную шашку.
  Пробирались по подземелью на четвереньках.
  -Для чего ты отпустила Махно? - спросил ротмистр.- Мы не выполнили задания Ставки.
  -Нестор Иванович мне вчера спьяну проговорился, что начнет наступление не 12-го, а 14-го на юге, под Семёновкой. Если Махно погибнет, неизвестно куда пойдет его обезглавленная армия. Белаш, приемник Батьки, может срочно подружиться с Директорией и вместе с Петлюрой обрушится на нас. Мы такого натиска уж точно не выдержим. Знать время прорыва Ставке теперь важнее устранения Махно.
  -А если Нестор специально тебе эту утку подбросил?
   Данилов, шедший впереди с керосиновой лампой, обернулся:
  - Батька вчера вечером послал адъютанта к комдиву Егорову,- сказал он.- Я случайно слышал, как Лева делал наставление Чубенко- не перепутай, мол, Батька Махно просит поддержать его огнем артиллерии 14-го в 5 часов утра со стороны Белой церкви, а он де начнет прорыв на юге.
  -Понятно, Петя?- ухмыльнулась Анна.
  Бекасов ничего не ответил.
  -А ты, Илья, как попал в эту трагикомичную команду?-задала вопрос Анна.
  -Талый определил. Сказал, что нужно помочь Белой бестии. Костя знал, что я воевал когда-то в твоем отряде, Анна Владимировна.
  -Вот как. Забавно. Ну, Костя...
   Едва беглецы добрались до выхода у реки Синюхи, сзади прогремел взрыв. Земля дрогнула. Подземный коридор по которому они передвигались, обсыпался.
   В небольшом идиллическом заливчике действительно покачивалась на волнах лодка, на которую быстро погрузились.
   А у села, в зарослях ивняка, уже ждал Костя. Увидев вместе Анной и ротмистром Данилова с седым пленным, насупился, но ничего не сказал.
   Когда все влезли на тачанку, проверил заправку пулеметной ленты, стеганул плетью белую в яблоках лошадь, погнал тройку вдоль берега.
  С высокого холма за беглецами наблюдал в немецкий бинокль Махно. Рядом на корточки присели Галя Кузьменко, Лёва Задов, Виктор Белаш.
  -Кажется, спектакль удался,- сказал Нестор Иванович и процитировал Пушкина: "С утра садимся мы в телегу, мы рады голову сломать..."
  - "...И, презирая лень и негу, кричим: пошел,...мать!" - продолжила Галя и захохотала.
  -Доберутся до ближайшей станции, дадут телеграмму в Ставку.
  -Я ведь была режиссером,- подняла на Махно глаза сожительница.
  Нестор потрепал ее рыжие волосы.
  -А кто придумал сценарий?- подал обиженный голос Задов.
  -А кто разработал план прорыва под Семёновкой? Ха-ха,- тоже залился раскатистым смехом на всю округу начальник штаба.
  -Все молодцы,-похвалил Махно. - И Данилов не подкачал. Костя вообще прирожденный актер. А в Белоглазову он в самом деле по уши влюбился. Дурак, она сожрет его, только косточки выплюнет. Если, конечно, Деникин не повесит её за дезинформацию на первом суку, несмотря на свои гуманистические воззрения. Ну что ж, попутного ветра, Белая бестия. И все же какие она мне хорошие, добрые слова говорила. От тебя, Гапа, таких не дождешься. Надеюсь, хоть часть из них была сказана от чистого сердца.
  У Гнатовки Анна велела остановить.
  -Что случилось?-спросил ротмистр.
  -Слезай, Петя, дальше нам не по пути. Ты в Ставку, а мы с Костей в Гавриловку.
  -Куда?-побледнел Бекасов.
  -Сначала в Гавриловку, потом на Антиб. Мыс такой, на Лазурном берегу. Иди, Петя, полковник Васнецов ждет. От тебя теперь зависит, хм, судьба России. А я не гожусь более в спасительницы отечества, надоело, хочу простого человеческого, бабьего счастья.
  -С ним?-облизал пересохшие губы ротмистр, кивнув на Талого.
  -Ага, с ним. Нужно любить только того, кто любит тебя.
  -Но ведь и я тебя люблю!- крикнул, не стесняясь Данилова и пожилого офицера Бекасов.
  -Ты не дослушал фразу, Петя. Любить того кто тебя любит и дает душевный покой. А что ты можешь мне дать, Петя, кроме вечных своих душевных терзаний и метаний? Пламенную любовь? Большой огонь быстро гаснет и скоро от него остается только пепел. Прощай, Петя.
  Но ротмистр не двигался с места. Тогда Анна достала браунинг:
  -Я выстрелю, ротмистр.
  Он взглянул в ее синие, бездонные глаза и понял что Анна не шутит, а еще что хочет что-то сказать, но не может. Что удумала на этот раз, Бестия? Или в самом деле решила уплыть во Францию? За то, что отпустила Махно, могут и расстрелять, а сведения о прорыве, не исключено, липовые. Что удумала-то, милая, дорогая, любимая Аннушка?
  Бекасов спрыгнул с повозки. За ним последовали Данилов и пожилой.
  -Гони, Костя,- тронула за локоть Талого Анна.
  Тот, кажется, пришел на некоторое время в замешательство, а потом лихо взмахнул кнутом. Тачанка рванула с места, запылила на ухабистой дороге, а вскоре пропала за холмом.
  
  В тот же день, 11-го сентября, Махно поднял свои отряды и двинул их к Перегоновке, а ночью лично повел конницу в атаку. Два полка генерала Слащёва были разбиты, другие два, срочно переброшенные на юг после сообщения по телеграфу Бекасова, не успели подойти на помощь. Махно вырвался на свободу и начал громить тылы Добровольческой армии.
  
  Из дневника командующего ВСЮР генерала Деникина:
  "...В начале октября в руках повстанцев оказались Мелитополь, Бердянск, где они взорвали артиллерийские склады, и Мариуполь в 100 верстах от Ставки в Таганроге...Положение становилось грозным, требовало решительных мер. Для подавления восстания Махно, невзирая на серьезное положение фронта, потребовалось снимать с него части и использовать все резервы. Это восстание расстроило наш тыл и ослабило фронт в наиболее трудное для него время".
  Рейды Махно по тылам добровольцев, дали возможность красным отбить наступление Деникина на Москву. Это был сильнейший удар по Белой армии, после которого она так и не оправилась.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"