Мой друг,
В молочно-пенной колыбели,
Бесформенный туман, дрейфующий без цели,
Каким чудесным феям ты посвятишь свой сон?
Каких подводных чудищ ты не замечаешь?
Над бездной свесился и ножкою качаешь,
В мечтанья погружён. 
О том, что если б в васильковом миллионы
Лазурных бабочек, волнАми в чистом поле,
Вокруг тебя, их короля, затрепетали, 
И маслянистых крыл прикосновенья
Казались счастьем столь невыносимым,
Что тухли бы в сознании твоём,
Перегорая, целые миры,
То, ты бы о платан облокотившись,
Смотрел бы, как в дали олень небесный 
Из зиккурата Солнца высекает искры
И бьёт копытом в бубенец Луны,
И как томятся вложенные стрелы
В излучинах певучих Аполлона,
Ждут взмаха и биения браслетов
Его невозмутимые жрецы,
Как нежным угольком от чаш алтарных,
Он масло миражей разогревает,
В дым заглянув, решительно кивает
И скакунов выводит под уздцы. 
Он дышит этим воздухом,
На миг припоминает исписанные хрупкие листы,
Слепой певец над ними держит руки,
И сердце рвёт, зажатое в тиски,
О, наконец-то! Снова эти звуки!
Мир погружается в зыбучие пески,
Царица удушающего рая - 
Лазуревая бабочка, 
Что дёрганный твой танец навевает
С того конца кромешной темноты?