|
|
||
Лазоревая прибрежная кромка перетекала в простирающуюся до самого горизонта ослепительную синь. Взволнованная масса воды колыхалась, лениво играя корабликами и баюкая притаившихся в толще обитателей, курчавилась барашками, которые наперегонки бежали жадно лизать пляж, с шорохом перекатывая и выплёвывая камушки, или с рёвом бодаться со скалами, обрушивая на них внезапно закипающую ярость. На границе моря и неба непременно белел одинокий парус. И манил, манил в зыбкую даль, за горизонт. В городе, где жил Ватрушкин, моря не было. Бесстыже торчали вверх лисьи хвосты заводов, щекоча серое брюхо неба. По пьяным сосудам-улицам бешено носились или затыкали их пробками смердящие автомобили. Газированный воздух шипел в шинах, заползал в дома и торговые центры, ошмётками сажи оседал на листьях чёрных реликтовых тополей и в лёгких жителей. Засиженный птицами Маяковский устал ждать, когда здесь будет сад, и укоризненно показывал бронзовой рукой на грязную Абушку, в которой раньше горожане проявляли плёнки. С приходом вездесущей цифры мелкая пакостница текла между равнодушных домов просто так, без пользы унося вонючую таблицу Менделеева в Томь, затем Обь и дальше, в Северный наш Ледовитый... Ещё раньше светлая Аба весело играла вперегонки на зелёном лугу с телятами и поила жирных коров. Но это было так давно, что и говорить не стоит. От предков Ватрушкин унаследовал фамилию и любовь к бабушкиному печеву. И вот с него-то всё началось. Жена сказала, что из заменителя творога ватрушки не получаются. - Как из заменителя? Купи настоящий, - изумился Ватрушкин. - Нету настоящего. Везде подделка! - беспечно сказала жена и пошла смотреть сериал. Ватрушкин решил самолично исследовать магазины. Оказалось, что в молоке есть нечто со вкусом молока, но нет собственно молока, масло - это и вовсе не масло. То есть называется-то всё привычно. Но Ватрушкин скоропостижно осознал, что по сути дела со времён царя гороха он пьёт эрзац вместо пива, ест заменитель ссека* в любимых сосисках, курит сигареты, которые только пахнут отъявленным табаком. А может и неотъявленным! Политая ослиной мочой пыль табачных плантаций. Носит свитер, похожий на шерстяной, и якобы бамбуковые носки. Ездит на заменителе, даже можно сказать, эвфемизме автомобиля - "Ладе Калине". Живёт в доме, построенном из поддельных камня, дерева, цемента. Лёжа на диване из ДСП и винилискожи, читает адаптированные для электронных книг тексты или смотрит с женой телевизор, который каждый вечер профессионально осуществляет субституцию мозгов всякого рода г... гастродуоденальным продуктом. Про злословный интернет вообще неохота говорить... Я то, что я ем. Страшное открытие требовало осмысления. Ватрушкин купил водки, от которой - ну уж, она-то, родимая! - подляны не ожидал. И с потрясением прочитал на этикетке, что произведена сорокоградусная не из пшеницы или картошки, а из пищевого сырья "Люкс" с алиментарным сорбитом, глицерином, винной кислотой, а также двууглекислым натрием... Почему-то особенно удручил двууглекислый. Что делать? Пить или не пить? Я то, что я пью. - Надо, Федя! - уговорил себя Ватрушкин и опрокинул стаканчик. Во время рекламы на кухню заглянула жена. Расторопно порезала колбаски. Разбила на сковородку пяток яиц. Мелочь, а приятно! Налил и ей. Чокнулись. Паллиативная терапия подействовала. Жизнь уже не казалась непоправимой. И даже наоборот - радостно, что у мезима есть заменители. Со сковороды весело подмигивала разноцветными желтками глазунья. Каждый охотник желает знать, где... Вот чёрт! Померещится же такое! - Не показалось, - успокоила жена. - Это трудолюбивые китайцы придумали. - Что придумали - яйца красить? Дык, вроде до Пасхи далеко ещё... Да и не изнутри же, мать твою!.. - озарило Ватрушкина. - Дурак! Маму-то за что? - беззлобно ругнулась жена, надув пухленькие губки. - Яйца изобрели. И, между прочим, не только куриные, - игриво добавила она и побежала, колыхая грудью, опять к телевизору. Ватрушкин опасливо ковырнул вилкой самое невинное - голубенькое. Новый поворот в теме непонятных ротаций поставил в тупик. Он даже вышел в комнату, с испуганной подозрительностью приглядываясь к жене: не замечал раньше, что губы и грудь у неё такие... силиконистые. Ночью Ватрушкину снился сон. Будто остались на планете одни заменители. И даже сам Ватрушкин... Будто прикасается к жене, ласкает, а она... резиновая Зина из дорогого магазина. А у него - вместо даденного природой инструмента - огромный чёрный фаллоимитатор, блестящий, как дельфин. С воздушными шарами-яйцами. Молчит Зина латексной подушкой и втягивает в себя Ватрушкина, долго втягивает, будто насосом перекачивает. И будто лодка рыбацкая надувается... на волнах качается... Я то, что я ем... причмокивает. Перетекает Ватрушкин в ненасытную лодку... совсем мало от человека осталось. Проснулся Ватрушкин от этих странных резиновых фрикций. Глянул на жену: спит, мирно посапывая. Потрогал: тёплая, живая, и не Зина вовсе, а Любушка. "Приснится же такое" - подумал, привычно ощупывая языком фарфоровые зубы. С работы слинял пораньше: после вчерашнего охватило смутное, как предчувствие космоса, ощущение. Штормило и не работалось. Путь лежал мимо бассейна. Вот оно! "Хоть и заменитель моря, но на безрыбье..." И даже представил себе, как плывут по дорожкам разноцветные медузы купальных шапочек. И он среди них - красивым кролем. На двери висело объявление: "Ввиду невостребованности и малой самоокупаемости бассейн закрыт". А рядом - наглая реклама индивидуальных надувных бассейнов и кривая стрелка за угол. Ватрушкина затопила волна безумия. Мечта, проклюнувшаяся из голубенького яичка, разрослась в стихию и стала нестерпимой, как энурез. Кинулся Ватрушкин за угол и решительно взял в кредит резиновое чудо, приволок красавца домой. Выбросил с балкона диван из ДСП и винилискожи вместе с жидкокристаллическим субститутом жизни и стал надувать новое приобретение. Сон в руку! Когда пришла с работы жена и увидела настоящее море во всю большую комнату и розовую медузу купальной шапочки, которую Ватрушкину всучили в нагрузку к мечте и в которой он рассекал голубые просторы, она сначала испуганно охнула. Потом быстро начала скидывать с себя одежду, встала на бортик, красиво изогнулась и бесшумной рыбкой вошла в воду. Они плавали и ныряли, повизгивая от восторга и поднимая веер хохочущих брызг. Само собой получилось - слились, как два дельфина, в единое целое. Нежность. Взволнованная масса воды колыхалась, жадно лизала и ласково баюкала голые тела счастливых обитателей, курчавилась стыдливыми барашками и клокотала яростной страстью, переливаясь через край, заполняя квартиру, подъезд, дом. Загрохотала по пьяным сосудам улиц, вышибла шипучие пробки, смыла авгиевы конюшни города и устремилась в океан Вселенной. - Догоняй! - крикнула Люба, размашисто загребая и удаляясь. "Да ведь она за буйки заплывёт, - встревожился Ватрушкин. - А там - акулы..." И торопливо поплыл вслед. * ссек - мягкая бескостная часть говяжьей туши, часть бедра.
- Комментарии: 49, последний от 27/09/2017.
- © Copyright Юрина Татьяна (poluyanovatanya@mail.ru)
- Размещен: 08/11/2012, изменен: 12/10/2016. 7k. Статистика.
- Рассказ: Постмодернизм
Связаться с программистом сайта.