- А если так? - Андрес застучал по клавишам, отдавая приказ прибору. - Не думаю, - покачал головой Ноанн и нажал несколько кнопок, после чего напарники уставились на экран.
На экране была видна комната, в которой помещались операционный стол, громоздкий металлический агрегат, раскинувший над столом гибкие "руки", водопроводный кран с раковиной и емкость для мусора. На столе лежал человек со вскрытой грудной клеткой. Этим человеком был я.
- Ты уверен, что мы поступаем правильно? - спросил Андрес. - Может, еще не поздно вернуть все, как было?
- Уже поздно, - отрезал Ноанн и постучал по другому экрану, где ломанными линиями змеились непонятные непосвященному графики. - Мы должны довести работу до конца, иначе получим чудовище. Либо труп.
Андрес вздохнул и снова набрал на клавиатуре какой-то приказ. "Руки" ожили, заплясали над моим телом, быстро проникая внутрь, что-то меняя - неуловимо, но безвозвратно. Какая-то странная горечь охватила меня. Как больно! Они там что, совсем сбрендили? Я метнулся в пультовую, где находились экраны, клавиатуры и двое ученых, и понял, что ничего не могу им сделать. Они меня даже не увидят. Н-да, есть существенные минусы во внетелесном существовании. Я вернулся к своему телу, завис над ним, вгляделся в пляску металлических "рук", пытаясь понять, что же они делают. Ничего не понял. Я ведь не ученый. Я писатель. Или?..
- Вот и все, - Андрес тяжело оперся о стол руками. - Давай, что ли, будить его, Ноанн?
- Да, пора уже, - покивал его напарник и ткнул пальцем в большую синюю кнопку. Дверь, отделяющая операционную от пультовой, с шипением отъехала в сторону.
Я пришел в себя и некоторое время лежал, пытаясь осмыслить изменения. Ничего пока не было понятно. Полностью разобраться мне не дали. Дверь открылась, и в операционную вошли Андрес и Ноанн.
- Все, Гер, - Андрес щелкнул чем-то на ребре стола, и зажимы, удерживающие мои руки и ноги, раскрылись. - Как шов, не болит? - Я потрогал грудь и отрицательно покачал головой. - Тогда вставай. Вот, мы тебе одежду принесли.
Я сел, и на столешницу рядом со мной шлепнулся пакет с такой же формой синего цвета, как и на ученых, только без опознавательных знаков.
- Чего сидишь-то? - проговорил Ноанн. - Не бойся, шов не разойдется. Вставай, одевайся.
- Я не боюсь, - вздохнул я. - Я пытаюсь понять, что вы со мной сделали.
- Потом займешься самокопанием! - панибратски хлопнул меня по плечу Андрес. - Оденься хоть.
Спорить с ними не хотелось. Я встал и не торопясь оделся. Что-то было неправильно, сильно неправильно, но я не мог понять, что именно.
- Что вы со мной сделали? - не выдержав, напрямую спросил я, когда мы шли куда-то по коридору.
- Сейчас расскажем, - пообещал Ноанн. - Не гони лошадей.
Вскоре мы пришли в помещение, которое правильнее всего было бы назвать столовой. Ноанн и Андрес усадили меня за стол, а сами пошли за едой. Вскоре Андрес вернулся и поставил передо мной тяжело груженный всякой снедью поднос.
- Пока все это не съешь, ничего не расскажем, - тоном лечащего врача сказал Ноанн, подошедший вслед за напарником. Он принес еду для себя и Андреса.
Я вздохнул и отхлебнул чая из кружки.
- Может не будем томить человека ожиданием? - предложил Андрес через некоторое время. - Расскажем прямо сейчас...
- Во время еды не стоит... - начал было Ноанн, но я перебил его:
- Человека? Но я же... - я запнулся, едва не выронив кружку.
- Да-да, - покивал Ноанн. - Ты теперь человек, как и все здесь присутствующие. - Он обвел рукой обеденный зал. - Собственно, это мы с тобой и сделали.
- Нет... Не может быть! - Не желая верить, я вслушивался и вслушивался в себя. Да. Хвостов и собачьих ушей не было. Бледно-золотистой шерсти - и подавно. И крыльев... Не было. На их месте торчали два коротких и тонких отростка, похожих на антенный радиоуправления.
- Гер, спокойно, - произнес Ноанн. - Не этого ли ты хотел, когда заключал с нами договор? И ешь, ради Бога, не заставляй кормить себя насильно!
Я нехотя взялся за вилку. Не этого ли я хотел... С чего я вообще решился на эту безумную операцию? Зачем поучаствовал в проекте "Чужие души"? Теперь я хуже, чем мертв... я калека.
Память просыпалась медленно. Собственно, и не память даже - обрывки мыслей, образов, ощущений...
Осознание себя не человеком. Страх. Ветер. Понимание. Восторг. "У меня есть крылья!"
Поделился с родителями. Чужой страх. "Так не бывает!" "Никого это не интересует, родился человеком - соизволь им быть!"
Маска. Долгие годы маскировки под человека. Творчество. "Крылья, крылья! Сплошные крылья, сколько можно об этом писать?" - "Но я не могу иначе!" - "Все могут, а ты - нет?"
Носить маску больно. Это против природы. Как же надоело прятаться! А что, если маска станет лицом? Зачем мне здесь крылья? Все равно не могу летать.
Решено...
Вот, значит, как я оказался среди подопытных добровольцев. Первозданный Свет, что же я наделал?!
- Как?.. - я поднял глаза на Андреса и Ноанна. - Как вы это сделали? Крылья...
- Их больше нет, - подтвердил Андрес.
Вилка выпала из моих ослабевших пальцев. Я тихо завыл, обхватив голову руками и мерно раскачиваясь. Естественно, что я не заметил, как Ноанн, без лишних эмоций, достал из кармана шприц и вскрыл упаковку. Не заметил и осуждающего взгляда Андреса. Только почувствовал резкую боль в плече, и сознание поплыло в темноту...
Пришел в себя я в одиночной больничной палате, эдаком боксе с кроватью, сан-узлом, каким-то хитрым прибором и стеклянной стеной, открывающей вид на соседнюю комнату, похожую на давешнюю пультовую. Сквозь стекло мне был виден прикорнувший в кресле Андрес. Я встал с кровати и, подойдя, постучал по стеклу. Ученый встрепенулся, встал из кресла, улыбнулся, достал откуда-то микрофон.
- Очнулся? - раздался его голос в палате. - Превосходно! Как ты себя чувствуешь?
- Паршиво, - признался я. - Операция необратима?
- Да, - виновато покивал Андрес. - Что с тобой случилось вчера за обедом?
- Ничего, - глухо отозвался я. - Просто я понял, что добровольно искалечил себя.
- Искалечил? - Казалось, Андрес не понимал меня.
- Я думал, мне будет легче, если маска станет лицом. Увы, я ошибся. Страшно ошибся. Лучше бы я сразу покончил с собой...
- Гер, ты чего?.. - мой собеседник невольно подался назад.
- Андрес, где я нахожусь? - спросил я.
- В подвальных помещениях института. Что ты задумал?
- Ничего, - отстраненно произнес я. - Андрес, оставь меня в одиночестве, пожалуйста. Мне надо помедитировать.
- Хорошо, - не стал спорить тот. - Только не забывай, что за тобой все равно следят.
Я не ответил, отвернувшись от стеклянной стены. Через несколько секунд послышался звук опускаемой занавески. Я вернулся на кровать, лег, расслабился. Еще раз вслушался в себя. Должен быть способ вернуть мою суть на место! Иначе я либо сойду с ума, либо умру. То, что со мной сделали... это ведь как пришить маску к лицу. Настоящее лицо ведь не исчезает в этом случае. А значит, маску все же можно отодрать, пусть через боль и страх. Я глубже и глубже погружался в себя. Уверен, что смог бы сжиться с пришитой маской, позволив ей окончательно прирасти и заменить лицо. Такое ведь тоже возможно. Не этого ли я хотел? Но почему же тогда мне так не хочется этого сейчас? Вот эти два отростка - все, что осталось от некогда роскошных и сильных бледно-золотистых крыльев. Вот если бы не было и их, был бы повод для паники. Я чувствовал, что нахожусь не более чем в шаге от правильного решения. Еще немного глубже... Крылья! Я оказался прав. Крылья были отделены от меня, но никуда не исчезли. Значит, их можно прирастить обратно. Вот если бы я не принялся за дело сейчас... да, через пару дней и эта возможность исчезла бы. Я потянулся к крыльям, но тут меня грубо прервали.
Кто-то немилосердно тряс меня за плечи. Открыв глаза, я увидел, что это Андрес. Чуть поодаль от него стоял Ноанн. Вид его был мрачен, руки скрещены на груди.
- Очнулся? - хмуро проговорил он. - Не пытайся бежать в смерть, Гер. Будет только хуже. Мы можем сделать так, чтобы ты не смог уйти даже в поверхностную медитацию, чтобы даже задуматься ни о чем надолго не мог. Понимаешь? - Ноанн подошел ближе.
- Я и не пытался, - отозвался я, глядя в его холодные глаза. - Андрес, отпусти меня. - Тот разжал руки, и я сел, оказавшись с Ноанном лицом к лицу. - Я пытался исправить свою ошибку и вернуть себе свою суть.
- Твоя суть изменена, мечтатель, - отрезал Ноанн. - Обратное измерение невозможно. Ты теперь человек, Гер. Смирись.
- Через пару дней действительно станет невозможно что-либо исправить. А сейчас... Ноанн, Андрес, я ведь ничего у вас не прошу. Ничего! Только несколько часов покоя... Клянусь, что не умру.
- Ты уже чуть не умер. Ты бы самостоятельно не вышел из этого транса не вышел. Смирись, Гер.
- Вы не изменяете суть по-настоящему, - сказал я. - Вы просто пришиваете маски к лицам. А такую маску можно снять, хоть это и больно.
- Андрес, коли ему препарат, - устало вздохнул Ноанн. - Он уже просто бредит.
- Нет... - прошептал я. - Ноанн, не надо. Ты не понимаешь!
- Смирись, Гер, - повторил он. - Я уверен, ты скоро привыкнешь. Не этого ли ты хотел?
- Не этого... - эхом откликнулся я, откидываясь на подушку и наблюдая, как Андрес набирает в шприц какую-то прозрачную жидкость. На сопротивление не осталось сил. - В последний раз прошу, дайте мне всего несколько часов!
- Может, пойдем у него на поводу? - осторожно предложил Андрес.
- Я не хочу отвечать за его смерть, - бросил Ноанн. Андрес вздохнул и, перетянув мне руку жгутом, ввел мне в вену содержимое шприца. Я едва не задохнулся. С шумом втянув воздух, я ошалело уставился на ученых.
- Если я от чего-то и умру, то от подобных препаратов, - наконец выдавил я.
- Вздор, - отмахнулся Ноанн. - Все, идем, Андрес.
Андрес осуждающе покачал головой, но ничего не сказал и пошел за Ноанном. Уже у самой двери он оглянулся на меня и вздохнул. Потом он вышел, и дверь закрылась. Пиликнул электронный замок, и я остался один.
Уйти в медитацию я действительно не смог. Блокатор работал, и все мои усилия натыкались словно бы на каменную стену. Через несколько минут я выбился из сил и забылся тревожным сном.
Когда я проснулся, в комнате царил полумрак: большие лампы под потолком были выключены, горел только маленький ночник на прикроватном столике. Рядом с ночником обнаружился поднос с едой, чему я даже обрадовался. Есть и пить хотелось ужасно. Быстро умяв все, что было на подносе, не обращая особенно внимания на вкус, я снова вслушался в себя. Я надеялся, что действие блокатора кончилось, но надежда не оправдалась. Каменная стена была на месте. Но ведь не может быть, чтобы не было выхода! Я ударился о стену всей своей силой воли. Еще и еще раз. Бездумно и безнадежно, как рыба об лед. Я бился и бился, пока стена, наконец, не поддалась. Я вздохнул с облегчением и скользнул по проторенной дорожке к крыльям. Через несколько секунд я коснулся их. Крылья ожили, откликаясь. Мгновение - и они приросли на место. Я было обрадовался, но, вслушавшись, понял, что радоваться рано. Меня самого покрывала словно алмазная корка - она не давала ничего толком ощущать.
Та самая защита от чудес, что у большинства людей отрастает сама по себе.
Все оказалось гораздо сложнее пришитой маски.
Я застонал...
- Смотри-ка, Андрес, - проговорил Ноанн, - а он упрямый. Надо же, пробился сквозь блокатор. Молодец.
- Ноанн, зачем ты... мы... все это делаем? - Андрес недоуменно развел руками.
- Пусть ценит свои крылья, - холодно отозвался тот. - Не будем ему мешать, это, по-видимому, бесполезно.
- Ты тоже не-человек, - внезапно догадался Андрес.
- Да, - Ноанн повернулся к нему и посмотрел в глаза. Андрес отшатнулся. Глаза Ноанна были полностью желтыми с узким вертикальным зрачком. Андресу даже на миг показалось, что перед ним волк, черный, поджарый, хищный. - Более того, я антипод Гера.
...Отчаяние медленно сменялось яростью. Ну уж нет, я не сдамся! Ярость придала сил. Могучий крылатый пес с лохматой шерстью бледно-золотистого цвета встрепенулся и одним немыслимым усилием вырвался из навязанного извне облика, сметя все блоки и маски. Я стал самим собой. Собой настолько, насколько это вообще возможно! Ярость смешалась с восторгом, где-то рядом вспыхнул Первозданный Свет. Силы было столько, что я заорал что-то победное и бросился вверх, пробив на раз и потолок, и несколько сот метров земли над ним. Вырвавшись на поверхность, я ощутил ветер и, смеясь, поприветствовал его, как старого друга. Наконец-то!
Откуда-то я знал, что это Ноанн, холодный и расчетливый Ноанн, безумно рад этой моей победе, что он сейчас стоит у окна и удовлетворенно скалится, глядя мне вслед. И не было для меня в этот момент ничего правильнее этой радости.