...Есть цивилизации, которые, достигнув наивысшего уровня развития, возвращаются к своим истокам, чтобы пройти свой путь заново, исключая сделанные в прошлом ошибки. И продолжается это до тех пор, пока пройденный путь не станет идеален...
***
Это Раат. Темно-зеленый шарик планеты, плывущий в неизвестности космоса. Странный мир. Раатианская цивилизация, пхеты, - одна из таких, замкнутых в Круги Развития. На момент нашего повествования она находится на Третьем Круге. Современную эпоху Раата можно сравнить с земным Средневековьем, но в очень приблизительном смысле. Ведь подобные пхетам народы не утрачивают достижений предыдущих Кругов.
Третий Круг Развития раатианской цивилизации можно охарактеризовать отказом народа от чувства привязанности, как такового. Понятие любви тоже исключалось, как одно из самых низших чувств.
Вот они, пхеты. Поджарые, высокие, с длинными когтистыми пальцами, и чешуйчатой кожей. Гуманоидные ящеры. Еще одна странность планеты Раат: отсутствие млекопитающих и птиц. Их экологические ниши так же занимают рептилии, правда самые разнообразные.
Итак...
Части прошлого.
Заводчик о чем-то бубнил над ухом, спрашивал и давал советы. Это раздражало и не давало сосредоточиться. Я сжал пальцами виски и прошипел:
- Заткнись...
Заводчик запнулся на полуслове. Я еще раз оглядел загон, в котором находилось около двух десятков хурров. Вздохнул. Нет, они не могут быть всего лишь средством передвижения. Слишком уж красивы эти двуногие ящеры. Внезапно мое внимание привлек стоящий у дальней стены загона самец иссиня-черной масти. Я направился к нему. Хурр окинул меня безучастным взглядом и отвернулся. В его взгляде блеснуло что-то, незнакомое мне. Но незнакомое никогда не пугало меня.
- Где его самка? - спросил я.
- Умерла, - вздохнул заводчик. - С тех пор он словно с ума сошел. Не ест ничего.
- Не страшно, - сказал я. - Я его покупаю.
Заводчик хотел что-то сказать, но я остановил его взмахом руки. Он вздохнул и принял от меня несколько монет, много меньше, чем полагалось за хурра, но спорить не решился.
Подойдя к ящеру, я похлопал его по шее: "Все хорошо..."
"Нет."
Я вздрогнул. В глазах хурра на мгновение вспыхнула ярость. "Ладно. Извини." - Я потрепал его по холке. Он коротко фыркнул, как бы соглашаясь.
В общем, из загона я уже выехал верхом. Спину буравил взгляд заводчика, который никак не мог понять, почему я выбрал самого апатичного, самого жалкого из его ящеров.
"Полумесяц", - прозвучало внутри меня. - "Имя."
Никогда раньше я не слышал о таком способе общения среди хурров. Но вот же он, невербальный диалог.
- Полумесяц, так Полумесяц, - сказал я. - А меня зовут Хенес.
"Хенес. Запомню."
Ящер посмотрел на меня желтым глазом и щелкнул челюстями.
Есть такое давно забытое выражение - "душевное родство". Оно было особенно популярно во времена Второго Круга. Сейчас уже никто не знал, что обозначать этими словами. Как и словом "душа", между прочим.
Полумесяц резво бежал по пыльной дороге. Мы направлялись в Кадмиин - город, который я привык считать своим домом.
***
Фараги летали слишком высока, чтобы их можно было заметить. Зато их можно было услышать. Я поднял голову. Крики крылатых тварей не сулили ничего хорошего.
Внезапно мой ящер перешел на шаг и остановился. Я щелкнул поводьями.
"Не пойду туда. Не пойду."
- Почему? - Я недоумевал.
"Потеря. Смерть. Не хочу."
Я вздохнул. Почему-то верилось в правоту этого хурра. Да, было в его невербальной речи что-то, чему уже нет названия. Я отпустил поводья. "Вези, куда считаешь нужным, Полумесяц."
Ящер поднял голову и посмотрел на небо. Возможно, он мог видеть кружащих над нами фарагов. Потом он развернулся и побежал. Прочь от Кадмиина, которого мы почти достигли.
***
Кажется, я просто не был тем, кем меня считали. Я был ошибкой. Меня вообще не должно было быть - по законам пхетов Третьего Круга. И это бросалось в глаза. Но никто этого не хотел замечать - по все тем же законам.
***
Жрец Высокого Окружения Антор стукнул кулаком по столу.
- Он выродок! Ошибка генома! Куда смотрели ваши ученые?! Он способен сорвать Третий Круг!
Хвост его дергался, гребень был прижат к голове. Весь вид пхета выражал ярость.
- Он умеет любить, - Наблюдатель сидел в кресле напротив. - Ну и что? Кому это мешает?
- Но он может помешать развитию... - Каменное спокойствие собеседника выбивало Антора из колеи.
- Ты в этом так уверен? - Наблюдатель саркастически приоткрыл пасть. Его чешуя холодно поблескивала.
Жрец был в замешательстве.
- Успокойся, сын мой, - сказал Наблюдатель. - Мы следим. Все будет как должно.
И он исчез.
Антор откинулся на спинку кресла и перевел дух.
"Какой же ты идиот, Наблюдатель", - подумал он.
"Я все слышу!" - мгновенно отозвался спокойный, чуть насмешливый голос.
Жрец скрипнул зубами от страха и злости. Он не понимал тех, кому служил. Он просто не знал, что Наблюдатели - лишь пхеты Первого Круга Развития, взявшиеся контролировать последующие Круги.
***
- Ну и где мы? - сказал я в пространство.
Вокруг нас был лес. Ветви огромных гаранов нависали над тропинкой, заставляя Полумесяца ступать медленно и очень осторожно.
Ящер покосился на меня:
"Мы уже далеко от смерти."
- Да что же это за смерть такая? - устало вздохнул я, уткнувшись лбом в его пушистую шею.
"Ты устал."
"Да..." - сил на вербальную речь не было. Как, в прочем, и необходимости в ней.
Я спешился и расседлал Полумесяца, после чего без сил повалился под ближайшее дерево. Сквозь кружево ветвей и листьев темнеющее небо было едва видно.
Рядом устроился мой хурр, свернувшись в большой меховой шар, почти незаметный в наступающих сумерках. Я протянул руку, и он ткнулся мордой в мои пальцы.
"Друг", - прозвучало у меня внутри.
"Какое странное слово", - подумал я, рассеяно перебирая шерсть на голове ящера. - "Но от него так и тянет теплом."
***
В ту ночь мне снилось, что я фараг. Я летел, и земля была далеко внизу, но я мог видеть все до мельчайших деталей.
Внизу был город. К нему слетались целые стаи маленьких крылатых тварей. Но я не спешил снижаться. С городом было что-то не то. Он был... мертв. Да, улицы были полны спешащими по своим делам или просто гуляющими пхетами, но... это были уже мертвецы. Я видел, как из них уходит жизнь. "То ли проклятие, то ли эпидемия..." - подумалось мне.
И вдруг я узнал город внизу. Это был Кадмиин.
Я проснулся с нервно дыбящейся чешуей. Перед глазами покачивалась на ветру травинка. Я шумно выдохнул. В Кадмиин дорога заказана, и теперь было понятно - почему. Но куда тогда? Басмонд? Я прикинул в уме расстояние. Далеко... Хотыгины Когти? Ближе... но я же не прятаться собрался... а в этой деревне только прятаться хорошо... Я в сердцах махнул рукой. Двинемся в Реокку, там я еще не бывал...
Полумесяц слегка боднул меня в плечо: "Проснулся. Хорошо." Я улыбнулся и погладил его. Потом сел, прислонившись к дереву, и распустил шнурки дорожной сумки. В ней лежали лишь пара кусков вяленого мяса и половина хлебного шара, давно зачерствевшего. Я вздохнул и вытащил из сумки один из кусков. Потом достал нож и разрезал мясо. Одну часть я протянул внимательно следившему за мной ящеру, и тот аккуратно взял его передней лапой. Я не придал этому значения, занявшись оставшимся куском.
Минут через десять я уже был в седле, и хурр осторожно ступал по лесной тропинке, к дороге, которая приведет нас в Реокку, Город Озера Пяти Рек. Как Полумесяц выбирал направление в то утро, до сих пор остается для меня загадкой.
***
Она была еще слишком юна, чтобы иметь имя. У нее была орехово-глянцевая чешуя, а свой гребень она красила в ярко-красный цвет. Да, она была очень красива. На улицах ее провожали жадными взглядами, в общежитии, где она жила, просто завидовали. Но больше она не могла вызвать никаких чувств. Ведь пхеты Третьего Круга не умели по-другому. Но она и не стремилась чувствовать и вызывать чувства. Ведь она была таким же пхетом, как и все.
Сейчас она шла в художественную студию, которая находилась на самой окраине города. В Реокке не жаловали деятелей искусства.
Здание студии было похоже на немного перестроенный сарай. Впрочем, оно и было перестроенным сараем. Она приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Дверь болезненно заскрипела. Сидящий у мольберта немолодой пхет поднял голову на звук.
- Проходи, - кивнул он своей гостье.
Она вошла в комнату и огляделась. Всю дальнюю стену студии занимал холст с неоконченной картиной. На картине был изображен Наблюдатель верхом на Небесном ящере, рваные клочья облаков и виднеющаяся сквозь них земля.
Она взяла кисточку и подошла к холсту. Надо было заканчивать работу.
Она рисовала для храма, и рисовала, вкладывая в картину всю свою веру, истовую, юношескую веру, чистую и прекрасную в своей наивности. Да, пхеты Третьего Круга умели верить. Может быть, это единственное, что они умели делать искренне.
***
Это было слишком ярко и остро, чтобы не обратить внимание. Полумесяц споткнулся и чуть не упал, я едва удержался в седле. На обочине дороги кто-то лежал. Лежащий тонко скулил, от него кругами расходились волны сильного и гадкого чувства. Я не знал, как назвать это.
Мой хурр покосился на меня: "Плохо."
- Конечно, плохо... - прошептал я, спешиваясь.
Лежащее в пыли существо представляло собой маленький комок пушистой плоти. Оно дрожало и пульсировало, будто сотрясаясь в рыданиях. При моем приближении пушистое нечто взвизгнуло на каком-то совсем уж не подвластном уху диапазоне, и волны гадкого чувства на мгновение слились в единое море ощущения. Оно накрыло меня душным и колючим одеялом полной безысходности.
"Идем." - На мое плечо легла лапа ящера.
Я подобрал комок пушистой плоти и успел поразиться тому, как он приятен на ощупь, прежде чем мои ладони опустели. Маленькое существо исчезло, но его чувства остались. Они висели над тем местом, где оно было минуту назад, почти осязаемые, плотные, словно вязкий, тяжелый ветер.
Я отряхнул ладони и прыгнул в седло. "Это было отсутствие любви..." - тревожно, подавленно отозвалось у меня в душе. "Любовь? - подумал я. - Еще одно странное слово... Отсутствие любви... как больно это звучит... но почему?"
Полумесяц раздраженно щелкнул челюстями и понесся вперед.
***
"Сострадание," - подумал Антор, снимая с полки маленький томик в потертом кожаном переплете.
Жрец Высокого Окружения уже третий день не выходил из дома. Он пытался найти ответ на вопрос Наблюдателя. Странный и каверзный вопрос: "А есть ли у тебя душа?"
Антор раскрыл томик и вчитался в текст. Но, спустя несколько минут чтения, он раздраженно отбросил книгу в угол:
- Какая гадость!
- Это не гадость, - внезапно раздался за спиной жреца знакомый каменно-спокойный голос. Наблюдатель, как всегда, появился без предупреждения. - Это Высокое Слово.
Антор обернулся. Нежданный гость стоял, держа в руках книгу.
- Это Высокое Слово, - повторил он.
- Для нормального пхета это гадость! - прошипел жрец, отводя глаза.
- Как же много вы потеряли... - в голосе Наблюдателя скользнула грусть. - Какая чудовищная ошибка...
- О чем вы? - спросил Антор. Но его странный собеседник уже исчез, забрав с собой маленький томик в кожаном переплете.
***
Реокка поразила меня однообразием своей архитектуры. Я шел по прямым, как стрелы, улицам, ведя Полумесяца под уздцы, и смотрел на серые кубические здания, отличающиеся друг от друга лишь размерами. В Кадмиине все было по-другому. Я прикрыл глаза, и из памяти услужливо всплыли сказочные домики моего потерянного города.
Вскоре я вышел к Рео - неширокому озеру, на берегах которого и построена Реокка. Через озеро и пять впадающих в него рек было переброшено множество мостов и мостиков - таких же выверенных, как и все остальные постройки города.
Я набросил поводья своего ящера на подвернувшийся столбик и взошел на главный мост через Рео. Дойдя до его середины, я остановился и огляделся. Реокка лежала передо мной как на ладони. Я прикрыл глаза, и перед внутренним взором снова возник Кадмиин. Что же произошло там?
Я вздохнул и глянул с моста вниз, в черно-синюю вору озера. Из воды на меня уставился усталый, вымотанный пхет - я сам. "Чешуя тусклая, - подумалось мне. - И взгляд, как у побитого хурра."
Я снова поднял взгляд на город. Пхеты целеустремленно сновали по улицам, подобно муравьям. Да и сама Реокка походила на огромный лесной муравейник. Меня передернуло от такого сравнения. "Терпеть не могу муравьев..."
Я уже собрался покинуть мост, как вдруг мое внимание привлекло ярко-красное пятнышко на самой окраине города. Вглядевшись, я смог разглядеть тонкую девичью фигурку, входящую в сараеподобное здание. Мне стало интересно.
Я съехал по перилам вниз, едва не упав в воду. Полумесяц посмотрел на меня встревожено. Я похлопал его по шее в вскочил в седло. Ящер фыркнул и помчал меня по прямым и скучным улицам Реокки, обгоняя таких же прямых и скучных горожан, к единственному, как мне казалось, живому существу этого каменного муравейника.
***
- Да поглотит тебя Карающий, девочка! - голос хозяина художественной студии звенел от восхищения. - Это невозможно! Кто твой учитель?
Она склонила голову:
- Я самоучка.
Немолодой пхет не мог оторвать взгляда от ее картины.
- Можно попросить вас об услуге? - вдруг спросила она.
- Да, конечно, спрашивай.
- Позвольте мне отправить письмо с вашим крыланом? Необходимо сообщить господину Антору о том, что его заказ выполнен.
- Конечно, девочка. - Немолодой пхет открыл клетку и извлек из нее сонного крылана.
Она чиркнула несколько строчек на кусочке холста и привязала записку к шее маленького почтальона. Хозяин студии прошептал что-то и выпустил ширококрылое существо в окно. Она проводила его взглядом.
- Он знает, куда лететь, - удовлетворенно щелкнул челюстями ее собеседник и снова повернулся к картине:
- Нет, девочка, это невозможно! Такое впечатление, что Наблюдатель позировал тебе лично!
"Отчасти так оно и было", - подумала она.
Минут через тридцать вернулся крылан. Хозяин студии аккуратно отвязал адресованную девушке записку и протянул ей. Она развернула кусочек пергамента:
"Отлично! Можешь идти домой. Завтра я заберу работу. И хочу отблагодарить тебя лично. Приходи на студию вечером. Жрец Высокого Окружения Антор."
Она подняла взгляд на немолодого пхета:
- Завтра он приедет за картиной. А сейчас... позвольте откланяться. Большое вам спасибо.
- Это тебе спасибо, девочка... - прошептал хозяин художественной студии. - Конечно, можешь идти.
Она отдала неглубокий поклон и вышла из сараеподобного здания. Дверь снова болезненно заскрипела.
***
Я стоял, держа Полумесяца под уздцы, и смотрел, как она идет. Каждое движение ее тела завораживало. Складки ткани, спадающие с ее плеч, только подчеркивали ее фигуру. Как она могла так ходить? Так двигаться? Она будто перетекала из одной позы в другую. Я просто стоял и смотрел, как она идет. Уходит все дальше и дальше. Я просто любовался ею, не решаясь окликнуть, догнать, остановить.
Хурр ткнулся мордой мне в плечо: "Дурак."
- Дурак... - тихо согласился я, наблюдая, как она скрывается за поворотом.
***
"Это было... Как холод, сковавший ноги, не дающий сдвинуться с места. Как мгновенный приступ лихорадки. Как ослепительная вспышка, перешедшее в ровное, теплое пламя, навсегда поселившееся у меня в душе..."
Оторвавшись от размышлений, я вскочил в седло, пустив ящера мерной рысью - вслед тонкой девичьей фигурке.
Она остановилась возле уродливого длинного здания - одноэтажного серого параллелепипеда. Открыла дверь и скользнула внутрь.
"Общежитие..." - подумал я.
Ветер перетекал в ночь. Я решил, что не буду искать ночлег, а переночую на крыше какого-нибудь здания, да хоть того же загона для хурров, куда я только что определил Полумесяца.
С крыши было видно уродливое серое здание общежития. Я лежал и наблюдал, как в нем зажигаются окна. В одном из окон я заметил знакомую девичью фигурку. Вздохнув, я перевернулся на спину. Небо было глубоким, звездным, как пропасть с россыпью алмазов на дне. Мне казалось, что еще чуть-чуть, - и я упаду в небо, и буду падать вечно... пока существует этот мир. Я закрыл глаза. Внизу, в загоне, шуршали и переговаривались ящеры. Воркующие звуки их речи успокаивали. И я не заметил, как заснул.
***
Я снова был маленькой крылатой тварью - фарагом. Я парил над городом. Серые квадраты крыш Реокки плыли под моими крыльями. Краем глаза я видел блестевшее в свете звезд озеро и его выверенные мосты.
Я скользнул вниз, к примеченному днем дому, уцепился коготками в подоконник примеченного вечером окна.
В комнате горела свеча. Ее пламя дрожало, бросая дрожащие, ломанные тени на стену и сидящую у свечи девушку. Огонь отражался в ее глазах и заставлял блестеть орехово-глянцевую чешую.
Она просто сидела и смотрела на пламя свечи. А я смотрел на нее - минуту, две, час, вечность... я бы смотрел на нее вечность, если бы она только позволила...
Будто выбравшись из оцепенения, она встала и, взяв лежащий рядом со свечой тонкий металлический стержень, подошла к стене. Четкие, правильные линии ложились на гладкую белую поверхность под ее уверенной рукой.
Я смотрел, как она рисует. В свете свечи набросок казался живым. С каждой новой линией - все четче, все реальнее. Здесь уже было небо, солнце, распростертые крылья... "Кто это?!" - хотел закричать я, но из фаражьей глотки вырвался лишь хриплый клекот.
Она не услышала. Она не слышала и не видела сейчас ничего и никого. Рисунок на стене бил по нервам. Казалось, еще несколько штрихов, и странное существо оживет, слетит со стены, вырвется в мир, пугая пхетов своим совершенством.
Последнее движение тонким металлическим стержнем - и она оседает прямо на пол. Через несколько секунд я понял, что она просто уснула...
Я смотрел на рисунок - будто в окно. Я видел не только изображенное существо... я видел иную жизнь. Мир, совсем не похожий на тот, который я привык видеть.
***
Меня разбудило солнце. Я открыл глаза и некоторое время лежал, глядя в небо. Небо было синее-синее, бездонное, и меня охватило странное ощущение минувшей ночи - я снова едва не падал в вышину.
Я спрыгнул с крыши - через вентиляционное окно - прямо на мягкую подстилку загона. Хурры сонно подняли головы и, не найдя во мне ничего интересного, снова задремали. Полумесяца я нашел в дальнем углу загона. Он спал. Миниатюрная рыжая самочка, свернувшаяся в шар рядом с ним, ощерилась на меня. Я улыбнулся и покинул загон.
Я шел и улыбался ничего не понимающим редким прохожим, серым и скучным домам, мостам и деревьям. "Наверное, это называется странным словом "счастье"", - подумалось мне. Это слово очень подходило к охватившему меня чувству - огромному, бездонному, всеобъемлющему, как небо...
Вот и общежитие. Я отыскал ее окно и заглянул внутрь. Оказалось, что свеча давно погасла, а она все еще спит - прямо на полу, по-детски подтянув колени к груди.
Мой взгляд скользнул выше - на стену. В утренних лучах рисунок был не менее живым, чем в свете свечи. Я заворожено смотрел на странное существо, созданное переплетением черных линий на белом фоне, и, как в недавнем сне, видел иной мир, такой яркий и такой непохожий на Раат.
Я не заметил, как она проснулась и подошла к окну. Просто в какой-то момент передо мной оказались ее глаза. Зеленые, большие, глубокие глаза, в которых отражался все тот же незнакомый мне мир. Я судорожно вздохнул.
- Кто ты? - тихо спросила она. Я едва расслышал ее голос за толстым оконным стеклом.
- Открой окно, - улыбнулся я.
Щелкнули замочки, и рама отъехала в сторону. Из комнаты потянуло теплом. Я вдохнул ее едва уловимый запах и скользнул внутрь.
- Кто ты? - повторила она. - Зачем ты?..
- Меня зовут Хенес, - сказал я. - А как зовут тебя?
- У меня нет имени, - сказала она.
- Тогда позволь дать тебе имя, - я взял ее за руку.
- Нет, - она отдернула руку и прижала ее к своей груди. - Еще рано. Зачем ты здесь? Чего ты хочешь?
- А ты мне очень понравилась, - еще раз улыбнулся я. - Я как раз искал...
Она посмотрела на меня внезапно-пустым, холодным взглядом.
- ...кого-нибудь, кто мог бы показать мне Реокку... - нерешительно закончил я. - Если хочешь, я могу уйти...
- Нет-нет... извини, это я неправильно поняла тебя. Я думала, ты такой же, как эти... - Она неопределенно махнула хвостом в сторону окна. - Но в твоих глазах совсем не то, что я привыкла видеть в глазах молодых пхетов.
- Ты покажешь мне город? - мягко спросил я.
- Да, - сказала она и закрыла окно. Снова щелкнули замочки на раме.
***
- Ты чем-то похож на меня, - сказала она.
Мы шли вдоль берега Рео. Я то и дело порывался коснуться ее, но в нерешительности одергивал себя.
- Как ты нашел меня? - внезапно она остановилась и ожгла меня пристальным взглядом.
- Иди сюда, - сказал я, и мы поднялись на главный мост через озеро. - Я стоял тут и смотрел на город. Город казался мне тусклым и мертвым... и вдруг - вон там, - я указал рукой в сторону окраины Реокки, - я заметил яркое пятнышко. Тебя. Ты показалась мне единственным живым существом в этом сером городе. Да что там в городе - на всем Раате...
- Возможно, ты прав... - вздохнула она, опершись о перила моста.
- Мне здесь не нравится, - сказал я. - Давай уедем отсюда. У тебя есть хурр?
- Нет, - сказала она.
- Я подарю тебе ящера, - сказал я. - Давай уедем!
- Зачем я тебе? - Она насмешливо приоткрыла пасть.
- Я не знаю... - вздохнул я. - Но нужна. Очень.
- Тебе хочется верить, Хенес, - сказала она. - Но я не понимаю тебя. Ты странный.
- Я знаю, - согласился я.
- И сегодня вечером меня хочет видеть жрец Высокого Окружения, господин Антор, - продолжила она. - Вечером мне надо быть в художественной студии.
- Ты видишь слишком многое... - сказал я и все-таки приобнял ее за плечи. - Эти серые стены не для тебя.
Она только печально вздохнула:
- Мне все равно. Ведь я уже давно научилась жить другим миром. Тем самым, что притаился в моих картинах.
- И в твоих глазах, - прошептал я.
- То, что ты видел на стене, - изображение пти...цы... - Последнее слово она произнесла как-то странно, с запинкой.
- Кого?
- П...тицы... - она смутилась. - Я видела ее полет в пламени свечи... Я вижу свой мир в пламени... или во снах.
- Твой мир совершенен, - сказал я. - Как и ты.
- Может быть, ты и прав...
***
Солнце окрашивало облака во все оттенки алого и золотистого. Когда мы подошли к художественной студии, жрец Высокого Окружения Антор уже стоял у входа в здание. Рядом нервно переминался с ноги на ногу немолодой пхет - хозяин помещения. Увидев нас, он прижал гребень к голове и занервничал еще больше.
Моя спутница подошла к жрецу:
- Здравствуйте, господин Антор.
- Здравствуй, девочка, - он снисходительно оскалился. - Ты молодец. Замечательная работа.
Она смущенно опустила взгляд.
- Иди сюда, - позвал жрец и скрылся в дверях студии.
Она посмотрела на меня. Я взял ее за руку, и мы вместе последовали за Антором.
Ее картина, уже вставленная в огромную раму, сразу бросалась в глаза. Я смотрел. Вроде бы обычная картина на религиозную тему: Наблюдатель на Небесном ящере, земля - сквозь редкие облака. Но... чем дольше я разглядывал ее, тем яснее видел тот самый, незнакомый мир. Ее мир. Я вздохнул и на мгновение закрыл глаза, сжав ее пальцы. Она вздрогнула.
- Тебя зовут Арга... - прошептал я. - Арга... Видящая...
Жрец Высокого Окружения презрительно посмотрел на меня:
- Ты все-таки здесь. Ты все-таки нашел ее. Отойди от его, девочка.
Она послушно подошла к Антору. Я попытался удержать ее, но она оттолкнула мою руку.
- Молодец... - елейным тоном прошипел жрец. - Умница, девочка. Наивная, глупая девочка. - И он крайне недвусмысленно обнял ее. Она судорожно вцепилась в его руки. Антор склонил лицо к самому ее уху:
- А ведь он все-таки прав... ты - Арга. Видящая. Только видишь ты не то, что нужно. Эй ты! - крикнул он, обращаясь к хозяину студии, - Огня!
Немолодой пхет не посмел ослушаться и подал жрецу зажженный факел. Антор взял факел и, локтем прижав к себе Аргу, закоптил над огнем когти правой руки и, отбросив факел прямо на картину, провел ими по скуле девушки, оставляя черные полосы на орехово-глянцевой чешуе. Она закричала и попыталась вырваться.
Я рванулся.
- Стой! - приказал жрец Высокого Окружения.
Я не повиновался. Мне удалось полоснуть его когтями по руке. Антор зашипел от боли и выпустил Аргу. Я попытался схватить его за горло, но он успел раньше. Его когти вспороли мою кожу, но боли я не почувствовал.
- Тебя следовало убить раньше... - злобно прошипел жрец и отбросил меня в огонь, пожирающий творение Арги.
Я по-прежнему не чувствовал боли... был лишь запах копоти. Внезапно меня пронзило острое и яркое чувство, похожее на тонкую стрелу чистого света. И, прежде чем наступила тьма, я успел понять: это была любовь Арги.
***
- Вставай и иди, - услышал я властный, каменно-спокойный голос.
- Куда? - Я поднял голову и увидел Наблюдателя. Вокруг была тьма, и только его фигура светилась призрачным белым светом.
- Иди за мной, - услышал я и увидел, как фигура Наблюдателя исчезает во тьме.
- Подожди! - закричал я, но тьма снова обступила меня непроницаемым облаком.
***
Мгновение - и я осознал, что все еще жив. Воздух горел в нескольких миллиметрах от моей чешуи, не касаясь ее. Меня хранила любовь.
Я огляделся. Хозяин художественной студии безучастно стоял в углу. Он был слишком напуган и растерян.
Я поискал взглядом жреца. Антор, о чем-то рыча, прижимал Аргу к стене. Я встал и, окруженный облаком пламени, пошел к ним. Шаг, шаг, шаг... Мои ступни оставляли на деревянном полу черные, обугленные следы. Я коснулся плеча Антора. Он завопил и с ненавистью посмотрел на меня. Однако ненависть в его глазах быстро сменилась животным ужасом.
- Как?! Как, Карающий тебя поглоти?! - испуганно заклекотал он.
- Я Люблю, - сказал я и ударил жреца по лицу. Он повалился на пол, тонко взвыл и затих.
- Хенес... - Арга стояла очень близко. Она не боялась огня.
- Я знаю, - сказал я и обнял ее. Облако пламени охватило нас обоих. - Не говори ничего...
***
Где-то там, высоко-высоко в небе, что-то теплое, почти горячее, взорвалось и рассыпалось мельчайшими каплями. И капли омыли собой весь Раат.
***
- Я люблю тебя, - сказал я.
- Да... - сказала Арга. - Теперь я понимаю, что такое любовь. Я люблю...
Мы шли, рука об руку, по ночной Реокке туда, где я оставил Полумесяца.
- Теперь все будет иначе, - сказал я. - Раат оживет... со временем, но оживет.
- Это последний Круг Развития, - прошептала она. - Ведь пока мы любим, мы совершенны...
***
...Где-то на самой грани реальности пели соловьи и цвели розы... Наступало лето...