Аннотация: рассказ из цикла "Истории города Еннска"
ПСИХООДИССЕЯ
"Ни фига у них тут цены, в "Ентуристе", - Артём мысленно присвистнул. - Как в аптеке: "чашечка кофе" - 52 рубля 57 копеек".
Больше всего почему-то напрягали даже не пятьдесят два рубля, а именно эти пятьдесят семь копеек. Ощущение было такое, что хозяин бара не только пересчитал каждое кофейное зёрнышко и каждую сахарную крупинку, но и скрупулёзно по-красноармейски оценил стоимость кипятка. Минуту поразмыслив, Артём пристроил штатив у стойки бара, поставил рядом сумку с камерой и всё-таки решил взять обжигающий несуразной ценой напиток. Спать хотелось неимоверно, веки наливались свинцом, в голове перекатывалась тяжёлая чугунная гиря, весь организм в едином порыве вопил и требовал срочно принять горизонтальное положение. Но Коренков не сдавался.
После встречи с Касаткиным, Артём решил, во что бы то ни стало попробовать на себе депривацию сна. Расширив свой суточный цикл, до сорока восьми часов, он стал спать через ночь. Если для обычного человека прошло уже шесть суток, то для него заканчивались третьи. Самым мучительным в ночном бодрствовании оказалось вынужденное безделье. Надо было занять себя чем-нибудь интересным, желательно, бодрым, но в то же время ограниченным в пространстве квартиры - бродить по ночному Еннску Коренкову не улыбалось. Повезло ещё, что Ксюша всё-таки уехала в Казахстан вместе с тётей Томой закупать товар, а Настёна в отсутствие жены гостила у тёщи. Иначе совсем уже не было бы никакой радости придумывать ещё и оправдания ночным бдениям.
В первую ночь своего бодрствования Артём копался в видеоархиве и записывал на "дневниковую" кассету все события прошедших дней. На работу он пришёл варёный, как перезимовавший рак, вдоволь насвистевшийся на горе. К счастью, день выдался не тяжёлым: сходили с Барракудой на опрос, и поснимали на студии ролик для фирмы "Еннские пельмешки". Богатый ассортимент сей продукции рекламодатель притащил прямо на МИРТВ, и, после того, как пакеты с пельменями и упаковки с замороженными котлетами и голубцами были отсняты, он милостиво позволил телевизионщикам всё это съесть.
Вторые сдвоенные сутки в депривации сна прошли сравнительно легко, благо, были выходные. Ночь выдалась довольно тёплой, и редкие тучки не мешали Артёму наслаждаться сменой созвездий и их борьбой за выживание на ночном небе. Овен, Рыбы и Водолей уходили за горизонт, уступая место Малому и Большому Псам и еле сверкающему единственным рогом Единорогу. Дождался Артём и выглянувшего из-за горизонта Льва, правда, пришлось пару раз забегать греться да выпивать горячего кофе. Но "Леонидов" - метеоров, которыми богато это созвездие, так и не разглядел.
Третья бессонная ночь оказалась самой невыносимой. Уже ближе к двенадцати каждая клеточка Артёмовского организма, каждая мышца, кость и каждая мозговая извилина, всё, что только существовало внутри него, отказывались бодрствовать, и требовали немедленно погрузиться в объятия Морфея. Заняться было положительно нечем: видеоархив разобран, небо заволокло тучами, а телевизор и книги тут же неминуемо погружали в сон. В начале первого ночи Коренков даже вышел на улицу, в надежде немного развеяться и может принять новое послание, составленное из светящихся окон. Но тут полностью вынужден был обломаться. Близлежащие дома откровенничать не хотели, мерцая, загораясь и потухая в полном хаосе, окна не желали складываться не то что в слова, но даже в буквы. Артём вернулся, побродил по пустой квартире, несколько раз заходил в ванную, подставлял голову под холодную струю воды и кое-как дожил до утра, повторяя про себя героическую фразу Мальчиша-Кибальчиша: "Нам бы только день простоять и ночь продержаться".
А день выдался ещё пострашнее ночи. Вчерашняя профилактика на канале МИРТВ и груда отснятого материала, оставшаяся на сегодняшние новости, обернулись для Коренкова бесцельным шатанием по коридорам телекомпании и смертельным искушением упасть на диванчик в комнате отдыха. А после обеда прискакала с вытаращенными глазами Марьяна Троепольская и заверещала: "Артёмка, собирайся скорее, поехали! Сегодня же Всемирный День психического здоровья, а в "Ентуристе" региональная научно-практическая конференция "Психическое здоровье нации: кого считать безумным?". Тема показалась Коренкову очень близкой по духу. Он упаковал сумку, подхватил штатив, и они пешкодрапом отправились в гостиницу "Ентурист", благо находилась та всего в двух кварталах от МИРТВ на берегу Ени...
"Как бы мотор не посадить, - подумал Артём, взобравшись на высокий табурет возле стойки бара, и тщательно выдувая из чашки кофе его кипяточную ценность, хотя бы на пару рублей. - Восьмая за день. С ума сойти! А они всё ещё решают, кого считать безумным".
- Артёмий, здравствуй, друг мой...
Коренков обернулся и увидел неслышно, по-кошачьи мягко, подошедшего дядю Юру. Юрий Максимович Мартемьянов, доктор медицинских наук, профессор, врач-психиатр был не только коллегой Эдуарда Коренкова - отца Артёма, но и его близким другом ещё с мединститута. В городской поликлинике, где они вместе работали, их называли: "Друзья - не разлей медицинский спирт". Когда жрецы Эскулапа находили повод основательно приложиться к чаше с "зелёным змием", дядя Юра провожал Эдуарда Борисовича до самой квартиры, и тихим, но убедительным тоном объяснял Марии Николаевне Коренковой всю необоснованность её претензий к мужу. В детстве Артём вместе с отцом часто бывал в гостях у Юрия Максимовича, к тому же жили они раньше в одном доме. Незадолго до смерти отца профессор получил новую квартиру, переехал, и Артём его с тех пор почти не видел. Когда отца не стало, дядя Юра часто звонил, интересовался, как дела у Марии Николаевны, у него, "Артёмия", как семья, как дочка. По правде сказать, Коренков-младший искренне удивился, увидев отставного врача на конференции, хотя психиатры, как и космонавты, никогда не бывают бывшими.
- Здравствуйте, дядя Юра! Вы тоже в конференции участвуете?
- Неважно выглядишь, друг мой, - игнорируя вопрос Артёма, Юрий Максимович приблизился к нему и, оттянув посеревшие от недосыпа нижние веки оператора, профессионально оценил белизну Коренковских глазных яблок. - Как сон? Спишь нормально?
- Да как вам сказать, дядя Юра... Не спится мне что-то никак...
- Спиваться тебе пока рано, - пошутил профессор, - а вот экономия на сне - самый худший вид экономии. Ни от чего человек так быстро не стареет, как от недостатка сна. А я тебя видел сейчас на открытии конференции, думаю, ты или не ты?
- Я вообще-то хотел с вами поговорить, - Артёму вдруг пришла в голову первая дельная мысль за последнюю неделю: посоветоваться с психиатром. - Что-то на меня навалилось всякого разного... Разобраться никак не могу.
- Друг мой, в чём проблема? - охотно согласился Мартемьянов. - Сегодня же и заходи к нам после работы, чайку попьём, пообщаемся. Зоя Владимировна будет рада. Расскажешь обо всём, - и добавил, - не забыл, где мы живём-то?
- Помню, помню. Я сегодня тогда часиков в шесть-семь к вам зайду...
Профессора кто-то окликнул, он потрепал Артёма по плечу и, сказав: "Ну вот и ладненько, мы не прощаемся...", пошёл к ближайшему столику.
Коренков одним махом осушил чашку с уже совершенно остывшим кофе, и в это время в кармане завибрировал сотовый:
- Артём, ты где? - звонила Марьяна Троепольская.
- В буфете, кофе пью, - отозвался видеооператор.
- Я тебя обыскалась, - раздражённо зашептала режиссёрша. - Я возле входа в конференц-зал. Давай живо сюда, интервью надо взять у заместителя губернатора.
- Уже иду, - отозвался Артём. Он подхватил штатив, камеру и не спеша направился к выходу из бара.
Скоропостижная конференция под весьма недвусмысленным названием "Психическое здоровье нации: кого считать безумным?" явилась прямым следствием паранормальных происшествий, имевших место быть на последней сессии городского Совета депутатов. Когда губернатору доложили о нападении мух на народных избранников, он произнёс крылато-железную фразу: "Где бляха там и муха!", и тут же потребовал предоставить ему видео и фото материалы. Как выяснилось, ни одна камера, ни один фотоаппарат не пожелали запечатлевать происходящее как раз с того момента, когда депутаты приступили к шестому вопросу повестки дня. Ириада Эдуардовна вместе с директором ГТРК Еннск пострадали больше всех. Николай Викторович Кагадетов, слабо разбирающийся в современной технике, но при этом свято верящий в неё гораздо больше, чем в живых людей, не пожелал выслушивать оправданий своих "карманных" телевизионщиков и довольно конкретно намекнул Сестре Крокодилы, чтобы та подыскивала новое место работы. Далее губернатор как эталон психического здоровья Еннской области, рассмотрев многочисленные объяснительные, рассудил здраво: у городского депутатского корпуса не только поехала крыша, но и прохудилась канализация. "Я выведу эту парламентскую палату N6 на чистую воду! Устроили там, в мэрии, навозную кучу!" - воскликнул Кагадетов и вызвал своего первого заместителя. Разговор был недолгим. По традиции, решено было из мух слонов не делать, и дабы лишний раз подчеркнуть неадекватность народных избранников, Олегу Сергеевичу Балконскому было поручено провести ряд примерно-показательных мероприятий. Первым в этом ряду стала конференция, на которую был приглашён весь депутатский корпус Еннска...
- Региональная научно-практическая конференция "Психическое здоровье нации: кого считать безумным?" не случайно проводится в нашей области, - чинно и деловито начал Олег Сергеевич Балконский, расположившись перед камерой так, чтобы был виден висевший за его спиной плакат. На агитке был изображён растрёпанный человечек без каких-либо половых признаков, двумя пальцами правой руки тянущий муху за хоботок, пытаясь вытянуть его до размеров слоновьего хобота. Надпись на плакате гласила: "Не делай из мухи слона". У Артёма существо с мухой-слоном вызвало жуткое омерзение, и он, плавно нажав трансфокатор, "наехал" на заместителя губернатора по самые плечи, так, что рисунок выпал из кадра.
Балконский же продолжал:
- ... Накоплен богатый материал для исследований ведущими специалистами в области психиатрии. Заполняемость психлечебниц у нас стопроцентная, и что немаловажно: разнообразие психических отклонений у жителей города и области позволяет врачам применить весь свой богатый опыт на благо человечества. Наша область по праву гордится этим богатейшим потенциалом...
Артём встряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на том, что говорит заместитель губернатора. За высокопарными словами прятался какой-то подозрительный смысл.
- Олег Сергеевич, - встряла Троепольская, когда зам замолчал, - как вы считаете, кого на сегодняшний день можно признать безумным?
- Интересный вопрос... - Олег Сергеевич на секунду задумался. - Вот скажем, для примера, если взрослый солидный человек коллекционирует детские машинки, ну моделки там... ну любит с ними повозиться, поиграть... Разве это будет считаться безумием? Нет, конечно же, - благодушно улыбаясь, сам себе ответил заместитель губернатора. - Этот человек просто заполняет нишу своего свободного времени и доставляет радость, как себе, так и окружающим. А вот, допустим, если ему мерещатся различные насекомые и слышится разнообразная музыка - это уже можно назвать зрительными и слуховыми галлюцинациями, значит, человек душевно болен, то есть, безумен, и ему следует пройти курс психотерапевтической реабилитации, - тема явно была близка Олегу Сергеевичу, он говорил всё яростнее, всё больше жестикулируя. Артёму даже пришлось отъехать, так как заместитель губернатора, рассказывая, начал выпадать из кадра. Балконский же, посрамив депутатов, было замолк, но, вспомнив ещё что-то, продолжил размышления, - а вот ещё пример. Можно ли человека считать сумасшедшим, если он пьёт чай с представителями цивилизаций планет системы Денебола из созвездия Льва, или системы Сердца Карла созвездия Гончие Псы, а? Нет! Ведь они вошли в Меморандум "О межзвездном сотрудничестве"! Но безумен тот, кто пытается договориться с пришельцами из систем Меаплацидус, Скептрум, Рукбат!
Троепольская рассмеялась. Артём недоумённо глядел то на неё, то на заместителя губернатора, не веря своим ушам.
- Я понимаю, всё это, конечно, шутка, - произнесла Марьяна, - и вы, Олег Сергеевич, правы: только здоровый смех может вылечить психически больную нацию. Но, как по вашему мнению, влияет ли массовое употребление алкоголя на ...
- Вопрос понял, - перебил её Балконский. - Хотя в каждой шутке есть доля здравого умысла. Алкоголь, конечно, очень вреден. Ещё недавно, при СССР, в ЛТП ведь как лечили? Методом "собаки Павлова"! Вводили тетурам и заставляли пить водку, вызывая тем самым болезненную рвотную реакцию. Но мы уже, слава Богу, не живём в тоталитарном обществе, и позорная система лечебно-трудовых профилакториев осталась далеко в прошлом. Сейчас человек сам выбирает, быть ли ему трезвым и стать лёгкой добычей для зомби, или достичь некропатологического состояния, тем самым, защитив свою жизнь и жизнь своих близких. Можно ли при этом считать его душевнобольным человеком? Конечно же, нет! А почему, спросите вы?! Да потому что душевнобольных зомби не бывает! А появление мертвого контингента в нашей области не должно вызывать паники...
Олег Сергеевич остановился на полуслове, взглянув на застывшие лица телевизионщиков...
- Вы представляете, дядь Юр? Он так и сказал: "Душевнобольных зомби не бывает"!
- Да? - удивлённо переспросил Мартемьянов. - Так и выразился? А ведь в чём-то он прав... В этом определённо есть свой резон.
- Что-то мне не верится, - произнесла до сих пор молчавшая Зоя Владимировна. Она отложила вязание, поправила очки и спросила. - А ты, Артёмка, ничего не путаешь? Быть такого не может, чтобы солидный человек... Заместитель губернатора... Всерьёз рассуждал про инопланетян и зомби...
- Тёть Зой, всё же на плёнку записано. Если хотите, я вам принесу - сами убедитесь!
- Да, да, было бы любопытно, - вместо супруги отозвался дядя Юра. - У меня уже давно складывается такое ощущение, что в этой стране у властей остались только две главных нерешённых проблемы: зомби и инопланетяне.
- Да, кстати, у вас наш канал показывает? В восемь-тридцать - новости "Эхо дня", какой-нибудь синхрон зама обязательно возьмут в сюжет.
- Ты имеешь в виду МИРТВ? - Мартемьянов взял пульт, направил его в сторону телевизора и начал щёлкать кнопками. - Сейчас посмотрим, вроде был...
- На семнадцатом, Юра, на семнадцатом, - подсказала Зоя Владимировна, - на канале ПКТ, я его постоянно смотрю...
Вечером, в начале седьмого, когда Артём, наконец, добрался до "тихой гавани" Юрия Максимовича, его организм, весь день боровшийся за сон, выкинул белый флаг. Спать совершенно не хотелось. Бодрости добавил и чаёк, которым напоила его Зоя Владимировна.
Пока Артём ехал в автобусе, в его голову то и дело заползала крамольная мыслишка, свойственная, пожалуй, только русскому человеку: "Вот, иду на приём к психиатру, рассказывать о своих проблемах. А что это значит? Это значит, что я псих!" Но эти глупые сомнения моментально испарились, как только Коренков перешагнул через порог квартиры Мартемьяновых. Всё в гостиной было как и десять лет назад, всё на своих прежних местах: дубовый массивный круглый стол, книжный стеллаж во всю стену, стеклянная горка, три африканские маски на стене прямо над глубокими велюровыми креслами. В одном из них уютно утроилась тётя Зоя с вязанием, в другое уселся Артём. Дядя Юра занял своё любимое кресло-качалку и накинул на ноги твидовый плед. Кресло это, как и прежде, стояло у окна. Когда-то маленький Артём обожал качаться в нём больше чем на всех качелях и каруселях.
Хозяева квартиры почти не изменились. Супруги Мартемьяновы всегда напоминали Артёму двух располневших воробышков. Только вот пёрышек в голове дяди Юры уже не осталось. Жалкие редкие волосёнки он старательно зачёсывал на расползшуюся лысину. Одинокая рыжеватая бородка клинышком висела на нём как клювик. Об оперении тёти Зои судить было сложно, так как она всё время была в коротком рыжем парике. Дядя Юра уже сменил свою строгую тройку, в которой видел его Артём на конференции, и сейчас на нём была легкая белая рубашка и домашние брюки на подтяжках. Две толстые лямки их как рельсы железной дороги огибали холмик его живота. Зоя Владимировна, похоже, была в том же малиновом строгом платье с вязаным большим белым воротником, что и десять лет назад.
- Ехал в автобусе сейчас к вам, - Артём всё никак не мог перейти к самому главному, всё ходил круг да около, рассказывал о событиях сегодняшнего дня, - такую картину видел странную... Просто кошмар!
- Заинтриговал, Артёмий, - тут же откликнулся дядя Юра, - рассказывай.
- Народу было - битком, ну не то, чтобы уж совсем битком, но свободных мест не было. А тут женщина, пожилая такая, лет пятидесяти, полная... Я рядом стоял... Вижу по лицу, у неё что-то случилось, за сердце держится... А рядом мальчишка сидит... Такой лет двенадцати парнишка. Ну я ему говорю: "Уступил бы место, видишь, человеку плохо". А женщина сразу: "Да что вы, что вы, не надо"... Но пацан всё-таки встал, молча так, видимо, меня испугался. Женщина села. Вроде ей полегче стало. И тут началось... Пацан вдруг к ней подскочил и начал так приплясывать, подпрыгивать... И так ненатурально, тонюсеньким противным голосочком пищать: "Тётенька, тётенька, встаньте, скорее! Уступите, тётенька, место почётному пионеру!" Все пассажиры на него смотрели округлившимися глазами... - Артём замолчал.
- А дальше-то что? - поинтересовалась Зоя Владимировна.
- А дальше была остановка "Трест", мне выходить... И чем закончилось - не знаю...
- Ох уж эта нынешняя молодёжь, - посетовала хозяйка. - Никаких моральных ценностей. Верно говорят: "хочешь развалить страну, развращай её молодежь".
- Любопытно, любопытно, - произнёс дядя Юра, поглаживая свою бородку. - Скорее всего, невротический ребёнок, хотя... - он задумался. - Надо бы посмотреть, поговорить. Может просто остановившееся моральное развитие, или как его ещё называют - патогенно-автоэротический тип.
"Интересно, - подумал Артём, - под какой тип подпаду я сам?" Он ещё с минуту помолчал, глядя на беззвучно мерцающий телевизор, набрался смелости и, в конце концов, рассказал дяде Юре всё, что, по его мнению, вообще можно было рассказать: о пропавших одноклассниках Лунаре и Гере Кейбеле, исключив историю алкогольного сумасшествия Андрюхи Касаткина; об удивительном сне и своей в нём карточной сущности, исключив опять же тот факт, что сон в тот же день частично сбылся. Поведал он отставному психиатру и о навалившейся за этот месяц депрессии, и о превратностях своей супружеской жизни, и о потере всяческой цели в жизни:
- ...Вроде бы всё у меня есть: работа, семья, дочка, друзья, увлечение. А такое ощущение, что достиг своей планки. И выше прыгнуть уже не смогу. Да и прыгать некуда. Хочется всё разломать и начать строить заново, - закончил свою исповедь Артём. - Хотя какой в этом смысл?
Дядя Юра слушал его, не перебивая, всё так же поглаживал свой клювик-бородку, время от времени доставал большой клетчатый платок и вытирал мудрый психиатрский лоб. Артём и не заметил, когда они остались вдвоём, так тихо Зоя Владимировна поднялась и вышла из комнаты.
- Ну что же, друг мой, любопытно, любопытно, - начал Юрий Максимович. - Так ты говоришь, два зла и два добра? То есть в целом, они дадут четыре божества... Твой сон - довольно распространённый архетип. У того же Юнга в "Психологии бессознательного" есть что-то очень похожее. Только там не сон, а видение у одной женщины. Мой именитый коллега очень чётко указывает идею средоточия целокупной личности. Она же ярко выражена и у тебя. Её обозначают четыре главные божества, то есть четыре функции, которые дают ориентировку в психическом пространстве, а также круг стола, замыкающий целое. Победа в вечном споре четырёх божеств даёт освобождение от идентичности четырём функциям, четвероякую "nir-dvandva", что значит "свободный от противоположностей". Круг и квадраты карт указывают, друг мой, на средневековую проблему квадратуры круга, у тебя она символизирует индивидуализацию. Заметь, в конце концов, ты поднимаешься вверх, причём, помимо собственной воли... По поводу семейных проблем... Я так полагаю, начались они недавно, - Артём согласно кивнул, хотя теперь уже понимал, что начались они со дня свадьбы, - здесь я вынужден огорчить тебя, друг мой... Опять же обратимся к Юнгу, я, если ты успел заметить, сторонник аналитической психологии... Так вот... Человек не может так просто отделаться от себя в пользу искусственной личности, то есть той личности, которой хочет быть в обществе. В той мере, в которой мир побуждает индивидуума к идентификации с маской, индивидуум подвержен воздействию изнутри. Идеальный образ мужчины компенсируется внутри женской слабостью. Внешне он играет роль сильного мужчины, а внутри становится анимой, бабой, просто говоря. Если прирост её значителен, жена начинает плохо переносить мужа. Так что, чем больше ты стараешься быть идеалом на людях, тем больше подчиняет тебя себе твоя жена.
- А что же мне делать? - спросил Артём, не вполне понимая всех тонкостей выкладки профессора. - Выход-то есть?
- Dum spiro, spero! Пока живу - надеюсь, как говорили древние. Постарайся, друг мой, быть самим собой...
- Легко сказать...
- Вот тут мы и подошли к самому главному. Вот ты сказал, что тебе хочется всё сломать и построить заново. Ты знаешь, друг мой, мне кажется, что русский народ как альпинист: ему всё время хочется на вершину, хотя жить на ней он всё равно не будет. Даже, точнее сказать, не сумеет. А знаешь, почему не сумеет? Потому что где-то подсознательно он чувствует, что есть гора ещё выше. А нормальные люди где-нибудь устроят себе на склоне уютный особнячок, и живут припеваючи, облагораживая свой клочок земли.
- Так, значит, я всё-таки ненормальный? - улыбнувшись спросил Артём.
- Смотря что, считать за норму. Ты голосов не слышишь? - Артём вздрогнул и не очень твёрдо ответил: "Нет". Профессор недоверчиво хмыкнул, потом пожал плечами. - Не думай, что я ищу признаки сумасшествия. Да и спросил я, наверное, неправильно. Понимаешь, первичный смысл выражения "иметь предназначение" в переводе с немецкого гласит: "быть вызванным неким голосом". А предназначение - это то, что побуждает человека избрать свой путь и таким образом вырваться из бессознательного тождества с массой. Это некий иррациональный фактор, который фатально толкает к эмансипации от стада с его проторенными путями. Настоящая личность всегда имеет предназначение и верит в него. И оно действует как божественный закон, от которого невозможно уклониться. Юнг открыто указывает, что тот, кто имеет предназначение, кто слышит голос глубин, тот обречён. Поэтому, по преданию, он имеет личного демона, советы которого ему следует выполнять. Чем больше масштаб личности - тем громче и отчётливее голос демона. Вспомни хотя бы пророков, да и исторических личностей, которые и не скрывали своего чувства предназначения. Но с убыванием величины его, голос внутреннего демона словно бы всё больше отдаляется, становится всё тише и тише, пока, наконец, не исчезает в общем хоре голоса социальной группы. Хотел бы я ещё раз спросить тебя, слышишь ли ты голос своего демона, но... - профессор помолчал, сверля Артёма глазами. - Но не буду. У тебя, друг мой, я вижу, голова кругом идёт. Ответь на этот незаданный мной вопрос сам себе. Должен ещё сказать, что выделение отдельного существа из неразличимости и бессознательности стада неминуемо ведёт к одиночеству. Ни семья, ни общество, ни положение не избавит от него. Развитие личности - это такое счастье, за которое можно дорого заплатить. А, в общем, будь самим собой, не зацикливайся на мелочах, и главное - здоровый сон.
- Кстати, о сне, - Артём впервые за вечер вспомнил о том, что мучило его весь день. - Мне тут недавно рассказали про депривацию сна.
- Депривация сна? - переспросил профессор. - Любопытно, любопытно... Ты сам-то не пробовал уходить в ДээС?
- Да так, попробовал маленько, - признался Артём.
- Депривацию придумали психотерапевты ещё в шестидесятых годах как немедикаментозное лечение депрессии. Но что-то я в этот метод не очень верю, - Юрий Максимович откинулся в кресле и, покачиваясь, начал переключать каналы, всем своим видом показывая, что "приём закончен". Он будто бы стянул свою профессорскую "искусственную личность" и снова стал старым добрым знакомым. - Сон, друг мой, вещь зыбкая. Это мы в желудке, в кишочках слегка копаться научились, а голова как была предметом тёмным, так и осталась. Даже старина Фрейд в этих сновидениях заплутал! Куда уж нам...
- Говорят, что можно войти в состояние другой реальности?
- Можно... - усмехнулся врач. - Будешь сидеть в палате и в носу ковырять вместе со всей своей другой реальностью. Не советовал бы я тебе этим увлекаться. У каждого организм свой. Ильичу вот часов двух-трёх хватало в сутки, чтобы выспаться, а такую реальность наворотил, что мы все до сих пор в этой палате сидим и в носу ковыряем. А мне, вот скажем, и девяти часов сна мало. К тому же, есть опасность редукции энергетического потенциала. А можно и память потерять...
- Память потерять?
- А ты знаешь, сколько таких, с потерей памяти? Транзисторная глобальная амнезия - стариковский диагноз, но в последнее время всё чаще страдают ею люди молодые, крепкие. Уходят из дому, а обратной дороги найти не могут. И отыскиваются-то лишь единицы, а остальные как сквозь землю... Я не исключаю, что твои одноклассники могли с этими модными увлечениями памяти-то и лишиться. А ты вспомни, хотя бы, "Одиссею" Гомера. Ведь для отважных итакийцев не было ничего страшнее, чем забыть родину, семью, - дядя Юра приложил ладонь ко лбу. - Как же там?... Сейчас вспомню... Вот: "Всё позабыл и, утратив желанье назад возвратиться, вдруг захотел в стороне лотофагов остаться, чтоб вкусный лотос сбирать, навсегда от своей отказавшись отчизны..." Кажется, так. За достоверность не ручаюсь...
- Они что там лотосы ели, а потом память теряли? - пытаясь скрыть охватившее его волнение, спросил Артём. Банка с лотосами, подаренная китайцем, всё ещё не распечатанная стояла в холодильнике.
- А ты разве не помнишь? "Одиссею" не читал?
- Да как-то читал в детстве, забыл совсем, - Коренкову даже стало немного стыдно. - А у вас нет её?
- Нет, самой "Одиссеи" нет. Зато есть "Мифы Древней Греции". Там всё более подробно. Вон, возьми, на третьей полке, в серебряном переплёте, полистай...
Артём достал книгу, посмотрел оглавление и почти сразу же наткнулся на миф о лотофагах. Он начал читать, живо представляя себе происходящее, отождествляя себя с самим Одиссеем. То ли благодаря депривации, то ли фантазия разыгралась не на шутку, но картинки получались такими яркими, что Артём впоследствии даже не мог понять, галлюцинация это была или сон наяву.
"Мореходы в Эгейском море называют Борея другом. Но дикий северный ветер - друг ненадёжный. Верят они, что гнездится Борей в холодных Фракийских горах. Оттуда срывается вниз он и мчится с пронзительным воем над бездной морской. Покуда он дует ровно и сильно - он друг. Но беда, если вдруг разъяриться Борей! Тогда поднимает он страшные волны, и Тырки в пучину смывает слепых мореходов ладью. И горе тому, кто не смог отвести свою лодку в надежную гавань! Уж коль суждено им остаться в живых, то забросит Борей их в чужую страну безвременья. На горе своё положилась четвёрка отважных героев на злого Борея. Почти девять дней носила их буря, и лишь на десятое утро за бесконечно бегущими гребнями волн увидели вдруг они тёмную кромку земли. С трудом добрались мореходы до брега скалистого и провели в широкую бухту стихией избитую лодку. На берегу, возле низких кустарников, вскоре пылали костры. Кто-то варил в походном котле картошку с тушёнкой, кто-то водой ключевой наполнял узкогорлые фляжки из пластика мерой в полутора литров. Лодку чинили одни, сил набирались другие, греясь на мягком песке под ласковым солнцем. А за прибрежным утёсом гулко вздыхала Тырка. Брег Одиссей обошёл, осмотрел кустарника чащи. Тропою широкой утоптанной, что шла от причала вглубь незнакомой страны, он был поражён: несомненно, поблизости было людское селенье. Подозвал Одиссей своего земляка прорицателя Кейбеля, тот был лучшим жрецом при дворце царя Звездочётов. Именно он созывал все звёзды на небо, в посольствах во всех говорил от имени Бога, приветствовал он гостей царского дома, а на пирах перемешивал водку и пиво и тем наполнял высокие кубки.
"Мой верный маг ясновидящий Кейбель, - сказал Одиссей. - Должны мы узнать, что за люди живут на этой земле благодатной. Хочу я послать томноокую деву Лунару с посольством к директору здешнего АОЗТ, или как там они обозвали своё поселенье. Отправляйся же с нею. Я больше надеюсь на твой проницательный ум, чем на чары прекрасной Лунары, хотя по рожденью она и царского рода". Не долгими были сборы отважных героев. Маг ясновидящий Кейбель, прекрасная дева Лунара и воин Косой, дары по обычаю взяв, отправились в путь, обещавши вернуться к обеду. Сияющий Гелиос уж перешёл за половину пути, когда Одиссей заприметил идущих по тропке послов. Двое - маг ясновидящий Кейбель и воин высокий тащили прекрасную деву Лунару. Она, что есть сил, отбивалась от них, и рыдала, как будто младенец.
"Скорей на корабль! - вскричал ясновидящий Кейбель. - Умчаться отсюда нам прочь неминуемо надо!" Тут же столкнул Одиссей в воду лодку и приготовил просохшие весла, а деву Лунару, скрутив ей и руки, и ноги, они привязали к скамье корабельной верёвкой. С мечом обнажённым в руках, последним взошёл на корму Одиссей. И вдруг на тропе показались спокойно идущие люди. Они были все без оружия, в длинных белых фуфайках. Платки полосатые головы их закрывали, спускаясь на плечи. Приблизившись к брегу, они тепло улыбались, и жестами вновь приглашали героев вернуться. При виде их томноокая дева Лунара безумно вскричала: "О, отпусти меня, жестокосердный царь Звездочётов! Останусь я здесь! Я не хочу скитаться по свету!" А прорицатель же Кейбель скорей умолял всех героев уйти в открытое море, и Одиссей приказал им взяться за весла.
"Объясни мне, мой верный маг ясновидящий Кейбель, - спросил Одиссей прорицателя тихо, - что же случилось с прекрасной Лунарой? И почему ты боишься так этих мирных людей дружелюбных?" Голосом, полным волненья, маг ясновидящий Кейбель ответил тогда Одиссею: "В лихие края затащила нас буря! О, знаешь ли, что за народ эти люди? Я слышал давно уж о них. Лотофаги им имя! Дошли мы до их деревеньки. У них там из жёлтых песчаников сложены избы. А за деревней, на берегу широкой и мутной реки высится офис-контора. Высокие стены украшены изображеньем невиданных мыслей. И там по дороге к конторе мы встретили этих людей. Они улыбались, и мы безбоязненно к ним подошли. Один протянул горсть золотистых семян и знаками нам предложил их отведать. Я медлил из осторожности, а томноокая дева Лунара отведала их угощенье. Тотчас глаза её вдруг помутнели, и на губах безумно застыла улыбка. Сначала я думал, она отравилась. Но вскоре дева Лунара сказала и мне, и Косому, что никогда не уйдет уж отсюда, что хочет остаться здесь и век наслаждаться вкусом медвяно-сладких семян. Тогда догадался я, что это за семена. Это - лотос! Его кто попробует, тот забывает весь мир - и друзей, и семью, и детей - и больше не хочет вернуться на родину. Есть ли на свете более жалкая участь? О, Одиссей! Твой "Гобелак" - резв, и скорей выводи его в чистое море, чтоб никто из спутников наших не потребовал снова вернуться на берег!" С кормового помоста тогда Одиссей обратился к отважным героям: "Дружно возьмитесь за весла! Видите вы, что стало с этой несчастной? Колдовством её лотофаги лишили рассудка. В этой стране всё пропитано ядом - вода, и еда, и люди. Хотите ли вы отказаться от родины вашей? Презренен из смертных тот, кто забудет отчизну! В море, друзья! Чрез несколько дней мы, быть может, вступим в свой дом и обнимем родных нам и близких!" Вёсла вспенили воду, и скоро земля лотофагов скрылась в дымке туманной..."
- Артёмий! Друг мой!
Артём замотал головой, пытаясь сообразить, в какие неведомые дали забросил его Борей, и даже удивился, обнаружив, что сидит в кресле и читает книгу.
Он прибавил звук и в комнату ворвался бодрый дикторский голос: "Добрый вечер, уважаемые еннчане! На канале МИР ТВ вечерняя информационно-аналитическая программа "Эхо дня"
- Да, да, - Коренков с трудом подбирал слова, - сейчас должны показать...
Сюжет о конференции психиатров был вторым, и Артём не ошибся - небольшой клочок интервью с заместителем губернатора Балконским был. Но его так выкромсали и подчистили, что допустить мысль о том, будто бы Олег Сергеевич мог и в самом деле даже вскользь пройтись по инопланетянам, было нельзя:
"Региональная конференция "Психическое здоровье нации: кого считать безумным?" не случайно проводится в нашей области. Нами накоплен богатый материал для исследований ведущими специалистами в области психиатрии, - в этом месте была явная склейка, перекрытая видеорядом с открытия конференции, - вот скажем, для примера, если взрослый солидный человек коллекционирует детские машинки... Разве это будет считаться безумием? Нет, конечно же, этот человек просто заполняет нишу своего свободного времени и доставляет радость, как себе, так и окружающим. А вот, допустим, если ему мерещатся различные насекомые и слышится разнообразная музыка - это уже можно назвать зрительными и слуховыми галлюцинациями, значит, человек душевно болен, то есть, безумен, и ему следует пройти курс психотерапевтической реабилитации".
Юрий Максимович, выслушав зама, вопросительно посмотрел на Артёма.
- Вырезали всё, - сглотнув слюну, ответил Коренков. - Но я вам принесу исходник. Он там на самом деле говорил такую чушь...
- Ты знаешь, друг мой, - дядя Юра убавил звук телевизора. - Я сегодня пообщался в кулуарах с коллегами, и все говорят, что основной причиной побудительной для конференции были наши депутаты. Знаешь, какое неофициальное название конференции?
- Какое?
- "Народный депутат: считать ли это отдельным диагнозом или новым видом шизофрении", - Юрий Максимович довольный произведённым эффектом, продолжил, - кого мы выбираем? Сплошные невротики и параноики. Если так дальше дело пойдёт, сессии депутатские сразу надо будет проводить в психлечебницах. Мухи мерещатся, телефоны не выключаются - массовый шизофреноподобный психоз. Мне даже иногда кажется, что эти народные избранники все сплошь страдают фронемофобией...
- А что это такое - фро-не-мо-фобия?
- Это, друг мой, страх перед мышлением...
- Вы знаете, дядя Юра, - Артёму вдруг захотелось выступить в защиту депутатов, - а я ведь там был, на этой сессии! И явно что-то было не то...
В эту минуту, отворив дверь, в комнату вошла Зоя Владимировна:
- А у нас гости! Встречайте!
Следом за нею в зал проследовал высокий сухощавый мужчина, с густой седой шевелюрой, при виде которого Юрий Максимович тут же подскочил с кресла-качалки и, радостно раскинув руки, воскликнул:
- Ба! Лёва! И как всегда - не позвонил! Мы бы хоть приготовили, что-нибудь вкусненькое...
- А я как всегда - как кирпич на голову!
После того, как друзья поздоровались, Юрий Максимович сказал:
- Артём, познакомься, это мой давний приятель кандидат физико-математических наук, профессор Лев Яковлевич Замора... А это, он повернулся к гостю... Ты же помнишь, наверное, Эдика Коренкова? Это его сын Артём - телевизионщик, видеооператор телекомпании МИР.
- Очень рад, - пожимая руку Артёму, сказал Лев Яковлевич. От него так и брызжило энергией. Казалось, он хочет объять необъятное. Жар мартеновской печи полыхал в его глазах.
"Ещё один пациент", - подумал Артём.
- А с вас, батенька, бутылочка коньяка! - уже обращаясь к Мартемьянову сказал Замора. - И не вздумайте подсунуть мне какого-нибудь местного разливу. Только армянского...
- Как можно, Лёва, как можно, - Мартемьянов сделал вид, что обиделся, и тут же спросил, - стой, а по какому случаю коньяк?
- Как же, батенька, как же... Что-то с памятью вашей стало? А кто в прошлом месяце заключил со мною пари на "Желбет"?!
- Ах, да! - хлопнул себя по лысине Юрий Максимович. - А что, неужели выиграли?
- Да, батенька! - торжественно провозгласил Лев Яковлевич. - Как я и предсказывал! Два последних матча "Желбет" выиграл на своём поле с одинаковым счётом шесть - ноль! В одну калитку вынесли и орловский "Шахтёр", и "Волгарей" из Торчанска!
- Да быть такого не может! Да ты, Лёва, просто провидец какой-то!
- Я, пожалуй, пойду, - вставая с кресла, тихо сказал Артём. - Спасибо вам, дядя Юра!
- Да что ты, друг мой, не за что! Заходи к нам почаще!
- А, может, покушаешь? - в дверях толклась Зоя Владимировна, не желая отпускать Артёма.
- Да я бы с радостью, тёть Зой, но мне тут зайти ещё надо кое-куда... Спасибо большое!
Коренков вышел в прихожую, нацепил кепку, набросил свою чёрную замшевую куртку, обулся и вышел за дверь.
На улице его охватила приятная истома, и измученный третьими сутками в депривации сна организм предвкушал заслуженный отдых.
"А всё-таки в ДээС есть свой кайф, - думал Артём. - И почему её так дядя Юра раскритиковал? Разве было бы у меня такое видение? Такая Одиссея? Я ведь чётко видел и Кейбеля, и Лунару, и этих лотофагов... Даже узнал бы, наверное, сейчас, если бы встретил. Надо бы всё-таки лотосы попробовать... Едят же их китайцы и ничего им не делается. Почему я должен память потерять? Да и не случайно ведь именно мне их отдали. А дядя Юра, всё-таки, сам расщеплением личности страдает. Пока был в роли психиатра, говорил о предназначении, о поиске, о том, чтобы выйти из толпы. А как только надел личину тихого еннского обывателя начал советовать не высовываться, не зацикливаться на мелочах, побольше спать, и как вершина интересов - этот несчастный "Желбет", да пари с этим сумасшедшим профессором..."
Он машинально глянул на окна близлежащего дома и те, весело подмигивая, стали складываться в буквы. Артём тут же достал блокнот и карандаш, поскольку понял, что находясь в состоянии депривации он может просто забыть всё, что прочитает. Не разбирая в сумраке вечера строчек, он начал на каждую страницу ставить по букве, чтобы можно было в дальнейшем всё разобрать.
Придя домой, он не стал сразу же перелистывать блокнотик и составлять получившиеся буквы в слова. Почему-то ему вдруг показалось, что всё, записанное, вообще не будет иметь никакого мало-мальски подходящего смысла. Но оказалось как раз наоборот. Смысл был, и смысл был как всегда довольно загадочен, и что самое удивительное буквы сложили его и имя и фамилию:
"ГОБЕЛАК РЕЗВ, КОРЕНКОВ. А МУЗ АРТЁМ ЕЛ УПОКОЯ ОКОЛО МЕНЯ БРЕГ МЕЧТЫ. ПОЙ АД! ИДИ СУИ! ТОВАР ТАЕТ КАК РИМ!"
Теперь уже не было никаких сомнений: оконные послания предназначались только для него, и ни для кого другого...