Шепот, робкое дыханье, трели соловья,
Серебро и колыханье сонного ручья...
Музу нежно призывая кончиком пера,
Глазки томно прикрывая с самого утра,

Съев поменьше, чем обычно (лучше так писать),
Лоб наморщив сверхтрагично, так писал в тетрадь
Бард "Серебряной эпохи", воспевая тишь,
Гладь, красу, и ахи-вздохи... А теперь, шалишь! 

Был Пегас, худая кляча, - не уберегли!
На Парнасе чья-то дача, соток шесть земли;
На растопку бани - лиры, целый их вагон,
А амуры, да зефиры гонят самогон.

Муза - та еще шалава! Знает каждый дом.
Пять абортов и орава выблядков при том.
А поэт, невольник чести, взял, да и ушел...
Где же он? В каком он месте? В жопе! Где ж еще...