Это случится сегодня, я больше не могу ждать. Прижимаю колени к груди, уткнувшись в них носом, и слежу за дверью. Для сознания время перестало существовать после первого часа, позже и тело дало об этом знать: глаза больше не мигали, и казалось, что даже дыхание остановилось. Полнее остановки бытия мне не доводилось испытывать. "Так вот ты какая, антижизнь", - думаю я. Хаос не является антиподом мироздания, им является полная статика. И на данный момент ничего гуманней мне в жизни не приходилось созерцать.
Вдруг всё рухнуло - колебание волос на лбу разрушило идиллию. Я сразу поняла, что сейчас всё начнётся. Безжалостный сквозняк первым возвестил о том, что где-то была нарушена герметичность помещения - была открыта дверь. Значит, они уже близко. Ну что ж, благо сомнений у меня уже давно не осталось, я только больше съёжилась, как кошка в преддверии атаки. Теперь уже слышны отзвуки шагов: мягкие туфли санитаров, туфли-наковальни медсестры и чьи-то новые мелкие шажки. Удивляться уже было некогда и не к чему. Звук отпираемого замка на двери, дверь открывается.
-Здравствуй, Кристина. У меня для тебя хорошая новость: сегодня стандартные процедуры для тебя будут слегка разноображены. Один студент выявил желание присутствовать на сеансе. Так что может быть тебе сегодня предоставится редкая возможность побеседовать с новым человеком.
Обладатель семенящих шагов был толстый мужичок лет 35. В другой раз я бы задумалась над его статусом студента и его мотивами, но сейчас я не позволила себе отвлечься на эту неожиданную мелочь. Я хотела кивнуть, просто чтобы отделаться от ожидания реакции, но у меня получилось движение, похожее на нервный тик. После вежливой усмешки медсестры я поднялась и подошла к ним. Два медбрата в коридоре встретили меня пустоватыми глазами. Обычно они были как-то веселее, но видимо сегодня они просто не выспались, что меня обрадовало. Медсестра закрывала дверь, толстячок стоял и мял губы, потупя взор, а я уже смотрела на свет в рекреации в конце длинного коридора.
С последним щелчком замка в двери эхо разнеслось по коридору, а затем на миг возникла тишина, но тут же была нарушена возникшим движением. Я восприняла это как начало реализации моего полуэфемерного плана. Мы пошли к рекреации. Два медбрата шли впритык сзади по бокам от меня, а медсестра и так называемый студент шли прямо передо мной. Это уже нарушало мои ожидания, так как я думала, что медсестра будет идти рядом со мной и снова чирикать что-нибудь псевдопозитивное. Моё место в этот раз занимал толстячок, только в тему чириканья я не вникала. Всё моё внимание было сконцентрировано на уже видном окне в рекреации. Утреннее осеннее солнце уже проливалось бледным светом в окно. Я слишком разволновалась, и мне стоило громадных усилий остановить зарождение клокочущей дрожи в теле. В итоге я более-менее успокоилась и к счастью вспомнила итог моих бурь в уме: терять мне уже нечего и в общем-то всегда нечего было.
Итак, мы уже подходим к намеченной мной точке, где до конца коридора оставалось метров 10. "Ну всё", - подумала я, - "не взлетим, так поплаваем". Сознание отключилось, вся моя сущность превратилась в реализацию принципа домино. Оставалось надеяться, что в конце концов последняя костяшка упадёт. Я резко рванула вперёд, пихнув коротышку и медсестру. Последняя, кажется, упала. Но мне было далеко не до созерцания сцены, развернувшейся в тылу. Санитары, конечно же, не успели среагировать вовремя. Я неслась из всех своих сил, которые к моему изумлению могли бы дать фору профессиональным спортсменам - так мне казалось. Свет в заветном окне заслонял всё, что находилось на периферии. У меня даже успела появиться мысль в голове - приготовиться ко второй фазе и ещё сильнее вложиться в бег, так как я знала, что второго шанса не будет. Последний шаг, и я успела закрыть лицо руками и со всего маху влететь в окно боком. Если бы я успела, то задохнулась бы в эйфории, что решётка, как и ожидалось, с лёгкостью оторвалась со старинными гвоздями. На раму и стекло мне было наплевать, выбора не было. С осколками стекла и ошмётками рамы, с решёткой впереди я вылетела на улицу и кубырем пролетела несколько метров, что было мне только на руку, потому что я могла бы банально вонзиться черепом в землю и на том бы всё и закончилось. Как будто и не останавливаясь кувыркаться, я попыталась было сходу продолжить бег, но при попытке первого шага куда-то провалилась. Что-то случилось с ногой. Ничего не чувствуя и не останавливаясь, чтобы проанализировать повреждения, я наплевала на предательство ноги и продолжила уже не бег, но быстрое ковыляние к забору. Я залезла по стальным прутьям на вершину и еле перевалилась через верх, разодрав бедро. Руки тоже были в крови, и один глаз почти ничего не видел. Я теперь в неуместную припрыжку уже неслась прочь к многочисленным переулкам, которые считала спасением для себя. Только сейчас я оглянулась и к ужасу увидела, что у ворот уже стоят и медсестра, и санитары, а 4 охранника несутся уже метрах в стах от меня.
Я чуть было не закричала от панического наката, я думала, у меня будет больше времени. Со всех сил я рванулась через кусты к желанной свободе. Разгребая окровавленными руками ветки, я зажмурилась и неслась уже интуитивно. Тут я врезалась в дерево и отлетев от него, грохнулась на землю. Лёжа на боку, я наблюдала за приближающимися охранниками. Импульс потух, погашен воплощением противоположной воли. Сразу же я в один момент ощутила всё, через что пришлось пройти моему телу, так что мыслям не осталось места для появления. Но было знание. Было знание, что вся моя затея была просто самообманом во имя отчаяния. Против забвения, но заранее обречённая. Даже не знаю, была ли когда-нибудь надежда как таковая... В любом случае, я теперь понимала, что всякий шанс выбраться из паутины был обречён на провал. Словно сам шанс был частью этой паутины. Картина затухла под топот подбегающих охранников.