Мальчиш-Кибальчиш закурил и продолжил ходить по камере для допросов. В центре камеры сидел привязанный к стулу Колчак и гордо умалчивал военную тайну.
- Ну, что, проклятый белогвардеец, скажешь ли ты, где спрятано золото? - продолжил допрос Мальчиш.
- Нет! - гордо ответил Колчак и не менее гордо отвернулся в сторону.
Бессмысленная пытка продолжалась уже несколько часов. Колчак проявлял героизм, Мальчиш проявлял напористость, но допрос не давал никаких результатов.
- Ладно, сиди, вспоминай! Мне еще сегодня в караул заступать. Пойду-ка отосплюсь.
Мальчиш-Кибальчиш покинул комнату допросов, поднялся на первый этаж, где нашел свое времяпрепровождение в подготовке к несению караульной службы. Колчак же остался сидеть привязанным к стулу.
Смеркалось.
Колчак уже потерял всякую надежду увидеть родную Русь-матушку, поцеловать царя-батюшку, да по-человечески помолиться, как вдруг в окне допросной показалось чье-то белогвардейское лицо
- Александр Васильевич, сохраняйте спокойствие, я вас сейчас высвобожу!- раздался мальчишеский голос.
- Ты кто такой? - воскликнул Колчак.
- Я Мальчиш-Плохиш, я вас спасать пришел!
Пока Колчак соображал в чем дело, Плохиш достал домкрат и начал раздвигать им прутья оконной решетки. Когда прутья раздвинулись на нужное расстояние, Плохиш пролез внутрь допросной комнаты и начал развязывать Колчака:
- Александр Васильевич, нельзя ждать ни минуты! Там за озером наши стоят. Нам бы только до них добраться!
Выбравшись из камеры через окно, Колчак и Плохиш оказались на заднем дворе дома переоборудованного под штаб Красной армии. До спасительного леса было рукой подать, но наперерез беглецам бросился красноармеец Павка Корчагин:
- Ах, вы твари буржуинские! Я за народ ноги отмораживал, а вы! Ах...
Корчагин, хромая на обе ноги, устремился за беглецами, но когда понял, что догнать не сможет - вскинул карабин и начал стрелять.
Первые три пули просвистели поверх голов белогвардейцев, но четвертая ранила Колчака в белую кость офицерского плеча.
- Черт их дери! Я ранен!- вскрикнул Колчак от боли и упал на землю великой империи.
Мальчиш упал рядом, схватил Колчака под плечи и потянул ползком, как во все времена тянули раненых по полям сражений.
- Бросай меня, мне конец! - хрипел Колчак
- Не брошу! - кричал уставший Плохиш.
- Бросай!
- Не брошу, Александр Васильевич! Вы один знаете, где золото хранится. Без вас и без золота не победить нам в этой войне братоубийственной!
- Золото! - хрипел Колчак - Хааа... Да нет никакого золота. Просрали его еще задолго до революции...
- А что же в вагонах? - замедлил темп ползания Плохиш.
- В вагонах, - глотал слюну Колчак - в вагонах нету ничего. Мы хотели на красных это золото повесить, когда победим. Сказать, что красные украли, а там концы в воду...
Плохиш остановился, бросил умирающего Колчака и встал в полный рост:
- Пацаны, нет никакого золота! Гон это все... Как мы и предполагали. Он сознался.
К Плохишу уже бежали Кибальчиш и Корчагин.
- Как же так, парень? Ты же сказал что в лесу наши... - хрипел Колчак.
- Наши в лесу, да. И не только в лесу... А твоих гадов уже далеко добивают.
С этими словами Плохиш достал наган и трижды выстрелил в последнего правителя российского государства.
Вечером того же дня Мальчиш-Плохиш, получив в прод.службе воинской части бочку варения и корзину печения, отправился жрать и радоваться в соседнее село. За одно и баб пощупать, да храм разорить какой-нибудь...
А мертвому Колчаку поставили памятник на зеленом бугре у Синей реки, и водрузили над тем памятником бело-сине-красный флаг.