Недзвецка Агата, Понедельник Юлия Владимировна : другие произведения.

Совсем другая история. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 4.24*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    А что, если Маэдрос и Маглор не погибли и дожили до Третьей Эпохи? 2851 год Третьей Эпохи, в Дол-Гулдуре разрастается Тень...
  ПЕРЕД МОРИЕЙ
  
  
  Венец Лета, самая его середина , была в разгаре, и народ Ривенделла готовился отпраздновать его, хотя времени на подготовку пышного торжества, как это делалось еще со времен Второй Эпохи, и не было. Вернулись Глорфиндель и Эрестор с Железных Холмов - их миссия увенчалась успехом, в Ривенделл прибыл гном Фрор, который был послан для того, чтобы помочь эльфам проникнуть в Морию. Гном был еще молод, и его борода и волосы были светло-желтого цвета. С эльфами он держался сухо, но вежливо, и лишь с тремя из них - Эльрондом и братьями Феанорингами он был дружелюбен и то и дело уверял в том, что "он и его родичи всегда к услугам любимым ученикам Махала и их потомков".
  
  Одни за другим вернулись посланники - из Рохана и Гондора, а оставшиеся там эльфы слали вести о том, что оба людских королевства готовятся к войне. В посланиях говорилось, что войско рохиррим в бой поведет Фольквин, хотя отец и настаивал на том, чтобы он остался в Эдорасе.
  
  - Фольквин очень молод и жаждет славы, - говорил Маэдрос Эльронду и Глорфинделю.- Удастся ли мне с ним справиться и заставить подчиняться, не знаю.
  
  - Ты снова собираешься возглавить наше войско?- спросил Эльронд.
  
  - Наше - да, но не людское. Люди должны сражаться под своими знаменами, и под началом своих полководцев. Главное, чтобы последние не упрямились и не подвели нас.
  
  - Все это мы обсудим на совете, - подытожил Эльронд. - Ведь пока войска собираются, наш враг тоже не дремлет, а впереди у нас лежит мрак Мории. Не забывайте, мы должны найти Келебримбора, или хотя бы достоверные вести о нем.
  
  ***
  
  - А сегодня я приготовил тебе мясо под кисло-сладким соусом, - весело сказал Маэдрос, закрывая за собой дверь. Чуть не каждый день после свадьбы он готовил жене новые блюда, желая продемонстрировать свое искусство. Конечно, повара Эльронда не оставили бы гостей голодными... но Маэдросу нравилось что-то делать для Ингвильд самому.
  
  - Спасибо, - сказала она, улыбнувшись мужу. - Пахнет очень вкусно!
  
  Ее глаза так сияли, что Маэдрос решил: если бы он даже поджарил подметку от старого сапога - она будет расхвалена, как самый изысканный деликатес.
  
  Сама Ингвильд только один раз готовила для мужа лепешки - и хотя он ел и нахваливал - она больше этого не делала. "Понимаешь", - сказала она, - "когда я сравниваю это с хлебом альвов... мне кажется, что я приготовила нечто несъедобное..." Тогда он ответил, что женился на ней вовсе не ради лепешек или какой другой еды и это все неважно. Но девушка все равно печалилась, сравнивая свои скромные способности с талантами эльфов.
  
  Зато на конюшне она отводила душу - рохиррим понимали лошадей не хуже самих эльфов и даже лучше некоторых нолдор, которые редко интересовались животными или растениями. Синдар - дело другое, но и они признавали таланты Всадницы.
  
  По вечерам они отправлялись гулять или сидели вместе с Маглором и Альдалотэ. Маэдрос все же позволил Маглору петь, и Ингвильд была поражена его сильным и чистым голосом. Прекрасные видения вставали перед слушателями, когда они слушали эти песни - Маглор пел о красотах гор, леса и моря, цветов и деревьев, птиц и бабочек...
  
  Послы вернулись, и Маэдрос вновь стал уходить на советы, где говорилось о предстоящей войне. Однажды Ингвильд спросила его:
  
  - Я помню - вы просили у нашего короля войска... Вы скоро собираетесь в поход?
  
  - Да. Хотя сначала мы пойдем в бывшее жилище гномов, в Морию. Там пропал один наш родич... его тоже считали погибшим, как и нас, но недавно мы узнали, что это не так. Надо узнать о его судьбе и помочь, если помощь необходима.
  
  - А... - она, не решаясь продолжать, с мольбой посмотрела ему в глаза.
  
  - Нет, - твердо сказал Маэдрос. - Нет. Там опасно. Мы не будем брать вас - ни тебя, ни Альдалотэ.
  
  - Но... - начала она.
  
  - Нет, - снова повторил эльф. - Я буду больше беспокоиться о тебе, чем о цели нашего похода. И чем ты сможешь нам помочь? Под землей мы будем ходить пешком.
  
  Ингвильд не решилась ему перечить, но несколько раз он замечал слезы у нее на глазах. Это ранило сердце Маэдроса, но решения он не изменил.
  
  Видя, что слезы и молчаливая обида не заставят Маэдроса передумать, Ингвильд решила теперь уговорить его остаться.
  
  - Я недавно стала твоей женой, а ты меня бросаешь, - говорила она. - Неужели в этих подземельях они не смогут обойтись без тебя? Ведь с ними будет Дегмунд! Ты им там не нужен, а вот мне - нужен. Где же это видано, чтобы муж и жена через месяц после свадьбы расставались!
  
  Несмотря на то, что девушка знала имена всех эльфов, которые ее окружали, многих, про которых она слышала предания, они называла на своем языке. Даже Маэдроса она по-прежнему звала Дагред.
  
  - Речь идет о моем племяннике. И потом - хорош я буду... если переложу дела на других, а сам останусь в безопасности! - Он немного помолчал и добавил: - Именно поэтому эльфы не женятся во время войны... мы поженились - и некоторые скажут, что зря. А другие скажут - что я забыл долг ради семейной жизни! Я не могу этого допустить.
  
  Ингвильд нахмурилась и отвернулась.
  
  - И эти другие готовы пожертвовать тобой ради своей цели! И если случится беда, оставить меня вдовой! - она закрыла лицо руками. - Ты так говоришь, будто жалеешь, что вообще меня встретил. Уходи же в свою Морию. Только я вернусь домой.
  
  - А чего ты хочешь? - вскинулся Маэдрос. - Чтобы я только сидел рядом с тобой? Разве так принято у рохиррим?
  
  Ингвильд опустила руки и посмотрела на него.
  
  - У рохиррим мужья не бросают своих жен, едва вступив в брак, если нет крайней необходимости. А я так думаю, что они могут справиться и без тебя. Но другие тебе важнее, чем я, - с этими словами она вышла из комнаты, оставив его одного.
  
  Маэдрос начал злиться - на себя, на нее, на Совет и на весь белый свет. Он уже вскочил, чтобы идти за Ингвильд, но дверь отворилась и на пороге появился Маглор.
  
  - Как хорошо, что я тебя застал. Эллэрондо просит явиться в зал Совета. И ты опять мрачнее ночи... - брат покачал головой.
  
  - Хорошо тебе рассуждать, вы с Альдалотэ уже все пережили, - буркнул Маэдрос.
  
  - Что, неужели уже началось? - спросил Маглор. - А я ведь...
  
  - Если ты скажешь: "А я ведь предупреждал" - я тебя задушу! - воскликнул Маэдрос и бросился в коридор. Несколько мгновений он раздумывал, куда пойти, потом бросился туда, где виднелось платье Ингвильд.
  
  - Подожди! - она замедлила шаг, но не остановилась. Маэдрос осторожно взял ее за руку - и она ее не отняла. - Подожди... Послушай... Я не погиб... ни в Ангамандо... ни в Нирнаэт - а эту битву не зря назвали Битвой Бессчетных Слез... меня не убил даже ожог Сильмариля! Я вернусь, я обещаю... я клянусь.
  
  Ингвильд посмотрела на него долгим взглядом.
  
  -Так ты не изменишь своего решения? - тихо спросила она, и ее взор упал на Маглора, который стоял и ждал Маэдроса. - Тебя ждут. Отпусти, - она отняла руку и добавила. - Говорят, тот, кто ступает под сень Мории, никогда не возвращается. Я лучше пойду и сразу же надену вдовье платье.
  
  С этими словами она развернулась и быстро пошла прочь.
  
  - Майтимо... - просяще сказал Маглор.- Прошу тебя, там все ждут только нас.
  
  - Хорошо, идем, - бросил Маэдрос брату и постарался немного успокоиться. Не хватало еще, чтобы все эти размолвки сказывались на его словах! И так уже у сыновей Феанора репутация - хуже некуда...
  
  В небольшом зале, где происходили малые советы, уже собрались все, кого касалось это дело - Эльронд с сыновьями, Глорфиндель и Эрестор, Гэндальф, и, конечно же, гном Фрор. Именно он пробормотал в бороду:
  
  - Можно подумать, их это касается меньше всех.
  
  Маэдрос, услышавший это, метнул на гнома острый взгляд, но не мог не признать его правоты - речь шла все-таки об их племяннике. Маглор рядом с ним только вздохнул и сказал:
  
  - Мы приносим извинения за опоздание.
  
  Они сели рядом с Эльрондом. Первым заговорил Гэндальф:
  
  - Итак, что мы выяснили в прошлый раз, напоминаю. Келебримбор бежал из подвалов Ост-ин-Эдиля и добрался до Мории, точнее, тогда еще Казад-Дума. Надо полагать, для него запертые Западные Врата открылись... во всяком случае, ищейки Саурона вернулись ни с чем - без живого пленника и без тела. Если что-то и известно о дальнейшей судьбе Келебримбора - об этом должны знать гномы, - он взглянул на Фрора.
  
  Фрор пожал плечами:
  
  - Мало что знают гномы из Железных Холмов, мастер Гэндальф, - сказал он. - Те, кому удалось спастись от Лиха Дарина, были неразговорчивы, однако, среди всего, что мы узнали от них, было и то, что во времена, когда Врата захлопнулись, они однажды открылись - якобы впустили того, кто эти врата и сработал. Но мы не верили, ведь Келебримбор, Друг Гномов, погиб от рук Саурона...
  
  - Его могли спрятать от ищеек Саурона, - задумчиво сказал Эльронд. - Горы - пристанище орков, хотя тогда это было и не так... Или - он слишком долго исцелялся в какой-нибудь дальней пещере. Но что случилось потом? Почему он не вышел?
  
  - Умер, - обронил Фрор.
  
  - Возможно, - сказал Гэндальф, - но есть еще крохотная надежда...
  
  - Когда я попал в Ангамандо, многие тоже думали, что я умер, - Маэдрос покосился на брата, который потупил взгляд. - Только один эльда так не думал... и только потому я здесь.
  
  - Тот, кто не теряет надежды, рано или поздно обретает то, что ищет, - сказал Глорфиндель и обратился к Фрору. - А что же Лихо Дарина? Правда ли то, что рассказывают, будто бы это балрог?
  
  - Балрог? - переспросил Фрор, казалось, это слово ему незнакомо. - Не знаю, о чем спрашиваешь ты, эльф, но мы зовет его Тенью и Пламенем. Те, кто выжил, боялись описать его подробнее, и больше узнать нам и не удалось.
  
  - Тень и Пламя... Очень может быть, что это один из слуг Моргота. А значит, те, кто пойдут в Морию, могут столкнуться с ним...
  
  - Знать бы еще, что они пойдут туда не зря, - пробормотал Эрестор.
  
  Эльфы умолкли, невольно глядя на Глорфинделя и вспоминая песни о его бое с балрогом у подступов Гондолина.
  
  - Балрогов убивали только ценою собственной жизни, - тихо сказал златовласый эльф. - Но если будет нужно - я снова вступлю с ним в бой.
  
  - Я тоже боюсь Мории, - сказал Гэндальф, - но я не премину пойти туда. Келебримбор был бы очень нужен нам - сейчас. Кое-что о Кольцах я понял - но не все, далеко не все.
  
  - Короче говоря, - сказал Маэдрос, которому начало надоедать хождение вокруг да около, - давайте решим, идем мы туда или нет. Я - за то, чтобы пойти.
  
  - Я тоже, - поддержал брата Маглор.
  
  Гэндальф посмотрел на старшего Феаноринга и его взгляд блеснул, но отнюдь не от гнева.
  
  - Идти надо, через страх и риск, - сказал маг. - Есть надежда, что Келебримбор жив. И, может, нуждается в нашей помощи. Балрога мы можем и не встретить - ведь мы идем туда не с войском, а совсем небольшим отрядом и должны вести себя тихо, чтобы не потревожить даже тени.
  
  - Верно, я хотел предложить то же, - откликнулся Маэдрос. - Не больше тридцати-сорока воинов. Неясно, конечно, что могло задержать там Келебримбора - опасность, перекрытые ходы или...
  
  - Или он просто решил укрыться от всех тягот Средиземья, - продолжил Маглор. - Мастер Фрор, не известно ли вам о том - остался ли кто в Казад-Думе после бегства от Лиха Дарина?
  
  Гном погладил бороду:
  
  - Нет, гномам Железных Холмов об этом неизвестно. В суматохе и неразберихе тех дней можно лишь гадать - кто погиб, а кто, и правда, остался... Хотя я сомневаюсь в том, что кто-то остался - все были устрашены невиданной напастью.
  
  - Может и так, а может, мы не найдем там никого, - подытожил Гэндальф. - Но тридцать-сорок воинов, Маэдрос, это слишком много. Хватит и десяти.
  
  - Десяти! - воскликнул Маэдрос. - Олорин, ты действительно хочешь, чтобы мы сложили головы под землей?! Это безумие!
  
  - Безумие брать слишком многих, Маэдрос, - спокойно отозвался маг. - Если на нас нападет балрог - не справиться и сотне, а с орки после падения Дол-Гулдура затаились и боятся выйти.
  
  - Мы можем столкнуться и с чем-то еще... Но десять - чересчур мало, и правда, хотя бы двадцать, - сказал Эльронд.
  
  - А ты разве пойдешь с нами, Эллэрондо? - удивился Маглор.
  
  - Если возьмете, - улыбнулся Эльронд.
  
  - Это опасно, - нахмурился Маэдрос. - И нужно, чтобы кто-то находился здесь и готовил войско - а то послам Гондора и Рохана не с кем и поговорить будет.
  
  - Пожалуй, это верно, - нахмурился Эльронд. - Но вы же не думаете...
  
  - Что ты боишься? - с улыбкой спросил Маглор. - Нет.
  
  - В Мордоре опасности хватит на всех, - мрачно сказал Маэдрос. - А речь все же идет о нашем близком родиче.
  
  - Итак, кто идет? - сказал Гэндальф. - Несомненно - Маэдрос и Маглор, Глорфиндель, я сам...
  
  - И я, - пробасил гном Фрор.
  
  - Без вас - никуда, уважаемый мастер Фрор, - кивнул Гэндальф.
  
  -Наши навыки следопытов могли бы пригодиться, - вставил Элладан. Эльронд мрачно посмотрел на него, но ничего не сказал.
  
  - Раз все решено, то можно расходиться, - сказал Маэдрос поднимаясь. Маглор поджал губы, протянул руку и хотел было потянуть брата за котту, но потом передумал - старший был сейчас спокоен только внешне, внутри же - Менестрель был уверен - бушует огонь.
  
  Эльронд немного удивленно посмотрел на Маэдроса.
  
  - Решено почти все, осталось лишь решить, когда...
  
  - Тянуть не следует, - добавил Гэндальф. - Чем скорее, тем лучше.
  
  - Несколько дней на сборы более чем достаточно, - сказал Элладан.
  
  Гэндальф и Глорфиндель быстро кивнули, Маглор тоже. Маэдрос помедлил, но тоже кивнул.
  
  - Пять дней, - повторил он и, не прощаясь, вышел из зала.
  
  У дверей в свои покои Маэдрос чуть помедлил, но потом все же отворил дверь. Как он и думал, Ингвильд была там - сидела у окна и вышивала. Она обернулась, посмотрела на него и снова вернулась к работе. Феаноринг быстрым шагом пересек комнату и сел напротив нее.
  
  - И долго ты будешь на меня обижаться? - спросил он и улыбнулся.
  
  Но Ингвильд даже не посмотрела на него. Маэдрос подсел к ней поближе и взял из ее рук пяльцы:
  
   - Ингвильд, пожалуйста, перестань. Я бы взял тебя с собой, но это будет слишком опасно. Пойми, прошу тебя. Для меня самого это расставание как копье в сердце, но другого выхода нет.
  
  - Есть, - ответила она. - Ты можешь остаться. Они справятся и без тебя.
  
  - Ты действительно думаешь, что эти синдар, во главе с моим братцем могут справиться? - Маэдрос снова улыбнулся и взял ее за руку. - Тем более, ведь дело касается нашей семьи. Моей - и твоей тоже, ведь ты моя жена.
  
  - Я не хочу тебя терять, едва успев обрести, - проговорила Ингвильд. - Ты единственный, кто у меня есть. И я тебя люблю...
  
  - С чего ты взяла, что я обязательно должен погибнуть?
  
  - Потому, что ты идешь в эту Морию.
  
  - Я же тебе поклялся, что я вернусь. Я всегда сдерживаю обещания.
  
  Ингвильд поджала губы и отвернулась. Она хотела высвободить руку из его руки, но Маэдрос только крепче сжал ей пальцы.
  
  - Не упрямься, любимая, прошу тебя, - мягко сказал он, заглядывая ей в лицо. - Мы расстанемся в последний раз, обещаю. В следующий раз я возьму тебя с собой. А пока меня не будет, ты можешь для меня кое-что сделать.
  
  - И что же?
  
  - Вышей для меня нараменник. Звезда, сделанная тобой защитит меня в бою, и не даст мне погибнуть - ведь впереди битва пострашнее Мории.
  
  Ингвильд посмотрела на него.
  
  - Так ты обещаешь что вернешься? Обещаешь, что возьмешь меня с собой, что бы не было? -спросила она.
  
  - Я клянусь.
  
  - Хорошо. Но ты должен кое-что мне оставить, - сказала Ингвильд.
  
  - И что же? - Маэдрос незаметно облегченно вздохнул - все-таки она перестала упрямиться! И, видя, что она встает, он сжал ее руку. - Куда ты...
  
  - Погоди, - Ингвильд взяла из рабочей корзинки ножницы - ими она обрезала нитки.
  
  - Оставишь мне свой рыжий локон.
  
  - Оставлю конечно! Только совсем меня не обстригай, - рассмеялся Маэдрос. - Они и так короткие...
  
  Ингвильд ничего не ответила. Она выбрала небольшой тонкий завиток у него на затылке, аккуратно обрезала его и взъерошила его волосы.
  
  - А, кстати, зачем тебе это? - спросил Маэдрос, оборачиваясь.
  
  - Не скажу! - она наклонилась и обняла его за шею, положив голову на плечо и прижавшись щекой к его щеке. - Когда ты уезжаешь?
  
  - Через пять дней.
  
  - Так скоро!
  
  - Чем раньше уеду, тем быстрее вернусь.
  
  Ингвильд стиснула руки чуть крепче:
  
  - Только попробуй все эти пять дней оставлять меня надолго!
  
  МОРИЯ
  
  Покачиваясь в седле, Маэдрос вспоминал прощание накануне вечером.
  
  Алая звезда на нараменнике была великолепна. Острым зрением эльфа Маэдрос увидел в красном шелке рыжие нити... и понял, зачем Ингвильд был нужен его локон.
  
  - Да ты у меня искусница! - восхитился он. - Только зря скромничаешь!
  
  Ингвильд улыбнулась. Она не напоминала о ссоре - но Маэдрос выполнял свое обещание и почти не оставлял ее. Хорошо еще, что эльфы мало нуждаются во сне - иначе у него бы не осталось времени на подготовку к походу.
  
  Он немного завидовал брату - эльфийки куда спокойнее относились к разлуке с мужьями... зато у Ингвильд любовь куда крепче - в этом Маэдрос был уверен! Хотя Маглор с ним бы наверняка не согласился.
  
  Утром в день отъезда Ингвильд не плакала, но смотрела на него печально. Крепко поцеловав ее, он снова повторил обещание: вернуться во что бы то ни стало. Она серьезно кивнула - стало быть, поверила его словам. Что ж, теперь надо постараться их выполнить.
  
  Правду говоря, путешествие поначалу совсем не казалось опасным. Дорога до развалин Ост-ин-Эдиля, неподалеку от которых были Западные Врата Мории, казалась пустынной. Пару раз ночью они слышали вой волков, но те не приближались. В небе кружили стаи птиц. Гэндальф отнесся к ним с подозрением - он знал, что у Сарумана на службе были животные-наблюдатели, но опасаться, казалось, было нечего, во всяком случае, пока.
  
  Они ехали по остаткам старой дороги, ведущей в Эрегион. От древнего нолдорского владения мало что осталось - даже развалин уже не было видно под деревьями и травой, хотя много камней, попадавшихся им по дороге, несли следы обработки. Вдоль дороги росли падубы - Гэндальф уверял, что их посадили эльфы. Маэдрос и Маглор чувствовали, что нолдор когда-то населяли эти места - об этом говорили камни, которые, казалось, тосковали по работавшим с ними рукам. Но здесь давно уже никого не было.
  
  Через неделю пути они набрели на неширокую, но быструю речку - Сираннон, Привратный Поток, как сказал им Гэндальф, а Фрор серьезно кивнул, подтверждая его слова. Этот поток должен был привести их к воротам.
  
  Проехав еще немного, путники наконец завидели вдалеке высокую скальную стену и две тени у самого ее основания. Подъехав поближе, они увидели, что на деле эти две тени - два огромных падуба, которые росли у самого подножия скал, и свивали ветви наподобие арки.
  
  - Это врата Мории, - сказал Гэндальф, спешиваясь. - Здесь нам нужно отпустить коней, больше они нам не понадобятся.
  
  - Не больно похоже на Врата, - отозвался Элладан.- Я даже намеки на створки не вижу.
  
  - Ворота, должно быть, тайные, - предположил Фрор. - Такие часто делали наши сородичи из Потонувших Земель.
  
  - Сомневаюсь. Смотрите на их размер - сработаны по росту эльфов, - указал Гэндальф. - И обращены они к Эрегиону - вот и падубы растут... А они были символом Эрегиона.
  
  Эльфы отпустили лошадей, сняв с них поклажу.
  
  - Как бы Ингвильд не испугалась, увидев коней, вернувшихся без всадников,- тихо сказал Маэдрос брату.
  
  Маглор посмотрел на брата и сосредоточился на осанвэ. Через несколько минут он сказал Маэдросу:
  
  - Все. Альдалотэ я сказал, чтобы она успокоила твою жену. Жаль, что люди не способны на мысленную связь...
  
  - Спасибо. И, кстати, кто сказал, что неспособны? Надо будет попрактиковаться...
  
  Тем временем Гэндальф вместе с Фрором изучали гладкую стену, тихо переговариваясь. Гэндальф несколько раз постучал по стене посохом, произнося заклинания, но ничего не добился. Он присел на камень у ворот, задумавшись, а Фрор продолжал сверлить стену взглядом. Маэдрос подошел к ним:
  
  - Теперь я не удивляюсь, что Саурон не смог войти в Морию. Он, поди, и ворот-то не нашел!
  
  - Они здесь, - глухо сказал Фрор. - Я чую гномьи чары и еще другие... наверное, ваши. Но, быть может, врата открываются только в определенное время. Раньше, во дни мира, они всегда стояли распахнутыми... И рядом сидели привратники. Закрывались они лишь перед врагами.
  
  - Подождем ночи, - сказал Гэндальф, - а я пока припомню заклятия для того, чтобы они открылись!
  
  Время шло, и солнце клонилось к закату. В небольшой долине пролегли длинные тени.
  
  - Надо бы поесть, - сказал Глорфиндель, садясь рядом с Маглором и Маэдросом. - И Гэндальфу в первую очередь.
  
  Эльфы поглядели на мага - он сидел на большом валуне, перед воротами и, куря трубку, смотрел в каменную стену.
  
  - Гном сказал про наши чары. Если наши, то наверняка слова должны быть на квенья, - сказал Маглор. Он встал и подошел к скале.
  
  - Может, нолдор Эрегиона ...- начал было он, прикоснувшись ладонью к стене, и тут же замер. По камню, вначале совсем тускло, а потом все ярче и ярче, побежали линии, складывавшиеся в узор из Двух Древ, Звезды Феанора, Молота и Наковальни Дарина и надписи на тэнгваре. Столь знакомом тэнгваре Феанора.
  
  - Вот они! Я же говорил! - Фрор вцепился в свою бороду.
  
  - "Врата Дарина, Владыки Мории", - прочитал Гэндальф. - Скажи "друг" и войди".
  
  - Друг, - сказал Маэдрос и Врата стали медленно распахиваться. - Я знаю Келебримбора, - пояснил он, отвечая на удивленный взгляд Гэндальфа. - Одновременно просто и сложно. Да и не один орк не выговорит "друг" как следует.
  
  - Мирные были времена, - покачал головой Гэндальф. - Сейчас можно найти тех, кто прекрасно выговорит "друг" - но окажется злейшим врагом. Хотя бы Саруман... Кто бы мог подумать! - он стоял, пока сначала Фрор, а за ним - эльфы входили в темный проем.
  
  Последними под тень Мории вступили Маэдрос и Маглор. Маэдрос еще раз оглянулся на долину, а потом, на всякий случай, подставил небольшой камень под створку ворот.
  
  - Не переношу подземелий, - пробормотал он, отвечая на удивленные взгляды своих спутников.
  
  - Ангамандо, - прошептал Маглор, глядя брату вслед.
  
  Гэндальф, стоящий впереди всех, засветил свой посох.
  
  - Не вас мне предупреждать о тишине, но все же... Мы не покинем Морию, пока не узнаем правды. Идемте!
  
  - Подождите! - Фрор остановился, Гэндальф обернулся на голос и тоже остановился, как и все остальные. - А куда мы идем? Куда нам надо попасть в первую очередь?
  
  - Вопрос нелишний, - улыбнулся Маэдрос и посмотрел на мага. Тот немного раздраженно дернул за бороду:
  
  - Думаю, раз мы нашли сведения о Келебримборе среди бумаг - следует искать бумаги и здесь. Гномы ведут подробные хроники, ведь так, уважаемый Фрор? - гном важно кивнул и волшебник продолжил: - Я думаю, следует идти в Летописный Чертог, о котором говорил мне Фрор. Он находится сбоку от двадцать первого зала на северном конце Мории. Идти туда - не меньше дневного перехода.
  
  - Разумно, - согласился Маэдрос и все снова двинулись за волшебным огоньком.
  
  Эльфы и гном шли за магом, стараясь не растягиваться. Маэдрос шел последним, то и дело прислушиваясь и оглядываясь. В Казад-Думе было душновато и жарко, и чем глубже они проникали в горы, тем тише и тяжелее становилось. Когда Гэндальф велел остановиться на отдых, Маэдрос вызвался постоять в карауле - спать он не мог: воспоминания, отнюдь не самые лучшие, навалились на него. Маглор, хоть и улегся на свой плащ, не сомкнул глаз, наблюдая за братом.
  
  Маэдрос же всех и разбудил.
  
  - Гэндальф, - сказал он магу, - по-моему, надо идти дальше. Не нравится мне эта тишина. Совсем недавно мне казалось, я слышал звук молота - кузнечного молота! Ты говорил, гномов тут нет... Значит, это либо враги, либо...
  
  - Тьельперинквар? - напряженно переспросил Маглор.
  
  - Кто знает...
  
  Гэндальф выслушал эльфов и кивнул.
  
  - Буди остальных, Майтимо. Надо идти. Я верю, твое сердце не обманет тебя.
  
  - Мастер Фрор, - спросил гнома Маглор, пока они шли, пытаясь найти источник звука, - у гномов Казад-Дума не было легенд о Подземном Кузнеце или ком-то таком? Может, это и был Тьельперинквар...
  
  - Никогда не слышал, - отозвался Фрор и дальше они шли в молчании.
  
  Звук молота, казалось, шел из глубины, и они стали искать лестницу вниз. Ее нашел Фрор, он как будто чуял, куда надо идти под землей, и вскоре они стали спускаться. Становилось все жарче, из трещин в полу подымались испарения. Толща камня над головой давила, и Маэдрос старался отогнать старые воспоминания, говоря себе, что Тангородрим давно разрушен, а подземелья его затоплены морской водой. Но у него плохо получалось, и он глубоко и часто дышал, стараясь оставаться спокойным.
  
  Спуск, казавшийся бесконечным, закончился, и они вышли в довольно широкий туннель. Звук молота стал громче и доносился откуда-то спереди, откуда тянуло теплым воздухом.
  
  Через час молчаливой ходьбы они вышли, наконец, в довольно большой зал с несколькими колоннами, подпирающими крышу. В противоположном конце зала и в двух боковых стенах зияли проемы. Боковые были темными, в то время как проем прямо напротив них был освещен тускло-багровым светом, будто пламенем. Звук молота доносился оттуда.
  
  Выйдя из коридора, они остановились. Гэндальф взял посох в левую руку, а правой слегка вытащил меч из ножен. Гламдринг сиял ярко-голубым светом. И тут из освещенной пламенем двери и из левого проема в зал повалили, крича и завывая, орки...
  
  На миг Маэдрос, сам того не ожидая, растерялся. Он схватился за рукоять клинка, но замер, глядя на врагов, которые лились потоком из проема. Один из орков, заметив бездействие эльфа, кинулся на него, занеся над головой ятаган. Маглор, видя, что брат бездействует, бросился к нему и толкнул плечом в спину.
  
  - Майтимо, не дури! Это не Ангамандо! - крикнул он, но видя, что брат его словно не слышит, добавил: - Вспомни об Ингвильд!
  
  Маэдрос вздрогнул - наваждение спало. Он выхватил клинок и как раз вовремя. Орк пал замертво. За ним еще один, и еще, и еще... Схватка превратилась в простой подсчет убитых врагов.
  
  - Наших оттесняют к выходу! - вдруг донесся возглас Маглора и Маэдрос увидел, что, и правда, между Гэндальфом и остальными пролегло море врагов и они разделены. Более того, их спутники были оттеснены к одному проходу, а Феаноринги - к другому.
  
  Отбиваясь от наседавших орков, братья пытались прорваться обратно к своему отряду, но у них ничего не вышло. Орков становилось все больше, и они нападали на эльфов, казалось, даже не думая о сохранении собственной жизни, как будто их вела чья-то злая воля. Сыновей Феанора оттесняли вправо, пытаясь прижать к стене...
  
  - Майтимо! Туда! - Маглор левой рукой махнул на правый проход, одновременно сражаясь сразу с двумя врагами. - Не то сейчас нас прижмут к стене!
  
  Эти слова оказали магическое действие на Маэдроса - слишком хорошо он помнил, как в Ангбанде он пытался драться со своими мучителями, но его неизменно прижимали к стене камеры и валили на землю. Он стал размахивать клинком, как безумный, и орки все же попятились. Братья воспользовались этим, чтобы помчаться в зияющий проход, стараясь не думать, что ожидает их там...
  
  ***
  
  - Кано, ты хоть знаешь, куда мы идем? - спросил Маэдрос, кутаясь в плащ, хотя в подземелье все еще было жарко.
  
  Вопрос этот он задал через три часа после схватки с врагами. Феаноринги брели куда-то по коридору в полной темноте, правда, будучи эльфами, они могли различать слабое, едва заметное сияние вокруг друг друга.
  
  - Не знаю, но это все лучше, чем лежать мертвым или того хуже - в орочьем котле, - отозвался его брат.
  
  - Дорога явно идет вниз, - сказал Маэдрос. - Мы спускаемся куда-то, но куда?
  
  - Я знаю не больше твоего.
  
  - Кано, если мы затеряемся тут навеки, я не знаю, что с тобой сделаю.
  
  - Ты жив и радуйся этому.
  
  - Моей жене будет мало радости от мысли, что я пропал без вести в этой черной бездне, - буркнул Маэдрос, невольно касаясь шелковой вышивки на нараменнике.
  
  - Альдалотэ будет не легче Ингвильд, - вздохнул Маглор и остановился. - Тихо... слышишь? Кажется, вода...
  
  - Слышу, - отозвался Маглор. - И сквозняком тянет - кажется, там большая пещера...
  
  Они прошли еще несколько шагов, когда Маглор взял брата за руку, вынуждая остановиться:
  
  - Мы с тобой глупцы, братец, - тихо сказал он. - Зачем мы бредем в темноте, если у нас есть свет, который горит там, где гаснут все другие огни?
  
  -Сильмарили? - Маэдрос понял его сразу. - Но...
  
  - Здесь нет ни Моринготто, ни Синдиколло, - хмыкнул Маглор, - а орки скорее побегут от Света Дерев, чем к нему...
  
  - Пожалуй, верно, - сказал Маэдрос, нашаривая на поясе шкатулку с Камнями. - Но мы по-прежнему не можем их взять...
  
  -Достаточно приоткрыть крышку, - сказал Маглор, и Маэдрос так и сделал.
  
  В ярком свете Предначальных Дней они увидели, что находятся у входа в большую пещеру, которая была наполовину занята черным подземным озером. Вода капала в озеро с потолка пещеры - этот звук они и слышали.
  
  Держа в руке открытую шкатулку, Маэдрос подошел к озеру. Маглор последовал за ним. Подземное озеро было большим и, по всей видимости, глубоким. Дальние его берега терялись в сумраке, а вот там, где стояли Феаноринги, на воду легли мерцающие жемчужные и зеленоватые блики - свет от Сильмарилей играл на водах, что до этого ни разу не видели света. Пещера была огромна - но свет частично разогнал мрак.
  
  - М-да, Кано... Пришли, - проговорил Маэдрос, оглядываясь. - Я надеялся, здесь хоть река есть, которая может указать выход из-под гор, но это озеро, похоже, питается источниками изнутри. Слышишь? Никаких звуков, кроме капель со сводов?
  
  Маглор кивнул и сел на ближайший валун.
  
  - Может, стоит вернуться обратно? - неуверенно проговорил он.
  
  - Обратно? Может, ты и прав. Ты заметил одну вещь, братишка? - Маэдрос присел рядом с ним. - Когда мы с тобой завернули в первый раз, погоня за ними прекратилась - орки за нами не пошли.
  
  - И?..- Маглор удивленно посмотрел на брата.
  
  - Сам знаешь, эти твари никогда не отказываются от погони, если только их не останавливает страх. Нас двое - их было не меньше сотни - они могли с нами справиться, но они отступили...
  
  - И что ты хочешь этим сказать? - перебил Маглор брата.
  
  - То, что как бы в этом озере не обитало что-то похуже орков...
  
  Феаноринги обернулись и посмотрели на воды, плещущие у их ног.
  
  - Может, стоит закрыть шкатулку...- Маглор поежился и поплотнее запахнул плащ - в пещере было сыро и промозгло.
  
  - Нет, свет - наша единственная надежда. Свет Древних Дней отпугнет тварей Моринготто, если такие тут еще остались.
  
  Эльфы умолкли и каждый задумался о своем. И тут оба, не сговариваясь, поглядели друг на друга: в тишине острый эльфийский слух различил не только звук капель и мерное покачивание подземных волн, но еще один звук - словно кто-то шлепал голыми ступнями по камням. Маэдрос через осанвэ сказал Маглору, чтобы тот не шевелился и не оборачивался, и вскоре Феаноринги услышали свист и чей-то шепот в темноте.
  
  - Кто к нам пожаловал, кто к нам пожаловал, моя прелесссссссссть, - бормотал кто-то. - Высссокие, да-да-да, сссссветочи в руках, как звездсыыыыы... Голм, голм, моя прелесссссссть, похожи на гадких эльфсссссов... Да, да, да, да, пахнут солнцем и травой, и живой плотью - не оркссссы это, моя прелессссссссссссть...
  
  На грани света от Сильмарилей появилось существо. Совсем невысокое, на взгляд Маэдроса, так и вовсе карлик, только вот больше похожий на... На кого, братья так и не смогли определить - ростом существо было чуть ниже гнома, но худое, почти скелет, с бледной кожей, и огромными глазами на изможденном лице. Оно было почти голым, разве что вокруг бедер моталась грязная тряпка.
  
  - Эльфсссы, да, моя прелессссссть, эльфсссссыыыыы, - начало бормотать существо. - А что это у них в шкатулке? Звездссссы?
  
  Маэдрос потянулся, было, за мечом, но Маглор его остановил.
  
  - Погоди, брат, не спеши, - сказал он. - Может, это существо не враждебное, но может помочь нам выйти отсюда, - Менестрель коротко поклонился и проговорил. - Меня зовут ... Дегмунд, - представился он, припоминая, как называла его Ингвильд - представляться настоящими именами было опасно, а существо вряд ли знало наречие рохиррим. - А это мой брат, Дагред. Мы заблудились.
  
  Существо отшатнулось, когда Маэдрос потянулся за мечом, но потом подобралось ближе. Казалось, пришельцы и свет притягивают и отталкивают его одновременно.
  
  - Голлм, - пробормотало оно, - голлм... Заблудились, да-а-а, у корней гор легко заблудиться, правда, моя прелесть? Многие спускались сюда, да-а-ас-с-с, многие, но не все выходили обратно, да-а-ас-с-с... Не вс-с-се...
  
  - Ты угрожаешь нам? - нахмурился Маэдрос, опять берясь за рукоять меча. Существо вновь вздрогнуло:
  
  - Угрожает? Нет-с-с-с, бедный старый Голлум никому не угрожает, не-е-ет, он совсем неопасс-с-ный, тихий хороший Голлум, правда, моя преле-с-с-сть? Ему ведь не будут делать больно острой сталью с-с-страшные эльфс-с-сы, не будут, нет?
  
  - Не будут, - сказал Маглор. - Не будут, если ты не сделаешь нам ничего дурного. А еще лучше - если ты выведешь нас отсюда, Голлум. Тебя зовут Голлум, верно?
  
  - Голлм-голлм, верно, да-с-с, Голлум, да-с-с. А что будет бедному с-с-старому Голлум-с-су, если он выведет эльф-с-сов отсюда, а?
  
  - А чего ты хочешь? - спросил Маэдрос. - У нас есть золото и самоцветы, если ты желаешь...
  
  - Звездс-с-сы, прелес-с-стные звездс-с-сы?
  
  - Нет уж, - отрезал Маэдрос. - Эти Камни тебе не достанутся. Но у нас есть и другие...
  
  - Хорошо-с-с, бедному старому Голлуму подходит и маленький камуш-ш-шек, совс-с-сем маленький крас-с-сивый камушш-шек, правда, моя прелес-с-сть? Ему хватит и маленького камуш-шка, - пробормотало существо, но глаза его сверкнули.
  
  - Значит, договорились, - подытожил Маэдрос. - Мы дадим тебе камушек, когда ты выведешь нас отсюда.
  
  - С-с-согласен, да-с-с, согласс-сен. А куда вес-с-сти эльфс-с-сов? Наружу?
  
  - Подожди-ка. Нет, наружу нам не нужно. Нам нужно... проклятие, все карты остались у Фрора!
  
  - Может, вернемся к тому залу, откуда мы услышали звук молота? - задумчиво сказал Маглор. - Надеюсь, остальные вернутся туда же, и мы встретимся!
  
  - Хорошо бы - только так, чтобы миновать тот зал, где на нас напали, - ответил Маэдрос. - Послушай, Голлум... веди нас в ту пещеру, - Маэдрос описал зал, где они услышали звук молота, - но так, чтобы миновать большой зал с четырьмя дверьми, за одной из них - огонь. Ты понял, о чем я говорю? Сможешь?
  
  Голлум размышлял некоторое время, потом сказал:
  
  - Да-с-с, старый Голлум знает, где это, да-с-с, з-знает. Он все тут знает, все... лучше, чем злые оркс-с-сы. Он отведет туда эльф-с-сов. Но с-сейчас он должен уйти ... с-с-сплавать за одной вещью, да-с-с, моя прелес-сть? За вещью, да-с-с, подарочком на день рождения, дас-с-с. Он с-с-сплавает...
  
  Голлум направился к озеру, и братья увидели на берегу небольшую черную лодочку, которую не заметили раньше.
  
  - Может, не отпускать его? - тихо спросил Маэдрос. - Сейчас сбежит...
  
  - Вроде, он не слишком боится нас и хочет получить "камушек", - ответил Маглор. - Думаю, он вернется.
  
  Маэдрос пожал плечами, но рукоять меча все равно не отпустил. Голлум выполнил обещание и вскоре вернулся - на шее у него висел дряхлый кожаный мешочек. Он прижимал его к груди.
  
  - Эльфффсы хотят выйти в зал с колоннамиссссс, - прошипел он. - Тогда не пусть не медлят, да, да, моя прелесссссть, надо идти...
  
  Маэдрос хмуро глядел на него, а вот Маглору стало его жаль.
  
  - Что это у тебя в мешке, Голлум? - спросил Маэдрос, настороженно относясь к каждому его движению.
  
  - Не твое делосссс, рыжий эльфффсссс, - злобно отозвался Голлум.- Подарочек, подарочек на день рождения.
  
  Маглор потяну брата на локоть.
  
  "Оставь его, Нельо", - мягко сказал он Маэдросу через осанвэ. - "Мне его жаль. Мало ли, что у него там? Какая-нибудь безделушка..."
  
  -Вот именно, мало ли что, - ответил тихо Маэдрос, но больше не обращался к Голлуму.
  
  ***
  
  Если бы Феаноринги знали, с кем связались, они бы убили это существо, не говоря уже о том, что не доверили бы свои жизни.
  
  Кем был Голлум, и откуда он взялся - никто не знал - ведь ни друзей, ни товарищей у него не было. Жил он в этой пещере очень-очень давно, настолько, что позабыл, что такое солнечный и звездный свет. Питался Голлум рыбой из озерца, а если везло, то убивал орков, тех, что послабее. Маэдрос был прав, заметив, что орки не погнались за ними - прислужники врага боялись Черного Проныры, как они его называли, пуще смерти - ведь он и был для них смертью. В темноте он видел гораздо лучше них, и от его цепких лап не мог уйти никто.
  Сейчас же Голлум не был голоден - он как раз недавно поймал жирную рыбешку и съел ее, но эльфы - светлые существа из преданий, которые ему рассказывала бабушка в те бесконечно далекие времена, когда он еще жил на земле и радовался жизни, запахи воздуха, солнца, ветра и трав, которые принесли за собой двое нолдор, разбудили в нем тоску, а вместе с ней пришла и злоба, оттого, что все это не вернуть. И Голлуму захотелось мести за себя - чтобы и эти эльфы больше никогда не увидели света.
  
  А еще Сильмарили. Увидев их, Голлум загорелся желанием получить Камни Феанора. Маглора он не особенно боялся, так как чувствовал жалость в его голосе, а вот Маэдрос наводил на него страх. Он решил убить братьев, и тем самым заполучить и Сильмарили. Конечно, он знал, что он слишком тщедушный и маленький по сравнению с Феанорингами, и никогда бы не справился с высокими и сильными воинами, но в этом ему мог помочь "подарочек на день рождения", который он и хранил в мешочке на шее.
  
  Подарочком было кольцо. Золотой ободок без украшений и самоцветов. Само собой, подарочком оно и не было - Голлум заполучил его ценой предательства и убийства, после чего и был изгнан и бежал. Но колечко на деле было не простое - владевший им мог становиться невидимым для других глаз. Голлум, знавший предания, догадывался, что колечко-то, небось, родственное тем, что изготовил великий Эльфийский Кузнец, которого убил Властелин Колец, но все же не подозревал об истинной мощи своего "подарочка". Оно наделяло его той долей всевластия, на которое был способен его разум. Именно с помощью этого кольца, Голлум вознамерился убить эльфов, рассудив, что против него будет бессилен даже "рыжий эльфссс", и решил завести Феанорингов поглубже к корням гор - не убивать же их так близко к дому.
  
  ***
  
  Голлум вел Маэдроса и Маглора все дальше и дальше от озера, куда-то в глубь горы. Маглор, погрузившийся в мысли, шел впереди. Маэдрос, неустанно следивший за существом, шел последним.
  
  Сколько времени прошло, никто из братьев сказать не мог - час, два, или день, а то и месяц. В глубинах земли, куда никогда не проникал солнечный свет, стиралось само время и ощущение бытия.
  
  Маэдрос не слишком доверял случайному проводнику. Уж больно сверкали у него глаза на "звезд-с-сы". Хотя, что он может сделать? Привести их в пещеру с орками? Но орки сами заберут самоцветы - так должен думать Голлум - посему предавать им "эльфсов" ему совсем невыгодно... А что же еще? Механическая ловушка? Чудище, которому камни без надобности, а вот от парочки эльфов оно не откажется? Или он зря подозревает - Голлум может алкать Сильмарили, да слишком уж слаб, чтобы их добыть? И потому честно ведет их за обещанный "камушек"...
  
  Но все же надо бы за ним приглядывать... А еще хорошо бы спросить:
  
  -Эй, ты! Голлум! Долго еще идти?
  
  -Эльфс-сы хотят идти подальше от оркс-сов, Голлум ведет их подальше... Или они хотят в кипящий котел, голлм-голлм? - Голлум издал надтреснутый смешок.
  
  - Эльфсы не хотят в котел, - ответил Маэдрос, - эльфсы... - проклятие, эта манера разговаривать оказалась такой заразительной! Маэдрос тряхнул головой:
  
  - Нет, все верно, подальше от орков - это хорошо. А вот еще что... Голлум. Ты не слышал о том, что здесь обитает еще какой-нибудь эльф? Эльф-кузнец?
  
  Голлум молчал какое-то время, будто вспоминая, потом ответил:
  
  - Нет, старый Голлум не слышал о подземных эльф-с-сах, никогда не слышал. Эльф-с-сы живут снаружи возле этих противных ... как их ... деревьев, да. А здесь жили гном-с-сы, теперь живут оркс-с-ы... У оркс-с-сов много кузнецов и кузниц, да. Они куют мечи, много черных мечей из острого железа, да...
  
  - Понятно, - сказал Маэдрос. Что ж, и здесь ничего узнать не удалось. Жаль. Сейчас ему показалась глупой вся эта затея. Наверное, бедный Келебримбор просто умер здесь давным-давно, и они зря сюда явились. В лучшем случае они найдут его могилу, а в худшем - их самих здесь похоронят. Маэдрос вновь вспомнил об Ангамандо и его затошнило.
  
  Маглор, увидев, что брату стало не по себе, остановился.
  
  - Майтимо?.. Ты в порядке? - обеспокоено спросил он и окликнул шлепавшего впереди Голлума.- Эй, погоди! Моему брату надо отдохнуть!
  
  Голлум и не подумал останавливаться. Даже шага не замедлил.
  
  - Нельзясссссссс, надо идти дальшесссс, - прошипел он. - Скорее, если эльфсы хотят увидеть солнцессссс!
  
  Маэдрос махнул рукой.
  
  -Идем, идем, Кано, все хорошо... Просто это проклятая пещера... Зачем я сюда только полез...
  
  - Ну, тише, тише... - Маглор поддержал брата за локоть. - Мы скоро выберемся отсюда.
  
  Эльфы продолжили свой путь за Голлумом
  
  Они миновали несколько довольно больших пещер, почти не обработанных - видимо, они выходили за пределы Царства Казад-Дум в пещеры Туманных Гор. Хотя при взгляде на очередной вход Маэдрос оставил эту мысль - проем подозрительно походил на рукотворный, вот и остатки какого-то механизма наверху...
  
  Маэдрос даже обернулся, чтобы посмотреть на него, когда Голлум вдруг быстро опустил руку в мешочек у себя на шее и... исчез.
  
  - Эй, Голлум, ты где? - закричал Маглор. - Выходи! Если ты затеял предательство...
  
  За их спинами раздался грохот - гномий механизм оказался исправным и послушно заблокировал выход, повинуясь рычагу. Быстро оглядев стены, братья не увидели другого выхода. Они оказались в ловушке.
  
  Маэдрос и Маглор выхватили мечи, но против кого их можно было применить? Предателя-Голлума так и не было видно, и неясно было, куда же он подевался...
  
  Маглор крутил головой во все стороны, пытаясь высмотреть проклятое существо, когда на него обрушилось несколько камней с потолка. Один ударил по левому плечу - и Маглор выронил шкатулку с Сильмарилями, которую нес полуоткрытой, освещая дорогу, а другой попал ему в голову... Маглор осел на пол.
  
  Маэдрос метнулся к брату и шкатулке, когда ему на шею и плечи обрушилась тяжесть - но это был вовсе не камень, а что-то живое. Оно обхватило эльфа за шею, намереваясь, по всей видимости, задушить... У Маэдроса потемнело в глазах, и он сделал единственное, что ему оставалось - изо всей силы опрокинулся на спину...
  
  Нападающий завизжал и разжал руки, Маэдрос вскочил, готовясь ударить - но никого не увидел... Хотя, впрочем, нет - боковым зрением он заметил черную тень, метнувшуюся к шкатулке. Он размахнулся и ударил по ней мечом.
  
  Меч встретил вовсе не тень, а нечто материальное. Визг оглушил эльфа, и он увидел, как на полу возник предатель-Голлум. Его правая кисть была отрублена и из обрубка хлестала кровь. На одном из мертвых пальцев сияло золотое кольцо.
  
  Маэдрос снова размахнулся - и визг смолк. Предателя настиг заслуженный конец.
  
  Маэдрос бросил меч на каменный пол и кинулся к брату. Сильмарили сияли, как светочи, и в пещере было светло, как днем.
  
  - Кано, Кано! Брат! - такого отчаяния рыжий Феаноринг давно не испытывал. В голову лезла всякая дурь - что Маглор погиб, и теперь нет больше рода Феанаро... - Макалаурэ!
  
  Маглор тихо застонал.
  
  - Майтимо... - прошептал он.
  
  - Хвала удаче, ты жив... - Маэдрос встал на колени перед ним. - Ну, где болит?
  
  - Везде... - пробормотал тот.
  
  - Голову, небось, ушиб... Дай, я гляну...
  
  - Оставь, Майтимо... Ты же даже себе раны не можешь залечивать! Я сам.
  
  Маэдрос хмыкнул, но улыбнулся.
  
  - Где Голлум? - спросил Маглор, тряхнув головой.
  
  - Вон, - старший кивнул на обезглавленное тело.
  
  - Ты ... убил его? - обеспокоено произнес Менестрель.
  
  - Нет, я его пощадил, - съязвил Маэдрос, поднимаясь. - Иного он и не заслуживал... Какой хитрец! Неужели он думал справиться с нами, с теми, кто прошли все...
  
  - Он почти это сделал, - отозвался Маглор.
  
  Маэдрос поглядел на Сильмарили.
  
  - Проклятье. Они вылетели из шкатулки. Как же их теперь положить обратно?
  
  - Интересно, что у паршивца было в мешочке, а, Майтимо? Может, глянем? - вдруг сказал Маглор, поднимаясь.
  
  - Можно уже не смотреть, - хмыкнул Маэдрос. - Но кое-что интересное у него, и правда, было... - морщась и стараясь не запачкаться в крови, он поднял отрубленную кисть. - Золотое кольцо.
  
  Украшение легко соскользнуло с пальца и легло в ладонь Маэдросу. Почему-то он ожидал жара и даже ожога, но кольцо было странно холодным. Красивое... Идеально круглое, без малейшего изъяна. Помогая себе обрубком правой руки, Маэдрос надел его на палец...
  
  Мир вокруг странно изменился - как будто утратил краски, зато звуки стали слышны гораздо лучше. Капли воды на стенах ползли с хорошо различимым звуком, Маэдрос слышал и шорох мелких живых существ в камнях - наверное, насекомых, и далекие удары молота...
  
  Крик брата почти оглушил его:
  
  - Майтимо, ты где? Куда ты пропал?
  
  Маэдрос не ответил. Он неотрывно смотрел на колечко у себя на пальце. Казалось, он ощущал себя цельным и более живым, чем до этого. Все ощущения казались призрачными по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас. Но потом он все же словно очнулся от сна и сказал:
  
  - Не кричи, Кано, тут я... - и смутная догадка осенила его. - Ты что, не видишь меня?
  
  Маглор отчаянно озираясь, замотал головой.
  
  Маэдрос, помогая себе большим пальцем, снял кольцо и мгновенно возник перед братом.
  
  - Ты... что... вытворяешь, Майтимо! - в отчаянии воскликнул тот.
  
  - Ничего. Это не я. А, похоже, колечко не простое. Делает невидимым того, кто его носит, - Маэдрос отдал кольцо брату. - Проверь сам. И нам надо поискать выход
  
  Маглор не замедлил проверить слова брата и исчез сам, а через несколько мгновений вновь появился.
  
  - Так вот почему он пропал... - протянул он. - Чары.
  
  Маэдрос тем временем осматривал дверь в пещеру. Несомненно, Голлум знал, как ее открыть - но сейчас его спрашивать было бесполезно. Однако... Маэдрос внимательно осмотрел механизм и сам дверной проем. Он не так уж редко общался с гномами и даже несколько раз гостил у них в Ногроде, и потому знал немало об их дверях и секретах. Если здесь нет гномьих чар - то, пожалуй, он сможет разобраться. А что там братец поделывает? Маэдрос оглянулся и увидел, как Маглор внимательно рассматривает их драгоценную добычу. Вообще-то...
  
  - Макалаурэ! - позвал он брата. Маглор подошел, пару раз споткнувшись - он еще не оправился полностью от удара.
  
  Маэдрос протянул к нему раскрытую ладонь.
  
  - Отдай кольцо мне, - отчеканил он. Маглор опустил сжатый кулак на открытую ладонь брата и, помедлив, разжал его. Кольцо вновь оказалось у Маэдроса. Ощутив странное облегчение от этой мысли, он спрятал украшение в сумку на поясе и вновь занялся механизмом.
  
  Через полчаса он нашел скрытый рычаг слева и дверь со скрежетом распахнулась. Ловушка была открыта. Оставалось сделать лишь одно...
  
  С помощью плоских камней они все же закатили Сильмарили обратно в шкатулку и Маэдрос облегченно перевел дух. Они были живы, свободны и не утеряли ни одного из своих сокровищ. Конечно, при этом они затерялись в толще Мглистых Гор, не зная, куда идти, но об этом можно было подумать немного позже.
  
  Выйдя из пещеры, братья оглянулись - оказывается, в предыдущей пещере был еще один проход, который вел куда-то в сторону. Маэдрос и Маглор переглянулись.
  
  - Что-то мне подсказывает, надо идти туда, - проговорил Маэдрос, указывая на проход.
  
  - Туда? Я думал, может, стоит вернуться назад? - неуверенно ответил Маглор.
  
  - Ты уже был моим проводником и погляди, куда ты нас завел! - отрезал старший. - Теперь решаю я. Как и должно быть, вообще-то.
  
  Маглор открыл, было, рот, чтобы возразить, но потом передумал. В голосе Маэдроса чувствовалась власть - хотя с Менестрелем брат обычно был мягок...
  
  - Как скажешь, Майтимо... туда, так туда... - растерянно отозвался он.
  
  Маэдрос кивнул и первым направился в проход. Сейчас они шли, лишь изредка подсвечивая себе Камнями путь - а дорога, вначале ведшая вниз и вниз, резко пошла вверх.
  
  - Интересно, где же остальные? - говорил на ходу Маглор. - Смогли ли отбиться, смогли ли уйти... или уже погибли? Знаешь, Майтимо, я бы хотел еще раз увидеть Альдалотэ... Если бы я мог выбирать из всех последних желаний, я бы выбрал именно его. А тебе, наверное, хочется увидеть Ингвильд...
  
  При упоминании имени жены Маэдрос резко обернулся, его глаза сверкнули, но он промолчал и пошел дальше. Маглор, не обративший на это внимания, продолжал:
  
  - Ты извини меня, что я ... Я очень рад за тебя. И хочу, чтобы ты был счастлив. Я, признаться, думал, ты бежишь от одиночества, но потом понял, что ты ее любишь. Она у тебя красавица, и она достойна тебя, брат...
  
  Маэдрос ускорил шаг.
  
  Почему-то то, что Маглор вдруг то и дело стал упоминать Ингвильд его начало раздражать. В голову лезли всякие непонятные мысли о том, что, может, Маглор специально был против, сам хотел заполучить девушку себе? И когда Ингвильд стала женой Маэдроса, Маглор так злился и язвил... Нет, что за глупости! Мало того, что брат женат, он любит свою жену! И ко всему прочему среди эльфов нет подобного - чтобы кто-то, уже женатый, желал возлюбленную другого... А вдруг есть? Арда искажается, и этого не остановить...
  
  Маэдрос брел, не слушая брата. Перед его мысленным взором теперь то и дело вставали картины того, что Маглор хочет смерти старшего, чтобы отнять у него золотоволосую девушку. Он уже буквально видел, как Менестрель заключает ее в объятия... Но Маэдрос этого никогда не позволит! Если понадобится, он убьет Маглора. И останется одним наследником Дома Феанора. Да, а ведь ему под силу собрать войско и разнести Мордор на камни и щепки! И потом, победив врага, вставить Сильмарили в корону и назвать себя королем нолдор... Разрушить преграду между Валинором и Средиземьем и призвать его народ вернуться назад... Избавить любимую от смерти, освободить всех своих родичей и братьев из Мандоса... Кроме Маглора, конечно же. И он будет владыкой Средиземья. Все признают его права, отнятые Финголфином. И Ингвильд будет его королевой. Будет носить венец из серебра...
  
  - Майтимо, ты меня слушаешь? - раздался голос Маглора. - Куда ты так быстро идешь, а? Мне же тяжело после ударов камнями! Они, знаешь ли, не легкие!
  
  - Пожалуй, - буркнул Маэдрос. Они как раз прошли в очередную пещеру, похожую на десять предыдущих - с влажным потолком и стенами, но пол был относительно сух, видно, вода стекала по давно пробитым ходам еще ниже - в подземные реки и озера. Маэдрос резко остановился и огляделся - из пещеры было всего два выхода. Впрочем, похоже, эта часть гор была совершенно необитаемой - проклятый Голлум завел их в самое глухое место. Ладно. Следует немного перекусить и отдохнуть, а потом уже думать, что делать дальше. Главное, что Кольцо здесь... Маэдрос коснулся сумки на поясе, не отдавая себе отчета, что сделал это уже не первый и даже не десятый раз...
  
  Маглор с облегченным вздохом уселся на землю. Его не слишком волновало, что постель у них нынче не слишком мягкая, что камни будут впиваться в бока и спину - в конце концов, не первый раз он ночевал на голой земле. Здесь хотя бы нет ветра и дождя...
  
  Ему казалось, что он уснет, едва коснется земли, но все оказалось не так. Едва стоило ему прикрыть глаза, как перед внутренним взором встало золотое кольцо, драгоценный трофей, снятый с трупа, вира за предательство. Он вновь ощущал его странную тяжесть и приятный холодок на ладони, его гладкую, без единого изъяна, поверхность, мягкий золотой блеск украшения приятно радовал взор... Да еще и не простое кольцо, а магическое! И все это теперь - у Маэдроса! Как он повелительно потребовал драгоценность себе! И ведь всегда так - Сильмарили хранятся у него, кольцо - тоже у него... Вечно он приказывает и повелевает - а какое у него на это право? Старшинство? О, как же Маглору надоело быть вторым! Не старшим - но и ни одним из младших, которым делались разные послабления и уступки. Мать вечно баловала близнецов, отец больше любил Куруфина, а Маэдрос - был старшим и потому его тоже всегда отличали. А после смерти отца он захватил власть в свои руки. А ведь Маглор тогда предупреждал, что не стоит идти на переговоры с Морготом - но разве его послушали? Братец все решил по-своему - и вот результат! Он вернулся искалеченным, да еще и в уплату за спасение отдал корону!
  
  А ведь тогда все могло бы быть по-иному!
  
  - Майтимо погиб, - говорит Макалаурэ и берет из сундука венец Финвэ. - Майтимо погиб, и теперь король нолдор - я!
  
  - Но ведь мы не видели тела, - только Тьелкормо достаточно глуп, чтобы на что-то надеяться.
  
  - Моринготто всегда выполняет такие обещания, - хмыкает Макалаурэ. - Мы отказались отступать - и он убил Майтимо. Только такие глупцы как ты - или поглупевший от собственного излишнего благородства Финдекано могут на что-то надеяться. Финдекано ушел на север и пропал - уже несколько месяцев о нем нет никаких известий. Надо полагать, разделил судьбу драгоценного друга.
  
  - А как же... Нолофинвэ? - а вот Атаринкэ умен и видит настоящую проблему.
  
  - Он не захочет пятнать себя братоубийством, - усмехается старший сын Феанаро. - В Альквалондэ он не помогал ни нам, ни тэлери. То же будет и здесь. Немного поупрямится для виду и признает королем принца из старшей ветви!
  
  Так оно и оказалось. И под мудрым правлением Макалаурэ, верховного короля нолдор, они смогли не только держать Моринготто в бесполезной осаде, которая все же была прорвана со временем - но и победить его, изгнать его дух из Белерианда и отобрать все три Сильмариля.
  
  Вот так все должно было быть. Так и никак иначе! А что вышло? Глава Дома - калека, власть перешла к младшим потомкам Финвэ, а старших презирали и проклинали! А Маэдрос еще и усугубил это, женившись на смертной. Внуки Феанора - болезненные последыши! Кто бы мог подумать... Так унизить себя и свой род! И еще смеет командовать и отбирать у брата честно заслуженные трофеи!
  
  Почему вдруг именно он честно заслужил владение кольцом, Маглор не задумывался, но пребывал в твердой уверенности, что так оно и есть. А Маэдрос - просто вор и грабитель. Глупец, не слушающий мудрых советов, калека, унизивший честь Первого Дома, а теперь еще - вор и грабитель! Следует исправить несправедливость.
  
  Маглор открыл глаза и скосил взгляд на брата. Кажется, спокойно спит. Ну что же, вот и настало время действовать.
  
  Он осторожно приподнялся и бесшумно придвинулся к Маэдросу, протянув руку к сумке на поясе, куда брат спрятал кольцо...
  Маэдрос не спал - не мог никак сомкнуть глаз, так как едва он их закрывал, перед глазами вставали картины - одна безумнее другой. Ревность и злость жгли сердце все сильнее и сильнее, и Маэдросу казалось, что в кольце вся сила и есть - тот, кто будет владеть им, получит власть сместить не только события, но и время... Химринг, его белая крепость... И серебряный, с лунными камнями венец Финвэ, который, ведь, на деле принадлежал ему! Вернуть время вспять, повернуть все так, как должно быть!
  
  Маэдрос невольно коснулся звезды на котте. Ему показалось, что она все ее хранит тепло тех рук, что вышивали ее для него. Ингвильд - единственная, кто любит его просто так. Ни за что... А ведь она полюбила его, приняла таким, каким он был. Возлюбленная, которой не нужны ни трон, ни корона, ни золото, ни слава! И если повернуть время вспять, то ее не будет. История пойдет по-другому, и они никогда не встретятся. Может, тогда он и избежит плена в Ангбанде, и увечье не будет отталкивать капризных и взыскательных дочерей нолдор. Но разве ему нужна дева его народа, в шелках и серебре, которая все равно никогда не отдаст своего сердца до конца? Нет, ему нужна только одна. Та, что ждет сейчас его одного, несмотря ни на что. И никому ее у него не отнять! А Кольцо поможет в другом - избавить ее от смерти...
  
  ...Когда Маглор склонился над Маэдросом и протянул руку к сумке на поясе, старший тут же схватил его за руку.
  
  - Что ты делаешь, Кано?- спросил он спокойно, но с трудом сдерживая гнев.
  
  Маглор задрожал - тоже от злости.
  
  - Отдай мне кольцо, Майтимо, - проговорил он.
  
  - Это еще почему?
  
  - Оно мое!
  
  -С чего это ты взял? А? - Маэдрос отпихнул Маглора и встал. - Голлума убил я. И оно мое по праву! Да и зачем оно тебе?
  
  - Тебя это не касается! - Маглор тоже поднялся. - Отдай кольцо! Оно не принадлежит тебе! Ты на него не имеешь права! Как и на Сильмарили, и на то, чтобы приказывать!
  
  Маэдрос от удивления даже не нашел что сказать. Он только невольно положил руку на эфес меча.
  
  - Ты обесчестил себя, наш род, отца! - продолжал Маглор, уже не в силах остановиться. - Всегда поступал безрассудно, никогда не думал головой! Начиная от той безумной поездки на переговоры, заканчивая тем, что ты взял в жены эту степную дикарку! Отдал корону, заставил нас унизиться, и перед кем! Унизил себя еще раз, когда ...
  
  Договорить он не смог, так как Маэдрос отпустил меч и наотмашь ударил его по лицу. Маглор дернулся и вскрикнул - у брата была тяжелая рука, но и ждать он не собирался. Он тут же выхватил меч и бросился на Маэдроса. Рыжий подобного не ожидал, не смог вовремя отреагировать и его клинок со звоном упал на каменный пол. Маглор с горящим безумным взором приставил острие к горлу брата.
  
  - Отдай кольцо! - проговорил Маглор. - Сейчас же! Иначе я тебя убью!
  
  Маэдрос выпрямился, чуть подняв голову. Внезапно он вскинул правую руку и что есть силы, локтем ударил по лезвию меча. Сталь зазвенела о сталь наручи, и пока Маглор на секунду утерял бдительность, Маэдрос толкнул его к стене. Менестрель выронил свой меч, и брат схватил его за ворот, прижав к мокрой стене.
  
  - Кано, ты совсем рассудок потерял? Ты что вытворяешь? - прорычал Рыжий.
  
  - Отдай мне кольцо, Майтимо! - снова повторил Маглор.
  
  - И не подумаю! Оно мне нужно!
  
  - Зачем, зачем тебе оно?! Тебе жаль его для брата?
  
  - Мне оно нужно. Оно поможет мне избавить мою жену от смерти!
  
  - Так тебе эта аданэт, которую ты толком не знаешь, которой ты даже дитя зачать не успел, дороже брата, который был с тобой всю твою жизнь и поддерживал всегда, что бы ты ни делал?
  
  - Этот брат только что пытался меня убить, - отозвался Маэдрос, чуть отпустив Маглора.- Еще раз скажешь хоть слово о Ингвильд, я за себя не отвечаю, - с этими словами он толкнул брата и отошел в сторону.
  
  Менестреля словно скрутила судорога от злости и обиды. Он тут же подхвати свой клинок и снова бросился на Маэдроса. Старший обернулся и попытался прикрыть удар наручью, но неловко вывернул руку и лезвие прошлось как раз между ней и краем рукава котты, прорезав рубашку, кожу наручи и плоть, дойдя чуть ли не до кости. Маэдрос вскрикнул и метнулся в сторону. На него накатил ужас - он снова в подземелье, один, без возможности добраться до меча... От запаха крови - его собственной крови - закружилась голова, он покачнулся и упал прямо на шкатулку с Сильмарилями. Полуоткрытый ларец раскрылся и Камни выкатились наружу, заполняя светом всю пещеру. Маглор, словно совершенно обезумев, шел прямо на упавшего брата. "Конец!" - подумал Маэдрос. " Надо же было так умереть - в пещере, от руки родного брата!" Последним отчаянным движением он потянулся, было, к ножу, который хранился к среди других вещей и сейчас лежал поверх плаща, но вместо этого его рука коснулась Сильмариля...
  
  Он вскрикнул от сильной боли - Сильмарили все еще жгли - но одновременно его сознание прояснилось, наваждение развеялось, и он понял, что с ними произошло и что нужно сделать.
  
  - Стой, Макалаурэ! Стой! Я понял! Кольцо!
  
  Маглор зарычал, но остановил меч.
  
  - Да! Отдай мне Кольцо сам! Пока...
  
  - Хорошо! - Маэдрос зашарил в поясной сумке, доставая украшение. - Только... Макалаурэ, возьми еще и Камень. Он ведь твой. Возьми!
  
  - Да! Все мое! - лицо Маглора исказилось такой жуткой гримасой алчности, что Маэдрос содрогнулся.
  
  Маглор потянулся к драгоценностям - золотому украшению и самоцвету. Он все возьмет себе. А если этот жалкий червяк сдается добровольно - он его пощадит. Пусть ползает в пыли у ног Великого Владыки!
  
  Он коснулся сначала кольца, затем - Сильмариля...
  
  Еще один крик сотряс пещеры, которые давно не слышали ничего более громкого, чем звон капель, падающих с потолка.
  
  Маглор взмахнул обожженной рукой и осел на пол. Потом поднял лицо - и Маэдрос с радостью убедился, что не ошибся - и разум Маглора тоже прояснился.
  
  - Что... что это было? - с дрожью в голосе спросил Менестрель. - Мы ведь подрались! Кровь и тьма! Мне приходило на ум такое... - он содрогнулся.
  
  - Мне тоже, - мрачно сказал Маэдрос. - Но звезда помогла мне, а Сильмариль довершил дело.
  
  - Экая пакость, - Маглор с гадливостью покосился на кольцо, которое теперь внушало ему отвращение. - Интересно, это оно сделало Голлума предателем и убийцей - или он напитал его злобой?
  
  - Кто знает, - тихо сказал Маэдрос.
  
  Он вновь потянулся к кольцу.
  
  - Ты хочешь снова его взять? - воскликнул Маглор. - Оставь его здесь! Пусть будет похоронено в толще гор!
  
  - Нет, - сказал Маэдрос и, увидев тревогу на лице Маглора, добавил. - Не бойся, брат, я не хочу им владеть. Но я предвижу, что эта вещь нам еще пригодится...
  
  Маглор покачал головой, но спорить не стал. Он сидел и смотрел на брата, не зная, что сказать: ведь, несмотря ни на что, Маэдрос - хоть и мог, не применил против него оружия, а только слегка помял бока, а он, он, бросился на родного брата и...
  
  - Майтимо, твоя рука... - прошептал Маглор. - Твоя правая вся в крови.
  
  - Ей не привыкать, - отозвался старший.
  
  - Так не пойдет! - он встал и подошел к нему. - Дай, я гляну!
  
  Рыжий спорить не стал. Маглор рассмотрел рану и снял с пояса ремешок для крепления ножен:
  
  - Этим я затяну тебе рану и попробую заговорить кровь.
  
  - А как же твой меч?
  
  - Запихну в заплечную котомку, так будет удобнее... - Маглор затягивал рану на руке брата, нашептывая заговор, а когда закончил, тихо проговорил:- Прости меня. Как сухо звучат эти слова! Я тебя едва не убил! Два раза!
  
  - Четыре, - отозвался Маэдрос, поднимаясь и пряча кольцо в сумку на поясе. - Два раза сейчас, один раз, когда бросил меня умирать на Тангородриме, и еще раз, когда я выбросил твою лютню из окна.
  
  Маглор замер и уставился на брата:
  
  - Когда ты... - и тут же припомнил, как, когда они еще были детьми, Маэдрос отчего-то разобидевшись на младшего, на его глазах выбросил его лютню из окна. Само собой она разбилась о каменные плиты во дворе. Тогда Маглор вцепился ему в волосы, и если бы не пришла мать, то рыжие локоны наверняка остались бы у него в руках.
  
  - И все четыре раза я тебе прощаю, - брат, говорил очень спокойно. - Что расселся? Вставай, воин без страха и упрека, нам надо выбираться отсюда. Не знаю, как ты, а я хочу домой.
  Маглор поднялся.
  
  - Майтимо, я...
  
  - Да, я знаю. Я понимаю, это кольцо свело тебя с ума. Нельзя гневаться на чары Зла. Я тоже был под ними.
  
  - Но ты не поднял на меня оружия...
  
  Старший закусил губу и невольно потрогал левой рукой звезду на котте.
  
  - Я же сказал, что кое-что сберегло меня, хоть наполовину. Ладно, не будем больше об этом, - Маэдрос подошел к Маглору и приобнял его. - А теперь пойдем.
  
  Маэдрос теперь снова шел впереди, а Маглор за ним. Пару раз им попадались проходы и перекрестки, но старший, не особо раздумывая, неизменно сворачивал в одну сторону - вправо.
  
  - А куда мы, ты хоть знаешь? - наконец, через два часа пути спросил младший.
  
  - К выходу, - ответил Маэдрос.
  
  - А... Откуда тебе знать, что выход там? Мне кажется, мы блуждаем в этом мраке вечность.
  
  - И мне так кажется. Но, знаешь, Кано, когда тебя еще на свете не было, матушка играла со мной в лабиринты. И правило было одно - всегда сворачивать в одну сторону. Рано или поздно - выйдем.
  
  - Ах, так то же было детской игрой! Это горы, Майтимо, и кто знает, как...
  
  - Они созданы Аулэ. А Аулэ любит порядок. Это же не Мелькор - хаос и мрак.
  
  - А почему тогда направо, а не налево?
  
  - Не знаю. Мне так кажется...
  
  Некоторое время они шли молча. Коридор стал сужаться и потолок понизился, так что Маэдрос едва не касался головой сводов. Вдруг он остановился. Маглор, выглянувший из-за его спины, охнул.
  
  - А ты был прав! - воскликнул менестрель.
  
  Узкий коридор заканчивался лестницей, которая спускалась в небольшой зал с куполом, в котором было проделано множество отверстий. Из них лился дневной свет и шел свежий воздух. Там же было и окно - вырубленное в камне в виде арки. Зал был чист и словно ... обитаем. В конце виднелась дверь - каменная, с орнаментами. Лестница казалась совсем новой. Маэдрос быстро спустился по лестнице и выглянул в окно. Перед его взором предстала вся гряда Туманных Гор. Дул сильный ветер.
  
  - Похоже, мы забрались под самую крышу Хитаэглира, - сказал он Маглору.
  
  - Майтимо... - тихо позвал брата Менестрель.- Иди-ка сюда...
  
  Маэдрос обернулся. Потом, наконец, спустился и подошел к Маглору.
  
  И тоже увидел.
  
  На двери была вырезана Звезда. Звезда Феанора.
  
  - Или я не сын Феанаро... или это наш Подземный Кузнец! - воскликнул Маэдрос.
  
  Маглор ничего не ответил, слишком удивленный, чтобы говорить. Череда случайностей привела их прямо к цели. Или даже не случайностей... Но если это и было нечто другое - неважно, важно лишь то, что они нашли того, кого искали.
  
  Маэдрос решительно толкнул дверь. Она не была заперта, однако за нею их ждал вовсе не Келебримбор и даже не орки, а два суровых решительно настроенных гнома с секирами в руках.
  
  - Кто вы? - прогудел правый гном на синдарине, правильно, но с довольно грубым произношением. - Как вы сюда попали и зачем пришли?
  
  Братья переглянулись. Стоит ли сразу раскрывать все карты? Но к чему лгать? Чтобы их ложь распознали и выгнали взашей?
  
  - Я Нельяфинвэ Майтимо, сын Феанаро, а это мой брат Макалаурэ. Мы пришли с запада, чтобы повидаться с вашим хозяином.
  
  Гномы переглянулись.
  
  - Хозяин не любит гостей, - прогудел правый гном. - Он не хочет, чтобы его беспокоили.
  
  - Нам он будет очень рад, - заверил его Маглор. - Мы - его близкие родичи.
  
  - Лжете! - воскликнул левый гном. - Все родичи хозяина погибли очень давно. А вы, наверное, соглядатаи.
  
  "Может быть, тут бы и стоило соврать", - тоскливо подумал Маэдрос и сказал:
  
  - Если вы отведете нас к нему, то увидите - лжем мы или нет.
  
  - Откуда мы знаем, - подозрительно сказал правый гном, - может, вы хотите убить нашего господина?
  
  -Тогда пошлите кого-нибудь к вашему хозяину - пусть спросит, желает он нас видеть или нет, - сказал Маэдрос, медленно закипая. Препираться с медлительными и упрямыми гномами, когда цель их опасного пути так близка!
  
  - Если вы лжете, - сказал левый гном, - то от передачи ваша ложь не станет правдой, а для доказательства вас надо будет привести.
  
  - Ну так ведите! - воскликнул Маэдрос, окончательно теряя терпение.
  
  Гномы снова переглянулись и заговорили на своем грубом языке, которого Маэдрос почти не знал, кроме отдельных слов. Наконец, правый гном вновь заговорил на синдарине:
  
  - Хорошо. Но отдайте ваши мечи мне - мы отвечаем за безопасность хозяина.
  
  Это Маэдросу на понравилось, но особо выбирать не приходилось. Он отстегнул свой меч и подал гному. Глядя на брата, так же поступил и Маглор. Гном довольно кивнул, а Маэдрос мысленно улыбнулся - кроме меча у него было еще два ножа, которые было легко достать, если бы он и в самом деле хотел убить этого гномьего "хозяина"...
  
  Гномы потопали впереди, а эльфы бесшумно шли за ними. Они миновали несколько небольших залов, прежде чем подошли к каменной двери, богато изукрашенной резьбой. Один из гномов вошел внутрь, а второй подал знак пришельцам остановиться. Братья подчинились. Вскоре гном вышел и знаком пригласил их войти.
  
  - Неплохо устроился, дорогой племянник, - сказал Маэдрос, небрежно кивая черноволосому бледному эльфу, который так и застыл, глядя на неожиданных гостей.
  
  Маглор сложил руки на груди и постарался принять серьезный вид - на деле ему так хотелось обнять блудного родича! Но Маэдрос был серьезен и, судя по тону, вовсе не собирался гладить племянника по головке.
  
  - И как живется в горах? - продолжил Маэдрос. - Наверное, тихо, спокойно...
  
  - Вы-ы-ы откуда? Из В-в-а-алинора? Как? - от неожиданности и изумления Келебримбор стал заикаться.
  
  Маэдрос покачал головой.
  
  - Были бы из Валинора, не было бы этого - он поднял правую руку. - Нет, Тьельпе, мы из Дорвиниона
  
  Келебримбор нахмурился.
  
  - Этого не может быть. Вы ведь погибли, давно... К тому же, я чувствую здесь чары Саурона. Вы принесли их с собой! Это он вас послал? Но... как?
  
  Маэдрос и Маглор переглянулись.
  
  - Да ты, никак, воздуха горного передышал, Тьельпе! - воскликнул Маглор. - Ты за кого нас принимаешь? За слуг Врага? Хорош племянник, ничего не скажешь!
  
  - А чего ты ожидал от предателя родного отца, Макалаурэ? - холодно осведомился Маэдрос. - Будь у меня такой сын, я бы его придушил. Но Курво был добрым...
  
  - Нет, теперь, пожалуй, я вам верю, - холодно сказал Келебримбор, изумление и страх на его лице сменились злостью. - Так разговаривать может только один мой дядюшка - он же старший сын Феанаро. Но насчет чар Саурона я не ошибся - вы принесли их с собой. Я достаточно трудился рядом с этим ... предателем, чтобы распознать его работу.
  
  Маэдрос хмыкнул и полез в сумку.
  
  - Да, верно, племянничек, я и есть твой дядюшка Майтимо. А про чары... наверное, ты это имеешь в виду? - он достал золотое кольцо и бросил его на небольшой столик, весь заваленный пергаментами.
  
  - Кольцо! - воскликнул Келебримбор. - Но какое... - он потянулся к украшению, но на полпути отдернул руку. Глаза его вновь расширились от удивления. - Похоже на... Подождите! Сейчас мы проверим.
  
  - Майтимо! - сказал он старшему Феанорингу. - Пожалуйста, брось это кольцо сюда, - он поднялся с кресла и подошел к горящему камину - в горах в середине осени было холодно.
  
  Маэдрос закатил глаза, но взял кольцо и сделал то, что просил Келебримбор. Маглор напряженно следил за ними.
  
  - Ты еще опыты начни проводить, племянник, - съязвил Маэдрос. - При нас. Сейчас. Самое время.
  
  - Вы не понимаете, - напряженно сказал Келебримбор. - Это очень важно и очень опасно. Если все так, как я думаю... - он с удивлением оглянулся на Маэдроса, как будто поймав новую мысль. - Но ты так спокойно его бросил... Надеюсь, что это не оно.
  
  Он поворошил кочергой угли, потом взял каминные щипцы и вытащил кольцо из огня. Затем отнес его к столу и уронил на один из пергаментов, наклонился...
  
  - Аш назг дурбатулук... - тихо прошептал он. - Оно! Оно самое! - закричал он, с размаху садясь на стул. - Мой дядюшки! Оба! Живые! И Единое Кольцо! Послушайте... - он поглядел на Маэдроса умоляюще. - Вы же не принесли с собой еще и Сильмарили?
  
  Маэдрос хмыкнул.
  
  - Их мы тоже принесли, так как оставлять их даже моей жене я бы не решился, - Рыжий Феаноринг достал из заплечной котомки шкатулку и поставил перед Келебримбором. - Любуйся. Только недолго.
  
  - А кольцо так опасно, Тьельпе?- вдруг спросил Маглор. - Оно... сотворило что-то странное и страшное с нами... Еще хорошо вовремя мы опомнились..
  
  - Так не бывает, - выдавил из себя вконец изумленный Келебримбор. - Мои дядюшки, Единое Кольцо, Сильмарили... хотя их только два, это радует, а то я уж думал, вы и до Эарендиля добрались, в самые небеса...
  
  - Что? Кольцо? - сказал он, как будто только что услышал вопрос Маглора. - Да, очень опасно. Тот, кто берет его - сразу желает им завладеть, и на других оно так же действует... Особенно опасно, если ты подержал его в руках хотя бы раз... Но ты, Майтимо, так спокойно бросил его в огонь и не спешишь забирать... Оно на вас не действует? Или... Макалаурэ, что ты говорил? Что с вами было? Я окончательно запутался... - Келебримбор вопросительно посмотрел на Маглора, избегая встречаться взглядом с Маэдросом.
  
  - Долгая история... - проговорил Маглор. - Мы потерялись в горах, попали в ловушку орков, потом набрели на некоего Голлума... У него Кольцо и хранилось. Он предал нас и хотел убить, но Майтимо убил его и ... Потом мы чуть не убили друг друга из-за него. Это если коротко.
  
  - На длинный рассказ нас пока не хватит. Мы, знаешь ли, блуждаем в этих проклятых подземельях уже два дня и дважды чуть было не отправились в Мандос, - добавил Маэдрос. - Но спасибо что поинтересовался, не хотим ли мы хотя бы пить, Тьельпе!
  
  - Сами виноваты, - буркнул Келебримбор. - Являетесь, воскресшие, с Единым Кольцом, с Сильмарилями... и хотите, чтобы я еще помнил про питье и прочее! Но ты прав. Я забыл про долг гостеприимства, хотя это и неудивительно. Быть может, вы еще и ранены? - он поднялся, подошел к двери и позвал кого-то. Быстро объяснившись с одним из гномов, который тяжело потопал прочь, Келебримбор вернулся к столу. - Присаживайтесь, дорогие родичи, - сказал он. - Хоть ты и назвал меня предателем, дядя Майтимо, а я все же рад что ты жив. И ты тоже, дядя Макалаурэ, - Келебримбор улыбнулся.
  
  Маэдрос вздохнул, а Маглор, не выдержав, подошел к Келебримбору, и обнял его.
  
  - Не обижайся на Майтимо, Тьельпе! - сказал Менестрель. - Самое главное, мы тебя нашли. Мы ведь за этим пришли!
  
  Когда гномы принесли еду и холодного вина, Маглор повел рассказ, начиная с того самого дня, когда они похитили Сильмарили, и заканчивая тем мигом, когда они обнаружили звезду на двери. За окнами уже давно пала ночь и звезды усыпали небосвод, а Келебримбор так и не давал Менестрелю замолчать - постоянно задавал вопросы. Больше всего его поразили вести о том, что Эльронд затевает войну против Саурона, а Маэдрос взял в жены смертную деву.
  
  - Да-а-а, - сказал он, - вот это вести... Одна другой чуднее... И спасибо, что вы думали, как мне помочь. Хотя я в помощи не нуждаюсь... сейчас, - он немного отпил из своего кубка. - Но так нельзя было сказать, когда я сюда пришел, вернее, приполз... - он содрогнулся от воспоминаний. - Я был скорее мертв, чем жив, жил, пожалуй, только из упрямства... Правда, Саурон еще щадил меня - хотел узнать, где Три Кольца, - Келебримбор криво улыбнулся, - да вот так и не узнал. Гномы меня вылечили - хотя они не применяют в целении чары, им известны многие травы и минералы, которые лечат раны. Я все-таки поправился, стал жить среди гномов - здесь у меня было много друзей... Сначала выходить было нельзя - шла война, потом я как-то и перестал хотеть выйти наружу. Здесь так спокойно, тихо, и время есть для работы, и материалы, и помощники... Потом Казад-Дум открылся, и я узнал, что меня считают мертвым. "Так тому и быть", - решил я, - "останусь здесь". Почти все мои родичи погибли - так я думал, - Келебримбор поглядел на сыновей Феанора, - мое королевство было разрушено, подданные погибли или бежали... Среди гномов же я себя чувствовал почти как среди нолдор - вот и решил остаться. Попросил их выстроить мне все, - он махнул рукой вокруг, - внутри одного из пиков и поселился здесь. Долго в Казад-Думе все шло хорошо, потом были орки, балрог... гномы назвали его "Лихо Дарина"... Но здесь нас никто не нашел, балрог, видимо, предпочитает нижние пещеры, и я решил, что здесь ненамного опаснее, чем снаружи. Вот и все.
  
  Маэдрос, все это время хранивший молчание, хмуро оглядел племянника.
  
  - То есть, ты спрятался от внешнего мира и жил тут? Ничего не скажешь, очень хорошо. Даже мы и то поддерживали связь с родичами - Эллэрондо, Артанис! Так как всегда знали, что рано или поздно мы им понадобимся. А ты... Эх, Тьельпе... Ты все же сын своей матери, а не отца. Иначе откуда в тебе это - предавать самых близких и бежать от мира?
  
  - Да уж, конечно, - протянул Келебримбор, - вас-то Саурон не искал по всему Эриадору. Он ведь прекрасно знал, что я жив - или вполне могу быть жив. Я был ему нужен. Хорош бы я был, обнаружив себя! Тут же снова бы попал к нему в подземелья... - его передернуло от воспоминаний. - И то ведь был мой Ост-ин-Эдиль, представляю, что творится в Барад-Дуре... И зачем, кому я мог особо понадобиться? Хранители Колец сами знали, что с ними делать, Единое было у Саурона - он, кстати, мне его показывал - пугал и хвастался, - Келебримбор скривился. - Порассказал много чего - думал, что я уж от него не вырвусь. Но потом Единое пропало - это я узнал от гномов. Я вздохнул спокойнее - очень уж это опасная вещь - и тем более не думал выходить - зачем?
  
  - И что ты собираешься сделать с этим кольцом сейчас? - Маэдрос кивнул на золотой ободок. - Возьмешь себе, а, Мастер? Только решай быстрее, я хочу вернуться домой. И тебе надо поехать с нами.
  
  - Вначале мы должны найти наших спутников, Майтимо, - покачал головой Маглор. - Не забывай о них. Я понимаю, почему тебе так не терпится домой, но...
  
  - Сейчас... - Келебримбор ненадолго задумался. - Предлагаю сделать так - я отправлю своих разведчиков туда, где вы расстались с товарищами и дальше. Они придут обратно завтра к вечеру - дорога неблизкая. Вы же тем временем отдохнете - вам это нужно и нет никакой необходимости бодрствовать вторую ночь. Что касается моего ответа... я дам его завтра. Слишком много новостей, о многом следует поразмыслить... - он покачал головой. - Даже если не касаться меня, находка Единого Кольца - это очень важно, одно это способно изменить судьбы Средиземья! Итак, вы согласны?
  
  Братья переглянулись.
  
  - Думаю, да, что скажешь, Майтимо? - проговорил Маглор.
  
  - Думаю, нет, - ответил тот. - Цель нашего пути достигнута, и ты, Тьельпе, должен пойти с нами. Ты же не станешь мне перечить верно? - Маэдрос выразительно посмотрел на племянника. - Что касается остальных... Мы можем поискать их вместе
  
  - Но... Майтимо... почему вы не хотите отдохнуть здесь? Вы в безопасности... Лучше выступить завтра со свежими силами...
  
  Маглор положил руку на плечо брату:
  
  - Майтимо, не глупи, прошу тебя. Ты же не собираешься нестись без оглядки а потом упасть замертво от усталости? И не смотри на меня так! Тьельпе дело говорит.
  
  Маэдрос явно пытался что-то возразить, но даже его упрямство не смогло найти достаточно веской причины настаивать на своем.
  
  - Ну, хорошо... Я надеюсь, остальные живы и смогли уйти...
  
  - Я немедленно пошлю разведчиков, - заверил его Келебримбор. - Они помогут, чем смогут, если это нужно. Незачем всем нестись, сломя голову, невесть куда! Подождите, я сейчас распоряжусь обо всем.
  
  Он вышел за дверь и вскоре вернулся с гномом.
  
  - Дядюшки, расскажите, пожалуйста, Тари, где вы расстались со своим отрядом.
  
  Майтимо подробно описал первый зал, где они услышали стук молота, и второй, где на них напали. Тари кивал головой во время рассказа, а потом сказал, что эти места он знает, и немедленно отправится туда вместе с десятком других разведчиков.
  
  Потом Келебримбор вновь вышел и вернулся.
  
  - Я распорядился - в мою спальню принесут вторую кровать и вы будете спать там. Здесь нет других подходящих покоев, гномы живут совсем по-другому... А мне сегодня, спать, похоже, не придется... Надо кое-что обдумать, найти... - он что-то забормотал себе под нос, глядя на золотое кольцо на столе.
  
  - Надеюсь, завтра мы проснемся и увидим нашего племянника, а не ... - начал было Маэдрос, но Маглор взял его за локоть, и уже закончил сам:
  
  - Мы верим, тебе Тьельпе. Ты все же достаточно разумен, чтобы не делать глупостей.
  С этими словами Феаноринги вышли вслед за явившимся за ними гномом.
  
  Едва Маэдрос коснулся головой подушки, он заснул мгновенно. А вот Маглор, несмотря на усталость, еще некоторое время бродил по комнате и то и дело выглядывал в окно. Но потом, усталость взяла свое, и он тоже заснул.
  
  На следующее утро слуги-гномы принесли братьям все, необходимое для умывания, а также небольшой завтрак. Маэдрос ел в молчании, а Маглор пытался вступить с гномами в разговоры, но ничего особенного не добился.
  
  После завтрака они отправились в кабинет Келебримбора. Эльф сидел за столом так же, как они его оставили, и поднял голову, когда гости вошли.
  
  - Доброе утро, Майтимо, доброе утро, Макалаурэ! - жизнерадостно сказал он. Маэдрос посмотрел на него с подозрением - но, кажется, их племянник еще не превратился в чудовище, порабощенное Кольцом.
  
  - Доброе утро! - ответили они вместе.
  
  - Опасную вещь принесли вы мне, - покачал головой Келебримбор. - Я не стал его касаться, но оно все же пыталось поймать меня своими мороками... Однако, я, все же - Создатель Колец, хоть и не такой сильный и искусный, как Саурон, и поймать меня не так уж легко. Хотя, думаю, если бы я владел им подольше... - он нахмурился.
  
  - То оно бы тебя поработило, - закончил Маэдрос. - Понятно. И что ты думаешь с ним сделать? И чем оно так опасно, кроме того, что навевает безумные фантазии?
  
  - Прежде всего, оно вызывает страстное желание владеть им, и вы это уже поняли. Поскольку Владетель Кольца - лишь один, то за это место приходится сражаться - и вы испытали это на себе. Останется только один, остальные будут вынуждены подчиниться или погибнут... Одного этого достаточно, чтобы Кольцо было очень опасно. Но и это еще не все. Кольцо желает вернуться к своему хозяину - Саурону - и потому извратит мысли и желания владельца кольца так, что он пойдет к Саурону. И тогда владелец кольца либо станет слугой Саурона, либо сможет его победить - да, и это возможно! Но и это не приведет к добру, ибо Владетель Кольца сам станет Черным Владыкой, Кольцо извратит его мысли и намерения, и вместо добра и созидания он будет сеять смерть и разрушение. Так что все доброе и хорошее, что оно вам обещало - ложь, знайте это, - Келебримбор быстро взглянул на собеседников.
  
  - Само же Кольцо, - продолжал он, - служит для того, чтобы замкнуть цепь из остальных колец. Не знаю, все ли они остались целы... а Три Эльфийских Кольца целы? - спросил он.
  
  - Да, - ответил Маэдрос, - с их помощью Саурон был изгнан из Дол-Гулдура.
  
  - Да, теперь он знает, что они целы и, должно быть, догадывается, у кого они... - протянул Келебримбор. - Но сейчас это не слишком важно, раз Единое - у нас.
  
  - Так что же с ним делать? - Маэдрос начал терять терпение. - Если оно так опасно - уничтожим его или выбросим в подходящую пропасть. Здесь, в Мории, их достаточно, я полагаю.
  
  Келебримбор покачал головой.
  
  - Уничтожить его не так просто, - сказал он. - В свое время я и Артанис не смогли уничтожить даже Девять и Семь, а Единое - куда прочнее. Что касается того, чтобы выбросить... я не могу ручаться, что его никто не подберет. Попало же оно к вам!
  
  - Я предлагаю вот что, - быстро заговорил Келебримбор, видя, что Маэдрос находится на грани терпения. - Мы возьмем его с собой - вы говорили, что с вами майя из Валинора... посоветуемся с ним. Тогда и решим, что делать.
  
  - Этого майа из Валинора еще надо найти, - Маэдрос раздраженно повел плечами. - Да, ты, Тьельпе, может, помнишь, хоть и был ребенком еще... Это Олорин, слуга Ниэнны. Ты, кстати, говорил, сегодня должны вернуться те, кого ты послал на разведку... Я бы хотел сегодня же отправиться в путь. Ты с нами, Тьельпе?
  
  - Я, кажется, уже сказал "мы", - улыбнулся Келебримбор. - Да, я иду с вами. Что касается разведчиков - они должны вот-вот вернуться... если ничего не случилось. Подождем хотя бы до полудня, и если никто не вернется - отправимся туда сами!
  
  Маэдрос сел напротив него и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. Маглор только вздохнул. Ему было немного стыдно за брата - он вел себя так, словно виделся с Тьельпе месяц назад и вовсе не считал его погибшим. Потому, чтоб хоть как-то загладить вину, он повел рассказ о том, как они жили в Дорвинионе, расспрашивал племянника о гномах, об их языке да о том, что он делал все эти годы и чем занимался.
  
  Келебримбор отвечал охотно, видно было, что он истосковался по общению с эльдар, а уж тем более - с родичами так давно потерянными и вновь обретенными! Он пропускал мимо ушей колкости Маэдроса, так что тот даже перестал их отпускать - какой интерес, если собеседник на них не отвечает!
  
  Наконец, когда Маэдрос совсем извелся, Маглор разрывался на части, стараясь не допустить ссоры между родичами, а Келебримбор увлеченно повествовал о своих трудах и замыслах, в дверь постучали.
  
  - Войдите! - крикнул Келебримбор.
  
  В дверь вошел тот самый гном Тари, которого вчера отправили на разведку, и степенно поклонился.
  
  - Какие вести, Тари? - голос Келебримбора тоже был полон нетерпения.
  
  - Вести самые наилучшие, владыка, - снова поклонился гном. - Те, о ком вы говорили вчера - живы, они отбились от орков и остановились на отдых в пятнадцатом зале Второго Яруса. Мы поговорили с ними, и теперь они ожидают своих товарищей там.
  
  Маэдрос тут же поднялся.
  
  - Надо идти и немедля, - его глаза засияли. - Я то уже готов, еще с утра, а ты, Кано?
  
  Маглор покачал головой.
  
  - Не можем же мы так во...- начал было он, но Маэдрос, уставший от ожиданий и церемоний, не выдержал.
  
  - Проклятье! Макалаурэ Канафинвэ, мне сейчас безразличны все нормы приличия, я хочу выбраться из этого проклятого Подземелья! - воскликнул он. - Пещеры и камни слишком хорошо напоминают мне, где я был, какими бы они не были! И, да простит меня Тьельпе, я хочу уйти отсюда. И чем скорее, тем лучше.
  
  - Хорошо, хорошо! - воскликнул Келебримбор. - Я и в любом случае не стал бы вас задерживать дольше... а тебя я понимаю, дядюшка Майтимо, я ведь тоже вырвался из плена... Я уже приказал собрать свои вещи - мои бумаги и кое-какие изделия... Сейчас я переоденусь для дороги, попрощаюсь с моими гномами - и в путь!
  
  Маэдрос и Маглор уже направились к двери, когда Келебримбор окликнул их:
  
  - Кстати, Кольцо возьмите, лучше, вы... похоже, на вас оно не действует.
  
  Маэдрос вернулся к столу, взял Кольцо и небрежно сунул его в сумку на поясе. Затем братья отправились в свою комнату и забрали все остальные вещи - их было немного. Гном-слуга вернул им мечи, и теперь сыновья Феанора были готовы к дороге.
  
  Келебримбор не заставил себя долго ждать. Скоро трое эльфов и трое гномов - один шел налегке, а двое тащили два объемистых мешка - очевидно, с "бумагами и изделиями" Келебримбора - оказались у выхода из внутренних залов владений Келебримбора, у той самой двери со звездой Феанора, которую его сыновья увидели вчера.
  
  Келебримбор, выйдя за дверь, еще раз ее оглядел.
  
  - Как ни странно, я буду скучать по этому месту, - произнес он.- Хотя, думаю, сюда я уже не вернусь.
  
  - И тебе тут правда нравится? - удивился Маглор.
  
  - Нравится. Тут тихо. И никто не мешает, - отозвался племянник, когда они двинулись дальше. - Можно спокойно предаваться своим размышлениям и...
  
  - Мы будем на пятнадцатом ярусе завтра к полудню, - прервал его Маэдрос, - Но, выходит, нам придется идти обратно тем же путем, которым мы пришли... Надеюсь, мы обойдемся без стычек с орками... Или чем похуже...
  
  - Так, выходит, балрог все же не сказка, - заметил Маглор. - Интересно, он один, или остались еще? Я думал, все они были уничтожены в Войну Гнева!
  
  - А мне неинтересно, - сухо отозвался Маэдрос. - С этой тварью будет покончено, когда мы разберемся с Сауроном!
  
  - Зря неинтересно, - хмыкнул Маглор. - Надо же знать, сколько еще чудищ осталось с Древних Дней! Со всеми сражаться придется...
  
  Маэдрос ничего не ответил.
  
  Обратно они шли в молчании, переговариваясь лишь изредка и только о дороге. Маэдрос вновь спрятал Сильмарили и сейчас они обходились прозаическим светом факелов. Один из них нес гном-проводник, другой - Маглор, который шел последним.
  
  Так они шли, никого не встретив, до самой полуночи, когда Келебримбор предложил остановиться на отдых.
  
  Маэдрос нехотя согласился и Маглор облегченно вздохнул. От еды старший отказался и, завернувшись в плащ, тут же заснул. Маглор, однако, был голоден, потому от предложенной гномами еды не стал воротить носа и присоединился к Келебримбору.
  
  - Тьельпе,- сказал он тихо.- Я еще раз прошу, не обижайся на Майтимо. Он такой с тех самых пор, как потерял Химринг, еще после Нирнаэт... Ты-то не видел, но...
  
  - Дай ему волю, он нас загонит, - пробормотал Келебримбор. - И куда он вечно так спешит, хотел бы я знать. Не верю, что сына Феанора может напугать подземелье. Да и какое же это подземелье! - обиженно добавил он. - Это горный Чертог!
  
  - После Ангамандо Маэдрос не любит подземелий - и я могу его понять, - вздохнул Маглор. - А на Чертог здесь мало похоже, все разорено и загажено орками...
  
  Келебримбор только пожал плечами в ответ, и они тоже улеглись на отдых.
  
  На следующее утро они отправились дальше, и через несколько часов ходьбы увидели вдали волшебный огонек Гэндальфа.
  
  Маг тепло поприветствовал их, а Глорфиндель радостно обнял родичей.
  
  - Мы боялись, что вас убили орки или вы встретили балрога! - воскликнул он.
  
  - Балрога - не балрога, - сказал Маглор, - но кое-кого встретили и кое-что нашли. Но об этом - не здесь. Лучше расскажем на вольном воздухе.
  
  - Тьельперинквар! - воскликнул Глорфиндель, обнимая еще одного новообретенного родича. - Ты все же жив! Что тебя тут задержало? Почему ты не пришел к нам, в Ривенделл?
  
  - Я задержался по собственной воле, - сказал Келебримбор, - выходить мне было опасно, ведь меня искал Саурон...
  
  - Что ж, хорошо, что ты все же вышел! - весело ответил Глорфиндель. - Кстати, мы тоже нашли кое-что весьма ценное. Митриль! Не очень много, но сейчас каждая крупинка куда дороже золота! Около того зала была орочья кузня. Мы перебили и стражей, и кузнецов, а их сокровища достались нам. Митрильные кольчуги - нет ничего лучшего для защиты - от стрелы или от меча...
  
  - Все это очень хорошо, - Маэдрос снова едва сдерживал нетерпение, - но я хотел бы оказаться снаружи как можно скорее. Здесь опасно... а я просто задыхаюсь!
  
  Все невольно посмотрели на Гэндальфа.
  
  - Думаю, здесь нас уже больше ничего не задерживает, - произнес он. - И я согласен с Майтимо - в Мории сложно дышать. И вовсе не потому, что это горный чертог, а потому, что зло, которое куда как опаснее любого орка, все еще здесь.
  
  - Нам просто повезло, что балрог еще не вышел к нам, но это может случиться, - согласился Элладан, поднимая свою котомку с каменного пола.
  
  - Не будем медлить и выступим сейчас же, - сказал Гэндальф.
  
  Обратный путь до врат Мории занял почти два дня. Из Маэдроса за всю дорогу едва ли можно было вытянуть хоть пару слов, и Маглор предпочитал держаться поближе к Келебримбору и Гэндальфу, которые шли впереди.
  
  Наконец, ближе к вечеру впереди замаячил просвет и повеяло свежим воздухом. Маэдрос, все время шедший последним, теперь ускорил шаг и, обогнав своих спутников, первый вышел к Падубам Эрегиона. У них же товарищи и передохнули, перед тем как продолжить путь. Все были уставшие, но оставаться на ночь у врат Казад-Дума никто не хотел. Единственными, кто чуть ли не с сожалением покидали пещеры, были Келебримбора и два его спутника-гнома. Даже Фрор - и тот был рад уйти подальше из древнего подгорного царства.
  
  Когда Хеллуин заблестел над горами, а созвездие Вильварин стало клониться к западному горизонту, Гэндальф и его спутники достигли небольшого соснового лесочка.
  
  - Остановимся здесь, - сказал маг. - Завтра, едва взойдет солнце, отправимся дальше. Если правда то, о чем говорит мне Келебримбор, то медлить нельзя даже сейчас. До Ривендлла почти неделя пешего пути.
  
  - Я опасаюсь погони, Олорин, - тихо сказал Маэдрос, который заметно приободрился с тех пор, как Мория оказалась позади. - У меня такое ощущение, будто меня кто-то высматривает. Должно быть, орки пошли за нами следом. Уж больно мне знакомо это чувство...
  
  - Это не орки, Майтимо, - ответил Гэндальф. - Это Саурон высматривает хранителя своего сокровища. И конечно, тебе должно быть знакомо это ощущение.
  
  Маэдрос ответил не сразу:
  
  - Да, пожалуй, это он. Тот же взгляд, который пытается проникнуть в душу и вывернуть все нутро.
  
  - Вспомни об аванирэ, сын Феанора. И ему не достать тебя.
  
  Караулить вызвались Глорфиндель и еще пара синдар из Ривенделла и они же всех и разбудили, едва взошло солнце. Так они и продолжали свой путь, делая лишь кратковременные привалы и не останавливаясь на ночлег, пока не становилось ясно, что все едва ли не падают от усталости. Наконец, на шестой день пути, вышедшие на высокий утес путники увидели внизу, у себя под ногами Бруинен и узкую горную долину, где искрились водопады и откуда веяло хвоей и травами.
  
  - Ну, наконец- то! - облегченно вздохнул Маглор.
  
  - Вечером мы будем в Ривенделле, - улыбнулся Гэндальф.
  
  - И отец устроит пир, - мечтательно протянул Эльрохир. - Даже лембас может надоесть.
  
  - Надеюсь, Эрестор будет доволен нашей находкой, - отозвался Глорфиндель. Он и еще один эльф - нолдо, Лаурмайтэ, кузнец из Ривенделла, несли с собой найденные митрильные кольчуги, которые были легче перышка, и сложенные в мешках почти не занимали места.
  
  - А что же ему не быть довольным? Мы достигли цели нашего пути, - удивился Маэдрос.
  
  - Ты не знаешь Эрестора, Макалаурэ, - ответил Элладан. - Такого зануду - эльда еще поискать.
  
  Так, весело переговариваясь, все двинулись по тропе, спускаясь в долину.
  
  ***
  
  У ворот дома Эльронда путников встретил Эллэон, еще один нолдо из Эрегиона. Он сразу признал Келебримбора и вначале долго не мог вымолвить и слова от изумления.
  
  - Вот так удача! Судьба все же милостива! - воскликнул он. - Прости меня, Тьельперинквар, я даже не могу тебя поприветствовать с той почестью, какой положено - слишком уж все это невероятно!
  
  - Я уже привык к тому, что нолдор от удивления ведут себя так, словно ничего не произошло, - с улыбкой отозвался Келебримбор.
  
  Маэдрос, воспользовавшись моментом, что все были заняты разговором с нолдо, и замеченный лишь братом, потихоньку пошел дальше, пересек сад перед широким крыльцом дома и поспешил на поиски Ингвильд.
  
  Но для этого ему пришлось как следует потрудиться. В их покоях Ингвильд не было. Он сходил в Каминный Зал, обыскал веранды и сады близ дома Эльронда, заглянул даже на кухню. Но жены не было нигде. Может, она отправилась на прогулку?
  
  Наконец, он догадался зайти в комнаты брата. Альдалотэ была там, уже пришел и Маглор, и они были не слишком рады, что им мешают. По крайней мере, Маглор был недоволен. Но Альдалотэ с ее обычной добротой подсказала Маэдросу, что Ингвильд часто уходила на одну из башен Ривенделла и глядела на восток - ждала возвращения путешественников...
  
  "Тогда почему же она не спустилась к воротам?", - недоумевал Маэдрос, поднимаясь на башню. "Наверное, ее там тоже нет..."
  
  Но он ошибался. Ингвильд была там... но спала на каменной скамейке, утомленная беспокойством и долгим ожиданием. Он тихо подошел к жене, наклонился и поцеловал ее сначала в щеку, потом - в губы.
  
  - Ах-х-х, - прошептала она, - Дагред... Но это опять сон... как хорошо, я не буду просыпаться, Дагред, не хочу.
  
  - Просыпайся, - прошептал он ей прямо в ухо. - Просыпайся, это и в самом деле я... Я вернулся.
  
  - Дагред... это сон... как хорошо, - но тут она, наконец, раскрыла свои карие глаза и увидела мужа.
  
  - Дагред! Ты вернулся! Это вовсе не сон!
  
  - Конечно, не сон.
  
  - Не сон, не сон! - счастливо закричала она. - Ты вернулся!
  
  - Я же обещал, - улыбнулся Маэдрос. - А я всегда выполняю свои обещания...
  Ингвильд бросилась ему на шею и стала покрывать поцелуями его лицо.
  
  - Какой ты бледный! - заговорила она, когда, наконец, смогла оторваться. - И очень уставший! И котту порвал... И рубашку... И ... о, что это у тебя на руке! Рана? Снимай живо наручь и покажи мне рану!
  
  Маэдрос заулыбался, но возражать не стал. Ингвильд сняла наручь, и расстегнула манжет.
  
  - О... - сказала она с тревогой, и коснулась пальцами затянутого ремешка. - Ты погляди, какая рана глубокая! Кто тебя так?
  
  - Орки, - ответил Маэдрос. Рассказывать ей о том, что его чуть не убил родной брат, ему не хотелось.
  
  - Запущенная рана хуже свежей, даже глубокой, - Ингвильд нахмурилась. - Надо отвести тебя к целителям.
  
  - Нет, не нужно. Ты сама разве не можешь? Я не хочу никого, кроме тебя.
  
  - Но они искуснее меня... Да и что я умею! Только травами и ...
  
  - Думаешь там, в Белерианде, мы делали что-то другое?
  
  - Но у вас были целители.
  
  - Не всегда они были. Даже часто их не было. Оттуда и шрамы.
  
  Ингвильд кивнула.
  
  - Ну, хорошо, раз ты такой упрямый!
  
  Некоторое время они сидели молча, глядя друг на друга. А потом заулыбались и снова обнялись.
  
  - Как же я боялась, что ты не вернешься! - прошептала аданэт.
  
  - Я же обещал, - ответил Маэдрос. - Да и на мне была вещь, которая оказалась крепче любой кольчуги.
  
  ***
  
  Через пять дней вновь собрался Совет. Там были те же, кто задумывал поход в Морию, не считая, конечно, Келебримбора. По дороге в малый зал Маэдрос сказал брату:
  
  - Кажется, скоро мы поселимся в этом зале советов. Сколько мы здесь провели времени? А ведь скоро, надеюсь, прибудут вестники из Рохана и Гондора...
  
  - А что делать? - флегматично заметил Маглор. - Так и раньше было, ты же помнишь... Только ездить приходилось дальше, от Химринга в Барад-Эйтель путь неблизкий...
  
  - Помню, - глухо отозвался Маэдрос, которого эти слова навели на грустные воспоминания. Никого не осталось в живых с тех дней, кроме Артанис да Келебримбора... Да и Фингон, лучший друг...
  
  С такими мыслями он дошел до малого зала и занял место рядом с Эльрондом.
  
  Теперь настало время для подробных и откровенных рассказов о том, что приключилось в этом походе. Маэдрос и Маглор без утайки поведали обо всех искушениях Кольца, хотя им было нелегко признаваться в зависти и злобе друг на друга. Но нельзя было утаить ничего, ибо следовало как можно лучше понять злой замысел Саурона.
  
  После них рассказ повел Келебримбор и поведал о том, как он оказался в Мории и почему не давал о себе знать. Во время рассказа Маэдрос прошептал Маглору:
  
  - А все же кровь Феанаро стала в нем слишком жидкой. Отец никогда бы не стал сидеть в убежище, пока его враг разгуливает по Средиземью...
  
  Маглор только повел плечами - ему не хотелось бросать тень на новообретенного племянника.
  
  - Итак, - сказал Гэндальф, когда с рассказами было покончено. - Теперь у нас есть Единое Кольцо Саурона, повелевающее всеми остальными кольцами. И надо решить: что делать с ним?
  
  - Нельзя ли использовать его как оружие против Саурона? - спросил Эрестор. - Это могущественная вещь...
  
  - Нет, - ответили одновременно Гэндальф и Келебримбор. Они переглянулись, и Келебримбор продолжил говорить один:
  
  - Кольцо служит Саурону и только ему. Оно будет работать ему на руку, а не против него. И даже если Владетель Кольца сможет превозмочь волю самого Кольца и обратить его против бывшего хозяина - все равно после победы он станет новым Черной Владыкой. Я думаю, - он обвел глазами зал, - никто здесь не захочет такой судьбы...
  
  - Верно, - сказал Эльронд, а остальные кивнули.
  
  - Если же Саурон вновь завладеет Единым Кольцом, - продолжал Келебримбор, - он станет куда сильнее, чем сейчас. Нельзя позволить ему этого.
  
  - Тогда есть только два пути, - ответил Эльронд, - спрятать Кольцо или уничтожить его.
  
  - Прятать долго его нельзя, - покачал головой Гэндальф. - Прежде всего, Саурон, вполне возможно, уже понял, что оно нашлось, и будет искать его всеми средствами. Ну и потом - Кольцо очень опасно хранить долго. Рано или поздно, так или иначе, оно завладеет мыслями своего владельца и повернет все по-своему. Пока что сыновья Феанора избавились от его власти, но никто не может поручиться, что это навсегда или даже надолго. Да и остальные не будут свободны от соблазна.
  
  - Тогда следует его уничтожить и дело с концом, - проворчал гном Фрор. - Гномы могут расплавить его в своих горнах...
  
  - Не думаю, что это получится у вас, мастер Фрор, - покачал головой Келебримбор. - Это слишком могучая вещь. Я сомневаюсь, что даже пламя дракона справилось бы с ним. Вот разве что пламя Ородруина...
  
  - Мы как раз идем туда, - заметил Маглор. - Возьмем его с собой и... бросим в вулкан.
  
  - Пожалуй, это лучший выход, - сказал Гэндальф, и все посмотрели на Келебримбора.
  
  - Знаете, - медленно сказал он, - сейчас мне в голову пришел один замысел... Если вы дадите мне время и Кольцо - быть может, я осуществлю его. Я думал об этом еще в ту ночь в моем горном чертоге... И если у меня не выйдет - тогда мы всегда сможем попытаться бросить его в Ородруин.
  
  - А ты справишься, племянничек? - усмехнулся Маэдрос. - Кольцо будет действовать и на тебя!
  
  - С твоей помощью, дядюшка, - улыбнулся в ответ Келебримбор.
  
  Эльронд, однако, все же предостерег:
  
  - Келебримбор, будь осторожен... Я не знаю, с чего ты взял, что на Маэдроса и Маглора кольцо не действует, но даже если это так, им стоит быть вдвойне начеку. Другие-то подвержены ему. Даже я, признаюсь, чувствую его мощь.
  
  Маэдрос внимательно посмотрел на Келебримбора. Кто знает, о чем думает сын его брата? Или чем манит его Кольцо? В том, что все дело в этом золотом ободке, сын Феанора и не сомневался. Он видел, что, несмотря на то, что племянник старается выглядеть веселым, временами он погружается в какие-то свои раздумья, и на его лицо набегает тень.
  
  ПЕРЕД МОРДОРОМ
  
  В Ривенделле временно наступило затишье. Эльронд и Гэндальф ожидали гонцов из Гондора и Рохана, Келебримбор же запирался в отведенных ему покоях или мастерской, лишь изредка проводя время с сородичами.
  
  Несмотря на все старания Альдалотэ, Маэдрос и Маглор, хоть и не держали друг на друга зла, все же стали избегать друг друга. Менестрель все же больше стремился к сородичам, и охотно проводил время с Келебримбором. Маэдрос же старался бывать только с Ингвильд, лишь изредка удостаивая своим присутствием остальных. Слишком много ему надо было ей рассказать, слишком многое объяснить. Иногда Феанорингу казалось, что он любит ее слишком сильно - Ингвильд казалась ему мотыльком, который летит на огонь, и если не быть бережным, он просто сожжет ее раньше времени. Но и не гореть он не мог - такова была его сущность, сущность Белого Пламени. Она же была счастлива настолько, насколько это было возможно: ее рыжий эльф был рядом, и уделял все свое время только ей.
  
  Келебримбор интересовал Ингвильд больше всех родичей ее мужа: Маэдрос и Маглор говорили, что он очень похож на их отца, не только внешне, но и в мастерстве. Сын Куруфина относился к аданэт приветливо и мягко и пожелал ей счастья, однако, оставшись наедине с Маглором, он все же заметил:
  
  - Смотрю я на Майтимо и только об одном думаю - он так счастлив сейчас, рядом с ней, но совсем скоро - по счету эльдар - им придется расстаться. Вот несправедливость этого мира - давать счастье - столь краткое и тут же забирать его, оставляя в сердце лишь воспоминания...
  
  Маглор на брата не обижался. Альдалотэ и Глорфиндель, Эльронд и, иногда, Келебримбор - были его основной компанией. Неожиданно вновь обретенная жена заполняла светом сердце Менестреля, ровным и тихим сиянием. Она принесла покой и надежду и заполнила старую пустоту, что не давала покоя столько времени. Все обиды были позабыты, все было прощено, и забыто.
  
  Маглор уже начал подумывать о том, что, когда все закончится и буде он придет живым с войны, он, пожалуй, вернется домой. Одна только мысль о доме, где ждала его мать, где были другие родичи с ее стороны, и те, кто давно уже покинул Средиземье и вновь обрел покой в Заокраинном Западе, заставляла сердце биться быстрее. Но тут же все гасло, едва мысли переходили на Маэдроса. Брат, судя по всему, что бы ни было, собирался остаться в Сирых Землях.
  
  Была у Маглора и иная причина желать уйти в Благословенный Край.
  
  Много эльфов оставалось еще в Ривенделле, но детского смеха здесь уже давно не слышали. Эльфы стараются не приводить детей в мир, если он опасен. А ныне в Средиземье было неспокойно, лихо расползалось по всем Сирым Землям, и небольшие победы не могли превозмочь его. А Маглору хотелось привести в мир новую жизнь, прижать к сердцу своего ребенка... Да и негоже, чтобы род Феанора остался без продолжения! А сейчас только он сам и Маэдрос могли породить потомство. Но Маглор знал, что Альдалотэ не согласится сделать это в беспокойных Срединных Землях, да и сам он этого не хотел.
  
  Маэдрос же почти не думал об этом, увлеченный своей любовью к Ингвильд. Каждый день он старался ее радовать - то прогулками в самые красивые места Ривенделла, то собственноручно приготовленными блюдами, то интересными рассказами.
  
  Но вскоре он заметил, что обычно веселая и никогда не жалующаяся Ингвильд стала беспокойной и раздражительной. Кроме того, она стала больше спать и теперь была вовсе не так неутомима, как раньше.
  
  "Она же человек", - думал про себя Маэдрос. "Неужели она заболела - одной из тех таинственных хворей, которые, бывает, косят людей целыми селениями?" От таких мыслей холодок пробегал у него по коже.
  
  Он попытался расспросить Ингвильд, но та только отнекивалась: "Нет, ничего не болит" или "Просто устала".
  
  Но через месяц после того, как все это началось, Ингвильд спросила:
  
  - Дагред... Майтимо, а ты никогда меня не покинешь?
  
  - Если я и покину тебя - то только на время, - ласково сказал он, - а потом обязательно вернусь.
  
  - Знаешь, - продолжала она, - когда ты вез меня сюда, я думала: "Хоть бы месяц такого счастья! Пусть даже потом я ему наскучу и он уйдет!"
  
  - Как ты могла обо мне так думать? - он потянулся, чтобы поцеловать ее за ухом.
  
  - Но сейчас... сейчас было бы плохо, если бы ты покинул меня... нас. Майтимо, у нас будет ребенок. Это точно.
  
  В изумлении он смотрел ей в глаза и видел на их дне крохотную тень второй фэа - которую ухитрился не замечать все эти дни!
  
  Ингвильд кивнула и опустила глаза.
  
  - И ... и теперь ты уйдешь... И может, не вернешься...- она взяла его за руку.- Не уходи. Пожалуйста. Ну, будет одним воином меньше в вашей войске. Ну, какая разница?
  
  Маэдрос не сразу нашел, что ответить. Радость смешалась с отчаянием. Он не мог бросить брата одного - там, на войне, с которой, он может, и не вернется. Но как оставить Ингвильд?
  
  - Почему ты так уверена, что я не вернусь? - спросил он мягко. - Я же всегда держу данное слово. И у нас у каждого есть свой долг. У меня - свой. Мой долг сражаться. А твой - сейчас, позаботиться о себе. И обо мне, Ингвильд, - он заглянул ей в глаза. - Я же должен знать, что меня ждут.
  
  - Альдалотэ говорила, твой брат берет ее с собой, - ответила Ингвильд. - А я не могу ехать с тобой. Но я уже вижу, что этот разговор пустой. Ты все равно уйдешь, - она вздохнула.
  
  - Понимаешь, - в свою очередь вздохнул он, - если мы не сможем остановить Саурона - то никто здесь жить не сможет. Ни я, ни ты... ни наш ребенок. Никто. Я должен его остановить!
  
  - Но почему ты? - заплакала она. - Почему не кто-то другой?
  
  - Потому что я из рода Феанаро, любимая, - сказал он. - Отец никогда ничего не перекладывал на других.
  
  Ингвильд посмотрела на него бесконечно долгим взглядом, полным отчаяния.
  
  - Хорошо. Я достаточно слышала уже про твоего отца. И твоих братьев, и твоих родичей. Раз ты должен, значит должен. Только что мне делать? Думаешь, я смогу так спокойно оставаться здесь? И ехать с тобой не могу! - она всплеснула руками.
  
  Маэдрос положил голову ей на плечо и улыбнулся.
  
  - И ты так легко сдашься и не будешь меня ждать? - спросил он.
  
  - Буду. Не из упрямства, а потому что люблю тебя.
  
  - А я - тебя, - сказал Маэдрос и поцеловал жену в губы.
  
  ***
  
  Келебримбор за эти месяцы похудел и осунулся. Он почти не выходил из своей мастерской, где сидел днями и ночами напролет. Часто к нему присоединялся и Гэндальф - а вот помощи у Маэдроса племянник так и не попросил.
  
  Наконец, никому ничего не сказав по существу дела, Келебримбор вновь попросил собраться вместе тех, кто в середине осени обсуждал судьбу Кольца.
  
  - Небось, скажет, что ничего не может сделать, - хмыкнув, сказал Маэдрос брату.
  
  Маглор серьезно посмотрел на него.
  
  - Зря ты так говоришь, Майтимо. В науке Аулэ и чарах Тьельпе понимает куда больше тебя и меня... и даже больше своего отца. Он лишь немного не дотягивает до Феанаро... но второго такого мастера нет и никогда не будет. Он еще удивит нас, попомни мои слова!
  
  И Келебримбор удивил. Он выложил перед остальными два золотых кольца, похожих, как две капли воды.
  
  - Что это? - спросил Маэдрос. - Ты сделал копию Кольца, Тьельпе? Но зачем?
  
  - Не совсем копию, - слабо улыбнулся Келебримбор. - Это кольцо, которое сделал я, - он поднял кольцо, лежавшее справа от него, - теперь связано с Тремя Кольцами Эльфов, а Единое Кольцо, которое сделал Саурон, теперь лишено власти над Тремя!
  
  - Так! - удивленно сказал Эльронд.
  
  - Да! - ответил ему Келебримбор. - Теперь даже если Саурон заполучит свое Кольцо - он не сможет управлять Тремя! Вы свободны от его власти.
  
  - И поэтому, - продолжал Келебримбор в удивленной тишине, - Единое обладает лишь половиной своей первоначальной силы - ведь Три Кольца - самые могущественные из всей цепи. Кроме того, четыре Гномьих Кольца уничтожены... у Саурона осталось только три Гномьих и Девять Человеческих, самых слабых. Так что теперь, даже если Властелин Колец заполучит Единое - это вовсе не означает его окончательной победы. Он станет лишь ненамного сильнее, чем сейчас. Но Единое все еще остается опасным - потому что не потеряло способности сеять злобу и раздор. Потому я предлагаю все же попытаться уничтожить его в Ородруине. У меня все, - Келебримбор сел на место.
  
  Некоторое время в зале царило молчание - похоже, не все еще могли поверить в то, что сказал Келеберимбор. И среди самых сомневающихся, как ни странно, оказались Маэдрос и Глорфиндель.
  
  - Тьельпе, насколько ты сам уверен в своих словах?- спросил Маэдрос, глядя на племянника. - Ты говорил на создание колец ушли десятилетия, и вдруг тут заявляешь всем нам, что сделал еще одно кольцо? За три месяца, Тьельпе?
  
  - Я соглашусь с Маэдросом, - кивнул Глорфиндель. - Насколько мы можем быть уверены в том, что Три теперь свободны? И что за сила теперь у них есть? Келебримбор, если даже Эльфийские Кольца теперь обрели свое истинное предназначение, а, насколько мне помнится, они были призваны не просто сохранить Средиземье от увядания, но и ... Разве это не против законов Эа? Никто не может остановить ход времени - только Эру Илуватар.
  
  Келебримбор посмотрел на них тяжелым взглядом.
  
  - Я не просто так сидел в "тишине и покое" все эти долгие века! Я знаю все, связанное с Эльфийскими Кольцами... и все эти годы я думал о том, как освободить их! К сожалению, я мало знал о Едином... но этого было достаточно, чтобы продумывать различные варианты лишения его силы - если его невозможно будет уничтожить. Мне не хватало лишь одного - самого Кольца, чтобы закончить эту работу. Как только оно появилось - я и закончил. Да, за несколько месяцев, как вы изволили усомниться! Что же касается свободы Трех - пусть об этом скажут их Хранители - и прежде всего, Олорин, работавший вместе со мной.
  
  - Да... я могу сказать, что это так и есть, - кивнул Гэндальф. - Мы проверили, хотя это и было опасно...
  
  Эльронд молчал. Он невольно стал разглядывать свое кольцо, но потом сказал:
  
  - Я не могу усомниться в словах Келебримбора - он Мастер Колец, знающий о них, может, даже больше Саурона. И теперь я не ощущаю зла...
  
  - Хорошо! - Маэдрос раздраженно кивнул. - Но какова цена, Тьельпе? Все мы знаем, надо платить за что-то. За удачу - жертвой, за любовь - смертью, за искупление - кровью! Какова цена, племянник?
  
  - Я не предсказатель, - пожал плечами Келебримбор. - Я сделал, что смог, а если потребуется платить - посмотрим!
  
  Маэдрос ничего не ответил и сел на свое место, сложив руки на груди. Маглор, все это время наблюдавший за братом, тихо проговорил:
  
  - Майтимо, почему ты не доверяешь Тьельперинквару? Что с тобой? С каких пор ты стал таким подозрительным?
  
  - Дело не в нем, - ответил Маэдрос. - Просто, получается, полдела он сделал! Уж лучше бы сказал, что война не понадобится!
  
  Маглор некоторое время молчал и изумлении.
  
  - Майтимо, ты ли это? Ты же всегда первый рвался в битвы!
  
  - А теперь не рвусь. Я хочу вернуться домой, в Дорвинион и прожить спокойно те счастливые дни, которые мне отпущены.
  
  МОРДОР
  
  Прошло еще две недели, и в Ривенделл прибыли гонцы из Рохана и Гондора, которых оставили там посланники. Они привезли вести о готовности войск выступать.
  
  - Вот и все, - сказал Маглор брату. - Приближается час судьбы.
  
  Маэдрос был мрачен, но спокоен. Он уйдет - и вернется живым, в этом он поклянется Ингвильд. И кто знает - не прибудет ли он сюда, когда она уже будет качать на руках малыша...
  
  Ингвильд не стала его уговаривать или удерживать. Только чуть дрогнули губы, когда она услышала о приезде послов - вот и все. Она ушла в свою комнату и вернулась с маленькой коробочкой.
  
  Маэдрос с любопытством открыл ее - и там было кольцо... тканое кольцо, вышитое золотыми волосами Ингвильд.
  
  - Вот, - сказала она, - одно кольцо у тебя есть - и это кольцо Врага и оно вредит тебе, а это будет кольцо друга - и оно будет помогать. Я так думаю, - она застенчиво улыбнулась.
  
  - Ох, - вздохнул Маэдрос, - это я должен одаривать тебя украшениями из самых лучших самоцветов... а пока даришь мне подарки лишь ты. Благодарю...
  
  - Ты подарил мне главное, - улыбнулась Ингвильд, - себя и ... нашего ребенка, - она коснулась живота. - Не бойся, я больше не буду уговаривать тебя остаться. Долг - есть долг, нужно уничтожить Врага, а потом жить мирной жизнью. Наш ребенок придет в мир, очищенный от тени - я верю в это, ведь я верю в тебя. Только обещай мне...
  
  - Вернуться? Да, я обещаю, я клянусь.
  
  ***
  
  Главным полководцем вновь стал Маэдрос, который нес с собой и Единое Кольцо. Маглор, вне всякого сомнения, собирался идти с ним, а вот решение идти Эльронда было сюрпризом.
  
  - Хватит мне отсиживаться здесь, в Ривенделле, - сказал Эльронд. - В прошлый раз вы обошлись без меня - но не в этот! Я иду, и мои сыновья идут вместе со мной. И Глорфиндель. В Ривенделле останется Эрестор и... он сможет организовать уход в Гавани, если мы потерпим поражение.
  
  - Я тоже иду, - сказал Келебримбор, и Маэдрос посмотрел на него с изумлением. - Да, иду, и не смотри на меня так, дядюшка! Довольно я уже скрывался. Пора посмотреть в лицо страху и превозмочь его. Быть может, мои знания там будут полезны.
  
  Уходил с ними и Гэндальф, главной целью которого в Средиземье, была борьба с Сауроном. Он уже немало сделал для этого - но немало и предстояло делать.
  
  Аргонуи привел из лесов близ Митейтель отряд из пятисот воинов - то были все мужчины, что могли идти на войну. Народ северных дунэдайн сильно уменьшился в числе, но это были сильные и умелые воины, закаленные множеством стычек в Диких Землях.
  
  Войско из Лориэна должно было выступить позже, когда войска Ривенделла и Рохана соединятся на земле рохиррим. Возглавляли его Келеборн и Артанис, воинственная внучка Финвэ не могла упустить случай поквитаться с Черным Врагом, который причинил столько горя ее семье.
  
  Война Трех Колец против Властелина Колец началась.
  
  ***
  
  Рохан встретил эльфийских конников проливным дождем. Было холодно, дул ветер, и море побуревшей травы волновалось под его порывами. Маэдрос промок до нитки - и плащ, и штаны, и даже рубашка под кольчугой были такими, что хоть выжимай. Но он ничего этого не чувствовал - его мысли витали где-то далеко, в тех днях, когда он повстречал свою золотоволосую возлюбленную в этих степях, а его тело еще хранило тепло последних объятий, которыми так щедро одарила его Ингвильд в ночь перед расставанием.
  
  - Майтимо! - раздался голос за спиной. Он обернулся - к нему подъехал Маглор.- К нам кто-то приближается. Они держат штандарт Рохана.
  
  - Наверное, это Фольквин, - сказал старший, разворачивая коня. Он двигался словно во сне.
  
  Над головами его воинов реяли стяги с Восьмиконечной Звездой и Золотым Солнцем. Один из воинов, с ниспадавшими из-под шлема золотыми волосами, державший знамя Феанорингов, напомнил ему брата. "Турко! "- пронеслось в голове, и Маэдрос едва не осадил коня, но вовремя спохватился - Келегорма здесь быть не могло. Это просто морок. Морок, который напомнил о выступлении перед Нирнаэт.
  
  Всадники Рохана приближались. Фольквин, по обычаю, опустил наконечник копья к земле и, приложив руку к сердцу, проговорил:
  
  - Я приветствую союзников всадников Эорла на нашей земле!
  
  Маэдрос склонил голову в коротком поклоне и спешился. Спешились и рохиррим.
  
  - Наш оберег! - вдруг сказал Фольквин, удивленно глядя на руку Маэдроса. На указательном пальце, поверх тонкого золотого кольца, было надето и вышитое волосами Ингвильд матерчатое колечко.
  
  - Это подарок моей жены, - отозвался Маэдрос.
  
  Фольквин что-то сказал своим спутникам и те переглянулись.
  
  - Так, выходит, та дева, которая была с тобой, стала твоей супругой? - спросил он. - Вот так новости! Никогда не слыхал, чтобы наши девы вступали в браки с альвами! Конечно, легенды рассказывают, будто бы в Древние Дни такое случалось, да еще поговаривают, что, бывает, юноши сбегают в поисках Золотого Леса, но чтобы все это было на самом деле... -
  
  Фольквин подошел к Маэдросу и положил руку ему на плечо - ростом он лишь ненамного уступал рыжему Феанорингу. - Ты родич теперь и мне. Ведь королю любая женщина из нашего народа - мать, сестра и дочь.
  
  - Благословенна земля Рохана, где рождаются такие девы! - слегка поклонился ему Маэдрос.
  
  - Быть может, и мне следует жениться на деве из альвов, - сказал Фольквин и хитро посмотрел на Маэдроса. - Говорят, они очень красивы.
  
  - По крайней мере, с одной девой из альвов ты познакомишься, - в тон ему ответил Маэдрос. - Это моя двоюродная сестра. Правда, ей девять тысяч лет, она колдунья и у нее уже есть муж...
  
  При словах о колдунье и девяти тысячах лет лицо Всадника приобрело испуганное выражение и он поспешил переменить тему:
  
  - Король приглашает всех на пир в Эдорас. Выпьем прощальную чашу перед уходом на битву!
  
  - Мы принимаем приглашение, - кивнул Маэдрос. - Едем!
  
  Два объединенных отряда двинулись дальше, но проехали вместе они недолго. К королю на пир были приглашены Маэдрос и Маглор, и около пятидесяти воинов, среди которых были и Эльронд, и Келебримбор, и Глорфиндель, и само собой, Артанис с Келеборном, и Гэндальф. Остальные же остались в большом лагере рохиррим - среди белых и зеленых шатров.
  Фолька на этот раз был дружелюбен и с радостью принял своих гостей. Сам он оставался в Эдорасе - на войну шел только его сын. Рохиррим восхищались красотой Альдалотэ и Артанис - двух эльфиек, столь не похожих друг на друга.
  
  - Темноволосая дева похожа на спокойную летнюю звездную ночь, - говорили они, - а Владычица Золотого леса - на ясное утро весны.
  
  Некоторые Всадники спорили, какая из дев альвов красивее, и у кое-кого дело дошло даже до поединков. Впрочем, такого рода поединки проводились обычно затупленным оружием и мало чем грозили участникам, особенно если они были искусны в пляске мечей.
  
  Маглор охотно отвечал на осторожные расспросы приближенных короля и его сына, а вот Маэдрос, как обычно был молчалив.
  
  Пир был устроен в самом большом зале Золотого Чертога. На пол постелили свежий тростник, стены были увешаны гобеленами, где на зеленых полях скакали кони. Уже наступал вечер, потому на стенах зажгли факелы, а на столах - свечи. Посуда, сделанная рохиррим, не отличалась особым изяществом, а кушанья - изысканностью, но все это рохиррим давали от чистого сердца, и потому пир этот был радостнее, чем многие, более пышные, но менее искренние празднества.
  
  В начале пира король сказал напутственное слово:
  
  - Вы отправляетесь на битву с врагом опаснее, сильнее и коварнее которого нет в мире под солнцем. Будьте осторожны, но не трусливы, будьте смелы, но не безрассудны, будьте сильны, но не жестоки. Пусть вам сопутствует удача, пусть земля даст вам силу, а вода - быстроту и ловкость, и пусть кони принесут вас обратно, к родному порогу!
  
  Жена короля, Эадгива, постаревшая, но все еще красивая, поднесла почетным гостям прощальные чаши. Они были золотыми, покрытыми чеканкой, а их ручки были сделаны в виде изогнутых конских шей и голов.
  
  Маэдрос ответил королю:
  
  - Я рад, что пришел в вашу землю и нашел здесь верных друзей и свое счастье! Я уверен в том, что воины Рохана не посрамят своей чести и помогут нам добыть победу!
  
  Сын Феанора поклонился и отпил из своей чаши. То же сделали и его товарищи.
  
  - Ах, - тихо сказал Маглор брату, когда они сели на свои места, - хотел бы я знать, долго ли нашему отцу пришлось бы ждать наследника, Четвертого Финвэ, если бы не земля коневодов!
  
  - А я думаю, что это будет девочка, - сказал ему Маэдрос. - У нее будут золотые волосы, и она превзойдет красотой всех, даже Артанис!
  
  - Ну что же, - заметил Маглор, - вы ведь на одном ребенке не остановитесь. Так что от Четвертого Финвэ тебе не отвертеться, так и знай!
  
  Маэдрос лишь усмехнулся ответ.
  
  Пир вокруг шел своим чередом. Быть может, Всадники и не были обучены хорошим манерам, но веселились искренне и без злобы. То здесь, то там звучали нестройные хоры голосов, поющих веселую песню, другие затевали потешную перебранку или соревновались в силе рук. Тех, кто выпил слишком много, слуги выносили в сени проспаться. На улице уже было чересчур прохладно - зима все еще продолжалась, хотя вскоре должны были задуть теплые весенние ветры.
  
  На следующий день войско выступило в поход. Двигалось оно не слишком быстро, потому путь до Минас-Тирита занял две недели. Впрочем, особой нужды спешить не было, из Белого Города тревожные вести не поступали - то ли Саурон даже и не знал, что против него готовится выступление, то ли спешно собирал свои разрозненные силы. Но сделать это ему было труднее, чем его противникам - ведь Мордор долгое время пребывал в запустении, без своего господина, орки были частью перебиты, частью разбежались по темным норам, восточные народы людей - данников Мордора - были заняты междоусобными распрями. Свободные народы вступили в союз вовремя - позже обуздать Саурона было бы гораздо труднее.
  
  Белый Город встретил их поднятыми белыми знаменами Наместника и звуками серебряных труб. Всадники не очень любили жить в каменных городах, да и трудно было бы разместить все войско внутри городских стен - потому рохиррим раскинули свои белые и зеленые шатры на полях вокруг города. Эльфы Ривенделла и Лориэна тоже не горели желанием запереться в каменной громаде. Только командиры воинств должны были жить в Цитадели - там было бы удобнее собираться и держать советы.
  
  Эльронд и Артанис оглядели Белое Древо и согласились со словами Элладана.
  
  - Да, это дерево точит недуг, - сказала дочь Финарфина, наиболее искушенная из них в знаниях о том, что растет, даром, что некогда она училась у самой Йаванны. - Но природы его я постичь не могу. Дело здесь не в болезни и не во вредителях... Быть может, оно чувствует Тень с востока? Или тоскует о чем-то... или о ком-то? Ему осталось недолго... если не произойдет нечто, что сокрыто от меня. Больше я ничего сказать не могу.
  
  Глаза Аргонуи при этих словах вспыхнули, но он промолчал.
  
  Наместник встретил их в том же тронном зале, но сейчас он был не один - рядом с ним стоял мужчина лет тридцати, высокий и черноволосый.
  
  - Это мой сын, Торондир, - сказал Наместник гостям. - Он поведет наше войско, ибо я уже слишком стар для походов и сражений. Я думаю, - он обратился к Аргонуи, - вам с Торондиром следует действовать совместно - коли уж наши народы происходят от одного корня... Я знаю, что дунэдайн Севера сильны и искусны в бою - жаль, что их так мало. Но и дунэдайн юга не уступят им! Я собрал всех, кого мог - и тех воинов, что живут в Городе, и людей из приморских провинций, и жителей гор и лесов. Давно Гондор не посылал такого большого войска ... хотя мощь его уменьшилась со времен покорителей востока и юга. И еще, - он несколько мгновений молчал, будто ему было трудно произнести то, что он хотел сказать, - я думал все эти месяцы и решил... если будет мне дан некий знак - я презрю решение моих предков и отдам трон потомку Исильдура. Мы долго хранили его... быть может, настал час отдать сохраненное.
  
  - Единственное мое желание и единственная цель, - сказал Аргонуи, - победить Саурона и избавить Средиземье от напасти - а ваша страна подвергается наибольшей опасности и ее желаю я избавить в первую очередь. И если будет дан знак - я займу трон своих дальних предков, если же нет - я уйду обратно на север и ни на что не буду претендовать, - он поклонился Наместнику.
  
  - Благородные и учтивые речи, - ответил тот. - Впрочем, если нам не удастся справиться с Сауроном - все пойдет прахом...
  
  - У нас есть то, что поможет нам справиться с этим злом, - сказал Маэдрос. - Мы надеемся не только на военную силу...
  
  Наместник посмотрел на него с удивлением, но не стал ничего спрашивать, а Маэдрос не стал рассказывать больше. Не стоило соблазнять людей мощью Кольца, которое не преминуло бы воздействовать на них своей злой силой - и кто знает, чем бы это кончилось.
  
  Войско Гондора тоже было готово, но прежде выступления следовало устроить еще один совет и спланировать совместные действия. Говорить начал Торондир, ибо он больше всех из присутствующих знал об устройстве Мордора. Хотя Эльронд и был в этой земле, но с тех пор прошли века и многое изменилось.
  
  - На северо-западной оконечности Мордора, там где смыкаются стены гор, - рассказывал Торондир, - есть проход в горах. Он называется Кирит-Горгор, перевал Ужаса и встарь он не зря получил это имя, ибо там были некогда установлены Молчаливые Стражи, не пропускавшие никого внутрь Мордора, кроме слуг и рабов Черной Твердыни.
  
  Эльронд кивнул, эти Стражи были знакомы ему. Только с помощью светлого волшебства удалось их одолеть раньше, в Войну Последнего Союза, и ворваться в Мордор.
  
  - Что сейчас там, - продолжал Торондир, - мы в точности не знаем, ибо разведчики лишь издали смотрели на те Врата... Может, кто и подобрался ближе или даже вошел в них - но обратно не вышел и мы ничего об этом не ведаем. В любом случае, даже если чародейских Стражей уже и нет, Ворота, несомненно, охраняются слугами Мордора из плоти и крови - могучими троллями и свирепыми орками. В древности народ Гондора возвел на двух скалах у краев прохода две башни - ныне они называются Клыки Мордора. Они были полуразрушены после того, как стражи Гондора покинули их - но cейчас их вновь укрепляют. Также проход перегораживает высокая стена из камня. В ней пробиты единственные железные ворота. Только через них можно войти в Мордор.
  
  - Есть и иные проходы, - заметил Эльронд.
  
  - Да, есть, - ответил Торондир. - Например, Кирит-Унгол. Но он очень хорошо охраняется - перед перевалом стоит Минас-Моргул, наша бывшая крепость, ныне захваченная ужасными призраками. Ее охраняет не только сила, но и страх. Также, говорят, там обитает ужасное чудовище в виде паука - из-за него проход и назвали Паучьим. Никто его не видел, но даже орки опасаются той дороги! Что касается других перевалов и проходов - мне они не известны. Наверное, на дальнем востоке есть еще пути, через которые в Мордор идут караваны с данью и рабами, но мы их не знаем, к тому же, туда придется пробиваться через земли, населенные людьми, подвластными Мордору. Они не обладают чародейной силой, но их очень много и они хорошо вооружены.
  
  - Я думаю, - заметил Маэдрос, - не стоит заходить далеко на восток в поисках неизвестных дорог, если путь к ним прегражден. У нас нет времени исследовать те места, и нет сил пробиваться к ним. Я бы попробовал пройти через один из двух известных проходов - тем более, что Барад-Дур и Ородруин находятся в западной части Мордора.
  
  - Я бы не хотел идти через Кирит-Унгол, - сказал Торондир. - Люди слишком боятся его... и он охраняется не хуже главных ворот.
  
  - Тогда у нас только один путь - Мораннон, - подытожил Эльронд. - Кто-нибудь может что-то возразить?
  
  Но все молчали. Путь был избран.
  
  ***
  
  День, который на Совете назначили для того, чтобы двинуться к Черным вратам, попал на первый день весны.
  
  Погода была непонятная - над Белым Городом светило солнце, но на востоке было темно - то, как говорили, извергался вулкан - Амон-Амарт, как звали его синдар. Роковая Гора, у подножия которой стоял Барад-Дур - крепость Врага.
  
  Маэдрос, которому совет доверил все войско Запада, ехал впереди всех. Рядом с ним были Маглор, Торондир и Фольквин. Чуть позади держались Галадриэль и Келеборн, Гэндальф, Эльронд и Глорфиндель. Сыновья владыки Ривенделла и Аргонуи, были вместе с войском дунэдайн. Люди немало дивились, глядя на Артанис, одетую в кольчугу, с прикрепленным к луке седла шлемом, и на нежную Альдалотэ, которая ни на шаг не отставала от Маглора.
  
  - У нас женщины - почти все, смолоду учатся обращению с клинком, - сказал Фольквин Маэдросу. - Но на войну мы их не берем. Но они смогут защитить себя, если враг придет, когда мужчины далеко.
  
  - Или же, когда защитников слишком мало, они придут на помощь, - добавил Маэдрос и улыбнулся. - Не удивляйся, в этом рохиррим и эльдар схожи.
  
  Путь к черным вратам должен был занять несколько дней. Большое войско не могло двигаться быстро, и Маэдроса это немного раздражало. Он хотел достичь Мораннона как можно быстрее и внезапно ударить по Вратам, а потом, пройдя по Мордору, взять Барад - Дур.
  
  - Крепость Саурона фактически неприступна, - говорил Эльронд. - Во времена Последнего Союза нам удалось ее разрушить лишь потому, что Саурон вышел сам. Но он может этого и не сделать.
  
  - И тогда осада растянется на месяцы, если вообще не на годы! - Маэдрос сжал кулак и мотнул головой. - Нет, я этого не допущу!
  
  - Но и выхода иного у нас нет,- возразила Артанис. - Иначе, все будет напрасным.
  
  - Наша цель - не Барад-Дур, а Саммат-Наур, - вступил в разговор Келебримбор. - Помните об этом.
  
  - Там мы лишь уничтожим Кольцо, но не Саурона, - Маэдрос был бледен, и видно, сильно нервничал. - Я не собираюсь сидеть годами под стенами вражьей крепости, в этой пустыне. И мы возьмем Барад-Дур, даже если мне придется положить половину всего войска!
  
  Маглор переглянулся с Келебримбором.
  
  - Если осада затянется на годы, необязательно сидеть под стенами безвылазно, - проговорил Менестрель. - Ты всегда можешь отлучиться.
  
  "Или привезти ее в Минас-Тирит" добавил он уже через осанвэ.
  
  Маэдрос бросил на него такой взгляд, что брат невольно осекся.
  
  - Мы будем двигаться без остановки, и делать лишь один привал за день, - сказал он. - Когда достигнем Черных Врат, там решим.
  
  Возразить ему никто не решился.
  
  Выйдя из Минас-Тирита и миновав Пеленнор и Осгилиат, на третий день пути войско достигло Перекрестка - кольца огромных деревьев, очень похожих на падубы, из которого выходило четыре дороги. Северная вела к Мордору. Ей союзники следовали на протяжении сотни миль, и по обе стороны дороги, особенно, со стороны Эфел-Дуата, сновали туда-сюда разведчики и посылались конные разъезды - никто не знал, что мог задумать Саурон. Воздух был тяжелым, словно вот-вот должна была разразиться гроза.
  
  На шестой день после выступления из Минас-Тирита закончились земли Итилиэна и теперь войско продвигалось по безжизненной равнине, которая вела к самым Черным Вратам. Вид мертвой земли, и мрачный Эмин-Мюил на северо-западе нагонял тоску и отчаяние, такое, что многие, особенно люди, готовы были напрочь забыть все цели похода. Некоторые, особенно молодые рохиррим, чуть ли не открыто винили во всем эльфов, и не в последнюю очередь Маэдроса, который, по их мнению, вел их на бойню.
  
  Рыжий Феаноринг старался сдержать резкие слова и не выказывать презрение к подобным речам. Фольквин стыдился за такое поведение своих воинов, и старался устыдить роптавших. Маглор же искренне их жалел - ведь для многих Мордор был лишь сказкой из детства, в которую верилось с трудом.
  
  На десятый день после выступления Маэдрос велел сделать последний в долгом пути привал. Почти никто так и не сомкнул глаз, включая самих же командиров. Едва забрезжил тусклый рассвет, Маэдрос, вместе с братом, Галадриэлью и еще несколькими приближенными, отправился на высокий холм, с которого сбегала дорога. Он хотел взглянуть на Черные Врата, пока войско готовилось к выступлению.
  
  Кирит-Горгор - проход, в котором находились Врата Мордора, утопал в напряженной тишине. Огромные стальные створы Мораннона были плотно закрыты, а на двух отрогах по обе стороны от прохода высились две башни - Клыки Мордора. Казалось, ворота пусты и никем не охраняются, но Маэдрос очень хорошо знал и чувствовал, что это не так.
  
  - Не похоже на Медные Ворота Ангамандо, - усмехнулся он. - С этими будет справиться легче.
  
  - Но лишь ненамного, - тут же заметила Галадриэль. - Боюсь, мы потеряем много воинов, прежде чем ворота распахнутся, и мы сможем пройти в Мордор.
  
  - Так тому и быть, - кивнул Маэдрос и поглядел на кузину. - Надеюсь, ты не будешь вмешиваться, Нэрвен. Я не потерплю повторения того же, что было у Дол-Гулдура. Либо ты выполняешь мои приказы, либо ты отправляешься в тыл.
  
  Артанис только поджала губы.
  
  - Я сражаюсь не хуже тебя, Нельяфинвэ! - возразила она.
  
  - Дело не в этом. А в том, что не лезь поперек меня и не смей нарушать мои приказы. И закончим на этом!
  
  С этими словами Маэдрос развернул своего коня и стал спускаться в лагерь.
  
  В Минас-Тирите нашлось немало осадных орудий - и старых, и более новых, усовершенствованных. Хотя Гондор давно не вел наступательных войн, занимаясь лишь охраной границ, эти орудия содержались в порядке, ржавые и гнилые их части заменялись новыми. Маэдрос приказал взять их с собой - и они должны были проложить им путь внутрь окруженной горами земли.
  
  Маэдрос поставил большие катапульты и требушеты на двух холмах, возвышавшихся перед Моранноном. Спрятать вторую часть войска здесь не представлялось возможным - вокруг простиралась голая равнина - ни холмов, ни деревьев. Поэтому Маэдрос выстроил все войско перед Вратами, впереди - конницу рохиррим, которая должна была обрушиться с холмов на врагов, буде они появятся, за ними стояли ряды пеших гондорцев и эльфов с мечами и лучники Лориэна.
  
  - Вряд ли Саурон такой дурак, что вновь выведет войско и попадет в ловушку, - с сожалением сказал Маглор. - Сделать так же, как в Дол-Гулдуре, не получится.
  
  - Пожалуй, - согласился с ним Маэдрос. - Да и нет здесь Саурона, разве что его слуги. Но, посмотрим, что будет дальше.
  
  Он отдал приказ катапультам и огромные камни полетели в стену и ворота. Первые выстрелы были почти бесполезны - в ворота ни один камень не попал, а от каменной стены они отскакивали, не причиняя ей никакого вреда. Клыки Мордора ответили на это залпом из стрел - но ни одна из них не долетела даже до края войска союза.
  
  Маэдрос снова отдал приказ, но все прошло с тем же результатом - Черные Врата были невредимыми. Лишь слегка пошли трещинами ближние скалы, но толку от этого никакого не было. Предчувствуя, что такая стрельба может затянуться на долго, он велел применить таран.
  
  - Бить по воротам, пока они не откроются! - велел он.- Не отступать, даже ценой собственной жизни! Вперед!
  
  Послушные его приказу воины стали таранить ворота огромным железным тараном, что был прикреплен цепями к своему остову. На это Мордор ответил новым шквалом стрел - и теперь многие, слишком многие находили цель. Воины гибли один за другим, на их место заступали новые.
  
  - Это бесполезно, Нельяфинвэ! - вскричала Артанис. - Я обещала не вмешиваться, но сейчас ты только зря их губишь!
  
  Маэдрос ответить не успел - внезапно, с неба донесся исполненный ужаса вопль.
  
  - Это же назгулы! - закричал Торондир. - Смертоносное оружие врага!
  
  Люди дрогнули. Они еще не бежали, но некоторые уже бросили оружие, прикрывая голову руками. Всадники с трудом сдерживали обезумевших коней. Те, кто пытались бить тараном, бежали от ворот.
  
  - Проклятие! - зарычал Маэдрос. - Снова я командую трусами! Вперед! - закричал он и обнажил меч.
  
  - Подождите! - воскликнул Келебримбор, который был рядом. - Я знаю, что делать! Три Кольца! Хранители, вы можете противостоять Девяти! Я помогу вам!
  
  Он надел на палец свое золотое кольцо, на которое теперь была замкнута цепь из Трех Колец.
  
  Артанис, Эльронд и Гэндальф вскинули руки. Белый, красный и синий лучи ударили в небо, назгулы с визгом попятились, но потом оправились от замешательства и вновь налетели на войско.
  
  Но тут поднял руку Келебримбор - и три луча сплелись в один - белый. И когда этот луч попал в одного из назгулов - тот с воем отлетел и помчался обратно, за стену гор. За ним, настигнутые тем же соединенным лучом, последовали и остальные.
  
  Дисциплина была восстановлена. Таран снова принялся бить в ворота и вскоре они подались назад. Массивный железный засов был разбит. Одна створка повисла на петлях, другая с тяжелым грохотом рухнула внутрь. Таранщики бросили свое орудие и отступили назад. Пришло время других.
  
  - Вот так! - крикнул Маэдрос Галадриэли. - А если тебя послушать - мы бы стояли здесь лет десять!
  
  Женщина только поджала губы, но ничего не ответила.
  
  Маэдрос отдал приказ, и грохот железа о железо возобновился. На этот раз удача наконец улыбнулась сыну Феанора и Черные Ворота треснули. Воодушевленные этим воины усилили натиск и, в конце концов, черная сталь со скрежетом была проломлена.
  
  Но и военачальник Саурона не дремал. Едва Мораннон был сломлен, из его покореженных створ хлынуло войско. Были там и орки, и громадные тролли, и люди Тени. Маэдрос, не теряя времени, помчался к коннице Фольквина.
  
  - Макалаурэ! Копейщиков во фронт! Глорфиндель, лучники на тебе, держитесь пока в тылу! - отдавал он приказания. - Фольквин, не двигаться с места, пока я не дам сигнала!
  
  Две армии схлестнулись на мертвой земле перед входом в Мордор. Волна врагов все прибывала и прибывала. Маэдрос, несмотря ни на что, велел сражаться, хотя его воины гибли один за другим. Фольквин и его конники обрушились на сауроновых тварей с двух холмов и фактически зажали их в тиски.
  
  Наравне с мужчинами сражалась и Артанис - из-под ее клинка ни один враг не ушел живым. Альдалотэ же была в тылу и все что могла сделать, это лишь лечить раненых и молить Стихий о милости к ее Макалаурэ, который был в самой гуще сражения. Рядом с ним был и его старший брат - но врагов ему досталось мало - едва завидев рыжего Феаноринга, орки разбегались врассыпную, а тролли старались не приближаться.
  
  Под градом стрел с двух башен всадники-рохиррим первыми прорвались сквозь вражеские ряды и достигли ворот. За ними шли копейщики и мечники, постепенно оттесняя черных солдат к воротам или зажимая их между стеной мечей и стеной скал. И здесь трупы врагов валились без счета - хотя и среди нападающих жертв было немало. Но они были воодушевлены близкой победой и наступали столь яростно, что орки и даже тролли дрогнули и стали отступать. Ворота упали на землю и были погребены под слоем тел солдат обоих воинств.
  
  Конница преследовала бегущих, но Маэдрос передал с вестовым приказ возвращаться - быть может, это был обманный маневр и где-то в засаде их ждал свежий враг. Взять Барад-Дур с налету Маэдрос не надеялся - он не был так горяч, как отец, и понимал, что сделать это вряд ли удастся, и он лишь усугубит свои потери.
  
  Последними очагами сопротивления остались две башни. Но Элладан и Эльрохир, командуя половиной эльфов Ривенделла, смогли взобраться на правую башню, а Глорфиндель с другой половиной - на левую. Лучники Лориэна поддержали их снизу, отстреливая солдат, появляющихся снаружи или в бойницах. Вскоре оба гарнизона были перебиты и Клыки Мордора вновь перешли к тем, кто их построил - к воинам Гондора. Мораннон пал.
  
  Над башнями Черных Врат снова зареяли стяги Минас-Тирита. Рядом с ними были и Белый Конь Рохана, и Звезда Феанора, и Золотое Солнце Финарфина.
  
  - А орки тебя все еще боятся, братец, - заметил Маглор, с улыбкой. Оба брата вышли из сечи невредимыми, не считаю пары-тройки царапин.
  
  - Да уж, надеюсь теперь они сыты сталью нолдор, и будут сытыми ею долго, - ответил Маэдрос. - У меня одно желание - снять кольчугу и заснуть. Никогда бы не подумал, что могу так устать...
  
  - Значит, так и надо сделать, - кивнул Маглор. - Я бы сам не отказался выспаться. Все же, почти пять дней без сна - не шутка даже для нас.
  
  - А ты что тут стоишь? Где твоя Альдалотэ?
  
  - Помогает раненым - их очень много... А еще надо решить, что делать с павшими воинами...
  
  -Не сейчас, - Маэдрос мотнул головой. - Или пусть этим кто-нибудь займется. Хотя бы Артанис... - он усмехнулся. - А я спать. Иди к своей Альдалотэ.
  
  С этими словами старший развернулся и, снимая на ходу плащ, направился к своему коню.
  
  ***
  
  Равнины Мордора были тихи и безжизненны. Не было на них врагов - но не было ни зверей, ни птиц. Только докучливые мухи, черные, с алым пятнышком на спинке, беспокоили эльфов и людей. Почти не было и растений - разве что колючие бесплодные кусты с темно-зелеными, почти черными узкими листьями росли там и сям.
  
  - Злосчастная земля, - тихо сказала Галадриэль. - Даже если Саурон уйдет отсюда - пройдут века - если не тысячелетие - пока она исцелится...
  
  - Я не задумываю так надолго, - угрюмо сказал Маэдрос, ехавший рядом. - Хоть бы извести Саурона и его слуг... а там посмотрим!
  
  Войско медленно двигалось к Черной Башне, видневшейся вдалеке, у оконечности темных холмов. Это был отрог Эред-Литуи, Пепельных гор, ограждавших Мордор с севера.
  
  Разведчики докладывали, что путь до Барад-Дура свободен. Ни орков, ни троллей, ни других тварей не было на пути воинства. Это одновременно радовало и беспокоило Маэдроса.
  
  - Не нравится мне это все, - сказал он сквозь зубы, - Саурон как будто подманивает нас...
  
  - Да, Саурон коварен, - подтвердил Эльронд, - он, может, уже подготовил ловушку и ждет, пока мы сами придем ему в руки.
  
  - А может, - сказал Маглор, смотревший на все более оптимистично, - у него слишком мало войска и он заперся в крепости, рассчитывая лишь на ее стены?
  
  - Вот-вот, - ответил Маэдрос, - наверняка они почти неприступны...
  
  - Да, - сказал Эльронд, - в прошлый раз мы осаждали Барад-Дур долгие годы. И победили только потому, что Саурон вышел.
  
  - Зато путь к Ородруину свободен, - вступил в разговор Келебримбор. - Мы всегда можем уничтожить Кольцо!
  
  - Успеем, - отозвался Маэдрос. - Я не хочу бросать его в огонь сейчас. Есть у меня одна задумка...
  
  Наконец, они подобрались к Барад-Дуру достаточно близко. Вблизи крепость выглядела устрашающе. Она стояла на вершине невысокого холма. Оттуда подымались высокие железные стены со стальными воротами. Над стенами высилась сама башня. Она тоже была черной - но была построена не из железа, а из крепчайшего черного адаманта. Ни одна сила в мире не была способна ее разрушить - разве что сам хозяин мог бы это сделать, если захотел.
  
  На стенах реяли черные знамена с ярко-красным Оком посередине. Но ни там, ни вокруг башни не было видно ни одного живого существа. Однако внутри затаилось древнее зло - эльфы чувствовали его, больше всего - Хранители Колец и Владелец Единого. Саурон был внутри. Но как сделать так, чтобы он вышел наружу?
  
  Маэдрос вновь приказал катапультам и требушетам бить по стенам и воротам - но это оказалось напрасным. Ни одной вмятины не появилось на черных стенах, ни одного осколка не отлетело от черной башни. Огромные камни разве что царапали твердыню Саурона.
  
  Небо было постоянно затянуто черными тучами. Ни одного луча солнца, ни единой звезды не появилось на небе с тех самых пор, как они подошли к Мораннону. Люди, угнетенные отсутствием света и постепенно терявшие надежду на победу, принялись роптать. Им казалось, что эльфы привели их на напрасную смерть.
  
  Сами эльфы были не веселее - чернота да мрак сказывались на них. Хуже всех было Маглору - вот уже который день он пытался отговорить брата от идеи штурма - Маэдрос задумал одним ударом взять Барад-Дур - на этот раз не силой машин, а силой меча и копья. Совет военачальников собирался каждый день и ничего не мог решить. На стороне старшего Феаноринга были разве что Фольквин и Глорфиндель, а вот остальные предпочитали дожидаться. Наследник Фольки был за любое решительное действие, лишь бы только бесконечная, на взгляд людей, осада, закончилась. Конникам приходилось хуже всех из людей - привыкшие к свободе и просторам своей страны, они теперь были заперты в черных камнях, без неба и свежего воздуха. Глорфиндель же был горяч сердцем и отважен душой, и долгое ожидание ему было в тягость. Маглор старался держаться подальше от споров - он мог понять и тех, и других.
  
  В конце концов, после долгих прений, Совет пришел к единому решению - все же попытать счастье и попробовать взять Черную Крепость. Маэдрос повел войско в отчаянную атаку.
  И черная Башня пробудилась. До этого Саурон не отвечал ни на одну попытку союзников выманить его из своего логова, но на этот раз он выпустил орков и троллей. Сражаться на узких подступах к Барад-Дур, где под ногами были пропасти, наполненные огнем, было очень сложно. Погибло множество воинов и атака захлебнулась и сошла на нет. Сам Маэдрос не погиб лишь чудом - его конь, обезумев от страха бездны, сбросил седока и умчался прочь. Рыжий Феаноринг смог поднялся прежде, чем его настигли орки, и, отбиваясь от врагов, отступил последним. Несмотря ни на что, он не был даже ранен.
  
  - Он словно заговоренный, - говорили люди про Маэдроса. - Ни меч, ни стрела его не настигает.
  
  - Его хранит любящее сердце девы Рохана, - говорили рохиррим. - Иначе он бы давно погиб...
  
  - Безрассудство его и спасает! - отвечал на все это Маглор. - Безрассудство Первого Дома. Мы погибаем тогда, когда начинаем осторожничать.
  
  Безуспешная атака показала, что так просто Барад-Дур не взять. Маэдрос с этим нехотя согласился, однако всегда деятельный и не привыкший сдаваться, он уже обдумывал новый план.
  
  - Раз не выходит взять крепость снаружи, мы возьмем ее изнутри , - говорил он. - Сейчас, иначе потом может быть поздно. Надо выманить Саурона из его логова.
  
  - Это невозможно, он не купится, - ответил Эльронд.
  
  - А что ты предлагаешь? - поинтересовался отчего-то очень спокойно Феаноринг и Маглор с Келебримбором тут же насторожились - спокойный тон первенца Феанаро не обещал ничего хорошего.
  
  - Надо ждать подходящего момента, - ответил Эльронд.
  
  - И до этого держать осаду? - Маэдрос неожиданно грохнул кулаком по столу так, что все присутствующие вздрогнули. - Я не собираюсь сидеть тут годами! Быть может, Саурон уже призвал помощь с востока! Из Харада и Кханда может прийти войска и тогда нас зажмут в тиски и раздавят.
  
  -Будто бы нам это нравится! - возразила Галадриэль и ее глаза сверкнули. - Кто-кто а вот вы уж, Феаноринги, всегда хвастались тем, что ставите общее дело выше своих собственных!
  
  Маэдрос резко выпрямился.
  
  - Кто бы говорил, Нэрвен, - отозвался он и его голос звенел как сталь. - Но раз уж меня поставили тут главным, мой голос должен иметь хоть какую-то силу! Или я тут не нужен. Если последнее, то я отправлюсь домой, а войском союзников будешь командовать ты.
  
  - Такое решение поспешно принимать нельзя, - вступил в спор Гэндальф. - Мы все должны обдумать это. До завтра. Хотя бы до завтра.
  
  С этим все, кроме, само собой, Маэдроса, согласились и Совет снова разошелся.
  
  Маглор, один единственный из всех, видел, как тяжело приходится брату. Он мог его понять - сердце Маэдроса разрывалось от боли и отчаяния, и чем больше времени проходило, тем хуже ему становилось. С Менестрелем сам он ни о чем не говорил, а тот не спрашивал, не желая лезть не в свое дело, но потом все же не выдержал.
  
  Брата он застал в его шатре. Маэдрос сидел, опустив голову, и теребил в руке вышитое колечко.
  
  - Долг есть долг, -сказал он, едва Маглор зашел к нему. - Но долг перед ней не меньше, чем перед... кем, скажи мне Кано?
  
  - Перед теми, кто доверился тебе, Нельо, - твердо сказал Маглор. - Ты думаешь - у них нет жен и детей дома? Которые ждут их живыми!
  
  - И ты туда же, что и Артанис! - глаза Маэдроса сверкнули. - А как вы думали - что дело обойдется без жертв? У нас нет времени на долгую осаду... нет сил, нет припасов. Надо что-то сделать, чтобы выманить Саурона наружу - и тогда уж я с ним управлюсь!
  
  - Но как это сделать? Саурон хитер и осторожен, слова о трусости и чести для него ничего не значат - его нельзя вызвать на поединок...
  
  - Пожалуй, у нас есть приманка... - Маэдрос задумчиво забарабанил пальцами по колену. - Я имею в виду Кольцо. Ради него Саурон пошел бы на многое, и, надеюсь, утратил бы осторожность...
  
  - Это так, - заметил Маглор. - Но как дать ему понять, что у нас есть его драгоценность?
  
  - Вот именно, - ответил Маэдрос. - Не кричать же у ворот: "Саурон, у нас твое Кольцо, выходи!" Келебримбор что-то говорил о том, что Властелин Колец чует свою собственность - и, правда, я иногда чувствую что-то... как будто меня ищет чей-то взгляд. Но понял ли он, что Кольцо у нас? И если понял - что предпримет? По всей видимости, сил у него не так много - иначе бы он уже раздавил нас... Ждет подмоги? Тогда тем более нельзя медлить! Но он даже не пытается вступить в переговоры... и даже если бы вступил - как обнаружить Кольцо, чтобы он ничего не заподозрил?
  
  - Может... притворно отступить? - предложил Маглор. - Саурон испугается, что его сокровище уходит, выйдет из крепости или, по меньшей мере, пустит часть войска в погоню. Так мы его хотя бы ослабим.
  
  - Неглупо, - Маэдрос с уважением взглянул на брата. - Но для этого нужно, чтобы мы хотя бы выглядели побежденными, иначе он заподозрит хитрость... Даже не знаю, что предпринять. Проклятие! Собрать такое войско, обрести главную ценность Врага - и все впустую!
  
  - Не отчаивайся слишком рано, брат, - Маглор положил руку Маэдросу на плечо. - Пожалуй, я пойду к себе. Уже слишком поздно - а завтра может быть тяжелый день.
  
  Оставшись один, Маэдрос вновь начал раздумывать над своими дальнейшими действиями, но не смог придумать ничего иного, о чем бы они не говорили с Маглором. Прокручивая в голове все те же варианты, он смотрел на золотое Единое Кольцо, но его блеск только путал мысли эльфа. Тогда он перевел взгляд на матерчатое колечко Ингвильд и здесь его мысли унеслись обратно в Ривенделл, где его ждала любимая...
  
  Больше всего ему хотелось вернуться назад - и иногда Маэдрос ловил себя на мысли, что готов развернуться и уйти - оставить все, как есть, и мчатся обратно в Ривенделл. Может, тогда он бы поспел к сроку... Почему он постоянно должен думать о других? Вначале о братьях, которые никогда не были благодарными, то о своих воинах, которые умирали один за другим, а теперь он должен думать обо всем Эндорэ? Зачем? Ведь никто и никогда не поминал его имя не иначе как с проклятием. Феаноринг. Значит, убийца... А где-то, далеко, сейчас его ждут. Ждут. И там он нужен. Может, даже больше чем здесь...
  
  Маэдрос раздраженно повел плечами, встал, откинул полог шатра и поглядел на Черную Башню. Может, все же стоило отложить свадьбу? Ведь все самое прекрасное время, сразу после свадьбы, сейчас, когда Ингвильд ждет дитя, он так далек от нее... Но нет, нет. Если он погибнет, останется ребенок. Сын, или дочь.
  
  Хоть что-то, кроме проклятия...
  
  ***
  
  Маглор как в воду глядел - следующий день выдался очень тяжелым. Черная Башня вновь ожила - и выпустила столько войска, что даже самые бесстрашные - устрашились. Ряд за рядом шли сутулые черные орки, могучие тролли, быстрые волки и еще разные твари, названия которым на языках свободных народов и не было.
  
  Черный клин без промедления ударил в самый центр войска Запада, туда, где реял стяг Маэдроса, Маглора и Келебримбора с восьмиконечной звездой. Здесь стояли эльфы Ривенделла и Лориэна - самые искусные и стойкие воины всего воинства, на которых не действовали злые чары. Но и они уступали свирепому натиску, подаваясь назад.
  
  Маэдрос сражался яростно, в горячке боя пытаясь забыть сомнения и тоску по дому. Но, похоже было, что этот день только добавит горя и печали.
  
  Фланги были атакованы гораздо менее яростно, чем центр, и им давно было пора смять противника и сомкнуться, окружая вражеский отряд. Так думал Маэдрос, вырываясь из боя и отдавая приказ вестовым. Странно, что они не подумали об этом сами...
  
  Но именно этот момент назгулы выбрали, чтобы снова напасть. То ли страх от первого поражения у них прошел, то ли ужас перед Сауроном был сильнее... Как бы то ни было, жуткие крылатые тени, пронзительно крича, вновь взмыли в воздух.
  
  Однако Хранители были начеку - и быстро отразили атаку, да и Келебримбор тоже не дремал...
  
  Потом Маэдрос думал, что замысел врага, похоже, в этом и состоял: ударить по центру, затем привести фланги в смятение и достичь цели. А целью был никто иной, как именно Келебримбор.
  
  Когда назгулы с леденящим душу визгом мчались в свое черное логово, несколько троллей, атакующих центр, будто обезумели. Слаженно, будто повинуясь одному разуму, они ринулись в самую гущу схватки. Один угодил под меч Маэдроса и лишился правой кисти вместе с железной булавой, другой пал под клинками Маглора и Глорфинделя, третий получил меткую стрелу прямо в глаз. Но четвертый... четвертый сумел прорваться к самому знамени и атаковал Келебримбора. Тот еще не успел опомниться после работы со своим кольцом и лишь наполовину вытащил меч, когда железная булава полетела ему прямо в голову. Но эльф успел уклониться - и железная смерть обрушилась на правое плечо.
  
  Тролль, оказавшийся в окружении, пал от града ударов. Натиск принялся стихать. Отряд Барад-Дура все же был меньше числом, а воины в нем - менее искусны и стойки, чем эльфы. Вскоре большая часть их была уничтожена, а горстка выживших обратилась в бегство.
  
  Тяжело дыша, Маэдрос скомандовал играть победу.
  
  Едва ворота Черной Крепости захлопнулись, Маэдрос тут же забыл про Врага и бросился к Келебримбору. Тот лежал навзничь, и казалось, был мертвым.
  
  - Тьельпе! Тьельпе! - закричал Маэдрос, бросаясь к нему и осторожно переворачивая племянника. Феаноринг похолодел от ужаса - кости правой руки были раздроблены, из открытой раны на плече хлестала кровь. Келебримбор мог вообще лишиться десницы, но митрильные доспехи защитили его.
  
  - Майтимо...- прошептал Келебримбор. - Как же больно...
  
  - Все, все, тише, - голос Маэдроса звучал необычайно ласково - так он разговаривал с племянником только тогда, когда тот был ребенком. - Сейчас я отнесу тебя к Альдалотэ.
  
  - Рука, я ее... Майтимо! - Келебримбор попытался приподняться, но не смог. Маэдрос поднял его на руки и поспешил к жене Маглора.
  
  Вскоре весть о том, что племянник Феанорингов ранен и может, если выживет, лишиться руки, облетела весь лагерь. Артанис, даже не смыв крови с лица, не отходила от Альдалотэ и помогала ей, чем могла. Там же был и Эльронд.
  
  Маглор и Маэдрос ждали у вестей в шатре Глорфинделя. Сам золотоволосый эльф сейчас отсутствовал - он помогал другим раненым. Старший Феаноринг не мог усидеть на одном месте и постоянно расхаживал туда сюда.
  
  - Как такое могло случиться! - говорил он. - Я же был начеку! Каждую минуту!
  
  Маглор молчал - все его мысли сейчас были с Келебримбором.
  
  Через несколько часов томительного ожидания в шатер зашла сама Альдалотэ. Она была бледна.
  
  - Ничего не помогает... - сказала она. - Я уже отчаялась совсем, но тут на помощь пришел Аргонуи. Он вспомнил про король-траву. Ателас по нашему. Эльронд уцепился за это как за последнюю надежду...
  
  - И что теперь? - Маэдрос подошел к ней. - Она помогла?
  
  - Что? О, нет... Ее у нас нет. Торондир говорит, в Итилиэне есть... Кто-то должен ехать. И чем скорее, тем лучше. Тьельперинквару совсем плохо...
  
  - Очень хорошо! Вот пусть Аргонуи и едет, раз он знает эту траву! Возьмет проводников из гондорцев и ...
  
  - Я тоже должна ехать, - твердо сказала Альдалотэ.
  
  - А тебе зачем? - c удивлением спросил Маглор.
  
  - Целительные травы надо собирать правильно, некоторые - лишь в определенный день и час, а другие - только с определенными словами. Аргонуи - не целитель, он этого всего не знает, а от обрывков листьев будет мало пользы...
  
  - Удаляться от войска - опасно, - нахмурился Маглор. - Разве нет у нас мужчин-целителей? Эльронд...
  
  - Эльронд нужен здесь, брат, - сказал Маэдрос. - Вместе со своим Кольцом.
  
  - К тому же, - добавил он после непродолжительного молчания, - я не очень уверен, что здесь сейчас намного безопаснее. Саурон, похоже, настроен сражаться. Итилиэн, по крайней мере, куда ближе к Минас-Тириту...
  
  - Одну я тебя не отпущу! - заявил Маглор. - Надеюсь, брат, я нужен тебе здесь меньше, чем Эллэрондо?
  
  - Да, меньше, - Маэдрос не видел необходимости скрывать правду. - Поезжай. Тьельпе надо спасать.
  
  Маглор кивнул и вышел следом за Альдалотэ - всего лишь, чтобы схватить плащ да оседлать коня, и мчаться во весь опор в Итилиэн. Маэдрос же, едва остался один, тяжело опустился на плетеный стул и закрыл лицо рукой - ему казалось, что все, до чего бы он не дотрагивался, начинало рушиться.
  
  Маглор и Альдалотэ в сопровождении десяти спутников отправились в путь. Большого отряда они не взяли - не было нужды, та как по всему Мордору были наспех созданные заставы, и даже в Клыках Мордора сейчас стояла стража Гондора - люди охраняли Черную Землю. Эльфы спешили - для Келебримбора был важен каждый час, каждая минута, потому они останавливались лишь тогда, когда становилось совсем темно и кони начинали спотыкаться. На протяжении всего пути им встречались люди- воины Минас-Тирита, или конники Рохана. Они не пытались остановить или задержать Маглора и его жену - лишь почтительно кланялись им.
  
  Так, без особых помех, на утро четвертого дня, они достигли Итилиэна.
  
  После темного и душного Мордора и люди, и эльфы с облегчением вдохнули свежий воздух зеленого Итилиэна, освещенного солнцем - здесь мглы Саурона не было. Если бы не рана племянника и не беспокойство об оставленном брате и войске - Маглор посчитал бы эту экспедицию отдыхом.
  
  Однако они помнили, что эта земля слишком близка к Мордору и оставались настороже, не поддаваясь беспечности. Альдалотэ и еще один гондорец, искушенный в знании о травах, принялись искать целебное растение, остальные пеклись об их безопасности.
  
  Эльфийка следовала указаниям Торондира, неплохо знавшего эту землю, но то ли на людскую память не стоило полагаться, то ли дыхание Саурона все же дотянулось и до Итилиэна, но ателас им никак не попадался.
  
  Они впустую потратили целый день - но не нашли даже следа ателаса.
  
  Драгоценное время уходило, а они все еще бродили по Итилиэну в надежде, тающей час от часа.
  
  Маглора уже не радовали зеленые деревья и трава, веселое солнце на небе - он прекрасно помнил то время, когда Маэдрос мучительно привыкал к своей однорукости. Но меч можно было держать одной рукой - а вот работать в мастерской... Несчастный Тьельпе! Ведь он может решить уйти в Чертоги Мандоса добровольно...
  
  После долгого спора они решили разделиться. Гондорец по имени Эгалмот, который хорошо знал травы, в том числе и ателас, и с ним еще пятеро должны были идти к северу, к Мораннону, а Маглор с Альдалотэ и другими пятерыми воинами - к югу, к долине Моргул. Маглор сначала был против разделения - но земля казалась мирной и спокойной, они никого не встретили за два дня поисков, разве что стаю ворон, кружащих в небе - а время уходило. Если они разделятся - шансы найти ателас увеличатся вдвое.
  
  - Хорошо! - уступил Маглор уговорам жены, которая жалела Келебримбора и готова была презреть опасность для себя. - Разойдемся в разные стороны. Но если через три дня ничего не найдем - возвращаемся. Ты ведь говорила, что времени у Тьельпе немного?
  
  Альдалотэ печально кивнула:
  
  - Не больше десяти дней. Если за это время мы не сможем спасти руку - придется ее отрезать, иначе погибнет все тело...
  
  Так они и сделали. Маглор и Альдалотэ направились к югу. За целый день поисков они ничего не нашли, а как только солнце село, остановились на ночлег - ночью передвигаться по незнакомой земле было опасно, да и поиски без света затруднялись даже для эльфов - не то что для людей. Они устроили лагерь в небольшой зеленой ложбинке, по дну которой бежал веселый ручей.
  
  Утром Маглор проснулся один - Альдалотэ рядом не было. Он оглянулся, надеясь увидеть ее светло-зеленую одежду поблизости - но заметил только четверых спящих воинов и часового.
  
  - Где леди Альдалотэ? - с тревогой спросил он у человека.
  
  - Она ушла вверх по ручью, господин, - ответил тот.
  
  "Альдэ!" - мысленно позвал Маглор. "Где ты?"
  
  "Со мной все в порядке, Кано", - донесся быстрый ответ. "Я у ручья... и я вижу несомненные признаки, что скоро найду ателас! Я скоро вернусь, не бойся!"
  
  "Глупая, разве можно уходить одной в незнакомой земле", - подумал про себя Маглор с некоторым раздражением, а потом вновь заговорил, используя осанвэ: "Я иду к тебе. Где ты, Альдэ?"
  
  "У ручья... недалеко", - мысленный ответ был слабым, видно, женщина увлеклась поисками. Маглор поспешно схватил меч и плащ и бросился вверх по ручью.
  
  Он шел довольно долго по направлению не к таким уж далеким горам и не находил жены. Он как раз собирался снова позвать ее, как краем глаза заметил мелькнувшую впереди светло-зеленую одежду.
  
  - Альдэ! - крикнул он. - Подожди меня, я иду!
  
  Но фигура в светло-зеленом не ответила, быстро удаляясь вверх по ручью. Маглор бросился за ней...
  
  Увлекшись погоней, он не стал больше звать жену - ведь он видел ее впереди. Ему даже не пришло в голову та странность, что если Альдалотэ искала что-то на земле, то не двигалась бы так быстро... как будто прекрасно знала, куда направляется. Итилиэн выглядел таким мирным и спокойным...
  
  Маглор и не заметил, как достиг предгорий. Деревья и трава здесь изменились, стали ниже и темнее цветом, цветы вовсе исчезли. Ручей превратился в тоненькую ниточку ледяной воды - видно он брал начало в одном из горных ледников. Вскоре Маглор уже карабкался по камням, а фигура в зеленом была уже совсем недалеко...
  
  Вдруг она испустила пронзительный крик, и Маглор с ужасом увидел, как из темной пещеры к ней метнулась крупное темное животное - не то волк, не то собака... Зверь схватил эльфийку зубами за край плаща, повалил и потащил в пещеру...
  
  Маглор кинулся, не помня себя, в ту же пещеру, на ходу обнажая меч. Но когда он влетел в густую темноту, то заметил, что светло-зеленая фигура на полу тает, будто призрак... которым она, несомненно, и являлась, и услышал громкий многоголосый хохот. Не успел он ничего предпринять, как получил удар по голове и провалился в темноту.
  
  ***
  
  Маэдрос все время, что не было Маглора, сидел подле Келебримбора, не отходя от него ни на шаг. Племянник словно таял на глазах - он был в сознании, но Феаноринг чувствовал, как он был напуган - не смертью, а возможным увечьем.
  
  -Если они не успеют, Майтимо, что же будет?- спрашивал он, сжимая здоровой рукой руку Маэдроса. - Я лишусь десницы. Я больше не смогу ничего делать...
  
  - Не говори так, - успокаивал его тот. - И левой справишься на отлично. Настоящий мастер всегда сможет.
  
  - Но ты - ты ведь так и не смог больше...
  
  - Я не смог, потому, что не хотел. Мне это больше не было нужно. Я и с двумя руками не особо то был искусным, отец все время говорил, что я безнадежен... А ты сможешь. Обязательно.
  
  Келебримбор вздохнул и сдал крепче руку Маэдроса.
  
  - Я могу лишиться всей руки... - произнес он.
  
  - Не лишишься. Альдалотэ привезет ателас и все будет хорошо.
  
  Келебримбор, вроде немного успокоился. К нему зашел Эльронд.
  
  - Майтимо, ты бы пошел и отдохнул, ты уже несколько ночей не спишь, - сказал он. - Иначе мне придется лечить вас обоих.
  
  Феаноринг не стал возражать и ушел к себе. Спать он лег тотчас же - настолько был измотан. Мыслями он сразу же потянулся к Ингвильд, но сладкое забытье внезапно прервалось, и он проснулся оттого, что кто-то отчаянно пытался дотянуться до него через осанвэ. Судя по тому, какими обрывками шли мысли, этот кто-то был далеко. Он понял, что это женщина и вначале, спросонья, подумал об Ингвильд, но потом узнал Альдалотэ.
  
  Поняв, о чем она пытается сказать, Маэдрос подскочил и опрометью бросился к Галадриэль. Золотоволосая нолдэ выслушала его, не перебивая.
  
  - Час от часу не легче! - сказала она. - Тьельперинквар, теперь Макалаурэ! Но куда он мог деться?!
  
  - Я не знаю, не знаю! Я пытался позвать его, но он не отвечает... - ответил Маэдрос. - Словно, он без сознания, или его "отсекли " от нас! - он умолк, пытаясь взять себя в руки. - В любом случае, я велел Альдалотэ вернуться. Тьельперинквару нужна помощь и медлить нельзя. Я сам отправлюсь на поиски брата.
  
  Галадриэль покачала головой.
  
  - Ты нужен здесь, - сказала она. - Ты должен оставаться с воинами. На его поиски отправится кто-нибудь другой.
  
  - Я всегда где-то нужен, а не там, где я действительно должен быть! - Маэдрос сорвался на крик. - Я нужен своей жене, но я за тысячу лигу от нее! Теперь в опасности мой родной брат, и я должен сидеть и ждать? Пусть войском сейчас командует кто-то другой. Тот, кого Совет сочтет полезным. А у меня никого нет, кроме Макалаурэ и Ингвильд.
  
  С этими словами он вышел от Галадриэль и направился на поиски Глорфинделя. Ваниа был единственным, на кого Маэдрос мог положиться и на чью помощь мог рассчитывать.
  
  Альдалотэ, как и велел ей Маэдрос, вернулась в лагерь. Маэдроса она уже не застала - он и Глорфиндель, вдвоем, уехали в тот же день, когда Феаноринг получил весть. Лечение Келебримбора жена Маглора поручила Эльронду, так как сама не могла ничего сделать - ее душа сейчас словно погрузилась во тьму и она не могла никому помочь. От Маэдроса не было вестей - лишь раз, он связался с Галадриэль и сказал, что не может найти брата. Маглор словно канул в бездну.
  
  ***
  
  Маглор очнулся от боли и толчков. Болела голова. Он попытался дотронуться до нее, но не смог пошевелить руками и почувствовал, что связан. Связаны были и ноги. Тогда он слегка приоткрыл глаза и увидел несколько черных силуэтов впереди, в слабом свете факела. Еще раньше он почуял гадкую вонь. "Орки!" - мелькнула у него мысль, быстро превратившаяся в уверенность. "Попался! И так глупо..." Он открыл глаза чуть пошире и заметил вокруг каменные стены. Пещера... Куда же его тащат орки? В свое логово? Ох, вряд ли... Призрак - а в том, что фигура в светло-зеленом, за которой он гнался, была призраком, Маглор уже уверился - указывал на более изощренный ум и чародейство, чем были способны выказать простые орки. Все это - дело самого Саурона. Он, наверное, выследил их, обманутых тишиной и спокойствием Итилиэна, и смог создать призрак, способный обмануть невнимательный взгляд. И выиграл крупный приз. Хуже было бы только, если бы попался Келебримбор или сам Маэдрос... Или один из Хранителей.
  
  Маглор как смог оценил свое положение. Руки и ноги у него были связаны, а лежал он на чем-то вроде грубых носилок. Локти были прикручены к ручкам - так что он не смог бы даже вывалиться из носилок - хотя и это было совершенно бессмысленно. Несли его не слишком бережно, трясли и задевали за стены при поворотах. Митрильной кольчуги на теле не было - стало быть, сняли, пока он был без сознания. Не было и сапог. Заговорить со своими пленителями? Нет, это бессмысленно, соблазнить или обмануть их вряд ли удастся и он дождется только ругательств или насмешек. А вот заговорить мысленно ему необходимо...
  
  Маглор попробовал послать мысль жене, брату - но не смог. Голова болела нестерпимо, мысли путались, осанвэ как будто натыкалось на невидимый барьер, рассыпалось бессильными осколками. Он снова закрыл глаза. Может, если он немного отдохнет...
  
  Если судить по остановкам на сон, в пути они провели дней десять или больше - он не знал, сколько провел без сознания сначала. На привалах его отвязывали, растирали руки и ноги - иначе пленник просто лишился бы конечностей. Видно, по замыслу Саурона, они ему еще понадобятся, "и как бы не для других пыток" - мрачно думал Маглор. Когда кровь возвращалась в затекшие руки и ноги - он едва удерживался от стонов, такая это была невыносимая боль. Нечего было и думать бежать в это время - он едва мог двигаться. А потом его вновь связывали.
  
  Его не кормили, только поили водой и пару раз - орочьим пойлом, отвратительным на вкус, но прояснившим разум и даже немного утишившим боль в голове и конечностях. Орки не заговаривали с пленником, только переговаривались друг с другом на своем отвратительном наречии, которое не походило ни на один из известных Маглору языков.
  
  Осанвэ отослать все не удавалось - то ли от все той же раны на голове, то ли еще по какой причине. На открытое пространство они так и не вышли, путь шел все время по пещерам. Еще бы, мрачно думал Маглор, другим путем сквозь осаду они бы в Барад-Дур не попали. Только подземным. Стало быть, Саурон в любой момент может выйти сам или выслать тайный отряд... Узнать бы, где этот путь выходит на поверхность! Но так просто увидеть этого было нельзя, а спросить... спрашивать здесь будет не он, а его.
  
  Наконец, к добру или к худу, но путь окончился. Гомоня и ругаясь, орки прошли через тяжелые железные ворота, отделявшие, видимо, подземный ход от самой крепости. Теперь его волокли по явно искусственным, а не естественным подземельям, пока не притащили в небольшое помещение без окон. Там носилки опустили на пол, не особо церемонясь, так что от боли и неожиданности эльф охнул.
  
  Его снова развязали, но после того, как кровь прилила к рукам и ногам, не стали связывать снова, а сковали руки за спиной цепями. Потом его схватили под руки и теперь уже повели куда-то снова. Отвыкшие двигаться ноги заплетались, Маглор постоянно спотыкался и упал бы, если бы его не держали. Это путешествие было недолгим. Вскоре они добрались до небольшого зала, довольно темного, хотя там и сям на стенах горели факелы.
  
  В центре стояло черное высокое кресло, высеченное из камня, а на нем восседал...
  
  "Саурон, больше некому", - подумал Маглор, чувствуя накрывающую его тень страха. "Не сумел восстановить плоть до конца".
  
  Сидевший был одет в глухое черное одеяние, спускавшееся до пят, на голову был накинут капюшон. Из-под него выглядывала часть щеки - это была белая кость черепа, едва прикрытая темной дымкой. На месте носа зиял провал, глаза были двумя алыми угольями. Рука, поднявшаяся в жесте приветствия, тоже была рукой скелета. На ней было всего четыре пальца.
  
  - Приветствую тебя, Макалаурэ Феанарион в Лугбурце - таково истинное имя этой крепости. Полагаю, твоим горячим желанием является известие о тебе твоему брату? Не беспокойся, я уже осуществил его.
  
  Маглор промолчал. Заговорить с врагом - уже уступка и слабость, ниточка, ведущая к слабому месту в защите, и он решил молчать до тех пор, пока не будут спрашивать слишком настойчиво. Или пока он не придумает способ запутать и обмануть Саурона. Не дождавшись ответа от пленника, Саурон продолжил говорить сам:
  
  - Я предложил ему отступить и снять осаду. И вернуть мне Три Кольца, которые были похищены моим учеником-предателем и скрыты. Они должны достаться законному хозяину. Если он не согласится - я прикажу убить тебя. Я дал ему две недели. А чтобы он думал побыстрее - каждый день тебя будут пытать. Увести!
  
  Это был приказ стражникам. Те снова схватили Маглора под руки, но теперь хотя бы часть силы вернулась к эльфу. Он рванулся изо всех сил - и орки справа попадали на пол. Но орков было слишком много - и вскоре его схватило столько лап, что сопротивляться стало немыслимо. Это и было бессмысленно с самого начала ... но подчиняться безропотно сын Феанора не хотел. Однако ему ничего не оставалось делать, как следовать за орками.
  
  Саурон всегда выполнял свои обещания - во всяком случае такие обещания - и Маглор не удивился, увидев, что его сразу же привели в камеру пыток. Сопротивляющегося, его подтащили к длинной цепи, свисающей с потолка, и прикрепили к ней за наручники. После этого цепь стали поднимать вверх до тех пор, пока эльф не поднялся на носки. Боль в неестественно вывернутых плечах была сильной - но это было только начало. С каждой секундой боль нарастала, вскоре мысли в голове Маглора перестали быть связными, и он мог думать только об этой боли и желать, чтобы она прекратилась. Любой ценой. Некоторое время он пытался удержаться от крика, кусая губы, но вскоре отбросил гордость и закричал. Каменные стены вернули его крик, но избавления от боли не было. Не было.
  
  Через какое-то время - то ли через несколько минут, то ли через годы и века его опустили на пол. Он свалился на бок, каменный пол встретился с вывернутым плечом и он закричал. Потом лежал, тяжело дыша, кусая губы в страхе перед следующим приступом боли - он был уверен, что это еще не все.
  
  И верно, цепь со скрипом поднялась вверх, ноющие плечи вновь пронзила острая боль. Он постарался сам встать на ноги, чтобы вес не приходился на одни руки, но это ему плохо удалось, а потом и стало бесполезным - его вновь подвесили. Второй раз был еще хуже первого.
  
  Сколько раз это повторялось - он не мог сказать. Разум или был затянут красной пеленой боли, которая глушила любые связные мысли, или содрогался в ужасе перед следующей пыткой.
  
  Наконец, когда он уже совсем потерял надежду на избавление от муки, казавшейся бесконечной, пытка все-таки закончилась. Его наручники отцепили от длинной цепи и орки поволокли его прочь. Они отнюдь не бережно обращались с его искалеченными руками, и он стонал почти всю дорогу, к счастью, оказавшуюся короткой. Его швырнули в небольшую голую каменную камеру и заперли дверь. Черное забытье навалилось на него, и заглушило все - краски, звуки и боль.
  
  Через некоторое время он очнулся от холода. Рот пересох, нестерпимо хотелось пить, но ничего похожего на воду поблизости не было. Он попытался приподняться, но плечи пронзила такая боль, что он предпочел больше не двигаться. Только лежал, облизывая губы. Мысли немного прояснились, и он припомнил все, что сказал Саурон. "Пытать, пока твой брат не согласится". Майтимо не согласится. Слишком многое поставлено на карту. И другие не согласятся. Им будет жаль его, они будут его оплакивать, но будут тверды. Как был когда-то тверд и он сам. "Вашего брата будут пытать и предадут смерти, если вы не согласитесь", - так сказал им тогда посланец Моринготто. Они не согласились. Быть может, это возмездие. Справедливое, нельзя не признать.
  
  На следующее ...утро? да, наверное, это было утро, дверь вновь отворилась, и он в страхе сжался на полу. Но перед тем как вытащить его на новые муки, орки все же дали ему воды. Наверное, Саурон не хотел, чтобы он ослабел слишком быстро.
  
  Боль в плечах немного утихла, и по дороге ему удалось удержаться от стонов. Его снова привели в тот зал, где восседал Саурон. И вновь говорил один Черный Владыка:
  
  - Твой брат еще раздумывает. Что же, это увеличит время твоих мук. Но ты можешь быть полезен мне еще в одном отношении...
  
  Маглор подумал, что Саурон будет выспрашивать у него, численность и устройство эльфийского войска, обещать и угрожать, но тот молчал. Наверное, мысленно он отдал приказ или орки уже знали, что делать. Один из них снял с эльфа наручники - это было вполне безопасно, малейшее движение причиняло боль, да и вывернутые суставы делали руки почти бесполезными для их владельца. Другой ножом срезал правый рукав рубашки Маглора и обнажил руку. Затем полоснул тем же ножом по внутренней стороне запястья. Из раны быстро закапала кровь, но попала она не на пол, а в небольшую чашу, быстро подставленную орком. Когда набралась половина чаши, руку перевязали, и орк поднес чашу Саурону.
  
  - Говорят, - сказал тот, держа чашу левой рукой скелета, - кровь рожденных в Валиноре обладает особой силой. Быть может, она поможет мне быстрее обрести облик.
  
  Он слегка откинул капюшон и поднес чашу ко рту. Маглора замутило.
  
  В этот день пытка была иной. С Маглора сняли остатки рваной рубашки, обнажив торс, затем привязали за руки к двум столбам по бокам так, чтобы он не смог ни опуститься на пол, ни отодвинуться в сторону. Орк-палач подошел к нему спереди с ножом с тонким лезвием, которое на вид было очень острым. Этим ножом он провел косую линию по обнаженной груди эльфа.
  
  Боль была резкой, но вполне терпимой, и он только закусил губу. Одним порезом орк не ограничился, вскоре к нему добавились другие. Сначала Маглор закрыл глаза, не желая знать, что с ним делают, но потом, когда орк прекратил свою работу, любопытство все же победило - он посмотрел на свою грудь и едва сдержался от возгласа удивления: порезы не были случайными. Алые линии на его груди образовали восьмиконечную звезду Феанора.
  
  Но это был еще отнюдь не конец. Тонким острым лезвием орк приподнял кожу на одном из лучей звезды и принялся сдирать ее.
  
  Боль была острой и ошеломляющей, другой формы, нежели вчера, но похожей по сути. Пленник взвыл и попытался отклониться от страшного ножа, но веревки не давали ему свободы движений. Эльфу оставалось лишь кричать и дрожать от страха и боли.
  
  Когда дело было почти кончено, он потерял сознание, но остаться в блаженном забытьи ему не дали. Водой и ударами его привели в чувство - только для того, чтобы вырезать такой же знак на спине. После этого ему позволили провалиться в темноту, и как он вновь попал в камеру, Маглор не помнил.
  
  ***
  
  Проскитавшись около двух недель по Итилиэну и не найдя ни следа, ни вести о брате, Маэдрос вернулся в лагерь. И то не по своей воле - Глорфиндель, видя, что Феаноринг едва держится на ногах от усталости и переживаний, не ест, почти не пьет и вот-вот упадет замертво, настоял на том, чтобы временно прекратить поиски.
  
  - От тебя полуживого толку мало, - говорил ваниа. - Ты не поможешь своему брату тем, что умрешь от усталости. Вернемся в лагерь и там решим что делать. Сейчас мы бессильны.
  
  Альдалотэ, ожидавшая хоть каких-то вестей о Маглоре, бросилась к Маэдросу, но тот едва мог сказать больше, нежели она видела сама. Сам Рыжий Нолдо с трудом заставил себя проглотить хоть что-нибудь и собирался лечь спать, когда к нему ворвался Элладан.
  
  - Черные Врата открываются, Маэдрос! - вскричал он.
  
  Сон как рукой сняло - он подскочил и, забывая о кольчуге, схватив меч, помчался с сыном Эльронда к воротам лагеря.
  
  Но из Барад-Дура не хлынула армия врагов, нет, ворота бездны пропустили лишь одного всадника - на вороном коне. Он не спеша проехал арку и изогнутой мост над рекой лавы и стал приближаться к союзникам
  
  Всадник остановился, не доезжая до рядов войска, и прокричал:
  
  - Нельяфинвэ Майтимо Феанарион! Мой владыка Тар-Майрон, король этих земель, желает говорить с тобой!
  
  Маэдрос, не медля ни секунды, вышел вперед.
  
  - Что тебе нужно? О чем со мной хочет говорить проклятый Саурон? - спросил он, сжимая рукоять меча.
  
  - О том, что вы незаконно вторглись на принадлежащие ему земли и убили многих из его подданных и причинили ему ущерб. Ты будешь отрицать это?
  
  - У Саурона нет законных земель в Средиземье. У него нет ничего в Арде. Он давно уже не тот, кем был создан! Если он прислал тебя предъявлять мне эти бессмысленные претензии, ты можешь убираться. И передай ему, что я отсюда не уйду, пока он сам не выйдет и не сразится со мной!
  
  Уста Саурона усмехнулся:
  
  - Ты слишком нагл, проклятый сын проклятого рода. Разве твое нынешнее уродство не научило тебя должному смирению перед теми, за кем сила и власть? Cмотри, как бы не лишиться тебе и второй руки, а за ней - и жизни. Но пока это грозит не тебе... пока. Ты знаешь, чье это?
  
  И он швырнул на землю скомканную тряпку. При падении она развернулась и стала видна вышитая на ткани Звезда Феанора.
  
  Маэдрос не пошевелился, но смотрящая из-за его спины Альдалотэ вскрикнула, узнав нараменник Маглора.
  
  - И что? Ты принес мне это - и найти ты мог это где угодно. С какой стати я должен верить тебе? - спросил Маэдрос, хотя уже начал понимать, что брат в плену. В плену у Саурона. И одна мысль, словно тень, стала заслонять сознание. Если сейчас Саурон поставит на кон жизнь Маглора за то, чтобы Совет снял осаду и ушел... Как поступить? Обменять Средиземье на Маглора?
  
  "Когда-то он не обменял Белерианда на мою жизнь, оставив меня умирать" - пронеслось у Маэдроса в голове.
  
  - Ты сам не веришь себе, - с насмешкой сказал вестник Саурона. - Твой брат пропал... нигде нет ни его, ни его тела, а его одежда - у нас. Как и он сам. Живой и невредимый... пока. А какое доказательство тебе нужно? Может, прислать тебе его голову?
  
  Альдалотэ, забыв обо всем, дернулась и хотела броситься за нараменником Маглора, но Маэдрос тут же остановил ее, схватив за руку.
  
  - Во имя всех звезд, Майтимо! - чуть ли не закричала эллэт. - Прошу тебя... прошу тебя... Макалаурэ у них... прошу тебя!
  
  Маэдрос только поглядел на нее, потом бросил взгляд на посланника.
  
  - И что нужно Саурону в обмен на жизнь моего брата? - спросил он, наконец.
  
  - Вы должны уйти отсюда и поклясться никогда больше не подымать оружия на короля Тар-Майрона. Кроме того, моему господину нужна его собственность: а именно, Три Эльфийских Кольца, которые некогда были похищены у него предателем-учеником. Ты должен признать, что мой господин скромен и просит немногого - несомненно, твой брат стоит всего этого и даже больше.
  
  Альдалотэ вцепилась в рукав рубашки Маэдроса и, едва посланник умолк, воскликнула:
  
  - Мы согласны! Свет небесный, мы согласны!
  
  Маэдрос дернулся, как ошпаренный и, перехватив руку Альдалотэ потащил ее к воротам лагеря.
  
  - Молчи, нис, кто тебе дозволил вмешиваться! Ты рассудка лишилась? На что ты согласна, глупая? На то, чтобы обречь всех нас? Тебе-то что! Уплывешь на свой Запад, забрав Маглора, а что делать тем, кто должен остаться? Что делать мне и Ингвильд? И моему ребенку, а? А этим людям, что сейчас проливают за нас кровь?
  
  Он толкнул ее к Галадриэли, которая тут же удержала вырывающуюся Альдалотэ, и направился обратно к посланнику Саурона.
  
  - Так сразу я не могу ответить. Мне нужно время, чтобы обдумать и решить, что мой брат достоин того, чтобы вызволить его.
  
  - Думай - но не слишком долго, Феанарион. На самом деле, мой владыка оказывает вам милость - он бы и так смог раздавить ваши жалкие воинства. А Лугбурц неприступен и вы в этом уже убедились. У вас есть две недели на раздумье. И если хотя бы один камень, хотя бы одна стрела ударятся в стены - твой брат будет предан мучительной смерти, а тело его - скормлено волкам и воронам. Голову, так и быть, доставят тебе - чтобы ты полюбовался на нее перед собственной гибелью!
  
  Посланец усмехнулся и добавил:
  
  - А чтобы ты думал побыстрее, знай: каждый день твоего брата будут подвергать пыткам. Чем дольше будешь думать, тем хуже ему придется.
  
  Уста Саурона дернул поводьями и развернул лошадь к вратам Барад-Дура. Переговоры были окончены.
  
  Маэдрос тут же развернулся и направился обратно в лагерь.
  
  Говорить что-либо кому-либо не было нужды. И так все слышали все, и весть быстро разлетелась среди воинов. Мимо рыдающей Альдалотэ он прошел с каменным лицом.
  
  - Соберите совет, сейчас же, - бросил он изумленному Келеборну. - Я только надену котту и приду.
  
  В шатре царило подавленное молчание. Все - Эльронд, Галадриэль, Келеборн, Гэндальф, Глорфиндель, Фольквин и Торондир - все они смотрели на Маэдроса, ожидая его слов. Правда, сам Феаноринг сейчас чувствовал на себе только один взгляд - глаза Альдалотэ словно прожигали его насквозь. Она не всхлипывал больше, а молча сидела, сложа руки на коленях. Но лучше бы она кричала и бранила его.
  
  - Если мы уйдем, это будет поражением не только нашим, но и всех свободных народов, - сказал, наконец, Маэдрос. - Эльдар смогут спастись - уйдя за море. А те, кто не могут уйти, останутся один на один с меркнущим светом. Нам просто некуда бежать.
  
  - Враг всегда нарушал свои обещания, - сказала Артанис. - Он может обещать что угодно... но ничего не выполнит или выполнит так, что все мы пожалеем об этом.
  
  - Если не считать обещания о пытках. Его он точно выполнит, - глухо сказал Эльронд. Мысль о мучениях названого отца была для него нестерпимой.
  
  Маэдрос посмотрел на Альдалотэ, а потом на Артанис.
  
  - Уж это он точно выполнит и если и вернет нам Маглора, то таким, что мы еще скажем, уж лучше бы он умер! - он умолк, вспоминая, как же он ждал и надеялся, в глубине души все же надеялся, что, не смотря на отказ, кто-то придет за ним. И как так и не ... - Могу ли я рисковать ради одного всем Средиземьем?
  
  - О да, Маглор не пожертвовал ради тебя Клятвой и Белериандом, - Артанис как всегда отличалась проницательностью, а не увидеть сходство этих двух ситуаций было трудно. - Но у Маглора нет верного друга... нет у нас и способа пробраться в подземелья, где его, наверняка, держат.
  
  Маэдрос раздраженно повел плечами.
  
  - А что, кто-то тогда надеялся, что вы придете по льдам, а, Нэрвен? - спросил он. - Интересно было бы посмотреть на того провидца из моих шестерых братьев, который знал, что вы идете! - он опустился на плетеный стул. - Думаете, мне легко решать судьбу родного брата? Но сейчас мне приходится выбирать между ним и...
  
  Он умолк, не закончив, и опустил голову
  
  - Тупик, - тихо сказал Гэндальф. - Но мы не можем рисковать всем Средиземьем ради одной жизни.
  
  - Вы... - Альдалотэ стряхнула оцепенение и вскочила, - вы уже похоронили его! - она бросилась к выходу из палатки. Галадриэль метнулась за ней - женщину следовало успокоить и проследить, чтобы она не наделала глупостей.
  
  - Это все из-за меня, - тихо сказал Келебримбор. - Макалаурэ рисковал из-за меня и попался... Если бы ему нужен был я...
  
  - Ему нужны все мы - и не меньше, - мрачно сказал Эльронд. - И все Средиземье в придачу.
  
  Маэдрос снова встал. Что сказать он не знал. И что выбрать тоже. Вернее он-то знал, и, будь все по-старому, как год назад, он бы, не раздумывая, отдал Саурону Кольца и освободил брата, но сейчас он не мог не думать о Ингвильд. Ей и ему теперь больше некуда бежать, некуда идти. На Запад их не пустят...
  
  - Невозможно так сразу принять решение, - сказал он вслух. - Нужно все хорошо обдумать. Что будет в том случае, если мы выполним требования Саурона?
  
  - Имея Три Кольца, он сможет исказить и разрушить то, что создано ими, - медленно сказал Келебримбор. - Лориэну и Ривенделлу придет конец.
  
  - Обещание не воевать против Саурона, - сказал Эльронд. - Если мы дадим его и выполним - он захватит все Средиземье. Если дадим и не выполним... ответит не только нарушитель клятвы, но и весь его народ.
  
  - Если мы не пойдем на его условия, Макалурэ умрет, - заключил Маэдрос. - Меня больше насторожили слова посланника. Он говорил, будто бы Саурон ударит по нам, но насколько это правда? Будь у него силы, он бы не торговался. Может, его можно как-то обмануть? - Маэдрос задумался. - Обманывать врага - не грех. Хотя, однажды, я все же попался на чужую уловку, но все же рискнуть стоит. Я не могу бросить брата там, умирать, - сказал он твердо.- Но и не могу оставить Средиземье Саурону. Надо что-то делать
  
  - Возможно, он просто тянет время, - сказал Эльронд. - Скорее всего, он не может справиться с нами сейчас - но вполне вероятно, ждет подкреплений из Харада, Кханда и других восточных и южных земель, о которых мы ничего не знаем. А взять Барад-Дур снаружи чрезвычайно трудно, пока внутри есть Саурон.
  
  Маэдрос кивнул - про возможность быть зажатым в тиски он уже думал и понимал, что все возможно.
  
  - Каждый день, который будет уходить на раздумья, это день пыток для Маглора,- сказал он. - Я загнан в угол. Я не знаю, что делать.
  
  Прошел день, ночь и наступил следующий день. И он уже был на исходе, а Маэдрос так ничего не смог придумать. Он сидел один, в своем шатре, подальше от других и предавался воспоминаниям. Разве что слепой не видел сходства происходящего с прошлым, только на этот раз он, Нельяфинвэ, был на свободе, а его брат был там, в твердыне Врага.
  Но нет, тогда все же все было иначе. Маглор был королем, его окружали другие братья, их народ. А он был одинок, никого не было рядом с ним. Сейчас же здесь, в лагере, была Альдалотэ. Маэдрос на миг представил, что было бы с Ингвильд, окажись она в такой ситуации. Окажись она тогда там, в Митриме, зная, что родные братья, единственные кто мог что-то сделать, оставляют того, кого она любит, в лапах у Моргота, оставляют на мучительную смерть. Но если Маэдрос уступит Саурону, и если даже Маглора вернут, то что будет дальше?
  
  Он слишком хорошо понимал, чего хочет Саурон. В отличие от Моргота, который стремился уничтожить все, что было дорого валар и создано Единым, Саурон хотел властвовать над этим. Над людьми, над эльфами - ввергнуть все Средиземье в вечное рабство. Нолдор и другие эльфы - народ Маэдроса, они спасутся и уйдут за Море. А вот он останется. Останется вместе с Ингвильд, вместе с их детьми. Как быстро Тень доберется до Дорвиниона? Как скоро они смогут сбежать? И может ли он подвергать любимую вечным скитаниям? Нет, что это такое - вечное бегство, ночевки под открытым небом, часто - голод - он слишком хорошо знал! Он не мог, не мог обречь ее на такие страдания. Ингвильд его не предавала. Она бы никогда его не бросила умирать в Ангамандо... А Маглор...
  
  Воспоминания о перенесенных пытках и боли, об унижении нахлынули на Маэдроса так сильно, что он невольно сжался в комок и прокусил губу до крови. Его взгляд упал на кольцо на пальце - волосы Ингвильд сейчас мерцали в тусклом свете. Что она сейчас ему сказала? Что бы посоветовала? Как бы поддержала? Осудила бы или оправдала?
  
  - Ингвильд, если бы сейчас была здесь, - поговорил он.- Если бы ты меня слышала...
  
  ***
  
  На третье утро он пришел в себя только после того как стражники облили его водой и принялись пинать тяжелыми сапогами, заставляя очнуться. Он едва открыл глаза и попытался повернуть голову, но волосы прилипли к засохшей крови раны на спине, и он вскрикнул от боли, хотя новая пытка еще не началась.
  
  Эльф пожалел, что не истек кровью накануне. Но такой милости Саурон не пожелал ему оказать, хотя если он будет пить его кровь каждый день..
  
  Видимо, это Саурон и замыслил. Пленнику, едва стоящему на ногах, снова отворили кровь, и снова Саурон цедил ее мелкими глотками. На это Маглор смотрел уже равнодушно, думая только о том, что за пытка предстоит ему сегодня.
  
  После того как чаша опустела, Саурон несколько мгновений смотрел на пленника своими глазами-угольями.
  
  - Говорят, ты хороший певец, - проронил он, наконец. - Что же...
  
  Он не закончил фразы и приказал оркам увести эльфа. Тому оставалось только гадать, к чему были эти слова Саурона и обливаться холодным потом от страха.
  
  На этот раз его прикрутили лицом вверх к деревянному столу. Приковали не только руки и ноги, но и на голову надели тяжелый обруч. Он почти не мог двигаться и ничего не видел, кроме темного закопченного потолка, а слышал только лязг железа, который наполнял его ужасом.
  
  Наконец, он узнал, к чему были все эти приготовления. Вонючая волосатая лапа зажала ему нос, а когда он раскрыл рот, жадно глотая воздух, другая лапа вставила ему в рот раскаленный с одного конца брусок, держа его горизонтально.
  
  Он не мог даже закричать, когда страшный жар обжег ему губы, язык и зубы. Он не мог ничего сделать, только конвульсивно дергался всем телом, но это не помогало избавиться от жуткого жара. Он даже не потерял сознания.
  
  Железо убрали и он смог выплеснуть часть боли в громком крике. Это была единственная песня, на которую он теперь был способен.
  
  ***
  
  Маэдрос вздрогнул и подскочил, так как в голове звенел чей-то крик. Видимо, предаваясь мыслям, он заснул и настолько крепко, что проспал весь вечер и всю ночь. Во сне один кошмар сменялся другим - то он видел Феанаро с копьем в сердце, то Ингвильд с окровавленным подолом и руками, а последнее и вовсе было похожим на видение - Маглор в крови. И без языка.
  
  Холодная вода немного привела его в чувство и Маэдрос, не медля больше ни секунды, помчался к Эльронду. У него он застал Гэндальфа.
  
  - Будь проклят тот день, когда мой племянник решил ковать эти Кольца! - решительно сказал он. - Ничто на этом свете не стоит жизни моего брата. Давайте сюда все Три. Я сам отправлюсь в Барад-Дур и отдам их Саурону!
  
  - Постой, Майтимо! - встревожено сказал Эльронд. - Это означает - погубить всех... Саурон не выполнит обещания!
  
  Маэдрос сделал шаг вперед.
  
  - Ты считаешь, я могу сейчас думать о чем-то другом? Ты помнишь, что с тобой было, когда умер Эллэроссэ? А я потерял всех, всех, понимаешь! Пятерых братьев! Одного за другим! И они умирали у меня на руках! Я не оставлю Макалаурэ там, в бездне! - он протянул руку. -Кольца, Эллэрондо!
  
  - Не отдам, - Эльронд отступил на шаг. - Это безумие! Нет.
  
  Маэдрос сделал еще один шаг - он был выше Эльронда на голову и шире в плечах, так что мог вполне пересилить его.
  
  - Кольцо, Эллэрондо! Отдай его мне.
  
  - Я уже ясно сказал: "Нет". И повторяю еще раз: нет. Нельзя ставить под угрозу весь мир из-за одной жизни, даже самой дорогой для нас! - Эльронд сжал губы и стало ясно, что добровольно он не уступит.
  
  Терпение Маэдроса иссякло. Он схватил Эльронда за ворот котты.
  
  - Слушай меня, Нолофинвион! Я не позволю тебе убивать моего брата, тебе ясно? Род Феанаро никогда не пресечется, сколько бы вы, младшие, этого не желали! А не отдашь кольцо сам, я его заберу. Думаешь, мне сложно это сделать?!
  
  - Попробуй, - тихо сказал Эльронд, стряхивая руку, но, оказалось, они совсем забыли о посланце Валар, который в изумлении и печали взирал на эту сцену:
  
  - Стойте! - воскликнул Гэндальф, вскакивая со своего места. - О, как мы были глупы... Мы думали, продолжать войну и пожертвовать родичем и другом или уступить Саурону и проиграть все. Но мы ведь можем пообещать Саурону то, что он желает больше всего на свете! Единое Кольцо! Вот он, выход!
  
  Маэдрос и Эльронд устремили на него свои взоры.
  
  - Конечно, - кивнул Маэдрос. - Отдадим ему Единое Кольцо и можем сразу сложить оружие и приготовиться к смерти.
  
  - Нет же! - вновь воскликнул Гэндальф. - Вы забыли, о чем говорил Келебримбор? Сейчас это Кольцо и вполовину не так опасно. Кроме того, я предлагаю сделать так, чтобы это происходило вблизи Ородруина... и тогда мы сможем бросить Кольцо в огонь. Вместе с Сауроном.
  
  - Верно! - горячо сказал Эльронд, обрадованный новым планом. - Саурона с Кольцом вполне можно развоплотить - ведь сделали это Гиль-Галад, Элендиль и Исильдур...
  
  - Если только Саурон не развоплотит всех нас еще раньше, - Маэдрос сжал кулак. - Как вы намерены это сделать?
  
  - А ты думаешь, он не убьет нас, заполучив Три и обещание не воевать с ним? - глаза Эльронда сверкнули. - Лучше все-таки рискнуть.
  
  - Он слишком желает это Кольцо, - сказал Гэндальф. - Он согласится на... многое, чтобы его заполучить. Это страстное желание затмит его разум...
  
  Маэдрос некоторое время молчал.
  
  - Хорошо. Я сделаю это, если нужно. Скажите, когда, - проговорил он наконец.
  
  - Чем быстрее, тем лучше, - сказал Гэндальф. - Никому из нас мысль о муках Макалаурэ радости не приносит... Надо сейчас же отправиться к воротам и сообщить о Кольце. Когда вестник вернется к Саурону и тот клюнет на наживку - тогда следует обговорить все условия... Полагаю, я смогу придумать такие условия сделки, чтобы мы могли погубить его...
  
  -Идем же, Майтимо! Думаю, нам следует отправиться туда вдвоем. С отрядом, который воспрепятствует и нашему похищению, разумеется, - Гэндальф мрачно улыбнулся.
  
  Не медля ни мгновения больше, чем ушло на то, чтобы отдать нужные приказы, Маэдрос и Гэндальф поскакали к вражеским воротам с белым флагом переговоров...
  
  Им пришлось подождать не менее часа, прежде чем черные ворота и открылись и появился все тот же вестник, Уста Саурона, который был и в прошлый раз. Не тратя время на приветствия, он сразу же сказал:
  
  - Надумали? Слишком долгими были ваши раздумья, - он усмехнулся. - Не удивляйся, Феанарион, если получишь брата не совсем уж... целым и невредимым.
  
  Маэдрос вздрогнул, его конь, почувствовав волнение седока, всхрапнул и стал бить копытом, но Феаноринг помнил о предостережении Гэндальфа - не вступать в спор - и промолчал.
  
  - Нет, мы не будем отдавать твоему хозяину наши Три Кольца, - спокойно ответил Гэндальф. - Они сделаны без его участия и он не имеет на них никаких прав, а нам слишком дорого то, что сделано с их помощью...
  
  - Что ж, вы решили свою судьбу, - презрительно сказал посланец Саурона. - Глупцы. Теперь мой владыка раздавит вас и заберет все, что захочет, сам. А голову твоего брата, - он обратился к Маэдросу, - тебе пришлют в скором времени, как я и обещал, - он тронул поводья лошади, собираясь возвращаться.
  
  - Подожди! - остановил его Гэндальф. - Мы не отдадим свои Кольца... но у нас есть Кольцо, которое принадлежит твоему хозяину. Главное Кольцо. Которое управляет всеми остальными!
  
  - Что? - посланец передумал возвращаться и с удивлением воззрился на мага. - Откуда у вас, жалких нищих недобитков с Запада, такая драгоценность?
  
  Маэдрос молча, хотя это молчание давалось ему с трудом, достал из сумки на поясе тонкий золотой ободок. Саурон, который управлял мыслями своего посланника, увидел через его глаза и узнал Единое. Единое в руках сына Феанора. Они оба - и Саурон, и Маэдрос не забыли Ангбанда. Рыжий нолдо не забывал, кто пытал его в угоду Морготу, а Саурон не забывал, кто, несмотря на всю боль и плен, умудрялся унизить его.
  
  - Я должен... вернуться к моему повелителю, - вся самоуверенность слетела с Уст Саурона, слишком уж многое было поставлено на карту. - Я приеду позже, когда получу новые приказы.
  
  Похоже, переговоры были окончены и Маэдрос и Гэндальфом вернулись в лагерь.
  
  - Он не сможет отказаться, - сказал майа. Феаноринг промолчал и хотел было направиться к себе, но тут к нему навстречу выбежала Альдалотэ. Она была бледна и лицо у нее было заплакано. Она молча, с мольбой, посмотрела на Маэдроса.
  
  - Он жив. Он вернется, - твердо сказал тот в ответ на ее взгляд. Хотел бы он быть так уверен в своих словах, как показывал! Но Альдалотэ, кажется, поверила, и лицо ее немного просветлело.
  
  - Что теперь? - обратился Маэдрос к волшебнику.
  
  - Я кое-что придумал, - ответил тот. - Но мне нужно поразмыслить еще немного, уточнить все детали... Полагаю, Саурон займется тем же - и все равно мы не сможем ничего сделать, пока он не вышлет переговорщика со своими условиями.
  
  Маэдрос пожал плечами и согласился. Больше обсуждать было нечего, и он направился к себе. Альдалотэ, однако, на этот раз последовала за ним, все так же молча. Она словно ожидала, что Маэдрос добавит что-нибудь еще, скажет хоть слово, чтобы развеять ее тревогу. Феаноринга это немного раздражало - сердце подсказывало, что с Маглором все же что-то не в порядке, и, в конце концов, у своего шатра, он обернулся к эллэт:
  
  - Что такое, Альдэ?
  
  - Вы... видели его? - голос женщины дрожал.
  
  - Нет, там был только посланник, - ответил Маэдрос, стараясь, чтобы его голос звучал мягко. Глядя на Альдалотэ, он пытался представить Ингвильд на ее месте и как бы он был зол, узнай, что его брат может быть жестоким к ней в такую минуту.
  
  - А... что с ним? Он... что-нибудь говорил о... о, - казалось, она едва сдерживала слезы, - о Кано? Они ведь обещали пытать его! Прошло три дня уже, три! Что с ним? - она вцепилась в левую руку Маэдроса и слезы все-таки полились градом.
  
  Маэдрос осторожно высвободил руку и приобнял Альдалотэ.
  
  - Все, что он сказал, это то, что мы найдем его не таким уж целым и невредимым. Но он жив, Альдэ, а это самое главное сейчас. Скоро мы вернем его назад.
  
  - Что они могли с ним сделать, что, что? - рыдала она. - Вдруг они сделали его калекой, таким, что он сам не захочет жить дальше, даже если вернется? О пресветлые Валар! - она уткнулась в грудь Маэдроса.
  
  - Я же смог,- только и ответил Маэдрос.- Смог же, Альдэ. И он сможет. Кано - не слабак, он сын Феанора. Не плачь, не нужно. Сейчас это не поможет. Лучше думай о том, что скоро он будет рядом, и все закончится. Мы, наконец, вернемся домой.
  
  Домой! Как же он сам хотел быть в этом уверенным...
  
  Рыдания постепенно утихли, Альдалотэ отстранилась от Маэдроса и сидела поникшая, бессильно уронив руки на колени.
  
  - Хорошо, - сказала она. - Я больше не буду ... мешать и отвлекать тебя. Я верю, что ты приложишь все силы для его спасения.
  
  Она встала и медленно направилась к своему шатру.
  
  Еще через час к Маэдросу явился слуга Эльронда с известием, что его ждут в шатре Эльронда. Там уже был сам Эльронд, Гэндальф, Артанис, Келебримбор и Глорфиндель. Гэндальф начал говорить первым:
  
  - Келебримбор, ты уверен, что, получив Кольцо, Саурон все же не обретет всех своих сил и не получит власть над Тремя?
  
  - Да, - кивнул бледный сын Куруфина, еще не оправившийся от страшной раны. - Я ручаюсь в этом.
  
  - Тогда я предлагаю сделать следующее, - продолжал Гэндальф. - Прежде всего, нужно отослать большой отряд к Ородруину. Если Саурон опередит нас... весь замысел пойдет насмарку и мы ничего не выиграем.
  
  - Хорошо, - ответил Маэдрос, - но что дальше? В чем заключается твой замысел?
  
  - Итак, - сказал Гэндальф, - Саурон страстно желает заполучить Единое Кольцо. Здесь играет роль не только расчет, но и его сильная привязанность к Кольцу... от которой не свободен даже он, его создатель и хозяин. Маглор сам по себе ему не нужен и надеюсь, мы сможем достаточно весомо пригрозить уничтожением Кольца, если пленник не будет выдан нам живым и неискалеченным. Для этого нам и нужен доступ к Ородруину - ведь Кольцо можно уничтожить только там. Мы предложим Саурону встретиться на Роковой Горе... пусть даже берет с собой большой отряд - однако, не больший, чем возьмем мы сами. Думаю, это мы сможем проконтролировать, потому что окружаем Барад-Дур со всех сторон. Если отряд будет больше, чем нужно, мы пригрозим, что сделка не состоится.
  
  - Но выйдет ли сам Саурон? - нахмурился Эльронд. - Поручит своему доверенному лицу... тому же отвратительному посланцу, с которым мы разговаривали, или Лорду Назгул!
  
  - Нет, - ответил Гэндальф. - Саурон слишком подозрителен. Он не доверит забрать Кольцо никому, даже самым верным слугам. Он побоится, что те сами захотят владеть им. Он выйдет сам. Более того, он уверен, что с Кольцом никто из нас ему не страшен - а до того он может угрожать нам убийством Маглора. Он посчитает, что мы не сможем его обмануть. И мы, воистину, не будем его обманывать и выполним все условия!
  
  - Хорошо, но если он не согласится встретиться у Ородруина? Если будет настаивать на обмене здесь? - засомневался Эльронд.
  
  - Здесь не будем соглашаться мы. Ему нет резона не доверять нам - захоти мы уничтожить Кольцо - мы давно бы это сделали, ведь дорога к Ородруину свободна. К тому же, ему хорошо известно, что никто не может расстаться с Кольцом добровольно... Он посчитает наши угрозы пустыми.
  
  - Вот именно, что посчитает, - угрюмо сказал Маэдрос. - Зачем ему вообще соглашаться, если он уверен, что мы не захотим отдать Кольцо добровольно?
  
  - Вероятно, он захочет отобрать Кольцо силой у Ородруина, - ответил Гэндальф. - Это для него проще, чем пытаться уничтожить нас здесь... ведь он уже пытался и у него ничего не вышло. Теперь он побоится нас упустить.
  
  - А если он устроит нам там ловушку?
  
  - Да, мы сильно рискуем. Но иного выхода у нас сейчас нет. А при осуществлении этого замысла есть надежда выиграть - хотя бы небольшая.
  
  - Хорошо, я согласен на этот план, - Маэдрос чувствовал себя опустошенным и утомленным до предела. - Все равно у нас нет иного выхода. Будь, что будет.
  
  Едва совет окончился, Маэдрос отправился к воротам Барад-Дура. Ехать он хотел один, но Эльронд уговорил его взять с собой Глорфинделя.
  
  -Никогда не знаешь что на уме у Саурона. А я не хочу, чтобы в плен попался и ты, Майтимо, - сказал владыка Ривенделла. Маэдрос молча согласился и вдвоем с золотоволосым эльфом они покинули лагерь. Их там словно ждали, так как едва они пересекли узкую безжизненную равнину, ворота Черной башни отворились и на встречу выехал посланник Саурона
  
  - Мой владыка согласен, - начал он без особых предисловий, - обменять одну ничтожную жизнь на свою собственность, которая некогда была у него украдена. Вы кичитесь своим благородством, а между тем без зазрения совести присваиваете чужое! Владыка окажет вам честь и сам выйдет сюда, к воротам, и возьмет то, что принадлежит ему по праву!
  
  - Пусть твой Владыка придет не сюда, а к Саммат-Наур! - ответил Маэдрос. Там мы его будем ждать. Только пусть учтет - мы возьмем туда сорок воинов. Он волен брать столько же - но не больше. Если будет обман с его стороны, если он не приведет с собой моего брата или придет с войском большим, чем уговорено, Кольцо будет уничтожено!
  
  - С какой стати мой владыка должен соглашаться на ваши условия? Он и так оказывает вам снисхождение! - лицо Уст Саурона стало еще более надменным и злобным.
  
  - Либо он соглашается, либо мы уничтожим Кольцо. Пусть выбирает! И подумает хорошенько, кто на самом деле оказывает ему снисхождение!
  
  - Глупец! - прошипел посланец. -Упрямый и надменный сын Феанора! Твой брат уже поплатился за твое упрямство... да и за свою глупость тоже, коли уж он пришел сюда! И вы все, все еще заплатите за то, что подняли оружие на владыку Средиземья! Хорошо, твои условия будут исполнены! Но знай, если ты попытаешься обмануть, как пытался обмануть некогда Великого Мелькора - поплатится твой брат, а потом и ты сам!
  
  - Я верен и честен своему слову. А ты, прежде чем дерзить мне, вспомни, где сейчас Моргот! Завтра, едва взойдет солнце, мы будем ждать у Саммат-Наур, - с этими словами эльфы развернули коней и отправились обратно в лагерь.
  
  Вернувшись в лагерь, Маэдрос снова зашел в шатер Эльронда. Там уже были все командиры воинства - они ждали завершения переговоров.
  
  - Он согласился, - коротко сказал Маэдрос.
  
  - Все так, как я рассчитал, - усмехнулся Гэндальф. - Он и боится, и считает себя умнее нас. Ему нечего было предложить... то, что мы не согласились сразу, показало ему, что мы способны быть твердыми в решениях.
  
  - И стоило мучений Макалаурэ, - мрачно сказал Маэдрос. - Что же, давайте решать, кто поедет. Без сомнения это буду я - и я же отдам Кольцо.
  
  - Само собой, Майтимо,- согласился Гэндальф. - Поеду я, и Глорфиндель, думаю... Эльронд...
  
  - И я! - сказала Галадриэль.
  
  - Нет, Артанис, лучше оставайся здесь, - возразил Маэдрос. - Если что-то случится... Ты лучше любого эльфа - воина или человека сможешь повести войско в бой.
  
  Галадриэль хмыкнула и сложила руки на груди.
  
  - Хитрец ты, Майтимо! - только и сказала она.
  
  - Альдалотэ. Возьмем ее с собой, - продолжил Феаноринг, не обращая внимания на кузину. - Будет жестоко оставлять ее здесь.
  
  - Думаю, надо отобрать самых умелых и сильных мечников и лучников из Ривенделла и Лориэна, - добавил Эльронд. Саурон может привести своих отборных воинов... справиться с ними, в случае чего, будет трудно!
  
  - Гондор... - начал Торондир.
  
  - Рохан... - одновременно с ним сказал Фольквин.
  
  Люди переглянулись и Торондир продолжил:
  
  - Мы тоже можем выставить лучших бойцов!
  
  - Нет, - твердо сказал Маэдрос. - Вы останетесь здесь. Это приказ.
  
  Видя, как лица людских военачальников помрачнели, эльф добавил более мягко:
  
  - Я говорю так не потому, что не верю в вашу храбрость и стойкость. Но у Саурона есть такие слуги, что слишком опасны именно для людей. Вспомните нападение назгулов! Эльдар смогут противостоять им лучше. Вам же тоже предстоит решить важную задачу - не допустить, чтобы из Барад-Дура вышло войско на помощь Саурону. Здесь мы будем надеяться на вас.
  
  Торондир и Фольквин кивнули и не стали больше спорить.
  
  - Кажется, все, - подытожил Эльронд.
  
  -Нет! - воскликнул сидящий в тени Келебримбор. - Вы забыли про меня!
  
  Маэдрос устало вздохнул и обернулся к племяннику.
  
  - Тьельпе, ты еще очень слаб. Оставайся здесь, - сказал он. - Я должен думать о том, что делает Саурон, или о том, на каком повороте ты свалишься с лошади?
  
  - Не свалюсь, - мрачно сказал Келебримбор. - И я буду вам нужен - слишком много я знаю про Кольца и то, как с ними обращаться. А если все пойдет прахом... я и здесь не спасусь. Нет! Я пойду.
  
  - Поступай, как знаешь, - сухо отозвался Маэдрос и обратился к Гэндальфу. - А теперь, если я больше не нужен, я пойду, разыщу Альдалотэ и, наконец, высплюсь.
  
  С этими словами, даже не дожидаясь ответа, Маэдрос вышел из шатра.
  
  ***
  
  Маэдрос решил, что попасть к Ородруину им нужно первыми - иначе все может пойти насмарку. Уже посередине ночи отобранные добровольцы из эльфийских дружин вскочили на коней и отправились к Роковой Горе, чья темная громада возвышалась к юго-западу от Барад-Дура. Вздымая удушающую пыль Горгорота, эльфы примчались к месту встречи как раз вовремя - ибо воины Саурона появились там лишь ненамного позже, и, как узнал Маэдрос, державший мысленную связь с Артанис, пришли они не поверху... Видно, от Черной Башни до горы был прорыт подземный ход. Хорошо, что Саурон опоздал - он мог попытаться отобрать Кольцо раньше, и кто знает, чем бы это кончилось...
  
  Эльфы оставили коней внизу, а сами вскарабкались по древней дороге, опоясывающей гору, прямо к Роковой Щели. Маэдрос вошел в пещеру, бестрепетно подошел к самому краю и заглянул вниз. Лава текла внизу неспешно, иногда вздымаясь высокими языками пламени, но они не доставали до края. Эльфа обдало жаром, а он все смотрел вниз, ибо расплавленная река чем-то завораживала его и притягивала. Странное чувство... несбывшегося? охватило его. Это было... это должно было быть... это будет... огонь внизу, край пропасти, отчаянный прыжок... случайное падение... сокровище, которого нет дороже - до конца зажато в руке...
  
  Он встряхнул головой, отгоняя наваждение. Они сами сочинили эту ложь и ее столько раз рассказывали друг другу эльфы и люди, что она частично стала правдой. А может, кто-то когда-то, намеренно или случайно, расскажет иную историю о Кольце и его Властелине. И эта история тоже будет связана с сокровищем, огнем и гибелью...
  
  Но хватит бесплодных размышлений! Сейчас наступит решительный час - победа или поражение, жизнь или смерть, свобода или плен. Маэдрос подошел к выходу из пещеры с Роковой Щелью. Он не хотел встречаться с Сауроном прямо в пещере - там не было пространства для маневра, но не хотел и отходить от нее далеко, чтобы угроза уничтожения Кольца была весомой. Он вышел вовремя - орки в черных кольчугах уже взбирались по склону с другой стороны. Откуда они появились - никто не заметил.
  
  За орками показалась высокая фигура, с ног до головы закованная в литые доспехи, с длинным мечом на поясе. На месте глаз из темной глубины шлема сверкали два красных угля. Гэндальф оказался прав. Саурон явился сам.
  
  Маэдрос жадно оглядывал спутников Черного Владыки, надеясь заметить брата. Он нащупал на поясе мешочек с Кольцом - если Маглора здесь нет, он сразу же бросится к Щели и швырнет туда сокровище Саурона - и будь, что будет.
  
  Но Саурон выполнил обещание - двое стражников наполовину вели, наполовину волокли высокую, закованную в цепи фигуру. Голова пленника была опущена и ее закрывали пряди волос, но Маэдрос слишком хорошо знал брата, чтобы не узнать его. Маглор был полураздет, на спине алым запеклась кровь на большой ране. Маэдрос сжал зубы. Саурон скоро поплатится за все!
  
  Наконец, Саурон со свитой приблизились к площадке, где стоял сам Маэдрос у входа в пещеру. Немного поодаль были другие командиры союза и Альдалотэ, а воины расположились чуть дальше по дороге, готовые наступать вниз или вверх - как будет нужно.
  
  Саурон выступил немного вперед, туда же орки подтащили Маглора. Маэдрос почти не смотрел на брата, сосредоточив свое внимание на майя. За Маглором и его стражами по его приказу наблюдал Эльронд, готовый прийти ему на помощь в случае вероломства врага.
  
  Тихий шипящий голос раздался из железного шлема Саурона:
  
  - Я выполнил свои обещания, Феанарион. Выполнил ли ты свои? Если Кольца здесь нет, твой ничтожный брат будет убит на месте, а за ним - и все вы.
  
  Маэдрос, не ответив, развязал левой рукой мешочек и высоко поднял Кольцо, сверкавшее на солнце. Алые уголья глаз Саурона вспыхнули.
  
  - Отдай его мне, - он протянул руку к эльфу.
  
  - Сначала отпусти моего брата, - сквозь зубы процедил Маэдрос, - иначе твое сокровище окажется в огне!
  
  Саурон расхохотался:
  
  - Ты глупец, Феанарион, - сказал он, - никто и никогда не сможет уничтожить мое Кольцо добровольно. Ты ничего бы не смог сделать... Но я выполняю обещание. Кстати, твой брат - трус и ничтожество. Ты вел себя куда смелее и достойнее... там, в Ангамандо.
  
  Маэдрос молчал, с ненавистью глядя на Врага. Тот подал знак своим воинам - и они вышли немного вперед и швырнули Маглора на землю на полпути между Сауроном и Маэдросом. Маглор слабо застонал. Маэдрос увидел, наконец, лицо брата - губы у него были черные... Из-за спины Эльронда с плачем вырвалась Альдалотэ, которую никто не мог удержать, и бросилась на колени рядом с мужем.
  
  - Кольцо, - напомнил Саурон. - И не вздумай бежать, иначе твой брат получит стрелу в спину!
  
  Маэдрос заметил, как несколько орков в переднем ряду натянули луки. Он сделал несколько шагов к Саурону, протягивая руку с зажатым в ней Кольцом... на этих переговорах он выполнит обещание!
  
  Тем временем к Альдалотэ и Маглору бросился Эльронд с одним из воинов. Они подняли раненого и понесли его к своим.
  
  Маэдрос медленно разжал кулак и золотой ободок упал на черную железную перчатку с четырьмя пальцами. В это же мгновение гора под его ногами содрогнулась, а справа выплеснувшийся вверх огонь на миг осветил всю пещеру Роковой Щели до самого потолка. Саурон вновь рассмеялся.
  
  - Кольцо мое! - крикнул он голосом, теперь похожим на раскат грома. - Все кончено. Убейте всех!
  
  Саурон не стал отступать и прятаться. Обладание Единым Кольцом придало ему такой самоуверенности, что он решил сам расправиться с наглецами, которые осмелились ставить ему условия и добились их исполнения. Он выхватил из ножен длинный меч из черной стали с алыми узорами на лезвии. Как будто лава течет тонкими ручейками по черной обожженной равнине... Майя взметнул меч над головой и обрушил его на эльфа.
  
  Маэдрос смог уклониться от первого удара и сам взмахнул мечом в левой руке. Люди и орки обычно были правшами и им всегда нелегко было драться с леворуким мечником. Но Саурон легко владел обеими руками и ему это не было помехой. Как бы Маэдрос не гордился своим искусством бойца, здесь ему пришлось нелегко. Майя был силен как двое троллей и гибок, словно змея. Маэдрос с трудом уходил от его ударов, а его собственные не достигали цели. Он не смотрел по сторонам, все его внимание сосредоточилось только на этом поединке - самом важном в его жизни...
  
  "Посчитаться за все!"- повторял себе Маэдрос, чувствуя что, силы на исходе. Саурон не уставал - все это только веселило его- ведь Кольцо, хоть и ослабленное, давало ему больше сил. Все, что знал рыжий нолдо - это то, что нельзя давать волю страху, страх даже не должен проскользнуть в разум, иначе наступит паника и это будет концом. Внезапно, с неба раздался душераздирающий крик - на зов своего господина явились назгулы. Саурону надоело, что Маэдрос так долго держится, и он решил покончить с ним. Сражаться с одним майя Феаноринг мог, но простив девятерых, крылатых ... Казалось, конец настал и последняя мысль была не о брате, не смерти...
  
  "Ингвильд"...
  
  Однако помощь пришла оттуда, откуда Маэдрос ее точно не ждал. Келебримбор, еще слабый, поднял свой клинок и бросился ему на помощь.
  
  Но не только клинок в левой руке был оружием Келебримбора. Другой рукой он сжимал свое кольцо - копию Единого, которое давало власть над Тремя. Саурон не заметил его - а зря. Потому что основной удар нанесло оно, а не почти бесполезный клинок.
  
  Келебримбор собрал все силы, которые остались в его теле, едва оправившемся от жестокой раны, и вложил их в удар по Саурону. Тонкий золотой луч вырвался из драгоценного украшения и ударил прямо в грудь Саурону. Тот пошатнулся и издал резкий вопль, от которого вздрогнули и его слуги и его враги, а кое-кто из самых слабых выронил оружие и осел на землю.
  
  Однако Саурон еще не был побежден, хотя и ослабел от магического удара. Он развернулся к новому противнику и со всего размаха ударил его мечом по правой руке. Стальная латная перчатка не выдержала удар и отрубленная кисть упала на землю.
  
  Но Маэдрос не замедлил воспользоваться замешательством противника. Он размахнулся, его меч с хрустом вошел в прорезь шлема Саурона и красные угли глаз майя погасли...
  
  Саурон рухнул на землю, выронив свой клинок. Его орки словно почувствовали гибель властелина и, вместо того, чтобы сражаться, они побросали оружие и принялись бежать. Маэдрос, невольно опустился на колени - силы иссякли, но последними усилиями он приближался к Келебримбору и коснулся рукой его лба.
  
  - Тьельпе... Тьельпе...- прошептал он.
  
  Келебримбор пошевелился и сжал руку Феаноринга своей холодеющей рукой.
  
  - Все, Майтимо. Все кончено. На этот раз- все...
  
  - Тьельпе...- только и смог прошептать Маэдрос и понял, что теряет силы. Мир вокруг резко стал погружаться во тьму и он, в последнем проблеске сознания, опустил голову на грудь племяннику.
  
  ***
  
  Очнувшись в своем собственном шатре, Маэдрос не успел выглянуть наружу, как полотняная дверь распахнулась и внутрь шагнул Эльронд, а за ним - Глорфиндель. Маэдрос перевел дух - он как раз успел забеспокоиться об остальных товарищах, кроме Тьельпе, чью судьбу он уже знал. Бедный Тьельпе...
  
  Эльронд широко улыбнулся - он явно был рад, что Маэдрос уже поднялся сам.
  
  - Эллэрондо, - обратился к нему Маэдрос без всяких приветствий, слишком велико было беспокойство, - что случилось после того, как... я потерял сознание?
  
  
  - Вы с Тьельпе развоплотили Саурона - хвала всем Валар, Тьельпе и Олорин были правы - он не стал неуязвимым, получив Кольцо... После этого все его слуги пришли в замешательство - кое-кто еще дрался, но многие бежали в ужасе. Мы убили сопротивляющихся, но не стали никого преследовать. Потому что Ородруин начал извергаться - видно, таково было следствие развоплощения Саурона. К счастью, огненная лава текла не слишком быстро - мы успели забрать всех раненых, что не могли передвигаться - в том числе и тебя - и спуститься вниз. Но мертвые остались там.
  
  - И Тьельпе... - сказал Маэдрос скорее утвердительно.
  
  - Да, и он, - кивнул Эльронд, чей голос стал печальным. - Он теперь похоронен в огненном чреве Земли...
  
  - А Единое?
  
  - Оно осталось там же, где и Саурон. Думаю, лава расплавила его.
  
  - Олорин говорит, - добавил Глорфиндель, - что теперь Саурон не сможет воплотиться вновь - слишком много сил он потерял с уничтожением Кольца. Эта опасность больше не грозит Средиземью.
  
  - А назгулы? - спросил Маэдрос. - Я слышал, они приближались.
  
  - Они не успели долететь, когда погиб Саурон, - ответил Эльронд. - Потеряв хозяина, они бесцельно кружились в небе, не мешая нам. А потом устремились в огненную лаву сами - и там погибли. Олорин говорит - так случилось, когда было уничтожено Кольцо. Они не смогли больше продолжать свое неестественное существование. Кто знает - может, они были даже и рады такому концу... Если можно говорить о радости у таких созданий.
  
  - Больше... никто не погиб? - слегка запинаясь, спросил Маэдрос. Он боялся узнать о других жертвах.
  
  - Хвала Валар, нет, - ответил Глорфиндель. - Макалаурэ...
  
  - Что с ним? - со страхом в голосе перебил его Маэдрос. - Он жив?
  
  - Да, и даже в сознании, хотя и очень ослабел. Проклятый Тху успел немало поиздеваться над ним! - Эльронд в гневе сжал кулаки. - Но теперь он заплатил нам за все... Пойдем, Майтимо! Я думаю, ты очень хочешь его увидеть - и это можно сделать.
  
  Недолгую дорогу до шатра Маглора и Альдалотэ Маэдрос думал о погибшем племяннике. "Я предсказал ему судьбу - тогда, когда спросил о плате за удачу. Вот она, плата... Бедный Тьельпе... Надеюсь, Мандос будет милостив к нему и учтет, что он погиб, спасая других. А я-то был к нему несправедлив - честил трусом и предателем. А он спас всех нас - и заплатил своей жизнью".
  
  Эльронд заглянул в шатер Маглора и знаком показал, что им можно заходить. Альдалотэ как раз закончила мазать целебной мазью рану на груди Маглора. Приглядевшись, Маэдрос едва не ахнул от удивления и ужаса - с груди Маглора был снят кусок кожи в виде восьмиконечной звезды, их родового знака! Тху было мало причинить боль - ему надо было унизить пленника. Эльф вспомнил, что видел кровавую рану и на спине брата - видно, там было то же самое. Маэдрос пожалел, что нельзя убить Саурона еще раз. И еще.
  
  Маглор повернул голову в их сторону, но ничего не сказал - повязка на лице закрывала ему рот.
  
  "Что с ним?" - по осанвэ спросил Маэдрос у Эльронда. "Что с ним сделал этот проклятый Тху?!"
  
  "У него были вывихнуты плечи - но с этим мы справились, хотя он не сможет нормально пользоваться руками еще несколько недель. Но самое худшее... его губы и язык сильно обожжены. Он не может говорить".
  
  "Язык... цел?" - спросил Маэдрос, обливаясь холодным потом. Неужели тот сон был пророческим?
  
  "Он сильно пострадал от жара".
  
  "Он сможет говорить? И... петь?"
  
  "Я не знаю. Мы с Альдалотэ постараемся применить все свое искусство... но я ничего не могу обещать. Надеюсь, что да".
  
  Тем временем Альдалотэ закончила перевязку и осторожно уложила мужа на подушки.
  
  "Майтимо..." - тихий зов брата застал Маэдроса врасплох. Хорошо, хоть они могут поговорить так! Он подошел к Маглору, присел возле его ложа и осторожно взял за руку. Эльронд и Глорфиндель переглянулись и тихо вышли за пределы шатра. Маглор посмотрел на Альдалотэ, и она, помедлив, тоже вышла.
  
  "Майтимо, прости меня..."
  
  - Простить? За что, брат?
  
  "Когда я ... был там - я думал, каково было тебе в Ангамандо... Ты ждал, ждал... а никто из нас так и не пришел. Я был уверен, что и ты не придешь".
  
  - Ну что ты...
  
  "Это было бы справедливо... Но ты пришел!"
  
  - Я поздно пришел. Он успел измучить тебя...
  
  "Но все же пришел. Кто знает, что бы Тху придумал еще... Он ... он пил мою кровь".
  
  Маэдрос погладил руку брата, пытаясь утешить. Он вспомнил, как сам лежал без сна в подземельях Ангбанда, не в силах уснуть от боли и горьких мыслей. Он не мог подвергнуть братьев такой опасности... именно потому он посмел напасть на Ангбанд только когда у них за спиной шло немалое войско. Хотя это не спасло их от поражений - но спасло от плена. Он увидел, что на глазах Маглора появились слезы.
  
  "Майтимо, Майтимо! Вдруг я останусь таким навсегда? Вдруг не смогу ни говорить... ни петь?"
  
  - Сможешь, я уверен.
  
  "Альдэ... Вдруг она бросит калеку? Зачем я ей такой нужен?"
  
  - Не бросит. Она ведь пришла за тобой в Эндорэ. Она многим готова пожертвовать ради тебя.
  
  "Я боюсь... Я так боюсь. Может, лучше бы я там умер".
  
  - Нет! Не смей умирать - это я тебе говорю, слышишь! Не смей уходить в Чертоги... сам. Я уверен, что ты поправишься. Тху побежден навсегда. Средиземье свободно. Ты исцелишься. Мы уедем в Дорвинион... будем жить там все вместе.
  
  "Хорошо... я не буду... сам. Я обещаю".
  
  Маглор прикрыл глаза - Маэдрос видел, что он устал. Он поцеловал брата в лоб и вышел наружу, призывая Альдалотэ...
  
  ***
  
  Войско эльфов и людей готовилось покинуть Горгорот. Черная Твердыня рухнула - от извержения Огненной Горы и без силы Саурона Барад-Дур стал хрупким как стекло и разрушился, а Совет принял решение сравнять с землей его фундамент. Маглор понемногу поправлялся, и старался делать вид, что ему лучше, чем на самом деле, так как видел, как брат рвется назад, домой, к своей Ингвильд. Но до возвращения в Ривенделл оставалось еще много дней - На пути лежал Гондор и Наместник желал видеть победителей у себя в чертоге. Старшему Феанорингу это не очень то и понравилось - он хотел вернуться в Ривенделл и успеть забрать в Дорвинион свою жену.
  
  - Мое дитя должно родиться в моем доме, а не в чужом, пусть это даже обитель Эллэрондо, - говорил он.
  
  Однако он и сам понимал, что это было невозможно: дорога была длинной, и срок истекал, а везти через горы Ингвильд в ее положении было опасно.
  
  - Все равно не успеешь, - отвечала ему Альдалотэ. - Так что успокойся и прими те почести, которые ты заслужил.
  
  Их встретили звуками труб и развернутыми знаменами. Девушки сыпали под ноги победителям цветы - прекрасные цветы поздней весны, того ее месяца, что и прозывается "месяц цветов". Погибло не так много воинов, как все ожидали - и за то гондорцы славили предводителей войска.
  
  Только лишь Белое Древо стояло посреди двора в новой листве, но без единого цветка. Уже давно, сто лет или больше от него не видели ни цветов, ни плодов.
  
  Аргонуи подошел к нему, прикоснулся к стволу:
  
  - Прекрасно ты, Древо, потомок Нимлот, потомка Галатилиона, что был отпрыском Телпериона, первого из Древ! Бел твой ствол, а листья - зеленее, чем самая молодая и нежная трава в первые дни весны. Но ты не цветешь... ты тоскуешь... мне жаль тебя!
  
  Но тут же их позвали к Наместнику, и молодой дунадан отошел от Древа.
  
  Лицо Белектора сияло радостью:
  
  - Простите меня, родич с Севера и вы, благородные эльдар, и ты, мудрый Митрандир, что я так долго колебался и раздумывал. Теперь я вижу, что вы благословлены самими Валар и смогли победить нашего злейшего врага, ужасного Саурона, такими малыми жертвами, что мы не могли и надеяться!
  
  - Саурон - и наш враг, и нашим долгом было с ним бороться, - ответил Маэдрос. - Но смерть моего племянника и увечья брата - жертвы не малые.
  
  - Я скорблю о них, - Белектор склонил голову. - Но все же день этот - радостный, и завтра назначаю я пир в честь победы над общим врагом.
  
  Маэдроса и Маглора, и многих их спутников разместили в самом дворце. Рохиррим, разве что кроме Фольквина и его приближенных, предпочли зеленую долину Пеленнора, и она снова покрылась шатрами - зелеными и белыми и оттуда снова доносились песни, но уже не те, что воспевают бои, а те, что восхваляют победу.
  
  Ночь прошла спокойно. Наутро Маглор изъявил желание присутствовать на пиру - правда, говорить он не все еще не мог, да и Альдалотэ не была довольна его желанием.
  
  - Тебе и вправду лучше остаться, братец, - сказал Маэдрос, когда перед тем, как отправиться к Эльронду и Галадриэль, он зашел навестить Маглора. - Я и сам там не буду долго - я хочу использовать возможность и отдохнуть перед долгой дорогой.
  
  Он улыбнулся, словно показывая, как же сильно он ждет мига, когда они тронутся в путь.
  
  Менестрелю ничего не осталось делать, как послушаться совета брата и жены, потому он вернулся в постель, а Маэдрос, уверенный, что под присмотром Альдалотэ с Маглором ничего не произойдет, отправился к кузине.
  
  Артанис была в хорошем настроении. В тот день она надела серебристое платье, вышитое едва заметными белыми цветами - искусная работа эльфийских мастериц.
  
  - Келеборн уже ушел, вместе с Эллэрондо и Олорином,- сказала на квенья кузина, беря под руку Маэдроса. - Ты слышал, Руссандол? Весь город твердит о возвращении короля. Уж не о тебе ли речь?
  
  Маэдрос только плечами пожал.
  
  - Я ничего не слышал, я был у Маглора. И не нужно шуток на эту тему, Нэрвен, - отозвался он.
  
  - Я не шучу. Тут, в башне, говорят, Древо зацвело. Эллэрондо ушел поглядеть. Пойдем и мы посмотрим, правда ли это.
  
  - Древо? Оно же было почти мертво...
  
  - Да, так, но кто знает... Аргонуи потомок королей, и он касался вчера его, когда мы въехали во двор.
  
  Они вышли во двор, и слухи оказались правдивы - Белое Древо, и правда, зацвело. Цветы были небольшими, с золотой сердцевиной. Лепестки были белыми сверху, а снизу - серебристыми. В воздухе стоял дивный аромат.
  
  Во дворе стояло много людей - приближенные Наместника, стражи, свободные от дежурства, слуги. Все они оживленно переговаривались, указывая на Древо и поминая Короля.
  
  Аргонуи тоже был во дворе, но стоял поодаль, около выхода на дорогу в город. Рядом с ним стоял Элладан, что-то горячо ему говоривший. Аргонуи повернулся к воротам, как будто собираясь уйти, но Элладан удержал его за руку.
  
  В это время из своих покоев спустился Белектор вместе с сыном. Он посмотрел на Древо и на лице его были написаны изумление и радость. Он поднял руку, и толпа умолкла.
  
  - Се! - воскликнул он, - знак, явленный нам Валар. Саурон побежден и Король вернулся!
  
  "Король!" - пронеслось по толпе и все вновь умолкли.
  
  
  - Аргонуи, сын Араторна, вождь дунэдайн Севера, потомок Исильдура! Подойди же сюда и получи то, что тебе причитается по праву.
  
  
  Элладан снова удержал молодого дунадана, готового уйти прочь и тот медленно, будто нехотя, приблизился к Наместнику и преклонили перед ним колено.
  
  - Я недостоин этого, - сказал он. - Я шел сюда не за короной.
  
  Белектор поднял его и сказал:
  
  - Так и должен отвечать истинный король. Но Валар дали нам знак - Белое Древо вновь зацвело, когда вы прибыли с победой. А первый раз, как ты прибыл сюда, ты просил не того, что причитается тебе, а лишь помощи против Саурона. Саурон побежден - и теперь в Гондоре вновь должен воцариться Король.
  
  Аргонуи несколько мгновений стоял в молчании, затем произнес:
  
  - Что же если такова воля народа Гондора и его Наместника - я выполню ее! И пусть народы наши вновь объединятся, как было встарь!
  
  - Быть посему! - возгласил Белектор. - Через две недели, когда соберутся правители земель Гондора и его народ в Минас-Тирите, состоится коронация вернувшегося Короля.
  
  Эти слова были встречены взрывом ликования. Один только Маэдрос был мрачен, как туча, и тихо сказал стоявшей рядом Артанис:
  
  - Две недели! Я не хочу терять времени. Мне нужно в Ривенделл!
  
  Женщина окинула его слегка насмешливым взглядом:
  
  - Не говоря уже о том, что это будет оскорблением для наших союзников и друзей... впрочем, вы, сыновья Феанаро, всегда были не слишком учтивы... Макалаурэ необходимо лечиться и набираться сил. Он еще чересчур слаб для такой дальней дороги.
  
  Маэдрос недовольно поджал губы, но ничего не ответил - что ни говори, кузина была права.
  
  В следующие две недели его дурное настроение только усилилось. Лето уже вступило в свои права, становилось жарко, особенно в каменном городе. Прохладные долины и сады Ривенделла казались куда привлекательнее... а домик в Дорвинионе, увитый лозами, с цветами под окнами и вовсе был пределом мечтаний. Но приходилось сдерживать себя, отвечать на улыбки и веселые разговоры родичей и друзей, поддерживать Маглора, который хоть понемногу и обретал прежнее здоровье, тоже был невесел. Искусство Альдалотэ и Эльронда и волшебный ателас творили чудеса - но все же исцеление шло слишком медленно. Маглор потихоньку уже учился говорить - как ребенок, слоги и простые слова, но ему еще было больно, да и голос был тихим, дрожащим, совсем непохожим на прежний - сильный и чистый. Брат крепился, но Маэдрос знал, что он временами впадает в отчаяние.
  
  Наконец, день коронации настал. Маэдрос отверг предложенные ему новые праздничные одеяния, надел все ту же одежду, что была на нем в день падения Саурона - ее постирали и зашили, однако она все же выглядела потрепанной и старой. Но на котте была звезда, вышитая Ингвильд... и Маэдрос не променял бы ее даже на одеяние Короля Арды.
  
  В этот день Маэдрос так пылал нетерпением двинуться в Ривенделл, что большая часть событий прошла мимо его внимания. Он коротко отвечал на пышные речи и хвалы в свой адрес, смотрел, как Аргонуи увенчали шлемом-короной, принесенным из гробниц Королей, поднимал заздравные кубки на пиру. В конце концов, все завершилось, и Маэдрос отправился в свою комнату, отдохнуть перед дальней дорогой.
  
  "Ингвильд! Скоро мы встретимся... Дождись меня, Ингвильд!" - думал он, засыпая.
  
  На следующий день они пустились в дорогу. В Минас-Тирите они расстались и с рохиррим - большое войско двигалось бы медленно, и Маэдрос решил ехать отдельно. Фольквин зазывал его в Эдорас, соблазняя дарами в виде лучших скакунов из королевских конюшен, но сын Феанора не согласился. Это бы снова его задержало, а он не желал ждать даже лишней минуты. Хотя он все же пообещал принцу Всадников приехать позже, уже вместе с Ингвильд. Фольквину пришлось удовлетвориться этим обещанием.
  
  Ехали так быстро, как позволяла дорога и самочувствие Маглора. Тот, правда, не жаловался, хотя и был мрачен. Но и ему хотелось оказаться в доме Эльронда.
  
  ***
  
  Весна давно миновала и наступило лето, а Маэдрос все не возвращался. Вести, приходящие из-за гор и с побережья были путаными, и хоть Эрестор и успокаивал аданэт, она все равно была беспокойной. От отчаяния, которое накатывало вечером, она каждый раз возвращалась к надежде по утрам, и так было каждый день.
  
  - Он вернется сегодня, - уверяла она себя, глядя на себя в зеркало, но день шел за днем, и ничего не менялось. Одно время она поднималась на высокую башню в Имладрисе и смотрела на дорогу, но потом ей стало тяжело преодолевать столь много ступеней и она забросила это занятие. Теперь Ингвильд в тоске бродила по тропинкам в садах, где обычно она гуляла вместе с Маэдросом, а по вечерам пораньше ложилась спать - ей казалось, что во сне время летит быстрее. Ей очень хотелось, чтобы Маэдрос поскорее вернулся, именно к тому времени, когда должен был появиться на свет ее ребенок - кроме него у нее никого не было, и ей было очень страшно оставаться в такой момент одной.
  
  Однако Маэдрос вернулся вовсе не днем, как думала Ингвильд, а глубокой ночью. Эльфы остановились на ночлег лишь в нескольких часах пути от Ривенделла, но Феаноринг не стал ждать и, оставив своих спутников, помчался дальше. Путь и так утомил его тем, что на его взгляд, они двигались слишком медленно, и ждать еще, когда любимая так близко, он не собирался.
  
  Когда Маэдрос зашел в их покои, Ингвильд спала. Ему хотелось поскорее заключить ее в объятия, но будить так крепко спящую аданэт он не стал, потому он сел на пол, положив голову и руки на постель, и смотрел на нее, изредка касаясь пальцами ее золотых волос.
  
  Наутро, когда Ингвильд открыла глаза, первое, на что упал ее взгляд, так это седельная сумка у дверей, небрежно брошенный на пол плащ. Некоторое время она не шевелилась, глядя на это, но потом резко обернулась. Маэдрос так и заснул, сидя на полу, положив голову на руки. Аданэт тихо охнула, дотронулась до его волос и прошептала:
  
  - Дагред... Дагред!
  
  Маэдрос тут же проснулся и через мгновение уже сжимал ее в объятиях. Некоторое время они оба молчали, словно хотели увериться, что это не сон, а явь и теперь их расставанию пришел конец. Но потом он стал покрывать поцелуями ее лицо и шею, все еще не в силах вымолвить и слова.
  
  - Все, все, теперь все закончилось, все закончилось, - наконец сказал Маэдрос, глядя ей в глаза. - Я больше тебя не оставлю. Никогда.
  
  Ингвильд некоторое время глядела ему в глаза, словно не могла никак наглядеться.
  
  - Я так боялась, что ты не вернешься... Что ты больше никогда не вернешься... Вести приходили такие путаные...
  
  - Я же обещал, что вернусь, - улыбнулся Маэдрос.
  
  - Я знаю... Но твои враги не стали бы считаться с этим, верно?
  
  Сказав это, она взяла его руку и положила себе на живот. Маэдрос опустил голову ей на плечо.
  
  - Знаешь, Ингвильд... - проговорил он. - Я очень боялся опоздать... А время тянулось так медленно...
  
  - Но ты же успел, - улыбнулась Ингвильд. - Знаешь, это так странно и интересно... внутри меня кто-то живой, он шевелится, бьет ручками и ножками... Это твой сын, и он будет такой же сильный и смелый, как ты!
  
  - А я думаю, это будет девочка, - ответил Маэдрос, - такая же красивая, как ты!
  
  -Ты тоже красивый! - сказала Ингвильд и чмокнула мужа в щеку.
  
  ***
  
  Ингвильд немного беспокоилась - по ее расчетам уже прошло десять месяцев со времени зачатия - а ребенок и не думал рождаться. Она поделилась опасениями с Маэдросом, но тот сам слишком мало знал об этом и пребывал в таком же недоумении. Тогда она обратилась к Альдалотэ.
  
  Та немного подумала и сказала:
  
  - Ах, Ингвильд, думаю, ты будешь носить его год, как и мы. Ведь он - сын эльфа... какова бы ни была его судьба в дальнейшем. Так что - не советую беспокоиться, в твоем состоянии это вредно.
  
  Ингвильд это немного успокоило.
  
  - Если ты так считаешь...- сказала она. - Но, признаться, я уже утомилась... Еще два месяца, выходит... Может, стоит решиться и отправиться в Дорвинион? Я не хочу больше здесь оставаться.
  
  Альдалотэ покачала головой.
  
  - Не стоит, лучше дождаться здесь, - сказала она.
  
  - Но потом придется ждать еще, и еще...- аданэт не хотела сдаваться и временами была такой же упрямой, как и Маэдрос. - А я хочу уже ... домой... Да ведь и ты будешь рядом, что мне будет угрожать?
  
  Эллэт улыбнулась, но ответила не сразу.
  
  - Я еще не знаю, где я буду... И вернемся ли мы с Макалаурэ в Дорвинион.
  
  Но вот, наконец, срок все же настал. Как верно догадалась Альдалотэ, роды начались на три месяца позже, чем бывает у людей, в срок, когда рожают женщины эльфов. Ингвильд немного боялась - но она доверяла целительницам Ривенделла, те были искушены в приеме детей - хоть эльфийских, хоть человеческих. Первые схватки начались посреди ночи. Маэдрос хотел было разбудить тех женщин, что должны были принимать роды, но Ингвильд его отговорила - она знала, что момент рождения еще далеко и незачем беспокоить всех заранее.
  
  Они не могли больше уснуть и сидели на постели, молча, тесно прижавшись друг к другу. Так прошло несколько часов.
  
  Но когда схватки стали более частыми, Ингвильд сказала, что уже нужно идти. Обеспокоенный Маэдрос проводил ее до дверей Палат Исцеления, где передал на попечение целительниц. Сам же он стоял несколько минут под дверью, а потом побрел прочь.
  
  Он не знал, что ему делать - сидеть в своих покоях, где все напоминало об Ингвильд, было невыносимо, а ускакать далеко за пределы дома, чтобы в быстрой скачке немного развеять беспокойство, он не мог.
  
  Наконец, Маэдрос подошел снаружи к окнам Палат Исцеления и принялся бродить под ними, прислушиваясь. Через несколько часов он устал и сел прямо на траву.
  
  Казалось, время течет бесконечно. Невольно он вспоминал отца - а ведь сколько раз ему приходилось видеть Феанаро точно в таком же состоянии! Даже когда родились близнецы - он все равно переживал... Невольно воспоминания унесли его назад, в те далекие времена, когда он сам был ребенком. А ведь никого из братьев нет больше - никого, кроме Маглора...
  
  - Майтимо! - раздался голос Альдалотэ.
  
  Маэдрос мгновенно подскочил, увидев, что эллэт шла к нему навстречу.
  
  - Идем, Майтимо. Только не шуми, - сказала она, поманив его за собой.
  
  - Все хорошо? - тревожно спросил он, не в силах выдержать молча даже короткий путь.
  
  - Очень хорошо, - улыбнулась Альдалотэ. - Она сильная.
  
  Немного успокоенный, он последовал за своей проводницей и оказался в большой светлой комнате, где у окна стояла широкая белая кровать. Сбоку, на подставке, стояла колыбель из светлого дерева, в которой некогда качали дочь Эльронда. Но сейчас она была пуста, а ребенок, обмытый и завернутый в пеленку, лежал у груди Ингвильд, которая счастливо ему улыбалась.
  
  Она повернулась на стук двери и улыбнулась еще шире.
  
  -Майтимо!
  
  Альдалотэ тихо вышла, оставив их одних.
  
  - Любимая! - он опустился на колени у кровати, покрыл быстрыми поцелуями ее лицо. - Тебе было очень больно, бедная моя?
  
  - Я уже все забыла, - улыбнулась Ингвильд. - Посмотри же!
  
  Маэдрос посмотрел на ребенка, который таращил бессмысленные голубые глазки. Он родился с золотистыми волосами на голове, уже чистыми и просохшими.
  
  Маэдрос осторожно прикоснулся к щеке младенца. Тот никак не отреагировал. Ингвильд тихо рассмеялась:
  
  - Ты всегда умеешь настоять на своем, муж мой. Это девочка. Возьми ее, не бойся.
  
  Маэдрос осторожно поднял ребенка, придерживая головку, которая еще не держалась на слабой шее. Девочка была совсем маленькой, умещалась у него на руке от локтя до начала кисти. Сначала она была спокойна, потом, видно, испугалась отсутствия матери и тоненько заплакала. Маэдрос испуганно вернул ребенка на место.
  
  Ингвильд улыбнулась и приняла ее обратно на руки.
  
  - Ты так боишься ее держать! - сказала она. - Но с ней ничего не будет... Ты привыкнешь. Обязательно.
  
  Маэдрос немного растерянно улыбнулся ей в ответ.
  
  - Да уж, надеюсь... Хотя вот отец так никогда и не привык... - добавил он, осторожно касаясь локтя Ингвильд.
  
  ***
  
  В то время, пока Маэдрос был занят своей женой и волнительным ожиданием, Макалаурэ медленно, но верно поправлялся. Он уже окреп, и раны почти зажили, однако шрамы - белесые звезды Феанора, так и остались. Он знал, что это теперь навсегда.
  
  Чаще всех к нему приходил Глорфиндель и всегда мог поднять настроение, но едва он уходил, Маглор снова начинал грустить. Он скучал по брату, который хоть и навещал его, но надолго не оставался никогда.
  
  Хуже всего дело обстояло с голосом. Раны хроа зажили, он уже свободно говорил, но петь не мог. Стоило ему только подумать о песне - и он сразу же вспоминал жуткий голос Саурона: "Говорят, ты хороший певец?" - а потом - жар раскаленной стали. И голос ломался, увядал, как будто он вновь стал немым.
  
  От этого Менестрель мучился, чувствовал себя бесполезным калекой и не мог как следует разделить радости старшего брата. Он завидовал Маэдросу - тот смог справиться со своей бедой, научиться с ней жить и радоваться жизни, но сможет ли это сделать сам Маглор?
  
  Но однажды ему пришла в голову мысль, которая немного его приободрила: может, он не сможет полностью исцелиться в Средиземье - но сможет сделать это за Морем?
  
  Однако и эта мысль, про далекое Заморье оставляла горечь - ведь тогда он бы расстался с Маэдросом навсегда. Между ними пролегло бы больше, чем море...
  
  Маэдрос же, похоже, совсем даже не думал о том, что брат может размышлять о том, чтобы уплыть за Море. Едва все тревоги миновали, он стал втягивать Маглора в свою жизнь все больше и больше, стараясь отвлечь его от грустных мыслей. Маленькая племянница и вправду немного оживила Менестреля и он перестал быть таким мрачным. Однако он стал замечать, что к радости Маэдроса стала примешиваться и горечь - временами словно тени набегали на его лицо, особенно когда рядом была Ингвильд и его дочь.
  
  - Я не хочу думать, что все это быстротечно... Что будет, Кано?- сказал как-то раз рыжий нолдо, когда они с братом, улучшив момент, остались наедине. - Мне страшно сознавать, что если не мои дети, но Ингвильд... я знал, на что шел... Но иногда безумная надежда посещает меня... Она носила дитя год, как любая нис из нашего народа... что если она?.. Но ведь это невозможно...
  
  - Даже не знаю, Нельо. Поют, что Туору дали жизнь эльфов... в Валиноре.
  
  - Так то Туор, любимчик Валар, а то я, сын проклятого ими Феанаро, - горько усмехнулся Маэдрос.- Стали бы они допускать исключения ради женщины, которую я люблю!
  
  - Но... быть может, стоит хотя бы попытаться? Мы могли бы уплыть... - голос Маглора задрожал на этих словах - на самом деле он думал об отплытии уже очень долго.
  
  Маэдрос посмотрел на него, не зная, что сказать от удивления.
  
  - Мы? Кто мы, Кано? Я и ты? Вместе с Ингвильд и Альдалотэ? Нет, ты же знаешь, это невозможно! - он мотнул головой. - Ингвильд нельзя за море. И я не уйду. Я останусь здесь. Даже когда ее не станет. Не могу я покинуть землю, где ... Где наконец обрел то, чего так желал столько времени. Пусть и ненадолго
  
  - Валар милостивы. Когда Эарендиль приплыл к ним посланцем... Вот оно! Посланец! - увлеченный своей мыслью Менестрель даже не подумал, что упоминание Эарендиля с не доставшимся им Сильмарилем может вызвать у брата гнев.
  
  - Что посланец? - холодно заметил Маэдрос. - Конечно, Кано, можешь поискать еще одного Эарендиля, у нас как раз еще два Сильмариля осталось!
  
  - Я ... думал о себе. Здесь у меня нет будущего, Нельо, - грустно сказал Менестрель. - Последнее испытание оказалось слишком тяжким для меня. Я хочу... вернуться домой.
  
  Маэдрос, расхаживавший по комнате, остановился как вкопанный. Он смотрел на Маглора так, словно впервые увидел его.
  
  - Что, что ты сказал, Кано? - проговорил он. - Ты... ты... бросаешь меня?
  
  Маглор отвернулся.
  
  - Здесь, - глухо сказал он, - я все равно истаю - рано или поздно. Слишком много боли... Тогда, давным-давно, мы еще были юны и пламя Амана ярко горело в нас. Теперь оно едва теплится... Я не выдержу, Нельо.
  
  - Что за глупости! С чего ты взял, что оно едва теплится! Во мне оно все еще горит так же, как и тогда! Кано, брат... - Маэдрос подошел к нему и, положив руку ему на плечо, заглянул ему в глаза. - Кано, ты сможешь. Я же смог. И ты сможешь!
  
  - Я же говорю - тогда пламя горело ярко... поэтому ты и смог. А я знаю, что нет. Кроме того - ведь тебе нужен посланец.
  
  - Мне нужен брат, - твердо сказал Маэдрос. - Ко всему прочему, я думал, мы вместе, вчетвером, то есть впятером, вернемся домой, в Дорвинион. Макалаурэ, что за настроение? Ты же сын Феанаро.
  
  - Ты потеряешь меня и здесь. Мне лучше знать, - упрямо повторил Маглор. - Я... я твердо решил.
  
  - Ты еще передумаешь, я тебя знаю, - также упрямо ответил Маэдрос. - Ты хоть понимаешь, что это расставание будет навечно? Мы больше никогда не увидимся...
  
  - А если я уйду в Чертоги - мы увидимся? - вскинул голову Менестрель. - Для меня здесь нет места. Нет. У тебя здесь жена и дочь, будут еще дети... тебе не нужен я.
  
  -Вот дурак! - прорычал Маэдрос, порывисто заключая брата в объятия. - Ну, что за дурак! Как же ты мне можешь быть не нужен? Ну скажи? И что ты все твердишь о посланце? Зачем он? Кано!
  
  - Я хочу уплыть. Быть может, все-таки поплывем вместе? Давай, брат! Если не в Валиноре, то на Тол-Эрессеа Ингвильд сможет жить!
  
  Маэдрос отстранился от него.
  
  - Ты знаешь, что ее туда не пустят. И не в ... не в Тол-Эрессеа дело. Она не преодолеет Прямой путь без благословения Валар. А они его не дадут. Я останусь. Я не уплыву. Тут мой дом.
  
  - А я не могу остаться. Мне надо уплыть. Не спорь, - Маглор положил руку на плечо Маэдроса. - Так суждено, брат.
  
  Некоторое время они оба молчали, осознавая то, что произошло. Назад пути не было.
  
  - Хорошо, Кано, раз ты решил, да будет так. Но учти, что мы больше не увидимся никогда,- ответил Маэдрос. - Ты можешь... Забрать оба Камня, брат. Делить их бесполезно, никто из нас не может унести их по одиночке, без ларца. Да и мне они больше не нужны. Я бы отдал их за Ингвильд, если бы мог.
  
  - Да. Но мы и так бы расстались - я знаю это, Нельо. Я тоже иду на это с тяжелым сердцем, верь мне! Но так суждено, - Маглор немного помолчал. - Да, я заберу Сильмарили. За Морем они были созданы, туда и должны вернуться. Быть может, тогда Валар станут благосклоннее... Я не буду просить за себя - только за вас!
  
  - Почему ты думаешь, что мы и так бы расстались, Кано? - голос Маэдроса звучал необычно тихо и грустно. Таким Маглор не видел его давно. - Спасибо тебе за это, но Валар... Они не услышат.
  
  - Я же говорил про Чертоги... Я слишком устал здесь. А Валар - они услышат... не будь я сыном Феанаро! - в последних словах Маглора слышался вызов.
  
  Маэдрос пожал плечами.
  
  - Дело твое. Раз ты решил... Будь счастлив.
  
  ***
  
  Все решилось куда быстрее, чем можно было бы ожидать. Когда братья отправились к Эльронду, оказалось, что он только и ждет случая, чтобы сказать о своем собственном отплытии. Саурон был побежден, а в Валиноре его ждала жена Келебриан.
  
  Маэдрос уговаривал брата последний раз съездить в Дорвинион, но тот не согласился. Маглора уже влекли иные берега, и зов родной земли слышался ему все громче и явственней. Альдалотэ только приветствовала решение мужа - ей мало нравилось Эндорэ, и она ушла сюда только ради Маглора.
  
  Пожалуй, единственная, кто не особенно грустила об отплытии родичей Маэдроса, была Ингвильд, но было это не потому, что у нее было холодное сердце или она держала обиду на кого-то. Ее утомило долгое ожидание, потом - долгие проводы, ей хотелось скорее наконец уже достичь своего нового дома и зажить в тишине и покое, подальше от волнений большого мира. С Маглором она рассталась тепло, как и с Альдалотэ, а остальных сторонилась, лишь пожелав доброго пути и скорейшего возвращения домой.
  
  Маэдрос решил не сопровождать отплывающих в Серебристые Гавани - хватит уж оставлять Ингвильд одну! Поэтому все простились друг с другом в Доме Эльронда. Уходил сам Эльронд, уходил и Глорфиндель, который больше не должен был защищать правнука Тургона. Уходил и Олорин, ибо его миссия была окончена. Уходила и Артанис, которая, наконец, отомстила давнему врагу и стремилась к свету Валинора, который она покинула столь опрометчиво. Однако Келеборн остался еще на время, ибо не хотел покидать любимые леса.
  
  Ингвильд, узнав об этом, с недоумением спросила у Маэдроса: разве эльдар в браке не желают жить рядом всегда? Маэдрос ответил, что обычно это так, но, бывают случаи, когда этот обычай нарушается - ведь у мужа и жены бывают разные стремления. Ингвильд с жаром ответила, что будь она трижды эльфом - никогда бы так не сделала! Маэдрос только улыбнулся в ответ - немного печально, ибо не слишком надеялся на исполнение надежды брата.
  
  Дети Эльронда тоже остались в Эндоре, хранить Ривенделл, свою родину. Они не знали еще, какой путь избрать - путь людей или эльфов, и медлили с решением.
  
  Маэдрос и Маглор знали, что расстаются навсегда - один не желал даже думать о том, чтобы оставаться, а другой о том, чтобы покинуть Средиземье.
  
  - Я надеюсь, что ты будешь счастлив, брат, - сказал Маэдрос Маглору. - Пусть исполнятся все твои надежды, хоть там. И... - он умолк, и потом продолжил. - Я кое-что хочу дать тебе. Только не вскрывай этого, ладно? Это для... аммэ.
  
  Он протянул запечатанный восьмиконечной звездой пергамент. Маглор в удивлении посмотрел на него - Маэдрос очень редко заговаривал о матери, и делал вид, что не помнит о ней.
  
  - Расскажи ей... Объясни, - добавил Рыжий.
  
  - Конечно, брат. Знаешь, - тихо добавил Менестрель, - я еще надеюсь... если не отец и не средние, то может... хотя бы Амбаруссар! А вдруг?
  
  Маэдрос только печально улыбнулся. Он в это не верил - но зачем лишать брата надежды? Последним он вручил Маглору шкатулку с Сильмарилями и с улыбкой сказал:
  
  - Только уж довезите... Обидно было бы спасти их от всех опасностей Эндоре и утопить в воде!
  
  При слове "вода" Маглор вздрогнул, но ничего не сказал и взял шкатулку.
  
  Напоследок они крепко обнялись, Маглор поцеловал руку Ингвильд и лоб племяннице и они все вместе вышли из дома. Маглор подсадил в седло жену, сел на того же коня, на котором приехал из Дорвиниона и снова обернулся. Маэдрос готов был поклясться, что в его глазах блеснули слезы. Потом он натянул поводья и отправился вслед за остальными к Гаваням...
  
  Маэдрос с женой зашли обратно в дом. Ингвильд молчала, а Маэдрос слегка обнял жену и так они стояли некоторое время.
  
  - Вот и все, - сказал он. - Теперь пора и нам. Мы едем домой, любовь моя.
  
  ***
  
  Прошло десять лет со дня отплытия серебристого корабля.
  
  Маэдрос, как всякий эльда, мало обращал внимания на время. Идет и идет себе... осыпаются лепестки, завязываются плоды, желтеют и падают листья. Так было тысячу лет назад, так будет и через тысячу лет.
  
  Дочь подрастала, будучи изящной и грациозной как эльф, но сильной, как человек - или "как нолдо" - со смехом говорила Ингвильд. Волосы у нее были золотистые, но с рыжим отливом - так смешались в ней черты отца и матери.
  
  Маэдрос часто думал о том, добрался ли корабль Эльронда до самого Валинора или только до Тол-Эрессеа, и говорил ли Маглор с Валар. И что они ему ответили? Правда, за десять лет Ингвильд не приобрела ни одной морщинки, а движения у нее были такие же легкие, как до рождения ребенка. Считать ли это ответом на мольбу? Он надеялся, что так.
  
  Но вскоре они получили ответ, хотя истолковать его было трудно. Однажды вечером Маэдрос привычно бросил взгляд на звезду Эарендиля и чуть не ахнул от изумления. Рядом со звездой-Сильмарилем сияло еще две. Точно такие же.
  
  Он подозвал Ингвильд, чтобы указать ей на чудо и убедиться, что глаза его не обманывают. Но она тоже видела три звезды...
  
  - Странно, - сказала Ингвильд. - Когда-то моя матушка... а потом и ты, говорили, что Сильмарилям суждено упокоиться в воздухе, земле и воде. Таково пророчество. Но почему же случилось... так?
  
  - Не знаю, любовь моя, - эльф прижал жену к себе. - Но... мы уже разрушили столько легенд и пророчеств, сделали то, что считалось невозможным и немыслимым ... наверное, так и должно быть. Может, где-то и когда-то будет так, как сказано в Скрижалях Судьбы - но не здесь и не сейчас. Мы отыскали щель в доспехах судьбы. А эти три звезды... тебе не кажется, что это мы? Ты, я и наш ребенок?
  
  - Нет, не кажется, - она тихо засмеялась, - потому что скоро нас будет четверо.
  
  - Правда? - воскликнул он. - Это лучше всех Сильмарилей в мире!
  
  Маэдрос притянул к себе жену и долго целовал ее под Светом Древних Дней.
Оценка: 4.24*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"