По общему мнению, сложившемуся у читателей, социальное устройство Арды напоминает средневековое феодальное общество Земли, хотя уровень развития у различных народов в разных эпохи, конечно же, различается. От первобытнообщинного строя друэдайн и немногим более высокоорганизованного устройства жизни халадин Первой Эпохи до фактически уровня Нового Времени и даже 19 века (у нуменорцев, гондорцев и, как ни удивительно, у хоббитов). Государства же эльфов более всего напоминают феодализм высокого средневековья, хотя и с гораздо меньшим уровнем феодальной раздробленности и без некоторых особенностей (например, без церкви). Что касается устройства "государств" Темных Владык (Моргота и Саурона) или орков - то это смесь наиболее отвратительных черт древних рабовладельческих и новых тоталитарных обществ 20 века (черты тоталитаризма можно найти и в позднем Нуменоре). О Хараде и Кханде и других государствах людей востока слишком мало известно, но думаю, не ошибусь, если предположу, что они были похожи на древневосточные рабовладельческие деспотии. Валинор же можно посчитать феодальной теократией, поскольку его владыки Валар одновременно являются и высшими "жрецами", "священными существами божественного происхождения", к тому же посланными в Арду Единым Богом-Творцом - Эру Илуватаром.
Однако общее устройство "общества Арды" было иерархическим. "Пирамида власти" выглядит следующим образом:
читать дальше
1. Эру Илуватар, Единый - Творец Мира и Создатель Всего Сущего, непостижимый и всемогущий.
2. Айнур, его посланники и наместники. Среди Айнур тоже есть иерархия: Королем Арды является Манвэ Сулимо, самый сильный из Айнур, не считая Мелькора. Есть восемь Аратар - самых сильных Валар - это Манвэ, Варда, Ульмо, Аулэ, Йаванна, Намо, Ниэнна и Оромэ. Кроме них Валар считаются Ирмо, Эстэ, Вайрэ, Вана, Нэсса, Тулкас. Всего Валар насчитывается четырнадцать. Остальные Айнур - это майяр, более слабые духи, стоящие на более низком уровне. Однако они считаются посланцами Валар и обычно, не только простые эрухини, но и их правители прислушиваются к ним, а противодействие им считается мятежом против самих Валар. Главные из майяр - Эонвэ, вестник Манвэ и Ильмарэ, дева Варды.
Следует отметить особую роль в правосудии одного из Валар - Намо или Мандоса. Он считается "Глашатаем приговоров Валар" и часто выступает в качестве Высшего Судьи. Он также судит всех мертвых, попадающих в Залы Мандоса. Однако его решения могут оспариваться Манвэ или Эру Илуватаром.
Особняком стоит Мелькор (Моргот) и майяр, последовавшие за ним (Саурон, балроги, Саруман). Они лишились "сакрального" права на власть и захватывают ее силой или хитростью. Противодействие им - благо, их суд не считается справедливым, а приговоры - обязательными к исполнению.
3. Каждый народ из эрухини имеет своих правителей (королей, вождей, танов и т.д.) Они обладают всей полнотой власти, но у "свободных народов" король прислушивается к мнению подданных и король или его наследник может лишиться права на власть - если таково будет желание народа. У "темных народов" (орков, вастаков) такого рода выступления подавляются силой, а власть владыки или короля держится на силе мечей.
В случае отсутствия (болезни) короля власть, обычно, переходит к его наместнику (иногда это родич или наследник, иногда - представитель иного знатного рода). В некоторых развитых государствах (Нуменоре, Гондоре) большую роль играет "королевский совет".
Как будет видно из примеров, приведенных ниже, правосудие обычно отправляется правителем народа или его наместником. В особо важных делах право судить предоставляется исключительно Валар или Эру. "Высшие инстанции" могут отменить постановления более "низких" (так Манвэ или Эру могут отменить постановление Мандоса). Иногда роль судьи может выполнять временный "лидер", не являющийся официальным представителем власти. Особого рода судов или судей (не считая Намо Мандоса) в текстах обнаружить не удается, хотя, без сомнения, они должны были существовать в развитых обществах Нуменора и Гондора. Однако король всегда остается "высшим судьей" (если не вмешаются Валар или Эру). Валар почти не вмешиваются во "внутренние дела" народов эрухини, если те сами не обращаются к ним за советом или не происходит нечто из ряда вон выходящее.
2. Валар и майяр
Суд Валар является и высшим, и хронологически первым в череде известных судов в истории Арды. Самым первым его деянием был суд и приговор Мелькору, захваченному в плен в Войне Сил. По современной терминологии этот суд можно отнести к "уголовным", поскольку Мелькору "инкриминировалось" разрушение творений Валар (Светилен, земель и морей Арды) и нападение на их остров. Поскольку Айнур могут менять свое "физическое тело", как одежду, а повредить "духу" (или "энергетической сущности") Айнур, очевидно, невозможно, то скорее всего, речь о каких-то "телесных повреждениях" кому-либо из Айнур не шла (хотя Айнур в физической оболочке могут испытывать боль, но скорее всего, в то время они находились в своем "раздетом" состоянии). В то же время, здесь речь шла о "профилактике преступлений" - Мелькора изолировали, чтобы он не нанес вреда только что пробудившимся эльфам.
О ходе суда нам ничего неизвестно, неясно, каким образом выносилось решение и был ли у Мелькора "адвокат". Можно предположить лишь (по аналогии с другими судами), что решение выносилось "коллегиально" (всеми Валар), а утверждалось Мандосом и Манвэ. Приговором Мелькору было заключение в Чертогах Мандоса сроком на 300 лет Валар (3000 солнечных лет). Мелькора сковали волшебной цепью Ангайнор и поместили в Чертоги Мандоса (вероятно, в виде "духа", то есть без физической оболочки). Следует отметить, что Чертоги Мандоса - самая известная и самая надежная тюрьма, откуда не может уйти без дозволения их владыки - Намо - "ни Вала, ни эльф, ни смертный человек".
Вторым судом можно считать решение об освобождении Мелькора по истечении срока его заключения. Вероятно, в первом суде было "постановление" о том, что если Мелькор не обнаружит признаков раскаяния и не пообещает больше не вредить Арде, то его следует оставить в Чертогах Мандоса и по истечении 300 лет. Как известно, Мелькор притворно "раскаялся" и обещал исцелять раны Арды, поэтому его выпустили из Чертогов - хотя Тулкас и Ульмо были против этого решения. Но Манвэ не желал нарушать своего слова и поступать несправедливо, поэтому Мелькор был выпущен, хотя и с ограничением свободы передвижений (интересные подробности об этом есть в "Поздней Квэнта Сильмариллион". Оказывается сначала Мелькору "не разрешили отходить более чем на лигу от Валмара - разве что с дозволения Манвэ и под стражей". (с) Но потом ему дозволили "ходить свободно по Валинору").
Третьим судом Валар был суд по "гражданскому делу", а именно: вынесение решения о том, можно ли Финвэ вторично вступить в брак. Финвэ сам обратился с этим вопросом к Манвэ, не решаясь здесь поступить по своему усмотрению, поскольку дело касалось "природы эрухини". Этот суд достаточно подробно описан в "Истории Финвэ и Мириэли" ("Поздняя Квэнта Сильмариллион") и мы можем здесь наблюдать картину, как именно Валар выносили свои решения. Все Валар, которым "было, что сказать по этому вопросу", произнесли свои речи (выступили Ульмо, Вайрэ, Ниэнна, Аулэ, Йаванна). Манвэ, выслушав всех, выступил с "заключительной речью" и дал слово Намо Мандосу, как окончательному судье. Намо сформулировал "решение Валар" по этому вопросу, которое получило название "Статут Финвэ и Мириэли" и являлось писаным "законом" для всех эльфов. В некоторых вариантах текста желающие эльфы и сам Финвэ присутствовали на "заседаниях" Валар, но в конце концов, Толкин пришел к выводу, что эльфов там, все же, не было и Валар принимали решение сами. Манвэ принял решение в соответствии со "справедливостью", хотя и предупредил Финвэ, что лучше не следовать этому решению.
Четвертый суд Валар - это суд над Фэанором. Можно предположить, что Финвэ как король нолдор был одновременно и "верховным судьей" (нигде об этом не сказано, но можно считать так по аналогии с другими случаями), но в данном случае он не стал сам выносить решение. Потому ли, что дело шло о его сыновьях или потому, что он считал, что Валар как владыки Валинора имеют больше прав судить "преступников" на своей земле - нам неизвестно. Неясно также, как бы повели себя Валар, если бы Финвэ решил "рассматривать дело" сам или поручил бы это своим "лордам" - стали бы вмешиваться в "судебный процесс" или нет?
Это дело тоже можно назвать "уголовным" - речь шла о нападении с оружием и угрозе убийством. Суд происходил следующим образом - был вызван "ответчик" (Фэанор), которого допрашивал сам Намо Мандос (интересная подробность - очень мало кто из эрухини, оказывается, мог лгать Мандосу или молчать в ответ на его вопросы, ибо для этого нужна была сильная воля. Но Фэанор охотно отвечал, поскольку не считал себя виноватым). Кроме Фэанора и Валар на суде определенно присутствовал Финголфин и другие эльфы, которые могли что-то сказать по поводу этого дела (были ли тут только свидетели и "знатные лорды" или прийти мог любой желающий - неясно). После того, как стала ясна роль Мелькора, за ним послали Тулкаса (очевидно, он играл в Валиноре роль "главного полицейского"), но Мелькор уже успел ускользнуть от правосудия.
По аналогии с другими судами можно предположить, что были выслушаны все, кому было что сказать по этому вопросу - обвиняющие и защитники, а затем Намо Мандосом был вынесен приговор Фэанору - двенадцать лет изгнания из Тириона с запретом там появляться. Интересно, что в этом приговоре сказано: "По прошествии этого времени, дело это не будет более упоминаться и будет сочтено возмещенным, если другие простят тебя", таким образом, очевидно, если бы нолдор не пожелали видеть Фэанора в Тирионе после конца его изгнания, он был бы изгнан вторично. Не очень ясно, каким образом Валар наблюдали за исполнением приговора - полагались ли только на "сознательность преступника" или все же принимали некие "полицейские меры", и на кого эти "полицейские функции" могли быть возложены - на Намо Мандоса или на Тулкаса (и их слуг-майяр). В любом случае, нам известно, что Фэанор приговора не нарушал (то ли из "сознательности", то ли просто из гордости) до самого злосчастного Праздника Урожая. Интересно, что "форс-мажорные обстоятельства" (гибель отца, кража Сильмарилей) не являлись достаточным оправданием для нарушения Фэанором приговора и его появление в Тирионе без санкции Валар считается "мятежом" против них.
О следующем суде Валар (после Братоубийства в Альквалондэ) нам ничего не известно (он даже не упоминается, хотя мне кажется маловероятным, что его не было), кроме Приговора. Суд был "заочным", поскольку обвиняемые ушли из Валинора и не собирались возвращаться. Намо Мандос (или его вестник) озвучил Приговор Мандоса для Фэанора и нолдор.
"Слезы бессчетные прольете вы, а Валар оградят Валинор от вас и не пустят обратно, так что даже эхо ваших стенаний не перейдет гор. На Доме Фэанора лежит гнев Валар, где бы он не находился - на западе ли, или на крайнем востоке, и ляжет он также на тех, кто последует за ним. Их Клятва будет вести их и предаст их, и вырвет у них то сокровище, что они поклялись добыть. Злом окончится все, что начали они добром; и произойдет то от предательства родича родичем и от страха предательства. Обездоленными станут они навеки.
Неправедно пролили вы кровь родичей и запятнали землю Амана. За кровь вы заплатите кровью и за пределами Амана станете жить под сенью Смерти. Ибо хотя Эру назначил вам не умирать в Эа и никакой болезни не поразить вас, все же вы можете быть убиты и будете убиты: оружием, муками и скорбью, и после ваши бездомные духи придут в Мандос. Там будете долго обитать вы и тосковать по телам, и мало жалости найдете к себе, даже если все убитые будет просить за вас. А те, кто останется жить в Средиземье и не придет в Мандос, устанут от мира, как от великой ноши, и истают, и станут лишь тоскующими тенями перед лицом более юного народа, что придет после. Так сказали Валар". (с) "Сильмариллион".
Итак, приговор - изгнание для живых (если они не захотят вернуться и искать милости Валар) и долгое заключение в Чертогах Мандоса для мертвых. Ни один из участвовавших в Братоубийстве тогда не вернулся в Валинор и неясно, каков был бы приговор в этом случае.
Из дальнейших описаний мы знаем, что Ульмо сочувствовал изгнанным нолдор, а вот Оссэ был "покорен воле Мандоса" (который называется "слугой Приговора") и топил их корабли, посланные Тургоном на Запад. Таким образом, видно, что наказанием за попытку нарушить волю Валар в этом случае была смерть. Интересно, что приговор распространялся не только на участников Исхода, но и на их детей, так, Мандос считает, что Эарендиль как сын одной из нолдор не имеет права ступать на землю Валинора (хотя он родился в Белерианде). А Галадриэли, как одной из вождей мятежа против Валар, тоже было запрещено возвращаться в Валинор в конце Первой Эпохи.
Следующий суд Валар - суд над Эарендилем. Намо Мандос определенно говорит, что наказанием за его проступок (возвращение в Валинор против воли Валар) должна быть смерть. Более того, из его слов очевидно, что и смертным доступ в Валинор запрещен (хотя неясно, доведено ли это было до их сведения?) Ульмо заступается за Эарендиля (поскольку он был в некотором роде инициатором этого путешествия), а Манвэ своей властью отменяет приговор Мандоса, учитывая благие намерения Эарендиля - моление о помощи для народов Средиземья. Единственное наказание, которое все же налагается на Эарендиля и Эльвинг - это запрет возвращаться в Средиземье.
Следующим судом мог бы быть суд о принадлежности Сильмарилей сыновьям Фэанора, если бы они вернулись в Валинор, как им предлагал Эонвэ. Возможно, в этом случае им было бы предложено "испытание Сильмарилями" (будут ли Камни их жечь, признавая их руки "нечистыми"). Впрочем, об этом можно только догадываться. Интересно также, было бы предъявлено Маэдросу и Маглору обвинение по поводу двух Братоубийств в Белерианде и какому наказанию они могли в этом случае подвергнуться? Но сыновья Фэанора не решились подчиниться правосудию Валар и, украв Сильмарили и убедившись, что утратили на них право, наказали себя сами: Маэдрос - смертью в огненной пропасти, а Маглор - вечным изгнанием (или, согласно некоторым источникам, тоже смертью в море).
Наконец, после победы в Войне Гнева состоялся третий и последний суд над Мелькором и его приговорили к изгнанию за пределы Арды. Сами Валар не могли осуществить свой приговор, и это изгнание состоялось с помощью Эру Илуватара.
Следующим актом судебной деятельности можно считать Низвержение Нуменора в конце Второй Эпохи. Преступления нуменорцев: рабовладение, угнетение народов Средиземья, поклонение Мелькору (с человеческими жертвоприношениями), и, наконец, намерение напасть на Валинор. Валар отказались судить нуменорцев, и тогда их осудил и наказал Эру Илуватар: как говорится в "Акаллабет" он разверз морские пучины, убрав Аман и Тол-Эрессэа из пределов Мира, и остров Нуменор со всеми жителями погрузился в море (спаслись только Верные на девяти кораблях). А король Ар-Фаразон и его войско, ступившие на землю Амана, спят долгим зачарованным сном в Пещерах Рока и пробудятся только в Конце Арды, чтобы принять участие в Дагор Дагоррат.
Интересные подробности можно узнать о "посмертном суде" над эльфами, который осуществляет Намо Мандос:
"И, наконец, существуют приговоры Мандоса, что исходят от самого Мандоса, как судии, в делах, коими он ведает изначально. Он судит о правоте и неправоте, о невиновности и вине (во всех степенях и смешениях), об ошибках и злодеяниях, что случаются в Арде. Все, кто приходит к Мандосу, подвергаются суду вины и невиновности в деле их смерти и во всех делах и устремлениях их жизни в телесном облике; и Мандос назначает каждому образ и сроки пребывания его в Ожидании согласно своему суждению. Но его приговоры в таких делах никогда не бывают поспешными; и даже самых провинившихся всегда долго испытывают, проверяя, можно ли их исцелить и исправить перед тем, как будет вынесен окончательный приговор (такой, например, как никогда не возвращаться к Живым)".
А также:
"Говорится о вине или невиновности в деле смерти из-за того, что если некто навлек на себя это зло (потому ли, что заставил других убить себя, защищаясь против неправедного насилия, или погиб из-за безрассудной храбрости и необдуманного хвастовства, или убил себя, или фэа самовольно покинула тело), то это считается виной. Или, по меньшей мере, уход фэа из тела считается достаточной причиной, если желание фэа не изменилось, остаться среди Мертвых и не возвращаться. Что до вины в других делах, то немного известно о том, как обращается Мандос с Мертвыми. По нескольким причинам: из-за того, что содеявшие великое зло (коих мало), не возвращаются. Из-за того, что те, кого исцелил Мандос, не говорят об этом, и будучи воистину исцелены, мало об этом помнят; ибо вернулись к истинной своей природе и неестественное искажение более не влияет на их жизнь. Также из-за того, что, как было сказано, хотя всех умерших призывают к Мандосу, фэар эльфов вольны отказаться от этого призыва, и без сомнения, многие самые несчастные или самые искаженные духи (особенно среди Темных Эльфов) отказываются, и так приходят к еще большему злу, или в лучшем случае бродят по миру бездомные и лишенные исцеления, без надежды возвратиться. Но не избегнут они суда; ибо Эру, что превыше всего, ждет". (с) "Поздняя Квэнта Сильмариллион"
Конечно, все это касается исключительно эльфов. Неизвестно, судит ли Мандос так же и людей или предоставляет все решения на их счет исключительно Эру.
3. Эльфы
2.1. Элу Тингол
Любопытно, что наибольшее количество "судебных разбирательств" среди правителей эльфов пришлось выдержать королю Элу Тинголу. Как я уже говорила выше, очевидно, что роль судьи в ардианских обществах чаще всего принадлежала королю (правителю) или наместнику.
Первым делом я приведу самый подробно описанный из его судов, поскольку, как я думаю, это можно счесть примером всех остальных "судебных разборов" у эльфов. Кроме того, здесь все не так просто, как в остальных случаях, потому что в ходе суда выясняются обстоятельства, ранее неизвестные. Правда, и совсем типичным этот суд назвать нельзя, ибо он происходит в отсутствии обвиняемого.
Итак, суд над Турином с цитатами из "Детей Хурина":
Тингол говорит: "Хотя Саэрос, мой советник, убит, а Турин, мой приемный сын, бежал, завтра я воссяду на место для суда и выслушаю все в должном порядке, а потом оглашу приговор". (с)
На следующий день король воссел на свой трон в королевском чертоге, а вокруг него собрались все вожди и старейшины Дориата. Тогда были выслушаны многие свидетели, и Маблунг говорил больше и яснее других. И когда рассказал он о ссоре за столом, показалось королю, что Маблунг склоняется на сторону Турина. (с)
"Ты говоришь, как друг Турина, сына Хурина?" - спросил Тингол. "Я был им, но любил истину более и дольше", - ответил Маблунг. "Выслушай же меня до конца, владыка!" (с)
Маблунг рассказал обо всем, чему был свидетелем - как увидел, что Турин гонит нагого Саэроса по лесу, как пытался остановить его, но Турин не послушал Маблунга и как Саэрос пытался перепрыгнуть расщелину и разбился о камни (это можно было бы квалифицировать как "убийство по неосторожности").
Тингол же, выслушав, говорит следующее: "... Саэроса считал я верным и мудрым, но если бы он был жив, он узнал бы мой гнев, ибо насмешки его были злы, и я возложил бы вину на него за все произошедшее в зале (Турин разбил кубком лицо Саэроса). За это Турин получил бы от меня прощение. Но я не могу оставить без внимания то, что он сделал дальше, когда гнев остыл. То, что он предал Саэроса позору и затравил его до смерти - слишком высокая плата за оскорбление... Этот приемный сын - неблагодарен и, поистине, слишком горд для своего положения. Как могу я давать приют тому, кто насмехается надо мной и моим законом, или прощение тому, кто не раскаивается? Таков будет мой приговор. Я изгоняю Турина из Дориата. Если попытается он войти, он должен будет приведен ко мне на суд, и пока не испросит он прощения у ног моих - не сын он мне. Если кто-то здесь считает приговор несправедливым - пусть говорит сейчас!" (с)
Настала тишина в зале и Тингол поднял руку, дабы произнести приговор..." (с)
В это время прибыл Белег, который привел нового свидетеля - деву Нэллас, которая видела, как Саэрос напал на Турина со спины, желая поразить мечом, как Турин одолел и разоружил его. Но не убил, а решил наказать лишь позором, погнав голым по лесу - из этого можно сделать вывод, что Турин не хотел смерти Саэроса и это получилось случайно.
Выслушав это свидетельство, Тингол меняет свой приговор:
"И другим ныне будет мой приговор", - сказал Тингол. "Слушайте же! Ту вину, что лежит на Турине, я прощаю, ибо ему причинили зло и разгневали. И если это, воистину, как и сказал он, мой советник так дурно обошелся с ним, он не должен просить за это прощения, но я прощаю его, где бы он ни был; и призываю с честью вернуться в мои чертоги". (с)
Итак, это самая подробная картина эльфийского суда, которую мы можем найти в текстах легендариума. Интересно, что хотя Тингол и является лицом, которое связано с Турином в некоторой степени "родственными отношениями (приемный отец и сын), но все же он берется судить этот случай (ср. с предполагаемым отказом Финвэ разбирать ссору своих родных сыновей выше). Также интересно, что Мэлиан, если и присутствует на суде, не говорит ни слова. Хотя, как я уже говорила выше, любой правитель эрухини должен подчиняться майяр определенного ранга - но в Дориате Мэлиан очевидно подчиняется решениям мужа, хотя и не всегда с ними согласна. Возможно, это связано с ее женской сущностью, а может быть, с тем, что майяр все же не желали или не имели права приказывать эрухини в их "вотчине" - Средиземье.
Интересно также отметить, что Турин, уходя из Дориата, опасается "заключения в темницу" за свой проступок. Таким образом, можно предположить, что обычным наказанием за непредумышленное убийство у эльфов было изгнание или заключение в тюрьму.
Далее я буду рассматривать другие суды эльфов в хронологическом порядке.
Первым судом (или скорее некоторым подобием суда) можно назвать решение Тингола по поводу Братоубийства в Альквалондэ. Первые сведения о нем Тингол получил из искаженных "темных слухов" (которые очевидно распространяли шпионы Моргота), и которые, безусловно, представляли нолдор намного более жестокими и кровожадными, чем на самом деле. Однако, выслушав достойного доверия свидетеля (своего родича Ангрода), Тингол получил правдивую картину события. Приговором же являлся запрет говорить на языке нолдор всем, кто считал Тингола своим владыкой. В случае же неподчинения нарушитель стал бы считаться "нераскаянными убийцами и предателями родичей". Впрочем, неясно, какие санкции полагались бы в случае такого нарушения.
Вторым судом Тингола был суд над Береном. Узнав от Даэрона о проникновении человека в свое королевство, Тингол заподозрил его в шпионаже в пользу Моргота и колдовстве (последнее - не без оснований, поскольку пересечь Завесу Мэлиан было невозможно). Очевидно, здесь сыграли роль и оскорбленные чувства отца, неприязнь к непрошеному жениху дочери. Фактическое же нарушение Берена состояло лишь в "незаконном пересечении границы" (поскольку людям было запрещено входить в Дориат). За это Берену грозит смерть или вечное заключение в темнице, причем Тингол не затрудняется поиском доказательств или свидетелей, фактически, он сразу выносит обвинение. Только заступничество Лутиэн спасает Берена. В данном случае Тингол ведет себя достаточно неадекватно, позволяя чувствам взять верх над мудростью.
Еще один эльфийский суд - суд Тургона над Эолом. Эол замышлял убийство своего сына (хотя действовал в состоянии аффекта, а не хладнокровно). Но из-за вмешательства Арэдэли дротик Эола попал не в Маэглина, а в нее. Хотя сама рана была не опасна, но дротик был отравлен и Арэдэль умерла. Эол же ничего не сказал о яде, хотя можно предположить, что если бы он это сделал, Арэдэль можно было еще спасти. Таким образом, это уголовное дело, квалифицируемое как "умышленное убийство, совершенное в состоянии аффекта". Оно было отягчено применением яда, поскольку эльдар считали это злодеянием и почти не использовали даже против врагов (единственное известное исключение - отравленные стрелы стражей Нарготронда, которые они стали использовать после гибели Финрода). Тургон сам вершит суд, даже не выслушивая свидетелей (ибо сам видел и слышал, что произошло, да и Эол не отказывается от своей вины) и приговаривает Эола к казни. Его сбросили с вершины скалы Карагдур. "Палачами", очевидно, выступали воины Тургона.
Еще один суд - суд Ородрета над Келегормом и Куруфином. Когда становится известно о гибели Финрода, нарготрондцы "прозревают" и понимают, что сыновья Фэанора совершили предательство. Думаю, здесь описан единственный случай "морального суда" - ведь ничего конкретного в отношении Финрода Келегорм и Куруфин не предпринимали, а их речи можно было бы понять как настоящее беспокойство о судьбе города. Интересно, что речь об удержании Лутиэн (то, что им можно было бы "инкриминировать" с полным основанием) вовсе не идет. Возможно, дело здесь в том, что Ородрет не считает для себя возможным судить Келегорма и Куруфина за преступление в отношении "лица из иностранного государства" - хотя сам Ородрет является кровным родичем Лутиэн. А может, дело в том, что Лутиэн к тому времени уже освободилась сама или в том, что ее удержание можно было рассматривать как меру противодействия ее "безумным" действиям. В любом случае, неясно по какой причине этот проступок сыновей Фэанора на суде не упоминается. Интересно, что Келегорм и Куруфин сначала подвергают сомнению право Ородрета на суд - как я уже говорила, судьями в Арде выступают правители королевств или поселений. Ородрет же является лишь наместником, притом он не обладает никакой реальной властью в Нарготронде (до известий о гибели Финрода). Однако же, поскольку как говорится "сердца жителей Нарготронда вновь обратились к Дому Финарфина", то Ородрет вновь обретает эту власть. Келегорму и Куруфину ничего не остается, как подчиниться его решению. "Народ" призывает казнить братьев, но Ородрет своей властью смягчает приговор и лишь изгоняет преступников. Интересна и формулировка "ни крова, ни хлеба в королевстве (Нарготронд)" - это напоминает об архаических законах об изгнании.
И последним я рассматриваю суд Трандуиля над гномами (Торином и К), которые попали в его владения, заблудившись в Мирквуде. Гномы несколько раз видели пирующих эльфов, и, поскольку были голодны и хотели выйти из леса, шли к ним, но эльфы каждый раз ускользали. В конце концов, эльфы окружили их, связали и отвели к Трандуилю. Тот вменил гномам в преступление снова "незаконное пересечение границ", а также шум и беспорядок в лесу, который обеспокоил эльфов и кроме того, раздразнил чудовищных пауков. Трандуиль собирался держать гномов в темнице, пока они не скажут, куда и зачем направлялись. Но упрямые гномы (которые, кроме того, надеялись на помощь невидимого Бильбо), так ничего ему и не сказали, а позже им все же удалось бежать. Трудно сказать, насколько правомерен был в данном случае поступок Трандуиля - ведь гномы, несмотря на давнюю неприязнь, не были непримиримыми врагами эльфам, да и "военного положения" в то время в Мирквуде не было. Можно также отметить, что Трандуиль применяет "меры принуждения" гномов к разговору - заключение в темницу (хотя условия там и достаточно мягкие, определенно говорится, что узников кормили и поили вволю).
Хочу отметить еще несколько интересных особенностей эльфийского правосудия и системы законов и наказаний. Ни один эльф, пользующийся правом суда на своих землях, ни разу не воспользовался им, чтобы расправиться с неугодным. Например, Куруфин, хоть и отличался "опасным нравом" и очень не любил Эола (который настраивал гномов против нолдор), задержав его на своих землях, не стал его убивать, а отпустил, поскольку Эол ничем не повредил лично ему или его подданным.
У эльфов имелись некие "книги законов" (об этом говорится в "Поздней Квэнта Сильмариллион"), куда, например, был записан "законный акт" - "Статут Финвэ и Мириэли", регулирующий, говоря современным языком, "брачное законодательство".
"Эльдар (включая синдар) было запрещено убивать друг друга из мести за любую обиду, сколь угодно великую" (с) ("О Маэглине"). Также было запрещено принуждать женщину к браку силой. Использование яда даже против врагов считалось "злодеянием" ("Квэнди и эльдар").
Отцы семейств, очевидно, обладали правом суда над своими детьми. Так Эол грозит Маэглину "заковать его в цепи" в случае неповиновения, а Тингол за неповиновение заключает свою дочь Лутиэн в деревянном доме на буке Хирилорн.
Говорится, что перед началом суда эльдар призывали Мандоса и Манвэ ("Скитания Хурина").
Интересно также отметить, что в одном из ранних текстов ("Лэ о детях Хурина") говорится о том, что Тингол "вручил дары" родичам Саэроса, заглаживая обиду за убийство их родственника. В более поздних текстах подобная "плата за кровь" у эльфов нигде не появляется, однако она существует у других народов (см. ниже).
4. Люди
В текстах записано два достаточно подробных примера суда у людей - это суд над Хурином ("Скитания Хурина") и суд над Берегондом ("Властелин Колец"). Оба суда представляют разные народы и эпохи, разные степени "цивилизованности" (почти "первобытное" устройство жизни халадин Первой Эпохи и сложное, высокоорганизованное государство Гондор).
4.1. Эдайн Первой Эпохи
Рассмотрим сначала суд халадин над Хурином ("Скитания Хурина"):
Хурин после того, как напрасно просил убежища у Тургона, отправился в Бретиль, поскольку там его дети провели последние годы жизни и погибли. Отряд халадин схватил его на границе и привел к вождю Хардангу. Харданг, будучи злого нрава (а к тому же, недолюбливавший Народ Хадора из-за смятения и беспорядков, что произошли в Бретиле по вине Турина), неучтиво встретил Хурина, даже не предложив ему сесть. Хурин же считал халадин (и их вождя) черствыми скрягами, которые не приютили и плохо кормили Морвен, скитавшуюся по их лесам после разлуки с дочерью у Нарготронда. Рассердившись на неучтивый прием (и вспомнив о Морвен), Хурин швырнул в Харданга стул, который ему все же принесли, и стул рассек до крови бровь вождя. Это Харданг счел нападением, а Хурина посчитал слугой Моргота (хотя Харданг и не был прав полностью, поскольку Хурин никогда не служил Морготу, все же следует учесть, что вспышки гнева и неучтивости у самого Хурина - это, действительно, следствие плена у Моргота и его проклятия). После этого "нападения" халадин "связали руки Хурина ремнем и надели петлю на его шею, и увели прочь..." (с). Его заключили в пещеру. Мантор, сочувствующий Хурину, отправился туда, ибо у халадин был "добрый обычай - любой заключенный может принять друга, чтобы тот посмотрел, как он живет, и дал ему совет" (с), на что охранники ответили ему, что "друг должен быть выбран заключенным" (с). Из дальнейшего разговора мы узнаем еще несколько интересных подробностей о "правоохранительных" обычаях халадин: "Мы не связываем стариков и странников только потому, что они говорили в безумии дурные слова. Этот же заперт за нападение на Харданга, но Харданг не может судить свой собственный случай, но должен представить свое обвинение на суд Народа [вычеркнуто: и другие должны сидеть на креслах во время слушаний]. При этом он не должен запрещать заключенному получать совет и помощь. И если он мудр, он должен был понимать, что не стоит самому выдвигать свое обвинение" (с). А также Мантор говорит, что "друг поможет тебе советом и будет защищать на суде" (с) (аналогия адвоката).
"На следующий день было объявлено, что народный сбор и суд состоятся следующим утром, ибо уже пятьсот знатных людей пришли, а по обычаю это было достаточное число, могущее заменить полный сбор Народа...
Вскоре весь Круг Совета был заполнен. Он имел форму большого полумесяца, образованного семью рядами дерновых скамей на ровной площадке, вырезанной в склоне холма. Высокая изгородь огораживала его со всех сторон, и единственным входом были тяжелые ворота в частоколе, запиравшие открытый край полумесяца. В середине нижнего ряда сидений был установлен [добавлено:] Ангбор или Камень Судьбы, / огромный плоский камень, на котором сидел Халад. Те, кого приводили к суду, стояли перед камнем, лицом к собранию.
... вошел Халад со многими людьми из своего дома. Ворота закрылись за ним, и он медленно прошагал к Камню. Там он повернулся к собранию и поприветствовал Совет согласно обычаю. Сначала он призвал Манве и Мандоса, в манере, перенятой Эдайн у Элдар, а затем, на старом наречии Народа, к тому времени вышедшем из повседневного использования, объявил, что Совет созван должным образом - три сотни первый Совет Бретила - и созван провести суд по вопросу жизни и смерти.
Когда по обычаю все собрание выкрикнуло на том же наречии: "Мы готовы!", он занял свое место на [камне >] Ангборе, и воззвал на наречии Белерианда ко всем присутствующим:
- Трубите в рог! Пусть заключенный предстанет перед нами.
Рог протрубил дважды, но некоторое время никто не входил, и звук гневных голосов стал слышим за изгородью. Тогда ворота резко открылись, и шесть мужчин вошли, таща Хурина.
- Меня ведут насильно, - кричал он, - Я не войду ни в какой Совет, связанным как раб, даже если бы здесь сидели Короли Эльфов. И пока я связан, не признаю власть и справедливость ваших приговоров.
Но люди поставили его на землю перед Камнем и удерживали там силой.
Теперь обычай Совета был таков, что когда человек приведен на него, Халад должен выступить обвинителем и сначала кратко перечислить проступки, в которых тот обвиняется. После этого в его праве, самому или через друга, отклонить обвинения или предложить защиту. И когда это сказано, если какие-то вещи останутся под сомнением или будут опровергаться другой стороной, должны быть призваны свидетели.
Поэтому Харданг встал и, повернувшись к собранию, начал перечислять обвинения.
- Этот заключенный, которого вы видите, - сказал он, - называет себя Хурином сына Галдора, некогда Дорломинским, но долго пробывшим в Ангбанде, откуда он пришел сюда. Быть может, так и случилось.
Но Мантор встал и вышел к Камню.
- С вашего позволения, мой господин Халад и Народ, - крикнул он, - как друг заключенного я взываю к своему праву спросить. Обвинение против него касается лично Халада? И держит ли Халад какую-либо обиду на него?
- Обида? - крикнул Халад, и гнев затмил его ум, так что он не понял намерений Мантора, - Действительно! Это ведь не новый вид головного убора для Совета. Я пришел сюда со свежеперевязанными ранами.
- Это так, - сказал Мантор, - но если это так, я говорю, что дело не может продолжаться таким образом.
По нашему закону никто не может рассматривать собственную обиду, и он не может вести суд, пока рассматривается такое обвинение. Таков ли закон?
- Закон таков, - ответило собрание.
- Значит, - сказал Мантор, - пока рассматривается это обвинение, кто-то иной, чем Харданг сын Хундада, должен быть вызван к Камню.
Тогда было названо много имен, но больше всего голосов, причем самых громких, называло Мантора.
- Нет, - сказал он, - я отношусь к одной из сторон и не могу судить. Более того, это право Халада - назначить в данном случае на это место кого-либо еще, и несомненно, он это знает.
- Благодарю тебя, - сказал Харданг, - хотя я не нуждаюсь в самозванном законнике, чтобы учить меня.
Затем он осмотрелся вокруг себя, выбирая, кого назвать. Но он был охвачен черным гневом, и вся мудрость оставила его. Если бы он назвал кого-либо из старейшин, присутствовавших там, события могли пойти по-иному. Но в то злое мгновение он сделал выбор, и к всеобщему удивлению крикнул:
- Авранк сын Дорласа! Кажется, Халад также нуждается в друге, когда законники столь наглы. Я вызываю
тебя к Камню.
Наступила тишина. Но когда Харданг спустился, а Авранк взошел на Камень, громкий ропот поднялся, словно предвестие грядущей бури. Авранк был молодым мужчиной, недавно женившимся, и его молодость была болезненно воспринята всеми старейшинами, сидевшими там. [Ибо он не располагал к себе>] Он не располагал к себе, ибо хотя он был смел, он презирал других, как и его отец Дорлас до этого. / И [вычеркнуто: еще] ходили темные слухи о Дорласе, [вычеркнуто: его отце, близком друге Харданга,] ибо хотя ничего не было известно с определенностью, он был найден убитым далеко от места битвы с Глаурунгом, и окровавленный меч, лежавший рядом с ним, был мечом Брандира". (с)
Авранк после этого оглашает обвинения: ненависть Хурина к халадинам, презрение к их гостеприимству (Хурин выплюнул пищу, которую дали ему пограничники), оскорбление вождя и нападение на него (бросок стула). За нападение Авранк предложил вынести Хурину смертный приговор.
Потом Хурину предложили ответить на обвинения, но он молчал и Авранк сказал: "если он не желает говорить, даже чтобы опровергнуть обвинения, здесь больше нечего сделать. Обвинения достаточны, и тот, кто вызван к Камню, должен предложить Совету меру наказания, которая кажется справедливой" (с).
Но тогда выступил Мантор и сказал, что Хурин не отвечает потому, что связан. И добавил, что "никогда до сих пор мы не приводили на Совет человека в оковах, если его вина неочевидна. Тем более одного из Эдайн, чье имя покрыто славой, что бы ни случилось с тех пор...
- Оковы надеты на заключенного по приказу Халада, - сказал Авранк, - в этом он использовал свое право, чтобы избежать повторения насилия в его палатах. Поэтому его приказ не может быть отменен, кроме как всем собранием.
Тогда раздались громкие крики:
- Освободите его, освободите! Хурин Талион! Освободите Хурина Талиона!
Не все присоединились к этим возгласам, но не было голосов и с другой стороны.
- Нет, нет! - сказал Авранк, - Кричать бесполезно. В этом случае мы должны проголосовать в установленном порядке.
Теперь, по обычаю дел важных или сомнительных, голоса Совета подсчитывались камнями: каждый приходящий нес с собой два камушка: черный и белый для "нет" и "да".
...
- Есть другой путь, более простой, - сказал он, - здесь нет опасности, чтобы оправдать путы, так думают все, кто подал свой голос. Халад находится в Круге Совета, и он может сам отменить свой приказ, если пожелает" (с).
Далее Хурин и Мантор произносят свои речи и отвечают на все обвинения так, что в конце концов, собравшийся народ решает освободить Хурина и призывает убить Харданга.
4.2. Нуменор
О судопроизводстве Нуменора нам ничего не известно, хотя можно отметить, что в конце существования острова, когда Саурон стал советником Ар-Фаразона, часто практиковались "суды с ложными обвинениями". Верных осуждали за то, что они бунтуют против короля или измышляют ложь. Их также часто обвиняли в предательстве. По большей части (хотя и не всегда), обвинения в заговоре, лжи и предательстве были ложными (можно здесь вспомнить печально известные "политические суды" в Германии и СССР 20 века).
4.3. Арнор и Гондор
В некотором роде "судом по гражданскому делу" можно назвать рассмотрение Советом Гондора претензий Арведуи на корону Гондора. Совет отклонил эту претензию, поскольку Арведуи не принадлежал к роду Анариона (хотя был женат на Фириэли, дочери Ондохера, последнего короля Гондора по прямой линии). Арведуи ссылался на законы Нуменора, по которым наследовал старший ребенок короля независимо от пола, но Совет никак не ответил на это, и корона была отдана Эарнилю.
В некоторой мере к "судам" можно отнести первую встречу Эомера с Арагорном, Леголасом и Гимли и встречу Фарамира с хоббитами.
В обоих случаях "судьей" выступает командир отряда воинов из народа, живущего на этой земле (по совпадению и там, и там этот командир - одновременно и наследник правителя, но вряд ли будет ошибкой предположить, что и менее знатный командир выступил бы тоже в роли "судьи"). И в Рохане, и в Итилиэне ситуация, практически, одна и та же - встреча вооруженного отряда с "чужаками", пересекшими границы страны без разрешения правителя в военное время. Рассмотрим сначала "суд" Эомера.
Он расспрашивает путников кто они, и что делают в Рохане в такое неспокойное время. Узнав, что перед ним Арагорн, наследник Исильдура, Эомер верит ему на слово, не приняв предложения одного из своих воинов связать путников и доставить к королю. Эомер отпускает их, хотя и говорит, что закон Рохана не позволяет чужеземцам передвигаться по земле рохиррим без дозволения короля, и он был бы должен доставить их к королю в Эдорас.
Фарамир с хоббитами ведет себя так же: расспрашивает их об именах и цели путешествия, говорит, что должен был бы доставить их к Денетору или убить - потому что находиться на территории Гондора в военное время без дозволения правителя запрещено - но своей властью дает им это разрешение, а после отпускает.
Суд Арагорна над Берегондом.
Берегонд, страж Цитадели в Минас-Тирите, оставил свой пост (потому что Пиппин сообщил ему, что Денетор сошел с ума и желает сжечь Фарамира) и убил привратника гробниц королей и правителей Минас-Тирита. Он сражался со слугами Денетора, которые хотели выполнить приказ безумного наместника и сжечь Фарамира. Эта задержка дала время Гэндальфу прибыть к гробницам и спасти Фарамира.
Арагорн после победы над Сауроном и своей коронации судит Берегонда. За то, что Берегонд оставил пост и пролил кровь в священном месте ему грозила смерть. Но Арагорн принял во внимание, что воин сделал это только из любви к Фарамиру, а Денетор обезумел и выполнять его приказы (тем более, приказ об убийстве собственного сына) уже не следовало. Поэтому Арагорн "уволил" Берегонда из стражи Цитадели и приказал уйти из Минас-Тирита (это было наказание за проступки) и назначил капитаном Белой Стражи Фарамира в Итилиене (это была награда за спасение жизни Фарамира и за доблесть в битве перед Моранноном). Здесь судья один - Арагорн, нет ни свидетелей, ни защитников - ибо дело достаточно ясное и Берегонд не скрывал своего проступка.
4.4. Рохан
В Эдорасе король Теоден изгоняет Гриму Змеиного Языка из Рохана за предательство. Думаю, по закону рохиррим за предательство полагалась смерть, но то ли дело в том, что здесь были только косвенные улики, то ли - в том, что Теоден проявил милосердие и вспомнил о том, что Грима некогда служил ему честно, но Гриму отпускают восвояси.
Интересно рассмотреть вопрос о "вире" - "плате за кровь". Обычно это золото или другие ценности, выплачиваемые пострадавшему (если он остался жив) или его семье и родичам (если он умер). Исильдур называет Единое Кольцо "вирой за отца и брата", таким образом, он был не только знаком с этим обычаем, но и придерживался его. Однако совершенно неясно, был ли обычай "виры" в самом Нуменоре (хотя это нехарактерно для высокоразвитых обществ) или Исильдур перенял его у какого-то народа в Средиземье. Далее о "вире" в Гондоре или Арноре ни разу не упоминается, возможно, этот обычай исчез или так и не укоренился.
Однако о "вире" говорится несколько раз в истории рохиррим (или их предков-северян). "Вирой за отца" называет Эорл свободу коня Феларофа (который был причиной гибели Леода), "богатую виру золотом" выплачивает наместник Гондора Турин II королю Рохана Фолквайну за гибель его сыновей-близнецов в войне Гондора с Харадом. Понятно, что не сам наместник Турин убил юношей, но они погибли у него на службе, и, то ли по закону, то ли по собственному почину он возместил хотя бы частично эту потерю отцу. Думаю, здесь все же речь идет о законах и обычаях Рохана, а не Гондора.
4.5. Хоббиты
У хоббитов роль судьи, очевидно, исполнял тан или мэр. Была у хоббитов и своего рода "полиция" - ширрифы.
"Свою полицию хоббиты называли "ширрифами", или еще как-то близко по смыслу. У них, конечно, не было "униформы" (тогда подобные вещи не были известны), разве что перья на шляпах; и на практике, они, скорее, охраняли сено, а не хоббитов, ибо больше следили за скотиной, чем за народом. В Шире их было только двенадцать, по три на каждую Четверть, для Работы Внутри. Гораздо большее количество, которое изменялось в зависимости от нужд, было занято "охраной границ" и следило за Чужаками любого рода, большими или малыми, не допуская, дабы они досаждали общественному порядку.
В те времена, о которых говорит эта история, число Пограничников, как их называли, сильно возросло. Много было рассказов и жалоб на странных разумных и неразумных созданий, что шныряли вдоль границ или пересекали их..." (с) "Властелин Колец".
Главой ширрифов считался Мэр. Простые ширрифы носили по одному перу на шляпе, а предводитель их отряда - два.
Когда Шир захватил Саруман, количество ширрифов резко увеличилось (по словам одного из героев появились "сотни ширрифов"). При нем были построены "дома ширрифов" (что-то вроде полицейских участков) и вместо охраны границ ширрифы занялись ловлей жителей Шира, нарушающих многочисленные "правила" (унизительные и грабительские законы, позволявшие Саруману держать хоббитов в повиновении). Конечно, здесь можно усмотреть пародию на некоторые государства 20 века, которые неусыпно следят и унижают собственных граждан, вместо их защиты от настоящего зла.
О ширрифах этого позднего времени говорится, что они были вооружены "дубинками" - думаю, что и раньше их вооружение состояло из этого же оружия.
Единственный суд, расписанный у хоббитов - это суд над Саруманом. Он захватил страну, грабил и унижал ее жителей, непокорных бросал в тюрьму или приказывал тайно убить (так был убит Лото Саквиль-Бэггинс). Когда Фродо встретился с ним после победы над его головорезами, то приказал просто убираться (в данном случае мы видим, что Фродо исполняет роль судьи - хотя он и "неформальный лидер"). Другие хоббиты ратовали за казнь Сарумана (говоря, что он злодей и убийца), но Фродо ничего не позволил им сделать. В конце концов, Сарумана наказало "нечто высшее" - он погиб от рук собственного слуги, давно копившего злобу на хозяина.
5. Гномы
О правосудии гномов нам известна только одна, но весьма любопытная подробность: именно у них определенно практиковался институт "виры" или "платы за кровь". Об этом нам сообщает Малый Гном Мим: в ответ на предложение Турина вознаградить его золотом за нечаянное убийство сына он говорит: "Ты говоришь, как гномьи владыки древности". Отсюда можно сделать определенный вывод: у гномов был в ходу обычай виры, то есть обычай платить золотом (или другими ценностями) роду убитого (или раненого). Если считать это аналогией земной скандинавской "виры", то следует предположить, что это можно было сделать только в случае согласия рода пострадавшего (в ином случае род пострадавшего кроваво мстил самому убийце или его роду). Впрочем, у нас слишком мало данных, чтобы однозначно считать эту аналогию справедливой - возможно, у гномов все происходило иначе (хотя есть упоминания, что гномы жестоко мстят за обиды, убивая обидчика, например, они убили Фрама, короля рохиррим, за то, что он не вернул им сокровища дракона Скаты).
Интересно знать, откуда сам Турин знал об обычае "виры". Проще всего предположить, что, воспитываясь в Дориате (поддерживавшем тесные связи с гномами), Турин знал обычаи "дружественного народа", и, поняв, что Мим - гном, решил обращаться с ним "по-гномьи". Но можно также предположить, что обычай виры был и у самих синдар (хотя бы в древности, об этом см. выше - упоминание "подарков" Тингола роду Оргова/Саэроса) или даже у людей Хитлума (в пользу последней версии говорит упоминание виры Исильдуром). Тем не менее, вряд ли я ошибусь, предположив, что изобретателем этого обычая были исключительно гномы (а эльфы и люди просто переняли его). Упоминания о "вире" есть и у гномов Третьей Эпохи (описание войны с орками в Азанулбизаре).
Вероятно, практиковались у гномов и "судебные поединки". Гимли, во всяком случае, очевидно является инициатором несостоявшегося поединка с Эомером за "честь и красу Галадриэли".