Ночь тихо и нежно окутывала город сиреневым сумраком молочного тумана. Улицы пустели, окна домов постепенно гасли и только верные сумраку и ночи уличные фонари оставались мягким напоминанием, что тьма не вечна и где-то в мире еще существует золотой свет солнца.
Ночь нежна, а день жесток. Ночь скрывает уродство этого мира и мягко обрамляет его красоту, оставляя надежду, что мир станет восхитительно прекрасен, с появлением расплавленного золота солнечных лучей. Но этого не происходит. Безжалостный свет наступившего дня открывает мир с другой стороны: мягкость очертаний, что дарит сумрак, сменяется жестоким гротеском солнечного света, уродство берет верх над красотой, сказка из мира исчезает... Нет, не навсегда, лишь до наступления темноты и тогда вновь сказка оживает и мир становиться нереально прекрасным, величественным и загадочным.
Возможно, именно поэтому монстры так любят ночь. Ночь прячет их уродство и позволяет прикоснуться к красоте, самим стать почти прекрасными, почти нормальными, почти людьми...
Люди никогда не понимали, каким бесценным даром они обладают, как прекрасна их хрупкая, такая короткая жизнь; какое счастье стоять в лучах солнца и чувствовать его тепло на своей коже, чувствовать тепло от нагретой солнцем листвы, аромат которой доносит ласковый ветер ласкающий кожу, какое это счастье просто жить и не чувствовать себя монстром!
Может ли монстр вновь стать человеком? Ответ очевиден. Но кто сказал, что монстр в каждом из детей Тьмы будет согласен с этим ответом? Мы до боли чувствительны к соблюдению человеческих условностей, мы педантичны до фанатизма в поддержании образа своей человечности. Вечность мы играем в людей.