Аннотация: Во время поединка включаем: Porcelain And The Tramps - King Of The World. И сходим с ума, наблюдая за сумасшедшей Лией.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. КОРОЛЕВА РИНГА.
Я стою перед зеркалом и тщетно пытаюсь собрать в хвост волосы. Они непослушно выпадают из пальцев, цепляются друг за друга. Приходится глубоко дышать, чтобы не психануть и не понестись в парикмахерскую - срезать их к чертовой матери.
В конце концов, мне удается сделать нечто напоминающее хвост. Киваю своему нервному отражению и выбегаю из комнаты.
- Ты куда? - мама уже стоит в коридоре. Скрещивает перед собой руки и как-то странно осматривает мою одежду. - Уже поздно.
- Только восемь.
- Уже восемь.
- Мам, я с Лешей. - Это мой козырь. Она всегда успокаивается, когда слышит его имя. Но почему-то сегодня уловка не срабатывает. Когда я плетусь к куртке, мама громко выдыхает.
- Ты, что уже уроки сделала? Убралась в комнате?
- Мам, - я расстроенно перевожу на нее взгляд. - Ну, не начинай. Я не буду долго. К тому же завтра суббота.
- В последнее время вы гуляете допоздна, и это не нравится не только мне, но и папе. Чего ты так смотришь? Да, он тоже хочет знать, чем вы там занимаетесь?
- Просто бродим по городу. Что мы еще можем делать?
Я вопросительно смотрю на нее, и вдруг вижу в глазах испуг. Странное выражение. Мне его не понять. Думаю, мама не собирается отвечать, но неожиданно она протягивает:
- Как только ты появилась на свет, я сразу поняла, что не смогу нормально дышать.
- То есть, я как астма?
- Лия! Я не шутки с тобой шучу. Не надо нигде задерживаться, ясно? В противном случае, вообще больше никуда ходить не будешь.
- Я послушная девочка, - ловлю момент и мило улыбаюсь. - Все будет в порядке.
Через пару секунд в коридоре появляется Карина. Ее светлые волосы спутаны, однако она все равно отлично выглядит. Не слишком худая, но ни в коем случае не полная. Высокая и гордая. Хорошо, что хоть кто-то в нашей семье не комплексует по поводу своего роста. Сестра подходит к маме и вздыхает:
- Все. Домашнюю работу сделала.
- Молодец.
Мама гладит ее золотисто-рыжие волосы, а я задумываюсь: меня уже давно не хвалили. Наверно, это приятно. Грустно улыбаюсь.
- Можно мне с Лией?
Тут же улыбка исчезает. Я бросаю недовольный взгляд на сестру и вскидываю брови:
- Тебе разве не пора спать?
- Только восемь! - восклицает Карина.
- Уже восемь, - парадируя маму, отвечаю я и обматываю шею тонким шарфом. Затем машу рукой и двигаюсь к двери. По пути слышу, как Карина недовольно взвывает:
- Так нечестно. Мне же не пять лет. Чего я должна сидеть дома?
Мама не отвечает. Словно специально игнорирует ее. На самом деле, ответ кроется в родительском эгоизме. Отпустить еще и вторую дочь: это выше их сил.
- Пока, - я тоже оставляю замечание сестры без внимания. Мне кажется, будет гораздо лучше, если она не станет со мной связываться. В конце концов, пусть последствия безумных решений отражаются только на моей жизни. Любые проблемы ее никак не должны касаться.
Выхожу из квартиры и быстрым шагом спускаюсь по лестнице. На улице на удивление тепло, поэтому я смело стаскиваю шарф с шеи. Улыбаюсь, когда вижу Астахова и прикусываю губу.
- Ты какая-то счастливая, - целуя меня в лоб, протягивает парень. - Что-то случилось?
- Да, случился конец недели! Аллилуйя. Можно отдыхать целых два дня.
- А я думал, тебя так возбудил поход в Святой Клуб.
- Это само собой разумеется. Вчера Ворон сказал, что я неплохо вожу мотоцикл. Возможно, сегодня я открою еще один свой потаённый талант. А, как тебе? Семья этого парня определенно начинает мне нравиться все больше и больше! - мы движемся в сторону машины. - Я тут подумала, что было бы неплохо и нам придумать клички. Как думаешь?
Астахов громко усмехается и вскидывает свои толстые брови.
- Клички? - пискляво переспрашивает он. - О, да. Конечно.
- А что? Дима Воронов - звучит не так внушающе и важно, как Ворон. Сразу понятно, кто главный.
- Не смеши меня. Какие нам можно придумать прозвища? - Леша открывает мне дверь и наиграно строит задумчивый вид. - Очкарик и лилипутка. Кудряшка и зеленоглазка.
- С фантазией у тебя проблемы, мой друг, - скептически бросаю я и залезаю в салон.
Пока парень обходит машину, я сосредоточенно морщусь. Какую кличку можно себе придумать? Я безбашенная, ненормальная. Импульсивная, люблю рубить сгоряча. Низкая, тощая. С виду вроде приличная, однако, внутри странная и одинокая. Какое слово объединяет все это?
- Красавчик и дикарка, - садясь, заявляет Астахов и улыбается своей шутке. Я лишь одариваю его недоуменным взглядом и продолжаю рассуждать. Становится как-то грустно. У меня нет ничего такого, что смогло бы охарактеризовать весь мой образ, мой стиль жизнь.
- О! - внезапно восклицает Леша и слегка сбрасывает газ. Я оборачиваюсь. - Гарри и ...
- Остановись, - перебиваю я. - То, что ты носишь очки, не обозначает, что ты похож на Гарри Поттера. И вообще, что за прозвища ты придумываешь? Мы ведь не в детском саду, верно? Ох, тебя о чем-то просить, только себе хуже делать.
Я отворачиваюсь и скрещиваю перед собой руки. Боковым зрением замечаю, как Астахов вновь усмехается, и тоже слегка улыбаюсь. Он пусть странный маленький мальчик, зато смешной и родной. Самый близкий.
- Почему ты отказался позавчера драться? - я недоуменно хмурюсь. - Ты ведь умеешь.
- Не люблю пачкать руки.
- Но Ворону может не понравиться твоя пассивность?
- Лия, пока у моих родителей много денег - я не могу надоесть ни воробьям, ни голубям, ни воронам. Сама видишь, как у них тяжко с финансами. Когда Дима узнал, что я могу подбрасывать приличные суммы, он прямо просветлел, загорелся, как спичка. Так что можешь не волноваться: я ему нужен.
- Странно. Ты так спокойно к этому относишься...
- И что? Кого-то ценят за силу, кого-то за ум. Меня за толстый кошелек. Мне в принципе плевать, ведь я нахожусь в семье только ради тебя. А ты вроде любишь меня не за деньги, так ведь?
- Разве? - я серьезно хмурюсь, на что Астахов цокает. - Ладно-ладно. - Я касаюсь пальцами его плеча и усмехаюсь. Затем вновь складываю руки у себя на коленях. - Леш. Все равно мне не нравится, что ты стоишь в стороне и претворяешься монашкой, когда можешь победить всех людей, находящихся в клубе.
- Ничего страшного. Мне ни к чему доказывать то, что я и сам знаю.
Пожимаю плечами.
Возможно, Леша отказывается драться, так как действительно считает, что это глупая затея. А, возможно, он попросту боится проиграть.
- Ворон сказал, что его семье уже два года, - Астахов сворачивает и усмехается. - Чем можно заниматься столько времени в каком-то маленьком клубе? Серьезно. Неужели людям больше нечем заняться? Это ведь странно. Получается, что они ни учатся, ни работают. Только лишь развлекаются.
- Это ты к чему?
- Просто вдруг подумал. Разве тебе не кажется странным, что люди проводят практически все свое время там, где у них нет никакого будущего?
Я не отвечаю. Не понимаю, с чего Леша поднял данный вопрос и поэтому задумчиво хмурюсь. Какая разница, зачем толпа приходит в клуб? Главное, что она приходит. Остальное неважно.
Когда мы приезжаем, часы показывают без пяти девять. Я с легкостью выпрыгиваю из салона и жду, пока Астахов закроет машину.
Мы уверенно пересекаем порог низкого, разрисованного с помощью граффити здания и сталкиваемся лицом к лицу с высокой брюнеткой. Она сначала растерянно вскидывает брови, а затем, опомнившись, улыбается.
- Пришли, наконец, - Ксюша, имя которой я никак не могла запомнить, обнимает меня и толкает к центру зала. - Сегодня Ворон вновь решил устроить бойцовский клуб. Тут такое происходит! - ее глаза становятся огромными. - Маша дралась с Леней и победила! Представляете? Просто отпад. Теперь все боятся бросить ей вызов.
- А Ворон? - я протискиваюсь сквозь толпу и поднимаюсь на носочки, чтобы лучше видеть самодельную арену. - Тоже боится?
- Ворон никогда не дерется.
- Почему?
- А зачем?
Интересный вопрос. К чему главарю принимать участие в испытаниях, ведь он уже главный? Смысл доказывать лучшему, что он лучший? Правда, тогда как мы узнаем о том, что в семье появился кто-то более профессиональный? Кто-то достойный?
Я аккуратно пробираюсь к арене и останавливаюсь, когда вижу рядом с собой Ворона. Он все такой же низкий, но обворожительный. Шатен с зелеными глазами, слегка картавит, зато отлично выглядит.
- Привет, Лия, - он неестественно улыбается. Меня уже давно посещает такое чувство, словно Дима не рад меня видеть. - Как дела?
- Нормально. Что у вас тут? - киваю в сторону ринга. - Ксюша сказала, что Маша победила Леню. Это странно.
- Ничего странного, - подключается Астахов и пожимает руку Ворону. - Я же говорил тебе, что девушка может одолеть парня. Просто это очень сложно.
- Маша - не девушка, - язвительно усмехается Дима. - Посмотрите на нее. Плечи широкие, покатые, ноги длинные, руки накачены мышцами. Ее было бы несправедливо ставить в поединок рядом с девчонкой. Однако вот незадача... Парней-то она теперь тоже побеждает. И что мне делать? - Ворон проводит рукой по губам и легкомысленно выдыхает. - В общем, лучше я буду думать, что Маша отнюдь не девушка, иначе мне совсем жаль всех наших парней.
Я усмехаюсь и осматриваю арену. В центре стоит Мария Парфенова собственной персоной. Она действительно выглядит устрашающе. Несмотря на мягкие черты лица, ее взгляд - просто убивает. Черный, гордый. Иными словами, я не захотела бы поссориться с ней. Никогда.
Маша взмахивает руками и кричит вместе с толпой. От этого у меня пробегает армия мурашек по спине, и я нелепо поджимаю губы.
- Ты чего? - Ворон трет свой нос и шмыгает. - Смотришь на нее странно.
- Просто думаю, каково это быть непобедимой.
- Давай спросим.
- Нет, я...
Не успеваю договорить. Дима грубо берет меня под локоть и тянет за собой. Я едва не врезаюсь в канаты, когда парень подзывает Парфенову. Живот почему-то сводит. Словно туча на нас движется гигантская девушка с темными волосами и россыпью уродливых веснушек. Я даже чувствую запах пота, когда Маша оказывается совсем близко. Непроизвольно морщусь и отвожу взгляд в сторону. Зря. Увидев, как я ворочаю нос, Парфенова скалится:
- Что-то не нравится, белоручка?
- Нет, все отлично, - практически уверенно отрезаю я, сглатывая ужас. - Может, тебя что-то не устраивает, подруга?
Откуда в моей голове такие вопросы? Зачем язык поворачивается и задает их? Понятия не имею. Видимо, я решила умереть.
- Машенька, - чересчур сладко протягивает Ворон. - Лия хотела спросить у тебя, какого это быть непобедимой? Она сама побоялась. Однако я не думаю, что данная заинтересованность как-то обидит тебя. Так ведь?
- Ты боишься меня? - с притворным удивлением ахает Парфенова и откидывает назад потную голову. Мне становится так неприятно, что я вся скукоживаюсь. Прищуриваю глаза и гордо складываю перед собой руки. Слежу за тем, как Маша ядовито смеется, и буквально чувствую, как огонь вспыхивает под кожей. Так и хочется вдарить этой шпале по голове, но я не двигаюсь. Наверно срабатывает инстинкт самосохранения.
- Никого я не боюсь. - Наконец, я даю о себе знать. - Просто не хотела тебя отвлекать.
Парфенова до сих пор смеется. Ворон смотрит на меня как-то снисходительно, и я просто горю от негодования. Неужели он специально меня подставляет, но зачем? Раньше мне казалось, что я ему нравлюсь. Тогда чем же я успела ему насолить сейчас?
- Ладно, - под противный смех Маши, протягиваю я. - Пойду выпью.
Никто меня не останавливает.
Полная мыслей об унижении и позоре, я плетусь к барной стойке. Не замечаю Астахова. Просто сажусь на высокий табурет, заказываю Джека и чувствую, как остатки хорошего настроения исчезают вместе с горькой жидкостью, ошпарившей мое горло.
- Ты чего? - Ксюша и Леша подкрадываются неожиданно. Смотрю на них, затем на ринг, где, тяжело дыша, дерутся двое парней, и пожимаю плечами.
- Я слабачка.
- Почему? - Астахов недоуменно расширяет свои изумрудные глаза. - Что за мысли?
- Забудь. Лучше ответьте, - громко выдыхаю кислород и сутулюсь. - С чего вдруг Ворон меня возненавидел? Я ничего плохого не сделала, а он так смотрит.... Будто я съела кусок его любимого торта.
- Тебе кажется, - Ксюша неуклюже садится рядом и чешет напухший синяк на лице. - Он всегда был странным. Хамелеоном.
- Вот! - я вскидываю руку и усмехаюсь. - С языка сняла.
- Не обращай внимания. Ворон оттает, едва ты сделаешь что-нибудь такое, что ему понравится.
- И что же это?
- Всегда по-разному. Просто нужно выделиться из толпы. Он любит ярких людей. Сумасшедших.
- Как это понимать? - Я вновь пью Джека и как-то коряво лыбюсь. - Неужели, чтобы заслужить его признание, я должна как минимум научиться прыгать выше своей головы, а как максимум должна уложить на лопатки Парфенову? Это уж слишком, вам так не кажется?
Астахов нервно усмехается. Ксюша пожимает плечами. А я собираюсь выпить очередную порцию виски, как вдруг рюмка застывает перед губами. Я медленно перевожу взгляд с барной стойки на ринг, затем нахожу Машу-Машину-Для-Убийства и оценивающе щурюсь. Итак...
- Нет, - вспыхивает Леша и резко дергает меня за локоть. Я тут же рассекречено хмурюсь и тяну:
- Ну, Леш.
- Даже не думай! С ума сошла? Мы с тобой тренируемся всего пару недель. Свихнулась?
- Ты даже не знаешь, о чем я подумала.
- О, я знаю. - Парень осуждающе смотрит на меня и покачивает головой. - Дурная ты, Лия.
- Я не дурная. Я лишь хочу доказать, что со мной не так-то просто справиться. Они вытерли об меня ноги, Леш. Молчать не выход.
- Ты уже ушла, уже повернулась к ним спиной и смирилась с тем, что есть люди сильнее тебя. Вот и сиди здесь. Не лезь туда, где тебе свернут шею.
- Спасибо за веру в меня. - Я язвительно улыбаюсь, поднимаю рюмку перед лицом Астахова и, отвесив поклон, глотаю виски в один заход. Затем вытираю тыльной стороной ладони рот. - Жаль, что меня не переубедить.
Я решительно встаю со стула, направляюсь к рингу, однако Леша резко дергает меня на себя, и мне приходится остановиться. В его взгляде столько ужаса. Становится не по себе.
- Я тебя не пущу, - рычит он. - Пойдешь на арену, и мы больше с тобой никогда сюда не придем. Поняла?
- Не нужно останавливать меня. Я все равно пойду, и ты это знаешь. Поэтому просто поверь в меня и не стой на пути.
- Лия...
- Леш, дай мне сделать то, что я хочу.
Выдергиваю кисть и под опьяняющую музыку движусь в сторону Ворона и Маши. Они стоят рядом, словно ждут, что я приду и брошу вызов. Сначала Парфеновой, возможно, когда-нибудь и Диме. Кто знает? И я иду. Трясусь, дрожу от дикого страха, но иду, словно умалишенная или безумная. Или просто больная. Останавливаюсь перед соперницей и, не смотря на Ворона, протягиваю:
- Готова сразиться со мной, белоручка?
Я знаю, что сейчас на лице у Димы шок. Однако на данный момент, мои глаза прикованы к Маше, а она удивлена так, будто увидела бесплатный фургончик с мороженым.
- Что ты сказала? - Парфенова нервно усмехается. - Я не ослышалась?
- Нет.
- Я Королева Ринга, красавица. Я. К чему проблемы, такой коротышке, как ты?
- Не собираюсь с тобой говорить, Маш. Ты будешь драться или нет?
Слышу смех и хлопки. Оборачиваюсь. Вижу, как Ворон дарит нам свои аплодисменты, а затем, потерев нос, восклицает:
- Ты удивила меня, Лия. Но зачем?
- Просто так. Захотелось с кем-нибудь подраться. Ну, знаешь. Такое часто случается.
- Маша опытный боец. А ты...
- А я начинающий. Господи, - протираю руками лицо и нетерпеливо вздыхаю. - Я могу проверить свои силы или нет? Что за разговоры, советы какие-то. Я сказала свое слово. Теперь жду твой ответ, Маш.
- Ты шутишь? - поправив грязные волосы Парфенова усмехается. - С удовольствием.
- Вот и отлично! Не прошло и года.
Откуда в моем голосе столько уверенности? Откуда во мне столько тупой решительности? Я ведь действительно со стороны выгляжу так, будто знаю, что делать. Но это полная чушь. У меня дрожат колени. Руки ходят ходуном. Я приклеиваю их к бокам и пролажу под канатами так неуклюже, что едва не валюсь навзничь. Мой живот наливается кипятком и бурлит, словно я не ела несколько недель. Сердце бешено стучит. И стучит громко. Так громко, что я ничего кроме его биения не слышу.
Маша становится напротив меня, орет, что она королева ринга и рычит в мою сторону.
Сказать, что я считаю ее ненормальной, это ничего не сказать. Но приходится выдавить уверенное выражение лица. В конце концов, я сама напросилась. Теперь не вариант отступать.
Стягиваю с плеч кофту, отбрасываю ее в сторону. Нервно нагибаю голову сначала вправо, затем влево. Припрыгиваю на месте и задерживаю дыхание, пытаясь собраться с мыслями. Итак. Тактика.
Парфенова большая, медленная. Но она умная, сильная и хитрая. К тому же злая и возбужденная. Победить человека, в чьей крови течет адреналин, гораздо сложней, чем победить человека, который от страха готов свалиться замертво. Выходит, что драться с Машей сейчас самый неподходящий момент. Отлично.
Я выставляю перед собой руки, как меня учил Леша, и расправляю плечи. Я ведь должна хотя бы пару раз ударить ее, я ведь не совсем ничтожество. Так? Можно попробовать зацепить ее колени: я лишу ее равновесия. Удар в лицо обеспечит дезориентацию. И все бы ничего, да вот боюсь притронуться даже пальцем к Маше, будет крайне сложно.
Толпа начинает орать. Кто-то кричит, что верит в меня, и я удивленно оборачиваюсь. Вижу Ксюшу, и благодарно ей улыбаюсь. Правда, улыбка быстро уходит с лица. Краем глаза я вдруг замечаю, как Парфенова несется в мою сторону и замираю. Вот он. Момент, когда нужно сломя голову бежать домой. Но нет. Вместо того чтобы спасти свою задницу, я нагибаюсь, оказываюсь позади Маши и таким образом избегаю удара. Что ж, отличное начало.
- А ты ловкая, - усмехается соперница. Выставляет перед собой руки и добавляет. - Но я ловчей.
У меня застревают в горле все слова, когда Парфенова приближается ко мне настолько близко, что я вновь ощущаю запах ее пота. Девушка грубо толкает меня в плечо, затем выворачивает правую руку за спину и вонзает кулак в бок.
Я ошарашенно распахиваю глаза. Странное ощущение. Время будто специально замедляется для того, чтобы я смогла прочувствовать каждую частичку боли, каждую ее ноту, и я испытываю шок. Настоящий шок, ведь впервые ощущаю нечто подобное. Когда до мозга доходит осознание случившегося, меня пронзает судорога. Я испускаю стон и горблюсь так, словно на меня свалили целое небо из огромных тяжелых звезд, луну и сферы. Покачиваюсь. Хочу выпрямиться, но внезапно понимаю, что теперь время несется с невообразимой скоростью. Маша начинает бить меня так, будто я тряпичная кукла. Будто я груша, которая висит в подвале у Леши. Ее кулаки пронзают мою грудную клетку так часто и так сильно, что я задыхаюсь в собственном крике. В собственной боли. Делаю несколько шагов назад и врезаюсь спиной в канаты. Слышу, как орет толпа, и неожиданно понимаю, что совершила огромную ошибку. Я дура. Я стала клоуном для всех тех, кто пришел сюда. Они смотрят на мое поражение, и им весело. А мне? Мне отнюдь не до смеха. Прикусываю губу, со злости делаю несколько широких шагов в сторону Парфеновой, уже даже заношу в ее сторону кулак, как вдруг она ставит мне подножку, и я падаю. Падаю, как идиотка, как девушка, возомнившая себе слишком много. И я бы усвоила урок, если бы сейчас встала и пошла домой. Я бы действительно поняла, что не нужно вести себя подобным образом и считать, будто море по колено, и я могу все. Но у меня нет ни сил, ни возможности подняться. Мне просто не позволяют. Маша начинает бить меня ногами, и от каждого ее удара по моему животу, я подпрыгиваю, словно вешу несколько килограмм, словно я пушинка. Я кричу, и тут же чувствую удар в лицо. И это уже совсем не то, чего я ожидала. Это уже страшно, дико страшно. Открывается кровотечение из носа. Я в панике закрываю руками лицо, скручиваюсь, но не перестаю ощущать тяжесть ударов, которыми Парфенова продолжает пронзать мое тело. И мне очень плохо, и я уже ору, что есть мочи. Но боль не утихает. Слышу, как кто-то просит прекратить, но Ворон не останавливает бой. Не спешит этого делать. И мне приходится тупо ждать или того, когда я отключусь, или того, когда Парфенова решит, что с меня хватит.
Кому же и что я доказала? Только себе то, что я дура и полная идиотка.
Я готова разрыдаться от ненависти к самой себе. Какая тактика? Какие методы борьбы? Все абсолютно не так, как кажется! Ты не успеваешь думать, не успеваешь осознать происходящего. Тебе словно завязывают глаза и тут уже важно не то - сильный ли ты, а то - счастливый ли. На твоей ли стороне удача. Видимо не на моей, потому что я лежу уже несколько минут, а Маша все бьет, бьет...
И тут вдруг затишье. Толпа взрывается криком. Я чувствую, как Парфенова отдаляется от меня, и выдыхаю так громко, что наверно мой вздох слышали все люди, даже те, которые находились у самого выхода из клуба. Начинаю трястись. Дрожащими руками касаюсь испачканного в крови лица. Испускаю судорожный писк, похожий на стон умирающего животного, и поджимаю к себе ноги. Мокрыми глазами оглядываюсь и вижу бледное лицо Леши. Он держится руками за канаты, рвется ко мне, но его держат несколько парней: наверно, считают, что бой еще не окончен. Но это конец. Все! Я хочу уйти отсюда. Уйти и никогда не возвращаться.
Никогда.
Закрываю глаза, содрогаюсь от плача, понимая, что действительно не смогу вернутся в клуб, после такого позора и вдруг замираю...
Я не вернусь сюда. Никогда. Не вернусь. Слезы перестают течь. С взглядом испуганного потерянного ребенка, я начинаю рассматривать свои побитые руки и думаю: а что если я не могу жить без подобного адреналина? Что, если в клубе вся моя жизнь? Становится вдруг так страшно и одновременно с тем грустно. Что же мне делать? Что я без этой толпы, без криков, без испытаний. Кто я?
- Нет, - вырывается из моего рта слабо, тихо. Вряд ли кто-то услышал, но мне все равно. Главное, что я вдруг поняла: я сильнее, чем, кажется. И одно поражение не сломит меня. К тому же, кто сказал, что я проиграла? Кто? Как Маша посмела так со мной обращаться? Мы ведь люди, живые люди! Избивать друг друга до полусмерти..., это ненормально. Это низко! Я лежала, а она раз за разом заносила свое длинную ногу над моей головой.
Я рычу. Действительно рычу. Ощущаю кровь на своих губах и сжимаю пальцы в кулаки так сильно, что испытываю отрезвляющую боль. Она возвращает меня в реальность.
Вижу, как Астахов протягивает мне сквозь канаты свою руку. Тянется, умоляет дотронуться до его пальцев, но я не делаю этого. С криком, с диким криком я поднимаюсь на ноги и, превозмогая боль, несусь на Парфенову.
Девушка ошарашенно пялится на то, как я оказываюсь рядом и непроизвольно пропускает удар в живот. А я бью сильно. Поэтому Маша горбится так, как несколько минут назад горбилась я, и стонет.
- Ну, что? - вспыхиваю я, и хватаю Парфенову за волосы. Затем кручу вокруг себя и толкаю в угол арены. - Кто теперь Королева Ринга?
Выгляжу я наверно дико, так как глаза Маши ошеломленные. Девушка пытается отбиваться, мотыляет руками в стороны, но я стала умней. Я ловкая и быстрая. Проскакиваю под ее подмышками, ударяю со спины. Не останавливаюсь ни на секунду. Бью, бью, бью. Жду, пока Парфенова начнет задыхаться, и, выбрав момент, выпускаю локоть. С молниеносной скоростью он врезается в лицо девушки, и та, потеряв равновесие, падает, как куль с мукой на мат. Моя взяла. Конец.
Я собираюсь остановиться, хочу это сделать. Понимаю, что уже выиграла, и что уже нет смысла продолжать бой. Но я не делаю этого. Мне плевать, что глаза Маши закрыты, плевать, что она уже даже не издает стонов. С криками: кто же теперь королева ринга, я бью девушку ногой по солнечному сплетению и рычу, как животное. Бью и не думаю, что сама несколько минут назад была в подобной клетке. Зачем мне совесть, когда злоба и ярость контролирует рассудок? Это гораздо эффективней, лучше.
Я в последний раз заношу ногу около Парфеновой и с размаху пронзаю ее живот. Затем кричу, поднимаю руки вверх и купаюсь в одобрительных возгласах, в любви людей. Сначала они орут мое имя, но затем кто-то сбивает ритм, выкрикивая: кобра. И я улыбаюсь. Да, я Кобра. Я быстрая, ловкая, смертоносная. Я Королева Ринга, и я выиграла.
К счастью или, к сожалению, я не обращаю внимания ни на лицо Леши, ни на лицо Ворона. Наверняка их выражения что-то обозначают. Но мне плевать. Правда. Я нервно смеюсь, вытираю руками кровь с подбородка и кричу:
- Я Королева Ринга! Королева Ринга!
Да, так и есть. Я часть толпы, я их звено. Я больше не чужая, своя. Королева Ринга. Кобра.
