Я уже было закончил свой рабочий день и собрался уходить, как вдруг меня остановил телефонный звонок.
- Сергей Борисович! - донёсся до меня из трубки практикантский голос. - У нас тут почему-то утечка воды и давление падает.
- Останавливайте реактор, - приказал я. Похоже, придётся задержаться. - Сейчас подойду и посмотрю.
- Уже остановили, - ответил телефон.
Каким-то образом мои подопечные на третьей неделе практики подали теплоноситель из первого рабочего реактора в коммуникации второго нерабочего.
- Похоже, старые трубы во втором не выдержали, дали трещину, давление упало, вода стала превращаться в пар, и так далее, - пояснял я, глядя на экран компьютера. Трое практикантов стояли рядом. - Ничего страшного, но надо бы посмотреть, что там.
Когда я начал надевать защитный скафандр, один из практикантов, Алексей, спросил у меня странным голосом:
- Скажите, а правда, что эту энергостанцию закрыли после крупной аварии, когда погиб один из инженеров?..
- Ну разумеется, нет, - я надел шлем и включил радиопередачу. Теперь мой голос доносился из динамиков на пульте управления. - Двадцать лет назад, когда наша станция "Луна-2" начала разрастаться и здесь появился город с космодромом, мощностей стало не хватать. В строй ввели новую огромную энергоустановку. Эту законсервировали, оставили лишь один реактор для студенческой практики. И, разумеется, никто здесь не погибал. Эти реакторы надёжны, как голландские печи.
"Поэтому вам и дают управлять ими вручную, без лишней автоматики", умолчал я. "Самый лучший тренажёр"
- А вот Чёрный Инженер...
- Нет никакого Чёрного Инженера! - решительным движением я открыл дверь шлюза и вышел в реакторный зал. Из окон центра управления за каждым моим шагом смотрели три пары глаз. - Это байка, которую рассказывают всем практикантам...
... о том, что двадцать лет назад здесь произошла авария. Старший инженер управления реактором погиб, спасая всю космическую станцию ценой своей жизни. И вот, с тех пор он иногда появляется по ночам в районе старого энергоблока, стараясь предупредить о приближении неминуемой аварии. Его защитный скафандр почернел от жёсткого излучения, унесшего его жизнь, но его дух по-прежнему оберегает нас...
Я даже догадался, кто рассказал моим подопечным эту историю. Саша никак не успокоится. Он уже шесть лет пугает молодых этой историей, после чего приходит к ним в старом зачернённом скафандре, отключив свет. Ночью на старой энергостанции это может действительно сильно напугать.
Открыв люк второго реактора и осторожно заглянув внутрь, я начал спуск. Внутри царила тьма. Всё радиоактивное и тепловыделяющее отсюда давно убрали, оставив лишь коммуникации. Луч фонарика осветил трубопроводы. Вот, всё верно. Когда в старые трубы подали свежий кипяток под давлением, их буквально разорвало. За двадцать лет облучённый, пусть даже и легированный, металл устал. Недра реактора представляли собой грустное зрелище.
Я повернулся и закрепив фонарь на поясе, начал было подниматься по лестнице наверх. Внезапно яркое пятно люка наверху погасло и тут же в наушниках раздалось:
- Сергей Борисович, у нас в зале свет пропал!
И спустя пару секунд - чудовищный вопль и крики. Очевидно, явился Чёрный Инженер.
Мысленно проклиная шутника Сашу, я здорово оступился на лестнице и ухватился за одну из боковых труб. Она неожиданно легко подалась, и я с грохотом упал на пол.
К счастью, скафандр взял удар на себя. Где-то рядом что-то звенело и падало, в свете фонаря мелькала какая-то пыль и труха. Однозначно надо будет завтра поднять вопрос об аварийном состоянии законсервированных реакторов. Наверняка, третий в таком же виде. Нельзя так обращаться с аппаратурой, пусть даже и выведенной в резерв! Сначала вы игнорируете правила ТБ, а потом на горизонте вспыхивает далёкая радуга и, не предвещая ничего хорошего, стремительно приближается к вам.
Сжимая крепким хватом перила крутой лестницы, я выбрался наверх, в реакторный зал. Лампы не горели, но из окон центра управления падал свет. Некто в чёрном скафандре, стоя спиной ко мне, прижимался к стёклам руками, и, очевидно, делал страшное выражение лица.
- Ну что Саша, - сказал я в рацию громче обычного и добавил несколько космических выражений, поскольку после падения у меня болел локоть, - допрыгался, да?
Да, это был Александр, неисправимый шутник нашей станции. Наверное, он изрядно испугался, когда обернулся и увидел меня, вылезающего из недр второго реактора. Я даже не ожидал такой бурной реакции. На какой-то момент мне показалось, что его крики пройдут через всю Луну, удивив сейсмологов и попутно породив пару легенд о Том, Кто Кричит в Полноземлие.
Старый реактор сыграл шутку, щедро обсыпав меня после падения мельчайшей пылью из графитовой кладки стенок. Белый пластик скафандра стал похож на чёрный бархат. Пришлось надолго задержаться в дезактивационном душе, так что домой я вернулся только после полуночи по среднелунному времени.