Аннотация: Случилось наконец то, что я так долго пытался осуществить...
"ПЕХОТИНЕЦ"
Вступление.
Дрожит земля. Пыль стоит столбом. Воздух содрогается и вибрирует от низких и ритмичных ударов огромных боевых барабанов. Все живое спешит убраться с дороги. Суслики и полевые мыши закапываются поглубже в свои норки, наивно пологая что "их дом - это их крепость". Зайцы, выпучив наполненные ужасом, косые глаза, лошадиным галопом мчаться в сторону леса, из которого заблаговременно ретировались все мелкие и крупные хищники и травоядные. Даже птицы, напуганные надвигающейся угрозой, наплевав на строгий график миграции, дружными стаями помчались на юг раньше срока. Только воронам раздолье. Кружат они в великом множестве над извивающейся в конвульсиях ужаса степью, и жадно облизываться в предвкушении предстоящего пира.
Дрожит земля. Гремят барабаны. Плывут в сером от пыли небе грозные боевые знамена, блестят золотым блеском под тусклым светом солнца хищные навершия стягов. И наполняется вольный степной ветер вонью смолы, стали и пота тысяч закованных в броню человеческих тел. Чудовищной, серой, мрачно поблескивающей рекой течет из-за горизонта объединенная армия Восточных Империй и Королевств. Ощетинившись шипами и пиками, гремя доспехами и щитами, высекая подковами искры из камней, гордо вскинув в небо свои черные с желтым знамена, гордо и величественно шествует Имперская панцирная кавалерия. Плотно сомкнув походный строй, бесчисленными колонами движется запакованная в кожу и метал Королевская пехота. Легкой рысцой, с трепещущими за спинами изумрудно зелеными плащами, скачут облаченные в меховые шапки баронские лучники. С громким грохотом и скрипом прыгают на кочках и ухабах, полчища баллист и катапульт. Лениво ползут бескрайние вереницы повозок с амуницией и припасами. Сотрясая землю копытами и воздух ревом, с удивительной для их веса скоростью, шагают покрытые толстыми пластинами железа огромные боевые буйволы, натренированные на снос вражьих ворот и прорыв плотных рядов противника. Восседающие на их спинах наездники громко трубят в длинные бронзовые трубы, возвещая мир о своей неизбежной победе. Тихо шурша чешуей, скользят над пожухлой осенней травой, погоняемые своими маленькими сухощавыми наездниками, гигантские штурмовые ящеры, умеющие легко и быстро забираться на огромные каменные стены самых неприступных крепостей и давать там волю свои острым, длинным когтям и кривым, покрытым заразной слюной зубам. Многочисленные, вооруженные до зубов дружины наемников в самом разнообразном одеянии и доспехах в вразвалочку шагают между стройными рядами и колонными, обсуждая перспективы предстоящих актов мародерства и подшучивая над испуганно семенящими новобранцами. Одетые в мешковатые, серые робы, торопливо идут несколько сотен боевых монахов, увешанные с ног до головы различными походными сумками и мешочками, в которых звенят склянки с целебными отварами и вянут пучки собранных по пути целебных трав. Копейщики, мечники, рыцари, оруженосцы, арбалетчики, артиллеристы, осадные инженеры. Отряды, полки, сотни, дружины, легионы. Каждый в этой смертоносной лавине обучен убивать. Все что несет эта лавина с собой - предназначено для убийства. Убийства таких же людей. Убийства тех кто думает по-другому, тех кто не согласен, тех кто находиться на той стороне. Там враги, здесь свои. Так было всегда, так будет всегда.
Течет эта река по степи, течет не торопясь, давая врагу время посмотреть, увидеть, почувствовать ужас, ощутить безысходность, упасть на колени и закрыть руками уши, только бы не слышать этот страшный рокот, только бы не слышать этот страшный барабанный бой, который каждым ударом вбивает в сознание:
Смерть близко! Смерть пришла! Покорись! Не сопротивляйся! Смерть пришла!
Дрожит земля. Бежит все живое.
Все хотят жить. Никто не хочет умирать.
Течет эта река к своей цели. Цель эта всего лишь точка на карте. Одно из многих препятствий на пути на запад. Но не простой орешек эта цель, и много зубов придется об него сломать, прежде чем сломается он сам. А сломается он обязательно. Иначе не может и быть. Это всего лишь вопрос времени и количества жертв, которые придется принести во имя победы, которая будет всего лишь небольшим шагом на пути к главной цели - безграничному владению всем ?????.
И каждый чувствует, что это будет нелегкая и возможно очень долгая битва. И мысль эта крепнет с каждым шагом, который приближает объединенную Армию к черной громадине замка, который все растет и растет по мере приближения к нему. И почему-то уже не так уверено трубят наездники буйволов и не так грозно стучат барабаны, и стихают шутки и гаснут улыбки, и лица становятся все напряженнее и мрачнее. А за титаническими стенами крепости всё замерло. Всё готово для встречи последнего боя. И наполненные тревогой и тоской тысячи глаз, смотрят на надвигающуюся смерть. Смерть долгую и мучительную. Смерть от голода, болезней, огня, камня и стали. Все хотят жить.
А на востоке, завершив свой дневной обход, безразличное ко всему происходящему, медленно падает за горизонт солнце, заливая небо кроваво-красным сиянием, предвещающим скорое угасание многих тысяч жизней.
Глава I
Новобранец.
Меня зовут Вилсион Самерфен, хотя меня никогда и никто так не называл. Люди не любят длинных имен и пытаются все упростить и сократить, чтобы не напрягать память и не ломать язык над некоторыми труднопроизносимыми именами. Во всяком случае, это было принято в тех местах, где я вырос. Всю жизнь я откликался на сокращенный вариант своего имени - Вилс, и ничего против этого я не имею. Неделю назад мне исполнилось 28 лет. А всего три месяца назад, я наслаждался беззаботной мирной жизнью и об этой войне мог судить только по слухам и рассказам земляков на ней побывавших. Но таких было немного, в нашем тихом южном городке Хабмере.
Хабмер.
Их было немного до тех пор, пока в один прекрасный день в город прибыли вооруженные люди. Водрузив на центральной площади флаг с королевским гербом, и там же разбив несколько походных шатров, они немедленно начали свою деятельность, пообещав достойное вознаграждение, множество приключений и массу привилегий всем, кто согласиться присягнуть на верность Королю и вступить в доблестную Королевскую Армию. Для этого требовалось умение держать в руках хоть какое-нибудь оружие, и личная подпись в "Королевском приказе о приеме на службу всех нижеподписавшихся". Ораторское искусство королевских агитаторов, и восхитительный вид сияющих, богато инкрустированных золотом доспехов, дюжины рыцарей, важно дремлющих под сооруженным у фонтана навесом, сделали свое дело. Уже к вечеру наиболее отчаянные городские жители, поставив свою закорючку в королевском документе, примеряли новые кожаные доспехи, и старательно махали тупыми тренировочными мечами под зычные команды, угрюмого, косматого ветерана с тоской смотрящего на это жалкое зрелище. Городской люд, не привыкший к подобным вещам, собрался на площади, чтобы поглазеть на это зрелище и поддержать своих отважных земляков, решивших пополнить ряды Королевского войска.
Разумеется, я тоже не мог остаться в стороне и каждый день приходил в любимый уличный трактир "На площади", чтобы насладиться кружечкой пива и глядя на это представление, "посочувствовать" наивным дуракам, решившим, что "судьба их родной земли и жизнь Короля теперь в их руках, и любимый город может спать спокойно".
Меня никогда не прельщала военная служба, да и любое насилие и лишение свободы выбора я категорически не выносил. Недавно я осуществил свою мечту - купил небольшой магазинчик в центре города и теперь все мои мысли и поступки, были направлены на процветание моего бизнеса - торговли продуктами пчеловодства. Все мои предки занимались торговлей, и причем очень успешно. Если не считать некоторые неприятные исключения. В семье, как говориться не без урода. Мой папаша умудрился развалить все дело и растранжирить все состояние заработанное нашими предками. Мы тогда в столице жили, в Тадемсе. После чего папик пустился во все тяжкие и начал подворовывать и потихоньку спиваться. Маманя, не выдержав этого, забрала двух моих братишек (по каким критериям она выбирала кого с собой забрать я не знаю, но в итоге за бортом остался я) и бросив меня с папашей на произвол судьбы и уехала из города с каким-то шарлатаном-лекарем. Мне тогда было всего 12 лет, и неизвестно что бы из меня выросло под надзором такого родителя, если бы не случай. Мой горячо любимый папуля крупно проигрался в кости, и для того чтобы вернуть долг прирезал на "заказ", одного влиятельного человека в его же собственном доме, а за одно его жену и всех слуг и охрану находившихся в тот момент в этом злополучном особняке. Как это умудрился сделать мой безобидный и тщедушный папаня, я до сих пор не понимаю. Но видать сработал он все же плохо, одна из недорезанных кухарок, смогла выбраться из дома и размазывая кровь по мостовой доползти до поста городской стражи. Там она все детально рассказала, "кто", "когда", "кого" и даже "как этот негодяй выглядит".
В общем упекли моего кормильца в темницу, и через две недели отрубили башку. А меня, чтоб с голоду не подох, пристроили служкой на королевскую пасеку. Там я и набрался мудрости по всем пчелиным вопросам. Нельзя сказать, что мне плохо жилось. Кормили меня отлично, работа была не трудной, а к укусам здоровенных, мохнатых пчел я быстро привык. С каждым годом моей работы я становился все свободнее в своих действиях. А после того как мне исполнилось 15, я даже стал получать небольшое жалование и получил отдельную комнату. В 22 года, после несчастного случая , когда утонул управляющий королевской пасекой, добрейший господин Музанда, (для меня этот случай разумеется был счастливый, потому как потонул Музанда капитально, то есть вместе с двумя своими сынками, которые давно метили на батькино место, и другими ценными кадрами пасеки, да еще прихватили на дно весь мед и воск, который он доставлял во дворец.) Госпожа Музанда из - за этого стала страдать сильным душевным расстройством и поэтому автоматически я стал самым подходящим кандидатом на роль управляющего. С помощью угроз и шантажа заставив своего единственного конкурента, двоюродного племянника Музанды - Кизара Стонверта отказаться от всех притязаний на пост я отправился во дворец где, были улажены последние формальности и я с огромным удовольствием приступил к исполнению своих обязанностей.
Но Кизар тоже оказался не лыком шит, и подключив своих многочисленных родственников служивших при дворе, начал методично и неумолимо выживать меня с заслуженной должности. Поняв, что мне с такой конкуренцией не справиться (а понятие это пришло после, того как мне здорово надавали по морде в городском парке, (якобы случайный налет грабителей)), я намекнул Кизару, что за небольшую сумму покину столь дорогую для его сердца должность. Кизар был человеком мирным и не злопамятным и с радостью принял моё предложение. Я, разумеется, не сказал, что к его небольшой сумме, я присовокупил очень даже приличную сумму, найденную мной в рабочем кабинете господина Музанды, в его личном тайнике.
Через неделю я был абсолютно свободным человеком. Более того - состоятельным человеком. Пробездельничав пару, недель и вкусив все радости безмятежной, жизни я понял, что пора бы и делом заняться. Вот тут и заговорил в моей душе голос предков, который сказал мне - "Парень, твое дело это торговля!". А раз я собаку съел в пчелином деле, то и отталкиваться я решил от этого.
В Тадемсе ловить было нечего. Здесь все места под солнцем были уже заняты, да и земля стоила слишком дорого, и пришлось мне, вооружившись картой торговых маршрутов Дагорона, выбирать новое место жительство. Внимание мое привлек чудный городок, находящийся всего в нескольких днях пути на юг от Тадемса. Этот город отвечал всем моим требованиям. Он располагался на пересечение крупных торговых путей идущих с юга в столицу. Пчеловодство там было практически не развито и это вселяло некоторые надежды. Собрав свое скромное имущество, я отправился в Хабмер.
Я сразу влюбился в этот город. Едва я миновал городские ворота, и ступил на его чистые, выложенные темно-желтым, полированным камнем мостовые, как этот город забрал у меня частичку сердца, и нагло заявил, что никогда ее не вернет. Город притаился в холмистой долине, которая была окружена полукольцом скальной гряды. Возможно, именно эта изоляция способствовала изумительным, климатическим условиям в долине. С юга, запада и севера город окружали зеленые холмы, покрытые редкими хвойными рощами, а на востоке плескалось ласковое Солнечное море. В рощах весело звенели небольшие ручейки и радостно щебетали невидимые птахи. По периметру Хабмер был окружен забором, высотой в человеческий рост, сложенным из светлого камня, песочного цвета. Большая часть этого забора была покрыта густыми зарослями дикого винограда. Рядом с городским портом, раскинулся чудный пляж, усыпанный золотистым песком, который лениво лизали лазурные волны Солнечного моря. В городе было множество больших и маленьких площадей, на которых приютились уютные уличные трактиры и харчевни. Практически на каждой площади переливались цветными брызгами радуги, фонтаны украшенные восхитительными скульптурами. Город по свои размерам, уступал Тадемсу самую малость, но плотность населения, здесь была заметно ниже. Вьючным животным и лошадям, въезд во многие части города был запрещен. Популярностью пользовались транспортные средства приводимые в движение человеческой силой.
Но как, оказалось, обзавестись, своей собственностью, да тем более в центре города, не совсем просто. Для начала мне пришлось отвалить немалую сумму, только для того чтобы стать гражданином города. Был еще один альтернативный вариант, а именно: мне необходимо было жениться на местной уроженке и проработать на благо города не менее семи лет. Этот вариант, показался мне тошнотворно долгим и нудным, и я пошел по короткому, но болезненному, в финансовом отношении, пути. Купив скромный двухэтажный домик, на одной из центральных улиц, я переоборудовал первый этаж дома в лавку, а сам поселился на втором этаже. Приведя свой главный офис в божеский вид, я потратил еще не мало времени и средств на: покупку земельного участка за городом, приобретение ульев, необходимого инвентаря и элитных пород пчел. К счастью все это я успел сделать до наступления весны. И уже ближе к лету мои мохнатые труженицы собрали свой первый урожай.
Это было самое замечательное лето моей жизни. Пасека приносила обильнейший урожай. Торговля процветала. И я даже раскошелился на пару работников, для своей пасеки.
Вот к концу этого замечательного лета и прибыли в Хабмер, господа королевские вербовщики. Будь они трижды неладны.