Что-то рушится? Нет, кажется все на месте. Просто кто-то уронил поднос. Пустой металлический поднос. Алекс? Кажется Алекс. Откуда тут Алекс?
Иван попробовал пошевелиться. У него получилось, хотя тело вздрагивало, а видеть мешали слезы.
- Блин! - закричал Семен. - Это не возможно!
А откуда Семен? Иван разжал кисти рук и с шумом выдохнул. Ну, да, Алекс, Люба, какие-то люди; все верно, они же у Алекса, а перед этим была странная процедура. В печь что-то кинули, брызнули, произошла вспышка и...
Очень захотелось зевнуть. Может быть, еще нельзя? Ведь были какие-то странные инструкции. Королева Иллис просила внимательно смотреть на пламя. И что-то еще.. Что?
- Нет! Нет, так не бывает, блин! - не успокаивался Семен. - Это все какое-то колдовство. Меч был заколдован. Реально кем-то из этих волосатых инквизиторов. Что бы у такого мастера сломался меч? Да у него тростинка проткнет танк, ясно? Вы поняли? Я не пафосный человек, и не люблю всех этих слов, но..., - Семен сглотнул и вдруг удивленно и растерянно прохрипел, - А вообще, что это только что было?
Вопрос повис в воздухе. Который был напоен чем-то очень знакомым. Это знакомое входило в ноздри, щекотало внутри, словно аромат какой-то изумительной пищи, коптящейся на огне. И от этого щекотания почему-то вспоминались редкие в жизни Ивана попытки заниматься спортом: пробежки перед школой, накачивание мышц в секции легкой атлетики. Это был запах действия. Которое, правда, произошло не с ним. Наверное, то, что брызнули.
Брызнули, и королева Иллис попросила не прерываться! А он , точнее они, прервались...
- Будет дано восприятие, - сказала она. Извлекла из своей коробочки что-то похожее на пилюлю, произнесла три раза длинный гласный звук, чем-то немного напоминавший звук "у", и кинул эту пилюлю в огонь. А Эйзя капнул накончик своего кинжала что-то тягучее, поднес к огню...
- Будет сияние, - успел предупредить он.
А кто-то, кажется Алекс, еще добавил, что это будет похоже на фильм. Фильм, который снится....
- Кошмар..., - произнесла Люба.
Никто это не опроверг. Сергей, Семен, Мария Петровна и все остальные смотрели друг на друга с удивлением и растерянностью. Судя по выражению их лиц, со всеми ими было примерно одно и тоже.
- Это был гипноз? - зачем-то спросил Иван.
- Очень похоже на галлюцинацию, - задумалась Люба. И посмотрела на него лицом врача, который обдумывает какой-то страшный диагноз. - Но если мы видели, если мы пережили одно и то же....
- Тысяча пираний и один кит! - вмешался Дук.
И Иван вздрогнул.
- Что б меня увлек на дно гигантский спрут, и что бы я там гнил! Ваше Величество, восприятие получилось великолепным, - капитан встал и галантно поклонился королеве. - Это шедевр! Не напечатлено ничего лишнего. Простите, что говорю это один от имени всех, но я вижу, многие из нашей сегодняшней компании не сталкивались с подобными вещами, и им сложно это оценить. Но ничего, сейчас я все объясню. Я расскажу, что это за коммуникация.
- Да уж расскажите, - попросила Люба.
Дук подошел к печке, достал откуда-то из кармана небольшой круглый камешек.
- Есть страны, где моряки делают нечто подобное, - заявил он, гордо демонстрируя камень - Видите? Это подарок Эльгента Рваного. Тот, кто бросит его, то есть камень, в огонь и будет внимательно смотреть на языки пламени, узнает все рифы, в районе бухты Фролаппа. А их там тысячи! Он сможет мысленно пройти через бухту. Один раз, два - сколько надо! Похожую коммуникацию делали сейчас мы, - и капитан провел рукой, на ладони которой лежал камешек перед их обалдевшими лицами.
- Коммуникация, блин, - покачал головой Семен.
- Да, именно, - ответил капитан, - Конечно, у вас есть другие коммуникации. Они передают звук речь и изображение, я у ваших морских пограничников видел. Но, послушайте старину Дука! Такие способы обмена, может быть, развивают мышление, фантазию, может быть, чувство прекрасного. Но, двенадцать скатов и три кита, согласитесь, они требует времени! Я не говорю об инструментах, которых у нас, как и во многих местах мира, просто нет. Поэтому, господа, я часто использую такие вот памятные камни, или жидкости. Что бы прочувствовать их память, эти вещи кидают в огонь или дым, - а эти явления есть везде, то есть, почти везде, - и, созерцая их, входят в восприятие. Так намного быстрее. Мысль быстрее чувственного восприятия, три тысячи пираний и один дракон!
- Верное объяснение, - согласилась королева Иллис, и величественно покосилась на доблестного капитана. - Когда восприятие заканчивается и осознается, вы без ущерба для собственного времени возвращаетесь в себя.
- Без ущерба...? - забеспокоился Сергей. - Возвращаемся... А сколько нас не было?
- Я засек, несколько секунд, - без выражения произнес Алекс.
- Разрыв сознания, провал бытия! - зашептал Сергей, но как-то неожиданно прикусил губу и замолк.
- С вашего позволения, м-м-м..., - воспользовался паузой лорд Эйзя, - Я поясню еще. Камень дольше напечатлять, в него лучше входят конкретные знания: цифры, карты, рецепты. Зато его можно использовать много раз, а жидкость или, как в данном случае, пилюлю - один. Нам нужно было перенести много очень разной информации, поэтому мы сделали таблетки и жидкость. Они несут силы стебля фунилуса, поэтому такие же силы нужно было принять внутрь, что бы получить резонанс.
- Резонанс..., - повторил Родион. Таким тоном что Мария Петровна кинулась его успокаивать.
Она встала, подошла к нему, и начала гладить по голове. Большой непутевой голове, которая для нее, наверное, всегда, будет головой ребенка.
- Родичек, ты же умный, ты же в школе по физике четверку имел, - тихо стала говорить ему она. - Вспомни, что такое резонанс.
- Это когда совпадают частоты колебаний, - подсказала Анжелина. - Совпадают, и от этого возникает их многократное усиление.
- Усиление..., - повторил Родион.
- Ну да, умница, - сказала Мария Петровна. - Вот выпьем еще фунилуса и будем все сильные, сильные.
*
Стебель выглядел как засушенная конечность космического пришельца. Твердый, морщинистый. Равномерно расположенные по длине складки напоминали мышцы живого существа, которые кто-то долго и тщательно высушивал, - в общем, вид был зловещий и неаппетитный. И, подумать только, экстракт этого стебля дает такой аппетитный запах!
- Вы хотя бы знаете, какой это тип, какая концентрация? - строго спросила Люба.
- Один палец на сто грамм спирта, - ответила королева Иллис и убрала стебель обратно в свою муфту.
- Палец..., - с ужасом проговорил Максим, побледнел и посмотрел на свои руки.
Королева Иллис, бывшая принцесса... Иван набрался смелости и посмотрел ей в глаза. Там в этом ужасном ведении, где все рушится, и все, что бы ты не делал, неумолимо ведет к смерти и хаосу, - там она была моложе, еще совсем девочка. Или... Теперь эти глаза смотрели с любопытством и какой-то потусторонней улыбкой. Улыбкой сильного и уверенного в себе человека. Как сложно принять, что эти коммуникации, все эти видения - часть ее памяти, ее опыта. Как это странно, что она такая красивая, величественная и ослепительная снаружи живет с таким грузом внутри. Впрочем, о чем это говорит? Только о том, что он, Иван, плохо знает людей. Которые, видимо, всегда выглядят не так, как кажется им самим.
- Вот эта гадость?! - отпрянул от места, где лежал страшный стебель Родион. Затем поднял взгляд на королеву и отпрянул еще сильнее.
- А я сразу понял, - радостно возвестил Роман, - Я как увидел, сразу понял. Эта штука должна вставлять.
- И, судя по виду, не по-детски, - закивал Семен.
- Ой, а мне прямо аж в голову ударило, - призналась Мария Петровна. - А, когда они цветут, они такие пушистые, словно заплесневели все, да? - спросила она королеву Иллис.
И та ободряюще улыбнулась ей в ответ и кивнула.
- Вы знаете, что это такое? - удивилась Люба.
- Нет, - сокрушенно ответила бабушка. - Но, у Григория Васильевича, царство ему небесное, они на окне росли, в длинных таких деревянных ящиках. Наверное, потому что на огороде зимой вымерзают. Мы их в войну, помню, вместо чая заваривали. Ну, немного подсушив. Тогда так вкусно казалось! А вы... ваши величества их часом не пересушили? Во, какие, твердые-то.
- Нам сушили их в специальной форме, - лицо Королевы было серьезным. - Дело в том, что если сушат для коммуникаций, главное - форма. Так говорят жрецы Великого Наму. Степень влажности влияет только на срок хранения, - и она повернула свое серьезное лицо к остальным. - Вам не нужно ни в чем сомневаться. Все было сделано в точном соответствии с ритуалом.
- И получилось! - обрадовался Роман. - Я так заторчал, так заторчал!
- Well... Значит, это наркотическое вещество, которое смещает сознание? - строго спросила Люба?
- Ладно тебе мать, наше сознание уже так сместило, так сместило..., - заморщило Семена.
- И вы.. вы дали вдыхать всем нам вдыхать его испарения? И ребенку?
Ивану показалось, что сейчас будет совершенно бессмысленный в такой ситуации скандал, и он тихо попросил Любу:
- Может быть не надо?
- И..., - сверкнула глазами Люба, - И не предупредили!?
Нет, сейчас все-таки начнется, понял Иван. И подумал: "Как глупо. Он боится скандала не меньше чем воинов таинственного четвертого короля". Но Люба посмотрела в печь, неожиданно смолкала и, подперев голову кулаком, уставилась в огонь. Словно там было что-то необычное.
*
На самом деле, Люба почувствовала, что готова взбеситься по-настоящему. Но Алекс предусмотрительно вышел куда-то в кладовку, а начинать выяснять ситуацию без него было неправильно.
Нет, не спеши, приказала себе Люба и оглядела комнату. Да, за всем этим маразмом несомненно скрывается какой-то малопонятный трюк, многоходовая комбинация, и все они сговорились, что бы таким сложным способом разыграть ее. А что же еще? Такие вещи как раз в духе Алекса, разве что все как-то затянулось, и сама идея этого мероприятия выглядит невразумительно.
Впрочем, так ли уж все невразумительно? Алекс, и она это очень хорошо помнит, занимался опытами с собственным сознанием. Тогда это казалось ей самодеятельностью, чем-то похожим на простое, хотя и несколько экстремальное любопытство, но, - чем черт не шутит, - он вполне мог набрести на какой-нибудь интересный феномен. Тем более, что его бывший собутыльник Василич когда-то занимался этим профессионально, и у него, видимо, был доступ к серьезным наработкам.
Как же ей это сразу не пришло это в голову? Ведь если это так, Алекс, один из тех, кто в этой области сейчас может стоять на первых рубежах. Почему она о нем забыла, когда составляла список? Странно. Одно то, что он, как бывший архитектор, еще десять лет назад пытался объяснить ей, как обычное пространство может менять форму человеческого сознания, свидетельствует о многом. Ведь он тогда говорил почти слово в слово то, что содержится в закрытом отчете Кристофа, который она читала перед отъездом.
Правда, Алекс не знает, каким проектом она занимается последний год, ведь они давно не общались. Но как знать, может быть, ей поручили этот проект благодаря тому, что она в свое время узнала от него? Ужас, какой-то провал сознания. Хотя тут вообще область очень странных вещей.
А если Алекс узнал на кого она работает? Хотя название он и так знает. Тогда что мешает ему предполагать, что этот голливудский концерн давно занимается подобными вещами? Даже странно, если бы не занимался, ведь это витает в воздухе. Что ж, выходит все это действительно неспроста?
Да, технически такое, наверное, реально. Новая технология, восприятие неизвестным науке чувством. И огонь тут вполне подходит, это та же плазма. Есть гипотеза, что, если навести на нее соответствующее излучение, можно получить интересный эффект. Но в печке?
Хорошо. Это не печка, а что-то хорошо замаскированное под печку. Тогда все выстраивается. И они с ее помощью уже что-то сняли. Этакое новое "Прибытие поезда" братьев Алекса Семена и Ивана. А, почему нет? Поскольку это технология чистого fantasy, они и сняли что-то в этом роде. Распределили роли, как ее дурачить; главную, понятное дело, исполнила Настя, все остальные присоединились по дороге или ждали здесь. Поэтому тут и Семен - он продюсер, и Иван - он пишет музыку. Ну а Алекс не только раскопал нужную технологию, но и накатал такой вот заумный сценарий и, может быть, даже собрался попробовать себя в качестве режиссера. Но зачем? Почему не сказать ей прямо? А, самое противное, ей дали вдыхать какой-то сомнительный препарат. Но, она им теперь покажет! Впрочем, это пока они собираются что-то показать ей. Что ж, посмотрим. Пусть только снова наладят свои камни и жидкости.
Люба посмотрела на возбужденные и сосредоточенные лица вокруг. Интересно, где они взяли таких актеров? Этот вальяжный раненый лорд, в лордстве которого сложно усомниться; его подруга Королева Иллис; одновременно галантный и грубый одноглазый капитан. Они все неплохо играют, очень даже неплохо. Если она, конечно, воспринимает их без искажений.
Ну ладно, погодите у меня! Ей только нужно немного подумать. Совсем немного, решила Люба, вздохнула и, буркнув, что хочет покурить, выскользнула в прихожую. Ничего подозрительного; если она купилась на все это, то вполне естественно, если она от волнения закурит. Кстати, курение может понизить интенсивность воздействия той гадости, которой ее обработали. Или наоборот - усилить. Ведь никто из них почему-то не курит. Но неужели Алекс такой болван? Он же понимает, как все это действует. Тут не только сигарета - слово, не так оброненный взгляд - все это может вызвать серьезные последствия. Кроме того, такие вещи действуют очень индивидуально. Или он сделал какое-то серьезное открытие?
Видимо, сделал. Люба вздохнула и закрыла за собой дверь. Конечно, он не идиот, и если они разработали такую странную технологию, ее не возможно будет удержать. Можно только управлять всем этим, тут он прав. И вышел точно в цель, точно к тем, кто владеет ресурсами что бы раскрутить это с наибольшим эффектом. Нет, Алекс умен, очень умен.
Курить, на самом деле, совершенно не хотелось. К тому же в прихожей было холодно, и платок, в который она куталась все это время, здесь уже не спасал. И еще, казалось, что на улице под чьими-то ногами скрепит снег, так, словно кто-то подходит все ближе и ближе. Глюки проклятые! начала сердиться Люба и приоткрыла дверь в комнату, надеясь, что оттуда придет теплый воздух. Но в этот момент, почти синхронно кто-то осторожно открыл дверь снаружи.
- Господи..., - тихо проговорила Люба. Таким страшным голосом, что в комнате у нее за спиной все смолкли.
Перед ней, в тусклом свете, падающем из комнаты, стоял Художник, изображенный на том самом портрете, который ей подарил Алекс. Собственной персоной.
- Добрый вечер, - поклонился Космический Живописец. - Добрый вечер. Вы, если я не забыл, Люба? Хотя, вы можете меня и не помнить. Простите, пожалуйста, мне нужен Алекс, то есть, Саша Бродбаум, - вежливо произнес он. Легкое облачко пара вылетело у него изо рта и ушло под потолок.
*
- Что это было? - спросил Мызарь. Он застыл, слившись со стеной сарая, совершенно неотличимый от нее ни по цвету ни по фактуре. И только губы его шевелились, словно они выступали прямо из этой стены.
- Теперь поняли? - ответил ему голос откуда-то из-за поленницы. - Поняли, как оно бывает? А так и бывает. Я знал ребят, они могли все. Им поручали невыполнимое, и они только ухмылялись. Но однажды им приказали зачистить одно простое место. Они готовились, они всегда тщательно готовились. Как в последний раз. И они были очень хитры и умны, поэтому предусмотрели все. Отличные ребята, высшая степень неуязвимости. Но когда они обложили то место и пошли внутрь, там сидел такой вот дед. Говорят, он даже не приподнялся со стула... Так что такая наша доля. Каким бы ты ни был, а встретишь такого, и пой песни. Вот так вот!
- И чо, теперь? - отчаянно прошипел Здоровый, - Что теперь? Не крути! Теперь все? Все, да?
- Дурак, - ответили ему. - С тобой уже и так давно все.
Здоровый медленно осел на корточки и начал в страхе смотреть по сторонам.
- Все..., - протянул он. - Конец.
- Ладно не крутись, - тот же голос звучал теперь менее зло. - Не крутись, Наш уже почти здесь.
*
- Здравствуйте.
Иван обернулся к двери, зажмурился, снова открыл глаза и решил, что сходит с ума. Он узнал это лицо. Сразу. Вот только сознание, словно ослепленное этим узнаванием, отказывалось верить, что это - на самом деле.
- Извините, я вижу, помешал. Я, право, ненадолго.
Кажется, все застыли в немом изумлении. И на фоне этого изумления бледное лицо Любы, державшейся за косяк входной двери, тусклая лампочка, неожиданно загоревшаяся неровным светом. Ужас! Но Люба права, и если он тоже не будет держаться хотя бы вот за тот за угол стола, пол совсем уйдет из под ног.
- Елы-палы..., - прохрипел Семен. - Что это значит?
А Настя пристально посмотрела на гостя и робко поздоровалась с ним за всех. Да, конечно! Она не понимает, она уже не застала его живым.
- М-м, да, рад вас видеть. А, собственно, Саша... или Алекс, он дома? - вошедший расстегнул старомодное пальто и отряхивал от снега ботинки на толстой подошве.
- Он там, в сарае, с генератором, - сообщил Сергей. Судя по его реакции, он еще не понимал до конца, что произошло, но уже о многом догадался. Да нет, он давно обо всем догадался...
- Вы раздевайтесь, садитесь, сейчас угостим вас кофе..., - сказала Настя.
Узнать, что происходит, из кухни выглянула Анжелина.
- Мамочки! - пискнула она.
Сзади нее послышался грохот - Мария Петровна выронила из рук какую-то посуду.
- Маша, - пришедший остановился на полпути к вешалке с уже снятым пальто в руках и улыбнулся, - Очень рад тебя видеть.
- И я, - выдохнула она, и то ли кивнула, тот ли поклонилась. Ивану показалось, что она вот, вот упадет в обморок, но Мария Петровна перекрестилась, и ее неподвижный взгляд стал грустным и любящим.
И в этот момент из коридора возник Алекс.
- Василич!? - радостно выпалил он, как ни в чем не бывало, - Ого, Василич! Не фига себе! Привет, давай, давай заходи!
И устремился в его сторону.
- Ну, ты даешь, Василич! - продолжал искренне выдавать он, встряхивая его руку, словно делал это за всех них, - Классно! Не ожидал! Спорю, что половину из нас ты сделал заиками, - и, обернувшись к столу, объяснил. - Это Григорий Василич. Он когда-то жил в этом месте очень долго. Для тех, кто его не знает: очень классный и замечательный человек. Василич, смотри, это Семен, ну Красный. Помнишь? Это Люба. Смотри, какая она теперь стильная женщина, да? А это узнаешь? - Ванька!
Иван отпрянул от тыкнутого в него пальца, как от выстрела, но не смог не улыбнуться. Потому что Василич был рад их видеть. Действительно рад. Нормальный, живой Василич. Под старомодным пальто которого, скрывались стильный свитер и дорогие джинсы из толстого вельвета. Он протянул руку Семену, Родиону, ему, Ивану. Теплую, пусть по-стариковски сморщенную, но крепкую руку. И у Ивана вырвалось, словно этими словами он хотел загладить перед ним свою вину, вину за то, что не сразу обрадовался, не сразу улыбнулся:
- А говорили, вы умерли, - слова вылетели из него, и все испортили. Они словно сковали все вокруг противным едким ужасом. Но ведь он не хотел! Он хотел сказать совсем не это, но оживление, та жизнь, которая возникла из речей Алекса, стала неумолимо таять.
- А что, для усопших дискриминация? - серьезно спросил Василич.
- Да нет, - начал оправдываться Иван. Кажется, жизнь начинала кружиться снова.
- А ты, старый, пользуйся моментом, - пошутил Семен. Совсем не подходящим для шутки голосом. - Спроси его, что на том свете?
- Сем! - Алекс возвел очи к потолку, отошел в сторону, наткнулся на Марию Петровну и усадил ее за стол. - Сем, и ты Вань. Ну что за юмор, я не понимаю? Но вообще ты Вань прав. И ты Сем, ты совсем прав, надо давно было кое-что сказать. Но как-то не было момента.
Алекс вздохнул, посмотрел на Василича.
- А может, ты скажешь? - с надеждой предположил он.
- Ты еще мне тут пресс-конференцию устрой, - хитро сощурился Василич. - Я ведь на дымок к вам пришел. Вижу над трубой поднимается, странный такой. Очень странный. Так что дайте сперва освоиться, разобраться, а там, будет время, поговорим.
- Да, я, чего-то совсем ничего не понимаю, - сказала Настя, - Но, мне кажется, человеку надо отдохнуть. Вы ведь, наверное, шли пешком?
Тогда Алекс вздохнул, сделал какой-то неопределенный жест руками и взял слово.
- Ребят, послушайте, внимательно послушайте. Вот мы сидим тут с вытянутыми рожами, ищем объяснения, и совсем не осознаем глубины и пафоса момента, - заявил он. - Потому что на самом деле все сложилась офигительно интересно. У нас прекрасные, редкие, очень редкие гости, мы можем общаться с таким классным человеком, как Василич. Который пришел к нам на всякий случай, что бы мы тут не наделали глупостей. Да, Василич?
- Но мы вроде и не наделали... Но суть не в этом. Подумайте, где и когда это еще будет возможно? Ну да, понимаю, все мы слегка обалдели от такого головокружительного вечера, но сейчас! Сейчас, господа-приятели, начинается удивительно интересная ночь. Никто этого не ожидал, но давайте примем это, как подарок. Вы же все уже поняли. Слои мира перемешались. Потом это пройдет, очень быстро закончиться, но сейчас, когда мы поставлены среди всего этого, когда бытие не замкнуто, ну не парьтесь вы, пользуйтесь, впитывайте!
Иван улыбнулся. Ему показалось Алекс наконец сказал что-то путное. Хотя и непонятное. Еще бы, теперь ему не отпереться. Теперь, когда с ними Василич, когда среди них человек, который точно отошел в иной мир, делать вид что все нормально, совсем глупо. Впрочем, никто из них не видел Василича мертвым и не знает, где он похоронен. Но... Иван посмотрел на старинного друга Алекса, стараясь быть как можно более внимательным и беспристрастным. Все-таки он неуловимым образом отличался от Любы или того же Алекса, который подтаскивает ему стул. И этот Лорд, королева Иллис, Капитан - все они тоже. Не так, как Василич, но отличались.
Или... или он просто себя в том убедил?
Вопросы пенились внутри сознания и пытались растащить его на части. Легко сказать, не парьтесь, если тебе все понятно. Иван покрутил по блюдцу пустой чашкой, словно собирался гадать на кофейной гуще.
- Послушай, но если не париться, не спрашивать, о чем тогда говорить? О погоде? - спросил он.
- Опять говорить? - испугался Максим. - Может продолжим... Ну это, коммуникацию, погружение? Это же круче любого фильма!
- Давайте, давайте, - поддержал эту идею Рома. - Сейчас приготовимся: разольем, разложим. А? Ведь на самом интересном месте...
- Ну да, у нас тут проводится экскурсия в иные края, - пояснил Алекс Василичу. - Простите, не представил, их величество Королева Нижней Излонии Иллис и Лорд Эйзя Продвинутый, хозяин Веенгельских холмов, регент короля Эйнвика Одинокого, - показал он на коронованных особ, - А так же известный мореплаватель Капитан Дук. Они дали нам возможность для ее осуществления. Они рассказывают, точнее показывают, то есть погружают нас в себя.
Василич внимательно посмотрел на представленных ему лиц. Те молча наблюдали появление Василича и, когда Алекс представил их ему, сдержанно поклонились. Василич внимательно поклонился им и перевел взгляд на остальных.
- Ну, да, ясно, - сказал он, поведя носом. - Я видел, многое, что поднималось из трубы. Мне говорили, что в Нижней и Верхней Излонии творится что-то в этом духе, и еще хуже... Значит вы оттуда?
Лорд Эйзя сдержанно кивнул за всех. Тогда Василич перевел взгляд на Алекса и заключил,
- Любопытно. Очень любопытно. Понимаешь, Саш, - он еще раз грустно осмотрел всю компанию. - Ты понимаешь, этого-то я и опасался, - выдохнул он, и, наконец, сел на предложенный стул. - Это, как говорят теперь у вас, форс мажор.
*
- Что-то не так? - тихо спросил Иван.
Василич казался ему каким-то озабоченным и встревоженным. Как доктор, обнаруживший у пациента симптомы страшного необратимого процесса. И теперь думающего, что же делать.
- А что так? - пессимистично проскрипел Родион. У Родиона наоборот был какой-то вконец осоловелый взгляд. Взгляд человека, отчаявшегося понять, что с ним, где он и кто он. И забившего на это.
- Знаешь, - подал голос Сергей, и в его голосе по-прежнему звучала какая-то потусторонняя интонация. - Наверное, и должно быть именно так. Я читал об этом. Сначала мы не должны ничего понимать, потому что первое время после смерти тебе кажется, что ты жив. Но пока не привык ты..., - Сергей впился взглядом в Василича и докончил на тон выше, - ты видишь все в образах Земной жизни.
Василич слабо улыбнулся.
- Это он о чем? - испуганно спросил Максим.
- Ты чего своим заумным пессимизмом парня пугаешь? - строго спросил Семен. - Старый, ты давай туман не наводи, а? Все классно. Мы присутствуем на презентации новой каминно-печной технологии! И, знаешь, меня это цепляет.
- Новой? - улыбнулся Василич.
И Иван вдруг успокоился. Точно, сейчас Василич им все и объяснит. Для того он, видимо, и пришел. Или...
Ивана вдруг пронзила неожиданная мысль. Эта мысль, вычитанная им когда-то давно в какой-то философской книге, шептала ему, что на самом деле ничего этого нет. Нет ни Василича, ни Алекса, ни Семена, ни этих пришельцев. Есть только игра его сознания, а все они - всего лишь образы, каждый из которых символизирует для него что-то важное. Алекс - сильное и активное, Семен - непутевое, но талантливое, женщины во главе с Любой - его половые влечения, Максим - детство, Роман - спонтанное подсознательное. Но вот, Василич, кто тогда он? Мудрость, рассудок? Или просто настойчивая потребность в ясности?
- Технология вовсе не нова, - начал оправдывать свое появление тот. - Ее использовали индейцы, и даже европейские моряки всего несколько сот лет назад. Только в сильно упрощенном виде. Вспомните, человек помещал голову в дым, а другой чувствовал то, что тот пытался мысленно ему передать. Помню, когда я был мальчишкой, мы так пробовали. И, между прочим, кое-что получалось.
- Особенно, если принять что-нибудь, - проговорила Люба и поджала губу.
- А если еще провал в измерениях..., - попробовал дополнить ее Сергей. - Или..., - он с надеждой посмотрел на Алекса, - А может это только клиническая смерть, а? Может, мы еще все оживем?
- Серег, - поморщился Алекс. - Серег, будь другом, замри на некоторое время со своими загробными идеями, а?
- Да, а то мы тут реально клинику получим, - поддержал его Семен.
Алекс расправил лицо, посмотрел на Василича.
- Ребят, попробую структурировать нашу мысль, - вздохнул он. - Таблетки, то есть пилюли, которые мы взрываем, имеют одно замечательное свойство. Представьте, что в тех местах, откуда прибыли наши гости, вся память хранится в неком общем банке. То есть, все, что они воспринимают в жизни, помнят не только лично они, но и некая область, поле, уровень. Эта как бы зеркало того, что с ними со всеми было. Что бы войти в чужие воспоминания, войти по своему желанию, нужно быть существом очень высокого уровня. И даже такой крутой личности придется во всем этом еще разбираться. Да, Василич?
Василич сделал неопределенный жест лицом.
- А что, разве у нас не так?
- Я вроде не о нас, - задумался на секунду Алекс. - Да, верно, у нас такое тоже возможно. Но суть, механизм того, что мы испытываем, в том, что автор воспоминаний может как бы взять нас с собой. Для этого и нужна такая вот вспышка, зацепление, резонанс. То есть, стебель, его аромат, делает нас способными к резонансу, а пилюля дает образ, с помощью которого вы цепляетесь к конкретным кускам этой области-памяти. Так что тут, - Алекс развел руками, - нет ничего сверхъестественного.
- Ничего сверхъестественного?! - выпучил глаза Родион.
- Хорошо, а откуда тогда голос? - спросила Настя. - Я все время слышала голос, ну как бы за кадром кто-то комментировал.
- Ну да. Я, правда, не сказал бы что комментировал, - попробовал уточнить Семен. - Просто эти слова как бы рождают ситуацию. Со мной даже такое было, правда. В детстве. Можно, конечно считать меня полным уродом, но по радио передавали рассказ Горького, а я спал и мне все это снилось. Да так реально! Суперкио! Но я тогда не понял что к чему, а через неделю мы в школе проходили этот рассказ, и я его прочитал. Так у меня чуть крыша не уехала. Предствавьте, читаю и вспоминаю тот сон. С подробностями! Некоторых из них в рассказе, кстати, и не было. Хорошо, его снова по радио передали, и я голос чтеца узнал. Спасло от психушки. Такая флуктуация сознания...
Алекс почесал бороду и посмотрел на Василича.
- А, может быть, так, - задумался он, - Голосом ставится путь, что бы мы случайно не ушли в стороны, не отклонились.
- Не отклонились? - переспросил Иван. - А если..., - и в его голове сложилась страшная мысль, - А что, если мы... отклонимся?
Этот процесс представился ему как некая бездна или гигантская воронка во времени и в пространстве, которая может затянуть его сознание. И, наверное, давно бы затянула, если бы какие-то силы не удерживали его, не направляли, не помогали сохранять равновесие. И, с каждым новым шагом, эти нити казались все тоньше и тоньше.
- Я бы хотел посмотреть, как это происходит, - тихо сказал Василич. - Вы ведь это делаете с какой-то целью?
- Конечно! - обрадовался Максим. - Мы знакомимся.
- Знакомимся, хотим разобраться в себе и в мире, - дополнила королева Иллис.
- В мире? Каком мире? - простонал Родион. - Это же мир глюков, черт возьми...?
- Глюков? - вопросительно наклонила голову коронованная особа. - Мы исходим из того, что мир един, - вскинула бровь она. - И... вы должны знать, что даже там, откуда мы прибыли, черт его еще не взял. Не взял до конца.
- Вот как? - заинтересованно улыбнулся Василич. - Из того, что я воспринял, это не следует.
- Конечно, - кивнул лорд. - Но, вообще говоря, мы только начали.
- Тогда не обращайте на меня внимания, - скромно улыбнулся Василич.
И Настя кинулась наливать ему кофе.
Но тревога не отпускала. Поведение Василича, да и их всех остальных, показалось Ивану крайне легкомысленным. Он посмотрел на Любу. Кажется, она тоже чувствует что-то неладное, отметил он. Что ж, тогда надо собраться, сосредоточиться. Сконцентрироваться, в конце концов, не забывать про руки, не закрывать глаза. Что еще? Думать о дыхании? Точно, если он будет думать о дыхании, может быть.., это все его не возьмет.
Иван сел прямо и сделал вид, что отпивает глоток кофе. Который, к его удивлению, почти не остыл. И, вдыхая приятный аромат пара, исходящего от кружки, увидел, как лорд встал со своего места, взял очередную таблетку и грустно сказал,
- Сейчас настала очередь узнать кое-что обо мне.
Пока они усаживались, Иван снова посмотрел на Любу. Она кивнула ему в ответ, и, глядя на ее кивок, он чуть не пропустил момент, когда лорд открыл дверцу и кинул таблетку в камин.
- Надеюсь, вы помните, - сказал он, отходя от огня, - Мы остановились в том месте, когда у меня сломался меч.
И почти сразу за этими словами последовала вспышка, внутри которой чей-то голос сказал: "Тридцать шесть". И Иван "вспомнил".