А потом я скатился кубарем вниз и сразу стал заниматься делами.
Я принес воды, вымыл пол, приготовил поесть, вычистил углы и
сел ждать тебя.
Но ты где-то задерживался и поэтому я залез на крышу.
С крыши было видно далеко и много.
Дома, города, реки…Все это я увидел с крыши.
А ты не видел этого, потому-что тебя не было на крыше.
А если бы ты был на крыше, то ты мог бы тогда видеть это нарав-
не со мной.
Я сидел долго. Я начал волноваться и волосы мои стали дыбом.
Я соскочил вниз и затопил печь.
Печь разгорелась и я успокоился.
"Хорошо, что…" - задумался я, но запнулся, потому-что подумал
о том, что я не могу продолжить думать эту мысль и, понятное
дело, эта вторая ненужная мысль прервала нужную мне первую.
Я расстроился.
Но расстройство мое было наигранным и я прекратил паясничать.
"Нужно сидеть на улице пока не станет темно" - подумал я и
обрадовался тому, что смог додумать мысль до конца.
Я сидел возле дома слева от бочки с водой и пытался смотреть в
одну точку.
Но вместо этого я сводил и разводил глаза в разные стороны.
Это мне мешало.
Я встал пройтись что бы отвлечься.
Я обошел дом два раза и вот я снова здесь.
А тебя все нет.
"Странно…" - хотел подумать я, но не стал. Мало ли что…
День подходил к концу, наступал вечер.
Солнце красиво опускалось в море.
Как буд-то тонуло в нем, постепенно растворяясь в соленых,
чуть зеленоватых водах…
Но я, к сожалению, не мог видеть этого величественного зрелища,
так как моря здесь поблизости нет.
И тебя здесь тоже нет.
Я закурил.
Вдали раздался одинокий гудок паровоза.
В бочку с водой упал листок…
* * *
Спиральная колыбель прячется в пыльном углу темной комнаты. Через мутное стекло крохотного окна пробиваются слабые лучи дневного света. Они высвечивают четыре блеклые лужи-пятна на полу и делают видимыми крупицы вязкого воздуха окруженного четырьмя стенами, потолком, полом, да восемью углами.
Углы - это самые сумрачные места комнаты. В одном сумрак особенно густой и плотный. Там что-то затаилось, спряталось… Тихо…Воркующая тишина и крупицы пыли…сквозь плотную ткань воздуха…так далеко, какбуд-то в другом времени и с кем-то другим… Поблескивающие игрушки на тонких длинных веревочках…Чьи-то ловкие, заботливые пальцы …(чик! чик!)… Измельченные и высушенные лежат себе спокойно и посапывают во сне.
Спиральная колыбель бережно хранит их сон.
* * *
Желтое дерево разрывает голубую холодную дымку неба.
Призрачное покрывало падает сверху
Укрывает глаза, лицо и сгорает
Внутри вечерних осенних сумерек
Твердым шершавым булыжником
Который кинул кто-то, где-то в трещину небесного купола,
Словно храм вокруг и тишина.
Золото вьелось в небо.
Серебром отливает воздух.
Драгоценные камни в недрах.
Трещит не смазанная телега и трава, .
сожалея об этом, склоняется печально.
Листок падает с желтого дерева
и летит, летит…
Вот я вижу, зажглось окно огнем.
Оно-то мне и нужно!
Как хорошо это!
Спешу я туда.
А вот я вижу окраины города.
Слева от меня темная, спокойная ( какбуд-то мертвая ) река.
Из нее торчит скелет корабля.
Справа отвесная стена и шипы.
А впереди две сумрачные фигуры
шепчутся и чиркают спичками.
Уйду я отсюда. Здесь зябко.
Корабль этот когда-то плавал и
перевозил пассажиров…
Но чиркнула спичка и от него
остался один лишь скелет.
Как жаль его мне!
А две фигуры - это мне что-то
попало в глаз…
Река - это сон моего друга
Стена и шипы - это волны от корабля.
Город мы видели не раз на картинке
в моей чудесной книжке.
Как люблю я её!
Но вот драгоценные камни стали биться о булыжники
и отливать желтым.
Небо раззявило пасть и ржет.
Деревья потянули свои корявые пальцы к проходящим мимо
молодым женщинам.
А серебро вдруг внезапно стало отвратительно сочиться из
воздуха, как-будто воздух это какая-то фанера.
Все маленькие и пушистые схватились за голову, вытаращили
Глаза и бегают из стороны в сторону.
Из кадки вылезла древняя рыба, приоткрыла рот и беззвучно ушла
обратно в глубины…
Пыль стоит столбом прямо посреди главного квартала.
Трубач схватил трубу и спасается бегством,
а его жена, словно какая-то черепаха, спряталась в трубу
прилепленную к стене дома, в котором живет та,
которую я люблю.
* * *
Ночной город - в нем сор
Лунный профиль скрывает их шрамы
Несколько фигур и пес…Вздох
Пыль ночных площадей
Разрушает семейные храмы
Их больше нет! Они превратились
В недостроенные коробки зданий
Из них выпригивают фигуры. Две.
Мы видим все и вся, бежим опережая густой воздух
Лунный свет стирает грим дневных оков с наших лиц
С первыми петухами привычный свет соберет их воедино
И поставит лицом к стене…
…Ночной город расскажет им сказку
И фигуры в штанишках запишут её второпях…
* * *
Мы что-то ищем, вынюхиваем…
Пустые, темные углы.
Узкие щели, из которых, если принюхаться пахнет человеками…
Попытка что-то сказать
Или же записать что-то
Мысль, свечение, сияние, кручение
Водоворот, поток, свет, пропасть
Где, куда, откуда, почему и зачем.
Мы, она, они, где-то, когда-то
Где-то уже было и мы и они
Повторить, я не слышу.
Куда мне? Куда вам?
Вопросы и точка.
А ты молчишь, потому-что понимаешь, знаешь…
Зной, ветер пуст, щели в веках и песок.
Желтый, серый, колючий
Старый мох, молодой, сочный
Под ногами ковром
В голове влагою.
Щека замерзла и колется тысячью иголок…
Все, что можно сказать
Все мысли, тряпица в руке,
Ногами, топор, сени и обувь
старая
древняя
изношенная…
Кубы, трапеции и пирамиды
В дверь стучится лето…
Ноги вытирать не нужно
Заходи, заходи!
Сидишь и ждешь…
Ждешь и исчезаешь.
Растворяешься в сумерках, как в пене
Серым-серо кругом, беззвучно.
Серая вата
Клубни вечера
Ростки свежи и зелены
Острой бритвой срезая их зараз.
Сыпят снегопадом зелени на землю под ноги.
Промокшие, сырые, кислые…
Круглый камень взял и написал.
Имя свое, как выстрел в воздух.
Ветер в грудь
Дышать сложнее
Глаза, глаза?
Зрачки все шире.
Я тону.
В них, погибнуть…не страшно
Уже…больно. Pain!
Pain and rain
Все сыплется и льет
Скрежет механизмов
Где они?
Солнце заходит, становится светлее
Вдали река…
Оранжевым светом залиты дома
Все тихо, тепло…
Море ожидает лова.
Ветер…
Фигурки на берегу…
Звук из окна
Бегу…
Велосипед твой у воды.
А ты купаешься и искришься на солнце.
Вода красиво блестит на солнце
И скатывается с твоего тела.
Море и ты…
Песок теплый.
Я сижу и смотрю, как ты играешь с морем.
Иногда я вас не различаю, так вы похожи.
К моим ногам подкатился резиновый разноцветный мяч.