Не выдержав очередного удара, дверь, с громким треском разбрасывая острые щепки, рухнула внутрь палаты. Несколько охранников не удержавшись на ногах впали следом. Перепрыгивая через них, в обширное помещение хлынула толпа разъяренных головорезов возглавляемая самим Стервятником. Назвать его сейчас Светозаром просто не повернулся б язык. Дрожащий от страха боярин превратился в грозного воина - пусть и в ночной рубахе – с горящим жаждой мести взором, и длинными стилетами в обеих руках. Любой посмотревший на него в этот момент сразу бы понял почему этому человеку подчинялись все новгородские разбойники.
Светозар-Стервятник обвел мутными, от плещущейся в глубине ярости, глазами палату. Никого, только поблескивают в неярком свете зарождающегося утра чудесные вещи на стенах, да поскрипывает на ветру распахнутое окно. С губ Стервятника сорвался разочарованный полурев-полурык. Бросившись к окну, боярин высунулся из него по пояс, и по улицам еще спящего Новгорода понеслись неприличные проклятья. Вдоволь насмотревшись на разбросанное по двору сено, Светозар обернулся к жалко переминающимся с ноги на ногу охранникам.
Боясь встретится с ним взглядами, охранники уставились в пол.
- Кто, я спрашиваю! – сорвавшимся на визг голосом заорал боярин. – Масленыш, ты отвечал за охрану двора?
Названный Масленышем вздрогнул, и все так же пряча глаза начал невнятно бурчать оправдания.
- Дык, это… Когда зашумели… Крики… Вы хозяин… Взять… Они заперты наверху… Мы и подумали…
- Подумали?! – бушевал Светозар. – Они подумали! Кто просил вас думать?! Вы, олухи! Кто оставил под окнами подводу с сеном?!
- Но вы сами виноваты, хозяин… - вскинулся было Масленыш, но закончить не успел. Мгновенно оказавшийся рядом Светозар вскинул руку и блестящее лезвие стилета мягко погрузилось в печень охранника.
Рот несчастного Масленыша открылся в беззвучном крике, ноги подломились, и вот уже бездыханное тело тяжело опустилось на пол.
- Ну, кто еще считает виноватым меня? – обводя трясущихся от страха охранников горящим взором, прошипел Светозар.
Те старательно замотали головами, всем своим видом показывая что виноваты они и только они. Гнев Светозара чуть поутих. Не желая смотреть на этих глупых червей, боярин склонился над телом Масленыша извлекая стилет. Тщательно обтер его от крови о рубаху убитого и только тогда выпрямился что бы дать новые распоряжения.
- Немедленно прочесать весь город и окрестности. Все постоялые дворы, не пропускать ни одной корчмы. Оповестить всех – кто сможет навести на след этих ублюдков, лично от меня получит два… нет, три золотых! На тот случай, если они как-то смогли выбраться из города проверить все дороги. И еще, тому, кто принесет мне их головы, отмерю столько золота сколько поместится в шеломах этих воров!
Прижимая к груди добытые сапоги, Василий мчался за Маргастом по извилистым улочкам Новгорода. Запутавшись в бесчисленных поворотах, Василий всецело положился на колдуна. Поди знает куда бежит.
Только когда впереди мелькнула широкая улица ведущая к городским воротам, Маргаст сбавил шаг.
- Нужно дождаться когда откроют ворота, – спокойно, словно не было этого сумашедшего бега через весь город, сказал Маргаст. – Самое сложное выйти из города. А уж там – ищи ветра в поле.
- А кони?
- Об этом не беспокойся, – махнул рукой колдун. – Прибегут когда позову… Как никак не простые коняки.
Василий кивнул. И то правда, не простые кони.
- Долго открытия ворот ждать?
- Да вроде нет, – неуверенно обронил Маргаст. – Рассвело почти, сейчас должны открыть. Вот только у ворот нас уже наверняка дожидаются.
Василий развернул сверток оказавшийся длинным плащем из грубой мешковины, наподобие тех, что носят различные странствующие попрошайки.
- А мечи куда? – спросил Василий поднимая глаза на Маргаста. Но того и след простыл.
Богатырь посмотрел по сторонам гадая куда на этот раз подевался колдун.
- Ну чего башкой крутишь? – раздался рядом недовольный детский голос.
Василий посмотрел вниз. Рядом с ним стоял невесть откуда взявшийся чумазый паренек, годов десяти. В руках мальчонка сжимал ящеровы сапоги. Заметя изумление во взгляде богатыря, мальчишка рассмеялся.
- Да я это, я. Забыл что ль, как я тобой оборачивался? Не боись, я и тебе личико поменяю. Искать будут двух витязей, в крайнем случае по одному. Но никак не уродливого нищего старика с мальцом… А мечи под дерюгой этой спрячь. Никто и не заметит. Одевай.
Все еще не придя в себя от происшедшего, Василий безропотно выполнил указания мальчишки. Тот критически осмотрел богатыря со всех сторон, удовлетворенно кивнул.
- Вот так. Теперь лицо…
Губы парнишки прошептали какие-то слова и Василий с отвращением почувствовал что лицо изменилось.
- Надеюсь в этот раз не в чугайстыря?
Мальчишка только рассмеялся и заговорщицки подмигнул.
Только когда ворота Новгорода остались далеко позади, Василий облегченно вздохнул. Пройти за ворота в нынешнем виде оказалось довольно просто. Стражники у ворот брезгливо отворачивались избегая смотреть на нищего оборванца ведомого маленьким мальчиком.
Всматривавшиеся в лица каждого выходящего из города, люди Светозара-Стервятника и вовсе не удостоили медленно бредущую парочку, своим вниманием.
Затаив дыхание, Василий миновал ворота, сдерживая себя что бы не сорваться на быстрый шаг и не привлечь тем самым к себе лишнего внимания. Но, слава богам, обошлось.
Едва высокие деревья скрыли стены Новгорода, как мальчишка радостно рассмеялся.
- Ну, снимай эти отребья. А то от тебя воняет как от настоящего нищего.
Василий с омерзением содрал грязную дерюгу. Маргаст, уже принявший свой обычный облик, довольно скалился рядом.
- Ну что, обратно к Ящеру?
Он пронзительно свистнул и громкий треск в лесу возвестил о приближении верных коней. Не успел Василий опомнится, как в уши ворвалось радостное ржание и влажные ноздри Тумана впечатались в щеку. Богатырь похлопал коня по мускулистой шее.
- Я тоже по тебе соскучился.
Маргаст быстро спрятал сапоги в седельную суму и запрыгнул в седло.
- Да, чуть не забыл.
Он звонко щелкнул пальцами и лицо богатыря стало таким как прежде.
- Вот теперь можно ехать.
Далеко уехать не удалось. Стоило дороге свернуть, как впереди возник неведомый всадник на гнедом жеребце. Конь незнакомца преграждал дорогу, стоял боком, и Василий с Маргастом видели только одну сторону лица всадника. Изуродованную огнем настолько, что заново наросшей плоти не хватило что бы прикрыть жутко белеющие зубы и скулу.
- Неужели Стервятник послал? – негромко спросил Маргаста Василий. – А почему только одного?
Маргаст не ответил пристально всматриваясь в придорожные кусты и деревья ища спрятавшихся лучников. К великому удивлению Маргаста, всадник и вправду оказался один.
- Чего надо? – громко окликнул незнакомца Василий. – Либо дорогу дай, либо…
Он выразительно дотронулся до торчащей над плечом рукояти меча.
Незнакомец рассмеялся.
- Вот мы и встретились, пьяница, – глухо, сорвалось с изуродованных губ. – Зря ты не убил меня когда у тебя была такая возможность. Теперь я убью тебя.
Он развернул коня так, что бы Василий увидел левую сторону лица и блеснувший на солнце тяжелый золотой крест. Богатырь вздрогнул и тихонько помянул милостивого Рода. Только теперь он узнал в этом страшилище Чернобоя.
- Я смотрю, изменился ты, наемник, – покачал головой Василий. – Неужели так ничему и не научился?
Чернобой вздрогнул, словно получив предательский удар. Рука помимо воли дернулась к обугленному лицу.
- Боль сильна… Но тебе будет больнее.
- Че это за чучело? – не выдержал Маргаст. – Дай ему по голове, да поехали. Время-то идет.
Не успел Василий открыть рот, как снова раздался глухой смех Чернобоя.
- Ты можешь уйти. Тебя я не трону. А он, – наемник ткнул пальцем в сторону Василия, - останется здесь. Навсегда.
- Во, чучело! – восхитился Маргаст, поворачиваясь к Василию. – Ведь сам напрашивается, что б по рогам дали. Может я?
Василий нахмурившись покачал головой.
- Я должен решить это сам. Не люблю жить постоянно оглядываясь.
Маргаст с сомнением пожевал губами.
- Смотри… Дело твое.
Он недовольно смотрел, как Василий спрыгнув с коня, с хрустом потянулся разминая затекшие суставы.
Чернобой, словно тень, в точности повторил его действия. Медленно потянув меч, Василий шагнул навстречу противнику.
- Ты, смотри, - не выдержал Маргаст, - трудно будет, мигни. Подмогну.
- И не думай. Все будет только по чести.
Не сводя друг с друга настороженных взглядов, богатырь и наемник медленно сходились, готовые в любой момент взорваться градом стремительных ударов. Стальные полосы мечей, крепко зажатые в руках, зловеще поблескивали в лучах восходящего солнца.
В какой-то миг Маргасту показалось что время остановило свой бег, противники замерли, испытывая крепость нервов.
Первым не выдержал Чернобой. Хрип сорвавшийся с изуродованных губ, хрип - некогда бывший ревом заглушавшим шум битвы, неприятно резанул по ушам. Преодолев разделяющее их с Василием расстояние длинным, плавным шагом, наемник наискось полоснул мечом грозя развалить богатыря на две половинки. Звякнула сталь. Не принимая боя, Василий чуть отступил в сторону и атака наемника захлебнулась в самом зародыше. Чернобой захохотал.
- Дурак. Мог бы умереть не мучаясь. Теперь будет больно.
Не отвечая, Василий продолжал настороженно двигаться по кругу выбирая момент для атаки. Маргаст, наблюдающий за ходом схватки видел плотно сжатые губы богатыря, прищуренные глаза, не упускающие не одного движения противника.
Что-то настораживало Маргаста в поведении Василия. Колдун, прошедший за долгую жизнь и не-жизнь множество опасных схваток, в этот момент ни за что не захотел бы оказаться на месте Чернобоя. Наверное прочел что-то в прищуренных глазах…
Сдавленный вскрик застрял в горле Маргаста. Оступившись, богатырь неловко взмахнул руками и в такой позе застыл, с трудом удерживаясь от падения. Зарычав от радости, Чернобой бросился вперед используя предоставленную судьбой возможность. Ледяное копье вонзилось в сердце колдуна. Понимая, что не успеет, он машинально ухватил рукоять швыряльного ножа. Замах и… Маргаст с трудом удержал рвущееся с руки жало. Меч Василия казалось случайно развернувшись, ухватил пронзительный солнечный лучик, отражая прямо в глаза наемника.
Моргнув от неожиданности, Чернобой не успел увидеть как тот же самый клинок, стремительно изменив движение, устремился к его оказавшейся открытой шее.
Негромко хрустнули разрубаемые отточенным лезвием позвонки, и голова наемника прокатившись по шелковистому ковру придорожной травы, уставилась в ясное небо обугленной глазницей.
Стряхивая с лезвия пламенеющие капли крови, Василий удивленно посмотрел на Маргаста.
- Ты, это чего, с ножом удумал?
- Да показалось кролик в кустах шебуршит, – невозмутимо, пожав широкими плечами, бросил колдун, пряча нож. – Да ошибся.
- А-а! – ухмыляясь протянул Василий. – Жаль. А то уже брюхо жрать просит.
Маргаст виновато развел руками и тоже не удержался от вопроса.
- Ты ж вроде по чести хотел? Чего ж передумал?
- А что в воинской хитрости нечестного? – удивился Василий, но отвел взгляд от ухмыляющегося колдуна. – А может поумнел… Или от тебя чем таким заразился…
С трудом перебарывая брезгливость и постоянно напоминая себе, что все происходящее лишь иллюзия, Антоний положил руку на лоб воеводы Наума. Маг поморщился. Зная, что его тело находится далеко от этого места, он все равно почувствовал липкий, жирный пот на ладонях.
- Спи! – приказал маг, и воевода прихрюкнув затих. – Спи. Утром, ты поднимешь заставу и уведешь к Чернигову. Тебе пришла тайная грамота от князя Владимира. Князь просит тайно и срочно собрать все силы под Черниговом. Если поторопишься заработаешь особую благодарность князя. Не рассказывай об этом никому. Вокруг шпионы. Все против тебя.
Еще никогда Наум не просыпался в таком отличном настроении. Разве что был раз, когда удалось провернуть удачную сделку с одним ромейским купцом, но и тогда воевода не испытывал такого беспредельного счастья.
Предвкушение скорой награды от самого Светлого Князя, распаляло жадное воображение торгаша. Перед глазами воеводы мелькали сладкие картины с сундуками полными золотых монет, киевские бояре гнущие перед ним спины, мягкие перины и сладкие меды.
Дружинники даже рты раскрыли, когда сияющий ярче начищенной кольчуги воевода, бодро сбежал по ступенькам крыльца и не обращая внимания на небрежный вид стражей велел трубить сбор.
- Други мои! – зычно прокричал воевода, когда всполошенные сбором дружинники замерли перед ним. – Други! Вот и настала пора и нам послужить родине.
По рядам нестройно прокатились возгласы удивления, но Наум не обращая внимание продолжил:
- Настала вам пора, под моим чутким руководством, свершить великое дело. Слушайте же мой отеческий наказ. До полудня собрать все самое необходимое, всех ушедших в дозоры вернуть немедленно и ждать выступления…
Гул возмущенных голосов перекрыл последние слова воеводы. Где это видано – оставлять заставу. Не бывало еще такого!
Глядя на возмущенные лица, Наум чуть не плюнул с досады. Вот мужичье! Сами ни ухом ни рылом, а туда же! Не станешь же им тайны княжеские выдавать. Он поднял руку призывая к молчанию. Нехотя, дружинники угомонились, только парочка самых буйных продолжала что-то горячо втолковывать окружающим. Наум внимательно глянул в их сторону запоминая лица – смутьяны опасны, а потому догляд за ними нужен.
- Тайну открывать не буду – рылами не вышли, но коль любите князя нашего, с выступлением тянуть не будете. Я все сказал.
И придав лицу важное выражение, Наум степенно вернулся в свою избу.
В полдень, как и приказывал Наум, дружина в полном составе покинула заставу. В отличии от гордо едущего впереди Наума, дружинники хмуро покачиваясь в седлах, о чем-то недовольно переругивались в полголоса, но ни один не посмел выступить против воеводы в открытую.