Попова Анна Ростиславовна. Еще одна легенда о Дворянском гнезде

Работа заняла II место во Всероссийском конкурсе "За образцовое владение русским языком в профессиональной деятельности" для работников сферы образования Российской Федерации (г. Белгород, Белгородский государственный университет, 2005 г.)

Еще одна легенда о Дворянском гнезде

Ей снился сон, и, может быть, впервые

Сквозь холод стен и тишину оград

Казалось ей, что голоса живые

Легко и звонко с нею говорят...

Я совсем недавно узнала, что, когда умирает звезда, мы еще долго не подозреваем о ее смерти. Миллионы лет тончайший луч серебряной пыли, отсвет уже не существующей звезды, продолжает лететь до Земли по вселенской пустыне.

Так и память человеческая. Давно уже нет ни героев, ни очевидцев, и забылись даты, и переименованы памятные места, а светоносная быль все бродит и бродит по земле, и стучится в людские души, обрастая десятками легенд.

... Варвара Павловна Лаврецкая, урожденная Коробьина, по обыкновению своему, музицировала перед выездом в театр. Париж более не манил некогда блистательную "m-me L...tski"; скорее, напоминал ей тихую гавань, куда Варвара Павловна укрылась после житейских бурь. Пальцы механически отстукивали бравурный марш. В широком зеркале мягко колыхался за роялем полнеющий стан, затянутый в серебряное платье. Варвара Павловна пела:

Цветет фиалка в неге и покое,

Не зная слез, не ведая тоски,

Но вдруг - беда! Внезапный хлад покроет

Печальным утром нежные ростки.

Так и любовь, и светлые мечтанья,

Всё, чем была спокойна и горда,

Внезапный хлад жестокого признанья

В час роковой погубит навсегда.

Но мысли ее были далеки от переливов избитого романса: "Всё проходит, прав он, великий царь Соломон. И жизнь проходит, и любовь проходит. Но была ли она - любовь? Вольдемар Паншин, музыкант-любитель, угодливо целовавший ручки, выслуживший таки Владимирский крест на шею? Или мой нынешний Геркулес от российской гвардии с умопомрачительной фамилией Закурдало-Скубырников? Что мне этот солдафон и что, в сущности, я ему? Две страшных силы - скука и боязнь одиночества увядающей женщины - толкнули меня в объятья тяжеловесного армейского купидона. А тот хрупкий белокурый мальчик, Эрнест, пылко обожавший "русскую мадам", записка которого так глупо попалась Теодору на глаза? О, если кто и любил меня, так это бедный, глупый Теодор, упрямый медведь, мой злосчастный муж. Выделил содержание - и с глаз долой: езжай, законная жена, хоть в Париж, хоть в Тмутаракань, хоть к черту на кулички! А ведь любил же, и как любил... Краснел, бледнел, глянуть на меня боялся - да что теперь!

Жизнь всегда заставляет кого-то страдать! Так пусть уж не меня, довольно, пусть теперь других поучит уму-разуму!"

Варвара Павловна направилась в театр. Там уже целый сезон дают "La Dame aux camelias", и хрустальные люстры приглушенно освещают богато декорированную сцену, и Арман Дюваль привычно вздыхает о вечной любви к благородной куртизанке Маргарите Готье.

...Десять лет, прожитых впустую. Путешествия - неласковая далекая земля и острое чувство того, что всё уже до боли знакомо: и чужие страсти, и замки из песка, и неутолимая тоска по дому, и величественные памятники прошлого, такие безучастные к сегодняшнему дню. И всё, всё в мире идет своим чередом.

Жизнь, как старый возок, снова катится мерно,

Оглянулся - октябрь на дворе.

Не сложилось? А может, сложилось неверно,

Как стекляшки в забытой игре.

В дорогой стороне, в голубом поднебесье

Птичьи стаи находят приют.

Эти песни, о дивные, милые песни...

Боже мой...

Здесь таких не поют.

О, как быстро кружат легкокрылые стайки,

Оставляя серебряный след.

Детством пахнущий дом в ожиданье хозяйки

Постарел... а хозяйки все нет.

Здесь чужая земля, время катится всуе

И от скуки замедлило счет.

Здесь чужие дома ни о чем не тоскуют,

Даже птицы поют ни о чем.

Здесь чужие дожди ничего не приносят,

Ни печали, ни страха, ни тьмы.

Лишь на сердце - холодная светлая осень,

Но еще далеко до зимы...

И - после этих лет странствий - вновь тихий город и калитинский дом, потерявший старших хозяек - Марью Дмитриевну и Марфу Тимофеевну. Возвращение... Его возвращение.

Невинной зеленью заполнен двор,

А сад - к венцу разубранными вишнями.

Весна надела свадебный убор,

А мы ушли, мы оказались лишними.

О, как мечтал я ночи напролет -

И гнал мечту, жестокую и сладкую,

Вернуться в дом, когда никто не ждет,

И у порога постоять украдкою.

Вчерашний мальчик - ныне юный фат -

Болтает с повзрослевшею подругою,

А за окном всё тот же тихий сад.

И колокол вещает над округою.

Чужая нежность будет мне кружить

Седую голову... я это выстрадал,

Я смог, но как же трудно с вами жить,

О милые мои, вы очень выросли...

И только ты, наивная душа,

Страдалица моя, навек простишь меня,

Но полно. Хорошо, что ты ушла,

Мы в этом мире оказались лишними.

... Человека старит горе и ответственность за себя и своих родных. Вот и она, страдалица, решила все за двоих, и суровый долг тяжко придавил худенькие девичьи плечи. Мучавшая ее слабость еще не совсем прошла, но она все-таки уже несколько дней вставала рано поутру и клала, клала земные поклоны... Из раскрытого узенького окошка в белую келейку вплывал запах весны и теплого воска, овевая бледное, заострившееся лицо.

Любовь и счастье, долг и совесть, гордыня и смирение. Может ли женщина, духовно и физически чуждая мужчине, по законам божеским оставаться его женой и препятствовать новой любви? Тлеет в сердце горечь под чистым пламенем веры, как черный фитилек в огне свечи...

...Ей снился сон, у сна свои законы,

Прости ей, Боже, сон ее глубок,

И веки заслоняют лик с иконы,

И слезы застилают лик с иконы,

Она спала. Напрасен Твой упрек.

Ей снилась глаз таинственная близость...

Тяжелый вздох - и разомкнулась клеть.

"О, Господи!"

Но тихий оклик: "Лиза..."

За что его? За что меня? Ответь!

Раскрылись губы, запоздало каясь.

Тревожно пальцы сжались в забытьи.

О нет, я не от мира отрекаюсь,

Я просто отрекаюсь от любви!

Вздымалась грудь так тяжко - и так часто,

Горело утро ярче всех свечей,

А свечи тлели, рвался сон на части

Лобзаньем солнца на ее плече.

Старинный дом. На выступах карниза

Дразнился воробей... Весна вернулась.

"О, Господи!"

Но тихий оклик: "Лиза..."

Она проснулась.

... Алла Сергеевна, моя знакомая учительница-пенсионерка, как обычно, позвонила мне и договорилась встретиться по поводу выступления в Доме школьника. Впрочем, выступление было только предлогом похвастаться успехами единственного внука Сереженьки, заканчивающего сразу два третьих класса - и в начальной, и в музыкальной школе.

Алла Сергеевна с затаенной педагогической гордостью жаловалась мне:

- Зря я дала ему эти ноты, ей-богу, зря. Лежали бы себе и лежали. Это дедушки покойного наследство, друг ему оставил, а тот и сохранил. А я тоже - как выкинешь? Павла Сергеевича, маминого папы, единственная память. Старые такие ноты, пожелтевшие, краешки все пообтрепались. А Сереженька увидел - и всё. И к пианино. Уже третий вечер сидит, - педагогический энтузиазм в ее голосе всё нарастал. - А главное, что за ноты, сама толком не знаю. То ли дедушки покойного приятель музыкантом был, то ли еще от кого достались. Там только буква в уголке стоит, "эль" латинское, а дальше закорючки какие-то и уголок весь протерт.

Из соседней комнаты слышались звуки пианино, приглушенные закрытой дверью. Я представила себе вихрастого очкарика Сережку, такого маленького на высоком круглом табурете за огромным черным пианино.

- Пришел сегодня с экскурсии, - декламировала Алла Сергеевна хорошо поставленным учительским голосом, - их сегодня на природу водили, на "Дворянку", на Дворянское гнездо. Всё про Тургенева рассказывали. А он, подумай только, ничего не запомнил. Приходит и говорит: "Ба, а я там уже был, там детская больница, помнишь, ты меня водила?" - Мы посмеялись, и она продолжала со вздохом, - без толку, считай, сходил. Да ладно - хоть воздухом подышал, погода-то какая - благодать! Первые теплые денечки за всю весну!

Знал ли Сережка, что за ноты с пометой "L" ему достались? Что за музыку довелось ему исполнять? Вещая песнь старого Лемма еще не "сияла вся" и не "томилась вдохновеньем", не "дышала бессмертной грустью" и не "уходила умирать в небеса". Но под пальцами ребенка в ней зарождалось что-то новое, на мой взгляд, слегка резковатое, и пусть пока не совсем уверенное и не прочувствованное до конца, но такое сильное, чистое и свежее... Слушаешь ее - и думаешь:

- А может, и правда, всё так и было - однажды весной, "в одной из крайних улиц губернского города О..."

Комментарии: 2, последний от 22/06/2011. © Copyright Попова Анна Ростиславовна (studioAA2001@yandex.ru) Размещен: 18/06/2011, изменен: 18/06/2011. 11k. Статистика. Эссе: Лирика Взгляд со стороны (филологический) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Литературная фантазия-стилизация по мотивам :)

Попова Анна Ростиславовна : другие произведения.

Еще одна легенда о Дворянском гнезде