Вечерний рывок: недосуг любоваться красотами. 
Исторгнет метро, и до места дотянет газель.
Гостиничный лифт, коридор. Надрывается сотовый. 
'Да, мама! Ну как ты?' А голос почти на слезе...      

Нельзя распускаться. Москва - неплохая приманочка.   
И вот я заложница денег, метро, эстакад,
вокзалов и пробок, но - мамочка мамочка мамочка,
послушай, но как же нескоро, но больно-то как! 

Я сильная, взрослая... Ночи ветрами щетинятся,
тоской продирают, в оконные щели поют.   
Я так ненавижу вокзалы, больницы, гостиницы,
казённый порядок, тоскливых часов неуют!     

Рабочие будни. Цейтнот - и листва конопатая,
с рыжинкой, и облачно-блёклый закат над Москвой.     
И я возвращаюсь, и чай наливаю, и падаю
на кресло. Ах, да - телевизор: хоть кто-то живой... 

Гляжу на минутную стрелку. Самой удивительно:   
стоит же, зараза. А впрочем, ползёт, как всегда.    
И глажу билет - по-дурацки (эх, кто бы увидел бы!), 
по пальцам считаю: девятое... вторник, среда... 

Разлуки постылые: осень-злодейка накаркала.
Но дверь на замок, да и сердце - на сорок замков. 
До дома пятьсот километров и место плацкартное.   
До мамы неделя. И семь телефонных звонков.